Путь к свободе 2 "Не враг"

…Тот разговор на мертвом пляже центрального острова не давал ему покоя. Куоритч, нервно хлеща себя хвостом по ногам, быстро шел по коридору, практически не реагируя на приветствия попадавшихся на пути солдат. Он видел в их глазах восхищение пополам со страхом. Словно вместе со званием Ньюман вернул ему и уважение подчиненных, и страх гражданских. Нет, конечно, он понимал, что погоны ему на плечи вернул Сандерс, но и заслуга начальника лаборатории была огромна. Именно он подтолкнул заместителя директора Корпорации на Пандоре сделать это. И, думается, смещение генерала Ардмор с поста планетарного главнокомандующего - тоже его рук дело. Он шел быстро, но в его движениях не было суеты - лишь легкая нервозность, которая не касалась конкретно никого, но вместе с тем – каждого, кто попадался ему на пути, будь это рядовой, который спешил с поручением своего командира, кто-то из разнорабочих, коих в строящемся городе было в достатке, или же кто-то из научных сотрудников, за какой-то надобностью покинувший лабораторный комплекс. Ему казалось, что все они праздно шатаются, в то время как одни должны быть на постах, вторые на стройке, а третьи и вовсе не должны покидать свою часть базы. Подобные чувства он испытывал всегда, даже тогда, много лет назад, когда только прилетел на Пандору и принял командование над Адскими вратами. Тогда он тоже считал всех и каждого лентяями и не стеснялся в выражениях, если у него возникала хотя бы тень сомнения в том, что сотрудник отлынивает от выполнения своих прямых обязанностей. Впрочем, конкретно в данном случае полковник знал истинную причину своей нервозности. Кевин, черт его подери, Ньюман! Именно он заставлял его раз за разом перетягивать себя хвостом по ногам так, что удар чувствовался даже сквозь плотную ткань штанов. Чертов Ньюман! «Ты знаешь, что делать в этом случае» - сказал тогда начальник лаборатории и полковник, увы, знал. Слишком хорошо знал. Он понимал, что тех, кто задает ненужные, а порой и опасные вопросы, обычно убивают. И сейчас он был искренне рад, что никто из бойцов не раскрыл рта, а молча приступил к зачистке территории. Однако он не мог гарантировать, что солдаты будут держать язык за зубами и дальше. Лишь в одном своем бойце он был уверен на все сто. Прагер сопровождал его на этих испытаниях. И в том, что он будет молчать, чтобы не случилось, Куоритч не сомневался. А если он кому-то и проговорится, то лишь Здинарск. А та всегда отличалась двумя качествами: молчаливостью и преданностью своему командиру. То есть ему, полковнику Куоритчу. Его вновь затопило горечью, стоило ему только вспомнить о своих погибших бойцах. О, как же ему не хватало молчаливого Манска, крепыша Александра, хитрого Джа и несдержанного на язык Лопеса! А при одной только мысли о старине-Лайле Куоритч чувствовал, что у него начинает болеть в груди, точно в сердце вдруг вонзили раскаленную спицу. И хотя он понимал, что каждый из его погибших бойцов уже отомщен, но боль от этого никуда не девалась. И не денется. Она навсегда останется с ним, пока он сам не падет от руки какого-то синего аборигена. Понимая, что мысли у него потекли в совершенно не том направлении, он заставил себя собраться. Ему есть что обсудить с начальником лаборатории. Полковнику откровенно не нравилось то, чем ему приходилось заниматься. Не нравились эти подковерные интриги, но он понимал, что иначе никак. Времена изменились. Люди – изменились. И он сам изменился. А потому все, что он мог - это принять новые правила игры. И постараться не облажаться. Тогда, пару дней назад, Ньюман тоже сдержал свое слово: рекомбинант своими глазами видел, как несколько дронов, что до этого кружили над островом, разлетаются в стороны. И можно было не сомневаться, что спутники по приказу начальника лаборатории тоже уведены в другие секторы. А потому никто, кроме тех, кто принимал непосредственное участие в зачистке, не видел клубы дыма и языки пламени, в которых скрылись хижины меткаинов и вся уцелевшая растительность. И вспоминая, как он наблюдал за солдатами с огнеметами, Куоритч вновь поймал себя на мысли, что если бы кто-то из высшего командования стал свидетелем этого действа, то под трибунал пошел и он, и Ньюман, и, скорее всего, Сандерс. Хотя на счет последнего у полковника были большие сомнения. Такие штабные крысы всегда умудряются выходить сухими из воды и думается, если бы запахло жареным, то функционер Корпорации предпочел бы мгновенно отвернуться от своего протеже и его цепных псов, бросив их на произвол судьбы. А если бы понял, что начал тонуть сам, то не преминул бы утянуть на дно всех тех, кто был причастен к его преступлению. «Нежели даже у тебя проснулась совесть?» «Она и не засыпала, если ты не замечал, пацан!» «Мне это удивительно». «Почему же? Считаешь меня таким херовым?» «Да». Куоритч беззлобно усмехнулся: «Я всего лишь солдат. Не более и не менее этого». «Знаю. Но мне мерзко ощущать себя…» «Кем?» - полковнику едва ли не впервые за все это время стало интересно послушать, что скажет этот мальчишка, с которым ему приходилось делить тело: - «Кем ты себя ощущаешь, сынок?» «Не знаю», - честно признался Майлз: - «Но мне мерзко от всего того, что происходит. Мерзко в первую очередь от того, что я не понимаю мотивов этого гандона. Я не верю в его благородство. И хотя он пытается убедить меня в том, что преследует благую цель, но…» «Ньюман тот еще козел, но пока он играет на стороне людей – все в порядке», - полковник на мгновение прислушался к себе, силясь понять, верит ли он сам в том, что говорит. «Но почему-то я сомневаюсь, что он согласится сдохнуть за человечество, как это сделал ты». «Естественно!» - по тонким, красиво очерченным губам полковника скользнула презрительная усмешка, - «Такое дерьмо не дохнет и не тонет!» «Это точно. Пусти меня, я сам хочу поговорить с этим скользким типом». «Только держи себя в руках, мой мальчик». …Майлз угрюмо кивнул. Ему и в самом деле порой не хватало выдержки. Вот чему ему стоило бы поучиться у мертвого Куоритча. Тот великолепно владел собой в любой ситуации, не позволяя гневу или ярости затопить свое сознание. А еще он вдруг поймал себя на мысли, что их личности все больше и больше сливаются, как и предсказывал полковник. Еще немного, и они станут одним неделимым целым. Единой личностью, соединившей в себе память и чувства двоих людей. Свернув в очередной коридор, Майлз остановился перед двустворчатой дверью из матового стекла. «Помни что недавно говорил пацану: не верь этому ублюдку». «Естественно!» Толкнув дверь, рекомбинант шагнул в полутемное помещение. Все прошлые разы, когда он вынужден был приходить в этот кабинет, он чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого притащили к директору. Однако сегодня он ощущал себя совершенно иначе: более спокойно, более уверенно. Ньюман теперь слишком сильно зависел от своего цепного пса, равно как и он сам зависел от него. Они уже давно в одной лодке. А потому точно не стоит лишний раз ее раскачивать. Остановившись посреди комнаты и заложил руки за спину, Майлз внимательно посмотрел на сидящего за столом человека. Кевин, который сразу по возвращении на базу предпочел перейти в человеческое тело, широко улыбнулся гостю. Впрочем, в его улыбке, как и всегда, было очень мало теплоты и очень много сарказма, а еще плохо скрываемого самодовольства. Однако в это утро Ньюман выглядел так себе: под глазами у него залегли глубокие круги, а кожа казалась иссушенной. Реком догадался, что это последствия длительного пребывания в пси-блоке, через который операторы и соединяются с аватаром. А ведь Ньюман пробыл в аватаре очень долго, вдруг подумал он. Неделю минимум! Кевин, словно прочитав его мысли, заговорил: - Дерьмово переходить из тела в тело. Ощущения такие, словно тебя пропустили через мясорубку. Даже сознание начинает плавать, а уж про общее физическое состояние я и вовсе промолчу. Не представляю, как Салли неделями находился в аватаре! - Салли все же бывший морпех, - пожал плечами реком. – Морпехи – крепкие ребята. - Уверяю тебя, полковник, моя физическая подготовка ничуть не хуже, а то и лучше любого из твоих солдат! – презрительно фыркнул Кевин, но тут же вздохнул: - Но даже самое совершенное тело сдает, если несколько дней лежать неподвижно. - Почему вы все еще не предусмотрели какие-то апгрейды для подобного? - Работа над этим идет, – пожал плечами начальник лаборатории. – Однако это не первостепенная задача. К тому же долгое соединение с аватаром дает в первую очередь проблемы с психикой. А потому мы по-прежнему настойчиво рекомендуем своим операторам проводить в аватаре не более двенадцати часов, после чего делать перерыв как минимум на сутки. И да, если ты скажешь, что я херово выгляжу, то тебе не поздоровится. Рекомбинант хохотнул: - Ты херово выглядишь, Ньюман! Но не парься, ты и до этого не выглядел хорошо, так что все норм. - Я никогда не понимал плоский солдатский юмор, – Кевин, отмахнувшись от слов рекомбинанта, точно от назойливой мухи, однако через секунду уже стал серьезным: - Ладно, давай оставим этот обмен любезностями и вернемся к нашим проблемам. Острова зачищены? - Так точно. Кевин внимательно посмотрел на рекомбинанта и проговорил: - Вижу, тебе есть что сказать? - Мы уничтожили хижины, а также добили всех выживших животных и сожгли все, что способно было гореть. - Но тебя что-то волнует, не так ли? - Я видел, что химия не подействовала на некоторые виды водорослей и полипов, на моллюсков и некоторые наземные растения. Ты же это учел? - Естественно, – кивнул Кевин. - Мы с мистером Сандерсом внимательно изучили всю информацию, а после составили отчет, который удовлетворит совет директоров Корпорации. - И в этом отчете нет ни слова правды, конечно же? - Ммм, - Ньюман потер подбородок. – Соотношение лжи и правды там тридцать к семидесяти, пожалуй. Я даже упомянул, что некоторые виды моллюсков пережили обработку химикатами, но после погибли. - Спрятал большую ложь прикрыв ее маленькой ложью? - Именно так! – довольно кивнул Ньюман. Теперь ждем решения и новых директив. А пока что мы можем продолжить заниматься моими исследованиями. - Продолжишь шантажировать дерево? – усмехнулся Майлз, на миг сверкнув длинными клыками. - Да, – Вновь кивнул начальник лаборатории. – Готовься. Завтра отправляемся в лес. Мне не терпится приступить к исследованиям. Одно из так называемых Древ Души уничтожено. И мне очень интересно, как на это отреагировала наша дорогая Эйва. Несмотря на вопросы, которые крутились в голове, Майлз молча развернулся и пошел к выходу. Однако уже у самых деверей обернулся и вновь посмотрел на начальника лаборатории, который прижал сломанную руку к груди, баюкая ее. - А ты думал о том, что будет, если твоя ложь вскроется? - Когда всё вскроется, то мне уже ничего будет бояться, – самодовольно улыбнулся Ньюман и вновь провел пальцами по лангету. – Потому что к тому времени я поднимусь на такую высоту, куда не допрыгнет никто из нынешних директоров Корпорации!

***

Уже идя по коридору, рекомбинант вновь было задумался о произошедшем на островах и о том, что сказал ему Ньюман, но тут же остановил себя: хватит. Ты простой солдат, ты всего лишь оружие, призванное убивать во имя благой цели. Так что не лезь в игры сильных мира сего. Ньюман с Сандерсом затеяли сложную партию, в которой слишком много неизвестных и всё, что ты сейчас можешь сделать - это не подставиться и не подставить своих людей. К тому же, как бы там ни было, как бы ты не относился к начальнику лаборатории, в уме ему и в самом деле не откажешь. И он одержим своим делом – это самое главное. А если что-то пойдёт не так, то никогда не поздно сломать ему вторую руку… Или шею. Ведь человеческие тела такие хрупкие… Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул и, подняв голову, прищурился. По его лицу скользнула тень, а через секунду он понял, что вокруг сгущается мрак, наливаются чернотой, а небеса стремительно темнеют, как и всегда в это время. Между Полифемом и Пандорой встала Альфа Центавра-B, и наступили сумерки. Затмение… «Затмение!» Едва подумав так, он понял, что его словно молнией пронзило. Та девчонка, мисс Хуань, говорила, что они с мисс Уилсон должны были связываться в час затмения. В любой день, но именно в затмение. Каждое движение вдруг стало даваться ему с огромным трудом. Словно преодолевая сопротивление, как бывает, когда находишься в толще воды, Майлз сунул руку в карман, вынул гарнитуру, включил ее и вставил в ухо крохотный наушник. И в ту же секунду почувствовал, что у него из груди вышибло весь воздух, ведь в «капельке» зазвенел нежный женский голос: - Инду? Инду, ты слышишь меня? Прием! Этот голос он бы не спутал ни с каким другим. Именно его он уже десятки раз слышал во сне, именно образ обладательницы этого звонкого голоска приходил к нему в воспоминаниях и тех фантазиях, о которых не принято и недостойно говорить. Именно её он так жаждал услышать… Так жаждал… Так желал… Не принадлежа более себе, Майлз поднес руку к шее и, зажав контакты гарнитуры, хрипло выдохнул: - Котенок?.. Незадолго до этого. - Так значит, мы отправимся к городу небесных демонов? Ка’ани, подтянув упряжь на Звездном, обернулся к Ло, которая в эту минуту уже уселась в седло. Здоровенный черный икран шумно расправил крылья, но воля наездницы сдерживала его, и он, громко вскрикнув, успокоился. - Да, мы полетим к Плацдарму. Невольно охотник залюбовался своей спутницей. Ее черные волосы расплескались по плечам, тяжелое украшение из черных ракушек скрывало грудь, а длинная набедренная повязка была сплетена из темных водорослей, а потому тоже казалась черной. Черным был и икран Кэа Тэап. Черным, с ярко-рыжими полосами, точно всполохами огня на черной гладкой чешуе. В эту секунду Ло казалась охотнику вещественной, неприступной тсахик, словно пришедшей из древних песен. И Ка’ани был счастлив, что знаком с ней. И был бы еще более счастлив, если бы эта гордая тсахик приняла его руку и стала с ним одним целым. Помотав головой, он отбросил эти мысли и, усевшись в седло, сотворил тсахейлу. - Тогда веди меня, Кэа Тэап. Ло’ота, больше не говоря ни слова, подняла своего икрана в воздух. Несмотря на то, что вторая рука у нее по-прежнему практически не действовала, она без труда справлялась с этим крупным банши. Впрочем, Ка’ани помнил, что Ло была одной из лучших наездниц в клане. Она не слишком хорошо обращалась с луком, не умела ткань, но великолепно пела и еще лучше управлялась с икранами. И если раньше он думал, что она хорошо управляет лишь своей крохотной рыжей Сивин, то теперь, глядя на то, с какой легкостью она заставляет совершать сложные маневры этого огромного черного икрана, охотник понял, что ошибался. Ло в совершенстве овладела этим искусством и, пожалуй, теперь даже превосходила его. - Мы полетим к самому городу? – он прекрасно понимал, что это окончится гибелью, но почему-то ни на миг не сомневался, готовый, если придется, даже погибнут рядом с Идущей в Огонь. - Нет. Держась за упряжь одной рукой, Ло привстала в стременах, и Кексик, повинуясь ее мыслям, тут же заложил крутой вираж, обходя огромную ветвь гама-дерева. Он взлетал так легко, словно и вовсе не чувствовал веса своей наездницы. - Мы лишь подлетим к городу, но останешься в сени леса. Ты будешь с икранами, а я пойду пешком. Мне нужно подойти как можно ближе, иначе мне не удастся связаться с нашими союзниками. - Но это опасно, Ло’ота. - Это смертельно опасно, брат мой, – грустно улыбнулась охотница. – У меня будет совсем немного времени, прежде чем сигнал перехватят. Но я должна успеть. Более того, в процессе я буду дублировать информацию тебе. - Что делать? - Я захватила средство связи и для тебя. Когда я узнаю нужную информацию, то у меня будет несколько минут на то, чтобы убраться. Но я на ходу все расскажу тебе, так что держи гарнитуру включенной. Если бы я была сильна в программировании, то я бы перепрошила эту гарнитуру, чтобы ты сразу мог слышать мой с Инду разговор. Но, увы, этого я не умею. Так что я просто передам тебе информацию. И даже если меня поймают, а меня скорее всего поймают, то ты уже будешь знать, что тебе делать дальше. - Это очень плохой план, Кэа Тэап. - Другого нет, – пожала плечами охотница. – Я все же надеюсь, что мне удастся сбежать. Но ты не должен выдвигаться мне на встречу, слышишь? Ты не должен подвергать себя опасности!!! И добавила, точно надеясь вложить это в голову своего спутника: - Ты нужен клану, Ка’ани. Ты нужен им! Ты один из лучших таронью, ты способен обучать молодёжь. Если случится так, что меня поймают, то убеди Мо’ат и оло’эйктана уйти вглубь леса. Мо’ат не захочет покидать Эйву, не захочет отходить далеко, но убеди ее. Это сможешь сделать только ты и… Она помолчала и едва слышно добавила. - И со временем именно ты займешь место лидера. Ты достоин быть оло’эйктаном, Ка’ани. - Как и ты достойна сесть у ног Эйвы, Ло’ота. Он заставил Звездного подлететь ближе и широко улыбнулся своей спутнице. - Ты вернешься, Кэа Тэап. И мы отправимся к другим кланам. Мы предупредим их о том, что небесные демоны могут атаковать. Кланы не послушают меня, простого таронью, но послушают Идущую в Огонь. Ло, горько усмехнувшись, лишь покачала головой. Ей до сих пор была непонятна эта фанатичность, хотя она уже смирилась и приняла свой нынешний статус, который вознес ее на недоступные до того вершины. И она не сомневалась, что Ка’ани прав. К тому же они и в сам деле должны предупредить другие кланы. Ведь кто знает, какие эксперименты Ньюман еще захочет провести. Вместе с тем на душе у нее было горько и пусто. Какое-то странное чувство гложило ее с того самого времен, как они покинули острова и Ло не могла понять, что это. Словно... Словно она что-то забыла, что-то упустила, но что? Люди провели испытания на островах, это понятно. И теперь рифовые племена еще не скоро смогут вернуться на те острова, если вообще когда-нибудь смогут. Но что же еще? Что люди могли натворить такого, чтобы навредило рифовым племенам? Так и не сумев разобраться, Ло помотала головой, отгоняя навязчивые мысли, просто запрещая себе об этом думать! Она и так запрещает себе думать о многих вещах. О том, что от нее отвернулась Мо’ат, о том, что она играет на две стороны, о Майлзе… Ей захотелось отвесит себе пощёчину, лишь бы выгнать из головы мысли о нем. О, как бы она хотела, чтобы на ее поимку отправился именно он! Она бы тогда с радостью отдалась в его руки и даже если бы он сразу же застрелил ее, то она бы умерла счастливая: умерла у него на руках, умерла от его руки! Это ли не счастье? Ведь еще тогда, много-много лет назад она это знала – призналась сама себе, и сейчас ничего не изменилось: из его рук она готова была принять даже смерть. - Надеюсь, ты понял меня? – она с немалым трудом отринула эти мысли и сумела взять себя в руки. – Я передам тебе информацию и постараюсь увести погоню в сторону, чтобы тебя не обнаружили. А когда люди уберутся, только тогда лети домой, – и тут же довольно резко добавила: - И не вздумай ждать меня! Это война, Ка’ани! И если ценой одной жизни мы сумеем спасти все прочие, то так тому и быть!

***

Идя по мягкой траве, Ло показалось, что она вернулась на несколько месяцев назад. Тогда, после первой атаки на деревню, она шла здесь же - подавленная и обреченная, готовая к тому, что ее убьют, готовая не вернуться, пропасть. Под ее ногами лежал тот же путь – в один конец. Вот только она сама была другая. Тяжелое нагрудное украшение тихонько позванивало, и Ло запоздало подумала, что зря не переоделась. Но почему-то раньше это даже не пришло ей в голову. Впрочем, какая разница, в чем ее поймают и притащат к Ньюману? «Интересно, а Майлзу понравился бы мой наряд?» Вспыхнув, она тут же отбросила эту мысль, но поняла, что невольно улыбается. Он бы точно сказал, что теперь она настоящая дикарка. Его непокорная дикарка… Но вот и бруствер, который нагребли бульдозеры тогда, много месяцев назад. Перебравшись через него, Ло сделала первый шаг вперед, а потом еще и еще. Недавно был дождь, а потому под ногами жирно чавкала грязь: смесь земли и пепла. Тут, на этом выжженной пустоши и по сей день ничего не росло, словно сама земля была отравлена присутствием чужаков. И кто знает, сумеет ли планета восстановиться. С немалым трудом добравшись до небольшого каменного плато, на котором ее тогда и взяли в плен, Ло подняла голову. Затмение. Она добралась вовремя. Поднеся руку к шее, охотница мгновение помедлила, а после включила гарнитуру, зажала контакты и коротко выдохнула: - Инду, ты слышишь меня? Прием. Больше всего на свете она боялась, что оператор аватара не ответит. Ло прекрасно помнила о состоянии девушки и понимала, что та может быть в медицинском крыле, более того – без сознания. Но все равно стоило попробовать. Стоило в очередной раз поставить на карту всё ради… Ради спасения этого чудесного, этого удивительного мира! Ведь, в конце концов, что значит одна жизнь, за жизни остальных обитателей Пандоры? Секунды тянулись до ужаса медленно, точно растягивались во времени. И когда Ло уже была готова отбросить гарнитуру, в наушнике вдруг послышался короткий щелчок, а потом раздался голос, который произнес лишь одно слово: - Котенок? Ло’ота покачнулась, с трудом удержавшись на ногах. Этого не может быть! Этого просто не может быть!!! - Майлз… - Ты недалеко от города? – голос в наушнике срывался от волнения. – Немедленно уходи оттуда! Сигнал сейчас засекут! - Майлз… - Ло все еще не могла поверить, что слышит голос своего любимого. – Это правда ты? - Правда, – в голосе рекомбинанта прозвучала плохо скрытая горечь. – Зачем ты подошла так близко к городу, глупая девчонка?! Надеялась связаться со своими? - Да, – Ло улыбалась, как блаженная. – А услышала тебя. - Как твоя рана? - Ты знаешь о ней? – удивилась охотница и тут же проговорила. – А, ты узнал от Норма… - Не важно! Ло представила, как в эту секунду рекомбинант с силой хлестнул себя хвостом по ногам, не позволяя себе расчувствоваться. – Уходи! Не вздумай оставаться на одном месте! - Я так по тебе скучала! – Ло’ота не могла себя заставить сдвинуться с места. – Майлз, я так боялась, что больше никогда не услышу твой голос, не увижу тебя… - Дуреха, если ты прямо сейчас не уберешься, то мы увидимся раньше, чем ты можешь ожидать! – горько усмехнулся рекомбинант. – Котенок, уходи прошу. В этот раз я не успею тебя спасти! - Хорошо… - Ло с трудом сделала шаг назад и тут же выдохнула отчаянно. – Мне так тебя не хватало! Майлз, я не могу без тебя! В наушнике повисло молчание, а после раздалось глухое: - И я не могу без тебя, мое сокровище, моя маленькая девочка… Прижимая одну ладонь к уху, словно крохотный наушник мог выпасть их него, Ло услышала далекий шум вертолётных винтов и шепнула: - Майлз, мне пора… Конвертоплан... – а после решительно добавила. – Завтра в это же время я буду ждать тебя у вагончика ученых, где ты… Тогда, где Макс… Ты понял. - Я понял. - Я буду ждать, – и, выдернув из уха наушник, отбросила его в сторону, а после, сорвав с шеи гарнитуру, поднесла к губам и почти прокричала: – Майлз, я всегда буду ждать тебя!!! Отшвырнув гарнитуру, охотница соскочила с плоского камня и бросилась бежать, прекрасно понимая, что до леса добраться она не успеет. Недавно был дождь, а потому почва под ногами была топкая, прилипала к ступням и мешала двигаться. Шум вертолетных винтов слышался все отчетливее и когда Ло оглянулась, то она увидела два «Самсона» в опасной близости. «Это конец». Она вдруг поняла, что ее даже не будут пытаться ловить. Стрелки просто откроют огонь, и она умрет здесь: упадет, обливаясь кровью, в эту жидкую грязь и умрет. Но… Но умрет счастливая! Ведь она услышала Его!!! Эта мысль словно прибавила ей энергии, и Ло с удвоенной силой рванула вперёд, добралась до бруствера, схватилась за торчащие сухие ветки и… И в ту же секунду услышала крик банши, а после над ней пролетела огромная тень и икран спикировал вниз. Вот только не привычный черно-рыжий, а… А небольшая рыжая банши с изумрудно-зелеными полосами! Сивин, взмахнув крыльями, звонко закричала. Ло’ота, кинувшись к ней, вскочила в седло, не заботясь о том, что оно толком не закреплено – съехало на бок за то время, пока Милашка была предоставлена сама себе. Времени на то, чтобы сотворить тсахейлу, тоже не было, а потому Ло, схватившись за нервные отростки банши, отчаянно крикнула: - Лети! Лети, Милашка, лети!!!