Пропаганда

Гермиона семенила за Томом, стараясь поспевать за его поступью, но там, где он своими — страусиными — ногами делал один шаг, она — два. Они слегка опаздывали на просмотр квартиры, которую он нашёл по объявлению в газете. Поскольку город всё ещё был им незнаком, и было сложно сказать, в каком месте можно аппарировать без риска оказаться замеченными, они поехали туда на метро и плохо рассчитали время. Метро в Нью-Йорке сильно отличалось от того, что помнила Гермиона — в Волшебном Лондоне ей давно не нужно было им пользоваться: как и всё в Америке, оно было больше, а потому скорее походило на электрички и поезда ближнего следования, чем на привычную ей «трубу». Вагоны были обшиты деревом, сиденья тоже были простыми деревянными лавками, что выглядело более презентабельно, но оказалось далеко не так удобно, как мягкие плюшевые сидения в подземке. Том же отказался сесть, несмотря на изобилие свободных мест, ему, видимо, было брезгливо — он стоял с идеально ровной спиной, руки по швам, ничего не касаясь, и просто смотрел в окно. Она старалась не особенно думать о том, что будет жить в одной квартире с будущим Тёмным Лордом. Убеждала себя, что всё делает правильно, потому что её изначальный план был обгонять его на поворотах, не давать испортить её будущий — прошлый — мир. Что может быть ближе, чем жить на одной территории? Убеждала себя, что дело вовсе не в том, что он так впечатлился её смекалкой, что предложил изучать вместе новые грани магии. И всё же, каким бы омерзительным ублюдком ни станет Волдеморт, в магии ему практически не было равных. Что он успел узнать до того, как стал Тёмным Лордом? Гермиона не станет отказываться от такой уникальной возможности. Она может лично выяснить всё, что он знает, чтобы потом использовать против него. Говорила себе она. И вот они спешили по указанному адресу. Гермиона чувствовала себя немного не в своей тарелке, на них таращился каждый прохожий, они были единственными людьми с белой кожей на протяжении всего пути. Нет, никто не казался враждебным, скорее настороженным, некоторые даже выглядели смущёнными, но от такого количества взглядов всё же было не по себе. Но сейчас у них нет работы, а нищие, как известно, не выбирают. Дом был простой квадратной «коробкой» из красного кирпича с тремя этажами и тёмными оконными рамами на просторной, но пустынной улице. Поднявшись по высокому порогу, Гермиона увидела, что на широко распахнутую входную дверь приколота бумажка о том, что просмотр проходит в квартире «2А» на втором — первом — этаже. В выкрашенном кремовой, местами потрескавшейся краской холле с узкой лестницей из тёмного дерева с протёртым коричневым ковром стоял запах какого-то чистящего средства. По правую руку висел ряд латунных почтовых ящиков, а с потолка свисала яркая лампочка с простым абажуром. Они поднялись на второй этаж, где открытую дверь подпирал, сидя на раскладном стуле, дряхлый старик в коричневом пальто и в коричневой шляпе. На крючковатом носу поблёскивали маленькие круглые очки. Заметив Тома, поднявшегося первым, он просиял: — Привет, как поживаете! — протянул он руку. — Джон Миллер, можно просто Джон. Том еле заметно поморщился, ему претила американская фамильярность: — Добрый день, сэр, — пожал он худую морщинистую руку, покрытую рябью старческих пятен. — Том Риддл… — А это, я надеюсь, Ваша жена? — перевёл мистер Миллер взгляд на Гермиону. — Я, конечно, рад, что среди табуна негров на просмотр пришли белые люди, но я не позволю прелюбодейства… — Ни в коем случае, сэр, — обаятельно улыбнулся Том, притягивая Гермиону к себе за руку. — Познакомьтесь, Гермиона… — запнулся он на долю секунды, — Риддл. Том бросил на неё выразительный взгляд, и ей ничего не оставалось, как подыграть. Гермиона, фальшиво лучезарно улыбнувшись, взяла Тома под руку и протянула вторую руку домовладельцу: — Очень приятно, сэр. — Взаимно, голубушка, — пожал он её. — А почему я не вижу у Вас кольца?.. — Конфундо, — послышалось у Гермионы над ухом. Обернувшись, она увидела, как Том складывает палочку обратно в карман, закатив глаза: — Джон, если Вы не против, мы бы с моей дорогой Гермионой хотели осмотреть квартиру. — Д-да, конечно… Проходите, голубчики, — пространно взмахнул рукой мистер Миллер в сторону прихожей. Они прошли по длинному узкому коридору в самую дальнюю комнату. Квартира была без мебели, с выкрашенными простой белой краской стенами и полом из светлого дерева даже в спальнях, что было казалось голым и неуютным после мягких британских ковролинов. Особенно когда на улице мороз, а в квартире отключено отопление в отсутствие жильцов. — Том, какого чёрта?! — прошипела Гермиона. Он поморщился: — Не чертыхайся. Гермиона закатила глаза: — Ты достал. Зачем ты наслал на магла Конфундус? Ты в своём уме? Нас депортируют! — Подумаешь, не Империус же! — его определённо забавлял испепеляющий взгляд Гермионы. — Ты жильё найти хочешь или нет? — насмешливо приподнял бровь Том. — Тебе одной квартиру никто не сдаст, а пара без брака вызовет только больше вопросов. Один раз притвориться с тебя не убудет. Гермиона бессильно рыкнула: — Я и так притворялась. Том усмехнулся: — Но кольца-то нет. Я просто добавил… Убедительности. Он обвёл комнату глазами и открыл маленькую дверь по правую руку. Там оказалась крошечная ванная комната с душем. — Отлично, эта комната будет моей, а твоя — соседняя. Гермиона возмущённо скрестила руки на груди: — А с чего ты решаешь? Давай хоть жребий бросим. — Это хозяйская спальня, а хозяин тут я, — широко улыбнулся Том. — Нечего и решать. Ей хотелось поставить заносчивого парня на место просто из принципа, но она вспомнила, что перед ней стоит щенок Волдеморта, а потому спустила спор на тормозах. Ругаться из-за комнаты того не стоит. В конце концов, большой разницы между спальнями не было. Её собственная ванная будет всего лишь через узкий коридор. — Ты невыносим, — всё же съязвила она. — Ну ты же как-то выносишь, — ухмыльнулся он, подмигнув ей. — Ладно, тут вроде неплохо, пойдём подадим заявление Миллеру. Не хочу тратить время на долгие поиски. — Только давай оставим Конфундус и прочее на крайний случай, — вздохнула Гермиона. Конфундус пришлось применять снова. Мистер Миллер требовал документы, которых у них не было, например, свидетельство о браке и справки с работы. А у них с собой не оказалось даже клочка бумаги, чтобы его заколдовать. Но в целом мистер Миллер был рад вручить ключи от квартиры порядочной, белой — самое главное — паре.

***

— Том, нам нужно купить мебель, — на следующий день сказала Гермиона. — Мы не можем постоянно призывать матрасы из воздуха, это небезопасно, он может испариться в любой момент. Нечего магию переводить. Стояло раннее утро субботы. Отель Гермионы был оплачен до конца недели, что оставляло пару дней сна в мягкой постели, которую за неё перестилает кто-то другой. Где ночевал Том, она точно не знала, но они договорились встретиться у неё, чтобы обсудить переезд. Гораздо больше ей хотелось обсудить их поцелуй, произошедший под Новый год, но почему-то одновременно с этим Гермионе также не хотелось знать ответ. В конце концов, это просто традиция, может, хоть её уважает Риддл. Том бросил на неё быстрый недовольный взгляд, Гермиона знала, что он ненавидит, когда магия оказывалась не всесильна. Он вздохнул: — Ладно, ты права. У тебя есть деньги? — Немного, но у галлеонов хороший обменный курс. Правда, я понятия не имею, сколько стоит мебель! — Я тоже, — откинулся Том на кровати, где они сидели, на локоть. — Но нам стоит начать с банка. — Давай спросим, где он, у консьержа? Он-то должен знать, — Гермиона встала с кровати. Консьерж направил их в Каменный национальный банк и сказал спросить Роберта Белла. Роберт оказался высоким блондином в идеальном костюме и с идеальной улыбкой крупных, белоснежных зубов. Он проводил их в один из кабинетов в задней части банка, а затем наложил на дверь Заглушающее заклинание на случай заблудившихся маглов. — Что ж, чем я могу помочь? — спросил Роберт с нетускнеющей улыбкой во все зубы, усаживаясь за большим рабочим столом, на котором царил идеальный порядок. — Нам нужно поменять деньги на доллары и драготы, — ответил Том. — И, пожалуй, открыть счета. Я же правильно понимаю, Гермионе не откроют счёт ни в каком другом американском банке? Роберт обратился к ней: — Гермиона, Вы замужем? — Нет, — процедила она. Законы в Америке в этом времени были ещё хуже, чем в Британии. — И братьев и отца у меня тоже нет, — добавила она, чтобы избежать унизительных вопросов. — Я мог бы быть гарантом, если это необходимо, — вставил Том. — Вы не можете, это не может быть посторонний, — ответил Роберт. — Но маги, на Вашу удачу, Гермиона, дают женщинам некоторые послабления. Правда, мы единственный банк Восточного побережья, открывающий счета для магов, а потому у Вас нет особого выбора даже для долларовых депозитов. — Главное, что у меня есть возможность, — сквозь зубы процедила Гермиона с фальшивой улыбкой. Роберт достал бумаги из ящика стола: — Итак, два депозитных счёта. Вам нужны чековые книжки? — Конечно, — ответил Том. — Я бы ещё хотел открыть ячейку для хранения. — Мы принимаем только наличные, валюту, золотые слитки и украшения, если Вас это устраивает, — сказал Роберт, не поднимая глаз от бумаг, которые заполнял. — Вы что-то говорили про обмен? Галлеоны, полагаю? — Да, — ответила Гермиона. — Я бы хотела разменять, м-м, двадцать. — Хорошо, — продолжил писать Роберт. — Как правильно пишется Ваша фамилия? Г-р-е-й-н-д-ж-е-р? Гермиона кивнула и согласно промычала. Роберт протянул ей стопку документов: — Подпишите вот здесь, внизу страницы, где крестик, — показал он пальцем. — Конечно, а что насчёт Вас, Том? — У меня сто, — ответил Том, получая собственные бумаги. — Хорошо, я оставлю записку для обменной кассы, — принялся он выводить что-то на маленькой бумажке. — Ну, думаю, на этом всё, мне только нужны Ваши разрешения на волшебную палочку. — Что, простите? — первой вырвалось у Гермионы. — Разрешение на палочку, — нахмурился Роберт. — У Вас их нет? — В первый раз слышу, — ответил Том. Роберт нахмурился: — Иностранцам, проживающим в Америке, необходимо получить разрешение на владение волшебной палочкой в МАКУСА. Его можно запросить по почте, но в ваших интересах пойти лично, чтобы получить его быстрее. А до тех пор пользоваться палочкой запрещено. Если вас поймают… — Не могли бы Вы нам помочь, пожалуйста? — поспешила спросить Гермиона. Хватит им всем проблем с законом. — Идите в МАКУСА, это в Вулворт-билдинг. На входе скажете швейцару, чуть левее основного входа, что Вы по статье «7.а», он Вас проводит, куда надо, — Роберт собрал бумаги. — Пришлите мне потом копию разрешений с совой, и я утвержу ваши счета. Вот записка для обменной кассы, — протянул он бумажку для операциониста. — В конце коридора справа. Обменявшись любезностями и прощаниями, они разменяли деньги и направились в МАКУСА. Вулворт-билдинг поражал своим великолепием, высотой и изысканной лепниной на окнах. Как и всё в Америке, здание Конгресса было не в пример больше Министерства магии. Казалось, потеряться можно в одном вестибюле. Они следовали за швейцаром в лифт, управляемым домовым эльфом, практически раскрыв рты. Под уносящимся в небеса потолком на бесконечно длинных столбах висели диковинные приспособления, сообщающие об угрозах правонарушения, летали совы, а глаза ослепляло изобилие золота. Ведьма, заведующая управлением по выдаче разрешений на ношение волшебной палочки, оказалась весьма дружелюбной и даже простила им штраф за позднее обращение. Плохая новость заключалась в том, что до получения разрешения им было категорически запрещено пользоваться волшебными палочками, а поскольку теперь о них знали, то вероятность остаться незамеченными сводилась к нулю. Том вышел из небоскрёба с перекошенным от гнева лицом. — Какой идиотизм! — возмущался он. — Как какой-то магл! Что это за порядки такие! — Это справедливо… — пыталась заступиться за законы Гермиона. — Подонки! Паскуды! — изрыгал проклятия Том, на которые, Гермиона была уверена, он неспособен, всегда воротя нос от просторечий и ругательств, но, видимо, приютское воспитание давало о себе знать в минуты неудержимого гнева. Магия искрилась вокруг него, грозясь вырваться наружу даже без использования палочки. — Успокойся, ты своим возмущением не поможешь, — попыталась она его вразумить. В ответ на это он взмахнул рукой в сторону ближайшего мусорного контейнера в маленьком безлюдном переулке, и тот с грохотом отлетел футов на пять в сторону, а содержимое рассыпалось по всей улице. Гермиона подпрыгнула от неожиданности, но не собиралась потакать его дурному поведению: — Хуже младенца! — закатила она глаза на его сердитый взгляд. Том выглядел так, будто если разрешение на палочку задержится, возможно, он научится бросать Убивающее заклятье одними глазами. — Убери за собой и пошли купим мебель.

***

Холодным воскресным утром Том и Гермиона сидели на жёстком деревянном полу в ожидании мебели, которую им должны были доставить до обеда. Разрешения на ношение палочки всё ещё не было, а потому подушкой им служили свёрнутые плащи. Время они коротали за разговорами. — Поверить не могу, «Пророк» отказал мне в позиции внештатного корреспондента! — Гермиону практически трясло от ярости. Она получила письмо этим утром. — После того, как они публиковали мой материал! Том пожал плечами: — А я могу, — в ответ на её сердитый взгляд он лишь насмешливо прищурился и слегка подкатил глаза, будто она наивное дитя. — Посмотри, кто работает в редакции — это всё чистокровные волшебники, а те, кто нет, были членами «Клуба слизней» в Хогвартсе. Мой декан собирал клуб избранных из самых талантливых или многообещающих учеников, что сомнительная практика для преподавателя, но зато по его протекции открывается множество дверей. — А ты, разумеется, в нём тоже участвовал, — усмехнулась Гермиона, старательно делая вид, что впервые об этом слышит. — Разумеется, — продолжал снисходительно смотреть на неё Том. — Я был его любимчиком, — самодовольно улыбнулся он, — как самый талантливый ученик школы. — От скромности не умрёшь, — закатила она глаза. — Нет, не умру, — слова прозвучали немного зловеще, но Гермиона продолжала усиленно делать вид, что ничего не знает, на этот раз о крестражах. — В общем, без связей, без известной фамилии тебе закрыт ход в «Пророк», да и в Министерство тоже. Так уж заведено. — Отвратительно, — возмутилась Гермиона. — Совершенно нечестно. — Согласен. Но тут либо соглашаться, либо менять всю систему изнутри, — серьёзно произнёс он, пристально глядя ей в глаза. — Совершенно гнилые порядки, им даже хватило наглости указать тебя всего лишь соавтором, хотя ты проделала всю работу, они только обратились в ОМПП. Гермиона чувствовала, что закипает. Том же продолжал распалять её, безжалостно нажимая на болевые точки: — Тебе ещё повезло, что это что-то, что Министерство могло обратить в свою сторону и выйти в этой истории доблестным героем. Покажи ты их некомпетентность, в лучшем случае историю бы просто не напечатали, а в худшем могли бы лишить и аккредитации журналиста. — Отвратительная, коррумпированная «желтуха», подъедающая с руки Министерства! — вырвалось у Гермионы. «Ежедневный пророк» был ничем не лучше того, каким она его помнила в своём времени. — А я тебе про что? — улыбнулся он одним уголком губ, а в его взгляде вспыхнул зловещий огонь. — Ты способна на большее. При желании, я уверен, ты способна обойти их всех. Гермиона попыталась осознать, на что он намекает. Но решила, что ей показалось. Она лишь вздохнула: — Что ж, работу всё равно искать придётся, — ответила она. Том кивнул: — Попробуй «Призрак Нью-Йорка», — потянулся он во внутренний карман пиджака. — Только не забудь приложить свой материал, — передал он ей выпуск «Пророка» с её статьёй. — С чего ты решил, что иностранку возьмут в крупнейшее издание Америки без связей? — нахмурилась Гермиона. — Меня даже дома не взяли. Том мягко улыбнулся: — Просто что-то мне подсказывает. В отличие от Волшебной Британии, здесь есть какой-никакой выбор прессы, а потому они должны больше стараться в подборе корреспондентов. Внезапно раздался резкий, пронзительный звон домофона. — Пойдём, встретим наши кровати, — поднялся Том с пола. Вся мебель была выгружена из небольшого грузовика прямо на тротуар двумя приземистыми, но крепкими смуглыми мужчинами в джинсовых комбинезонах: две кровати, два матраса, две тумбочки, стол с четырьмя стульями, два кресла и журнальный столик — необходимый минимум. Им повезло, что американцы любили гардеробные, и не пришлось покупать шкафы. — Здравствуйте, мистер Риддл? — спросил один из них с сильным акцентом с очень твёрдыми согласными. Скорее всего, он был из какой-то испаноговорящей страны, возможно, в Южной Америке. Том кивнул. — Распишитесь вот здесь о получении. Том взял у курьера планшет с документом: — Но вы же ещё не подняли мебель наверх? Второй грузчик замахал руками: — Нет-нет, сэр, это не входит в наши обязанности, — принялся тараторить он. — Вы должны были заказать доставку в квартиру при оформлении покупки, наша задача только привезти. Вы можете заказать её отдельно, но, боюсь, сегодня все бригады заняты, Вам придётся ждать до понедельника, тогда и бригад больше, и вообще. Том нахмурился: — Вы издеваетесь? Предлагаете мне просто бросить целую квартиру мебели посреди улицы на сутки? — Ничем не можем помочь, — ответил первый мужчина. — Извините, нам нужно ехать на следующий адрес. Не могли бы Вы расписаться о получении? Том сцепил зубы, но расписался. По его испепеляющему от ярости взгляду было без слов понятно, что он скучает по своей палочке и жалеет, что не освоил невербальный Конфундус. Курьеры уехали. Он пристально осматривал мебель, что-то прикидывая. Гермиона подала голос: — Мы могли бы потихоньку… Том поднял на неё взгляд: — Про «мы» можешь сразу забыть. Но без палочки мне не хватит сил, чтобы облегчить диван и кровати достаточно… Хм, — размышлял он вслух. — Давай вместе, ты сзади, я спе… Он её перебил на полуслове: — Забудь, я что-нибудь придумаю. Ты девушка, я не дам тебе таскать диваны. — Я не безрукая! — Ты можешь оставить свой суфражизм хоть на минуту? — так властно сказал Том, что Гермиона невольно замолчала. — Я разберусь. Постереги вещи, я сейчас вернусь. Через пять минут Том вышел на улицу без пиджака, в закатанной до локтей чёрной рубашке, открывшей проступающие голубоватые вены. Несмотря на пар изо рта, на его бледной коже не выступали мурашки. За ним шёл довольно высокий, но всё же ниже Тома, чернокожий мужчина примерно сорока лет. — Гермиона, познакомься с мистером Айзеком Джонсоном, нашим соседом сверху. — Здравствуйте, миссус Гермиона! — ответил мистер Джонсон с непривычным для её уха тягучим акцентом, чем-то неожиданно напоминавшим британский. — Пожалуйста, зовите меня просто Айзек. Гермиона вздрогнула от подобного обращения, но дружелюбно сказала: — Приятно познакомиться, Айзек, — протянула она руку. — Пожалуйста, просто Гермиона. Айзек несколько недоверчиво покосился на её руку, но всё же принял и пожал. Его же была огромной, горячей и покрытой сухими жёсткими мозолями, царапавшими её ладонь. Рукопожатие показалось непривычно крепким. — Айзек любезно согласился помочь мне с мебелью, — продолжал Том. — Не могла бы ты посторожить вещи на улице? — Всегда рад помочь соседям! — ослепительно улыбнулся сосед. — К-конечно, — лишь нашлась она. Гермиона сидела на одной из тумбочек, наблюдая, как мужчины носят мебель. Кому скажешь, что малолетний Волдеморт таскал диван с маглом без использования палочки — никто не поверит. Она бы сама не поверила, если бы не наблюдала собственными глазами. Угольно-чёрные волосы Тома слегка прилипали к блестевшему потом лбу, щёки раскраснелись, а две верхние пуговицы рубашки оказались расстёгнутыми, обнажив бледную гладкую кожу, с непринуждённостью поднимая тяжёлую мебель. И всё же он выглядел далеко не таким уставшим, как должен бы был, что говорило о том, что некоторые чары Лёгкости ему были подвластны и без палочки. Когда осталась последняя тумбочка — та, на которой сидела Гермиона, — она сама её подхватила и понесла на второй этаж. В дверях она столкнулась с хмурым взглядом Тома: — Тебя кто просил? — Это всего лишь тумбочка! — пожала она плечами. — Вот это да, мистер Том! Ну и жену Вы себе отхватили, — рассмеялся Айзек. Гермиона изо всех сил постаралась не поморщиться от подобного титула. — Но с такими нескучно, а? — весело хлопнул он Тома по спине. Тома подобное заявление застало врасплох не меньше. Подавив шок во взгляде, он закрылся за своим обычным самоуверенным фасадом и с улыбкой сказал: — Это точно, с Гермионой не соскучишься, — лукаво улыбнулся он ей. — Айзек, как мы можем Вам отплатить? — постаралась не обращать на него внимания Гермиона. — Ничего не нужно, я рад помочь соседям! — замахал руками Айзек. — Можно мы хотя бы угостим Вас? — попыталась она снова. — Мы, к сожалению, не можем купить даже пива, нам нет двадцати одного, но как насчёт обеда? Том бросил на неё взгляд лёгкого недоумения, но всё же подыграл: — Да, Айзек, не стесняйтесь! И пригласите свою жену, негоже бросать её одну. Или Вы предпочитаете ужин? — Ну раз Вы настаиваете… — явно смущался Айзек. — Я позову свою Перли. Том и Гермиона позволили Айзеку выбрать заведение. К этому времени они уже выучили, что в Америке чернокожих клиентов пускали далеко не везде. Пара соседей позвала их в небольшое, недорогое, но уютное кафе неподалёку от их дома, где подавали «пищу для души», которую, как к своей оплошности выяснила Гермиона, ещё не начали так называть, но Айзеку это определение очень понравилось. Да и вечер получился действительно душевным. Гораздо более душевным, чем проживание с Томом порядок-на-столе-бардак-в-голове Риддлом. В ожидании разрешения на ношение волшебной палочки Гермиона стоически превозмогала его нытьё или, как он называл это, праведный гнев, считая дни до окончания процедуры проверки. Несколько раз они отчаянно ругались о ведении быта: Том оказался совершенно невыносим, требуя от Гермионы идеального порядка абсолютно во всём, она же выводила его из себя фразами в духе: «Тебе надо, ты и делай», — а потому теперь у них не было абажура на люстре, который он однажды взорвал своей невербальной магией, а потом пошёл на пробежку выпустить пар, несмотря на буран. В остальном же жизнь под одной крышей с будущим Волдемортом оказалась на удивление обычной, будто так и должно быть, ничуть не более неловкая, чем их скитания в палатке с Гарри и Роном. Это лишь нормально, убеждала себя Гермиона, ведь они знали друг друга уже больше года. Ведь по большей мере они коротали время за книгами из волшебной библиотеки, расположенной на дополнительном этаже Нью-Йоркской публичной (и нашли они её по наводке консьержа — их негласного проводника в Волшебной Америке). Дело исключительно в книгах, говорила себе Гермиона.