Путь к свободе 2 "Не враг"

…Она никогда не боялась летать. Шарлотта никогда не считала себя смелой или отчаянной. Напротив, Ло всегда была уверена, что она жуткая трусиха. Но в тот момент, когда она сумела оседлать икрана – страх пропал. Да и был ли он? Ло’ота помнила, с каким трудом ей удалось подчинить малышку Сивин, как отчаянно та сопротивлялась. И будь она покрупнее, хотя бы как тот безымянный икран, который искалечил кисть охотнице, Ло бы ни за что не справилась! Но, видимо, Эйва в тот момент благоволила будущей ученице тсахик, а потому банши покорилась. Сивин. Еще в их первый полет Ло решила, что назовет ее Сивин – Милашка. Это имя как нельзя лучше подходило этой малютке, которая, казалось, была напугана ничуть не меньше, чем ее наездница. Но вместе с тем банши не пыталась скинуть Ло, не пыталась вырваться и как-то навредить ей. Охотница чувствовала ее страх, скорее даже ужас! Эти чувства передавались по их с Сивин связи. И понимая, что малышка сейчас ужасно напугана, Ло изо всех сил старалась успокоить свою новую подругу, старалась показать, что не причинит ей вреда. Она, как и все другие на’ви, воспринимала своего икрана как друга, как члена клана, практически как продолжение себя! Быть может, потому их связь и стала такой крепкой… Лететь без тсахейлу Ло довелось впервые. А потому она не имела возможности управлять банши и указывать ей куда лететь. Все, что она могла – это держаться. Обхватив Милашку за шею, Ло’ота прижалась лицом к теплой рыжей шкуре и зажмурилась, позволив Сивин нести ее подальше от города. «Самсон» не отставал. Будь между наездницей и икраном связь, первая бы сразу же направила банши в лес, куда вертолет не смог добраться. Однако крылатая животинка сейчас подчинялась инстинктам, которые гнали ее прочь от города. Милашка поднималась все выше, вскрикивала испуганно, молотила крыльями, изо всех сил стараясь оторваться от воняющей машинным маслом и раскаленным железом машины, но все было тщетно. Грохот выстрелов ударил по ушам, и Ло, с силой сжав зубы, заставила себя открыть глаза. Нервные отростки банши хлестали ее по плечам, но сотворить тсахейлу на такой скорости было нереально. К тому же Сивин то и дело отклонялась в сторону, то падала вниз, то вновь поднималась вверх, меняла траекторию полета и охотница понимала, что если она разожмет руки, то полетит уже самостоятельно. Вниз. Камнем. Стрелки в конвертоплане опять открыли огонь, но Сивин каким-то чудом сумела увернуться, заложила крутой вираж и полетела в обратную сторону, наконец-то сообразив, что нужно опуститься ниже и попытаться скрыться в лесу. Впрочем, эта стратегия, хотя и была выигрышной, слишком запоздала, и «Самсон», развернувшись в воздухе, поднялся выше и стал теснить банши, прижимая ее к земле. В эту секунду Ло поняла, что ошиблась. Ее определенно хотят поймать. И даже если вновь откроют огонь, то стрелять будут по банши, а не по ее наезднице. Она же нужна людям живой и желательно невредимой. На мгновение Ло подумала было, что если люди подстрелят Милашку, то они с ней просто разобьются, но мозг тут же услужливо подкинул мысль о том, что благодаря особенностям атмосферы и относительно низкой гравитации она не слишком-то пострадает. Определенно тот, кто отдал приказ стрелкам, об этом прекрасно знал! Затмение заканчивалось. Альфа Центавра-B постепенно отходила в сторону, и становилось всё светлее и светлее. До леса оставалось уже совсем недалеко, но Ло понимала, что Сивин выдохлась. Маленькая банши тяжело хлопала крыльями, изо всех сил стараясь скрыться. Охотница чувствовала, как подрагивают ее мышцы, как Милашка отчаянно стремиться улететь, спрятаться в густых кронах, но… Но сил на это у нее уже не было. Она приземлилась на самой опушке леса, не долетев до могучих дельта-деревьев каких-то сотни футов. Да что там, не приземлилась, а буквально рухнула вниз, лишь перед самой землей успев взмахнуть крыльями, смягчая посадку. Ло, не удержавшись, вылетела из седла, со всей силы приложившись о корни раненым плечом. Боль в ту же секунду прострелила тело, и у охотницы на какие-то секунды перехватило дыхание, а весь мир затянулся ватной пеленой, через которую не проникали никакие звуки. Зажмурившись, она прижала ладонь к повязке, сдавлено застонала, но тут же постаралась подняться, прекрасно понимая, что сейчас даже секунда промедления может стоить ей свободы. Она даже сумела сделать несколько шагов вперед, но тут же споткнулась о корни, рухнула на колени и тут сквозь звон в ушах наконец-то пробились звуки: грохот пулеметов, крики людей и рев банши. Подняв голову, охотница увидела, что «Самсон», атакованный огромным черным башни. стремительно падает. Миг – и он уже превратился в дымящиеся обломки, рухнувшие на самой границе выжженой пустоши и зеленого живого леса. Словно символ того, что все техногенное, что только захочет войти в этот лес, будет уничтожено. «Огонь да станет огнем. Прах – прахом». Помотав головой, Ло отогнала едва слышный шепоток и бросилась вперед, обхватила за шею маленькую рыжую банши. Сивин, жалобно вскрикивая, неловко взмахивала крыльями, испуганная стрельбой и взрывом, и явно планировала улететь, как только хотя бы немного отдохнет. Охотница, торопливо сотворив тсахейлу, увернулась от когтя на крыле Милашки и успокаивающее зашептала: - Тише, моя маленькая, тише, все хорошо! Все хорошо!!! В сознании Ло’оты одна за другой вспыхивали яркие картины, но они пропадали так быстро, что охотница даже не успевала за них зацепиться. Одно она понимала точно: Сивин волновалась, Сивин не понимала, что происходит, а еще она… Она вновь боялась! Охотнице понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы понять, кого именно боится банши. Икрана, который в два раза крупнее ее и в десяток раз опаснее! Кексик, шумно приземлившись, взмахнул крыльями и взревел. Однако он не нападал, лишь выгибал шею, словно змея, шипел, но не приближался к своей наезднице и более мелкому сородичу. Сердце у Ло готово было выскочить из груди. За эти пару десятков минут произошло столько событий, что они не укладывались в голове, и мысли перескакивали с одного на другое. Майлз ответил ей, Сивин вернулась! Но они бы погибли, если бы не Кексик! Как он почувствовал, что они в опасности? Неужели ее связь с этим икраном уже столь сильна? Но не успела она об этом подумать, как все ее мысли смыло волной неконтролируемой радости: Майлз вышел на связь, он сказал, что она нужна ему, что он не может без нее! И что он хочет ее увидеть! Не может быть! Этого не может быть!!! Здоровенный черный икран вновь взревел, и охотница аж вздрогнула от неожиданности, запоздало поняв, что это не ее движение. Ее нервная система по-прежнему была соединена с неровной системой Сивин, и это именно рыжая банши до ужаса боялась своего более крупного собрата. - Тише, малыш! – она на миг обернулась к Кексику и протянула к нему руку. – Тише, мой мальчик, тише. Она не торопилась разрывать связь с Сивин, опасаясь, что в этом случае рыжая банши просто улетит. Чудо, что она вообще вернулась! Может, она все это время обитала тут, недалеко от города? Ведь несколько месяцев назад Ло оставила ее именно здесь. Да и испытания газа, которым Ньюман планировал уничтожить лес, тоже происходили недалеко от этих мест. И милашка, судя по всему, поселилась тут, ожидая свою наездницу. - Ты меня ждала, моя кисонька! – Ло обхватила Сивин обеими руками, прижалась лицом к ее морде, зажмурилась. – Ты меня ждала, моя девочка! Милашка все еще вздрагивала, но тепло, что разливалось от ее связи с наездницей, вскоре успокоило ее, она перестала вырываться и наконец-то сложила крылья, лишь по-прежнему с опаской косясь на черного икрана. Тот, впрочем, не спешил нападать и вообще, казалось, успокоился. Он, в отличие от Сивин, совершенно не боялся ни выстрелов, ни конвертопланов, как и не боялся нападать на последние. Подумав об этом, Ло привстала на цыпочки и посмотрела на догорающий вдали вертолет. Надо уходить. И чем скорее – тем лучше! Вот только как увести сразу двоих икранов?.. Решение пришло само. На миг прикрыв глаза, она обратилась к своей банши, практически умоляя ее следовать за ней. А после, решительно разорвав их связь, подошла к Кексику. Тот, словно ожидая этого, тут же потянулся к ней, позволяя охотнице сотворить тсахейлу уже с ним, а после и сесть в седло. Еще несколько секунд и крупный черно-рыжий икран с шумом взлетел и требовательно вскрикнул. Ло показалось, что в его крике послышались какие-то командные нотки, он словно звал более мелкую сестру. Сивин, неловко потоптавшись на месте, тоже оттолкнулась лапами от земли, а после взлетела на ветку ближайшего дерева, потом поднялась выше, а после, наконец, расправила крылья. Вскоре два икрана уже скрылись в кронах дельта-деревьев, оставив на голой выжженой земле искореженную обгоревшую машину. Люди в очередной раз проиграли Пандоре. Однако была выиграна лишь одна битва. Но не война. На следующий день. - Здравствуй, моя дорогая! – на лице Ньюмана играла такая довольная улыбка, что окружающим невольно становилось жутковато. Нет, Кевин никогда не вел себя как бука, но его подчиненные прекрасно знали: чем шире улыбается их начальник, тем большую гадость он задумал. – Здравствуй, моя прелесть! Чмок-чмок! Скучал по тебе, заинька! Прагер, стоя за спиной высокого аватара, только глаза закатил. Он, как и остальные солдаты, коих в эту вылазку Ньюман с собой взял более чем достаточно, недолюбливал начальника лаборатории. И дело было не только в выходках Кевина и довольно близком знакомстве с Сандерсом, вовсе нет. Опасность. От холеного мужчины в строгом светлом костюме, равно как и от стройного подтянутого аватара, сквозило ничуть не меньшей опасностью, чем от полковника Куоритча. Только если в случае рекомбинанта это была грубая физическая сила, то в случае начальника лаборатории… Рекомбинантный боец задумался. Опасность и непредсказуемость. Пожалуй, вот что ему не нравилось в мистере Ньюмане. Его действия было невозможно предсказать, невозможно было понять, чего от него ожидать в следующую минуту. А еще он не видел разницы между своими и чужими, и ради своих целей был готов пожертвовать любым из тех, кто его окружал! - Осторожнее, черт возьми! Голос Ньюмана вырвал Прагера из глубины мыслей и заставил перевести взгляд на могучее Древо Души, возле которого суетились лаборанты в защитных костюмах. Ньюман, который сейчас был в аватаре, нервно хлестал себя гибким хвостом по ногам, наблюдая за установкой оборудования. Рядом с ним стоял еще один аватар, но если сам начальник лаборатории держался уверенно, скорее даже расслаблено, то его починенный нервно оглядывался, без конца одергивал плотную светло-зеленую рубашку и всем видом показывал, что хотел бы оказаться где угодно, но не здесь. - Эй, ты! Поняв, что Ньюман обращается к нему, Прагер перевел на него взгляд и вопросительно поднял бровь. - Где твой командир? - Он отправился с группой УМП на патрулирование, – Прагер смерил начальника лаборатории презрительным взглядом. – Дроны зафиксировали нескольких танаторов и довольно крупное стадо титанотериев. Лучше их ликвидировать еще на подходах, иначе они тут все разнесут. - Ясно, – Ньюман недовольно скривился и потерял всякий интерес к рекомбинанту, вместо этого переключившись на своего подчиненного: - Александр, ну что же с вами? Выше нос! Ведь вам сейчас представится уникальная возможность провзаимодействовать с представителем местной флоры! Хотя ивовое дерево является зооплантом, мы все же можем отнести его к растениям, пусть и чисто номинально. - Угу, – Александр вовсе не выглядел довольным и опасливо поглядывал на свисающие до самой земли тончайшие ветви, которые в сгущающихся сумерках начинали наливаться нежно-розовым светом. – Боюсь, сэр, что этот эксперимент тоже окончится провалом. Вспомните, что произошло с Кар… С Гжэгожем. - А что произошло? – Ньюман взглянул на него так, словно впервые увидел. – Наша малютка Эйва всего лишь выжгла мозги его бракованному аватару, и только. Нет, бесспорно, это потеря, но не слишком страшная. К тому же вам известно, что в данный момент ему уже начали выращивать новое тело. А благодаря современным технологиям и моим личным разработкам это тело удастся вырастить не за пять лет, а всего лишь за год. - Но Гжэгож… - Ах, мистер Королев, уймитесь! – Ньюман махнул на него рукой. – С мистером Вроной все будет хорошо! Он под наблюдением лучших специалистов! Более того, мистер Сандерс выписал ему солидную денежную компенсацию, так что по возвращении на Землю ваш друг сможет себе позволить реабилитацию в любом медицинском центре! Александр уныло кивнул. Он уже не первый раз разговаривал с начальником на счет своего друга, но Ньюман каждый раз отмахивался от него, обходясь лишь парочкой пространных фраз. Александр же искренне переживал за товарища: Гдэгожу после того случая, когда Ньюман заставил его соединить нервную систему своего аватара с древом, было плохо. И хотя врачам удалось привести его мозг в порядок и купировать эпилептические приступы, которые появились у него после этого неудачного эксперимента, но моральное состояние оператора аватара оставляло желать лучшего. Александр все свое свободное время старался проводить рядом с ним, старался отвлечь его разговорами, но Гжэгож, который в обычное время был весьма острый на язык, сейчас практически все время молчал и просто смотрел куда-то сквозь своего коллеги, лишь порой односложно отвечая на вопросы. Александр, у которого при виде друга сердце кровью обливалось, был готов задушить Ньюмана за его эксперименты! Тот, впрочем, явно даже и не думал про своего подчиненного. - Ты скучала по мне, моя дорогая? – Ньюман обошел вокруг Древа и провел ладонью по гибким светящимся ветвям. – А ты знаешь, я разобрался с деревом на островах. Всего несколько ракет и проблема ликвидирована. Ай-ай, как же печально, правда? Разговор начальника лаборатории с деревом, как и всегда, выглядел как диалог умалишенного с табуреткой. Но Кевину было плевать. Он ни разу не создал тсахейлу с Древом, ни разу не позволил тому высшему разуму, что обитал в недрах этой планеты проникнуть в свой мозг. Однако каким-то чувством, которое он не мог объяснить, он ощущал, что Эйва слышит его и прекрасно понимает. А потому не стеснялся в выражениях, стремясь как можно больнее уколоть свою собеседницу. - Я же предупреждал тебя, дорогая, что если ты будешь вести себя как строптивая сука, то и обращаться я с тобой буду так же. Ты испортила мне одного аватара. Знаешь, сколько он стоит? Ах да, ты же тупое дерево, откуда тебе знать… На секунду он вдруг задумался. Нет, это существо вовсе не дерево – она лишь «говорит» через эти деревья. Но что она такое? Высший разум? Ноосфера? Да, скорее второе. Но не в полной мере. Впрочем, обдумать это можно будет позже. Тряхнув головой, Ньюман вновь пропустил сквозь пальцы светящиеся ветви, а после вдруг с силой сжал их в кулаке так, что по его ладони потек прозрачный, приятно пахнущий сок. - Я уничтожу все твои чертовы Древа, если ты не будешь сотрудничать! Ты умная девочка и прекрасно понимаешь, что мне нужна эта планета! Но кто тебе сказал, что она нужна мне в том состоянии, в котором она сейчас? Зачем мне такое количество диких зверей и твоих любимых синих обезьян? Хотя… Он гадко ухмыльнулся и, брезгливо отбросив оторванные ветви, скрестил руки на груди: - Знаешь, а ты не хочешь напасть на город? Отправь на Плацдарм несколько сотен своих титанотериев, танаторов, змееволков и других кусачих зверюшек. Подними аборигенов. Пусть попытаются нас победить. А потом… - он наклонился поближе к стволу и добавил, доверительно понизив голос. – А потом, когда мы их всех убьем, я заберу оставшихся сиротами детей, и их воспитают в лагерях. Воспитают не как чокнутых аборигенов, а как полноценных членов общества, которое я планирую построить на этой планете. Детская память коротка, так что они быстро забудут своих родителей и, что самое главное, тебя! Он отступил на шаг, отвернулся и беспечно скрестил руки за спиной. - Знаешь, как погибают Боги? Им просто перестают поклоняться. Я заберу у тебя всё и всех, дорогуша. И тебя просто не станет. Тебя забудут. Ты пополнишь пантеон мертвых и навеки забытых Богов. «Никогда…» На миг Кевину показалось, что он услышал какой-то шепот, но он тут же решил, что это лишь ветер путается в кронах деревьев. Подняв голову, он посмотрел на медленно наплывающий на Полифема диск Альфа-Центавры-В и усмехнулся: - Так что хватит изображать из себя недотрогу. И если ты повредишь второго аватара, то я уничтожу следующее Древо. Выбор за тобой. В это же время. Временный лагерь повстанцев. - Ты решила отправиться одна? – недоумевал Ка’ани, внимательно наблюдая за тем, как Ло скрупулёзно подтягивает кожаные ремни на упряжи Сивин. – Я могу сопровождать тебя… - Нет! – охотница торопливо помотала головой и вскочила на стремена. Банши, словно ожидая этого, громко вскрикнула, хлопнула крыльями. Ей тут же ответил Кексик и первым же взлетел. – Я скоро вернусь. - Зачем тебе оба икрана?! Но ответить Ло уже не успела, а может, и не собиралась отвечать. Сивин, шумно взмахнув крыльями, взлетела, и вскоре оба икрана уже потерялись в ветвях деревьев. Ка’ани, оставшись в одиночестве, нахмурился. Ему очень хотелось отправиться следом за Кэа Тэап, прикрыть ее в случае чего, но… Но она недвусмысленно дала понять, что справится сама. Да и вообще, вчера, когда она вернулась сразу с двумя икранами, она была сама не своя. Ее плечо вновь было залито кровью, но когда охотник бросился к ней, Ло испуганно отпрянула от него. Однако потом, взяв себя в руки, она рассказала, что сумела связаться со своими, однако связь почти сразу прервалась. Но Ка’ани не понравилось, что она прятала глаза, а ее губы подрагивали, словно она изо всех сил пыталась сдержать улыбку. Да и потом, вечером он увидел её в окружении других охотниц, которые плели ей косички. Это тоже насторожило повстанца, ведь все это время Ло совершенно не интересовалась своей внешностью и чаще всего скручивала длинные волосы на затылке, чтобы не падали в глаза. И уж тем более не прихорашивалось так тщательно, так долго не приводила себя в порядок. И уж тем более не летала на разведку в тяжелом нагрудном украшении и длинной многослойной набедренной повязке. Она даже ремень с ножнами оставила среди своих вещей, а бедра перетянула широким поясом из крупных плоских ракушек, который, как и все остальные детали ее костюма, был подарком островной тсахик. «Уж не отправилась ли она на встречу с… С нашим главным врагом?» - едва только эта мысль промелькнула в голове у охотника, как он тотчас ощутил сильнейший укол ревности. Для него Ло не плела косы и не наряжалась. Для него у нее не было припасено смущенных улыбок и огненных взглядов. И тут же он остановил себя: хватит. Ло’ота сделала свой выбор и честно об этом сказала. Она ждала своего избранника все эти годы и теперь, когда они наконец-то могут воссоединиться, ты пытаешься встать между ними? Но он же враг! Он убийца, он небесный демон, который несет лишь разрушение и смерть! И неужели Торук Макто был прав, когда говорил, что Ло предала их всех?! Нет! С силой сжав кулаки, Ка’ани отвернулся и пошел обратно в лагерь. Ло’ота скорее погибнет, чем предаст их. И вообще, с чего ты решил, что она отправилась на встречу с врагом? Что натолкнуло тебя на эту мысль?.. - Ка’ани, – голос тсахик вырвал его из пучины мыслей, и охотник, подняв голову, увидел приближающуюся к нему Мо’ат. – Я вижу тебя. - И я тебя вижу, – коснувшись пальцами лба, Ка’ани насторожился. – Что-то случилось? - Нет, – она покачав головой. – Я искала свою названную дочь. - Она… - Ка’ани вдруг понял, что не знает, как сказать Мо’ат о том, куда направилась Ло. – Она улетела. Я не знаю куда. Сказала, что хочет кое-что проверить. - И ты не стал ее сопровождать? – удивилась тсахик. - Она не позволила, – охотник нервно дернул хвостом, но тут же взял себя в руки. – Она сказала, что вернется еще до заката. Мо’ат прищурилась. Ка’ани понимал, что в эту минуту в голове старой тсахик появились те же мысли, что и у него. Однако она не озвучила их вслух, лишь круто развернулась и пошла в обратную сторону. Охотник же, сам от себя не ожидая, вдруг проговорил: - Она сказала, что вернется. Я уверен, что она вернется! - Конечно, она вернется. – Мо’ат даже не оглянулась. – Но сегодня Великая Матерь говорила со мной. Ло предстоит пройти одно из самых страшных испытаний. И теперь я не уверена, что она с ним справится. - Испытание? – тут же вскинулся Ка’ани. – Я сейчас же отправлюсь за ней! - Нет! – покачала головой старая тсахик и добавила едва слышно: - испытание любовью Ло’ота должна пройти сама. В это же время у Древа Души. «И все же, неужели ты осмелела настолько, что решилась выйти на связь со своими?» - наблюдая за установкой последних блоков питания, Ньюман скрестил руки на груди и позволил себе на время погрузиться в свои мысли. - «И с кем же ты связывалась, а? Все операторы были у меня на виду, сучка Джонс – тоже. Неужели вы с полковником оставили себе какую-то лазейку? Да нет, невозможно. В ту минуту, когда операторы зафиксировали сигнал, он уже был в казарме…» Он задумчиво побарабанил кончиками пальцев по циферблату наручных часов. В том, что это была Шарлотта, он ни на миг не сомневался. Кадры, которые сделала камера вертолета, хотя и были расплывчатыми, но не признать Ло в этой невысокой худой на’ви было невозможно. «А ты отчаянная», – фыркнув, Ньюман одним взмахом руки отослал суетившихся лаборантов и присел перед коробом, в котором скрывались переносные батареи. – «Ты подошла так близко к городу, так рисковала, но ради чего? Ты стремилась передать какую-то информацию или, наоборот, хотела ее узнать? И все же, с кем ты связалась?» Щелкнув тумблером, он выпрямился и нахмурился, наблюдая за тем, как заполняется шкала зарядки. После побега Шарлотты он держал малышку Инду возле себя, да и ее жених, импульсивный, но не слишком решительный Бьорн, докладывал ему о любых ее передвижениях. Усмехнувшись, Кевин подумал, что такими, как Бьорн очень просто манипулировать. Достаточно было лишь пообещать, что он поможет его невесте, и все, из высокого скандинава можно стало вить веревки. К примеру, именно он подменил тот накопитель, ради которого Шарла так рисковала. По тонким губам Ньюмана пробежала довольная улыбка. Его очаровательная малышка Уилсон славно потрудилась и сумела добыть для него ценную информацию. Мистер Сандерс ни за что бы не стал с ним делиться подобным, но благодаря тому, что Бьорн передал ему накопитель, Кевин теперь был в курсе многих вещей. Очень многих. И он не сомневался, что однажды эта информация поможет ему взлететь так высоко, как он и представить себе не мог. И, возможно, удастся даже подсидеть Сандерса, а после занять его кресло. Но это в далекой, далекой перспективе, а пока… - Ну что же, мистер Королёв, – даже не оглядываясь. Ньюман чувствовал, что аватар стоит за его спиной. – Вы готовы к эксперименту? Наша милая Эйва уже заждалась!

***

Ей казалось, что сердце сейчас выскочит у нее из груди. Каждый взмах крыльев Сивин, каждый ее вздох отдавался в голове, а при одном воспоминании о красивом бархатистом голосе, который прозвучал в ответ на ее призыв, Ло начинала улыбаться, как умалишенная. Котенок… Он назвал ее Котенком, как всегда называл. А еще «моя маленькая девочка». Моя! Сивин предостерегающе закричала, чувствуя, что руки охотницы стали разжиматься, и Ло тут же мысленно дала себе пощечину. А ну приди в себя! Не хватало еще замечтаться и упасть с икрана! Мысли ее вновь перескочили на Сивин, и охотница в который раз провела ладонью по гладкой рыжей шкуре своей банши, коснулась пальцами широких изумрудно-зеленых полос. Как же Милашка провела эти месяцы? Как выживала? - Кисонька моя… Сивин вновь коротко вскрикнула, и Ло почувствовала короткий импульс, от которого по затылку растеклось приятное тепло. Банши отвечала ей, как отвечала всегда. И несмотря на все ужасы, что им обеим пришлось пережить, их связь за это время лишь окрепла. Летящий следом за рыжей банши Кексик коротко рявкнул, привлекая к себе внимание, и Ло, повернувшись к нему, издала горловой звук, больше похожий на птичий клекот. «Я вижу тебя, малыш. Не думай, что я про тебя забыла! Ты мне бесконечно дорог. Однако я обещала вернуть тебя хозяину, и сегодня я это сделаю. Так будет лучше. С ним тебе будет хорошо…» Икран, словно услышав ее мысли, хлопнул крыльями и чуть отстал. Ло же, решительно выпрямившись, опустила взгляд, внимательно вглядываясь в проплывающие под крыльями Сивин кроны деревьев. На горизонте уже виднелись монументальные арочные скалы, а где-то там, далеко под ними, сокрытое в электровихре, тянулось к небу Древо Души. О, как бы Ло хотелось опуститься возле него на колени, коснуться нежных побегов, раствориться в тишине и покое. Почувствовать себя дома. Но, увы – Древо для них теперь потеряно, а соваться на плато смертельно опасно. К счастью, вагончик ученых все же находится от него на достаточном удалении, так что можно не опасаться быть пойманной. Свет Полифема постепенно мерк, а на землю опускались густые сумерки. До затмения оставалось совсем недолго, и охотница привстала в стременах, направляя Сивин к земле. Она запрещала себе думать о том. Что будет, если Майлз все же не сумеет придти. Впрочем, думать о том, что будет, если он как раз таки сможет выбраться и они увидятся, она тоже боялась. А вдруг он решит пленить ее и вернуть в город? Вдруг он теперь на стороне Ньюмана? Сивин стрелой влетела под раскидистые кроны деревьев, и на охотницу навалилась удушающая жара тропического леса, словно смыв все глупые мысли. Майлз на стороне Ньюмана? Что за бред?! А даже если и так, то что с того? Полковник захочет вернуть ее в город, сделает своей пленницей? Да пожалуйста! Она сама с радостью протянет ему руки, сама позволит надеть на себя ошейник! Что угодно, что угодно, лишь бы быть с ним!!! От отчаянных мыслей ее отвлек матовый металлический блеск. Вагончик! Заставив Сивин чуть отклониться, Ло направила ее к бывшему лагерю ученых, от которого остался лишь этот пустой вагончик. Его стены частично был затянуты вьющимися растениями, а растения, которые вытоптали многочисленные УМП и солдаты, только-только начали восстанавливаться. Впрочем, природа скоро возьмет свое, и спустя пару-тройку месяцев это место уже будет невозможно найти. Стены жилого модуля покроются растениями, а поляну затянет веерными папоротниками и другими растениями нижнего порядка. Пандора скроет все следы и спрячет страшные воспоминания… Вот только как вытравить их из памяти? Разорвав связь, Ло соскочила с икрана и, подойдя к жилому модулю, коснулась теплого металла ладонью. Сколько же времени прошло с того момента, когда тут кипела жизнь? Всего пара-тройка месяцев? А кажется, что десятки лет. Она помнит всех, кто жил в этом модуле, помнит, как они помогали ей, как она помогала им. А теперь помнит еще и смерть одного из них… Как ей теперь жить с этим? Она заставила себя вспомнить лицо Макса, постаралась вызвать в себе жалость, но тут же поняла, что это бесполезно. Сейчас ее мысли занимал лишь один человек. Нет, не человек – рекомбинант. «А вдруг он не придет? А если придет, то что ему сказать? Привет, я скучала? О, Эйва, какая же я дура!!!» - Ло отдернула руку и торопливо прижала ладони к лицу, зажмурилась. Ну что за идиотские мысли лезут в голову? Ты же так хочешь его увидеть, ты столько слез пролила с того момента, как вы расставили! Так радуйся, глупая, ведь вы скоро увидитесь! День померк окончательно, а растения, напротив, начали наливаться мягким голубоватым светом. Затмение. Ей показалось, что она услышала шаги, но тут же себя одернула: не выдумывай! Этот древний лес полон звуков, полон голосов животных и ты при всем своем желании не сможешь вычленить звук шагов… Сивин вдруг коротко вскрикнула и тут же въедливо зашипела. Ей вторил ее более крупный собрат, только он не шипел, а скорее мурлыкал, словно увидел кого-то, по кому так скучал. «Не может быть…» Словно во сне Ло повернулась, медленно отняла от лица руки и подняла голову. …Их разделяло всего несколько шагов. Она не знала, как высокий широкоплечий рекомбинант сумел так бесшумно подкрасться к ней, да и не хотела знать! Ведь это же все равно сон. Видимо, она задремала – неудивительно, ведь она так устала за последние дни и недели. Но главное не спугнуть этот сон, ведь он так прекрасен! Ло‘ота не сводила глаз с лица своего любимого, утопала в его желто-зеленых глазах, в которых отражались сотни огоньков, кои Эйва щедра раскидала вокруг. Крохотные искорки-пятнышки вспыхивали на его коже, рассыпались по широченным плечам звездопадом и стекали к кончикам пальцев. Его коса черной змеей спускалась по плечу, а на коротком ежике на макушке поблескивали капельки влаги: рекомбинант явно пробирался сквозь заросли и его окатило водой, ведь недавно был дождь… Губы Ло дрогнули, а потом… А потом она бросилась вперед, тут же споткнулась о какой-то невидимый в траве корень и если бы реком не успел ее подхватить, то она бы рухнула к его ногам. - Осторожно! – прижав к себе невысокую тоненькую малышку, Майлз до боли в глазах всматривался в ее лицо. О, как же много он хотел ей сказать! Но все, что сейчас мог – молчать, сжимая в руках свое самое главное сокровище. – Ты… - Я тебя вижу… - Ло медленно подняла руку и осторожно коснулась ладонью щеки рекомбинанта. – Я тебя вижу… Я тебя вижу! И в эту секунду словно рухнула стена отчуждения, рассыпалась острыми стеклянными осколками, которые ранили в кровь. Но тем двоим, что сейчас с силой сжали друг друга в объятиях, было на это плевать! … Их губы сошлись изгиб в изгиб, словно две части причудливой головоломки, что вечно стремятся друг другу. Майлз, подхватив Ло под бедра, прижал ее спиной к стенке жилого модуля, приник к ней всем телом, последними частичками разума чувствуя, как тонкие руки Ло обняли его за шею, как ее ладонь проходится по колючим волосам на затылке, как ее хвост обвивается вокруг его руки, как она скрестила ноги у него на пояснице, от чего ножны больно вдавились в кожу. Но эта боль не отрезвила его, а лишь подтвердила: это не сон, твою мать! Наконец-то это не сон! Висящая на широком грубом ремне винтовка мешала ему, и Майлз, на мгновение отстранив Ло и поддерживая ее лишь одной рукой, второй торопливо перекинул оружейный ремень через голову, уронил оружие себе под ноги и тут же шагнул вперед, еще крепче прижавшись к своей любимой малышке. Та же, скользнув ладонями по его щекам, счастливо улыбнулась и вновь прошептала: - Я тебя вижу. Я тебя вижу… - И я тебя вижу, мое сокровище, мой котенок! – в эти секунды он вдруг до боли отчетливо понял, что на’ви вкладывали в это выражение. Это осознание до поры ускользало от него, но сейчас, слыша это признание из уст малышки Уилсон, он все понял. Я вижу тебя. Я вижу твою душу и все то, что ты чувствуешь. Я открываюсь перед тобой полностью. Вижу тебя и вижу в тебе. Он понимал, что у них катастрофически мало времени, и вместо того, чтобы заниматься ерундой, им стоило бы поговорить, ведь есть куча тем, которые следовало бы обсудить, в чем следовало бы разобраться. Однако ни рекомбинант, ни охотница не могли совладать со своими чувствами и не могли разорвать объятия, не могли оторваться друг от друга. Каждое их новое прикосновение, каждый новый поцелуй стирали очередной запрет, очередную преграду и выводили на передний план то, что они оба так долго подавляли в себе. Обжигающую страсть. Дикое, сводящее с ума желание. Безумную, но до крика болезненную любовь. - Я так скучала по тебе, мне тебя так не хватало… - Ло бессвязно шептала это, касаясь губами кожи своего любимого и чувствуя, как на ее шее остаются его огненные поцелуи. – Я не могу без тебя, я умру без тебя, мой… Она замолчала, даже в эту секунду не решаясь произнести то, что так хотела. Майлз, почувствовав, что что-то не так, поднял на нее взгляд, всмотрелся в такие родные черты и прошептал: - Ты до сих пор боишься меня, глупая? - Я боюсь тебя потерять… - она было опустила взгляд, но реком тут же подался вперед и прижался лбом к ее лбу, закрыл глаза, и Ло’ота, тоже зажмурившись, выдохнула отчаянно: - Я так боюсь тебя вновь потерять, мой… Мой любимый!!! - Ты не потеряешь меня, моя маленькая. Никогда! – он усмехнулся и, скользнув губами по щеке Ло, шепнул: - Я не оставлю тебя, моя любимая малышка. Слышишь меня? Не оставлю! Ло’ота сама повернула голову, поймала губами губы Майлза, словно стремясь стать его дыханием, его жизнью! Теперь между ними не осталось секретов, не осталось каких-то тайн. И хотя они по-прежнему были по разные стороны баррикад, все это было уже не важно! Ему казалось, что мир вокруг покачивается, а падающие с небес редкие капли дождя испаряются с кожи, едва только касаются ее. Не в силах сдерживаться, он с силой рванул вычурное нагрудное украшение Ло, состоящее из множества крохотных ракушечек. Тонкие нити, которые скрепляли их, не выдержали такого надругательства, и украшение тотчас распалось, рассыпалось по земле. Однако ни самой Ло, ни тем более Майлзу не было до этого никакого дела. Реком, опалив жарким дыханием тонкие ключицы Ло, прижался щекой к повязке на ее плече, бесконечно нежно прикоснулся губами к свежим бинтам. Эту боль тоже нужно будет пережечь в себе. Ведь его девочка пострадала из-за него. Однако мысль пропала, как пропадает предрассветный туман, испаряясь под лучами солнца, когда он опустился ниже, прошелся поцелуями по уже зажившим шрамам и прикоснулся губами к самому чувствительному участку груди своей любимой девочки. Выгнувшись, Ло запрокинула голову, с силой прикусила губу в напрасной попытке сдержать стон. От нее ничего не осталось. Лишь стекающие по коже ледяные капли дождя, тонкие изящные пальцы, обжигающее дыхание и ласка, которая сводила ее с ума. Ей казалось, что все те годы, что разделяли их, стерлись, пропали, а они снова стали собой. Она узнавала каждое прикосновение, каждое движение. Узнавала его запах, его тихое гортанное рычание, полное сладостной боли и сводящего с ума желания, узнавала его руки, его губы и его взгляд. Это он! Это Майлз! Все это происходит с ним! - Это не сон… Тонкие пальчики Ло скользнули по его плечам, начав расстегивать пряжки разгрузочного жилета. Длинная черная коса рекомбинанта попалась ей под руку, и Ло’ота отстранено подумала: то, что сейчас случится, тоже произойдет как у людей – без тсахейлу, без единения разумов, ведь они по-прежнему враги, им нельзя узнавать мысли и воспоминания друг друга… Однако это осознание не вызвало горечи. Плевать, на всё плевать! Они сумели обмануть саму смерть, они снова вместе, а остальное не важно! Рука рекомбинанта скользнула по ее ноге, заходя под тяжелую многослойную повязку. Ло подалась к нему навстречу, чувствуя, как красивые тонкие пальцы Майлза прошлись по внутренней поверхности ее бедра, поднялись выше и… И вдруг он остановился, вскинулся, а после, убрав руку, коснулся пальцами гарнитуры, активируя ее. - Полковник на связи… Да… Твою же мать!!! Сейчас буду! Он перевел растерянный взгляд на Ло. - Котенок, я… - Все хорошо, тебе пора, я знаю, - она отстранилась, вынуждая Майлза отпустить ее, а после стыдливо прижала ладони к груди. – Иди. - Черт! – с силой ударив кулаком по гладкой металлической стене, рекомбинант наклонился к Ло, обхватил ее одной рукой, вновь прижал к себе. – Прости меня, моя малышка! - Нам никогда не хватает времени, - грустно улыбнулась она. – Ничего. Мы еще увидимся? - Естественно! «Отдай ей гарнитуру». Спохватившись. Майлз торопливо отстранился и вытащил из кармана средство связи. - Держи. Она слабенькая, но я сейчас все равно по большей части охраняю яйцеголовых возле этого вашего Древа Души. Если ты подойдешь поближе, то сможешь со мной связаться. Она настроена на закрытый канал связи, так что нас не отследят. - Спасибо… - сжав гарнитуру в кулаке, Ло решилась поднять взгляд на любимого. – Ты охраняешь Ньюмана, да? - А кого же еще?! – оскалился реком. – Лучше бы я утопил его в океане! «Завязывай с лирикой, пацан! Парни без тебя не справятся!» Мотнув головой, Майлз осторожно поднял голову Ло за подбородок, коснулся ее губ и наконец отступил. - Мне пора, мой котенок. Улыбнешься мне? Слезы уже покатились у нее по щекам, но охотница тепло улыбнулась и шепнула в спину уходящему рекомбинанту: - Я всегда буду тебя ждать, любимый. Помни это.

***

Майлз знал, что нельзя оборачиваться, но все же на самой границе густых зарослей не выдержал и оглянулся. Она стояла на том же месте, где он ее оставил: прямая, как стрела, такая же несгибаемая, непокорная – проще сломать, чем согнуть. Воительница… Нет! …Он покачнулся, переступил, чтобы не упасть, и вновь поднял взгляд. По ее щекам катились слезы, губы были плотно сжаты, а сцепленные пальцы побелели от напряжения. Тогда, шестнадцать лет назад, он отступил в темноту ангара, оставив ее в ярко освещенном коридоре. И тогда она тоже стояла так: прямая, но одинокая. Бесконечно сильная, но до отчаяния слабая, нуждающаяся в плече, на которое бы могла опереться. И она плакала так же беззвучно, а капающие с щек слезы впитывались в ее белую простенькую блузку… - Да что б тебя!!! Порывисто развернувшись, полковник зашагал в обратную сторону. Он прекрасно знал, как сейчас выглядит со стороны: черные брови сведены на переносице, хвост извивается змеей и хлещет по ногам, уши плотно прижаты к голове, а клыки обнажены на полную длину. И окажись на месте девчонки любой – кто угодно, даже кто-то из его отряда, он бы в ужасе отпрянул, ушел с его дороги, но она… В два прыжка преодолев расстояние, которое разделяло их, Куоритч схватил Ло, сомкнул пальцы на ее плечах и привлек к себе, сжал в объятиях так сильно, что худенькая на’ви всхлипнула от боли, заставив его чуть ослабить хватку. Но он не дал ей обнять его, а тут же отстранил, обхватил ладонями ее лицо и припал к этим мокрым от слез губам, не в силах оттолкнуть ее, не в силах остановиться! В эти секунды он до исступления ненавидел того, второго, с которым он делил это тело. Ненавидел себя за то, что не может преодолеть эту слабость, не может вырваться из этого капкана, из плена этих тонких рук и до упоения сладких губ. Ненавидел ее за эту ласку на грани отчаяния, ненавидел за то, что она все эти годы ждала его, ненавидел за эти слезы и внутреннюю силу! Ненавидел ее! Ненавидел… Любил… Как же сильно он ее любил!!! - Ты моя… - наушник в ухе разрывался от сообщений. Их время истекло еще несколько минут назад, и полковник это прекрасно понимал. И едва ли отстранившись, он прорычал эти слова, задевая клыками соленые от слез губы своей любимой малышки, своего котенка: – Ты моя! Ты всегда будешь только моей!!! Ты поняла меня?! Ты моя!!! Еще одно судорожное касание, еще один отчаянный поцелуй, и Куоритч с силой оттолкнул ее, так, что Ло не сумела удержаться на ногах, а он сам, уже больше не оглядываясь, зашагал к месту, где она оставила икранов. Черно-рыжий икран, увидев хозяина, вновь зашипел, выгнул шею и протянул к нему нервные отростки. Рекомбинант, сотворив тсахейлу, одним движением уселся в седло, и Кексик шумно взлетел. Сивин повернула к нему голову, вскрикнула жалобно, но не тронулась с места, хотя явно признавала черного икрана своим вожаком. Однако тот не позвал ее, а потому маленькая рыжая банши осталась на поляне, а после и вовсе неловко заковыляла к распластавшейся на вытоптанной земле охотнице, подтолкнула ее головой, словно большая ласковая кошка. Затмение кончилось, и солнечные лучи, пробившиеся из-за туч, заскользили по голой спине Ло, запутались ее волосах и рассыпались сотнями искр в рассыпавшихся по траве черных ракушках от разорванного нагрудного украшения. Плечи охотницы вздрагивали от беззвучных рыданий, а с саднящих от укусов губ срывались судорожные слова, которые бальзамом проливались на израненную душу ученицы тсахик. - Я твоя, Майлз! Я только твоя!!!