Отрекаюсь!

Bring your chains Your lips of tragedy And fall into my arms

And when our worlds, they fall apart When the walls come tumbling in Though we may deserve it It will be worth it

Невыносимый шум терзал сознание, словно кто-то с остервенением бил по металлу. Шум резонировал в голове, отдавая болезненными пульсациями в висках. Медленно и мучительно к ней возвращалось ощущение реальности. Лаура поморщилась, пытаясь разлепить тяжёлые веки. — О, ну надо же! Живая! — до её сознания дошел изумленный голос Шэдоухарт. — Выглядит это всё, конечно, паршиво. Опять ночь на чудеса была богата, а? Эти слова заставили Лауру окончательно прийти в себя. Она так и спала, уткнувшись лицом в одеяло, отчего всё тело было затекшим и немилосердно ныло. Она спешно села, чувствуя, как ломит спину, и начала протирать глаза, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Голова кружилась, а сознание всё ещё казалось затуманенным. В голове стучала мысль: что-то произошло. Наконец её взгляд сфокусировался на Шэдоухарт — та стояла с кастрюлей и половником в руках, что объяснило причину шума. — Ч-что случилось? — эльфийка ощутила, как её начинает охватывать паника. Опять? Она снова что-то натворила? Шэдоухарт подняла брови, её лицо выражало одновременно раздражение и обеспокоенность. — Да я тебя еле добудилась! — с нажимом сказала она. — Захожу, а ты лежишь трупом, лицом вниз. На шее следы от укуса, и кровищи налилось. Думала уже отправиться убивать нашего вампира, но услышала, как ты дышишь. Лаура мгновенно схватилась за шею. Кровь? То-то голова кружится… Её взгляд упал на одеяло, где действительно виднелись кровавые пятна. Допустим, крови налилось не так уж много, но, видимо, она была в таком беспамятстве, когда вернулась в палатку, что даже не удосужилась перевязать раны. Всё происходило, словно в тумане. Шэдоухарт вздохнула, присев рядом с ней на корточки, и положила руки на её шею. Из её ладоней привычно заструилась магия, пронизывая эльфийку целительным светом. Через несколько минут жрица удовлетворённо кивнула, убирая руки.  — Готово. — Она замолчала на мгновение, будто раздумывая, стоит ли продолжать, а затем её голос стал жёстче. — Я должна сказать: мне не нравится то, что происходит. Ты позволяешь ему пить свою кровь, причём добровольно. Лаура, он вампир. Неужели ты не боишься, что однажды он не остановится и просто убьёт тебя? — В её глазах блеснуло беспокойство, но было видно, что её также захватывало любопытство к этим странным отношениям. Лаура ощутила, как внутри поднялась волна тревоги и раздражения. Эти слова разжигали в ней смесь эмоций — гнев, смущение и что-то ещё, более личное. Она знала, что должна что-то ответить, но чувствовала, что каждая фраза только ещё больше раскроет её настоящие чувства. — Астарион… он всегда осторожен, — выдохнула она, стараясь сохранить спокойствие, но голос выдавал раздражение. Она резко вскинула взгляд, словно защищаясь. — Всегда останавливается, как только я его прошу. Он может контролировать себя. Я… я доверяю ему. Эти слова прозвучали слишком горячо, слишком эмоционально, и Шэдоухарт, похоже, это сразу заметила. Её глаза прищурились, а на губах появилась легкая, понимающая усмешка. — Вот как, — проговорила она мягко, явно сдерживая смех. — Я не буду вмешиваться, но не забывай, кто он на самом деле. Вампир — всегда вампир. Просто будь осторожна. — Шэдоухарт встала и, отряхнув руки, бросила через плечо: — И поторопись. Мы и так задержались из-за вчерашнего… “инцидента”. Когда она ушла, Лаура медленно подошла к небольшому зеркалу, висевшему у входа в палатку. Она осмотрела шею: отметины от клыков с одной стороны шеи почти исчезли, а те, что залечила Шэдоухарт, всё ещё выглядели припухшими, но, к счастью, больше не болели. Эльфийка осторожно провела по ним пальцами, и её пронзил словно электрический импульс. Воспоминание о укусе, о том моменте, как это случилось, вновь нахлынуло жаром, отозвавшись тёплой волной внизу живота. Она готова была поклясться, что это был сон — настолько всё происходящее казалось жарким и нереальным, но следы на шее говорили об обратном. Лаура обдала лицо холодной водой.  — Возьми себя в руки, дура, — зло прошипела она своему отражению. Нужно собраться. Впереди долгий день. Она вышла из палатки и обвела лагерь взглядом. Почти все её спутники уже были готовы — вооружённые и сосредоточенные. Её взгляд случайно упал на Астариона. Он стоял у своей палатки, скрестив руки на груди, наблюдая за происходящим вокруг. Когда их взгляды встретились, он хитро прищурился, подмигнул и медленно провёл языком по кончику указательного пальца. Этот жест вызвал снова воспоминание о вчерашнем, разливающимся приятным трепетом по всему её телу. Лаура вспыхнула румянцем, не в силах сдержать собственную реакцию, и поспешно отвернулась, чтобы никто не заметил её смущения. Она схватила несколько булок с импровизированного стола и быстро засунула их в рюкзак. Одну она откусила прямо на месте — вчера она практически ничего не ела, и теперь голод напоминал о себе с дикой силой. Но времени на полноценный завтрак не было — нужно было выдвигаться. Они вышли из лагеря, двигаясь по едва протоптанной лесной тропе. Утро было свежим и ясным, мягкое солнце пробивалось сквозь листву деревьев, создавая световые пятна на земле. Тёплый ветерок приятно касался кожи, а окружающие звуки природы — шелест листьев, редкие птичьи крики — казались мирными и спокойными. Лаура глубоко вдохнула воздух, стараясь расслабиться, но мысли о прошедшей ночи не давали ей покоя. Гейл, догнав её, мягко тронул её за плечо, заставив отвлечься от своих мыслей. — Ты в порядке? — спросил он, слегка наклоняясь к ней, его голос был полон искренней заботы. Лаура посмотрела на него, на мгновение задержав взгляд на его лице. Улыбнулась — она ценила его внимание, особенно после всего, что произошло за последнее время. — Да, спасибо, Гейл. Всё хорошо, просто немного уставшая, — ответила она, искренне благодарная за его заботу. Гейл с пониманием кивнул, и его взгляд невольно упал на её шею. Он нахмурился, заметив свежие следы от укуса, но ничего не сказал. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на тревогу или даже осуждение, но он быстро отвёл глаза. Почувствовав его взгляд, Лаура инстинктивно потерла шею, смущённо стараясь скрыть следы. — Всё нормально, — тихо сказала она, словно заранее пытаясь успокоить его возможные сомнения. — Если понадобится помощь, ты знаешь, что можешь на меня рассчитывать, — сказал он, его голос был мягким, но в нём чувствовалась серьёзность. Лаура только кивнула в ответ, но в её груди зашевелилось что-то вроде чувства вины. Они продолжили идти молча, каждый погружённый в свои мысли. — Я по-прежнему не верю, что Хальсин сможет нам помочь, — раздался голос Лаэзель из середины группы. Она шагала как всегда уверенно. — Только зайтиск может исцелить нас. Всё остальное — пустая трата времени. Эти слова никого особо не удивили. Все уже привыкли к непреклонности Лаэзель и её бурчанию о превосходстве гитьянок. Ответа не последовало — её мнение было ожидаемым, и никто не счёл нужным спорить. Лаура, погружённая в собственные мысли, не сразу заметила, как позади неё раздались лёгкие шаги. Она уже знала, кто это. В следующий миг у её уха раздался тихий, игривый шёпот: — Доброе утро, радость моя. Как спалось? Девушка обернулась, её сердце забилось быстрее. Она вспомнила о том, что произошло ночью, и её щёки вновь покраснели.  — Боги, кто бы мог подумать, что бард, распевающая похабные песенки, может смущаться словно девственница от невинных слов. Это… очаровательно, — продолжил он. — Знаешь, мне нравится. Может, мне стоит почаще заставлять тебя краснеть? Его рука нежно скользнула по её шее, едва касаясь кожи, так чтобы никто не заметил. От этого прикосновения по её телу пробежала волна мурашек. — Прекрати, — тихо выдохнула она, стараясь не показать окружающим, что происходит. Но Астарион лишь улыбнулся, его взгляд был хищным и полным удовольствия от её реакции. Он тихо добавил: — Прекращу, когда сам этого захочу. Лаура недовольно поджала губы и ускорила шаг, оставляя позади Астариона. Её шаги стали тяжёлыми, но она старалась не останавливаться. Впереди, на тропинке, она заметила чьё-то тело, и вокруг него нервно бегал большой белоснежный пёс. Она замедлилась, с интересом наблюдая за животным. Пробормотав заклинание понимания речи животных, она осторожно подошла ближе. Его хозяин, очевидно, был мёртв — тело уже начало синеть, но пёс этого, казалось, не осознавал, он терпеливо ждал, когда его друг поднимется. — Проходи мимо. И не шуми, — прорычал пёс, не сводя глаз с эльфийки. — Что тут произошло? — осторожно спросила она, понимая, что пёс готов защищать своего мёртвого хозяина. — Уходи, я сказал! — настаивал пёс, тревожно перебирая лапами по земле. Лаура тихо вздохнула и взглянула на ошейник. На потертой коже было выбито имя — «Шкряб». Она медленно протянула руку к псу, позволяя ему обнюхать её. — Тебя зовут Шкряб, верно? Иди сюда, — её голос был мягким, успокаивающим. — Всё в порядке, ты можешь доверять мне. Пёс остановился, слегка наклонив голову. — Ты знаешь моё имя? Интересно… хищники обычно не утруждают себя таким, — его голос дрогнул, но он по-прежнему не отрывал взгляд от тела своего хозяина. В этот момент к ним подошли её спутники, наблюдая за сценой с некоторым удивлением. — Ого, ты знаешь заклинание понимания языка животных? — удивленно воскликнул Гейл. — Вот это новость! Лаура едва заметно кивнула в ответ, не отвлекаясь от пса. Она присела на одно колено перед собакой и осторожно протянула руку, чтобы погладить его. Шкряб не сдвинулся с места, но внимательно следил за её движениями. — Всё равно уходи. Мой друг ранен. Ему нужен отдых, — настойчиво произнёс он. Лаура с сожалением посмотрела на мёртвое тело. Она понимала, что надеяться на чудо было бесполезно. — Он едва ли проснётся, — тихо произнесла она. Шкряб, как будто не слыша её слов, упрямо повторил: — Конечно, проснётся. Мы вернёмся домой. Лаура вздохнула, понимая, что пёс не примет реальность. — Что всё-таки случилось с твоим другом? — спросила она, чтобы хотя бы узнать, с чем они столкнулись. Пёс замер, потом нервно оглянулся, словно вспоминая события: — На нас напали. Хохочущие мохнатые двуногие. И пахло от них… странно. Гнилью. Злом. Лаура нахмурилась. Это описание показалось ей знакомым — возможно когда-то давно она сталкивалась с ними. Гноллы — похожие на гиен существа, убивающие всех, кто встречается им на пути.  — Если хочешь, можешь пойти со мной, — предложила она, понимая, что оставить пса одного было бы неправильно. Но Астарион, как всегда, не преминул встрять в разговор, тут же возмутился: — Ты в своём уме? Зачем нам ещё блохастая псина? Прежде чем Лаура успела ответить, Карлах резко цыкнула на него: — Ой, да ладно тебе. Да он вовсе не блохастый! Какой милый хорошенький песик. Ой, Лаура, давай уговори его! Я готова даже делить с ним свою еду! Лаура, усмехнувшись про себя, ещё раз попыталась убедить Шкряба пойти с ней, но пёс решительно мотнул мохнатой головой. — Нет. Я его не брошу. Эльфийка тяжело вздохнула, поднимаясь на ноги. Она поняла, что переубедить его будет невозможно. — Если он не проснётся… найди меня по запаху, — предложила она. — У нас есть лагерь. Пёс поднял голову, словно раздумывая над её словами, и наконец, тихо ответил: — Если так случится… может, и найду. Спасибо. Лаура отошла от тела, чувствуя странное беспокойство. Когда они двинулись дальше, она погрузилась в свои мысли. Почему ей так важно было спасти этого пса? Желание помочь ему неожиданно казалось ей важным, как будто это могло облегчить её собственную вину за смерть Квил. Она нахмурилась, размышляя над этим странным чувством. Сострадание? Это последнее, что она ожидала от себя, особенно сейчас. Они молча дошли до деревни. Лаура уверенно шагнула через ворота, осматриваясь. Гоблины явно обосновались здесь надолго — повсюду виднелись следы их присутствия: грубо сколоченные баррикады, испачканные стены домов, запах еды. Она заметила знакомую фигуру предводительницы. Завидев их, та громко взвизгнула: — Стой, кто идёт! — её крик эхом прокатился по улицам, но, разглядев Лауру, она поперхнулась и заговорила, меняя тон на более смиренный: — А… это снова ты. Давай, шагай, шагай. Эльфийка не удостоила её ни взглядом, ни словом и лишь кивнула в ответ, продолжив идти дальше. На этот раз они не стали задерживаться, двигаясь прямиком по главной улице к предполагаемому лагерю гоблинов. Шли они молча, пока где-то в середине деревни Астарион не нарушил тишину, достаточно громко воскликнув: — Лаура, а ты не хочешь вновь обшарить сарайчики? — в его голосе звучала явная издёвка. Эльфийка не обернулась, но её рука мгновенно взметнулась вверх, показывая Астариону неприличный жест.  — Фу, как грубо, — продолжил эльф, всё с той же усмешкой в голосе. Хихиканье Шэдоухарт и Карлах мгновенно взорвало воздух позади неё. Они понимали причины этих подначиваний и наслаждались моментом. Спутники уже почти достигли выхода из деревни, как вдруг где-то сбоку, из амбара, до них донёсся грохот. Лаура остановилась, заинтересованно прислушиваясь. За дверями амбара раздавались глухие удары, как будто что-то тяжёлое било по стенам, а затем — протяжный, грубый стон. — Огры? — обеспокоенно пробормотал Уилл, но Шэдоухарт лишь хихикнула. — Кто-то явно хорошо проводит время, — её голос был полон веселья. — Давайте вломимся туда? — подхватил мгновенно Астарион, его глаза озорно блестели. Гейл с явным отвращением нахмурился: — Ну нет, давайте не будем. Им явно не нужны зрители, а я… не уверен, что смогу когда-либо развидеть такое. Лаура неожиданно для себя улыбнулась, с весёлым огоньком в глазах сказала: — Да ладно, может, это не то, что мы думаем… И прежде чем кто-то успел её остановить, она резко толкнула дверь амбара. Зрелище, открывшееся перед ними, было именно тем, что они и ожидали — и, пожалуй, даже хуже. Огромный багбир страстно сношал массивную огриху. Вся группа замерла на месте, глядя на действо с отвращением. Лишь один Астарион не скрывал злорадной ухмылки, наслаждаясь этим абсурдным моментом. Багбир, заметив их, вскрикнул, тут же отпрыгнув от огрихи, и прикрыл своё достоинство руками: — А-а-а! Какого хрена?! Лаура закатила глаза, понимая, что сейчас драка будет неизбежной. И в этот момент внутри неё снова проснулся голос Соблазна. Радостное предвкушение пронеслось в голове: “Убей их, убей. Два взмаха — и всё готово!” Её пальцы уже инстинктивно скользнули к кинжалам. Она действовала на автомате, но полностью контролируя ситуацию. Всё произошло так быстро, что спутники не успели ничего понять. Один момент — и багбир рухнул с кинжалом в горле. Огриха издала предсмертный рык и покачнулась, упав с лезвием, глубоко воткнувшимся в глазницу. Тишина обрушилась на них внезапно. Лаура спокойно подошла к телам, её пальцы на мгновение замерли над кинжалами, прежде чем она вынула их с тем же бесстрастным видом. Кровь стекала по лезвиям, но её лицо оставалось спокойным, почти холодным. В её сознании не было ни сожалений, ни сомнений — это были враги, и они заслуживали смерти. Спутники стояли в шоке, явно не ожидавшие такого. Их лица выражали смесь удивления и потрясения. Но Лауру это не волновало. Астарион сделал шаг вперёд, внимательно изучая её взглядом, в котором мелькнуло восхищение: — Дорогая моя, это было… поразительно, — он сделал вид, что аплодирует.  Эльфийка лишь хмыкнула в ответ. Она обтерла кинжалы о грязную тряпку, валяющуюся неподалёку, и, не оглядываясь, направилась к выходу. В её голове раздался хриплый, довольный голос Соблазна: — Это было даже романтично: «И умерли они в один день». Браво.  В этом было что-то поэтичное, трагично красивое. Как бард, она на мгновение задумалась о том, какие строки могла бы сочинить для баллады об этом мгновении. Её ухмылка промелькнула так же незаметно, как и мысли. Спутники молчали, идя за ней, всё ещё переваривая произошедшее. А Лаура, ощущая удовлетворение от своей холодной, точной работы, ни на секунду не усомнилась в том, что поступила правильно. Они вышли из деревни и вскоре подошли к небольшому мосту, за которым уже виднелась застава. Дым от бивачных костров поднимался к небу, и можно было с уверенностью сказать, что это лагерь гоблинов. Отряд замедлился, обсуждая возможные варианты: идти напролом через заставу или искать обходной путь. В воздухе стоял запах пепла и сгоревшей травы. Они только начали обдумывать план, как внезапно за их спинами раздался негромкий хлопок, и низкий бархатистый голос заставил всех обернуться. — Так-так, что это я вижу? Дорога к искуплению — или к окончательной погибели? Кто знает… Путь твой только начался, но что лучше подойдет к такому случаю? Может, колыбельная подойдет? — Голос принадлежал мужчине с ухоженными, уложенными назад темными волосами. Одет он был в дорогой дублет, расшитый золотыми нитями, что моментально заставило глаза Астариона алчно блеснуть при виде нарядного гостя. Мужчина говорил витиевато, почти напыщенно, с лёгким оттенком насмешки в голосе. “То-то радости было мышке – как лисица, кота провела! Но когтистая лапа ударила… тут и песня к концу подошла.” Отряд озадаченно смотрел на незнакомца, но он словно не замечал их, пристально глядя только на Лауру, как будто знал её. — В Кормире отменные сочинители, согласись? — добавил он с насмешливой улыбкой. Лаура пожала плечами, не скрывая недоумения. Незнакомец чуть поклонился, демонстрируя утончённые манеры. — Рафаил. Приятно познакомиться. К твоим услугам, с превеликой радостью, — произнёс он, разводя руками с таким видом, будто перед ним была королевская особа. Его глаза вспыхнули искренним восхищением, хотя от его слов веяло чем-то недобрым. — Не каждый день встречаешь такого бесподобного грешника. Просто до дрожи приятно. Лаура нахмурилась, её мысли заполонили подозрения. Она поморщилась, как от зубной боли, и тяжело вздохнула. — Только не говори, что ты из моей прежней обслуги. Одного злобного дворецкого мне более чем достаточно. Шэдоухарт подняла бровь и вопросительно уставилась на Лауру, но решила промолчать, так же как и остальные. Рафаил рассмеялся, слегка нахмурившись, но на его губах всё ещё играла улыбка. — Ты ущемляешь мою честь! — с театральной ноткой возразил он. — Считай меня ровней в своих пороках. Он на миг задумался, прежде чем продолжить: — Но не поискать ли более укромное местечко? У нас с тобой много тем для обсуждения… ко взаимному удовлетворению. — Он окинул окрестности презрительным взглядом. — Слишком уж здесь неказисто. Пойдём. С щелчком пальцев всё вокруг мигом изменилось. В одно мгновение они оказались в богато обставленной столовой. Возле стены уютно потрескивал камин, а длинный стол ломился от разнообразных блюд и напитков. Лаура ощутила, как желудок сжался от голода — она так и не поела нормально за день. Рафаил удовлетворённо вздохнул: — Ну вот, совсем другое дело. — Мне здесь совсем не нравится, — пробормотала Карлах, неуверенно оглядываясь и переступая с ноги на ногу. — Тут миленько, — небрежно заметила Лаура, скользнув взглядом по обстановке. Рафаил, с пафосом, обвёл рукой пространство: — Дом Надежды. Здесь усталые могут отдохнуть, а голодные — насытиться от души, — он жестом пригласил их к столу. — Угостись же. Ни в чём себе не отказывай. Ведь эта трапеза… Он не успел договорить, как его спутники радостно бросились за стол, передавая друг другу блюда. Вино быстро полилось в бокалы, и Лаура, не теряя времени, ухватила кусок сочного окорока, с жадностью впиваясь в него зубами. — …может стать для тебя последней, — с улыбкой закончил Рафаил. Его лицо слегка помрачнело, как будто он не ожидал такой поспешности со стороны гостей. Лаура, не обратив на его слова особого внимания, продолжала наполнять свою тарелку. Её открытое нахальство только развеселило хозяина дома, который рассмеялся, оценив ситуацию. — Вижу, тебя с толку не собьёшь. Что ж, давай перейдём к делу. Девушка, не прекращая жевать, подняла голову и взглянула на него. — Что может быть лучше незнакомого дьявола? Он медленно обернулся, и его облик изменился. Его человеческая внешность растворилась, уступая место истинной форме камбиона — с изогнутыми рогами, заострёнными крыльями, перепонками, как у летучей мыши, и адскими глазами. — Дьявол знакомый, — закончил он с театрально раскинув руки в стороны. Карлах выронила кусок хлеба и громко выругалась: — Твою ж мать. Камбион. Рафаил не обратил на это внимания и продолжил, всё ещё глядя прямо на Лауру. — Друг ли я тебе? Возможно. Противник? Допустим. Но спаситель? Да, однозначно. Лауре начинал надоедать этот напыщенный тип. Его манеры, полутона и загадки раздражали её всё больше. — Мне плевать, что ты такое. Лучше скажи, чего ты хочешь, — выпалила она, не скрывая раздражения. Его губы изогнулись в хитрой улыбке. — О, мне нужна сущая мелочь, право. Разве душа дорого стоит? Он поднял руку, останавливая возможный ответ. — Вопрос риторический, конечно. Позволь, я сам дам на него ответ. Она стоит очень недорого, когда у тебя в голове паразит. Один череп, два постояльца — и никаких решений не предвидится. Я могу всё решить… — он щёлкнул пальцами, словно подтверждая свои слова. Лаура фыркнула, её взгляд был полон презрения: — Ты обезумел, если считаешь, что я пойду на сделку с дьяволом. Его это не смутило. Наоборот, он лишь усмехнулся и, слегка наклонившись к ней, тихо сказал: — А что есть безумие, как не отрицание реальности? И всё же я уверен, что ты передумаешь. Пока тебе есть чем думать… Займись самолечением. Носись туда-сюда, умоляй, укради что-нибудь, наделай долгов… Исчерпай все возможности, останься с пустыми руками. И вот когда надежда съежится и покроется ледяной коркой отчаяния, тогда ты постучишь в мою дверь. Надежда… Ха-ха-ха! Идеальная приманка. Карлах, сжав зубы, выплюнула: — Именно надежда отличает нас от дьяволов, солдат. Нашу величайшую силу они считают слабостью. Лаура поднялась с места, её голос стал твёрдым: — Отправь меня обратно. И я больше не хочу тебя видеть — никогда. Рафаил махнул рукой с ленивой усмешкой: — Конечно, конечно. Кусай руку, кормящую тебя… пока у тебя есть зубы. Всё это — лопающаяся кожа, плавящиеся внутренности… Пока ничего подобного? — его глаза ехидно блеснули. — Тебе просто необычайно везёт. Я буду рядом, когда это везение закончится. Щелчок пальцев — и они снова стояли возле моста, словно ничего не случилось. Все на мгновение все замерли в недоумении. Лаура нахмурилась, а Карлах зло сплюнула на землю, словно пытаясь выплюнуть остатки его присутствия. — Что это сейчас было? Я ненавижу этих дьяволов, — Карлах выглядела взбешенной. — Этот напыщенный урод предлагал нам сделку? Даже не думайте соглашаться. Я видела, к чему это приводит. В любом случае, лучше умереть сражаясь, чем продать душу этим тварям! Лаура хмуро кивнула. — Я не заключу с ним сделку, Карлах. Не беспокойся. Но её мысли крутились вокруг другого — Рафаил определенно что-то знал о ней, слишком многое, что она сама едва понимала. — Если мы так и будем стоять тут, то нас точно заметят. Надо решать, что делать, — хмуро произнесла Лаэзель, прерывая напряженное молчание отряда. Вокруг них плыла тишина, лишь иногда нарушаемая отдаленным гомоном гоблинского лагеря за заставой. Спутники обменялись короткими взглядами, но никто не предложил ясного плана. Впрочем, так продолжалось недолго. — Я схожу на разведку, — вдруг сказала Лаура, резко нарушая общую нерешительность. Её глаза блестели от уверенности. — Одна? — возразил Уилл, покачав головой. — Это слишком опасно, мы можем найти обходной путь вместе. — Я согласна, — подхватила Карлах. — Ты хочешь рисковать в одиночку? Одной идти туда, где могут быть гоблины — самоубийство. Мы придумаем что-то вместе. Лаура, однако, твёрдо стояла на своем. Она выпрямилась, окинув спутников взглядом. — Мне нужно немного побыть одной, — ответила она, сдержанно, но с такой решимостью, что никто больше не стал спорить. — Это будет лучше для всех. До того как кто-либо успел возразить или предложить иной план, Лаура свернула на тропу, которая вела вдоль течения реки.  Эльфийка осторожно шла по каменистой тропе, которая извивалась вдоль небольшого обрыва. Внизу шумела горная река, её ревливые потоки блестели в лучах солнечного света. Вокруг мирно щебетали птицы, и она почувствовала, как её напряжение начало отпускать. Каждый шаг приносил ей облегчение. В груди зарождалось ощущение свободы, как будто всё происходящее было ей уже знакомо. Дежавю охватило её, и Лаура остановилась, глядя вдаль. Она словно вернулась в те моменты, когда наслаждалась подобными вылазками в одиночестве. Это ощущение было удивительно приятным и каким-то родным. Она глубоко вдохнула, наслаждаясь свежестью воздуха, и вдруг вдохновение осенило её. Лаура остановилась на ближайшем камне, сняла с плеча лютню и, тихонько перебирая струны, заиграла мелодичную песенку. Легкая, изящная мелодия в полной гармонии с пением птиц заполнила воздух вокруг. Она сыграла один куплет и, удовлетворённо кивнув самой себе, закрепила лютню обратно на ремни, подыскивая взглядом путь через реку. Неподалёку она заметила удачно переброшенное бревно, которое соединяло берега. Едва заметная тропа вела к нему вниз, и девушка начала аккуратно спускаться по камням, избегая скользких участков. Но не успела она пройти и нескольких метров, как из-за спины вокруг неё неожиданно обвилась рука с кинжалом. Остриё оружия холодно прикоснулось к её шее, и Лаура замерла, стараясь даже не дышать. — Развлекаешься, дорогуша? — раздался знакомый, игривый голос Астариона, и Лаура тут же расслабилась. — И это называется разведка? — он слегка наклонил голову, прижимаясь к ней ближе. — Нашумела, за тылами совсем не следишь. Любой незнакомец мог бы напасть на тебя со спины. Прежде чем она успела что-либо сказать, Астарион плавно развернул её и прижал к холодному камню. Его глаза хищно блестели, в них читался азарт. — И вот так может начать творить всякие бесчинства, — его голос стал ниже, обволакивая тёплой, соблазнительной интонацией, от которой по спине пробежала дрожь. Его рука скользнула по внутренней стороне её бедра. Лаура собрала всё своё хладнокровие и, стараясь сохранить спокойствие, спросила: — Что тебе надо? Я же сказала, что хочу одна пойти на разведку. Кстати, удивительно, что ты не возражал. Астарион хитро улыбнулся и, отступив на шаг, развёл руки в стороны. — А я знал, что спорить с тобой бесполезно. И когда ты ушла, я убедил наших друзей, что лучше уж мне проследить за тобой, чтобы ты не угодила в очередную неприятность. Она закатила глаза, но ответить не успела — Астарион вдруг сменил тему, став серьёзным. — Так что? Теперь за нами ещё какой-то дьявол увязался?! Чем дальше, тем веселее. Он сказал: «Побегай». Похоже, он уверен, что мы не найдём лекарства. Он скептически поджал губы, глаза сузились в тени сомнения. — И, возможно, он прав. Нам так и не удалось ничего найти. Лаура нахмурилась, всматриваясь в его лицо. — Нет. У нас ещё есть варианты, — она чуть заметно пожала плечами. — Даже несколько. Вот спасем Хальсина, думаю, он сможет помочь. Астарион слегка кивнул, но в его взгляде скользнуло недоверие. — Допустим. Но что это за «не спеши, я подожду»? Он играет с нами! Голос вампира внезапно стал жестче, глаза сверкнули злостью и болью, которую он не мог скрыть. — Касадор — мой прежний хозяин — тоже любил забавляться со своими жертвами. Давать им повод думать, что у них есть надежда, пока не оказывалось слишком поздно. Такие, как они, играют лишь тогда, когда уверены, что победа останется за ними. Лаура внимательно посмотрела на него, чувствуя, что за словами скрывается глубокий страх. Он боялся снова оказаться в чьих-то руках, снова быть марионеткой. Мягко коснувшись его плеча, она ответила: — Мы ему не игрушки, и нужно дать ему это понять. Астарион слегка дернул головой, словно взвешивая её слова, но всё ещё оставался напряжённым. — Возможно. Но не он один плетёт против нас сети. Это не простой иллитидский паразит. Кто над ним поколдовал и с какой целью? Чего от нас хотят? Лаура пожала плечами, задумавшись над его словами, но всё ещё не имея ответа. — Думаю, со временем разберёмся. Пойдём, раз уж пошёл за мной. Нам нужно перебраться на тот берег. Она сделала первый шаг, но нога поскользнулась на влажном камне, и она начала падать назад. В последний момент Астарион схватил её за руку и притянул к себе с такой силой, что Лаура с глухим стуком ударилась грудью о его грудь. Его руки крепко держали её, и в этот момент казалось, что он не отпустит… но неожиданно он выпалил: — Под ноги смотри, что ты как маленькая! Астарион резко отпустил её, будто разозлился на самого себя. Тут же ловко перепрыгнул на следующий камень, его движения были точными и грациозными. Он уверенно прошёл по бревну, переброшенному через реку, не сбавляя скорости. Лаура последовала за ним. Хоть её шаги были чуть менее изящными, она быстро и уверенно перебралась на другой берег, держа его в поле зрения. Они осторожно двинулись в сторону заставы. Скалы, нависающие над ними, отлично скрывали их от возможных наблюдателей. Прислушиваясь к звукам вокруг, они медленно подошли к укреплениям и баррикадам, и Лаура заметила, что вокруг суетится огромное количество гоблинов. Пройти незаметно у них не получится. У группы оставалось два варианта: сражаться или каким-то образом обмануть врага и пробраться напрямую. Разведав обстановку, Лаура и Астарион развернулись и стали возвращаться тем же путем. Когда они отошли на достаточно безопасное расстояние от лагеря, Астарион насмешливо спросил: — Ну что, получится ли у тебя снова сыграть грозную воительницу так, чтобы у всех этих гоблинов поджилки затряслись? Лаура самодовольно улыбнулась и ответила: — Посмотрим, может, что-нибудь придумаю. Но можно спросить Гейла — вдруг он знает заклинание трансформации. Я могла бы стать дроу, а ты — моим «презренным рабом с поверхности». Она злорадно хихикнула, вспоминая, как дроу ненавидят эльфов с поверхности, а если это еще и мужчина… В их строгом матриархате презирают мужчин еще больше, считая их существами второго сорта. Но её шутка не нашла отклика. Лицо Астариона исказилось яростью. Внезапно он схватил её за горло и с силой прижал к камням, его голос стал шипящим, наполненным ненавистью: — Никогда. Не. Смей. Шутить на эту тему. Лаура, не испугавшись, бесстрашно взглянула ему в глаза и усмехнулась: — Это всего лишь шутка была. Перестань. Но он продолжал удерживать её, не в силах скрыть ярость. Его глаза отражали не только гнев, но и нечто более глубокое, таящееся в темных глубинах его сущности. — Ты не знаешь, что это такое. И лучше не знать. В воздухе повисло напряжение, и Лаура ощутила странный порыв. Её рука перехватила его запястье и закинула его ладонь себе на талию. Она медленно обвила его шею руками, а затем, не раздумывая, поцеловала его. Их губы встретились в лёгком, но настойчивом поцелуе. Астарион, сначала застигнутый врасплох, словно пришёл в себя и перехватил инициативу. Его ответ был резким и жадным, губы двигались с напором, пробуждая в Лауре страсть, которую она больше не могла игнорировать. В этот момент она осознала, что устала сопротивляться и играть в эти игры — она больше не хотела этого. Она хотела его. И больше не собиралась поддаваться на провокации. Он либо примет это, либо откажется. Эльфийка открыла глаза и отстранилась, почувствовав, как её тело сдалось этому чувству. Астарион смотрел на неё с лёгкой усмешкой, от злости не осталось ни следа. — Ты что-то хотела мне сказать, м? — его голос был бархатным, но с ноткой предвкушения, как будто он уже знал её ответ. — Ты выиграл, — кратко сказала она, не отводя глаз. — Я устала играть. Я хочу провести с тобой эту ночь. Но тут же, лукаво улыбнувшись, добавила: — Если доживем, конечно же. Его глаза торжествующе сверкнули на мгновение, и он с наглой усмешкой ответил: — Кажется, я говорил что-то про то, что ты должна умолять меня об этом. — Ещё чего! Не дождёшься, — отрезала Лаура, вырываясь из его объятий. Она резко обернулась через плечо, и показав ему неприличный жест, добавила с усмешкой. — Смотри, я всё ещё подумываю о том, чтобы прикинуться дроу… Кратко хохотнув, Лаура стремглав побежала вперёд — обратно к бревну через реку, не оборачиваясь, но чувствуя его взгляд на себе.

***

Астарион смотрел вслед убегающей эльфийке, и в его душе бушевала буря эмоций. Лаура сумела довести его до крайней точки — от ярости, граничащей с ненавистью, до радостного предвкушения грядущей ночи. Она сдалась. Немного, не совсем так, как он хотел, но всё же. Он видел это по её глазам, как она проиграла борьбу с собой. Сегодня ночью она будет его, и он снова насладится её кровью. Он не ожидал, что Лаура вчера придёт к нему. Даже и не думал об этом. После того, что случилось, он был уверен, что она будет избегать его какое-то время. Но Лаура его удивила — и не в первый раз. Её поведение сбивало с толку: она то словно не замечала его, игнорировала, то вдруг сама искала близости. Эта борьба, это непостоянство казались ему увлекательными, заставляли его желать большего. Если его относительно невинные забавы так будоражат её кровь, то что же будет сегодня? Нужно сделать так, чтобы эта ночь оставила в ней жгучее желание повторить всё снова, чтобы её интерес ко нему не угас, а наоборот, только разгорелся сильнее. Следуя за Лаурой, Астарион догнал её на тропе и, мягко проведя рукой по её скуле, сказал: — Что ж, буду ждать тебя вечером, детка. Её щеки слегка порозовели, что выглядело восхитительно. Но её взгляд был надменным, и она только усмехнулась, не сказав ни слова. Они дошли до остальных спутников в молчании. Встретившись с группой, Лаура сдержанно рассказала о том, что пробраться незаметно в лагерь гоблинов невозможно — придётся готовиться к бою. — Ну наконец-то! — с радостью отозвалась Лаэзель, разминая шею и руки. Группа двинулась к заставе, переходя мост, и Астарион с облегчением отметил, что Лаура больше не упоминала план прикинуться дроу. Похоже, она действительно просто хотела его подразнить. Возле заставы их заметил часовой — рядом с ним сидел огромный варг, с грозно ощерившийся пастью. Вонь была невыносимая, и Астарион слегка поморщился. Часовой грубо окликнул группу. — Гляди, Цапь! Ужин пришел! Если у тебя нет другой причины тут торчать, дерьма кусок, то вали отседова, — рявкнул он. Гейл наклонился к Лауре и тихо заговорил, но эльф всё равно услышал каждое слово: — Давай попробуем прибегнуть к дипломатии, хорошо? Гоблины не ходят парами — их десятки, и драться с ними сейчас крайне неразумно. Лаура чуть заметно кивнула, и Астарион услышал, как участился её пульс. Она нахмурила брови, сжала кулаки и рявкнула в ответ, глядя исподлобья: — Я наёмница, мой хозяин внутри. Прочь с дороги. Живо! Часовой на секунду замер, разглядывая её, затем его тон стал мягче: — Хм… Лежать, Цапь! Плохая девочка! Бесится она сегодня. День такой выдался, понимаешь. Парни там празднуют. Лаура высокомерно взглянула на него сверху вниз и спросила: — Я разыскиваю некоего Хальсина. Гоблин слегка смутился, но охотно ответил: — Ты о ком? Если это не один из наших и он тут — значит, в яме сидит. — Если весь их лагерь выглядит так, то страшно представить, что творится в этой «яме», — не удержался от колкости Астарион. Но никто не обратил на его слова внимания. Лаура продолжила аккуратно выпрашивать: — Слышу шум за твоей спиной. Это хорошая новость? Гоблин ухмыльнулся и махнул рукой куда-то вдаль: — Хех, зависит от того, кто ты и с чем пожаловал. Удачный налёт празднуем. В лагере сейчас лучшее время. Развлекись, пока не высохнет. — Налет? На кого?, — подняв брови и изобразив интерес спросила эльфийка. Часовой довольно ухмыльнулся: — Приют Вокин спалили. Кишок выпустили — гору. Жирный был постоялый двор. Даже какого-то герцога сцапали. Есть что отпраздновать. Лаура кивнула ему и, обернувшись к спутникам, дала взглядом сигнал двигаться дальше. Они двинулись к воротам, и Астарион заметил, как её глаза снова загорелись озорными огоньками. Он раздражённо подумал, что она снова задумала что-то неразумное, и не успел остановить её, как эльфийка в два прыжка оказалась у огромного барабана. Удар по нему разнёс бы звук на многие мили, встревожив всех гоблинов вокруг. Она начала отбивать ритм гоблинского застольного гимна. Астарион закатил глаза, его рука осторожно легла на рукоять кинжала, готовясь метнуть его в первого же врага. Издали донеслись крики гоблинов, но опасность миновала. Часовой ухмыльнулся: — Красиво бьёшь. Только этот барабан у нас для зова подмоги… Не переживай. Ты устроила такие танцы, что я, пожалуй, попрошу их не убивать тебя — пока что. Лаура театрально поклонилась, спрыгнула с возвышенности и весело вошла в лагерь. Лагерь оказался больше сторожевым пунктом — настоящий основной лагерь, как они предположили, должен был располагаться где-то дальше. Здесь же всё было в хаосе: гоблины кучковались по углам, некоторые играли в карты, азартно бормоча проклятия и смеясь. Костры дымились на разных сторонах лагеря, вокруг них гоблины шумно пили, ругались и бросали кости, время от времени выкрикивая что-то на своём грубом языке. Кто-то просто бесцельно ходил по территории, шатаясь от выпитого. Зрелище было отвратительным, и вонь от собравшихся — едва переносимой. Лаура преобразилась, едва переступив границу лагеря. Её шаг стал тверже, взгляд увереннее, как будто она полностью принадлежала этому месту и знала каждый его уголок. Она легко подходила к гоблинам, спрашивала дорогу, будто была одной из них. У костра она подсела к компании гоблинов, обратила их внимание на разложенную карту и что-то у них узнала. Словно это была её родная среда, и они, пусть и с настороженностью, принимали её как равную. Спутники старались соответствовать роли наёмников, как могли, но, конечно, не все выглядели столь убедительно, как Лаура. Карлах, с её пылающей натурой, выделялась на фоне остальных, привлекая подозрительные взгляды, и Уилл, с его благородным выражением лица, выглядел в этом окружении слишком уж отстранённым. Лаэзель, несмотря на свою воинственную натуру, тоже вызывала интерес. Гоблины время от времени косились на них с подозрением, но уверенность, с которой Лаура вела себя, удерживала маскарад на плаву. Они были с ней, и этого пока что хватало. Астарион шел позади, наблюдая за её поведением, и не мог не восхищаться её умением вжиться в роль. Она оказалась потрясающей актрисой, и он внезапно понял, что они действительно во многом похожи. Он сам годами притворялся, приспосабливался к любой ситуации, и видеть, как она делает то же самое, вызывало в нем странное чувство сопричастности. Сейчас она с виртуозностью исполняла роль наёмницы из вражеского лагеря, и никто не сомневался в её принадлежности к этому месту. Она двигалась так, как будто знала каждый уголок лагеря, и её уверенность обезоруживала. Ему стало интересно, что это — черта её характера или заслуга её бардовского образования? Может, эта способность менять облик и быть кем угодно была отточена в ходе её обучения. Или же это просто природное умение, развилось от необходимости выживать. Интересно, какая она на самом деле, когда снимает все свои маски? И была ли она настоящей с ним? Какую трагедию скрывал за собой её мертвенный взгляд? Но тут же он фыркнул и оборвал этот поток мыслей. Нет, разбираться в её драмах он точно не намерен. Ему не было дела до её внутреннего мира, до её скрытых страданий. Главное, чтобы она оставалась верной союзницей и приятным развлечением. Всё остальное не имело пока значения.

***

Лаура с удовольствием играла свою роль, идя по лагерю. Это было почти естественно, как будто она была рождена для этого. То ли это была часть её натуры, то ли из-за недавних событий, но она вновь ощутила странное дежавю — чувство, что она уже проходила через это, хотя и не могла вспомнить, когда. Уверенность, казалось, не покидала её, словно каждая деталь была знакома заранее, и она знала, как реагировать. Разведав положение основного лагеря и местонахождение гоблинского начальства, они подошли к некогда величественному зданию. Оно выглядело заброшенным, но сохранившиеся детали выдавали его важность в прошлом. Следы когда-то тонкой резьбы по камню, полуразрушенные статуи говорили о том, что когда-то здесь было святилище, посвящённое Селунэ. Шэдоухарт посмотрела на развалины и презрительно скривила губы, готовясь сказать что-то ядовитое в адрес извечной противницы Шар, но внезапно в глазах Лауры потемнело. В её голове раздался голос, который пробирал до костей, властный и беспощадный. — Слушай мой голос. Подчиняйся моему слову, — раздался бесплотный голос. Этому голосу было невозможно противиться — он проникал в самую суть её разума, парализуя волю. В нём звучала та же безоговорочная власть, которой Лаура когда-то подчинила бы других, но теперь эта сила обращалась против неё, подавляя волю, ломая сопротивление. Всё вокруг мгновенно потускнело. Лагерь исчез, сменившись бесформенной тьмой, в которой невозможно было различить ничего, кроме бесконечного ничто. И вдруг она увидела перед собой три фигуры. Закованный в доспехи мужчина-эльф, от которого исходило ощущение силы и власти. Улыбчивый, миловидный юноша, с лицом, излучающим дружелюбие. И молодая женщина со светлой кожей и еще более светлыми, словно горящими, глазами. — Они — мои Избранные. Они говорят моими устами. Помоги им найти призму. И заслужишь право встать плечом к плечу с ними. Пред лицом моим, — продолжил голос. Эльфийка увидела, как у Шэдоухарт из сумки что-то вылетело. Это была призма — сияющий артефакт, излучавший волны энергии, которые пробирались к Лауре, усмиряя боль, смиряя раздирающую боль, изгоняя властный голос из её разума. — Моя сила растет. Армии стекаются под мою руку. Час расплаты близок… — голос замолк. Артефакт завибрировал еще сильнее, и всё видение исчезло, растворившись в реальности. Лаура резко открыла глаза и поняла, что не только она испытала это видение. Её спутники тоже выглядели потрясёнными, приходя в себя после произошедшего. Она ощутила, как её сердце бешено колотится, и уставилась на Шэдоухарт, которая схватила призму и быстро запихнула её обратно в рюкзак, избегая взглядов остальных. — И незачем так на меня смотреть. О том, что сейчас произошло, я знаю не больше твоего. Но советую нам здесь не задерживаться, — сказала жрица. — Неплохо, Шэдоухарт. Мощную штуковину ты при себе носишь, — заметила Карлах, всё ещё слегка ошеломлённая. — А ну-ка объяснись. Что это за штука? — потребовала Лаура. — Я сама толком не знаю. Мне известно лишь то, что я должна доставить его во Врата Балдура. Любой ценой, — ответила Шэдоухарт. — Почему Врата Балдура? О чем ты умалчиваешь? — Лаура продолжала настаивать, её голос становился всё более напряжённым. — Я тебе уже говорила недавно, что я — служительница Шар из тайного монастыря во Вратах Балдура. Нас послали добыть этот артефакт. Это всё, что я могу рассказать. Наше задание требовало строжайшей секретности — мы все согласились расстаться со своими воспоминаниями, лишь бы не предать Шар. Она на мгновение замолчала, и продолжила уже менее враждебным голосом: — Если я доберусь до того, кто ждет меня в городе, мне вернут эти воспоминания. Но до тех пор я должна охранять артефакт ценою своей жизни. Ну вот, теперь ты знаешь правду — всю, что знаю я. Мы можем идти дальше? Лаура облегченно вздохнула, почувствовав, как напряжение понемногу отпускает её. Она всё ещё не понимала всего, но хотя бы обрела чуть больше ясности. — Что ж, спасибо за откровенность, — поблагодарила эльфийка. — Не стоит благодарности. Мною двигала чистая необходимость… а еще точнее — отчаяние, — ответила Шэдоухарт. — Расскажи мне об артефакте. Что сейчас вообще произошло? — снова спросила Лаура. Но жрица поморщилась, в её взгляде снова промелькнуло раздражение, смешанное с усталостью. — Я рассказала всё, что знаю. Единственное, что я помню — это что мне нужно связаться кое с кем в городе. Лаура задумалась. Это и вправду был мощный артефакт, раз он привлек к себе столько внимания. Даже Абсолют жаждет его заполучить. Те трое в видении — это троица Избранных, которые разыскивают его. С помощью сектантов они очень скоро отыщут и его, и весь их отряд. Пока что им удавалось от них ускользать, и, вероятно, это происходило благодаря самому артефакту. Но как долго он сможет защищать? Шэдоухарт неумолима: она хочет доставить его к месту назначения, чего бы это ни стоило. Но она до сих пор понятия не имеет, что это за сила у неё в руках. — Ты уж береги тогда эту штуку — похоже, она нам еще пригодится, — произнесла Лаура, стараясь скрыть свою тревогу за спокойной интонацией. — Поверь, я буду охранять её ценою своей жизни. Идем, — ответила Шэдоухарт. Лаура кивнула, её взгляд ещё раз задержался на рюкзаке жрицы, а потом она, наконец, отвернулась, стараясь прогнать мысли о том, какую опасность таит в себе этот артефакт.  Они вошли в ворота бывшего святилища, и перед их глазами открылось зрелище дикого празднования. Во внутреннем дворике царила настоящая вакханалия: гоблины с разгулом предавались веселью, раздавались крики, смех, пьяные песни, и все это погружало место в атмосферу безрассудного веселья. Запах готовящегося на вертелах мяса, перемешанный с едким ароматом дешевого пойла, был настолько интенсивным, что почти сбивал с ног, наполняя воздух удушающим перегаром и дымом. На огромных кострах вертелись туши, и трудно было понять, что именно готовилось: грубо, явно плохо разделанные куски мяса источали запах, который заставлял Лауру одновременно морщиться и чувствовать голод. Алкоголь тек рекой, и гоблины пили, черпая его прямо из открытых бочек. Кто-то с неистовым визгом кружился в нелепом танце, другие дрались, падая в грязь, а кто-то просто лежал на земле, потеряв сознание от выпитого. Спутники осторожно шли по дворику, стараясь вести себя непринужденно. Лаура заметила, как Астарион внимательно оглядывался, оценивая обстановку, примечая охранников и возможные пути отхода. Удовлетворённо ухмыльнувшись про себя, она понимала, что его бдительность была очень кстати и могла пригодиться на случай, если всё пойдет наперекосяк.  Вскоре эльф нагнал её, его глаза блестели азартом. — Какое наслаждение… сладкий, сладкий хаос, — прошептал он, наслаждаясь видом творящегося безумия. — Наслаждаешься? — спросила Лаура, приподняв бровь. — Не подумай, что я без ума от гоблинов… нет, конечно, эти мерзкие, грязные твари меня не впечатляют. Но вот гнездо разврата… — он слегка наклонился к ней, его голос стал игривым, — это всегда так мило. Лаура закатила глаза, но в её взгляде блеснула искра веселья. Она внезапно схватила его за плечо и потянула за собой в тень, в узкий проход полуразрушенной башни. Силой припечатав его к стене, она посмотрела ему прямо в глаза. Рубиновые глаза Астариона насмешливо блестели, брови его слегка приподнялись от удивления. — Ты ли это, моя скромница? — произнес он, глядя на неё с лукавой улыбкой. Лаура зарычала в ответ, её губы изогнулись в дерзкой ухмылке. В ней поднималась та сторона, которую она нечасто показывала — дикое, необузданное желание, граничащее с жаждой контроля. — В эту игру могут играть двое, и я далеко не скромница. Я знаю, что ты делаешь… И поверь, не тебе одному доставляет удовольствие предвкушения вечера, — её голос звучал с хрипотцой, губы едва касались его уха, и она почувствовала, как его тело напряглось. С этими словами она прикусила мочку его уха, и Астарион шипяще выдохнул, его взгляд был исполнен жадного желания. Нежно поцеловав верхнюю губу Лауры, он неожиданно притянул её ближе, его язык в поцелуе бесцеремонно раздвинул её губы и проник внутрь, их дыхания слились воедино. Его поцелуй был резким и требовательным, и Лаура ощутила, как её тело отзывалось на этот напор — сердце билось всё быстрее, а руки инстинктивно обвили его шею. Астарион воспользовался моментом, и вновь перехватив инициативу, резко развернул её и прижал к холодной стене. Пальцы эльфа стремительно и ловко расстегивали ремни её доспехов. Пуговицы и пряжки быстро поддались его настойчивости, и руки добрались до её нижней рубашки. Ловким движением он скользнул под тонкую ткань, его холодные пальцы нашли её грудь, и он с грубой настойчивостью стал ласкать её, не отрываясь от жадного поцелуя. Лаура почувствовала, как её тело откликнулось, предательская дрожь пронеслась по её спине, с её губ сорвался стон, и этот звук отозвался у него в груди глубоким урчанием, заставляя его сильнее прижать её к стене. Она чувствовала, как её тело становилось слабым, подчиняясь его прикосновениям, и готова была отдаться ему здесь и сейчас, забыв обо всём. Внезапно в проходе появился вдрызг пьяный гоблин, спотыкаясь и тяжело дыша. Он остановился, увидев их, и захихикал, его глаза слабо фокусировались на происходящем. — О, да тут своя вечеринка… Развлекаетесь, голубки… ик… Ладно, не буду мешать, — пробормотал он, покачнувшись и, смеясь, пошёл дальше. Лаура тут же пришла в себя, будто холодная вода окатила её с головы до ног. Она поспешно отстранилась от Астариона, её лицо покраснело, а сердце всё ещё колотилось от адреналина. Она принялась торопливо застёгивать доспехи, ощущая на себе насмешливый взгляд Астариона. — Да, тебе уж не терпится, детка, — его голос был полон иронии. Лаура бросила на него лукавую ухмылку, её глаза сверкнули ответной искоркой. — Не тебе одному нравится атмосфера хаоса и разврата. Это моя стихия, — с этими словами она закончила застёгиваться и быстро вышла наружу, растворяясь в толпе празднующих гоблинов. Её сердце всё ещё бешено колотилось, и на губах оставался привкус его поцелуя.

***

Астарион шёл позади группы, наслаждаясь свежим ночным воздухом и предвкушая предстоящий вечер. Они уже около часа как покинули развалины святилища и аванпост гоблинов, и теперь направлялись обратно в лагерь. Сумерки окутывали лес своими мягкими тенями, а прохладный ветерок, проникая между деревьями, приятно холодил кожу. Каждый из них выглядел удовлетворённым — день выдался удачным, несмотря на утомительную разведку.  Благодаря актёрскому мастерству Лауры все действительно приняли их за наёмников. И вскоре им удалось узнать о том, кто заправляет всей этой сворой: некая дроу Минтара, чьё имя в лагере произносили со страхом и неохотой. Астарион хмыкнул. Кто бы сомневался, что именно дроу окажется во главе. Впрочем, наибольшей неожиданностью для него стало то, насколько убедительно Лаура и Шэдоухарт сумели втереться в доверие к группе гоблинов, затеявших пьяное соревнование — кто больше выпьет на скорость. Астарион наблюдал, как жрица, казавшаяся такой сдержанной и хладнокровной, неожиданно победила, выпив больше всех кружек с отвратительным пойлом. Лаура ликовала, а на лице Шэдоухарт на миг проскользнула едва уловимая улыбка, заставившая его усомниться в её предполагаемой нелюбви к таким развлечениям. Он усмехнулся при воспоминании: кто бы мог подумать? В то время как Лаура и Шэдоухарт наслаждались «общением» с гоблинами, Лаэзель ходила молчаливой тенью рядом с Астарионом, и вместе они изучили все возможные пути отступления. Ему понравилось, как слаженно они работали, без лишних слов и суеты. Эта гитьянка, казавшаяся грубой и агрессивной, порой понимала его без слов. Уилл и Карлах же, изобразив беспечных пьяниц, обошли весь периметр лагеря и наткнулись на склад с бочками пороха. Что касается Гейла, то он с загадочным видом куда-то пропал. Тем не менее, когда пирушка подходила к концу, маг вновь оказался рядом, как будто никуда и не уходил. Теперь они возвращались в лагерь, используя новый найденный путь, который вёл в обход заброшенной деревни. Тропа была узкой и извилистой, и группа двигалась парами. Лаура шла рядом с Лаэзель, спотыкаясь на каждом шагу, но не переставая весело оборачиваться на Шэдоухарт, обсуждая детали попойки. — Нет, ну вы только посмотрите на нашу скромную жрицу! — громко воскликнула Лаура, глядя на Шэдоухарт, её голос дрожал от смеха. — Такую омерзительную дрянь всосала, будто это был нектар богов! Она снова споткнулась и, потеряв равновесие, повисла на плече у Лаэзель. Эльфийка шумно икнула, приложив ладонь ко рту. — Всё, я больше не могу, — простонала она. — Это пойло уже плещется у меня в горле, меня сейчас точно вывернет наизнанку. Гитьянка с лёгким раздражением, но неожиданной нежностью, молча приобняла Лауру за талию, помогая ей удержаться на ногах и, оттащив её в сторону, усадила на старое, покрытое мхом бревно. Эльф наблюдал за этим с удивлением и даже некоторым раздражением. Что это ещё за нежности? Неужели эта зелёная, агрессивная громила способна на что-то, кроме злости и презрения? Однако вскоре он расслабился, когда услышал привычное «Ц-ква», — Лаэзель, в своём обычном тоне, отчитывала Лауру за несдержанность, выговаривая ей за пьяную неуклюжесть, а потом протянула флягу с водой. Лаура благодарно приняла её, сделала пару глотков, и вскоре группа двинулась дальше. Тихий, разрозненный разговор плавно перетёк в обсуждение планов на завтрашний день. Лаура, всё ещё слегка шатаясь, поделилась тем, что ей удалось услышать от гоблинов: внутри святилища, в камере, содержится какой-то здоровенный пленник, судя по описанию похожий на Хальсина. И там же в святилище находится и штаб упомянутой дроу. Несмотря на своё состояние, её голос звучал уверенно, а в глазах блестела решимость. Шэдоухарт же добавила, что гоблины намерены праздновать удачный налёт ещё три дня, а потом собираются выступить на Изумрудную рощу. — Мы нашли бочки с порохом, — объявила Карлах с воодушевлением. — Это может пригодиться при отступлении. Только нужно придумать, как избавиться от всех этих гоблинов во дворе. Астарион взглянул на неё с лукавой улыбкой. — Мне понадобится всего один флакон простого яда, и дело будет улажено в пару мгновений. Шэдоухарт, кивнув, одобрительно хмыкнула: — У меня есть такой. Нашла его у аптекаря в подвале. — Но всё равно, — подытожила Лаура, — основная часть нашего плана будет зависеть от удачи и импровизации. — Пока удача нам благоволит, — пробормотал Уилл, невесело усмехаясь. — Надеюсь, завтра она не отвернётся от нас, иначе нам придётся сражаться со всем этим войском всемером. Тропа начала расширяться, и вскоре впереди замаячил огонёк лагерного костра. Похоже, Иссохший вновь взял на себя эту заботу и подготовил лагерь для их возвращения. Отряд, несмотря на долгий и изнурительный день, не спешил расходиться по палаткам. Уилл и, неожиданно для всех, Шэдоухарт, вызвались готовить ужин и молча приступили к делу. Лаэзель громко рассказывала о традициях своего народа, и Гейл с Карлах с огромным интересом слушали её, не упуская ни слова. Карлах время от времени перебивала гитьянку, добавляя свои забавные истории о службе у Зариэль, вызывая у собравшихся улыбки и смешки. Астарион стоял в стороне, не спуская глаз с Лауры. Она поднялась и направилась к своей палатке. Он проследил за ней глазами — эльфийка скрылась внутри, но вернулась через пару минут, держа полотенце на плече. Не поднимая глаз, Лаура направилась в сторону реки. Астарион подумал о том, чтобы пойти за ней, но решил не торопить события — пусть всё идёт своим чередом. Вернувшись в свою палатку, он принялся снимать доспехи, аккуратно убирая их в сторону. Затем, прихватив плед со своего спальника, начал рыться в своём мешке, пока не нашёл два серебряных бокала — удачную находку с одной из недавних вылазок, — и бутылку приличного вина, которую берёг для подходящего момента. Быстро и незаметно он отправился к поляне, где они с Лаурой уже встречались ранее, и разложил там всё необходимое. Сегодня всё должно было пойти по плану. Когда он вернулся в лагерь, Лаура сидела на земле возле своей палатки, расчесывая мокрые волосы. Расческа застревала в волосах, и она то и дело тихо выругивалась, шипя от боли. Астарион бесшумно подошел ближе, и эльфийка чуть вздрогнула от неожиданности, как это происходило всегда. Её взгляд, полный недовольства, устремился на него. — Опять подкрадываешься? — раздраженно бросила она, но в её голосе слышалась нотка тепла. Астарион ухмыльнулся, присев рядом с ней. — В кои-то веки тихий, спокойный вечер — просто идеальный для того, чтобы посвятить его друг другу, если ты понимаешь, о чем я, — его голос стал томным, и он наклонился чуть ближе. — И да, я про секс, если что. Мы и правда тянули с этим слишком долго. Лаура зевнула, её взгляд лениво скользнул в сторону костра. — Я даже не знаю… — неуверенно протянула она, будто не было днём жарких поцелуев и обещаний. Астарион прищурился, насторожившись. Неужели передумала? — Разумеется, если ты сама этого хочешь, — поспешно сказал он, затем, чуть понизив голос, мягко и соблазнительно продолжил: — Но ведь ты же хочешь, правда? Она рассмеялась, и Астарион понял, что она играет с ним, так же, как и он с ней. — Да, конечно, — сказала она, — но где? — Она кинула взгляд на свою палатку, очевидно сомневаясь в её пригодности. — Встретимся на той же полянке, — предложил Астарион, поднимаясь на ноги. — Дождись, пока все уснут, и приходи. — Хорошо, встретимся там, — кивнула Лаура, её улыбка стала чуть шире. — Буду ждать. — Даже не сомневаюсь в этом, любовь моя, — произнёс он. С этими словами Астарион направился обратно в лес, с каждым шагом предвкушая их будущую встречу, уверенный в том, что сегодня, наконец, всё будет так, как он задумал. Прибыв на полянку, он ещё раз заботливо расправил плед, следя за тем, чтобы ни одна складка не нарушала гладкость ткани. Затем аккуратно расставил бокалы. Окинув всё взглядом, эльф удовлетворённо улыбнулся — декорация была идеальной. Плед, вино, звёздная ночь — всё создавало настроение для того, чтобы этот вечер стал чем-то большим, чем простая встреча. Астарион сел на плед, поджав ноги под себя, и взглянул на небо. Ночь была безлунная, но ясная, звёзды рассыпались мириадами огоньков, создавая идеальный фон для того, что должно было произойти. Он наслаждался этой тишиной, позволяя себе на мгновение отдаться ожиданию и мечтам. Время, казалось, растянулось; по его ощущениям, прошло больше часа. Уже скоро она должна была прийти.  Но вместе с ожиданием пришли и сомнения. А что, если она не придёт? Что, если передумает? А если всё это окажется ещё одной её игрой, в которой ему вновь придётся бороться за то, чего он так жаждал? Он мог почти слышать её насмешливый смех, увидеть, как она в последний момент отвернётся, оставив его одного. Астарион стиснул зубы и отмахнулся от этих мыслей. Нет, он знал, что она проиграла эту битву с собой. Он ясно помнил, как ускорялся её пульс, когда он целовал её, как её тело откликалось на его прикосновения. Нет, сегодня она станет его. Не в силах оставаться на месте, он поднялся и начал ходить взад-вперёд, отгоняя остатки сомнений. Сняв с себя рубашку, он отбросил её в сторону, вспоминая, как тогда, в темноте её палатки, Лаура смотрела на него. Её взгляд был полон желания, и эта картина вновь вспыхнула в его воображении. Вдруг он услышал её шаги. Пришла. Астарион обернулся, и его глаза блеснули предвкушением. Лаура выглядела так, словно вышла из его самых смелых фантазий: волосы всё ещё слегка мокрые после купания, свободно спадали на плечи и грудь. Она была босая, а её рубашка была расшнурована, едва удерживаясь на плечах — ещё немного, и ткань соскользнёт, обнажая нежную кожу в веснушках, которые ему так хотелось коснуться губами. — Вот и ты, — Астарион улыбнулся своей самой соблазнительной улыбкой, приближаясь к ней. — Я ждал тебя. Ждал с той самой минуты, когда положил на тебя глаз. Жаждал обладать тобою. Лаура подошла ближе и удивлённо приподняла бровь. — Я пока ещё не принадлежу тебе, Астарион, — сказала она тихо. — И не думаю, что это когда-нибудь случится. — Да ну? — он чуть усмехнулся. — Ты здесь, со мной, и вряд ли для того, чтобы просто поболтать, — его пальцы едва коснулись её щеки, нежно скользя по её коже. — Мне кажется, ты жаждешь, чтобы тебя познали. Отведали. Она поморщилась, её губы изогнулись в ироничной ухмылке. — Ты хоть знаешь, как порой ты пошло звучишь? Астарион рассмеялся, наклоняя голову набок. — О, да неужели? И это мне говорит бард, что недавно пела про веселую оргию между дварфом, дроу и… Лаура фыркнула, и смех сорвался с её губ, разрядив напряжение. Затем она достала из кармана несколько флаконов с исцеляющим зельем и бросила их на плед. Следом, не отрывая взгляда от эльфа, вынула из-за пояса кинжал и отбросила его туда же. Астарион напрягся, его глаза сузились. — Это ещё зачем? — его голос звучал настороженно. Лаура хитро улыбнулась, её глаза озорно блеснули. — Планирую ночь буйного разврата, — произнесла она будничным тоном. Эти слова, казалось, зажгли в Астарионе новый огонь. Его взгляд стал ещё более голодным, а улыбка — хищной. Он всё ещё не до конца понимая, что именно она задумала, подошёл ближе, его руки скользнули на её талию. Пальцы легко обхватили её, мягко прижимая к себе, и Астарион уловил, как её сердце тут же забилось быстрее. Он слышал его, ощущал это напряжение и предвкушение, готовое разлиться по её венам. — Как же я люблю слышать, как ускоряется твое сердце, когда я рядом, — прошептал он. Лаура лишь ухмыльнулась, приподняв подбородок, и откинула голову в ожидании поцелуя. Он не заставил её долго ждать — его губы осторожно накрыли её, словно он не хотел спугнуть этот момент. Но вскоре осторожность уступила место страсти — их языки встретились, двигаясь словно в танце. Он целовал её всё глубже, захватывая дыхание, и чувствовал, как она отвечает ему с той же жадностью. Её руки медленно и нежно скользили по его спине, и он чувствовал жар, который оставался после её прикосновений. Её дыхание обжигало его кожу, возбуждая ещё сильнее. Эльфийка на мгновение отстранилась, чтобы снять с себя рубашку, и, не глядя, отбросила её в сторону. Её губы соблазнительно изогнулись в улыбке, когда та же участь постигла и штаны. Она также не глядя отшвырнула их, обнажая перед ним своё тело. Астарион тоже поспешил избавиться от оставшейся одежды, и, сделав шаг, вновь оказался возле неё. Она смотрела на него своими разноцветными глазами, и на этот раз в её взгляде была нежность, которую он прежде не видел. Её глаза блестели мягким светом, и на мгновение он ощутил смущение — будто впервые увидел ту Лауру, что была настоящей, без насмешливости и язвительной ухмылки.  Внезапно Лаура оперлась на его плечи и, ловко подпрыгнув, обвила его торс ногами. Он тут же подхватил её руками, прижимая к себе, чувствуя, как её горячее тело тесно прижимается к его груди. Их губы снова встретились в страстном поцелуе. С глухим рыком он припечатал её спиной к ближайшему стволу дерева, теряя всякое терпение. Её тело было плотно прижато к нему, и его пальцы ещё крепче сжали её ягодицы, так что Лаура зашипела от боли. Она ногтями впились ему в плечи, и это лишь усилило его возбуждение. Но в следующее мгновение Лаура вывернулась, и они оба рухнули на расстеленный плед. Девушка мгновенно воспользовалась моментом, чтобы оседлать его, и он почувствовал, как её разгоряченная кожа касается его. Астарион залюбовался её фигурой, высокой, с бледными сосками грудью, её поджарым животом, изгибом бедер, заметил длинные шрамы, оставленные явно в бою. Один из них пересекал бок, другой пролегал под левой грудью, и Астарион, не удержавшись, провел по ним пальцами, словно изучая. Он поднял глаза, чтобы встретиться с её взглядом, и на мгновение всё вокруг словно померкло. В её глазах мелькнула неведомая сила, её выражение изменилось, будто в ней снова проснулась другая Лаура — та, которая внушала страх. Её взгляд был холодным, отдавал той мертвенной жутью, и Астарион почувствовал, как внутри него поднимается что-то давно забытое и болезненное. Так на него смотрел Касадор. И в памяти вспыхнула омерзительная сцена — схожие обстоятельства, он лежит на спине, обнажённый, а Хозяин нависает над ним, лишая его всякой свободы, всякой воли. Паника начала подниматься внутри, он зажмурился, на мгновение стиснув зубы и сделал глубокий вдох, как будто это могло вернуть ему контроль над ситуацией. Глубокий вдох был ненужным, но спасительным. Запах Лауры — легкий цветочный, с оттенком чего-то металлического, отдававшего кровью — вернул его в реальность. Астарион открыл глаза и увидел, что она успела порезать себе запястье, и из раны текла тонкая струйка крови. Нет. Он не даст прошлому испортить его ночь, не позволит себе вновь потерять контроль.  Собрав всю решимость, Астарион перекатился, опрокидывая Лауру на спину и нависнув над ней, полностью перехватывая инициативу. Он притянул её руку к своим губам, медленно и намеренно, не спуская с неё глаз, провел языком по запястью, слизывая кровь. Желание захватило его полностью — её кровь была его, её тело было его, и ничто в этот момент не могло разлучить их. Лаура улыбнулась чуть хищно. По её глазам он понял, что она снова жаждет того поцелуя, хочет вновь ощутить вкус крови на языке. Эльф жадно впился в её губы, чувствуя, как её язык скользит по его, смешивая их дыхания, оставляя металлический привкус. Затем он выпрямился, наслаждаясь видом её обнаженного тела. Его руки нежно скользили по её коже, провели по груди, опускаясь ниже, и снова коснулись шрамов, обводя их пальцами, затем скользнули к её пупку, словно изучая каждую деталь её тела, желая запомнить всё до мельчайших подробностей. Всё оказалось даже лучше, чем в его фантазиях. Вот она — лежит перед ним, распластанная, беззащитная, её грудь вздымается от учащённого дыхания. Астарион наклонился, его губы осторожно коснулись её бледного соска, и он взял его в рот, лаская языком. Лаура хрипло вздохнула, выгибаясь навстречу, и её рука бессознательно потянулась к его волосам, сплетаясь в локонах, словно пыталась удержать его. Он сделал то, о чём мечтал с того самого момента, как увидел её вечером: мелкими поцелуями прошелся по ключицам, целуя веснушчатую кожу. Лаура закинула ноги ему на бедра, притянув его ближе, её тело горело, требуя большего. Она была готова, она ждала этого — и он тоже. Но, несмотря на своё собственное желание, Астарион всё же продолжил ласки, позволяя себе наслаждаться этой растянутой пыткой, откладывая неизбежное. Его рука медленно скользнула вниз, его пальцы едва касались её кожи. С мучительной медлительностью он вёл ладонью по внутренней части её бедра, и Лаура задохнулась от предвкушения, её кожа покрылась мурашками, руки легли ему на спину, тщетно пытаясь прижать его к себе, ускорить то, что он так тщательно сдерживал. Когда он, наконец, начал ласкать её между ног, эльфийка не сдержалась — с её губ сорвался хриплый стон. Она словно таяла в его руках, её тело дрожало. — Астарион, пожалуйста… — её голос звучал едва слышно и жалобно. Но он лишь усмехнулся, наслаждаясь этим моментом, и продолжил свою сладкую пытку. Он хотел видеть, как она сдаётся, как полностью отдаётся ему. — Я… я умоляю тебя… — выдохнула она. Это было полное её поражение, признание его власти над ней. Астарион взглянул на неё с чувством триумфа, его глаза блестели от осознания того, как сильно она его хочет. Он властно, почти грубо впился в её губы, и Лаура ответила ему с необычайной покорностью. Их поцелуй был глубоким, жадным, что казалось, будто она умирает от жажды, а он — единственный источник жизни, способный утолить её. Её губы цеплялись за его, язык двигался с отчаянной страстью, словно каждый момент этой близости был для неё спасением. Их дыхания смешались, и в этот момент, среди звёздной ночи и тишины леса, не существовало ничего, кроме них двоих. Пока его губы продолжали покрывать её поцелуями, его руки прекратили ласки, и он медленно, неспешно вошёл в неё. Жар её тела вновь ошеломил его, и он не торопился, желая растянуть этот миг. Лаура едва слышно вскрикнула, двигая бедрами навстречу его, желая большего. Он обхватил её талию ладонями, заставляя прогнуться в пояснице, чтобы проникнуть глубже. Её руки беспомощно гладили поверхность пледа, словно она искала опоры, её пальцы сжимались и разжимались, пока она пыталась удержаться на этом зыбком краю. Астарион ускорил темп, добавив резкости толчкам, от которых её тело содрогалось, а дыхание стало громким и рваным. Лаура запрокинула голову, её волосы разметались по пледу, пальцы отчаянно вцепились в ткань, судорожно комкая её. Чувство превосходства и контроля заполнило его душу — вот она, та, которая говорила “никогда”, сейчас принадлежала только ему. Её тело отзывалось на каждый его толчок, на каждое движение, и с каждым её вскриком, с каждым “ещё”, что срывалось с её губ, он знал, что она сейчас была полностью его, и это было лучшим чувством на свете. Его движения становились всё более резкими и глубокими. Лаура, изнеможённо повернула к нему лицо, открыла глаза, полные томительного желания. Чуть хриплым от стонов голосом она произнесла едва слышно: — Ты можешь укусить меня… Астарион и так собирался это сделать, но сейчас было вдвойне приятно слышать её просьбу. Это словно подтверждение её полной покорности — она сама хочет быть его жертвой. Не прекращая двигаться внутри неё, он склонился к её шее, ощущая, как под кожей бьётся трепещущая жилка. Его губы медленно прошлись по её шее, язык скользнул вдоль пульсирующей артерии, и Лаура простонала, выгибаясь в ответ. Подгадав нужный момент, он осторожно вонзил клыки в её шею. Лаура сильнее прижалась к нему всем телом, её руки легли на его спину, впиваясь в кожу, словно требуя ещё больше близости. Это только добавляло ему наслаждения, и из его груди вырвалось довольное рычание. Кровь струилась в его рот, тёплая и пульсирующая, наполняя его силой. Он ускорил темп, вколачиваясь в неё всё глубже, чувствуя, как приближается неизбежный финал. Эльфийка содрогалась под ним, её стоны становились всё громче, дыхание прерывистым, пока её тело не начало трястись в оргазме. Она хрипло вскрикнула, и её движения стали ещё более отчаянными, судорожно насаживаясь на его член, словно желая удержать это ощущение как можно дольше. Он не смог сдержаться. Её жаркое, пульсирующее тело, вкус её крови и звук её криков сводили с ума. Астарион издал громкий стон, его тело напряглось, и волна удовольствия захлестнула его, он кончил, изливаясь внутри неё и продолжая двигаться. Сладкий вкус её крови, струящейся в его рот, приносил неописуемое удовольствие, ощущение, которого он никогда раньше не испытывал. Он продолжал двигаться, замедляя темп, ещё наслаждаясь последними толчками, и одновременно продолжал пить её кровь — каждое мгновение казалось вечностью, её вкус был восхитителен, горячий, жизненный, пьянящий, заставляющий его хотеть ещё и ещё. Но внезапно он понял, что что-то не так — эльфийка больше не обнимала его, не пыталась остановить его, как обычно, её руки упали, дыхание стало слабым. Он оторвался от её шеи и увидел её лицо — оно было смертельно бледным, глаза закрыты, будто она погружалась в забытьё. На мгновение его охватил страх. Неужели он зашёл слишком далеко? Вампир схватил флакон с зельем, раскрыл её губы и осторожно влил внутрь содержимое. Несколько томительных мгновений он всматривался в её лицо, пока наконец веки не дрогнули, и она медленно открыла глаза. Её взгляд был рассеянным, но через несколько секунд в нём появилась ясность. Лаура слабо улыбнулась, и эта улыбка, слабая, но тёплая, заставила его расслабиться. Он обхватил её, притянул к себе, чувствуя, как её дыхание становится ровнее, её руки, ещё слабые, обняли его в ответ. Астарион осторожно поцеловал место укуса, его губы коснулись кожи с почти нежной заботой. Затем он внимательно посмотрел на неё, и заметил, как на её лице вновь появилась холодная, отстраненная маска безразличия. — Почему ты меня не остановила? — удивленно спросил он. Она лишь усмехнулась, её губы изогнулись в лукавой улыбке. — Хотела почувствовать, каково это — быть на грани. Она села, осторожно ощупала свою шею, а затем пробормотала заклинание. Из её ладоней разлился знакомый целительный свет, такой же, как у Шэдоухарт. Эльф вопросительно взглянул на неё. — Попросила Шэд научить меня… на всякий случай. Чтобы не просить её каждый раз, — произнесла она, слегка смущаясь. Её взгляд скользнул вниз, и Астарион усмехнулся, понимая её желание избежать лишнего внимания к их маленьким развлечениям. Девушка тихо выругалась, явно недовольная результатом. — Да, выходит, не так хорошо… но сойдет и так, — завершила она, невозмутимо взяв в руки бокал и бутылку. — А поесть ты не догадался что-то притащить? — её голос звучал с игривым недовольством. — Эх, нашла, кого спрашивать — вампир есть вампир. Сам-то, небось, доволен? Её глаза лукаво сверкнули, и Астарион лишь ухмыльнулся. — Я-то очень доволен, радость моя. А ты? Она задумалась на миг, затем с чуть надменной улыбкой ответила: — Маловато будет. Наливай вина мне, живо! Сейчас отдохну, но потом пощады не жди. Я с тобой еще не закончила. Его брови поднялись вверх, и на его лице отразилось лёгкое удивление. — В самом деле? Лаура не ответила, лишь рассмеялась, выпила вино залпом и отшвырнула бокал в сторону. Её глаза загорелись хищным огнем, и прежде чем он успел опомниться, она резко повалила его на спину, снова оседлав его. Но в этот раз в её глазах плясали озорные огоньки. Она наклонилась, чтобы нежно поцеловать его в губы, её волосы касались его лица, создавая ощущение странной, сладкой близости. Он вдохнул её аромат, обнял, притягивая её ближе, чувствуя, как желание снова возвращается к нему. Впереди была долгая ночь.