Больше чем любовь

Она проснулась, когда солнце уже стояло высоко, его яркие лучи беспощадно били в лицо, заставляя поморщиться и приоткрыть глаза. Непрошеный свет, словно властный приказ: "Вставай". Она сопротивлялась этому моменту, не желая покидать тёплую мягкость одеяла, но всё же взгляд сфокусировался, и Она поняла, что в комнате одна. Подтверждали это звуки с кухни: грохот посуды, жужжание блендера и бодрое бульканье электрического чайника. Выходной. Её сердце на мгновение замерло от предвкушения. День, который Она ждала всю неделю. День, когда Его правила и Её подчинение превращались в игру, жесткую, строгую, но дарящую Ей искреннее счастье. Это был их мир, чуждый нормальности, но идеальный для Них двоих. Её ноги медленно выскользнули из-под одеяла и коснулись холодного пола. Слегка вздрогнув, Она потянулась под кровать, нащупала шорты, сброшенные вчера с Нее Его руками, и быстро натянула их поверх белья. Едва успев справиться с этим, Она выбежала из комнаты, не поправив ни пряди волос, ни воротника футболки. Дверь открылась, и Её тут же накрыл густой, обволакивающий аромат: сладкий запах блинчиков и горьковатый шлейф свежезаваренного кофе. — А вот и ты, моя сладкая, — раздался Его голос, спокойный, но властный, как будто Он знал, что Она обязательно появится. — Надеюсь, ты выспалась, потому что сегодня у нас будет длинный день, — добавил Он, даже не оборачиваясь. Его спина, выпрямленная как струна, казалась ещё внушительнее, а собранные в хвост волосы придавали облику хищной строгости. Она застыла, наблюдая за Ним. Голос, движения, осанка — всё в Нём не позволяло думать о сопротивлении. Его силуэт был воплощением силы и контроля. — Ко мне, малышка! — приказал Он, голос прозвучал чётко и холодно, как команда. Её пальцы нащупали на шее знакомую петлю из мягкой кожи. Посередине неё покачивалась металлическая подвеска, блестевшая в утреннем свете. Сразу стало ясно: сегодня не будет исключений. Она подчинилась без раздумий, её тело двигалось быстрее, чем мозг успевал обдумать происходящее. Сорвавшись с места, Она подбежала и прижалась к Его спине, обхватывая Его маленькими ручонками. В этот момент Она была только Ею, принадлежащей только Ему. — Доброе утро, — пробормотала Она, надеясь, что услышит в ответ Его одобрение. Он замер. Повернув голову, Его глаза холодно скользнули по Её лицу и спустились ниже. Улыбка, которая была на Его губах мгновенно исчезла, словно её никогда и не было. В Его взгляде появилась жесткость, от которой Она невольно вздрогнула. — Ты забыла? — проговорил Он низко, Его голос напоминал тихий рык, угрожающий и властный. — Собаки не носят штанов. Они вообще ничего не носят. Его рука плавно, но решительно сбросила Её ладони с талии, лишая того ощущения близости, которое Она только что так жадно впитывала. В Его жестах не было гнева — только холодная решимость. Она поняла: Он ждал, что Она всё вспомнит сама, но Она провалила этот простой тест. Её сердце забилось быстрее, отчасти от стыда, отчасти от того, что правила стали напоминать о себе, плотно затягивая вокруг Её мира ошейник из Его слов. — Сними это, — добавил Он строго, обводя пальцем в воздухе все ее тело. — Сейчас же. Её пальцы, дрожащие, скользнули к вороту футболки, стягивая её через голову. Ткань мягко сползла с плеч, открывая шею, украшенную ошейником. Вслед за этим Она быстро избавилась от шорт вместе с бельём, оставшись полностью обнажённой. Внутри всё сжалось от предвкушения и лёгкого стыда. Она знала — оправданий Он не примет. Да их и не требовалось. — Собаки не стоят на двух ногах, а тем более не разговаривают, — проговорил Он медленно, чётко, как будто каждое слово резало пространство. — Это я тебе заранее напоминаю, чтобы потом не слушать твои оправдания. Устал от твоего бормотания. Сейчас Тишина — это всё, что ты можешь мне предложить, и это лучший подарок. Его голос был холоден и ровен, но в нём скрывалось нечто, что заставляло Её безоговорочно подчиниться. Она кивнула, едва заметно, но тут же вспомнила, что собаки не кивают, и прикусила губу, опустив голову вниз. Её колени мягко коснулись пола, и Она застыла в ожидании, наблюдая за Ним снизу вверх. Он медленно потянулся к верхней полке, что была вне её досягаемости, и достал что-то блестящее. Металл вспыхнул в солнечном свете, и Она сразу поняла, что это. Миска. Небольшая, совсем маленькая — словно предназначенная для настоящего щенка. Его движения были спокойными, почти нарочито медленными. Блинчики один за другим легли на дно миски. Она наблюдала за этим молча, лишь ловя ритм Его дыхания, отслеживая каждый жест, как будто этот процесс был ритуалом, частью их мира. Сверху блинчики были политы густой белой сгущёнкой, её сладкий аромат заполнил комнату. Её взгляд был прикован к Его рукам, и Она, сама не замечая, склонилась ниже, опустив голову почти к полу. Её инстинкты подсказывали Ей, что место уже ждёт Её. Рядом с миской для еды стояла другая — наполненная водой. Он позаботился обо всём заранее. Она на четвереньках медленно подползла к коврику, который был выделен для Нее, и остановилась рядом с мисками. Её тело замирало от осознания своего положения. Это была игра, но вместе с тем — строгая дисциплина, которой Она подчинялась с наслаждением. Она знала, что Он видит каждое Её движение, оценивает каждую мелочь. Ошибиться было нельзя. Он наблюдал за Ней с высоты своего роста, оценивая, как Она принимает отведённую Ей роль. — Вот так, — сказал Он наконец, с долей довольства в голосе. — Ты знаешь, что собаки едят только с пола. Докажи, что ты заслужила быть моим маленьким послушным щеночком. Она молча наклонилась, не отводя взгляда от миски, и прильнула губами к первому блинчику. Он подобрал её одежду, брошенную на пол, и покачал головой с лёгким осуждением. Настоящая негодница, подумал Он. Одежда полетела в корзину для грязного белья, и только после этого Он вернулся за обеденный стол, чтобы продолжить свой завтрак. Сегодня весь день был под Его ответственностью — и особенно Она. Ведь собакам не нужно принимать решений, ничего не нужно решать, кроме одного: любить своего Хозяина. Её голова ритмично покачивалась, пока Она пыталась справиться с непростой задачей — есть без помощи рук. На её лице уже были пятна липкой сгущёнки, но это только вызывало у Него тёплую усмешку. Иногда Её неряшливость напоминала Ему не столько щенка, сколько маленькую милую хрюшку. Но это только забавляло Его — Её глупости были милыми и по-своему любимыми. Он ел медленно, наслаждаясь завтраком, видом и своими мыслями о предстоящем дне. Это был выходной, который Он мог полностью посвятить им двоим — их особенной игре, их миру. — Умойся хорошенько, — сказал Он, откинувшись на спинку стула, когда Она повернулась к Нему после того, как налакалась воды из миски. Медленно и молча Она приблизилась к Нему на четвереньках, а Он взял кухонное полотенце и вытер Её вымазанное лицо. — Можешь встать. И поторопись. Если хочешь продолжить играть, не заставляй меня ждать. Её глаза вспыхнули радостью от разрешения встать. Она торопливо поднялась и направилась в ванную, ощущая липкость сгущёнки на лице, руках и даже волосах. Закрыв за собой дверь, Она включила воду в душе. Холодные струи сначала вызвали дрожь, но потом обволокли её расслабляющим теплом. Она стояла под душем, позволяя воде смывать остатки липкой сладости с её кожи. Руки привычно огладили шею, плечи, опустились ниже, стирая любые следы утреннего беспорядка. Её мысли медленно растворялись под ритмичным шумом воды. Она знала, что Ему нравится, когда Она чистая и готовая к тому, чтобы следовать каждому Его слову. Он был строг, но именно эта строгость давала Ей ощущение безопасности и порядка. Она улыбнулась своему отражению в запотевшем стекле кабины — тихо, почти незаметно. Когда Она выключила воду и завернулась в мягкое полотенце, дверь ванной внезапно приоткрылась. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и наблюдал за Ней с лёгкой усмешкой. В Его руках показался силиконовый хвостик, который сразу привлёк Её внимание. Его взгляд, как всегда, был строгим, но губы тронула едва заметная усмешка. — Всё? Закончили? — спросил Он, Его голос наполнил комнату, отдаваясь лёгкой дрожью у Неё внутри. Она кивнула, нервно поправляя полотенце, но знала, что это не имеет значения. — Ты знаешь, что будет, если я увижу хоть каплю воды на полу, — добавил Он, пристально глядя на Её босые ноги, что оставляли влажные следы на плитке. — Убирай за собой! Немедленно! Она сняла полотенце с лёгким смущением, осознавая, что это бесполезное прикрытие уже давно потеряло смысл. Она бесшумно опустилась на колени перед Ним, приняв своё место у Его ног. Её руки, аккуратные и послушные, начали вытирать остатки влаги с плитки. Взгляд был направлен вниз, а дыхание становилось всё тише и ровнее, словно Она пыталась слиться с окружающим воздухом. Когда пол стал сухим, Она робко потянулась, чтобы встать. Но прежде чем Она смогла это сделать, Его тяжёлая нога резко упёрлась между лопаток, прижимая Её обратно вниз. Она застыла, чувствуя, как давление стало неоспоримым аргументом против любых дальнейших движений. Её сердце забилось быстрее, и в ушах зазвучал Его голос, властный и лишённый сомнений: — Стоять, — сказал Он громко и чётко, с тоном, не терпящим возражений. Его слова эхом разнеслись по ванной, отдаваясь в Её голове. — Задницу выше подними! Она послушно выгнула спину, приподнимая бёдра вверх. Её ладони остались плотно прижаты к прохладной плитке пола, а колени подогнулись, удерживая Её в нужной позиции. Она знала, что не может ослушаться, знала, что любое промедление или неуклюжесть может стоить Ей слишком дорого. Но одновременно в этом было что-то захватывающее — эта строгая власть, которая подчёркивала каждую мелочь, заставляя Её забыть обо всём, кроме Него и Его команд. Его нога медленно убралась с Её спины, но тяжесть этого момента осталась. Он обошёл Её, словно оценивая, и хмыкнул, явно довольный. — Молодец, — произнёс Он, но тон был не похвалой, а скорее намёком на то, что это ещё только начало. — Уроки дисциплины никогда не бывают лишними. Послышался тихий щелчок, а затем наступила тишина, нарушаемая лишь едва слышным хлюпаньем. Звук был далёким, приглушённым, но этого хватило, чтобы Её тело замерло в напряжении. Она понимала, что это было, но боялась даже предположить, что будет дальше. — Расслабься, лучше, — раздался Его низкий, хрипловатый голос у самого уха. Он опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с Ней, но в этом движении не было мягкости — только намерение. Его дыхание слегка коснулось кожи на её шее, а затем тёплая рука уверенно легла на одну из ягодиц. Она была сильной, контролирующей, но не грубой. Его пальцы скользнули вниз, медленно, но целенаправленно, пока не остановились между её ягодиц. Её тело отреагировало моментально. Едва Его пальцы, влажные и прохладные, коснулись чувствительного колечка мышц, она инстинктивно напряглась. Напряжение было заметным, но быстро ослабло под Его терпеливым, почти ласковым, движением. — Так, если сейчас сожмёшь меня — пожалеешь об этом, сама знаешь, — произнёс Он с тихой, но безапелляционной строгостью. Его тон не оставлял сомнений, что это не угроза, а факт. Его пальцы слегка надавили, массируя и подготавливая, проверяя Её пределы. Она задержала дыхание, чувствуя, как холодный и вязкий гель облегает её кожу, делая каждое прикосновение более ощутимым, более интенсивным. Он изучал Её тело, зная, как оно отзывается на каждое движение, и ждал, пока Она полностью ему подчинится. — Вот так, хорошо. Молодец, щеночек, — наконец произнёс Он с едва заметным одобрением. Его голос был тёплым, но строгим, как будто хвалил, но всё же напоминал, что у этого будет продолжение. - Достаточно. На меня смотри! Она повернула голову сразу же после приказа. Вместо привычных пальцев Она почувствовала что-то большее, массивное и холодное, что теперь уверенно нащупывало путь к её самому закрытому месту. Её дыхание замерло, а зубы сжали нижнюю губу так сильно, что она почти ощутила вкус боли. Медленно, очень медленно это что-то начало проникать внутрь, растягивая мышцы, вызывая ощущение почти непреодолимого давления. Она почувствовала, как каждое мгновение приближает её к предельной точке, где боль и наслаждение сливаются в одно целое. Её руки непроизвольно сжались в кулаки, а плечи слегка задрожали. Но Она не издавала ни звука — только тихие, отрывистые вдохи выдавали борьбу, которая происходила внутри. Глаза быстро наполнились влагой, и слёзы, такие крупные и чистые, начали собираться на длинных ресницах. Она знала, что Он видит это, знал, что её реакция не ускользает от Его взгляда. Он намеренно двигался медленно, словно испытывая Её на терпение, выжидая, когда Её тело окончательно привыкнет к новому вторжению. — Хорошо, моя малышка. Ты справляешься, — раздался Его низкий голос, пропитанный спокойной уверенностью. В этот момент силикон окончательно заполнил Её, и лёгкое жжение сменилось странным ощущением наполненности. Его рука, вымазанная гелем, мягко коснулась её подбородка, заставив поднять лицо. Этот жест был одновременно нежным и властным, словно Он указывал Ей на то, кем Она должна быть сейчас — полностью Её самой, но только для Него. Он поднялся с пола, вытянувшись во весь свой внушительный рост, и навис над Ней, как каменная глыба, источающая мощь и непреклонность. Его глаза блестели, словно от тлеющего внутреннего огня, а уголки губ чуть заметно поднялись, образуя едва уловимую, но очень довольную улыбку. Он наслаждался видом, который открывался перед Ним: Её изящное тело, застывшее в подчинённой позе и этот милый хвостик, торчащий сзади. — Вот, теперь самый настоящий щенок, — произнёс Он с ноткой хищного удовлетворения, глядя, как Она медленно опускает глаза вниз, чтобы скрыть свой стыд и свое запредельное удовольствие.