Новенький.

— Мальчики, привет! Вова встрепенулся и поднял голову от тетради, на полях которой выводил какие-то закорючки в попытке скоротать время перед первым уроком. На парту перед ним, на свободное рядом с Даней место, присела Алина, опираясь локтями о спинку стула. Семенюк незаметно ткнул Кашина в спину ручкой, тот все понял и быстро ретировался с места, оставляя Алинку за своей партой одну. Лёша тоже выпрямил шею, отвлекаясь от перечитывания параграфа по истории. Он сдержанно улыбнулся, снова опустив взгляд в учебник, а вот Володя весь превратился в слух, подпер подбородок кулаком и с интересом посмотрел на девушку. — Лёша, как твой нос? Сердце Семенюка кольнуло, но он постарался этого не показывать. Опять этот очкарик на себя все внимание перетянул, ничего при этом не сделав. — Нормально. Вчера вечером еще поболело и прошло, — ответил Губанов, то поднимая глаза, то опуская их обратно. Алина улыбнулась, после чего устало вздохнула и посмотрела на Вову. — Чего вздыхаешь? — Не знаю… Осенью все более… Как сказать… — Меланхолично? — отозвался Лёша, перелистывая страницу. — Угу-м. — Меланхолично… — одними губами повторил Вова, отчаянно пытаясь вспомнить, что это слово значит. Вообще, он не был глупым парнем, но часто пропускал ненужную — лишь по его мнению — информацию мимо ушей. Тем не менее сейчас он несколько раз кивнул, соглашаясь с одноклассниками… в чем-то. — Я еще вчера такой фильм грустный посмотрела, — начала Алина, наматывая локон на палец. У Володи аж глаза загорелись, он еще не видел девушку такой разговорчивой — она обычно держалась особняком и всегда казалась такой далекой, недосягаемой, а теперь сама подсела, подкидывая темы для беседы. — Что за фильм? — протянул Вова, пододвигаясь ближе к Алине, из-за чего его локти опять оказались на чужой половине парты. Лёша немного отсел, чтобы не касаться соседа, и учебник за собой потянул, приютившись почти на самом краю. — «Шоу Трумана». — Это который с Джимом Керри? — спросил Лёша, наконец, захлопывая учебник. Алинка закивала. — Разве Джим Керри не комик? — протянул Вова, ерзая на стуле. — Комик, но в этом фильме очень печальная концовка, — Алина вдруг накрыла ладонь хулигана своей и чуть поддалась вперед, устремляя свой блестящий искрами интереса взгляд, — Тебе обязательно надо посмотреть! Вова весь обомлел. Он на секунду поверил, что в Лёше есть какая-то животворящая сила, раз после того, как Вова стал с ним сидеть и «дружить», Алина вдруг стала такой… легкой на подъем. — П-посмотрю… — пролепетал Вова, порываясь перевернуть руку ладонью кверху и переплести пальцы, но прозвенел звонок, заставивший девушку быстро упорхнуть со стула за свою парту. Семенюк еще немного посидел в ступоре и вдруг почувствовал на себе взгляд соседа. Он повернулся на Лёшу и увидел, что тот совсем немного улыбался, туда-сюда бегая глазами от Алинкиной спины до лица Володи. — Чего зыришь-то? — Да нет, ничего, — тихо ответил Лёша, снова открывая учебник и продолжая читать. — Слышь, ты этот фильм смотрел? — Смотрел. — А на кассете есть у тя? — Нет. Из-за переезда все кассеты пришлось оставить в другом городе. — Тьфу, — с досадой выпалил Вова, откидываясь на спинку стула. Он сложил руки на груди и нервно затряс ногой под партой. Посидев так с минуту, склонился к соседу и, почти не понижая громкости голоса, произнес: — А расскажи тада, че там. — Давай хоть не на уроке, — шикнул Лёша, когда учительница бросила в сторону их парты строгий взгляд. Вова закатил глаза и беззвучно простонал, когда увидел на доске новую тему. Опять история, опять спать с открытыми глазами и слушать миллионы дат и фамилий разных политиков. Учительница еще и о таблице о какой-то сказала, в форме которой нужно сделать конспект. Вова пропустил это мимо ушей, решив потом списать у Лёши, и подпер щеку кулаком, как обычно развалившись на стуле. В такой позе он был похож на растекшееся желе, даже Илья ему однажды об этом сказал, за что получил дружеский подзатыльник. Вова снова посмотрел в сторону своей старой парты и застал Корякова за удивительным занятием — за учебой! Тот старательно выводил таблицу в тетради, крутил-вертел линейку с карандашом и постоянно поднимал взгляд на доску. Семенюк аж бровь одну вскинул. Променял Илья их озорную жизнь на знания. От этой мысли Вовка лишь беззлобно усмехнулся и стал гипнотизировать доску пустым взглядом. * * * Удивительно, но как бы Семенюк ни старался, пока в соседстве с Лёшей он находил сплошные плюсы. Алина стала частым гостем у их парты. Она садилась на свободный стул перед парнями, и все втроем они разговаривали. Чаще, конечно, болтали Алинка и Губанов, устроив клуб любителей кино и обсуждая разные фильмы, половину из которых Вова не смотрел. Но хулиган все равно вставлял свои пять копеек, иногда ему удавалось рассмешить Алину, да даже Лёша несколько раз сдержанно улыбался на колкие комментарии соседа в сторону киношных героев. Если же Володя не мог целиком влиться в разговор, то просто украдкой наблюдал за девушкой. Вот и сейчас, перед последним уроком среды, Вова как блаженный следил за движениями длинных ресниц и за взмахами изящных запястий, что то и дело мелькали, ибо Алинка, как оказалось, очень любит жестикулировать во время дискуссий. Они с Лёшей обсуждали очередной фильм, но Семенюк слушал лениво, в основном не вникая в суть разговора. — Там еще этот был… — активно говорил Лёша, щелкая пальцами в попытках что-то вспомнить, — Который, ну… Не помню имя, но он в «Терминаторе» втором Джона Коннора играл! — Красавчика такого? — игриво протянула Алина, вскинув брови. — Того самого, — усмехнулся Лёша, а вот Вова вдруг ожил и включился в разговор. Его не задел комментарий про красавчика, в конце концов, это просто актер, но кое-что заставило удивиться. — Вы смотрели, что ли, «Терминатора»? — выпалил неожиданно громко Семенюк, хлопнув ладонью по парте. — Ну… Я не смотрела… Так, отрывками, — пролепетала смущенно Алина, опять накручивая волосы на палец. — А ты? — Смотрел, конечно, — ответил Губанов, устремляя на Вовку прищуренный взгляд. Казалось, у него на лице написан немой вопрос в духе: «Ты что, дебил?» — Его же все парни нормальные смотрели. — Ха. А я-то думал, ты ненормальный, — Вова не сдержался от колкости, но, увидев слегка растерянный взгляд Алины, — она не всегда понимала суть Вовкиных словесных издевок, — немного перескочил с темы, — Вы просто последние дни обсуждаете только мелодрамы, вот я и посчитал, что ты хорошего кина не видал. Семенюк натянуто улыбнулся и повел плечом, ожидая, что Лёша ответит. Тот лишь мимолетно усмехнулся и вальяжно поправил очки. — А чем тебе мелодрамы — не хорошее кино? — ответил он пониженным голосом. — А зачем смотреть то, от чего рыдаешь и потом ходишь мелан… меланхоличный? — Для профилактики чувства эмпатии, — Губанов совсем чуть-чуть помедлил, а потом одними губами — Вова смог прочесть это визуально — добавил: — Которой у тебя нет. — Такой болезни не имею. — И не плачешь, поди? — Конечно. Пацаны не плачут, они ссут глазами. Алина все это время с легкой насмешливой улыбкой не смела влезать в разговор и только поворачивала голову то на Лёшу, то на Вову. Кажется, она впервые видела, чтобы парни вот так перекидывались фразами конкретно друг с другом, а не с ней самой, как с посредником, что связывал их общение обстоятельствами. Пусть суть этой короткой беседы и заключалась в том, чтобы невзначай подстебать и укольнуть, смотрелось это смешно и отчасти даже мило. — Слушайте! А давайте договоримся к понедельнику посмотреть какой-нибудь фильм, который из нас еще никто не видел? — все-таки влезла Алинка, озаренная внезапно нагрянувшей идеей, — Тогда сможем все вместе обсудить. Лёша с Вовой переглянулись, оба сдерживая лицевые мышцы от эмоции «да блять, мне противно с ним что-то обсуждать», и одновременно кивнули. Алина завела себе двух щеночков — пусть она их так и не воспринимала — и была очень рада. Она, наверное, думала, что парни действительно подружатся, но Семенюк был готов только делать вид приятельства. На самом деле Губанов все больше казался ему снобом, особенно после всех этих бесед про эмпатию, хуятию, меланхолию, хуелию. Проще-то нельзя выражаться? — Тогда давайте посмотрим… — протянула Алина, задумчиво поднимая глаза к потолку. — «Зеленая миля»? — предложил Вова. — Смотрел, — отозвался Лёша, постукивая пальцами по парте, — Хм-м-м, «Такси»? — Хех, смотрел. «Джуманджи»! — Смотрел… «Титаник». — Ты че, это слишком девчачья хуйня, — возмутился Семенюк, нахохлившись. — Я шучу, успокойся, — огрызнулся Губанов, снова задумываясь. — Шутит он… Ага… «Криминальное чтиво». — А вот это уже я смотрела, — пискнула со стороны Алинка, все еще слегка потрясенная той ожесточенной дискуссионной борьбой, в которую ввела парней. — Тогда… Тогда… «День сурка»? Сказав это, Лёша посмотрел сначала на Алину, потом на Вову. Кажется, никто этот фильм не смотрел, кандидат найден. — Супер! Тогда смотрим и потом обсудим. Можно даже после школы, — радостно констатировала Алина после чего встала, махнув подолом юбки, и прошла к своему месту. Будто чувствовала, что сейчас будет звонок. Когда начался последний урок математики, Володя все поглядывал в сторону Лёши, что снова выглядел спокойным, как удав. Лишь иногда в его выражении лица прослеживались нотки злобы на предмет, который никак не поддавался его изучению. То и дело он зачеркивал решение уравнений, устало вздыхая. А Семенюк поглядывал потому, что его удивила внезапно открывшаяся способность соседа острить. Похоже, под крылом Алинки Лёша чувствовал себя куда более раскованно, знал, что его не подловят в туалете и не пропишут в живот. А если и подловят, то с определенными последствиями. Так что Володя мысленно поставил себе цель сразиться в еще одном словесном поединке. * * * На протяжении всего четверга Вовка думал, как бы достать кассету с фильмом, который нужно было посмотреть для Алинкиной дискуссии. Он бы мог снова спросить у Лёши краткий пересказ, но это не то. Хотелось знать сюжет досконально, чтобы пощеголять перед подругой. Дома нужного фильма не оказалось, — дома вообще почти не было кассет, по крайней мере, рабочих, — а вот в комиссионке это кино стоило слишком дорого, так что Вова отправился собирать дань. Кароче, ходил по первому этажу и кошмарил малолеток, выбивая из них мелочь. Нужная сумма насобиралась спустя две перемены таких вот «заходов», даже еще на булку в столовой хватало, куда Володя сейчас и направлялся. Купив завитушку с маком, Семенюк неспешно шел по коридору, полному детей, как вдруг краем глаза заметил знакомые локоны. В закутке у туалета-курилки стоял Лёша, прижавшись к стене, а напротив него возвышался Даня. Интересненько. Вова прильнул к бетонному материалу, покрашенному в грязно-голубой, и стал слушать. Пришлось напрячься, чтобы среди шума школьников расслышать суть разговора. — Да отъебись от меня! Это был голос Лёши. Куда более уверенный, чем стоило бы, когда находишься наедине с явно агрессивно настроенным бугаем, типа Кашина. Похоже, он и правда доверился силе Алинкиного покровительства. — Гони сюда! Ишь ты, блять, последнюю булку со сгущенкой захапал! Вова едва сдержался, чтобы не захохотать. Неужели рыжий кошмарил Губанова из-за обычной булки? Хотя это вполне в его стиле. Семенюк мог бы уйти, оставив парней наедине для своих разборок, которые его не интересовали, но нужно было проконтролировать Кашина. Все-таки зуб на Лёшу тот точил, и если сейчас Губанову прилетит так, что будет виден синяк, то Алина точно подумает не на Даню. Она обвинит Вову, так что он слегка высунулся из-за угла, чтобы не только слышать, но и видеть. Лёша прижимал к груди руки с прозрачным пакетиком, через который виднелось хлебобулочное изделие. Его взгляд был направлен четко в Данины глаза. Да и в целом он выглядел смелее, чем до этого. Что это на него нашло? Кашин же наступал, как грозовая туча, подходил все ближе. — Кому ты все эти булки таскаешь? Я не первый раз замечаю. Телке, что ли, какой-нибудь? — Даня мерзотненько хихикнул, после чего последовал бубнеж со стороны Лёши, который Володя не расслышал, — Ну да, нет у тебя телки, ты ж педик. Семенюк улыбнулся, мысленно похвалив товарища за хорошую издевку, а потом Губанов с силой оттолкнул одноклассника от себя, заставив того сдавленно охнуть, и пулей пронесся мимо Вовы, даже его не заметив. Володя посмотрел вслед удаляющемуся в толпе Лёшу и решил-таки за ним проследить. Все равно делать нечего, да и Алина, когда Вовка сидел без Губанова, не подходила. Хулиган засновал между учениками, стараясь не упустить из виду нужный ему затылок, что вел его к крылу младших классов. Это немного смутило Вову, но он все равно шел, расталкивая детей на своем пути. Наконец, Володя увидел, как Лёша остановился, немного наклонился и стал с кем-то говорить. Хулиган видел одноклассника со спины, так что тот загораживал собеседника. Через пару мгновений Губанов выпрямился, отошел в сторону, к подоконнику, и запрыгнул на него, открыв вид на девчушку лет десяти. Она уплетала принесенную парнем булку и активно что-то рассказывала, размахивая руками. Вова прищурился и разглядел два хвостика, точно такого же цвета, как и у Лёши. Сестра, что ли? Девчонка крутилась вокруг Лёши, жестикулировала и без умолку болтала, а Губанов сидел, спокойно сложив руки на коленях, слушал и кивал, не стирая с лица улыбку. Вовка хмыкнул, сам себе пожал плечами и развернулся, и направился обратно в крыло старшаков. Он-то думал увидеть что-то поинтереснее. Семенюк дожевывал свою булку и планировал заглянуть в курилку, прежде чем начнется следующий урок. * * * Вова хотел разбить телевизор. Он колотил его ладонью сбоку, пытаясь привести в чувство, но огромная белая полоса почти во весь экран так и не исчезала. — Блять! — выругался Семенюк, плюхаясь на старый продавленный диванчик гостиной, — Ба-а-а-ать! У нас телек накрылся. — И чё? Я его все равно не смотрю. Знаешь ведь, что некогда, — отозвался только что приехавший с работы отец. В последний год обстановка в семье Володи стала налаживаться. Глава семьи почти не пил, нашел работу двое суток через двое, а рукоприкладство, наконец, покинуло деревянные стены дома. Ругань, правда, все еще порой вспыхивала где-нибудь на кухне, но Вова, в силу возраста, уже не воспринимал ссоры с родителями так близко к сердцу, как раньше. — Может, глянешь? — жалобно протянул Володя, изворачивая шею так, чтобы устремить щенячий взгляд в сторону арки, что вела из гостиной в коридор. В проеме появился отец, весь уставший и взъерошенный, с большой сумкой через плечо, наполненной рабочей одеждой. — Еще чего. С ног валюсь. Да и не понимаю я там ничего, только хуже сделаю, — ответил мужчина, махнув рукой и зашагав в сторону родительской комнаты. Семенюк насупился, устремляя взгляд в мельтешащий белизной полосы экран, и стал думать. Кассету-то он купил, да только вот в чем ее толк, если смотреть не на чем? На ремонт родители вряд ли денег дадут — отец пропадал на работе, а остальное время спал или читал газеты, а мать больше любила радио, так что телек никому не был нужен. Насобирать сумму с мелких до понедельника Вова не успеет. У Ильи проигрывателя нет, только кабельное. Илья! Вова кинулся к телефону и набрал выученный наизусть номер. * * * — Вов, мне страшно.. По-моему, так быть не должно, — громко шептал Илья, сжимая в руках раскаленный паяльник. — Да не, все нормально. Ебашь еще вот… Вот тут, — сказал Вовка, тыкая пальцем в край огромной телевизионной микросхемы. Параллельно он пытался прочитать как можно больше информации в инструкции, которую посчастливилось где-то откопать. В общем, Семенюк позвонил Илье, наказал ему брать всевозможные инструменты из дома и тащиться «в гости». После они вместе открутили заднюю крышку пузатого телевизора и выяснили, что накрылся кинескоп. И вот уже около часа пытались спаять отошедшие оловянные ножки микросхемы. — Илья! — прикрикнул Семенюк, видя, как уже плавился металл. Коряков одернул руку, чуть не заехал паяльником по Вовиному носу и испуганно выдохнул. — Не видно ни черта! — Так, ну-ка, — Володя за плечо отодвинул друга от разобранного телевизора и стал всматриваться в кое-как выполненную работу, — Ну, вроде все. Давай проверять. Парни вместе подключили телевизор, пододвинули крышку обратно, вернув на место все нужные проводки, но болты пока затягивать не стали — мало ли еще нужно будет лезть внутрь. Полоса на экране стала еще шире. — Заебись, — с нервным смешком выпалил Вова, всплеснув руками, — Давай еще раз попробуем. Наверное, что-то не припаяли. — Слушай, всрался тебе этот телевизор! — Всрался! Илья нахмурился, шмыгнул носом, натянул тканевые перчатки обратно и снова взял паяльник в руки. — Ладно, давай. Прокопались парни до девяти вечера, так и не сделав ничего путного. Телевизор если и включался, то помехи на экране усиливались, а полоса никуда не пропадала. В конце концов, экран перестал загораться вовсе. Вова позволил Илье уйти, когда надежда сделать все самим испарилась совсем. И еще когда тот доебал его нытьем о том, что ему еще уроки делать, да и по темноте переться домой не хочется. В итоге Семенюк лежал на кровати в своей комнате, смотрел в потолок и щелкал ножом-бабочкой, думая, что же делать. К Алинке напроситься, чтобы посмотреть? Да нет, нельзя ей говорить о том, что телек сломался, а денег на ремонт нет, у Семенюков и так не самая лучшая репутация в плане финансов. Признать перед девушкой, что и своими силами починить не удалось, еще хуже. Что же Вовка за муж такой, если с техникой не в ладах? Оставался вариант сходить в видеопрокат, заплатить за билет и спокойно посмотреть фильм. Только вот видеопрокат на дому у местного деда закрылся еще год назад после того, как тот умер. Володя злобно фыркнул, решил все-таки забить и спросить пересказ фильма у Лёши. * * * — Ты фильм уже смотрел? — прошептал Вова на предпоследнем пятничном уроке. — Нет, я кассету не смог найти. И в комиссионке нету, — ответил Губанов, отрываясь от выполнения упражнения по русскому языку, — Я думал у тебя пересказ спросить… — А я, блять, у тебя! — устало вздохнув и прикрыв глаза ладонью, протянул Володя, склоняясь к парте ближе. Он лег лбом на парту, — Это я кассету купил в комиссионке. Лёша лишь поджал губы и пожал плечами, возвращаясь к работе. — А чего ты не посмотрел-то, раз купил? — через минуту, спросил он, устремляя на Семенюка полный непонимания взгляд. — У меня телек накрылся. Кинескоп, кажется, сдох. — М-м-м. У нас тоже постоянно ломается. Вова приподнял голову и посмотрел на Губанова, словно на последний путь спасения. — А ты чинить умеешь? — Не то что бы. — А, мож, посмотришь? — в ответ на просьбу Лёша скривил губы и почесал затылок, тогда Вовка решил пойти на сделку, — А я тебе кассету дам, когда сам гляну. — Ладно. Сегодня? — Лучше сегодня. Адрес щас напишу. — Не пиши, я знаю. — Откуда? — с подозрением прошипел Володя, сдвигая брови к переносице. — Из анкеты. — Так, значит, заполнял все-таки? Ах ты гад! — вскрикнул Семенюк, накидываясь на Лёшу. Скорее не с агрессией, а больше дурачась, в шутку занося кулаки к его лицу, но опуская их достаточно медленно, чтобы Губанов мог успеть поставить блок или увернуться, — Еще и мою читал, зараза! — Вова, ну отвянь! — прикрикнул Лёша, отодвигаясь на самый край стула, чтобы быть подальше от разгоряченного соседа. — Последняя парта! А ну-ка, успокоились! — прикрикнула учительница, услышав из конца класса шум. Губанов и Семенюк выпрямились по струнке, тяжело дыша и поглядывая друг на друга искоса. Лёша перевернул тетрадный лист, и перед его взором предстал тот самый Вовин подарок — нарисованный ручкой хуй. Парень сквозь прикрытые веки посмотрел на хулигана, поджав губы и сморщив нос, и стал рыскать в портфеле в поисках корректора. Володя же закинул руки за голову и довольный удавшейся шалостью наблюдал за тщетными попытками Лёши скрыть огромный половой орган. — Не получается, да? — протянул язвительно Вова, покачиваясь на стуле. — Не палучаица, — передразнил Лёша, вырывая страницу прямо с записями на оборотной стороне. — Ты мне тут еще повыебывайся, кассету не дам! Губанов хотел что-то ответить, но лишь сверкнул глазами и принялся быстренько переписывать упражнение с вырванной страницы на чистую. Вова цокнул языком, немного закипая, ведь Лёша опять обнаглел и стал дерзить. С другой стороны, это даже интересней, чем когда он просто тихо терпел издевки над собой. Наверное, рано или поздно Семенюк отстал бы от соседа, даже если бы не появилась защитница-Алина, ведь просто наскучило бы. Но теперь, когда Алексей чуть осмелел и стал язвить в ответ, Вова мысленно принял вызов и решил для себя, что так просто от Губанова не отстанет.