Своими глазами

5 июля 1942,

Хогвартс, кабинет Трансфигурации

Директор Диппет занял свое место во главе стола, поднял дрожащей рукой волшебную палочку и произнес: — Сонорус. Гарри, сидевший рядом с Галатеей Вилкост, поморщился от резкого звука. Хриплый и одновременно визгливый голос директора стал громче, усиленный заклинанием. — Сегодня я получил от Министерства магии уведомление о происшествии с нашим учеником. Прощу прощения, что вынужден был вас собрать в каникулы полным составом, но дело приобрело несколько… политический окрас. Гарри бросил короткий взгляд на Дамблдора, но никаких примечательных эмоций на лице профессора не обнаружил — тот внимательно слушал директора. А вот обеспокоенное, даже нервное лицо Слизнорта сказало ему куда больше. — В Мунго сейчас находится наш ученик, Том Реддл. Попал он туда после магического выброса неизвестного происхождения, случившегося с ним позавчера вечером. Мальчик ещё находится без сознания, хотя его жизни уже ничего не угрожает. Судя по докладу стирателей памяти, прибывших на место происшествия, заключению целителей Мунго, а также поступившему в Аврорат письму от неизвестного отправителя… безопасность нашего ученика в маггловском приюте поставлена под сомнение. Гарри хмыкнул, чем вызвал в свою сторону пару удивленных взглядов. Впрочем, директор продолжал: — Гораций, я попрошу тебя навестить твоего ученика, как только он очнется и целители смогут дать разрешение на посещение. Боюсь, если информация об опасности подтвердится… — из толпы преподавателей снова раздался скептический звук. — Вы что-то хотите сказать, профессор Поттер? О, Гарри очень хотел кое-что сказать. — Директор Диппет, о какой безопасности может идти речь, если вы посылайте учеников в маггловский мир во время войны? Сорок тысяч трупов магглов от бомбардировок в Лондоне вам ни о чем не говорят? К тому же они лишены возможности колдовать, что вам прекрасно изве… — Профессор Поттер, держите себя в руках, пожалуйста, — Галатея одернула его, хоть и не особенно строгим тоном. Слизнорт, казалось, побледнел еще сильнее. — Я никого не посылаю, профессор Поттер, как вы выразились… — голос Диппета захрипел, и следующие несколько секунд все присутствующие слушали, как он пытается откашляться. — …таковы наши правила. — Хогвартс — это древняя школа со своими традициями и уставом. Мы не несём ответственность за то, что происходит с учениками во время каникул. И Министерству следует напомнить, что они не вправе лезть к нам со своими указаниями, — мужчину с худым и строгим лицом, произнесшего эту фразу, Гарри не знал, но, как у него часто бывало, невзлюбил с первого взгляда. Директор поднял вверх тощую руку с волшебной палочкой, потребовав тишины. — Министерство настаивает на проверке с привлечением представителя от Хогвартса. После выздоровления Тома Реддла они отправят по одному сотруднику от авроров и ликвидаторов происшествий в приют, чтобы объективно оценить ситуацию. Я бы хотел, чтобы наш сотрудник также присутствовал там. И в этом я согласен с Министерством. Я думаю, нам даже стоит поблагодарить их за своевременное информирование о проблеме. Альбус, вам есть что сказать нашим коллегам, не так ли? — Спасибо, директор. И правда есть. Альбус встал из-за стола так, чтобы его увидели все собравшиеся. С его высоким ростом это не составило особого труда. — Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что это происшествие совершенно не стоит нашего внимания. Хогвартс — последняя магическая школа в Европе, не попавшая под влияние сторонников Гриндевальда. Я хочу, чтобы вы это чётко понимали. Любые случаи с маггловским сообществом, которые затрагивают репутацию Хогвартса, могут привести к смене руководства и профессорского состава. Как думаете, кто придет на ваше и мое место? По залу пробежался шепот. — Как директор Диппет и сказал, мы в кои-то веки должны поблагодарить Министерство за вовремя полученную информацию и попытку урегулировать возникший инцидент. Это неимоверно радует, поскольку, видимо, наше Министерство все еще не изменило свой политический курс. Альбус вдруг посмотрел прямо на Гарри. — Я согласен с профессором Поттером в том, что мы обязаны предпринять действия в отношении безопасности Тома Реддла, и в дальнейшем быть более внимательными ко всем случаям, когда негативное взаимодействие немагического населения с нашими учениками может стать предметом обсуждения общественности. — Альбус, вы так пытаетесь завуалировать то, что если какой-то маггл убьёт нашего ученика, пока он будет на каникулах, Министерство постарается повесить вину за это на нас? У них это не пройдет! Директор Диппет повысил голос: — Поэтому из-за случая Реддла и проклятого анонимного письма министерский комитет по образованию вчера ночью собрал экстренное совещание в Визенгамоте. Они внесли на обсуждение законопроект о полном и обязательном попечительстве над несовершеннолетними волшебниками-сиротами. Как думаете, кого Министр обязал исполнять этот документ в случае его вступления в силу? Профессорский состав Хогвартса. Иначе вы бы сейчас здесь и не сидели! — Это неслыханно! Альбус, вы же состоите в Визенгамоте, вы голосовали? — Прошло только первое слушание. Мной и другими участниками были предложены некоторые корректировки в текст законопроекта, но они больше формальные. Я не знаю, откуда у них взялся столь проработанный документ, но ощущение, что составили его явно не за одну ночь. Там приведено много обоснований о его необходимости, и, к тому же, он устроил оба «крыла» — чистокровные голосовали «за», чтобы оградить детей «волшебной крови» от маггловского мира, а остальные из понимания, что магические дети также могут быть опасны для магглов. Министерство убеждено, что если это станет законом, им будет проще исполнять Статут о секретности. Будет меньше неконтролируемой магии среди магглов. Дамблдор развёл руки в стороны. — Кругом заинтересованные лица, этот документ устроил всех. Хогвартс в виде горстки преподавателей никто не спросит, мы в меньшинстве. Но если вы ринетесь увольняться, от этого выиграют только те, кто придет на ваши места. А я уже сказал, кто именно это может быть. Я голосовал «за» и останусь, несмотря на эту дополнительную ответственность. — Уж не хотите ли вы, Альбус, стать попечителем мальчика? — Я бы хотел, — это, конечно, сказал не Дамблдор. Все опять посмотрели на Поттера. — У меня есть дом в Хогсмиде, и я уже воспитываю сына. Это не станет для меня проблемой. — Не сочтите за грубость, но вы не слишком юны для этого? Гарри проигнорировал вопрос, вместо этого обратившись к Диппету. — Директор, я, очевидно, новый человек в коллективе, но мне в отличии от большинства из вас прекрасно известно, каково это — вырасти среди магглов. Быть ими воспитанным. Дело не в моем возрасте, а в желании и возможности взять на себя такую ответственность. В стеклах очков-половинок Дамблдора отразилось пламя свечей, скрыв ярко-голубой цвет глаз. — Надеюсь, профессор Поттер, вы в полной мере осознаете, на что соглашаетесь… На лице Гарри четче проступили скулы, когда он в гневе сжал челюсти. — Профессор Дамблдор, я прекрасно представляю, каким может быть волшебник, выросший в маггловском приюте. Вам есть, что сказать? Хотите предостеречь меня от чего-то? Директор слегка постучал палочкой по столу. — Господа, сейчас не время для подобных… споров. Профессор Поттер, могу я тогда предложить вам быть представителем нашей школы при проведении проверки в приюте? Законопроект ещё не вступил в силу, а проверка может начаться на днях. Гарри все еще продолжал смотреть прямо в глаза Альбуса Дамблдора. Его окклюментивный щит был на месте и крепок, как никогда в прошлой жизни. Альбус отвернулся. ***

8 июля 1942,

госпиталь святого Мунго

— Я провожу вас к себе. Подождем там, пока представители Министерства прибудут. Молодая женщина в форме целителя отвела двух посетителей госпиталя в просторный светлый кабинет, выходящий своими окнами на оживленную лондонскую улицу. Гарри никак не мог оторвать взгляд от ее слегка надменного лица с острым подбородком. Пару раз ему померещилось, что эти черты внешности он уже видел, но никак не удавалось вспомнить — у кого. Рядом с ним шел декан Слизерина, еще довольно молодой Гораций Слизнорт. Профессор выглядел куда более собранным, чем на недавнем собрании у директора. Казалось, тот даже приободрился, увидев свою бывшую ученицу. — Ровена, как твои успехи? Как дядя? Давно о нем не слышал новостей?.. Женщина невербальным заклинанием открыла дверь в свой кабинет и жестом руки пригласила их войти. — Дядя в порядке. Я с ним еще со школьных времен почти не поддерживаю общение. Потомственные «вороны» не слишком жалуют таких «змей», как я. — Да, да… припоминаю. Однако, непросто ему дался уход с министерского кресла. Но времена теперь неспокойные, вдруг окажется, что это к лучшему?.. Гарри обвел взглядом небольшой кабинет, пока Гораций занимался своей обычной разведкой последних сплетен. Его взгляд практически сразу привлек высокий шкаф со стеклянными дверцами. Нестерпимо хотелось отвлечься хоть на что-то, пусть даже и на убранство чужого рабочего места. Затянувшееся ожидание становилось совершенно непереносимым. Внутри шкафа разноцветными искрами переливались сотни склянок с зельями. Невольно он сделал несколько шагов в их направлении и остановился только когда прочел надписи. — У вас тут яды? — из его рта сам собой вырвался вопрос. Разговор между мисс Фоули и Слизнортом смолк. Через несколько секунд женщина подошла к нему и тоже всмотрелась. — Нет, мистер Поттер. Это противоядия. Надписи говорят только о том, от каких ядов они помогут. Но, конечно, все дело в дозе… Каждое из них может вас отравить или же вылечить. Вон там, — она указала на полку ниже, чем смотрел Гарри, — лекарственные зелья моего профиля. А также некоторые особые экземпляры снадобий, влияющих на ментальное состояние волшебника. Только сейчас до него дошло, что он выше женщины на целую голову. Конечно, ей было удобнее разместить часто используемые лекарства на уровне своих глаз. — Я узнаю амортенцию, — на самом деле это было одно из немногих зелий, которое он мог определить «на глаз». — Да, она. Мне всегда казалось ироничным, что это зелье не в состоянии вызвать подлинную любовь, но при правильном изготовлении может одним своим запахом показать человеку, что или кого он любит. — О, это воистину так, Ровена, — к ним присоединился профессор Слизнорт, также подошедший посмотреть на коллекцию зелий. — Для меня она пахнет ананасами, дорогим эльфийским вином… Гарри догадывался, что о чем-то профессор умолчал. — Я только один раз в жизни ощущал ее аромат. Это было давно, еще в школе. — О, Гарри. Так попробуйте сейчас! За столько лет уж все измениться могло. Или вы думаете, что запах амортенции для вас всегда один и тот же? У людей патронусы, бывает, меняются… Ровена, вы позволите? Женщина цокнула языком, но все же вытащила пузатую склянку. Жидкость переливалась перламутром, и мысли Гарри мгновенно наполнились воспоминаниями о прошлом. Откупорив крышку, он дождался, пока спираль пара поднимется прямо к его лицу. Прикрыв глаза, Гарри глубоко вдохнул. — Ну что, профессор Поттер? Поделитесь с нами? Гарри, будто очнувшись от глубокого сна, тихо сказал: — С прошлых времен остался только запах пирога с патокой. Гораций хмыкнул и с хитрецой во взгляде улыбнулся. — Так бывает. Наши вкусы со временем меняются. — Мне вовсе не нравится, когда изменения касаются чувств, — Гарри в отрицании покачал головой. — Я хочу в этом большего постоянства, чем где-либо еще, но, как видите, даже я сам… не всегда способен… Ровена отошла от них ненадолго вглубь кабинета, и Гораций все же решился спросить. — Какие новые запахи вы почувствовали? Вы поняли, о чем они? Немного помедлив, он все же ответил: — Раньше я очень любил квиддич, и от амортенции чувствовал аромат дерева, который оставался на моих руках после длительного полета на метле. Чувство свободы, мой талант игрока… Сейчас же вместо этого... аромат молока с корицей. Так часто пахло в комнате моих сыновей. Третий запах я не разобрал. Он совсем слабый и плохо мне знаком. Вроде что-то хвойное, но… я не уверен. Гораций улыбнулся. — Не удивительно. Ваша жизнь так сильно изменилась. Рождение детей всегда все меняет. Какие уж тут метлы и квиддич. Гарри был согласен только отчасти, но в этот момент вернулась Ровена Фоули с двумя свитками, и он решил не продолжать диалог. — Этот отчет я уже передала в Министерство магии, теперь и вам отдаю. Гарри внимательным взглядом окинул текст, пытаясь запомнить как можно больше. — Вы не смогли понять, чем был спровоцирован его магический выброс? — рядом раздался вопрос профессора Слизнорта. В отличии от Горация, Гарри не испытывал удивления по этому поводу. Никакой целитель не смог бы предположить, что на самом деле произошло с Реддлом. — Нет. Том не помнит, что с ним случилось в тот день. У него есть провалы в памяти, которые, очевидно, являются следствием избыточного потока магии. Чем сам выброс был спровоцирован, мы выяснить не смогли. Это могло быть сильное эмоциональное переживание, возможно, насилие. Поэтому Малфой и поставил половину Аврората на уши. — Ровена, вы про Абраксаса? — Горация явно что-то заинтересовало. — Давно его не видел. Как он? Уже дослужился до повышения? Мисс Фоули слегка закатила глаза. — Дослужился. Он со своей группой ликвидировал последствия, стирал магглам память, и, видимо, впечатлился реддловским приютом. Скорее всего, именно его мы сейчас и дожидаемся из Министерства. Все в порядке, профессор Поттер? Не пойму, вы расстроены или злитесь на что-то? Гарри проигнорировал вопрос. — Что у Реддла за провалы в памяти, про которые вы сказали? Это серьезно? Целительница сощурила глаза, из-за чего ее взгляд стал тяжелым. — По моим наблюдениям больше всего у Тома пострадала краткосрочная память. Он отлично помнит все заклинания школьной программы, ключевые события в политической жизни магического и маггловского мира. На довольно хорошем уровне знает французский… Я проверяла только его теоретические знания. Колдовать мальчику запрещено еще неделю минимум. — Мерлин, это ужасные новости, — на лице Горация проступило вполне искреннее сожаление. — Том — мой лучший ученик! Это немыслимо. Ужасное, ужасное событие! Но ведь это можно исправить? У Гарри в раздражении дернулась щека: — Вы уверены, что Том Реддл действительно что-то не помнит? — Профессор Поттер, я не понимаю, почему вы ставите под сомнение мою квалификацию? Я не верю на слово своим пациентам, а провожу диагностику. Все воспоминания, которые должны были быть недавними — отсутствуют у мистера Реддла. Ментальная магия — очень сложная вещь, и, если уж я буду совсем честна с вами, я допускаю и другую версию происхождения магического выброса — Том сам что-то сделал с собой. — В каком смысле? Она не сразу ответила, словно раздумывая, стоит ли говорить. — Вы знаете, что мальчик — легилимент? Гарри чуть случайно не кивнул и сдержался буквально в последний момент. — Во время летних каникул у сильных волшебников накапливается довольно большой запас магии. В определенный момент эта магия может прорваться, и в первую очередь отразиться на той сфере, в которой волшебник имеет наиболее развитые способности. Для легилимента это всегда область воспоминаний, чувств, эмоций. Если Том хотел что-то сделать со своими чувствами или со своей памятью, даже неосознанно его магия могла попытаться исполнить подобное желание. — Зачем Тому что-то делать со своими чувствами? — удивился Слизнорт. — Я не понимаю! Настоящее, а не поддельное изменение воспоминаний и вовсе практически невозможно. Это же нужно добровольно наложить на себя Обливиэйт и молиться, чтобы все прошло успешно! Даже если допустить, что подобный эффект оказал магический выброс… Я представить себе не могу, для чего нужно было идти на такой риск? Ровена окинула их обоих холодным взглядом. — Иногда мне кажется, что Хогвартсу следует уделять больше внимания здоровью своих учеников. Мальчик явно не в порядке, и сам знает об этом. Его сознание — сплошная травма, в том числе созданная собственной легилименцией. Я вижу в его голове кучу скрытых от него самого воспоминаний и заблокированных чувств. Магический выброс запустил процесс исцеления, заставил его вспомнить какие-то давние воспоминания, в то время как ближайшие события — забыть. Я не знаю способа восстановления его памяти, кроме как обеспечить ему спокойную среду без сильных переживаний. Том сейчас не в лучшем состоянии, хоть и не показывает этого окружающим. Их разговор прервал резкий стук в дверь. Мисс Фоули движением палочки открыла ее, и Гарри увидел, как на пороге появился высокий мужчина в темно-зеленой мантии. — Кажется, все уже в сборе. Привет, дорогая. Ровена весьма холодно ответила: — Здравствуй, Абраксас. Немного формального тона не помешает. Тот только улыбнулся ей, протягивая руку Слизнорту. — Рад видеть вас, профессор. Простите, что не поздравил с назначением на должность декана. В последнее время много работы. Гарри всмотрелся в красивое, как принято говорить, породистое лицо светловолосого волшебника. Из трех поколений мужчин этой семьи, которых Гарри довелось знать лично, Абраксас Малфой, пожалуй, производил наиболее приятное впечатление как своей внешностью, так и радушным, уверенным тоном голоса. И именно из-за этого Поттер счел его более опасным, чем всех остальных Малфоев вместе взятых. — Что вы, Абраксас, не извиняйтесь. Вас можно понять. Все же повышение в таком молодом возрасте — такая ответственность! Малфой обратил все свое внимание на Поттера. Тот же застыл статуей, не особо приветливым взглядом сверля нового знакомого. — О, я вас не представил друг другу! — Слизнорт очень вовремя вклинился со своим возгласом. — Гарри Поттер — новый преподаватель ЗОТИ. Абраксас Малфой — один из моих лучших учеников, сейчас работает в Отделе магических происшествий и катастроф. — Приятно познакомиться, профессор, — Малфой все же выцепил руку Гарри и сжал ее практически без спроса. — Не припомню, чтобы вы учились в Хогвартсе, хотя я знаком с Флимонтом Поттером. Ваш родственник? Вы ходили в другую школу? — Ильверморни. Я недавно переехал из Америки, — Поттер, наконец, выдернул свою кисть из чужой хватки. Нестерпимо захотелось найти раковину и до скрипа отмыть руки. — Надо же. У вас даже нет американского акцента. — Я вырос в семье магглов-англичан, — Гарри и не попытался скрыть раздражение в своем голосе. Этот импровизированный допрос его прилично взбесил. Серый цвет глаз Малфоя несколько потемнел, будто предвещая грозу. — Господа, давайте, наконец, пройдем в палату Тома Реддла, и после этого вы дадите мне спокойно поработать. Через несколько минут трое посетителей столпились у непримечательной двери, покрытой светло-зеленой краской. Гарри чувствовал, как похолодели руки, хотя такое с ним случалось редко. Ровена оставила их дожидаться сигнала, сама же пошла проверить, был ли Том в состоянии поговорить со своими гостями. Абраксас с Горацием явно поймали какую-то свою волну, бесконечно пересказывая новости с работы: — …мы едва успели все ликвидировать без привлечения дополнительной группы. Розье перенапряглась, вспоминая заклинания для восстановления здания. Простым Репаро уже было не помочь… Том разнес половину окон на правом фасаде, несущая стена пошла трещинами, вы представляете? — Мисс Розье, к сожалению, никогда не отличалась способностями к трансфигурации и чарам… Гарри же прислушался к голосам за дверью. Спокойный тон Ровены он легко отличил, а вот второй голос, звучащий хрипло, будто был сорван, Поттер узнать никак не мог. Конечно, он понимал, кому этот голос должен был принадлежать, только никакого сходства с высоким ярким голосом его врага он не слышал. Каждое такое несовпадение почему-то раздражало его все больше и больше. Из палаты донеслась приглушенная речь: — Том, выпей вот эти два зелья прямо сейчас. Твой голос начнет быстрее восстанавливаться. А это — обезболивающее. Я пока приглашу к тебе профессоров. Гарри сразу же отошел на безопасное расстояние. Целительница распахнула дверь и довольно резкой походкой вернулась вглубь помещения. Гарри решил зайти последним. Он и так ощущал себя на грани, сердце стучало как сумасшедшее. Как только остальные посетители разошлись в стороны, он увидел лежащего на кровати человека. Худой и болезненно бледный парень внимательно смотрел на своих гостей. Его кожа на некоторых участках была исчерчена сеткой красных полос и пятен, что выглядело особенно пугающе. Гарри едва ли узнал его. Первые пару минут он вглядывался в черты этого человека и пытался различить в них хоть что-то знакомое. Даже темные глаза Реддла и то выглядели ужасно — веки на них опухли и покраснели. — Томми, рад увидеть тебя в сознании! Ровена, эта штука с его кожей когда пройдет? — Нужно еще пару дней, — на вопросительный взгляд Слизнорта она пояснила. — Ожоги от его собственной магии. Они так просто не исчезают. Том попытался приподняться на кровати, чтобы принять сидячее положение. В какой-то момент на его лице отразился спазм боли. — Профессор Слизнорт, мне уже лучше, — тихий и хриплый голос Реддла вызвал в теле Гарри дрожь. Невозможно было поверить в то, что это — он. Все же вид Реддла с поврежденной, обожжённой кожей произвел на него сильное впечатление. Вспомнился страшный младенец-крестраж, которого он видел после своей собственной смерти. Мысль о том, что этот крестраж столь долгое время был частью его самого, Гарри отогнал как можно дальше. Взгляд Тома оторвался от лица декана Слизерина и перешел на Гарри. — Со мной ваш новый профессор по Защите от темных искусств — Гарри Поттер. Вы ещё не знакомы, но профессору Поттеру поручено провести проверку твоего приюта. Конечно, он приступит к этому, только когда ты поправишься и вернешься туда. Реддл после произнесения последних слов помрачнел, в его глазах мелькнуло какое-то чувство и тут же пропало. — Я не хочу возвращаться в приют. — Том, это всего на полтора месяца. Они пройдут быстро. Реддл больше не стал спорить со Слизнортом. Все эмоции будто стёрлись с его лица, когда он повернул голову к Гарри. — Приятно познакомиться, профессор, — безукоризненно вежливый тон. — Взаимно. Гораций поерзал, поймал взгляд Малфоя и спросил. — Абраксас, наверное, уже стоит начать… Расскажешь, что произошло с Томом? К сожалению, мы плохо информированы… Малфой ухмыльнулся. — Посмотрите на эту бледную красивую мордашку, — он кивнул головой в сторону Реддла. При всем уважении к внешности Тома, назвать того сейчас красивым было невозможно. Кажется, сам Том это тоже оценил, едва заметно улыбнувшись. — Заклинание надзора зафиксировало магический выброс в месте проживания Тома. Мы аппарировали и нашли его лежащим на кровати в вихре собственной магии. Он был практически в огне, с потолка уже осыпались осколки кирпичей, окна — выбиты. Мне пришлось на руках выносить его из этого маггловского приюта. Томми, на меня аж нахлынули воспоминания, как я таскал тебя в Больничное крыло на первом курсе, когда ты падал в свои постоянные голодные обмороки. Ничего не изменилось, кроме того, что ты стал куда тяжелее, ха-ха! Том никак не поменялся в лице. — Мог бы использовать Левиосу. Гарри невольно удивился его самообладанию. Если бы ему самому припомнили какие-то смущающие события из прошлого, он бы вряд ли смог остаться таким спокойным. А потом Поттер вспомнил, что Том едва ли способен испытывать стыд и смущение. Или же тот виртуозно их скрывал. Малфой растянул губы в ехидной ухмылке. — Не мог. Из тебя волнами магия исходила во все стороны, я нацепил отцовский амулет, он отлично помогает в случаях, когда необходимо быстро прекратить выброс. Да и то, амулет едва держался. По протоколу не полагается применять дополнительные заклинания, они могут нарушить и так хрупкий баланс. Знаешь, дорогой, мы угробили на твой приют полночи. Самому пришлось подключиться для стирания памяти, там было слишком много детей. Препаршивое место. Тебе в этом гадюшнике делать нечего. Ровена вклинилась в их диалог: — О, зачем же полез пачкать свою аристократическую… мантию? — Никогда не забываешь мне напомнить, да? А что племянница бывшего министра забыла на дежурстве в Мунго? В дверь постучала какая-то волшебница, по-видимому, служащая больницы. — Мисс Фоули, время завтрака для больного. Заклинанием левитации женщина аккуратно перенесла поднос прямо к постели больного. Том коротко поблагодарил ее, после чего взял стакан с тыквенным соком и сделал жадный глоток. Гарри заметил, как от удовольствия прикрылись чужие опухшие веки. Казалось, простой тыквенный сок приносил Реддлу целый калейдоскоп положительных впечатлений. — Том, а сам ты что помнишь? — До магического выброса — ничего. Не знаю, что делал или чем мог его спровоцировать. В каникулы бывает невыносимо удерживать столько магии в себе и не иметь возможности ее применить. Возможно, дело в этом. Ровена кивнула на его слова. — Я могу подтвердить, что для подростка его возраста у него действительно крайне большой резерв магических сил. В некоторых случаях, когда столько магии не имеет пути выхода, есть вероятность спонтанного выброса, я вам про это уже говорила. Профессор Слизнорт аккуратно спросил: — Было ли что-то в твоем приюте, что могло представлять угрозу твоей жизни? Том не торопился с ответом, подбирая слова. Его взгляд неожиданно пересекся с Гарри. Всего на секунду, но по всему его телу сразу же пробежала дрожь. Он понял, что Реддл предпринял попытку заглянуть в его мысли, только вот что-то пошло не так. Том почти сразу прикрыл глаза и поднял руки к вискам, чтобы помассировать их. Было видно, что тот ощущал боль. — В мире магглов, как и в нашем, идет война, — Реддл бросил на своего декана нечитаемый взгляд. — Вы не видели последствия Блица чуть больше года назад, профессор? Пока я был в Хогвартсе, старое здание моего приюта взорвалось до основания. — Этим летом тебе кто-то угрожал в приюте? Том колебался, и Гарри видел это совершенно чётко. А ещё он отлично знал, как Реддл ответит на такой вопрос. — Мне? Нет. Излишне гордый, упрямый параноик. Абраксас пристально на него посмотрел, но комментировать ничего не стал. — Ладно, дайте ему уже доесть свой завтрак. Ровена, как у тебя последние смены прошли? Как ситуация по другим детям у вас тут? Мисс Фоули опустила взгляд в пол. — Есть проблемы с той девочкой, которая поступила на день раньше Тома. Мы не смогли устранить все последствия её стихийной магии. Думаем сейчас, что можно сделать, и будут ли критичны оставшиеся повреждения. — У меня сегодня тоже очередной случай в маггловской школе, — Абраксас ненавязчиво посмотрел в сторону Реддла. — Серьезно, когда я говорю, что магглы для нас опасны, у меня есть весомые аргументы. — Боюсь, мы с тобой слишком много видели на своей работе и потеряли беспристрастность. Ты постоянно сталкиваешься со случаями насилия над детьми-магами, я их потом лечу. Бесконечный цикл. Некоторое время все молчали. Ровена забрала у Тома поднос с тарелками и стаканом, когда тот закончил с завтраком. Медленно, контролируя каждое свое движение, Реддл предпринял попытку встать с кровати. — Приведу себя в порядок и вернусь. Гарри проследил за тем, как Том скрылся за дверью ванной комнаты. Тот держался прямо и вполне уверено, но это не помогло скрыть неудобства, которые ему приносила поврежденная кожа. Реддл был молчалив, слишком худ, ранен и вообще выглядел, несмотря на свой ум и собранность, как подросток. Он и был подростком. Гарри ощутил тошноту. Почему-то он совсем не так представлял себе их первую встречу. Через пару минут молчания Поттер все же решил спустить часть своего негодования на одну конкретную личность. — Вы так не любите магглов, мистер Малфой? — А с чего мне любить магглов, мистер Поттер? Может, это вы каждый день по своей работе видите, как эти люди измываются над детьми, у которых проснулся дар? Я руковожу стирателями памяти, каждый месяц, а то и чаще, нахожу мертвых детей, которые не смогли скрыть свои способности, показали их не-магам, а те отреагировали так, как они это умеют — ненавистью и агрессией. Чаще всего такое заканчивается магическим выбросом, как последним способом самозащиты. Конечно, иногда дети могут контролировать свою магию и наказать своих обидчиков. Тогда я нахожу их живыми и все завершается простым стиранием памяти у магглов, но много ли таких детей? Да и выявить такие случаи сложно, не все из них попадают в наши сводки. Вы сами до одиннадцати лет могли себя защитить? — Я работал аврором и видел достаточно разных случаев, в том числе с обратной ситуацией, когда маги нападали и убивали магглов. — И где это вы работали аврором, позвольте поинтересоваться? — Абраксас продолжал саркастично улыбаться Поттеру. — В МАКУСА — американском Министерстве. Не надо этих старых песен про ужасных магглов, если все, чем они заканчиваются — это обзывания грязнокровками магглорожденных. Вы состоите в Визенгамоте, так где же было ваше желание защитить детей из маггловских семей все эти годы? — Послушайте, мистер-из-Америки и без американского акцента, вы у нас тут пару недель как живете, и считаете, что можете указывать основоположникам магического общества Британии, какой политики придерживаться? Вы — кто? Известная личность? Прославились чем-то? Поттер смотрел на Малфоя совершенно спокойным взглядом. Краем глаза он заметил, как Том уже вышел из ванной, явно привлеченный повышенной экспрессивностью в голосах своих посетителей. — Первый Малфой на территории Британии появился вместе с походом Вильгельма Завоевателя почти восемьсот лет назад. Моя семья тогда прекрасно общалась с магглами, в том числе на этом мы и сделали первоначальное состояние, но в те времена никто из магглов не угрожал самому существованию моего народа. Сейчас всё, что я вижу, это ненависть и страх с их стороны к нам. Вон, спросите Ровену, она лечит этих детей после их собственной стихийной магии и побоев магглов каждый день. Если даже и есть порядочные магглы, это не позволяет мне признать их всех таковыми. Абраксас повернулся к Тому, все еще стоявшему у двери ванной комнаты. — То же самое касается волшебников, выросших в маггловских приютах, — он сделал жест рукой в сторону Тома. — Как они туда попали? Почему их родители не-маги избавились от них? Угадайте с одного раза? В большинстве случаев они обрекают своих детей на подобную участь, когда узнают, что их дети — «уроды», способные делать то, что магглам кажется отвратительным. В глазах Гарри мелькнуло злорадство. — Так что ж ваша семья не забрала Тома из того же приюта? Средств не хватило? Или для вас, Малфоев, это слишком унизительно — пачкаться о «грязную» кровь? Много ли денег вы вложили в улучшение столь плачевной участи магглорожденных? Или вы способны только одну сторону этой медали видеть, сея в умах магического сообщества ненависть к магглам? — Ох, господа, прошу вас, давайте всё же оставим эту тему! — Слизнорту явно было уже неловко. — Абраксас, я надеюсь, осенью вы, как обычно устроите бал в своем поместье? Не будет с моей стороны наглостью попросить приглашение уже сейчас? Абраксас продолжал смотреть на Поттера, словно и не слышал слов Горация. Вся маска притворного добродушия слетела с этого человека, явив высокомерную суть. Гарри внутренне возликовал. Он посмотрел на все еще стоящего у двери в ванную комнату Реддла. Кажется, Том слегка привел в порядок свои волосы — те теперь лежали аккуратными темными волнами. Парень медленно поднял глаза на Гарри, который, не скрываясь, смотрел на него прямым взглядом. Долго Том не продержался, вновь отведя глаза в сторону. В этот раз тот даже не пытался влезть Гарри в голову. Отсутствие со стороны Реддла какой-либо реакции только заставляло Гарри быть все более провокационным. Он привык идти навстречу своим страхам, а не бежать от них. — Профессор, конечно я вас приглашу. Надеюсь, и Ровена в этот раз мне не откажет? — Гарри услышал голос Абраксаса и словно вынырнул из пузыря тишины, который образовался вокруг него и Реддла. — Ты же там опять будешь всему высшему обществу рассказывать истории с нашей работы. Мне их и здесь хватает. Уже и так половина чистокровных семей запугана тем, как ты описываешь встречи с магглами. В этом отношении профессор Поттер попал в точку. — Если пообещаешь прийти, я, так и быть, в этот раз воздержусь. — Посмотрим, — мисс Фоули приподняла бровь. — Хотя я все равно не понимаю, зачем я там тебе сдалась. Повторюсь, Абраксас, мой дядя уже благополучно ушел со своего министерского поста. — Да я как-то все жду, что ты тоже осознаешь — мне на твоего родственника глубоко все равно. Слизнорт неловко кашлянул. — Пойдем-ка выйдем, Абраксас. Извините, господа, пообщайтесь пока наедине, — мисс Фоули вместе с Малфоем скрылись за дверью. Том, уже вернувшийся в свою кровать, вновь обратился к декану. Сдаваться после одного отказа явно было не в его привычках. — Раньше сентября я не могу приехать в Хогвартс, не так ли? На лице Слизнорта появилось выражение, призванное отобразить степень его сожаления. — Том, школа, как обычно, закрыта вплоть до первого учебного дня. Но в связи с тем, что никому достоверно так и не удалось выяснить причину инцидента, случившегося с тобой… директор попросил мистера Поттера, как представителя Хогвартса, присутствовать в твоем приюте. Остальные дежурства на себя возьмут авроры и сотрудники Отдела магических происшествий и катастроф, они пока определяются, кто именно. Это для твоей же безопасности. На лице Реддла впервые проступила очевидная злость. Впрочем, это выражение лица продержалось едва ли секунду — Том постарался быстро восстановить контроль над своими эмоциями. — Авроры?! Это что, мой конвой? Я не понимаю. Я совершил какое-то преступление? Нарушил закон? — Том перевел взгляд со Слизнорта на Поттера, будто ожидая, что хоть кто-то из них признается. — Что ты, Том! Не смей так даже думать! Хогвартс выполняет по отношению к тебе попечительские функции, конечно же мы должны вмешаться, если твоя жизнь по непонятным причинам подвергается опасности. Реддл сильнее сжал губы, и вскоре с них сорвались слова: — Вы сами себе противоречите. Если меня нужно защищать, то почему вы отправляете меня туда, где по-вашему мнению есть опасность? Вы все мне врете. Том уставился на Поттера требовательным взглядом. Тот не стал отводить свой, и между ними будто бы вновь протянулась воображаемая нить связи. Гарри знал, что не нужно лгать. — Визенгамот сейчас рассматривает законопроект, по которому магические дети-сироты должны быть изъяты из маггловского мира. Пока этот документ еще не стал законом, и у нас нет основания забрать тебя оттуда. Министерство ищет на примере твоего случая доказательства, чтобы ускорить процесс принятия этого закона. — Я вам что, подопытный?! — во все еще хриплый голос Реддла добавился стальной отзвук. — Том, что ты… — Если приют — безопасен, вам не о чем переживать, мистер Реддл. Если же это не так, вас оттуда заберут. Разве вы не в выигрыше в обоих случаях? — Гарри был весьма прямолинеен и жесток в своих словах, зато, в отличии от Слизнорта, ничего не пытался приукрасить. Реддл опять впился в него своими покрасневшими, опухшими глазами, но через некоторое время затаенная злость покинула их. — Благодарю за честность, профессор Поттер. По крайней мере теперь я знаю, что вам показывать в моем приюте. Мы недолго там задержимся, если вы сказали мне правду. Вот теперь Гарри начал видеть сходство.