Пропаганда

— Том, только не делай глупостей, они, скорее всего, держат периметр под контролем, — шепнула Гермиона, прежде чем расцепить объятие. Несколько мгновений назад Гермиона, совершенно потеряв рассудок, самозабвенно целовалась с малолетним Волдемортом, напрочь забыв, кто она, где и с кем. Признаться честно, ей это нравилось. Но, разумеется, если ты связалась с Тёмным Лордом, хоть настоящим, хоть будущим, то просто, скучно и банально уж точно не выйдет. У неё не было времени и на секунду задуматься о случившемся, потому что в их спины были направлены палочки американских авроров. — …Руки вверх, чтобы мы их видели. Никаких резких движений! — продолжал раздаваться гулкий бас. Она медленно повернулась лицом к аврору, положила палочку перед собой на асфальт тротуара и выпрямилась, подняв вверх согнутые руки в локтях. Том проделал то же самое, но, судя по его стиснутой челюсти и поджатой нижней губе, он был в одном шаге от того, чтобы добавить к своему какому бы то ни было правонарушению ещё и статью о неповиновении сотруднику аврората. Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь хотя бы немного успокоить бешено стучащее сердце. Ей в глаза смотрел огромный широкоплечий мужчина средних лет с коротко остриженными волосами. На его квадратном лице играли желваки. За его спиной полукругом стояли ещё четыре мужчины помладше, и каждый держал выставленные вперёд палочки. Он вновь заговорил зычным басом: — Отлично. Медленно повернитесь спиной ко мне. Гермиона подчинилась, искоса глядя на Тома. Тот, не мигая, смотрел перед собой, и она знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что за его спокойным, отстранённым фасадом сейчас разгорается пожар, рискующий, во всех смыслах, сорвать крышу. — Ладно, а теперь, вы двое, руки за голову. Медленно опуститесь на колени, — вновь раздался бас главного аврора. Том, прищурившись, покосился на Гермиону. Она ответила ему, слегка расширив глаза. «— Он это серьёзно? — Делай, что говорят», — оказалось, они уже могут понимать друг друга без слов. Времени обдумать подобную ментальную связь у неё тоже не было. Держа руки на затылке, она медленно опустилась на колени, чувствуя, как холод поднимается сквозь тонкие чулки от колен вверх по остальным костям. На одном запястье сомкнулась ледяная сталь. Один из молодых авроров с удивительно горячими ладонями выкрутил её руку за спину, затем опустил вторую рядом и сцепил наручники. Послышался звук скрипнувшего об асфальт дерева — подобрали их палочки. Бас тем временем зачитывал им их права: — Вы арестованы. У вас есть право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, вам его предоставят. Вы понимаете свои права? — Да, сэр, — дрогнувшим голосом ответила Гермиона. — Да, — отрывисто выплюнул Том и издевательски добавил: — Сэр. — Отлично. Забираем их в Зону 51. Активируйте порт-ключи, — приказал главный аврор. Наручники слегка завибрировали, и через считанные секунды она почувствовала, как её засасывает в портал в неизвестном направлении.

***

Раздвижная железная решётка захлопнулась с громким лязгом, продолжая гудеть ещё несколько мгновений после ухода аврора. Гермиона сидела на металлической лавке, прислонившись к холодной каменной стене в крошечной камере предварительного заключения, если верить аврорам, где-то посреди пустыни штата Невада. Единственным источником освещения была свисающая с потолка одинокая лампочка, горевшая по-больничному ярким белым светом. В дальнем углу тёмного помещения подвала Зоны 51 — подразделения Департамента защиты магического правопорядка, отвечающего за магические происшествия и катастрофы, — были едва различимы большой американский флаг (куда без него) на напольном флагштоке в углу и ступени, ведущие наверх в сам аврорат. Их доставили в участок, где первым делом у них сняли отпечатки пальцев и сделали волшебные фотографии на фоне размеченной по дюймам стены, определяющей рост. Затем у них изъяли все личные вещи, кроме палочек, которые подобрали ещё при задержании. У Гермионы это были несколько четвертаков, лента для волос и расшитая бисером сумочка, которую Том проводил слегка прищуренным взглядом, а у него самого — чёрная шляпа, чёрный кожаный чемодан, магически уменьшенный до размера ладони, и чёрный кожаный бумажник. После этого их отправили в КПЗ в ожидании прибытия главного аврора участка для предварительного допроса. От адвокатов они отказались, поскольку всё это казалось какой-то ошибкой, а, стало быть, они смогут спокойно себя оправдать сами. «Я предпочитаю не доверять важные дела некомпетентным людям», — не преминул добавить Том. И вот теперь они в камере. Гермиона нервно вцепилась в край холодной стальной лавки так, что у неё побелели костяшки пальцев. Сердце бешено стучало: ей довелось пережить даже войну, но в тюрьму она раньше не попадала. Её даже не отводили в подвал поместья Малфоев, а вместо этого пытала Беллатрикс. На её правую ладонь опустилась тёплая левая Тома, накрыв её целиком, как одеяло. Этот жест показался настолько интимным, что она было подумала, что сейчас он снова её поцелует, но вместо этого Том спокойно сказал: — Не переживай, мы оба знаем, что ничего не нарушили, — подбадривающе улыбнулся он. — Всё будет в порядке. — Но ведь вампиры… — начала Гермиона. — Лучше говори поменьше, скорее всего, нас прослушивают, — слегка нахмурившись, Том осмотрелся по сторонам. Ничего не было видно, но, конечно, нельзя исключать подобную вероятность. — И если к нам кого-нибудь подсадят, тоже не ведись на их разговоры, это может быть аврор под прикрытием. — Откуда ты всё это знаешь? — скептически приподняла бровь Гермиона. — Да как-то так получилось, благодаря тебе, — ухмыльнулся Том. У Гермионы вспыхнули щёки. Хоть Том и сказал ей, что не держит на неё зла за прошлогодний арест, всё же иногда он над этим подшучивал. Нельзя сказать, что ей было за это стыдно, но ей не нравилось об этом вспоминать. Иногда она думала, какой была бы её жизнь в этом времени, если бы Том всё же попал в тюрьму. Она бы совершенно точно не пережила почти целый год удивительных приключений и не узнала бы так много разных областей магии. Осталась бы она в Лондоне? Продолжала бы работать в «Спелле»? Нашла бы она дорогу домой или проживала бы эту эпоху в одиночестве? Время тянулось бесконечно. Они с Томом болтали о всяком разном, стараясь не произносить ничего, касающегося их планов и произошедшего на улице, чтобы случайно не дать аврорам ничего, что могло бы обернуться против них. Таким образом, поцелуй они тоже не обсуждали. Через некоторое время им принесли воды и немного еды: сэндвичи, яблоки, простые сухие галеты. Гермиона осознала, насколько была голодной, о чём совершенно забыла из-за происходящего. Но после пары стаканов воды она также поняла, что ей надо в туалет. — Простите, сэр? — позвала она в темноте кого-нибудь. — Ау? Вскоре по ступеням спустился обрюзгший аврор и грубо спросил: — Чего тебе? Почему вы не спите? — Сэр, мне очень нужно в уборную, — ответила Гермиона. Аврор взмахнул рукой в сторону металлического туалета в углу камеры: — А это чем тебе не уборная? Она почувствовала, как у неё покраснели щёки. Гермиона старалась даже не думать, что всё это слушает Том. Она сдавленно произнесла: — Простите, я не могу им пользоваться при… При молодом человеке. Офицер загоготал: — Ну тогда терпи! Ишь какая нежная! — Но, сэр!.. — воскликнула Гермиона, молясь, чтобы земля разверзлась у неё под ногами и поглотила её. Из-за спины раздался голос Тома: — А у вас в Америке так принято, обращаться с магами, как со скотом? Аврор нахмурился: — Следи за языком, щенок. — И не подумаю, — усмехнулся Том. — Что-то мне подсказывает, что подобное обращение незаконно, когда в КПЗ содержатся разнополые люди. Поэтому проводите Гермиону в уборную, иначе я знаю, куда обратиться, чтобы Вам повезло, если Вы не получите новую звёздочку на погонах в конце этого года. А то и вовсе вылетите со службы, — глумливо протянул он. Офицер прищурился, но, вздохнув, принялся отпирать решётчатую дверь. Гермиона обернулась и тихо поблагодарила его: — Спасибо, Том. Он лишь подмигнул ей в ответ и растянулся на одной из лавок, заложив руки за голову.

***

Неизвестно, сколько прошло времени. Может, несколько часов, а может, и несколько дней. Свет был постоянно включён, а окон в помещении не было. Невозможно понять, какое сейчас время суток. Единственное, в чём можно быть уверенными, — в камере предварительного заключения не держат дольше сорока восьми часов без дополнительных распоряжений. В конце концов, несмотря на яркий свет, усталость взяла своё, и они уснули на металлических лавках на разных сторонах камеры. Когда Гермиона проснулась, то первое, что она увидела, — Тома, отжимающегося посреди камеры без рубашки. — Что ты делаешь? — вырвалось у неё. — Бубонтюбер сажаю, — ответил он, не останавливаясь. — А сама-то как думаешь? — он завёл руку за спину и продолжил отжиматься уже на одной левой. — А почему ты без рубашки? — спросила она, не отводя глаз от того, как перекатывались мышцы на его спине от движения левой лопатки. — Чтобы ты спросила, — усмехнулся он. — Я не смогу очистить рубашку от пота без палочки. — Спасибо, конечно, что решил вспотеть, когда я вынуждена оставаться с тобой на пятидесяти квадратных футах. — Двадцать девять… Тридцать… — Том поменял руки и продолжил на правой. — Поверь, тебе же лучше, если от меня будет просто дурно пахнуть, чем если я буду смирно тут сидеть и ничего не делать. Гермиона закатила глаза и села. Но в целом он не солгал. Без возможности выплеснуть свою энергию хоть куда-либо — будь то физическая или умственная активность — Том изнывал и становился совершенно невыносим. После тридцати отжиманий на правой руке со словами: «Ну, раз уж ты проснулась», — он перешёл на отжимания с хлопком и через некоторое время закончил свою зарядку. Том поднялся на ноги и плюхнулся на лавку возле неё. — Фу, не капай на меня, — возмущённо отодвинулась Гермиона. Он тяжело дышал, и весь его торс блестел от испарины. Его волосы прилипли ко лбу, но он не пытался их убрать, а просто восстанавливал дыхание. Гермиона заворожённо следила за одной капелькой пота, соскользнувшей с его солнечного сплетения вниз по плоскому животу. — Так плохо пахнет? — сдавленно, запыхавшись, рассмеялся Том, прикусив губу. — Как от коня, — ответила Гермиона. Она не собиралась ему говорить, что ей не был неприятен его мускусный запах. — Кажется, я наконец-то в полной мере поняла теорию относительности, — решила она сменить тему. — Я, кстати, не читал, расскажешь? — перевёл он на неё любопытный взгляд и размашистым движением руки убрал волосы со лба. Она скептично приподняла бровь: — Есть что-то, чего ты не знаешь? Удивительно, — усмехнулась она. — Ой, не умничай, — закатил глаза Том. — Объяснишь или сама ничего не знаешь и хвастаешься на пустом месте? — дразнился он. — Всё я знаю! — возмутилась Гермиона, но, глядя на его смешливое выражение лица, осеклась. Снова она повелась на его шутки. — Специальная теория относительности объясняет связь между пространством и временем, — начала она. — Окружающее нас пространство состоит из трёх измерений, и к нему примыкает четвёртое — время. Если ты будешь двигаться с очень большой скоростью, допустим, в звездолёте, то твои наблюдения относительно пространства и времени будут отличаться от наблюдений людей, движущихся с меньшей скоростью. Том наклонил голову, но не перебивал. — Или, как говорил сам Эйнштейн: «Когда сидишь рядом с красивой девушкой два часа, кажется, что прошла всего лишь минута, а когда сидишь на горячей плите в течение минуты, кажется, что прошли два часа. Это и есть относительность», — закончила она. — Вот и у меня в камере время идёт совершенно не так, как в обычной жизни. Том улыбнулся, проведя языком по кончику клыка: — А у тебя здесь два часа за минуту или минута за два часа? — пристально смотрел он на неё, насмешливо прищурив глаза. К счастью Гермионы, ей не пришлось отвечать на этот вопрос. Дверь камеры с грохотом распахнулась, и новый аврор, блондин с водянистыми глазами, гаркнул голосом, казавшимся слишком громким для его щуплого тела: — Грейнджер, Риддл, вы приглашены на допрос, — затем он перевёл взгляд на Тома: — Мерлин, Риддл, что за разврат ты устроил, с тобой же леди! Живо оделся! Том, смеясь под нос, набросил рубашку и быстро застегнул её на все пуговицы. Их проводили в крошечный кабинет с металлическим столом посередине. Возле одной стороны стояли два стула. Напротив сидел мужчина средних лет в хрустящей белой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, с нашивкой значка аврората на плече, чёрных подтяжках и чёрном галстуке. В его чёрных волосах на висках от яркого света свисающей лампы отливала серебром проседь, перекликающаяся с его серыми стальными глазами, от взгляда которых по спине бежали тревожные мурашки. На столе перед ним лежали различные бумаги, папки, а также их палочки. — Садитесь, — махнул он рукой на свободные стулья. — Рик, постой у двери, следи за порядком. Аврор, который их привёл, встал у двери, лениво держа палочку в руке. Том и Гермиона подчинились и сели перед капитаном на металлические стулья, оказавшиеся приклеенными к полу. Взглянув влево, Гермиона обратила внимание на то, как самоуверенно держится Том не-меня-с-вами-заперли-это-вас-заперли-со-мной Риддл. Хоть он и подчинялся приказам, сидел с ровной спиной и держал руки на коленках, казалось, будто он сейчас находится в своём роскошном поместье, а глава участка пришёл к нему попросить денег до получки. — Итак, меня зовут капитан Мартинез, — представился офицер, вальяжно откинувшись на своём стуле. — А теперь, ребята, перейдём к сути. Вы здесь за массовое убийство вампиров, что нарушает параграф двенадцать Директивы по обращению с немагической частью общества. К тому же вас заметила пара не-магов, что, конечно же, является отягчающим обстоятельством. Как по мне, для вас всё выглядит очень плохо, — усмехнулся он. — Не потрудитесь рассказать, что произошло? Быстро посмотрев на Гермиону, а затем вновь вернув взгляд на офицера, Том заговорил ровным, совершенно спокойным голосом: — Капитан Мартинез, это самооборона. Вампиры напали на мою спутницу, и это был лишь мой долг — её защитить. Согласно Директиве, а также международному Статуту о секретности, у нас есть право на необходимую самооборону. Капитан Мартинез медленно кивнул, будто размышляя над сказанным: — Самооборона, значит… Вы решили придерживаться этой версии, а? Убедительно. Очень удобно, — криво ухмыльнулся он. — Сначала двое против одного, а после почти сотня трупов. Как по мне, это ничуть не похоже на самооборону. Скорее, спланированное массовое убийство. Том резко вскочил на ноги, оперев руки на стол: — На что Вы намекаете?! Мы возвращались в гостиницу, когда из ниоткуда появился вампир и угрожал Гермионе, — если бы взгляд мог убить, то капитан бы перед ним сейчас не сидел. — Когда я его отбросил простым заклинанием, не причинившим ему никакого вреда, он достал свой свисток и призвал целую банду вампиров, приказав им на нас напасть. Мы даже не могли аппарировать! Что это за порядки в Чикаго, почему на городе стоят антиаппарационные барьеры? Офицер прищурился и приказал: — Немедленно сядьте, а то Вам вменят ещё и нападение на должностное лицо при исполнении. Том, стиснув зубы, резко сел обратно. Магия искрилась вокруг него, а чёрные, как смола, глаза, в которых от яркого света проступали янтарные прожилки, метали молнии. Капитан Мартинез провёл языком по зубам и продолжал: — Значит, вы утверждаете, что нападение произошло без причины? Думаете, я поверю, что какой-то вампир просто появился из ниоткуда и набросился на Вас? — перевёл он взгляд на Гермиону. — Не смешите меня. На улицах ничего не происходит без причины. Гермиона подала голос, сдавленно произнеся: — Так и было, сэр. Может, он был не в себе, мы не знаем, мы простые туристы. Но мы возвращались в гостиницу после концерта в джаз-баре. Мы были вынуждены защищаться. Они или мы. — Ах, значит, бар. Алкоголь — ещё одно отягчающее обстоятельство. К тому же один из вас несовершеннолетний, — протянул капитан. Он наклонился вперёд, оперевшись на стол, и заговорил тихим голосом, отчего обстановка показалась ещё более напряжённой: — Слушайте, ребята. Я не идиот. Скажите мне правду, и я вам помогу. Истину. Но если вы продолжите кормить меня враками, то я ничего для вас не смогу сделать. Я понятно выражаюсь? Том с Гермионой обменялись встревоженными взглядами. Том нахмурился и вновь посмотрел на офицера: — Мы говорим правду, капитан. Мы никого там не знаем, мы приехали в город только днём. Вампир появился из ниоткуда. Мы с ним не знакомы, мы даже не знали, что в Чикаго живут банды вампиров. Что ещё Вы от нас хотите? Вздохнув, будто теряя терпение, капитан ответил: — Имена. Мне нужны имена. Кто вас послал? Кто вас нанял? Думаете, я не знаю, как всё устроено в этом городе? Кто-то всегда за чем-то стоит. А теперь скажите кто, и, может, мы сможем договориться. Желудок Гермионы скручивало от беспокойства. Что-то было не так. Она взволнованно, непонимающе сказала: — Послал нас? Никто нас не посылал. Мы ехали в Бостон и остановились в Чикаго на пересадке. Это была самооборона и ничего больше! Капитан Мартинез резко ударил ладонью по столу, отчего они оба подскочили. Он прокричал: — Дерьмо собачье! Думаете, я в это поверю? По этой части города никто не ходит, не зная «чё почём»! — изобразил он пальцами «кавычки». — Кто вас нанял, чтобы устранить Аккардо? Снова Айелло никак не угомонится? Или это был Маранцано? Никак не забудут Кастелламарскую войну! Ну-ка, говорите, кто дёргает за ниточки? Спокойным голосом, но Гермиона отчётливо слышала, что он едва сдерживал гнев, Том произнёс: — Никто не посылал нас, капитан! Мы не знаем ни Айелло, ни Маранцано, ни Аккардо — в первый раз слышим эти имена! Мы просто шли в гостиницу, а утром у нас был поезд в Бостон. Капитан Мартинез вновь откинулся на стуле и сказал ровным, почти что будничным голосом: — Дело вот в чём, ребята. Мне так-то неважно, что вы скажете. Главное, что я напишу в отчёте. А пока что я собираюсь вписать туда обвинения в массовом убийстве волшебных существ с отягчающими обстоятельствами. В комнате воцарилась тишина. Напряжение было практически осязаемым. Том и Гермиона обменялись быстрым взглядом, осознав, что всё гораздо хуже, чем они думали. «Гермиона, — раздался у неё прямо в голове голос Тома, и она едва не подпрыгнула от неожиданности. Покосившись, она заметила, что сам он сидел на стуле с совершенно бесстрастным выражением лица, глядя чётко вперёд и излучая спокойствие и нечеловеческую, такую присущую ему самоуверенность. Она перевела взгляд обратно на аврора. — Без лишних вопросов. Когда ты получишь палочку, парализуй надсмотрщика у двери. Нужно будет действовать очень, очень быстро. Медленно моргни, если ты поняла». Конечно, у Гермионы было множество вопросов: «Какого чёрта?», «Что значит "когда получишь палочку"?», «Зачем мне его парализовывать?», «Том, что ты задумал?», «А сам ты чем займёшься?». На последний ей хотелось знать ответ меньше всего. Вместо любого из них она лишь медленно закрыла глаза, а через секунду снова их открыла. В ту же секунду Том перевернул правую ладонь вверх, и палочки послушно, стремительно прилетели прямо в неё. Он всунул палочку Гермионы ей в правую руку. Она, ни секунды не медля, обернулась и судорожно призвала: — Петрификус Тоталус! — и охранник, как цементный столб, упал навзничь перед дверью. Одновременно с этим она услышала: — Империо! — произнесённое властным, спокойным голосом Тома. Сердце Гермионы тут же рухнуло ей в пятки. Непростительное заклятье! Обернувшись, она увидела глуповатое лицо капитана со слегка остекленевшими глазами. — Ты с ума сошёл?! Мы уже и так арестованы! — прошипела она. — Вот именно, что ты теряешь? Хочешь отсидеть в тюрьме во имя коррупции и мафии? — насмешливо спросил Том. — Благородно, — хмыкнул он. — Мисс Грейнджер, мистер Риддл, — подал голос капитан Мартинез. — Боюсь, произошло недоразумение. Разумеется, мы снимем с Вас обвинения. По закону Вы имеете право на самооборону. Можете поправить воспоминания сержанта Уиллоуби, пока я подготовлю документы. Том широко улыбнулся и повернулся к Гермионе: — Думаю, я уступлю даме. Мы оба знаем, что у тебя талант к манипуляции памяти, — подмигнул он. — А я займусь им, — махнул он головой в сторону начальника, — перед тем, как он проводит нас на выход. Закатив глаза, Гермиона принялась за воспоминания аврора. Она изменила их так, что с Томом всё это время спокойно сидели, но после допроса с них сняли обвинения, а палочки продолжали лежать на столе. Когда прошёл первый шок неожиданности, она всё же напомнила себе, что исправлять воспоминания и использовать Непростительные заклятья в серьёзных учреждениях (по крайней мере, наблюдать, как это делает её друг) ей, в общем-то, не впервой. В американскую тюрьму из-за вампирской мафии ей уж точно не хотелось. Занимаясь надзирателем, она гадала, используют ли американцы Азкабан или у них есть своя тюрьма. Познакомившись с их историей, она бы не удивилась, узнай, что они придумали что-то хуже дементоров. Наконец, документы были готовы. Том быстро поправил воспоминания капитана, и они вернули палочки обратно на стол. Они подписали все необходимые бумаги: форму освобождения от уголовной ответственности, подтверждение знания своих прав, соглашение об отсутствии претензий и расписку о получении личных вещей, — из которых они узнали, что прошло лишь около суток, ведь на бумагах значилась дата: «30 окт. 1947». Сержант Уиллоуби проводил их к хранилищу, где им выдали изъятые у них вещи. Последними им вернули палочки. Очередной юный аврор с каштановыми волосами и торчащими ушами зашёл в хранилище, чтобы проводить их к выходу. — Вам понадобится порт-ключ, чтобы вернуться в Чикаго? — спросил он, провожая их по коридору мимо кабинетов аврората. — Нет, спасибо, — ответила Гермиона. Скорее всего, подобный порт-ключ будет отслеживаться. Сейчас лучше всего залечь на дно, на случай, если их аферу раскусят. Салем, конечно, придётся отложить на другой раз, билеты на утренний поезд уже пропали, но самое главное, что сейчас они на свободе. Том бросил на неё недоумевающий взгляд, на что она выразительно посмотрела на него и медленно моргнула, едва заметно кивнув, мол, «доверься мне». Казалось, он её понял и, слегка улыбнувшись одним уголком губ, вновь посмотрел на конвойного. В его глазах вспыхнул знакомый ей лукавый огонёк, но вряд ли это заметил кто-то, кроме неё. На улице их встретила глухая, чернильная ночь с яркими, возможными только в пустыне, звёздами и сухой осенний холод. Насколько хватало взгляда, на всём освещённом лишь лунным светом пространстве не было абсолютно ничего. Оказавшись за дверью, не мешкая ни секунды, Гермиона тут же схватила Тома за руку и аппарировала. — Где мы? — спросил он, озираясь по сторонам на тёмной улице, где вдалеке горели яркие огни. — В Лас-Вегасе, — ответила она. — Хорошо, что они нам не соврали про Неваду. Пошли найдём ночлег и решим, что делать дальше.