Другая история. Между прошлым и будущим

      Высказывание Минене прозвучало резко, но она не пыталась дополнить сказанное, произнести что-то еще. Будь ее глаза открыты для окружающих, наверняка в них плескалась бы непроглядная грусть. И Кохуро почему-то верил ей, верил в то, что это могло быть правдой. Но прежде чем что-то говорить, он хотел услышать весь рассказ.       Минене заговорила вновь, не пытаясь скрыть проскальзывающую в тоне грусть:       — Я смутно помню свое прошлое, то, что было до момента жребия. Просто была некая «я», к которой пришла Унохана Рецу и сообщила, что меня выбрали капитаном пятнадцатого отряда. Больше ничего.       Минене не видела чего-то иного, все настоящее скрывал непроглядный туман, поэтому она не стала задаваться вопросами, позволила капитану четвертого отряда забрать себя на «подготовку». И только тогда узнала, что у некой «я» было вполне реальное имя — Сон Ми Ён.       — Как это? — не смог сдержаться Атанабаши, пусть сразу же прикрыл рот, осознав свою грубость.       Минене не была раздражена, напротив, улыбнулась.       — Это имя я назвала при первой встрече с Уноханой. Но к тому времени, когда она пришла второй раз, я успела по неизвестной для меня причине утратить все воспоминания. Забыла даже о тех, кто дал когда-то это имя. Было непривычно, и я взяла другое, более звучное для местных.       — Не понимаю, — Ишида поправил очки, но даже такой жест не скрыл его растерянности. — Зачем вам менять корейское имя на похоже, разве что, по звучанию, и то…       — Хоть я была на тот момент гибридом, жила в Мире Живых я редко. Я больше ничего не помнила, и меня ничего там не держало. Вот и привыкла.       — Но здесь же все… — начал Кохуро, но Минене не дала ему закончить:       — … на японском? Ты ошибаешься. В Сейретее свой язык, точного названия которого не помнит практически никто.       И пусть это внесло свою долю растерянности, пояснять что-либо она не спешила. На помощь пришел Урахара.       — Сунь-сан права. Разные языки существуют только в Мире Живых, в других мирах говорят на общем. Но это не мешает шинигами и другим существам взаимодействовать друг с другом. Проходя через Дангай, шинигами получает возможность говорить на том языке, на котором общаются большинство жителей того места, куда он был направлен. Тоже происходит с душами, когда они покидают Мир Живых — они забывают собственный язык и воспринимают лишь тот, что видят и слышат вокруг.       — Не понимаю… — выдохнул Кохуро и почему-то не сомневался, что не один такой.       — Атанабаши-сан, — Урахара чуть прищурил глаза, — вы не говорите сейчас на японском. Вам только кажется, потому что вы его не забыли.       Временный шинигами только и мог, что хлопать глазами. Пытаясь осознавать собственные мысли, он все силился понять, правдивы ли слова Урахары. Но только почувствовал уколы боли в висках.       — Общество Душ, Уэко Мундо и даже Ад довольно пластичные миры. Они пронизаны реацу, поэтому могут меняться, впитывая те особенности Мира Живых, которые им особенно придутся по душе. И все обитатели неосознанно втягиваются в это. Общество Душ уже тысячелетие точно использует азиатскую культуру. Хотя, как вы, наверное, заметили, не все здесь азиаты.       Кохуро не стал ничего говорить, но не мог не отметить — ничего он не заметил. Он вообще о таких вещах не думал.       — Но как тогда функционирует пятнадцатый отряд? Их капитан также выходец из Мира Живых, — вклинился вновь Ишида.       — Есть техника, которая позволяет на несколько минут овладеть «общим» языком, — ответила вместо Урахары Минене. — По крайней мере, в те времена, когда я занимала пост капитана, использовали ее. Ну или передавали поручения через лейтенанта. Сейчас же, я думаю, используют международный язык.       Больше вопросов об устройстве миров не возникало. По крайней мере, пока. Минене вернулась к тому, с чего начала свой рассказ.       — Когда я была готова, меня представили другим капитанам и моему лейтенанту.       Лейтенант остался от прошлого капитана и к моменту назначения нового не высказал ни слова возражения. Когда же его представили Минене, он не просто склонил перед ней голову в почтении, он опустился на одно колено, выразив сильный поклон. Ошарашенная девочка только и могла смотреть на него, не в силах открыть рот, сказать, что не стоило так расшаркиваться перед ней.       — Тогда я подумала, что нет смысла менять лейтенанта. Он много лет служил пятнадцатому отряду, имеет достаточный опыт, чтобы научить меня всему…       Все в нем производило впечатление: и добродушие, и такт, и привлекательные черты лица. Минене продолжала смотреть на него, поднимавшегося вновь после впечатляющего реверанса. Мягкие черты лица, коричневые волосы, коротко остриженные и со спадающей на лицо челкой, проникновенные карие глаза. Заподозрить в нем что-то она совсем не могла.       Первые годы прошли спокойно. Минене пришлось привычным способом реорганизовывать отряд, доказывая всем свою силу, но далее все шло ровно. И, казалось, вся обеспокоенность от такой ответственности должна была постепенно сойти на нет.       — Только я не думала, что все эти годы за моей спиной строился план… Меня хотели сместить…       Минене остановила рассказ, перевела дыхание. Все это если не давило на нее, явно болезненно прокатывалось по складкам души. И даже лицо не могло скрыть ту глубину, что скрывалась в прошлом этой женщины.       — Точку поставило мое замужество… — эмоции на ее лице сменились, стали мягче, добродушней. Похоже, кто-то все еще мог пробудить в ней подобные чувства. — Мой муж был из мелкой аристократической семьи, из тех, что живут вне Сейретея. Многим казалось, что он — самый худший среди кандидатов, которых мне представили, но им даже в голову не приходило, насколько на самом деле он выделялся для меня среди других.       — Простите, что вновь вмешиваюсь, — кашлянул Ишида. — Но что значит представили? Вы имеете в виду смотрины?       — Что-то вроде того. Мне подобрали несколько кандидатов, я же выбрала наиболее понравившегося, — с толикой гордости ответила Минене.       — Не понимаю, зачем это шинигами, — с нервной улыбкой отметил Кохуро, не надеясь ни на какой ответ.       Но тут встретился с возникшем напряжением на лице Сунь. Она с минуту молчала, будто пыталась что-то для себя осознать в этой обстановке, после ее лицо вновь украсила усмешка.       — Ах, я постоянно забываю, что тут присутствуют люди. Хотя я думала, Ичиго рассказывал вам об этом… — она будто специально тянула, смакуя все это с особым удовольствием. — В общем, в отношении капитана пятнадцатого отряда существует одно правило: к двадцати годам он должен жениться. Либо сам выбрать кого-то среди людей и гибридов в Мире Живых, либо же дождаться, когда кандидатуру среди местных аристократов ему подберут в Сейретее. Третьего не дано.       — А шинигами?..       — На шинигами жениться не получится. До случайных романов тут нет никому дела, а вот женитьба — серьезный шаг. Шинигами придется покинуть свой пост и уйти в Мир Живых за возлюбленным. Так разбрасываться кадрами они не могут себе позволить.       Минене вновь замолчала, прошлась пальцами вдоль ткани нижней части кимоно. Она будто снова что-то обдумывала. Никто не препятствовал ей, все ждали. Кохуро хотел бы знать, что думали по поводу подобных правил Урахара, Масаки или Рукия, но во внешних их проявлениях не заметил ничего необычного. Будто бы услышанное для них совсем не новость. Но насколько им все равно? Атанабаши не мог найти ответ.       — И вот мое замужество… мужу дали гигай, чтобы он не выглядит призраком в моем доме, и я окончательно перебралась в Мир Живых.       Снова какая-то теплота прошлась по ее лицу, на нем отразились те светлые чувства, которые она не способна была скрыть. Муж многое для нее значил, пусть оказалось у такого замужество немало проблем: он не мог постоять за себя даже при нападении низших пустых, ничего не знал о жизни простолюдина, да и тогда впервые Минене узнала о разнице языков — ее муж не понимал ни слова из того, что она говорила, и сам выдавал совсем незнакомые слова. Он не был шинигами, обладал очень слабой реацу, достаточной разве что для размножения, поэтому свойства Дангая ему не передались. Им и без того незнакомым друг другу пришлось знакомиться заново. Знакомая любому гибриду техника помогала ненадолго привнести понимание, позволила им разработать общий способ общаться в остальное время.       — Но что ни говори, Керо был способный. В своем доме он не нашел бы никаких перспектив, но это не мешало ему доказывать, что он ничем не хуже братьев и сестер. Он быстро научился и местному языку, и жизнь в новых условиях. А я только сильнее влюблялась в него…       Подобная идиллия, разбавляемая редкой необходимостью заниматься делами пятнадцатого отряда, продлилась несколько лет и принесла свои приятные плоды — беременность. Минене с нетерпением ждала появление первенца и старалась быстрей расправиться со всеми делами, чтобы первые годы полностью посвятить семье. С таким настроением она уже в глубокой беременности проводила дни в Сейретее. Лейтенант подсовывал ей одну бумагу за другой, она, уже не вчитываясь ни в строчку, оставляла печать. Хотелось скорей вернуться домой.       — Еще немного, капитан, — гудел над ухом голос лейтенанта.       Он видел ее состояние, несколько раз предлагал отдых и воды, но она от всего открещивалась. Мужчина и не настаивал, лишь учтиво улыбался и подмечал, что в ее положении следовало думать не о делах, а о ребенке.       В очередной такой раз она вздохнула, прислонилась к спинке стула.       — Знаю я, он мне и сам вечно о себе напоминает, — провела Минене по скрытому тканью косоде животу. — Но чем быстрей закончу, тем быстрей уйду на заслуженный отдых.       Лейтенант ничего не ответил, только улыбнулся и протянул очередную бумагу.       — Наконец-то! — потянулась Сунь в тот момент, когда вся бумажная волокита подошла к концу.       Лейтенант собирал все бумаги в стопку, что-то бубнил себе под нос. Минене не обращала внимание. Хотелось скорее уйти. Но вот ее остановили вопросом:       — Простите, капитан, последнее. Если что-то серьезное случится, мне направляться к вам?       Сунь даже не обернулась.       — Ни к чему. Я доверяю тебе, — после чего вышла.       И пусть не видела, ощущала, как проводил он ее взглядом, как улыбнулся и отвесил небольшой поклон за оказанное доверие. Казалось, оно было оправданным.       Все эти дела Сейретея и Мира Живых не занимали ее долгое время: с момента тяжелых последних месяцев беременности до долгожданного появления первенца. И Минене, и Керо погрузились в эти хлопоты с головой, отвлекаясь лишь работой в поле.       — Ничего не предвещало… совсем ничего…       В тот день Минене пришлось дойти до соседней деревни. С шюнпо дела бы пошли быстрей, но привлекать внимание людей совсем не хотелось, поэтому она обошлась возможностями человеческого тела. Тем более Керо заверил — он управится один. Минене со спокойной душой сделала все необходимые покупки, и представляя лицо мужа при виде приобретенной одежды для их сына, спешила домой. Снаружи не виднелся свет, поэтому Минене рассудила — все уже спали. Она пробралась домой, словно мышка, спрятала покупку в корзину и поспешила в комнату к мужу и сыну.       Что-то холодное пробежало по спине в момент, когда она коснулась двери. Минене заглянула внутрь. Сначала показалось, что ничего необычного не произошло. Вот висела в середине комнаты люлька, там, почти в углу, была расстелена их постель. В другом углу догорали последние куски древесины. Но предчувствие не отпускало. Минене покосилась на свечу, что стояла в углу возле двери, подняла ее и спешно зажгла. Небольшой огонек открыл перед глазами первые ростки этого беспокойства — с кроватки капала кровь. Минене сделала шаг и поняла — по другую сторону от люльки кто-то стояла. Она призвала меч, сильнее вытянула руку со свечей. Воск обжигал кожу, но ей не было никакого дела — все ее внимание остановилось на этой фигуре.       Свет озарил лицо неизвестного — это был Керо. Но взгляд у него отличался: стал иным, безумным. Губы искривились, глаза смотрели вверх. Минене не могла оторвать от него взгляда, вымолвить ни слова. Казалось, что свихнулась сейчас она, видела какую-то ерунду. Но вот взгляд упал на кроватку, и осознание окончательно уничтожило в ней самообладание — достаточно было увидеть, как неестественно лежала голова ребенка. Она сделала шаг, взмахнула мечом, но Керо резко поднял руку, в которой блеснул кинжал. Мгновение, и он перерезал себе горло. Она хлынула на пол, попала в люльку и даже на лицо Минене. Керо упал и больше не подавал признаков жизни.       Минене не могла заставить себя сдвинуться с места. Боль разрывала ее сердце. Что произошло? Почему простая жизнь вдруг в одну ночь обернулась кошмаром? Еще утром с Керо все было в порядке.       Она не хотела верить, что он убил их ребенка. Не хотела думать, что сподвигло его и на самоубийство. Хотелось только кричать. Меч сам собой выпал из руки, с приметным грохотом ударился о деревянный пол.       Звук немного отрезвил ее. То был не Керо. Это кто-то другой. Взгляд скользнул в сторону окна, и сама собой бросилась в глаза тень. Там кто-то был. Минене выбралась из тела, поспешила туда. Кто бы это ни был, она уничтожит его. Размозжит голову, разрежет на маленькие кусочки, превратит его последние минуты в сущий ад.       Он ответит за сделанное.       Снаружи она увидела открывающийся сенкаймон, понеслась в его сторону, но остановилась в нескольких метрах. Ошибки быть не могло. Она точно не обозналась. Закрывающиеся ставни прятали в тени его — ее лейтенанта.       Она рухнула на колени. Что это значило? Тот, в чей преданности она даже не сомневалась, обошелся с ней подобным образом? Поверить в это — было выше ее сил. Но доказательства продолжали теперь уже воспоминаниями мелькать перед глазами.       Минене вздрогнула. Один ли он это провернул? Может… Она едва нашла силы подняться, проковылять обратно в дом. Сил смотреть на мужа, сына не было, но ей нужны доказательства. Она опустилась перед Керо, смахнула предательские слезы.       Не плачь… не сейчас… не в тот момент, когда можешь отомстить…       Слезы продолжали течь из глаз, пусть она и нашла в себе силы, сконцентрировалась на Керо, постаралась найти следы чужого вмешательства.       «Как он это провернул? У него же некидо зампакто», — крутила она в голове въедливую мысль.       Но все больше и больше понимала — это было обманом. Его реацу слишком хорошо ощущалась от Керо. И каков же его зампакто на самом деле? Минене уложила тело мужа в постель, накрыла покрывалом. Ткань скрыла и тело горячо любимого сына. Теперь она могла идти мстить.       Дангай она преодолела быстро, легко и без лишних расспросов добралась до бараков пятнадцатого отряда. Он сидел в своем кабинете, склонившись над какими-то бумагами. Она даже невольно замерла, лицо ее искривила усмешка. И после всего он делал вид, будто эти исписанные клочки его интересовали больше? Голова лейтенанта сдвинулась лишь в тот момент, когда она подошла вплотную к столу.       — Капитан, что-то произошло? — натянул он притворную улыбку.       Минене почувствовала, как дернулось веко. Это было не впервые, когда она видела подобную улыбку.       «Не первый раз притворяешься, змея?» — только и стучало в голове.       Она не отрывала от него взгляда, но ничего не говорила. До него же будто медленно приходило осознание — улыбка сползла с лица, он поднялся и подошел к окну, поглядывая на нее боковым зрением.       — Долго собрался молчать, а? — первой эту молчанку не выдержала Минене, ее привычно приятный голос перешел в рык. — Не хочешь ничего объяснить, а? — она сделала шаг в его сторону, призвала зампакто. — Что тебе сделала моя семья?!       Он повернулся к ней, и тогда она впервые увидела это — его истинную сущность. Холодный и равнодушный взгляд не отпускал ее, проникал в душу, стараясь даже там оставить свой след.       Все эти годы он…       — Ваша семья? — хмыкнул лейтенант. — Ваша семья мне ни к чему. Но как мне доказать вашу некомпетентность? — он усмехнулся. — От вас и так не было никакого толку, всем здесь занимался я. А так для них вы теперь убийца собственной семьи. Кому еще это было выгодно?       Минене скрипнула зубами. Слезы застряли в глазах, но дальше не лились — она смогла сдержать себя. Вся ее боль выразилась в крике, с которым Сунь побежала на него, в замахе, который был настолько силен, что они сломали стену и оказались снаружи. Но все ее негодование он легко отбил, отступил в сторону. Новый удар практически достал его, лезвие прошлось рядом с шеей. Но атаку сместили, позволили ему уйти. Минене на мгновение отвлеклась. Рядом возникло несколько шинигами.       — Убирайтесь прочь! Это наши разборки! — прокричала она.       На плечо легла рука. Минене совсем не могла сейчас в этой пелене злобы различить лица прибывших, но узнала голос. То был Кеораку.       — Минене-чан, успокойся. Объясни, что произошло.       — Это все он! Убил мою семью! Они все мертвы, из-за него!       Она не узнавала себя. Такой истеричности в ней никто никогда не наблюдал. Но вместе с ней подмешивалось что-то еще.       Безумие. Оно охватывало ее. Она не слышала слов Кеораку, пусть он уверял — надо разобраться. Она видела лишь недоверие вокруг, притворное удивление на лице своего лейтенанта. И все для нее в мгновение смешалось.       Зачем же ему одну все это делать? Никаких причин не было. Если уж ее считали некомпетентной, то явно не сам лейтенант разродился подобной мыслью. Они все. Они все желали сместить ее. Боялись, что сама не уйдет, и решили все через семью? Минене почувствовала дрожь в руках.       Ненависть переполняла ее.       Последующее прошло в тумане. Вроде бы кто-то кричал, стонал, падал от полученных увечий. Где-то мелькало пламя возникнувшего пожара. Ее то окружали шинигами, то они все или по одиночке падали, пораженные атаками. Если не все ее тело, то большая часть пропахла кровью, с рук, зампакто она непрерывно стекала.       Ее гнев ничего не могло заглушить.       Даже когда на руки легли неизвестные белые наручи, когда тело обвили непонятные бинты, глушившие любую возможность воспользоваться любыми способностями, она могла только кричать. Мысли были далеко за пределом ее сознания, не позволяли ни на минуту подумать о том, что она делала сейчас.       В себя Минене пришла во время суда во Дворце. Ее совсем не удивило появление Дзигокудаю. Она стояла перед Минене властная и сильная, значительно выше и больше гибрида, испепеляла абсолютно черными глазами, в которых едва-едва проглядывалась золотая радужка. Волосы ее черные и длинные струились на плечах, опадали на спину и пышную грудь, прикрытую плотной черной тканью. И ничего хорошего появление ее на суде не означало, пусть сейчас вся эта мощь не могла обрушиться на Минене, Дзигокудаю была лишь частью самой себя. Но от этого ее мягкий, но злобный голос не стал меньше давить:       — И как оно, почувствовать мою силу в полной мере? — лицо богини украсила неприятная усмешка. — Насладилась, Сон Ми Ён?       Минене едва могла удержать голову, стоя сейчас на суде вот так, на коленях. Она ведь всего лишь хотела отомстить. Разве ее муж и ребенок заслужили такой участи? Но сколько бы она ни приводила эти доводы, не была услышана. Здесь, во Дворце никому не было дела до такого понятия, как любовь и семья. И даже месть больше насмешила стоявшую прямой струной Дзигокудаю.       — Повезло тебе, Ми Ён, твоя жизнь продлится очень и очень долго, — она опустила массивную руку на голову Минене, чуть придавила ту к земле. — Пока не ответишь за каждого убитого твоими руками шинигами, не сможешь перейти из Общества Душ в другой мир, не сможешь без страха убить взглянуть ни на кого вокруг.       Сунь чувствовала, как жгло глаза, как стекали по щекам кровавые дорожки. Сила проклятия Дзигокудаю начала действовать.       Минене замолчала, опустив голову. Кохуро не мог точно понять, что она испытывала в эти мгновения, зато хорошо чувствовал, что проходилось сейчас по его душе. И эти ощущения ему совсем не нравились.       Верил ли он ей? Вполне. У него не было оснований считать, что она лгала сейчас. Уж слишком выразительно ее лицо, пусть частично и закрытое белой повязкой.       Представить, что она притворялась, он совсем не мог. Да и для чего? Они бы все равно никак не могли это перепроверить.       — И в этом замешан Сейретей? — задал вопрос Урахара.       Кохуро невольно покосился на него. Ничего. Если даже подобная история произвела впечатление, то он предпочел этого не показывать. Но вот в эту версию верилось с трудом.       — Как позже я смогла узнать, они здесь не причем, — практически шепотом ответила Минене, после чего вздохнула, смахнула пот со лба. — Он все проделал идеально. Сразу понял, что в его единоличную вину в происходящем я не поверю… Его же вину я не смогла бы доказать. К тому моменту, как Унохана осмотрела тела моих близких, след его реацу исчез, и остался только мой.       — Значит, для Сейретея вы все еще?.. — чуть выдвинулся вперед Ишида.       — Они уверены, что я решила использовать своих близких как повод напасть, — Минене в конце выдала странную фразу, которую Кохуро не особо расслышал (или просто не понял — тут уж он так и не разобрался), после ее голос стал выдавать рычащие нотки: — Какой в этом смысл? Ладно Керо, с их точки зрения я вполне могла не переваривать его. Но ребенок… — она несколько раз качнула головой.       — Я все же рискну заметить, Сунь-сан, что за весь ваш рассказ вы ни разу не назвали имя своего лейтенанта. Нам, наверное, стоит знать его.       Минене чуть оживилась, усмехнулась.       — Думаете, он представляет для вас опасность? Нет, Урахара-сан. Он уже давно мертв, — она выдала несколько смешков, которые немного насторожили Атанабаши — настолько злобно они прозвучали. — Но если подумать, его имя определенно заинтересует вас…       Она будто специально тянула. Несколько раз одернула подол кимоно, стряхнула что-то с дзябутона, на котором сидела, поправила волосы. Они все смотрели на нее, едва держались от нетерпения, но никто за эти несколько минут не попытался поторопить Минене, даже мимолетного вздоха или кашля не прозвучало.       — Его имя Айзен Ясуо… он — отец Айзена Соуске.       У Кохуро перехватило дыхание. Теперь он кое-что понимал, пусть и не спешил связывать желание Минене помочь Сейретею с открывшимся мгновение назад фактом. Может, все не совсем так…       Сразу же вспомнилось другое. Слова Миямото Айзену. «Когда та девка убила твоих родителей…». Кохуро перевел взгляд на Минене, впился в нее так беззастенчиво и прямо, совсем не думая, как это выглядело. Он просто хотел понять, правильно ли все разложил для себя. Вроде бы она ухмыльнулась. Вроде бы странно предположить, что речь была еще о ком-то. А вроде бы он только сидел и надумывал невесть что, не пытаясь задать хоть один вопрос.       В принципе, никто в комнате не пытался задавать вопросов. Возможно, что-то витало в воздухе, побуждало вновь и вновь возвращаться к одним и тем же вещам, но все это оставалось внутри, наружу не вырывалось ни капли. Удивление искажало их лица, руки выдавали волнение. Но более — ничего.       — Отец, значит? — Урахара впервые за весь разговор выдал странное выражение лица — смешение сочувствия и горечи. Кохуро невольно задумался о том, что это могло значить, пусть сразу же понял — никогда он не сможет разгадать этого хитрого торговца. — Вы, как я полагаю, причастны к смерти родителей Айзена Соуске?       Минене ответила кивком, но быстро добавила:       — Правда, планировала я не это…       Она позволила себе резко отклониться от темы и немного рассказать о другом. Приставленный к ней дворцовый страж должен был следить за соблюдение предписанных ей правил. Одно из них звучало следующим образов: нельзя убивать без особой необходимости. И даже нападение на саму Минене к этой самой особой необходимости не относилось. Каждый убитый после заключения добавлялся в срок, причем увеличивая его вдвое.       И пусть с этим было не так сложно смириться бывшему гибриду, Минене лелеяла желание заставить Ясуо страдать. Убить его было слишком просто, но вот если… Какое-то время Минене сдерживалась и искала информацию, старалась больше узнать о происходящем в Сейретее. Удивление настало в тот момент, когда у нее получилось связаться со следующим капитаном пятнадцатого отряда. Тот сообщил ей, что Ясуо сложил полномочия еще до назначения нового капитана и оставался на должности лейтенанта до дня появления выбранного гибрида.       «Не понимаю, какой тогда во всем был смысл?» — из раза в раз крутила в голове Минене.       Ответ не приходил, пока не дошла другая новость — Ясуо присоединился к отряду, где недавно погибли капитан и лейтенант. Никто не рискнул сразу дать ему хаори, но помощь его оценили и охотно передали повязку лейтенанта.       — Этот идиот метил на место капитана пятнадцатого отряда. Как и многие в те годы полагал, что гибрида на этот пост могут выбрать примерно раз в сто лет. Наивный, — Минене рассмеялась.       Но все это уже не интересовало Сунь в ту пору. Она искала любую возможность досадить ему. Любую точку, которая откроет нестерпимые внутренние раны. Но возникало ощущение, что Ясуо, кроме себя, никого не любил. И Минене в какой-то момент уверилась, что ей придется просто расправиться с ним без возможности увидеть, как он разделит схожие страдания, будет оплакивать годами умерших близких. Случай же все изменил.       Она чуть не столкнулась с Ясуо в Руконгае. Подобное удивило ее, так как кого-то уровня лейтенанта или капитана редко отправляли сюда. Понаблюдав за бывшим подчиненным, она поняла — он тут инкогнито. Минене проследила за ним и узнала его маленькую тайну — появившуюся в одном из районов Руконгая семью. Хотя для шинигами это не сказать, что постыдно, и все же явление то было не сильно редким. Правда, дальше отношений с руконгайцем дело не доходило — простые духи не могли иметь детей.       Ясуо повезло. Женщина, с которой он связался, обладала достаточным количество реацу, чтобы воспроизвести ребенка. К тому моменту, когда Минене обнаружила это, ребенок уже успел немного подрасти.       — Он даже дал ему свою фамилию. Так гордился отпрыском, — усмехнулась Сунь.       Все сложилось для Минене лучшим образом. Но на пути между ней и местью стоял Дедал. Сунь не стала особо заискивать перед ним — он в этом плане был прямолинеен до безобразия, поэтому намеков и подлизываний совсем не понимал — и прямо спросила у него:       — Ты вмешаешься, если я попытаюсь кого-то убить?       — Да, — без толики сомнений ответил Дедал. — Я не могу закрыть глаза на любую вашу попытку.       — И все же, может, один раз сделаешь это?       Дедал сразу же возразил, но Минене уже хорошо за годы скитаний изучила стража. Она не стала увиливать от возможных вопросов о причинах такого разговора, вывалила на него свою грустную историю. Сунь не была уверена, что кто-то вроде Дедала обладал хоть каким-то сердце, но решила рискнуть. Возможно, это убедит его.       Страж после рассказа молчал долго. Возможно, миновали даже сутки — по крайней мере, несколько часов Минене провела в дреме. И только после пробуждения она услышала ответ:       — Хорошо, Минене-доно. Два ваших убитых близких имеют право получить двоих убитых со стороны этого шинигами. Но не более двух.       Минене улыбнулась вполне искренне. Этого ей было достаточно.       Дом руконгайки находился на окраине очередного поселения. Вполне подходящее место для той, кому не нужно было привлекать лишнее внимание. Минене дождалась ночи, прежде чем вступить в поселение, прокрасться к нужному дому, прильнуть к прикрытым ставням. Районы, находящиеся поблизости от Сейретея, жили вполне зажиточно, но здесь ее встретили вещи, явно принесенные шинигами. По крайней мере, брызнувший в нос аромат благовоний на это намекал вполне неприкрыто. Минене усмехнулась и почувствовала приятный мандраж, прошедший от сплетения под грудью до кончиков пальцев.       Сегодня она наконец-то отомстит.       Минене без стеснения открыла ставни, вступила вглубь комнаты. Там сидела женщина, которая сразу же поднялась на ноги, сдвинулась в сторону — возможно, ближе к двери. Минене метнулась к ней, преградив путь. Женщина отшатнулась к ставням, едва слышно спросила:       — Что вам нужно?       Голос ее дрожал и выдавал подступавшую истерику. То, что нужно. Пусть страдает. Как страдал Керо.       Минене вытащила из ножн зампакто, направила на женщину. Та вскрикнула, рухнула на пол и стала молить о пощаде. Минене не могла не признать, что сомнения прокрались в ту минуту в ее душу. Убивать кого-то совсем непричастного не хотелось. В чем была ее вина? Мысль о Керо вернула решимость. А он в чем был виноват? Казалось, он наконец-то нашел свое счастье, но в один миг его уничтожили. И из-за кого?       Сунь была готова опустить меч на голову женщины, но ее вынудили отшатнуться ближе к стене — совсем рядом просвистел чужой зампакто. И кто это мог быть? Минене изучила его реацу и несколько изумилась — то был Ясуо. Она предполагала, что в ближайшие дни он не появится.       — Что тебе надо? Что ты хочешь от моей женщины? — прорычал Айзен.       Минене невольно ухмыльнулась. Слышать эмоции в его голосе было усладой для нее.       — Не узнаешь меня, лейтенант Айзен? Ну как? Удалось занять мое место капитана? Или же твое начальство стукнуло тебе по носу? — она рассмеялась.       Даже не видя его эмоций, Минене безошибочно чувствовала возникшие злобу и растерянность. Хотя подмечала, что если бы видела, было бы даже лучше.       — Сунь Минене… Я полагал, тебя казнили!       Это вызвало только новый взрыв смеха. То, насколько шинигами не был осведомлен о происходящем вокруг, не могло не смешить. И еще этот называл бесполезной ее, Сунь Минене. Сам не сильно далеко ушел от нее.       — Что ж, твой статус полнейшего неудачника меня несказанно смешит. Но кажется, это не все, что происходило между нами, — улыбка исчезла с ее лица.       — И что ты хочешь? — прошипел он.       — Разве это не очевидно? — она притворно удивилась. — Ты убил моих мужа и ребенка. Я проделаю с тобой тоже самое, — горечь неприятно прошлась по горлу, Минене не скрыла ее, понизила тон, добавив в голос больше угрозы.       — О чем она говорит, Ясуо-сама?! — вскричала женщина. — Я… я не собираюсь умирать!       Она вскочила и кинулась к ставням. Ясуо, возможно, удивился ее реакции, но никак не препятствовал ей, не пытался воззвать. Только Минене дернулась, поспешила за ней. Обогнать простую руконгайку бывшему гибриду, восстановившему к этому времени большинство прежних умений, не составило никакого труда. Минене преградила ей путь и не стала ждать новый выступлений: правой рукой она схватила женщину за запястье, левой стянул с глаз повязку.       Первое, что бросилось в глаза, — внешний вид человека напротив. Она была красива. Необычайно красива. Длинный черные волосы, глубокие серые глаза, мягкие черты лица. И пусть сейчас все искажала маска ужаса, Минене невольно залюбовалась. Хотя, возможно, она так давно не видела чужих лиц, что совсем не хотелось отрываться от этого видения. Но мгновения прошли быстро, из глаз и рта женщины хлынула черная жижа. Она закатила глаза и захрипела. Минене ловко удерживала ее от падения, продолжала наблюдать за агонией. Сначала женщина сквозь хрипы рассмеялась, после количество силы Дзигокудаю стало для простой души критичной — большой поток черной реацу хлынул изо рта, и больше женщина не подавала признаков жизни. Минене отпустила руку, наблюдала за этим небрежным падением.       Остался только ребенок.       Минене подняла глаза и столкнулась с чужими, слишком знакомыми. Какого черта он делал? Минене едва сдержала скрип зубов, но взгляд увести не смогла. Сунь подбежала к нему в тот момент, когда Ясуо упал на землю, издав последний хрип. Она тряхнула его несколько раз, после чего вскричала:       — Ты, придурок, не должен был умереть!       И даже в самом конце своей жизни он смог изрядно нагадить ей. Какой был смысл в его семье, если по ним больше некому было страдать? Минене вздохнула. Он уже помер, более она ничего не могла сделать. Сунь хотела подняться, чтобы оттащить тела в дом, но тут до уха долетел звук сдвинувшихся седзи. Чьи-то едва различимые шаги стали отдаляться.       Минене глянула вслед беглецу — от дома бежал ребенок, сын этой парочки. Возможно, убить его сейчас было ему только во благо. Она взглянула на повязку. Обещала ведь только двоих.       — Черт с тобой, Дедал! Если не убью его, он захочет отмстить мне, — прорычала она в пустоту и пошла за мальчиком.       Тот был мал и не мог так быстро убежать от нее. И пусть Сунь могла легко его нагнать, не спешила. Когда между ними больше не было преград, она и вовсе подняла руку, соединив большой, безымянный палец и мизинец, после чего произнесла:       — Бакудо номер один. Сай.       Руки мальчика по воле ее призыва сцепились за спиной. Он запнулся и рухнул на землю. Но это не остановило его — он сразу же попытался подняться на ноги. Минене преодолела остаток расстояния быстро, чем вынудила его замереть.       — Так и будешь жевать землю, мальчик? — усмехнулась она, склонившись над ним. — Позволь тете помочь тебе.       Минене протянула к нему руки, но он легко выскользнул, покатился в сторону. Она попыталась выцепить его взгляд, но глаза мальца оказались плотно закрыты.       — Значит, ты видел, — пробубнила Сунь. — Эти глаза бесполезны.       Она вновь завязала их. И без зрения Минене любого могла сличить даже по самым мелким следам реацу. Не имело значения, каким образом она расправится с ним. Мальчик закатился под чужой порог, притаился там. Но Минене чувствовала, где он был, легко вытащила его оттуда и отбросила на середину дороги. Еще какой-то мальчишка будет тратить ее время. Она направила в его сторону высвобожденный из тисков ножн зампакто. Казалось, больше никто не помешает. Даже если кто-то из местных заметил их, то не полезет поперек меча.       Неожиданный всплеск чужой реацу вынудил отступить. Тогда она поняла — кто-то смог срезать с ее головы несколько прядей. Но кто же это был? Она попыталась проанализировать реацу, что встала перед ней в лице неизвестного, но не узнала его. Наверное, он был уровня капитана — это все, что Сунь смогла понять. Такой поворот оказался совсем не к месту.       — Так-так-так, и кому это пришло в голову нападать на ребенка? Не думал, что на своем веку увижу обладателя зампакто за подобным занятием, — врезались под самую подкорку чужие насмешливые нотки.       — Вот бы и смотрел дальше. Не вмешивайся! — рыкнула она в ответ.       — Уж извини, но не могу. Не позволю никому на моих глазах обижать ребенка. Иначе не смогу больше называть себя Миямото, — ее реакция собеседника не смутила, напротив, насмешливости в тон только добавилось.       — Миямото? Я думала, вас всех вырезали, — бросила Минене небрежно.       Похоже, что-то изменилось в настроении противника, но Сунь было все равно. Она коснулась свободной рукой повязки, стала развязывать.       — Дяденька, не смотрите ей в глаза! — прокричал совсем рядом мальчишка.       Минене цыкнула, но не стала останавливаться. Редко какой шинигами смог бы сражаться с закрытыми глазами. Все равно посмотрит, даже если сейчас догадается послушать мальчишку.       — А ты, на удивление, расторопный, — усмехнулась Сунь в тот момент, когда смогла рассмотреть его — глаза противника были закрыты, но меч он держал крепко. — Но долго ли продержишься в таком виде? Может, все же не будешь тратить мое время?       — Оставь все это при себе. Не знаю, что ты там этими глазами делаешь и даже знать не хочу, но подобным образом тебе меня не победить.       Минене убрала ухмылку, вздохнула. Раз выбрал сражение, так тому и быть. И только она хотела двинуться к нему, махнуть мечом, как услышала за спиной:       — Минене-доно, хватит! Я и так не вмешивался слишком долго!       Хотелось ей в это мгновение повернуться к нему и посмотреть в глаза. Но на него это проклятие не действовало. Сунь стиснула зубы и все же натянула повязку обратно.       — Я вам позволил убить двоих, Минене-доно! Вы же переключились уже на совсем непричастного!       Сунь только сильнее морщила нос. Не знала она, что он мог так кричать.       — Что было дальше, я не знаю. Он унес меня в другое место, — завершила свой рассказ Минене.       Кохуро едва сдержался, чтобы раз или два прыснуть во время этого повествования. Общество Душ казалось ему большим местом. Так, как эти души могли находить друг друга спустя такой большой срок? Будто судьбы определенных людей, так или иначе, сталкивались на пути. И даже если эти встречи разделяли года, они повторялись, втягивали в водоворот все больше и больше людей. Но сколько бы он не пытался раскусывать эту мысль, почему-то чувствовал приступ смеха. Возможно, истерического. Ведь сам он оказался во всем этом из-за Айзена. Как и его родители, и Ичиго с Урю, и другие присутствующие в комнате. А сам Айзен… Все началось с Минене. А ее путь начался с доверия к Айзену.       Кохуро невольно схватился за голову. Лучше бы ему остановить этот поток, иначе у него начнется головокружение.       — Я даже не думал, что все выйдет так. Я предполагал, что вы могли быть знакомы с Миямото, раз оба скитаетесь в Обществе Душ уже многие столетия. Но подобного, признаться честно, предположить не мог, — Урахара позволил себе легкую улыбку. — Хотите завершить начатое, Сунь-сан?       — Зачем? — изумилась та. — Только сейчас, рассказывая все это, я вспомнила часть прошлых чувств. Но прошло так много времени, что это кажется бессмысленным, — она встряхнула головой, создав еще больший беспорядок, чем был до этого: пряди хаотично лежали на спине, плечах, некоторые налезли ей на лицо. — Просто мне не хотелось бы двух вещей: чтобы Айзен каким-либо образом оказался на свободе и чтобы Миямото совал нос туда, куда не следует. Вот и все.       Урахара опустил веер на пол, провел вдоль его поверхности пальцем, явно разжевывая какую-то мысль. Но сколько бы Кохуро не буравил его взглядом, понять так и не смог. Вроде сейчас не прозвучало ничего такого. Разве только…       — Вы что-то знаете о том, что пытается раскапывать Миямото? — спросил Киске, не отрываясь от незамысловатого занятия.       — Подробности мне неизвестны. Я знаю кое-что другое (собственно, как и ваш сын), — Минене вздохнула. — Пятнадцатому отряду приказ уничтожить клан Миямото был направлен из Дворца. А такие вещи находятся под высшей секретностью.       — Это известно и мне, — выдохнул Урахара. — Но ведь это не все?       Сунь усмехнулась.       — Есть еще кое-что, что известно лично мне. Я все же заступила на пост капитана пятнадцатого отряда через довольно небольшой срок после уничтожения клана, — Минене подцепила несколько лиловых прядей и стала накручивать на палец. — Вам ведь неизвестны причины такого решения?       — Но разве пятнадцатый отряд не в прямом подчинении Дворца? — впервые за весь разговор подала голос Рукия, отчего нотки его отдавали непривычной хрипотцой. Она сразу же кашлянула.       — Находится, но практически не получает приказов. В этом обычно нет нужды, — согласилась Сунь, так и не оторвавшись от накручивания волос. — Но иногда возникают обстоятельства, когда без этого не обойтись. Если говорить про Миямото… Все время существования Сейретей враждовал с кланом Миямото. Конечно, они подписывали перемирия, но через некоторое время неразрешенный конфликт возобновлялся. Всех это, в общем-то, устраивало до тех пор, пока Миямото не решили сменить цель. Силы других зампакто им было недостаточно, они обратили внимание на жителей Дворца — богов.       — Вы уверены в этом, Сунь-сан? — вполне искренне удивился Урахара.       В принципе, он был не одинок. Но большинство присутствующих скорей не понимали, о чем речь, поэтому оценить масштаб угрозы так и не смогли.       — Более чем. Подобное им уже не простили, пусть другие кланы уничтожались просто за борьбу с центральной властью.       В разговор вмешался Урю, нервно поправивший сползшие до кончика носа очки:       — Простите, но о каких богах речь?       — Вы не слышали об этом? — искренне удивилась Минене. — Что ж, наверное, и в Сейретее уже не все помнят, что Король Душ — не единственный бог. Даже более того — он самый ничтожный в их иерархии, — ее лицо тронула легкая улыбка.       И пусть легче от этого объяснения не стало, никто из присутствующих не отметил это. Напротив, Минене сама более подробно объяснила общий расклад.       Все существующие миры были созданы из Хаоса старшими богами. Выделяли обычно пять обособленных миров: Мир Живых, Уэко Мундо, Общество Душ, Дворец и Ад. Мир Живых — этакий отборник, который распределяет отправленные туда души, согласно их поступкам в остальные миры. Если житель не мог расстаться с земной жизнью и делами, то превращался в пустого — жителя второго отборника — Уэко Мундо, позволявшего либо остаться там, подвергаясь ежеминутным страданиям, либо дать шинигами или другому обладателю зампакто упокоить душу.       — Вы же, наверное, слышали про европейское разделение на рай, чистилище и ад? Если огрубить, то Дворец, Общество Душ и Ад имеет примерно те же функции. Во Дворец попадают самые чистые души, в Ад — самые грешные. Все остальные отправляются в Общество Душ.       — Получается, каждый вариант дает душе что-то свое, — Ишида коснулся подбородка.       Кохуро невольно впечатлился серьезности, отразившейся на лице друга. Сам Атанабаши уже готов был взорваться. Сегодня он узнал слишком много, и никак не мог все утрамбовать в голове.       — Обитатели Дворца — боги. Те, кто дают нам силы или отвечают за какое-нибудь явление. Хотя они вполне могу совмещать оба эта качества.       Минене привела в пример обозначенную ранее Дзигокудаю.       — Она — богиня безумия. Она отказывается распределять эту силу шинигами или другим необычным существам, но охотно одаривает ею, например, прячущихся. Благодаря ее воздействию они постепенно сходят с ума и становятся крадущимися.       — Значит, — все же решил уточнить Кохуро, вытащив меч из ножн и уложив клинок на ноги, — мой Кайка получил силы благодаря существованию бога или богини огня?       — Если такова твоя сила, то это так. Чем больше своего могущества распределил бог по всем мирам, тем он сильней, — Минене поддернула головой. — Но у богов есть свой ограничитель — возраст. Они живут не более пятисот лет. Далее они возвращаются обычными душами в Мир Живых, а их место наследует новый бог.       — Вы сказали, что Король Душ — самый ничтожный из них… — уточнил Ишида, но мысль закончить не успел.       Минене будто все считала и поспешила ответить:       — Вся его функция — обеспечивать поток душ. Все эти переходы между мирами возможны благодаря тому, что он сидит на троне. На том все. Он не может никак себя защитить, не может даже сдвинуться с места.       «Так вот, что имел в виду Айзен тогда», — невольно отметил про себя Кохуро.       Пусть голова налилась свинцом и хотелось ее зажать или даже уложить куда-нибудь, чтобы все переварить, он смог что-то для себя вычленить и понять. И теперь надеялся, что не забудет из сегодняшнего разговора хоть что-то. Казалось, даже крупица стоила очень и очень много сейчас.       — Урахара-сан, ваши вопросы исчерпались? — Минене повернула к нему голову. — Я вам признательна, что у меня появился шанс выговориться сегодня, но даже мне нужен отдых.       — Конечно-конечно, — он улыбнулся шире, живо поднялся. — Вы дали мне даже больше, чем я рассчитывал получить.       После этого, миновав гневную статую, в которую превратилась Куросаки Масаки, он вышел из комнаты. Минене тоже предпочла скорей уйти без лишних слов. Рукия поднялась следом и собирался использовать шюнпо, но ее остановил Кохуро, спросив с легкой улыбкой на устах:       — Разве ты не хотела поговорить с Урахарой-саном?       Она кивнула, ответила ему схожей улыбкой.       — Как он и сказал, сегодня все получили даже больше, чем рассчитывали.       Кучики исчезла. Кохуро покосился на друзей. Похоже, даже если он спросит их впечатления, они скажут то же самое. Тогда стоило просто сделать то, что напрашивалось давно — отправиться в постель. Слишком многое зудело в голове и требовало полного покоя хотя бы на несколько часов.