Своими глазами

15 июля 1942,

дом Поттеров в Хогсмиде

Первые минуты были полны туманных звуков. Сердце в груди замерло, а затем забилось с утроенной силой. Он с трудом поднял свою руку. Вялые конечности охватила слабость, даже пальцы в кулак не получилось сжать. Внутренний ужас, беспричинный и всеобъемлющий, поглотил разум. Мысли путались. На какое-то мгновение он перестал понимать, где находится. Ему привиделось собственное будущее. Мальчик с зелеными глазами, образы родителей, которых он никогда не видел, страшная предрешенная смерть… Разве мог он, лучший ученик Хогвартса, так закончить жизнь? Но эти иллюзии ощущались так ярко, будто подобное и правда могло случиться с ним. Через несколько минут Том действительно вспомнил, кто он. С разума словно спала завеса, и он увидел все события под другим углом. Ужас охватил только сильнее, уже совершенно бесконтрольный. В голове билась набатом единственная мысль — его следующее мгновение будет последним. Он был в этом уверен совершенно точно. Том выхватил собственную палочку и едва удержал себя от желания проверить чары на комнате еще раз. Нужно найти какое-нибудь успокаивающее зелье и прийти в себя. Вчера он видел в комоде аптечку Поттера. Да, именно этот ящик. Нужно быстро открыть сундук. — Акцио Умиротворяющий бальзам. Реддл сделал несколько глотков и вновь рухнул на свою постель. — Я жив. Нет никакой опасности. Собственные слова звучали как ложь. Глупая попытка. Через минуту его дыхание выровнялось, и тогда он вспомнил — вчера он вовсе не брал никаких лекарств у Гарри. Знание и память о том, где расположена домашняя аптечка, пришли из ниоткуда. Он закричал от ярости и бессилия. Чары не выпускали звук его голоса дальше стен комнаты, но это не принесло ему облегчения. Напротив. «Если я тут буду умирать, меня даже никто не услышит». Том дернул рукой с палочкой, снимая заклинание тишины со своей комнаты. Его грудь опять вздымалась от частых неравномерных вдохов. Хотелось, чтобы кто-то был поблизости. Накатило какое-то удушающее чувство. Нет, никого он звать не будет. Тут только Поттер. Перед ним нельзя предстать в таком виде. По телу прошла волна дрожи, и он натянул одеяло повыше, обхватил себя руками. Лучше не становилось. Его кожа жаждала ощутить тепло, но он никак не мог понять, как и где его получить. Вскоре Умиротворяющий бальзам подействовал, но не так хорошо, как Том хотел. Паника скрылась, ее видимые признаки пропали, но он знал, что она только затаилась под кожей. Стало очевидно, что в своих мыслях он теперь один. Объединение душ завершилось. То, что он ощущал сейчас, больше всего напоминало страх смерти. Это чувство он уже давно уложил в дальний угол своего сознания, но… разве могла его юная сущность сдаться так просто. Том истерически рассмеялся. — Я теперь больше являюсь тобой, чем собой, не так ли? Мелкий ублюдок. Хотя знаешь, я даже рад. Я рад! Он не стал расправляться со своей юной душой, как только попал в это тело. Впервые за две жизни проявил нечто, схожее с жалостью к самому себе. Кто-то расценил бы его поступок как нечто более жестокое, чем милосердная смерть. Но у него всегда было свое понимание жестокости и милосердия. В каком-то смысле он был готов делить это тело со своей молодой сущностью столько, сколько потребуется для их взаимного принятия друг друга. — Конечно, ты не удержался пойти наперекор самому себе. Идиот. Что ты сделал с нами? Страх смерти… Невольно в голове появилось воспоминание двухлетней давности. В августе сорокового года на Лондон обрушился немецкий Блиц. Ровно перед его вторым курсом. Том застал только одну бомбардировку, с которой все и началось. Их приют взрыв не затронул — разрушения коснулись только одной из окраин города, но маггловские власти стали предпринимать меры. Часть поездов прекратила свое движение или была задержана, вот только Реддлу было жизненно необходимо попасть в Хогвартс. Двигаясь в тот день к платформе девять и три четверти, он трясся от ужаса больше, чем все окружающие его магглы. Хогвартс-экспресс приехал тогда по расписанию, что, как Том думал, спасло ему жизнь. Через неделю после его отъезда Лондон уже бомбили непрерывно — пятьдесят семь ночей подряд. Блиц закончился только в мае сорок первого. Это сейчас он знает, что в мае было окончание. Возвращаясь в Лондон в тот год на летние каникулы, Реддл думал только о том, что умрет под руинами здания, которое ненавидел всем сердцем. Его не пугала боль, вовсе нет. Его пугало то, насколько унизительной была бы такая смерть. Нищий, безродный, ничего не добившийся в жизни волшебник, который умер среди маггловского отребья. Вот какую черту подвела бы смерть под его именем. Когда воспоминание отступило, Том понял, что оно было вовсе не два года назад. Нет… Прошло уже больше семидесяти лет. Почему он подумал, что два года?.. — У тебя преимущество. Как я сразу не понял? Память и тела, и разума. Это больше, чем есть у меня. Противоречивые мысли постепенно собирались в единое целое. Пришла пора признать, что он знатно прогадал с этим чертовым объединением душ. Все воспоминания его взрослой жизни меркли, а школьные годы, напротив, стали так ярки, будто произошли совсем недавно. Про чувства… он старался не думать. Сплошной ком тьмы, боли и чего-то… отчаянного. *** Альбус Северус Поттер стоял наготове с горой грязных тарелок, внимательно наблюдая за тем, как световые нити заклинаний вплетаются друг в друга. — Давай, теперь положи одну туда, — Том, как и мальчик, посмотрел на каменную раковину, в которой сама по себе включилась вода и посуда начала очищаться, будто чьи-то невидимые руки мыли её. — А теперь помести все остальное. По крайней мере, больше в этом доме никому не нужно заниматься такой примитивной работой, — его голос звучал сегодня ниже, чем обычно, растеряв часть своей выразительности. — Папа, смотри, посуда сама разлетается по шкафам на свои места. Как же круто! Поттер сидел за обеденным столом, периодически посматривая то на сына, то на Тома. Его веки распухли совершенно безобразным образом, будто тот рыдал всю прошлую ночь. Стекла круглых очков только подчеркивали это, и мужчина, не выдержав, все же снял их и растер лицо ладонями. Что-то было не так, но Том не мог уловить — что. Мало ему было собственного в хлам разбитого состояния, так еще и Поттер… Реддл отвлекся на Альбуса, пытающегося поймать в прыжке улетающую тарелку. Край его губ тронула небольшая улыбка. Хоть кто-то этим утром выглядел в этом доме радостным. Ал подбежал к своему отцу и обнял, взобравшись к мужчине на колени. — Пап, тебе грустно? Я чувствую… Что случилось? Тот как-то рассеянно приобнял сына. — Не знаю, Ал. Наверно, просто переживаю лишнего. Не беспокойся. Гарри встретился взглядом с Реддлом. Без очков его глаза стали еще более пугающе покрасневшими. — А ты как себя чувствуешь, Том? Реддл повел плечами. Что он должен был сказать? В голове была сплошная каша от потери контроля. Хуже дела обстояли только с телом, которое неудержимо мерзло и будто требовало, искало что-то. Эти чувства плоти… Никакие заклинания не помогали. Холод был глубоко внутри, но не прогревался ни одеждой, ни теплой июльской погодой. Еще вчера это не ощущалось так остро. Утреннюю панику он так и не смог побороть, только скрыл ее в своей мимике и жестах. — Не лучшим образом. Постоянно мёрзну. Поттер посмотрел на него расфокусированным мягким взглядом. — Ал, сядь на стул, пожалуйста, — он поцеловал сына куда-то в черные вихры волос. — Подогрею для вас двоих чай. Может, ты простыл? Том покачал головой в отрицании. Пока Поттер возился с новой заваркой, он задал маячивший все это утро вопрос: — Что за последствия истерики у тебя на глазах? Вчера не произошло ничего?.. — Мне есть по кому скорбеть, Том. Это дела прошлого. Но спасибо, что заметил. Я чувствую себя… мне просто нужен спокойный день. Возможно, тебе тоже. — Если честно, профессор, мне бы не помешала спокойная неделя, а еще лучше — месяц. Но нам с вами на днях в Министерство идти… Повезет, если обойдемся без очередного допроса авроров. Гарри едва ли нахмурился от напоминания о вчерашних событиях. Его мысли словно занимало что-то более важное. — Не беспокойся об этом. Я разберусь с ними. Том только приподнял бровь на очередное проявление поттеровской самоуверенности. «Ты больше не Главный аврор. Поумерь пыл». Гарри до странности мягко посмотрел на него, улыбнулся самым краешком губ и отдал прямо в руки горячую чашку чая. — Держи. Реддл сразу же обхватил её ладонями, пытаясь согреться. «Это был вовсе не мягкий взгляд… А, что называется, нежный». От подобных мыслей по телу прошлась дрожь — то ли удивления, то ли… отвращения. Гарри не должен был так на него смотреть. До этого они вполне неплохо справлялись с общением. Легкий холод, борьба мнений, подколки и провокационные выпады были привычны. Нежность — нет. Он не знал, как на это реагировать, и тем более не понимал, откуда она вообще взялась. Гарри вновь сел за стол напротив него, прикрыл свои глаза и помассировал виски. Из его легких вырвался какой-то прерывистый вздох, как после долгого плача. Том откровенно не понимал, что тут происходит. — Ты не передумал помогать мне с расчисткой третьей спальни? Или плохо себя чувствуешь для этого? — он пытался быть вежливым и внимательным. Поттер отрицательно помотал головой. — Нет, все нормально. Займемся этим вместе, и Ала с собой возьмем. Ему будет интересно. Они встали из-за стола и прошли в гостиную. Поттер неожиданно замер. Том проследил за взглядом мужчины — тот смотрел на полупустой пузырек с каким-то зельем, лежащий на диване в гостиной. Реддл подошел и поднял его, чтобы убрать в сундук к остальным. «Зелье сна без сновидений». В центре груди кольнуло с такой силой, что он едва удержал флакон в руке. — Проклятье… — дыхание сбилось, дойдя до спазма в горле. Тело вздумало его предать. Уже не первый раз за этот день. — Том? Ты в порядке? Посильнее сжав в руке флакон, он обернулся к Поттеру. — Ты пьешь это зелье? Снятся кошмары? Гарри молчал, только смотрел и смотрел на него своими воспаленными глазами. В итоге обронил каким-то приглушенным голосом: — Единственная аптечка в этом доме хранится в моей спальне, а там последние два дня живёшь ты, а не я. Может, забыл, как пил его? Реддл сдержал почти вырвавшееся ругательство в собственный же адрес. Это начинало быть опасным. *** — АЛЬБУС! Не смей трогать руками эти вещи! Я не для того тебя сюда пустил, чтобы ты схватил проклятье по глупости! Мальчик, прижимающий к груди пыльную статуэтку книззла, спрятался от отца за спину Тома. Впрочем, его это спасло ненадолго. Поттер поймал сына, выхватил из его рук добычу и очистил одежду ребенка от пыли заклинанием. — Я же сказал тебе, брать в руки вещи можно только когда мы с Томом все проверим. Ты не знаешь, что в таких старых домах может заваляться. Некоторые предметы могут убить после первого же касания! Том растянул губы в ухмылке. — Да этот дом насквозь пропитан светлой магией. Тут из опасного только пыль и мелкая волшебная живность. У какой особы ты его купил? Гарри усадил сына на стул в углу комнаты, все еще не отводя от него строгого взгляда. — Последние пару лет тут никто не жил. Мне его твой декан посоветовал. Он присматривал себе жилье, но для одного человека здесь слишком много места. Я выкупил его из фонда Хогвартса. Услышав это, Реддл вопросительно приподнял бровь. Гарри нетерпеливо пояснил: — Бывшая хозяйка умерла несколько лет назад, потому тут такое запустенье. Ей далеко за сто пятьдесят было. Преподавала Травологию в Хогвартсе чуть ли не всю жизнь. Том хмыкнул. — Я теперь понял, почему тут такой хороший сад. Много толковых книг о волшебных растениях и иных созданиях. — Если честно, я подозреваю, что эти пикси не сами здесь завелись. Скорее всего она их содержала. Видишь, вон там в углу за шкафом что-то похожее на искореженные прутья клетки. И на эту ужасающую кровать взгляни. Наверно, здесь была как раз хозяйская спальня. Со стороны стула, на котором сидел Альбус, послышался всхлип, грозящий перейти в полноценный плач. Том дернулся на этот звук, реагируя излишне резко. Гарри это тоже заметил. Он постарался взять свои реакции под контроль. — Со времен приюта не переношу детский плач. Дай мне эту чертову статуэтку, я почищу ее и отдам, — Том обернулся к мальчику и поймал его расстроенный взгляд. — Альбус, заканчивай с нытьем. Сейчас получишь то, что хочешь. По-видимому, в его голос все же добавился изрядный отзвук властности. Гарри посмотрел на него так, будто увидел в его лице кого-то другого. А может, как раз того, кого и должен был увидеть. Вчера Ал тоже плакал, когда его отец вернулся домой после разговора с аврорами. Том тогда ушел в сад. Он куда угодно бы ушел — главное подальше от этих звуков. Даже в посмертии детский плач так не бил по нервам, а теперь вот… Это тело слишком хорошо помнило вопли в закрытых комнатах приюта, бесконечные истерики детей, особенно совсем маленьких, до сорванного голоса, до потери сознания. Том резко взмахнул палочкой, пытаясь скрыть от Гарри гримасу отвращения, которая полностью захватила его лицо. Вся пыль поднялась с поверхностей множества вещей и с неприятным звуком втянулась в конец палочки Реддла. Стало значительно легче дышать. Альбус протянул руки к теперь уже чистой статуэтке и, как только получил её обратно, сразу прижал к себе, негодующе посматривая на отца. — Я отнесу ее в свою комнату! — мальчик быстро выскочил за дверь. — Боится теперь, что ты ее отберешь, — Реддл проводил Ала взглядом, лишь бы не смотреть в этот момент на его отца. Был еще один детский плач, воспоминания о котором преследовали его уже долгие годы. Мальчик в синей пижаме, вцепившийся в прутья кроватки. Мальчик, из-за которого он познал смерть. Его рок, его Избранный. — Он уже не первый год выпрашивает у меня книззла, а я их не переношу. Вся эта кошачья тематика… не по мне. Проверь-ка тот сундук за кроватью. Гарри решил не заострять внимание на том, что сейчас произошло. Очень мудрое решение. Постель и правда представляла собой особое зрелище. Огромная, из массива тиса — она занимала собой добрую треть комнаты. Старый порвавшийся в нескольких местах полог свисал неопрятными полосами ткани, загораживая собой дальний угол. Повернув палочку в длинных пальцах, Том невербальным заклинанием сдернул эту ткань и свернул ее в рулон. Получившийся сверток отправился в открытое окно, под которым на земле уже собралась приличная гора хлама на выброс. — Эта кровать стоит целое состояние, Гарри. Тис… Так заманчиво, особенно для меня, — он приподнял руку, в которой держал волшебную палочку из того же дерева. — С годами такая мебель становится только лучше. Всего лишь нужно будет купить новый матрас и ткань для балдахина. Поттер, кажется, не оценил. — Том, прости, но это выглядит… как бы сказать помягче… Как королевское ложе, или… комната в борделе. Хотя я понятия не имею, как там это выглядит, никогда не был. Да она же огромная! Реддл не сдержал смеха. Его немного отпустили воспоминания, нахлынувшие пару минут назад. — Все еще не вижу недостатков. Гарри фыркнул себе под нос и прошептал едва слышно: — Мне казалось, это я тут любитель антиквариата. — Что? — Ничего. Посмотри уже тот зловещий сундук за кроватью. В сундуке обнаружились чьи-то старые письма. Как раз вернулся Альбус, и они с отцом сели читать забытые радости, обещания и трагедии чьих-то чужих жизней. Том слушал вполуха, расчищая пространство вокруг себя магией. Он чувствовал, что Гарри порой бросает на него те самые странно мягкие, задумчивые взгляды. В дальнем шкафу был целый склад старой женской одежды, которая сразу же отправилась в кучу хлама за окном. Освободившееся пространство заняли вещи самого Тома. Их было мало — три мантии, только одна из которых еще производила приличное впечатление, несколько ботинок, зеленые слизеринские галстуки и шарфы, пара белых рубашек. Так мало всего. Ближе к одному из окон располагался туалетный столик. Зеркало в нем уцелело, что удивительно. Скорее всего на нем были чары. Под слоем пыли, оказывается, пряталась очень добротная мебель. Обуреваемый каким-то навязчивым желанием, Том приложил ладонь к стене и прикрыл глаза. Магия дома разливалась вокруг, окружая их троих и защищая. Он чувствовал, как в этих стенах магические силы его и Гарри сливаются в нечто целое, единое. Это ощущение заворожило его. На какой-то момент холод, поселившийся в груди, отступил. — Том? Все в порядке? Этот вопрос прозвучал сегодня уже несколько раз. Очевидно, он не в порядке. Вместо ответа, Том решил поделиться другими своими мыслями. — Я никогда раньше не соприкасался с волшебными домами. Они почти как живые. Как Хогвартс. Гарри кивнул, открыто взглянув в ответ. Опять эта мягкость. «Что происходит, Гарри? Почему ты смотришь на меня так? Куда делась вся твоя желчь и подозрительность? Ты не понимаешь, с кем говоришь?» — Это твой первый настоящий дом? Помимо Хогвартса? Том обошелся коротким кивком. Гарри улыбнулся как-то… самодовольно? Новая эмоция на лице мужчины приковала к себе все внимание Реддла. — Мне понравился этот дом… своей тяжелой историей, грустью и покинутостью, длительным одиночеством. Своими повреждениями. Чем-то похож на меня самого. «На нас обоих». — Если бы можно было раны в душе залатать так же легко, как трещины в дереве. Всего пара заклинаний… Поттер редко когда говорил так поэтично. Присмотревшись, Том увидел, как зеленые глаза заблестели сильнее обычного. — А кто-нибудь кормил пикси? Пап, мне кажется, они очень зло на нас смотрят. Замечание было резонным. Со вчерашнего вечера про существ, запертых в стеклянной клетке, никто не вспомнил. *** Они встретили тишину позднего вечера как и вчера — рассевшись при свечах за деревянным обеденным столом. Альбус Северус должен был уже видеть первые сны, если, конечно, не провел их обоих, только притворяясь спящим. Гарри притащил за стол какие-то свитки, чернильницу с перьями и книги по ЗОТИ. Том не мог пройти мимо такого зрелища. — Неужто моему профессору нужно подготовиться к учебному году? Гарри ехидно улыбнулся ему, отрываясь от бумаг, после чего подбросил в сторону Тома несколько свитков. — Давай, прочти. Меня интересует твое мнение. Реддл аккуратно развернул первую бумагу и слегка вздернул бровь в удивлении. — Это учебная программа за третий курс? Несколько отличается от того, что преподавали нам. Он помнил всю школьную программу очень хорошо. Конечно, ведь он изучал ее совсем недавно, как бы он мог забыть? — Я немного изменил ее. Постарался подобрать дополнительные заклинания. Они не сложнее тех, что и так проходят на этом курсе, но помогут расширить… — …диапазон применяемых чар для защиты. Случаи с одними и теми же существами бывают разные и знать только одно заклинание против них бывает… неразумно. — Если не сказать опасно. Мне Ал хвастался, как ловко ты поймал пикси. А еще спросил, как же действовать, если эти мелкие гады успеют выхватить волшебную палочку до того, как ты их заморозишь. Кажется, мысль про возможность такого сценария тоже была твоей. Том всмотрелся в эмоции Поттера внимательнее. Тот был будто и не против того, что он учил его сына. Наоборот, Гарри выглядел вдохновленным. — Ал быстро схватывает информацию, и я очень рад тому, что ты объясняешь ему подобные вещи. Правда… — Поттер коротко рассмеялся. — …теперь мне стоит придумать ответ на его вопрос, а еще лучше включить его в учебную программу. Так что давай, Том, подкинь варианты. Как бы ты поступил в такой ситуации? Вокруг пикси, а ты — второкурсник без палочки. Плотная бумага под его пальцами все норовила свернуться обратно в рулон. Целый день прошел без единой ссоры, в безопасности, сытости и комфорте. Вокруг лежали учебники ЗОТИ, рядом был приятный собеседник, который значил для него бесконечно много. Под ребрами тонкой иглой прострелила боль. А после… там же разлилось всепоглощающее тепло. — Боюсь, для второкурсников шансов мало. В теории… нужны способности к беспалочковой магии. Ей только единицы из взрослых магов владеют. Это показатель высочайшего контроля над своими способностями. — Ты умеешь?.. — С детства. Беспалочковая легилименция, левитация, некоторые виды сглазов… что-то схожее по действию с Империусом и Круциатусом. Не испугался, Гарри, что привел меня под крышу своего дома? Поттер не отводил от него глаз. — Магия лишь инструмент. Важен мотив того, кто ее применяет. — Есть по-настоящему темная магия, Гарри… Ты, как учитель, должен знать… — Всегда будут люди, летящие к смерти и зовущие в этот полет других. Моя задача — показать ученику, что есть иные пути. Тут уже Том улыбнулся, не скрывая своего наслаждения разговором. Этими душеспасительными речами Гарри напомнил ему кое-кого в посмертии. — А у вас, профессор, как с беспалочковой магией? Гарри положил на стол палочку из остролиста. Ту, что была с большим количеством царапин и более потрепанной рукоятью. Подняв над ней ладонь, Поттер произнес: — Люмос. На конце палочки, что лежала в нескольких дюймах от руки Гарри, вспыхнул яркий свет. Мужчина встал из-за стола и отошел на несколько шагов. Свет продолжал сиять, ничуть не слабея. — Акцио, волшебная палочка. Она беспрекословно послушалась его, прилетев прямо в руку. — Конечно, не так впечатляюще, но мне эти приемы много раз помогали выжить. Я научился им интуитивно и не совсем понимаю, все ли так смогут, если попытаться их обучить… — Нет, не все, — Том не стал скрывать свою… заинтересованность. — Большинство волшебников и с палочкой в руках — бездари. Он ненадолго прикрыл глаза, переживая внутри себя восторг от чужой демонстрации магической силы. Хотелось большего. — Если второкурсники так не умеют, на что само по себе довольно мало надежды, им бы пригодилась вторая волшебная палочка в кармане. Гарри улыбнулся. — Да, тоже думал об этом. Интересно, почему такое простое решение в магической Британии не прижилось? — Это потребовало бы от дуэлянтов куда больших усилий. Контроль за двумя волшебными орудиями — сложное упражнение. Но мелких со второго курса это бы спасло, бесспорно. — Может, какие-то артефакты еще могут помочь отогнать опасных волшебных существ? — Нельзя вверять свою жизнь только лишь магическим предметам. Лучше развивать навыки — от этого будет больше пользы. Гарри смотрел на него и улыбался какой-то совершенно глупой мягкой улыбкой. — Да… вещам вверять жизнь… так себе идея. До Тома, конечно, дошло. Осталось только как-то заставить кровь отхлынуть от собственного лица, которое готово было выдать его с головой. «Поттер… ты…» — Каковы шансы научить второклашку беспалочковому Акцио? — Никаких. — Тогда я не знаю, как вообще обучать детей ЗОТИ, если они без своего оружия — беззащитны. Вот что меня беспокоит, Том. Я обманываю их ожидания. До Реддла начало доходить, что не он один тут повернут на безопасности. Гарри продолжал: — Не все такие сильные, как ты. Не все так талантливы. — Лучше я не буду тебе напоминать, какую цену я заплатил за мою силу и талант. Не обманывайся на мой счёт, это не врождённое, а результат жизни в условиях, которым ты стал свидетелем. Гарри опустил взгляд на свою волшебную палочку. — Сейчас идет война. Они должны быть готовы ничуть не меньше, чем я или ты. Том вновь взял в руки свиток с учебной программой, посмотрел еще раз и взялся за перо. — Пусть на втором курсе, пока изучают заклинание заморозки, пробуют его применять без палочки. Пообещай сто баллов каждому, у кого получится. Один гений на курс да найдется. А остальные подтянутся — слизеринцы из зависти, когтевранцы — из гордыни, гриффиндорцы — из духа борьбы, пуффендуйцы нагонят чистым старанием. Аналогично на остальных курсах — выбери по одному наиболее важному заклинанию из перечня. Пятый сможешь мотивировать возможностью изучать продвинутый ЗОТИ для будущей работы. У них буквально не будет выхода. — Ты хотел сказать — у вас не будет выхода? Ты же все ещё на пятом курсе, или я о чем-то забыл?.. Том отказался комментировать эту банальную провокацию. Они сидели до поздней ночи, обсуждая учебную программу и воображая какие-то невозможные, неосуществимые битвы с волшебными существами, дуэльные приемы, которые никто и никогда не применял, будущее, к которому придет Хогвартс. Гарри приготовил им чай и достал остатки пирога с патокой. Вряд ли Том заметил, как на его красивом лице мрачность и скрытность, присущие небезызвестному лорду, сменялись амбициозным азартом и раскаленными болезненными чувствами молодого Тома Реддла. *** Он скользил над землей, едва задевая мертвую, сухую листву, усеявшую дорогу. Ему не нужно было ступать по грязи — это для магглов и слабых волшебников. В отличии от всех этих смертных существ он умел летать. Великая сила вела его, переполняя привычным ощущением цели и правоты. Вокруг царила дождливая ветренная ночь, но, несмотря на поздний час, несколько детей в нелепых костюмах семенили по лужам, держа в руках кульки с конфетами. Один из этих детей заметил его и посмотрел ошарашено, будто увидел что-то ужасное и завораживающее одновременно. В конце концов мальчишка испугался, закричал и убежал к своей матери. Он не переносил звук детского крика. На секунду в голове пронеслась мысль убить этого маленького маггла с его матерью. Лишняя, ненужная мысль. Он пришёл в это место вовсе не для того, чтобы отвлекаться на такое. Что именно разозлило его в ребенке, искавшем защиты у своей матери, он предпочел не думать. Было слишком много тех кусков его души, которым он не желал уделять внимание. Он скользнул на другую улицу, где темнее, и, наконец, увидел их… Заклинание Доверия было разрушено, но люди в доме еще не знали об этом. Они даже не задернули шторы, и ему было прекрасно видно, как черноволосый мужчина в очках играл в гостиной с таким же черноволосым малышом. Ребенок хохотал и ловил руками наколдованные отцом огоньки… Он знал, вот-вот и к ним присоединится женщина с темно-рыжими волосами. Вместо нее в гостиную зашел высокий молодой человек. Его темные локоны ниспадали до плеч тяжелыми волнами, лица было не разглядеть. Этот человек подошел ближе к черноволосому мужчине, сразу же попадая в его объятия. Мужчина в очках с заметным удовольствием протянул руку, вплетая свои пальцы в чужие слегка вьющиеся волосы. Парень поцеловал мужчину в висок, закрывая их с сыном собой. В следующее мгновение резко захлопнулись шторы, скрыв гостиную и этих трех людей от его глаз. Значит… пришла пора покончить с ними. Из волшебной палочки, сжатой в его бледной руке, вырвалось заклинание. Дверь послушно приоткрылась. Когда он пересек порог, его поразила неожиданная тишина. Никаких голосов или смеха — только настороженное ожидание. Пламя от горящих дров заставляло тени на стенах плясать хаотичный, тревожный танец. Вскоре он увидел того самого молодого человека, тот теперь сидел спиной к нему на диване перед камином. Больше здесь никого не было — мужчина в очках и мальчик скрылись в других комнатах. Искры от пламени камина взметнулись в воздух. Невидимый, он уже подобрался совсем близко к молодому человеку, когда тот, наконец, повернулся к нему. Двойник… Его мерзкая молодая копия… Карие глаза без единой красной искры впились в него с откровенной злобой. Страх впервые за это время заворочался в душе. Ловушка? Его ждали? Он поднял руку с волшебной палочкой, направив ее в грудь этому пришельцу-двойнику. Пора было покончить с этим предательским недоразумением. Человек с его лицом разомкнул скривившиеся в гневе губы. — Опять хочешь убить себя, Волдеморт? Или пришел довести незаконченное дело до конца? Зеленый огонь уже разгорался на конце его палочки, осталось только одно небольшое движение. Двойник встал, полностью развернувшись к нему всем телом. В его уверенном высоком голосе не было дрожи. — Ты не отнимешь их у меня. И не посмеешь причинить им вред. Уйди из нашего дома, иначе я сам решу твою судьбу. Он рассмеялся на эти бесполезные угрозы. — Ты думаешь, у тебя хватит силы остановить меня? Ты — жалкое подобие моей личности. Всего лишь смертный человек… И капли страха не появилось в этих глазах, так похожих на его собственные. — Ты ничтожно мало знаешь о смерти. Я должен стать тем, кто защитит их от меня самого. И я стану. Двойник небрежно взмахнул безоружной рукой, и тьма небытия тут же поглотила все вокруг. ***

18 июля 1942,

дом Поттеров в Хогсмиде

— Том, а можно я с тобой? Я там даже не был, папа сразу запер эту комнату. Реддл обернулся на Альбуса, преследующего его буквально по пятам. Сегодня в их планах была расчистка чердака, и он совершенно не был против компании ребенка. Мальчику явно наскучило быть одному, пока отец прохлаждается в Хогвартсе. Понять, что именно там делал Поттер во время летних каникул, было весьма затруднительно. — Пойдем, если увидишь что-то странное, сразу дай мне знать. Том аккуратно снял ограничивающие заклинания с двери, после чего зашел на чердак. Первое, что бросилось в глаза, — огромный слой пыли, покрывающий все поверхности. Свет с трудом проникал сквозь грязное оконное стекло, и, несмотря на непоздний вечер, все в этой комнате было погружено в сероватый сумрак. Он прикрыл глаза. Сегодняшний сон все ещё мелькал под веками, прятался в темных углах его сознания. Яркое пламя камина… Рука Поттера в его волосах. На один абсурдный миг он задумался, не отрастить ли волосы подлиннее. — А что там такое, Том? Так блестит! Голос Альбуса выдернул его из потока внутренних размышлений. Вещей на чердаке было немного. Там стоял чей-то старый массивный стол, два шкафа и множество обгоревших котелков для зелий. Кое-где лежали стопки книг. — Ал, к котлам и столу не подходи. Блестит как раз куча старых снадобий. В некоторых могут быть яды. Альбус понятливо кивнул и прошел к самому дальнему шкафу. То, как во сне исказилось его воспоминание об убийстве Поттеров, вовсе не стало для него таким уж откровением. Он давно вел борьбу со своей темной стороной. Еще со времен посмертия на его счету осталось несколько побед, но это видение показало еще одну сторону проблемы. Его статус в этом доме был несколько… неопределенным. Он не вписывался в роль ученика для Гарри или старшего брата для Альбуса, но был вынужден ее играть. Не мог претендовать на роль старшего или хотя бы равного из-за формального возраста. Все было так двойственно. То, что он якобы не мог претендовать, вовсе не значило, что он не будет этого делать. Том отвлекся на чистку поверхностей от пыли. Подобная рутинная магия приносила ему тайное успокоение в последние дни. Порядок в вещах помогал упорядочить и мысли, смягчал страх перед будущим. «Тот покой, который я обрел здесь… как бы не обернулся против меня». Страшно было ловить себя на этой мысли, но он не хотел нарушать установившийся в доме баланс. Не хотел… ничего менять. «Если бы я мог, я бы навечно остался в этом бесконечном лете. Рядом с ними. В безопасности этого дома. Я совершенно утратил свои цели. Сон напомнил мне, как сильна была раньше моя воля, как она вела меня вперед. Как я не ведал сомнений ни в своих словах, ни в поступках». Где-то позади послышался скрип открываемых ящиков — Альбус исследовал старый шкаф. «Тут нечему удивляться. Все, что происходит в этом доме — плохо знакомая мне сфера жизни. Свои амбиции лучше реализовать не здесь… В конце концов, есть вся остальная часть страны. Мне же нужно место, где я могу быть спокоен. Где я сброшу маску… Поттер опять не прогадал, когда намекал на подобную возможность». — Я чувствую, тут есть кто-то живой… — из дальнего угла комнаты раздался едва слышимый голос Альбуса. Вряд ли Том мог успеть это предотвратить. И все же спустя мгновение он пожалел о том, что позволил своим путанным мыслям взять верх над привычкой к осторожности. — Папа!!! Почему там папа?! Том, помоги, сделай что-нибудь! Том! Реддл не понял, почему Альбус отшатнулся от шкафа и начал звать отца, но едва он перевел взгляд туда, куда указывал Альбус, все стало ясно. — Это боггарт, Ал. Твой отец жив и с ним все в порядке. Это существо притворилось им, чтобы напугать тебя. Кажется, ребенка эти слова не успокоили. Он зарыдал и попытался прикоснуться к телу своего мертвого отца, лежащего на полу. Том не дал ему этого сделать, обхватив со спины и оттащив назад. — Послушай меня, Альбус. Ты должен выйти отсюда, спуститься вниз и связаться со своим отцом через зеркало. Так ты убедишься, что он жив. Ты понял меня? Альбус уткнулся лицом в мантию Тома, рыдая и не собираясь никуда идти, и тогда тот сам поднял ребенка на руки и вышел за дверь, в раздражении захлопнув ее ногой. — Поттер меня убьет, и уже в какой раз — за дело. Сейчас, мальчик. Я помогу тебе, давай, садись вот здесь, — Том посадил Альбуса в кресло и призвал остатки успокоительных зелий из домашней аптечки. Скоро от Умиротворяющего бальзама ничего не останется. — Выпей это, быстро поможет. Альбус, плохо справляясь с собственными всхлипами, выпил жидкость из увесистого флакона. — Это выглядело… точно как мой папа. Его лицо… и шрам… и волосы. У меня же никого нет, кроме него. У нас обоих никого здесь нет… — мальчик закрыл лицо ладонями, сквозь его тело прошла едва заметная судорога. Том не знал, что с этим всем делать и как помочь ребенку. «Надо выселить с чердака эту тварь». — Ты злишься на меня, да? — Альбус смотрел на него такими знакомыми заплаканными глазами, а Том никак не мог понять его вопроса. — С чего мне злиться на тебя? Я злюсь на себя. Это была моя задача — проверить, безопасна ли комната. Альбус словно выдохнул и, наконец, слегка улыбнулся. — Я чувствую, что ты зол, но не могу понять — на кого?.. Я ошибся… Папа обычно обнимает меня, если я расстроен, а ты даже не прикоснулся ко мне, как только… отнес сюда. «Я ничем не показал свои эмоции. Как он узнал про злость?» — Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? Альбус сам сел к нему ближе, обхватив руками и прислонив щеку к груди Тома. Мальчик все еще дрожал. Эти прикосновения были непривычны, но неприятными он их назвать не мог. Слегка заторможено Том все же приобнял ребенка, погладил по спине. — Я не хочу доставать зеркало. Папа увидит, как я плачу. Он же испугается за меня. Я не хочу его беспокоить. — Это его обязанность, мальчик. Он несет за тебя ответственность, а магический мир, как и обычный, впрочем, это опасное место. Тут есть очень много страшных существ, смертельно опасных артефактов, других людей, в конце концов. Обязанность родителей — обеспечить своему ребенку безопасность. Всхлипы Альбуса постепенно становились все реже и реже. — Скажу тебе честно, мало кто из родителей способен это сделать. Тебе повезло больше, чем мне. Твой отец по большей части справляется. Кажется, Альбус немного успокоился. Зеленые блестящие глаза встретились с его взглядом. — Расскажи мне, что это за б-боггарт? — Приведение… просто призрак, который не обладает собственной внешностью. Он принимает облик нашего самого сильного страха. Есть специальное заклинание — Ридикулус, оно способно превратить боггарта во что-то смешное и вызвать смех. Смех же прогоняет страх, не так ли? — Реддл слегка улыбнулся Альбусу. Мальчик приподнял свою голову, чтобы лучше его видеть. Ал не разрывал контакт глаз уже довольно долгое время, и Том почувствовал легкую легилименцию. Признаться, это совсем не вызывало у него раздражения. Что-то было в этом… Ребенок Поттера пытался его понять. — Разве это существо не притворяется нашим самым сильным страхом, чтобы просто отпугнуть людей? Оно же пряталось там и испугалось меня так же, как я его. Я словно чувствовал чьи-то эмоции от этого шкафа, потому и заглянул туда. Том задумался над его словами. «Какого черта поттеровский сын ощущает эмоции сквозь предметы? Что за способности, о которых я ничего не знаю?» — Я думаю, ты прав. Боггарты любят темноту, поэтому обитают в разных дальних уголках дома, куда редко заглядывают люди. Любят прятаться под кроватью, в шкафах, редко используемых кладовых… Если бы им было жизненно необходимо питаться чужими страхами, они бы преследовали людей умышленно. — Просто боггарт не понимает, что люди ненавидят тех, кого боятся. И хотят причинить в ответ боль, уничтожить того, кто их пугает, или посмеяться над ним, — пока Альбус говорил эти слова, Том сильнее сжал его в объятиях. — Ты слишком умный мальчик для своего возраста. Ал всхлипнул и покачал головой в отрицании. — Том, разве это не твои мысли? Я только их почувствовал. Они посидели вместе еще несколько минут. Стоило признаться самому себе, что некоторые слова Ала вызвали у него беспокойство. — Скажи мне… как давно ты умеешь чувствовать чужие эмоции? Как ты их считываешь? «Возможно, мальчик просто врет. Хотя ложь я бы точно распознал». — Просто ощущаю. Как и чужие мысли, если очень захочу. Папа говорит, у меня это лет с трех появилось. А может и раньше… «Я видел его способности в Омуте. Тот день, когда Поттер окончательно ушёл от своей жены… Надо же, оказывается малыш вовсе не обычный легилимент. Какие еще мои эмоции и мысли он чувствовал?» Ему стоило ощутить себя в опасности, но Альбус, несмотря на свои таланты в ментальной магии, его не пугал. «Что он может сказать Поттеру? Я сам едва справляюсь со всем бредом, что творится в моей голове. Едва сохраняю рассудок. Воспоминания о прошлом и будущем перемешались. Я возьму свой разум под контроль, но сколько времени на это уйдет? Пусть Альбус лучше привыкает ко мне… как есть. Если постоянно жить рядом — это неизбежно. А именно здесь жить дальше я и намерен». Том отправил греться чайник, после чего налил им с Алом пару чашек, достал спрятанную на верхней полке коробку с шоколадными лягушками. — Видимо, твой отец купил тебе. Не знаю, когда он планировал их открыть, но сейчас явно есть более веский повод. Ты пока тут пей чай, я поднимусь наверх и наложу чары на чердак. Дождавшись утвердительного кивка от мальчика, Реддл поднялся обратно, медленно вращая в руке волшебную палочку. В комнате было тихо, дверца шкафа вновь была плотно прикрыта, хотя Том помнил, что ее никто из них не закрывал. — Ну давай, покажись мне, — Реддл обхватил металлическую ручку шкафа и настежь раскрыл ее. На полу лежал его труп. Бледная змеиная кожа, длинные паучьи пальцы и безносое лицо. Том всмотрелся в детали, вспоминая собственный старый облик. Только это не продлилось долго — боггарт начал трансформироваться. Призрак пару мгновений не мог решить, кем же ему в итоге стать. — Том… Зеленые глаза Гарри смотрели прямо на него, источая давно забытый огонь мщения. — Скажи мне, Том Реддл, кем ты хочешь для меня стать? — Поттер рассмеялся ледяным смехом. — Ты забыл, как убил моих родителей? Как переступил через труп моего безоружного отца, через мою маму, закрывшую меня своим телом, умолявшую тебя о пощаде до последнего вздоха. Величайший темный маг! Каково было убивать ребенка, которого уже некому было защищать? Слова долетали до его сознания, но тело даже не подумало поднять волшебную палочку и прекратить поток едких слов. — Ты преследовал меня годами, заставил жить в постоянном страхе смерти и чувстве вины за гибель всех, кто пытался мне помочь. Из-за тебя я похоронил своих друзей и близких. Свою семью, своего крестного — всех. И напоследок, — лицо Гарри исказила судорога отвращения и боли. — Ты вынудил меня сдаться тебе, отправил на верную смерть. Мне было семнадцать лет! Семнадцать! Ты помнишь, что я чувствовал, пока шел к тебе в ту ночь? Хочешь стать частью моей семьи, Реддл? Помнишь, как трижды применил Круциатус к моему якобы трупу, чтобы доказать свою победу? Мое тело взлетало в воздух, как безвольная тряпка… Том прикрыл глаза. Видеть это лицо перед собой было невыносимо. — Замолчи, — он пытался сохранить остатки своего спокойствия, но все было бесполезно. — Тебе не заткнуть меня больше. Кто-то хотел услышать искреннюю правду? Вот моя правда! Почему же она не нравится тебе, Том?! СМОТРИ МНЕ В ГЛАЗА! Его горло сковал спазм, стало тяжело вдыхать воздух. В этот момент он был удивлен тому, что все еще контролировал себя. Переждав особенно сильный приступ боли, Том все же нашел в себе смелость посмотреть на Поттера. Но тот не собирался его жалеть. — Твой сон — бред, Том Реддл. Не бывать этому никогда. Ты, убийца, никогда не заменишь мне мою семью! — Ридикулус, — Том отправил боггарта обратно в шкаф, после чего запечатал его там заклинаниями. — Пока хватит с тебя прогулок. Пребывая в каком-то оглушенном состоянии, он вернулся в гостиную. Альбус комфортно устроился на диване и с интересом разглядывал карточки от шоколадных лягушек. Реддл тоже сел недалеко от него. — Том, тебе тоже… грустно? Мальчик все еще выглядел тревожным, потому Том попытался уйти от ответа. — Что ты сам сейчас ощущаешь, Ал? Какие эмоции? Я, в отличии от тебя, не так в этом силен. Вряд ли… почувствую. — Я… я вспоминаю маму и… брата. Я не… не хочу скучать по ней. Знаю, что был ей не нужен. Она… никогда не любила меня так, как Джеймса… Никогда не поздравляла с днем рождения… Папа так и не сказал мне, в чем я виноват! Почему она так со мной поступала? Почему? Я должен радоваться, что никогда не увижу больше маму, но я так сильно, так сильно скучаю по ней. Том вспомнил ночь, в которую родился Альбус, вспомнил, как Гарри стоял с ним на руках и точно так же рыдал от отчаяния, как его сын еще несколько минут назад. — И этот призрак… Том, мне страшно… Я боюсь, что с папой что-то случится. У меня больше нет никого. Что я могу сделать?.. Сегодняшний сон и события дня смешались в его голове в конкретную мысль. «Я так легко мог бы отомстить тебе, Гарри. Отомстить за все наше прошлое. Убить твоего сына, добраться до остатков твоей родни у магов и магглов. Расправиться со всеми, чья смерть причинит тебе боль, прямо у тебя на глазах. Ты бы не выдержал этого, а может… Знаешь, а может ты бы опять меня удивил… Только вот я ничего этого не хочу. Более того — страшусь, что новые смерти близких могут стать для тебя последней каплей. Альбус же… сам дорог мне настолько, что одна лишь мысль о его возможной смерти заставляет меня вспоминать старые ритуальные практики. Лили, твое влияние». Реддл посмотрел на Альбуса, сам протянул руку и позволил себе прикоснуться к растрепанным волосам ребенка. «Как удачно, Гарри, что ты не сменил фамилию». — Вы с отцом не останетесь одни. «Пришло время навестить Флимонта и Юфимию… Поттеров».