Миллионы лет одиночества

У Сакуры не было веской причины переживать о будущем, которое ещё не наступило. Прозрение пришло к ней неожиданно, когда она в госпитале получила результаты недавно сданных анализов и узнала, что у неё… Всё хорошо. У ребёнка, пол которого по-прежнему оставался неизвестен, не было никаких отклонений, и развивался он согласно всем нормам и составленным планам. Сама Сакура чувствовала себя хорошо с самого начала беременности, если только не считать несвойственную ей переменчивость настроения и частые боли в спине. Ей, в отличие от Ино, родившей сына всего пару недель назад, удалось избежать даже жуткого токсикоза, появления которого она так боялась. Быть может, само провидение подталкивало её к смирению и принятию неотвратимости судьбы? Сакуре давно было пора перестать изводить себя по пустякам и тревожиться о том, что могло вовсе не случиться. Столкнуться с этой неотвратимостью Сакуре пришлось спустя недолгое время, когда вопрос о декретном отпуске встал особенно остро. Она всячески убеждала себя в том, что ей не тяжело, что нет в её работе ничего сложного, и что работать можно сидя на стуле, без постоянного расхаживания по госпиталю… Но неправильно было принимать желаемое за действительное, эксплуатировать ослабший организм и делать вид, что уже большой живот, заметный даже под самой свободной одеждой, никак не мешал передвигаться и заниматься повседневными делами. Сакура прекрасно всё понимала, но не могла наступить самой себе на горло. В определенный момент Саске и Наруто вновь начали встречать Сакуру с работы — так, как они уже когда-то делали, но в этот раз для того, чтобы помочь ей вернуться домой в целости и сохранности. Ходить ей становилось всё труднее и труднее, особенно в неудобной верхней одежде, по заснеженной дороге, да ещё и в темное время суток. Сакура храбрилась и утверждала, что всё у неё было под контролем, но Саске, трижды спасший её от падения на скользкой тропинке, считал иначе. — Тебе пора заканчивать с работой, — твердо заявил Саске во время одной из таких вечерних прогулок. Сакура шла рядом с ним и держалась за его согнутую в локте руку, с благодарностью принимая проявленную к ней заботу. Наруто, как и всегда, бегал по округе сам по себе, лепил снежки и уговаривал Кураму поиграть вместе с ним. — Но я могу поработать ещё немного! Всего пару недель! Мне сейчас не на кого оставить столько работы, — Сакура с деловым видом покачала головой и погладила свободной рукой свой живот, спрятанный под плотной тканью зимней куртки. — До родов ещё целых два месяца. — Всего два месяца, — хмыкнул Саске куда более недовольно. Энтузиазма Сакуры он не разделял. — Тебе уже тяжело ходить. На прошлой неделе ты не спотыкалась обо всё подряд. — Но две недели ни на что не повлияют, — буркнула Сакура. Неужели Саске считал её… Неуклюжей? Лишь бы только не раздражающей. — Со мной всё в порядке. Правда! — Сакура, — тяжело выдохнул Саске. Он явно начинал злиться. — Заканчивай работать. — Я закончу! Но только через две недели! — Сакура. Ты меня не слышишь? — возмутился Саске, резко остановившись и сердито посмотрев Сакуре в глаза. Он не кричал и даже не повышал тон, но всем своим видом давал понять, что не собирался и дальше терпеть это баловство. Капризов Наруто ему хватало с головой. — Ты уже еле ходишь. Ты думаешь, что работа с утра до вечера делает тебя крепче и здоровее? — Саске! — воскликнула Сакура сдавленным и от этого похожим на писк голосом. — Я держу ситуацию под контролем! Со мной ничего не случится! — Ты не понимаешь, что творишь, — ответил Саске жестко и бескомпромиссно, чтобы у Сакуры пропало всякое желание ему перечить. — Если ты не можешь подумать о себе сама, значит, этим займусь я. Ты больше не будешь ходить на работу. — Прекрати запрещать мне заниматься моими делами! — Будет так, как я сказал. Сакура замолчала и удивленно захлопала глазами, не зная, что сказать. Саске крайне редко разговаривал с ней в таком тоне и обычно сдерживал себя, а не давал волю чувствам, но в этот раз у него не нашлось иных аргументов. Рычагов воздействия на Сакуру он не имел, да и получить их никогда не пытался, поэтому единственное, что ему оставалось — это надавить авторитетом и отобрать право выбора. Сакура не желала с ним ссориться, поэтому нехотя согласилась, ничего не ответив и обиженно опустив глаза. — Идем, — уже мягче произнес Саске и первым сделал шаг вперед. За всё время неприятного разговора они так и не расцепили руки. Сакура могла бы всерьез обидеться и даже разозлиться, обвинив Саске в нетерпимости, неуважении и превышении полномочий, но, вопреки даже своему неустойчивому из-за беременности настроению, не стала доводить ситуацию до точки кипения и кидаться сию секунду выяснять отношения. Ей нужно было успокоиться и как следует обо всём подумать. Следующий рабочий день оказался для Сакуры последним на ближайшие несколько лет. Саске согласился отпустить её в госпиталь до обеда, чтобы она разобралась со всеми оставшимися делами: делегировала свои обязанности коллегам, оформила документы у начальства, напоследок просмотрела карты пациентов и, наконец, со всеми попрощалась. Сплетники ляпали длинными языками всё с той же интенсивностью, что и раньше — хоть что-то в Конохе оставалось стабильным. Сакура имела право жить, встречаться и даже спать с тем, с кем считала нужным — не было в этом ничего необычного и непривычного для современного общества. Но её беременность вне брака по-прежнему подвергалась осуждению со стороны более «нравственных» и «осознанных» позёров, которые «никогда и ни за что» не позволили бы себе «залететь от нукенина и предателя деревни». Однажды нукенин — всегда нукенин, и не было никакого действенного способа доказать консервативным людям переменчивость мира и непостоянство человеческой натуры. Сакура же не переживала ни о статусе Саске, ни о балаболах, которым этот самый статус не давал покоя. Терпеливее всего Сакура относилась к тем самым добродушным бабулям, которые много лет приходили лечить возрастные заболевания именно к ней. Злых помыслов у них не было, и все вопросы — каверзные и не всегда приличные, — они задавали исключительно из праздного любопытства. Сперва они «волновались» о её женихе и девичьем счастье, а затем полностью переключили внимание на её беременность и выросший живот. «Дети — это такое счастье! Каждая женщина мечтает о ребенке! Рожать нужно, пока молодая — пока организм крепкий! Где первый, там и второй! А муж-то твой что думает? Что?! Мужа нет?!» С одной стороны, Сакура искренне любила своих пациентов, пусть те временами становились похожи на её своенравную мать, а с другой… Иногда ей очень хотелось от них отдохнуть. Перед самым уходом из госпиталя Сакура всплакнула от переизбытка чувства, драматично всхлипнула и вышла на улицу, где её уже ждал Саске. Наруто в это время весело проводил время на прогулке в парке, лепя снеговика в компании Шикамару и Чоуджи. — Что случилось? — недоуменно спросил Саске, заметив неестественно красное лицо Сакуры. Он стал подозрительно относиться к её поведению после одной страшной ночи, когда она разбудила его со слезами на глазах и попросила сходить в круглосуточный магазин за ведерком шоколадного мороженого. Он бы в любом случае не отказался, поэтому было необязательно так его пугать. — Я только ушла… А уже скучаю. Первые несколько дней Сакура чувствовала себя, как не в своей тарелке. Ей нравилось проводить время с Наруто и Саске, спать дольше обычного и отдыхать тогда, когда хотелось, не дожидаясь перерыва на обед, но тяга к великим свершениям ещё долго не оставляла её в покое. Это и была та самая неотвратимость, которую не одолеть никому и никогда.

***

У Наруто было всё хорошо. Никто не посвящал его в проблемы семьи, Конохи и мира в целом, поэтому он мог позволить себе ни о чём не думать, крепко спать по ночам и не обременять себя тяжелыми мыслями, неминуемо ведущими к бессоннице. Когда-нибудь он станет полноценным взрослым человеком со своими невзгодами и испытаниями, а до тех пор ему оставалось только жить настоящим моментом и не думать о будущем. Наруто обрадовался новости о том, что теперь Сакура перестанет ходить на работу и будет весь день проводить с ним. Ему нравилась компания Саске, однако с его привязанностью к Сакуре ничто не могло сравниться. Мальчишка рос вместе с ней с самого «рождения» и, пусть и неосознанно, но тянулся к ней так же, как любой маленький ребёнок — к своей матери. Тянулся к теплу, заботе, вниманию и доброте — всему тому, в чём он так нуждался, и что потом был готов подарить взамен. С Саске дела обстояли совсем иначе. Наруто не считал его плохим человеком в привычном понимании, но и не видел в нем и половины тех положительных качеств, которыми обладала Сакура. Саске бывал грубым, нетерпеливым, сердитым, слишком серьезным и иногда даже противным, но уж точно не подлым, не гнусным и не бесчестным. Он заставлял Наруто учить буквы и цифры, рассуждать логически, думать своей головой и не лениться. Он не делал ему поблажек и лишь изредка проявлял снисходительность, больше выступая в роли учителя и наставника, нежели любящего родителя. Сакура была мягкой, как лучи утреннего солнца, а Саске — жестким, подобно свирепому морозу в середине зимы. Не испытывал Наруто никаких отрицательных чувств по отношению к Саске. Он его совсем немного опасался, но не боялся и не ожидал получить подзатыльник в любой неподходящий момент, даже во время очередной детской истерики по самому незначительному поводу. Саске проводил с ним немало времени, прилежно водил его на прогулки, рассказывал ему много интересного об окружающем мире, помогал ухаживать за котятами и даже читал сказки на ночь. Когда он уходил из Конохи, чтобы заняться делами, мальчишка всегда с нетерпением ждал его возвращения, потому что привык жить с двумя взрослыми в одном доме, а не с одним. Саске мог сколько угодно бурчать, возмущаться и говорить, что детскими играми ему заниматься неинтересно, но стоило Наруто только состроить грустные глазки и жалобно попросить о помощи, как он тут же таял, как мороженое на солнце, и нехотя шёл на выручку. Однажды мальчишка целых пятнадцать минут — необычно долгое для него время — самостоятельно пытался собрать подаренный ему на день рождения конструктор, который он слишком долго хранил на полке в шкафу. Он читать не умел, Курама — тоже, а на картинках в инструкции было изображено неясно что, под каким углом ни посмотри. Тогда Наруто отправился на поиски своего спасителя, и сидящий на диване Саске оказался первым, кто встретился ему на пути. — Я не собираю конструкторы, — фыркнул Саске, не отрываясь от рабочих записей. Сакура в это время занималась ужином на кухне и встрять в занимательный разговор не пыталась. — У меня не получается! — сетовал Наруто, привычно надув губы. Раньше он иногда ещё и громко топал ногами, но Саске его от этого отучил. — Помоги! — Я работаю. — Ты всегда работаешь! Что ж, замечание было справедливым. Саске тяжело вздохнул, отложил все вещи в сторону и отправился с Наруто в его комнату, заранее зная, что о своей мягкотелости он ещё пожалеет. И как давно он стал позволять кому-то собой манипулировать? Наруто посадил Саске на ковер с разложенными на нём деталями конструктора и протянул ему листок с инструкцией. Саске был уверен, что много времени это не займет, и что уже через десять минут он вернется к своим делам. Сакуре было непросто бегать по кухне с тяжелым животом, поэтому в последнее время она готовила медленнее, чем раньше — каждые десять минут ей приходилось садиться отдыхать. Лишь спустя целый час она вдруг поняла, что Саске так и не вернулся. Быть может, что-то случилось? Сакура рискнула сходить проверить. Она не ожидала увидеть счастливого Наруто, но замученного и злого Саске, пытавшегося по инструкции построить игрушечную модель настоящего парохода, состоящего, по ощущениям, из тысячи мелких разноцветных деталей. К этому моменту судно было собрано менее чем наполовину, а самая сложная часть работы ждала впереди. И на кого рассчитаны эти наборы? На таких, как Шикамару? — Сакура, смотри! — Наруто радостно подскочил на ноги. — Мы почти собрали! Наруто поскользнулся на ковре, потерял равновесие и завалился на пол с громким грохотом — прямо на то место, где лежал недостроенный пароход. Сакура от неожиданности охнула и непроизвольно закрыла рот ладонью, испугавшись, что мальчишка мог сильно удариться, поцарапаться и даже что-нибудь себе сломать. Саске нахмурился, отбросил инструкцию в сторону и посмотрел на Наруто так, словно тот только что растоптал всю его жизнь. Мальчишка ойкнул, поднялся, как ни в чём не бывало, и взял в руки уцелевший кусок палубы. Всё остальное вернулось к своему первозданному виду, развалившись на множество маленьких деталей. — Ты не ударился? — взволнованно спросила Сакура, подойдя к Наруто поближе и внимательно осмотрев его лицо. — Нет, — мальчишка уверенно мотнул головой. Выглядел он так, будто бы и вовсе ничего не случилось. — Конструктор жалко. Саске молча встал, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

***

Сакура готовилась к родам самостоятельно и не привлекала Саске к обустройству детской спальни. Она выделила для этого целую комнату, которую они при переезде оставили незанятой как раз для подобных непредвиденных случаев. Делать в ней ремонт заново не было необходимости, и это заметно облегчало тяжесть предстоящей работы. Сакура прибралась в комнате, повесила на окна белые тюлевые занавески и плотные шторы, поставила пока что пустую кроватку и даже постелила на пол ковер. Время от времени она вновь мысленно возвращалась к этому вопросу, раздумывая над тем, что можно было исправить или добавить к будущей детской, а затем уже бралась за выполнение поставленной задачи. Она нередко переставляла комод и шкаф, если вдруг ей не нравилось, как, под каким углом и около какой стены они стояли, но только в те дни, когда Саске не было дома — иначе он точно отругал бы её за такое безответственное отношение к своему состоянию. И никак ему не объяснить, что Сакура без проблем обошла по периметру всю Коноху, неся на плечах и шкаф, и комод одновременно. В особенно холодные дни, когда снег шёл сильнее обычного, Сакура предпочитала не выходить на улицу и проводить время в тепле, желательно в объятиях мягкого пледа. К счастью, ей не приходилось заставлять Саске выполнять ту работу, с которой в таких ситуациях она не могла справиться самостоятельно. Он ходил в магазин за продуктами, уделял внимание Наруто, когда это требовалось, и порой даже брал его с собой в резиденцию, чтобы Сакура могла побыть дома в тишине. Иногда он покидал Коноху, но лишь в том случае, если дела за её пределами не терпели отлагательств, и то не задерживался дольше, чем на несколько суток. От чего-то Сакура стеснялась обсуждать с Саске появление их ребёнка на свет. Его собственные чувства по-прежнему оставались для неё загадкой, хотя она сама давно для себя всё решила. О лучшем отце для своего ребёнка она не могла и мечтать, ей в любом случае не о чем было жалеть, но время от времени желание разделить с ним радостное ликование становилось таким сильным, что от переизбытка чувств хотелось рыдать. Думал ли о подобном сам Саске? Испытывал ли хотя бы часть тех же эмоций, которые не давали Сакуре спать по ночам? Сакуре хотелось обо всём поговорить с Саске, узнать его получше, но он как будто специально отгораживался от неё стеной хладнокровия и невозмутимости. Проявлял внимание и заботу, но не переступал проведенную им самим черту близости, словно старался избежать того, что за ней находилось. Он как от огня шарахался от любой, даже самой аккуратной попытки Сакуры выпытать у него побольше информации о его мироощущениях, и лишь бросал короткое: «Всё нормально». В некоторые свободные вечера Сакура затягивала Саске в разговор в надежде, что ей удастся… Хотя бы просто наладить с ним контакт. Дать ему понять, что в общении нет ничего страшного и предосудительного, и что дискутировать можно не только о работе, домашних обязанностях и поведении Наруто. Они укладывали Наруто спать и уходили на кухню, чтобы посидеть в тишине. Первые разы говорила только Сакура. Она рассказывала о погоде, о самых интересных случаях, произошедших с ней на работе, о том, как они с Наруто кормили подросших котят во дворе, о последних интересных новостях… Саске в это время молча пил чай, не перебивал и не сводил с Сакуры задумчивого взгляда, но при этом не делал вид, что он вот-вот помрет от скуки. Когда же наступала его очередь чесать языком, он сразу менял расслабленную позу, становился напряженным и сжатым, но не отходил от своего привычного высокомерия. — Как там Какаши-сенсей? — однажды поинтересовалась Сакура, аккуратно сделав подсказку. — Нормально, — Саске пожал плечами и мысль развивать не стал. — Как ещё он может быть? Сакура согласилась выделить Саске ещё немного времени на адаптацию. Тогда она считала, что этого самого времени у них было предостаточно.

***

В тот весенний день на улице ещё лежал подтаявший снег. На землю опустился первый в этом году теплый солнечный свет, пробившийся сквозь хмурые тучи — последнее, что осталось от удивительно холодной зимы. Сакуре до того надоело сидеть дома без дела, что любое, даже самое незначительное улучшение погоды становилось для неё очередным поводом выйти на прогулку. Наруто сморила усталость после активного времяпрепровождения в первой половине дня, поэтому он прилег на дневной сон, на целый час освободив Сакуру от необходимости за ним следить. Такой возможностью она не могла не воспользоваться. Саске должен был вернуться в деревню только на следующий день. Сакура давно собиралась наведаться к Хокаге, чтобы отдать ему на проверку исследовательскую работу, которую она выпросила у Саске, лишь бы только не сидеть без дела. Воспользовавшись моментом, она собралась и тихо ушла, планируя вернуться до того, как Наруто проснется и заметит, что дома он остался один. Пройтись до резиденции можно было и с ним, но в этом случае дорога туда и обратно заняла бы у них не менее двух часов. Сакура старалась быть активной даже на девятом месяце беременности и не лежать в постели двадцать четыре часа в сутки только потому, что живот был тяжелым. Она шла ровным шагом, стараясь не торопиться, чтобы не устать раньше времени. Весь путь занял у неё всего двадцать минут, и обратный не должен был увеличиться ни на минуту. Сакура встретилась с Саем у входа в резиденцию и едва с ним не столкнулась. Было неизвестно, кто кого в этом случае сбил бы с ног. — Если ты идешь к Хокаге, то его нет на месте, — уведомил Сай, чтобы Сакура и не пыталась подниматься по лестнице на последний этаж. — Как? Посреди рабочего дня? — удивленно ответила Сакура, сжав свиток, лежавший в кармане куртки. — Сказал, что ему надо заняться каким-то важным делом, и ушел, — отмахнулся Сай. Он был в обычной одежде, а не в костюме АНБУ. — Я тоже ухожу. У меня сегодня выходной. — Значит, вернется он не скоро… Я хотела кое-что ему передать. Погода была спокойной и пасмурной, но без единого намека на дождь или снегопад. Вокруг стояла глухая тишина, даже слабое пение птиц слышалось только вдалеке. Сакура почувствовала дуновение ветерка — легкое и мимолетное, практически незаметное. У неё была всего секунда, чтобы сориентироваться и решить, что делать. Высокая черная фигура появилась рядом неожиданно, буквально из ниоткуда, нависнув над ней огромной тушей и продавив землю под собой. Сакура не смотрела на Сая и не ждала от него никакой реакции, потому что собиралась действовать сама. Она воспользовалась единственным имеющимся у неё мгновением и замахнулась кулаком на того, кого толком даже не смогла разглядеть. Фигура исчезла так же резко, как и появилась, но Сакура успела её задеть. Незнакомец, кем бы он ни был, явно не ожидал, что его заметят до того, как он сделает своё грязное дело. Опешивший Сай придержал Сакуру за плечо и встал за её спиной, чтобы она откинулась на него и не упала. — Что за… — Сай оглянулся. Как он мог ничего не заметить? Впрочем, реакция глубоко беременной Сакуры поразила его до глубины души. И бесполезно было говорить, что в её положении такие активные телодвижения могли плохо закончиться. Вокруг снова стало неестественно тихо. — Мне… Мне надо домой, — взволнованно пробормотала Сакура, покрывшись холодной испариной. Она снова твердо встала на ноги и, не дослушав Сая, бросилась в сторону дороги. Она оставила Наруто одного.