Личный дневник Лорда Эль-Меллоя II

~25 декабря 2004: Чёрный кот. Рождественский спецвыпуск. Адвент-окошко №4~

      Отмечать Рождество классом никто не планировал, потому что все — кто сегодня, кто завтра — разъезжались по домам и возвращались только в январе на сессию. Свена к родным не тянуло, но совестно было представлять папеньку одного за длинным столом в зале предков, когда некому будет налить ему мёд или отрезать мясо дикого вепря, зажаренного в пряном сидре. Потому как отец наверняка отправится развлечься с очередной сучкой.       Будучи ребёнком, Свен многого не замечал. А возможно, оно в ту пору не выпячивалось на обозрение или отец не покрывал посторонних омег. Да-да, как же! Откуда тогда у него взялись ублюдочные щенки? Дарил он плодородие всем подряд, а вы что подумали? Разжигал в себе пламя похоти, как в Йоль в очаге поджигали полено, высвобождая из него Ярла-Ясеня, чтобы тот весной дал новую жизнь всему сущему.       Тошнило уже от этих увёрток и иносказаний!       Тошнило от старомодности, от которой Свену пришлось отвыкать в Лондоне и учиться неформально обращаться по именам. Просто по именам, а не по прозвищам, придумываемым легко благодаря урокам барда стаи.       Он приехал домой к двадцать второму декабря, ради этого сдав досрочно курс экзорцизма. Над очагом вешали традиционный венок, но не маленький, что для главенствующей стаи Глашайт несолидно, а огромный каркас метрового диаметра, на который прикручивались ветви омелы. Эта священная обязанность возлагалась на барда, старого Гуннара, сына Лёфа, но летом он сломал ногу на охоте, и та до сих пор побаливала. И Свен взвалил на себя его работу, пусть родители и смотрели непонимающе. Но не осуждали и не препятствовали. А Свен давно заметил за собой, что стал действовать, примеряя ситуацию на Грэй: а как бы она отнеслась? а как бы она поступила?       В лес он отправился в зверином обличие: не страшно замёрзнуть или запачкаться, к тому же нос работал лучше, у волчьих он всё-таки анатомически приспособлен в отличие от человеческого недоразумения. По запаху же нашёл омелу и собрал целые санки. И теперь, стоя на стремянке в зале предков, крепил ветви на проволочный каркас.       Внизу, на лисьих шкурах, играла Анике Йохандоттер. Малявка с белокурыми косичками, торчащими в стороны. Дочь конопатого омеги с псарни, и там же, на псарне, Анике и ошивалась, но сегодня пробралась в хозяйский дом.       Сестра Свена по отцу. Маленькая омега.       На шкуре были разбросаны игрушки: пластмассовые животные размером не больше дюйма, целый зоопарк, прилагались даже разлапистые акации и конструкция из решёток, чтобы собирать вольеры и загоны. Но Анике из пенопласта, оставшегося от какой-то бытовой техники, и кусочков ткани склеила домик, к которому прикрепила картонное крыльцо, увешанное зелёными нитками-лианами. Как понял Свен, наблюдая краем глаза, лисья шкура стала саванной, выжженной солнцем, в домике посреди равнин поселились кенгуриха Кенга с детёнышем Ру, а в гости к ним наведывался поиграть пантерёнок, который жил с мамой среди ножек стола и скамей, то есть в лесу.       Свен собирал венок часа три, не меньше, и за это время Анике сочинила и разыграла парочку историй, озвучивая реплики игрушек по ролям. Свен словно мультсериал посмотрел. Он понятия не имел, сколько лет девчонке, ростом она была с Алекса, но играла совсем иначе, тихо, сама с собой, никого не тревожа.       Разные они всё-таки, кутята. Свен их не любил. Потому что не знал, чего от них ждать. С Алексом пришлось научиться обращаться, но с братьями и сестрой искать общий язык не тянуло. Он предпочитал не замечать и врать самому себе, что их не существует. И никогда не забывал, что выяснил о том, кто такие младшие служки Ларс, Рагнар и Анике, не от слуг, не от посторонних (те не пробалтывались), а от хмельного по случаю какого-то торжества отца. Тот отвёл Свена в кабинет, усадил за дубовый стол рядом с собой и поведал, что, мол, есть у него два брата и сестра, но «папенька не хотел, чтобы ты об этом знал».       Что ж. Свен предпочёл бы остаться в неведении. Хотя это вряд ли получилось бы.       — Ах, Ру, тебя же не отпустят! — Я сбегу ночью через окно, спущусь по лиане. — Но мы всё равно не успеем до утра предупредить власти заповедника! И браконьеры начнут охоту! — Мы поскачем на зебре. Лаки, ты отвезёшь нас?       — Играешь в «Короля Льва»? — спросил Свен, вспомнив любимый мультфильм сестёр Пентел.       — Мне не нравится этот мультик, молодой хозяин, — отвлеклась на него Анике. — Симба не должен был бросать свой прайд. А он испугался и сбежал. А там его родные страдали. Его мама страдала, а он о ней и не вспоминал. Развлекался и жил хорошо, далеко-далеко. Папаня говорит, что когда не видишь — не переживаешь. Кошки все ненадёжные.       У Свена неприятно засаднило горло. И почему-то краска бросилась в лицо.       — Я не в Африку играю, это заповедник Индии. В Индии тоже живут львы. Вон видишь, это мама-львица, это её львята-близнецы, Фалина и Гобо, а это другой львёнок, их сосед Лео.       — Он у тебя в чём-то измазан?       — В дёгте. Я случайно его уронила. Он как пантеры, у кошачьих бывает чёрная масть, это меле… мели…       — Меланизм.       — Да. Его тоже свергли, но он не забыл, он вернётся отомстить, когда наберётся сил. А ещё он от шока перестал разговаривать. Но когда на заповедник напали браконьеры, львята их заманили на водопад и столкнули в воду, Фалина чуть не упала, и он такой закричал: «Фалина!» Я в это вчера играла.       — А вон того патнерёнка, как его зовут, Тори? У него вроде тоже только мама, а отец где?       — Все думают, что он нехороший, — Анике указала на игрушку, оставленную там, где кончались шкуры и начинался блестящий паркет, то есть река. — А он притворяется, чтобы стать главарём хищников. Он будет ими управлять, и они не нападут на травоядных. А ещё он и его жена — стражи Фрейи! Только это большой-большой секрет.       Фрейя… богиня плодородия в колеснице, запряжённой кошками. Из-за похотливости у христиан она стала ведьмой, которой посвящена пятница и цифра 13, а исландцы и вовсе прозвали её великаншей Грилой, хозяйкой Йольского демонического кота…       Интересно, Анике это знает? И кем она станет, когда вырастет? Отец однозначно рассматривал её как товар для селекции, потому что какой ещё прок от низших омег?       Но Грэй ведь тоже омега. И не товар.       С такими задатками не лучше ли воспитать из Анике барда? Хороших бардов нынче почти не осталось. Грэй обмолвилась однажды, что их профессор — потомок ирландских певцов филид, и Свен убедился, какая убийственная сила заключена в слове. В простом слове, что ранит смертоноснее когтей.       — И кто же тебе такие игрушки подарил? — спросил он невпопад, убирая в задний карман джинсов кусачки.       Анике смешно почесала за ухом ребром ладони. Вылитый волчонок. И проскулила едва слышно:       — …хозяин Глашайт.       Хозяин в их краях имелся лишь один. Но Свен никогда не называл его так. Он привык обращаться «отец» и никак иначе.       — И часто ты видишься… — он запнулся. Хотел прощупать почву на предмет того, дорога́ ли она отцу и можно ли упросить его попробовать Анике на ученицу барда Гуннара. — С хозяином Глашайтом? — словосочетание далось трудно. Непривычно. Но почему-то захотелось обкатать его на языке, понять, как оно будет звучать. Отцу подходило быть хозяином Глашайтом, первым альфой среди волков. Но на себя Свен такой титул даже не примерял.       Как Симба, забывший о долге.       С волками жить — по-волчьи выть, а с кошками поведёшься — от кошек наберёшься. От этих посланцев любвеобильной Фрейи, родоначальницы всех омег, ибо кто может быть безумнее, чем кошка в течку? А кошек в его лондонской жизни насчитывалось достаточно. Грэй, Флат, Халява эта, перебегающая иногда дорогу…       — А кто тебе хозяин Глашайт? — насупилась Анике.       Свен предположил, что она не разбирается в родственных связях так же, как не разбирался он в её годы. И кто он в таком случае в её глазах? Какой-то обучающийся за границей молодой хозяин, которого стая почти не видит?       — Отец, — сглотнул Свен. Не смог лгать, глядя ей в глаза.       — Я так и думала, — тихо сказала она, собрала игрушки и, поклонившись, ушла.       Поняла? Наверняка всё поняла.       Никто из них, вероятно, не желал быть друг другу сибсом.                     Позже, отмечая самую долгую ночь солнцеворота, отец во всеуслышание заявил, что жаль, конечно, что у молодой жены Ларса Йохансена случился выкидыш, но что ещё ожидать от беспородной суки, никчёмной беты, которой грозит развод и ссылка обратно в Гётеборг. Но милость богов не обошла Глашайтов стороной, так как конопатый папаня Анике снова щенный. Свен поднял свой кубок вместе со всеми, но поздравления не кричал.                     Наутро он постучался в покои к папеньке. Давненько не приходил сам, обычно его вызвали. Но после вчерашнего…       Папенька о чём-то беседовал с ключницей, которую сразу и отослал. Собранный, гордый, спокойный, будто ничего не случилось, но его запах горчил от внутреннего напряжения. И ещё Свену почудился тонкий привкус крови. Он нахмурился, замечая, что папины губы обветренные, в кровавых трещинках и прозрачных чешуйках кожи, которые тот наверняка откусывал.       — Что-то стряслось? — голос его, тем не менее, звучал ровно. — Велеть подать боярышниковый отвар?       — Простите меня, — выпалил Свен совсем не то, что планировал. Да так и замер в дверях, сгорбившись и сознавая, что сравнялся с папенькой ростом, но выглядел так жалко!.. — Простите меня, что я его сын.       Папенька порывисто обнял его, неожиданно сильно притягивая за затылок головой себе на плечо. Свен вдохнул родной феромон, перемешанный с гладкостью и свежестью собольего воротника.       — Ох, Свенне, Свенне… — зашептал папенька, и голос его походил на сталь клинка, обёрнутого в меха. — Ты единственный его наследник и таковым и останешься. И следующим хозяином владений Глашайт станешь ты, мой сын. И ни один его ублюдок, будь их хоть целый гурт, не наплодит щенков вперёд законного наследника. Никогда этому не бывать.              — Каулес, пожаста-пожаста-пожаста! — заканючил прямо над ухом Флат. Оказывается, он тащил Форведжа за локоть, а другой рукой вцепился в тёплый плащ Грэй. И орал на всю галерею Факультета Современной Магии. — Ты же тоже Клаус, как и Санта, твоя обязанность нас радовать! Не хочу я тырить автоматон, меня в прошлый раз чуть не замели! А ты совершеннолетний. Тебе шампусь продадут! А мне даже мои семнадцать не дают!       А ты попробуй мишуру с холки сними, а заодно значки с толстовки. И перестань гнусавить как малолетка, растягивая гласные. Глядишь, и станут на тебя смотреть серьёзнее.       — Ну хорошо… — согласился Каулес.       Свен нахмурился. Уйдя в свои мысли, он потерял нить разговора. Это ещё что за дела? Что за алкоголь с Каулесом и милой Грэй?       — Un grand mersi!       — Больше не проси.       — Шампанское? Отмечаем сдачу? — осведомился Свен, едва поспевая за придурками. Ну нельзя оставлять с ними Грэй! Они её мигом научат плохому!       — Le Chien, ты спишь на ходу! Зубрил всю ночь? — обернулся Флат. — Мы ж обсудили! Прошлое Рождество было прикольное! Помните, как мы расследовали дело о происках Perigor Corp.? А на следующий день профессор Харизма в благодарность позвал нас смотреть первую кинохронику Часовой, про регату на Темзе. А Новый год мы вообще встречали с профом, Алексом и мистером Вэйнсом, круто было, скажи, Грэй? В этот раз тоже завалимся к ним с шампанским! Ну не с пустыми же руками. Как думаете, мне задарят игруху?       Скорее, опять сбагрят из ненужных.       Свен скрипнул зубами. И вечно-то Флат и Грэй держались вместе, что за привычка у омег снюхиваться с себе подобными?       Они остановились на крыльце под козырьком. Нудный дождь и не собирался прекращаться. Свен выудил из кармана вязаную шапчонку, Флат накинул капюшон толстовки, в которой легкомысленно рассекал и зимой, Каулес раскрыл зонт. Единственный на всю компанию. И почему только Форведж всё предусмотрел?       — Грэй? — предложил Каулес, поднимая зонт. И Свен почувствовал себя последним идиотом.       — Н-не надо, — отшатнулась Грэй.       — Да ладно тебе! Не парням же предлагать место под зонтом, когда среди нас девушка.       Джентльмен выискался!       — А-ха-ха-ха! — проскрипел невидимый Адд. — Грэй, давай, тащи меня в сухое место!       — Помолчи! — осадила она.       Каулес тяжко вздохнул:       — Если гора не идёт к Магомету, Магомет пойдёт к горе, — и шагнул к Грэй, пряча её от дождя.       И Свен буравил взглядом спину этого Магомета, пока они, миновав арку, покидали Вестминстерский комплекс и сворачивали на извилистую Брод Санчури, ведущую к Виктория-стрит и торговому центру, где однокашники часто затаривались и выпивкой, и закусками. Хоть что-то работало в Рождество, когда большинство магазинчиков стояли закрытыми.       — И сугойно тогда разоблачили этих… Перигор, Амреса и Токо Аозаки? Грэй, это ты им наваляла? — трещал Флат, вышагивая слева от Свена.       — Я ничего такого… — смутилась идущая впереди рядом с Каулесом Грэй. — Немножко поработала медиумом… Учитель обо всём договорился…       — Он может! Он монстр! И почему я не удивлён?       Потому что тебя, придурок, хрен чем удивишь. Ты сам тот ещё сюрприз.       На улице было неуютно, ветер бросал в лицо капли дождя, и Рождество вместо белого казалось чёрным. Мимо проплывали мокрые деревья, мокрые фонарные столбы с гирляндами, лужи под ногами и брызги из-под колёс автомобилей. Семейный же праздник! Сейчас бы сидеть под крышей в кругу близких, чего этих чокнутых британцев понесло за руль?       — Зря ты надеешься, что Лорд Эль-Меллой II позовёт вас отмечать Новый год, — заметил Свен. — Профессор через неделю потечёт, ему точно будет не до вас.       Каулес хлопнул себя рукой по лбу. Грэй потупилась, пряча вспыхнувшие щёчки.       — Чего-то я ничего такого не разобрал, — Флат помотал головой, и капюшон с его макушки съехал вниз.       — Потому что у меня обоняние звериное. Может, он ещё сам не знает, но я уверен на все сто.       — Ну и пофиг, тогда мы с Грэй в первом кампусе будем тусить, да, Грэй? Кришна карри навертит, а мы полезем на крышу смотреть фейерверк. С шампусем. А первого января обязательно пойдём на народное шествие к Уайт-холлу.       Свену очень захотелось встретить Новый год с ними. Вернее, с одной лишь прелестной Грэй, именно так! Флата никто приглашать не станет. Но поневоле представилось, как Флат и Грэй в толпе народа закупаются в торговом центре на Виктория-стрит, потому что карри и шампанское — это слишком мало для застолья, как поднимают бокалы в полночь, как шёпотом, краснея, сплетничают о нём, Свене. Но папенька, с кровоточащими трещинками на губах… тонким запахом крови… С виду несгибаемый сохозяин владений Эмиль Глашайт, но какие у него там вьюги внутри…       Нельзя его бросать!       — Я могу отварить спагетти, — предложила Грэй. Она так старательно держала дистанцию, что почти вышла из-под зонта. — Со мной Бьянка поделилась, ей бабушки прислали замешанные спагетти, она сказала, ей столько и за год не съесть.       С одной стороны, Свена устраивало, когда Грэй ни с кем не общалась, разве что с ним и с Флатом контактировала через Лорда Эль-Меллоя II, с другой, он был рад, что у неё появляются интересы и друзья.       — Везёт человеку… Целых четыре бабушки и ни одного дедушки. Устроили торжество матриархата! — Флат обогнал Свена и повернулся к нему, закинув руки за голову и вышагивая спиной вперёд. И, разумеется, собрал все лужи. Его волосы при такой погоде моментально промокли, и выглядеть он стал жалко. На сыром ветру примешанная к природному запаху вонь усилилась, так что Свен отвернулся. Сейчас он был благодарен фантомному душку́ Магической метки Эскардосов, потому что тот забивал слишком притягательный омежий шлейф Флата. Стоило распробовать, как аромат петлёй привязал.       Свен не приближался к Грэй ближе, чем на три метра.       Свен не отлипал от Флата дальше, чем на три метра.       С ума сойти. И никому нет дела до того, как Свена рвёт эта ситуация.       — Надеюсь, её бабушки не собираются умирать? — чернушно пошутил Каулес, сам осознал и замолчал.       — А вы верите её россказням про чёрного кота? Куронэко, ня! Прям кот-убийца!       Какой-то придурок на кэбе окатил Грэй грязью, и Свен со злостью зыркнул ему вслед волчьими глазами, жалея, что нельзя наслать проклятие-Гандр. И куда таксисты спешат, на небе без очереди принимают!       — Не, ну правда! Как кельтские чёрные собаки-призраки! Которые если появляются, то сулят чью-то смерть, — Флат задел пяткой кочку и чуть не упал.       — Сам на себя накликал, — Каулес свободной рукой поднял воротник пальто.       — Повернись и иди нормально, — цыкнул Свен. Но его не послушали. — Ты бы ещё Йолакёттуринна вспомнил.       — Кого? — не поняла Грэй. И Свен с удовольствием пояснил:       — Гигантский Йольский кот, питомец Грилы. Или Фрейи. Приходит к щенкам, которые вели себя плохо, и если ему не понравится рождественское угощение, съест самих детёнышей.       — Надеюсь, я вёл себя хорошо, — с серьёзной мордой покивал Флат. — А что, может быть, что у нас на Слюр-стрит поселился этот самый Йолакё-что-то-там. Тем более сейчас идут Йольские ночи, самые длинные, разгул нечисти, все дела. А по небу мчится Дикая охота с валькириями. Кота-то я не боюсь, они фусики! Но если я чем-то прогневал Санту, он ж мне ничего не подарит, у-а-а! Но можно перезагадать в новогоднюю ночь, раньше оно исполнялось, если в кусочке пирога попадался боб, но теперь продаются такие пироги, где бобы в каждом кусочке. Так что сто пудов сбудется! Я загадал стать Мастером в Войне за Святой Грааль, хочу, как наш Звезда Биг-Бена, пройти все квесты и не получить ни царапины! Ни на теле, ни на совести! Во-вторых, мне нужен рюкзак с Луффи. В-третьих, попасть в телевизор. В-четвёртых, разгадать дело о чёрном коте. В-пятых…       — Не перечисляй, и дня не хватит, — фыркнул Свен, отмечая по запаху, как Каулес словил паничку после слов о Войне за Грааль. — И бобов тоже.       — А ты что загадаешь? — Флат вдруг оказался совсем близко, всматриваясь в глаза. Запах дождевых капель смягчал его искристые, яркие нотки… Фрейево отродье!       Свен не ответил.       — Чтобы в сутках было сорок восемь часов, — поделился мечтой Каулес. — Грэй?       — Чтобы все были живы и здоровы…       — И всё?       — Мне большего не надо.       — А для себя? — Свен отодвинулся от Флата и сократил расстояние с Грэй.       — Если с близкими всё в порядке, то и со мной тоже…       — А ты не думала, что им будет хорошо, если ты будешь счастлива? Что они о тебе переживают?       — Я так не смогу. Они важнее, чем я. Мои близкие… У меня почему-то стало много близких…       — Ты молодец, — тепло улыбнулся ей Каулес, будто понял то, что остальные не догнали.       — Да нет, я просто… — стушевалась Грэй.       — А могу я позвонить тебе после полуночи, чтобы ты по-валлийски поздравила нас с наступившим?       — Blwyddyn Newydd Dda?       — Да, именно так! Хочу, чтобы сестра услышала протоэльфийский язык от его носителя.       Свена разобрало зло.       — Вот и ельфы прискакали, — процедил он сквозь клыки. — А куда мы без ельфей? Это ж самый выгодный маркетинговый ход.       — Le Chien, какая блоха тебя укусила? — мельтешил перед глазами Флат.       — Я всего-то говорю, что каждый фанат фэнтези хотя бы раз в жизни мечтал стать эльфом. Каждому эльфу хотя бы раз в жизни снился кошмар, что он стал человеком.       Флат махнул рукой, отодвинулся и переключил внимание на остальных. И Свен глотнул свежего воздуха. Но дразнящий феромон всё равно свербел в носу.       — Грэй, а, няша Грэй? — подмигнул ей Флат. — Тебя тут в эльфийки записали, прикинь? А я был бы не против, если б меня к кицунэ причислили. Короче, запоминай три правила эльфа, чтобы жить долго и счастливо. Первое. С людьми дружбу не водить. Второе. Людям не помогать. Третье. В людей не влюбляться. Какое из этих правил ты ещё не нарушила?       Теперь и в запахе Грэй проступили нервные нотки.       — Ладно, — примирительно сказал Каулес, — посмеялись и проехали.       — То есть ты не грезишь, как все фаны, не о реальных девушках, а о выдуманных? — напирал Свен. — Чтобы подошла она к тебе сама, якобы с неба свалившись, и прошептала: хочешь, я угадаю, как тебя зовут? А ты ей: тебя-то точно на «-эль», остроухая. Кстати, элем не угостишь? Или у вас здесь не гонят?       — Каулес, не обращай внимания, — вклинился между ними Флат, — у него приступ бешенства. И вообще он у нас из дремучего леса, Серый Волк и Серая Шапочка, да-да! Прям как в сказке, наши перваки из класса Шардана как раз сегодня сдают психомагию. Трясутся, что их отчислят хозяева Часовой, наивняк!       Свен чуть не оступился. «Хозяева Часовой», сказки и психомагия. И попытался вспомнить, что же именно пролепетала Анике в ответ на вопрос, кто подарил ей игрушечных зверят. А вдруг это был не «хозяин Глашайт»? Вдруг это был «сохозяин Глашайт»?       И что такой расклад значит?       Флат, не обращая внимания на чужие терзания, болтал без умолку:       — Каулес, а почему ты Грэй позвонишь, сам приходи! Или ты тоже укатишь? Ты разве не отпраздновал уже Йоли, Еуле или как это у вас называется? Тебя ведь не было неделю!       — Я не на зимнее солнцестояние отпрашивался, а на юбилей деда, — Каулес первым зашёл под навес над входом в торговый центр. Сложил зонт и встряхнул его. — Кстати, дед и Рождество будет отмечать седьмого января вместе с родным Витебском.       — Чё так поздно? — не понял Флат, топчущийся на месте, чтобы стряхнуть грязь с ботинок.       — По юлианскому календарю, — догадался Свен.       — В смысле?       — В смысле время тоже измерение и тоже относительно! — не выдержал Свен. — Не догоняешь — у препода спроси, хотя это он должен был тебя на коллоквиуме спрашивать!       — И как юбилей деда прошёл, ня? А то с этим зверьём не поговоришь!       Каулес кисло улыбнулся:       — Ну что сказать… сначала всё было хорошо, после отцу взбрело в голову прояснить момент с моим дядей с маминой стороны и его молодой женой. С ней — особенно. Потому что, оказывается, отец нашёл доказательства, что это они пытались меня отравить, и тормоза на мопеде по их указке перерезали. Ну хочется им продолжить линию Форведжей в обход нашей. А дед… за словом в карман не полезет, короче, прямо за столом всем разгон устроил, обозвал дядю и тётю фашистскими недобитками, послал всех в тухес, это единственное слово, которое он знает на идише, и заполировал фразой: «Чтоб вас в Аду товарищ Сталин лично поджаривал на одной сковороде с Гитлером!»       Грэй, вряд ли что-то разобрав, всё равно ахнула:       — Надеюсь, на тебя больше не будут покушаться?       — Надеюсь, — Каулес снял перчатки и в очередной раз протёр запотевшие очки, — но Новый год встречу не дома, а у Бранденбургских ворот. Мы уже договорились с сестрой и Астольфо.       — Астольфо — это её бойфренд, ня?       — Астольфо — это Астольфо… как бы… друг семьи. Ладно, какое шампанское брать? Я расплачусь картой, у меня кэшбэк, а после вы мне по чеку вернёте.       Вопрос поставил в ступор не хуже, чем тесты Лорда Эль-Меллоя II. Один лишь Свен не раздумывал:       — Брют.       — Сам и пей эту кислятину! — отмахнулся Флат. — Only Dom Perignon. Я видел, в казино такое подавали. Цены будут конские, поэтому что дешевле от этого производителя найдёшь, то и бери. А деньги у меня есть, остались от последнего изгнания призрака.       Да, богатая вдова им щедро заплатила за то, что привидение больше не станет выть и мешать ей спать. А все-то требовалось законопатить стёкла мезонина. В Лондоне, где в любом уважающем себя доме водились привидения, зарабатывать на их изгнании было проще простого. Тем более настоящим магам. Но штраф за разбитую тачку они пока и в половину не погасили.       А Флат, похоже, решил тупо спустить свою долю на еду. А что ещё от него ждать? Мангу и фигурки в его комнате уже ставить некуда.       Каулес скрылся за раздвижными дверьми. Люди не сновали мимо с тележками продуктов, это вчера наблюдался ажиотаж. Но атмосфера праздника, сверкающие стеклянные шары и фигурки Санта-Клаусов вдруг настроили на беззаботный лад. Или причина заключалась в том, что Каулес наконец-то отвял от милой Грэй.       И музыка лилась снежно-белая:                     Let it snow, let it snow, let it snow!                     Свен наблюдал, как за стёклами люди бродят беспорядочным стадом, как детёныши тянут за руки родителей, как компаниями собирается молодёжь, и, обходя их, ступают степенные пожилые пары. Он не знал, хотел ли влиться в их число, потому что обилие запахов подавляло и сбивало с толку. Но если рядом будет шагать Грэй, можно будет зарыться носом в её макушку и дышать только ею: синтетической, кубической, спокойной, как широкая река. Они похожи, так как оба не любили суеты больших городов, но могли бы на этой почве поддержать друг друга. Или сбежать от толпы в уединённый мирок только для двоих.       «Но если ты меня крепко обнимешь и поцелуешь на прощание, мне будет тепло всю дорогу домой». Потому что когда Грэй рядом, даже кровь в жилах течёт быстрее. «И пусть идёт снег!»       Грэй дышала на озябшие пальчики. А Свен из-за запрета не смел подойти ближе и поделиться шапкой и шарфом. Которые бестолково промокли под дождём и теперь только хуже холодили.       Смотреть на Грэй разрешено, прикасаться нельзя.       К Флату прикасаться разрешено, но смотреть при этом не хотелось бы.       И тут последний заорал:       — Чёрный кот!       Тот в самом деле нагло переходил проезжую часть, лавируя между автомобилями, прыгнул на капот припаркованного спорткара, потянулся, припадая на передние, а после на задние лапы. И, гордо распушив хвост, потрусил вверх по Виктория-стрит.       — От зверя пахнет булочками, которые сегодня пекли в столовке, — сообщил Свен.       — За ним! Мы разгадаем эту тайну! — и Флат ринулся в погоню, опередив остальных на один удар сердца.       — Что-то многовато чернышей развелось, — воскликнула кинувшаяся за ним Грэй.       И Свен, глядя вслед кавалькаде золотой молодёжи, мчащейся по парапету парковочного ограждения, точно наклюкавшиеся валькирии Йольских ночей, спросил себя, как так получилось, что эти двое ему дороже родных сибсов? Он выпрыгнул за ними в проклятую лондонскую непогоду, жалкую пародию на зиму, и в ушах у него звенели рождественские колокольчики.                     Через минуту из торгового центра вышел Каулес, приобрётший вместе с шампанским кучу необходимых вещей, в том числе переходник USB — mini USB и стопку дисков DVD-RW. И никого не обнаружил.                     Liebste Schwester,       и тогда мне в голову пришло, что не самое выдержанное и элитное, но всё же французское шампанское, купленное в Лондоне и откупоренное в центре Берлина, как нельзя подойдёт нам в новогоднюю ночь. Что я, совсем слабый маг, что не сумею пронести алкоголь через все аэропорты и пункты досмотра? А на уикэнд мы могли бы поехать в наш домик в Швейцарии, и, как знать, вдруг из соседей прибудет Иветт, у которой явно не срастётся в этом году с Лапландией.