Перекрёсток судьбы

Янь Ю развалился на подушках у столика и лениво пил из бутылки османтусовое вино, время от времени смотря на брата. Жунь Юй выглядел спокойно, но это было обманчивое спокойствие. Что-то должно было произойти. — Ты разве не выпьешь со мной? - голос Янь Ю был тягучим и немного насмешливым. - Или опасаешься снова свалиться на стол? — А ты не боишься снова оказаться в щекотливом положении? - парировал Жунь Юй, широко улыбаясь. - Помнится, тебе не очень нравилось висеть вниз головой. — Малышка Цзинь Ми хорошо справилась с тем, что опоила вас обоих до невменяемого состояния, - Янь Ю лишь пожал плечами, словно бы забыв о табу на некоторые имена. Жунь Юй вопросительно вскинул бровь, а затем усмехнулся. "Пора принимать лекарство и излечиться от болезни?" - Жаль, что оба небесных принца так легко трезвеют... Жунь Юй поднялся и прошелся по террасе, окруженной со всех сторон водой. На практически зеркальной поверхности вод покачивались распустившиеся цветы лотоса. Когда-то давно во всём Небесном Царстве его самого олицетворяли с голубым лотосом, говоря о его доброте, чистоте и мудрости, поэтому это поместье в Царстве Людей очень полюбилось Повелителю Ночей. Сюда можно было сбежать от давления, которое подступало со всех сторон, вдохнуть полной грудью и стать тем, кем его называли. Сейчас, стоя на этой террасе, Жунь Юй как никогда понимал, что он давно уже не может олицетворить себя с лотосом: его помыслы не были чисты, его поступки не были благородны, он больше не был добр ко всем и вся, а его мудрость была подавлена хитростью и ясностью ума. Он не стал плохим человеком, но и праведником, каким его когда-то называл Повелитель Пламени, он больше не был. — Мне кажется, тот раз был чуть ли не одним из тех редких случаев, когда за мою ошибку досталось не мне, а Сюй Фэну, - тихо произнес он. Янь Ю лишь вопросительно промычал, снова сделав основательный глоток вина. - И я чувствовал себя тогда виноватым. — Тебя посетила меланхолия, Жунь Юй, - с улыбкой в голосе ответил Повелитель Змей. - Так почему бы тебе не выпить со мной этого замечательного османтусового вина и не взбодриться? Или мне нужно... - он замолчал, а Жунь Юй тут же насторожился. — Что ты задумал? - он обернулся на названного брата и лишь вздохнул, когда лицо Янь Ю снова осветила наглая улыбка, а в глазах заплясали искры. - Даже не думай об этом! — А что такого? - наивно распахнув глаза и надув губы пропел Янь Ю. - Милая дева сидит одна-одинёшенька в четырёх стенах твоего холодного пустынного дворца, читает твои скучные свитки. Наверняка скучает по такому неповторимому и привлекательному мужчине, как я. - Жунь Юй снова вздохнул, но улыбнулся. На брата невозможно было сердиться. - Что ты вздыхаешь? Ты лишил меня радости общения с красивой девушкой, я имею право быть немного возмущен, - и он снова улёгся на подушки и покачал бутыль, перекатывая внутри него ароматный напиток. — Так безопаснее, - с ноткой мрачности ответил Жунь Юй, снова посмотрев на распустившиеся лотосы. — Мой названный брат никак не может понять, что жить надо здесь и сейчас, потому что завтра — это что-то эфемерное. Эта красавица так хороша, что однажды Лунный Дух обрядит её в роскошные одежды и свяжет её своими красными нитями с каким-нибудь небожителем, чему Бессмертный Тайсы будет счастлив, - продолжал гнуть свою линию Янь Ю. — Может быть послать тебя развлечь Сюй Фэна и Цзинь Ми? - с ноткой сарказма выдал Жунь Юй, стараясь не раздражаться. - У тебя сегодня очень игривое настроение, они точно это оценят. — Фу, - отреагировал Повелитель Змей, поставив опустевшую бутыль на пол и тут же хватая новую. - Даже если бы ты хотел меня отправить развлекать эту сладкую парочку, то я бы ни за что не обнаружил их во всем Царстве Людей, куда они должны были сегодня сбежать. Жунь Юй покосился на названного брата и неопределенно пожал плечами. Упоминания о брате и Цзинь Ми не приносили боли, не вызывали раздражения. После последнего разговора с Сюй Фэном ему стало настолько легче, что он окончательно отпустил всё то, что терзало его многие столетия. Он примирился с тем, кем они были, с многолетней несправедливостью, с болью и ненавистью, что очернили его сердце, с ревностью и завистью, которые он испытывал. Он ничего не забыл, он многого не мог простить, но в его силах было отпустить то, что убивало его раньше. Если Сюй Фэн примет правильное решение, они смогут договориться и мирно существовать и работать в параллельных вселенных в рамках Небесного Царства. — Почему ты так решил? - заполнил тишину вопросом Жунь Юй, хотя ему было практически неинтересно. — У смертных сегодня праздник, - просто ответил змей, откидываясь на спину. — И почему Повелитель Пламени должен захотеть посетить этот праздник? Что в нём такого неповторимого? — Ты видел хоть один смертный праздник? - в пику ему ответил Янь Ю, поднимаясь. - О, это веселое и захватывающее мероприятие. Люди живут быстро, их жизнь по сравнению с нашей - миг, мгновение, но они успевают всё: любить, ненавидеть, заводить друзей и семью, детей, расставаться и снова сходиться, веселиться и грустить так, что сердце разрывается. Человеческая радость и горе несравнимы с эмоциями, которые испытывают бессмертные, кем бы они ни были, - фыркнул змей, подходя к названному брату. - Их жизнь может быть полна лишений или жестокости, но они находят в ней место для всего, даже для искренней любви. Для нас они подобны мотылькам: летят на свет и сгорают мгновенно, - но за свою короткую жизнь они иногда переживают больше, чем некоторые бессмертные за все свои столетия бытия. Жунь Юй усмехнулся, заставив Янь Ю вздрогнуть. "Кажется, всё же я придумал соразмерное наказание для тех, кто достоин лишь смерти". — Когда ты так делаешь, мне становится немного не по себе, - добавил названный брат, возвращаясь к столу, чтобы подхватить бутылку и сделать из неё основательный глоток. — Мне только что в голову пришла замечательная мысль, - с улыбкой, коснувшейся даже его глаз, ответил Жунь Юй, подходя к столу и отбирая у брата бутылку. - Благодарю, что натолкнул меня на столь оригинальное решение всех наших проблем, - и он медленно наполнил одну из пиал, чтобы одним глотком её опустошить. — Когда ты так делаешь, - хохотнул Янь Ю, наблюдая как вино льется в пиалу, - то пугаешь меня еще сильнее. Жунь Юй лишь покосился на брата и снова выпил полную пиалу вина. Он прекрасно знал, когда нужно остановиться. Но его веселила реакция названного брата, который лишь однажды стал свидетелем их с Сюй Фэном посиделок за распитием вина. Тогда они и правда хватили лишнего, пытаясь перещеголять друг друга, и теперь это казалось ему даже милым и забавным. — Помнится, ты специально подначивал Цзинь Ми, чтобы она опоила нас обоих и освободила тебя... — Висеть вниз головой было не очень весело, - тут же откликнулся Янь Ю, отбирая у брата бутыль с вином и делая глоток, - но смотреть на двух небесных принцев, распушивших хвосты перед низшим цветочным духом было забавно, это компенсировало на тот момент мои неудобства, - он задумался и добавил. - До поры до времени. "Как всё изменилось". Он часто думал, насколько же он изменился с того момента, когда они распивали вино с Сюй Фэном и Цзинь Ми. Насколько все они изменились. И в который раз уже понимал, что на самом деле изменился больше он сам и отношение к другим, нежели люди вокруг. Он стал все видеть в черном цвете, изломанным и чётким, отринув мягкие линии жизни, доброту, которую получал от других. Он закрылся наглухо, забрался в чёрное подземелье собственного отравленного разума и чернеющего сердца, и увидел перед собой полностью искаженную картину. Но и теперь он понимал что вернуться к тому, кем он был, уже невозможно. "Да и не нужно". — У тебя сегодня настроение меняется так быстро, что я не успеваю, - проворчал Янь Ю. - Потому позволю себе оставить столь изменчивую натуру в гордом одиночестве наслаждаться цветением лотоса и тишиной, а сам предамся смертным грехам, - он вздохнул и закатил глаза, словно бы уже примеривался к красотке в очередном доме наслаждений, - пока имею такую возможность. Жунь Юй хмыкнул. Они оба знали, что тот самый день настанет очень скоро. Чем он закончится на самом деле не знал ни один из них, хотя Первый принц и просчитал практически всё, однако две переменные до сих пор мешали ему видеть чёткую картину. В прошлой жизни этим днём стала его свадьба, которую он без каких либо сожалений нещадно испортил государственным переворотом и убийством отца и брата. Эта свадьба не была чем-то счастливым для него, ведь в сердце его невесты было пустынно его стараниями, хотя он и знал, что глубоко под коркой льда укоренился Сюй Фэн, и корни этой любви были столь глубоки, что их можно было бы вырвать лишь полным стиранием памяти и перерождением. Впрочем, и этого оказалось недостаточно, как оказалось позднее. Теперь же ему нужно было придумать другое грандиозное событие, которое можно было бы изничтожить переворотом, никого этим не оскорбив. И он принял решение легко и не задумываясь. — Постарайся только не искать в очередной прекрасной деве кого-то другого, - с лёгкой улыбкой добавил он. На мгновение ему стало горько, когда названный брат ожёг его взглядом, но они понимали друг друга, поэтому Янь Ю лишь ехидно улыбнулся и отсалютовал ему рукой, прежде чем исчезнуть. Он смотрел на лотосы и думал, что ему нужно быть в совсем другом месте. Там, куда яростно стремилось сердце, что с каждым днём пугало всё сильнее. Раньше он не чувствовал ничего подобного, вероятно потому, что чувства его были в этот раз более, чем взаимными. Но он продолжал упорствовать и держать её на расстоянии вытянутой руки, хотя желание сжать её пальцы, дернуть за руку, прижать к себе, обняв за тонкий стан, насладиться человеческим теплом становилось всё нестерпимее. Он даже пытался сравнивать, но от этого ему становилось тошно. — Не смей меня тащить, горелая ворона! - женский высокий голос, срывающийся на смех, вырвал его из мыслей. Он медленно, словно бы нехотя обернулся. Напротив стояли двое: с лица Сюй Фэна медленно сходила улыбка, в глазах растекалась настороженность, а Цзинь Ми, на которую он просто не желал смотреть, сначала с радостной улыбкой подалась вперед, но под его вопросительным взглядом словно бы споткнулась и растерянно обернулась на Сюй Фэна, ища у него ответов и поддержки. — Жунь Юй, - всё же выдавил из себя младший брат. — Сюй Фэн, - тем же тоном откликнулся он, с почти безразличием наблюдая за попытками того спрятать Цзинь Ми себе за спину, чего она никак не хотела понять и всё рвалась куда-то. Всё это было настолько неловко, настолько атмосфера казалась наэлектризованной, что Жунь Юй непроизвольно напрягся и снова навесил на лицо одну из своих масок, впрочем достаточно дружелюбную. - Бессмертная Цзинь Ми, - вежливо поздоровался он с девушкой, бросив на неё мимолётный взгляд. — Почему ты здесь? - вопрос явно вырвался на эмоциях, потому Жунь Юй лишь вопросительно поднял бровь и с лёгкой улыбкой посмотрел на брата. — Тебе тоже хотелось попасть на смертный праздник, Рыбёшка? - с улыбкой спросила Цзинь Ми, но она тут же стушевалась. - Повелитель Ночей, - поправила она сама себя, отчего Жунь Юй лишь покачал головой, располагаясь у столика и наливая себе в пиалу ещё вина. — В моём дворце стало слишком суетно, - пожав плечами ответил он, посмотрев на Сюй Фэна. - Ввиду скорого торжества редко можно рассчитывать на тишину. А я не могу прятаться на Балконе Звёздной Россыпи, - и он позволил себе фыркнуть, отчего брат даже вздрогнул, смотря на него широко открытыми глазами. — Что ты задумал? - решительно спросил брат, устраиваясь у столика напротив. Цзинь Ми благоразумно прошлась к самому краю террасы, чтобы насладиться цветением лотоса. Ему показалось, что она хотела подойти и что-то сказать, но, что удивительно, она так и не решилась, предпочтя отойти и оставить братьев наедине. Это было даже интересно, если бы его это на самом деле волновало. — Пока ничего, - ответил он, поставив опустевшую пиалу на стол. - Я просто жду, - добавил он и бросил острый взгляд в глаза напротив, смотрящие пытливо и слишком пристально. "Сколько можно меня подозревать? Сколько можно смотреть как на врага? Я не сделал ничего против тебя, Сюй Фэн, успокойся". — Ты и правда хочешь это сделать? - вопрос был забавным, хоть они оба понимали его суть. Жунь Юй отвел взгляд и посмотрел в сторону. Туда, где заканчивалось освещенное лампадами пространство, где окружающий их мир тонул в темноте. Когда-то он тоже тонул в этой самой темноте по собственному желанию, это было проще, легче, это спасало от боли. Теперь он не хотел оставаться в темноте один, ему нужен был свет. Когда-то ему казалось, что этим светом может стать Цзинь Ми, но для него она могла дать лишь тусклое вынужденное свечение, которое едва ли рассеивало тьму в его душе и сердце, скорее лишь показывало всем и ему самому каким он стал. От этого одержимость этим тусклым светом становилась всё сильнее, ведь он думал, что со временем костер, что горел для Феникса, может даровать ему хотя бы тлеющие угли, которые помогут ему согреться. Теперь он знал, что светом он должен был стать сам, чтобы не потерять самого себя по пути к цели. — Я много, что хотел бы сделать, - ответил Жунь Юй, продолжая смотреть в темноту. - Уточни, пожалуйста, что именно ты имеешь ввиду, - добавил он невозмутимо. Сюй Фэн собирался уже ответить, но рядом с ним возникла Цзинь Ми, смотря на Повелителя Ночей. Жунь Юй медленно поставил пиалу на стол, расправил рукава ханьфу и столь же медленно и плавно поднялся, чтобы встретиться с ней взглядом на одном уровне. Она смотрела пристально, даже очень, ищуще и изучающе, но он невозмутимо смотрел ей в глаза. Она никогда не смотрела на него так. — Я слушаю, - спокойно произнёс он, убрав руки за спину. Но девушка напротив молчала, продолжая сверлить его взглядом. Жунь Юй вопросительно дернул бровью, чуть склонив голову набок. Движения его всегда в такие моменты были минимальны, не позволяя оппоненту понять его внутреннее состояние. Но ему подумалось, что даже когда он вёл себя иначе, она всё равно его не понимала, потому перестал контролировать своё тело, дав ему реагировать инстинктивно. — Спасибо, - с неуверенной улыбкой всё же произнесла она, и это заставило Жунь Юя дернуться, словно его ударили. Это были первые искренние слова благодарности, которые он слышал, честность которых ощущал. "Значит Ло Линь рассказал ей". — Это меньшее, что я мог бы сделать для Бессмертного Ло Линь, - спокойно ответил Жунь Юй, смотря в глаза напротив и внутренне недоумевая, что же он находил в них в прошлом. Неужели лишь лёгкая симпатия и вечная борьба с младшим братом сделали из него то самое чудовище, в которое он превратился? — Как я могу... — Вы ничего мне не должны, - резко остановил он готовые сорваться с губ цветочного духа слова. - Это не был вопрос долга, - добавил он. Он перевёл взгляд на младшего брата, коротко ему кивнул и быстрым шагом удалился. Нужно было как можно скорее уйти. Жунь Юй окунулся в темноту ночи, которая никогда не была для него слишком тёмной, и задумался, остановившись на широкой тропе, ведущей в близлежащий городок. Когда-то давно, слишком давно, кажется, ему с Сюй Фэном довелось вызволять Цзинь Ми, чтобы ситуация не стала слишком уж щекотливой. Когда-то за это пострадал Янь Ю. В те времена его мало волновал этот смертный городок, хотя скрываться в Царстве Смертных было комфортно и удобно, здесь мало кто мог его найти. Мир смертных вообще был достаточно любопытным местом, и зря названный брат читал ему лекции о необходимости иногда окунуться в эту жизнь, чтобы ощутить её яркость и мимолётность. Когда-то, слишком давно, чтобы чётко помнить, Жунь Юй проходил испытание смертной жизнью, и он бы не сказал, что эта жизнь была лёгкой. Это было долгое время, ему выпала доля одинокого существования до глубокой старости среди людей, но при этом вдали от них. Когда он вернулся на Небеса, он видел торжество и ехидство в глазах Императрицы, но ни единым жестом не показал ту волну ядовитой ярости, что всколыхнулась от этого взгляда. Он лишь глубже и плотнее закрылся, начиная с этого момента отторгать всех вокруг, погружаясь в свои обиды, культивируя в себе отречение от теплоты окружающих, наслаждаясь одиночеством, тишиной и холодом звёздной ночи. Сейчас, стоя в темноте, ему захотелось увидеть что-то иное, чего он был лишён в той смертной жизни. Захотелось увидеть всё то, о чем ему говорили другие, чем подпитывались. Он хотел увидеть яркую красоту смертной жизни, чтобы на мгновение забыть блёклость и белизну Небесного Царства, которая отравляла до самых костей. Жунь Юй мановением руки перенёсся к окраине города, где его словно бы ударил яркий свет от многочисленных фонариков и свечей, где темнота ночи вдруг превратилась в яркий день, наполненный звуками музыки и голосов. — Господин, господин, - перед ним возник какой-то человек, обращаясь явно к нему. - Не хотите запустить фонарик по реке? - и Жунь Юй проследил взглядом за жестом человека, указывающего на длинный грубо сколоченный стол, на котором стояли круглые и квадратные фонарики, а рядом лежали кисти, которыми следовало написать своё желание. - Господин, Ваше желание сбудется, если загадать его в эту ночь. Небеса обычно молчаливы, но в эту ночь они отвечают на наши молитвы и исполняют желания, которые мы пускаем по реке. Жунь Юй лишь улыбнулся. Кому, как не ему, знать, что Небеса никогда не отвечают ни на чьи молитвы и не исполняют желания. Им нет до этого никакого дела. Впрочем... — Вы тоже запускали такой фонарик? - спокойно спросил он. — Конечно, господин! - в голосе мужчины была уверенность и гордость самим собой. - Мой отец всегда говорил, чтобы я не верил в глупости и добивался всего сам, чтобы не уповал на благоволение Небес, и я усердно трудился на благо семейного дела. Пока не очнулся однажды с ощущением того, что всё на свете упустил: отец стал чужим, мать болела и не узнавала меня, младший брат успел жениться на первой красавице нашего района и завести семью, сводные братья могли бы быть опорой, но мы не знали друг друга. И тогда я снова запустил фонарик, хотя не делал этого много лет... — Отец, ты снова рассказываешь свои истории? - к мужчине подбежала девушка и схватила его за локоть. - Извините его, господин, мой отец в эту ночь любит рассказывать свои истории. Простите, если он Вас задержал. — Ваше желание исполнилось? - не обращая внимания на девушку спросил Жунь Юй, пристально смотря в глаза напротив. Мужчина смотрел так же, но в его глазах была какая-то мудрость, теплый огонёк. И тогда он понял, что вопрос не нуждается в ответе, потому что результат желания практически повис на руке мужчины, пытаясь его остановить и не приставать к богато одетому господину. — Я раздаю фонарики только в эту ночь, господин, - медленно произнёс мужчина, приобняв дочь и не давая ей вырваться. - Если Вы пожелаете запустить фонарик, то приходите ко мне. Жунь Юй лишь коротко кивнул, но его не покидало ощущение, что этот странный мужчина смотрит ему вслед, словно бы они были старые знакомые. Чтобы не думать о разных странностях, Жунь Юй спустился к самой кромке воды и вдохнул чуть застоявшийся, но при этом прохладный и освежающий аромат реки. Ему вдруг показалось, что внутри разрастается что-то тёплое, мягкое, телу стало хорошо, разум успокоился. Он смотрел на перекинутые через реку многочисленные мостики, каждый их которых отличался друг от друга, он смотрел на плывущие по реке фонарики, испещрённые записанными на них желаниями, он смотрел на людей в ярких одеждах, прогуливающихся по дорожкам, останавливающихся на мостиках. А когда в небе расцвел яркий цветок фейерверка, он даже на мгновение зажмурился и отвел глаза от неба, снова рассматривая людей вокруг него. И в этот момент его словно бы что-то толкнуло. Она стояла на мосту в нескольких метрах от него. Она в восхищении смотрела на распускающиеся светящиеся цветы фейерверка, прижимая к сердцу ладони. Он знал, что она никогда не видела ничего подобного, потому что никогда не покидала Небесное Царство и Дворец Небесных Сфер. Жунь Юй даже не усомнился в том, что это именно она, хотя и одежда, и прическа отличались от того, что он привык видеть. На мгновение он даже вспомнил тот неловкий момент, когда она предстала перед ним в платье, слишком уж похожем на одеяния Цзинь Ми. Он не помнил, какие чувства у него были тогда, но сейчас он готов был смотреть на неё не отрываясь. Она не была яркой красавицей, но ему это было и не нужно, она не была задорной и беспечной, но под её извечной грустью и тоской скрывалось живое чувственное сердце, преданное, верное до последней капли крови. Он не знал, чем заслужил такую преданность, потому что всегда был холоден и отстранён, но сейчас, когда никто не мог их видеть, он желал оказаться рядом, взять за плечи и прижать её спину к своей груди, чтобы ощутить её тепло, чтобы отдать своё. Он медленно приближался к ней, лавируя между людьми. Его одежда позволяла ему двигаться медленно и почти беспрепятственно, в нём видели богатого господина, которому необходимо уступить дорогу. Поэтому он практически не отводил от неё взгляда. Стоя у неё за спиной, Жунь Юй поднял руку, чтобы коснуться её плеча, но не решился, лишь слегка подрагивающими пальцами обведя контур её плеч и коснувшись мягкой волны волос, рассыпавшихся по спине. "Я тебя не отпущу. Даже если придется... даже если нужно будет..." Он не хотел заканчивать эту мысль, потому что она его пугала. Это было похоже на его одержимость Цзинь Ми. Он не хотел, чтобы им снова овладело это чувство, но понимал при этом, что если нужно будет отпустить, то он не сможет. Скорее всего он должен будет это сделать, но тогда он умрёт. Он медленно втянул воздух через нос, ощущая легкий аромат. Ему нестерпимо хотелось продлить этот вечер, он совершенно в нём потерялся. Куда только девалось его хладнокровие? Ему казалось, что оно рассыпалось подобно цветкам фейерверка в небе, растворилось в темноте беззвёздного черного неба. Жунь Юй усмехнулся. Некому в этот праздничный вечер расставить звёзды на небе, некому побаловать смертных красотой, которую они так мало ценят. Его пальцы, скрытые под широкими рукавами ханьфу, окутало бледно-голубое пламя, и небо будто на мгновение стало чуть ближе к земле, а звезды, практически невидимые до этого мгновения, крупнее. В следующее мгновение черный бархат ночи, вспыхнул тысячами линий, заставив людей вокруг ахнуть в восхищении. И лишь она замерла, а затем резко обернулась, смотря прямо ему в глаза. — Жунь Юй, - и от звука её голоса, от того, как она его назвала, сердце дёрнулось, а весь окружающий их мир с его звуками, запахами, светом и тенью словно бы стали приглушенным странным миром, к которому они не имеют никакого отношения. Он не мог контролировать своё тело, он и не пытался. Он медленно поднял руку и чуть подрагивающим пальцами коснулся её щеки, затем провел большим пальцем по брови, словно бы художник, что рисует самую ценную свою картину. Когда он коснулся большим пальцем её губ, они чуть приоткрылись, и Жунь Юй готов был поклясться, что у него внутри взревел бешеный неуправляемый дракон, который желал схватить эту девушку за тонкую талию, прижать к себе и испробовать на вкус эти губы. Он видел её лицо тысячи, миллионы раз, но лишь отпустив свою одержимость другой, лишь перемолов в себе боль и обиду, лишь умерев однажды он понял, насколько ценен был каждый миг, который Куан Лу дарила ему.