Патронус Истинной Души

— ГАРРИ, ТЫ ГДЕ ШЛЯЛСЯ?! — в ярости заорала Гермиона, увидев друга, который спускался по винтовой лестнице. — Да я... тут... надо было... — Тебя МакГонагалл по всему Хогвартсу ищет! Пошли живо! — Что стряслось-то? — он начал догадываться, что это как-то связано с Малфоем. — По дороге объясню. Шевели ногами! Ты куда запропастился? — она направилась к выходу из гостиной. — Да тут надо было посоветоваться по одному вопросу... — он поспешил вслед за ней. — А со мной или с Роном — ты посоветоваться не мог? — она уже подходила к портрету Полной Дамы. — Да я, вообще-то, и хотел с вами! Вот только вас нигде не было после завтрака. — А, ты с самого завтрака... — она смутилась. — Мы... я... была занята. — Вот и я был занят. Когда ты пропадаешь, а потом также внезапно изниоткуда появляешься — мы тебе с Роном мозг не выносим! Девушка смутилась ещё больше и, продолжая активно размахивать одной рукой в такт быстрому шагу, второй — машинально схватилась за висящий у неё на шее изысканный кулон на золотой цепочке. — Я... У меня уважительная причина! — Какая? — Не могу сказать. А ты чем таким важным занимался? — А вот тоже не могу сказать. — Это нечестно! — Ещё как честно! Сама от нас, значит, что-то скрываешь, а когда мы не договариваем — так сразу обижаться? — Ладно, проехали. — Согласен. Так что там стряслось-то? — Малфоя выгоняют. Гарри остановился как вкопанный. — Откуда? — Не тупи! — она обернулась на отставший от неё голос. — Из Хогвартса, откуда ж ещё! И офигевай поменьше. Или, по крайней мере, делай это на ходу, — Гарри опомнился и снова поспешил за ней. — Но МакГонагалл сказала, что он собирается раздуть из этого целый скандал, обвиняя тебя в тёмной магии. — Дай угадаю: в легилименции? — А ты откуда узнал? — Догадался. Ну и он сам мне это прямым текстом сказал сегодня утром, когда набросился. — Он на тебя напал? — Не напал, а скорее... зажал в тёмный угол и грозился тихо прикончить. Нас МакГонагалл разняла. — А она там как оказалась? «Она за мной через следящие заклятия шпионит... Ой. Так она в курсе, что я был у Кормака? А что ж тогда не вломилась?» — Не знаю, — и себе, и Гермионе ответил он. Дальше обсуждать было нечего, и два оставшихся коридора они прошли молча: и без того уже запыхались. Подходя к каменной горгулье у кабинета директора, они заметили стоящих напротив неё Дина и Симуса. Завидев их, парни через весь коридор крикнули: — Разворачивайтесь! — Чего? — так же громко ответила Гермиона, не сбавляя шага. — МакГонагалл сказала направить Гарри к Снейпу, в подземелья, — крикнул Дин. «Ну, он не готов разговаривать со мной, но хотя бы ещё может разговаривать про меня при мне. Уже хоть что-то.» Гарри сбавил темп и остановился. Сделав ещё несколько шагов, Гермиона тоже встала на месте. — Зачем нам туда? — недоверчиво спросила она. — Не знаю. Но она сказала, что вам... ему туда, если появится, — ответил Симус. — Ну ладно, — она развернулась, обращаясь уже к Гарри. — Значит, пошли туда. Устроили тут побегушки по всей школе... Дождавшись, пока она с ним вновь поравняется, Гарри молча пошёл рядом с подругой. Через несколько минут они уже шли по подземельям, приближаясь к кабинету зельеварения. Издалека послышались крики двух профессоров, приглушённые дверью. Не дожидаясь удобного момента, он открыл дверь, и крики стали отчётливыми. — ... не стал бы врать о таком! — орал разъярённый Снейп. — Такие заклятия в стенах школы — это билет в Азкабан! И раз это правда — то туда ему и дорога! — Северус! — тоже кипя от негодования, но всё же сдерживая эмоции, воскликнула МакГонагалл. — Перестаньте повышать голос! Гарри ни за что бы... О, мистер Поттер! Где ж вы пропадали? — Где-где! Следы заметал, вот где! — декан Слизерина бросился ко входу и схватил Гарри за шиворот. — Дай угадаю: ты потерял палочку? — Нет, — удивлённо ответил он, нащупав её в кармане. — Не отвечайте, мистер Пот... — попыталась его остановить МакГонагалл, но он, не подумав, открыл рот прежде, чем она закончила. — Видите, Северус. Ничего он не заметал. — Или просто не шибко сообразительный. Ну-ка дай сюда! — он выхватил палочку из рук у Гарри, который её недоумённо достал из кармана, показывая, что она на месте. — Приори Инкантатем! Снейп направил собственную палочку на палочку Гарри, произнеся незнакомое заклинание. — Профессор, вы что вытворяете! — такого охреневшего лица у МакГонагалл Гарри ещё ни разу не видел. — Сейчас мы узнаем, когда он исполнил Легилименс. — Профессор! Вы совсем с ума сошли? Нельзя без особой санкции просматривать историю заклятий студентов! Из палочки Гарри вылетел текст, написанный его почерком: «Колину Криви на память от Гарри Поттера». «Так, погодите... История заклятий...» Текст растворился в воздухе, и за ним появился светящийся образ табурета — того самого, на котором он вчера — хотя казалось, будто уже в прошлой жизни — практиковался с Гермионой в трансфигурации. Он также рассеялся, и на его месте возникло другое изображение того же самого разваливающегося табурета. До Гарри начало доходить, что происходит. Они же сейчас узнают, что он ночью пробирался в ванную старост к Кормаку... — Нет, это всё пропускаем... — бормотал Снейп. — Профессор Снейп! — уже не сдерживая ярость, выкрикнула МакГонагалл. «Нет, не узнают.» Как хорошо, что он той ночью не исполнил ни одного заклятия — даже Люмос — пробираясь в полной темноте. Но тогда что было последним перед трансфигурацией? Так, с Гермионой он занимался вообще до этой ночи — значит, с вылазкой в ванную старост — уже точно обошлось. А что перед этим? Они практиковались днём, перед обедом. Утром — был его поход с Малфоем к директору... Перед завтраком — вроде бы ничего не было... кроме того, что он в первый раз полез целоваться к Кормаку — но это, к счастью, без магии. Перед этим — он вообще не мог собраться с мыслями, после эротических снов об этом красавце. Которые были... которые были после... Из кончика палочки потянулся вихрь патронуса, раздваивающийся на две переплетённые спирали. У Гарри округлились глаза. — СЕВЕРУС! — рявкнула декан гриффиндора. — Делетриус! Верните палочку моему студенту немедленно! — Минерва, вы посмотрите! — он уставился на клубящуюся спираль дыма, которая начала оформляться в два силуэта — Гарри уже понимал, что это за силуэты. — Это же Легилименс! И на самого Поттера гляньте, мы же его с поличным поймали! Два тела, обвившихся вокруг друг друга, стремительно обретали знакомую форму. Гриффиндорец оцепенел, уже видя очертания обнажённых образов, с которых Снейп не сводил глаз... витиеватое облако уже показало две голых спины... И рассеялось. — Это ведь был Легилименс, не так ли? Ах ты мерзавец! Чего язык проглотил? Ну ничего, сейчас мы это дело повто... — ПРОФЕССОР СНЕЙП! — голос МакГонагалл прогремел так, что содрогнулись стены. Она уже стояла у него за спиной, и выхватила палочку Гарри за мгновение до того, как Снейп вновь произнёс заклинание. — Минерва, но вы же сами видели! Смотрите, как он побелел! Это был Легилименс, не так ли, гадёныш? А ну признавайся! — Это... — в шоке от происходящего, не осознавая, что он делает, открыл рот Гарри. — Молчите, Поттер! — ... мой патронус. — И чего ж ты тогда так испугался какого-то... а, — кажется, Снейп, сам еле соображающий от ярости, начал осознавать, ЧТО он чуть было не сделал. С громким хлопком он получил мощный подзатыльник по своим сальным волосам и округлился в глазах от неожиданности. Он выпрямился, отпуская воротник Гарриной мантии и медленно повернулся к ведьме, сверля её взглядом. — Вы, похоже, не понимаете по-другому! — выпалила МакГонагалл. — Ну как, взяли себя в руки? Оглушающие крики сменились не менее ошеломляющей тишиной. Снейп, видимо, хотел разразиться ещё одной яростной тирадой, но, поймав испепеляющий взгляд ведьмы, которая, похоже, когда-то учила и его самого — не осмелился проронить ни слова. Стрельнув глазами напоследок, она повернулась к Гарри. — Мистер Поттер, я позвала вас, чтобы задать пару вопросов. Пару очень серьёзных вопросов, касающихся того, в чём вы обвинили мистера Малфоя. Ваши ответы либо снимут с вас все обвинения, либо докажут вашу вину. Вы можете отказаться от ответа. Но если вы станете на них отвечать — то очень важно — я не могу выразить, насколько важно — чтобы вы ответили честно. Вы меня понимаете? — Да. — Вы готовы на них ответить? — Если они только про Малфоя — то да. — Вы уверены, что готовы ответить на эти вопросы в присутствии профессора Снейпа? — Да. — Тогда, если вы готовы — отвечайте максимально честно: вы знаете, что такое заклятие Легилименс? Гарри ненадолго задумался. — Да, — через несколько секунд ответил он. Декан взмахнула палочкой, и вокруг Гарри на миг сверкнула жёлтая аура. Деканы переглянулись. — Как можно не знать, знаешь ли ты что-то... — пробормотала под нос МакГонагалл. — Давайте ещё раз. Мистер Поттер, максимально честно. Вы знаете, что такое заклятие Легилименс? — Я узнал только сегодня, и представляю, что это, но только в общих чертах. Вновь взмах палочки — на этот раз его окутала синяя аура. Ведьма выдохнула с облегчением. — Если он только сегодня узнал — в принципе, и так уже всё понятно. Но чтоб развеять любые сомнения... — она взглядом пристыдила Снейпа ещё раз. — Мистер Поттер, вы когда-нибудь накладывали заклятие Легилименс на Драко Малфоя, студента факультета Слизерин, который учится с вами на одном курсе? — Нет, — уверенно ответил Гарри. Очередное мановение палочки — и вновь сверкнула синяя аура. МакГонагалл повернулась обратно к Снейпу и взглянула на него упрекающим взглядом поверх очков. — Вы настолько не доверяете собственным ученикам, что... — избегая взгляда, забубнил под нос он. — ИМЕННО потому, что я ДОВЕРЯЮ своим студентам, я готова без их ведома наложить заклятие Верита́сиум, зная, что в решающий момент то, что они утверждают без проверки, и то, что они скажут с ней — совпадёт. А вы можете сказать то же самое о мистере Малфое? И вновь настала тишина. — А теперь, — через несколько секунд добавила она, — не желаете ли извиниться, профессор? Передо мной — за всё что вы тут наговорили. И, что важнее — перед мистером Поттером.

***

Лицо Снейпа, который хотел удавиться, через силу выжимая из себя извинение в присутствии МакГонагалл — это было нечто непередаваемое. Гарри понимал, что это ещё аукнется всему Гриффиндору в виде сотни-другой отнятых баллов, но оно того стоило. Однозначно. — А что он сказал? — с нетерпением спросил Рон на обеде, даже оторвавшись от еды. — Я не помню, если честно. Да это и не важно. Важно — КАК он это сказал. — Блииин... жалко, что меня там не было. Герми, а ты видела? — Это не моё дело, — не отвлекаясь от нарезки бифштекса на ломтики ответила она. — Там и за закрытой дверью было понятно, насколько жаркой была дискуссия. «О, кстати. Бифштекс. Кормак ведь сказал, что мне надо побольше белка...» Гарри потянулся к тарелке с мясом и заодно взглянул в сторону своего парня... где поймал осуждающий взгляд котёнка, выброшенного на улицу в самый ливень. «Прости», — одними глазами ответил он, понимая, что было бы странно, если бы после таких событий он сел со своим тайным бойфрендом, а не с друзьями. — Ребят, а знаете... я тут пообщался с МакЛаггеном... — И что он? — перебил Рон. — Тупой мудак? — Самовлюблённая копия Локонса? — подхватила Гермиона. — Вообще-то... он нормальный парень. Не сговариваясь, на него одновременно уставились две пары ошарашенных глаз. — Мы точно про того самого МакЛаггена говорим? — уточнила Гермиона с таким выражением лица, словно объясняет непроходимому идиоту. — Нет, я серьёзно, — оправдывающимся тоном продолжил Гарри. — Он, конечно, немного самовлюблённый — есть такое... — «Немного», — фыркнула Гермиона. — Величайшее приуменьшение с тех пор, как Сами-Знаете-Кого назвали «просто чуток эксцентричным». — Герми! — Гарри нахмурился. — Ты вот сейчас ничуть не лучше Малфоя, который судит книгу по обложке. Она состроила самоуверенную физиономию: «ну давай, удиви меня». — Да, он себя считает непревзойдённым красавцем. Но — во-первых, ты глянь на него: имеет полное право. А во-вторых, это лишь внешняя оболочка. — Гарри, давай-ка я тебе кое-что объясню, — она начала с покровительским тоном, по-матерински положив свою руку на его, — если он целую минуту мог говорить о ком-то кроме себя и своего дяди Тиберия — это ещё не значит... — Да послушай же ты! Он мне очень помог, между прочим! Это он меня сегодня поддержал после стычки с Малфоем. И это он объяснил, что это вообще за легилименция такая, в которой меня подозревают. Если бы не он — я бы шёл на ковёр к директору, даже не представляя, какая это опасная штука, и мог бы что-нибудь ляпнуть. «Не говоря уже о том, как он мне помог сбросить стресс.» — Тоже мне достижение, — присоединился Рон. — Да тебе кто угодно это мог объяснить. — Может, и кто угодно. Вот только вас двоих тогда, к примеру, не было. Равно как и Дина. И Симуса. Которых я считаю своими друзьями. А он — был, — на этих словах Рон с Гермионой едва заметно виновато переглянулись. — И если, как ты говоришь, он такой мудак — то чо ж тогда он вообще стал на меня тратить время? «Помимо того, что, как выяснилось, он страстно меня хочет — но вам пока этого лучше не знать.» — Когда вы стали такими несправедливо предвзятыми в отношении других людей? — раздражённо подытожил он. — Притом, что сами беситесь, когда на вас ярлыки вешают. И ладно бы хотя бы про какого-то слизеринца так за глаза отзывались, даже не зная. Так нет же, про другого гриффиндорца! Это так лицемерно, что аж противно. Пойду я лучше с ним обед закончу. Он, может, и любит порассуждать о себе — зато других грязью не поливает за спиной, в отличие от некоторых! Его друзья сидели и хлопали глазами, лишившись дара речи. Он же, взбешённый тем, в каком ключе состоялась беседа, встал из-за стола и вместе с тарелкой проследовал в сторону четверокурсников, к одиноко сидящему блондину. Не здороваясь, Гарри плюхнулся напротив и, полный негодования, коротко бросил: — Неудачно прошёл разговор о тебе. Не спрашивай. А то ещё скажу то, о чём потом пожалею. — Ну он хотя бы прошёл. Спасибо.

***

Через несколько минут два гриффиндорца увлечённо обсуждали модели мётел. Оказалось, это у них общий интерес. Разговор зашёл после того, как Кормак поинтересовался, что это вообще за повод, под которым он в прошлый раз подсел к нему. Гарри объяснил, что ему пригодилось бы узнать, кто отправил ему ценный подарок совиной почтой. Слово за слово — и вот он уже делился горем утраты своей новенькой «Молнии». А Кормак — без пояснений разделял его эмоции. Их даже обоих синхронно передёргивало, когда Гарри рассказывал свои предположения о том, какие надругательства МакГонагалл наверняка вытворяет над этим шедевром спортивного метлостроения. — Кхм-кхм, — раздался неловкий женский голос. — Тут не занято? Гарри повернулся к источнику звука. Рядом с ним с виноватым видом стояла Гермиона, а напротив — справа от Кормака — только что подошёл Рон, выглядящий примерно так же. Гарри повернулся обратно к четверокурснику с вопрошающим взглядом, давая понять, что решение принимать ему. Блондин тотчас натянул свою учтивую улыбку и начал своим самым галантным голосом: — Какая красотка почтила нас... Гарри едва заметно помотал головой, одним взглядом транслируя ему мысль: «Не надо». Тот тут же осёкся и закончил куда более лаконично: — Да, садитесь. Рон насторожился после такого приветствия, но всё же последовал примеру своей девушки, которая заняла место за столом. Сев рядом с Кормаком, он украдкой покосился на блондина, прикидывая, насколько он ниже его ростом. — Что обсуждаете? — Гермиона старалась звучать максимально непринуждённо. И, надо отдать ей должное, это у неё удалось: Гарри-то заметил неловкость, а вот Кормак, скорее всего, нет. — Модели мётел, — без промедления ответил МакЛагген, не уловив, что вопрос был задан скорее как повод, нежели как реальная тема для разговора. — Мне Гарри рассказал, какая трагедия у него приключилась... Я вообще не представляю, как бы я с таким справлялся, если бы сам столкнулся с чем-то подобным. Ладно бы ещё какой-то «Вихрь», но «Молнию»!... — Да вообще! — неожиданно для Гарри и Гермионы, с искренним негодованием подключился Рон. — Это же натуральное кощунство! Она ведь совсем новенькая! — Да я и говорю! Только в продажу вышла! Гарри с Гермионой переглянулись, незаметно для двух других, которые уже были увлечены бурным диалогом. — Спасибо, — шепнул он. — Прости, — ответила она. Гарри с пониманием кивнул и принялся с любопытством следить за ходом дискуссии.

***

— ... Ну и вот. Загоняем мы, значит, этого штырехвоста — и тут Берти запинается о какую-то корягу и КАААК плюхнется на живот! При чём, в самую грязищу! Брызги во все стороны, кабанчик уже — ясное дело, удрал... — А Скримджер чего? — с неподдельным интересом внимал рассказу Рон. — А чего он? Вместе с дядей покатывается со смеху — один я стою как дурак — понимаю, что вся охота насмарку. — Герми, а ты чего такая угрюмая? — наконец, Рон перевёл взгляд на свою девушку. — Угарная же история. — Я рада, что ты находишь это забавным. Но я, вот, не вижу ничего смешного в том, чтоб убивать живых существ ради развлечения. — А ты что скажешь, Гарри? — в поисках поддержки не унимался рыжий друг. — Э-э-э, не! Меня в это не вмешивайте. — Ну давай, не ломайся, — подхватил Кормак. — Ты бы с нами поохотился? — А можно не отвечать? — Нельзя, — хором произнесли эти двое. — Ну тогда я, скорее, на стороне Гермионы. Неужели нельзя выбрать более безобидную забаву? — Эх, жаль. Дядя бы с радостью поохотился с самим Гарри Поттером. Какой ты, оказывается, скучный у м... нас. Гарри и Кормак синхронно напряглись и переглянулись, когда он чуть было не сказал: «у меня». Рон, похоже, ничего не заметил, а вот во взгляде Гермионы на миг промелькнула настороженность. Немного подумав, она уже было собралась что-то спросить, приоткрыв рот, как вдруг раздался громкий грохот резко открываемой двери Большого Зала, вслед за которым ученики — не только за их столом, а вообще за всеми — замолкающей волной притихли. Во внезапно наступившей тишине были слышны быстрые шаги нескольких людей. Между столами Пуффендуя и Когтеврана, виднеясь над головами студентов, торопливой походкой шагал Корнелиус Фадж, министр магии собственной персоной. Он был в сопровождении трёх волшебников с лицами матёрых убийц, в чёрных мантиях — по-видимому, высокопоставленных мракоборцев. Преодолев весь Большой Зал, делегация остановилась у преподавательского стола прямо напротив Дамблдора, и министр наклонился к директору, начав о чём-то перешёптываться. — Раз ты такой знаток Министерства, — шепнула Гермиона Кормаку, — что Фадж тут делает? Он был растерян не меньше остальных учеников. — Понятно, — не дожидаясь ответа, подытожила она. — Когда надо, проку от твоих связей — ноль. У Гарри пробежал холодок по спине: — Кажется, я догадываюсь, зачем тут они, — дрожащим голосом произнёс он. — Они за мной. — За тобой? — удивился Рон. — А ты-то при чём? — Ох... — Гермиона вздрогнула. — Он всё-таки это сделал, да? — она умоляющим взглядом посмотрела на Гарри. — Похоже, что да, — чувствуя, как у него перехватывает дыхание от одной лишь мысли о сотне дементоров, ответил парень со шрамом. — Да вы объясните уже, наконец? — не выдержал Кормак, видя, как побелел его парень. Тот попытался ответить, но лишь беспомощно хватал ртом воздух. Он взял бокал с тыквенным соком и сделал пару глотков, смачивая пересохшее горло. — Похоже, Малфой официально обвиняет Гарри в использовании легилименции, — ответила подруга за него. «Отдохнули — и хватит. Снова отрицательный баланс.»

***

Насколько могущественные связи у Малфоев? Достаточно для того, чтобы упечь его в Азкабан? Но ведь в магическом мире должно же быть какое-то подобие судебного процесса? Уж на суде-то его оправдают? «Как будто никогда в истории судебной системы не приговаривали невиновного.» Но Дамблдор этого не допустит! Он-то знает, что Гарри невиновен! «А что он может сделать? Он — всего лишь директор школы. А вот насколько глубоко Малфои запустили свои щупальца в Министерство — один Мерлин знает.» Кое-что становилось всё более ясным с каждой секундой: в Азкабан он не попадёт точно. Любой ценой. — Гарри, ты как? — Кормак взял в свои тёплые руки его заледеневшие пальцы, глядя с неподдельной обеспокоенностью. — Нор... Нормально. Ещё пока ничего не ясно. Может, мы сами себе всё придумали. — Корнелиус, исключений быть не может! — донёсся излишне громкий шёпот директора. — Но Альбус, законные опекуны имеют право присутствовать на процессе! — столь же несдержанно ответил министр. — Ничто не заставит меня снять защитные чары с за́мка, это моё последнее слово! А теперь, если ты позволишь, мне надо... — дальнейшие слова уже невозможно было разобрать. Зачем кому-то может понадобиться снимать защитные чары с Хогвартса? Разве что... министр настаивал, что нужно впустить внутрь кого-то, кого здесь быть не должно. Вроде магглов. Магглы... Законные опекуны... Гарри настигло осознание: Дурсли. Сразу развеялись последние сомнения о причине визита министра. И стало понятно, почему директор отпирается: эта семейка, присутствуя на «процессе» — уж точно о нём ни одного доброго слова не скажет. Фадж что-то фыркнул напоследок, развернулся и, недовольно размахивая руками, направился к выходу. Проходя мимо Гарри, он остановился, вежливо кивнул с выражением лица, которое за секунду успело смениться с осуждающего на виноватое, и затем — на неприязненное, и продолжил движение. Вскоре из-за преподавательского стола спешно встали МакГонагалл и Снейп, и направились каждый к столам своих факультетов. Декан Гриффиндора выискивала кого-то в толпе, и, увидев Гарри на непривычном для него месте, устремилась к нему. Сейчас его уведут неизвестно куда, и оттуда он уже может не вернуться. Похоже, это последний шанс. Гарри повернулся к друзьям, сделал пару глубоких вдохов, набираясь мужества, и, наконец, произнёс, переводя взгляд с Рона на Гермиону: — Ребят, я... мы с Кормаком — встречаемся. Гермиона наградила его взглядом: «Да я уже поняла». — Что значит — встречаетесь? — насторожился Рон. — В смысле, сегодня планировали? Вечером или что? — Нет, дружище. В смысле «он мой парень». — Мистер Поттер, прошу за мной, — не терпящим возражений голосом произнесла подоспевшая МакГонагалл. — И поживее.

***

— В общем, это всего лишь слушания, постарайтесь не нервничать, — заканчивала своё объяснение МакГонагалл в своём кабинете, сама нервно расхаживая из стороны в сторону. — Профессор? — подал голос Гарри. — Да? — Меня же Малфой обвиняет в использовании легилименции? — Ох, не беспокойтесь об этом, — она подошла к нему и приободряюще положила руку на плечо. — Заседание проводится на тему недавнего нападения. Вы — пострадавшая сторона. — Но он меня обвиняет? — Вы невиновны, так что вам не о чем волноваться, — её взгляд, к сожалению, говорил обратное. — Понятно, — тяжело вздохнул Гарри. — Как это пройдёт? — Вам нужно будет выбрать законного защитника. Обычно в этой роли выступают родители или опекуны, но в вашем случае... думаю, вы понимаете, почему будет лучше обратиться к кому-то другому... — Люпин, — не раздумывая, ответил Гарри. — Профессор Люпин. — Вы уверены? Этот человек будет выступать от вашего имени перед всем Визенгамотом. Думаете, профессор хорошо вас знает? И, что важнее — вы хорошо знаете его? — Он дружил с моими родителями. И я уверен, что он приложит все усилия, чтоб отвести любые подозрения. — Это не показатель. Среди друзей профессора Люпина были не только ваши родители, но и крайне сомнительные персоны... Но если вы точно уверены... — Точно. — Ну как знаете. Тогда нам нужно... В дверь учтиво постучали. Декан обернулась на звук. Её лицо выражало, что она не ждала никаких гостей. Настороженно нахмурившись, она промаршировала ко входу в кабинет и отворила дверь. На пороге стоял Снейп. Он негромко начал с ней о чём-то переговариваться, изредка поглядывая на Гарри. — Хорошо, я поняла, — завершила разговор МакГонагалл, снова заперла дверь и вернулась к Гарри. — Мистер Поттер, у нас тут непростая ситуация. Похоже, мистер Малфой настолько убеждён в своей правоте, что он готов свидетельствовать под сывороткой правды. И, боюсь, после этого Совет может настойчиво попросить вас сделать то же самое. — Попросить? — Ну вы же понимаете, что это не такая просьба, в которой можно отказать. Во всяком случае, не вызвав при этом стойких подозрений. «Ну вообще супер. Теперь ещё и отвечать какому-то Совету под сывороткой правды. Один неосторожный вопрос — и не просто вся школа, а весь магический мир узнает, что их мальчик-который-выжил — оказывается, грязный извращенец, домогающийся старшекурсников и втайне желающий устроить тройничок с инцестом.» — Отказаться — совсем нельзя? — Можно, но лучше не надо. Вопросы, которые будет позволено задать под сывороткой правды — будет модерировать ваш защитник. Но в особых случаях — Визенгамот может вынудить его спросить даже то, с чем он не согласен. Поэтому — вы точно уверены, что готовы предоставить это право профессору Люпину? «Я никому кроме себя не готов его предоставить. Но это — лучший вариант.» — Уверен. — Хорошо. Тогда вам как можно скорее нужно обсудить с ним стратегию защиты.

***

— Не волнуйся, Гарри, — похлопывая по плечу, Римус вёл его по коридору. — Ты знаешь, как всё было на самом деле. И я это знаю. К тому же, профессор МакГонагалл так удачно после твоего визита в больничное крыло наложила заклятие проверки истинности. У тебя отличные шансы. Да и волшебников просто так в Азкабан не отправляют. — А вы откуда знаете? Вы же на таком суде сами, поди-ка, не бывали? Люпин остановился и тяжело вздохнул. — К сожалению, бывал. Однажды Визенгамот судил одного из очень близких мне людей. Я думал, что он невиновен, но после того, как я узнал, что он совершил... В любом случае, ты — не он. В тебе — я полностью уверен. — Профессор, я тут кое-что вспомнил... — Да? — Я вам забыл сообщить, что мой патронус... он изменился. — Как изменился? Новая промежуточная форма? — Нет, мне кажется... форма уже финальная. — Почему ты так решил? — По вашему описанию — то, как вы говорили, что это должно быть что-то очень сокровенное... Вот, мне кажется, это оно. — Можешь показать? — Эм... вы же сами говорили, что этого не надо делать... да и мне бы не хотелось... — Значит, и правда, финальная. Ну что ж, поздравляю! Эта беда миновала. И давно он у тебя такой? — Да позавчера ночью, прямо после нашей прошлой встречи — он у меня сразу и получился. — А вот раньше ты сказать не мог? Я вчера уже половину преподавательского состава на уши поставил! Гарри уставился на него с растерянным видом. Люпин же сам сказал, что срок — до следующего занятия, до понедельника. А ещё только воскресенье. — Прости, я... на эмоциях просто. Это очень, очень хорошие новости. А сейчас давай сосредоточимся на том, чтоб хороших новостей стало ещё больше. С этими словами он отворил дверь в Большой Зал и пропустил Гарри вперёд.

***

Большой зал, всегда такой тёплый и вселяющий умиротворение с радостью, был совершенно не похож на себя. Вроде, и те же стены, тот же потолок, демонстрирующий небо, те же развешенные гербы факультетов и те же горящие факелы, но атмосфера была непривычно мрачной. То ли дело в том, что не горели камины. То ли — в том, что четыре ряда столов были раздвинуты в стороны, вплотную к стенам — видимо, поэтому камины и были потушены, чтобы пламя не перекинулось на древесину столешниц. То ли — в том, что преподавательского стола не было на месте. Вместо него — полукруглым амфитеатром восседали несколько десятков волшебников и волшебниц в одинаковых тёмно-фиолетовых мантиях. Амфитеатр был образован из обыкновенных школьных стульев... которые висели в воздухе. Каждый последующий ряд — парил всё выше и выше — вероятно, для того, чтобы всем посетителям Хогвартса было хорошо видно то, что находилось перед ними. Там стояло пустое кресло с высокой спинкой, одним своим видом не внушающее доверия. У него с подлокотников свисали цепи, потемневшие от старости. Слева от скопления чародеев, на скамейке, оставленной с краю от столов, сидел Драко Малфой в компании с Северусом Снейпом. Он бурно жестикулировал одной рукой, полушёпотом объясняя что-то профессору. Рядом с ними, крепко держа Малфоя за другую руку, сидела женщина с длинными белыми волосами — по-видимому, его мать. На ней лица не было. Увидев Гарри, она бросила в его сторону полный ненависти взгляд, который, как ему показалось, на крохотный миг сменился на умоляющий. Хвалёного Малфоя-старшего, которым Драко так обожал козырять по поводу и без — с ними не было. Напротив слизеринской троицы — справа, на точно такой же скамье, не находя себе места, их ожидала МакГонагалл. Заметив своего ученика, она вскочила с места и поспешила им навстречу. — Просто говори правду, Гарри — и всё будет в порядке, — шепнула она, провожая их к тому самому краю скамьи, с которого она только что примчалась сама. Дамблдора нигде видно не было. В центре повисшего в воздухе амфитеатра волшебников, на первом ряду — располагался министр магии, в своём левитирующем стуле возвышаясь над директорской трибуной. Через несколько минут мучительного ожидания министр трижды стукнул какой-то штукой по трибуне — кажется, она там стояла лишь для этого — и громко объявил: — Дисциплинарное слушание о смежных обвинениях о нападении, предположительно совершенном Драко Люциусом Малфоем на Гарри Джеймса Поттера и предполагаемом применении заклятия Легилименс Гарри Джеймсом Поттером в отношении Драко Люциуса Малфоя — объявляется открытым, — если бы Гарри не знал цель этого мероприятия, то уже посередине безумно нудной фразы потерял бы всякое понимание. — Ведёт слушание председатель Визенгамота Корнелиус Освальд Фадж, действующий министр магии и кавалер Ордена Мерлина первой степени. Слушание проходит в особом порядке на территории школы чародейства и волшебства «Хогвартс», действующим директором которой выступает Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, кавалер ордена... — Полно тебе, Корнелиус, — раздался знакомый голос директора, приподнявшегося со скамьи рядом с Гарри, между двух стоящих у стены столов: по-видимому, он всё это время лежал там на спине. — Это же особое слушание. Зачем все эти формальности? Только нагоняешь на студентов жути. — Прошу к регламенту! — министр застучал по трибуне своей тяжёлой штукой в форме цилиндра, а Дамблдор тяжело вздохнул. — Перед началом слушания председатель повторно ходатайствует о предоставлении доступа на заседание Люциусу Малфою Второму, отцу и законному опекуну одного из обвиняемых, Драко... — А директор школы повторно отвечает, — перебил его Дамблдор, — что персонально Люциусу я здесь появляться не запрещал. И персонально для него — снимать защиту со всего замка я не буду. — Но Альбус, — теперь министр заговорил значительно тише, обращаясь лично к директору, хотя непонятно зачем, ведь его по-прежнему отлично слышали все присутствующие, — вы же понимаете, что ввиду его нетипичной истории он не может просто так ступить на земли Хогвартса. А на проведении разбирательства в стенах школы, между прочим, настояли именно вы. Министр наклонился вперёд и сверху вниз взглянул на директора поверх очков. Тот же, уже встав со скамьи, прошёл в центр зала и принялся с неподдельным интересом перебирать кончик бороды: — Я понимаю, что если сам за́мок не готов пускать Люциуса из-за его тёмного прошлого, которое ты столь витиевато назвал «нетипичной историей» — то, наверное, такому магу не место на территории школы. А проведение заседания именно здесь — в интересах самих учеников. Обоих, — он развёл руки в стороны, указывая на Гарри и Драко. — В любом случае, защита замка снята не будет, и это решение — за мной, как за директором. — Что за история у отца Малфоя с Хогвартсом? — шёпотом спросил Гарри у Люпина. — Не отвлекайся, — он подумал и добавил. — И я вообще не думаю, что тебе надо совать в это нос. Получив ответ, Фадж недовольно поджал губы, откинулся обратно на стул и продолжил: — В таком случае, приступим к заседанию. Визенгамот вызывает первого обвиняемого, Драко Малфоя. Представитель защиты... — он осёкся, потом вместе со своими записями обернулся к одному из волшебников, сидящих у него за спиной — тех, кого Гарри уже видел сегодня, сопровождавших его, и забормотал вполголоса, — так, у меня тут всё ещё указан Люциус. Кто защищает Драко? — Представитель защиты, — со скамейки поднялся Снейп и направился к жуткому креслу, стоящему в центре, а Драко последовал за ним, — Северус Снейп, профессор зельеварения, преподаватель школы Хогвартс и декан факультета Слизерин. Малфой сел на это кресло, а Снейп встал рядом с ним. Директор же отошёл назад, встав в паре метров за этим креслом. Фадж продолжил: — Обвиняемому вменяется в вину сознательное и с полным пониманием незаконности своих действий нападение в стенах школы Хогвартс с целью расправы, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью Гарри Джеймса Поттера без смертельного исхода и — прошу обратить внимание — без применения магии. Вы отрицаете свою вину? Снейп ещё раз взглянул на своего подопечного и, получив неохотный кивок с тяжёлым вздохом, ответил за него: — Обвиняемый готов частично ПРИЗНАТЬ вину на условиях расширенного допроса с применением сыворотки правды... с целью прояснить обстоятельства инцидента. Волшебники Визенгамота начали настороженно переглядываться. Гарри тоже удивился такому повороту событий: столько шумихи — ради того, чтобы признать собственную вину? Судя по реакции Люпина и МакГонагалл, они тоже были не в курсе. — Мистер Малфой, — с удивлённым взглядом Фадж вновь наклонился вперёд, — вы отдаёте себе отчёт в том, что подвергнетесь допросу, находясь под действием сыворотки правды? — Как я и сказал... — начал Снейп. — Мне необходим ответ самого мистера Малфоя. — Да, — уверенно сказал он, хоть Гарри и заметил, что руки у него трясутся, и чтобы скрыть это — он крепко вцепился в подлокотники. Фадж немного помедлил, пристально глядя на Драко, затем опять откинулся на спинку: — Хорошо, в таком случае, мистер Долиш, — он опять повернулся к тому же волшебнику с лицом закоренелого убийцы, — полагаю, у вас найдётся с собой немного сыворотки правды... Тот начал копаться в кармане мантии, каким-то чудом засунув туда руку по локоть, но его прервал Снейп: — Министр, вы, похоже, не расслышали. Обвиняемый согласен на расширенный допрос с применением сыворотки правды. Порядок расширенного допроса применим в данном случае в связи с тем, что он ещё не окончил школу Хогвартс. — О чём он говорит? — снова шепнул Гарри, обращаясь к Люпину. — То, что мы с тобой обсуждали: он сможет отсеивать вопросы, которые посчитает неуместными. Фадж снова повернулся к Снейпу: — Простите, профессор, но о таких ходатайствах необходимо сообщать заранее. Откуда мы сейчас возьмём ограниченную сыворотку правды? — Ничего страшного. У меня есть в наличии один пузырёк. Как вы отметили, я являюсь профессором зель... — Вторая сторона требует независимой экспертизы! — вскочил Люпин. — Как мы можем быть уверены, что это именно то зелье, которое он утверждает? — Римус, — вмешался директор, — в данном вопросе я доверяю Северусу, а тебя прошу довериться мне. — И тем не менее, — продолжил Фадж, — вторая сторона высказала обоснованные сомнения. Профессор Снейп, как мы можем быть уверены, что это не подлог? Он молча подошёл к министру, достал из кармана бутылёк и поставил его на трибуну: — Мы можем провести допрос с зельем из этой ёмкости, а остатки я передам вам — и проверяйте его потом сколько хотите. Если, конечно, другая сторона не против, — он повернулся к Люпину. Тот, в свою очередь, взглянул на директора и, получив одобрительный кивок, согласился.

***

Через несколько минут, когда была заполнена целая пачка всевозможных бумаг, а всем участникам был разъяснён регламент, они приступили. Регламент состоял в том, что особое зелье вынуждает допрашиваемого — в данном случае, Малфоя — отвечать правду на вопросы, заданные лишь одним конкретным магом. Им был Снейп. У него уже был заготовленный список собственных вопросов, но по требованию Визенгамота он мог спросить что-то ещё, если сочтёт это уместным. Такая схема звучала разумно: она позволяла проверить истинность конкретных ключевых утверждений, но в то же время давала возможность ученику отказаться от ответа на отдельные вопросы, если они не имели отношения к делу и могли затрагивать неудобные для него темы. Правда, Гарри не покидало ощущение, что Малфой и тут нашёл какую-то лазейку, которой и собирался воспользоваться. Дамблдор материализовал из воздуха небольшой серебряный кубок и налил в него немного воды из кувшина, стоявшего на одном из столов. Снейп капнул туда из пузырька, а также выдернул из своей головы один волос и тоже добавил в кубок. Малфой его взял дрожащими руками, выпил содержимое и перевернул сосуд, демонстрируя, что он теперь пуст. Весь совет не спускал глаз с этой процедуры, удостоверяясь в том, что студент действительно выпил зелье. Как только он это сделал, Снейп положил ему руку на плечо и заговорил: — Драко, нападал ли ты на Гарри Поттера несколько дней назад у моста, ведущего к хижине школьного лесничего? — Да, — уверенно произнёс он, но удивлённые глаза давали понять, что он сам не ожидал от себя такого прямолинейного ответа. Одна из ведьм-судей охнула и прикрыла рот руками. — Ты добровольно решил признаться об этом уважаемому Визенгамоту? — Да. — В момент нападения — был ли ты эмоционально устойчив? — Нет. — Почему ты не был эмоционально устойчив? — Я переживал тяжёлую дезадаптацию после первого использования Продвинутого Патронуса. — ЧТО-ЧТО вы переживали? — вмешался Фадж, округлившись в глазах. — Первичную дезадаптацию от Продвинутого Патронуса, в тяжёлой форме, — повторил Малфой. — Драко, отвечай только на те вопросы, которые задаю я, — напомнил Снейп. — Мы же не хотим, чтобы Визенгамот сомневался в твоих словах? — Не хотим, — он кивнул. — И это — ваше оправдание?! — выкрикнул министр. — Да почему вы вообще полезли к таким опасным чарам? — Драко, почему ты практиковал Продвинутый Патронус в школе? — ехидно ухмыльнулся Снейп, уже зная, каков будет ответ. — Потому что я проходил это заклинание на «Защите от Тёмных Искусств», — теперь уже весь совет волшебников, а не только Фадж, уставился на него в шоке. — Да кому в голову пришло проводить такое занятие?! — взорвался министр. — Драко, кто... — Мне, — встал Люпин. — Римус Джон Люпин, действующий преподаватель «Защиты от Тёмных Искусств» в школе Хогвартс и... а, и всё. У меня нет длинного списка регалий. — И профессор, — шёпотом подсказала МакГонагалл. — Ах да, и профессор по этой дисциплине. — ВЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕТЕ, какому риску подвергли несчастного ученика, заставив его изучать настолько продвинутую магию? — Фадж выпучил глаза и так наклонился на свою трибуну, что, казалось, вот-вот свалится со стула. — Я осознаю риск. Но это было взвешенное решение с учётом обстоятельств. — Каких ещё таких обстоятельств?! — председатель суда уже негодовал по полной, а остальные члены коллегии — активно перешёптывались с испуганными взглядами. — А тут, пожалуй, вмешаюсь я, — прозвучал голос директора. — Дементоры Азкабана, которых министерство направило «охранять» Хогвартс — напомню, вопреки всем моим возражениям — к тому моменту уже ДВАЖДЫ напали на одного и того же ученика, — увидев не на шутку разгневанного Дамблдора, высокопоставленный Совет тут же перестал шушукаться. — Второе нападение — как я вам уже сообщал — произошло в тот момент, когда ученик находился в воздухе на метле, и оно едва не закончилось его смертью. Оно бы точно так закончилось, если бы произошло не во время матча по квиддичу, где присутствовал я. То есть, трагедии не произошло ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО по счастливой случайности. Поэтому, когда профессор Люпин обратился ко мне с предложением провести у учеников практические занятия по отработке чар Патронуса — я незамедлительно согласился. — Дамблдор, вы сказали, у ученикОВ? — насторожился Фадж. — Подобные занятия были у кого-то ещё помимо мистера Малфоя? — Совершенно верно. Я распорядился провести их у всех факультетов и всех курсов, начиная с третьего. Волшебники в тёмных мантиях, казалось, разом лишились дара речи. — Что... Да как-как-как... — заикаясь от ярости, продолжил председатель суда. — Дамблдор, вы что себе позволяете? Есть утверждённая Министерством программа... — Корнелиус, услышь меня. Они едва не убили ученика. — Да вы преувеличиваете! Наверняка это какое-то недоразумение, и этот ваш «ученик» просто наплёл с три короба, чтобы прикрыть свои шалости... — Ты так считаешь? Ну так давай у него и спросим. Гарри, будь добр... — он повернулся к гриффиндорцу и кивнул. — Мистер Поттер должен присутствовать на всём протяжении заседания! Дамблдор, вы вообще не считаетесь с регламентом! Отправьте за этим якобы пострадавшим кого-то другого! — Корнелиус, умоляю, прислушайся, — он вновь взглянул на председателя. — Гарри — и есть тот, на кого напали, как ты говоришь, «подконтрольные Министерству» дементоры. Фадж вместе со всем остальным Визенгамотом медленно перевёл ошарашенный взгляд с Дамблдора на студента, который от такого внимания вжался в скамейку. — И если ты считаешь, — продолжил директор, — что Гарри Поттер мне «просто наплёл с три короба, чтобы прикрыть свои шалости» — у тебя есть отличная возможность выяснить, как всё было на самом деле.

***

— Мистер Поттер, я, конечно же, не имел в виду ничего предосудительного, — после невыносимо долгой паузы министр наконец-то подобрал слова. — Думаю, мы это оставим не для протокола, согласны? — он обернулся к своим подручным в поисках одобрения, как будто они могли ему возразить. — Но я должен уточнить, — он снова обратился к парню со шрамом на лбу, — вы уверены, что на вас напали именно дементоры? Возможно, вам просто показалось? Или вас разыграли другие студ... «ПОКАЗАЛОСЬ???» Несмотря на запредельное волнение, после такой формулировки внутри Гарри будто что-то взорвалось, и он, на полуслове перебив министра, разом выложил всё как на духу. Он сам не замечал, какие слова произносит: они бесконтрольно вырывались изо рта и уносились прочь, взбешённым эхом разносясь по всему Большому Залу. Испуганные глаза «судей» округлялись всё больше с каждым его словом, а в голове мелькали вселяющие ужас образы, которые до сих пор являлись ему в кошмарах... — Пожалуй, хватит, — рука директора, который, как оказалось, уже стоял рядом, легла ему на плечо с успокаивающим похлопыванием. Гарри взял себя в руки и, стиснув зубы и тяжело дыша, замолк, с трудом сдерживая желание высказать всё, что он думает об этих тёмных созданиях на службе у Министерства. — Или у министра ещё остались сомнения? — Дамблдор повернулся к Фаджу. — Нет, конечно, этот инцидент требует тщательного разбирательства... — ЭтИ инцидентЫ, — подчеркнул директор. — Да, разумеется... Но, Дамблдор, вы всё равно перешли все мыслимые границы на этот раз... и вообще, мы совершенно отвлеклись от регламента. К порядку! — непонятно для кого он застучал своим цилиндром по трибуне. — Что у нас... Ах да! Итак, профессор Снейп, продолжайте допрос. Малфой всё это время сидел с довольной ухмылкой, молча наблюдая, как успешно он достиг поставленной цели. — На самом деле, уважаемый Визенгамот, — ответил за него Снейп, — мы практически закончили. Остался лишь один вопрос, из-за которого обвиняемый и изъявил готовность свидетельствовать под сывороткой правды. Драко, ты считаешь, что в полной мере контролировал свои действия в момент нападения? — Нет. Маги в тёмных мантиях с пониманием переглянулись. — У нас — всё, — подытожил декан Слизерина.

***

— Я думаю, что выражу общее мнение, — оглянувшись по сторонам, начал Фадж после недолгого обсуждения с тремя мракоборцами, — ввиду обстоятельств обвиняемый не может быть призван к ответственности, так что если у второй стороны нет возражений... — Вообще-то, есть, — вновь встал Люпин. — Согласно регламенту, у второй стороны также должна быть возможность задать уточняющие вопросы. Верно, председатель? — Полагаю, всё и так уже ясно, но если вы настаиваете... — Мы настаиваем. — Хорошо, пожалуйста. Если это имеет отношение к делу. — Безусловно. У нас буквально пара вопросов, — Гарри внимательно следил за своим защитником, потому что сам не представлял, что это за вопросы. — Мистер Малфой, вы утверждаете, что не контролировали свои действия в момент нападения, верно? — Он же только что на это ответил, Люпин! — нахмурился Снейп. — Ты повтори, если уверен в ответе. — Ладно, исключительно для протокола. Драко, ты контролировал свои действия в момент нападения? — Не в полной мере. — Прошу Визенгамот отметить, что в ответ прозвучало не простое и однозначное «нет». — Люпин, ты уже придираешься к словам! — Может, ты и прав... Но если придираюсь — спроси у Драко, ПОЧЕМУ он напал на Гарри. — Он только что ответил и на это тоже! Он был эмоционально нестабилен из-за твоих занятий с Патронусом. — Нет, это-то я услышал. Он был эмоционально нестабилен, да... Но из-за этого ли он напал на Гарри? — Конечно из-за этого! — Ну так спроси. Почему он напал? — Я не хочу отвечать на этот вопрос! — Малфой резко стал всерьёз обеспокоенным на ви, от былой надменной самоуверенности не осталось и следа. — В таком случае я его отклоняю, — отрезал Снейп. — Боюсь, это, и правда, важный вопрос, профессор, — подал голос Фадж. — Из предыдущего допроса создалось впечатление, что именно невменяемое состояние мистера Малфоя послужило причиной преступления. Но если обвиняемый просто ввёл всех в заблуждение... — Разумеется, у любого действия есть множество причин! — не унимался декан Слизерина. — Но важна лишь та, которая привела к инциденту! — Ну так спроси, по какой причине он это сделал, — продолжал настаивать Люпин. — «Почему» и «по какой причине» — не вижу разницы. — Нет! Я отклоняю этот вопрос. — Северус, — спокойным голосом произнёс директор, — ты уверял меня, что сам хочешь докопаться до сути. — Но в такой формулировке — это специально подобранный наводящий вопрос! — Разве? — Дамблдор сознательно сделал паузу, позволяя зельевару самому услышать себя со стороны. — «Почему ты напал?» — что может быть проще и нейтральнее по формулировке? Настала тишина. Гарри мог видеть, как внутри Снейпа идёт бой не на жизнь, а на смерть. Всё его нутро сопротивлялось. Но даже у вредного, предвзятого и злопамятного профессора во взгляде медленно проклёвывалось осознание того, что ему категорически не хотелось признавать. Отводя взгляд от Визенгамота, он медленно повернулся и посмотрел Малфою в глаза. — Профессор, пожалуйста... — взмолился лицемерный гад. — Драко, — с каменным лицом произнёс Снейп, — почему ты напал на Гарри Поттера? — Потому что я хочу его убить.