
Пэйринг и персонажи
Метки
AU
Частичный ООС
Неторопливое повествование
Развитие отношений
Серая мораль
Слоуберн
Элементы романтики
Элементы юмора / Элементы стёба
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
Первый раз
Сексуальная неопытность
Манипуляции
Нездоровые отношения
Психологическое насилие
Канонная смерть персонажа
США
Боязнь смерти
Психологические травмы
Характерная для канона жестокость
Китай
RST
Становление героя
Великобритания
От врагов к друзьям к возлюбленным
Кинк на интеллект
Путешествия
1940-е годы
Великолепный мерзавец
Хронофантастика
Кинк на силу
Мифы и мифология
Религиозные темы и мотивы
Темная сторона (Гарри Поттер)
Политические интриги
Крестражи
Журналисты
Убийственная пара
ОКР
Вторая мировая
Нерды
Южная Америка
Описание
Надежда Волшебной Британии Том Риддл отмахнулся от напророченного ему блистательного будущего и предпочёл третьесортную лавку и странствия по миру. Но, оказывается, у него была спутница.
"Власть искусного пропагандиста так велика, что он может придать человеческому мышлению любую требуемую форму, и даже самые развитые, самые независимые в своих взглядах люди не могут целиком избежать этого влияния, если их надолго изолировать от всех других источников информации".
— Ф. фон Хайек
Примечания
старые томионские песни о главном
я настолько преисполнилась в своих переводах, что впервые за 10 лет (в жизни) мне кровь из носу нужно написать что-то самой. краткость — сестра таланта. которого у меня нет, поэтому это будет долго. а ещё будет много мифологии, политики и сносок с историческими справками.
свалка исторических фактов и обоснований:
https://t.me/propaganda_byepenguin
плейлист(ы):
https://concise-click-b5c.notion.site/c327ada36f704780a015aaec1f0dc464
если Вы считаете, что Хепзибу убили в 1950-х, то таймлайн, смещён на 10 лет раньше. но раз уж сама Дж.К.Р. не может произвести однозначные расчёты, думаю, можно позволить себе некоторую вольность
спасибо, что заглянули 🩵
Посвящение
неистовые благодарности Ариночке за невероятную обложку 🩵
https://ficbook.net/authors/8452883
Глава 15. Ночь нежна
13 августа 2024, 01:23
— Здравствуй, Грейнджер, садись, — поприветствовал её Гриффит из-за своего стола.
— Доброе утро, сэр, — ответила она, присаживаясь за одно из тёмно-синих бархатных кресел напротив.
— Что ж, я прочитал твой материал — очень впечатляет, — Гриффит поднял голову от бумаг.
Чуйка Гермионы прямо-таки кричала, что с «Боргин и Бёркс» что-то не так. Она провела много недель в поисках. Сначала она выслеживала клиентов по выходным. Это было невероятно утомительно и не приносило никаких результатов. Гермиона решила довериться чутью, наработанному за долгие годы учёбы в Хогвартсе. Что-то категорически не давало ей покоя, и она не собиралась сдаваться.
Затем она предприняла попытку следовать за Боргином, который, на счастье, проводил мало времени в лавке. Гермиона жалела, что у неё нет мантии-невидимки, что гораздо проще в использовании и надёжнее Дезиллюминационного заклинания, но даже это было гораздо лучше, чем сидеть за столом в сомнительном пабе, где хочется лезть на стенку то ли от скуки, то ли от нужды сходить в туалет.
Оказалось, что Боргин постоянно захаживает в Магловский Лондон. Что, в целом, неудивительно для полукровок и маглорождённых, но, насколько Гермиона догадывалась, боящийся ванны продавец был чистокровным, пусть и не из «Справочника», иначе бы и ноги Люциуса Малфоя там не было. Следуя за ним по шумным, людным улицам Лондона, Гермиона оказалась возле магловского магазина антиквариата, где в витрине на красных бархатных подушках лежали различные украшения и посуда из серебра и золота. Боргин вошёл в него, как к себе домой, а она прошмыгнула следом в закрывающуюся дверь.
— Здравствуйте, мистер Браун! — «Браун?» — Нашли ещё что-то интересное на антресолях прабабушки?
— Ага, — беспечно ответил Боргин. — Как Вам этот браслет? — вытащил он из внутреннего кармана пиджака старинное украшение.
— Изумительная работа! — причитал продавец. — Ваша бабушка знала толк в украшениях! — понёс он браслет на весы. — Надо будет, сами знаете, провести экспертизу, но, думаю, я готов дать Вам за него пятьдесят фунтов.
— Я рассчитывал на сто, — принялся торговаться Боргин-Браун. — Понимаете, это старинная вещь, передававшаяся в семье из поколения в поколение…
— Понимаю, но времена сейчас тяжёлые, поймите и Вы, мы все всё ещё восстанавливаемся после войны, — не уступал продавец.
Мужчины ещё какое-то время вели переговоры, и в итоге ударили по рукам на восьмидесяти фунтах. Ну и ну! Четыреста галлеонов! Он бы стоил в полтора-два раза больше в волшебном мире, будь он гоблинской работы — вряд ли Боргин бы так просто продавал украшения гоблинское серебро, — но всё же это очень много. А, учитывая их недостаток покупателей, фунты стерлинга лучше, чем ничего.
Гермиона ещё какое-то время следовала за мистером Боргином, а он посетил ещё три магазина, продав точь-в-точь такие же браслеты в разных антикварных лавках и ломбардах. Она почти подпрыгивала от волнения. Вот оно! Когда она собрала достаточно доказательств, включая частые походы в банк и продажу других предметов, и аккуратно вытащила воспоминания в хрустальные флаконы, Гермиона пошла на последний шаг: выпив Оборотное зелье, зашла в лавку в выходной Тома и сверилась с амбарной книгой. Этот браслет действительно был гоблинской работы, но он был единственный. Как и все остальные проданные товары. «Боргин и Бёркс» нелегально продаёт дублированные предметы роскоши маглам — разумеется, они быстро придут в негодность, но маглы не распознают подделку, — а затем обменивает фунты стерлинга на галлеоны.
Она подготовила статью и представила её Гриффиту перед тем, как он ушёл в свой августовский отпуск. И вот, наконец, главред вернулся, чтобы выдать свой вердикт.
— Что скажете, мистер Гриффит? Можем отправить в печать?
Гриффит покачал головой:
— К сожалению, это не наш формат… Это очень достойная работа, но этот материал не для «Спеллы».
— Но, сэр!..
— Исключено, Гермиона. Что насчёт «Светских звёздочек»? Ты выбрала претенденток на следующий месяц?
— Мистер Гриффит, Вы правда считаете, что я не гожусь ни на что большее, чем интервью с пустоголовыми звёздами? — нахмурилась Гермиона. — У Вас в руках настоящее расследование!
— Я ценю твой талант, но это не наш формат, — протянул ей бумаги обратно главред. — Можешь попробовать послать это в Отдел магического правопорядка, преступник, конечно, должен быть наказан.
— Лучше я пошлю это в «Ежедневный пророк». Уж там-то, в отличие от «Спеллы», не упустят сенсацию, — огрызнулась Гермиона.
— Гермиона, успокойся, — начал терять интерес Гриффит. — Мне жаль это говорить, но ты себя немного переоцениваешь. Расследование, конечно, интересное, но это не уровень «Пророка». Думаю, лучше всего обратиться в ОМПП. Ступай.
От возмущения ей нечего было сказать. Подавив ярость, проглотив гнев, она развернулась на каблуках, пока не ляпнула что-то, о чём пожалеет. Ну погоди, Гриффит!
***
После стычки с главным редактором Гермиона ходила как в воду опущенная. Разумеется, это не прошло мимо Септимуса. Он так и эдак пытался поднять ей настроение, Гермиона же продолжала мысленно накручивать себя и всё сильнее злилась на Гриффита. Больше всего ей хотелось доказать ему, как сильно он ошибается, швырнуть ему в лицо напечатанный материал, чтобы он пожалел о том, как отмахнулся от её работы. После двух недель дружеских, но бесплодных шуточек Септимус подошёл к её рабочему месту и сел на соседний стол Тельмы, которая в этот день обхаживала магазины по пошиву одежды, готовя материал о моде на осень. — Гермиона, это невозможно! — Что невозможно? — подняла она взгляд от своих бумаг. — Видеть тебя такой угрюмой. Сначала Риддл, — он проигнорировал её испепеляющий взгляд, — теперь вообще непонятно что. — Прости, мне надо кое-что доделать, но потом, думаю, всё наладится, — пожала плечами Гермиона. — Я тут подумал, не хочешь сходить со мной куда-нибудь на выходных? Гермиону будто окатило ведром холодной воды. Это свидание? Нет! Пока она лихорадочно придумывала какой-либо предлог для отказа, чтобы его не обидеть, Септимус, очевидно, считал её настроение и добавил: — Тебе нужно развеяться, вот и всё. Обещаю, приставать не буду, — улыбнулся он. — У меня уже есть планы в эти выходные… — начала Гермиона, пытаясь придумать планы. — Тогда в следующие? Вздохнув, глядя на его доброе, улыбающееся лицо, Гермиона сдалась: — Ладно. — Отлично! Потом придумаем, чем займёмся. Но повеселимся, это точно! — радостно ответил Септимус, спрыгивая со стола. Весь оставшийся рабочий день Гермиона пыталась придумать, как ей выйти из сложившейся ситуации. Артур должен родиться в феврале 1950-го. Чтобы это случилось, его нужно зачать в районе мая 1949-го. На дворе август 1946-го, а значит (если предположить, что Артур — старший из трёх братьев, а если нет, то не хочется даже об этом и думать), остаётся меньше трёх лет, чтобы Септимус успел познакомиться с Седреллой, влюбиться, сделать предложение, влюбить её, завести ребёнка — если посчитать, времени почти и нет! Особенно если его внук пошёл в дедушку не только внешне, но и в ухаживании за девушками. Перебрав в голове все возможные варианты, Гермиона решила, что у неё не осталось другого выбора. Собравшись с духом, она глубоко вздохнула и постучалась в дверь. — Добрый вечер, Гермиона, — раздалось из глубины квартиры. Голос был слишком далеко, чтобы он стоял у глазка, а потому она спросила: — Как ты догадался, что это я? — У тебя свои секреты, у меня свои, — его ухмылку можно было прямо-таки слышать. Дверь распахнулась сама по себе. — Чем обязан такому неожиданному визиту? Том подошёл к дверному проёму и облокотился боком на косяк, подперев голову рукой. Выглядел он, как всегда, великолепно. За лето он слегка загорел, отчего на носу проступили золотистые веснушки, и как будто бы немного возмужал. Гермиона не стояла так близко к нему уже несколько месяцев и, пожалуй, начала забывать, насколько он хорош. Внешне, конечно же, поспешила она себе напомнить. — Том, мне нужна твоя помощь… — Я ничего не делаю бесплатно. Отдашь мне Чашу и Медальон. — Ох… балдел?! — До свидания, — Том закрыл перед ней дверь одним взмахом руки. — Том! Шагов не было слышно, а потому Гермиона решила попытаться поговорить с закрытой дверью. В худшем случае она со стороны будет выглядеть дурой, а он просто ничего не узнает. Ну, или посмеётся над ней. На его этаже нет соседей, никто не услышит. — Том, меня Септимус позвал на свидание… А он должен… — вовремя прикусила язык Гермиона. — А я не хочу идти, но мне кажется, он очень одинок. Я бы познакомила его со своей подругой, но почти никого здесь не знаю. Мне больше не к кому обратиться, но я так хочу помочь ему, я не хочу потерять последнего друга из-за такого пустяка. Ты же был старостой в школе! Тишина. Дверь оставалась закрытой. Гермиона вздохнула, это была глупая идея. Придётся выкладывать всё Септимусу начистоту. Наверное, он перестанет с ней общаться после отказа. — За такое реликвии я не отдам, это неравноценный обмен. Можно даже сказать, это унижает их достоинство. Что бы сказал тебе Салазар Слизерин, если бы ты признал, что обменял его медальон на сводничество? Но я открыта к переговорам, — попыталась она напоследок. Дверь отворилась. Том продолжал стоять в дверном проёме, и в его глазах играли весёлые бесы, будто он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Он ухмыльнулся: — Что ещё ты можешь мне предложить? Гермиона рассчитывала, что он просто выдвинет условие, а она с ним поторгуется, потому ляпнула первое, что пришло в голову: — Услуга за услугу — я помогу тебе с чем-нибудь в ответ. Том фыркнул: — Я сам умею разбираться со своими проблемами. В отличие от некоторых. Заносчивый козёл. — Но раз ты всё ещё здесь, значит, что-то тебя заинтересовать всё же может, — размышляла Гермиона. — Хочешь, я с тобой схожу куда-нибудь? Том прищурился: — Не слишком ли ты высокого о себе мнения? Самодовольный урод! — А сам-то! — фыркнула Гермиона. — Я училась у лучших, — беспечно подкатила глаза Гермиона, её слова сочились сарказмом. Том рассмеялся, смеялся он редко, но всегда громко, дико, что совершенно не сочеталось с его всегда отрешённым, холодным фасадом: — Если бы училась, ты бы знала, что меня заинтересует. Знания. Больше всего на свете, Гермиона знала, его интересует изучение чего-то нового. Это могло быть что угодно: новости, книги, магия — абсолютно всё, что может показаться хоть сколько-то полезным. Оставалось найти, что она может ему предложить, не раскрывая своих секретов. Через несколько секунд размышлений она произнесла: — Я могу научить тебя заклинанию. На мгновение в его глазах будто вспыхнуло пламя, но он тут же взял себя в руки и напустил скучающий вид. — С чего ты взяла, что я его не знаю? — Это личное изобретение, его нет в книгах. Том пристально смотрел на неё, будто взвешивая предложение. Гермиона изо всех сил старалась спрятать воспоминания о заклинании как можно дальше, но он не пытался залезть к ней в разум. По правде, он ни разу этого не делал с их первой встречи. Но чтобы распознать ложь, ему не нужно внедряться легилименцией, это он считывал интуитивно. — Что за заклинание? — От врагов. Том приподнял бровь. — Если его призвать, противника будто разрезает невидимый меч. В его глазах появился лихорадочный блеск. Ну надо же, нашлось что-то, чего не знает Том всю-вашу-магию-шатал Риддл. Теперь-то она полностью завладела его интересом: — Кажется, это какая-то очень тёмная магия, Гермиона. Не ожидал от тебя такого, — его губы растянулись поистине в дьявольской улыбке. Гермиона скрестила руки на груди: — Ты мне зубы не заговаривай. Да или нет? Том отошёл в сторону, галантно приглашая её внутрь взмахом руки: — Проходите, мисс Грейнджер, обсудим детали. Гермиона старалась не думать, что скоро обучит его ужасному заклинанию, которое он мог бы применить к ней. Он всё равно скоро вырастет в Тёмного Лорда, чьё имя будет страшно даже произнести. Одним заклинанием больше, одним меньше — если он захочет, он найдёт, как убить или покалечить её. Нельзя приготовить омлет, не разбив несколько яиц.***
Они потратили всю неделю на поиск идеального плана. Том злился, что Гермиона проводила черту на Непростительных заклятьях и прочей магии манипуляции разума — «Да ладно тебе, Гермиона, не нужно изобретать колесо, мы быстро и аккуратно!» — а Гермиона с трудом сдерживала раздражение, спуская его на землю в попытках инсценировки очередной изощрённой пьесы: «— Спустись на землю, всё пойдёт не по плану с таким количеством участников! — Зачем вообще за что-то браться, если не делать блестяще! Превосходство, Гермиона, во всём нужно держать марку! Зачем вообще тратить время на то, что сделает любая посредственность вроде Уизли», — и так каждый вечер после их работы. Ей не хотелось признавать даже самой себе, что она скучала по общению с Томом. Он заставлял её думать и смотреть на проблему с тех сторон, с которых она бы никогда не стала сама. Находить новые пути. Тянуться к каждой крупинке знаний, которая у неё есть, собирая их в убедительную кучку, только чтобы отстоять свою точку зрения. Давно прошло то время, когда она находила решение, а её друзья благодарно его принимали на веру, как единственно верное. Нет, с Томом нужно было отстаивать каждый шаг, чтобы убедить его в своей правоте, будто она доказывает сложную математическую теорему. Иногда казалось, что даже Эйнштейну с Нобелевским комитетом было проще, чем ей с ним. Работать над чем-то вместе, пусть даже таким, на первый взгляд, глупым пустяком, как познакомить Септимуса с Седреллой, оказалось даже занимательнее, чем их обычные дебаты и обсуждение теории магии, которым они предавались на протяжении прошлого года. Гермиона не могла удержаться и перестать гадать, какой бы была учёба в Хогвартсе, если бы Том был её напарником на разных предметах. И каково бы было учиться с ним вообще, ведь, скорее всего, они бы оказались жестокими соперниками. В итоге, отбросив десятки вариантов разной степени хитроумности и грандиозности, их план был прогулкой в парке, точнее, в баре. Простой и понятный. Гермиона пойдёт с Септимусом в бар, где они уже когда-то слушали джаз — где встретили зародышей Пожирателей Смерти. Том позовёт увидеться Альфарда Блэка, который всегда с собой берёт свою тётку Седреллу, которая была на несколько лет его младше — Гермиона давно бросила попытки разобраться в родословной Блэков, — а она, в свою очередь, всегда приводила с собой свою лучшую подружку Друэллу Розье. Они случайно с ними «столкнутся», и Том пригласит их подсесть, а она уговорит Септимуса. Гермиона согласилась на подобный расклад, потому что не могла в открытую сказать, что ей нужна именно Седрелла, а потому подошла к проблеме с другой стороны: «Том, ты же был старостой, кто учился на курс-два младше в Слизерине? Однокурсниц и гриффиндорок он всех знает». Отбросив всех замужних и помолвленных слизеринских девочек (к её счастью, чистокровных волшебниц «разбирали» заранее, кроме некоторых особенно строптивых или благородных девиц, кто может позволить себе выбирать), осталась, по сути, только Седрелла. Друэлла в следующем году выходит замуж за Сигнуса Блэка. А Альфарда должно быть нетрудно пережить, судя по прожжённой дыре на гобелене Блэков. Договорившись увидеться с Септимусом прямо на месте — чтобы сделать это как можно меньше похожим на свидание, — Гермиона аппарировала в знакомый бар. Септимус уже был на месте и стоял возле барной стойки, слушая музыку. Сегодня не выступал никто известный, просто группа волшебников играла мелодии, частично импровизируя, частично по заказам публики, поставив перед собой на сцене перевёрнутую когда-то остроконечную шляпу для чаевых. — Привет, Гермиона! — помахал он ей рукой. — Привет, Септимус, — подошла она. — Чего тебе взять? — А ты что пьёшь? — Красное вино, — приподнял Септимус бокал. — Будешь? Гермиона немного удивилась выбору, ей казалось, в этом времени юноши считают напиток «женским», но согласилась. Она не большой фанат выпивки, но невежливо потягивать тоник в компании. Направляясь к свободному столику, её окликнул голос Тома: — Гермиона, добрый вечер! Септимус, — кивнул он. — Риддл, — кивнул Септимус в ответ. Том сидел за столом в окружении остальных слизеринцев. По тёте и племяннике Блэкам было сразу видно, что они родственники: вьющиеся чёрные волосы, синие глаза, бледная кожа. Они сидели с одной стороны стола с Томом, а напротив — тонкая, будто полупрозрачная девушка с длинными пшеничными волосами. Должно быть, Друэлла. Том обвёл стол рукой с закатанной до локтя чёрной рубашкой: — Альфард и Седрелла Блэк, Друэлла Розье, — все кивнули друг другу по очереди. — А это Гермиона Грейнджер и Септимус, как вы могли догадаться, Уизли, — показал он на прибывших, откинувшись на стуле на согнутую руку. Гермионе показалось, что его мышцы стали больше, чем она помнила, но она всё списала на тусклый свет. — Всем привет, — помахал рукой Септимус, Гермиона вежливо кивала. Нарушив их план, подала голос Седрелла: — Рада познакомиться! Гермиона, да? — тараторила Блэк. — Кажется, я не припомню тебя в Хогвартсе? — Я в нём не училась, — учтиво улыбнулась Гермиона. — Как интересно! Том, откуда ты её знаешь? — Мы соседи, — ответил Том. — Я сверху, — зачем-то брякнула Гермиона. — Как интересно! Гермиона, садись к нам! Мне так хочется узнать, как ты оказалась в Волшебном Лондоне! Септимус, ты тоже, конечно. Ты вырос со школы или мне показалось? — смеялась Седрелла. Септимус, почесав затылок, перевёл взгляд на Гермиону, явно чувствуя себя неловко от приглашения за стол змей: — Ну… Как ты хочешь, Гермиона. — Я с удовольствием! Я тут живу уже год, а до сих пор почти никого не знаю! — лучезарно улыбнулась Гермиона, присаживаясь рядом с Друэллой. Её спутник, вздохнув, последовал за ней. Вечер продолжался. Септимус заметно расслабился, возможно, помогал алкоголь, а может, внезапное дружелюбие слизеринцев, когда между ними не стояло факультетской школьной вражды. Закончив раунд напитков, Том, ничего не сказав, отошёл и вернулся с бутылкой шампанского и призвал шесть хрустальных бокалов. Сначала Гермиона удивилась, зачем он куда-то ходил, ведь в баре можно было заказывать, как на Святочном балу, лишь произнеся заказ. — Том, не стоило, — нахмурился Альфард. Том широко улыбнулся, открыв пробку взмахом палочки: — Пустяки. Ясно, представитель благороднейшего дома Блэков счёл это проявлением превосходства, которое ему противно. Том же зачем-то устроил спектакль невиданной щедрости, которая ему несвойственна. Мальчиков иногда совершенно невозможно понять. — Альфард, не будь букой, — хихикала Седрелла. — Ретроградный Меркурий прошёл две недели назад, а ты всё дуешься! — Седрелла, отстань со своей астрологией, — огрызнулся Альфард, передав ей бокал. — Мёртвого из могилы с ней достанешь. — Тебе не стыдно так разговаривать с тётей? — ещё громче смеялась младшая Блэк. — Типичный скорпион! — А я согласна с Альфардом, положение звёзд ни на нас, ни на наше будущее никак не влияет, — пожала плечами Гермиона. Седрелла хитро прищурилась: — Когда у тебя день рождения? — Девятнадцатого сентября, но какая… — Сразу видно — дева! — широко улыбалась Блэк. — Ну-ка скажи мне, небось и покомандовать любишь? — Не то слово, — подал голос Том, ухмыляясь над своим бокалом. — Ой, Том, подбери свои козерожьи слюни, — слегка стукнула она его по плечу, наклонившись через Альфарда. — С тобой всё понятно, — не обращала она внимания на Тома и его сердитый взгляд искоса. — Ах, где же мой водолей! — К Вашим услугам! — шутливо поклонился Септимус, который уже от души забавлялся от происходящего. Гермиона гадала, может, она ошиблась, решив, что он пытается за ней ухаживать. — Да? Как интересно… — прищурилась Седрелла, потянувшись к опустевшей бутылке шампанского. — А давайте сыграем в бутылочку? — Седрелла, ты думай, о чём говоришь! Я почти замужняя! — прошипела Друэлла. — Брось, Дрю, мы никому не расскажем. Даже Сигнусу! Да, Альфард? — пихнула она племянника в бок. — Простите мою тётю, — выразительно начал Альфард. — Она по праву самая безбашенная в нашей семье. Но, боюсь, ей проще поддаться, она нас так просто не оставит, — развёл он руками. — Не оставит! — с жаром согласилась Седрелла. — Давайте, я первая. Крутящаяся бутылка из зелёного стекла остановилась на Друэлле. — Иди ко мне, дорогая! — поцеловала она подругу в щёку. Друэлла, вздохнув, но смягчившись, тоже прокрутила бутылку. Та остановилась на Септимусе. Гермиона откинулась назад, чтобы они могли встретиться на середине стола. Получив свой поцелуй в щёку, Септимус закрутил бутылку, которая замедлялась прямо перед Гермионой, но тут немного резко продолжила движение, сделала ещё целую половину круга и остановилась на Седрелле. Гермиона подняла взгляд на Тома, который, глядя на неё исподлобья, быстро подмигнул ей, еле заметно улыбнувшись уголком губ. Септимус с широкой улыбкой нагнулся через весь стол, Седрелла же приподнялась и показала ему пальцем на свою щёку с лукавой ухмылкой. Когда он почти коснулся, девушка, хихикая, повернула голову, и он попал ей прямо в губы. Септимус упал обратно на своё место, покраснев до кончиков ушей. Гермиона сдавленно рассмеялась в свой бокал. Пожалуй, с такой невестой три оставшихся года — даже слишком много. Седрелла попала на Альфарда, и «племянничек» получил крепкий поцелуй в лоб. Он раскрутил бутылку, которая остановилась на Гермионе. Ей было весело ровно до этого момента. Целоваться с дядей Сириуса в её планы не входило, но что поделать. Альфард, заметив её неловкость, подмигнул ей, взял её правую руку и поцеловал её, за что получил толчок под локоть от своей тётки: «Какой же ты зануда!» Гермиона облегчённо вздохнула и раскрутила бутылку. Альфард, Седрелла, Друэлла, Гермиона, Септимус, Том… Она должна была дойти до Альфарда, а то и дальше, силы ещё явно хватало, но резко замедлилась и остановилась на Томе. Гермиона, подкатив глаза, подняла на него взгляд и увидела, как Том, подперев кулаком подбородок, улыбается, едва сдерживая смех. — Давай, Гермиона, он не кусается, — раздалось с другой стороны стола от Седреллы. — Уверена? — прищурилась Гермиона. — Ну ты попробуй и узнаешь, — рассмеялся под нос Том. «Я ещё не настолько пьяна», — подумала Гермиона, но, что поделать, главное, что Септимус, кажется, в восторге от Седреллы. Наклонившись через стол, она поцеловала Тома в щёку. Она была гладкой, твёрдой от проступающей скулы и очень тёплой, почти горячей. От него пахло чистотой и мылом, мужчиной, а ещё ветивером и чем-то древесным — он что, начал пользоваться одеколоном? — Вот видишь, а ты боялась, — шутливо подкатил глаза Том, когда они обратно сели на места. Он раскрутил бутылку, и она остановилась на Альфарде под громкий смех всех присутствующих, кроме самого Блэка. Том попытался отделаться воздушным поцелуем. Седрелла была категорически против: — Ну-ка не жульничать! — подтолкнула она Альфарда поближе к Тому. Том рассмеялся, запрокинув голову, громко, как только он умеет, и оставил на щеке Альфарда звонкий «чмок». Гермиона смотрела на происходящее, не моргая. Когда она вернётся в своё время, ей никто не поверит, что в прошлой жизни Тёмный Лорд целовал парней, пусть и настолько невинно. Альфард картинно вытер щёку тыльной стороной ладони: — Давайте на этом закончим. — Ну право слово, какой зануда! — возмутилась Седрелла. — А я поддерживаю, — смахнула слезинку от смеха Друэлла.***
Тихий стук разбудил Гермиону пасмурным утром. Солнце уже встало, но не могло пробиться сквозь моросящие облака. Но не капли дождя вынудили её проснуться, а большая сизая сова, осторожно стучащая клювом в оконное стекло. Зевнув, Гермиона встала с кровати и распахнула окно. Ухнув, сова залетела, чуть не задев её лицо крылом, и бросила на кровать какую-то посылку, обёрнутую в чёрную переливающуюся на свету бумагу. Не дожидаясь никакого ответа, птица полетела дальше, оставив после себя несколько серых перьев на оконной раме. Гермиона развернула обёртку и обнаружила под ней толстый том «Её сила непревзойденна: женская магия сквозь века». Оклад был сделан из тонкой фиолетовой кожи с бронзовым тиснением. Потрясающей красоты книга, некоторое время Гермиона просто любовалась изысканным изданием. На форзаце оказалось послание, выведенное тонким выверенным почерком с длинными росчерками «хвостиков»: «С днём рождения, дорогая суфражистка! Однажды подобную книгу напишут о тебе, а пока наслаждайся чтением. Т.М.Р.» Она принялась листать книгу, осторожно переворачивая каждую страницу из тонкого пергамента. В ней рассказывалось о великих волшебницах и их подвигах. О древней магии, которой занимались кельтские принцессы-воительницы. О столь могущественной силе ведьм, что охоту устраивали именно на них, не обращая большого внимания на волшебников. Книга её так увлекла, что Гермиона чуть не опоздала на работу. В глубине души она даже немного пожалела, что на днях отправила своё расследование о «Боргин и Бёркс» в «Ежедневный пророк».