Льдина

Вот вы когда-нибудь страдали бессонницей? Как вы с ней боролись? Какие советы слышали? Или же у вас были свои методы? Вот Кэйа на сто процентов уверен, что для брата сон — это наивысшее благословение Барбатоса, и его приказ в записке «спи, даже если не хочется» выглядит так, будто он полноценно спит всю жизнь. Поэтому он даёт такие профессиональные советы, что Кэйа от этой профессиональности заснуть не может! Сразу же после ужина Кэйа последовал приказу и лёг. Ястреб же переместился к шкафу и, сидя на нём, чистил перья, периодически оглядывая комнату. Полено уже потухало, и кроме треска из камина ничего не слышалось. Всё так же лёжа в одной позе, Кэйа старался заснуть, и, по итогу, он каждые пару минут открывал глаза и, раздражённо выдохнув, снова закрывал их, в надежде ощутить профессиональность в борьбе против нежелания спать. Кэйа ни о чём не думал. Он только прислушивался к треску и шороху, доносящемуся из-за шкафа. Было уже не так жарко, но и не холодно. Было хорошо, спокойно на душе. Чувство одиночества в этом величественном поместье теперь приносило удовольствие. Никто не услышит и не увидит, что делает Кэйа… Просьба Аделинды всё так же давала о себе знать, но уже не с такой важностью, которую Альберих ощутил при первом прослушивании. Через какое-то время Кэйа начинал чувствовать, как немеет тело, из-за чего хотелось встать и подвигаться. Его будто что-то поднимало, и какая-то внутренняя суета не давала ему покоя. Ему просто хотелось встать, невзирая на всё, что ему там наговорили. Резко открыв глаза, Кэйа сел и посмотрел перед собой. Сжав одеяло, он в панике начал решать, что делать. «Не буду спать — влетит. Встану — тоже навешают. Но ведь никто об этом не узнает, верно? К тому же — про ум ястреба ни слова не сказано. С чего бы ему вдруг что-то про меня наябедничать? Раз так, значит, можно». С полной уверенностью в себе, Кэйа раскрыл одеяло. Холод уже не обжигал, да и жара тоже не чувствовалась. Быстро, однако, лекарство подействовало. Встав, Кэйа кинул взгляд на верх шкафа. Тут-то и было ожидаемое — птица смотрела прямо на него вытаращенными глазами и с недоумением наклоняла голову. Фыркнув, Кэйа бросил: — Да, я красивый. А что? Между прочим, так пристально пялиться на людей неприлично. Сечёшь? Взяв поднос, на котором сразу зазвенели приборы, Кэйа добавил, прежде чем скрыться за дверью: — И да, я иду на кухню не для того, чтобы что-нибудь для тебя позаимствовать. Птица протяжно взвизгнула и полетела вслед за парнем. Когда тот уже начал подходить к лестнице, ястреб приземлился прямо перед ним и стал размахивать крыльями, угрожая, раскрывая клюв, норовя ущипнуть. Кэйа от недоумения замер и выдавил тихо и низко: — Ты чё?.. Птица гаркнула. — Дай пройти. — возмущённо проворчал Кэйа и попытался пройти вперёд. — Я… Ай! — испуганно выдавил Кэйа, когда ястреб скакнул на него, в очередной раз гаркнув. — Свали с прохода! Мне что, на тебя всю посуду грохнуть? Кэйа решил махнуть ногой, но это была его ошибка — ястреб схватился за кончик тапка и намертво прицепился. Кэйа коротко взвизгнул и стал трясти ногой. В какой-то момент парень махнул ей назад, и ястреб полетел туда же вместе с тапком. Эх, пришлось пожертвовать теплом для своей ноги ради чистоты. Всем бы такую мотивацию мыть посуду! Между тем Кэйа поймал момент и, пока птица копошилась на полу, не понимая, что произошло, спокойно спустился. Дойдя до стола посередине гостиной, на плечо что-то упало, и Кэйа снова чуть не уронил поднос. На этот раз ястреб решил сесть парню на плечо. И, пока птица кричала Кэйе прямо в ухо, тот сжимался. — Да чтоб… Отвянь! — в гневе крикнул Кэйа и дёрнулся. Птица снова слетела с него, однако взмахнула крыльями и вновь устремилась за Кэйей, желая запрыгнуть на него снова. Бить ястреба было крайне рискованной идеей, так как состояние фамильяра передаётся и хозяину, так что Дилюк точно догадается, что дома творится. Кэйе пришлось отложить поднос и убегать от птицы по всей гостиной, хотя это было довольно бесполезное занятие. Ястреб быстро летал и, хлопая крыльями, быстро достигал парня, в очередной раз пытаясь на него сесть, взвизгивая. И если бы Кэйа не открыл глаз пошире чуть раньше, то давно бы заметил открытую кухню. Просчитав время и шанс успеть спрятаться, Кэйа дал птице сесть на себя, а затем, сбросив её с себя, побежал к проёму. Схватившись за ручку, он обернулся. Ястреб уже успел подняться и снова летел к нему. Опомнившись, за мгновение он потянул дверь, которая с грохотом закрылась. Фамильяр же врезался и снова закопошился где-то в воздухе. И если бы он только смог захватить посуду… — Доигралась? — с отдышкой прикрикнул Кэйа в дверь. — Я да, так что лети по своим делам! Тишина. Ястреб, видимо, не стал вваливаться и сидел где-то за дверью. Отойдя от двери, Кэйа обернулся. Кухня была небольшая, а интерьер успокаивал. Медленно прохаживаясь вперёд, Кэйа стал размышлять, что делать дальше. И, вспомнив диалог в комнате с птицей, Кэйа вспомнил про мясо. Тяжело вздохнув, парень с досадой осознал, что ради посуды придётся так поступить. Отыскав кусочек сырого мяса (из запечённого цыплёнка не стал брать — обойдётся, нахал), Кэйа аккуратно открыл дверь и выглянул в гостиную. Ястреб сидел на диване спиной к нему и не двигался, будто статуя. Выйдя, Кэйа не стал закрывать дверь. А когда он полностью показался, то поднял руку с мясом вверх и позвал: — Эй, периная задница! Голова резко повернулась, золотой глаз вновь грозно приковался к Кэйе. — Да-да, я с тобой разговариваю. Смотри, чё могу. И Кэйа закинул кусок на второй этаж. Ястреб тут же взмыл вверх за лакомством. Парень хитро хмыкнул и спокойно забрал поднос. «Прости, Аделинда. Наверное, на том месте ты помыла полы…» Спустя пару минут, пока Кэйа мыл посуду, послышалось царапание по полу. Обернувшись, он застал ястреба, который с куском мяса в клюве стоял у прохода. И он подозрительно не двигался. Поначалу Кэйа не обращал внимания, продолжая своё дело, а когда он закончил мыть посуду, ястреба уже не было. В недоумении уставившись на проход, Кэйа вытянул голову назад, чтоб разглядеть гостиную, но ничего не увидел. — Ты куда свинтила? — вытерев руки, спросил про себя Кэйа и вышел из кухни. Птица сидела на статуе совы. А перед статуей лежал тот самый кусок мяса. Кэйа наклонил голову, с интересом наблюдая за картиной. Птица вела себя достаточно подозрительно. Глядя вниз, она не отрывала взгляд от клюва совы, и сама же его периодически открывала, будто хотела откусить что-то от статуи или клюнуть. Облокотившись на опору, где всё происходило, Кэйа поговаривал: — Ты хочешь с ней подружиться? Не надейся. Ты ей не понравишься, я тебя уверяю. Даже если ты с ней поделишься мясом. Птица вопросительно взглянула на Кэйю. — Да-да, ты ей не нужна. Ястреб виновато опустил голову. — Ты ей не подходи-ишь… В скважине входной двери зазвенели ключи. Кэйа дёрнулся и обернулся. Кранты! Но это ещё не всё. Как только дверь открылась, сбоку послышалось какое-то бульканье и шуршание. И только после того, как Кэйа краем глаза заметил знакомую фигуру, он обернулся обратно к ястребу и застал самый неподходящий момент в эти секунды: из клюва ястреба по языку скатились переваренные куски мяса, которые плюхнулись на кончик клюва каменной совы. Мило. — Нет! — громко воскликнул Кэйа и вытянул руки. — Что за… Кэйа схватил фамильяра обоими руками и отдалил от статуи. Птица снова начала брыкаться, визжать и бить Кэйю крыльями. Пока Дилюк осмеливался подбежать в уличной обуви, ястреб взял и клюнул Кэйю в щёку, вытянув голову в удачливый для неё момент. Вскрикнув, Кэйа уронил птицу и отскочил. Но на этот раз пощада обошла стороной — птица взяла на себя соответствующий характер и вместо того, чтобы бежать прочь от наказания хозяина за свои проделки, решила пополнить их, и стала в прямом смысле нападать на Кэйю. Эта громадина не стесняясь подбегала к нему и пыталась заклевать ноги, в то время как у Кэйи не было шанса отступить — сзади была лестница, а рядом Дилюк. В итоге Кэйа инстинктивно попятился назад, тем самым повалившись вместе с братом. Но ястреб не сменил цель — он продолжал нападать на Кэйю и стремительно полз к нему. Парень еле перемещался назад, с ужасом глядя на хищника. И неужели он так безнадёжен в этой ситуации? Он уже ничего не может сделать. Прямо сейчас перед ним был не тот ястреб, которого он знает, а настоящий хищник, истинная суть его существования. Предотвратить такое невозможно. Так думал Кэйа, пока над ним не раздался резкий и до жути громкий голос: — Нельзя! Птица врезалась в ногу, которую выставил Дилюк, и перестала визжать. Поднявшись, она снова попыталась подбежать, но тут же дрогнула и пискнула от испуга, когда Дилюк в очередной раз загремел, вытянувшись вперёд: — Нельзя я сказал! Фамильяр оказался упрямым и совсем взволнованным — он попытался обогнать хозяина и, пригнувшись, снова поплелся к Кэйе. Дилюк же снова выставил ногу и уже сам стал грозно двигаться прямо на птицу. Он прошипел: — Я тебе сейчас глаза выжгу. А ну стой! Птица осознала угрозу, и её будто подменили. Она стала испуганно гаркать, пытаясь убежать от страшной громадной персоны. Прежде чем что-то предпринять, Дилюк зачем-то открыл входную дверь, причём широко. Устремившись обратно к фамильяру, глаза у Дилюка сверкнули, и он яростно прошипел ещё: — Иди сюда, мразь. Птица обежала парня. Как только она оказалась напротив дверного прохода, причём, на достаточно большом расстоянии, Дилюк неожиданно взмахнул ногой и прописал ястребу до ужаса сильный пинок со словами: — Проваливай нахер! Настолько сильный пинок, что птица от боли оглушительно рявкнула и кубарем вылетела на улицу. Только пёрышки разлетелись по коврику. Удар был такой мощный и жуткий, что Кэйа даже подпрыгнул от испуга. После того, как с птицей было покончено, Дилюк снова махнул ногой, и дверь загремела на весь дом так, что аж затряслась ваза. Затряслась, и полетела вниз. Сначала одичавший голос Дилюка, потом пинок, на который невозможно было смотреть, вибрирующий грохот двери, а затем звук битого стекла разнесли Кэйю окончательно — он в страхе едва не задохнулся. Перед глазами всё размылось и побелело. Слабость окутала тело. Дальше снова мрак, и опять лишь на мгновение.

* * *

Потихоньку, с каждой секундой, Кэйа приходил в чувства и овладевал телом все лучше. Он снова очень удобно лежал, и лишь при каждом вдохе повязка становилась туже и давила на тело. Однако, когда он открыл глаз, вместо ярких цветов он увидел… Ничего. Убедившись, что он снова в сознании и точно открыл глаз, Кэйа в панике прокрутил подозрительную мысль: он ослеп? Да не может такого быть… Прошло около минуты, как глаз привык к темноте. Как оказалось, окно было зашторено, дверь закрыта, а света не было вообще. Даже в камине не проглядывался ни единый язычок пламени. Однако в комнате было тепло. Потихоньку подключаясь к реальности, Кэйа, глядя в потолок, вспомнил, что произошло. И он знал всё, за исключением момента, когда всё закончилось. Когда он снова потерял сознание и вообще каким образом? Почему птица на него напала? Это какой-то защитный инстинкт? Но Дилюк уже ни один год утверждает, что ястреб не опасен, и что он никогда просто так не накидывается на людей. Так в чём была проблема? Ваза, которую Кэйа так старательно выбирал, разбилась. Так легко. Это был грохот на весь дом, и до этого ничего не падало. Почему так произошло? Затем встал вроде бы и тупой, а вроде бы и такой важный вопрос — зачем Дилюк принялся его защищать? И почему он так взбесился, причём настолько, что вышвырнул собственного фамильяра на улицу? Он же для него вторая жизнь… Какой-то бред, если честно, произошёл. Аккуратно приподнявшись, Кэйа попытался разглядеть рядом с собой хоть что-нибудь. Медленно стал вытягивать руку и вёл ею по воздуху. Рядом должен был быть светильник, включатель которого был удобен. Как там в сказке было? Дёрни за верёвочку… Дверь в комнату открылась. Коридорный свет озарил кровать и Кэйю, который дрогнул с вытянутой рукой. Между тем падала такая же мрачная тень, только на одеяло, и, если бы Кэйа был в чужом доме, он бы никогда не узнал по чёрному силуэту человека. Здесь всё было элементарно, но всё равно страшно, уже в другом смысле. Послышался уставший и слегка недовольный голос: — Куда культяпки тянешь? Кэйа упал обратно на кровать и закрыл глаза руками. — Выключи! — А ты спиной ляг. — Тоже мне… — пробубнил Кэйа и зарылся лицом в подушку. Послышался щелчок, и краем глаза Кэйа заметил, как пространство озарил свет. Боясь выглянуть, Кэйа спросил: — Ты чё делаешь? — Не твоё дело. Спи. — Из одного уха в другое пролетел голос с другого конца комнаты, и Дилюк приблизился куда-то к камину. Да, включил свет и приказывает спать! — А тебя ничего не смущает?! — саркастично выдавил Кэйа. — Возможно. — на пол упали дрова. — Например, каким хреном тебя подняло с кровати. — Я хотел помыть посуду. — А мясо на статуе откуда? Пауза. — Хотя, можешь не отвечать. — отрезал Дилюк, не дав Кэйе и рта открыть. — Ты всё равно мне соврёшь. — затем Дилюк замолчал, будто жалея о том, что сейчас сказал. — Ты мне лучше скажи, когда фамильяр научился так себя вести? — Это был не мой ястреб. Кэйа на мгновение замер, а затем, игнорируя свет, резко поднялся и обернулся к комнате. — Как понять?! — Это я хочу у тебя спросить — откуда в моём доме чужая птица?! — недовольно выпалил Дилюк и тоже обернулся, бросив затею заниматься камином. — Я сам не знаю! — виновато поднял руки Кэйа и округлил глаза. — До этого всё было спокойно. Ну да, фамильяр пытался меня остановить на лестнице, когда я хотел спуститься, но она меня только за тапок схватила и… — Нет! — Дилюк неожиданно встал. — Это была не моя птица! Снова пауза. На этот раз Кэйе нечего было сказать. — Она так не делает… Не может! — начал Дилюк. — Даже если и так, она бы даже не тронула тебя! Максимум бы гаркала без устали, но никак не нападала! Что ещё она делала? Сначала Кэйа помедлил, поражаясь услышанному, а затем неуверенно начал: — Ну так-то ничего… И вообще, с чего ты взял, что это была не твоя птица, если я получил записку?! — Записку?! — вопросительно воскликнул Дилюк. Дела-а… В следующие секунды оба внимательно вчитывались в записку, которую Кэйа получил от «фамильяра». — Это не я писал. — помотав головой, опустил записку Дилюк. — Когда ты её получил? — Сразу после того, как все ушли, я взял еду и заметил бумажку на подносе. — начал Кэйа. Дилюк замер. За эти пары секунд тишины оба только в недоумении пялились друг на друга. Только потом Дилюк вернулся к реальности и раздражённо пролепетал: — Ну, дальше?! — Э-э… Там было написано посмотреть в окно, я посмотрел, ничего не увидел, решил подойти, подошёл, разглядел ястреба… — Кэйа сделал паузу и вновь продолжил: — Открыл окно и… — Ты еб… — Дилюк заикнулся и, на долю секунды прикрыв рот, поправился, злясь ещё больше: — Нахрена ты это сделал?! — Дай договорю. Открыл окно и впустил ястреба. У него на лапе была ещё одна записка, и это она же. Да, это всё, конечно, максимально убого, но меня волнует одно — почему в каждой записке твой почерк?! — Я не знаю! — выделяя каждое слово прошипел Дилюк. — Хотя подожди… Ты сказал, что записка была на подносе, так ведь? — Да. Ты подозреваешь Аделинду? — с полуслова продолжил тот. — А кого ещё? Кроме неё записку никто не мог подсунуть. Дилюк задумался. Слегка вытаращив глаза, он добавил: — Тогда откуда ястреб? — Тот же вопрос. — Господи… Дилюк взял записку. Снова пробежался глазами по содержимому. Почерк был точь-в-точь его. Уж лучше бы отец учил его писать, а не Аделинда… Хотя и он тоже предпочёл бы каллиграфию. — Не думал, что её упрямство до такого дойдёт. — он встал и направился к столу. Кэйа проводил его взглядом. — Ты же не собираешься с ней переговариваться? — обеспокоенно спросил он. Ответа не последовало. Дилюк молча стал убирать записку и копошиться у своего заваленного стола. Однако от этого молчания исходила неприятная тревога, будто Кэйа со спины видел, как парень кипит от гнева. От этого атмосфера потяжелела, и Кэйа перестал ощущать себя в доме комфортно.

«Дом? Ты здесь чужой, тупица.»

Кэйа опустил взгляд. В неловком молчании он продолжал сидеть на кровати, пока Дилюк возвращался к занятию с камином. Дрова, ударяясь друг о друга, поочерёдно ложились в топку, покрытую толстым слоем пепла. Они громко постукивали и будто раскалывались. Когда всё было переложено, Дилюк зачиркал спичкой. Второй раз, третий, четвёртый… В итоге он устало выдохнул, грубо выкинул коробок в сторону и направил руку на дрова. Ладонь засветилась, а затем струйка света, переливаясь по пальцам, больше стала похожа на пламя, и огонь наконец достиг дров. Те моментально вспыхнули и потихоньку затрещали. Когда Дилюк встал, всё также понурив голову и отряхивая руки, медленно зашагал к двери. Там он открыл её и остановился. Кэйа поднял голову. Тот обернулся и спросил: — Температура есть? Кэйа помедлил с ответом. Вздохнув, он пробормотал: — Не-а. Замерев на месте, Дилюк продолжал на него смотреть. В его глазах было сложно что-то прочесть. Кроме усталости и равнодушия в алых глазах больше ничего не проглядывалось. Только абсолютно несопоставимый цвету холод и томность. Кэйа знал, что этот вопрос Дилюк задал только из-за неизвестности. Сейчас он прикажет ему спать и просто уйдёт, и Кэйа был к этому готов. Он снова был готов остаться наедине с собой и наконец «проспать» праздник. Всё, как он хотел. Снова остаться одному. — Ёлку хочешь украсить? Ох… Не то, что бы Кэйа точно не ожидал такого вопроса, просто он… Очень смущает. Украсить ёлку? С ним? В его доме? Сейчас? Украсить? Ёлку? С ним? «По-моему, мне слишком много позволено…» — Ну, давай.

»…Ты реально идиот.»

— Пошли. Заодно подарки упаковать поможешь. — и Дилюк моментально вышел из комнаты. Кэйа медленно закатил глаза и нервно выдохнул. Упаковывать подарки… Это уже слишком. Слишком непозволительно. — Ты меня используешь? — Кэйа тут же встал с кровати и быстро заправил одеяло. — Или ты реально прикалываешься? — Не хочешь, ложись спать. — послышалось отдалённо. — А если тебя что-то смущает, так и скажи. — Сам свои коробки обёртывай. «Господи, пусть там ничего не будет для меня, пусть там ничего не будет для меня!» — Не переживай, свой сюрприз раньше времени не спалишь. Сердце ёкнуло. — Трындец… — Чего? — Трындец! — закричал Кэйа. — Понятно. Без воды, коротко и ясно.