От Судьбы не уйдешь

      * * *       Для Линвэнь вечер обычно начинался где-то в час Крысы (23.00), но, по мнению Му Цина, вечер начинался в час Петуха (17.00) – так что она еле успела сменить свое строгое черное официальное одеяние небесного чиновника на более неофициальное синих оттенков, понимая, что иначе ее припрягут с делами первые же встречные, стоит ей ступить за порог дворца. Важных посетителей – удивительно – все еще не было, а бесконечный поток служащих Средних Небес она вполне могла поручить на пару часов своим подчиненным, собираясь заменить обед (который обычно и так пропускала) – раз уж все равно так сложилось – ранним ужином. Заодно быстро выяснив, что все же такого неофициального вдруг потребовалось от нее генералу, и ретировавшись, если это дело ей не понравится. В столь ранний час еще можно сослаться на ожидающую работу.       Му Цин неожиданно встретил ее у ворот и лично проводил в свою резиденцию. Она думала, ее проведут в гостиный зал дворца, но генерал отвел ее в тихую уютную беседку в глубине сада с прекрасным видом на неторопливо меняющиеся, густые клубящиеся облака. Там уже был накрыт стол: изящная, но не вычурная посуда, пара вышколенных девушек в скромных одеяниях, прислуживающая им, отлично приготовленные блюда, не стремящиеся поразить ни экзотичностью, ни количеством. Музыканты, скрытые в глубине сада, и негромкая музыка со слабым шорохом листвы и легким чириканьем птиц.       Мило. Тихо. Конфиденциально.       Линвэнь мысленно улыбнулась, с ленивым любопытством наблюдая, что еще предпримет генерал (ох, это все было настолько обыденно и предсказуемо, никакой фантазии, разве что непривычно недостаточно роскошно – уж сколько раз ее уже так приглашали за прошедшие столетия!) и ожидая, когда Му Цин, наконец, приступит к серьезному разговору. Сколько он еще будет ее обихаживать и насколько мяться, ходя вокруг да около. Пока же она решила насладиться редкой возможностью отдохнуть. Кушанья были превосходны, сад – весьма симпатичен, а вид медленно плывущих облаков умиротворял.       Богиня Литературы почему-то ожидала, что генерал, как Бог Войны, в светском разговоре будет способен разве что промычать банальности о погоде или природе, перейдет на близкую ему тему оружия, битв и опасных противников или же начнет перемывать кости окружающим по примеру обычных небесных сплетников. Учитывая характер Му Цина, скорее последнее. И весьма удивительным оказалось то, что он, оказывается, вполне способен поддерживать более занимательную беседу!       О музыке, о театре и о книгах – Линвэнь сама не заметила, как включилась в обсуждение последних популярных романов мира смертных и театральных постановок по ним. Не то чтобы у нее было время читать – но близился Праздник Середины Осени (ох, всего-то чуть больше месяца!), и дворец Линвэнь как один из дворцов Литературы был вынужден принимать участие в отборе "приглашенных" спектаклей и трупп, чтобы не допускать совсем уж вопиющего непотребства. Праздник даже с подколками и нелестными грубыми шутками не должен был кончаться скандалом и потрясать устои Небес. Кроме знакомства с пьесами и спектаклями по рабочим моментам, иногда Линвэнь попадалось и нечто занимательное, на что она старалась урвать хоть несколько минут. Быстро, по диагонали, и...       Она даже сама не заметила – после второго кувшина вина, что ли? – как они решили спуститься вниз, успев на очередной нашумевший спектакль. Линвэнь почувствовала себя школьницей, сбегающей с уроков на ярмарку, но внезапно ей стало все равно. В какой-то момент пришло осознание: она уже давно не ребенок и не младшая служащая, ее дворец работает усердно и добросовестно, несмотря на всеобщее "со-мнение", а она – один из могущественнейших богов Верхних Небес: неужто она не может себе позволить раз в... десять-двадцать лет, наконец, посмотреть интересующую ее пьесу не на очередном формальном мероприятии Небес, а по собственному желанию и выбору? У Му Цина, сидящего перед ней, не было и доли сомнений в подобном праве на личное время и желания, хотя вряд ли кто из его служащих мог не то что единолично – целым отрядом заменить самого Бога Войны; так неужели ее служащие столь никчемны, что без ее присутствия не решат пару простых повседневных вопросов? А она будет отнекиваться, ссылаясь на какие-то гипотетические дела и позоря свой дворец перед ним? Свои обязанности на сегодня она выполнила: задания распределены, награды выданы, дворец Шэньу получил свой ежедневный отчет. А рутина и жаждущие ее занять – неисчерпаемы и бесконечны.              Спектакль был забавен, вечер – чудесен: богатых молодых господ, облик которых они приняли (Линвэнь привычно сменила облик на мужской, и Му Цин, мгновенно поняв, в чем дело – не выдавать же перед смертными самого Совершенного Владыку за собственную развязную наложницу – не произнес ни слова) со всем радушием и почтением разместили в известном столичном доме развлечений, предоставив лучшее место, лучшие закуски и лучшее вино. Теплый августовский вечер сиял звездами, одуряюще пахли ночные цветы, сцена под открытым небом сияла огнями и эффектными фейерверками, сопровождающими действо.       А после они приканчивали остатки вина, в темноте любуясь через ветви деревьев на Небесную Реку и падающие звезды на чистом иссиня-черном небе, неспешно беседуя "обо-всем-на-свете" – о высказываниях нынешних философов и последней столичной моде, о лучших поэтах и знаменитых актерах, о... о... о...              Линвэнь была трезва как горный хрусталь и опьянена разве что нежданным отдыхом и замечательным времяпрепровождением, так что к концу вечера, вернее, к ночи (когда слуги с метлами и тряпками, не решаясь их прерывать, все же стали с осторожным нетерпением посматривать в их сторону), не забыв о деле, наконец добродушно и аккуратно поинтересовалась у генерала, чем же был вызван сей порыв: собственно, а по какой причине он пригласил ее на ужин? Что ему от нее потребовалось, раз он неожиданно устроил вот это все?       Не романтический же интерес, несмотря на то, что происходящее напоминало очаровательное свидание, в самом деле? Они – старые, если не сказать древние могущественные боги; оба давно разменяли половину тысячи, а совсем скоро разменяют и целую тысячу лет, на протяжении которой не близко, но все же знают друг друга: так о каких юношеских милованиях, проснувшихся чувствах и тем более вспыхнувших страстях может идти речь, право слово? Потому подобное предположение не то что не было озвучено – не проскользнуло даже намеком.       Му Цин ничуть не смутился, откинувшись на спинку кресла и расслабленно покачивая пиалой в руках: он тоже был абсолютно трезв, и толику развязности лишь играл перед смертными слугами, внимательно наблюдающими за знатными господами – всем ли довольны они, чтобы вовремя угадать желания, успеть угодить и не упустить щедрую подачку. Учитывая количество незаметно выпитого, удивительная трезвость гостей могла вызвать ненужные подозрения у смертных. Немного помедлив, он аккуратно ответил, вызвав сперва некоторое недоумение у богини Литературы. Му Цин, действительно, так... извинялся. Не напрямую – произнеси генерал Сюаньчжэнь подобное открыто, подобно второму генералу Юга, Линвэнь решила бы, что точно кто-то сошел с ума; но он осторожно ответил, что ужин – не более чем благодарность за помощь и время, уделенное ее дворцом его дворцу, что он весьма ценит проявленное к его заботам внимание, и впоследствии он желал бы отблагодарить ее более достойно, а не жалким скромным ужином.       Предложение помощи? М-м-м... Линвэнь прекрасно владела "придворным языком", чтобы вежливо поблагодарить и дать понять, что приняла предложение. Не то чтобы ей могла понадобиться какая-то помощь от Бога Войны, но чем гуй не шутит? Если за красивыми словами генерала последует дело, и его дворец будет чуть менее докучать ей претензиями – уже прекрасно. В крайнем случае теперь у нее в руках козырь, чтобы в случае чего напомнить генералу о его... предложении.       Пришло время отправляться обратно на Небеса; в приподнятом чудесном настроении Линвэнь вернулась во дворец.              * * *