Это точно ты?

      По коридору больницы медленным шагом прогуливается персонал, расспрашивая у студентки. Ицал шёл за всеми сзади, обижаясь и слушая остальных.       — Когда Кёрли везли на спасательном корабле, то он тоже никак не хотел есть! Нам об этом предупредил их доктор, когда отдавал свидетельства пациента. У нас догадки, что это стресс, пережитый в корабле. Ну, знаешь, проснуться в покойном корабле спустя 19 лет для психики очень плохо! — жестикулируя, тараторил Евгений достаточно громко, что эхом раздавался его голос. — Я поражаюсь, что кто-то смог заставить Кёрли есть без отвращения!       Ицал пробурчал сзади них, отращивая невидимые рога. Алла стеснительно съёжилась, неосознанно трогая плечи, где должен быть её рюкзак. Она расширила глаза от осознания, что рюкзачок остался в комнате Кёрли.       — Евгении бы уже быстрее сделать операцию, так как она нашла достаточно хороший материал. Я правильно говорю? — обратился Милун к Евгении, поворачивая к ней голову. Её лицо продолжало быть каменным, бросая на доктора взгляд, а затем она молча кивнула. Алла отвлеклась от тревоги по рюкзаку, смотря на двойняшек.       — Погодите... Вы оба работаете в хирургии? — тихо спросила Алла у них, любопытствуя.       — На хирургии? Нет, это только моя сеструха работает хирургом, а я невролог! — Евгений облокотился на плечо своей сестры, улыбаясь. Евгения фыркнула, легонько толкнув брата в сторону, на что тот хихикнул. — Мы точно не знаем, почему он немой. Вроде, внутренние органы не сильно повреждены, кости не сломанные, а тем более позвоночник, поэтому он не парализованный. Но вот что внутри мозга понять может только психолог, а он не может говорить! Я этим сейчас занимаюсь.       — Ого... Так реально много у него нюансов, — опустила Алла грустный и сочувственный взгляд на пол, а через секунду краем глаза посмотрела назад. Ицал сверлил своими обиженными глазами на Аллу, хмуря брови. Алла хотела вернуться обратно к Кёрли и забрать свой рюкзак. — Ам, я забы-       — Так всё же, как у тебя это получилось? — не услышав её тихий голос, быстро перебил Евгений. Алла растерялась, сглатывая слюну.       — Я... Я просто кормила и... ничего такого не говорила... Он просто... Просто смотрел на меня и ел, не более, — правду сказав, Алла сжимает шею в плечи. Все задумались, удивляясь. — М-можно я вернусь за рюкзаком?       Персонал остановился, кивая ей. Алла помчалась назад, неловко чуть не столкнув ворчливого Ицала. Позади ей крикнул Милун "Осторожно!", испугавшись за неё и медбрата.

***

      Кёрли как обычно лежал на койке, чувствуя неприятно покалывающую фантомную боль. Тишина и покой. Он смотрел на стул, на котором лежал милый, маленький рюкзачок голубого цвета. На нём были прикольные разноцветные значки, наклейки и брелки, украшая как небо облаками. Это самый примечательный и цветной предмет в этой белой и умиротворённой комнате, привлекая всё своё внимание. Кёрли немного заскулил, как щенок, от томительной боли, желая избавиться от неё поскорее. При мысли Аллы в голову Кёрли лезли снова отвратительная вина к Ане и остальным, страдая ещё больше. Страшные воспоминания начали капать в голову, как древняя китайская пытка с каплями. Резкая боль. Нож в руках Джимми. Кровь, слёзы, нога. Кёрли виноват в своих страданиях, он виноват в смерти других, виноват во всём. Если бы он всем не рассказал о том, что их уволили, а Кёрли нет, то было бы намного спокойнее. Но, чёрт возьми, тогда бы он сам сошёл с ума от своей совести, хотя сейчас не лучше. А всё же Кёрли был бы здоровым парнем, а все выжили, но мы имеет то, что имеет. Кёрли под ужасной боли скручивается в позе эмбрионе, постанывая и мыча.       — "Джимми, ох, Джимми, что ты натворил? Ты был моим самым лучшим другом, а под скрытой завистью погубил всех и меня... Как я этого не замечал? Но... я виноват в этом, я виноват... Не усмотрел, не уследил. Я ужасен, даже жизнь насмехается надо мной. Я не должен жить и страдать, я должен был пойти с вами заодно в пучине бесконечного и мрачного космоса. Забыться, исчезнуть. Я... так устал," — задумался Кёрли в мыслях, медленно блокируя и забывая боль. Бессмысленность существования понял Кёрли очень быстро, тупя взглядом в полузашторенное окно. Солнце спряталось за облаками, что освещает комнату мягко-голубым и тоскливым светом. За окном деревья давно были голыми и скучными, так как уже было за середину ноября. Значок на рюкзаке немного поблёскивает бликом, пытаясь найти хоть какую-то радость в поникшем Кёрли. За дверью, где-то вдалеке, слышатся поспешные шаги на плоских туфлях. Дверь отворилась, Алла тихо зашла внутрь, боязливо поглядывая на Кёрли. Она на цыпочках подошла к рюкзаку, протягивая руку. Кёрли пошевелился, медленно повернув голову в сторону студентки. Алла замерла, вцепилась пальцами за рюкзачок и открыла рот, обдумывая что сказать.       — Извините, — говорит Алла тихо. — Что разбудила Вас. Я сейчас уйду.       Алла накинула лямку рюкзака на одно плечо, собираясь уйти, как вдруг что-то вспоминает, останавливаясь на пол пути. Она немного подумала, а затем стеснительно повернула голову к Кёрли, сжимаясь.       — Я хочу сказать, пока не поздно. Я... где-то две-три недели назад видела Вас во сне. Там какой-то был закат, неизвестное и туманное место, уже не помню если честно. Хех, я как-то даже забыла про этот сон, — очень легонько и почти незаметно улыбнулась Алла, смотря в сторону. Кёрли удивился, если бы ещё больше мог расширить свой глаз. Студентка снова вернула обратно взгляд к Кёрли. — Ладно. До свидания, Кёрли!       Алла вышла из комнаты тихо захлопнув дверь. Кёрли продолжал шокировано сверлить взглядом на дверь.       — "Это правда она?" — промчалась в голове мысль. Но Кёрли резко стало всё равно, укладывая голову на подушку. — "Бред какой-то. В любом случае я её больше не увижу. Практика закончится в этой больницы, а начнётся в другой."

***

      Проходит час. Кёрли медленно просыпается под шум прикроватного стола. Он устало зашевелился, двигая глазом по комнате. Ицал поставил стол поровнее, закрепляя колёса. На столе стояла тарелка ягодного салата, состоящая из клубники, ежевики и черники. Ицал взял в свои немного когтистые руки Кёрли, поднимая и усаживая его на кровати. Медбрат постарался дружелюбно улыбнуться, беря ложку.       — Добрый день, Кёрли. По распорядку дня у Вас сейчас сладкий и полезный десерт! И Вы как раз прекратили маяться по поводу еды, — с внутренней завистью и обидой посмотрел в сторону Ицал, вспоминая студентку. Но он резко повернулся с улыбкой к Кёрли. — Но это же хорошо! Поэтому пора подкрепиться!       Ицал вычерпал ложкой ягоды, поднося их ко рту пациента. От спросонья и недавнего психологического кризиса Кёрли не может нормально мыслить, что начинает кривится и пугаться. Ицал не понял вернувшийся реакции и кряхтения у Кёрли. Глаз медбрата немного дёрнулся.       — Кёрли, что с Вами? Вы со студенткой нормально ели, а что сейчас? Давайте, ешьте, не устраивайте детский сад! — Ицал "случайно" упомянул про Аллу в пассивно-агрессивном тоне. Кёрли невольно задрожал, пугливо бегая глазом. Медбрат тяжело и раздражённо вздохнул, растягивая улыбку. — Ну пожалуйста! Как у вас там говорят... А! Самолётик летит, летит и...       Кёрли застонал, отворачивая со страху голову. Ицал был на грани злости и очень сильной обиды, чуть ли не превращаясь в красного чёрта.       — А! Я понял! Тебе понравилась молоденькая девушка, поэтому решил вести себя покультурнее! Так веди себя так же и передо мной, и перед другим персоналом! — злясь, прорычал Ицал и положил грубо ложку в салат. Кёрли съёжился, напугано смотря в разозлённые глаза медбрата, вспоминая в его лице Джимми. Ицал смотрел так на Кёрли пару секунд, как резко отдалился, поглаживая голову руками.       — Ой-вэй! Ты самый сложный пациент в моей памяти! Все уже обрадовались, что тебе стало лучше, но нифига! Эрх! — Ицал шагнул к окну, вглядываясь в него и выпуская пар. Несколько раздражённых вздохов и медбрат успокоился. Он пришёл в себя и понял, что не сдержал накопившегося гнева. — Извини. Извините... Просто подбешивает, что я часто в тени и кто-то может делать мою работу лучше меня. Я просто выполняю то, что дано, но даже так не справляюсь...       Кёрли тихо простонал, ранняя от испуга слезу. Ицал медленно повернул голову, чувствуя стыд. Он ударил лицо рукой, бормоча что-то в нос, а затем направился к двери.       — Чёрт! Пойду и спрошу про возвратившиеся нежелание есть. Я уже не знаю, что делать. Я всё испортил. Бесит, — и исчез с этими словами за дверью Ицал, хлопнув ею.

***

      — М-да уж. Ицал, Вы не повышали голос на пациента? А то Кёрли какой-то слишком напуганный, — обратился Милун к Ицалу, поглядывая на ошарашенного Кёрли. Медбрат замялся, краснея от стыда. Доктор цокнул языком. — Я Вас слишком сильно знаю. Не первый раз нарываетесь на пациентов.       — Меня просто... Мне... Мне не нравится, когда кто-то лучше выполняет мою работу! — попытался оправдаться Ицал, хмурясь.       — Я знаю, но нужно понимать, что Вы нарушаете правила. Будьте терпеливее и ответственнее, сходите к психологу и научитесь контролировать свой гнев, — честно и прямолинейно сказал доктор, убирая свою доброту. Ицал скрестил руки, молчаливо отводя взгляд. Милун отвернулся от медбрата, смотря сочувственно на Кёрли. — Наверное, была ошибка давать Вам сложного пациента.       Для Ицала звучало как "Вы не справились со своей работой, а значит найдём Вам замену". Он испугался за своё дело.       — Нет, пожалуйста, я буду терпеливее и стараться больше не повышать ни на кого голос! Обещаю! — сложив руки в молитве, Ицал смотрит на доктора снизу вверх. Милун задумался.       — Это последнее предупреждение. Если повторится, то нам придётся-       — Я понял! Я понял... Я осознаю свою ошибку... — Ицал повернулся к бедному Кёрли, выражая огромное сожаление и стыд. — Извините меня пожалуйста...       Милун взглянул на настенные часы, а затем тарелку ягодного салата у Кёрли. Он медленно подошёл к напряжённому пациенту, беря и поднося ложку. Такая же реакция последовала и от доктора — страх и отвращение. Милун постучал по подбородку пальцем.       — Странно, — Милун повернул голову к Ицалу, легонько улыбаясь. — Вроде у вас по плану прогулка по территории больницы? Дай Кёрли отдохнуть и подышать свежим воздухом, пока ещё не холодно на улице. Заодно и Вам нужно успокоиться.       — Хорошо, доктор, — медбрат подошёл к шкафу, доставая осеннюю и тёплую одежду.