Своими глазами

31 августа 1942,

дом Поттеров в Хогсмиде

Заросший волшебный сад был полон запахов позднего лета. Насыщенный аромат цветов на исходе их короткой жизни, запах хвойных деревьев и желтеющей травы. Мир, застывший в своем расцвете, готов был сорваться в смертельные объятия осени. Этим вечером Том разместился где-то в глубине, скрытый разросшейся и так и не приведенной в порядок живой изгородью. Гарри понял, где тот находится, по нескольким ярким огонькам, парящим в воздухе среди листвы. Последний день лета наступил слишком быстро. Гарри не хотел никаких изменений, когда его жизнь едва-едва обрела некоторое равновесие, но события шли своим чередом, и он был вынужден подчиняться этому ритму. Кое-как отбившись от веток живой изгороди, он увидел Реддла, рассевшегося прямо на траве под тисовым деревом. Спустя почти два месяца их совместного проживания Гарри заметил, что Том постепенно стал выглядеть менее истощенным. Его впалые щеки немного округлились, плечи стали шире, видимо, прибавив в мышцах. Все же ремонт дома даже с применением магии требовал значительных физических нагрузок. Среди всех перемен во внешности только глаза остались такими же, как и раньше. Теплый карий цвет. В тенях их вечерних разговоров глаза Тома становились бархатно черными, в отблесках каминного огня сияли расплавленным золотом. В них не было и капли багрянца, и каждый раз осознание этого простого факта отзывалось в груди Гарри волной тепла. Пока эти глаза оставались такими — он все делал правильно. Реддл повернул голову в его сторону, оторвавшись от небольшой потрепанной книги, и Поттер неожиданно для себя застыл, не зная, как начать разговор. — Красиво здесь все-таки, — он обвел взглядом небольшой хвойный лес, которым заканчивался их сад, после чего сел на траву недалеко от Реддла. Том тоже посмотрел на окружающие их растения. Его взгляд поднимался все выше и выше, пока не достиг сплетенной кроны. Кое-где сквозь листву проглядывали звезды. — Все деревья здесь подходят для изготовления волшебных палочек — ель, рябина, дуб… тис и остролист. Гарри нравился голос Тома очень давно. Если признаться честно — всегда. Невозможно в своем смертельном враге видеть какие-то достоинства, но даже в свои шестнадцать лет, просматривая в Омуте воспоминания вместе с Дамблдором, Гарри замечал необычность чужого тембра. Голос Волдеморта можно было назвать довольно выразительным — высоким и ярким, но это была только одна из граней. Том использовал очень широкий диапазон — от холодного металлического звучания до хрипло-свистящих звуков змеиного языка. Он отлично знал, как контролировать свой голос, и использовал его мастерски, разгоняясь от вежливого шепота до лютой ярости за пару секунд. Гарри, как преподаватель и руководитель с приличным стажем, мог оценить это мастерство по достоинству. Как бывший крестраж, он признавал в этом уникальном тембре тень своего внутреннего голоса, сопровождавшего его все годы юности и пропавшего после второго пережитого смертельного проклятья. Как Гарри Поттер, обычный человек со своими слабостями, он находил этот голос завораживающим. Вслед за Томом Гарри тоже поднял взгляд, чтобы приглядеться к тисовым ветвям. Кое-где в хвое были видны небольшие красные ягоды. — Ты… ты знаешь, это такие плоды вон там? Они ядовиты, да? Том попытался проследить за взглядом Гарри. — Все части тиса ядовиты, кроме этой красной мякоти. Но с ней тоже стоит быть осторожным. Гарри увидел, как Том поднялся с земли и медленно взлетел к тисовым ветвям. Он перемещался в воздухе так плавно, что от этого зрелища захватывало дух. Том сорвал один из плодов, аккуратно отделил красную оболочку от небольшого семени, после чего спустился на землю и вложил ее в ладонь Гарри. Воздух вокруг них наполнился знакомым хвойный запахом, и это вызвало у Поттера восторг. — Я все думал, что он мне мерещится… Видимо, этот аромат попадал в дом из сада. Том приподнял брови в недопонимании, и Гарри объяснил. — Мне все время казалось, что в твоей комнате пахнет хвоей, но какой-то странной, непривычной, будто с ноткой сладости. А это, оказывается, ягоды тиса. Точь-в-точь. Где еще я его чувствовал?.. — Странно, я не ощущал этого запаха, — в голосе Тома мелькнуло колебание. Гарри прикрыл глаза и поглубже вдохнул. — Он такой слабый, почти неуловимый. Может, эти ягоды используются для каких-то зелий? Сомнение в темном взгляде его собеседника усилилось, будто тот безуспешно пытался что-то понять. — Я не помню таких снадобий. Поттер пожал плечами. На душе стало легче. Даже улеглось волнение, с которым он шел сюда несколько минут назад. — Обе наши волшебные палочки сделаны из ядовитой древесины. Губы Реддла тронула едва заметная улыбка, и Гарри точно знал, что ее вызвало. По какой-то неясной причине Том любил, когда они находили сходства друг в друге. — Тис и остролист. Как вечнозеленые растения, они несут в себе символ бессмертия, как ядовитые — напоминают о конечности существования. Но если яд остролиста еще можно пережить, то тис… Гарри наклонился поближе к нему. — Я знаю, что тис — очень сильное дерево для волшебной палочки. У моей… жены была тисовая с сердцевиной из сердечной жилы дракона. Адская смесь, если честно. Насчет сердцевины у меня вопросов не было — вспыльчивый характер, быстро зажигалась и быстро гасла, как драконье пламя. Я долго не мог понять, почему ей подошла такая древесина. — Смог разобраться? Гарри уловил в его глазах интерес, и эта реакция пришлась ему по душе. — В тот год, когда Джинни приобрела ее, большую часть времени она находилась под контролем магического артефакта, созданного как раз волшебником-обладателем тисовой палочки. Странное совпадение… Да, тонкие намеки — не его сильная сторона. — Палочка слушалась ее… в дальнейшем? — Лучше всего у нее получались сглазы и атакующие дуэльные заклинания. Моя жена профессионально играла в квиддич, ей не нужно было колдовать на работе. Бытовыми чарами она тоже особо не увлекалась… Был один раз… когда я поверил, что тис ей действительно подходит. Гарри замолк на пару секунд, пытаясь не дать воспоминаниям захватить его чувства. — Я ведь хотел забрать не только Ала, но и моего старшего сына. Когда я пришел к ней в наш уже бывший дом, она поклялась, что проклянет меня, если я это сделаю. Было что-то такое в ней в тот момент, что я поверил. Один из редких случаев, когда она была совершенно спокойна. Никаких криков, как это обычно у нас бывало. Только направленная на меня тисовая палочка и эти ее слова. Я оставил Джеймса с ней. Даже несмотря на то, что мог надавить. Мой статус в то время позволял. Том помолчал некоторое время, будто давая речи Гарри отзвучать. — Ты скучаешь по старшему сыну? — Да, — Гарри опустил взгляд вниз. — Это чувство… всегда где-то рядом со мной. И в то же время… я не мог причинить настолько сильную боль женщине, которую когда-то любил. Или думал, что любил. И остаться тоже не мог. Мне не нравилось то, что происходило в то время в моей стране. — Не знал, что в Америке все так плохо. Гарри готов был ударить этого обнаглевшего… притворщика. В это время Редлл, игнорируя его негодующее выражение лица, вытащил свою тисовую палочку, словно давая ее получше рассмотреть. — Если добавить к тису и остролисту сердцевину из пера феникса, то символизм становится завершенным, — он вскинул на Гарри взгляд. — Возрождение после смерти и вечная жизнь. — Да, сгорая до пепла, возрождается вновь в юном теле, — Поттер надеялся, что не переборщил с намеками. — Феникс. Я про феникса. Порой, когда Том смотрел на Гарри, его взгляд становился… жадным. Так было и сейчас. Поттер был уверен, что Том этого даже не замечал. Этот взгляд был похож на то, как крестраж из дневника смотрел на него в Тайной комнате. Один кусок изорванной души наблюдает за другим. Проблеск безумия в темной глубине. Часто алчность в этих глазах сменялась болью, и так по кругу, пока Том не отпускал что-то в себе, приходя к спокойствию. Гарри догадывался, что происходит в этой красивой сумасшедшей голове. Волдеморт хотел признаться ему. Раскрыть свою личность и снести последние преграды лжи между ними. Хотел, но не мог решиться. Пожалуй, стоило воспользоваться моментом. Гарри отлевитировал коробку, которую принес с собой, прямо в руки Тома. — Это подарок к началу учебного года. От меня. Реддл слегка приподнял бровь, непонимающе уставившись на новую вещь. Гарри прикусил губу, следя за чужими длинными пальцами, принявшимися разворачивать упаковку. Вот уже откинута в сторону крышка и бледная кисть зарылась в дорогую ткань. — Мантия. Гарри слегка дернул плечом. — Вроде как размер должен подойти. Мне сказали, на ней особые чары, способные подстроить ткань под фигуру владельца. На лице Реддла сменилось несколько эмоций. Как Гарри и думал, злость вспыхнула первой, но через некоторое время улеглась. Ей на смену пришло замешательство, а затем лицо Тома стало неподвижным. — Прежде, чем ты начнешь меня проклинать, я хочу сказать вот что. Это моя благодарность тебе, и я хочу, чтобы ты ее принял. За всю твою помощь с Алом и… восстановлением нашего дома. Том погладил ткань осторожно, почти невесомо. Кончики его пальцев прошлись по шву, выстроченному серебряной нитью. Он медленно поднялся во весь рост, расправил мантию и надел поверх своей рубашки. Ткань пришла в движение, становясь то шире, то уже, пока идеально не обхватила его фигуру. Гарри тоже встал и подошел ближе, рассматривая переливы серебра в черном полотне. Он прошептал: — Акцио… значок старосты Тома Реддла, — и через пару секунд схватил летящий в его сторону предмет. Слегка приподняв край мантии, Поттер прикрепил знак, после чего разгладил появившийся залом на ткани. Воздух вокруг опять наполнился запахом тисовых ягод. — Вот так. Под его рукой ощущалось тепло чужого тела. Гарри пытался поймать взгляд Реддла, но пока все было тщетно. Тот продолжал осматривать свою новую мантию. — Скажи хоть что-нибудь. Честное слово, мне уже становится неловко. Она тебе нравится? — Конечно, она мне нравится, Гарри. Ты всем своим ученикам покупаешь мантии за полторы сотни галлеонов? — Это полезный подарок. Нечего тут строить из себя… В свете волшебных огоньков глаза Тома сверкнули золотом. — Я приму его. Гарри выдохнул из-за отпустившего его напряжения. — Проклятье! Не надо так долго молчать! Несколько неловко переступив с ноги на ногу, Гарри рискнул предложить кое-что еще. — Полетаешь со мной? Я хотел взять метлу, и сравнить наши скорости в воздухе. Мне нужен… соперник. — Уже почти ночь. Разве это безопасно? Гарри кивнул, пытаясь скрыть дрожь предвкушения. — Так даже лучше. Давай же. Через несколько минут Поттер со звонким воплем радости взмыл вверх, и, достигнув высоты одного ярда, рассмеялся в голос. Том вскоре поравнялся с ним, растеряв всю свою аккуратность в одежде и прическе. Гарри прокричал сквозь завывание ветра в ушах: — Летим до Черного озера! — и рванул вперед. Они перешли к горизонтальному полету, постепенно увеличивая скорость. Реддл перемещался параллельно ему, не отставая, но и не опережая. Гарри поймал его взгляд и внутренне возликовал. Была одна ночь в их прошлой жизни, когда они летели вместе почти так же. Его последнее лето в доме Дурслей, полет в ночи на мотоцикле Хагрида. Волдеморт летел что тогда, что сейчас, словно дым по ветру, без метлы или фестрала. Словно черный вихрь чистой магии. Гарри видел, как бледные длинные пальцы сжимали палочку, как мимо него одно за другим пролетали зеленые лучи убивающих заклинаний. Он помнил яростный крик Волдеморта: «Мой!» Шрам в тот миг взорвался болью, его палочка ожила и спасла его, воззвав к неизведанной магии сердцевин-близнецов. Перед тем, как упасть и разбиться о землю в неуправляемом мотоцикле Хагрида, Гарри увидел совсем рядом красные глаза и подумал — это последнее, что он увидит в своей жизни. Гарри вынырнул из собственных воспоминаний, уже когда они достигли Черного озера. Он повернул рукоять метлы, заставив ту устремиться вверх, и стал стремительно набирать высоту, вынуждая Тома гнаться за ним в этом отчаянном полете. Когда воздух вокруг них стал холодным до дрожи, он остановился, повиснув в бесконечном пространстве черного звездного неба. Реддл догнал его спустя пару мгновений. — Что ты творишь?! — в обозленном голосе проступила дрожь. Новая мантия Тома колебалась на ветру, еще больше придавая сходство с тем образом, который Гарри не мог выкинуть из своей памяти. — Пока ничего, — он усмехнулся, подмигнул ошарашенному Реддлу и рухнул в вертикальное пике. Гарри падал. Вокруг была тьма, так много этой ночной тьмы. Он не мог рассмотреть даже глади Черного озера, раскинувшегося прямо под ним. Ровно за две секунды до соприкосновения с водой, когда он уже собрался выровнять метлу, вокруг его тела сомкнулись жесткие объятья. Кажется, это была аппарация, иначе Гарри не мог понять, почему озерная гладь отдалилась за одно мгновение. Инерция полёта заставила их лететь практически кубарем, пока Том не затормозил их своей магией. Все еще прижимая Гарри к себе, он аппарировал вновь — на этот раз прямо в их сад. Том держал его, до боли сомкнув руки на его плечах. Сам не понимая почему, Поттер ощутил, как на его глазах проступили слезы. — Я бы успел. Не нужно было. Реддл отступил назад, не говоря ни слова. Гарри видел, как тот несколько раз моргнул, будто пытаясь прийти в себя, провел напряженной рукой по волосам, привел их в порядок. На Поттера он даже не смотрел. Когда Том направился к дому, так ничего и не сказав, Гарри понял, что что-то не так. — Том? Все нормально? — он нагнал его у входа в гостиную. Бесполезно, никакой реакции не последовало. Тогда Гарри дотронулся до его плеча, пытаясь приостановить. — Я что ли напугал тебя? Реддл резко дернул плечом, давая совершенно однозначный намек — трогать не стоит. — Том, я отлично умею обращаться с метлой. Да в самом деле! Мне ничего не угрожало… — Замолчи. — Что на тебя нашло?! Мне нельзя летать на метле, или что?! Том резко развернулся к нему с перекошенным от ярости лицом. Гарри давно не видел его таким, и это вышибло весь воздух из его легких. Проклятье, он знал это выражение лица. — Ты думал, что будет с твоим сыном, если ты умрешь? Уже выбрал для него другую семью? Может ваших родственничков-Поттеров? — голос Реддла сорвался на шипение. — Чертов самоубийца! — Ты ничего не понял. Комнату наполнил холодный высокий смех. — Это ты ничего не понял, безмозглый эгоист. Ты едва позволил мне обрести дом, чтобы вот так поступить со мной? Ловить твои останки по Черному озеру? — Хватит! — Гарри не просто был зол. Он пребывал в полнейшей ярости, вспыхнув буквально за пару мгновений. — Я не желаю слушать этот бред. Зачем ты говоришь все это?! — Затем, что ты позволил своей придури взять верх над осторожностью. Гарри набрал в легкие побольше воздуха, пытаясь понять, что между ними опять происходит и зачем Реддл все это говорит. — Я отлично контролировал и себя, и метлу в полете. А тебе, видимо, доставляет удовольствие причинять себе боль этим воображаемым сценарием, а, Том? И мне заодно! Я чего-то не понимаю? — Очевидно, ты не понимаешь. На тебе есть ответственность, и если ты так к ней относишься, иди к черту. Я не собираюсь смотреть на твой труп, профес-с-сор. Они оба замолчали, тяжело вдыхая воздух. Гарри был на взводе, а когда он попадал в эмоциональный порыв, выйти из него было уже крайне сложно. — Тебе лучше перестать говорить со мной в таком тоне, Том. — Я говорю с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Думаешь, твоему поступку есть оправдание? Что ты там контролировал? Гарри ощущал себя в этот момент настолько плохо, что уже не мог скрывать этого состояния — его накрыло слишком сильно. Злость в голосе Реддла была непереносима после стольких дней тепла. — Я… не заслуживаю… уважения к себе? Давай же, Том… скажи это. — Что за чушь ты несешь?! Опять эта тупая провокация, Поттер. Я не собираюсь подтверждать твои ложные мысли, которые ты мне навязываешь. Ты достоин уважения, но сейчас натворил знатную хрень. Я по-твоему заслуживаю видеть как ты летишь вниз головой с огромной высоты?! Где же уважение ко мне? Или на это ты предусмотрительно закрываешь глаза? — О, только не говори, что ты испугался за меня! — с губ Гарри сорвался нервный смешок, на который Реддл вскинулся с очередной гневной гримасой. — Это далеко не первый подобный случай за время нашего знакомства. Сначала я еще верил, что ты ведешь себя так, только когда в этом есть необходимость, как это было с моим приютом, аврорами или поместьем моих родственников. Но сегодня в этом не было никакого смысла. — Давай, назови меня больным уродом. Скажи, что мне нужно лечиться, и мы закончим на этом разговор, — Гарри подошел к нему ближе. Пожалуй, с излишней агрессией, но Том не отступил. — Ты — полный придурок, Гарри Поттер, если считаешь, что я позволю тебе рисковать своей жизнью. Реддл смотрел на него прямо, его взгляд был полон усталости и какой-то странной решимости. — Что, настолько не ценишь собственную жизнь? — Да о чем ты?! — Если тебе нужен риск, чтобы чувствовать себя нормально, ты должен найти более безопасный способ. — О, считаешь себя таким умным, Том?! Я и так нашел безопасный способ! Когда-то я был аврором, и это работало! Что мне теперь остается?! — Безопасный?! О, теперь я вижу, что мы оба — не в своем уме! Безопасный — это дуэли по чётким правилам под присмотром других людей, а не работа аврором! Давно ты участвовал в таких дуэлях? Если тебе не хватает соперника, я — к твоим услугам. Повезет, если после пяти минут сражения со мной вы, профессор, останетесь в сознании. — Смелые слова для пятикурсника!.. — Это не я веду себя как подросток. — Вот именно, что и подозрительно. А дуэльная площадка мне и правда потребуется — как минимум потому что я руководитель Дуэльного клуба в твоей сраной школе. Хочешь дуэли со мной — знаешь где меня найти! Реддл помассировал виски, после чего вскользь сказал: — Ну и прекрасно. Найду. После этих слов их окружила оглушающая тишина, в которой Гарри слышал только стук собственного сердца. Реддл первым нарушил молчание. — Не смей так больше делать, Гарри. Если бы твой сын знал, как часто он мог остаться без отца… — Заканчивай с этим. Зачем ты давишь на меня моим же сыном?! Тяжёлый взгляд Тома словно душу из него вытащил. Это было невозможно терпеть. — Потому что только ценность его жизни ты видишь, а своей — нет. Гарри ждал какого-то продолжения, но его не последовало. Тогда он рискнул прикоснуться к плечу Тома еще раз. Теперь его руку никто не скидывал, и от этого на Поттера накатила горячая волна облегчения. Он хотел было что-то сказать, но его мысли превратились в какую-то кашу. — Я не хочу отпускать тебя в Хогвартс после такой ссоры между нами. Том, я не хотел такого… Реддл опять отвернулся, чтобы его взгляд не был виден. И тогда Гарри решился сказать то, что не мог раньше. — У меня был повод совершить такой полет. Я просто не… это сложно. Много старых воспоминаний. Мне нужно было пережить это сегодня, чтобы заменить старое воспоминание на новое. — Я не желаю слышать оправданий. Иди и скажи своему сыну, что такой полет нормален. Пусть он тоже попробует так полетать, раз в этом нет ничего страшного. Чувствуешь, как лицемерно звучит? Гарри тяжело сглотнул. До жути сильно хотелось сменить тему разговора. — Завтра ты пойдешь на станцию в Хогсмиде встречать поезд? Том раздраженно вскинул голову, явно недовольный тем, что Гарри пытался замять случившееся между ними. Но все же ответил на вопрос. — Да, я должен буду сопровождать первокурсников. Мы увидимся уже в замке. Помолчав пару минут, Том все же сам задал вопрос. В его голосе Гарри все еще слышал отзвуки отгремевшей злости. — Ты теперь будешь отводить Ала к миссис Макмиллан? Гарри пожал плечами, опустив взгляд. — Как будто у меня есть выбор. Нас обоих не будет дома, а она достаточно ответственная женщина с потребностью в лишних деньгах. До твоего появления у нас она неплохо справлялась. Том сощурил глаза в явном неудовольствии, на что Поттер вновь отреагировал злостью. Атмосфера вокруг них так и осталась напряженной. — Что ты от меня хочешь? Занятия у меня только три дня в неделю. Не так уж и много. Проверки домашних заданий я беру на дом. У тебя самого вся неделя занята, СОВы в конце года. К чему этот недовольный вид, Том, если сам ты не можешь мне в этом помочь? — Мне не нравится, что Ал будет столь много времени проводить с плохо знакомыми людьми. — Мне, может, тоже не нравится, что ты будешь проводить много времени с плохо знакомыми людьми! И что?! Мне тебя тут запереть и не пускать в Хогвартс? — Ну так запри и не пускай. — Ты совсем чокнулся, Реддл?! Всю комнату заполнил яркий смех Тома. Отсмеявшись, он опустил взгляд вниз, скрывая улыбку. Они просидели некоторое время в тишине перед камином, но Гарри не мог вернуть то расслабленное состояние, которое у него было до этого. Том и вовсе выглядел мрачно, даже несмотря на отзвучавший смех. — Прочти мне что-нибудь из своей книги стихов, — Гарри сел поудобнее в кресле, после чего нащупал в кармане красную ягоду тиса. — Я не хочу, чтобы мы закончили этот вечер на такой ноте. Он прикрыл глаза и вдохнул запах ягоды. Не справившись с собственным любопытством, Поттер все же откусил небольшой кусочек красной мякоти. Она показалась ему едва сладкой, еще не до конца созревшей. — Нравится играть со смертью, Гарри? Ты пропустил мимо ушей все мои слова? — Том все же заметил его порыв и мгновенно приманил магией противоядие. — Пей. Внутри груди Гарри разлилось тепло, несмотря на все, что они сегодня наговорили друг другу. Было и смешно и грустно от того, как этот человек проявлял свою заботу. Или что он там под ней подразумевал. — Ты же сказал — в них нет яда, — Поттер не стал спорить — молча запил безоар водой. Нечаянно прорвавшаяся улыбка явно показала, что он нисколько не сожалеет о своем поступке. Том раскрыл книгу, все еще бросая на него нечитаемые взгляды. — «…виденье помню я, о нем я грезил во сне, быть может. Ведь безмерна мысль, ведь мысль дремотная вмещает годы, жизнь долгую сгущает в час один». ***

4 сентября 1942,

кабинет ЗОТИ в Хогвартсе

Вместе со слизеринцами в большой лекционной аудитории сидели ученики Когтеврана, с любопытством изучая нового преподавателя Защиты от Темных искусств. Поттер предпочел не использовать лекторскую трибуну, вместо этого он расчистил пространство у доски, а также разместил проектор в конце аудитории. — Итак, давайте знакомиться. Мое имя — Гарри Поттер, в этом году я буду преподавать вам продвинутый курс Защиты от Темных искусств для подготовки к СОВ. Вы не ослышались. Хотя обычно подобная дисциплина начинается на шестом курсе, в связи с текущими политическими событиями руководством школы было принято решение переработать программу под нужды времени. Также в этом году вдвое увеличено количество практических занятий. Можете не переживать, теории в рамках самостоятельного изучения вам тоже хватит. Некоторые из девушек, сидящих в первом ряду, побледнели. Если честно, Гарри наслаждался происходящим. — Тему первой лекции я также выбрал не случайно. Именно сегодня я дам вам задание, по результатам выполнения которого вы сможете претендовать на продолжение изучения моего предмета на шестом курсе. Всех, кто будет не в силах осуществить магию подобного уровня, увы, я не смогу допустить до еще более сложной программы. Итак, наша тема на сегодня — дементоры и эффективные способы защиты от них. Поттер резко взмахнул палочкой, после чего весь кабинет погрузился во мрак. Правда уже через мгновение включился проектор, школьная доска трансфигурировалась в белый экран, на котором появилось изображение покрытого струпьями существа в черном балахоне. Оно двигалось по экрану, словно огромная длинная тень. В какой-то момент ученикам стал виден отвратительного вида рот существа, словно приближающегося к ним. Гарри остановил видеоряд на этом моменте. — Вы узнаете дементоров сразу, как только увидите — это огромные трехметровые трупы, парящие в воздухе. Первое, что вы ощутите, это парализующий волю страх и отчаяние, вам станет холодно, даже в жаркий день окружающее их пространство покрывается инеем и льдом, вокруг них гаснет любой свет, все погружается во мрак, — голос Поттера звучал из тени, все ученики смотрели на его силуэт, не в силах оторвать взгляд. Кажется, кто-то случайно уронил со стола учебник, и от этого неожиданного шума когтевранка, сидящая недалеко от Тома, испуганно вскрикнула. Даже несмотря на темноту, Гарри заметил, как Реддл поморщился от чужой впечатлительности. Все еще не включая свет, Поттер продолжил: — Итак, вы погрузитесь во тьму, холод и страх. Ваше тело начнет дрожать от ужаса, кожа замерзнет и ни одной теплой, счастливой мысли не останется в вашей голове. Эти существа разумны, более того, понимают человеческую речь и будут наслаждаться каждым мгновением предсмертной агонии вашей души. В конце концов от вас останется только оболочка. Дементор нуждается в пище, и он получает ее из наших счастливых воспоминаний, а целая душа и вовсе — самая желанная их еда. Поттер сделал небольшую паузу, после чего переключил кадр на проекторе. Все ученики уставились на съемку. — Это кадры наивысшей меры наказания, применяемой в магической Британии — казнь через «поцелуй» дементора. Такой участи удостаиваются некоторые особенные преступники, в основном применявшие непростительные проклятья и другие чары, относящиеся к черной магии. Посмотрите на эту камеру в Азкабане, вы видите, как дементор по капле высасывает из этого мужчины душу. Вам не слышны его крики, но поверьте мне, они в прямом смысле душераздирающие. Гарри отлично знал, что половина этого курса после первой и второй магических войн побывала в Азкабане, кое-кто из них умер от этого способа казни. Вон Лестрейндж сидит в конце первого ряда, будущая жертва «поцелуя», а вон там Долохов — большую часть жизни провел в этой тюрьме. Многим ученикам этого времени пришлось завести с дементорами крайне близкое знакомство. Кто знает, может после таких кадров некоторые из них задумаются, стоит ли направо и налево использовать непростительные. Поттер вновь остановил проектор, после чего задал классу вопрос: — Кто из вас знает, как противостоять этим существам? Поднялось несколько рук, Том тоже решил поучаствовать в ответе. Поттер выбрал сидящую поближе к доске когтевранку. — Заклинание Патронус. Оно способно отпугнуть дементоров, но не уничтожить. Гарри коротко кивнул на этот ответ. — Десять очков Когтеврану. Это так. Но проблема в том, что данное заклинание затрагивает очень сложную сферу магии — магию эмоций. Для тех, кто не знает, чтобы призвать телесного Патронуса вам необходимо воспроизвести в своем сознании самое счастливое из своих воспоминаний. Сделать такое в присутствии дементора, который такими воспоминаниями питается, еще более сложная задача. А если дементор будет не один? Часто они перемещаются группами до десяти особей, а в некоторых редких случаях их количество может достигнуть и пары сотен. Что же делать, если волшебник не способен освоить заклинание Патронус? Осталась только одна поднятая рука — Тома Реддла. Гарри разрешил ему ответить. — Так как дементоры «питаются» эмоциями людей, нужно заблокировать им доступ к сознанию волшебника. Это возможно с помощью окклюменции. — Совершенно верно. Так как мистер Реддл один поднял руку, будет честно дать ему пятнадцать баллов за ответ. Окклюменция — разновидность ментальной магии, крайне сложная дисциплина, освоить которую способно еще меньше волшебников, чем заклинание вызова патронуса. Мастеров окклюменции за всю жизнь мне встретилось только четверо. Если не считать его сына, который имел все шансы стать ещё одним мастером ментальной магии. Сам Гарри вынужденно продвинулся в этой дисциплине довольно далеко, но до той лёгкости, с которой действовал тот же Снейп, ему было ещё очень далеко. — Итак, мы имеем только два действенных способа, и оба они произрастают из двух противоположных направлений. Зачастую маг склонен только к одному из них — магия эмоций требует от вас глубокого понимания собственных чувств, иначе вы просто не отыщите нужное воспоминание и не прочувствуете его в полной мере при встрече с дементором. При окклюменции же необходим крайне упорядоченный и холодный разум, способный, напротив, не поддаться эмоциям в нужный момент. Редкие волшебники способны совмещать оба способа. К своему сожалению, я к ним не отношусь. Экспекто Патронум! Мрак лекционной комнаты в мгновение был развеян огромной сияющей фигурой оленя, пробежавшей через все ряды от первых до последних парт. Раздался коллективный возглас удивления и восхищения. — Так как заклинание Патронуса все же значительно проще обучения окклюменции и доступно большему количеству волшебников, мы будем изучать именно его. Я жду, что каждый из вас до Рождества научится вызывать собственного Патронуса. Следующее наше практическое занятие будет посвящено этой теме. ***

5 сентября 1942,

Хогвартс, учительская

— Игнатиус, пожалуйста, поставь бочку вон в тот угол. Вам удалось поймать всех огненных крабов? Гарри засел в учительской за самым дальним столом, лишь бы ему тут никто не мешал. В период летних каникул чаще всего в этой комнате было очень тихо, но он явно не мог предсказать, как все изменится в первую неделю сентября. В конце концов с губ Поттера почти сорвался истерический смех — чем дальше, тем больше учительская напоминала сумасшедший дом. — Профессор, при всем уважении, я не могу проверить, что прячется под кроватью Хагрида, если он стоит и не дает мне посмотреть. Я физически его не сдвину, магия на него толком не действует, да и как-то это… не драться же мне с ним в самом деле! Рыжеволосый мальчик, притащивший бочку, неловко растрепал свои волосы, покачав головой из стороны в сторону. Гарри уже знал, что это староста Гриффиндора — Игнатиус Прюэтт, еще один родственник Молли Уизли, а значит и его сына — Альбуса Северуса. Магический мир был тесен до абсурда. Гарри хихикнул и сказал, чуть повысив голос, чтобы перекричать гам чужих диалогов: — Профессор Дамблдор, из бочки вылез огненный краб! Ловите, пока он нам все тут не спалил. Честное слово, это был чертов цирк, а не школа. Дамблдор и правда взмахнул своей палочкой, отправляя краба обратно. Тот плюхнулся в воду, расплескав вокруг кучу брызг. Гарри окинул пристальным взглядом своего бывшего директора. Тот в первую учебную неделю изощрялся со своим внешним видом особенно сильно. Темно-фиолетовая мантия с вычурными золотыми пуговицами в форме звезд… Поттер приложил ладонь ко лбу, а потом прикрыл ей же свой рот, чтобы его глупая улыбка не привлекла ничье внимание. Альбус Дамблдор, пока еще известный магическому сообществу только как выдающийся ученый в области трансфигурации, ходил по учительской в очень примечательных сапогах с металлическими вставками. Чем-то они напоминали ковбойскую обувь, только вот каблуки в два дюйма высотой вызывали у Гарри совсем иные ассоциации. Поттер закашлялся, в надежде скрыть все же вырвавшийся из его рта смех. Проклятье, почему он раньше не замечал, насколько этот человек… даже не пытается скрыть… Откровенности ради, Дамблдору при его и так излишне высоком росте вовсе не были нужны каблуки. В учительскую заглянул Гораций Слизнорт. Неодобрительно покосившись на бочку, из которой уже столбом шел пар, он проскользнул вглубь кабинета к зоне с мягкими креслами. Кажется, огненному крабу не слишком нравилось находиться в такой компании. — Простите, простите. Сегодня не день, а катастрофа. Первокурсники взорвали два котла, я дух перевести не успел. Мне будет нужно внести изменения в расписание, иначе эти бездари отстанут по программе от остальных. Дамблдор, также занимавший должность заместителя директора, помимо прочего отвечал и за составление расписания занятий. Потому Слизнорт обращался именно к нему. — Кто тебе сорвал урок? Неужто мои гриффиндорцы? Гораций устало махнул рукой, рухнув в одно из кресел. — Нет, это мои. Кто бы подумать мог, а! Хорошо хоть после первого курса сразу шел пятый. Наш староста, Том Реддл, просто умница. Помог мне привести кабинет в порядок. Мальчик далеко пойдет, я говорю вам… Такие способности… Гарри уже давно перестал улыбаться. Он переместился со своего дальнего стола поближе к двум профессорам, решив присоединиться к диалогу. — Мне казалось, Том давно освоил учебную программу по зельеварению вплоть до седьмого курса. Вы как считаете, Гораций? Или Том предпочитает не показывать вам, что все это и так знает? Взгляд Слизнорта стал несколько обеспокоенным. Он коротко посмотрел на Дамблдора, после чего ответил: — Ваша правда, Гарри. Том еще на прошлом курсе начал показывать особые успехи в моем предмете, и я порой давал ему более трудные задачи, но после этого лета я вижу, что ему едва ли доставляет сложность программа пятого курса. Он занимался зельеварением во время летних каникул? Гарри усмехнулся. — Я отдал ему чердак своего дома под лабораторию. Он там половину каждого дня проводил, еще бы. — Альбус, что… что бы ты посоветовал? — Гораций опять оглянулся на Дамблдора. — Может, стоит провести для Тома досрочную сдачу СОВ? Голубые глаза за стеклами очков-половинок на мгновение стали ярче. Профессор задумался ненадолго, после чего ответил размеренным, спокойным голосом: — Министерство магии ради одного ученика не будет собирать комиссию, но мы можем предоставить Тому Реддлу допуск к сдаче СОВ в конце первого семестра. Проверим его по тем предметам, которые он хочет сдавать. Если он справится, второй семестр учебного года пусть приступает к программе шестого курса. Если осилит и ее, в июле сдаст и СОВ, и курсовые работы шестого года обучения. — Вы позволите ему закончить школу на год раньше? — Если он осваивает программу сильно быстрее остальных, я не вижу для этого преград. Насколько я помню, Том родился в декабре, а значит все равно закончит школу после своего совершеннолетия. Ему уже будет семнадцать. Гораций, переговори со своим учеником. Устроит ли самого мальчика такой вариант. Гарри смотрел на Дамблдора взглядом, в котором отражалась весьма запутанная гамма чувств. — Вы не против избавиться от Тома Реддла как можно быстрее, да, профессор Дамблдор? Простите, что так подпортил вашу репутацию тогда на заседании Визенгамота, но все же вы и правда проявили халатность, впервые увидев Тома в приюте. Даже не убедились, в каких условиях рос этот ребенок… — Мы уже обсуждали этот вопрос с вами, профессор Поттер. Я принес свои извинения и рассчитывал на то, что инцидент будет исчерпан. — Угу. Как же. Будто это мне нужны ваши извинения. Их спор прервала профессор Вилкост, очень ловко отправившая огненного краба в очередной нокаут. — Мистер Поттер, это существо тут для вашего занятия со вторым курсом? Мне казалось, практика у них должна начаться только в следующий вторник? Дамблдор отвел взгляд от Поттера и, развернувшись на каблуках, подошел к своей коллеге. — Боюсь, Галатея, краб на моей совести. Рубеус Хагрид привез с каникул несколько… не самых милых созданий. Мы их потихоньку вылавливаем. — Мне показалось, я видела в коридоре у гриффиндорской башни нарла. Или это была какая-то крыса, я не рассмотрела. Гарри, вы уже выбрали помещение для Дуэльного клуба? Поторопитесь, а то ученики начали искать места для собственных собраний. Поттеру нравилась эта женщина, даже несмотря на строгий характер. Иногда она чем-то напоминала ему Минерву Макгонагалл. — Профессор Дамблдор любезно закрепил за Дуэльным клубом кабинет на втором этаже. Я почти закончил доводить там до ума защитные чары. — Хм, не помню, чтобы у нас там кто-то раньше работал. Это кабинет рядом с женским туалетом что ли? Ну вы и отыскали место, Гарри! Не знаю, чем вас не устроил старый дуэльный зал. ***

10 сентября 1942

Том не вернулся в его дом в первые выходные учебного года. Гарри соврал бы себе, если бы сказал, что не ждал его. Он ждал и, откровенно говоря, скучал по их общению. Под конец выходных его настроение стало настолько скверным, что он не удержался от полёта на метле. Никаких резких виражей он делать не стал, но в какой-то момент в мыслях появилось настойчивое желание сделать это назло. За прошедшую неделю Гарри видел Тома всего несколько раз. Первый из них был в Большом зале в момент распределения первокурсников. Не то чтобы Реддл выглядел как-то странно, но все же Гарри, проживший с ним последние два месяца и видевший этого человека в совершенно разном настроении, заметил, как тот был замкнут в себе в эти пару часов школьного пира. Том разместился в начале слизеринского стола, довольно близко к профессорским местам. К еде он едва ли притронулся, больше наблюдал за другими слизеринцами, почти не вступая в разговоры. Гарри не нравилось то, что он видел. То ли Реддл решил, что ради этих детей он не готов разыгрывать роль пятнадцатилетнего старосты, то ли чувствовал себя не в своей тарелке по-настоящему. Гарри хотелось подойти к нему и спросить. Хотелось дотронуться до плеча и увидеть едва заметную улыбку в уголках чужих губ. Хотелось сказать, что он не оставит его в окружении теней прошлого в одиночестве. Но он сидел за чертовым преподавательским столом и после пира был вынужден возвращаться домой, где теперь был только маленький Альбус. Они вновь были вдвоём. Пустая спальня Реддла была закрыта. Гарри злился, при этом прекрасно понимая бессмысленность своей злости. Он не мог изменить ситуацию. По крайней мере пока. Вторая их встреча в Хогвартсе случилась уже на его уроке. Реддл сел за парту в середине ряда, и Поттер не смог даже нормально рассмотреть его. Да и времени на это не было, слишком много его внимания требовалось на поддержание интереса аудитории. После занятия Том не стал задерживаться и вышел из кабинета вместе с остальными. Пожалуй, стоило прекратить воспринимать все так… остро, но… в голове зудела мысль, что Том должен быть рядом с ним. Он, Гарри, должен быть тем, с кем Редлл обсуждает итоги дня, кому показывает свое настоящее настроение, к кому приходит и с проблемами, и с достижениями. Выходные же, проведенные наедине с сыном, заставили его переживания перерасти в откровенную злость и обиду. Гарри пытался относиться к происходящему отстраненно, но уже не мог. В душу закрадывались подозрения, что чужие слова о желании жить именно в его доме, были ложью. Выглядело так, что Том при наличии альтернативы сразу же предпочел Хогвартс. Его злость немного поутихла, когда на практическом занятии он увидел попытки Реддла сотворить заклинание Патронус. В просторном кабинете было много места, чтобы ученики разошлись по нему, не мешая друг другу в выполнении задания. Гарри подходил к каждому из них, оценивая успехи. Пока у большинства пятикурсников получалось вызвать разве что белую дымку, не способную сформироваться даже в какой-то силуэт. Говорить о полноценном телесном патронусе не приходилось. Реддл занял отдаленное место в конце зала, из-за чего Гарри дошёл до него позже остальных. Из тисовой палочки, излишне сильно сжатой в руке, устремлялась вверх воронка из белого света. Неплохое достижение для первого занятия, но не для такого, как Том. Его выражение лица Гарри мог назвать в лучшем случае мрачным. — Том, какое воспоминание ты выбрал? — Поттер подошел к нему, невольно понижая тон голоса, как привык делать при общении с ним дома. Реддл развернулся в его сторону, и Гарри стали видны покрасневшие воспаленные глаза. Он не был с ним так близко с последнего дня лета, но тогда Том выглядел куда лучше. По крайней мере раньше он не выглядел больным. Поттер сжал челюсти, пытаясь подавить собственное чувство негодования. — Останься после занятия. Мне нужно поговорить с тобой. Том отвел взгляд в сторону и медленно, с каким-то усилием разомкнул губы: — Как скажете, профессор. Когда вышел последний ученик, Гарри закрыл кабинет стандартными заклинаниями. Том стоял перед учительским столом, неподвижно ожидая его. Сесть было некуда — все парты были перенесены в другое место на время практической отработки заклинаний. — Идём за мной, — Гарри приоткрыл скрытую дверь, ведущую из его кабинета в преподавательские комнаты. Он пользовался ими только из-за камина, подключенного к Сети Летучего пороха. Реддл вскинул бровь, но прошёл за ним в небольшое помещение, так ничего и не спросив. — Насколько я помню, это занятие у тебя было последним на сегодня. Поужинаешь у нас дома и расскажешь, что с тобой происходит. Иди первым. Там есть порох. Том не стал спорить, и один этот факт перечеркнул всю паранойю Гарри. Зачерпнув рукой горсть серого порошка, Том скрылся в зеленом магическом пламени. Он последовал за ним. Как только Реддл переместился в гостиную их дома в Хогсмиде, Гарри схватил его за плечи, разворачивая к себе. — Что с тобой?! Ты вообще спишь?! Почему ты не зашел к нам в выходные, в конце концов? Том, прежде чем ответить, несколько заторможенным жестом провел рукой по своим волосам. Те за последние пару месяцев успели достаточно заметно отрасти. — У меня было дежурство в пятницу вечером. В субботу я спал днем, иначе не мог. В воскресенье… были разные события, и опять же ночное дежурство. — Хочешь сказать, твоё полуобморочное состояние оправдано дежурствами? Что ты там любишь говорить про чужую ложь? А, Том?! Про свою собственную не хочешь от меня выслушать? Реддл цокнул языком и несколько раздраженно посмотрел на него. — Я… адаптируюсь. В этом нет ничего странного. — Чушь! Вот что! К чему ты там адаптируешься? К людям, с которыми живёшь вместе пятый год? Молчание в ответ. — Ты обещал мне рассказывать о том, что тебя беспокоит. После твоего визита к Реддлам, помнишь?! Мне что, еще раз все это повторять? Или твоё обещание — пустой звук?! — Хватит, Гарри. — Рассказывай. Ты знаешь меня, я не успокоюсь. Ну же! Плотно сжатые губы Тома искривились в непонятной эмоции. — Некоторые воспоминания о Хогвартсе… — Реддл замолк, прервавшись на половине фразы, но потом усталость все же взяла верх. — Это словно кошмары наяву. Я хожу на дежурствах по пустому Хогвартсу, и мне мерещится, будто я мертв. Что все это — иллюзия. — Это влияет и на твой сон тоже? — Во сне я перестаю понимать, где нахожусь. Стирается грань реальности. Я не понимаю, где мои кошмары, а где обычная жизнь. Легче вообще не спать. Гарри с трудом разжал челюсти, чтобы спросить: — Когда ты жил в моем доме, такого ведь не было? — Нет. Твой дом… не вызывал никаких воспоминаний. Здесь было… лучше. Поттер кивнул, после чего, наконец, убрал руки с плеч Тома. — Оставайся ночевать тут. Завтра у меня нет занятий. Успею приготовить тебе завтрак, после воспользуйся камином и… вот, держи, — он протянул Реддлу небольшой ключ. — От моего кабинета. Остальные заклинания на двери ты и так сможешь снять. Только обязательно выходи в общий коридор под чарами невидимости. Том взял ключ, и через их соприкоснувшиеся ладони Гарри понял, насколько холодной была кожа Реддла. Взмахнув палочкой, он прибавил огня в камине. — Я напишу той целительнице из Мунго, попрошу дать рекомендацию для директора Диппета, что тебе лучше находиться в более спокойной обстановке из-за возвращения воспоминаний. Тогда ты сможешь вообще не ночевать в замке. Это же последствия того летнего магического выброса, так ведь? Том посмотрел на него застывшим взглядом, после чего медленно кивнул, будто еще не до конца понимая, с чем соглашается. Гарри усмехнулся, но не стал ничего комментировать — он дал Тому шанс свалить все его проблемы на что-то реалистичное. — Иди сейчас спать. Я принесу тебе горячий чай уже в спальню, так и быть. — С чего такая забота? — Том усмехнулся в ответ. Его взгляд вдруг стал ищущим, пристальным. — Помимо того, что мне не плевать на твое состояние? Или может тебе про документы с твоим именем напомнить, которые я в Министерстве подписывал? — Гарри… Мы так и будем каждую встречу орать друг на друга под разными невнятными предлогами? Поттер постарался взять свой порыв под контроль. На него после этой фразы накатил стыд за собственную несдержанность. — Ладно. С этим и правда пора заканчивать. Просто… в последнее время многое изменилось, и мне эти перемены не нравятся. — Хочешь, чтобы я вернулся к вам? Гарри посмотрел на него прямо. — Хочу. Я считаю, так для тебя будет лучше. Что думаешь? Реддл кивнул, никак не поменявшись в лице. — Я сам напишу мисс Фоули. Так будет достовернее и… мне она точно не откажет. Завтра зайду в Больничное крыло и к нашему декану — проинформирую, что меня не будет ночами в замке, пока я не почувствую себя лучше. Это временное решение. Я не могу пропускать дежурства, если не хочу лишиться поста старосты. — Насчет проблемы с дежурствами я тоже подумаю. Должен быть способ разобраться с этим… И еще… ты не занят в пятницу после занятий? Будет открытие Дуэльного клуба, а ты обещал мне хорошее сражение, помнишь? ***

12 сентября 1942,

Хогвартс, кабинет на втором этаже

Гарри наблюдал за тем, как Том создает магический барьер между зрительным залом и дуэльной площадкой. Воздух вокруг них пошёл рябью от магии, и через несколько мгновений невидимая стена отделила две части кабинета друг от друга. Он с каким-то странным чувством осознал, что Реддл за последнее время даже со своим отвратительным режимом сна успел обогнать его в росте. Ещё летом чужие глаза были ровно напротив его собственных. Сейчас же лишний дюйм уже не получалось спихнуть ни на излишне густые реддловские кудри, ни на более высокий каблук его же ботинок. Гарри из собственного прошлого знал, сколь впечатляющим был рост Волдеморта. Он отлично помнил его фигуру и в воспоминаниях Дамблдора, и в своих снах, и в Омуте памяти. Но почему-то только сейчас до него особенно четко дошла мысль, что тот самый человек… скоро будет здесь, рядом с ним. Том-подросток окончательно уйдёт в прошлое, оставив его наедине с бывшим врагом, даже если от этого подростка и осталось только одно лишь тело и воспоминания. Он одновременно боялся и желал этого. Потому что в конце концов они оба погрязли в самообмане. Реддл едва ли старался по-настоящему отыгрывать роль подростка. Что-то юношеское, излишне драматичное пробивалось в его поведении только тогда, когда тот чувствовал страх и боль, но это было как раз искренним проявлением чувств. Иногда Поттер позволял себе представить, как бы он чувствовал себя, если бы Волдеморт его… защищал. Как в недавнем полете над Чёрным озером… Глупая мечта того, кто привык сам всегда быть героем. Сомнений в том, что Реддл с этой ролью справится, не было никаких, и все же пока тот выглядел как подросток, Гарри не мог взвалить на него эту роль. Слишком сильно в нем отзывались воспоминания, увиденные в Омуте памяти про детство Тома. Слишком мало времени сам Том Реддл был под чьей-то защитой. Да и в конце концов, ещё недавно Гарри казалось, что Том способен только потреблять, но не давать взамен того же. Гарри был к этому готов и особо ничего не ждал в ответ. Однако, стоило ему получить крупицу чужой защиты, как внутри вспыхнула огромная, непомерно сильная потребность в этом. Что с ней делать — он понятия не имел. — Этот барьер выдержит Бомбарду? А осколки камней или других материальных предметов? Том повернулся к нему вполоборота, после чего резко повернув палочку в руке, отправил в невидимую стену взрывающее заклинание. Вся магия мгновенно была поглощена и разошлась по краям барьера. — Еще вопросы? Гарри улыбнулся, продолжив наблюдать за чужим колдовством со стороны. — Не-а. Больше нет, — впрочем, тут он соврал. — А… твой декан не подходил к тебе на днях? Я слышал, он хотел предложить тебе ускоренное обучение. — Уж не ваших ли рук это дело, профессор Поттер? — в голос Реддла проскользнуло веселье. — Я согласился. Профессор Слизнорт обещал вернуться ко мне с датами экзаменов на допуск к СОВ. Я так понял, примерный ориентир — декабрь. — Так… как тебе задание по моему предмету? Ты успеешь с ним разобраться до конца семестра? — Патронус? — Реддл тихо рассмеялся. — Что ж… Я приложу все свои силы и знания, но гарантию дать не могу. У меня имеются некоторые проблемы с наличием счастливых воспоминаний, но, видимо, придется что-то да вспомнить. — Это не обязательно должны быть счастливые воспоминания в чистом виде. Настоящее счастье часто отбрасывает тень грусти. Я сам впервые вызвал телесного Патронуса не столько из настоящего воспоминания, сколько из… мечты о нем. — Я понимаю, о чем речь, профессор. Только вы не можете гарантировать мне, что моего эмоционального диапазона действительно хватит, чтобы ощутить такое глубокое и светлое чувство. Барьер готов. Поттер хотел было еще что-то сказать, но Реддл отошел вглубь зрительного зала, явно не собираясь продолжать диалог. Через несколько минут в кабинет, ставший на этот вечер Дуэльным клубом, стали постепенно подходить ученики старших курсов. Настала пора объявить клуб открытым. Гарри поднялся на платформу для дуэлей, пройдя сквозь ограждающий барьер. — Я рад приветствовать всех вас. Сегодня для участия были приглашены только курсы с пятого по седьмой, и, поверьте, скоро вам станет понятно — почему. Также… вчера вы все получили перечень заклинаний, которые разрешено применять на дуэльной площадке. Я предупрежу сразу — использование чар, выходящих за границы этого перечня, может обернуться для вас не только запретом на участие в дальнейших встречах клуба, но и отчислением из Хогвартса, если эти чары относятся к Министерскому перечню противозаконной магии. Этот момент прояснили, теперь к основной теме. Голос Гарри даже не требовалось усиливать заклинанием, он и так звучал очень разборчиво в полной тишине. — Сегодня мы будем тренировать дуэли два на два. По сути это можно сравнить с коллективным нападением и защитой, которые часто встречаются в работе авроров. Побеждает та пара волшебников, которая первой полностью разоружит своих соперников. Казалось бы, вполне понятная игра, не так ли? Вверх поднялась одна рука, и Гарри дал добро на произнесение вопроса. — Мы будем разделяться на пары по факультетам? Поттер улыбнулся, стараясь сдержать свое внутреннее предвкушение. — Возможно, вам было бы так удобнее, только вот магии в парных дуэлях плевать, какого цвета на вас галстук. Есть идеи, по какому принципу стоит соединять волшебников в пары, чтобы они наиболее эффективно как отражали чужие чары, так и атаковали сами? Давайте считать, что навыки при этом у вас всех примерно равны. По залу пробежался шепот, пока один из пуффендуйцев не поднял руку. Гарри он был не знаком, у седьмого курса ЗОТИ по-прежнему преподавала профессор Вилкост. — Все же навыки важны. Хорошо бы, если бы недостатки одного напарника были достоинствами другого. Тогда в паре они бы могли помочь друг другу. Некоторые ученики поддержали эту мысли, на что Гарри кивнул. — Верно. И как бы вы, например, выбрали сейчас себе пару, основываясь именно на этом предположении? — Я бы выбрал кого-то знакомого, чьи способности мне уже известны… Вы правы, профессор, этот выбор не идеален. Может кто-то из других учеников, кого я не знаю, лучше бы подошел. Неужели надо всех проверять? Гарри отрицательно покачал головой. — Есть более универсальный способ. Неужто ни у кого из вас нет родственников в Аврорате? Иначе вы бы уже ответили мне. — Может… имеет значение характер волшебника? Его темперамент и… я даже не знаю… — Или какой-то артефакт есть, который может с этим помочь? Кто-нибудь знает такие амулеты? Поттер поймал взгляд Тома, но тот даже не порывался ничего отвечать — только смотрел на него, едва заметно улыбаясь. Гарри поднял руку, чтобы ученики замолчали. — Некоторые ответы были близки. Характер волшебника, безусловно, имеет значение. А что до артефактов, которые определяют наши с вами склонности в магии… Так они всегда с вами. — Волшебные палочки! Некоторые ученики рассмеялись от того, как близко была разгадка. Усмехнувшись, Гарри подтвердил: — Именно. Волшебные палочки отражают и характер, и ваши способности. Даже предпочтения и склонности в направлении магии могут выявить. Но! При всем многообразии волшебных палочек большинство из них делятся на три группы: атакующие, защитные и универсальные. Это зависит не от производителя палочки, хотя они тоже во многом в ответе за свои артефакты. Больше всего на это разделение влияет сердцевина, во вторую очередь — дерево, из которого сделана палочка. — Атакующие — это из жилы дракона? А защитная магия лучше у тех, что с волосом единорога, да? — Вы верно угадали. Итак, те ученики, у кого именно эти сердцевины, разделитесь на две группы. Когда все нашли своих и встали по разные стороны кабинета, Гарри посмотрел на оставшихся учеников. Их было всего двое. — А вот и наши особые случаи. Прошу, называйте по очереди сердцевины своих волшебных палочек. Первым ответил гриффиндорец — единственный из оставшихся: — У меня палочка с шерстью вампуса. Это, наверно, атакующая? Гарри подбадривающе кивнул ему, после чего задал вопрос: — Я так понимаю, палочка приобретена в Америке? Вы верно ее определили, но я хочу услышать ваши аргументы. — Это же… шерсть хищника. Я так понимаю, с драконами и единорогами работает та же логика? Но… профессор, что тогда за универсальные палочки? — Давайте выслушаем мистера Реддла, тогда, я думаю, вы получите ответ на свой вопрос. Том смотрел на него веселым прямым взглядом, нисколько не соответствующим образу примерного почтительного ученика. — Сердцевина моей волшебной палочки — перо феникса. Как и вашей, профессор. Гарри отвел взгляд от этих темных смеющихся глаз и окинул им других учеников. — Перо феникса является универсальной сердцевиной. Как и перья птицы-гром, как и волос фестрала, по легенде содержащийся в Бузинной палочке. Это крайне редкие составляющие, справиться с которыми бывает очень сложно. Но если это удается, подобные палочки могут творить особое волшебство. — Профессор, но ведь феникс тоже не является хищником! Он никогда никого не убивает, это очень ласковая птица с кротким нравом. Почему она так отличается от того же единорога? — Феникс единственное создание… способное пережить смертельное проклятье. Разве не в этом заключается универсальная приспособленность этого существа к любым видам опасностей? Когда поток вопросов иссяк, Гарри указал рукой на обе команды. — Из противоположной команды найдите себе того, с кем будете вместе выступать в дуэли. Мистер Реддл, вам придется поучаствовать в поединке со мной. Этим мы и завершим сегодняшний вечер. Когда все пары были сформированы, Гарри сел в первом ряду зрительного зала, предоставив ученикам возможность показать свое мастерство. В этом году дуэльная площадка представляла собой особое зрелище — вместо привычного узкого и ровного пола предстала широкая платформа, усеянная камнями разной высоты, искусственными преградами, полуразрушенными стенами и даже магическими растениями, то и дело тянущими свои ветви к волшебникам. На этот небольшой полигон для сражений Гарри потратил последние два вечера. Справа от него кто-то сел, и краем глаза Гарри заметил знакомую мантию с серебристой окантовкой. Пока первые дуэлянты пытались освоиться на сцене, Том едва заметно наклонился в его сторону и прошептал: — При сильной схожести сердцевин… наши палочки могут странно среагировать друг на друга. Не лучше ли мне выступить с кем-то другим? Гарри с некоторым весельем посмотрел на него. — Приори Инкантатем. Я знаю. Если такое случится, на счет три поднимаем одновременно палочки вверх и сбрасываем заклинания. Я и хочу им показать, что и такое бывает. Том кивнул, больше не споря с ним. До конца вечера только изредка Гарри замечал его взгляд. Когда основная часть дуэлей подошла к концу, на многих учеников уже было жалко смотреть. Почти все из них выдохлись, кое-кто умудрился порвать или подпалить свою одежду, получить пару синяков и царапин, но, по крайней мере, никому не требовалось посетить Больничное крыло. Перед завершающей дуэлью Гарри отпустил всех на недолгий перерыв, чем и сам воспользовался, удалившись в коридор. Рядом с кабинетом располагался женский туалет, на котором висела табличка «Не работает». Гарри, непосредственно принимавший участие в создании этой надписи, снял с двери собственные заклинания и зашел внутрь комнаты. В какой-то момент его память подкинула ему образ призрачной Миртл, и он нервно рассмеялся. Девочка в этом времени была жива и здорова. Так-то она даже была его ученицей, впрочем, пока не особо выделявшейся. Этот ненормальный мир порядком его достал. Не удивительно, что Том на дежурствах в Хогвартсе шарахался от призраков своих старых воспоминаний. На туалет распространились чары тишины, после чего он уже не стал церемониться: — Бомбарда Максима! Раковина, скрывавшая собой проход в Тайную комнату, разлетелась вдребезги, оставив после себя только открытый люк в полу. Убедившись, что все приготовления завершены, Гарри вернулся в коридор, предварительно закрыв дверь заклинаниями. Том уже ждал его на платформе, и Гарри вбежал на нее, ощущая, как от предвкушения захватывает дух. Его легкие вбирали больше воздуха, чем было необходимо, сердце ускорилось, как в момент погони за снитчем. Или в момент опасности… Посмотрев Гарри прямо в глаза, Том с улыбкой произнес: — Мы должны поклониться друг другу, профессор Поттер. Он опомниться не успел, как выпустил в сторону Реддла подряд несколько заклинаний. В эту чушь с поклонами он не собирался играть. Все его чары были рассеяны щитовой магией Тома, и в следующее мгновение уже Гарри пришлось уклоняться от чужого Экспелиармуса. Казалось, Волдеморт издевается над ним худшим и одновременно лучшим из способов, запуская в него фирменное заклинание самого Гарри. То самое заклинание, которым Поттер его в конце концов и победил. Гарри решил попробовать приблизиться и преодолеть чужую оборону с более близкого расстояния. В это время Том подгадал момент для очередной атаки, но Поттер оказался быстрее. — Экспелиармус! — теперь уже его собственный. Том не стал применять Щит, вместо этого направив в его сторону невербальное оглушающее. Два красных луча столкнулись на полпути друг к другу и объединились, образовав единую нить, от которой во все стороны летели искры. Сердцевины палочек узнали друг друга. — Я так просто не сдамся, профессор, — Том поднял свободную от палочки руку, и Гарри почувствовал, как пол под его ногами превращается в зыбучие пески. Беспалочковая магия! Поттер стиснул зубы от азарта и ярости. — Думаешь, мне нечем тебя удивить? Гарри повторил жест Реддла. У него тоже был козырь. Старая палочка из остролиста, надежно закрепленная на скрытый держатель на рукаве, выстрелила Оглушающим. Вот так-то. Со стороны казалось, что он тоже произвел беспалочковое заклинание, но ученикам и не следовало знать всех его секретов. Том не успевал уклониться, это было понятно сразу. Ему нужно было или разорвать связь палочек, тем самым рискуя остаться без защиты, или сделать очень быстрый маневр. Гарри знал, что в скорости Волдеморт ему уступал, особенно в своем юношеском теле. Он не думал, что этот идиот решит идти до конца. Том взлетел вверх, зависнув в воздухе на небольшой высоте. Отблески красных искр сияли в его глазах, сделав их практически такими же, как в прошлой жизни. Но это была лишь иллюзия. Тень прошлого. — Раз. Два. Три! Они оба направили свои палочки вверх, развеяв чары. В зале повисла практически мертвая тишина, но Гарри пока не осознал этого. Он наблюдал за тем, как Том приземлился обратно на пол. Губы у того дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но никаких слов так и не было произнесено. Гарри все же посмотрел на своих учеников. Преуменьшением было бы назвать выражение их лиц простым удивлением или шоком. Стоило побыстрее разрядить обстановку. — То, что вы видели сейчас, называется эффектом сердцевин-близнецов. Это я не про полет мистера Реддла, тут я бессилен что-либо объяснить. А насчет сердцевин… так бывает, когда внутри палочек двух волшебников компоненты одного и того же магического существа. Например, если бы из одной сердечной жилы дракона сделали две палочки, они бы могли отреагировать схожим образом. Я понимаю, вы не видели раньше такого, но я был обязан показать вам, что в дуэлях случаются и подобные удивительные вещи. Гарри повернулся к Реддлу, все еще стоящему с ним на дуэльной площадке. — Если Том позволит, я покажу вам еще кое-что. Палочки с сердцевинами-близнецами никогда не должны сражаться друг против друга. Помимо того, что это в целом бесполезно, это также… по-настоящему противоестественно. В некоторых книгах упоминается, что, напротив, совместная магия волшебников с такими палочками способна увеличить их силу в несколько раз. Вот это я и хочу проверить. Поттер подошел к Тому, встал сбоку от него так близко, как только мог себе позволить. — Все живо встаньте вон у той стены подальше от нас и воздвигните вокруг себя защитные чары, — он поднял взгляд на Реддла. — Целься в стену напротив. Используем Бомбарду. Том колебался, с явным непониманием рассматривая вытянутую руку Гарри. И все же через пару долгих мгновений он решился. Второй этаж Хогвартса сотряс звук взрыва. Когда в Дуэльном клубе осела пыль, Гарри первым делом проверил барьер — тот выдержал, к счастью для его и так сомнительной репутации. Ученики были в безопасности. За обломками кабинетной стены открывался вид на такой же полуразрушенный женский туалет. Когда все стали подниматься к ним на платформу, чтобы посмотреть на масштаб разрушений, Гарри пришлось применить остатки своих актерских способностей. — Профессор, что там за люк в полу? Это не очень-то похоже на трубы… Он не рискнул в этот раз посмотреть Тому в глаза. Тот наверняка уже понял весь его план.