Своими глазами

11 июля 1942

Поттер выбрал ночные смены для дежурств в реддловском приюте. После покупки старенького дома в Хогсмиде у него хватило времени привести в порядок только их с Алом спальни. Остальные комнаты пребывали если не в плачевном состоянии, то явно требовали мелкого ремонта и уборки. Простые бытовые чары помогли убрать многолетнюю пыль, но общий обветшалый вид это едва ли улучшило. — Ал, я на работу, — Гарри уже уложил сына в кровать. — Не убирай зеркало, ладно? Я буду периодически наблюдать, все ли у тебя в порядке. Мальчик, уже укутанный в тонкое одеяло, смешно нахмурился. Казалось, каждый взмах ресниц давался ему с трудом — настолько он устал за день. — Я же спать буду. Зачем за мной следить?.. Поттер улыбнулся, пригладил растрепанные черные волосы сына. — Все равно за тебя переживаю, — он наклонился и поцеловал его в лоб. — Спи. Если что-то случится, зови меня через зеркало, а если не отвечу — иди к миссис Макмиллан. Она свяжется со мной. Альбус внимательно и как-то грустно посмотрел на него. — Папа, я все запомнил. Гарри непросто давалось оставлять сына одного на несколько часов, но стоило признать, пока Ал реагировал куда спокойнее, чем от него можно было ожидать. В легкой суете Поттер раскрыл чемодан, на дне которого лежали несколько стеклянных флаконов с Оборотным зельем и чей-то клок волос. Вытащив один волос, он бросил его в зелье — то сразу же приобрело неприятный серый оттенок. Через несколько минут, окончательно завершив трансформацию, Гарри аппарировал. Сегодня днем Реддл должен был вернуться в свой приют в сопровождении одного из сотрудников Малфоя. После объявления войны большинство детских домов, в том числе приют Вула, эвакуировали в сельские районы, расположенные достаточно далеко от Лондона. Всех детей расселили в длинном трехэтажном кирпичном доме — одном из немногих каменных строений в округе. Стены в нем, однако, прекрасно пропускали все звуки, будь то крики домашней птицы по утрам, или колокольный звон, разносившейся от местной церквушки. Гарри убедился в этом как только прибыл на заранее обговоренное место — подвальное помещение прямо под главным входом. Там уже ждал его сменщик — Робардс, ликвидатор магических происшествий. Гарри снял с себя дезиллюминационные чары, и человек, выглядящий сейчас совершенно так же, как и сам Поттер, махнул ему рукой. — Никаких происшествий не было. Реддл работал в саду, к нему никто не подходил. Сейчас он уже вернулся в свою комнату. Ну все. Бывай, профессор, — и сразу же аппарировал, даже не дождавшись от Гарри ответа. — Ублюдок. Мог бы и поздороваться нормально. Гарри поднялся на третий этаж, где располагалась комната Реддла. Коротко постучав, он приоткрыл дверь. Две кровати, шкаф, стулья и один стол — вот и все, что он увидел. Кроватью это, конечно, сложно было назвать, просто металлический каркас, на который накинули пару тонких тряпок. Вторая кровать уже была заправлена, под ней расположился реддловский сундук с вещами. Сам Том обнаружился за столом, читающим какую-то книгу в слабом свете двух свечей. Личных вещей в комнате Гарри увидел очень мало. В основном это были книги и маггловская одежда. Видимо, все остальное Реддл не рискнул вытащить из защищенного сундука. — Робардс ушел. Я теперь на смене вместо него. Том медленно, словно нехотя отложил книгу и оглянулся на своего наблюдателя. С тех пор как Гарри видел его последний раз, парень стал выглядеть значительно лучше. Отек с век и лица окончательно спал, явив те самые точеные скулы и миндалевидную форму глаз. Гарри пробрала легкая дрожь от этого вида. Да, теперь сомнений в том, кто перед ним, не возникало. — Выглядишь уже лучше, — Поттер приблизился к нему, внимательно вглядываясь в знакомые и в то же время несколько непривычные черты. Глаза Реддла сильно выделялись, казались больше, чем он видел в воспоминаниях, брови были тоньше, а щеки, несмотря на общую худобу подростка, все еще сохраняли некоторую округлость, не свойственную взрослым. Гарри подумал, что Реддлу скоро предстоит очередной скачок роста. Крестраж, уничтоженный им на втором курсе в Тайной комнате, выглядел практически взрослым человеком, а Том перед ним — все еще нет. — Тебя же предупредили, что мы все будем под Оборотным? — Аврор Итан рассказал, — Реддл ответил холодным, хоть и вежливым тоном. Никаких хрипов в его голосе уже не было. — Вы все превращаетесь в отставного военного врача, который якобы живет и работает в моем приюте. Гарри вытащил из собственного чемодана постельное белье, ленивым взмахом палочки заставив его самостоятельно раскладываться на кровати. — Профессор, ночью вы тоже будете в облике этого человека? Зачем, если вас никто не увидит? Гарри покорежило от этого обращения — «профессор». Он почему-то до последнего надеялся, что Реддл прекратит играть роль, когда они останутся наедине. Видимо, тот не собирался упрощать ему жизнь. — Есть риск, что кто-то из сотрудников может заглянуть. Мало ли, кому-то ночью понадобится врач. Он сел на кровать, все свое внимание направив на Реддла. Том тоже продолжал смотреть на него, совершенно не скрывая любопытства. Стоило признать, лицо Тома передавало довольно много оттенков эмоций. Какие-то из них были поверхностными и быстро гасли, какие-то, напротив, все время оставались в глубине его глаз, в излишне напряженной линии бровей. Гарри старался не глазеть, но у него плохо получалось. — Мне не нравится, как этот человек выглядит, — парень прошелся взглядом по всему телу Гарри. — Вы же можете наложить иллюзию, если кто-то будет стучаться к нам. Оборотное действует недолго, не пейте новую порцию, пока вы тут. Поттера несколько удивила просьба. — Чем для тебя лучше моя настоящая внешность? Не все ли равно? Тот плотно сжал губы и, недолго поколебавшись, ответил: — Я плохо сплю, когда рядом кто-то незнакомый. Не стоило начинать потворствовать желаниям этого человека, но Гарри решил иначе. Если Том Реддл снизошел до завуалированных просьб, стоило в качестве жеста доброй воли пойти навстречу. — Хорошо. Я не буду пить Оборотное, пока в этом не появится необходимость. Тело Реддла слегка расслабилось после этих слов, и только тогда Гарри понял, что все это время парень был напряжен. Раздумывая, спросить или не спросить, он все же не сдержался: — Кто из моих сменщиков в этом образе натворил перед тобой какую-то хрень? Реддл не двигался и не отвечал, продолжая читать свою книгу. — Том?! — С чего вы это взяли, профессор Поттер? — О, угадай с одной попытки? Лицо Реддла помрачнело, проявляя глубинную, хорошо запрятанную злость. — Утверждаете, что я лгу? Гарри с закипающей яростью подошел к нему, пытаясь поймать чужой взгляд. — Я только спрашиваю. Ты должен мне сказать, если что-то с тобой случилось. — Я скажу вам, если что-то случится, — в голосе Реддла явственно проступил стальной отзвук. — Сядьте уже, мистер Поттер. У наших стен очень хорошая слышимость, а репутация у меня и так — сомнительная. Том вернулся к чтению, периодически конспектируя какие-то моменты в знакомую тетрадь с черной обложкой. От того, как неудачно началось их общение, Гарри охватила злость напополам с нездоровым азартом. — В Мунго нам сказали, что у тебя есть пробелы в памяти. Так что? Воспоминания не вернулись? Реддл по-прежнему даже не повернулся в его сторону. Гарри был виден только его профиль в свете свечей. — Нет. Я все еще плохо помню события последнего года своей жизни. Трусливый лжец! Сколько еще он собирался прикрываться своей якобы амнезией? Конечно, как же можно хорошо помнить события сорок второго года, если они для тебя произошли семьдесят лет назад! — А занимался сегодня чем? Робардс сказал мне, что ты работал в саду. Это что у вас за занятия такие в каникулы? Взгляд темных глаз скользнул в его сторону и снова вернулся к книге. — Странный у вас допрос, профессор Поттер… — Это попытка поговорить с тобой, Том. Люди иногда делают это с друг другом. Ну, знаешь, разговаривают. Реддл после этих слов слегка повернул к нему голову, поймал взгляд ярко зеленых глаз и все же ответил: — Многие старшие дети занимаются помощью местным фермерским хозяйствам за плату. Правда большая ее часть идет нашей администрации, или, как говорит миссис Коул, на содержания приюта. Сейчас во всей Британии существует нехватка продовольствия и подобные работы крайне востребованы. Вы разве не слышали об этом, профессор? Гарри нечего было на это сказать. Волдеморт решил поумничать перед ним, а он решил ему это позволить. Пусть продолжает свой спектакль столько, сколько сможет. — Вам приходилось бывать в военном Лондоне? Там даже землю в общественных парках стали использовать для выращивания овощей. — Обычно я пользуюсь каминами с летучим порохом. Заходить в маггловские места не приходится. Гарри услышал со стороны стола звук, похожий на высокомерное фырканье. Ответить Реддл правда ничего не успел — на подоконник единственного в комнате окна сел чей-то филин. Том забрал у него запечатанный сургучом конверт, но птица не улетела сразу, очевидно, ожидая ответ. Гарри успел заметить только пару строк, написанных дорогими изумрудными чернилами. В том, кто является автором реддловской корреспонденции, Поттер практически не сомневался. Том перестал обращать на него какое-либо внимание, поэтому через некоторое время Гарри вытащил зеркало, решив проверить, как там Альбус. На миг ему в голову даже закралось сомнение — вдруг Реддл и правда забыл все? Том быстро написал короткую записку, отдал ее филину, затем краем глаза посмотрел на Гарри, будто проверяя, не подсматривает ли тот за ним. Неожиданно на его лице мелькнула заинтересованность. — Это Связанные зеркала? — Том даже придвинул стул поближе к его кровати. Гарри опустил взгляд на реддловские запястья, впервые имея возможность видеть их так близко. Длинные и бледные пальцы. Кое-где на его коже виднелись свежие царапины, наверно, из-за работы в саду. — Я видел что-то похожее в одной лавке Лютного переулка. Поттер понять не мог, как тот в одно мгновение может быть таким отстраненным, а уже в следующее — настолько бесцеремонным. — Да, но этот артефакт не имеет отношения к темной магии. Не знаю, что подобная вещь могла делать в Лютном. — Вы столь недавно переехали в Британию, но уже хорошо осведомлены о наших магических улицах… Почему же вы считаете, что в Лютном продают только темномагические предметы? Там можно найти редкости и раритеты, которых нет в Косой аллее. Гарри до последнего надеялся, что Том сейчас прекратит ломать эту комедию. Ожидания в очередной раз не оправдались. — Вот именно. Я переехал недавно и не знаком с ассортиментом каждой сомнительной лавки. Губы Реддла растянулись в ухмылке. — Как грубо, профессор. Гарри посмотрел на него прямо, с какой-то неожиданной даже для самого себя грустью, и Том, заметив это, прекратил улыбаться. — Позвольте спросить, кто обладатель второго зеркала? — Мой сын. Брови Реддла приподнялись в удивлении. Хоть это движение и было едва заметно, но Гарри видел его четко. А также видел то, что дальше, в глубине этих темных глаз, таилось куда более сильное чувство. — Сколько ему лет? — Через несколько месяцев будет семь. Реддл едва заметно кивнул, пребывая после этих слов Гарри скорее в своих мыслях, чем в этой маленькой приютской комнатке. Через некоторое время вынырнув из странного, застывшего состояния, Том уставился прямо на поттеровский лоб. — Да, ваша внешность вернулась. Так гораздо лучше. Гарри не мог понять, во что играл Том. И была ли вообще какая-то игра. Он запутался в чужих эмоциях, но для первого в их жизни разговора без выкрикивания непростительных заклинаний все прошло вполне… нормально?.. Даже слишком. — Я — спать. Советую не ходить ночью по коридорам приюта. Можете ненароком увидеть или услышать то, что вам не понравится, — сказав это, Том ненадолго ушел в общую на этаже уборную, оставив Гарри в одиночестве. Позже, уже расположившись в кровати, парень натянул на себя тонкое старое одеяло и отвернулся к стене. Поттер уже не мог видеть его лица, только острый контур довольно широких для такого тощего подростка плеч. Ему показалось, что в чужой руке, скрытой под подушкой, мелькнула тисовая волшебная палочка. Гарри не спал, хоть и сидел практически в полной темноте. Он не думал, что Реддл может напасть на него. Даже будучи Волдемортом — действовать исподтишка никогда не было ему свойственно, он имел достаточно смелости, чтобы выйти для открытой дуэли. Сейчас наличие этого сомнительного достоинства в характере его врага казалось ему особенно удачным. Через пару часов сидения без дела, Гарри вновь бросил короткий взгляд на Реддла. Тот подтянул ноги поближе к телу, словно пытался согреться. Поттер заметил даже легкую дрожь в чужом теле, хотя за окном стояла теплая летняя ночь. Неожиданно все стало значительно проще. Аккуратно, стараясь сделать это совершенно незаметно, Гарри направил в сторону Тома невербальное согревающее заклинание. Решив воспользоваться весьма прозрачной подсказкой, Гарри вышел в общий коридор на разведку. Он не тешил себя иллюзиями, что Реддл действительно уснет в одной комнате с ним. По коже Поттера распространилось действие заклинания невидимости, к правому уху было приложено устройство, отдаленно напоминающее какое-то из старых изобретений близнецов Уизли. ***

12 июля 1942,

эвакуированный детский приют Вула

— Реддл успел подраться с какими-то местными детьми. Я так понял, те не больно-то довольны, что Том отбирает у них и так плохо оплачиваемую работу. Гарри уставился на Робардса, как на идиота. Нараставшее в нем последние дни напряжение грозило вылиться в некрасивую сцену. — Так вы вмешались в драку? Что с ним сейчас? — он вскипел за секунду. — Разве мы не получили указание в подобных случаях забирать его отсюда? Робардс скривился. — Это не в мою смену было, а в утреннюю. Итан какого-то хрена прохлаждался, вовремя не заметил. Не переживайте, профессор — Реддл легко отделался. Это недостаточно сильный повод, чтобы закончить проверку. Мало ли что с подростками в их возрасте бывает. Мы зафиксировали факт, работаем дальше. Робардс аппарировал, опять не дав Гарри высказать все, что он о нем думает. В ярости чеканя каждый шаг, Гарри поднялся на третий этаж. Том в этот раз не сидел за столом, а устроился в своей кровати. Его руки лежали на коленях, и парень даже не скрывал, что держит в них волшебную палочку. Лицо он повернул в сторону окна так, что в приглушенном свете свечей Гарри не смог нормально разглядеть, были ли на нем какие-то последствия драки. — Том, — Гарри подошел к его кровати. Парень не обращал на него никакого внимания. — Что сегодня произошло? Реддл слегка повернул голову в его сторону, и Гарри стал виден кровоподтек на левой щеке. — Почему ты не защитил себя легилименцией? Я знаю, ты способен на это. Том посмотрел ему в глаза, и после этого его губы скривились в явном отвращении. — Кое-кто сказал мне, что если я буду в опасности — смогу сразу же покинуть это место. Но вот я сижу в своей комнате, профессор Поттер, и мои «охранники» не спешат увести меня отсюда. Грудь Гарри стала вздыматься чаще. Ему было совершенно ясно, что Том имел ввиду. — Я пойду завтра разбираться в Министерство. Можешь не сомневаться, для меня это не является чем-то приемлемым. Только мне понадобится твое воспоминание об этой драке, его нужно предъявить как доказательство. Реддл сощурил глаза от злости, но Гарри почему-то заметил только как на чужом идеально прямом носу проступили маленькие морщинки. Иногда его добивала собственная избирательная внимательность. — Хотите мне в голову забраться?! И как я это сделаю? Мне нельзя колдовать! Подставить меня хотите, профессор? Исключить из Хогвартса? Странным образом взрыв эмоций Реддла скорее успокоил Гарри, чем вызвал ответную ярость, как у него это обычно бывало. — Я могу это сделать и при помощи своей палочки, достаточно только твоего разрешения. Понятно, что тот не хотел пускать его в свою голову. Это было бы прямое признание того, кто он есть. Но зачем эти подростковые срывы? Настолько вжился в роль? Реддл резко встал с кровати, и тогда на его шее стали отчетливо видны синяки. В глазах Поттера полыхнуло кровавое марево — все подозрения мгновенно исчезли из его головы. — Кто это сделал с тобой, Том? Что ты им позволил с собой сделать? — Гарри неосознанно протянул руку к плечу Реддла, за что немедленно получил по ней хлесткий удар. — НЕ СМЕЙ! Этот крик по силе был подобен Империусу. Его отголосок словно завис между ними в воздухе. Оба замерли, уставившись друг на друга. — Как скажешь. Том медленно перевел взгляд на правую руку Гарри, кожа на которой от его удара уже начала краснеть. Что-то изменилось в его взгляде. — Я не хотел вас ударить. Эти слова прозвучали как-то обреченно. Гарри не понял, с чего вдруг взялся такой тон. Он посмотрел на свою пострадавшую кисть, прикоснулся к ней другой рукой и потер слегка поврежденную кожу. — Скажи мне словами, что произошло. И, пожалуйста, без рукоприкладства. Я пока в своем уме и способен понимать английский. Том сел обратно на свою постель, его взгляд переходил от одного предмета в комнате к другому, но никак не соприкасался с Гарри. Поттер уж было подумал, что на сегодня разговор закончен. — Местные думают, что я учусь в частной школе. Профессор Дамблдор именно так объяснил все руководству приюта. Не то чтобы они не правы. Как думаете, хорошо ли нищие, вечно голодные дети относятся к тем, кто учится в частных школах? Кто приезжает сюда только на два месяца в году? Едва начав говорить, Том уже не мог остановиться. — Если у меня и была раньше здесь какая-то репутация, то сейчас от нее ничего не осталось. Я не верю в то, что вы тут только чтобы помочь мне. Никакой помощи я не получил, сплошное вранье. Я бы и сам справился, если бы вы не мешались под ногами. Но я не могу рисковать и защищать себя с помощью магии, пока вы все тут следите за мной. Значит, что мне остается, профессор? — Дай мне воспоминания. Я закончу все это. — Я вам не верю, — в голосе Реддла послышалось едва заметное шипение. — Вы отнесете их директору, чтобы показать, как я применял ментальную магию для самозащиты. Меня исключат. Гарри понял, что он в тупике. — Хватит. Направь свою излишне бурную фантазию в другое русло и подумай, что еще мы можем сделать тогда? Дай мне идею! Ты что-нибудь сделал с теми парнями? Реддл холодно рассмеялся. — Не беспокойтесь, профессор. Пару раз им приснятся кошмары ночью и все пройдет. Я не люблю пачкать руки о чужие тела. — Я вытащу тебя отсюда и без подобных провокаций, Том. Просто держись ото всех подальше еще пару дней и защищайся легилименцией СРАЗУ, а не когда тебе уже несколько раз врежут по лицу. Гарри, в деталях рассмотревший опухшую кожу с левой стороны лица Реддла, раздраженно добавил: — Я сейчас аппарирую домой на несколько минут. Не выходи никуда, пока не вернусь. Едва открыв дверь собственного дома, Гарри манящими чарами призвал несколько лекарственных зелий из домашней аптечки. Пока он шел мимо кухни его посетила еще одна идея — он набрал в картонную коробку несколько кусков мясного пирога, положил туда же бутылку с тыквенным соком и пару яблок. — Вернулись… — Том поморщился от неожиданно прозвучавшего рядом с ним хлопка аппарации. — Принес тебе еду и тыквенный сок. Нет сил смотреть на твои кости, — Гарри вытащил награбленное в собственном доме съестное богатство. — И вот этим воспользуйся. На кровать Реддла приземлилась склянка с зельем и какая-то плоская металлическая банка. — Там волшебная мазь от ран и синяков. Пройдут за несколько минут. А зелье — обезболивающее. — Пытаетесь подкупить меня? Новая стратегия? Гарри рассмеялся от абсурдности того, что происходило. — Ты придумал, чем еще мы можем подтвердить то, что находиться тебе здесь небезопасно? Да хватит так смотреть! Этот пирог не отравлен! Том, видимо, и правда был голоден, иначе было невозможно объяснить, почему тот все же перестал ломаться. Длинные пальцы вцепились в кусок теста, и через десять минут с пирогом было покончено, бутылка тыквенного сока также опустела. Гарри запоздало подумал, что надо было взять больше. — Спросите завтра у вашего сменщика Итана, почему ему пришлось лечить травмы маленького Дженкинса. Кажется, он мне сегодня утром ныл, что не нанимался лечить магглов. Я не утверждаю, Дженкинс и правда мог сам неудачно упасть и получить сотрясение мозга, но в нашем приюте редко что происходит само собой. Гарри кивнул. — Хорошо, проверю. Почему Итан тебя не вылечил, раз была его смена? Почему этого не сделал Робардс? Реддл поймал его взгляд, в глубине карих глаз то появлялись, то исчезали какие-то темные, загадочные чувства. — Они — не целители, и никакого права лечить меня не имеют. С чего бы мне доверять этим людям? Том демонстративно открыл банку с мазью, которую принес ему Гарри. Все еще продолжая смотреть ему прямо в глаза, зачерпнул пальцами небольшое количество густой смеси и одним длинным движением размазал ее по своей поврежденной щеке. Гарри сглотнул, сам не зная, что чувствует. Комментировать вслух столь очевидные противоречия в словах и поступках Реддла не было никакого желания. В его сторону неожиданно полетела та самая банка с мазью. Гарри поймал её на лету без особого труда. — Для вашей руки. Они играли в эти переглядки еще пару минут, после чего Реддл лег в свою постель и прикрыл глаза. На этот раз он не стал отворачиваться к стене, и Гарри мог наблюдать, как постепенно его кожа залечивается под действием зелья. Когда Том, предположительно, уснул, Гарри укрыл его вторым одеялом, принесенным из дома. Чем больше времени он проводил с Томом, тем больше пробелов видел в чужой актерской игре. Нет, Реддл не врал ему о мотивах своих поступков, не скрывал собственные эмоции, даже почти не пытался манипулировать. Волдеморт будто специально прокололся на каждой вещи в своем собственном поведении, которая только могла его выдать. Реддл был предельно искренен и открыт. Слишком быстро сокращал дистанцию между ними. Никогда, никогда бы он не позволил себе так обнажить свои страхи и слабости перед едва знакомым человеком. Гарри продолжал собирать доказательства с планомерным упорством бывшего аврора. *** Миссис Коул ещё не спала, когда ей послышался шорох и чьи-то шаги в коридоре. Женщина обеспокоенно дернулась, увидев, как дверь её комнаты открылась сама собой, будто от сквозняка. Она попыталась встать с кровати, но не успела это сделать. — Легилименс. Реддл не мог дать ему свои воспоминания, значит он достанет чужие. ***

13 июля 1942,

эвакуированный детский приют Вула

Гарри ждал в подвале приюта, когда прибудет аврор Итан. Как только тот аппарировал, Поттер накинулся на него с расспросами. — Что случилось с Дженкинсом? Вы что, не осознаете, что случаи с другими детьми тоже необходимо отражать в наших отчетах? Или вы ждете, пока Реддла покалечат достаточно сильно? Тот как-то особенно агрессивно засунул свою волшебную палочку в держатель на рукаве. — Почему-то именно в мою смену кто-то из детей неудачно падает или заболевает. Этот мальчик приходил то с синяками, то с сотрясением мозга. Я дал ему некоторые зелья из тех, что действуют на магглов, что еще оставалось делать? — Дженкинс, что, по-вашему, сам себе эти травмы нанес? — Я не владею легилименцией, профессор Поттер. Если очень хочется — идите и сами проверяйте местных детей. Моя задача смотреть за Реддлом в первую очередь, а во вторую — поддерживать легенду личности под Оборотным. Про беспокойство о маггловских детях речь не шла. — Вы совсем тупой, или не понимаете, что если сегодня издеваются над магглом, завтра будут над волшебником? Аврор Итан поттеровское оскорбление не оценил. Большую часть дня Гарри провел в бесконечных собраниях в Хогвартсе, затем в Визенгамоте. Состоялось второе слушание по законопроекту, где Гарри выступал в качестве свидетеля. История с дракой Реддла и травмами еще одного ребенка только предваряла основную часть его выступления. После он показал им воспоминания, ради которых прошлой ночью вломился в комнаты приютских воспитателей. С трибуны Поттер уходил в гробовой тишине. Переместившись к началу своей смены обратно в приют, он застал Реддла вовсе не готовящемся ко сну. Гарри думал, стоит ли начинать разговор о том, что происходило в приюте, но понял, что сегодня сам к этому не готов. Для подобного разговора нужно было хотя бы нормально выспаться, а он уже почти сутки был на ногах. Да и к тому же у Реддла, очевидно, были свои планы на вечер. — Я собираюсь пойти за ингредиентами для зелий в местный лес, — Том держал в руках тканевую сумку, поверх его плеч была накинута черная мантия без каких-либо эмблем. — Сегодня новолуние — одна из полезных для сбора трав фаз луны. Вы пойдете со мной? Поттер проверил свою волшебную палочку, захватил зеркало для связи с сыном, сумку с едой, которую опять принес из дома, и вышел вместе с Томом за дверь. Пока было непонятно, в какой из своих фаз сегодня находится Реддл — в агрессивной или обманчиво-вежливой. — Почему ты в мантии? — Гарри на всякий случай вытащил волшебную палочку. — Нас могут увидеть. — У меня нет маггловской верхней одежды подходящего размера. Думаете, я каждый сезон могу себе позволить ее покупать? — Ты можешь трансфигурировать? — За последний год я вырос на пять дюймов, это просто бесполезно. Думаете, эта мантия уже не трансфигурирована? Она в отличии от маггловских вещей хотя бы выдерживает несколько преобразований. Гарри грустно улыбнулся. Вспомнились собственные обноски, которые ему доставались от Дадли. Усилием воли он напомнил себе, кто был виновником его детства в семье Дурслей. Реддл явно давил на жалость, какой же старый и действенный прием. Но не для Гарри. — Пять дюймов, ничего себе. Только сейчас Гарри понял, что они одного роста. Реддл обещал стать по-настоящему высоким, когда его подростковый возраст подойдет к завершению. Тот усмехнулся, бросив на своего собеседника проницательный взгляд. Темная прядь волос выбилась из прически и упала на высокий бледный лоб. Гарри с удивлением ощутил, как на свежем лесном воздухе отступает головная боль. — Школьный фонд не покрывает трат на одежду? — Вопрос в качестве этой одежды. На факультете потомственной аристократии дешевая ткань всегда видна. В первые годы учебы я зарабатывал деньги на выполнении домашних заданий для моих высокородных тупиц-однокурсников. Только у этого есть обратная сторона, догадываетесь, какая? — То, что они тебя покупают. Хотя сами ничего не стоят. — Я ненавижу их всех, — Реддл сказал это тихо, но с довольно ощутимой страстью в голосе. Гарри понять не мог, почему тот был так откровенен с ним. — Может, двое-трое действительно талантливых магов из менее знатных семей еще сойдут на роль приятелей. От остальных же я услышал достаточно интересных фраз за эти годы. Фраз о том, где мое место. — И все же ты дружишь с ними. — Поддерживаю общение. Мы живем под одной крышей. Их семьи обладают влиянием в обществе. Я — сирота без связей, денег и личного имущества, и здраво оцениваю свое положение в этой иерархии. — И какое же твое положение? Профессор Слизнорт упоминал, что ты владеешь парселтангом. Разве этот редкий дар не выделяет тебя на факультете? Не говоря уже про успехи в учебе? Том бросил на него очередной короткий взгляд. — У меня нет прямых доказательств моего родства с потомками основателя факультета, если вы про это. Пока это только домыслы, которым не особо придают значение. Моя фамилия уже говорит о том, что моя кровь… Вы тогда в Мунго верно заметили — чистокровные помогают мне, только когда им что-то нужно взамен. Когда я сам нуждаюсь в чем-то, для них это пустой звук. Приходится искать для таких иные… стимулы. Гарри понял, что тот его спор с Малфоем все же не прошел мимо ушей Реддла. — Вам ведь тоже что-то нужно от меня, профессор… Иначе бы не таскали мне еду из дома, не пытались лечить… Поттер вскинул на него несколько раздраженный взгляд. — Ты намекаешь на то, что я обеднею, поделившись с тобой куском пирога? — Если в этом нет выгоды, зачем это делать? — Не находишь причин, почему кто-то может быть добр к тебе? Том отвернулся от него, едва услышав эти слова, но Гарри успел заметить болезненное и уязвимое выражение на чужом лице. Да… Кое-кто так и не взял под контроль свои реакции. Гарри это было только на руку. — Иногда люди помогают друг другу в надежде, что им когда-нибудь помогут в ответ. Вот так все просто. Даже без прямой сиюминутной выгоды такие действия способны упростить нам жизнь в будущем. Иногда просто потому что воспитаны так — не могут пройти мимо чужой беды. Иногда потому что чувствуют чужую боль, как свою. Реддл ничего не ответил, только вновь повернул голову в его сторону. На этот раз никаких особых эмоций на его лице Гарри не увидел. — Мне нужно, чтобы руководство Хогвартса взяло на себя ответственность и начало нормально относиться к своим ученикам. Моему сыну там предстоит учиться через несколько лет. Жизнь непредсказуема… Гарри рассмеялся от пришедших в голову мыслей. — Вдруг я завтра умру, и куда тогда отправят моего ребенка? В такой же маггловский приют? В волшебном мире Британии у него родственников, кроме меня — нет. Так что от тебя мне нужно только содействие в убеждении Визенгамота в том, как тебе тут плохо живется. Ты с чем-то из этого не согласен, или я утихомирил твою паранойю хотя бы на пару часов? Том хмыкнул, после чего на его губах мелькнула едва заметная улыбка. — Ваши аргументы приняты, профессор. Гарри закатил глаза. Они шли, наверное, уже около получаса. Том заглянул еще в пару чужих садов, где обнаружил травы, подходящие для лечебных зелий. Поттер никак не прокомментировал это небольшое воровство. До леса они дошли, когда уже приближалась полночь — самое время для сбора. — Вы — хороший зельевар, мистер Поттер? — Том явно решил над ним немного поиздеваться. — Херовый, откровенно говоря, — Гарри услышал красивый смех Реддла, раздавшийся после этих его слов. — Я нормально справляюсь с простыми лечебными снадобьями и некоторыми противоядиями. А компоненты для зелий вот так и вовсе никогда раньше собирать не приходилось. — Похоже, вы из достаточно богатой семьи. Хоть и совершенно не знакомы с правилами этикета. — Мне повезло с наследством, не более того. Я не знал своих родителей. Люмос, — на конце волшебной палочки Поттера загорелся свет. — Тебе так будет удобнее найти свои растения. Давай, поторопись. Том в некотором удивлении приподнял бровь на командный тон Гарри, усмехнулся, но ничего не сказал. Поттер же начал думать, о каком этикете Реддл вообще говорит? Что с его манерами не так? Вскоре Оборотное зелье закончило свое действие. Поттер это понял по изменившемуся взгляду Тома. Тот почему-то продолжал реагировать на его настоящий облик как-то по-особенному. Заметив в лесной подстилке небольшие ягоды, Реддл собрал их в ладонь и сразу же попробовал на вкус. — Возьмите, это всего лишь земляника, — Том аккуратно и быстро пересыпал в протянутую ладонь Поттера несколько ягод. Гарри уставился на свою ладонь, как на что-то странное. Однако, все же съел предложенное. Реддл, похоже, сегодня предпочел демонстрировать все же свой обманчиво-вежливый образ, хоть и был неожиданно прямолинеен в словах. — Давно не пробовал их, — он посмотрел в глаза Реддлу, и тут это произошло. Том опять попытался применить к нему легилименцию, только вот результат был все тем же. Он обхватил собственную голову ладонями, будто ее прострелила сильная боль. Сумка с собранными травами выпала из его рук. — Том, ты в порядке? Что с тобой? — Невыносимо. Гарри едва расслышал чужой шепот. Он попытался прикоснуться к плечу Тома, но тот отступил назад. — Все, не трогаю. Скажи только, что не так? Реддл уже пришел в себя и попытался изобразить на своем лице безразличие, но ярко проступившие сосуды на бледной коже лба выдавали его напряжение. — Разболелась голова. Последствия того магического выброса. Они стояли буквально в нескольких дюймах друг от друга. Кажется, Реддла не смущало это. Дергался тот только от прямых прикосновений. — Давай присядем вон у того дерева. Я взял с собой еду. Том несколько непонимающе смотрел на то, как ему в руки впихнули яблочный пирог и бутылку тыквенного сока. Пока Реддл вцепился зубами в очередной кусок, Гарри невзначай спросил: — Ты знаешь Селестину Уорлок? Том бросил на него несколько расфокусированный взгляд. — Певицу? Слышал, но не знаком. — О… я просто недавно видел в Косой аллее ее афишу. Но я пока плохо знаю местных знаменитостей… Ты не слушал ее песни? Том отрицательно покачал головой. — Даже если и слышал, не обращал внимания. — Понятно. Селестина Уорлок начала карьеру в сорок третьем году. Гарри прикрыл глаза и, стараясь подавить внутреннюю дрожь, глубоко вдохнул в легкие запах ночного леса. Пахло чем-то хвойным, но он никак не мог опознать этот аромат. Когда он вновь открыл глаза, пытаясь ничем не показать охватившее его волнение, Том уже встал и подошел к какому-то травянистому растению, росшему неподалеку. Поттер наблюдал за тем, как чужие длинные пальцы перебирают стебли, периодически отрезая особенно приглянувшиеся побеги. — Это полынь. Горечь сожалений. Том произнес эти слова, дав Поттеру рассмотреть один из стеблей поближе. Гарри взял его из чужих рук, покрутил в разные стороны. Он помнил, что полынь часто применяли в разных лечебных настойках. Не зная, что сказать, Гарри вдохнул горький запах, посмотрел на Реддла и не смог сдержать вскрика удивления. В руках Тома вспыхнула высохшая ветка полыни, осветив пространство перед ним теплым светом. Пока она горела, вокруг него образовался вихрь из светлого горького дыма и огненных искр, уносившихся навстречу темному небу. Том поднял правую руку вверх, и его тело оторвалось от земли на целый фут. Множество сухих листьев и веток поднялось и закрутилось вокруг них в огненном вихре. Реддл застыл в воздухе, овеянный туманным дымом и искрящимся светом, будто прекраснейшее божество, рождённое из звёзд. Гарри не сразу заметил, что его тело тоже стало легче. Через пару мгновений он был уже в центре этой бури, летящий вместе с Томом к верхушкам деревьев, к безлунному звёздному небу. Иногда Гарри забывал, как красива магия, творимая ими каждый день. Он давно привык к тому, что это — рутина. Чары на работе и в быту, приевшиеся артефакты и зелья. Реддл даже не достал свою палочку, чтобы создать что-то настолько завораживающее. — Ты способен летать?.. — Конечно, способен, — глаза Реддла сияли, отражая в своей глубине огненные искры догорающей полыни. — Это лишь капля моей силы. Он не врал. Это и правда была капля. Гарри чувствовал несоизмеримые восторг и грусть от красоты чужой магии, в кои-то веки не направленной на разрушение и причинение страданий. «Конечно, способен»… Будто бы такая сила не была чем-то невероятным даже для магического мира. Они вернулись в приют ближе к двум часам ночи. Кажется, выходка Реддла с беспалочковой магией все же отняла у него приличное количество сил, хоть тот и старался этого не показывать. Том выпил свои лекарства, выписанные ему еще в Мунго, после чего сразу провалился в сон, как Гарри надеялся, реальный, а не притворный. Вся их одежда, а теперь и комната насквозь пропахли полынью и хвойным ароматом леса, и только это напоминало о том, что события вечера не были загадочным потусторонним сном. Гарри все возвращался мыслями к полёту. Том недолго продержал их в воздухе, и Поттер даже не успел по-настоящему начать переживать, что его могут сбросить с высоты. Да даже если так, у него была волшебная палочка в руках и некоторый запас подходящих заклинаний. И все же. По-видимому, это была проверка на доверие, которую никто из них не провалил. Так же, как и съеденные обоими пироги и ягоды земляники. Гарри долго сидел в темноте, рассматривая Реддла и пытаясь окончательно уложить в голове события дня. Постепенно его мысли перешли к поиску причины, из-за которой Том не мог применить к нему легилименцию без болевых откатов. Такое уже бывало с ними обоими. Атриум Министерства магии, разбитое пророчество. «Волдеморт не смог подчинить тебя себе, Гарри, потому что ему невыносимо находиться в твоих мыслях, полных любви к своим близким. Он не может выдержать этих чувств, он на них не способен». Гарри в отрицании покачал головой, споря с воображаемым Альбусом Дамблдором из своего прошлого. Неслышимый шепот сорвался с его губ: — Тот, кто не способен испытывать такие чувства, никогда не ощутит от них боли. Ему будет все равно. Зачем вы мне врали, директор… Впрочем, я знаю — зачем. Чтобы мне было проще решиться… Том Реддл не испытывает равнодушие… Моя способность чувствовать резонирует с его. Не в состоянии долго выдерживать эти болезненно сильные эмоции, он убегает от них. Но теперь ему придется научиться справляться с собой. Да, Том, придется. Подождав пару часов, Гарри под действием заклинания невидимости пошел искать комнату пострадавшего мальчика Дженкинса. Это была уже его личная задача, к работе на Хогвартс и Визенгамот никакого отношения не имеющая. Он залез в карман своей мантии, вытащил оттуда стеклянную круглую линзу — она идеально закрепилась на одном из стекол его очков. Теперь он четко видел все, что происходило в помещениях за закрытыми дверьми. ***

14 июля 1942,

эвакуированный детский приют Вула

Гарри в своем обычном облике без Оборотного зелья зашел в комнату, бесшумно прикрыв за собой дверь. Не торопясь пройти дальше, он стоял и смотрел на Тома взглядом, в котором решимость смешалась с грустью. Настал подходящий день. Реддл сначала обернулся к нему только вполоборота, но, заметив состояние Гарри, поднялся со своего стула, сжав в руке волшебную палочку. Видимо, он с ней не расставался, все время держа на креплении в рукаве рубашки. — Что вы так смотрите на меня, профессор? — высокий яркий голос. Столь до боли знакомый. Некоторое время Поттер молча наблюдал за ним, потом медленно вытащил уже свою палочку и произнес заклинание, ограничивающее распространение звуков вне комнаты. Словно невзначай, он сказал: — Вчера несколько часов наблюдал за тем ребенком, Дженкинсом, под заклинанием невидимости. Пытался понять, откуда у него эти травмы берутся. Никаких особых происшествий с ним не было, но я решил проследить за его комнатой после того, как все легли спать. Есть у вас тут один парень пятнадцати лет, Бен Джонс, довольно крупный для своего возраста. И еще парочка его друзей. Я думаю, ты знал, что они делали с Дженкинсом. Как я понял, травмы ему наносили в том случае, если он отказывался делать то, что они ему приказывали. Поттер смотрел Реддлу прямо в глаза, задавая свой следующий вопрос: — Скажи мне, кто-то из них или любых других людей за годы жизни в приюте, делал с тобой что-то подобное? И поступал ли ты сам так с кем-то? На лице Реддла мгновенно появилась бешенная ярость, причем настолько сильная, что тот перестал осознавать, где он находится и кем пытается притворяться. Том подошел ближе к Поттеру. Сквозь тело подростка явственно проступила личина Волдоморта со всем тем сумасшествием, которое тот пытался столько времени в себе подавить. — Хотел ли кто-то из них хоть раз трахнуть меня? Ты это спрашиваешь, Поттер? Может, у тебя и правда проблемы со зрением, но уж мог бы догадаться. Думаешь, моя внешность была здесь преимуществом, а не проблемой? Даже ты не настолько наивен. Гарри ощутил, как все его тело приготовилось к битве, и чужие слова, подтвердившие то, что он и так знал, стали той самой последней каплей. Он специально так поставил вопрос, чтобы спровоцировать Реддла на разговор, но все же на столь сильную реакцию не рассчитывал. — Мне повезло, что моя магия была способна меня защитить, но не всем здесь так везет, — с его губ сорвался короткий, грубый смех. — И что ты там еще сказал?! Поступал ли я так с кем-то? Ты думаешь, мне интересны тела других людей? Я испытываю отвращение к этому всему. Ненавижу, когда ко мне прикасаются, ненавижу свою внешность, из-за которой меня хотят! Никогда бы не стал заниматься этим примитивным, отвратительным актом по доброй воле. Поттер молча слушал его. Речь Тома не заставила его смутиться или почувствовать себя неловко. Он ощущал только боль, охватившую всю его душу, и гнев, что с каждым мгновением только сильнее разгорался в его глазах зеленым пламенем. — Я никогда не был наивен. — Ты здесь не жил. — Так расскажи мне. Что я не знаю или не понимаю? Я сейчас в такой ярости, Том, что разгромлю весь твой чертов приют до последнего камня. Я уже просмотрел воспоминания всех местных воспитателей, и знаешь что? У меня рука не дрогнет применить к некоторым из них Круциатус после того, что я увидел. Так что давай, объясни мне, что именно я не понимаю? Реддл смотрел на него таким взглядом, что Гарри решил навсегда запомнить его. Чужой откровенный шок приятно грел душу. — Министерству магии плевать на этих детей, как и маггловскому правительству. Я пока был на заседании Визенгамота в этом убедился. Но я не могу так просто оставить это все. Вчера ночью я прошелся легилименцией и внушением по сознанию тех, кто покалечил Дженкинса. Они уже никогда не посмеют повторить свои преступления. Сегодня я закончу начатое. Злость исказила черты лица Реддла, но в этот раз почему-то вовсе не испортила их. — Тебя посадят в Азкабан за незаконное применение магии. Ты этого хочешь добиться своей выходкой? — За какое применение магии? За стирание памяти? Твой чистокровный дружок Малфой со своими людьми уже всем местным располосовал мозги. Ты думаешь, авроры умеют отличать, кто и как давно стер воспоминания? А Надзор сейчас в этом месте и подавно не действует, ты это и сам понял, иначе не устроил бы мне вчера то шоу с полетом! Том уже разомкнул губы, чтобы что-то ответить, но остановился, посмотрев на Гарри с некоторой долей удивления. Поттеру все больше и больше нравилось видеть эту эмоцию на лице Реддла. Так было в прошлые времена, так оставалось и сейчас. — Проклятье, Гарри Поттер, — Том неожиданно рассмеялся. — Ты спланировал это заранее. Когда? Дня три назад? Ты догадывался, что здесь происходит… — Я уже сказал тебе, что я не наивен. Не понимаю, почему ты начал это отрицать. И не в последнюю очередь я хочу вмешаться в это из-за тебя. Хоть в чем-то я с Малфоем согласен — тебе здесь не место. — Тут никому не место. Меня не нужно спасать, Гарри. Я не нуждаюсь ни в твоей жалости, ни в помощи, — его лицо искривилось в гримасе высокомерного презрения. Только Гарри было видно, как эта маска покрылась уродливыми трещинами, грозясь расколоться на части и обнажить зияющие раны. Они находились очень близко друг к другу, но едва ли замечали это. — Так раздели это со мной, как равный, а не безразличный ко всему и обиженный ребенок. Если ты справился с этим, не обрекай на страдания тех, кто оказался слабее волею судьбы. Давай покончим с этим здесь вместе. Я не могу стоять в стороне, зная, что в состоянии помочь. Гарри медленно протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ткани на рукаве Тома. Тот проследил за этим движением, готовый в любой момент отстраниться от прикосновения. Но когда Гарри убрал свою руку обратно, впился взглядом в его глаза, настойчиво и ищуще. По его телу пробежала горячая волна. Он знал, что почти достиг своей цели. Почти достучался до него. — Я пойду с тобой, но воспользуюсь своей магией, только если что-то пойдет не так. Гарри кивнул, скрывая сильнейшее облегчение, накрывшее его. Эмоции и так были накалены до предела, но нужно было проявить выдержку. Как только они открыли дверь в соседнюю комнату, Поттер приступил к делу. Он подошел к одному из спящих детей и тихо произнес заклинание. — Легилименс, — глаза Гарри быстро двигались, пока он пролистывал чужие воспоминания. Только через несколько долгих минут он закончил. — С ним случилось совсем другое… Обливиэйт! Лучше тебе забыть этот кошмар. Мальчик, над которым Поттер только что колдовал, остался лежать с выражением сильного удивления на лице. — Что за воспоминания ты стер? — Его мать и младшая сестра умерли зимой два года назад. Прямо в их доме под обломками от взрыва. Он провел рядом с мертвыми телами своих родных десять часов, пока разбирали завалы. Я не стал стирать все, только самые страшные моменты. Он все же должен помнить, что случилось с его близкими. Гарри вспомнил предсмертные крики Лили и Джеймса, навсегда оставшиеся в его собственной памяти. — Проверь за мной, нормально ли он перенес стирание памяти? Том медленно перевел взгляд на ребенка, и Гарри увидел, как чужое беспалочковое заклинание достигло цели. Смешно было думать, что Реддл в свои пятнадцать лет мог обладать таким уровнем мастерства. — Сознание, недавние воспоминания и большинство старых не повреждены. Хорошая работа. Поттер медленно выдохнул и, не сдержав своей реакции на чужую похвалу, улыбнулся. — Пойдем дальше. Здесь мы сделали, что могли. В следующей комнате Поттер задержался надолго. — Я убрал из его памяти все самое страшное. Конечно, сначала узнал, кто это делал с ним. Том, этот ребенок едва старше моего сына… Реддл следовал за ним, наблюдал и принимался за дело, как только Гарри завершал свою часть. Он ничего не комментировал, но было очевидно, что чувствовал себя явно напряжённо. Гарри распахнул настежь следующую дверь, одного подростка оглушил, второго подверг чтению мыслей. Все это время он оставался абсолютно спокойным и сосредоточенным. Бывшая работа наложила свой след. — Ты никогда больше не причинишь боль тем, кто слабее тебя, Обливиэйт. Закончив очередной сеанс легилименции, он обернулся к Реддлу и успел заметить чужой взгляд, полный каких-то сильных, болезненных чувств. Они перешли в другую комнату. — Этот помнит тебя еще во времена жизни в Лондоне. Ты знаешь его, Том? Тот скривил губы. — Не помню. Он младше меня. — Ты использовал на нем легилименцию и что-то вроде стихийного Империуса. Мальчик подумал, что у него появились голоса в голове. Перепугался до такого состояния, что говорить не мог несколько дней. Гарри выпрямился и посмотрел на Реддла. Тот в свою очередь растянул едва поддающиеся контролю губы в подобие презрительной ухмылки. Гарри этим было не обмануть, он видел, что Реддл с трудом держит себя в руках. — Что, меня теперь тоже подвергнешь внушению за это? — Зачем ты издевался над теми, кто младше и слабее? — Думаешь, ребенок помладше не может втихаря отомстить? Раньше, до войны, здесь каждый второй ребенок был тем еще психом — неважно, старше или младше. Я сам, когда был младше, мог причинить боль более взрослым детям. Разве другие не могли? Гарри ничего ему не ответил. Только смотрел в ответ так, что Реддл взъярился окончательно. — Что, сравниваешь меня с ними? Мои и их преступления — это же одно и то же, да, профессор?! Наверное, я для тебя даже хуже тех, кто совал член в рот шестилетнего ребенка в этом проклятом месте, или… — Том! Я не буду с тобой здесь обсуждать все грани зла и причины, по которым оно происходит! Научись видеть разницу между самозащитой и нападением! И можешь подавиться своим «профессор». Ты уже полчаса как забыл это слово, а сейчас зачем вспомнил? Раз перешел со мной на «ты», так придерживайся собственного выбора. Пока мы не на учебе, мне твой фальшивый уважительный тон не сдался! — Чтобы предотвратить нападение, нужно внушать им страх. Тогда никто не тронет. — О, действительно! А может они все соберутся перед лицом одного врага и уничтожат того, кого боятся? Ты умен, так почему до таких простых вещей додуматься не можешь? Всё, хватит. Иди и исправь последствия своих действий — сотри те ужасные воспоминания, что сам же и оставил. И будь понежнее с этим мальчиком. Вперед. Реддл в ярости вздернул бровь, на что Гарри ответил прямолинейным, решительным взглядом. — У тебя есть шанс исправить то, что ты натворил. Чего ты стоишь и смотришь на меня? Это как-то поможет? Том колебался — это было очевидно. В какой-то момент Поттер почти поверил, что сейчас тот окончательно сбросит все маски и направит тисовую палочку на самого Гарри. Но этого не произошло. Через некоторое время Реддл все же повернулся к ребенку. Гарри видел, как несколько едва различимых эмоций сменилось на лице Тома, пока тот просматривал и изменял чужую память. Ярость, боль, напряжение. Он не заметил там ни удовольствия, ни радости от вида собственноручно учинённого насилия в прошлом. Это был хороший знак. — Обливиэйт. Гарри подошел ближе. — Не так уж и сложно хотя бы попытаться исправить это, не так ли? — Замолчи, — Волдеморт прикрыл глаза, сделал медленный и глубокий вдох. Гарри смотрел на него с затаенной торжествующей улыбкой. Казалось, часть напряжения покинула Реддла после того, как он разобрался с одним из своих прошлых грехов. Обливиэйт действительно был способен подчистую убрать из чужой памяти травмирующее событие, иначе Гарри бы не применял это заклинание столь уверенно. За два часа они прошли почти тридцати комнат, пока не разобрались с воспоминаниями каждого из детей старше пяти лет. Остальные дети более младшего возраста жили отдельно. — Не со всеми из них такое происходило, хотя бы это меня радует. К миссис Коул, как и остальным сотрудникам, я заглянул еще два дня назад. Боюсь, к джину и другому алкоголю она больше притрагиваться не захочет. — Она найдёт иной способ закрыть глаза на реальность, Гарри. Это бесполезно. — Посмотрим. Он окинул уставшим взглядом тёмный коридор. — Мы здесь закончили, — Гарри посмотрел на Реддла, убедившись, что тот внимательно слушает его. — Я хотел бы, чтобы ты переехал в мой дом в Хогсмиде и остался там до конца каникул. Ты еще хочешь покинуть это место? Реддл стоял неподвижно с полным непониманием на лице. — Что ты застыл, Том? Мы сделали тут все, что могли. Я не хочу, чтобы ты оставался в стенах этого здания больше ни дня. — Ты приглашаешь меня в свой… дом? Гарри пожал плечами. — Прости, личного замка или поместья у меня нет. Так что да — в дом. Реддл хмыкнул, и в каком-то ступоре отвел взгляд в сторону. — Ну и?.. Мы можем уже пойти и собрать твои вещи? Спать ужасно хочется. Через четверть часа на полу их комнаты стоял собранный и плотно закрытый сундук. Глаза обоих сияли странным блеском. — Ты готов к аппарации? — Гарри протянул свою руку. Реддл окинул отрешенным взглядом комнату, медленно наклонился, чтобы поднять с пола упакованные вещи. Гарри ощутил приятный холод, когда чужие пальцы обернулись вокруг его запястья твердой хваткой. Пространство завертелось вокруг них в вихре сумрачных красок.