Поход по мирам: Три мира обмана

                    Сэнхас              Говорят, в народе, чей представитель породил истории троих миров, было одно занятное высказывание про перемены и про жизнь в интересную эпоху. Но является ли это народной пословицей или то чьи-то мудрые слова, я не помню уже, но сколько я себя знаю, я или живу в такие интересные времена или сам несу на себе перемены. Как принёс в этот мир. В эти миры.       Наверное, есть в этом некоторая ирония: я поразительно стабилен и предсказуем, даже неизменен в своей судьбе жить в эпоху перемен и нести эти перемены вольно или невольно. Добровольно и осознанно, как сейчас, или же идя против всего мира в попытках выжить или защитить своих родных. Не так важны причины, как результат: перемены и потрясения — вечный мой спутник по воле одного кольчатого рукодельника, который тоже поразительно стабилен в своих пристрастиях к постоянному балансу собственной системы. Получается, правда, как обычно, но… последнее время у него наступило просветление.       Мелко улыбнувшись на привычное тяжёлое внимание, лёгшее укоризненным прессом мне на голову, я лениво потянулся, разминая спину, встал с мягкого диванчика, на котором так и сидел с тех пор, как нас покинул полный тревоги Пэй Мин.       Да, вот уж кому мы жизнь взбодрили и принесли кучу перемен… Но я верю в Генерала: он сумеет воспользоваться подаренным шансом, следуя второй части мудрого высказывания. Что же до других Небожителей… они — это те ветки, по которым проедет бронированный поезд неотвратимо накатывающих перемен.       Никто и ничто не сможет обратить вспять внесённые нами изменения. Миры никогда не будут разделены, а прежние времена никогда не вернутся. Они вообще никогда не возвращаются, несмотря на всю ностальгию людей, быстро забывающих всё дерьмо прошлого, зато стонущих от тягот настоящего. А местные… они или подстроятся под новые реалии, или они будут… заменены новым поколением. Более сильным, более адаптивным или более… нам угодным.       Расхаживая по залу под пристальными взглядами в тягучей напряженной тишине, я мелко улыбался. Ученица сидела и ждала напряженно, теребя в пальцах шелковую ленту от пояса платья. Как всегда, когда мысли не давали покоя.       – Как думаешь, мы его не шибко сломаем таким напихиванием новостей? — вдруг спросила она, после чего посмотрела на Вэй Ина. — Ну да, главного-то мы и не рассказали, однако, мне порой сложно представить, как дико звучат наши слова про все эти миры, мультиреальности и наши… возможности.       – Лис, если он сломается от такой малости, он меня расстроит. — я остановился, покачиваясь с мыска на пятку и обратно: мне не сиделось и хотелось какого-то движняка на нервах. — Ничего, Мин крепкий, пережует и сглотнет. Я в него верю.       – Да понятно… — отозвалась она. — Куда он денется…       После чего она бросила ленту и закопалась в диванные подушки.       – Ладно, можешь меня обвинить, что я излишне щажу чужую психику. Но я правда не представляю, как это звучит. Парни, как это звучит? — обратилась она уже напоследок к Лань Чжаню и Вэй Ину.       Первым ответил а-Сянь:       – Ужасно… — искренний ответ. — Я сам, когда слушал… — он запнулся, пытаясь подобрать культурные определения, — это звучало страшно.       – Ваши слова напоминают о чувстве беспомощности и слабости. — тихий голос Лань Чжаня был едва слышен. — Вы напомнили богам о уязвимости и смертности. Об их беспомощности перед чужой силой. Волей. Знаниями. Это может пугать.       – Вот видишь, — она указала на слова двоих мужчин мне, но без укоризны, а, скорее, со смирением. — Мне иногда кажется, что дешевле такие вещи рассказывать сразу старшему. Королю, Лорду, главе Клана… а не ответственным воинам среднего звена. Как тому же Джеймэ… — Лис потёрла переносицу, запнувшись на воспоминаниях. — Ладно, не суть. Просто удивляюсь, когда и отчего у нас вся интрига пошла наперекосяк.       Я удивлённо приподнял брови.       – Ты ещё удивляешься этому? Ты ж связалась с единственным умным мужиком на Небесах, не считая самого Владыку, и ты после всего ещё и удивляешься… Да это я б удивился, если б Мин тебя не раскрутил на вопросы за декаду. Он же не слепой, не тупой и не блаженный. Он — военный генерал, в конце концов!       Ученица покосилась на меня исподлобья и сказала тоном, полным чёрного сарказма:       – Обожаю военных генералов со статусами главкомов. Мне прям на них везёт.       Я на это фыркнул.       – Да-да, и характер одинаково тяжёлый как тот корабль с клипперной формой морды.       – А если у оного Генерала ещё любимая скотина окажется белой, то я уржусь от иронии.       – Ну или черной. — подколол я. — Ладно. Чего ты так паришься, Лис? Вижу же, что на нервах сидишь.       Девушка демонстративно хохотнула и прогребла волосы пальцами.       – Да у меня с ним что ни разговор последние разы, то как мягкий допрос.       – Ну так чего ты ждала? — вот тут я искренне удивился. — Не хотела б допроса, надо было вести себя как обычная, ничем не примечательная барышня. Но… была б ты обычной, у него б на тебя в мозгах бы не встало.       – Да я ж не против! — жизнерадостно рассмеялась она. — Но тут либо в мозг, либо в тело! Хотя, сегодня в мозг мы дружного его отымели. Ладно, сдаюсь! У меня просто дефицит базарного слэнга.       Я щедро развёл руками.       – Моя пирамида к твоим услугам, как и наш верный кхаласар. Мужики там готовы выслушать любой слэнг. Ну и помочь с любым делом. Вообще с любым. Так что не стесняйся, Лис, а то ты с твоей культурной вежливостью начинаешь как-то слишком уж загоняться. А там и до паразитов в голове недалеко, и маразм он всегда близко, как та зима…       Парни местные про зиму не поняли, зато Лорас жизнерадостно расхохотался, уютно устроившись между а-Сянем и Тайши. Они тихо пришли, стоило только нашим небесным гостям убыть на доклад, и теперь слушали нас с каким-то непонятным удовольствием.       – Да не говори! — она всплеснула руками. — То с Линвэнь надо говорить вежливо, то с Мином надо всё-таки строить из себя хоть немного леди. То с Ветерком поиграть в подружку. То Пэй Су не обидеть и не зазнаться. То Се Ляню понравиться!       – Одни проблемы. — я ухмыльнулся. — Ну, что поделать, женская мордашка обязывает. Это мне можно быть Бескультурщиной Трёх Миров, а тебе по статусу положено быть моей внешней совестью, порядочностью и культурностью. Но… раз оно всё внешнее и у тебя, то я могу компенсировать…       Девушка состроила обиженную мордашку и тихо пробубнила под нос:       – Может хоть в чатике обзывать всех чужеземными словами… Всё равно ж не поймут.       С этим я был радикально согласен.       – Ну… Мин потом спросит. Но назвать их гондонами, порой, тянет.       – Угу, — поддержала она, неубедительно сдерживая улыбку.       Я тихонько хохотнул, но решил перевести тему, а то в глазах а-Сяня уже зажегся жгучий вопрос. Потом объясню, о чём речь… когда делать будет нечего, если такое время когда-нибудь настанет…       – Ладно. Это всё здорово, но каковы планы на ближайшее время? — спросил я. — У меня вариантов немного: я обещал Тайши сходить вечерком в город Мо. Да и дел там немало. Но можем подождать возвращения наших небесных коллег и отправиться всем вместе.       – Лично я до вечера могу остаться с вами, поболтать, познакомиться, а потом посмотрим по обстоятельствам, — ответила Лис.       – Тогда — двигаем к Мо, а то я что-то пацана оставил там одного на целые сутки. Это не совсем правильно: у мальчишки сейчас сложный период. — подняв палец, я уточнил: –Объективно сложный, а не как обычно в первые сорок лет… Так что, надо бы ему помочь, поддержать, заодно посмотрим, что осталось в его доме. — почесав голову, добавил: — В общем, предлагаю шашлыки и вечерние посиделки в доме у Мо Сюаньюй.       Лис подняла вверх оттопыренный большой палец.       – Годится. Если что, у тебя связь с обоими небесными красавчиками есть?       Вот тут я задумался.       – Мин на связь и сам может выйти. А вот Ичжэнь… я ему запретил выходить в общую Сеть, но про личную ничего не говорил. Ладно, я с ним могу сам связаться и узнать, как дела. Времени прошло достаточно. Не думаю, что Владыка их надолго задержит.       – Хорошо, — кивнула она, а потом коварно улыбнулась. — Тогда ты, как Бог Знаний, узнай, где они сейчас, и, если не заняты непосредственно Владыкой, скоординируй нас всех. Чтобы мы могли отправиться в город заклинателей, а божественные коллеги не пытались стучаться к тебе в пирамиду.       Резонно. А то ко мне в Цитадель долбиться — это как биться головой в инертный фортификационный щит, эффект будет такой же индифферентный. Откладывать я не стал и кинул запрос на связь Ичжэню: пацана я отслеживаю практически постоянно по маяку на ауре, а потому подключиться труда не составило, да и парень ответил моментально:       – «Да?»       Это осторожное «Да?» лучше любых слов показало, насколько он непривычен к такого рода связи и удалённому общению. Поди ещё и замер на месте, тупо глядя в пустоту.       – «Вы ещё у Владыки или он вас уже отпустил?» — задал я самый важный вопрос.       – «Уже отпустил.» — тут же пришёл ответ, наполненный бурей довольно разномастных эмоций от облегчения до откровенной тревоги. — «Я как раз собирался связаться с вами, но…»       Парень запнулся, ощутимо полыхнув смущением.       – «Но ты не знал, как со мной выйти на связь, верно?» — с лёгкой улыбкой, но без иронии спросил я.       Где-то там наверху этот великовозрастный мальчишка… кивнул. Вот взял и кивнул, словно я должен был это видеть! Ладно, я за ним присматриваю…       – «Тебя провести ко мне или ты собираешься оставаться на Небесах?»       – «Провести.»       – «Тогда… протяни вперёд руку, словно ты собираешься взять меня за поданную ладонь.» — произнёс я, настраиваясь на плавающий координатный ряд пацана: Небесная Столица имела привычку курсировать по миру, так что стабильного положения не имела, что добавляло свои погрешности.       Далеко на юге и высоко над нами кудрявый пацан доверчиво протянул руку в пустоту, позволяя мне подхватить его жест, навестись, и вот мои пальцы сжали сильную ладонь, и я рывком перетащил Ичжэня к нам в гостиную. От неожиданности парень сделал пару шагов, почти врезавшись в меня, изумлённо распахнул глаза и растерянно моргал.       – Есть такой способ перехода. — я улыбнулся. — Потом как-нибудь научу, как это делать, если хочешь.       – Хочу! — тут же без запинки выдало это чудовище, живо и как-то по-детски растерянно глазея то на меня, то на незнакомых ему двоих парней. И если Лорас вызвал удивление нетипичной внешностью и странными вещами, то Тайши…       Цюань Ичжэнь замер в растерянности и в живом любопытстве, глядя широко распахнутыми глазами на невысокого гибкого сифа, спокойно встретившего его взгляд. Настолько чуждо и диковато выглядел в глазах людей представитель древнего вида.       – Познакомься с моими супругами. — негромко произнёс я, отчего Ичжэнь чуть ли не ойкнул. — Парень с кудрявыми волосами цвета тёмного мёда — Лорас.       Золотая роза Простора встал и вежливо склонил голову.       – А этот необычно выглядящий… юноша рядом с ним — Тайши. — я тепло улыбнулся, глядя в большие раскосые и совершенно нечеловеческие глаза цвета грозовых туч с чуть суженным зрачком. — Мой вечно юный Император…       Наверное, ничто не могло так выбить Ичжэня из равновесия, как слова «супруги» и, самое главное, «Император». Но я не мог сказать иное: чёрный венец перечёркивал бледный лоб траурной белой полосой и поднимался рожками ажурной короны на висках. Со временем Тайши научится скрывать этот страшный артефакт, но случится это далеко не в ближайшие месяцы или даже годы.       – Император… — очнулся из ступора Ичжэнь и… заполошно склонился в глубоком вежливом поклоне.       – Не стоит чрезмерного церемониала. — мягкий мелодичный голос сифа прошелестел в звонкой напряженной тишине. — Вся моя Империя лишь в моей памяти да в сотне выживших воинов.       Ичжэня это нисколько не впечатлило: большинство правителей на Небесах давно уже стали правителями без государств, развалившихся по естественным причинам, и даже без народов, вымерших или ассимилированных соседями. Однако, титулы сохранялись, как и сомнительная вежливость окружающих.       – Ичжэнь. — я перевёл внимание парня на себя, вынуждая отвлечься от ненужных мыслей о чужой короне. — Как прошла встреча с Владыкой?       Получив конкретный и точный вопрос, парень воспрял.       – Владыка сказал, что ваши действия… угодны. — он чуть запнулся, неосознанно копируя мягкий, но беспощадный голос Небесного Императора. — И что вы не нарушаете законов Небесной Столицы…       Бесспорно, нам бы хотелось получить более развёрнутый ответ, однако, даже этого достаточно: Владыка наши действия одобрил и ждёт развития событий. Хорошо. Ещё лучше, что его слова слышал не только Пэй Мин, но и Цюань Ичжэнь. В будущем это может мне пригодиться, потому как парень молчать не будет, а вскоре мы его научим пользоваться небесным чатиком, и… и говна польётся куда больше, чем лилось до сих пор.       Кстати, о чатике…       Надо будет зайти в него завтра, как время спокойное будет, а то что-то они там расслабились и накал негатива падает. Не к добру: ничем не занятые чиновники начнут совать свои длинные носы куда не следует. А там, кто знает, ещё и про нашего Змея узнают раньше времени…       – Цюань Ичжэнь, а что Пэй Мин? Он где?       – Он ушёл во Дворец Мингуан отдать распоряжения: Владыка приказал усилить охрану Дракона… после того, как Повелитель Ветров влез к тому в логово.       Рассказали… Резонно, в общем-то.       – Генерал Мингуан вскоре прибудет. — подумав, добавил юноша.       Иногда мне кажется, что Ичжэнь скоро разучится общаться с окружающими, потому как с чиновниками ему скучно и уныло, друзей у него нет, окружения нет, Дворец пустой, а из всех спутников в жизни только окружающий его интерьер. Как-то грустно для молодого и красивого парня, неглупого и не говнистого, пусть и несколько драчливого.       – В таком случае я предлагаю дождаться Пэй Мина и отправиться в городок вместе. — я улыбнулся. — А пока… Цюань Ичжэнь, есть хочешь?       Пацан радостно закивал: мне почему-то показалось, что он вечно какой-то… недокормленный. То ли привычные другим порции ему маловаты, то ли еда не совсем нравится. Но если он проводит время в постоянных тренировках, то организм у него привык тратить много энергии и, как результат, много жрать. Притом, явное не те красивые закуски, которые принято есть в местной кухне, а нормальное сочное мясо и не менее нормальный гарнир.       – Тебе чего-то привычного, или просто нормального запечённого мяса? — я кинул пробный закид.       На слове «мяса» глаза парня блеснули голодным огоньком, но природная вежливость сделала своё дело:       – Как вам удобно.       – Ичжэнь… — я укоризненно посмотрел в глаза мальчишки. — Мы же друзья, ты у меня в гостях, так что давай без лишней велеречивости. Не в тронном зале же находимся. — и, чтобы не заставлять пацана пытаться мучительно подбирать ответ, продолжил: — Так что на счёт мяса? Как раз как Пей Мин подойдёт, будет готово. Возьмём с собой и поедим на месте: не думаю, что у Мо Сюаньюй там будут сейчас изыски. Заодно пацана покормим.       При таких вводных Цюань Ичжэнь радостно ухватился за моё предложение и охотно закивал. Вот и чудно! А то начал уже стесняться, что-то надумывать и вообще ерундой заниматься…              Сообщение от Пэй Мина застало меня на кухне: я как раз заканчивал готовить маринад для мяса, когда в голове мягко шевельнулось иллюзорное пёрышко наводящегося канала связи, и голос Генерала раздался в моей голове:       – «Сэнь Ху, вы ещё в пирамиде?»       Цюань Ичжэнь сидел по-простецки на высоком стуле и со счастливой рожей жрал огромный бутерброд из свежего, ещё тёплого серого хлеба и здоровенной свиной отбивной, зажаренной в кляре. Растаявший от горячего мяса и хлеба сыр склеивал это всё вместе с тонко нарезанным помидором, и пацан сейчас с совершенно дурацким выражением на балдёжной роже вытягивал нить тёплого сыра из бутерброда.       – «Да, мы ещё на месте. Решили тебя дождаться и только потом отправляться в город.»       – «Замечательно. Я бы хотел к вам вернуться.» — ответил Пэй Мин, а после голос окрасился игривыми нотками. — «Можете открыть для меня свою волшебную дверь?»       Волшебную дверь? Я позорно затупил на таком определении, пока не допёр, что это он так про портал…       – «Могу… Но давай чуть иначе. Протяни руку, словно собираешься взять меня за ладонь.»       Где-то там наверху статный мужчина замер с совершенно неопределённым выражением на породистой красивой роже: с точной наводкой, готовясь подхватить его на управляемую Тропу, я видел его как на объёмной иллюзии, словно он стоял передо мной.       – «Мин, мне так будет удобнее провести тебя и не придётся сворачивать защиту ради пробития портала в непредназначенном для этого месте.» — добавил я, когда на красивом лице отчётливо проявился скепсис и некоторое осторожное недоумение.       На это Генерал только пожал плечами и чуть неловко протянул руку в пустоту… чтобы сжать мне ладонь. От неожиданности он мелко вздрогнул, но я уже потянул его на себя, протаскивая сквозь пространство и всю защиту, не повредив и не нарушив её слои.       – С прибытием, Мин. — радостно сказал я, отпуская руку мужчины.       Генерал очнулся от ступора, мелко моргнул, а потом непроизвольно глянул на собственную ладонь, щедро измазанную розовым маринадом.       Холеность на лице тут же сменилась лёгкой брезгливостью, однако кухонные ароматы, наконец, добрались до него, мужчина вопросительно поднёс ладонь к лицу и осторожно принюхался. Непонятная жижа пахла вином, специями и майонезом, которого он не знал.       – Это что? — спросил Мин, попутно бегло осматриваясь на кухне.       – Маринад для мяса. — честно ответил я и указал на огромную металлическую миску с кусками уже порезанного будущего шашлыка. Я как раз перемешивал мясо с маринадом, когда пришёл вызов.       – Пахнет… странно, — задумчиво изрёк он, всё ещё топорща пальцы.       Я пожал плечами: конечно, странно, раз у них такое не принято, да и майонез домашний — нестандартное блюдо для этого мира.       – Это мой быстрый и простой маринад, который сделает мне вкусное и мягкое мясо.       – Съедобно?       На мой укоризненный взгляд он только дёрнул бровью.       – Мин, нам это мясо есть. Конечно, оно съедобно! Там вино и взбитая смесь растительного масла, лимона и яиц с горчицей.       Все указанные ингредиенты были ему знакомы и, услышав такой перечень, Небожитель без колебаний снова поднёс пальцы к лицу и слизнул пробу. Брови его взлетели вверх: ему неожиданно понравилось.       – А это вкусно, — отметил он, но потом начал шарить взглядом по сторонам в поисках воды.       – А уж какое мясо будет под таким маринадом… — мечтательно протянул я. — Надо хотя бы… три палочки благовоний, чтобы мясо пропиталось и стало мягким и вкусным. Как раз всё подготовим, прибудем на место, пока сделаются угли, всё будет готово. — поймав этот ищущий взгляд, я смилостивился. — Мин, вон раковина с краном. Лапку вверх подними — вода пойдёт. Поворот вправо-влево — это горячее или холоднее.       Я указал рукой в нужное место на довольно просторной кухне себе за спину и чуть левее. Я работал на большом острове и основной кухонный массив как раз находился за моей спиной. Генерал нашёл мойку и с некоторой осторожностью направился к ней, скользя взглядом по необычному ему окружению. Полагаю, местная кухня выглядит совсем иначе… это если Пэй Мин хотя бы раз в жизни её вообще посещал и видел своими глазами.       Наверное, только непривычность окружения может быть оправданием для Генерала, потому как только обойдя остров и чуть ли не уткнувшись в поджавшего ноги Ичжэня, сидящего верхом на высоком барном стуле, Мин, наконец, его заметил. А пацан глазел на него, размеренно жуя свой законный третий по счёту бутерброд… довольно вытягивая мягкий расплавившийся сыр.       Но зависнув на пару секунд над этой картиной Генерал решил промолчать и прошёл в указанном направлении дальше, где его ждало испытание с привычным для нас краном. Притом Мин так старательно пытался не тупить и не выглядеть растерянно в окружении всего диковинного инвентаря, что тем ещё сильнее привлекал к себе внимание. Ичжэнь аж жевать перестал, глазея за передвижениями небесного коллеги.       Кран поддался без проблем, однако сильный поток воды, с непривычки включённый на максимум, заставил мужчину вздрогнуть и отдёрнуть руку. Тугая струя хлестнула в каменную квадратную раковину, обдав мелкими брызгами, и Генерал заполошно приопустил лапку крана. Напор резко снизился, и Мин спокойно промыл руку.       – Вода жир не смоет. — когда Мин справился с первым приключением, добавил я. — Возьми мыло. Вон, синий брусок на бортике.       Мужчина послушался, но, чтобы спрятать свою неловкость, решил сменить тему, вернувшись к делу:       – Цюань Ичжэнь уже всё пересказал?       – Вкратце. Что Владыке наши действия угодны, и что мы не нарушаем законов Небесной Столицы. Это всё.       Продолжая намыливать руки, Мин кивнул.       – Владыка также выразил намерение поговорить с вами позже, — добавил он. — Не знаю, когда это случится, но вызов во Дворец вы не пропустите.       – Буду ждать. — этого вызова я и правда очень жду… мы ждём. Но до того времени… — Как ты смотришь на то, чтобы провести остаток дня в городе Мо? Мы планировали нажарить мясо и посидеть с напитками за разговором.       – Это… хорошая идея, — почему-то виновато ответил Мин, смывая пену.       – Рад, что ты оценил. — я улыбнулся: к вопросу его виноватой рожи мы вернёмся чуть позже. — Тогда тебе придётся немного подождать, пока я закончу подготовку.       Генерал выключил воду, стряхнул капли с ладоней и спросил:       – Мне лучше выйти с кухни?       – Зачем? — вот тут я не понял его полёта мысли.       – Чтобы не мешать, — как само собой разумеющееся ответил он.       – Ты мне не мешаешь. — я вернулся к своей миске и вновь начал размеренно перемешивать будущий шашлык. — Выбери себе стул и присаживайся. Если хочешь, можешь угоститься мясом: еда будет нескоро.       Мин ещё раз обвёл взглядом Ичжэня, потом подошёл к нему, прицелился к его бутерброду, а потом начал собирать себе похожий набор. Вот только получившаяся картина не несла полных совпадений и, глянув на парня, Генерал взглядом спросил: что не так?       Ичжэнь понял почти сразу: отложив свой бутерброд, парень вытянул из рук Генерала его еду, подошёл к кухне и положил бутер на керамическую тарелку в рамке нагревателя. После — быстро вытащил руки из зоны нагрева и с удовольствием тыкнул на мелкий символ. Магическая приблуда включилась, по краю пробежала волна температурного заклинания, и по кухне вновь разнёсся аромат подогретого мяса, хлеба и быстро расплавившегося сыра.       – Так вкуснее… — негромко сообщил Ичжэнь, кладя разогретый бутерброд на разделочную доску перед Генералом.       Мин благодарно качнул головой и пока ещё недоверчиво потянулся к разогретому бутерброду. Подстёгивало его только то, что младший Небожитель уже вёл себя смело и с блаженством нажирался. Ну и любопытство, куда же без него. Но после первого же укуса, когда расплавленный сыр потянулся, казалось, бесконечной белой эластичной ниточкой, Мин растерялся.       – В этом вся прелесть горячего сыра. — я улыбнулся мужчине. — Пока он горячий — он тягучий. Просто ешь и не заморачивайся о красоте и приличиях. Все свои, Мин.       Но Пэй Мин не был бы собой если бы просто взял и легко выключил в себе привычку к правильным манерам. В итоге длинную тянучку сыра он просто откусил, оставив её ниточкой свисать до следующего укуса. А по физиономии всё равно читалось, что ему вкусно.       – Сэнь Ху, — обратился Мин, в своё удовольствие проглотив первый кусок. — Почему ты готовишь сам? У тебя ведь много людей в пирамиде. Почему у тебя нет прислуги на кухне?       А, вот он, тот самый вопрос, который я слышу раз за разом от совершенно различных людей…       – Это моя личная кухня, Мин. — я снова улыбнулся: настроение у меня было хорошим, готовка иногда успокаивала, да и вообще, планируются хорошие посиделки. — На ней готовлю только я или кто-то из домашних, у кого есть желание чем-то порадовать семейство. А прислуга… — я покачал головой. — Я не люблю прислугу. Не люблю допускать в центр бытия моего дома кого-то чужого. А вопрос с постоянным приготовлением пищи решается на общей кухне, расположенной в жилом секторе на полли дальше и глубже. Ну а ещё мне просто нравится иногда радовать родных и друзей собственной готовкой: зря я, что ли, столько этому учился?       А чтобы у Пэй Мина не возникло неправильного понимания моих кочевников, я решил добавить:       – В пирамиде у меня только стража и мои дотракийцы. Всадники, которых ты видел. Но они — не прислуга, не слуги и никогда ими не станут. Однако. — я закончил перемешивать мясо и снял излишки маринада с рук. — Если я скажу, что мне нужна помощь в готовке, кто-то из них сам, добровольно и осознанно, предложит свою помощь. Понимаешь разницу, Мин? Не работа слуги, а добровольная помощь воина, который хочет сделать мне и моим близким приятное. Не важно, мужчина это будет или женщина.       Мужчина немного нахмурился.       – В таком контексте правильнее будет сказать, что и на Небесах многие люди, которые следят за бытом во дворцах — не прислуга, а помощники. Своим отношением и верностью доказавшие, что могут жить с Небожителями под одной крышей. Порядки на Небесах и в мире людей все-таки, обычно, разнятся, — он сделал паузу, и видя, что я собираюсь возразить, продолжил: — Потому как поднятые наверх помощники тоже бессмертны.       – Мин, а эти «помощники», они занимаются этой «помощью» добровольно? Или это их обязанности в обмен на бессмертие и жизнь в Столице? — тихо спросил я.       Мужчина задумчиво посмотрел вверх, вспоминая что-то своё.       – У кого как. В каждом Дворце свои порядки. Зависит от хозяина.       – А эти «помощники», они занимаются чем-то ещё? Или это их основной вид деятельности?       – Обычно… они ничем более не занимаются, — вынужденно признался он. — Но обычно… в большинстве случаев им большего и не надо.       – Вот потому я и говорю, что они — слуги. — ровно ответил я. — Исключения бывают, но я практически уверен, что подавляющее большинство поднятых — это просто прислуга и живой декор вроде тех девушек. Красивых, но тупых как куры. Полагаю, роль они выполняют близкую к кои в пруду: для услады глаз. Ну, или не только глаз, если не совсем рыбы в постели.       Мужчина чуть не подавился куском бутерброда от последнего, но терпеливо заставил себя прожевать.       – Чаще всего именно так, — согласился он, деликатно не уточняя с чем.       Я хохотнул на эту его неловкость, но решил дать ему возможность спокойно доесть, тем более, работу с мясом я закончил. Ополоснув руки, я достал квадратный отрез тонкого, но плотного шелка, накрыл им миску с мясом и подвязал бечёвкой под бортиком. После — достал из криостата заранее подготовленные плотные пакеты с колотым льдом.       – Ну, мясо готово. Теперь упакуем хлеб и овощи с соусами, и можно отправляться в гости к моему подопечному.       Пока Мин жевал, я разлил соусы по свеженьким стеклянным банкам, плотно притёр крышки и обмотал их всё тем же провощённым шелком. Чуть позже достал из духовки три большие булки серого хлеба и завернул в хлопковую ткань.       – Идём?       Мин как раз закончил есть и согласно кивнул. За это я вручил ему перевязанные плотной бечёвкой шампура.       – Держи. На этом мы будем мясо жарить. — я повернулся к Цюань Ичжэню. — Возьми мясо.       Парень соскользнул со стула, совершенно без какого-либо возмущения подхватил тяжеленую миску с мясом и вопросительно уставился на меня. А я просто перенёс нас всех на портальную плиту, врезанную в брусчатку внутреннего дома моего подопечного недалеко от главных ворот.       Наше появление не прошло незамеченным: трое охраняющих вход дотракийцев тут же скользнули к нам.       – Проведите гостей в дом, а я приведу остальных. — сказал я старшему в группе парню с синими татуировками облаков на висках.       У меня без вопросов забрали еду и жестом предложили Небожителям сойти с плиты. Я же отправился обратно в гостиную.              Наверное, есть какое-то особое очарование у подобного рода посиделок у открытого огня под готовящуюся еду в тишине и спокойствии. Мы оккупировали один из внутренних дворов, скрытый от улицы широким хозяйским домом, разложили мангалы прямо на траве на тонких каменных плитах. В бытовой суете неспешно таяла неловкость столь различных разумных, втянутых мною в отлаженный и размеренный процесс уличного пикника, когда каждому находилось занятие и задание, выдаваемое сразу, как только появлялась неловкость или непонимание, что делать дальше. Под это дело я познакомил всех с дико стесняющимся испуганным Мо Сюаньюй, который до сих пор пугано дёргался от любого громкого голоса и привычно сторонился всех, кто был одет богато и опрятно: вытравливать из пацана забитость придётся долго. Зато какими глазами он смотрел на всех нас… это невозможно описать никакими словами. Наша компания затирала перед ним всё произошедшее, и уверенность пацана в том, что он тогда умер и родился заново по моей воле лишь окрепла и приняла какую-то болезненную форму обожания и фактически обожествления.       Причин для этого оказалось много. То, что он выжил. То, что он получил всё, о чем мог лишь мечтать: нормальную жизнь, очищенное имя, вытащенную из грязи гордость и чувство собственного достоинства, шанс стать нормальным заклинателем и, что важнее, возможность учиться у величайших заклинателей, о каких он только слышал, — у Старейшины И Лин и у Хангуан-Цзюня. А мы уже подтвердили, что парень будет обучаться в Гусу Лань основам заклинательных практик, а у Вэй Усяня — Тёмному Пути, на который парня толкнуло всеобщее осуждение и запущенность золотого ядра.       Размеренно переворачивая шампуры, я вслушивался в тихие разговоры и был полностью доволен происходящим: те, кто стал нашим окружением в этом мире, медленно, но верно находили язык с теми, кто нам был дорог. Именно такие посиделки сближают более пространных разговоров во дворцах. Больше сплотит только общая работа и совместные трудности. Но для них будет своё время.       Всему своё время.       Пока я был доволен тем, как проходит к завершению этот день. Завтра мы вернёмся к канонной истории и к принцу Сяньлэ в его приключении на горе Юйцзюнь. Будем ли мы участвовать непосредственно или же останемся лишь наблюдателями — решим по обстоятельствам. Та история прекрасна сама по себе, и она не нуждалась в прямом постороннем вмешательстве. В неявном — возможно, но не прямо и никак не влияя на события главных участников всего того, что должно пройти своим чередом.       Наверное, это единственное, во что я бы не хотел вмешиваться или позволять кому-то нарушать чарующую в своей двоякости и кровавой красоте череду событий, протянувшейся в ночи до того боя в заброшенном храме. Однако, за явной стороной, увиденной принцем, есть оборотная сторона событий, и вот там найдётся работа для меня. Это будет то, о чём принц, скорее всего, не узнает никогда.       Улыбнувшись сам себе, я встал, подхватил за ручки раму с шампурами и понёс готовое мясо к накрытому столу, на время отложив все заботы и мысли о предстоящих событиях. Канон уже потерял власть над давно уже не воплощённой реальностью, однако, он сделал всё необходимое, чтобы без постороннего воздействия события пошли примерно по тому же пути, что и в первоначальной истории. Конечно, с поправками на реальные характеры живых и свободных волей разумных. Как демонов, так и небожителей, которые не станут творить ахинею в угоду чувства юмора автора, не будут страдать херней, не забудут резко про опыт прожитых столетий и не впадут в маразм в угодный момент, чтобы герой смог сделать то, что задумал автор.       Пожалуй, я могу ещё с натяжкой поверить в то, что мы увидим город, занесённый песками пустыни, а вот всё остальное — сомнительно неимоверно. Однако, я решил не загадывать и не пытаться предугадать, как извернётся история, как и что стрельнёт в головах Небожителей или демонов, и как наши действия повлияют на переплетение судеб. Достаточно уже того, что Вэй Ин, дочитав-таки «Магистра Тёмного Пути» до конца, теперь исполнен уныния и откровенно не желает месяцами таскаться по миру и собирать по кускам своего бывшего знакомого, с которым и при жизни были проблемы, что уж говорить о его посмертном существовании… И я пока не знаю, как у нас пойдут дальше дела в среде заклинателей, если а-Сянь всеми силами саботирует события и максимум на что готов — это ночью отправить в лес и встретиться со старым другом. Решить вопрос Призрачного Генерала давно пора, так что… как закончатся наши милые посиделки, мы снова отправимся на гору Дафань. А пока…       – Готово! — весело заявил я, ставя раму с шампурами на заранее подготовленные распорки.       Прожаренное мясо пахло умопомрачительно, прекрасно дополняясь ароматами поджаренного на решётке хлеба и разогретого в керамических горшочках сыра. Свежесваренный фруктовый компот нежно пах мушмулой, персиками и мятой, рядом стояли пока ещё прикрытые крышками горшочки с соусами, дожидаясь своего часа вместе со свежими нарезанными овощами, совершенно незнакомыми местными: огурцами и помидорами, сладким перцем и ароматным физиром, а как пахла только-только снятая с углей картошка…       Сглотнув слюну, я поднял шампура за кольца и принялся раздавать собравшимся за одним столом людям, которых свела вместе наша с Лис воля и наше желание видеть их всех живыми.              За разговорами время текло незаметно, подобно водам реки в спокойном русле. Вот уже двое тихих пареньков, нанятых вместо разогнанной прошлой прислуги, зажгли фонари на коньках крыш, а в вечернем сумраке залились цикады, дополняя песни ночных птиц. Тёмное небо испещрили искорки силовых точек, а полная, теперь уже всегда полная луна неспешно поднялась над пушистым морем близкого леса.       Я слушал неспешные рассказы, удобно развалившись на плетёном стуле у самого костра, и глазел в небеса. Мужчины делились воспоминаниями о событиях своих жизней, всё чаще и чаще соскальзывая на тему недавних войн. Пэй Мин нашёл понимание у Вэй Ина и у Лань Чжаня, ведь в памяти первого недавняя война была совсем свежа, а второй и вовсе не страдал забывчивостью и помнил произошедшее так же ярко, как и его избранник. Мо Сюаньюй слушал тихо и за всё время едва ли пару раз подавал голос, с трудом набираясь смелости вмешаться в беседы старших и куда более известных мужчин. Цюань Ичжэнь тоже предпочитал помалкивать и слушать, потому как он, хоть и был Богом Войны, но по факту ни одну войну никогда не видел своими глазами, и то, что он слышал, заставляло его хмуриться, ужасаться, а, порой, негодующе сопеть, когда разговор зашёл о действиях Кланов после победы над Кланом Вэнь. Лис слушала с интересом, порой, направляя мужчин уточняющими вопросами на интересующие её темы, а я… я просто слушал, иногда что-то добавляя в рассказываемые истории, если меня о том просили.       Тайши тоже молчал, знакомясь с новым миром, с новым народом и новым, незнакомым ему видом. Мой Император часто хмурился и мрачнел при рассказах: долгая жизнь и богатый опыт на престоле помогали ему видеть то, что сокрыто под красивыми словами: он видел суть менталитета, видел душевное гнилье, чужие интриги, подлость, низость и мелочностью. Но также он видел и благородство, доброту, порядочность и честность, встречающиеся в новом виде. Реже, чем низменные черты, однако, они были. Как есть те, кто несёт их в себе. Зато теперь, слушая эти рассказы, он куда с большим пониманием принимал мой выбор.       Но вот разговоры постепенно начали сходить на молчание в стрёкоте цикад, и как-то само собой посиделки приблизились к логичному завершению. Пэй Мин и Лис ушли первыми, с места отправившись на Небеса. А Ичжэнь… он мялся: возвращаться в собственный Дворец ему не хотелось совершенно, делать там было ему нечего и великовозрастный парень с неловкостью на красивом лице… попросился остаться здесь. В гостях. Отказывать ему мы не стали, и обрадованный Цюань Ичжэнь воспрял духом, когда Мо Сюаньюй, почему-то дико стесняясь, предложил ему комнату в хозяйском доме. Правда, в процессе выяснилось, что с обстановкой там всё не совсем хорошо: она попросту пока ещё отсутствовала. Но Цюань Ичжэнь, это простодушное существо, отмахнулся и сказал, что спать ему в общем-то не надо, да и простая кушетка тоже устроит. Он неприхотливый… На этом Мо Сюаньюй сломался и смирился с привычками и манерами небесного гостя.       Мелкие бытовые дела вроде уборки двора и распределения комнат съели ещё какое-то время, но вот, наконец, у нас не осталось сиюминутных забот по хозяйству, и мы собрались в хозяйской зале. Здесь уже с обстановкой было получше: за эти дни принесли новый большой стол и невысокие диванчики. Они довольно простые и немного грубые, но пока изготавливается новая мебель, пойдёт и такая. Но всё равно дом был… нежилой, а сам Сюаньюй не особо горел желанием здесь оставаться надолго и одному: моя пирамида понравилась парню куда больше родного города, и он ждал моего прихода, чтобы напроситься обратно. Шепотки, сплетенки и осторожные взгляды горожан больно били по расшатанной психике едва не тронувшегося рассудком пацана.       Отказывать подопечному я не стал, потому как не видел ни одной причины парню и дальше торчать в родной дыре.       – Если хочешь, ты можешь насовсем поселиться в Цитадели. — тихо произнёс я, глядя в расширившиеся от счастья золотые глаза мальчишки.       Мо Сюаньюй едва ли не взвизгнул от счастья. В этот момент ему было плевать на доставшийся ему в наследство дом, на местных людей, которые вроде как начали потихоньку менять своё к нему отношение, на будущее его Клана, который состоял пока из него одного. Ему было плевать на всё, так он хотел сбежать из родного города вновь под защиту массивных стен пирамиды.       – Сюаньюй.       Парень тут же собрался, готовый меня слушать.       – Я хочу, чтобы ты не бросал этот город.       – Я не брошу.       Некоторая доля ответственности у него была, да и наличие собственного города добавляла ему хоть какого-то статуса. Тогда как без городка он был просто каким-то бродячим заклинателем без кола и двора. Разный статус, разное отношение, разные возможности.       – Хорошо. — я улыбнулся парню. — Чуть позже мы с тобой займёмся обучением. В том числе я буду тебя учить, как стать Градоначальником, а не просто владельцем города.       Парень был готов вообще на всё, лишь бы не потерять моего расположения. Я это отлично вижу по его лицу, по горящим глаза и по яркой, ненормальной верности, стремительно перерастающей в болезненное обожание.       Вздохнув, я взъерошил ему волосы, отчего он расплылся в счастливой улыбке и убежал собирать нехитрые пожитки, отдавать распоряжения относительно дальнейшей работы по хозяйству и завершать мелкие дела по дому, провожаемый пристальными и тяжёлыми взглядами моих спутников.       – Мо Сюаньюй очень к тебе привязан. — тихий голос Вэй Ина был едва слышен.       – Да. — так же тихо отозвался я, поворачиваясь к собеседнику. — Дальше будет только хуже. Ведь чем больше я буду его учить и хоть как-то поддерживать, тем больше будет крепнуть эта привязанность.       Цюань Ичжэнь молча нас слушал и хмурился, глядя то на меня, то в сторону двери в хозяйский дом.       – Для меня не тайна мироздания, что творится в голове этого пацана. — усталый вздох вырвался сам собой. — Раз за разом повторяется… разные подопечные, чуть другие обстоятельства, разные биологические виды, цивилизации с пропастью меж ними в миллиарды лет, а сам процесс, порой, схож даже в мелочах реакции и поведения. Словно они все какого-то своего особого подвида такие переломанные морально и психически пацаны, которых я, порой, подбираю на самом дне их несчастной жизни.       Сколько их было на моей памяти? Десятки? Сколько из них так и не собрали душу в кучу? А скольким я развалил её окончательно своей смертью? Из-за них или ради них. Иногда я даже задумываюсь, а стоит ли их спасать, чтобы потом когда-нибудь они превратились в монстров или тронулись рассудком окончательно, если я по какой-то причине умирал первым. Ну или я снова оставался с погибшим подопечным на руках.       – Я могу сделать из него кого угодно. Милого стеснительного мальчика, который так и будет заикаться при встрече с чужаками и стыдливо произносить своё имя, мучительно краснея от событий прошлого. Могущественного заклинателя, которому будет подчинены мёртвые и живые. Бездушную тварь, утратившую способность к эмпатии и сочувствию. Истеричку. Чудовище. Воина. Правителя. Хитрого авантюриста или уверенного в себе аристократа. Убийцу. Лекаря, помогающего людям. Кого угодно. — я поднял взгляд и всмотрелся в льдисто-прозрачные глаза своего принца, которого когда-то… поддержал в скользкий для него момент. — Я могу стать для него кем угодно. Наставником. Учителем. Самым страшным кошмаром жизни. Напарником. Любовником. Богом. Другом. Врагом. Кумиром. Супругом. Спутником по авантюрам. Коллегой. Кем угодно. Чем угодно. И это не зависит ни от него, ни от его окружения. А только от меня и моего решения.       Вэй Ин нахмурился, слушая меня, а Цюань Ичжэнь на это только моргал растеряно.       – Но у меня пока нет окончательного решения. — так же сумрачно добавил я. — Я буду его учить. Я пообещал. Но… кого мне из него сделать? Как его учить? Насколько сильно позволить приблизиться? Насколько далеко позволить зайти этой болезненной привязанности, которой он склеивает свою разваливающуюся на куски расшатанную психику и начавший разрушаться рассудок? Кто б мне сказал, а…       – Решение надо принимать сейчас? — голос Лань Чжаня был едва слышен.       – Чем дольше он будет рядом, чем теплее я буду к нему относиться и честнее учить, натаскивая тому, что я знаю и умею, тем крепче будет эта привязанность и тем быстрее я получу как минимум влюблённого в меня юношу. С учётом его наклонностей и природной привязчивости, до появления влюблённости или даже слепой любви не так много времени понадобится. И вот тогда что-либо делать будет уже совсем поздно. Останется просто принять как есть. Ну или прямо сейчас оставить пацана одного разбираться со своими проблема, обидеть его или повести себя как скотина в отношении доверившегося мне юноши, чью жизнь я спас из собственной блажи. Но… чем я тогда в его глазах буду лучше тех, кто уже искалечил ему психику и пошатнул рассудок настолько, что мальчишка добровольно и с улыбкой на лице собственной кровью глухой ночью в грозу чертил гарантированно-смертельный жертвенный ритуал ради мести им всем?       Ответом на мой флегматичный вопрос была тяжёлая тишина.       – Ладно. Не надо делать такие рожи. — я вздохнул, прогрёб волосы. — Со временем многое может измениться, и наши отношения с повзрослевшим мальчишкой могут сложиться иначе и перерасти в дружбу с редкими встречами.       Это возможно только в одном-единственном случае: если я по какой-то причине надолго выпаду из его кругозора или у парня появится кто-то, на кого он перенесёт своё болезненное обожание. Случится это или нет — вопрос открытый. Но проблема в том, что Мо Сюаньюй не один такой в моём окружении. У него просто более критичное состояние и полноценно начавшее своё развитие безумие. А треснувший рассудок всегда с чудинкой. Необратимой, ведь безумие, как и сумасшествие, не лечится и его нельзя обратить вспять. С ним можно только смириться и научиться не провоцировать рецидивы и не усугублять состояние.       Но я решил не ухудшать настроение и не портить этот вечер напоминанием о стабильном безумии мальчишки. Тем более, сам Мо Сюаньюй как раз выбежал из дома, прижимая к груди небольшую котомку с дорогими ему вещами, найденными при грандиозном шмоне всего комплекса зданий.       – Готов? — с улыбкой спросил я у парня.       Мо Сюаньюй радостно закивал.       – Вот и чудно. — я перевёл взгляд на кудряшку. — Цюань Ичжэнь, а ты сам как? Возвращаешься к себе или погостишь у меня?       Возвращаться к себе в пустой и безжизненный дворец парень не хотел совершенно, но и к Мину напрашиваться уже поздно, да и как-то неприлично, учитывая, что Генерал удалился с дамой. Болтаться без дела по Небесной Столице тоже желания было мало, но и после услышанного напрашиваться в гости ко мне…       – Ладно, я понял. Во Дворец ты не хочешь. — спас я Кудряшку от мучительного выбора. — У меня полно пустующих жилых зон, так что у тебя будут свои покои в моей Цитадели.       Парень несколько неловко, но с благодарностью в глазах помялся на месте, не зная, что сказать. А-Сянь переводил взгляд с одного на другого и был в глубоких раздумьях, а Лань Чжань просто молчал.              В Цитадель мы вернулись порталом прямо на внутреннюю плиту. Там я отправил Мо Сюаньюя к себе устраиваться на постоянный постой, заодно попросил его показать нашему гостю-Небожителю соседние покои. Они там все свободные, пусть выбирает по вкусу. Пусть знакомятся, мож даже подружатся… надеюсь, не на мою голову. Потому как Мо Сюаньюй от Цюань Ичжэня отличается не так сильно, как могло бы показаться… если разобрать ту некрасивую историю с шисюном.       До нашей жилой зоны дошли в молчании, но когда я устало ссыпался на диван, Вэй Ин задал сомнительный по своему качеству, но вполне закономерный вопрос:       – Ты позволишь мальчишке себя обожать?       Подняв взгляд, я покосился на этого пиздюка, глянул на молчаливого а-Чжаня и на столь же тихо присевшего напротив нас Тайши. Лорас где-то бегал по Цитадели с Норо и прямо сейчас рядом рыцаря не было.       – М-м-м… я не могу ему это как-то запретить. — с некоей долей фатализма я озвучил очевидное. — Он уже начал… только за то, что я не веду себя с ним как последняя скотина, не пинаю его, не бью, не издеваюсь, а просто отмыл его, накормил и пообещал ему защиту и обучение. Ну и сказал несколько тёплых слов.       А-Сянь обхватил себя руками за плечи, сумрачно поджал губы.       – Беда в том, что Мо Сюаньюй привяжется к любому, кто его первым погладит. Как битый котёнок, которого подобрали на улице из кровавого дерьма его жизни. Так и он. Как тот зверёк. Уже ластится под руку, которая его не бьёт, а кормит и ухаживает. Я пообещал ему сделать из него заклинателя, помочь встать на ноги и стать тем, кем он хочет. Конечно, он уже начал меня обожать только за эти обещания, за встречу с вами, за то, что он может своими глазами видеть живых Небожителей. За то, что ему подарили город и убили его родню. Больше ничего даже делать не надо сверх уже сделанного. — переведя взгляд на Вэй Усяня, я с мелочным цинизмом добавил: — И тебя он начнёт обожать, когда ты начнёшь его учить. А пацан талантливый и ты ему жизнь должен. Когда поймёт, что мы и без того одна семья, его отношение не будет иметь чёткого приоритета, потому как мы все дружно станем единым цельным объектом слепого обожания и безграничной верности.       – Но… — а-Сянь запнулся, не зная, как подобрать слова.       – Что, «но»? — я приподнял брови. — Можно ли что-то сделать?       Парень кивнул.       – Можно. — честно ответил я.       – Что?       – Прирезать его прямо сейчас. — мягко ответил я. — Он даже сопротивляться не будет.       Великий и страшный Старейшина И Лин мелко вздрогнул всем телом и резко побледнел от такого простого и будничного предложения.       – Потому что в ином варианте мы или это всё добро принимаем как есть или… получаем нестабильного и неуправляемого безумного пацана, зацикленного на нас как на единственном желаемом в его проклятой жизни. А результат такого зацикливания никому из вас не понравится.       Вздохнув, я устало прикрыл глаза, откинувшись на мягкую спинку.       – Есть тут неподалёку один прекрасный живой пример подобного случая. Тоже мастер Тёмного Пути… пошедший по твоим, а-Сянь, стопам и ищущий тебя до сих пор. — от этого парень мелко вздрогнул. — Полюбивший до глубины души того, кого ранее считал врагом, и кто его презирал до конца жизни за кровавую дорогу жизни… на которую его сам же косвенно толкнул своей праведностью и нежеланием видеть очевидное. И что по итогу? Безумец, годами находящийся рядом с трупом любимого человека, сходящий с ума в попытке вернуть того к жизни любым путём и любой ценой. Живущий в городе, уничтоженном им же ради мести тому, кого он, оказывается, полюбил… Сам же разрушил, сам же мстил, сам же довёл месть до финала, но… оказывается, он не хотел смерти того, кому мстил… понял уже над его телом, пытаясь зажать руками рану на располосованном горле. Сходя с ума одновременно с тем, как утекала чужая кровь сквозь его пальцы. Не доглядел, не уследил, не уберёг, упиваясь местью в своём безумии, и вот он — результат. — я открыл глаз, глянул в растерянную смазливую мордашку. — Мы потом пойдём в тот город и закроем подвисший вопрос расколотой на части души. Одной. И второй.       Тишина сгустилась тяжёлым кровавым облаком мрачных перспектив.       – У всего есть цена. У любого действия есть последствия. Ни одно дело не остаётся без своих последствий. Неважно, что ты сделал: помог или отверг, поддержал или осудил, спас или погубил. Я помог и поддержал, и я получил это набирающее силу обожание. Тот ледяной мечник помог незнакомцу и поддержал его и… получил его обожание. Я помог безумцу, он помог безумцу. Результат одинаковый… разве что я не собираюсь доводить дело до того, чтобы Мо Сюаньюй превратился в Сюэ Яна. Тоже, кстати, воспитанник Ланьлин Цзинь… и тоже поначалу был весьма милым, честным и хорошим мальчиком, пока не попал под влияние Мэн Яо.       На последнем имени Лань Чжань нахмурился.       – Иронично, не правда ли, мой принц? — цинично протянул я. — У Верховного заклинателя занятные знакомые… не правда ли? Ведь и Мо Сюаньюй тоже с ним связался, вот только, видать, не прошёл отбор или по каким-то причинам не угодил золотому красавчику. Может тем, что слишком сильно начал на него залипать… а любовь мальчишки Цзинь Гуанъяо не нужна, ведь его сердце ещё с той войны принадлежит твоему брату.       Это мой принц и так уже давно знал и сюрпризом подобная новость для него не стала. Однако, всё в куче это смотрелось совсем уж отвратительно… потому как сам Мэн Яо легко и гармонично вставал в один ряд с Мо Сюаньюем и Сюэ Яном. Осталось рядом с ними поставить Цюань Ичжэня, Ци Жуна, Хуа Чэна и Ло Бинхэ, и картинка станет прям загляденье. Все как один умные и талантливые красавчики с причудой в башке, все привязчивые к первому, кто погладил, а не пнул и все они ебанись какие проблемные в своём слепом обожании и не менее слепой любви. Ещё сюда же хорошо подходит сам Се Лянь, разве что его проблемность в замыкании, а не в жестокости, но тут как перемкнёт. Может и в другую крайность качнуться при неудачном стечении обстоятельств и мутации чудинки в башке. Он как-то раз был очень близок к такому результату и только авторский произвол не допустил становления монстра.       Подумав, я озвучил этот чудный список своим благоверным. Имя за именем, подряд. С короткой характеристикой каждого из них… а под конец мелочно добавил сперва имя Лань Чжаня, а потом… Вэй Усяня. С мелким цинизмом в голосе.       – Как-то так…       – Надо же… — мягкий певучий голос моего Императора прозвучал неожиданно. — А я полагал, что моя жизнь на проклятом Престоле была полна печали… какое-то время. — на последнем уточнении Тайши милостиво улыбнулся мне с мелким клыкастым оскалом. — Но я был не прав.       – М-м-м, то есть, ты признаёшь, что со мной тебе повезло? — не сдержался я от мелкой подколки.       – Я никогда этого не отрицал. — сиф царственно пожал плечами. — Но первое время мне далось тяжело.       Это было. Наше привыкание было весьма… мучительным и тяжелым для нас обоих. А потом ничего… как те кошки в пылесос… втянулись в процесс.       – Однако, я смотрю, нынешнее время так же любит калечить хрупкие души во имя чужого удобства.       – Ради морали. — поправил я.       – Разве мораль не есть лишь чужое удобство? — тонкая бровь взлетела в недоумении.       – Справедливо. — спорить с Тайши за мораль — себя не ценить.       Сиф переплёл когтистые пальчики в замок и с удобством поставил локти на низкий столик. Сине-грозовые глаза неспешно скользили по нам изучающим взором, словно древний царственный юноша изучал каждого из нас заново и по-особому. И делал какие-то свои выводы.       – Оставьте мальчика при себе. — наконец, произнёс Император. — Он вырастет монстром независимо от вашего обучения, но вы сможете его сделать монстром управляемым и верным. Как и второго юношу с пламенным клеймом на лбу. Пока ещё столь же милого, порядочного, покладистого и покорного, которого достаточно лишь… перекупить в Школе за обещание никогда более его не возвращать. — коварная улыбочка обнажила кончики заострённых клыков. — Они как две стороны клинка. Хрупкий заклинатель мёртвых и крепкий демон, мастер боя. Прекрасный выйдет тандем. Безгранично верный. Беспощадный к врагам тех, кому отдана душа. Талантливый и сильный… податливый тем, кого обожают.       Цинизм в Тайши ещё более безграничный, чем во мне. Это я знал ещё по нашей совместной жизни и по тому, как он смотрел на мои развлекухи с Гвардией. А практичность его столь же холодна, как и у главы нашей семьи. И так же чувства подчинены разуму…       – Кудрявый небесный юноша станет прекрасным балансиром для нестабильной психики юных заклинателей. Не позволит демону утратить человечность и обрести безумие, и подарит безумному человеку гордость и достоинство, разбитые вместе с лицом руками родственников. — голос тёк подобно отравленной патоке по тонкому клинку стилета убийцы. — На какое-то время он станет для них старшим напарником… пока они не станут сильнее, ведь развитие юных заклинателей в самом своём начале, тогда как юный небожитель оказался вмурован под фундамент своего могущества. — улыбочка стала коварнее. — Они его… испортят. Сделают жёстче. Циничнее. Приучат к жестокости и расчётливой беспощадности демонов. Вытравят прямолинейность. И лишь после — откопают из-под могильных плит упёршегося в пустоту бессмысленного мастерства.       Тайши всегда так говорит: велеречиво и образно, озвучивая долгие размышления лишь самыми заголовками обобщающих фраз. Он может подробно расписать то, как видит будущее взаимодействие троих вроде бы разных юношей с одинаковой причудой в голове, но не сделает этого. Нет надобности. В общих чертах все мы понимаем, что принесёт такое трио. И как эти три монстра будут взаимодействовать, перекрывая недостатки друг друга и не позволяя совершать глупости.       – Возможно, это будет хорошим решением. — флегматично произнёс я. — Посмотрим…       – Общение с мальчиками пойдёт на пользу золотому цветку Просторов и заставит его расти в мастерстве. — Тайши удовлетворённо прикрыл глаза. — Тогда как он научит всех троих тонкому искусству интриги и игры на чужих сердцах.       – Норо и его воины позволят отточить силу без опаски. — добавил я.       – Болезненное обожание, замкнутое на кого-то одного, становится неподъёмным грузом. — сиф вновь улыбнулся. — Но груз, разделённый на несколько опор, не несёт в себе вреда и не ломает своим весом тех, на кого возложен.       – А потом обо мне говорят, что я аморальный отморозок… — флегматично отозвался я.       Тайши мне мило улыбнулся как идиоту и мягким ласковым голосом довольно едко заметил:       – Если мораль социума ведёт беззащитного подростка к безумию, возможно, в ней есть некие изъяны? Как и в самом социуме, её породившим. — сиф откинулся на спинку дивана. — Впрочем, в любом социуме есть изъяны, как и в любой морали, основанной на запретах и осуждении.       – А наша? — не удержался я от подколки.       – После… реформации государства наша мораль показывала, что надо делать, чтобы быть достойным и стать Великим, а не указывала, чего делать нельзя, чтобы не быть недостойным. Это было описано в Своде Законов.       – Справедливо. — я вздохнул.       – Любопытно, как с эволюцией разума в обществе понятия социальной иерархии обросли принципами, трансформировались сперва в кодекс, а потом будто попали под искажение кривого зеркала, обратившись в мораль, — первым в гостиную втек вкрадчивый голос, и лишь затем из теней соткался силуэт демона, обретая оттенки и тяжесть ткани на только что невесомых вуалях. Альвин мягко шагнул к дивану, на котором сидел Тайши и положил ладони на спинку. — Никогда не понимал, что было тем кривым зеркалом. Чужая зависть или страх.       – Чужая жажда власти, Альвин. — чуть ворчливо ответил я, приветствуя дорогое нам существо. — Рад, что ты пришёл.       – Рад что вы собрались, — кивнул он приветственно в ответ. — Жаждущие власти создают законы, но не негласные правила, жертвой которых они потом становятся сами. Ведь мораль — это как секатор для сада, где даже самое роскошное и раскидистое дерево будет обрезано под выдуманный идеал садовника.       – Любой секатор направляет чья-то рука. — мягкий голос сифа был едва слышен. — Тогда как мораль подобна плесени, что захватывает растение своим белым покровом и разрушает саму его суть под неустанно изменяющимся грибком искажённого разума сверхактивных особей общей конгломерации.       Глаза у а-Сяня начали медленно стекленеть от столь изысканных выражений, смысл которых до него явно доходил далеко не с первого раза. Зато Лань Чжань отлично понимал все эти словесные изыски, но привычно молчал, чутко вслушиваясь в слова. Я на это словесное блядство только устало вздохнул: как-то же я с Тайши жил все эти тысячелетия с его манерой изъясняться…       Альвин же слушал речь Тайши как песню с наслаждением, смакуя интонации. Дождавшись паузы, он обошёл диван и присел рядом чуть полубоком, одновременно выдерживая комфортную для беседы дистанцию и не пересекая личной зоны комфорта.       – …Которыми руководит страх, я так полагаю. Страх выделиться. Страх отличиться. Страх потеряться и быть незамеченным. Или замеченным не тем, кем стоит. Незамеченным не тем, как надо. Ведь если задуматься, то все эти рамки, все правила и моральные шаблоны уходят истоками далеко в глубины диких времён, где любое отличие в стае или стаде ведёт к изгнанию из этой социальной ячейки вида.       Тайши усмехнулся.       – Это справедливо для жертв морали, но не для её распространителей. Те подобны агрессивной форме мутагена, жаждущей ассимилировать отличные от них подвиды мыслей и чаяний дабы они не выбивались из того порядка вещей, который для них является единственно-верным и допустимым. Они не испытывают страха, но движимы жаждой искоренения чуждого, подпитывая свою агрессию узостью допустимых рамок поведения. Ксенофобия высшего своего проявления в рамках единого вида, но в разрезе его мышления.       – Либо не ксенофобия, но жажда приумножения своего стада. Для борьбы с конкурентом.       – Любой агрессивный подвид склонен к экспансии. — согласился сиф. — Особенно если сей подвид паразитарного класса, подобно всяким разновидностям пророков, миссионеров и прочих носителей чуждого окружающей их среде менталитета.       – Хуже, когда экспансия ограничена территориальными границами. Тогда вся энтропия агрессивного вида направляется вовнутрь, и общество начинает пожирать своих же представителей, порождая прекрасных уникумов, которые сияют своим безумием недолго, но достаточно, чтобы внести свою кару.       Тайши тихо-тихо рассмеялся, полностью согласный с высказанными словами демона.       – Мораль важна для понимания сути вида и моделирования поведения его представителей. — сиф вздохнул. — Однако, мораль недолговечна и склонна меняться под давлением. Быстро или медленно… если её носители не являются бессмертными консерваторами, подобно тем чиновникам, гнездо которых было нами разворошено.       – Согласен, — Альвин тихо усмехнулся и мечтательно глянул куда-то вверх, предположительно на то «гнездо». — И раз мы затронули тему моделирования, то я не смею умолчать о том, что ещё не поздно задуматься о Третьем мире и его жителях, новость о которых вскоре будет приходить с запада.       – Ну как «не поздно», — проворчал я. — С ним пора уже работать… Хотя да, время ещё немного есть. Там же только-только этот неудачник проморгался… Или ещё не проморгался?       – Он хворал какое-то время, — напомнил мне Альвин.       – Недельку вроде как… ну да, душе надо время на сживание с телом. Тут тоже так же, никакого чуда немедленного пробуждения не будет. — я снова вздохнул. — Сколько у нас времени, пока этот чудак глазки не откроет?       – Несколько дней, — ответил демон. — Вы успеете пройти историю с невестами и разбор после них.       – Чудно. — я взбодрился. — Потому как курить ту траву надо в соло… без экзальтированных недодохших дамочек.       Но тут меня посетила одна тупая в своей гениальности мысль…       – Как думаешь, Альвин, Мин захочет в этом поучаствовать?       – В истории с экзальтированными дамочками или с Третьим миром и его порождениями?       Я устало и укоризненно посмотрел в эти бесстыжие лазурные глаза…       – Альвин… я устал, у меня тугой мозг и я буду признателен, если ты не будешь мне мой мозг мелко вздрачивать сарказмом.       – Но это был искренний вопрос! — от него аж повеяло лёгкой обидой. — Хорошо, я уверен, что после того крупного крючка, который добровольно сглотнул ваш доблестный Бог Войны он охотно будет участвовать во всех ваших… наших авантюрах.       – М-м-м… наверное, да. Главное, чтобы он последствия выдержал. — мелочно кольнул я в сторону Мина, который всё равно меня не слышал. — Ладно, посмотрим, как пройдёт вся эта бодяга с Миновой бабой, пройдём разбирательства, и когда Лянь сядет на жопу ровно в своей халупе, а волны говен на Небесах пройдут мимо, пойду я оттягиваться с тем любителем пиздеть во время жратвы…       – Принеси ему гостинцев, — складывая ладони на коленях и переплетая изящные пальцы, ответил Альвин. — Кулёк маньтоу.       – Обязательно. Таких же простых, как та, что его к нам отправила… придурка болтливого.       Альвин мило улыбнулся и тепло переглянулся с Тайши. По его бодрому настрою и удобной позе можно было решить, что он готов ещё дальше вилять слогом по философским мыслям с моим Императором. Но меня и остальных решили пощадить.       День был на диво утомительным и тяжёлым морально. Наверное, я по-настоящему устал со всеми этими разборками и дрочевом моих мозгов. Хотелось потупить, отдохнуть, не обдумывая каждое слово и действие. Хотелось… тихо разлагаться на диване и не забивать свою голову чужими проблемами. Особенно проблемами чужой поломанной головы и психики. А тут каждый первый в чудинкой или с причудой…       – Эшшан… — мягкий голос скользнул по разуму прохладой тончайшего шелка. — Тебе стоит отдохнуть.       С этим я не спорил. Я ещё после насилия над миром не проспался нормально и не привёл себя в порядок.       – Полагаю, у нас не осталось настолько неотложных дел, чтобы нарушать сон и здоровье ненужными думами и размышлениями о делах, которые способны дождаться нас утром следующего дня без смены своего приоритета.       Мысль была здравой и на этом наши посиделки дружно перешли в неспешные сборы ко сну. Этот день, наконец-то, подошёл к своему мучительному завершению. Оставалось лишь надеяться, что завтрашний день пройдёт веселее и бодрее без лишних пиздостраданий и утро будет приятным, без каких-либо разборок.              

***

             В ночной тишине, как всегда, не снимая белёсый доспех, Владыка пережидал очередное безмолвное время. Мир людей и заклинателей хаотично жил своей беспечной жизнью далеко под облаками Небесной столицы, пока Император вслушивался в дыхание природы, медитируя и концентрируясь иногда на себе.       Сегодня всё было как прежде. Столетия текли, но голоса не давали покоя. Даже молитвы людей не могли их полностью заглушить. Только новые земли… заклинатели… новые существа, иномирцы и их чудесный дракон смогли отвлечь его от преследующих злых шепотков. Только они все стали настолько интересны и новы, что внимание Владыки смогло отвлечься, и душа его ненадолго испытала покой.       Стоило заклинателям погрузиться в сон, как интерес Небожителя перетекал плавно к другим. Когда затихали голоса иномирцев, внимание Владыки притягивали далёкие земли запада. А потом на востоке вскоре начинался рассвет, и Клан Солнца радовал Верховного Бога Войны своими деяниями.       Который день он мог отдохнуть, доверив тысячи молитв своим бессмертным верным служащим во Дворце.       Ветер приносил в покои ночную прохладу, единственную, смеющую тронуть его безупречный лик, как вдруг где-то рядом вспыхнул морозный холодок чьей-то смерти, сладковатым несравнимым ароматом скользнув по чутью.       Темные глаза Владыки тут же открылись. Ещё мгновение и шелест тяжёлых одеяний преследовал его шаг.       Император беззвучной тенью вышел на террасу, откуда ему повеяло холодком и… виновника смерти не пришлось даже искать. Над богатым садом, уходящим почти гладкой поверхностью озера к самому краю Небесной столицы, изогнулся белоснежный гибкий змей. Пышные кроны цветущих золотом деревьев нависали над водой, едва покачиваясь на ветерке и лаская нижними ветвями своё отражение. А на дорожке, ведущей вдоль озера к краю летучего острова, откусанные, лежали рыбий хвост и большая голова.       Белоснежный, перламутровый хвост…       В тон всем остальным кои, опасливо нырнувшим поглубже на дно.       Тогда как дракон, сверкая чешуёй в блеске звёзд, был настолько велик, что выглядывал из-за острова и с охотничьим взором нависал над водой.       Впервые Владыка увидел его так близко. И впервые он был настолько кем-либо восхищён.       Не в силах отвести взгляда, мужчина смотрел на воздушного змея, наслаждаясь каждым его изгибом так, словно застал воплощённое чудо. Всё в нём казалось прекрасным. Всё в нем приковывало взор. Да так, словно само присутствие рядом с ним, казалось, исцеляло.       Однако, такое внимание не осталось незамеченным, и дракон изогнулся, медленно поднял голову от воды, а потом его пронзительные глаза обратились на одинокого мужчину на террасе.       Владыка остался стоять, не шелохнувшись. Только немного уголки его губ тронула улыбка, да глаза прикрылись в приветствии.       Без единого звука невесомая белая лента проплыла по небу, прочертив собой его черную бездонную мглу. А потом голова дракона вопросительно приблизилась к Владыке так близко, что закрыла собой вид на звезды.       И внезапно, к своему величайшему изумлению и счастью, Владыка впервые за долгие века услышал… тишину. Блаженную, спокойную и умиротворённую.       А дракон слегка удивлённо склонил головой.       Но Небожитель никак ему не ответил. Не отвёл взора, лишь приятно вдохнув, сохраняя в памяти бесценный миг, после чего чуть поднял ладонь. Но нет. Не чтобы коснуться, как хотелось в душе. Но чтобы щедро обвести жестом свой сад, приглашая не отказывать себе.       В ответ дракон ещё несколько мгновений внимательно изучал владельца Дворца, а потом, охотно качнул головой. Льдистые очи змея прикрылись, прохлада его тела отдалилась опять. Дракон, всё ещё не показываясь целиком, вновь изогнул тело над озером, опустил острую голову вниз и… стремительным клевком поймал из воды новую рыбу.       Владыка не дрогнул лицом, когда после трепыхания с хрустом ещё одна откушенная рыбья голова упала в траву. Даже несмотря на то, сколь древними и волшебными были эти небесные кои… Ему было вовсе не жаль.       Для Него было всё не жаль.       И лишь когда Воздушный Змей завершил свою ночную трапезу и беззвучно утонул в облаках, Владыка позволил себе улыбку. И подумал, что в следующую ночь, возможно, стоит нечто проверить…