Личный дневник Лорда Эль-Меллоя II

~12 января 2000: Занимательная омегология и зомби-апокалипсис~

Накануне…       — Что вам сто́ит, Лорд Эль-Меллой?.. Второй? — уговаривала лектор Факультета Ботаники. — Доктор Райс на больничном. А на меня свалилась её работа с медкарточками студентов! А я уже старая женщина, чтобы принимать великовозрастных детишек и заглядывать им всюду, куда можно и нельзя!       — Пани Эльжбета, но вы же заместитель доктора Райс в больничном крыле Часовой Башни… — пытался возразить Вэйвер. Куда там! Лектор Эльжбета и слова не давала произнести:       — Я заключила договор на обследование с Guy’s Hospital, но вести туда эту ораву обезьян? Увольте! Я в Лондоне плохо ориентируюсь, всё стало слишком странным, прогресс несётся вперёд, а я даже к электронным турникетам в метро привыкнуть не могу! Пожалуйста, Лорд Эль-Меллой II, сопроводите нашу младую поросль в госпиталь, уважьте старую пани!       — Ска́жете тоже, пани Эльжбета… Хотя… помнится, я запрашивал лекцию для моих оболтусов по определению древесных пород, а то они ясень от бука не отличат, дети больших городов…       — Всенепременно-всенепременно! Может, вам и на особенную дату эти лекции назначить?       Вэйвер прикинул, когда у Алекса отборочные матчи. Неплохо бы, если бы в графике образовалось окно… Да и Госпиталь Томаса Гая располагался в двух шагах, и орава обезьян, напугавшая пани, состояла всего из девяти новичков: в Часовой Башне училось не так много студентов, как в ведущих заведениях страны…       — В последних числах марта, пожалуй.

* * *

      Флат Эскардос очень хорошо знал, когда закончилась его жизнь. Одиннадцатого января двухтысячного года. Он так долго ждал этот Миллениум не для того, чтобы получить ужасную весть. Радовался, дурак, что довелось жить в эпоху, когда меняется первая цифра в числе года, ведь если кто-то захочет стать таким же счастливчиком, ему придётся ждать ещё тысячу лет! Круче только родиться в 9999 году, там вообще приплюсуется знак, которого раньше не было!       На яхте, где Флат вырос, на рождественские каникулы своего школяра не ждали. Год назад его сбагрили в Часовую Башню и, похоже, закатили после праздник с блэкджеком и девочками пониженной социальной ответственности. Зато Флат вырвался из клетки, где следили за каждым его шагом, боялись, презирали и одновременно видели надежду и венец отбора, культивируемого в семье Эскардос, ведущей род от рыцарей кастильского Ордена Монтесы, откуда пошла их громкая испанская фамилия.       И при всей этой восьмивековой селекции Флат получился бракованным. Все это понимали.       В Часовой Башне, где никто не был в курсе его истории, казалось, начнётся новая жизнь, друзья, студенческие развлечения, а в итоге с Флатом знакомились, а после держались подальше. Не заговаривали, а завидев в коридоре кампуса, обходили по широкой дуге. Миллениум он встретил в пустой библиотеке, переписываясь с якобы девочкой-отаку из далёкого Токио по ICQ, причём благодаря магии обнаружения зная, что под ником «Юри-чан» скрывается никакая не гяру, а сорокапятилетний мужик. И в итоге стало так тошно, хоть плачь.       Флат разучился плакать ещё в детстве. Когда прижимало, он улыбался и хохотал. Чем было хуже — тем жизнерадостнее и громче.       Преподы его шпыняли. За год с небольшим Флат обошёл все Факультеты Часовой Башни, но никто не принял его на свой поток. Одни боялись запредельной мощи. Других бесило, что ученик сильнее их. Третьи планировали сделать своим орудием. Разбежались! Четвёртые пребывали в шоке от нестандартного подхода и пытались переучить на собственный лад, но Флат в этом толка не видел. Ну и что, что он всё делает неправильно, ну и что, что не идёт элементарными дорогами, проторенными задолго до него, а ищет альтернативные, в обход, длинные и запутанные. Зато это круто! Только те, кто способен посмотреть на проблему свежим взглядом, могут открыть что-то новое, что остальные в упор не замечают. И когда настанет счастливый час Флата, его извилистый путь окажется новаторством, которое оценят все!       Но пока не признавали и не оценивали. Флат числился за Факультетом Небесных Тел только потому, что это был последний, куда его отпинали. Правда, существовал ещё Факультет Современной Магии, про который слухи ходили, что они нищеброды, но почему-то достигают запредельных успехов, а главный препод у них зверь. К нищебродам и под розги зверя не хотелось.       Первого декабря Флату стукнуло двенадцать. Уже целых двенадцать, а он ещё ничего в жизни не достиг! Обидно! А перед Рождеством он сдал первый в жизни тест на вторичный гендер. Это у детей, родившихся после 1990 года, в первые часы жизни брали кровь на генетический анализ, выясняя, кто появился на свет: альфа, бета или омега. Флат и тут пролетел, как фанера над Парижем, A Paris, A Paris au mois d’août… потому что родился раньше, и про него можно было только сказать, что не альфа, и то не факт, у некоторых узел начинал прощупываться лишь в подростковом возрасте. На это Флат и рассчитывал. Потому что альфы — победители!       Результаты анализа крови староста выдал ему сегодня вместе с маршрутным листом посещения врачей в Госпитале Гая. И Флат неверяще смотрел на два значка на бланке:

♂ω

      и на специалиста, указанного в листе, которого следовало посетить наряду с офтальмологами, отоларингологами, терапевтами, хирургами и прочим сбродом немагического мира. Андроомеголог.       Это какая-то ошибка! Это бред бредовый! Это diable!!!       Флат — альфа, альфа, альфа, самый альфачный альфа, ну может бета, но никакая не омега! НЕЕЕТ!       И точка.       Он не собирался жить, как омеги. Не собирался раз в полгода превращаться в тряпку, ага, в половую. Не собирался терпеть снисходительные взгляды и то, что его будут воспринимать слабаком, девчонкой, кем-то, кто способен лишь сопровождать, но не вести за собой.       И альфы ему не надо! И рожать он никого не будет! Не втюрится, не откроет своё истинное имя, ни-ког-да!       И как он дома это расскажет-то?       Точно бракованный. Надежда рода Эскардос обязана родиться альфой и не иначе!       А самое страшное маячило чёрными буквами латинского алфавита на белом листе: androomegologist. Ну да, Часовая Башня обязана со всех сторон мониторить состояние студентов, но если студенты об этом не просят? Кого-то родители от обязаловки отмажут, типа, ребёнок наблюдается у домашнего лекаря. Флат ни у кого не наблюдался, и чтобы отец и мама прислали протест, следовало сначала им сообщить, что он, может быть… есть такая малюсенькая вероятность… никчёмная омега…       Oh que non!       Флат упал поперёк кровати в своей комнатушке в кампусе. За окном от тёплых испарений сгущался туман, подсвеченный ранними лондонскими фонарями. В голове мысли тоже туманились.       Что делают-то у омеголога? Мама однажды собиралась, Флат слышал краем уха её разговор с горничной, они всё искали какую-то пелёнку… Пелёнка — это разве не для младенцев? И горничная Кьяра высмеивала какую-то глупую девчонку-омегу, которая пришла на приём прямо перед ней, не взяв с собой ночнушку.       Ночнушку-то зачем?       И ЭТО с ним будут вытворять? Его осматривать? Его заставят раздеваться? А если он не хочет? Это ж его тело и его дело! Что за рабство?       Там ведь и кресла какие-то непонятные, да?       Флат закрыл лицо руками и застонал.       Это в каком уязвимом стыдном виде придётся показаться перед абсолютно незнакомым человеком… Кошмар! Альф так не проверяют, берегут их тонкую душевную организацию, а омег можно хоть наизнанку вывернуть, вытерпят.       Сердце, сначала замершее, ёкнуло и застучало быстро-быстро. И в голове стало легко. Флат медленно, но верно в лучших омежьих традициях скатывался в стрессовое состояние.       Гений Эскардос. Ходячее бедствие, подброшенное aka щенок к вратам Часовой. Ошибочно принятый за омегу.       Может, посмотрят там и постановят, что он альфа?       А если всё-таки омега?..       Флат прижал руку к животу. Он уже тинэйджер. Значит, внутри должно что-то развиваться, лишний ненужный ему орган, будто подброшенный. Удалить, пока не поздно?       А что, он бы сумел! Вот прямо сейчас, как шептал сопровождающий с детства голос, опутывающий Флата в ловчие тени. Давай, давай, мы не погибнем, сущность омеги — непозволительная слабость! Но кровищи будет, не отмоешь…       И на завтрашний медосмотр всё одно переться. Какие ж там всё-таки манипуляции проворачивают? Офтальмолог заставит читать буквы, невролог — постоять на одной ноге, а здесь?       Неизвестность пугала хлеще всего.       Флат подобрал с пола ветровку, из которой давно вырос, носимую зимами в Монако, но слишком лёгкую для Лондона, и поспешил на улицу. Интернет-кафе располагалось через квартал от кампуса, но он специально нарезал круги, чтобы простыть и по уважительной причине откосить от медосмотра. Он ненавидел больницы всеми фибрами души. Ненавидел врачей, которые в теории могли выявить, что у него отклонения там-то и там-то, что он не безупречный, что здесь или вот здесь болен. А быть небезупречным в глазах родителей… хуже нет. Когда это началось? Когда лет в восемь у него диагностировали плоскостопие и записали на повторный приём, и Флат потом не знал, как сообщить маме, обмануть её ожидания, хорошо, взяла слово гувернантка Жюли? Или ещё раньше, когда его затаскали по психотерапевтам, потому что из его болтовни следовало, что он видит мир не так, как остальные люди?       Вот и теперь психует. Ну и что с того, что ему скажут о нестопроцентном здоровье? Кого это колышет? Кому надо соответствовать?       Да и методы у целителей из числа магов совсем не те, что у людских медиков. Можно вообще жить без тела, если захочешь. И без всех набитых в него нужных и ненужных органов!       Когда Флат продрог до костей и промочил в лужах ноги, пришлось топать на второй этаж торгового центра, в интернет-кафе.       Компьютеры его завораживали, хоть своего не предвиделось. И атмосфера интернет-кафе нравилась: все эти расставленные по периметру столы из IKEA, запах фанеры и пластика, гудящие системные блоки, путаница кабелей на полу. Флат оплатил триста мегабайт трафика и отправился скачивать равку следующей серии «Евангелиона», остановился он, кажется, на тринадцатой. Хоть как-то отвлечься, чтобы не думать о предстоящем завтра. И о том, как дальше жить.       На аниме его подсадил сокурсник с Факультета Общих Основ, чьё лицо Флат уже подзабыл. Познакомились в первый день обучения, точнее, сокурсник сидел на ряд выше, и его ручка улетела на аудиторный стол к Флату. Пришлось с улыбкой оборачиваться, отдавать потеряшку и заработать сухое: «Спасибо».        «Приятно познакомиться, а меня Флат зовут, а тебя? Будем дружить?» — агрессивно пошёл в атаку он. Флат и на перемене подбегал к каждому, стараясь запомнить по именам сокурсников, но над ним смеялись, а после игнорили.       Новый знакомец, представившийся Кевином, на лекциях одалживал потрёпанную, разваливающуюся на жёлтые листы мангу, заказанную из самой Японии. И рассказывал о культуре моэ. Это было нестандартно, а потому увлекло сразу, Флат даже, подключив лингвомагию, выучил японский, чтобы не ждать, когда в сеть выложат субтитры к тому или иному глянувшемуся сериалу. Но обсудить оказалось не с кем, так как Флата перевели, и он опять остался в стороне, в одиночестве. А одиночество он терпеть не мог. В одиночестве смутный голос нашёптывал в уши нехорошее, пугающее. Доносились шорохи и скрипы, которых нет. Мнилось, что кто-то стоит за плечом, но обернись, и не увидишь ни души. А в темноте тянулись ледяные тени, похожие на четыре когтистые лапы, на зверя без головы.       А ещё наедине с самим собой время не двигалось. И волнение развивалось вверх по спирали и душило сильнее и сильнее. А живые людские голоса отвлекали. Помогали забыть и забыться, подстёгивали время бежать, но в интернет-кафе сегодня, как назло, царила тишина, даже администраторы не сплетничали друг с другом.       И полоса загрузки файла еле тащилась, и проценты почти не прибавлялись. Флат подставил к полосе курсор мыши. Та сдвинулась на деление. Курсор мыши был отодвинут. И прибавилось ещё деление. Самообман.       Он открыл в нижнем углу окошко ISQ. Пользователь «Юри-чан» в сети. Пришлось запустить Word и через вставку символов вбивать кандзи. Визард: Охаё! Ты не знаешь чо брать с собой омегами на мед-осмотр? Юри-чан: Так ты омежка? Каваииии!!! ❤️ Обязательно спринцеваться, это важно, это знак уважения врачу, который будет тебя осматривать. Честно ответь, в каком возврате ты лишился девственности и когда были последние мокренькие дни. И не забудь надеть чистые красивые кружевные трусики!!!       Если бы Флат не знал, кто это пишет… Пользователя он заблокировал тотчас. Жаль, через сеть нельзя проклясть Гандром, руки так и чесались. Маньяк старый!       И спринцеваться — это что?       И так страшно, а Юри-чан ещё ужас наводит!       Он открыл поисковую страницу и застыл. Показалось, что абсолютно все в интернет-кафе смотрят в его монитор. И краска залила щёки.       — Малой, помочь? — окликнул один из администраторов.       — Не-а, — отмахнулся Флат. Его считали малолеткой и школотой. Вот только они люди, а он маг, а маги взрослеют очень быстро, если хотят выжить. Все они — пауки в глобальной такой паучьей банке. Не ты — так тебя. Если бы не предупреждающий внутренний голос, родители давно накормили бы бракованного Флата цианидом или намотали на винт яхты. — Мне бы сбросить файл на диск! — добавил он, доставая из кармана ветровки CD-RW. Закачка как раз завершилась и даже не прервалась и не зависла, а то пришлось бы начинать сначала и опять платить за трафик. Хоть в чём-то свезло в этот неудачный день.       День смерти альфы Флата Эскардоса.       Amen.       Серию он приготовился смотреть на компе библиотеки Часовой Башни. Инет там провели недавно, но скорость была никакущая, странички открывались только с выставленным запретом отображения картинок, иначе можно всю жизнь потратить на загрузку бестолковых, но дико тяжёлых рекламных баннеров. Наушники Флат притащил свои. Но и тут не получилось разгрузить мозги, потому что четырнадцатая серия оказалась компиляцией предыдущих. И зачем такое вообще снимают? Для кого? Хоть бросай на середине!       Радовало лишь то, что хоть у кого-то на экране всё было хуже, чем у Флата.       Спасительный сон, съедающий время, ночью не шёл. Вспомнились какие-то старшаки с Факультета Небесных Тел, которые на корте шептались, как это больно — такие вот осмотры. Напрягало, зачем рассказывать о своей, блин, невинности, которая точняк никакому альфе не достанется, иначе Флат — не Флат! Но это же, наверное, па́зор, что он ни с кем никогда… или в двенадцать ещё нормально? По аниме и не разберёшь…       Наутро выяснилось, что Флат не простудился. Но чувствовал себя разбитым из-за того, что проворочался всю ночь, представляя унижение у омеголога во всех красках, ролях и ракурсах, от того, как он выплывает из дверей с заключением, что результаты ошибочны и он альфа, до самого себя, вопящего во всё горло на чёрт знает как выглядящем кресле.       Сбор испытуе… простите, осматриваемых был назначен в фойе на восемь утра. Флат не успел. Завтракать не пришлось — предстояло сдавать кровь натощак — но он и без того с ног сбился, собирая другие положенные анализы в заранее предоставленные одноразовые тары, тщательно вымываясь под душем и шипя, когда кто-то из соседей врубал холодную воду, и Флата окатывало кипятком. Он, похоже, таким чистым и скрипящим в жизни не был. Затем полчаса глазел в окно на январский ливень. Как и обещали в прогнозе погоды, «ожидаются осадки в виде мокрого дождя». Может, погода нелётная, и они никуда не пойдут?       Чёрта с два.       В его комнату звонили по внутреннему телефону. Флат не взял трубку. Затем подглядел из окна, как восемь чуваков и с ними какой-то длинноволосый мужик в пальто и красном шарфе — вот пижон! — под зонтами гуськом почесали к Лондонскому мосту. Флат понятия не имел, с каких Факультетов половина новичков… ну да не суть.       Лучше он пойдёт на лекции, чем в больницу, хотя остальные выбрали бы с точностью да наоборот. Но с другой стороны, если Флат сейчас откосит, его потащут потом. И опять нервничать, мыться, собирать анализы… Да и житья на нервах нормального не будет.       Нет, надо топать.       Высокие корпуса Guy’s Hospital были видны из оранжереи на верхнем этаже Часовой Башни. Заблудился бы только кретин. Флата отправили в пристрой тёмно-коричневого кирпича с вывеской «Профессиональное освидетельствование». В регистратуре пожурили за опоздание, сверили, заплатила ли за него организация Clockwork, Ltd (конспирология восьмидесятого левела, блин!), ещё раз проинструктировали, на каком этаже и в каком крыле находятся кабинеты специалистов, и турнули в добрый путь.       И Флат поплёлся покорять вершины. Точнее, побежал, потому что «если споро обернёшься и с дороги не свернёшь, при одной свече ты быстро, обязательно дойдёшь». Хирург, стоматолог, отоларинголог… На самую страшную строчку в маршрутном листе Флат не смотрел.       Но по итогу она и осталась незаполненной. Нужно что-то решать. Тени ползли к нему со всех углов, невзирая на яркое освещение. И пусть светлая штукатурка стен с бирюзовой полосой… (стоп, разве то, что полоса для Флата бирюзовая, а не синяя, не означает, что анализы всё-таки правы насчёт его гендера?) и красивые пейзажи по телику под потолком должны были настроить на мирный лад, но ладони оставались ледяными, а дерматолог, попросившая вытянуть и растопырить пальцы в поисках всяких язв, удивлённо спросила, почему у него трясутся руки. Флат не помнил, что наврал в ответ.       С Саймоном Кебером с Факультета Созидания он столкнулся в коридоре. В верхнем углу маршрутного листа, которым тот размахивал туда-сюда, едва не рассыпая направления на анализы, было выведено ♂β. Свой позорный лист Флат тщательно прятал, чтобы не увидели лишнего. А у Саймона всё нараспашку, и чего стесняться, если там не числилось никаких омегологов, или кто полагается бетам, гинеколог? Нет, это у девочек! Получается, мальчишек вообще никто не смотрит? Где справедливость?       — Флат? — удивился Саймон. — Так это тебя мы в фойе ждали?       — Проспал, — хихикнул Флат. Слишком нервно, потому фальшиво.       — А где тут зубной?       — На первом этаже.       — Угу. Пойду сдаваться.       Флат проводил Саймона изумлённым взглядом. Похоже, у всех свои фобии. Лично Флат готов был хоть сто раз посетить стоматолога, лишь бы не… Так-с, может поменяться с Саймоном? Пройти вместо него дантиста, а Саймон — этого самого? С заключением, что Флат Эскардос — ♂β? Вот этот самый удивится, увидев в своём пыточном кресле такое!       Но как уговорить Саймона? Да и поздно уже…       Что ж, как повторяет Икари Синдзи, тот ещё лошок, но прав ведь! «Не отступать, не отступать, не отступать!»       И Флат гордо пошёл в правое крыло, где располагался кабинет андроальфолога. Потому что он верно рассудил — анализы ему перепутали, подменили или реактивы просрочились. А Флат своё тело лучше всех знает, и не надо ля-ля!       Под дверью альфолога сидел прыщавый пацан, зависающий в cd-плеере, напоминающем круглую лепешку, закрепленную на ремне.       — Тоже из Часовой? — спросил сонно. Даже зевнул. Флату бы такие нервы! — Я тебя вроде в столовке видел.       — Последний в очереди? — поинтересовался Флат развязно, кивая на дверь. Даже руку в карман засунул, типа, ну я такой при делах.       — Ну.       — А там есть кто? А то может свободно, может, постучать?..       — Есть, ну.       Дверь распахнулась, и тут Флата окатило таким… таким… ТАКИМ…       Чем-то слегка солоноватым. И свежим одновременно. Сразу вспомнилось море, но не жаркое море Монако, пахнущее цветущими водорослями и тиной, засохшей на бортах яхт, флотским мазутом, машинным маслом и плавником, прибиваемым со штормом, который потом вылавливают служащие мари́ны.       Это море было зимним. Ледяным, накатывающим медленными волнами, распадающимися мириадами брызг в узких каменных фьордах.       Чистый солоновато-йодистый запах. Без неприятных примесей — нормальные люди соблюдают личную гигиену. Но почему-то казалось, что и его пот будет таким же ровно-солоноватым.       Флат даже не видел вышедшего из кабинета человека, хотя смотрел во все глаза. Зрение почему-то расплывалось пятнами. Слышал только вопросы от парня с плеером:       — Ну как? Общупали?       — Только в штаны заглянули и всё, — тон слегка недовольный. Захотелось виновато втянуть голову в плечи. Или из духа противоречия нарваться. Потому что любой минор Флат переплавлял в мажор.       — А что спрашивали?       — Когда вы начали половую жизнь? — донёсся ленивый ответ, опять с раздражительными нотками. — А вам не кажется, что это слишком рано?       — Заходите! — послышался оклик врача, и парень с плеером прошмыгнул в дверь.       Флата потихоньку отпускало. Затопившее его море уходило, словно при отливе. Наконец-то можно было дышать кислородом, не боясь захлебнуться.       Его осматривали прозрачно-голубые глаза. Люди — не персы из аниме, в жизни цвет глаз трудно определить. Нет, честно, попробуйте по памяти сказать, какого оттенка ясные очи у ваших сокурсников или приятелей. Но сейчас Флат смотрел в глаза своему солёному морю. И такой чистый колер было сложно перепутать.       Они оказались одного роста. Судя по нахождению здесь и сейчас в одной и том же госпитале, одного возраста. Он даже был таким же рецессивно-светловолосым, как и Флат, разве что оттенок темнее. Бежевый блондин.       — Это ты опоздун?       Флат впервые не находил слов, чтобы уколоть в ответ.       — Зачем ты здесь? Коновал для слабого пола в другом крыле. Ты ошибся?       — Я сюда шёл! — способность соображать возвращалась. — Я альфа!       — Ты тупой?       — Сам ты тупой! — взвился Флат. — Свали, куда тебе дальше надо! И может, я и опоздал, но зато всех оббегал, пока ты тут тормозил, понял, да?       — От тебя самкой за километр пасёт, — фыркнул на это тупой тормоз. — Быстрее уже проходи свой лист, и быстрее вернёмся. Тут воняет болезнью.       — Омаэ!.. Да ты кто ваще такой!..       — Хочешь опозорить Часовую Башню? Голым задом крутить перед коновалом-самцом? Не пущу, — зло бросил тупой тормоз.       Море ударило резко, словно режущей волной по щеке. Соль на вкус почудилась кровью. Флат сморгнул наваждение. Глубоко внутри зародился скулёж. Этот тупой тормоз ему не противник, и если они схлестнутся, Флат не вывезет. Он дно пробьёт.       Бежать.       — Хрена с два ты альфа! Пшёл ты! — бросил Флат ему прямо в морду, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в ворот вязаной безрукавки. Волчком развернулся и, чеканя шаг, отправился налево.       И не надо тут ха-ха, что налево! 09:28 12.01.2000       Ждать в холле, пока обернутся малолетние идиоты, было скучно. Но Вэйвер знал, ради чего тратит драгоценное время на скрипучем диване из дермантина по соседству с бабкой, пахнущей целой сворой мартовских котов. Вэйвер ничего не имел против домашних животных, но не в ущерб окружающим!       Из девятки студентов-новичков трое оказались из его класса. Близняшки Пентел уже отстрелялись и о чём-то шушукались у аптечного пункта. Из кабинета стоматолога, располагавшегося за поворотом, на полусогнутых выполз Саймон Кебер. Впору табличку вешать: «Выживший». Остальные где-то застряли.       И тут с лестницы буквально скатился, роняя по пути плеер, Эллиот со странной фамилией Бабаев.       — Лорд Эль-Меллой II! — завопил он, сообразил, что находится в общественном месте (первое правило сокрытия таинства и прочая, и прочая), подбежал, почти наступая на вычищенные туфли Вэйвера, и прошептал, пуча глаза на прыщавой физиономии:       — На нас напали! У нас зомби-апокалипсис!       Эллиота Бабаева Вэйвер оставил в холле — держать экранирующий барьер вокруг второго этажа. Это был не его ученик, способностей подростка он не знал, чтобы эффективно их использовать. Сёстры Пентел с подвешенным у пальцев простейшим, но мощным Гандром, помчались наверх, Вэйвер старался не отставать. Всё-таки в ответе.       Схалтурил ради выходного, damn!       Он ожидал шатающихся трупов из мультиков сына, но происходящее напомнило скорее психбольницу. Пациенты слонялись по коридорам с закрытыми глазами, двигаясь как в замедленной съёмке. Вэйвер попытался остановить одного подвернувшимся под руку напольным штативом, на котором крепился плакат с надписью: «МРТ со скидкой 20%!» Пациент даже не отреагировал. Упёрся в металлический прут, пытаясь пройти дальше по своим делам.       — Профессор, — пискнула Назика Пентел, — они вроде не агрессивные.       — Сканируем ауру! — распорядилась Радия.       Назика встала за спиной сестры и закрыла ей глаза ладонями, на внешних сторонах которых пунктиром были нанесены татуировки назара. Совместное ультравидение Пентел в действии.       — Они нормальные, профессор! — сообщила Радия. — Просто глубокий гипноз.       Вэйвер кивнул, рукой отодвинул девочек за спину, ногой толкнул дверь в соседний кабинет, заглянул из-за угла. Зря геройствовал — только пятку отшиб.       Доктор — судя по орнаменту на хиджабе, уроженка Нигерии — не отреагировала на бесчинства. Писала что-то уже не в карточке, так как лист закончился, а прямо на столе.       — Девочки!       — Сомнамбулическое состояние, — диагностировали те. — Профессор, что происходит?       — Ауру Свена сможете найти? — мальчишка перевёлся в его класс месяц назад. И какая ирония, что его нюх сейчас оказался как нельзя кстати.       — Вы всегда…       — …на шаг впереди.       — Свен Глашайт…       — …в двадцати метрах направо, в форме зверя… упс, уже тут…       Белоснежный, с отливом в синь, фантазменный волк, расталкивающий пациентов, смешно затормозил лапами, скользя по ламинату, вихляя задом и клацая когтями. Девчонки завизжали.       — Глашайт, вернись! — прикрикнул Вэйвер, понимая, что если эта зверюга бросится к ним даже из лучших побуждений, учениц он защитить не сумеет.       Свену было рано обращаться. Он слишком легко терял себя. Тем более в полной трансформации, которую Вэйвер ещё в первые дни, изучив его состояние, строго-настрого запретил, и вот пожалуйста, полюбуйтесь!       — Глашайт, я кому сказал!       Волк замотал башкой, останавливаясь в полушаге, задрал голову, клацнув челюстями.       — Дыхание дэва! — Радия выбросила вперёд кулак с остроугольными татуировками на костяшках, Назика обхватила её запястье, подключаясь к Магическим цепям сестры:       — Пригнитесь, профессор!       — Отставить! — рявкнул он. — Глашайт, к доске! Назови разновидности тел человека.       — Физическу-у-у-у! — взвыл волк, захрипел, выплёвывая слова: — Астр-рал… Эфир-р-р… У-у!       — Кармическое, — подсказала сердобольная Назика, у которой списывал весь класс, почему-то уверенный, что их профессор ничего не подозревает.       — Кар-рмическое, — кивнул уже не волк, уже трансформирующийся обратно Свен. — Атмическое, — голос стал человеческим. Мерцание гасло, шерсть втягивалась. Сквозь неё проступала кожа, одежда и даже помятые больничные распечатки, торчащие из выреза вязаного жилета. Последними исчезли когти и потусторонний блеск глаз. — Спасибо, я слегка потерялся, профессор…       — Что случилось?       — Не знаю-у, — слегка подвыл Свен, яростно потёр лицо. — Накатило, как команда. Стоять! Ничего не видеть, ничего не замечать, прожить этот день, как обычно. Вроде без злого умысла, но… Я обратился сразу. Ментальные приказы для человека не действуют на зверя.       — А теперь помоги мне закончить это дело, — попросил Вэйвер. — Извини за грубость, но не мог бы ты вынюхать, где тут юная, паникующая до запаха с кислинкой омега?       Умозаключения, как говорится, яйца́ выеденного не стоили. Ментальное воздействие мог организовать только маг, и если это не Вэйвер, оставалось девять его подопечных. Не важно, как это было сделано, важно — зачем. Whydunit. Зачем кому-то срывать работу госпиталя? Если только этот кто-то испугался докторов, как Саймон — стоматолога. Но раз Саймон выполз из злосчастного кабинета, значит, не он. И не сёстры Пентел, прошедшие свои круги Ада, и гинеколога в том числе. И не троица мальчишек-бет с разных Факультетов, потому что в маршрутных листах бет на одного специалиста меньше, а кровь они сдали и в обморок не упали, Вэйвер видел, и у страшного стоматолога тоже первыми побывали.       Оставались статусные ребята. Которые проходили своих особых врачей как раз на втором этаже. Альфы — существа пугливые, когда дело касается больниц, может, ещё пугливее омег, но Эллиот сбежал с лестницы первым, тут уж либо для отвода глаз, и тогда ставка Вэйвера не сработала, либо был ни при чём. Свен Глашайт… Учитывая, как в его семье относились к случкам, даже, вроде, картотеки велись, кто с кем погулял и в какой день под какой фазой Луны имела место быть вязка… Учитывая, что ребёнка с младых когтей величали не иначе как самцом-производителем, растили с волчьей сворой, не смущаясь, что мальчик наблюдает собачьи свадьбы во всей красе, вряд ли человеческий госпиталь мог сильно его смутить.       Значит, покуролесил запаниковавший омега. Оставался F.Escardos, который не явился утром в фойе кампуса.       А по правде, догадка пришла в голову ещё и потому, что Вэйвер помнил свой первый раз у этого специалиста.       Свен кривил нос, чихал и смешно так, по-детски, тёр его основанием ладони. И Вэйвер с досадой подумал, что несмотря на умения, родословные и выверты семей, им всего-то по двенадцать лет.       — Кошастость сбивает, — пожаловался Свен. — Много кошастости. Пять короткошерстных британцев. Если у вас проблемы с этими тварями, я могу…       — Это не мои коты, — Вэйвер в мыслях обругал бабку-кошатницу под кокетливой шляпкой. — У меня проблема с учеником, который не может отыскать омегу.       Свен повёл плечом:       — Там.       Нарушитель спокойствия обнаружился в левом крыле, под той самой ужасной дверью. Худой, как щепка, бледный, с огромными глазищами. Одетый подчёркнуто официально, хоть и мято: чёрные брюки, белая рубашка. А под его ногами и над макушкой расползались два параллельных Круга Отрицания, не тёмные, а окрашенные в Ничто. А Ничто даже чёрного цвета не имеет. Оно множилось и нарастало фракталами, и от ненормальности зрелища кружилась голова. Вэйвер видел демонстрацию таких Кругов Отрицания на открытом занятии Лорда Анимусфер, когда тот снизошёл со своих гор до учеников, только Круги те были не больше монеты в пять пенсов. Располагались параллельно друг другу, и в созданном ими цилиндре отрицалась сама идея пространства, оттуда не то, что материя и энергия удалялись, даже виртуальные частицы переставали существовать, то есть возникал сверхвакуум, из которого откачали всё и ещё чуть-чуть.       Лорд Анимусфер отменял Круги Отрицания раньше, чем они начинали стремительно сближаться, образуя между собой отрицательные давление и массу.       Белобрысый мальчишка же вряд ли контролировал процесс. Сверхвакуум пока не формировался, но в цилиндре между Кругами Отрицания, внутри которого застыл недоучка, флуктуации затухали, а вместе с ними и движения частиц. Пацан замирал в статике, сам того не ведая. А дальше процесс пойдёт молниеносно, и появления сотых долей грамма отрицательной массы хватит, чтобы аннигилировать Лондон, а то и все Британские острова.       И дьявол бы с ними, и с жизнью, как подсказывало чёрное чувство юмора, тогда все проблемы Вэйвера одним махом решатся. И дьявол с последующим разбирательством, кто уничтожил Соединённое Королевство, ядерной войной и прочими людскими игрушками. Но в этом самом Лондоне, на Рочестер-Роу, смотрел мультики его сын! У которого отменили занятия в школе ради обеденной экскурсии в Музей естествознания.       — Все назад! — скомандовал Вэйвер.       Свен, ещё не отошедший от режима зверя, глухо зарычал, видя непонятную, но опасную штуковину.       — Ликвидировать цель? — спросила Радия.       — Нет. Любое воздействие маной запустит неуправляемую цепную реакцию. Эм… Эскардос! — как же его зовут, что это за «F»? Фабио? Фернандо? — Эскардос, вы с нами?       Ещё до одного невменяемого надо достучаться. Но Глашайт хоть не пытался разнести всю страну. Он вообще сучий, тьфу ты, сущий щеночек по сравнению с этой обезьяной с гранатой. Нет, с ядерной боеголовкой.       — Мистер Эскардос, вы осознаёте, что делаете?       — Захотел побыстрее… прожить этот день… — замедлено ответил тот. Глаза стеклянные. Если он сотворил ТАКОЕ в двенадцать лет, как, наверное, сбоят сейчас его Магические цепи, перенапряжение выламывает! — Пусть все не обращают… на меня внимания… Поставят росчерк в маршрутном… и всё…       — Он перестарался с массовым гипнозом? Случайно транслировал свои мысли на окружающих? — догадалась Назика. — Но это же раскрытие таинства, его за такое…       — Знаю, — перебил Вэйвер, стараясь не усугублять. — Мистер Эскардос, вы слышали?       — Пофиг.       Тут нужен профессиональный переговорщик, а не Вэйвер! Которому есть, кого терять.       — Сейчас они уйдут, и мы побеседуем. Ребята, — он поднял руку в перчатке, призывая к вниманию. — Свен, отыщи и собери всех оставшихся, Назика, Радия, помогите с барьером Саймону и Эллиоту. Никто не должен подняться на второй этаж, пусть люди думают, что им этого не нужно. И с третьего этажа пускай спускаются сразу на первый.       Эскардос проводил уходящих равнодушным взглядом. Тормозил всё сильнее. Он даже не поймёт, в какой миг умрёт от остановки атомов его тела.       — Теперь поговорим? — выдохнул Вэйвер. — Убери Круги Отрицания.       — Че-го?.. — не понял мальчишка.       И вот тут у Вэйвера свело желудок. Одно дело гипноз по площади. Спонтанный, на адреналине. Совсем другое — создать Отрицание, не разбираясь, что это такое в принципе. Как подобное возможно?       — Ты так старался остаться незамеченным, что поместил сам себя вне окружающего пространства? Неосознанно стирая себя из мира? Подглядел такое на Факультете Небесных Тел? Ты там обучаешься?       — Это моё… АТ-поле… — медленно моргнул пацан.       Какое ещё, fucking ass, АТ-поле?       — Мистер Эскардос, давайте вернём всё как было.       — Не хочу.       — Я хочу. Меня этот мир устраивает. И тебя тоже устроит. Визит в тот кабинет продлится пару минут, ты и не заметишь. Пара минут позора — и ты свободен, как птица в полёте. Бреющем. Целый год свободы! Разве это не стоит того, чтобы поскорее расквитаться?       Эскардос пожал плечами:       — А вот вы… хотели бы унижаться?.. — и долгая пауза. Его процессы жизнедеятельности замедлялись. — Вам не понять… вы же Лорд… альфа… Вам все двери открыты… А омеги… ноль… зеро... Но я докажу!..       И Вэйвер как наяву увидел другого студентишку, который упрямо твердил:        «Аристократам все двери открыты. Но я докажу, что происхождение не играет роли, если есть талант!»       — Омега, — поправил Вэйвер. — Я омега. Поэтому в курсе, о чём говорю. Тебе не причинят боли. Максимум — корректно и вежливо спросят, всё ли хорошо, и отправят восвояси.       Эскардос мочал. Нижняя губа дрожала. Только не психуй, парниша, не психуй… А то потеряешь концентрацию, и всё взлетит на воздух.       Надо бы с ним повежливее…       Круги Отрицания разрослись до трёх футов в диаметре. Монетка у Лорда Анимусфер и то была небезопасна, а тут… Мать моя женщина…       — Ни манды се! — донёсся голос студента Бабаева с другой стороны коридора.       Его-то какого сюда принесло?!       — Я приказал барьер держать, kso! — крикнул Вэйвер.       — «Ксо»? — прошептал Эскардос. — Вы тоже в теме?..       — А чего напрягаться, мы таблички повесили: «Ремонт, обход через пожарную лестницу». А вход на второй этаж через пожарную заблокировали. Это чего такое происходит?       Смерть твоя.       — Это теперь Факультет Политики явится, да, профессор? По разбирательствам затаскают? Будут спрашивать, зачем мы это сотворили и для чего? А правда, зачем?       — Ну и гори оно всё! — истерично заорал Эскардос.       У Вэйвера жизнь перед глазами пролетела. И пока она перематывалась, он сам не понял, как нащупал в кармане тяжёлую перьевую ручку в виде грифона — антиквариат Эль-Меллоев — и зарядил Эскардосу в висок.       Мальчишка пошатнулся и упал. Круги Отрицания без подпитки желанием изолироваться от реальности моментально съёжились сами в себя и исчезли. Пациент неподалёку, бредущий на шатающихся ногах, застыл, судорожно глянул в свою карточку, на часы и бросился к лестнице. Судя по гулу голосов, звуку чего-то упавшего, хлопкам дверей, гипноз испарился. Поставленная на паузу жизнь продолжилась как ни в чем не бывало.       — Что с вами? — одна из медсестёр поспешила к Эскардосу. Нет, мальчишка не отключался. Просто сидел на полу и тёр висок. Даже крови не было. Дискобол из Вэйвера тоже так себе.       — Приступ анемии. Всё в норме, — улыбнулся Вэйвер. Редко действовал улыбкой, как оружием, в данном случае — защитой. И в следующий миг стал строже: — Эллиот, дуй к остальным! Чтоб духу твоего здесь не было!       — Меня правда судить будут? — поднял взгляд Эскардос, не отнимая руки от головы. В глазах плескался шок человека, к которому впервые в жизни применили физическое насилие. Похоже, дома его уничижали словесно и морально.       — Я замну дело, — пообещал Вэйвер, — если ты посетишь тот кабинет. Ребятам солгу про боязнь людей в белых халатах, это не так стрёмно, да? По рукам?       — По рукам, — Эскардос со вздохом подал ему перьевую ручку. 09:47 12.01.2000       В кабинет Флат зашёл с видом человека, готового на всё. Как на приступ укреплений неприятеля, про себя напевая «Марсельезу».       В вотчине адроомеголога можно было снимать фильм ужасов, во всяком случае стеллажи, забитые подозрительными инструментами под белыми простынями, настраивали на невесёлый лад. Плакаты с анатомическим строением омег и снимками уродств плода из-за вреда курения и вовсе отбивали последнюю надежду. Доконал же Флата календарь «Живой мир». Нет, раскинувший объятия богомол не страшил южанина, привыкшего к огромным насекомым, и даже внушал умиление по сравнению с теснившимися внизу столбиками дат, где на белом глянце краснели концентрические круги. Кровавые отпечатки чьих-то пальцев. Или мажущий маркер.       — Можно? — Флат дёргано усмехнулся.       — А, медосмотр благотворительного детского хора при Clockwork, Ltd? — врачом оказалась симпатичная брюнетка. Лет сорок, пятьдесят, шестьдесят — Флат не очень разбирался.       — Да, — он набрался смелости и звонко выпалил: — Дата рождения — 1.12.1987, цикла ни разу не было, половой жизнью не живу!       Женщина склонила голову, улыбнулась:       — Молодец. Проходи, ложись на кушетку.       — Не на кресло? — уточнил готовый вообще на всё Флат.       — На кушетку, — она взяла его маршрутный лист, потрёпанный от вспотевших ладоней. — Брюки расстегни и освободи от одежды низ живота. Больше ничего не требуется.       И никаких вам пелёнок. На кушетке была постелено одноразовое… нечто, смахивающее на марлю.       Он улёгся, как велели. Сердце сумасшедше стучало. Голоса, живущие в голове, подмывали снова вообразить что-то вроде абсолютной защиты АТ-поля, но связывал уговор с Лордом. Теперь уж идти до конца, а то и правда засудят, засмеют.       Доктор подсела к нему, подкатила прибор на подставке с колесиками. Нанесла жутко холодный гель на кожу и приложила не менее ледяную белую штуковину. Нажала так сильно, что Флат поневоле втянул живот, вжимаясь спиной в кушетку.        «УЗИ», — догадался он.       — Боли внизу живота, дискомфорт беспокоят?       — Не-а, — сглотнул он. — Не было такого.       — Вытирайся, — она подала ему салфетку. — Одевайся, сейчас заполню бумаги. Всё у тебя хорошо.       — Э… — Флат стрелял глазами, только сейчас увидев за ширмой и кресло, то самое, и поддон под ним, это зачем, это что такое делают-то, что аж течёт? И ещё кучу предметных стекол с бумажками, коробку со смотровыми перчатками. Щекотно пахло спиртом. — А… это всё? Больше ничего не надо?       — Всё, — тепло улыбнулись ему.       — А я… может, не омега?       — Самый настоящий здоровый омега. И здоровье своё береги.       Из кабинета Флат не вышел — вылетел на крыльях счастья. Мир распахнулся перед ним, сияя красками, жизнь вновь стала прекрасна и удивительна, и, если нужно, он готов был проходить такие медосмотры хоть каждый день!       А то, что он омега — он подумает об этом завтра.       Остальных студентов в холле не обнаружилось, только странный профессор повязывал шарф вокруг шеи.       — А где все? — не понял Флат, подходя к стойке регистратуры и с гордостью вручая исписанный маршрутный лист.       — Назначил Саймона за старшего и отправил на кампус. Пройдёмся? Есть хочешь? Ты же с самого утра не ел.       Флат, вспомнив Юри-чан, сощурился недоверчиво. Но препод выглядел моложе, а ещё казался необычным и стильным, что ли. И что, такие достигшие высот маги тоже могут быть омегами?       — Oui, — кивнул Флат.       Дождь прекратился. Но стылый ветер гнал и швырял в лицо морось. Флат приподнял воротник.       С Друид-стрит снимали рождественские гирлянды. Витрины без мишуры, елочных ветвей и блестящих шариков вновь пестрели скучными буквами SALE. Обгоняя их, пронёсся двухэтажный автобус, разрисованный рекламой нового сингла Gorillaz.       Грустная атмосфера умирающего праздника.       — Меня зовут Лорд Эль-Меллой II, — представился препод.       Тот самый? С Факультета Современной Магии? Так вот он какой…       — Звезда лондонского Биг-Бена, профессор Харизма и мистер V? — брякнул Флат.       У Лорда дёрнулся глаз, но он невозмутимо спросил:       — Как насчёт тебя?       — Флат Эскардос! — и Флат едва не подпрыгнул, как если бы отвечал с кафедры.       — Флат? Псевдоним? Долженствующий вызывать ассоциации с вместилищем для таинства? Семья Эскардос практикует технику тайных имён?       — Угу. А вы знаете, знаете?       — Догадался.       Вот так просто — догадался? Сугой!       — Во франкоязычной среде псевдоимя, взятое из чужого английского, не выглядит нелепым. В таком случае, полагаю, родители не планировали отправлять тебя на учёбу в Лондон, но что-то пошло не так? Кстати, мы пришли.       Кафе называлось всего двумя буквами — P.B. Маленькое, без претензий, и посетителей немного, но светло и уютно несмотря на индустриальный стиль интерьера, и так вкусно пахло свежезаваренным кофе и корицей, что в пустом желудке заурчало.       Флат стянул короткую ветровку, которую Жюли обозвала бы фильдеперсовой поддергайкой, повесил на вешалку у входа. Отряхнул грязь с ботинок по примеру препода. Странно этот холёный Лорд смотрелся в обычном кафетерии, но только на первый взгляд. А на второй, когда он улыбнулся в ответ на приветствие баристы, когда по-свойски расположился у окна, выходящего на умытую дождём мостовую, по которой спешили туда-сюда люди под разноцветными зонтами, Флат смекнул, что Лорду здесь рады, и он сам чувствует себя как дома. Словно и не маг вовсе. Словно обычный человек.       Флат приземлился напротив, взял ламинированный листок меню. Никогда не был в таких заведениях. Сюда обычно ходят с друзьями, а в компании Флата не приглашали… А сам он почему-то не захаживал, хотя от Часовой Башни рукой подать.       Название «круассан» напомнило о доме. О луковых супах-пюре, которые Жюли готовила вкуснее всех на свете, о хрустящем горячем багете с тонким слоем жёлтого сливочного масла и лавандовым джемом…       — Два круассана с персипаном и чай… — на названиях чаёв он завис. Нет, судя по меню, это никакая не кофейня, а чайная. Потому что как выбрать из подобного изобилия? Флат знал только Эрл Грей, оолонг, пуэр, а что такое «Королева Виктория», или Юньнань, или «Тысяча и одна ночь», «Брызги шампанского», «Мишки Гамми», «Джекфрукт» и «Из Сибири с любовью»?       — Мой сын выбрал бы «Мишек Гамми», не задумываясь, — заметил Лорд Эль-Меллой II. — Мне сэндвич с двойным беконом и как обычно.       И это «как обычно» тоже звучало круто!       — Тогда «Мишки Гамми», — согласился Флат. Когда душащие нервы отпустили, захотелось болтать и веселиться. — А что это за животные? Химеры?       — Это не та информация, которая пригодится образованному человеку, — хмыкнул Лорд.        «Мишки Гамми» пахли спелой вишней и чем-то экзотически-сладким, напоминавшим Индию или Юго-Восточную Азию. «Как обычно» оказался, судя по аромату виски, очень крепким ирландским кофе. И Флат решил, что после медосмотров будет баловать себя вкусненьким и новым аниме. В качестве награды после вынесенных испытаний.       — До меня, кажется, доходили слухи о тебе, — Лорд отхлебнул свой напиток. — Вундеркинд, которого не принимают ни на одном Факультете.       Прозвучало не в бровь, а в глаз.       — Да я просто всю их программу усваиваю за месяц! — соврал Флат. — И делать мне у них больше нечего! У меня талант!       — Видимый только тебе, остальные даже не догадываются. Не хочешь прослушать пробную лекцию в Норидже?       Флат вскинулся. Современная Магия… столько сплетен про них ходило, а что, если на самом деле они там все такие сугойные, как их глава? То какая разница, насколько нищие!       Пробная лекция… он же ничего не теряет. Не понравится — уйдёт. Или станет вольным слушателем…       — А когда? — осторожно спросил он.       — Хоть завтра. У тебя хороший потенциал, но любой дар требует огранки, а твой — тем более. Интересно посмотреть, как ты это проворачиваешь — представляешь, а после воспроизводишь в реальности.       Флат пожал печами:       — Разве не все маги так делают?       — Значит, теорию тебе тоже надо подтянуть.       — И я стану не тупо родовая элита, а селебрити? Даже если я эта… омега?       — А тебе что-то мешает в сущности омеги?       — Пока ничего.       — Тогда станешь. Только не накручивай себя перед походом в больницу. Всё хорошо прошло? Ну вот видишь. А на таком стрессе ты и другие показатели запорешь, давление будет повышенным, гемоглобин упадёт, а глюкоза, наоборот, подскочит. Спокойствие, и ещё раз спокойствие. Хотя я понимаю твоё негодование, — он распалялся. Речь становилась быстрее, голос — грубее. И так он выглядел более живым. Странный Лорд. — Иногда мне кажется, что эти правила выдумали извращенцы-альфы. Штаны протирают в министерстве здравоохранения, пуза чешут и думают, в какое ещё отверстие омегами залезть, что бы ещё проверить, поинтимнее, поунизительнее? И соответственно, стоимость медобслуживания взлетает в разы с этими скринингами, всякими-графиями и УЗИ! Ничего личного не остаётся! Я даже гневное письмо писал в министерство, когда ещё было свободное время в декрете…       — И что? — воодушевился Флат, нашедший единомышленника. Только ведь как нашёл, так и потеряет — он не умеет дружить, всё делает неправильно.       — И то! Какой же был я наивный олух! Не повторяй моих ошибок. Через месяц ответным письмом известили, что ваше мнение очень важно для нас, список специалистов, которых необходимо пройти для мониторинга здоровья, установлен в королевском перечне и прочие канцеляриты. Куча слов, но конкретного ответа на вопрос — ни хрена. Словесная эквилибристика, bullshit! А я бы назвал — чиновничий словесный понос! Маразм крепчал, маразм расцветал буйным цветом! Ладно, не отвлекайся, ешь давай. Я вообще-то хотел тебя подбодрить, сам был не рад, когда узнал о своём вторичном гендере, и мне тогда никто мозги не вправил. Ныл, что не хочу становиться омегой, а мне отвечали, что я уже родился омегой, судьба такая. Мама даже радовалась, что статусного можно выгодно продать или к кому-нибудь пристроить…       — Кто вообще любит этих омегологов? — подхватил Флат.       — Думаю, мужья омегологов.       — Хе! Ладно, проживём! Нарою инфу в интернате, как называет Жюли…       — А там есть что-то полезное? — заинтересовался Лорд. Достал сигару, тоскливо глянул на табличку NO SMOKING и от безысходности поднёс к носу. — Я думал, там можно только в сетевые игры резаться, и то с этим зависаниями сети… Кстати, не возьмёшь пару дисков, бесплатно, насовсем, а то ставить некуда… — к концу фразы интонация совсем понизилась, стала глухой.       Флат ошарашено кивнул. Про игры он слышал. Но после того, как его загрызла какая-то облезлая крыса в первой же пещере Daggerfall-а, он и пробовать перестал.       — А быть омегой не так уж и плохо, — уверенно заявил Лорд. — Есть определённые плюсы.       — И какие? — Флат представил себя с букетом ромашек, почему-то зелёных, как на иконке ISQ, в узкой юбке с вырезом, под ручку с альфой, пусть даже девушкой-альфой, откликающимся на «honey» и клянчащим денег на шмотьё — и ему поплохело.       — Вырастешь — поймёшь, — договорить Лорду не дали. На всё кафе раздалось электронное пиликание. Флат аж подскочил.       Лорд Эль-Меллой II, буркнув что-то невнятное, достал из кармана чудно́й аппарат, напоминающий то ли тетрис, то ли записную книжку с антенной.       Флат смотрел во все глаза. Он видел такое впервые.       Лорд нажал кнопку, приложил аппарат к уху.       — Да, миссис Хатауэй. Мой обормот опять что-то отчебучил?       Флат резко откусил круассан, обляпавшись вытекшим персипаном.       — В смысле выпустил погулять ваших улиток? Всех трёх? Зимой?.. А, по дому… Но с ними всё в порядке? Вы их нашли? Обратно посадили? Тогда хорошо… Что съели? Какую папку? Подождите, подождите, такую серую с окантовкой? И что, титульник? До целей и задач? И рецензию? Твою мать! Это мне опять к Белфебану на поклон тащиться… Я две ночи корпел… Нет, ну вы-то за что извиняетесь, это всё любитель живой природы… Алекс! Алекс, не ори на заднем плане, я всё слышу! В смысле, объявил улиткам амнистию? Опять с миссис Хатауэй криминальных сериалов насмотрелся? Что значит, прости? Вернусь — уши надеру, понял?       Лорд в раздражении сбросил звонок, посмотрел на удивлённо выглядывающую из-за стойки бариста.       — Бриджит, мне ещё ирландского кофе… Желательно без кофе, — и простонал, ни к кому конкретно не обращаясь. — Эти твари обглодали мою докторскую…       — Хотите, я их отварю с приправами? — предложил Флат.       — А вы с Глашайтом похожи… хм… Хочу, чтобы ты в темпе доел, потому что на меня опять работа упала. Только разгребу одно дело, три новых наваливаются.       — Это те самые преимущества? Это и значит быть омегой?       — Нет, школяр. Это значит — быть взрослым. Бьевонью но Фе, уж прости мой французский. Или, как говорят у нас в Британии, Welcome to Hell.