Плоть и Кровь

Билл сидел, вжавшись в сиденье. Урывками он всматривался через окно в ночную темноту, в ней слабо виднелись очертания степей, пустых заросших травой полей и снова степей. Ни одного маленького магазинчика или заправки. Ни одного маленького кусочка цивилизации. Ни одного крохотного шанса на спасение от монстров в коже обычных людей. Лодыжка напоминала мальчишке о себе взрывными импульсами боли, поэтому он старался не беспокоить её лишний раз. В наблюдении местности и самоутешении Билл ввёл себя в подобие транса, больше похожего на дрёму, в которой затаилось измученное сознание. Однако лёгкого касания плеча со стороны оказалось достаточно, чтобы заставить Билла остервенело дёрнуться. — Спокойно, — сказал Роб. Настойчивые и чрезмерно крепкие объятия за плечи не дали мальчику ускользнуть. — Пора наружу. Местом прибытия оказался старый приземистый фермерский дом из просохших досок. Биллу он сильно напомнил позабытую декорацию со съёмок старых вестерновских фильмов, которые очень любил отец. Когда машины отогнали в сарай, в треснутом, матовом от пыли окне дома загорелся слабый свет. Вскоре на крыльцо вышла худая азиатка в чёрной лёгкой одежде. — Утро, — поприветствовал её Грей. Тьма еще не расстаяла полностью, лишь постепенно отдавала бразды правления медленно светающему небу. Это не шло в сравнение с состоянием Билла. Женщина кивнула, отступила в сторону и жестом пригласив внутрь. Внутри была сломанная, заросшая паутиной мебель — это всё, что Билл успел рассмотреть, прежде чем его запихнули в дальнюю комнату с довольно хлипкой дверью для удерживания пленника. Надежды это в любом случае не давало. Билл едва поспевал за мужчиной, почти прыгал за ним на одной ноге. — Больно? — спросил Роберт. Прозвучало не понятно: то ли вопрос, то ли констатация факта. — П-приятно, — тяжело, сквозь зубы ответил Билл. Взгляд полный злости, что скрывал страх, мальчик непредусмотрительно бросил в оппонента. Хотел хоть какой-то отпор дать. Маска бесстрашия очень быстро слетела с Билла: чужое лицо гротескно — почти по-клоунски — растянулось в обманчиво-дружелюбной улыбке, обнажив ряд ровных белых зубов. Роберт с каким-то непонятным благоговением легко подхватил ахнувшего от неожиданности Билла и, будто зверушку, донёс на скрипучий диван. — Я бы сделал тебе ещё кое-что приятное, — с абсолютно непонятной эмоцией произнес Роб, нависая сверху. Край его губы дернулся, прорвалась довольная ухмылка, но через секунду выражение вернулось в состояние застывшей венецианской маски. Глаза Билла округлились на пол лица. Мгновения хватило, чтобы в груди оглушительно загрохотало сердце. В мужчине напротив пугало всё: от неестественных эмоций до почти нечеловеческого, как мальчик считал, роста. Последний фактор похититель очевидно использовал для устрашения. И достаточно успешно. Билл ощущал себя маленькой мышью под нависшей угрозой. — Не шали, — сказал Роб с интонацией, как при дрессировке животных. Очевидно он понял, что ввёл мальчишку в ступор и колкостей в свой адрес пока не услышит. — Я скоро вернусь. Грей покинул комнату, а Билл, наконец, смог выдохнуть и получше оглядеться. К своему сожалению, альтернативного выхода он не нашел. Через окно мог бы вылезти, но с повреждённой лодыжкой вряд ли получилось бы уйти далеко. Мальчик ещё с полминуты посидел и, убедившись, что нет караула, осторожно допрыгал по скрипучим половицам к двери. Прислушавшись к обрывкам разговора между мужчинами, уши чётко уловили фразу про перекрытые дороги, патрули и поисковые отряды. Это поселило надежду с приливом эйфории — даже острая боль в ноге немного поутихла. Потому, когда послышались шаги по направлению к комнате — Билл с большей прыткостью в пару прыжков доскакал в постель и рухнул на нее. Дверь распахнулась, мальчик принял максимально убедительную, естественную позу, будто просто прилёг отдохнуть, как было велено. Очевидно это позабавило похитителя. Биллу снова стало не по себе от этой кривой улыбки. Но почему-то немного утешало, что мужчина зашёл не один, а с женщиной. Не успел мальчик облегчённо выдохнуть, как Роберт в секунду преодолел своими длинными ногами разделяющее их расстояние и, присев на корточки, схватил Билла за больную лодыжку. Мальчик коротко вскрикнул и тут же закрыл себе рот ладонью, поджав губы. Грей на это никакого внимания не обратил, а принялся что-то объяснять женщине на незнакомом языке: китайский или корейский — Билл их путал. Та быстро покивала и Билл сквозь сощуренные от боли глаза увидел у неё небольшой чёрный чемодан. — Это Ким, — кивнул на женщину Роб. — Она займётся твоей ногой. Говорил он очень лаконично. Голос звучал глубоко и спокойно. Это пугало больше, чем привычные громовые ругательства со стороны Бутча. Но Билл всё же позволил себе смелость вырвать больную ногу из чужой хватки. Роберт ничего не сказал на эту выходку, глазом не повёл, просто продолжал что-то вещать. Поднявшись, он так же естественно протянул руку и ухватил Билла за нижнюю челюсть. Мальчишка был настолько ошеломлен, что совсем не двигался. Второй рукой Грей с грубой лаской потискал его за нос, уши и волосы, при этом что-то пояснял Ким — ее чрезмерное внимание настораживало не меньше. Ситуация выглядела, как если бы Роберт заключал сделку о продаже товара или домашнего питомца. Вдруг кто-то из мужчин снаружи позвал Грея по имени. Тот с явным недовольством и неохотой отпустил Билла и быстро удалился. Ким молчала. Ее белое, точеное лицо было очень красивым. Но то была не нежная красота, как у Беверли. Во внешности Ким было нечто опасное и Билл про себя сравнил её со змеёй. Для приличия мальчик выждал пару секунд, женщина села рядом, попросила положить ногу на диван. Действия ее быстрые, профессиональные, как обычно работают врачи, не боясь для лечения причинить пациенту чуточку боли. Ким растирала мазь — Биллу на самом деле стало почти сразу легче — и начала крепко фиксировать эластичным бинтом припухшую лодыжку. Ее лицо оказалось совсем близко и Билл воспользовался шансом — тоже подался вперед и отрывисто, быстро зашептал: — П-прош-шу вас, вызовите по-полицию, — Билл изо всех сил старался не заикаться. Женщина посмотрела на него и Биллу только сейчас бросилась в глаза ярко-красная помада её губ. Что-то внутри насторожилось этой обычной для красивой женщин детали, но Билл не придал этому значения. Несмотря на множество прочитанных хроник, рассказов Бауэрса и многого другого, мальчишка не верил, что женщина может быть смертельно опасна. Тем более у нее явно имелись навыки медика — такие спасают, а не калечат. Ким просто не в курсе, каких ублюдков она приветила в дом. — Эти люди… ме-меня пох-хители… Широкая тень внезапно окутала их обоих. Билл вздрогнул, поражённый неожиданностью. Роб смотрел сверху вниз. Глаза стеклянные, словно лишённые жизни. Мужчина совсем не моргал. Билл не услышал приближающихся шагов, не почувствовал, как опасность подкралась так тихо и незаметно. В отличие от женщины, которая, хмыкнув, закончила бинтовать его ногу. — Как нехорошо, Роб, — она обернулась. — Зачем вы похитили бедного мальчика-зайчика? Билл похолодел и мгновенно перестал подавать видимые признаки жизни. Замер, как это делают животные в случае самосохранения. Даже слышать и видеть перестал — до него донеслись лишь обрывки фраз про отсутствие относительно серьёзных травм у ноги. Голос Роба Билл уже слышал чётко. Звучал будто внутри головы. Спрятаться невозможно. — Подготовь всё для маскировки, — приказал Грей. Стук каблуков женщины вскоре затих. Билл и Роб остались в комнате одни. — Подними глаза, — ласково, словно обращаясь к собачонке, которой нужно угодить ради лакомства. И Билл вздрогнул, поднял взгляд — злой, презрительный. Но за этой маской таился животный ужас. Билл боялся мужчины перед собой: его вальяжную уверенность, расслабленность, то, как Грей взирал на него с прямой спиной и абсолютным спокойствием, в то время как у Билла сердце выскакивало из груди, а мандраж не отпускал. Каждое движение Роберта было скупо, точно, лишено суеты. И от этого Билл ненавидел его, боялся и даже завидовал ещё сильнее. Наказывать за выходку с Ким, Роб не стал. Из кармана он небрежно бросил на постель небольшую белую баночку. На этикетке указано знакомое название рецептурного обезболивающего, выдаваемого при тяжёлых травмах. Недолгая практика у Эрика Кина не прошла даром. Следом рядом плюхнулась бутылка воды, которую Билл ранее не заметил. — Выпей. Одной капсулы достаточно. — Не бу-буду, — резко вырвалось у Билла. Он рад бы избавиться от боли, но что-то пить из рук похитителя чревато. Лучше перетерпеть, ведь Билл верил, что Оскар скоро спасёт его. — Ладно, — выдохнул Роберт. — Мучайся дальше. Тычок носком ботинка в лодыжку как бы напомнил о чем речь. Билл аж язык прикусил. Хныкание и визг непроизвольно вырвались из его рта. Мальчик завалился на бок, схватил ногу, баюкая. Ему было так плохо, что пришлось зубами закусить пыльный плед под собой. За минуту агонии тело бросало несколько раз то в жар, то в холод. И когда красная пульструющая пелена слегка спала, у Билла перед носом замаячила белая капсула. Шмыгнув носом, он протянул руку, принимая тем самым поражение, только вот Роб отвёл руку подальше, не дав. Через секунду издевательская игра повторилась. А в третий раз Роберт ткнул капсулой в губы Билла и позволил себе пальцем легонько надавить меж его зубов. Поскольку Билл все еще лежал, он решил просто спрятать мокрое от слёз лицо в плед. И всё же строптивого мальчишку заставили сесть. За волосы подняли, вернув в исходное положение и теперь крепко прижав. Билл охнул и не успел опомниться, как два длинных пальца нагло и грубо проникли в рот. Капсула оказалась пропихнута к самому корню языка. Рвотный рефлекс ждать себя не заставил, но Билл не ел уже почти сутки, потому пусто срыгнул. Обслюнявленные пальцы Роберт вытащил изо его рта и ими же обхватили мальчика под челюсть, фиксируя. То был не конец: вода потоком полисась в Биллу глотку, что он едва не захлебнулся. Мальчик решил его водяной пыткой мучить будут. Лишь когда Билл начал задыхаться, булькая водой, и кашлять, его всего мокрого отпустили. Роберт влил в него и на него почти всю бутыль. И явно был горд собой. Приступ кашля едва не выдернул лёгкие наизнанку. Обессиленный Билл в конце концов смог выровнять дыхание, надеясь что к тому времени Грея уже не будет. Чуда не произошло: мужчина заинтересованно, словно ребенок-садист, что в тазике недавно топил хомячка, наблюдал, как Билл утирал мокрое лицо рукавом. Он даже потянулся и зачесал длинными паучьими пальцами влажные волосы мальчишки со лба. Ситуация дикая, просто абсурдная: Роберт ухаживал, будто не он парой мгновений ранее был причиной страданий, а будто это глупенький Билл сам так неаккуратно пил, что едва не захлебнулся. Мальчик быстро отпрянул от гладившей его висок руки и та оказалась на уровне рта. Билл был зол. Настолько, когда рациональное притупляется. Именно поэтому он в отместку решил с силой тяпнуть мужчину за наглые пальцы. Не теряя времени, Билл встал и отскочил подальше. Понимал — зря провоцирует, но он просто не смог совладать с приступом бешенства. Частое дыхание вырывалось из его груди. Но он не жалел о глупом поступке. Вспомнился мистер Бауэрс: тот наказывал, стегал ремнём, но никогда не унижал, никогда рядом с ним нутро не кричало о смертельной опасности, никогда у Билла не возникало серьёзных желаний сделать Оскару в отместку больно, именно что воплотить пакость в реальность, несмотря на причинённые обиды. — Как у такой милой мордашки, может быть настолько мерзкий характер? — Роб смотрел на укушенные пальцы и массировал между собой подушечки. — Т-ты это у з-зеркала по ут-трам спра-рашиваешь? — «хуже быть не может» — думал Билл и бесконтрольно лез в самое пекло. Роберт поднялся и взглянул на Билла. Гнилые деревянные доски проломились под ногами — такие ощущения испытал мальчик от вида почерневших глаз. — Не п-подход-ди! — взвизгнул Билл на высокой ноте, когда Роберт сделал шаг в его направлении. Самообладание мальчишка терял. Начинающаяся истерика не давала мыслить здраво. — Ты п-первый начал! Так что отс-стань! — Я долго следил за тобой… — проигнорировав детский выпад, Роб приближался. — Ты та ещё заноза в заднице… не хватает тебе, как минимум, хорошей трёпки, — Роб остановился, встал вплотную к мальчику, давил аурой и превосходством. — Что думаешь? Слишком близко. Билл, загнанный в угол, почти уткнулся в широкую грудь. А Роберт был зол, с первого взгляда распознать сложно, но их с Биллом разделяло слишком малое расстояние и бегающих глаза мальчишки уловили расширяющиеся от тяжёлого дыхания ноздри и плещущееся чернотой бешенство в зелёных глазах. И Биллу стоило заткнуться… — Что ты сталкер сраный… — ответил он не заикнувшись. Выпалил на одном дыхании. Следующий вздох Билл сделать уже не мог: Роберт своей лапищей сочно обхватил тощую шею. Билл захрипел. Стоял он на носочках поскольку Грей тянул за горло вверх, словно безвольную куклу. Для него Билл и был куклой, механизм которой следовало сломать, чтоб та перестала действовать без разрешения. Рот мальчика распахнулся в немом крике, голова запрокинулась, из глаз брызнули слёзы. А в тонких пальчиках с короткими ноготочками не достаточно силы, чтобы значительно расцарапать и помочь хозяину вырваться. А убивающей конечности всё непочем, будто ее обладатель неживое сужество или каменое изваяние. Билл решил, что конец настал. Как внезапно личико его накрыла большая ладонь. — Лижи, пока не станет лучше или вырежу твой поганый длинный язык прямо здесь и сейчас. Уж поверь, я мастер в этом, — сказал Роб с полным хладнокровием, словно речь шла о пустяке. Билл верил без тени сомнений. Особенно убедительным оказался небольшой нож — подобным часто игрался Генри, только его нож теперь казался не опаснее зубочистки. Он лежал между пальцев руки, что покоилась на лице Билла, той самой руки, за которую он посмел укусить. Жар залил от пяток до кончиков волос еще до того, как Билл, умирая от стыда, высунул дрожащий, горячий язык и облизал сухую кожу. Унизительно до невозможности. Это было даже не то место, куда тяпнул Билл. Он просто сделал, боясь увечий. Глаза зажмурены. Мальчик желал хотя бы не видеть своего позора. Но слезы все равно бежали по щекам. Роберт не остановился, наоборот, большим пальцем провёл по губе, обвёл мокрый язычок и соскользнул на внутреннюю сторону щеки. Будто снимал пробу, как пенку с молока. Нож же оказался призажат к нежной белой щеке мальчишки. Острое лезвие холодило. Тут Билл не выдержал, он распахнул заплаканные глаза. — Х-хват-тит, пож-жалуйста, — слезливо пролепетал он кое-как с пальцем во рту. Роберт замер. Не мигая он продолжал пялиться на Билла. Повёл носом и как-то резко одернул голову, отгоняя нечто невидимое. В омуте зеленых глазах будто плескались черти, но чужие намерения совершенно непонятны Биллу — он тонул в заштормившей пучине и захлёбывался без шанса вдохнуть и выжить. Роберт всё же убрал нож, видя, что еще немного давления и пацан вырубится. Движения его действительно были такими плавными и спокойными, что когда он дернул мальчика резко в сторону, тот взвизгнул. Грей оттащил его в угол комнаты и заставил опуститься на колени. Билл плюхнулся, скособоченно завалился на попу и неумело прикрыл голову руками, ожидая ударов или вовсе пинков. Он просто не понимал, как себя вести, не осознавал, что происходит. Вдруг Роб кинул на него плед, стащил тот со старого дивана. Билл не шевелится, он бы и не смог, за плечи сжали. Низкий голос Роберта зазвучал по другому — хрипло и бесцвестно. И Билл лишь понял одно: речь была на испанском. И почему-то нутро ему подсказывало, что он должен порадоваться своим нулевым познанием данного языка. Сквозь плед Роберт провел носом от щеки до виска мальчишки. Жаркое дыхание обожгло даже сквозь достаточно плотную ткань. Все исчезло очень резко. Билла отпустили. И хлопнула дверь. Грей ушёл. Билл весь трясся. Он так боялся и совершенно не знал, что делать. Один на полу. Роберт просто кинул его сюда, не связал, не приковал. Не то, чтобы Билл желал быть обездвиженным, но он прекрасно понимал зачем это: в доказательство власти. Что без разрешения Билл сейчас даже на мягкое не посмеет присесть. Он очень хотел вопреки вернуться на диван. Нужно было отдохнуть, отключить мозги на короткое время. Не анализировать произошедшее. Стресс все равно не давал мыслить здраво. Но мальчик теперь боялся последствий. Как дрессированная собака, чей хозяин за непослушание возьмёт палку и отметелит бока. И пусть Билл не знал, что напоследок ему сказал Роберт, явно то была угроза с который ни один адекватный человек не захочет столкнуться. От сравнения Билл всхлипнул. Он вернулся калачиком, заплакав от жалости к себе и злости. Капсула, скормленная Робертом, немного принесла успокоения ноге и Билл провалился в дремоту. Сон без сна, в какой проваливаешься, потеряв все жизненно необходимые ресурсы. Спасательная тьма не продержала долго. Билл отдохнуть почти не смог. Тело ломило от холода и жёсткого пола. Просыпаться мальчик совершенно не хотел. Только вот разбудил его не физический дискомфорт. А звуки. Позади себя на том самом диване. Крик, протяжный, с охами и придыханием. Женщина страстно стонала под череду тех самых яростных шлепков и хлюпающих звуков. Со страстью из ее груди вырывались раз за разом хриплые стоны удовольствия. А диван чудовищно скрипел и ударял об стену. Было невозможно, совершенно немыслимо, чтобы судьба так жестоко поступала, — думал Билл. Едва пробудившись, он снова испытывал унижение и стыд, что стал невольным свидетелем чужого сношения. Кровь прилила к лицу и пульсировала в висках. Развратные стоны и пошлые звуки трения обнажённых тел друг об друга каждое мгновения становились громче и ещё яростнее. Билл радовался, что зарыт в плед и невидим даже самим собой. Он фильмы-то для взрослых смотрел в темноте и наушниках, перед этим тысячу раз убедившись, что брат точно спит. А тут такое, в паре метров. Крепко прижав ладони к ушам, он пытался заглушить звук, но тщетно. Даже плотно прижав их, создав вакуум, чтобы вызвать противный звон в барабанных перепонках, он не находил спасения. Билл лишь причинял себе дискомфорт, а звук, от которого хотел убежать, все равно проникал сквозь пальцы, заставляя его сгорать от стыда. Грей был несдержан, не в меру разгорячен, от того не в меру груб. Но Ким не жаловалась: стонала бесстыдно и отчаянно, пока не кончила так, что громко вскрикнула, до хрипоты, и под конец всхлипывала от расплывшегося по кровотоку желанного оргазма. — Что-то ты разбушевался, — изнеможённо сказала она, немного отойдя от головокружения и ослепительных вспышек перед глазами. — Ты обещал быть сдержаннее! — она пнула уже натягивавшего штаны Роберта по бедру. — От работы отвлек, а мне ещё с мальчишкой работать… вообще уже начинать пора! Разбуди его… — Он не спит. Билл буквально почувствовал, как обморозил холодный тон. Мальчик вздрогнул. Как бы не старался слиться с окружающей средой ни черта не вышло. Ким хохотнула и поднялась. — Схожу за оборудованием, — сказала она. Шла достаточно ровно, только от внимания Грея не укрылось, что у неё немного дрожали ноги. К сильно-спёртому запаху комнаты добавился запах секса. Грей открыл окно и заодно направился к притворяющемуся мёртвым мальчику. А Билл услышал скрип половиц. Плед не спас от монстра. — Вылезай, — Роберт легко ткнул пальцем в голову. — Или ты ещё передергиваешь? — Н-нет! — взвизгнул возмущённо Билл, но не открылся. — Я н-ничего так-кого не д-делал! Роберт сам стащил плед с его головы. Намагниченные волосы встали дыбом, напоминая одуванчик с красным лицом помидора. — Стесняешься? — спросил Роберт. И вдруг притянул его за шею ближе и шумно втянул воздух. — Или боишься? Билл молчал. Гамму эмоций, что он испытывал, не описать словами. Но одно он знал наверняка: он хотел домой. К Джорджи. К мистеру Бауэрсу. Даже к Генри. Перепалки с ним теперь казались глупым ребячеством. Билла обрадовал свежий воздух, проникший в комнату. Он обернулся и заметил, что на улице уже смеркалось. Роберт прервал его созерцание: взял под мышки и поднял с пола. Билл резко вдохнул, но вырываться не стал — слишком устал, изможден и голоден. Грей усадил его на стул, а сам начал распаковывать какие-то вещи. Он был без рубашки, и Билл заметил уродливый шрам от пулевого ранения на груди. На спине красовался похожий — выходное отверстие. Мальчика на мгновение это успокоило: Грея можно ранить. Но через секунду стало лишь хуже: шрам был старым, и насколько закален теперь Грей? Удастся ли застать его врасплох? Мальчику явно было неуютно, но выбора у него не было. Вскоре вернулась Ким. — Сначала с тобой закончу? — спросила она у Роберта. Тот кивнул и уселся на диван. Ким разложила раскладной столик и приступила. Она оказалась мастером визажистом, создавая идеальную маскировку. Билл поначалу не обращал на них внимания, думая, что парочка психов сейчас еще и красить друг друга будут. Но потом он заметил необычную косметику и другие предметы, включая парики. Билл долго сидел, вглядываясь в стены и подсчитывая черточки. Ему, к счастью, разрешили сходить в ванную — и, что немаловажно, в одиночестве. Часов у него не было, но когда спустя время Роберт поднялся, мальчик замер в изумлении, которому не было предела. Ким состарила мужчину на добрых пятнадцать лет, изменила цвет его волос — этот атрибут Билл узнал. Он понял, что видел Грея в тот день, возвращаясь домой с Генри после телефонной шутки Каспбрак. И тот же самый «неизвестный рыжий гражданин» угостил Джорджи попкорном. — Теперь ты, подружка, — мило обратилась Ким к Биллу. На её подбородке от широкой улыбки появилась ямочка, а от уголков глаз лучиками разбежались морщинки. Она помахала перед мальчиком париком из длинных рыжеватых волос. — Сделаем тебя под стать твоему новому папуле… Эти слова выбили все предохранители. Билл, и без того кипевший от мысли, что за ними следили несколько месяцев, не выдержал. И теперь эта ведьма оказалась его главным гримёром. — Да п-пошла ты на хер, с-сука узкоглазая! — выплюнул Билл. Всё-таки он почти год жил с Бауэрсами, некоторые не самые хорошие черты и наклонности он неосознанно перенял. — Ах ты мелкий злобный расист! — рявкнула женщина, вылупившись. — Я тебя сейчас научу приличию, ты… — Себ-бя п-приличию научи, б-бессовестная шлюх-ха! Билл никогда в жизни не опускался до таких оскорблений. Никогда не позволял себе грубых слов в адрес девушек. Но на этот раз ненависть настолько охватила его, что он не смог сдержаться. К своему ужасу и стыду, он выкрикнул те самые ругательства, которыми когда-то унижали Беверли в школе. Ким, словно разъярённая фурия, бросилась на Билла, но Роберт, вмешавшись, остановил её куда быстрее. — Вернись на место, — приказал он ей. Она отступила, челюсть её напряглась от недовольства, а тёмные глаза сверкали яростью. — А ты закрой пасть, — это уже было обращено к Биллу. И словно этого было мало, в комнату вошёл Честер. Все синхронно повернули к нему головы. Он недоумённо почесал живот, а затем повесил на дверной проём девичий сарафан. — Ты забыла, — сказал он Ким, указывая то на вещь, то на Билла, после чего махнул рукой и удалился. Билл похолодел и отступил. Что бы они ни задумали, он не станет играть по их правилам. — Подойди, — приказал Роберт, прервав молчание. — Нет! Сами обряж-жайтесь в это д-дерьмо, клоуны! Я не бу-буду спокойно сид-деть и терпеть! Не дам себ-бя в бабу намалевать! Ми-мистер Бауэрс это не спус-стит вам с рук! Он скоро п-придет за мной! — Уверен? — спросил Роб. Билл сжал кулаки, решив больше не отводить взгляд. Он понял: убивать его не станут. Значит, он потерпит боль, сколько придётся, пока Оскар не вызволит его. — Половины ампулы хватит, — произнёс Грей, не отрывая глаз от Билла. — Нужно сделать приличное фото. — Знаю, — злое выражение на лице Ким сменилось предвкушением. — Мне нужна его рука. Ни единого шанса у Била не было. Он успел разве что дернуться в сторону и всё. Роберт прижал его к себе за талию, крепко и больно, что невозможно было вырваться. Подняв на весу, он донёс его до дивана. Опрокинув тельце, Роберт тут же залез сверху. Билл кричал. Громко. Царапался, целясь в лицо. Но вскоре движения его прекратились — Роб безжалостно придавил его грудь коленом. Рукав мужчина разорвал, как бумагу. На руке Билла остались красные, жгучие и болезненные полосы. Запах спирта, неприятный холодок и боль. Не сильная. По мере того как содержимое ампулы проникало в вену, Билл терял контроль над разумом и телом, пока наконец не обмяк. — Симпатичный, — шлёпнула Ким Билла по щеке и хохотнула, — когда рот не открывает. — Делай свою работу, — сказал ей Грей и принялся стаскивать с мальчика одежду.