Поход по мирам: Три мира обмана

             Генерал Мингуан возвращался в свою резиденцию, будучи довольным, хоть и слегка утомленным. Сложная беседа с заклинателем Клана Вэнь оставила у него тяжелый отпечаток, но, в целом, Небожитель был счастлив, вновь испытав на себе роль военного генерала. Настоящего генерала и полководца, который умеет выигрывать войну, не оголяя клинки. Сегодня, как он считал, он выиграл очередной такой бой на поле дипломатии, и ни один из воинов с обеих сторон не обнажил меч. Ни одной стрелы не сорвалось с тетивы. И ни одной магической печати не прилетело никому вслед.       Пэй Мин считал, что это был настоящий успех. Да, как бывший полководец он умел воевать, но всегда придерживался мнения, что победить противника голой силой и правильной тактикой на верном ландшафте — куда проще, чем бескровно пополнить свои войска теми, кто выступал враждебно.       Клан Вэнь действительно относился враждебно ко всем, кто пытался приблизиться к их границе. И Богу Войны пришлось не только смирить свою гордость, но войти в их положение, а потом найти правильные слова, чтобы беседа окончилась взаимовыгодной договоренностью. Потому как Пэй Мин ощутил на себе всё, о чем предупреждали божественные коллеги и чего опасался он сам. Заклинатели в Небожителях не нуждались. Более того, в чем-то они были даже сильней. И речь не о голой силе и дури, которой у Небожителей больше. А о магии, которой славится крупнейший Клан, собравший в своих архивах много уникальных практик.       Но все свои яркие эмоции Генерал Мингуан решил приберечь до встречи с новыми друзьями. А пока мысленно отложил свои красочные впечатления и заставил себя вернуться к суете Верхних Небес. Если быть точнее — к очередному скандалу, который закрутился вокруг юного Цюань Ичжэня и неусидчивого Сэнь Ху.       Суета…       Вот что приходило первым на ум при воспоминаниях о Небесной Столице.       Генерал даже поймал себя на мысли, что ему не хочется возвращаться наверх, где его захлестнет очередным потоком сплетен и взглядов в спину.       Но одернул себя он только скорой возможной встречей с рыжим Учителем и его Ученицей. Чего таить, общение с ними сильно скрасило его жизнь! А Ученица была и правда красива. Что бы там не думали на его счет, но… в чем-то они остаются правы. Этот золотоволосый бутон привлекал его. Но Генерал в кои то веки не торопил события и не хотел портить начинающуюся интересную дружбу стремительной пошлостью.       Может, всё дело было в таинственности самих новых друзей? Может, потому что они умудрялись шокировать его и поражать не только выходками, но и холодным цинизмом? Но Генерал Пэй чувствовал, что сильно подсел на любопытство, которое эти двое у него вызывали. И это же болезненное любопытство заставляло его не спешить. Наслаждаться как беседами с рыжим, так и легкой романтикой с его ученицей.       Хотя, это было не так-то просто.       Возвращаясь в свой Дворец, Генерал вновь поймал себя на мыслях о долгожданной встрече и даже на улыбке, которая расцвела на его лице, когда служащие доложили ему о гостях.       Вот только зайдя в общественную гостиную, Пэй Мин понял, что за размеренными мечтаниями упустил частные нюансы со слов служащих. А именно, то, что гостями его сейчас являлись господин Сэнь Ху и… Генерал Циин.       В частности, последний с печальными глазами жрал поданные угощения, под чутким надзором Сэнь Ху. Который тем временем устало сидел на диване со странной металлической плоской бутылью в руке, периодически к ней присасываясь.       – Мин! — рыжий вяло помахал рукой с зажатой в ней бутылью. — Извини, что мы с Ичжэнем к тебе так внезапно ввалились… но ты представь, этот красавчик кудрявый залип в Сети на сутки… не зная, как от неё отключится. Теперь вот лечит голову и нервы.       Пэй Мин мигом сориентировался в ситуации. Во-первых, он выхватил в этой фразе несколько слов, за которые в иной ситуации Генерал Циин мог бы оскорбиться и вспылить. Во-вторых, панибратское отношение господина Сэнь Ху тоже не выглядело нормой, и либо тут был запрятан глубокий смысл, либо…       Либо его рыжий гость был в легком подпитии и тоже лечил нервы от того, что вдруг успело у него произойти с Циином за несколько минут общения. Всего лишь несколько минут!       – Как… удачно, что вы прибыли, — быстро нашелся Пэй Мин, встретившись взглядом с печальным западным Богом Войны. — У меня действительно могут помочь.       – Уже помогли. — так же вяло отозвался рыжий, вновь приложившись к бутыли. — Пэй Су был чудо какой умницей и быстро понял суть проблемы. Извини, я разграбил твою кухню на травы: надо было сделать для Ичжэня настойку, а то он себе чуть мозги не спалил. Ты прикинь, Мин, он сутки… сутки!!! слушал, что там треплют чинуши в Сети. Весь срач. Все разборки. Каждое слово каждого участника и не мог это всё дерьмо вытряхнуть из головы или даже сузить канал. Рассказал вот только что… и даже ни у кого помощи не попросил, представь… Он даже не сказал о такой проблеме! Да через пару деньков такого изврата его труп можно было выносить из его Дворца… если бы про него вообще кто-то вспомнил и проверил, жив он там или давно помер в одиночестве.       Генерал Мингуан от такого заявления застыл в искреннем недоумении и ужасе. Даже несмотря на понятные планы Сэнь Ху подружиться с Западным Богом Войны или даже наладить их отношения, к такой проблеме Пэй Мин и сам не мог остаться равнодушным.       – Когда бы ты пришел за помощью, Циин? — спросил Генерал, тоном старшего наставника.       – Никогда бы он не пришел. — вместо молчаливого юноши ответил Сэнь Ху. — Представь, ему это даже в голову не пришло!       Пэй Мин прогреб пальцами волосы, заправил за ухо челку и с непониманием уставился на кудрявого парня. Он мог понять вражду, нелюбовь, старые неудачные беседы. Но не мог понять случая, по которому разумный человек не обратится за помощью.       – Это… сложно, — прокомментировал Пэй Мин. — Но я рад, что вы пришли за ним и привели сюда. Возможно, так у нас появится повод пересмотреть наши соседские отношения. Чтобы впредь… не оставаться наедине с бедой.       – Уже появился. — всё так же мрачно проворчал мужчина, закрутил мелкую крышку, и странная бутыль бесследно исчезла из его рук. — Я когда его проверку сделал так… не порадовался, что, прости, немного полечил нервы. Мин, будь другом, через дня четыре… нет, через дней десять, когда я разрешу ему снова подключаться к любой ментальной связи, научи его подключаться, отключаться и отвечать в этот срачник. А то он весь тот поток слушал, а ответить ничего никому не мог. Сидел, злился, бесился, обижался, пошел, сломал руку какому-то поверившему в себя идиоту, теперь вот результат: стойкая мигрень в острой форме.       Мужчина терпеливо выслушал, согласно покивал на предложениях и просьбах, отчего Генерал Циин лишь опять понуро опустил голову. После чего Пэй Мин опомнился и пройдя вглубь гостиной тоже расслабленно опустился на диван, задумчиво проводя взглядом опустевшую руку рыжего.       – В таком случае, я бы сейчас тоже не отказался вместе с вами… полечить нервы, — сказал Небожитель, без интереса взирая на сухие закуски и сочные фрукты. — Мой день был не настолько насыщенным как у Циина, но осторожная вежливость временного главы Клана Вэнь утомила меня остротой формулировок.       – А, ты с Чжулю встретился… Мировой мужик, на самом деле. Надежный, верный, умный, обстоятельный, говна не делает. — рыжий устало потер лицо обеими ладонями, а потом в его руке появилась бутылка из темного стекла. — Сэйгас не дам: для людей он токсичен и пригоден к употреблению в формате капля на две таких бутылки воды, и то выносит как удар тарана в морду лица. Вот это — подойдет. Это бухло гонят у нас в Твердыне из переработанного сэйгаса как раз для видов вашего класса. Но учти: мозги останутся ясными, кристальными и вспомнишь всё, что даже забыть хотел. Зато потом спать будешь как полено до середины завтрашнего дня.       Генерал принял бутылку из рук рыжего, покрутил с интересом, выслушивая про страшные свойства оригинала, потом принюхался и решил, что трезвость ума против легкости в теле — это то, что его сейчас устраивает. Сделав небольшой глоток из горла, мужчина прислушался к приятному вкусу и к тому, как тепло покатилось по телу, придавая успокоение и приятную негу. Только на втором глотке Генерал поймал себя на содеянном и запоздало подумал, что поступок его был как минимум легкомысленным. А вообще даже излишне смелым и глупым. Потому как пить неизвестный напиток из рук непроверенного человека это…       Махнув мысленно на предосторожности, Генерал сделал третий глоток и чуть прикрыл глаза.       – А что вы имели в виду… — задумчиво уточнил Пэй Мин, — …когда назвали его «мужчиной мира»?       Слова Учителя и Ученицы и раньше вызывали у него сложности в понимании, но если лексикон девушки был привычен, то ее рыжий напарник порой говорил так странно, будто при чистом произношении говорил на дикой помеси диалектов.       – А… это сложности перевода идиом. — отмахнулся он. — Можно сказать, что он просто хороший и понятный мужик без гнилья в душе. Даже когда был врагом, он всегда был благороден… когда мог себе это позволить. Это, бесспорно, не мешало вырезать Кланы поголовно до последнего ребенка, но такова специфика клановых войн. Что уж поделать… С Чжулю можно вести дела…       – Вот оно что. Да, я с вами согласен на его счет, — признался Пэй Мин, чувствуя, как усталость сменяется спокойствием на душе. — А ещё мне понравилось, как он был вежлив. Я оценил как остальной Клан к нему прислушивался и не перечил. Несмотря на отсутствие настоящего главы. Мне показалось, или даже при качествах Вэнь Жоханя, нынешний временный глава жалеет о его кончине?..       Заклинатели Клана Вэнь действительно строго придерживались приказов, которые отдавал им молодой мужчина. Даже при военном положении внутри границ Безночного города. На Вэнь Чжулю смотрели с уважением и долей страха, которое возникает только к человеку с закрепившейся тяжелой репутацией. У Пэй Мина был повод переживать перед встречей с заклинателем, который по истории лишил магии многих врагов. Однако, когда он прибыл в открытую к границе защитного поля и представился, не скрывая свой статус Небожителя, Вэнь Чжулю приказал пропустить его и принял у себя на разговор.       – Вэнь Жохань был психопатом. — голос Сэнь Ху медленно приобретал привычную звонкость и бодрость. — Это ужасающе-противное врожденное свойство разума, но оно идеально для сильного, властного, умного, коварного и лишенного ненужных моральных излишеств вроде милосердия, сожаления, сочувствия и прочего проявления эмпатии главы могущественного Клана. А Жохань был именно таким. При всей его жестокости и беспощадности, за свой Клан он сражался без колебаний и привел его к могуществу. А Вэнь Чжулю изначально не был из Клана Вэнь: Жохань его подобрал, отряхнул от пепла уничтоженного Клана, приблизил к себе и поставил вторым после себя. Даже над сыновьями, которых, откровенно говоря, не сильно-то и уважал. Ценил? Да. Но не уважал, здраво осознавая их недостатки. А К Чжулю Клан прислуживается потому, что его боятся: мужик он серьезный и решает проблемы неподчинения радикально. Обычно — летально для нарушителей.       – И снова я услышал от вас странное слово, которое не могу повторить, — с легкой улыбкой ответил Пэй Мин, понимая то, о чем предупреждал рыжий. Ясные мозги запоминали каждое слово, будто под запись. А вот настроение начинало плыть.       – У вас нет науки о разуме. Это слово из неё. По сути — диагноз врожденного отклонения в разуме, из-за которого человек не способен ощущать какие-либо положительные эмоции по отношению к другим.       – Удивительно… — протянул Генерал, бегло перебирая в памяти примеры из своей жизни.       – Нет… довольно нередкий диагноз. Такие люди страшные, но могут быть полезными и даже незаменимыми там, где лишнее сочувствие и страдания по другим могут привести к катастрофе. Это прекрасные военачальники, лидеры, медики или даже инструктора. Но в быту они… неудобные.       – У меня однажды были такие воины… Несколько. Но погибли в бою. Не хотели останавливаться вовремя.       Рыжий развел руками.       – Вот и Жохань вовремя не остановился…       Генерал сочувственно хмыкнул и отсалютовал бутылкой в пустоту.       – Он у меня сейчас. — неожиданно выдал рыжий. — Пока в виде восстановленного… трупа. Я думаю его немного починить, убрав этот милый дефект в голове, и вернуть его назад. Живым, злым и готовым вернуться к прерванной теме нападения на его Клан. Заслужили…       Пэй Мин нахмурился, припоминая, что уже слышал про это имя вчера. Тогда речь шла про какой-то… «кристалл остановки времени». Ох уж эти беседы чужаков с их идиомами.       – И вы храните его залежавшийся после войны… труп, чтобы мне пришлось повторно проделать дипломатическое представление, но уже не второму монстру Клана Вэнь, а главному.       Цюань Ичжэнь от услышанного только тихо невнятно булькнул в тарелку, покосившись на Пэй Мина.       – Именно так! Только труп не залежавшийся, а точно такой, каким я его тогда спёр с поля боя. Пока они там радовались победе из-за удара ему в спину… Но вообще, я его вылечил уже. Так что делов на… две палочки благовоний. — Сэнь Ху потер лоб. — М-да. В вонючих палочках время я ещё не мерял…       – Они всегда примерно одинаковые, — отмахнулся Генерал.       – Но с тем, что они вонючие, ты согласен? — в пьяном голове прорезалась ирония.       Мужчина скривился в усмешке и кивнул.       – Иногда я теряюсь в догадках, из чего их лепят где-нибудь в глуши, — после чего он снова приложился к бутылке, но уже с коротким глотком.       – Из древесных опилок и какой-то липкой дряни… с порошком из трав, намотанных на бамбуковую палочку, вроде как. Да, неважно. Лепят и лепят. Но меня всегда удивляло название… благой запах вонью назвали… хотя и не соврали. Воняет так, что нос щиплет.       Генерал снова нахмурился.       – Что вам не нравится в названии ароматных палочек?       – То, что название врет. Оно не ароматное. Оно вонючее…       Мужчина тихо рассмеялся, отчего Циин вовсе вжал голову в плечи. Кажется, этот лишенный интеллектуальности диалог ставил его в больший тупик, нежели общение о новой политической карте.       – Кстати. Мин, есть дело. Серьёзное, важное, но проблемное. И касается оно Ичжэня в первую очередь.       Генерал Циин от таких слов даже перестал есть, нервно сглотнул и настороженно уставился на Сэнь Ху.       – Я всё ждал, когда вы об этом заговорите, — улыбнулся Пэй Мин и отставил бутылку на столик. — Ведь не зря Генерал Циин сейчас присутствует с нами, а не отправлен вашими целительскими наставлениями в покои.       – Да… не зря. — рыжий устало вздохнул. — Мин. Я в шоке, если говорить откровенно. Я разное встречал, но… отношение местных к новичкам меня… убило наповал. Я не буду распыляться про их моральные качества, но меня удивляет отсутствие практичности. Короче. У нас есть статус Богов Войны и мы, по идее, должны быть защитниками смертных от проблем и врагов, с которыми они не могут справиться своими силами. Я ведь правильно понял суть нашей должности?       Подняв глаза к потолку и вспоминая несколько сомнительных… инцидентов, в частности с участием Генерала Циина, Пэй Мин все же кивнул.       – На словах все так. Ещё мы бережем порядок в Небесной Столице… У нас тут, если что, нельзя никого убивать, — посчитал важным уточнить для новичка Генерал, стараясь при этом не смотреть в сторону Циина.       – Жаль… — искренне буркнул Сэнь Ху. — Некоторым не мешает иметь над головой риск казни. А то совсем охамели. Ладно, не будем о грустном. Так вот, о чём это я. Помнится, мы с тобой пересчитывали всех действующих Богов Войны, и результат, насколько я помню, тебя не сильно порадовал. Если случится какая реальная беда, вам, прости, Мин, конец. Если Владыка не вмешается лично. Потому как тебе лично не на кого опереться в реальном бою. Я прав?       – Почему не на кого? У меня много воинов во Дворце, — не понял суть вопроса Генерал.       – Мин, я про других Богов Войны! Они… бесполезные! Прости, Ичжэнь, но ты не выдержишь бой даже с одним лютым мертвецом вроде той руки. Я не говорю о столкновении с кем-то вроде Призрачного Генерала.       – Ах, вы вот о чем, — помрачнел Пэй Мин и взгляд его метнулся к бутылке, но он себя остановил. — Ну, если речь про кого-то действительно серьезного, то… боюсь, что положиться можно только на Владыку. Даже принц Сяньлэ был когда-то хорош и силен в бою, но даже ему однажды случилось столкнуться с противником не по силе.       – Ты про кого?       Генерал Мингуан неохотно покачал головой.       – Про древнего демона. Старая это история. Почти восемьсот лет прошло и только Владыка смог его одолеть. Но с тех пор едва ли кому-то удалось даже приблизиться к его уровню мастерства. Даже поминаемый всеми Собиратель Цветов под Кровавым Дождем далек от него.       Рыжий как-то странно усмехнулся, покачал головой.       – Ну это ты вообще взял класс элитных бойцов — они всегда штучные и уникальные. Я же об уровне попроще. С ним проблема в том, что их… много. И вот что вы собираетесь делать, когда к вам приедут за душами демоны? Я не говорю про мертвецов, которых вы величаете демонами. Я говорю о настоящих демонах, чьи земли находятся как раз на границе территории Ичжэня.       На этих словах кудрявый гость вздрогнул, а в глазах сквозило непонимание.       – Мин. Я их видел. Они убьют его. Просто прирежут, несмотря на его навыки рукопашного боя. Потому что они тупо сильнее, здоровее, быстрее и их много. Там полно монстров. Ичжэнь даже не успеет позвать на помощь. И ладно если его просто убьют, а не пленят себе в удовольствие. Какая-то демоническая принцесса возрастом в сотенку-другую-пятую лет может решить, что этот красивый очаровательный и сильный мальчик станет прекрасным пополнением её гарема. И что тогда? Кто-то вообще жопу поднимет ради его спасения? Или твоего, Мин? Это ещё повезет, если это будет красотка, а не рослый громила с интеллектом рыбы.       Генерал Циин слушал внимательно и хмурился, однако, вопреки ожиданиям Пэй Мина, слово «гарем» не вызвало у юноши понимания. Словно он… его не понял. Как и то, что следовало из попадания в гарем.       – Плохо! — бессильно развел руками Пэй Мин. — Но что вы предлагаете? Я уже начал знакомиться с Кланами заклинателей.       – Я предлагаю озадачится обучением Ичжэня. База у него хорошая, он физически развит и тренирован, знает толк в боевой дисциплине и способен тренироваться до кровавых соплей. А ты, Мин, — отличный мечник и воин. Ему необходимо слишком многое узнать, поскольку именно его территория первая попадает под удар. И надеяться на помощь тамошних Кланов заклинателей пока бессмысленно: к ним ещё нужен подход. Но и они страдают от демонов, хоть и умеют давать им отпор.       Пэй Мин хотел было возразить, но вежливо дослушал, не перебивая. Идея в целом ему была понятна. Логика в ней присутствовала. Вот только был один нюанс.       – Но я боец, а не наставник!       – Наставника я найду в Гусу Лань. — отмахнулся рыжий. — Там умеют обучать, всё же, Клан специализировался на обучении и воспитании наследников других Кланов. И они учат прекрасно. Но ты — опытный полководец, отличный тактик и стратег. И ты можешь преподать парню хотя бы общие основы военного ремесла. Его никто толком ничему не учил. Хотя бы основные правила, которые надо соблюдать при столкновении с незнакомым противником! Он умница, он сможет быстро научиться.       Помня слепое и даже прилипчивое обожание парня к своему бывшему наставнику, по воле обстоятельств изгнанного с Небес, Пэй Мин не мог мгновенно согласиться с предложениями. На мгновение ему даже захотелось возмутиться прямо при Циине, и высказать Сэнь Ху все, что он думает про такое безрассудное предложение. Ведь это глупо. Это бессмысленно. У него не будет на мальчишку времени. При всем уважении к бойцовым качествам — нет! Он не готов стать для него очередным авторитетом, за которым Циин потом будет таскаться, как прилипчивый щенок.       Только остатки вежливости и здравомыслия тормозили Генерала Мингуан от возгласа типа: «Вы с ума сошли!»       Но тут, неожиданно, Сэнь Ху встрепенулся, взмахнул рукой, призывая какие-то светящиеся символы. Посмотрел на них, перевел взгляд на вновь опустившего взгляд Генерала Циина и сухо произнес:       – Ичжэнь. Время вышло. Помнишь, что ты должен сейчас сделать?       К изумлению Пэй Мина, вспыльчивый юноша лишь понуро кивнул и встал.       – Спать… — он вздохнул. — Я помню.       – Молодец. — серые глаза вопросительно стрельнули на старшего Небожителя. — Мин, ты не против, если я оставлю парня поспать у тебя в гостях? Тут его точно никто не рискнет искать и доставать тупыми вопросами или просьбами.       Дабы не ляпнуть что-то обидное, Пэй Мин просто приглашающе повел рукой в направлении двери.       – Я распорядился о покоях.       Ичжэнь по-тихому покинул помещение, тихо выскользнул за дверь, где его уже ожидали. А Сэнь Ху, устало потерев переносицу, произнес:       – Мин, не злись. Я отлично знаю, что такое этот кудрявый пацан и какие проблемы он может доставить.       – Нет, вы не знаете! — чуть повысил голос Генерал, и строго посмотрел на рыжего гостя.       – Я знаю про историю с его шисюном. Даже про ситуацию с тем божком. Вернее, демонятиной в шмотках. Откуда информация — потом расскажу.       Пэй Мин удивленно склонил голову, но мрачно выдохнул. Потом, так потом.       – Я возьму его на себя, не переживай за свою личную свободу. — рыжий отмахнулся. — Пацан не настолько проблемный как кажется, если дать ему правильный социум, подходящий под его нужды.       – Своими вопросами в его присутствии вы ставите меня в неудобное положение.       – Я ставлю тебя в очень удобное положение, Мин. — укоризненно произнес мужчина. — Потому как я сразу делаю тебя в его глазах как минимум старшим товарищем, к которому можно обратиться с вопросами. Для этого пиздюка есть две категории людей: свои и все остальные. Без вариантов. А за своих он сдохнет без колебаний или убьет всех вокруг.       – Но почему именно Циин? — всплеснул руками Генерал. — Почему из всех Богов Войны вы пытаетесь свести меня с этим… малолеткой, который по непонятной… случайности до сих пор ещё держится на Небесах!?       Сэнь Ху хмыкнул и припечатал одно-единственное слово:       – Верность. — после короткой паузы изволил объясниться: — Из всех Богов Войны этот мальчишка единственный, кто способен на безоговорочную, абсолютную верность. Без сомнений. Без вопросов. Без колебаний. Готовый простить что угодно, даже предательство, на которое сам не способен. Эта та черта, которой лишены все без исключения остальные Боги Войны, если в учет не брать Владыку. Но он — отдельная история и затрагивать эту личность в разговоре мы не будем даже теоретически.       Выслушав и всё равно злясь, Пэй Мин хотел было вскочить с дивана в мимолетном приступе раздражения, но… выпитое все-таки сказывалось на теле. И вместо рывка только устало оторвался от спинки.       – Классная дрянь, правда, Мин? — цинично усмехнулся рыжий. — Идеальная выпивка для резкого улучшения конструктива в беседе.       Генерал остро кольнул собеседника взглядом, но дабы перестать изображать из себя посмешище, уселся обратно и скрестил руки на груди.       – Ой, не делай из себя оскорбленное достоинство. — тут же отмахнулся рыжий. — Я вообще не встану сейчас даже под расстрелом. Но мы отвлеклись.       Мужчина предпочел молча злиться и сопеть, даже понимая, что потом может пожалеть о своей вспыльчивости. Однако, этот рыжий начал заходить уже далеко.       – Не обижайся… — он вздохнул. — Мин, если ты откажешься, я тебя отлично пойму, но помощь реально не помешает. А я найду возможность переключить щенячье обожание пацана на себя, у меня ничего не отвалится.       – Я не отказываюсь помогать при реальных проблемах, — сухо заявил Пэй Мин. — Я против ввязываться в его обучение или наставление.       – Я тебе об этом напомню через полгодика. — иронично произнес Сэнь Ху. — Тогда посмотрим, вдруг передумаешь… Хотя нет, какие там полгода. Через месяц поговорим ещё раз.       – Что же изменится в нем за месяц?       – Всё. — вяло пожал плечами его собеседник. — Я могу сделать с ним что угодно и сделать из него кого угодно. Вопрос как моего словоблудия, так и того, что я ему могу показать, чем заинтересовать и как повлиять на его разум прямым воздействием. Он открыт как чистая книга. Реально, Мин, с него можно сделать что угодно от тупого недальновидного малолетки до могущественного покровителя боевых искусств во всем мире с колоссальным числом последователем, при этом сохранив с ним лично отношения от простого приятельства до слепой любви.       – Изначально не шло речи о таком радикальном… изменении, — всё ещё сидя нахохлившись, вещал Генерал, не представляя как это вообще осуществимо. Звучало пока как магия. Притом, темная.       – Мин, это очевидно. Я его изменю при любых раскладах. При постоянном общении мы волей-неволей начнем на него влиять. Он — ведомый, пусть у него и высокая планка, но по характеру мы оба сильнее. Мы старше. У нас мощнее аура и тяжелее душа. Он сам того не заметив начнет за нами тянуться. Это как с Лянем. Ты же не думаешь, что меч он взял только из одних уговоров?       Рыжий улыбнулся, и эта улыбка вызвала холодок по спине.       – Есть и физиологические аспекты, о которых ты не знаешь, зато знаю я. И, умея ими пользоваться, я могу из того же Се Ляня сделать кого угодно от милого наивного беззащитного мальчика до кровавого и беспощадного убийцы. Без воздействия на разум и прочего и без его насильственной ломки.       – Ваши слова звучат очень коварно и заставляют меня насторожиться, — голос его даже не потеплел.       – Умница. — улыбочка показалась неприятно-колкой. — На тебя я тоже влияю. Подаваемой информацией, словами, даже тем, что я припёр сюда этого пацана, я заставляю тебя думать, принимать решения и как-то подстраиваться под ситуацию. Естественно, ты меняешься. В привычках, в мелочах поведения, в мыслях, в реакции на привычные тебе вещи или на хорошо знакомых людей. — от последнего Пэй Мин мелко вздрогнул. — Это нормально и естественно: при любом внешнем воздействии происходит закономерная реакция и адаптация. Разница в том, Мин, что я тебя уважаю и не собираюсь тебе причинять вреда. Ты великолепен в своем совершенстве развитой взрослой личности. Тогда как Ичжэнь — это просто ходячая беда.       Генерал позволил себе гаденькую улыбочку.       – Хотя бы с последним мы оба согласны.       – Да тут как бы сложно не прийти к одинаковому выводу… — рыжий вздохнул. — И мы или делаем его своим союзником, или в будущем он станет нашей проблемой. Ну или мы сделаем его просто трупом.       Над последним Пэй Мин решил не задумываться. Не то было время поддаваться старым соблазнам, когда внезапный и проблемный Бог Войны образовался на потенциально его территории. Все-таки конкуренцию за землю Генерал обычно не любил сводить к смертоубийствам. Хотя бы к ссылкам или потере сил. Но даже тут Циина упрекнуть было не в чем — он не переступал Генералу дорогу. И если подумать трезво… что было иронично при его ситуации… малолетний талантливый пацан с улицы быстро обогнал в мастерстве своих сверстников и вознесся! Этакий герой юных борцов на пути самосовершенствования.       – Мин. Хочешь узнать, в чём самый чудовищный цинизм ситуации? — тихо произнес Сэнь Ху.       – В чем? — тон мужчины начал успокаиваться.       – Ичжэнь радостно вручит тебе всю свою паству и территорию за свою мечту. За возможность… сражаться. Тупо сражаться, Мин!       – Эм… что? — аж окончательно прояснилось у него в голове.       – Мин, ты ж не глухой, а сэйгас даже в разведенном состоянии мозги проясняет, а не затуманивает. — в голосе появилось ворчание. — В этом весь цинизм истории с тем идиотом-шисюном: он просто не справился с деятельной и упёртой натурой парня и не смог выдержать его славу и силу. Ну и ему не хватило мозгов, как сесть на него сверху.       Сэнь Ху устало прикрыл глаза, помассировал виски и после короткой паузы продолжил:       – Ичжэню его статус вообще не всрался. Я тебе больше скажу: ему тут не нравится. Ему не нравятся чиновники и правила, которыми его обложили. Он просто хочет заниматься боевыми искусствами и самосовершенствованием. Он хочет сражаться. Вся эта небожительская возня ему чужда. Потому я предложил ему мечту: стать покровителем таких же талантливых мальчишек и девушек, которые желают посвятить свою жизнь боевым искусствам, каким был он сам. Ну и стать покровителем школ единоборств. Это пока довольно узкая и сырая идея, но ему это зашло. Он за неё ухватился, а я обещал подумать, как это можно сделать, а потом — помочь ему это всё воплотить в реальность. Это теперь его идея-фикс. А это, на мгновение, полностью свободная ниша, которая охватывает любого бойца. Но, чтобы всё это не пошло впустую и вхолостую, я предложил ему стать частью триады богов. Он, как покровитель боевых искусств, без которых не стать воином. Ты, как покровитель и Бог воинов, в которых в будущем превратятся его подопечные. И я, как Бог знаний и хитрости, без которых невозможна ни одна война. А всё это под красивой идеей помощи людям, защиты сирот и тех, кого выкинули на обочину жизни. Под эту идею можно сформировать армию последователей. Ну или просто обученную армию. Но всё это возможно, только если Ичжэнь станет нам верен и нас будет слепо обожать.       Когда речь зашла про готовый план с триадой богов, внимание Генерала окончательно просветлело от мимолетной злости. Он не мог отрицать, что идея была здравой. Даже в чем-то красивой идеологически. Пэй Мин понимал, что на ней можно укрепить ту самую армию и будущую силу не только последователей, но и воинов. Но при воспоминаниях о Циине у него всё равно что-то дергано отрицало идею сотрудничать. Может быть, это только пока. Но в чём Сэнь Ху прав — образ Циина и его история идеальна для роли покровителя школ. Как ни старайся, но у него нет иных кандидатов. Подходящих не по мастерству, а по предыстории и по желанию этим заниматься.       – И почему об этой идее я узнаю последним… — уже просто ворчал Пэй Мин.       – Ты узнал о ней вторым. Сразу после самого Циина. — ровно ответил Сэнь Ху.       – Последним в озвученной триаде после него, — поправил больше из вредности Генерал. — Вы могли меня предупредить заранее, отправив его спать раньше.       – Не мог. Эта идея мне пришла в мою больную башку уже когда я привёл его в твой Дворец, тут же и обсудили. Раньше спать отправить не мог: он должен был оставаться в сознании, пока не подействует лечение и травы. А ещё я так познакомил его с тобой и уже сделал в глазах пацана как минимум не врагом, не противником и вероятным кандидатом на друзья.       – Да-да, я уже понял, что вы совершенны в словесных баталиях, — устало протянул Генерал.       – Ну, должен же я научиться забалтывать за такой-то срок жизней. — проворчал рыжий, даже немного обидевшись. — Мин. И вообще. Ты-то чем недоволен? Можно подумать, тебе кто-то ещё такие предложения делает…       Генерал откровенно сдался, вздохнул и удрученно отмахнулся.       – Мне не делают предложений.       – Ну, я сделал. Заметь, не обязан был. Но я решил, что это будет… наверное, тебе приятно участвовать в такой авантюре. А мальчишку я и правда могу взять на себя. Только ещё не решил, что я лично хочу получить по итогу за свои труды и старания и как далеко я готов позволить зайти ситуации.       – Признаюсь, — с трудом поднял ладони Пэй Мин. — Я погорячился и был неправ в суждениях на ваш счет.       – А именно?       – Что вы легкомысленно предлагали что-то, не зная сути проблемы, — пояснил Генерал, отводя взгляд.       – А, это… Я не был разве что уверен в величине проблемы. И пока ещё не придумал, как решить одну неочевидную на первый взгляд, но важную проблему Ичжэня, из-за которой, при одной неудачной его встрече, мы можем просрать практически всё.       – А именно? — специально передразнил он рыжего.       – А именно, его отсутствующая личная жизнь. — поморщившись, пояснил мужчина. — Ичжэнь наивен как котёнок во всём, что касается личных отношений, и если какая-то девушка или парень окажутся достаточно циничны или, что хуже, идеалистичны и как-то смогут получить его любовь, то это станет реальной проблемой. А если его кто-то трахнет, то с большой вероятностью получит и его обожание в обнимку с любовью, поскольку такие наивные непуганые пацаны имеют привычку путать расчетливый секс с опытным партнером с возвышенными чувствами к ним самим. Потому как пацан — девственник и о такой штуке как секс знает теоретически из скабрезных рассказов старших товарищей по его бывшему ордену. И то, если он вообще эти шуточки слышал.       Генерал хмыкнул, в целом понимающе, но не удержался от комментария:       – Это если его путь самосовершенствования не предполагает телесного воздержания. А то я знавал таких.       – Я тоже такого видел. Ты ещё ему меч всунуть умудрился. Но я так же знаю, как можно такого уложить в койку без конфликта с башкой и убеждениями. Так что не надо заливать мне сказки. Да и Ичжэнь попросту о таком не задумывался, чтобы что-то там выбирать. Другое дело, что могут за него подумать. Ведь он довольно красив. А тебе ли не знать, как много может быть проблем от одной неудачной… влюбленности. Или как можно вляпаться в проблемы, просто не с тем переспав.       Генерал косо посмотрел на рыжего, но молча согласился и скосил тему.       – Ну если ваша фантазия не знает границ, то вам лучше придумать, как его просветить.       – Мой цинизм не знает границ, Мин. — поморщился рыжий. — Каждый раз в этом убеждаюсь и даже сам изумляюсь… как легко и просто вновь отодвигается, казалось бы, крайняя граница.       – Надеюсь, это не то, о чем я подумал… — сухо проворчал мужчина, вспоминая всякое из разговоров с рыжим.       – Надейся… — фыркнул его собеседник. — У меня ничего не отвалится. Даже совесть.       Генерал прикрыл лицо рукой и тихо выдал:       – Избавьте меня от этого знания.       Тихий циничный смешок его не порадовал.       – Как скажешь. Другое дело, насколько тебе хватит терпения… не знать. И сколько ерунды ты успеешь себе придумать.       Теперь уже рассмеялся сам хозяин Дворца. Только не столь жизнерадостно и не убедительно.       – И вообще, Мин. У нас с тобой даже в этом нет конкуренции. — иронично протянул рыжий. — Ты по бабам, я по мужикам. И никаких проблем с делёжкой…       Мужчина подавился смешком, округлил глаза, осознал полностью сказанное, после чего по-настоящему весело расхохотался. И почему только такой разговор казался проще и легче, чем последние натянутые беседы с «Двумя Опухолями»…       – Как бы наша не конкурентность не обернулась… кхм… вдруг, как мужчина, я окажусь в вашем вкусе!       Вопрос слетел так внезапно и легко, что Пэй Мин тут же пожалел о сказанном. Видимо, выпивка все же имела последствия.       – Только если на то будет твое личное желание, Мин. Иначе, даже если мы каким-то чудом окажемся в одной койке, то разве что рядом, но никогда — вместе.       На этом даже искушенная фантазия Генерала дала сбой и Пэй Мин поспешил развеять мимолетные образы и отвлечься, дабы не заострять на них внимания. И не подавать рыжему повода продолжить этот скользкий похабный разговор неправильно поняв его… застывшее выражение лица.       – Не делай такое лицо. — рыжий поморщился. — Можно подумать, я тебе повод давал для подобных… мыслей.       – Повод? — изумился мужчина. — Ты только что сам озвучил версию, по которой мы «каким-то чудом» можем оказаться в одной постели. Я не могу вообразить какое это может быть «чудо»!       В ответ он лишь флегматично пожал плечами.       – В жизни всякое случается, Мин. Знал бы ты, сколько раз у меня бывали ситуации… — он отмахнулся. — Ладно, не важно, что там у меня было в прошлом. В любом случае, на этот счёт можешь не переживать, — в голосе проскочила ирония, смывшая несколько странное настроение: — на твой филей я точно покушаться не буду…       Вот только если в обычном, рабочем и хладнокровном состоянии Пэй Мин отреагировал бы с облегчением и благодарностью, то сейчас, после тяжелого дня и выпивки, собственные эмоции удивили его. Генерал давно привык к восхищенным взглядам вслед. А тут ещё некстати вспомнилась множественная мужская ревность, налипшая на его ауру. Отчего за всем этим веселеньким и сомнительным разговором последняя фраза прозвучала даже… обидно!       Но Пэй Мин мотнул головой, словно мог прогнать странный дурман.       – В контексте прошлых твоих слов звучит так, словно я хуже Циина. Не говоря уже про твоего Облачного принца.       На это Сэнь Ху удивленно приподнял бровь и лишь хмыкнул.       – Мин, ты определись, чего ты сам-то хочешь. Но в контексте сказанного… ты не хуже. Ты просто не подходишь из-за своих жестких предпочтений к женскому полу, а я не сторонник насилия в постели, даже морального. Его и так было слишком много на моей памяти…       Мужчина долго и внимательно посмотрел на собеседника, будто пытаясь только по одному его виду разгадать всю трясину его предыстории.       – И почему мне кажется с твоих слов, что постелью ты не только получал удовольствие, но и добивался расположения…       – Иногда это был способ выжить… или удержать разум от сумасшествия. Как мой, так и чужой… — флегматично отозвался собеседник. — Разное было, Мин… Частенько хоть решение и было моим добровольным, но выбора у меня не было…       Мысли странно виляли у Генерала, вызывая какой-то уже болезненный интерес. Хуже то, что он трезво понимал, что такие вопросы он может позволить себе только под «пьяную» беседу. Когда можно и рамки приличия слегка проигнорировать, и сомнительные темы поднять.       – А твой нынешний избранник… Это приятная блажь или… профилактика духовного спокойствия?       – Ты про Лань Ванцзы? — уточнил он.       – А есть ещё кто-то? — аж без задержки выпалил Генерал.       Рыжий тихонько хохотнул.       – Лань Ванцзы — это человек, ради которого я вообще пришёл в его мир и встрял на несколько лет в их войны. Так что… можно сказать, это была моя осознанная блажь. Тогда как Вэй Усянь — это уже его блажь, которую я принял. А мой Император — это мой приз, который я затребовал с его народа… другое дело, что потом я положил ему под ноги этот его народ по-настоящему, а не фиктивно. Но это долгая и кровавая история давно прошедшей жизни… И Тайши тоже был моей блажью. Только от злобы.       Мужчина удивленно вскинул бровь, с легким смятением укладывая полученную информацию в голове.       – И они все друг о друге в курсе?       – Да.       – И никто не в обиде?       – А чего им обижаться? — искренне удивился Сэнь Ху.       – Ревность..?       – Мин, ревность бывает в двух случаях: от неуверенности в себе или неуверенности в партнере и его отношении… Немного внимательности и совместная постель решают такие проблемы ещё на начальных этапах.       Пэй Мин тяжело вздохнул.       – Как тебе это удается…       – Богатый опыт… — ещё более флегматичный ответ. — За все мои сотни жизней у меня практически никогда не было только одного партнёра… Привык как-то…       – Наверное, я могу подучиться у тебя не только магии… — тихо проворчал мужчина.       – А ты собрался обзавестись постоянными партнёрами? Несколькими одновременно?       Вопрос даже сбил Генерала с мысли, как удар под ребра.       – Я не это имел в виду.       – Ну тогда в чём проблема? Просто выбирать внимательнее… Я вот стараюсь выбирать партнёров так, чтобы они были способны принять кого-то ещё. А то есть личности, которые и с одним-то партнером ужиться не могут, не то, что с несколькими… — рыжий поморщился. — Смотришь: красивый, вроде даже умный, а как дело до личного заходит, то приходит понимание, что… некоторых надо терять сразу, а красивая рожа и отличная фигура не компенсируют говно внутри. Как говорится, говно в сахарной глазури говном быть не перестает и в шоколадную конфету не превратится.       Мужчина мелко кивнул и эхом продолжил в тон:       – Смотришь: красивая, вроде даже умная, а дело доходит до личного, то либо целиком себе хотят, либо хотят непонятно каким.       – Вот потому я и предпочитаю мужиков или однополые виды… Хотя и мужики бывают не лучше… — рыжий тяжко вздохнул. — Знаешь, Мин, не всегда стоит вестись на красоту. Я находил настоящее сокровище под довольно некрасивой внешностью. А, порой, мой… партнёр был такой образиной, что проще было закрыть глаза…       Будто что-то представив, Генерала передернуло.       – Тогда зачем такой?       – Затем, что я хотел жить. — ровно, но со всё той же флегматичностью отозвался мужчина. — Когда выбор или самому под нож и мутаген сумрачного химеролога и превратиться в непонятную безмозглую тварь, или лечь под здоровенную страшную боевую химеру… ради обеспечения её стабильного развития, то как-бы выбора особо не было… Но даже тогда я не ошибся с выбором, и эта химера, обожавшая меня до темноты в глазах, принесла мне власть над тем миром… а к его внешности я потом привык и даже начал находить своё удовольствие от его… брутального вида.       Пэй Мин растерянно опустил плечи, даже теряясь в том, как ответить. Сочувствовать? Не нужно. Поддерживать? Сомнительно. Подбодрить? Так вроде бы и этого не нужно.       – Кажется… разговорам о твоём прошлом я бы посвятил не один вечер.       – В любое время… — Сэнь Ху вяло махнул рукой. — И нет, меня это не задевает, даже если, порой, вызывает грусть. Но это всё — то, что дало мне мои знания и опыт. Но эти же… события породили мой цинизм, мои причуды в голове и в психике, в чем-то нетерпимость к некоторым вещам, где-то бесстыжесть и полную нечувствительность к попыткам навязать мне чужую мораль или правила жизни… Я пережил слишком много культур и народов. Слишком разные у них бывали ценности. Потому мое поведение сейчас может ставить в тупик. Как и наплевательское отношение ко мнению тех, кого я лет через пять даже не вспомню.       Выслушивая это, Генерал потёр лицо ладонями, с трудом укладывая в голове оброненные слова, которым до этого момента почти не давалось объяснения. Сэнь Ху говорил странные вещи, очевидным для себя привычным тоном. Но вот от прямого ответа что он, что его Ученица всегда утекали.       – Скажи, Сэнь Ху… или как мне будет правильно тебя звать?       – Можешь звать Сэнь Ху, потому как моё имя для тебя будет… сложным по фонетике.       Пэй Мин жестом попросил продемонстрировать.       – Хийерри.       Генерал открыл рот, чтоб попытаться повторить, но… тут же понял, что половина слогов мигом смазалась на слуху.       – Кажется… Сэнь Ху и правда проще. Но оно не похоже на названное имя.       Тот улыбнулся.       – Это приближенное к моему прозвищу, давно ставшему именем: Сэнхас.       – Вот оно как… — понятливо кивнул Генерал. — Рискну угадать: оно тоже является лишь красивым набором слогов?       – Нет. Это слово имеет конкретное значение… и его мне когда-то злобно шипели вслед… пока я не решил для них стать тем, кем они меня обозвали.       – Что же оно означает? — Генерал воодушевился и был полон любопытства.       – Демон. Кровавый монстр. Чудовище… Сборное понятие.       Вся радостная бодрость тут же улетучилась из головы.       – Меня так обозвали в семнадцать лет… нет, в шестнадцать. Священник одной из местечковых новых религий… которая потом стала мировой.       Мужчина покачал головой, отчего волосы челки выбились из-за уха.       – Но за что?!       Рыжий поморщился.       – За длинный язык и нежелание принимать их веру. Я тогда был борзым малолеткой, память не побудилась… наделал глупостей, а за это пострадал мой брат. Его свели с ума, а я, выжив и вспомнив, разрушил со временем и ту религию, и цивилизацию, которую она к тому времени поглотила. Я стал для них тем демоном, которого они из меня сделали…       Генерал задумчиво прогреб волосы, переваривая полученную информацию и взвешивая её на своих моральных весах. Осудить собеседника на первый взгляд было даже не в чём. Хотя кто-то бы не согласился. Но он защищал родных. Однако, уничтожил веру… вместе со всей цивилизацией.       – Они заслуживали этого? — вопрос был некорректен сам по себе, ведь победитель всегда скажет, что проигравшая сторона должна была быть уничтожена. Но Пэй Мину хотелось услышать то, что думал его собеседник про уничтоженный им же народ.       – Спорный вопрос. Заслужила ли та религия уничтожения? Бесспорно — да, несмотря на живого бога. Не вознесшегося человека, как ты сам, а настоящего бога. Но… это была религия рабов, разрушающая всё, что не укладывалась в узкие рамки. Религия страха… беспощадная к любому сомнению, к любой попытке сохранить свободу и не преклонить колени во имя их бога. — голос редко просел в глухость. — Она была создана искусственно властной мразью и прикрывала откровенный садизм, сомнительного качества сексуальные услуги, поставляемые для богатых и влиятельных личностей, допускала моральное насилие и многое другое под красивой картинкой и прикрытой большими деньгами и благостными минами жрецов.       Мужчина мелко дрогнул в лице, но голос стал лишь суше:       – Это была религия для черни, самого нищего пласта населения… сначала. А моя семья была нищей. Мать ударилась в религию, потащила за собой детей. На старших мне было плевать, а вот младшего я вырастил сам и был к нему привязан. — Сэнь Ху покачал головой. — Они заперли подростка с острой формой боязни замкнутых пространств в гроб и вмуровали в стену на сутки. За это время у него необратимо повредился рассудок. Меня же за несогласие пытались… привлечь к вере насильственным путем. Я вырвался и сбежал, убил всех, кто попался на глаза: тогда я с голодухи подрабатывал на нелегальных боях. Но потом… когда мне пришлось убить любимого сумасшедшего брата своими руками… по его просьбе, чтобы он не попал обратно к мучителям, я на время сам качнулся в помрачнение. Когда пришел в себя, я стал их врагом. Но тогда эта вера уже начала захватывать умы и беспощадно менять и корежить общество, мораль, дух. Несогласные травились и убивались. Стражи порядка не справлялись с волнениями. Прошла серия бунтов, и появилось одиозное правительство. Общемировое, Мин. — серые глаза смотрели сквозь него в пустоту далекого прошлого. — Некуда было бежать… Вся планета была под ними. Все колонии. Всё было захвачено. И тогда я с теми, кто не смирился с новым порядком, начал свою войну.       Он замолчал на несколько томительных мгновений, и Генерал едва ли дышал, не желая спугнуть страшные откровения. Но пауза была недолгая.       – Это была простая и беспощадная месть за наш разрушенный мир. Были ли мы правы? Почему нет? Они отняли у нас нашу жизнь, мы отняли у них их. Они разрушили наш мир, мы разрушили их. Заслужили ли это простые люди? Да. Тем, что они допустили всё это. Ведь именно на их плечах поднялась эта довольно кровавая и нетерпимая религия страха. — мужчина поднял взгляд на Генерала. — Сам решай, Мин, заслужили ли своей смерти или нет те шесть миллиардов, которых мы убили.       – Шесть миллиардов?.. — эхом повторил Генерал, а перед глазами у него стояли образы беспощадной затянувшейся резни.       – Чуть больше половины населения мира. — уточнил Сэнь Ху. — Не думай, большинство погибло мгновенно, когда остатки несогласных военных начали сжигать городами. Оружие было иным, Мин, и многомиллионный город выжигался в пять ударов сердца до кипящего стекла. Они хотя бы сдохли без мучений… В отличие от других.       На душе мужчины потянуло холодком. Рассказанная история объясняла… многое. И спокойствие собеседника сейчас. И слова про его юного Императора и восстановление его людей. И терпеливое, по-настоящему терпеливое отношение к местным Небожителям, которые всего лишь могли истерично закидывать его словами в Сети. Ведь всё это, вся местная мелочная возня была подобна… детским обзывашкам.       Однако, слушая эти слова Пэй Мину становилось… спокойно! При понимании, какие реальные проблемы новички могут доставить их быту, Генерал осознал после истории, что ничего подобного они им не сделают. Не тот уровень проблем местные чиновники представляют для того же Сэнь Ху или его ученицы. Только если Небожители или демоны вдруг заденут кого-то из их близких. Но даже тогда Небеса останутся целы и ответ будет соразмерен нанесенному удару.       А то, что с ним в принципе делятся такими историями, дает надежду, что его уже считают своим, как минимум, другом. И на его защиту могут встать в случае проблем. Всё это заставило Пэй Мина спокойнее взглянуть на своё будущее.       Дальнейший разговор потёк в непринужденной беседе, и Генерал ещё несколько раз вскользь затрагивал далекое прошлое своего собеседника. О чем-то просил уточнить подробнее, что-то сравнивал со словами девушки и собирал общую картину происходящего. Но каждый раз, когда ему казалось, что скоро он полностью соберет образ их жизни, появлялся новый факт, который покрывал его новых друзей туманом загадок. Однако сейчас Пэй Мина это начинало по-мелкому не устраивать, отчего и покачивало порой на волнах настроения. Он понял, что недоговаривают ему не специально. Не ради того, чтобы продлить общение. Хотя и для этого тоже.       Недоговаривали ему по очевидному недоверию.       Да, они уже могут назвать друг друга друзьями, готовы защищать и оправдывать. Но Пэй Мин понимал, как далеко они от настоящей близкой дружбы. Когда можно перестать вилять по словам и можно не опасаться друг друга оскорбить или унизить случайной фразой.       А ведь таких близких друзей у Генерала в принципе сейчас не было. Лишь мимолетная «нетрезвая» беседа чуть приоткрыла ему достоинства такой дружбы.       Но потом Сэнь Ху начал собираться, и непринужденный настрой пришлось позабыть. Собеседник сослался на своего партнера, которому нужна была моральная поддержка после тяжелого общения с главой фиолетового Клана. В подробности он пока не вдавался, а Пэй Мин не стал настаивать и задерживать. Хотя в душе поймал себя на блеснувшей грусти, что у рыжего собеседника хотя бы есть те, кто его ждут.       Вскоре Сэнь Ху покинул Дворец, оставив Генералу бутылку. Вот только на сегодня он решил больше к ней не притрагиваться. Слабости было достаточно, странный напиток и без того развязал тугой узел в его мыслях, среди которых, после ухода друга, ярче всего зудело ожидание скорейшей встречи с той, кто вроде бы начинала его понимать.                     Таллис — Альвин              Под светом высокого солнца в объятиях облака на вершине западной горы я нашла своего демона, как черный штрих кисти, замерший среди белесого полотна. Лазурные проблески на камнях украшений слабо мерцали пол лучами, развеваясь на полотнах одежды. Волосы тяжелой копной лежали по спине, едва ли поддаваясь непослушным порывам ветра. Демон замер, сложил руки за спиной, дышал свободой и тишиной на границе новой земли.       Я подошла к нему, встала рядом. Глаза его были прикрыты, и только легкая улыбка выдавала его умиротворенное состояние и радость, оттого что его творение развивалось успешно и хорошо.       Не хотелось мешать и прерывать этот сладкий свободный миг. Рядом с Альвином замирал даже ветер, милостиво обтекая его шелковыми струями и нашептывая голоса из далеких земель. Этот ветер был подобен океану, сотканному из множества оттенков и тончайших нот. Из шелеста листьев и утробного грохота подземных камней. Из девичьего смеха и новорожденного детского плача. Из звонка клинков в кузницах и молота, подковывающего лошадей. Я слышала эти звуки, приносимые на волне эха нового мира и… улыбнулась, будто этот мир становился живым.       – Осталось немного, — заговорил Альвин, и голос его вплелся в единую канву мягкого ветра. — Последняя искра.       Искра… На живую плоть мира, которая пока еще дремлет и зреет, поддерживаемая на тяжах остаточного контроля. Я чувствую это. Именно сейчас, находясь на тонком пласту реальности, близ молодых скал и равнин, с пока еще нежными душами, я чувствую, как их все еще можно потерять. Стоит лишь отпустить невидимые нити, как хрупкая реальность развалится, словно проект наивного архитектора, рискнувшего построить хрустальный летающий город без всяких опор.       Слова демона не были голым фактом, но прозвучали как приглашение. Он мог бы закончить работу и сам, без моего участия или без работы Хийерри. Он мог изучить первоисточник и вложить в него свое мастерство, оживляя реальность, которая станет отражением его сути и впитает в себя его почерк.       Но в этом и есть главная черта работы Творца. У каждого из них есть свой собственный «почерк». Неповторимый, как оттенок души. Уникальный, как сиюминутное настроение, но всегда соответствующее их духу. Возьмись за реальность не Альвин, а кто-то другой из знакомых наших Творцов, и Три Мира под одним солнцем расцвели бы совсем иными тонами. Основа, вероятно, осталась бы прежней, но в умах жителей и в первозданной духовности прочих существ поселились бы совсем другие сгущённые тени. Как знать, какой мрак наполнил бы ночи, сойди они из-под руки того же Нутарэ. Как знать, насколько глубоко пропитала бы мир бездонная тьма его загадочной чудесной души.       Реальность, выходящая из-под руки Альвина, обычно дышала дикой природой. Подобно джунглям, она существовала в вечной борьбе с сильной внешней средой. В ее туманах всегда таились незримые тайны, взгляды существ преследовали, не оставляя никого наедине. И всегда, какой бы мир не впитывал его касание, будь то планета или закрытый домен, он расцветал всеми оттенками бездонного и просторного неба, который манил взгляд и в который, казалось, можно упасть, если слишком долго и пристально вглядываться в ночную пучину над головой.       Но именно сейчас Альвин не работал один, а давал нам право вложиться. Три Мира. Три создателя. От каждого реальность готова взять лучшее. Я поняла это сейчас, стоя на краю скалы рядом с демоном и задумавшись, что именно я могу в этот мир привнести? Помимо первоисточника и канона, который подобно каркасу еще удерживает эту реальность на ветвях вероятностного потока. Помимо остроты умов, хитрости и людской находчивости, впитавшейся в миры вместе с работой Хийерри. Помимо гибкости сознаний, жажды выживать и истово оберегать свои земли, подобно самому Альвину. Что я могу дать этому, пока еще молодому чуду, на которое возлагает большие надежды сам Звэн?       Я подняла ладони перед собой, словно могла зачерпнуть белое облако с ветром. Туман стекал с пальцев, клубясь воздушными завихрениями, и смешивая мимолетные звуки непроявленных птиц, и мелких колокольчиков. Немного качнула пальцами, и звук утренней росы капнул в текущую реку, сорвал лепестки летних цветков, унося хрустальную пыльцу вслед за пролетающим временем.       Что я помню о мирах, рожденных кистью канона? Каков аромат историй, сотканных тушью письма?       Я прикрыла глаза, вспоминая оттенки своих впечатлений, чтобы отдать их миру и насытить тем, что мне удалось испытать.       Блеском сверкающих самоцветов распускались судьбы и множества жизней. Города и империи рождались каплях письма по бумаге. Проносились года, отцветали сезонные вишни, в праздниках народы приветствовали рождение и возвышение своих идеальных героев. Не знали эти народы не страха, ни ведали зла сверх того, что сопутствовал им в темных улицах на строках обмана.       Люди жили, сильные духом и волей, и крепли среди них ярчайшие из детей. Под знаками счастливых звезд их судьбы сплетались. Тянулись друг к другу через года. И на пике успеха, под звон торжественных гонгов победы, судьба их совершала виток, свергая героев на дно.       Истории, как одна, чем-то похожи. Как много в них было сказано лишних слов. Но глядя на них через призму канона, в них кажется больше общего, чем просто на первый взгляд.       И каждая жизнь этих героев пронизана болью. Каждая впитала в себя горький привкус тоски. Обиды, разочарования, горя, предательства, злобы… Словно юный росток, только-только пробившийся через грубую почву, сразу ощутил на себе морозный ветер зимы.       Истории… Хлестких плетей и стылого мертвого одиночества. Огненного жара лавы и воя людской резни. Детская боль в глазу со слезами отчаяния и тонущая до самого дна одинокая мстительная судьба. И теперь еще к ним всем добавить последнее. Страх и попытки исправиться против истовой жажды внимания.       Эти истории шептали, смешивались, переплетались в мире, цепляясь за реальность в безграничном желании выжить. Чтобы выйти из круга, за рамки книжных границ, где в будущем, возможно далеком, раскрыться и вспыхнуть. Распуститься с новой весной.       Одинокая капля коснулась прижатой ладони. Искоркой света жизни сверкнула слеза.       Я распахнула глаза, смотря на мир через призму неудержимых эмоций, и позволила этому свету зажечься сильней.       Эмоции. Как яркие краски вливались в молодой мир вместе с жизнью, насыщая его, питая, создавая сильный каскад. Я ощутила теплые ладони демона, легшие на мои плечи и тень его мыслей, его голоса, жестов привычно вкралась в мой разум, подхватывая начальный порыв.       Он был для меня словно крылья. Всплеском обволакивающей тьмы вознесший мой разум над миром и открывший его глубины сквозь белые облака. Мне не нужно было видеть реальность самой. Не нужно было сосредотачиваться на каждом живом существе. Я не вслушивалась в голоса, раскаты далекой грозы, шелест песка и журчание водопадов. На кромке острых раскидистых крыльев демона, сотканных словно бы из красок ночного неба, энергия мира насыщалась оттенками жизни, которые я даровала ему от себя. Свой «почерк», свой отпечаток эмоций души. Искру со слезы жизни, рожденную на смеси радости и печали. Вечного круга рождения и смерти. Зимы и нового лета. Жизнь, которая течет всегда, даже между ударами сердца. Жизнь, которая невозможна без чувств, эмоций и эмпатии.       Я не ощущала под собой камня скалы, не чувствовала холода от потоков ветра. Тогда как тепло энергии разливалось по телу, согревая меня словно лучи солнца. И я не слышала… ничего, кроме голоса мира, ставшего для меня в тот миг словно музыка. В дыхании облаков рождался радостный перезвон острых лучей. В танце травы под ветром играли счастливые ноты флейт. А судьбы людей управляли оркестром, выходящим на еще один виток героической жизни.       В своих мыслях я летела, подобно светлому блику, сливаясь с тенью демона, который позволял мне сиять. На эмоциях, питающих этот момент силой так, как не дала бы другая настройка. И в этом калейдоскопе новых рождающихся чувств в нашем мире, на фоне ростков тысяч жизней, пробившихся в этот миг сквозь сухую среду, я услышала… ощутила… внимание. Вкрадчивое, как проникающий свет. Неспешное и неотступное, как испепеляющий жар. Только сейчас это чужое внимание прибрало свой ослепительный блеск, задумчиво вглядывалось в творимое чудо, дыша нашей поддержкой и пониманием.       Нас не прервали. Не остановили. Но позволили всей работе случиться. Основы мира укреплялись, насыщаясь последними недостающими элементами, достаточными для независимого существования реальности. Конечно, какое-то время еще сам мир будет подтягивать энергию с силовой магистрали, на которую он завязан. Но это лишь как подземные воды для молодого дерева, который после нашей магии сможет вскоре дать первые плоды.       Бархатные крылья обволокли меня и укрыли, когда основной труд подошел к концу, и эмоции, подстегнутые вдохновением, сами собой потекли на спад. Я чувствовала себя… хорошо. Хоть и с легкой усталостью. Но она проходила быстро, словно уже сам мир благодарно отдавал мне фоновую силу, витающую в его воздухе, как ароматы цветов.       Я почувствовала, как мне помогли сесть. Открыла глаза, когда Альвин усадил меня на свои ноги. Его легкие черно-синие одеяния расплескались по траве, как капли чернил, а крылья, что чернее ночи, стекали с плеч подобно двум мягким полотнам плаща. Спиной я согревалась о его родное тепло, тогда как руки демона обнимали меня бережно за плечи.       Мы долго молчали. Насыщаясь голосами нового мира и видом из-за развеянных облаков. Взгляд не мог охватить все созданные земли, потому как далеко впереди они сливались на горизонте вновь с облаками. Возможно, Альвин видел своим острым зрением, что там сейчас впереди, но я не утруждала себя зоркостью. Вместо этого, откинув голову назад ему на плечо, я прильнула виском к прохладной и гладкой щеке. На душе разливалось приятное чувство замечательно проделанной работы.       Что же до тяжелого внимания, оно становилось с каждой минутой все призрачней. Словно огромная волна проходила, наконец, мимо, соскальзывая своим весом на новые земли. А ведь там огромный простор для работы. Города, даже целые государства, не охваченные влиянием Небожителей. Там не знают про Небесную столицу. Им еще не снились сны про всемогущих вознесшихся жителей. Лишь малая призрачная вера упоминала что-то про заоблачный мир самых выдающихся чинов, но… эту веру еще нужно было подхватить. Немного оформить, подстегнуть, к примеру, лучших художников и писцов.       Но как знать, что уже этим людям однажды приснится?       И не получится ли так, что наши вложенные втроем усилия как-то отразятся на веровании в создателей мира?       Это будет… занятно. С учетом того, что в веровании этого народа уже существует титул Владыки Небес, который отвечает за порядок в заоблачных чертогах и является звеном, руководящим всеми остальными жителями Небес.       Так что молитвы, которые люди будут возносить пока еще абстрактному образу правителя Небес, автоматически уже потекут к Верховному Богу Войны во Дворец Шэньу.       А вот как распределятся их палочки благовоний, когда они начнут обращаться к другим образам — это надо подумать заранее. Лучше всего сразу распределить роли и начать засылать умные мысли людям в головы. А потом и последователей отправлять, чтобы разносили правильные легенды и верования. В общем пора заняться нормальным миссионерством.       В общем, пора заняться расширением своей зоны влияния, если уж мы расширили земли. Полагаю, Альвин может полноценно взяться за покровительство мира демонов. Нормальных живых демонов, а не тех, которые умирая, потом берегут свой прах. Мы же с Хийерри… Пока не знаю. Надо подумать.       Размышления о верованиях еще занимали меня какое-то время, пока я не сдалась, запутавшись в уже занятых ролях Покровителей. Моя привычная сфера деятельности обычно охватывала не просто абстрактную стихию Жизни, но и буйство природы, в частности. Не зря Хийерри всегда отправлял меня заниматься растительностью, выражая напутствие словами: «ты у нас по ботве». Да, я частенько ворчу на это, но никогда не отрицаю то, что к растительности я питаю нежные чувства и ее наличие меня успокаивает.       Однако, пытаясь представить себя не только в роли Богини Войны, но и в роли какой-нибудь Богини Плодородия, цветения, урожая и всего такого я вспомнила, что в Небесных Чертогах уже есть особа, заведующая ботвой. Это Повелительница Дождя. Но тут у меня случился когнитивный диссонанс, потому что связь между дождем и урожаем в моем понимании, настолько же условная, как между урожаем и пресноводной рекой, от которой нормальные люди копают каналы.       Почему вообще повелось так, что крестьяне, коих в этих мирах огромное число, считают своим покровителем Небожителя, заведующего дождем?! Ведь ни один дождь не спасет, если будет плохая земля! Дождь не поможет, если семена посажены слабые. Дождь не панацея от малого урожая, и чрезмерная влага тоже может убить посадки, как засуха! Почему вообще фишкой именно Повелительницы Дождя стал какой-то урожай, если Дождь — это событие стихийное, а поля требуют ежедневного полива?!       Во мне взбунтовалось чувство несправедливости из-за надуманной связи. И осознав это, я почувствовала себя так, словно у меня лично отжали значительную часть паствы!       Как минимум на новой земле это нужно исправить. Потому что ни один урожай не взойдет, если к нему не приложить должного человеческого труда. И дожди тут не при чем. Хочешь регулярные дожди — селись во влажных регионах. Не придется ныть в небо, прося пару капель. А если нужна стабильность — лопату в руки и копай глубже. Или дальше. Не бывает нерешаемых проблем. А пара туч не спасут ситуацию, потому что любой дождь, как погодное явление — это результат комплекса мер.       Может подарить людям знания и создать новую профессию синоптика? Или еще лучше — агронома?       Как-то так с появлением науки обычно угасают божества.       Надо будет обдумать эту идею основательно. Разделиться с Альвином и Хийерри и взять на себя роли покровителей разных родов деятельности, а не просто стихий. Потому что подарить людям знания и научить ими пользоваться — это больше подойдет под наш формат работы и участия в жизни мира. А в критических моментах уже могут обращаться к нам, как к божествам.       За чередой занимательных размышлений я не заметила, как умудрилась слегка придремать на коленях супруга. Открыв глаза, я увидела последние лучики закатного солнца, тонущего в розовых и золотых оттенках безграничного неба. А ведь это уже мир, а не планета. Силовой сгусток, названный солнцем, заваливается за горизонт, и всплывает на востоке. Но вот звезды… пока еще их положение у жителей не вызывает вопросов. Однако, вскоре в звездном полотне придется что-то менять. Потому что нет тех звезд, планет и галактик в реальности, а есть силовые точки на не засвеченном небосводе.       Это еще один нюанс, который убьет слепую веру в астрологию и в само понятие «удачного» или «рокового» рождения. Потому что вот уж от чего не зависит судьба личности, так это от положения соседних планет. Не тот это уровень космических сил, который мог бы как-то повлиять на личность. Они бы еще по пульсации звезд загадывали, повезет человеку в будущем или нет…       Глядя на вечерний новый мир, я чувствовала, что работа уже завершена. Теперь уже однозначно мы сделали всю подготовительную работу и канон третьей реальности вот-вот сойдет с тормозов. Пусть и не было нигде альтернативной земли, где главный герой, как последний тролль плевался на дешевый романчик, а в результате подавился маньтоу. Его душа уже прибыла в этот мир, покинув миниатюрный локус своей бывшей комнаты с монитором. Где-то уже сейчас глава заклинательского Клана без сознания возлежит в своей комнате якобы после тяжелой лихорадки. И на днях этот герой-попаданец откроет глаза…       Вот только никакой «Системы» при нем уже не будет. И никто не навесит штрафных очков.       По-хорошему, к нему бы зайти потом и поболтать о жизни. Прикольный он парень, да и ситуация у него… не завидная.       Звучит уже в целом как план!       Вот только, чем окончится сегодня мой день? И где мне его провести.       Я подняла взгляд вверх на демона, и понадеялась, что мне не придется задавать вслух этот вопрос.       Альвин меня… пощадил. Улыбнулся, ласково огладил по щеке коготками. Он знал, какой вопрос притаился у меня в голове.       – Если ты ждешь моего официального разрешения…, — тихо отозвался демон, с очень спокойными, но оттого более интимными интонациями. — …то… приведи его. Для нас.       После чего искорки коварства сверкнули в его темном взгляде, а в моих чувствах окончательно укрепилась уверенность в том, что я задумала совершить.                     Таллис              Во Дворец Мингуан я возвращалась со странным чувством привычки, которое успело во мне поселиться за несколько дней. С короткими отлучками и возвращениями сюда несколько раз на день я начала бессовестно привыкать к одному маршруту. И сейчас, после активной работы, пока мой разум находился в легком тумане, я прошла ворота так легко и спокойно, словно вернулась домой.       Видимо, добавляло к спокойствию и то, что мое присутствие здесь многих устраивало и не я чувствовала негатива в свой адрес. Хорошо бы так. Интересно, правда, послушать как-нибудь, что о нас с Сэнхасом говорят…       К слову, о друге, я собиралась уже связаться с ним и сориентироваться по месту, чтоб попросить меня к нему проводить, но тут один из вышедших ко мне навстречу помощников сообщил, что Генерал ожидает меня. И просил сопроводить на личную территорию Дворца.       Не отказав, я направилась следом за помощником по уже знакомому коридору, ведущему вглубь резиденции. Это было немного странно, с учетом того, что Сэнха собирался общаться с Пэй Мином про Безночный город и такие приближенные к делу беседы мы раньше вели в центральной общей гостиной. Но мало ли, как успело вильнуть настроение Генерала и может одна из пристроек в его персональном саду как раз хороша для совместных бесед.       Но Сэнхаса в компании Пэй Мина не оказалось. Вместо этого я застала Генерала сидящим рядом с прудом и медитативно наблюдающим за своими кои. При нашем появлении он только вскинул взгляд. Помощник остановился на границе сада, и вежливо чуть поклонился мне предлагая пройти дальше самой. Я шагнула внутрь огороженного участка под открытым небом и услышала, как нас с Небожителем оставили наедине.       Генерал неспешно встал с длинной шелковой подушки, положенной поверх пушистого участка зеленой травы рядом с прудом и улыбнулся. Сейчас на нем не было ни тяжелой брони, ни богатого, расшитого серебром пояса. Волосы остались убраны в хвост, однако одежды сменились на удобные, легкие и даже домашние, без тяжелых звенящих украшений, но с тонкой вышивкой. Поверх темной рубашки его плечи и руки покрывал халат из тяжелой ткани. Но больше всего меня изумили не его новые вещи, а то, что Генерал сидел в саду босиком. И чувство мягкой травы под ногами явно доставляло ему удовольствие.       Я шла по дорожке, устланной гладким деревом, и оценивала его облик словно бы опять новым взглядом. Что-то неявно изменилось в нем или его отношении за прошедшие сутки. Не знаю, что стало причиной, но его видимое спокойствие у него на душе меня приятно порадовало.       Дойдя до края дорожки, которая дальше сворачивала и уходила к жилым комнатам, я остановилась, посмотрела на траву, плоские аккуратные камни, выложенные вокруг пруда. А потом, недолго поколебавшись, я помогла себе магией, легко выскользнула из своей обуви и тоже шагнула в траву босиком.       Пэй Мин проводил мой жест задумчивым взглядом. Я почти чувствовала, как его взор скользнул по моим стопам, а потом поднялся выше, обводя контуры моей фигуры под легкими тканями подаренного им платья.       – Рад видеть вас, Лиз. — мягко сказал он с теплой улыбкой. — Я заждался.       Услышав такое, к своему изумлению, я налилась краской. Не столько от слов, сколько от интонации и искренности. Меня правда ждали.       – А я успела соскучиться по нашим встречам, — в тон ответила я.       Мужчина едва вскинул бровь.       – За сутки? — в голосе мелькнуло немного игривых нот.       – После сложной работы иногда складывается чувство, что полдня обернулись целыми днями, — отозвалась я, посчитав именно такое начало правильным.       Это было словно игра на двух разных инструментах, которые пытались сложить своими голосами красивую музыку. Почему-то я чувствовала, что все шутливые вольности и привычный слог стоит опустить на потом. Отложить, оставив первые минуты встречи для флирта. Словно испытывая друг друга. И играя в то короткое настроение, которое, перешагнув грань близости, будет уже не вернуть.       – Значит, за время своей работы вы вспоминали о наших встречах? — склонив голову на бок, мелко подловил меня Генерал.       – А вы, вернувшись на Небеса, ждали, когда я вас навещу? — я не осталась в долгу.       Мужчина широко улыбнулся, и предательские искорки радости так и сияли в его взгляде. Мы стояли сейчас довольно близко. Ближе, чем полагалось бы знакомым при встрече на улице, но никого из нас это не смущало. Правда, никто и не протягивал первым руки. Рано.       – Вы голодны? — минутка острого флирта кончилась, сменившись теплой заботой.       – Нет, я заходила в свой город, и меня оттуда не выпустили голодной, — тихо хохотнула я.       Это было так. Стоило лишь заикнуться, что после магии я особо сильно хочу есть, как в свежем выросшем уличном ресторанчике меня готовы были закормить как крепкого мужика.       Пэй Мин улыбнулся, как-то особо, будто с легкой печалью.       – В таком случае составите мне компанию в любовании садом? Или вам больше нравится беседа под крышей?       – Под крышу мы ещё успеем вернуться, — ответила я, после чего мужчина согласно кивнул и как-то особо устало вновь опустился на край подушки в траве.       Я устроилась рядом на мягкое и бережно разложила платье. Подушка у нас была не большой, но всё же на ней можно было разместиться, не касаясь друг друга. Мужчина предоставил мне выбор, но я решилась ему подыграть, коленями под платьем едва касаясь его.       Однако, едва ли этот жест получил яркое продолжение. Мужчина слегка изумился, вздохнул, чуть прикрыл глаза, будто наслаждаясь тишиной, умиротворением и журчащей водой, в которой изредка плескались цветные кои.       Я и сама засмотрелась на этих красочных переливающихся рыб. Будто все, чего мне не хватало этим вечером — это немного спокойствия, внутренней гармонии и присутствия надежного человека рядом.       «Внутренний покой», — подкинул мой разум въевшуюся фразу из одной бесхитростной истории пушистых героев.       Я сморгнула воспоминания, безобразно понимая, что залипаю. Странно, хоть и мило, но Генерал тоже откровенно залипал на пруд.       – Вы выглядите уставшим, Мин, — заметила я тихо, все-таки решив прояснить малость аномальное поведение. — День был тяжелым?       От моего голоса Пэй Мин словно немного очнулся и отвел глаза от воды.       – Не столько день, сколько возвращение и встреча с вашим Учителем, — признался мужчина и тяжело вздохнул. — Он привел ко мне нездорового Генерала Циина, поил его лечебными травами, а потом уговаривал меня взять его под опеку. При этом прекрасно осознавая, что я эту идею не готов был одобрить. Это, не считая непростого общения в Безночном городе среди заклинателей, превосходящих меня по магическим знаниям. И странной выпивки, которой меня угостил ваш Учитель, чтобы я мог… расслабиться.       Слушая его велеречиво-текущие неспешные признания, я изумлялась всё больше, а под конец фразы и вовсе округлила глаза. Выпивка, которую дал ему Сэнха? Даже приведение чем-то больного Циина без спроса в чужой Дворец меркло в моей системе приоритетов перед бормотухой, которую мог выдать ему напарник. Вариантов у меня было не много. И, что-то в аномально честном тоне Генерала мне подсказывало, что угостил он его явно не энергетиком.       – Он сказал, чем вас угостил? — аккуратно спросила я.       Мужчина задумчиво поднял взгляд.       – Да. У напитка было название, но с вашим языком я вряд ли его правильно повторю.       – Сэйгас? — уточнила я, потому что тут можно было только гадать. Ни тонкого аромата, ни явных последствий обычно эта кристально-чистая настойка согарэвских трав не оставляла.       – Верно, — вздернул брови Пэй Мин и с легкой улыбкой вновь поймал мой взгляд. — Смотрю, он вам тоже знаком.       – Ещё бы! — вырвалось у меня, признаюсь, слегка обиженно. Сэйгас — не алкоголь, разум он не затуманивает. Но вот организм «жертвы» после него становится квелым и сонным. — Друг Сэнхаса однажды чуть не отравил меня насмерть. Не знал ещё, какая для людей идеальная дозировка. Зато на мне и опробовал… Удивительно, что вы ещё довольно бодры и смогли встать.       Несмотря на то, что мой голос все же смягчился, Пэй Мин оторопело смотрел на меня, то ли представляя такую идиотскую смерть, то ли недоумевая как какой-то тип мог ставить на мне эксперименты. Мне как-то даже неловко стало от осознания того, как это прозвучало.       – Не берите в голову, — слегка отмахнулась я. — Это было давно в одной из прошлых жизней. У друга того вырезали весь Клан, а я только-только вспомнил своего Учителя, но оказалось, что он ещё не родился… — я невольно отвела взгляд. — У нас тогда были весомые поводы выпить за долгожданную встречу, за воспоминания и поминки…       Я мелко вздрогнула, когда моих пальцев коснулись чужие. Мужчина взял меня за руку и мягко помассировал пальцы.       – Но вас чуть не отравили, — напомнил он, словно я должна была запомнить этот эпизод в негативных тонах.       Я пожала плечами и легко улыбнулась.       – Но ведь не отравили. К тому же, у друга на тот момент был самый лучший алхимик из всех, кого я по сей день знаю. Думаю, если что, он бы спас меня, — правда, чуть погодя, я добавила: — Если бы успел.       – Звучит легкомысленно, — покачал головой Пэй Мин, словами выражая неодобрение, но шутливая улыбка его сдавала.       – Все мы порой не защищены от легкомысленных поступков, — заметила я. — Порой вся жизнь сложена из них и их выводов, которые мы можем с них вынести.       Генерал опустил взгляд, продолжая держать меня за ладонь. Было в этом жесте что-то… обыденное, словно домашнее. С оттенком молодости и простой мелкой радости от слегка соприкоснувшихся границ. А ведь мы оба не испытывали неловкости. Мы давно не были юны и наивны, чтобы краснеть как дети. Но почему-то такой мелкий жест призывал к большей открытости. Или вернее подталкивал к откровениям.       – Расскажите мне что-нибудь ещё о себе, — тихо попросил мужчина. — И простите мне этот легкомысленный вопрос, если вам в тягость.       Я вновь подняла взгляд, встретившись с его фиолетовыми глазами, лишенными всякого раскаяния.       – Мне не в тягость. Смотря что вам сейчас интересно.       Пэй Мин даже не раздумывал. Вопрос явно был заготовлен давно.       – Как вы познакомились со своим Учителем? И учителем чего он для вас стал?       Ах какой коварный вопрос. Как будет непросто правдиво и при этом виляя всё рассказать. Не думаю, что Сэнхас как-то обмолвился про наши отношения, скорее переадесовал Генерала на меня, позволив мне самой решать, как много ему стоит знать. И когда.       Хороший вопрос, Генерал. Очень точный. Не знаю, решились бы вы его задать в иной ситуации. Поскольку мне было бы проще поведать эту историю позже.       Но обстановка и атмосфера очень уж располагает к откровенности.       – Вы умеете подбирать замечательные вопросы, — собравшись с мыслями, сказала я. — Но как много вы действительно готовы узнать?       Казалось бы, победоносное выражение лица Пэй Мина на миг утратило решимость, а потом коварные свойства сэйгаса взяли верх, выводя на перед логику и сдерживая поспешное нездоровое любопытство.       – Столько, сколько вы готовы поведать.       Вот значит, как…       Я неспешно обхватила его руку своими, мягко повернула, и, занимая себя вольной неторопливой игрой с его пальцами, заговорила:       – Мы встретились при очень необычных обстоятельствах. Он был одиночкой, изредка наёмничал на совершенно разных заказах, работал магом, убийцей, ритуалистом… рейдером. Проходил там, где гибли другие. Делал порой то, за что разные народы готовы были платить бесценными сокровищами своих государств. Но главное, что вело его по той жизни — это была охота на чужие Кланы, вторгшиеся в разные миры и грозившие подмять и поработить нас всех. Было немного тех, кто боролся с этими чужаками. Сэнхас был одним из таких. Воевать с ними было почти невозможно. Даже ослабшие, осевшие на чужих мирах они были очень сильны. Всё, что могли делать одиночки — это мешать им окрепнуть и создавать магические источники, которые резко бы подняли их могущество и число.       Я говорила понятными словами, не углубляясь пока в суть сложных систем Мультиверсума. Все это будет когда-нибудь потом, когда Генерал сможет осознать настоящую широту таких понятий как «разные миры».       – Я же был тогда юношей, — продолжила я. — Последний из своего рода, выживший после нападения тех самых чужаков на свой мир. Чужаки, сиды, как их назвали, воспитывали меня до совершеннолетия, развивая во мне магию и духовную силу. Но только в своих корыстных целях.       Тихо хмыкнув и глядя мужчине на ладонь и крепкие пальцы, я процитировала свои же слова:       – Я долен был создать источник магии… и положить начало новой жизни. Меня вырастили с верой в собственную значимость и незаменимость. Я был полон гордости. Но никто не сказал мне, что ради чужой жизни я должен отдать свою.       Показалось, мужчина замер. Немного напряглись его руки.       – Когда меня положили на алтарь и кинжалом нанесли на тело первые символы, у меня уже не осталось слепых сомнений. Не буду таить — это было безумно страшно. Понимать, что иного выхода нет, и меня не просто заколот, а будут долго пытать заживо, пока идет ритуал. Но ровно в тот миг в пещере, где всё проходило, появился Сэнхас и прервал все действо. Он спас меня, но не из сострадания, а чтобы помешать чужакам-сидам создать источник магии. Он уже выручал до меня других юношей и девушек. Точно так же снимал с алтарей в других мирах. Только мне по какой-то прихоти он предложил обучение. Прямо там на алтаре, пока враги ещё лежали в беспамятстве, а меня уже начала покидать жизненная энергия. Конечно, я согласился.       Его вторая рука накрыла обе мои ладони. Генерал не говорил ни слова, чтобы не прерывать мой настрой.       – Потом он сам нанес несколько символов и мне стало легче. Ритуал был закрыт, и я смог безопасно сойти с алтаря. Затем мы бежали оттуда. Многими порталами, вроде ваших печатей сжатия тысячи ли. Он знал, как надо скрываться. В конце концов он привез меня в свой дом на диком и пустынном мире, где кроме него жили лишь звери, — я пожала плечами. — С тех пор там поселился и я. У нас было забавное начало совместного быта. Сэнхас ни разу не планировал брать себе ученика. Такого, которого по магическому контракту ему придется обучить и нельзя будет от усталости передать кому-то другому.       Предавшись воспоминаниям, я тихо хмыкнула, вспоминая много ироничных и частенько тупых эпизодов.       – Представь, Мин, если бы ты в одиночку царствовал в своей резиденции, дотошно раскладывая всё вокруг как тебе удобно, ведя тот быт, который тебе удобен, а потом вдруг на твоей территории селится восемнадцатилетний юнец, за всю жизнь не поднимавший ничего тяжелее подушки.       Лицо Генерала чуть дрогнуло, но он тут же взял себя в руки. Я тихо рассмеялась.       – Вот и я теперь понимаю, что у него было безграничное терпение. Особенно с тем началом жизни, когда он от обиды и злости уничтожил свой родной мир.       Пэй Мин нахмурился и приостановил меня:       – Не та ли жизнь, где его прозвали «демоном»? — к моему удивлению, спросил он.       – Ах, он вам это рассказал? — с воодушевлением уточнила я.       – Да, — осторожно кивнул мужчина. — Про брата, религиозную организацию и войну.       – Как к месту, — выдала я. — Значит, вы можете легче представить каков был у него на то время характер.       – Боюсь, что не очень, — честно признался он. — Многое противоречиво. Прошу, продолжайте.       Я тонко улыбнулась, после чего пересела немного удобней и будто бы невзначай коснулась его плечом. Показалось, что Пэй Мин на мгновение замер в легком изумлении, словно в тумане от напитка не сразу прочитал этот жест. Случайность или предложение? Отшатнусь я неловко или останусь? Но видя, что отторжения во мне нет ни капли, мужчина завел руку за спину, взмахнул, расправляя широкий рукав халата, а потом приобнял меня, укрывая широким полотном ткани будто крылом.       – Выстраивать наш быт было непросто, — прикрыв глаза я предалась мелочному удовольствию от надежной руки. — Сложнее было только наверстывать тренировки. Бег, физические упражнения, болезни из-за неразвитого иммунитета, отравления, снова тренировки, и даже оружие попало мне в руки не скоро. Я был слишком слаб, но несоразмерно силён магически. Знаю, не мне вас пугать тренировками, но в те первые несколько лет я наверстал все боли в растянутых мышцах и синяках, которых не получил в детстве. Сейчас это забавно. Хотя… и тогда это было тоже весело. Сэнхас ведь не был монстром, каким можно представить его после войны. С первых дней знакомства он стал мне другом. Человеком, который объяснял каждый метод обучения и лично приводил меня в норму после тренировок.       – Вы тепло о нем отзываетесь, — сказал мужчина у меня над ухом с непознаваемой интонацией.       Я пожала плечами.       – Он заменил мне отца, которого я не помнил, потому что его убили, когда мне было меньше года. Он был мне единственным другом, с которым я мог поделиться всем, чем угодно. Он был мне врачом, тренером, помогал мне усмирить магию. Он учил меня владению разным оружием и был самым частым партнером в спарринге. Да что там… — мое лицо вновь озарила шутливая улыбка. — Он научил меня даже готовить. Хотя я всё равно считаю, что он готовит вкусней.       Пэй Мин тоже иронично хохотнул. Но я чувствовала, как его настроение начало качаться на сомнительной ноте. От этого пришлось осторожнее выбирать слова, хотя он ведь сам хотел это узнать.       – Та жизнь заложила хороший базис под всё остальное. Он преподал мне уроки по многим профессиям и научил ручному труду. Я понял красоту искусства и нашел занятия себе по духу. Иногда он отправлял меня в другие миры, чтобы я познал социальную жизнь и выучился на редкие профессии в среде опытных людей.       – Приведете пример? — спросил Генерал, воспользовавшись короткой паузой.       И, как назло, мне вспоминалась старая классика, сопровождающая почти половину моих походов.       – Снайпер, — назвала я на своем родном языке. — Дальнобойный стрелок.       Пэй Мин вопросительно склонил голову.       – Возможно, я плохо вас понял. Вы говорите о профессии лучника или…?       – Такого оружия по какой-то случайности нет в вашем мире, — сказала я, чуть склонив голову. — Хотя у вас есть ключевое вещество для его создания.       И подняв ладонь я изобразила маленькую иллюзию сверкающего фейерверка.       – Порох, — ответила я, видя замешательство Генерала. — Всего-лишь щепотка пороха, помещенная в металлическую трубку с крепким снарядом внутри уже становится страшным оружием. Примитивным, конечно, и с большой вероятностью неправильные пропорции сломают или даже оторвут стрелку руку. Чужие травмы и ошибки совершенствовали устройства, делая их сложнее, но безопаснее, но принцип действия оставался все тот же. У вас так любят фейерверки по праздникам, но из-за того, что все привыкли выстреливать ими в небо, на поле боя никто не вспоминает, что эти трубки можно просто опустить во врага. Вы не представляете, Мин, сколько войн было выиграно в других мирах, когда одна сторона обзаводилась взрывоопасным оружием. А сколько смертей случалось, когда некачественное обращение с пороховым оружием губило самих стрелков.       Я тяжко вздохнула, невольно припоминая несколько разных веток истории, когда цивилизации приходили к так званому «огнестрелу». И сколько раз технологии и вещества, созданные людьми во благо, потом оборачивались в сокрушительную силу во имя войны.       – И вы учились на такого… стрелка? — спросил Пэй Мин всё ещё пребывая в растерянности от узнанного и видимо, пытаясь представить силу праздничного салюта в действии. — Почему?       Вопрос был немного странным, хотя я понимала, что на словах тяжело просчитать эффективность взрывчатого шумного порошка против хорошего лучника.       – Потому что правильное, точное, хорошо подогнанное и удобное оружие такого типа позволяет делать прицельный выстрел на десяток ли. И это не фигура речи, Мин. Это точные данные, которыми оперируют стрелки, проводя мысленно множество расчетов и поправок на ветер, гравитацию, расстояние и оптические свойства прицела. Потому как, очевидно, что на таком расстоянии, простому глазу уже не увидеть самой цели. Нужен фокусирующий прибор, собранный с идеальной точностью из нескольких линз.       Мой голос, как всегда, стал смелее и тверже, когда речь коснулась одной из профессиональных тем и я сделала паузу, давая мужчине немного осмыслить. Он тоже заметил воодушевление в моем тоне улыбнулся, но уже как-то из вежливости. Словно понимая, что не может поспеть за темой и выглядит… необразованно.       – Я покажу вам такое оружие, — мягко сказала я, касаясь его плеча головой. — Оно вам понравится. Но оно вас ужаснёт.       – Своим видом? — эхом спросил мужчина.       – Своими возможностями, — поправила я. — Потому что, как говорил мой Учитель: большинство войн в мире может решить не размер и сила армии, а один хороший стрелок с ящиком боеприпасов.       Пэй Мин сухо рассмеялся, видимо, проведя аналогию между понятными лучниками, которые бы обладали качествами скрытых диверсантов. Но потом его настроение снова вильнуло, как-то потухло, рука на моей талии едва заметно задеревенела, а потом, не иначе как выпитый сэйгас подстегнул задать рисковый вопрос.       – Удивительно, как после безграничного и бесценного опыта, который он вам преподал вы ещё интересуетесь… кем-то другим.       Это был даже не вопрос, а словно рывок со скалы. Прыжок в неизвестность, после которого мне снова давали выбор, либо поддержать, либо от него отмахнуться. Присущая ему гордость всё равно не позволяла спросить прямо, или как-то испортить момент откровенным прямолинейным слогом. Но тут я поняла, что именно дальнейшие мои слова определят все наши будущие отношения. И главное решат, будут ли эти отношения мимолетными, как он привык, или… затянутся, пока не перейдут в нечто иное.       – Не знания и профессии бы и самыми важными, что я у него почерпнула. А отношение к другим.       Пэй Мин повел головой, а я продолжила.       – Он научил меня умению оценивать и ценить других людей. За их душевные качества. За личность в целом. Не за набор навыков или прилагаемое к ним богатство. К чему все меркантильные взгляды на людей, если в том нашем совместном доме остались богатства, позволяющие исключить товарно-выгодные отношения? Зачем нам желать чужие драгоценности, если мы храним в своих сокровищницах такие древние материалы, из которых мы сами в состоянии создать артефакты? А за некоторые наши навыки нам готовы были расплатиться даже обученной и покорной армией. Конечно, порой в новой жизни мы забывали о нажитом, но даже тогда мы считали, что нет больших драгоценностей в мирах, чем замечательные и уникальные личности.       Меня не перебивали, и я чувствовала жадное внимание, полностью поглощенное моими словами. Это, бесспорно, был важный момент. Один единственный, потому что потом мне не придется повторять это повторно — Пэй Мин не из тех, кому надо повторять что-то несколько раз. Ну… разве что устами кого-то другого.       – Признаюсь, я падка на красоту. Но она способна задержать мой взгляд как художника на эстетичной натуре. И ни одна красота не задержит меня, если под ней ужасная или подгнившая личность. Зато если под красотой раскрывается ещё сильная личность с редкими в народе качествами, вроде чувства собственного достоинства, честности, а также не лишенная чувства справедливости — это повод присмотреться внимательнее.       Я сделала небольшую паузу, но лишь затем, чтобы перейти от абстрактных слов к сути.       – Ты умён, Мин. Умнее, чем многие здесь вокруг. Ты задаешь точные вопросы, которые тебя характеризуют, но при этом не всегда готов слышать ответ. Словно не готов подпустить эти ответы близко к сердцу и выдерживаешь дистанцию, чтобы оградить себя от других. Хотя, по сути, ты ведь понимаешь, о чем я говорю. Понимаешь, что сокровища в мире — это не то, что можно создать, выковать или повесить на одежду. Ты окружил себя лучшими, кого смог воспитать… — я приостановилась, не договорив, и свернула иначе. — …И в этом мы похожи. Как похожи в том, что не любим тратить время на тех, кто это не оценит или оценит превратно.       А вот это было уже подло. Потому как я посчитала справедливым, что после выбора, который был предоставлен мне, он тоже заслужил свою порцию финальных размышлений. Да, можно сказать, что я задала этот тон и вопрос очень рано, однако… после пересказа своих личных качеств и очередной трезвой оценки того, что я из себя представляю… я не захочу уже долго играть и доказывать, что заслуживаю внимания.       Видимо, резануло мою память и то, что сам Сэнхас обычно не любит долго играть в неопределёнку с любимчиками. Как и не любит тратить на них свое время и чувства, пока они качаются из крайности в крайность, то восхищаясь им до безумства, то отстраняясь на дистанцию «друга».       Пэй Мин долго молчал после услышанного. А в глазах, остро замерших на мне, застыло тяжелое размышления. Бесспорно, он понял суть моих слов, но что занятно, не колебался в духе, а с заслуженным смирением выдерживал и принимал этот удар.       – За всю свою жизнь я не слышал подобных слов, — тихо заговорил он. — Обычно… люди ценят золото, драгоценности, смотрят на власть и красоту. И пока владеешь всем этим, они готовы для тебя на всё. Готовы идти бок о бок, помогать, прокладывать путь к успеху. Они даже готовы подложить под ноги ступени престола, ради того, чтобы царствовать в его золотой тени. Но стоит утратить хотя бы что-то из этих качеств, или отказать этим людям, как отношение резко меняется.       Голос мужчины был до того холоден, а без того прямая осанка словно задеревенела.       – Я настолько к этому привык, что перестал ждать иного, — сознался он почти что шепотом, после чего устало опустил плечи и не спеша отвернулся, отведя взгляд на пруд.       – Потому что мало кто способен за золотым блеском ореола увидеть личность, — легко слетела фраза с моих уст.       Генерал медленно моргнул, чуть повернул головой и вновь улыбнулся. Слабо, благодарно и даже устало. Как будто последний виток разговора слизнул с него остатки сил. Сэйгас всё-таки брал своё. И там, где разум с логикой цеплялся за остатки бодрствования, пропечатывая все детали разговора в памяти до последней интонации, там же тело откровенно требовало сна.       Всё же, наверное, надо будет передать Сэнхасу благодарность за случайно напоенного Генерала. Беседа оказалась на диво полезной и важной.       Коснувшись груди Пэй Мина ладонью, когда он покачнулся и откровенно сонно клюнул носом, я сказала:       – Вам пора отдохнуть.       На что он встрепенулся и, кажется, осознал, что выпал из реальности на мгновение.       – Да… Наверное… Но я бы не хотел сегодня с вами прощаться.       На это я лишь улыбнулась, а потом легко выскользнула из его руки и поднялась с подушки, понимая, что теперь ему точно придется встать.       Мужчина попытался повторить свой предыдущий подвиг, но силы подвели Бога Войны и даже сидя он покачнулся.       – О да, в этом коварство этого древнего напитка… — сказала я и протянула ему руку.       Пэй Мин колебался лишь пару мгновений, а потом всё же взялся за руку, и я подтянула его, помогая встать на ноги. А когда он покачнулся на первом же шаге, подхватила под пояс и шагнула к деревянной тропинке.       Мужчина хотел было что-то сказать, но передумал, лишь окинул с блёкнущем в тумане сонливости удивлением. Спорить и отказывать было уже поздно. Смущаться и врать о трезвом самочувствии тоже. Кого он тут обманывать собрался… Меня? Кто лучше него знает эффект этого алхимического продукта?       Поэтому мы прошли сад с ним молча, а он послушно принимал помощь. Только когда мы шагнули под крышу здания, я спросила:       – Куда дальше?       – В спальню, — как само собой разумеющееся, ответил мужчина и устало показал направление.       – Как скажешь, — не удержалась и промурлыкала я с той особенной интонацией, будто поощряя его смелое решение.       Пэй Мин попытался колко стрельнуть в меня вопросительным взглядом, но от сонливости его слишком водило.       Спальня нашлась сразу за уже знакомой мне комнатой. Я не назвала бы помещение слишком просторным, скорее уютным и имеющим не больше необходимого, чем нужно для сна. Широкая кровать, вопреки дворцовой логике, стояла боком у стены. Вокруг неё мягко колыхался на слабом ветерке полупрозрачный полог. Богатое оформление спальни не было вычурным или излишне похабным. Богатый шелк был приятных теплых оттенков, множество небольших подушек, с пёстрой вышивкой и без неё, лежали вдоль стены и бортов. Кровать была достаточно широкой, чтобы на ней можно было спать даже поперек, но характерное положение застеленного одеяла показывало, что хозяин привык спать спиною к стене. И лицом ко входу, находящемуся не по центру, а ближе к углу.       Широкое окно прикрывали тяжелые занавеси, которые по надобности могли почти не пропускать свет. Из спальни куда-то вели ещё пару дверей, эстетично и неброско скрытые в настенном орнаменте. По моему предположению, это могли быть гардеробные и выход в купальни, но… я не знаю, как виляла логика хозяина Дворца при создании удобной для себя спальни, и что он посчитал важным для выхода после сна.       По деревянному полу, устланному дорожкой ковриков, я довела мужчину до кровати, и он блаженно сел. Сил его едва хватало, чтобы держаться, хотя на лице от безумства ситуации и самоиронии у него застыла улыбка.       – Останься, — попросил он, вновь поймав меня за руку, а потом приложился к ней лбом и совсем тихо спокойно добавил: — Прошу.       Не знаю, чего ему стоили эти слова, но сейчас в них не было старой игривой манеры. Не было жаркой просьбы. Тяжести. Не было мучительного выдавливания слов. Только тихое спокойствие, пусть и приправленное усталостью.       Он сделал свой выбор.       Тогда я присела на край.       На последних еще трезвых ото сна чувствах он мягко улыбнулся, довольно глядя в глаза. А потом бессильно попытался лечь спать прямо в одежде.       – Нет-нет, погоди… — я поймала мужчину за плечи. — Так не годится. Снимай.       Его невнятное ворчание не разобрал даже переводчик.       – Хотя бы халат, — бегло осмотрела я его вид сверху до низу. — И заколку. Она ж острая со всех сторон.       И снова ворчание.       – Давай помогу, — я спустила с его плеч этот верхний бесформенный и объемный балахон, на что Генерал только вяло помог вытащить руки. Он уже почти спал сидя. Стоит его не теребить и оставить, как он отключится меньше, чем за минуту.       Видимо тоже чувствуя это, Пэй Мин перестал сопротивляться и молча принимал остатки заботы. Подцепив пальцами тугой узел на его талии, я распустила тяжелый пояс и сняла второй слой верхней накидки, оставив мужчину в штанах и нательной рубашке со скрытыми завязками. В любом случае так будет легче и здоровый сон действительно будет таковым без тяжелой ткани и металлических декоративных заклёпок на одеянии.       Последней я расстегнула заколку. Стянула шпильку, освободила тугой хвост, и густая грива черных волос тяжелой волной упала на плечи, резко и забавно меняя его обыденный облик.       Красив… ещё как красив. Но, как и многие личности, всегда носящие сложную прическу на людях, оказавшись без украшения и головного убора резко стал выглядеть… беззащитно. Словно вся броня ментальная и физическая держалась на одной только шпильке. Тогда как без неё лицо приобрело слегка диковатые и резкие черты.       Однако, не дав себе засмотреться, а мужчине — сидя уснуть, я подтолкнула его вглубь кровати. После чего потянулась, чтобы отложить в сторону украшение и тяжелый халат, тогда как мужчина с трудом забрался под одеяло.       Но было ещё кое-что, что я наметила пока помогала ему избавиться от одежды. Вернувшись на кровать, я склонилась над ним и провела ладонью по ауре, которую высматривала как раньше, снимая остатки проклятий.       Глаза его слипались, но он всё равно все видел.       – Последние и самые ранние проклятия, — тихо сказала я, как из растопленного масла вытягивая настоянную чужую ненависть с привкусом ржавчины и застарелой крови. Сейчас на идеально раскрытую и свободную ауру это было особо легко.       – …Кто? — только и спросил мужчина, почти не ощущая неприятного зуда по энергетике.       Я намотала на пальцы чернеющий сгусток, а колко раздавила в мелькнувших когтях. Брызнул ржавый дымок, тут же растворившись в густой и защитной ауре Небес. После чего я склонилась к Пэй Мину и легонько поцеловав его в губы, ответила:       – Завтра всё расскажу.       И затем я лишь немного поддала ему на энергетику исцеляющей силы, как мужчина закрыл глаза и сразу уснул. А я же… неспешно тоже избавилась от верхней одежды и, оставшись в легкой женской тунике с короткими брюками, вскоре втекла рядом с ним под одеяло, тяжко вздохнула… Провела пальцами по его волосам, заботливо убрала со лба длинную челку. Обдумала мысль, что сейчас он больше всего беззащитен.       Наверное, пару миру я просто лежала рядом, подпирая голову рукой и смотрела на его спокойные во сне разгладившиеся черты лица. На шею с острыми упавшими тенями, на широкие плечи. Он был и правда красив. Дома на Согарэв, определенно, оценят… Хотя и Лань Чжань был тоже особо красив. Чем-то даже похож по фигуре и крепкому торсу. И принц, чей образ рисуют с цветком и мечом, тоже был образцом красоты, но более юной.       Я опустила голову на соседнюю подушку и позволила себе прижаться к спящему Небожителю. Коварно, с учетом его раскрытой ауры, которая на утро невольно воспримет меня спокойно и даже доверчиво. Но разве не этого я хочу, чтоб такой возможностью пренебречь?       На Небесах, да и среди заклинателей много красивых мужчин, и невозможно их сравнивать. Даже неправильно.       Хорошо, что нам не придется из них выбирать. А как решить вопрос их совместного существования… придумаем. Не первый раз.