Путь к свободе 2 "Не враг"

…Он открыл глаза и тут же прищурился. Утро на Пандоре всегда было солнечным, но сегодня оно казалось особенно ярким. Проведя ладонью по лицу, он заставил себя подняться, сонно помотал головой, прогоняя остатки дремы, и тут же вздохнул: как же жаль, что это был всего лишь сон! На минутку он опустил веки, позволив себе вновь погрузиться в то блаженное видение: темные, усыпанные звездами небеса, тончайшие ветви Ивового Древа и Ее бархатная кожа. Он улыбнулся, обнажив острые клыки. В этом сне на Ней была лишь легкая набедренная повязка и немногочисленные украшения. Изящные запястья и щиколотки были связаны, но Она могла бы скинуть эти путы одним движением! Однако вместо этого Она покорно сидела у его ног и ждала - такая утонченная, такая послушная… Невообразимо желанная! «…Скользящие по гладкой коже мужские ладони, сплетение сильных гибких тел, мягкие женские губы, острые клычки, удивительные желто-зелёные глаза и глубокий переливчатый стон, полный желания и сладостной боли…» Зарычав, он усилием воли отогнал эти образы. Сегодня непростой день, так что соберись! За день до этого. - … Да, – эхом отозвался рекомбинант, а после повернулся к мальчишке спиной и, уже открыв дверь, бросил через плечо. – Шарлотту я помню. Понимая, что Куоритч сейчас уйдет, Паук торопливо воскликнул: - Подожди! Майлз остановился и оглянулся. - Что еще? Мальчишка судорожно пытался придумать тему для разговора. - А… А эта… Жница! Как она? Я помог Ло найти ее и поговорить с ней. Полковник повернулся и вновь скрестил руки на груди. - Ей уже лучше. Ее рана была инфицирована, но наши медики справились с воспалением, и Здинарск идет на поправку. Правда, вернуть ей глаз уже невозможно. Но ничего, у нее есть второй. Такая мелочь не остановит морпеха. Паук кивнул и шмыгнул носом. Он видел, что рекомбинант хочет что-то спросить, но не понимал, что именно. «Наверное, - подумал мальчик, - он хочет что-то узнать про Джейка». Конечно же, он отдавал себе отчет в том, что ему придется рассказать все и даже больше, но прямо сейчас он решил всеми силами избегать этой темы, хотя сам недавно уже выдал информацию, что Джейк хочет убить Ло. Так что, не дав Куоритчу задать вопрос, Паук торопливо заговорил, стараясь перевести разговор: - Я не думал, что Ло’ота прилетит. Она была с Ка’ани. Это один из охотников. Он сопровождал ее. Ее теперь зовут Кэа Тэап. - Что это значит? - «Та, что идет в огонь». Или «Идущая в огонь», – торопливо перевел фразу Паук и продолжил болтать: - Так вот, она даже раненая сумела оседлать илу и долго плыла под водой! Потому я и смог привести ее к Жнице… Реком скрипнул зубами. - Мисс Уилсон ранена? Что-то серьезное? - Она же теперь летает на твоем икране. Но прежде, чем она сумела подчинить его, он ее искусал. У нее одна рука почти не действует. Ронал сказала, что для того, чтобы рана зажила, ей нужен покой. Но Ло’ота вообще не отдыхала. – Мальчишка слишком уж по-взрослому вздохнул и добавил с немалой гордостью: – Она всех спасла! Майлз неимоверным усилием воли сумел сохранить невозмутимое выражение лица. О ранении Ло он уже знал, но о том, насколько рана серьезна, узнал только сейчас. «Почему ты мне не сказала о том, что ты ранена?! Почему не попросила у меня помощи, моя глупая маленькая девочка?!» - А еще она поссорилась с Джейком. Ну и вот… Вот. - Ясно. – Куоритч вновь отвернулся и коснулся ладонью сенсорной панели, открывая дверь. – Завтра мы отправимся в город. А пока отдыхай. Паук не выдержал и бросился к нему. - Погоди! Отец, подожди! – выкрикнул он и тут же отпрянул, отвернулся, пряча взгляд, и, помявшись, попросил: - Отпусти Кири. Ее поймали вместе со мной. Она… она ни в чем не виновата! - Я знаю, – усмехнулся реком. – Отпущу, не переживай. - Честно? - Я, в отличие от предателя Салли, всегда держу слово. Дверь бесшумно закрылась, и Паук остался один на один со своими мыслями. Невеселыми мыслями, что и говорить. И мальчик не понимал, от чего ему больнее. От того, что его мать забыли? Или от того, что он сам стал предателем? А предателем ли? Усевшись на пол, он с силой сжал ладонями виски. Он не предавал, нет, нет, нет! Он просто ушел! Каждый волен уйти! Каждый волен самостоятельно выбирать свою дорогу! И он выбрал. «Ты спас этого рекомбинанта, ты помогал Ло’оте, ты подставил Кири! И после этого ты еще смеешь утверждать, что ты не предатель?» Закрыв руками лицо, мальчик зажмурился. Ему хотелось закричать от бессильной ярости, хотелось отмотать время назад, вернуться в прошлое и все-все сделать иначе! Он бы не стал спасать отца, не стал бы помогать Ло, и тогда… И тогда все были бы мертвы. Паук вдруг с удивлением понял, что у каждого его действия были последствия. Он и в самом деле мог тогда не помогать рекомбинанту, обладавшему воспоминаниями его отца. Но тогда Куоритч не помог бы Ло выбраться из города, и она осталась бы там, а значит, не прилетела бы на острова и не уговорила бы Ронал и Тоновари увести племя подальше за рифы. Один шаг следовал за другим, и все они складывались в непрерывную цепочку следов - тот самый путь, о котором и говорила Ло’ота. И даже то, что он, Паук, решил примкнуть к людям, не делает его предателем. Ведь он… Человек. Паук отнял руки от лица и посмотрел на ладони, перемазанные кровью и остатками краски. Он рисовал на коже синие полосы в надежде стать похожим на на’ви. Он старался во всем подражать им, старался быть равным им, но все это было лишь игрой. На самом деле он бы не выжил, если бы ему не помогали, не поддерживали. Да что там – если бы у него всего-навсего разбился защитный экран на экзокомплекте, он бы просто задохнулся! Это аватары и местные жители могут дышать кислородом по нескольку часов без особого вреда для здоровья. Люди же и минуты не продержатся без маски. Обхватив колени руками, подросток тяжело вздохнул. Жалеть о принятом решении глупо. Его никто не толкал на это, он сам решил уйти. И даже Нейтири не виновата. Она всего лишь хотела отомстить за Нетейама. Око за око. Сын за сына. Все честно. По этому пути он должен идти сам. И если рекомбинант не соврал и в самом деле отпустит Кири, то хорошо. Едва подумав так, Паук улыбнулся. Отец не обманет его. Он ни разу его не обманывал и всегда был верен своему слову. Не соврет и в этот раз. Так что выше нос! Все будет хорошо. В это же время. Эта ночь далась ей очень тяжело. Слишком тяжело. Болело плечо, ныла спина, но хуже всего было ощущение страшной, невосполнимой утраты. Прижимаясь к гибкой шее икрана, Ло повернула голову в сторону летящего рядом Звездного и так внимательно разглядывала его седока, словно видела его в первый раз. Ка’ани же, хотя краем глаза и замечал, что его спутница смотрит на него, не рисковал к ней приближаться и даже заговаривать с ней. То, что произошло между ними на парящих скалах, напугало его. И сейчас он не знал, как себя вести. Еще недавно Ло’ота доверяла ему, а сейчас между ними словно выросла стена. И охотник не знал, удастся ли ему пробиться через эту стену. Или же теперь последняя из его клина и для него станет далекой, неприступной Кэа Тэап. Подумав так, он в который раз мысленно упрекнул себя за тот порыв, за ту поспешность. Что на него нашло? Зачем он сделал этот шаг?! Что вообще произошло, почему он вдруг стал видеть в своей соплеменнице нечто большее, чем просто ту, кто нуждается в помощи и защите? И вновь его окатило жгучей волной стыда: она доверяла ему! Она сама много раз это повторяла, не стесняясь просила о помощи, зная, что он не причинит ей вреда! А что сделал он? Воспользовался ее доверием? Предал это самое доверие? Привстав в стременах, охотник заставил банши взмахнуть крыльями и приблизиться к здоровенному черному икрану, на котором распласталась хрупкая фигурка охотницы. Ло звала его странным именем «Кексик». Но Ка’ани про себя давно уже окрестил этого агрессивного зверя Ль’екьенг – Безумный. Он лишь недавно перестал делать выпады в сторону Та’анхэ, и охотник не был уверен, что сейчас громадный икран не нападет на него. - Уже скоро! Тсахик будет рада видеть свою любимую ученицу. Больше всего он боялся, что Ло сейчас отвернется, безразлично кивнет или вовсе никак не отреагирует. Но та, словно почувствовав его страх, улыбнулась. И хотя в ее необычных желто-зеленых глазах плескалась боль, улыбка не казалась вымученной. - Я так соскучилась по Мо’ат… - Уверен, что она по тебе тоже. - А вдруг с ними что-то произошло? Вдруг они не добрались? - Верь мне, Кэа Тэап, – произнес Ка’ани и тут же прикусил язык, но усилием воли заставил себя закончить фразу. – Тарсем хотя и молод, но он хороший оло’эйктан и хороший охотник. Он увел выживших в безопасное место. Небесные люди до них не доберутся. - Пока не доберутся, – пробормотала Ло’ота и, выпрямившись, добавила погромче, так, чтобы Ка’ани ее услышал: - Я тебе верю. Охотник прищурился, но вслух решил ничего не говорить. Небесные люди любят болтать, но один из последних выживших таронью клана Оматикайя прекрасно знал, что для того, чтобы выразить истинные чувства, не нужны слова. «Веришь ли? Или только говоришь так? Неужели ты все же научилась лгать, моя Свэ’йза?» Ло на мгновение опустила взгляд, пряча за ресницами свои истинные чувства. Ничего уже не будет так, как раньше. Ничего. И все, что ей остается, - это хотя бы попытаться сохранить видимость того, что все хорошо. «Я не думала, что мне придется врать тебе, мой друг, мой брат. Но ты сам не оставил мне выбора. Прости меня. Прости, если сможешь». Икран Ка’ани летел рядом с Кексиком, но черно-рыжий зверь, хотя и заметно нервничал, все же пока не проявлял агрессии. - Лес надежно хранит свои секреты. Оло’эйктан увел выживших далеко к горам. Банши без седока долетит туда лишь за три затмения. - Тогда как мы долетим меньше чем за ночь? - Потому что мы полетим не туда, где остались лишь женщины и старики, а в лагерь к охотникам. Нахмурившись, Ло несколько секунд обдумывала услышанное, а после спросила: - Ты решил разделить клан? Отправил тех, кто не может сражаться, в безопасное место, а в укрытии, расположенном ближе к территории клана, оставил воинов? - Оло’эйктан так решил, – уклончиво ответил Ка’ани, но по тому, как сверкнули его золотистые глаза, Ло поняла, что ее предположение было верным. – Так безопаснее. С женщинами и ранеными остались те, кто им помогут. Но мы не могли оставить Древо Души. - Из тебя бы получился хороший оло’эйктан, – грустно улыбнулась охотница. – Я всегда это знала. И снова этот взгляд. Не в силах вынести его, Ло’ота поспешно отвернулась. В голове у нее зазвучали слова, которые Ка’ани произнес тогда, на берегу океана: «…до той поры, пока ты вновь не сядешь у корней Древа на место тсахик, я буду тебя оберегать. И потом – тоже…» Охотница уткнулась головой в черную шкуру банши. - О, Великая Мать… Зачем ты поднесла к моим губам эту чашу сомнений? Однако Мать безмолвствовала. И Ло, медленно выдохнув, заставила себя выпрямиться, скользнуть взглядом по лесу, что простирался под черными крыльями ее икрана, по гигантским планетам и бриллиантовой россыпи звезд на бархатном покрове бескрайнего неба. Ветер унес тучи, и небеса, словно умытые шумным сезонным ливнем, были бесконечно высоки, а воздух на языке сластил, точно перезревший спартан. «Просто протяни ему руку и прими его. Мо’ат столько лет учила тебя не для того, чтобы ты так бездарно погибла. Она готовила преемницу. Молодую, но мудрую тсахик. И она сделала правильный выбор! Великая Мать говорит с тобой, отмечает тебя своей милостью. А сейчас дала тебе того, кто может возглавить клан. Ка’ани смел и силен. Он - бесстрашный охотник, опытный воин и здоровый сильный мужчина, который станет тебе прекрасным мужем и подарит крепких сыновей и красивых дочерей. Он обучался у Джейка и умеет воевать с демонами. Ты же знаешь мир людей и мир на’ви, ты впитала в себя оба этих мира и можешь жить и тут, и там. И этот союз благословен Эйвой. Так отчего же ты сомневаешься? Позволь случиться тому, что было тебе предначертано. Ведь Ка’ани, еще будучи твоим наставником, всегда выделял тебя среди других молодых таронью. Отпусти прошлое, малышка Уилсон, позволь ему раствориться в тумане. Ведь тот, кого ты зовешь по ночам, сам заклинал тебя жить обычной жизнью и уйти подальше от войны. Он хотел, чтобы ты была счастлива!» - Я никогда тебя не предам. – Почему-то при этих словах на душе у Ло вдруг стало очень спокойно, словно она приняла окончательное решение. – Никогда. Я только твоя. Твоя и ничья больше! Звездный отлетел в сторону, так что Ка’ани не расслышал, что произнесла Ло. - Ты что-то сказала, Кэа Тэап? - Я сказала, что из тебя получился бы мудрый оло’эйктан. - А ты была бы хорошей тсахик, Ло’ота. - Мы могли бы стать хорошей парой, мой брат. Прости, что не могу пройти с тобой этот путь. Я люблю другого. – Если раньше слова застревали в горле, то теперь сами срывались с губ. – Я люблю демона, который погиб, но возродился из пепла. Он - враг всех живущих на’ви, но мое сердце принадлежит ему. Торук Макто знал это, и его ненависть ко мне оправдана. За это он хочет меня убить. Ка’ани усмехнулся, показав клыки. - Ты звала его во сне. Звала этого демона. Ты говорила на языке пришедших со звезд, и я, хотя и не силен в нем, услышал имя нашего врага. Тогда я подумал, что ты боишься, что ты плачешь оттого, что он причинил тебе боль. Теперь же понимаю, что ты плакала от горя. - Между нами лежит океан пустоты. Я выбрала свой путь, Ка’ани. И я пойду до конца. Я погибну за свой народ. – Ло улыбнулась так, как не улыбалась уже давно: тепло, искренне. – Я не могу отдать тебе сердце, мой брат. Потому что я уже подарила его другому воину. Подарила еще тогда, шестнадцать лет назад, когда сама была демоном. И за прошедшие годы ничего не изменилось! - Почему ты не осталась в городе? - Потому что тот, кого я люблю, дал мне уйти. В городе я бы погибла. Он это тоже понимал, а потому спас меня. - Я спрошу только один раз, Ло’ота, и больше никогда не вернусь к этому разговору. - Ка’ани помолчал и снова заставил Та’анхэ приблизиться к Ль’екьенгу. – Ты отдала свое сердце нашему врагу. Но получила ли ответный дар? Ло’ота вновь улыбнулась, опустила взгляд, даже не подозревая, как она в эту секунду прекрасна: измождённая, вымотанная долгой дорогой, осунувшаяся, но при этом словно светящаяся изнутри, укутанная в звездную вуаль этой теплой ночи. Она отпустила упряжь и коснулась кончиками пальцев груди. - Да. Его сердце принадлежит мне, как мое – ему. - Тогда пусть об этом разговоре больше никто не узнает. – Охотник отвернулся и с силой сжал зубы, стараясь скрыть свои эмоции. – Я верю тебе, Кэа Тэап. Верю в то, что ты стараешься спасти Народ. А остальное неважно. А после, прежде чем привстать в стременах, призвать Та’анхэ сложить крылья и рухнуть вниз, он с горечью выдохнул: - Благодарю тебя за правду, моя Свэ’йза, моя Тхаум. Моя… моя Тийрс’а… «И, если сможешь, прости!» В это же время. Сидя на холодном пластиковом полу, Кири бережно гладила Цирею по мягким волнистым волосам, в которые были вплетены крохотные перламутровые ракушки и небольшие жемчужинки. Островная на’ви то приходила в себя, то вновь лишалась чувств. Но даже в те минуты, когда она была в сознании, все, на что ее хватало, - это рыдать от непереносимой головной боли. И Кири отчаянно боялась, что дочь Ронал просто сойдет с ума, будучи не в силах больше выносить эту пытку. Лесная на’ви тряслась от страха, но у нее, как ни странно, даже ничего не болело. Люди доставили ее на корабль и заперли, оставив мучиться в неведении. Однако спустя некоторое время солдаты притащили бесчувственную Цирею, и тогда девушка поняла, что дела плохи. Никто из людей не отвечал на ее вопросы, но один из солдат все же сжалился над ней и в ответ на ее мольбы принес ей экзокомплект. И теперь, сидя в этой пустой комнате, девушка прижимала к себе подругу и судорожно пыталась понять, что делать и как освободиться. Этот корабль был не в пример больше того, что потопил Паякан, и нечего было надеяться на то, что он справится и в этот раз. К тому же здесь, в отличие от того промыслового суденышка, было достаточно и солдат, и вооружения. Кири перевела взгляд на Цирею. Небесные демоны использовали какое-то новое оружие, которое поражало не только островных на’ви, но и обитателей глубин. Кири видела несколько обезумевших илу, которые не могли нырнуть и бились в волнах недалеко от корабля, а солдаты стреляли по ним забавы ради. Девочка зажмурилась. В ушах у нее до сих пор стоял грохот выстрелов и последняя улыбка Паука. Его тоже увели, и за него Кири боялась даже больше, чем за себя и Ло’ака. Что теперь будет? Паук – человек. И люди знают, что он на стороне на’ви. А вдруг они захотят отыграться на нем?! Цирея слабо шевельнулась и с трудом приоткрыла глаза. В этот раз она не кричала, и Кири, торопливо отогнав мрачные мысли, наклонилась к ней, смахнула с глаз слезы и постаралась улыбнуться. - Ты очнулась… Как ты? Та лишь обессиленно выдохнула и постаралась привстать, но ей едва хватило сил на то, чтобы сесть. И если бы подруга не поддерживала ее, то она бы рухнула на пол. Краешком разума Кири понимала, что Цирее надо дать время, чтобы прийти в себя, но ждать было выше ее сил. - Мы попали в плен. Ты помнишь, что случилось? Где Ло’ак? Ты… Однако не успела она договорить, как дверь бесшумно открылась, и в комнату вошли трое: два рекомбинанта, лица которых Кири, к сожалению, были хорошо знакомы, и один аватар, которого она ни разу не видела. И именно на нем девушка надолго задержала взгляд, потому что он кардинально отличался от других Ходящих во сне, которых ей доводилось видеть. Он определенно не относился к военным, потому что не отличался ни шириной плеч, ни крепкими руками, к тому же при нем не было оружия. В отличие от Куоритча и сопровождавшего его бойца, этот аватар носил плотные черные штаны, черную же футболку и высокие ботинки, и его талию не стягивал широкий ремень с ножнами. Волосы у него были коротко подстрижены, лишь на лоб падало несколько прядей. Аккуратно заплетённую косу с перехваченным тонким металлическим кольцом кончиком он перекинул через плечо. А еще он был красив. Красив совершенно иной красотой, непохожей на грубую красоту стоящих за его спиной рекомбинантов. Он отличался от них так же, как молодой таронью отличается от закаленных в боях воинов. Он был изящен, привлекателен и… И бесконечно опасен. Кири подумала, что у него красота палулукана: плавные линии, грациозные движения. Девушка внимательно всматривалась в его желто-зеленые глаза, с ужасом понимая, насколько они холодны. В них словно не было жизни, как будто под этой черной тканью и синей кожей не билось сердце, а работал какой-то механизм. - Какие милые детки. – Голос у незнакомца был чуть высоковатый, но приятный. – А это что за прекрасная рыбка? Кири еще крепче прижала к себе Цирею и оскалилась. Аватар, усмехнувшись, небрежно махнул рукой и коротко проговорил: - Убери эту дикарку. Он явно обратился к Куоритчу, но тот лишь молча качнул головой, и рекомбинант, сопровождавший его, шагнул вперед, бесцеремонно схватил дочь Грэйс за косу и буквально отшвырнул в сторону так, что та ударилась о стену и, не удержавшись на ногах, сползла на пол. - Как грубо. Твои бойцы отвратительно себя ведут, полковник. – Красавчик-аватар холодно улыбнулся девушке. – Извини этого грубияна, малышка. Хорошо? Куоритч, однако, вовсе не выглядел довольным. - С этими детишками у них старые счеты. Эта островная – дочь местного вождя. Вторая – приемная дочь Салли. - А мальчик, который был с этой милой рыбонькой? - Он младший сын Салли. - Очень хорошо. Аватар присел перед сжавшейся в комочек Циреей и бесцеремонно поднял ей голову, взяв за подбородок, отчего та невольно посмотрела на него. – У тебя очаровательные глаза, моя маленькая рыбка, – с этими словами он заставил ее повернуть голову в одну, затем в другую сторону. – Прекрасна! Никогда не видел островных на’ви. - Еще насмотришься, их тут до хрена. - Не ожидал, что они так отличаются от лесных сородичей, - заметил аватар. Он взял девушку за руку и с немалым интересом покрутил ее кисть, рассматривая широкий плавник и тонкие пальчики. - Она просто очаровательна! Я заберу ее в город. Думаю, мистеру Сандерсу будет интересно на нее посмотреть. Полковник, казалось, искренне удивился этому порыву. - Ньюман, она же еще ребенок! На хрена она тебе нужна?! - Мне интересно с ней повзаимодействовать. К тому же она станет прекрасным украшением нашего зверинца. – Аватар оглянулся на своего собеседника. – Жаль, что твоя дикарка сбежала. А то был бы полный комплект. Куоритч, оскалившись, отвернулся от своего спутника, а после перевел взгляд на Кири и широко улыбнулся. Девушка, прижавшись к стене, испуганно сжалась и закрылась руками, ожидая удара, но враг ее отца вместо этого заговорил: - Я отпущу тебя. Вернись к своим и скажи, чтобы Салли явился завтра на острова за час до затмения. Проебётся – я пришлю ему голову его сына. - Не трогай Ло’ака! - Не трону, – усмехнулся Куоритч, продемонстрировав длинные острые клыки. – Если Джейк соизволит прийти. Нет – что ж, второго шанса не будет. Приведет толпу меткаинов – сделка не состоится. - Ты монстр! Что тебе от нас надо?! Кири ужасно боялась этого высокого рекомбинанта, но того, с ледяным взглядом, боялась еще сильнее. Высокий аватар выпрямился и брезгливо вытер руку о штаны. - Полковник, кончай этот цирк. Выброси эту дикарку за борт. Она мне не нужна. - Выброшу. Только прежде пусть парни отгонят зубастую херню, которая там крутится. Иначе девчонка живой не доберется. - Разберись с этим побыстрее. Мистер Прагер, проводите меня, я хочу поговорить с этим мальчишкой… За красивым аватаром закрылась дверь, и Кири, поняв, что они с Циреей остались один на один с главным врагом ее приемного отца, вжалась в стену, не сводя с него глаз. Тот же неожиданно спокойно заговорил: - Я не шутил. Завтра жду Салли на центральном острове. Ты успеешь добраться до своих за это время? Кири постаралась взять себя в руки. - Д-да… А Паук? Ты отпустишь его? - Мальчишка решил остаться с людьми. - Я тебе не верю!!! - Придется поверить, – усмехнулся Куоритч и, к удивлению Кири, обратился к Цирее: – Плыть сможешь? Островная на’ви торопливо кивнула и тут же схватилась за голову. Рекомбинант коснулся было пояса, но тут же оскалился и выругался: - Черт, оставил аптечку в оружейке! Короче, через час я вернусь! – Он обернулся к Кири, и та вновь сжалась. – Приведи ее в чувство! Потому что если она не сможет плыть, то второй раз я ее вытаскивать не буду. Кири не верила своим ушам. - Ты... Ты отпустишь и Цирею тоже? Куоритч коснулся сенсорного замка на двери. - Да. Потому что ты себе и представить не можешь, что этот ублюдок способен с ней сделать. - Пытаешься казаться добреньким, убийца? – выкрикнула Кири, но тут же испуганно прижала ладони к губам и съежилась еще сильней, не сомневаясь, что реком ее ударит. Однако тот шагнул за порог и небрежно бросил через плечо: - Нет. Просто я не воюю с детьми. На следующий день. … Этот сон не давал ему покоя, заставляя отвлекаться, терять концентрацию. Он никогда не видел Ее в таком виде: обнаженную, распаленную, уже готовую принять его. Готовую раскрыться перед ним. Отдаться ему… Однако теперь он почему-то не сомневался, что обязательно увидит. Этот сон – знак. Знак, что он на правильном пути. И события сегодняшнего дня помогут ему стать ближе к Ней. - Ты будешь моей! – Он улыбнулся, чувствуя, как по его лицу скользят солнечные лучи. – Моя…