Цветок и Рыцарь

II «Прекрасные и талантливые женщины рестлинга!»

«Угол» — это конфликт между рестлерами — слово за слово — око за око! А сколько он продлится — зависит от зрителей. Зрители втянулись. Франческа, то есть Бешеная Винни, появляется из-за кулис неожиданно, пока Рамона на ринге заигрывает с залом. Выхватывает складной стул из-под Глории, картинно устроившейся в углу, пинком сбросив ее на пол, и швыряет стулом в Рамону. А когда та уворачивается, налетает, бьет в живот и выполняет DDT прямо на чертов стул. И пока Рамона «селлит», как собирает себя по частям, Фрэнки (то есть Винни! Рамона никак не привыкнет!) выбрасывает Глорию за пределы ринга и, подобрав микрофон, орет: — Я покажу вам, чего стоит ваша чемпионка! Здесь и сейчас я забью первый гвоздь в крышку гроба ее карьеры! Лучше всего ты смотришься, лежа на спине, Картофельная Модель! Докажи мне, что умеешь не только позировать! — выкрикивает Фрэнки, наматывая вокруг нее круги. И хотя все это делается для зрителей, Рамону это задевает сильнее, чем должно. — Я вобью эти слова тебе обратно в глотку! — заявляет она и сразу выходит на кодбрейкер, хватает ее за голову и падает на спину, при этом подтягивая колени и прижимая к ним ее лицо. Они дерутся с таким ожесточением, что вместо рядового матча выходит настоящий «броулинг», особо реалистичная схватка. Комментатор в зале то и дело кричит: — Жара! В другой раз Бешеная Винни выходит на ринг с пакетиком картошки из МакДака и просто ест ее с особенным удовольствием, жмурясь и облизывая губы. Просто дразнит Рамону чертовой картошкой! И зовет: — Иди сюда, сладенькая! Я соскучилась! — издевательски оттягивая канаты — приглашение поторопиться. Хотя к ней прилипает ярлык «стрелка» за натуралистичность, Рамона знает, что, когда после интенсивных разменов в быстром темпе она выдыхается и готова «взорваться», Фрэнки даст ей отдохнуть, подержав минутку в удушающем или фейслоке. И все идет нормально, просто здорово, вот только… чуть ли не на втором выступлении, когда Рамона делает «лунное сальто» — прыжок назад — с верхнего каната, сбивая Фрэнки с ног и падая сверху, и проводит удержание, какой-то придурок в зале кричит: — Поцелуй ее! — и попытка удержания сразу как-то проваливается… В конце концов, Рамона просто выбрасывает ее за пределы ринга. После того, как на YouTube канале, посвященному женскому реслингу выходит ее интервью, все становится только хуже. «Прекрасные и талантливые женщины реслинга!» Святая Рамона. Таймкод 3:32. — Так кто все-таки сильнее? Святая Рамона ревет в микрофон: — Я! — Тогда почему это я всегда сижу у нее на лице, — Бешеная Сука Фрэнки на камеру. — На ринге, разумеется, но кому не плевать. — И уходит! Рамона, конечно, ведется и топает следом, камера — за ней, почуяв мясо. — Почему ты так себя ведешь? — Как так? — Это было чертово интервью для шоу! Ты выставила меня дурой! — А ты не дура? — Нет, я не дура! Твои гнусные намеки вредят моей репутации! — Да, ладно, скажи своей партнерше, что это только для реслинга. — У меня нет партнерши! — Я так и знала, что ты девственница. — Я не девственница! — Расскажи репортеру, ему понравится эта история. Нокаут! После этого дурацкого интервью (как будто вообще все его посмотрели!) кто-нибудь в зале обязательно это выкрикивает! Обязательно выкрикивает: — Да поцелуйтесь уже! Эй, поцелуй ее! — и вопль катится по рядам, набирая силу сотен голосов, чтобы мягко плеснуться на маты ринга и захлестнуть их вдвоем. Наверное, такими беспомощными чувствуют себя жертвы цунами. Франческа лежит под ней в статичном захвате, она не может пошевелиться, но грудная клетка у нее просто ходуном ходит. И когда весь зал, все зрители друг за другом вдруг начинают скандировать: "Целуй! Целуй!" — по ее губам змеей скользит ядовитая усмешка. — Ну, что, Рамона, — говорит Фрэнки, стрельнув змеиным языком, — сделаем шоу? Не стесняйся! И она как бы, не то что стесняется, но после этого Франческа на раз сбрасывает захват и, моментально вывернувшись из-под нее, бьет сзади по шее локтем. Голова гудит. — Целуй! Целуй! — Страсти накаляются! Если бы вы могли видеть то, что сейчас вижу я вживую! Клянусь, здесь сейчас так жарко, как в преисподней! Ух, я уже избавился от галстука и пару пуговиц на рубашке расстегнул… Если так пойдет и дальше, наш оператор (привет, Саймон!), наконец-то увидит то, о чем давно мечтает! Две горячие красотки свернут друг другу шеи, либо свернут шеи, пялясь друг на друга, что случится раньше?! Слышите, что скандируют зрители? Что же будет делать Святая Рамона, наша чемпионка, теперь, когда Бешеная Винни освободилась из захвата и снова на ногах? Неужели это… Рамона больше не могла рисковать, больше не могла здесь находиться, она чувствовала, как кровь прилила к голове. Поэтому просто сделала выпад рискованный широкий и неустойчивый, но, именно потому что Фрэнки от нее такой глупости не ожидала, он сработал. Рухнув на колено, пока она не успела опомниться, Рамона грубо дернула ее на себя, подняла на плечи и, придерживая за локти и под коленями, стала кружить. Фрэнки, конечно, не дергалась — никто во время мельницы не дергается. Она сделала пару лишних оборотов, повело, и Фрэнки сердито зашипела ей в ухо: «Если ты рухнешь, я тебя добью, нахрен». Но она не рухнула. От ее шепота щипало шею, и голова кружилась. Бочком, бочком, по-крабьи, тут уж Франческа задергалась, когда поняла ее план, Рамона добралась до канатов и буквально вывалила ее за пределы ринга. Франческа взревела. И зрители взревели вместе с ней. Пот заливал глаза, но Рамона нашла в себе силы улыбнуться и помахать направо, налево, хотя больше всего ей хотелось теперь рвануть прочь с ринга. Чертов рефери таскал и таскал ее за руку, разворачивая к зрительским трибунам пылающим лицом… Продюсеры, в числе которых железная мамаша Глории, довольны. — Идея рабочая, давайте покрутим! Если мы дадим зрителям пару поцелуев… — Нет! — говорит Рамона. — Я в этом не участвую! Я пришла драться, а не сниматься в лесбийском порно! — А ты так хорошо смотришься в нижнем белье… да и без него… — Франческа с сожалением цокает языком, и Рамона просто хлопает дверью. Она не может, просто не может этого выносить. — Она все сделает, — заверяет боссов Фрэнки, прежде чем выйти следом. А у Рамоны горят уши, сердце бешено бухает, когда она мчится по коридору, гремя на глазах рассыпающимися доспехами оскорбленной благородной девицы. Она знает, что хочет этого, хочет, чтобы это шоу на грани фола никогда не заканчивалось. Потому что она безумно хочет поцеловать Франческу… но вовсе не ради шоу! И безумно боится сорваться. Утратить контроль. — Эй, Святая Невинность! — конечно, Фрэнки так этого не оставит. — Знаешь что? Если бы я знала, что ты тут будешь, я не подписала бы этот гребаный контракт! Но раз уж мы здесь, работай, блять, Рамона! Мне нужны деньги! А деньги — это рейтинги! Сделай над собой усилие! Да, да, деньги, рейтинги. Почему это так мучительно?! — Да пошла ты! — когда Рамона отворачивается, чтобы уйти, Фрэнки, схватив за руку, делает рывок на себя и берет ее в захват. Они оказались на волосок друг от друга. Жар ее кожи, приоткрытые губы… Они давили друг друга лбами, плотная ее ладошка крепко лежала на шее, она сама твердо фиксировала ее плотную напряженную шею; их свело и спаяло, их сплавило так крепко, что было почти невозможно двинуться. Жилка на ее шее билась, дергалась какая-то жилка на лбу, она видела тонкие капилляры на крыльях ее носа, мягкую складку рта… Рамону слегка повело вперед, чуть ближе, навстречу ее дыханию, биению, ее рту… и ее рука на шее обмякла, пальцы вздрогнули и защекотали затылок, поглаживая ровно сбритую щеточку волос. Франческа чуть подалась ей навстречу тоже, губы, рот ее, сладкий вдох, Франческа… все грохнуло камнем боли в животе. — Молодец! Прибереги это для фанатов, Рамона, — прошипела Фрэнки и опустила свою каменную коленку, которую впечатала ей в живот, и ушла. В тот момент, стоя облокотившись о холодную стену, глотая плотные комья обжигающего легкие воздуха, Рамона ясно понимает, что ей конец. Время движется вперед бешеными скачками от боя до боя, будто ничего другого не существует. Когда Рамона в следующий раз выходит на ринг, лучше не становится. После серии обоюдных разменов она проводит тейкдаун и закрепляет успех сальто вперед с турнбакла, чтобы приземлиться на Фрэнки спиной — бомба Сентона, слышит, как она тихонько ругается, и дает ей поваляться еще, делая вид, что готовится добавить сверху еще лунное сальто с нижнего каната. И это она зря. Потому что Фрэнки у нее за спиной поднимается на ноги и суплексом роняет ее на маты. Это борцовский прием, в кикбоксинге не учат работать на нижнем этаже, но она быстро наверстывает. Рамона не видела ее боя, но подозревает, Фрэнки слила в клетке просто потому, что ей не хватает опыта на ковре. Если не понимаешь, как реверсировать позицию подчинения, противник может делать с тобой все, что захочет. Ладно, теперь она наверстывает, и зал взрывается. Скорее всего, там посадили «растение» для разогрева. — Жара! Жара на ринге! — Найдите комнату! — Да поцелуйтесь уже! — Иди домой, — шепчет Рамона, — пожалуйста! — в реслинге это означает просьбу закончить матч. — Да щас, — Фрэнки лежит на ней, и кончик ее восхитительной датской косы щекочет Рамоне шею, так нежно, что она едва сдерживает стон. — Это шоу, ты не забыла? — нарочно она ослабляет захват, только для того, чтобы сделать вид, будто хочет и не решается погладить Рамону по щеке. Ага, как же. Рамоне ничего не остается, она поднимается с ревом и вышвыривает ее за пределы ринга. И сбегает. Самым позорным образом бежит за кулисы. Не дожидаясь решения рефери. Зрители свистят, но еще через секунду настроение меняется. Она чувствует — Франческа у нее за спиной, и на какое-то бесконечное мгновение ей кажется, что резиновое покрытие пола в проходе снова вздымается ей навстречу, и в глазах темнеет от боли в развороченном колене… но произошедшее еще хуже. Потому что Фрэнки ее целует. Фрэнки ее целует. И нет такого лекарства, которое может заглушить боль и радость от прикосновения ее губ. Рамона в таком отчаянии, что пропускает групповые тренировки, ссылаясь на проблемы с коленом. И это не то чтобы совсем неправда. Колени у нее дрожат при одной мысли о Фрэнки. О том, как она сделает, скажем «школьницу» — захват между ног — за корпус или бедро, падение на спину, удержание на нижнем этаже. А Фрэнки погладит ее по щеке… Бои никто не отменял, контракт подписан, и ей приходится явиться, обмотав колено эластичным бинтом — не то для вида, не то и правда, потому что она больше не может на него положиться. Перед выходом она страшно нервничает. — Да ладно, чо ты? — говорит Глория. — Мать говорит, это беспроигрышный вариант! Пока людям нравится. И потом, она ничо такая! Скажи? — это она Зигги. — А еще твоя мать говорит, какое пюре покупать для ребенка, во сколько укладывать его спать и каким порошком стирать пеленки! И это беспроигрышный вариант! — Ладно, хочешь загоняться — давай! — Глория сует палец в баночку с детским пюре, которым кормит малыша Троя Зиг, и, облизнув его, демонстративно хлопает дверью. — Я не могу с ней драться, Зигги! — в отчаянии закрыв лицо руками, говорит Рамона. — Я просто не могу с ней драться! — Я что-то не понял, — говорит Зиг, — вы были знакомы в детстве, ну, и что же? — Смотрит на нее, слегка насупив брови, и честно пытается уяснить для себя, как все это работает в ее, Рамонином, мире. Он отличный парень. И тоже любит котов. Коты и младенцы пищат совершенно одинаково, думает Рамона, поглядывая на довольного Троя. — Вы вдвоем сделали отличное шоу. Конечно, она свалилась на тебя после неудачи в клетке, это уровень, но вы отлично смотритесь в паре. Ты ничуть не хуже… Рамона стонет, пробивая лбом крышку стола. Зигги не знает. Зигги не знает ничего. Вместо боя она просто уворачивается, носится по рингу, сбивая ее с ног, а когда Фрэнки пытается провести удержание, бросок, болевой — хоть что-нибудь! — требующие хоть сколько-нибудь заметного контакта, начинает попросту кувыркаться вокруг нее, буквально свернувшись клубком, как сумасшедший еж перед лисицей. Фрэнки буквально ничего не может поделать. Она стоит посреди ринга с пылающим от гнева лицом и мечет громы и молнии. — Эй, помиритесь! — кричат из зала. — Винни, она что, посадила тебя на голодную диету?! — Детка, она тебя не ценит! Покувыркаемся с тобой в кровати?! Тут Рамона сбивает ее с ног и снова выбрасывает за пределы ринга. Они ругаются за кулисами. На профессиональном сленге это называется «стрельбой», и пули свистят, рикошетя от стен в разные стороны. Но оператор, конечно же, это снимает, и зал неистовствует. — Девушки! Девушки! Бой закончился… — рефери пытается разрядить обстановку. — А ты видел бой?! Она кувыркалась по всему рингу как ебучий кусок дерьма! Я что, похожа на навозного жука? — Нет, ты выглядишь великолепно, — «Ой, блять!» — О, спасибо, Рамона. Ты наконец-то пала ниц перед моей красотой? Как мило с твоей стороны! — кричит она вслед, когда Рамона устремляется в раздевалку. Фрэнки, конечно, врывается следом: — Вернись сюда! Не смей меня игнорировать! Я не пустое место, мать твою! Рамона судорожно пытается побросать в сумку свои вещи, но вместо этого они вдруг рассыпаются. — Посмотри на меня! Я сказала, посмотри на меня! Я, блять, сейчас взорвусь! Рамона инстинктивно бьет кросс свободной рукой, когда Франческа рывком разворачивает ее к себе. Отшатнувшись, она немедленно пробивает ответку. Они обмениваются парой ударов, пока подсечка не переводит все в горизонтальную плоскость. Обе они стонут и морщатся, когда Фрэнки с размаху разбивает лоб о Рамонин каменный подбородок — комплект парных синяков обеспечен. — Прости, — когда Рамона делает попытку дотронуться до ее лба, Франческа моментально перехватывает ее запястья, чтобы накрепко пришпилить к полу, и нависает сверху, обхватив своими ее бедра. Это чуть ли не хрестоматийная позиция доминирования. Даже если забыть о борьбе, тело само вспоминает самооборону с Зигги. Сейчас нужно подбросить бедра вверх, и Фрэнки рухнет головой вперед, тогда ей придется выпустить Рамону, чтобы не разбить себе нос. Спину — в замок, подтянуться, прижав голову к ее груди, а потом захват локтя, переворот — и вы меняетесь местами. Рамона демонстрировала это сотни, тысячи раз. Но теперь она ничего этого не делает. Ее гибкое тело поет, как натянутая струна, Рамону бросает в жар, биение чужого пульса звучит в ушах. Желание. То самое желание, о котором много лет назад предупреждала ее Винни, настоящая Винни, разливается внутри, как беспощадная тропическая лихорадка. Фрэнки рывком наклоняется к ней… и это, наконец, происходит. Происходит само по себе. Просто в какой-то неопределенный, но явственно ощутимый момент, ее близость становится важнее, нужнее, неодолимее, чем все другое. Они целуются долго и жадно, приникнув друг к другу, так что нечем дышать, пока Франческа ни прикусывает ее и без того саднящую губу (а она, черт побери, любит кусаться!), чтобы почувствовать, как вздрогнет Рамона, и трепетать вместе с ней. Фрэнки сама берет ее за руку и направляет туда, где ей следует сейчас быть. Как трещинка на кожице спелого плода, промежность сочится сладким соком. Рот наполняется слюной, Рамона погружает пальцы в самую мякоть, чтобы найти там сердцевинку ее удовольствия. Обе они изумленно вздыхают, когда это прикосновение достигает цели, и, когда Фрэнки, запрокидывая голову, отклоняется назад, Рамона чувствует, как косточка ее большого пальца дразнит сквозь облегающее боди из спандекса… — Съебись, — вдруг выкрикивает невыносимо прекрасная растрепанная Франческа, швыряя что-то тяжелое в сторону двери, и Рамона слышит только щелчок замка. — Что?.. — Плевать!.. Ее топ с надписью «PUNK-rock» со спущенными бретельками болтается на животе, спортивный лифчик задран до подбородка. Это одновременно забавно и соблазнительно. Рамона просто пялится на ее грудь, а Фрэнки вдруг наклоняется, мазнув плотным, налитым соском по щеке (Рамона пытается поймать его губами). — Восхитительная Блондинка, — шепчет Фрэнки, дотрагиваясь губами до мочки ее уха, прихватывая кончики волос, выбившиеся из распустившейся петельки на затылке — жара! жара в раздевалке! — и снова садится, но уже с ее телефоном в руке, должно быть, он вылетел из сумки. Послушно разблокируя его, Рамона ласкает ее, перекатывая в ладони бусину соска, пока Фрэнки набирает номер и сбрасывает, прежде чем снова начать целоваться: — Это мой. Не потеряй.