Это точно ты?

      Боль. Корабль. Медотсек. Кёрли задрожал от несдержанной боли, глухо крича. Из глаза течёт слеза, собирая кровь на повреждённой коже. Аня сразу же среагировала, бросая все свои дела возле шкафчика. Маленький экран рядом с Кёрли проецирует закатное небо с большим жёлтым солнцем, освещая всю белую комнату тёплым оранжевым освещением. Прошёл месяц после крушения, некоторые раны ещё продолжали кровоточить. Бинтов оставалось мало, а вот обезболивающего ещё было навалом. Аня взяла маленькую бутылку, выкрутила крышку и взяла таблетку. Она подошла к Кёрли, мягко положила в его рот обезболивающее и, приподняв его спину, немного вылила воды. Кёрли принял припарат, глотая освежающую воду. Его глаз смотрел на грустное и сочувственное лицо Ани, вглядываясь в её поникшие карие глаза, которые смешивались с оранжевым светом. Аня вынула бутылочку из рта, аккуратно укладывая Кёрли обратно на матрас. Она закрутила крышку, убрала бутылку воды и села на колени перед кроватью Кёрли, устало положив подбородок на её край.       — Эх... Что же случилось на самом деле, капитан? Джимми подробности не говорит, молчит. А Свонси с Дайске ничего не знают и тоже пытаются что-то выбить из нашего "нового капитана", — с отвращением и сарказмом сказала Аня последние слова про Джимми, вздыхая.       Она посмотрела своими искренними глазами, как у доброго и наивного ребёнка, на Кёрли. Он уже постепенно начал чувствовать себя намного лучше, боль постепенно исчезала, взгляд начал нормально фокусироваться. Аня очень бережно пальцем убрала слезинку с щеки Кёрли, а затем накрыла его грудь рукой, мягко и грустно поглаживая. Обстановка была ласковой и доброй, не намекая ни на какие романтические отношения, а только забота, поддержка и дружба. Хоть можно картину маслом писать, подписывая: "Девочка и раненный кот". Эти моменты для Кёрли — самые важные в его никчёмной жизни, видя единственный лучик солнца перед собой, несмотря на её подавленность и подпорченную психику из-за Джимми. Кёрли может думать в эти моменты, что в этой вселенной не один. Под рукой Ани с тяжкой и хрипением поднимается грудная клетка во время вдоха. Аня опустила ребяческий взгляд в сторону, желая прервать долгое молчание своим шёпотом.       — Я очень сильно надеюсь, что это Джимми сделал и просто молчит об этом...

***

      А это было правдой. Но Аня больше не узнает правду, так как поспешила и... наглоталась таблетками. Алла очень сильно была похожа на эту невинную девушку, но она точно не знала Кёрли, ни капли. Этот растерянный и неуверенный взгляд, стеснительность и не знание, как работать с пациентом, боясь что-то напортачить без присмотра доктора — всё это говорит об этом. Аня на её месте была бы точно шокирована или радостна при виде Кёрли, но не судьба.       Черничные волосы Аллы приятно пахли сладким шампунем даже на расстоянии. В лучах солнца Алла таяла на глазах, боясь пошевелиться. Кёрли для неё выглядел как зомби из какой-нибудь хоррор игры, который в любой момент может наброситься и откусить ей лицо скримером. Но Кёрли послушно сидел с открытым ртом, поглядывая одним глазом то на тарелку, то на вилку. У него в голове появлялось много вопросов насчёт Аллы, хотя это, наверняка, бред. Почему она так похожа на Аню? Почему Алла выбрала специальность, которую Аня мечтала? И какого чёрта очень похожая девушка на его мёртвую знакомую вообще здесь делает?! А точно это она, его родная Аня? Если каким-то чудесным образом Бог услышал нытьё Кёрли про то, что он одинок в этом мире, то можно было не давить на больное, если это не правда!       Спустя несколько неловких и боязливых движений вилкой в рот Кёрли, Алла прекращает его кормить, замечая, что всё с тарелки съедено. Кёрли давно не чувствовал себя таким сытым, пусть и маленькой порцией еды. В комнату тихо заходят доктор Милун, два врача и медбрат, который большую часть своей работы просвещал ухаживанию и кормлению Кёрли. Какого было удивлением для медбрата в том, что Кёрли оставил чистую тарелку без явных признаков отвращения и страха. Алла стеснительно повернулась к удивлённому персоналу.       — Эм... Здравствуйте, — поздоровалась Алла, бегая глазами по их лицам.       Медбрата зовут Ицал. В его внешности есть намёки еврейских корней, немного накачанное, для низкого и чёрствого, тело и ранее лысение красно-коричневых волос. В его серо-зелёных глазах виднелась внутренняя обида и зависть. А два врача — двойняшки, Евгений и Евгения. Они были похожи по своей внешностью: оливковый цвет кожи, высокий рост, широкие плечи и бёдра, светло-русые и длинные волосы, серые, как ясное небо, глаза. А вот характером они отличались друг от друга. Евгений на эту новость был очень воодушевлённый и радостный, а вот Евгения проявляла стойкость и холодность. Как будто ничего важного не произошло.       — Как это студентка сделала? — угрюмо и тихо шепнул Ицал, скрещивая руки. — И почему сейчас Кёрли начал нормально есть?       — Не знаю, Ицал, но он наконец-то пошёл на поправку! — счастливо, чуть ли не прыгая, сказал Евгений. Евгения положила руку на плечо своего брата, затыкая его тем самым. Милун подошёл к Алле, улыбаясь ей добрейшей улыбкой.       — Я считаю, что с этой частью практики ты справились на отлично! Скажи, Аля, пожалуйста, как это у тебя получилось? Кёрли любую еду отвергал, но как тебе получилось уговорить его? — доктор искренне посмотрел в её глаза, желая получить заветные слова. Алла неуверенно скривила стеснительную улыбку, волнуясь.       — Я... не знаю...       — Всмысле? — воскликнул недовольно за спиной Аллы Ицал. Он подошёл к ней ближе, махая раздражённо воображаемым хвостом чёрта. — Никто не мог это сделать, даже убрав мясо и сократив порцию вдвое! Как?!       — Я... я...       — Ицал, ты слишком нервный, не повышай голос на студентку, — заступился Милун, шагнув ближе к медбрату. Ицал немного подумал, недовольно фыркнул, побурчал и вернулся к двойняшкам. Доктор нежно улыбнулся Алле, положив руку на её плечо. — Извини за него, он просто поражён, что кто-то лучше выполнил его работу.       — Да! Пойдём, Аля, скажешь всё и продолжим твою практику, — сказал Евгений, открывая дверь. Кёрли смотрел, как комната медленно пустеет и заполняется его мыслями и вопросами.

***

      Тем временем Маршал и Филипп отнесли на диагностику найденное в грузовом корабле мясо. Было очень странно, что какое-то сырое и неприготовленное мясо просто так лежало на тарелках. В комнате было темно, только маленькие лампы освещали хоть как-то помещение. Случайный мотылёк каким-то чудом сюда залетел и теперь бесконечно бьётся об стекло лампы. Самая ярко освещённая часть комнаты был стол учёного, заполненный бумагами, предметами и завёрнутый в плотный пакет кусок мяса. Учёный, который принялся изучать найденное мясо, понял что это человечина и сказал об этом гостям своим низким и монотонный голосом, продолжая сидеть к ним спиной. Филипп напрягся, вспоминая подозрительно отрезанную ногу у Кёрли.       — Маршал Вам давал анализы ДНК других людей из экипажа. Если это все же человеческое мясо, то чьё? — спросил капитан, складывая руки за спину. Учёный хмыкнул, скрепя креслом.       — Ничьё. Из всех ДНК никакое не совпало, — ответил учёный, забавляясь. Маршалу не понравился ответ, снова прорастаясь с полом. Филипп нахмурился.       — Если никакое, значит всё же это Кёрлино... Вот чёрт, — положил Филипп ладонь к своему рту, немного поглаживая бороду. Его брови были сомкнуты и напряжены, проявляя на лбу морщины.       — Я не уверен, так как вы мне не давали его ДНК, — с ноткой насмешки сказал учёный.       — Тут всё очевидно, больше никого не было в "Тулпаре", — сказал капитан, игнорируя издёвку учёного.       — Сколько же Кёрли пострадал, а мы даже не знаем всех подробностей, — сказал волнующие Маршал, расширяя глаза от представленного. — Что такого произошло интересно?       — Врачи говорят, что он плохо ест.       — И что это нам даст, капитан? Может он раньше плохо ел или что-то с его пищеварением не то после какого-то события, когда превратился в мясного инвалида. Мы ничего не знаем! — перебил Маршал капитана, поднимая руки как ветви. Филипп тяжело вздохнул.       — Ты прав, Маршал, мы ничего об этом не знаем. Как думаешь, врачи смогут восстановить его голос? — на что Маршал пожал плечами из-за незнания. — Ладно. Спасибо большое, профессор, что изучили для нас найденный объект. В скором времени увидимся.       — Ага-ага, до встречи, — с холодом сказал учёный низким голосом, махая рукой на прощание. Филипп и Маршал вышли из тёмного помещения, оставляя учёного одного.