Другая история. Между прошлым и будущим

      Рукия легко миновала врата, но предпочла не спешить в свой отряд, прежде все хорошенько обдумать. С одной стороны, жар мыслей не отпускал, делал даже хуже того, что она испытывала до посещения дома Шиба. С другой, чувствовалось облегчение. Вопросы отсекались сами собой, и пусть ответы отзывались не всегда приятно, но она с самого начала знала, куда ввязывалась.       До уха долетел звук чужих шагов. Рукия остановилась, обернулась. Их разговор затянулся до глубокой ночи, в такое время никто уже не расхаживал, особенно при военном положении. Но сколько бы она ни всматривалась, не смогла никого увидеть, никого почувствовать. Вокруг ни души. Даже отдаленные разговоры не доносились, отзвуки реацу ограждались плотными стенами рейши.       — И что ты там высматриваешь? — прозвучало за спиной.       Рукия отпрыгнул, сразу же вцепилась рукой в рукоять зампакто. Но встретил ее лишь удивленный взгляд Куросаки. Хотя сразу же по веселости в карих глазах стало понятно, что именно такой реакции гибрид и ждал.       — Это всего лишь я, — он усмехнулся.              Но чувствовались в его голосе тяжелые ноты. Рукия расслабилась, отпустила рукоять, но напряжения во взгляде не сбавила — не просто так он вдруг вот так возник.              — Мне бы хотелось поговорить с тобой, — не стал ходить кругами Ичиго.       И пусть напряжение он пропускал через фильтр спокойствия, ничего больше он не произнес, попросил жестом следовать за ним. Рукия хоть и вскинула бровь, но противиться не стала. Она с самого начала всех сегодняшних злоключений хотела поговорить с ним. И пусть глаза уже тяжелели и слипались из-за долгого времени без сна, вся ситуация не отпускала ее настолько, что Кучики чувствовала — все равно не уснет, даже если уйдет сейчас.       Они добрались до бараков пятнадцатого отряда, зашли внутрь. Реацу Макото исходила из ее комнаты. Возможно, она уже спала. Рукии было все равно. Она прекрасно знала, что Ичиго учитывал присутствие Кусараги рядом. Гибрид открыл перед Рукией дверь своей комнаты, пропустил ее вперед. Кучики не видела смысла стесняться происходящего, прошла внутрь и сразу же уселась на кровать, мимолетно глянув на спавшую Харуми. Одеяло лежало небрежно, она явно успела раз или два проснуться. Рукия в последний момент подавила желание подойти к кроватке и подоткнуть покрывало. Вместо нее это сделал Ичиго, скользнувший внутрь с небольшой свечой в руках. Ее же он поставил на пол перед ними, а сам сел рядом.       Разговор не начинался. Рукия сразу же решила, что даст слово Ичиго, тот же молча смотрел на свечу. И казалось, небольшое пламя заворожило его настолько, что ничего другое уже не интересовало. В какой-то момент внутри проснулось липучее желание поторопить Куросаки, но Рукия смогла подавить его, закусив губу.       — Рукия. — Кучики цыкнула. Когда это несуразное создание в последний раз произносил ее имя полностью? Все это было не к добру. Да и взгляд он сместил, направил на нее — в полутьме карие глаза блестели очень недобро. — Я знаю, что ты подслушала мой разговор с Минене. Хотел бы услышать — зачем?       Рукия едва сдержала усмешку. И это она должна оправдываться? Если бы кое-кто не делал много странных телодвижений за спинами других, нужды делать нечто подобное ни у кого бы не возникло.       — Позволю себе грубость, — она увела взгляд в сторону, вперилась в какую трещину на противоположной стене. — А ты оставляешь другим выбор?       — Что же такого я делаю сейчас? — рыкнул Куросаки. — Помогаю шинигами решить их проблему. Или я что-то пропустил?       Рукия вцепилась пальцами в покрывало, на котором сидела, сильнее смяла его. Как же сейчас хотелось закричать, но спавшая рядом Харуми не оставляла выбора — все эмоции снова пришлось тушить внутри, не позволяя ни капли вынырнуть наружу.       — Из нас двоих странно ведешь себя именно ты, — продолжал тем времени Куросаки. Своего гнева он не стеснялся, пусть и не позволял себе повышать голос. — Подслушиваешь других, после бежишь к моему отцу…       — Ничего такого я не сказала ему, — все же вырвалось у Кучики, пусть она сразу же осеклась — и к чему она оправдывалась сейчас? — Про твои мысли о Миямото он догадался и без меня, а больше мне нечего было ему сказать. Все остальное ему и так вывалила эта Сунь Минене.       Послышался тяжелый вздох. Рукия невольно покосилась на собеседника. Он не смотрел на нее, во взгляде его больше не было ни злобы, ни гнева. Будто ее слова наконец-то откинули все возникшие подозрения.       — Я и не сомневался, что она это сделает, если они встрется вне стен Сейретея, — совсем тихо произнес гибрид, после чуть громче добавил: — И все же я не понимаю, зачем все это тебе?       — Сложно догадаться, да? — Рукия поморщилась. — Я о тебе беспокоюсь, болван. Ввязываешься в какие-то сомнительные истории, подвергаешь и себя, и других опасности.       Ичиго выдал несколько коротких смешков, пусть и прозвучали они немного обречено.       — Я стараюсь сделать лучше для всех, — выдохнул он.       — Но хорошо было бы, если бы я слышала подробности, а не эти слова, — бросила Рукия и сама невольно выдохнула.       И впрямь стало легче. Будто все, что им обоим было нужно сейчас, — выговориться.       — Если ты про Миямото, то это были всего лишь мысли, которыми я поделился с Минене. Она же убедила меня, что это глупость.       — Она говорила что-то о том, что ты можешь уничтожить его, разве нет? Ты знаешь этот способ?       Ичиго покосился на Рукию привычным игривым взглядом.       — Для этого не нужно ничего делать.       — Но как? — удивилась Кучики.       — Ну, точнее, Минене имела в виду, что я мог бы все ускорить, — Ичиго позволил себе легкую улыбку. — Как бы тебе объяснить? В общем, если он копнет слишком глубоко, то Дворцу не останется ничего, кроме как уничтожить его за это.       Такой механизм Рукии был знаком из свитков, хранящихся у Кучики. Дворец хорошо охранял свои тайны, и если они выходили за пределы доверенных лиц, то моментально по душу нарушителя отправлялись прислужники Дворца. Уничтожить подобное преследование никак было нельзя, и пережить — еще более сомнительно.       — И ты мог бы что-то рассказать ему?       Куросаки покачал головой.       — Подсказать, как это узнать.       Рукия ответила кивком. Уж ей не нужно говорить, что у пятнадцатого отряда были свои секреты. В том числе плотно завязанные с их службой Дворцу.       В отношении Миямото картина окончательно сложилась. В принципе, он шел в сторону своей погибели. Главное — не потерять других шинигами, пока он преодолевал этот путь. Было ли то реально — Рукия представить не могла. Она хоть и видела Миямото, и ощущала, насколько нелегко уловить его реацу, не могла быть уверена, что капитаны не разработали вполне хороший план.       Сейчас же между ними двумя осталась другая часть подслушанного разговора. И пусть Рукия теперь понимала, что имел в виду Ичиго, знала, что их вольные отношения с Минене ей не померещились, все же хотела услышать некоторые подтверждения.       — Кажется, вы обсуждали не только Миямото, — она постаралась добавить тону больше сухости, но волнение вынырнуло наружу, обнажило те чувства, что вызывали у нее подобные разговоры.       Ичиго же сделал вид, что совсем не обратил внимание на скачущие нотки в чужом голосе, да и на слова Рукии не спешил что-то говорить. Его будто в этот момент больше взволновала сменившая положение Харуми.       — Ичиго, — не выдержала Кучики этого удушливого, затянувшегося молчания, — я знаю, что она — мать Харуми.       Куросаки не изменился в лице. Он будто совсем не слушал ее сейчас, думал о чем-то своем.       — Так вот что интересовало отца, — выдавил из себя гибрид через некоторое время, после чего поднялся, прошел к кроватке Харуки. — Хотя какое это имеет значение…       — Как какое? — встрепенулась Кучики. — Это важно…       — Ни для кого это не важно, — отрезал Ичиго. — Всего лишь прошлое.       Рукия впилась взглядом в его спину. Как же хотелось встать и хорошенько треснуть нерадивого гибрида в этот момент. Кучики сильней стиснула зубы. Казалось, она хорошо его понимала, но сейчас он будто ускользал от нее, не позволял даже на мгновение понять ход своих мыслей. Сейчас ли? Рукия вздохнула, увела взгляд в сторону.       — Ты совсем не думаешь о Харуми, — только и произнесла она.       — Нет, думаю. Именно поэтому ей не нужно ничего знать о своем прошлом.       Тон Куросаки удивил Рукию. Такой резкий, холодный и абсолютно безапелляционный. Будто скрывалось в сказанном не просто неудачный роман, а что-то большее и намного зловещее. Рукия несколько раз встряхнула головой. Чертов Ичиго заставлял ее вновь думать невесть о чем.       — Но что ты думаешь делать дальше? Она будет задавать вопросы о матери.       Ичиго обернулся к ней, посмотрел несколько тоскливо. В принципе, красноречивый ответ, но он все же добавил:       — Я не знаю.       Рукии хотелось бы как-то поддержать его в это мгновение, но никаких слов на ум не шло. Чтобы она делала в подобной ситуации? Наверное, не стала бы скрывать правду. Но то Кучики, Ичиго уже ясно дал понять, что говорить что-то о Минене он не хочет. Тогда что делать ему? Он не хотел лгать дочери, но и говорить правду не желал. Притвориться, что женщина, на которой он обязан жениться, мать Харуми? К тому моменту, она подрастет, ее уже будет сложнее обмануть.       Куросаки вздохнул, вновь присел рядом.       — Не бери в голову, это мои проблемы.       — Тебе напомнить твои слова про «не бери на себя слишком много»? — хмыкнула Кучики.       — Можешь, конечно, но это исключительно моя ответственность, — Куросаки вымученно улыбнулся. — Я мог бы сказать, что был юн и пьян, и поэтому во всем она виновата. Но это такая тупость, — он качнул головой. — Будто меня связали и силой взяли, после еще и ребенка навязали. В общем, я не то, что отказываюсь от твоей поддержки, но тут действительно исключительно моя зона ответственности.       Рукия не стала ничего говорить по этому поводу, лишь кивнула. Взгляд сам собой зацепился за окно, едва проглядывающую сквозь темную завесу луну.       — Наверное, мне стоит извиниться, — соскользнуло с губ.       Даже голос в этот момент показался не своим, принадлежащий кому-то другому.       — Чего это ты вдруг? — удивился Ичиго.       Наверное, сейчас он всецело не отпускал ее взглядом, но проверять это совсем не хотелось. Напротив, пока смотрела на окно, она лучше думала, легче подбирала слова.       — Все же мне не стоило подслушивать, а подойти и поделиться своим беспокойством.       Куросаки заговорил не сразу.       — Да, я тоже виноват. Прости, — его голос прозвучал тише и глуше привычного. — В том числе за то, что случилось в прошлый раз здесь. Меня немного понесло.       Рукия невольно залилась краской. Если уж применять к кому-то слово «понесло», то они оба подходили под это определение. Так привыкли держать друг друга на расстоянии вытянутой руки, что сближение произошло слишком внезапно. Пусть отрезвил Рукию не здравый смысл, а страх. Страх перед неизвестностью, страх быть использованной и брошенной. Слишком много пронеслось перед глазами в тот момент. И пусть она знала, что большинство из этого к Ичиго просто не применимо, предпочла не оправдывать его.       — Все… нормально… — все-таки выдавила Кучики.       И почувствовала, как неожиданно оказалась в чужих объятиях. Рукия чуть высвободилась, посмотрела прямо в эти бесстыжие глаза. Зачем извинялся, если снова проделывал нечто подобное? Она вздохнула. Все же руки он держал на ее спине, не сдвигал ниже.       — Капитан, вы снова позволяете себе лишнее, — саркастично заметила Рукия.       — О, правда? Я лишь подумал, что не отпущу тебя, пока не скажешь правду. А то отвернулась, говорит, что все нормально. В глазах же все совсем иначе, — поддержал он ее игривый тон.       Рукия усмехнулась, но быстра стерла любую веселость с лица, вздохнула.       — С чего ты решил, что я отношусь к произошедшему как-то иначе?       — Я знаю, в какой семье ты выросла, — сказал, как отрезал.       Кучики захотелось его стукнуть, прямо по этому чуть ухмыляющемуся лицу.       — Оставь это, — Рукия еще чуть высвободила места, плотнее прижав ладони к чужой груди. — Им до меня нет никакого дела.       — Что ж, возможно, — согласился Ичиго. — Но от этого твое «все нормально» правдивей не стало.       Кучики нахмурилась.       — Вот заладил, — фыркнула она. — Сам все запутал, а потом требуешь от меня хоть какой-то ясности. Я не знаю, — Рукия придвинулась ближе, позволила себе уложить голову на плечо Ичиго. Тот не препятствовал, несколько раз провел рукой вдоль темных прядей. — Мне бы хотелось, чтобы мы были не просто друзьями. Но мне сложно поверить тебе. Не после твоего романа с Сунь.       Ичиго сильней прижал ее к себе, коснулся головы щекой.       — Я говорил тебе, что ты не она. Не нужно сравнивать себя с ней. Между нами не было чувств, да и… это она порвала со мной.       Подобный ответ удивил Кучики, она отстранилась, взглянула на гибрида. Ни грамма сторонних чувств в глазах, одно только облегчение от высказанного.       — Сложно поверить? Спроси у нее сама, если сомневаешься. Мне ни к чему это выдумывать.       Рукия чуть поддернула головой, вновь позволила себе устроиться на чужом плече. В душе прокатывалось какое-то небывалое спокойствие. И пусть сомнения грызли ее, убеждали, что самое время распрощаться и уйти к себе, но она не поддавалась, с каждым вдохом чужого запаха, ощущением теплых прикосновений утопала и не отпускала.       — Может, не будешь давить на себя? — прозвучало совсем тихо, у самого уха.       Рукия качнула головой.       — Я хочу уже к чему-то прийти. Надоели эти бесконечные разговоры.       — И при этом ты боишься совершить ошибку.       Кучики вздохнула. Конечно, он прекрасно понимал ее. И только сейчас пришло в голову — про себя он не говорил ни слова. Сам-то он чего хотел от их отношений? Быстро вспомнились его же слова — конечно, он отталкивал Рукию. И если бы она дала ему выбор, то Куросаки предпочел сбежать. И с чего он решил, что может причинить ей вред? Что такого он мог сделать ей? Ничего путного на ум не шло. Спросить? Казалось, что это бессмысленно. Услышит или молчание, или полный бред.       — Мое доверие дорого стоит, Ичиго, — все же вымолвила она после долгих минут раздумий.       Как странно — и почему никто из них не попытался заполнить эту паузу?       — Как будто я не знаю. Я же обещал не обманывать тебя, разве нет? Обещал, что не предам тебя, если мы к чему-то придем. И у меня нет причин поступать как-то иначе.       Рукия отпрянула, усмехнулась.       — С первым обещанием ты не всегда справляешься.       — Недоговаривать не равно врать, — парировал он, сохраняя серьезность в лице, тоне. — Если уж мне приходится до сих пор врать, то все это, так или иначе, связано с пятнадцатым отрядом. Думаю, ты можешь это понять.       Рукия убрала ухмылку, кивнула.       — Ладно, я поверю тебе. Но лишь один раз. Если обманешь меня, больше не вернешь, — щеки сами собой залились румянцем.       Вроде ничего такого не сказала, а почувствовала себя странно. Будто подписалась под что-то настолько трепетное и волнующее, что внутри все залилось теплотой и щекочущими бабочками.       — Разве могу я предать такую женщину? — усмехнулся Куросаки. — Никогда.       Он провел рукой по ее спине, чуть толкнул на себя. Она не противилась, позволила увлечь себя в поцелуй. Ощущение внутри только усилилось. Вроде не впервой целовать, чувствовать этот жар соприкосновения языков, но сейчас казалось, что вместе с этим Рукия подписывалась под чем-то значимым и важным, делала первый шаг к свету в полной темноте.       Отстранилась Кучики неохотно, даже позволила себе разочарованный вздох. Но настаивать не стала, вернулась в чужие объятия. Ичиго вновь погладил ее по голове. Темы сошли на нет, а тело почувствовало наконец-то, как тяжело столько времени бодрствовать. И постепенно мурашки от прикосновений, запах тела стали отдаляться, пока их полностью не выдавили красочные сны.

***

      Ичиго почувствовал, как обмякло тело подруги, как выровнялось дыхание — она уснула. Не стоило будить ее, даже если отсутствие лейтенанта в отряде могли заметить. Он аккуратно отстранился, подхватил ее на руки и уложил на подушку, после вытащил покрывало и накрыл, забрав с оби зампакто — его он поставил рядом, прислонив к стене.       Взгляд скользнул на Харуми. Вроде не должна проснуться.       «Ну, в крайнем случае, разбудит Рукию».       Уходить молча после всех этих щепетильно-трогательных разговоров он не решился. Сходил в кабинет за бумагой и чернилами, быстро настрочил письмо о своем недолгом отсутствии, после чего сложил листок на прикроватную тумбочку и поспешил уйти.       Проще было бы, если бы к его возвращению все осталось на прежних местах. Так не придется говорить правду или искать слова оправдания. Лучше его ночной визит оставить чистым инкогнито, пусть ничего такого в этом не усмотрел бы даже дотошный главнокомандующий.       Ичиго воспользовался шюнпо, переместился к баракам двенадцатого отряда. Он и не сомневался, что здесь если кто и спал, то условные единицы. Его сразу же встретил член отряда.       — Мне нужен капитан Куроцучи.       Шинигами мало походящий на человека кивнул, Ичиго последовал за ним по полутемным коридорам. И в эти минуты Куросаки предпочел ни о чем не думать, отпустить поток мыслей в свободное плаванье. Слишком о многом он пекся сейчас, хотелось хоть на мгновение ослабить вожжи, высвободить грудь от неприятных тисков.       Шинигами завел его в не менее полутемную комнату, закрыл за гибридом дверь. Сам же Ичиго осмотрелся. Думать о назначении комнаты совсем не хотелось — уж точно его бы не привели в лабораторию Куроцучи. Но здесь тоже обнаружились примечательные детали: несколько компьютеров и конструкций неизвестного назначения. За самым большим экраном, занимающим почти всю стену, сидел Куроцучи, который сразу же повернулся к вошедшему, окинул брезгливым взглядом.       — Не ожидал, что ты посмеешь появиться здесь, Куросаки.       Из тени вынырнула Нему. Она подошла к отцу, но взгляд свой, холодный и равнодушный, устремила на капитана пятнадцатого отряда.       — Может, оставим эту тему? Вы же понимаете, я не пришел бы сюда ради чашки чая, — натянул притворную ухмылку Ичиго.       Понимал же, что не проймет он этим враждебного настроя Куроцучи, но продолжал раздражать его этим.       — О-о, какое предложение. Ты слышала это, Нему? Ты и без того его сынок, Куросаки, так и сам предпочел сделать меня своим врагом. Поэтому, — он вздохнул, небрежно бросив рукой, — дверь там.       Для одного дня гибрид вынужден был терпеть слишком много сложных разговоров. Но если Рукию Ичиго любил, а к манере Айзена за пять лет их сотрудничества успел привыкнуть, то вот Куроцучи для него теперь казался непробиваемым гранитом. И как отец додумался сделать его своим преемником?       — Вы все еще злитесь? — насмешливо протянул Куросаки. — Но ведь не из-за меня закрыли проект «Кьёка».       — Кто же тогда несколько месяце штурмовал Совет Сорока Шести и настраивал капитанов и аристократов против проекта? Не думал, что у меня проблемы с памятью.       Ичиго увел взгляд в сторону на мгновение.       — Не припомню ничего такого, — бросил он.       И едва не сдержался, чтобы улыбнуться еще шире. Он и так делал все, чтобы выгнали его отсюда изрядно побитого. Но почему-то чем больше Куросаки видел раздражение Куроцучи, тем сильнее хотел досадить ему. Возможно, это всего лишь способ справиться с собственным раздражением. Слишком уж этот беспринципный ученый не нравился ему, пусть его заслуги сложно было не оценить по достоинству.       — Более того, — заговорил вновь Маюри, — я уверен, что к разгрому моей лаборатории ты непосредственно причастен. Знаешь, сколько времени мне пришлось восстанавливать ее?       — Вот это уже точно необоснованно, — вздохнул Ичиго. — Ладно, может, вам и показалось, что я был против вашей деятельности, но правда в том, что я выступал против цели проекта, а не вас лично.       — Я лишь часть цепочки, — махнул небрежно рукой Куроцучи.       — И вот поэтому досталось случайно вам. У меня была иная цель, с вами никак несвязанная.       Дополнять свои слова Куросаки не стал. Они друг друга вполне поняли. Проект «Кьёка» возник сразу же, как Куроцучи обнаружил в лаборатории Заельапорро сведенья о ребенке Айзена. Там же значилось и о других образцах биологических материалов, находившихся в Лас Ночасе, которые планировалось использовать, если первая беременность окажется неудачной.       И если цели Айзена относительно ребенка так и остались неизвестными, то в рядах Сейретея возникла вполне ощутимая идея — использовать ребенка для борьбы с собственным отцом. Куроцучи нужен был на первом этапе — разыскать мать и забрать у нее ребенка, проверить его по всем параметрам. Далее ребенок перешел бы под попечение других.       Ичиго выступил против проекта сразу же. Он считал подобную эксплуатацию недопустимой. Да и не было никаких гарантий, что ребенок будет хоть на йоту сильнее отца. Для него все это жизнь ради губительной цели, которая не принесет ничего, кроме бесконечной боли.       Куросаки смог склонить часть сейретевской элиты на свою сторону. Но точку в вопросе поставил случай. Лабораторию Куроцучи, где содержался только-только родившейся ребенок, разгромили. Ребенок погиб, почти все данные и образцы сгорели в пожаре. Совет Сорока Шести побоялся, что подобным все не закончится и дал запрет на сбор новых образцов, а после и вовсе запретил весь проект.       — Так и что ты хочешь от меня сейчас, Куросаки Ичиго? Даже если я и поверю в это, для тебя ничего не поменяется.       Ичиго вздохнул, на мгновение увел взгляд.       — Мне нужна помощь.       Подобный ответ удивил Куроцучи, он впился взглядом в капитана пятнадцатого отряда. Тот выдержал, не шелохнулся, не увел глаза в сторону.       — Я не прошу ее просто так. Мы можем помочь друг другу.       Маюри уперся щекой в руку.       — И что такого ты можешь предложить мне? Мои услуги стоят очень дорого. Особенно, для семейства Урахары.       Ичиго подошел к Куроцучи ближе. Путь ему сразу же преградила Нему. Но Куросаки было все равно, кому вручать это. Он остановился, запустил руку под косоде и извлек небольшую флешку, которая в мгновение упала на протянутую ладонь девушки. Она передала ее отцу. Тот же не спешил выдавать хоть что-то и в без того скудном спектре эмоций, глядел то на флешку, то на Куросаки.       — На ней записаны последние исследования отца. Не думаю, что это плохая цена за помощь мне.       Куроцучи хмыкнул и отвернулся к компьютеру. Ичиго и не торопил его. Кто ж на месте ученого поступил иначе? Словам верить не стоило, особенно, если говорил их тот, кто готов был в следующее мгновение воткнуть тебе лезвие в шею. И пусть подобные чувства гибриду диктовала антипатия, отрицать их совсем он не мог. Лишь мял пальцы в попытках переключиться на какую-то иную мысль.       Молчание в холодных стенах сохранялось недолго. Куроцучи развернулся, выражение его лица несколько смягчилось, пусть в золотистых глазах все еще мелькало недоверие. Конечно, кто будет приходить и вывалить сведения родного отца? Походило на шутку.       — Я хотел бы, чтобы вы изучили образцы, которые вскоре принесут мои подчиненные, — не дожидаясь вопроса, произнес Куросаки.       Ему казалось, что в эти мгновения его изучали под микроскопом, стараясь вывернуть на изнанку при удобном случае. И пусть в условиях такого давления разрасталось желание увести глаза, он это не делал. Уж если ему пришлось оказаться в подобном ситуации, следовало идти до конца.       — Почему же ты не попросишь это сделать его? — пренебрежительным тоном отметил Куроцучи.       Ичиго сильнее стиснул зубы, придавив любые порывы усмехнуться. Пора собраться и быть чуточку серьезным, иначе он тут сильно задержится.       — Он не должен об этом ничего знать. В ином случае мой интерес пришлось бы объяснить.       Маюри откинулся на спинку стула, поддернул головой. Действительно, только нынешний капитан двенадцатого отряда не стал бы задавать подобные вопросы. Если уж его и занимало содержимое черепушки собеседника, то только по причине поиска подвоха. Но пока он не проглядывался.       — И что это за образцы?       — Они взяты из развалин домов, которые раньше принадлежали клану Миямото. — Куроцучи прищурился. Ичиго выдержал этот взгляд — знал ведь, насколько странным выглядел подобный интерес. — Конечно, прошло слишком много времени, но эти места так никто и не обжил. Я надеюсь, там осталось хоть что-то сколько-нибудь полезное.       — Полагаешь, это может помочь против этого Миямото?       Ичиго покачал головой.       — Мне все равно, как Сейретей будет решать эту проблему. Меня интересует другое. Говорят, Миямото были живучи в том числе потому, что могли поглощать реацу и способности поверженных членов клана. Если это не просто слухи, то мне интересен механизм.       Давление чужого взгляда усилилось. Ичиго не подавал виду, что это беспокоило его. Ему все равно, что Куроцучи думал в это время. Реальный интерес Куросаки он едва ли способен понять.       — Я тоже слышал об этом, но совсем не представляю, как можно все это узнать. Если только изловить живого члена клана, — Куроцучи увел взгляд в сторону, провел несколько раз пальцем вдоль подбородка. — Но если из принесенных тобой образцов можно будет выяснить хоть что-то, то… — остаток мысли он прожевал, полностью отвернувшись.       Ичиго уже успел приметить блеснувший в глазах ученого интерес, поэтому не видел больше причин оставаться. До определенного времени ему бессмысленно лишний раз провоцировать Маюри. Куросаки ушел.

***

      Следующее утро встретило Кохуро в лице Урахары. Тот будто специально поджидал момент пробуждения временного шинигами, разве только не сидел у его постели.       — Знаешь, Атанабаши-сан, я ведь не совсем врал, когда говорил про тренировки, — жестом Киске позвал Кохуро следовать за ним.       И пусть внутри разрасталось жгучее нежеланием иметь с этим торговцем дело, Атанабаши послушно шел чуть позади. Сам ведь хотел разобраться с пустым и измененной формой маски.       — Вчера вы ни слова об этом не сказали, — все же вымолвил Кохуро, стараясь придать голосу больше укоризненных ноток.       — Так-то оно так, но мне нужно было прежде кое-что перепроверить, — он натянул на себя виноватый вид, но временного шинигами это не проняло — он сразу же почувствовал фальшь, пусть предпочел промолчать.       Они спустили еще ниже. Повеяло чем-то знакомым, пусть Кохуро смог окончательно убедиться, только когда преодолел последнюю ступень. Перед глазами раскинулось знакомое пространство: чистое голубое небо, пожухлая, скалистая земля. Все это напомнило площадку под магазином в Мире Живых. У Урахары совсем не изменился вкус.       Внизу уже поджидали друзья. Кохуро пусть и улыбнулся им, но все же не сдержал вздох — похоже, проснулся он самым последним. Атанабаши встал рядом с Тацуки, позволил себе аккуратно приобнять ее, но быстро отступил в сторону. Урахара как раз начал объясняться: для Кохуро он подготовил новую тренировку, которая учитывала все его особенности, в то время как другие могут вольно потренироваться сами. Он хотел добавить к сказанному что-то еще, но взгляд его неожиданно переменился, Киске с легкой улыбкой покосился в сторону.       — Я полагал, вы прибудете позже, — отметил Урахара, не отрывая взгляда от приближающихся к их группе Рюу и Бенджиро.       На лице старшего брата появилась привычная ухмылка.       — Как будто мы могли остаться в стороне, — произнес он.       Бенджиро подтвердил слова брата несколькими кивками. Урахара тем временем повернулся обратно к группе людей, произнес:       — Рюу и Бенджиро помогут вам с тренировками, — после чего скользнул взглядом в сторону Кохуро.       Тому и не нужно было иных намеков. Стало понятно — настало время опробовать ту самую новую тренировку.