Ikigai

      — Где Момо?       Мива коротко глянула через плечо на вошедшего в комнату парня и отвернулась, возобновив попытки вернуть на место сползшие бинты. Пальцы всё ещё дрожали, а в голове пульсировала боль.        — Я попросила её уйти.       — Она не должна была тебя слушать.       — Вот поэтому она тебя и не любит, — улыбка сама собой коснулась её губ, даже несмотря на усталость и злость. Не на него, разумеется, нет. На Май. На Кокичи у неё не получилось бы злиться, даже если бы она постаралась изо всех сил.       — А ты?..       Безмерно.       — Что ты сделаешь, если я попрошу тебя уйти тоже?       Красноречивым ответом на этот вопрос послужил щелчок дверного замка и один только этот короткий звук заставил мелкие волоски на её затылке встать дыбом. Тёмный, тяжелый фон ауры Муты стал более ощутим и девушка, наконец оставив в покое несчастную повязку, прикрыла глаза. Головная боль немного притупилась. Момо посчитала бы это наглостью и нарушением личных границ. Мива же, даже сквозь горькую обиду и упрямое желание причинить самой себе как можно больше вреда, почувствовала робко проклюнувшееся изнутри ровное, приятное тепло. Оно коснулось её под горлом, клубком свернулось в груди и растеклось по рукам, постепенно прогоняя дрожь.       Она не хотела чтобы он уходил. Просто бездумно потакала извивающемуся внутри неё остервенелому желанию во что бы то ни стало сделать хуже самой себе. Чтобы наверняка. Словно в наказание самой себе за то что была слабой, никчёмной, неудачливой и глупой. За то, что позволила Май думать, что той можно было так запросто врать ей в лицо и одновременно за то, что позволила себе на неё сорваться.        Словно всех этих шрамов ей было недостаточно.        — Я не считаю, что Май была права. Понимаю, почему она поступила именно так, но не стал бы делать что-то подобное… снова. Больше нет.       — Не нужно. Я не злюсь. Не на тебя. Даже если ты считаешь, что она права, это ничего. Главное, просто не делай так больше. Я… — медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, Мива потёрла ладонями заслезившиеся от внезапно подступившей горечи глаза, — я действительно не уверена, что смогу выдержать это второй раз.         — Касуми.        — Да?…       Она отозвалась легко, но так и не решилась обернуться вновь. Так и продолжала сидеть к парню спиной, несмотря на то, что кожей, до мурашек ощущала его приближение.        — Покажи руку.       Чёрт.       — Не стоит, я уже почти…       Отмерев, Мива начала торопливо наматывать бинт вновь, но опустившийся рядом с ней на край кровати Мута, перехватил её за запястье, не давая возможности продолжать.        Он правда пытался действовать мягко. Не торопиться и не давить, пусть это и давалось ему слишком не просто. Уж точно не тогда, когда девушка вот так изводила сама себя и не тогда, когда он сам был слишком сильно раздражен из-за ситуации с Май.        Касуми пискнула и дёрнулась в попытке высвободить руку. Проклятая энергия горячими нитями вспыхнула в её теле, усиливая сопротивление, словно шаманка забыла, что была здесь не единственной, кто мог использовать этот приём. Кокичи прижал девушку к себе, крепко, лишая её малейшего шанса вывернутся и сбежать. Именно так как того и хотел немногим ранее, внизу. Так, как сам считал, было бы лучше. Как ей было лучше. Его магический фон сгустился вокруг ещё сильнее и Мива не сумела сдержать помимо воли вырвавшийся из горла тихий вздох.        — Ну же, — тихо шепнул Мута и коснулся губами её лба возле края волос, чувствуя как под его пальцами постепенно расслабляются словно окаменевшие мышцы.       Не удержавшись, медленно провёл носом от её виска к скуле и прижался губами снова. Один лишь факт того, что теперь он в принципе был на это способен, пьянил. Остро, до сенсорной перегрузки ощущалось всё — тепло кожи Касуми, её мягкость, запах. То, как она несмотря на упрямство сама ластилась к нему всем телом и то, без чего всё это было бы совершенно бесполезно — то, что это была именно она. Настоящая. Рядом. С ним — тоже настоящим. Он не был уверен, что когда-либо сможет привыкнуть.       — Не бойся.       Уж точно не его.       Касуми всхлипнула и зажмурилась, пытаясь насилу разогнать охватившую её тело приятную слабость и муть в голове. Бесполезно. Объятия парня казались стальными. Он опутывал её своей магией целиком, абсолютно точно зная, что так она ничем не сможет ему противостоять. И вовсе не потому, что выброс проклятой энергии Мивы был совершенно не сопоставим с его, а потому, что она просто не захотела бы этого делать. Она ещё раз попыталась выкрутить свою руку из его хватки, но пальцы Муты ещё крепче сомкнулись вокруг её запястья и девушка, прикрыв глаза, полностью обмякла в его руках.        — Умница.       Несмотря на тихий, успокаивающий шепот, она всё равно чудовищно трусила и в итоге просто зажмурилась, не будучи готовой увидеть выражение его лица.        Убедившись, что Мива больше не вырывается, парень осторожно размотал остатки её бинтов и мягко погладил исполосованную кожу так, словно это вовсе не было чем-то ужасным. Конечно, он и так успел увидеть всё внизу, но это хотя бы не было так близко. Так близко было куда страшней. И куда более мерзко — от самой себя. Остро и пронзительно, до пенящегося под кожей желания снова разодрать себя в кровь. Касуми не хотела чтобы Мута видел её шрамы. Он или кто-либо другой вообще. Не хотела объясняться, ловить взгляды. Не хотела акцентировать на этом внимание вообще.       На самом деле всё, что она хотела, так это просто забыть.       Трусливо и малодушно.        — Прости меня, — шаман снова коснулся кончиками пальцев белёсых полос и Мива едва не поморщилась от скрутившей её изнутри досады, погано перемешанной со стыдом.       Ей было почти дурно от того, как трепетно он прикасался к её коже и от сквозившей в его голосе ядовито-чёрной, граничащей с ненавистью вины. И даже от того, что с каждым таким прикосновением тягучей, одержимой привязанности к нему в ней становилось всё больше.       А ведь она не заслужила.        Абсолютно точно не заслужила ничего хорошего.        — За что?.. — голос на мгновение подвёл и девушка нервно облизнула пересохшие губы.        — За причинённую боль.        — Ты не виноват.        — Виноват, — Мута перебил Касуми почти яростно и прижался губами к её запястью, — просто считай, что ты ничего этого не делала. Это всё я. Каждый раз это был я. Не ты.        Спустившись ниже, шаман поцеловал следующий шрам и девушка, в растерянности распахнув глаза, всё же уставилась на него. Прижав её ладонь к своей щеке, парень посмотрел на неё так остро, что Миве потребовалась изрядная доля стойкости, чтобы просто не стушеваться и не опустить глаза вновь.        — Я не хочу, чтобы ты была ранена. Больше никогда.       — Это правда выглядит настолько плохо?.. — неловкая ирония сама по себе сорвалась с её губ, но ещё более колючий, отливающий сталью взгляд, которым Мута прожег Касуми насквозь, заставил её запнуться и издать тонкий, нервный смешок. Кожа сама собой покрылась мурашками, а волоски на её затылке встали дыбом.        — В тебе ничего не может плохо выглядеть, — сквозь зубы процедил парень, но вопреки ледяной жесткости своих слов, погладил зажившие полоски на предплечье девушки так мягко и осторожно, словно даже после исцеления от госпожи Сёко, она всё ещё могла испытывать боль.        — Но это слабость.       — Если так, то только моя.       Досадливо цыкнув, Мута слепо уставился в потолок, решаясь. Для него это было удивительно. То, что даже будучи шаманкой, вся имеющаяся у Касуми жестокость и беспощадность, была направлена только лишь на себя саму.        Удивительно несправедливо.        — Но я могла бы не... что?..        Оставив на запястье Мивы ещё один поцелуй, парень стянул толстовку и, оставшись в одной футболке, потянул за край собственного плотного бинта.        — Что ты делаешь?..       — Это справедливо.        — Нет! Вовсе нет, — резко отвернувшись, Касуми неловко замахала руками в воздухе, — ты совсем не обязан!       Она выглядела настолько растерявшейся, что у Кокичи даже проскользнула мысль о том, чтобы пойти на попятный и оставить всё как есть. Одна единственная и лишь на какую-то жалкую долю секунды.       — Мива.       — Мм?..       — Ты передумала и не хочешь этого видеть?       Запрещённый приём? Само собой. Но кто вообще сказал, что он был хорошим человеком? В конце концов даже его магия, сама её суть без поправки на масштаб от Небесного ограничения — это лишь один большой запрещённый приём.        — Конечно хочу!       — Тогда что не так?       — Ты этого не хочешь...       — Но ты тоже не хотела, чтобы я смотрел, — парень усмехнулся, но в этот раз нервозность в своём голосе скрыть не смог, — закрой глаза.       — Но…       — Пожалуйста…       Касуми нервно прикусила губу и послушно зажмурилась. Она была взволнована. А ещё совсем чуточку раздражена тем, что Кокичи велел ей не смотреть. Он считывал это по чуть сведённым на переносице бровям и тому, как нервно она сцепила в замок пальцы на своих коленях. С его стороны было трусливым и отчасти даже глупым просить её не смотреть, но всё же Мута хотел дать ей время, чтобы привыкнуть.        Насколько это конечно вообще было возможно.        Как бы ему не хотелось этого признавать, но Иэйри Сёко была права и в этом изначально не было совершенно никакого смысла. От Касуми разило настолько полным и безоговорочным приятием, что это буквально выламывало Кокичи изнутри. То, насколько сильно на самом деле она была его. Настолько, что сама едва ли осознавала это в полной мере. Он сам едва мог, но чувствовал это остро, всей поверхностью кожи и глубже, до самых костей и оглушающей сенсорной слепоты, почти болезненно.        И всё же он не хотел, чтобы Мива вздрогнула даже просто от неожиданности, не хотел, чтобы не будучи готовой даже на мгновение отвела глаза.         Вероятнее он всё же хотел дать время, чтобы привыкнуть именно самому себе.        Тугие повязки стягивали каждый палец и он успел освободить лишь ладонь, когда поморщившись, девушка нетерпеливо фыркнула и внезапно подалась вперёд. Слишком неожиданно. И вопреки его просьбе. Она перехватила Кокичи за запястье и, упрямо встретившись с ним взглядом, решительно прижала его раскрытую ладонь к своей щеке. Сам он был слишком поглощен мыслями о возможной реакции Касуми и одновременно слишком расслаблен в её присутствии, чтобы успеть среагировать вовремя. Отдёрнуть руку или хотя бы отвернуться самому, чтобы не успеть увидеть на её лице ничего из того, чего видеть не хотел. Сделать что угодно трусливое и глупое из того, что могло бы показать ей, что он вовсе не так силён, как хотел бы ей показать. Что угодно, что заставило бы её в нём сомневаться.        Возможно, к лучшему.        — Какой же ты дурак… — мягко улыбнувшись, Мива надолго прижалась губами к пораженной коже и ему пришлось приложить немалые усилия лишь для того, чтобы просто продолжить дышать ровно.       Чтобы продолжить дышать вообще.        Кожу под её прикосновениями ощутимо пекло.        Она бы сделала точно также, если бы он позволил им встретиться раньше?       Ещё тогда?       Это было слишком.       Не потому, что его всё ещё терзала боль или он вдруг начал сомневаться в своём решении открыться, не потому, что всё происходило слишком быстро или слишком не так.       Просто, слишком.       — Не нужно...       Мута попытался осторожно высвободить руку, но девушка лишь покачала головой и вцепилась крепче. Слишком упрямая. Под его пристальным взглядом поцеловала поочерёдно центр ладони и запястье, губами наверняка особенно сильно ощущая грубый рельеф. Даже не поморщилась. Парень дёрнулся, когда острый, чувствительный импульс от прикосновения Касуми прошиб его до самого плеча и опомнившись, она всё же ослабила свою хватку. Зря.        — Больно?       Пытаясь найти в себе силы смириться с происходящим, Кокичи медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы весь воздух и прикрыл глаза.        Если бы он позволил ей прийти раньше, она бы сделала также?        И он точно смог бы устоять?        Не затащить её к себе и не сделать ничего лишнего? Тогда, когда она с покрасневшими щеками касалась губами его пальцев? Боясь поднять глаза от смущения, но ощущаясь в магическом фоне так, словно была готова позволить ему абсолютно всё на свете?        Нет.       — Нет. Уже не больно.       А если бы и было, он бы всё равно ни за что не признался, лишь бы только Мива не прекращала касаться его вот так.        Кивнув, девушка невесомо прочертила кончиками пальцев до середины его предплечья и осторожно подцепила еще один оборот бинта. Размотав повязку почти до плеча, она на несколько мгновений застопорилась и бросила на парня короткий, острый взгляд. Краска ещё сильнее разлилась у неё по щекам, а пальцы дрогнули, когда она взялась за край его футболки и осторожно потянула её вверх.        — Что ты.. — хрипло выдохнул Мута, не сумев до конца совладать с собственным голосом.       Ломанные движения Касуми с головой выдавали её нервозность и Кокичи, даже несмотря на собственную растерянность, очень захотел напомнить ей о том, что она в принципе не могла сделать что-то не так. Не могла ошибиться. Никогда. Захотел напомнить ей, что ещё недавно готов был убить, под основание разрушить весь устоявшийся в мире порядок за одно лишь её прикосновение. За шанс. И не просто готов был. Он уже сделал это, по-настоящему. Он был предателем, а она всё также немыслимо и безоговорочно продолжала быть рядом.        Мута по кругу проматывал в голове подходящие слова, но ни одни из них не ложились на отказавший к чертям голос и одно это уже заставляло его сгорать от тихой ненависти к самому себе. Отсутствие уже привычных повязок болезненно резало кожу под взглядом Мивы, даже несмотря на то, что в нём не было ничего, кроме нежности.        С какой-то чудовищной, болезненной обречённостью он вдруг осознал, что совершенно не может представить себе в её взгляде чего-то иного. Никогда не мог.        На самом деле Мута никогда не сомневался в ней.        Единственный в ком он сомневался, был он сам.        — Так будет удобнее, — несмотря на напускную уверенность, голос Касуми был слишком тих.       Действительно.        Удобнее схватить её, подмять под себя и взять, наконец прикасаясь к ней полноценно, обеими руками, без тугих бинтов, зная, что Мива и так принимает его таким как есть, всецело и абсолютно. Ощущать это всеми органами своих чувств, кожей и на губах, вдыхать вместе с тонким запахом её волос и различать в изгибах магии.        Совершенно неуместное возбуждение скрутило его изнутри и Кокичи мотнул головой, в попытке его разогнать. Бесполезно. Поднял руки, помогая девушке освободить его от футболки и она торопливо откинула её в сторону. Размотала остатки бинтов и осторожно коснулась пальцами того места на его груди, где повреждённая кожа граничила со здоровой. Это было похоже на шрам от ожога, только тоньше, совсем без рубца. Почти один в один как раньше. Разве что без боли, словно ублюдок Махито, в попытке воспроизвести назад его старую форму, совершенно забыл про суть.        — Так было везде?..       Мива как могла пыталась скрыть сожаление в голосе, но он всё равно предательски задрожал, выдав её с головой. Разница между жалостью и сожалением всегда казалась ему размытой, но в случае с Касуми, Мута уже научился различать наверняка. Но даже так, он не хотел, чтобы она переживала за него и тем более не хотел, чтобы думала, будто её чувства могли его отвратить. Она не должна была бояться того, что чувствовала, не должна была сжиматься перед ним так, словно сделала что-то не так.        Даже если это действительно причинило бы ему боль, Мива не должна была об этом узнать.       Она не должна была его бояться.        — Да.       Подняв руку, парень помедлил лишь на мгновение, прежде чем осторожно опустил ладонь на её макушку и погладил по волосам, пропуская сквозь пальцы гладкие, голубые пряди. На открытой повреждённой коже они ощущались иначе, прохладнее, острее и теперь он сам испытывал сожаление от того, что отказывал себе в этом так чудовищно долго. Касуми прикрыла глаза и Мута, позволив себе ещё немного больше, скользнул пальцами ниже. Погладил большим пальцем по её щеке, впитывая жар покрасневшей кожи, который, как казалось, прожигал его до самой кости.        — Я уже говорила, что была бы не против.       — Что?…       Девушка неловко подползла ближе и, ткнувшись носом ему в шею, оставила на границе шрама робкий поцелуй. Упёршись руками ему в грудь, мягко толкнула, вынуждая шамана откинуться на спину и, склонившись к его груди, прижалась губами к повреждённой коже.        — Уже тогда. Если бы ты захотел и…       Чёрт.       Это уже точно было слишком.        В одно движение Мута сгрёб Касуми в охапку и, опрокинув на спину, впился голодным поцелуем ей в губы. Тихо пискнув от неожиданности, девушка вцепилась ему в плечи и, не сумев сдержать нежный стон, напрочь выбила у него из рук последние крупицы здравомыслия. Едва контролируя свои силы парень стиснул Миву крепче, оторвался от неё на мгновение и тут же снова поцеловал снова, в шею.       — Хочу тебя сейчас…       Жаркий шепот возле уха прошиб девушку до дрожи и она тихо заскулила, плавясь от растекшегося под кожей одуряющего, вязкого тепла. Кокичи губами поймал этот звук и, запустив пальцы ей в волосы, жадно углубил поцелуй. Одну за другой выпутал пуговицы из петель на её рубашке и нетерпеливо дёрнул оставшиеся последние, открывая себе доступ к её часто вздымающейся груди.        Хрупкая.        Касуми всегда казалась ему такой, стоило ей только оказаться у него в руках. Стоило ему только коснуться ее, обнять. Её нельзя было назвать такой в повседневности — в учёбе, общении и тем более, когда она держала в руках меч. Такой она была только рядом с ним.        Скользнув пальцами по животу девушки, Мута накрыл ладонью её грудь и большим пальцем задел сосок, чувствуя как под рёбрами бешено колотиться её сердце. Разорвав поцелуй, влажно провёл языком по тонкой шее, ощущая на губах тонкий, электрический треск её магии.        Её энергия стала чище.       Пусть он и не был даже и близко настолько чувствительным в сенсорном плане как Мива, он всё равно был способен ощутить эту разницу между тем, как было вначале, сразу после его возвращения и тем, как стало сейчас. На самом деле её магия была единственной, чью природу он различал и чувствовал настолько хорошо. Настолько, что это даже пугало. Невесомо изгибаясь, её проклятая энергия сама ложилась ему в руки и Кокичи иногда даже казалось, что углубись он ещё немного сильнее и она вовсе могла бы перейти под его контроль. Глупая, совершенно безумная мысль, которая скорее всего противоречила всем законам магического баланса, но от которой у него совершенно не получалось избавиться. Не получалось избавиться от желания хотя бы попробовать. Сделать это. Овладеть ей. Полностью. Хотя бы на время. Конечно, только лишь на время, даже несмотря на зудящую в голове потребности во что бы то ни стало заполучить этот контроль.        Особенно сейчас, когда Мива смотрела на него так.       Особенно когда все чувства подсказывали ему, что она сама позволила бы ему это.         Сместив ладонь на её диафрагму, парень настойчиво коснулся ядра и девушка захныкала, когда её выгнуло ему навстречу. Позвоночник насквозь прошило раскалённой иглой и Касуми судорожно хватанула ртом воздух, чувствуя как её магия послушно раскрывается ему навстречу. Лепесток за лепестком, до острого, прожигающего до костей тягучего, почти болезненного наслаждения. Ей хотелось раствориться в этом ощущении и одновременно сгореть дотла, потому что выдержать такой близкий контакт и одновременно остаться в здравом уме совершенно не представлялось возможным. Глуша очередной стон, Мива зажала себе рот ладонью и зажмурившись, укусила себя за палец.        — Тшш… — выпутав руку из голубых волос девушки, Кокичи перехватил её запястье и поднеся к губам, поцеловал укушенное место.        — Я не могу…       — Если так хочется, то лучше кусай меня, я не против, — усмехнувшись, парень коснулся носом чувствительного места у неё за ухом и осторожно прикусил зубами кожу, срывая с губ девушки очередной судорожный вздох.        С диафрагмы скользнул ладонью ниже, за край брюк и забравшись ей под бельё, медленно погрузил пальцы во влажное тепло. Мива заскулила, сама развела ноги и собственное возбуждение скрутило Кокичи до боли столь сильной и пронзительной, что не оставила после себя ничего, кроме жгучего желания взять её как есть прямо сейчас. Шумно выдохнув, парень торопливо избавил их от одежды и одной рукой подцепив Касуми под коленом, сразу вошел, медленно и глубоко, до самого конца, сходя с ума от того, насколько девушка под ним была податливой и мокрой. От мысли, что она была такой из-за него, что она хотела его также сильно, парня крыло до темноты в глазах.        Мива до боли вцепилась ему в плечи и застонала, громко, напрочь позабыв о том, что в общежитии они были не одни. Мута толкнулся снова, намотал на кулак голубые пряди и осторожно сжал их у самых корней, с остервенелой жадностью всматриваясь как расширяются зрачки в её в мутных, совершенно пьяных глазах. Ловя сбитое, частое дыхание Касуми, он смял её губы поцелуем, постепенно наращивая темп.        Дурея от нарастающего наслаждения, девушка замычала ему в рот и на мгновение задохнулась, когда Кокичи ещё сильнее стиснул её в своих объятиях. Ещё совсем чуть-чуть и это, возможно, было бы даже немного слишком. Сейчас он казался одержимым, напрочь утратившим контроль. Мута вдавливал её в матрас, прижимал так, словно хотел срастить с собой не только магию Мивы, но и всё её тело целиком. И разум, и душу. Не оставить абсолютно ничего, что могло бы считаться не принадлежащем ему безраздельно.        — Я соврал тебе, — толкнувшись особенно глубоко, хрипло выдохнул он на ухо тихо скулящей в его руках девушке, - соврал, когда сказал, что отпущу, если вдруг попросишь.         Коснувшееся её за ухом горячее дыхание шамана, сладкой судорогой отозвалось изнутри. Дрожью скользнуло по шее и осело груди. Она хотела бы ответить ему хоть что-то, если бы не была одурманена так сильно. Хотела бы сказать, что ни за что на свете и ни при каких обстоятельствах не попросила бы его о подобном, но всё, на что она была способна, так это только запустить пальцы в растрёпанные волосы шамана и вцепиться зубами ему в шею, глуша стон, непроизвольно вырвавшийся из горла от резко скрутившего её предельного наслаждения.        — Я не отпущу, — крепко стиснув Миву за бёдра, Мута развёл её ноги шире и, спустя несколько сильных, глубоких движений вышел, кончив ей на живот. Закусив губу, девушка выгнулась от пробравшего её с головы до ног остаточного удовольствия, балансируя на грани смущения и внезапно вспыхнувшего вдруг желания попросить ещё. Щёки обожгло жаром и Касуми сильнее вцепилась парню в плечи, ощущая жгучую потребность снова оказаться в его руках. Целиком. Даже минимальная дистанция ощущалась болезненно. Легко поддавшись движениям Мивы, Кокичи лёг рядом, сразу заключив её в крепкие объятия. Погладил по волосам, поцеловал в макушку и девушка, закинув ногу парню на живот, потёрлась щекой о его грудь.        — Обещаешь? — сбитое дыхание постепенно приходило в норму и девушка наконец смогла совладать со своим голосом. Сердце, правда, всё ещё колошматило за ребрами, а щёки пекло.        — Тебя это совсем не пугает?       — Наоборот. Теперь меня меньше пугает, что ты бросишь меня, когда тебе надоест, — хихикнула Касуми и тут же громко ойкнула от ощутимого щипка за бок, — я шучу! Ай! Хватит, я сдаюсь!       Не выдержав щекотки, Мива извернулась, но тот час же снова оказалась прижатой к груди Муты и затихла. Замерла и даже на мгновение совсем перестала дышать, внезапно с головой поглощенная ощущением того, что это было лучшее место из всех, где она могла оказаться. Сейчас или когда-либо ещё. Без этого всё остальное просто не имело никакого смысла. Если бы этого не было, она бы не справилась. Абсолютно точно не справилась бы, даже если бы старалась изо всех сил. Даже если бы притворялась, что справляется.        Особенно если бы притворялась.        — Плохая шутка, — несмотря на строгость, в голосе Муты отчётливо читалась мягкость.       — Прости, — Касуми коснулась носом его шеи и Кокичи, цыкнув на её неловкое извинение, накрыл девушку одеялом с головой.       — Спи.       — Нельзя же…       Мива упрямо зашевелилась, но даже пары мягких поглаживаний вдоль спины оказалось достаточно, чтобы её присмирить.        — Почему? Ты встала слишком рано, — ещё пару раз проведя костяшками пальцев вдоль выпирающих позвонков, Мута вернулся к её затылку и запустив пальцы в голубые волосы, осторожно прочесал кожу головы.       Касуми блаженно мурлыкнула, изо всех сил стараясь удержать сознание на плаву. Ей и правда сильно хотелось спать. Расслабиться и мягко соскользнуть в темноту, в которой не было ничего, кроме покоя и защищённости. И чтобы там совсем не было забот, задач и горящих сроков, бессмысленных рефератов от преподавателей и проблем проклятой энергией, мелочных конфликтов с сокурсниками, приставучих студентов, косых взглядов, совета, старейшин и великих кланов. И чтобы даже переворот был совсем не нужен.       И смертей тоже чтобы не было.        Никогда.        Ничьих.       — Занятия совсем скоро, а ещё надо как-то в душ успеть...       — Тц, всего лишь пара бесполезных лекций. Плевать.       — Нет, так нельзя.       — Всё, что было действительно нужно, сегодня ты уже сделала. Отдыхай.        — Но Момо сказала...       — Если так боишься, могу взять её гнев на себя. Ты не восстановилась.        — Я в порядке.       — Ты сама знаешь, что нет, — Мута скользнул рукой вдоль позвоночника ниже, остановился на уровне ровно горящего ядра и прижал ладонь, мягко касаясь собственной энергией источника её силы. Осторожно и совсем легко, не углубляясь и не давя. Оплёл её со всех сторон, темно, тепло и душно. До невозможности правильно и хорошо.        Глаза, которые и так слипались, закрылись сами собой, а в голове поселился приятный туман. В его объятьях было слишком уютно и слишком тепло. Кокичи использовал слишком много запрещённых приёмов, делал это слишком часто, а у Мивы даже не хватало сил на то, чтобы почувствовать, что он был не прав, не то чтобы разозлиться. Ей хотелось позволить ему всё. Действительно всё. Хотелось до ломоты в костях и лихорадочного жара под самой кожей.        — Скажи спасибо, что я больше не настаиваю на отпуске.       — А ты не настаиваешь? — с лёгкой насмешливостью протянула Мива высунув из одеяла нос, хитро глянула на Муту и он, закатив глаза, накрыл её обратно.        — Ничего не случиться, если сегодня мы никуда не пойдём.       Сегодня.        Если бы Кокичи только знал, что с момента его возвращения, она хотела спать практически всегда. 

***

      Когда девушка открыла глаза в следующий раз, из зашторенных окон пробивался ровный, дневной свет. Судя по шуму внизу, перевалило за полдень. Кажется, она всё же уснула вот так, хотя и надеялась, что сможет продержаться дольше и поспорить ещё чуть-чуть. Хотела сдаться не так скоро, хотя бы для того, чтобы не показаться Кокичи слишком уж мягкой и бесхребетной. Даже несмотря на то, что это было правдой — рядом с ним она такой и была. Ничего не могла с собой поделать, да и не хотела толком, наоборот. Но могло ли так сказаться, что это было ему совсем не по нраву?        Вяло пошевелившись и сбросив дрёму, Касуми ощутила всё ещё поддерживаемый Мутой мягкий энергетический контакт и одновременно смутное, тревожное напряжение, низко гудящее в его ауре. Странный диссонанс между чувством ровного, стабильного течения собственной магии и одновременно нервозности от разлившегося в воздухе дурного предчувствия, заставил Миву поморщиться и открыть глаза.        Парень не спал. Лежал с закрытыми глазами, но судя по злым, трескучим изменениям в потоках его проклятой энергии, нахмуренным бровям и сжатым в полосу губам, был не совсем здесь. Или, точнее, совсем не здесь? Проблемы в Токио?..       — Кокичи?.. — девушка нервно облизнула внезапно пересохшие губы, больше совсем не уверенная, что стоило вот так его отвлекать.       Вырвалось само.        Сердце забилось быстрее от подступившей к горлу тревоги, а щёки неуместно залило краской из-за того, что сейчас она впервые осмелилась произнести его имя вслух. Мива не была уверена в том, что это было достаточно прилично с её стороны и совершенно точно была уверена, что что-то пошло очень сильно не так. Не с приличиями, разумеется, а вообще.        Руки шамана напряглись на её плечах. Он сильнее стиснул Касуми в своих объятиях, словно опасался, что она вдруг решит сбежать. Открыл глаза и холодно уставился в потолок, не торопясь с ответом.       — Что-то случилось? Лежащий на прикроватной тумбе телефон Касуми коротко пиликнул оповещением о новом сообщении, но она даже не глянула в его сторону, полностью охваченная застывшей в воздухе дурнотой.       — Слушание по делу директора Яга перенесли.        — Что?..       Суд над токийским директором должен был пройти в первых числах весны и к тому времени, они собирались предоставить исчерпывающие доказательства его непричастности к событиям Сибуи, а также к инциденту связанному с гибелью сосуда Тенген. Не единственная, но одна из важнейших задач в их плане, хотя бы потому, что иначе Масамити Яга точно ждала неминуемая казнь. То, что им вообще удалось так сильно оттянуть этот приговор и настоять на разбирательстве, было чудом.       — Теперь у нас есть только неделя.