Поход по мирам: Три мира обмана

      Сэнхас              Объемный портал высадил нас на площадке у ворот в подножии вьющейся по склонам лестницы и рассыпался мелкими искрами. Налетел легкий прохладный ветерок, взъерошив волосы и играя легкими тканями одежды. Шелест листвы втек в разум подобно шуму прибоя, скрадывая за собой почти беззвучные шаги всполошившихся юношей, несущих вахту за защитным барьером. Эта практика как возникла с момента моего предупреждения, как и сохранилась по сей день, вот только сами барьеры изменились, став куда мощнее, многослойнее и коварнее. Нападение на Гусу Лань не прошло бесследно, и Облачные Глубины ныне сокрыты от чужих глаз ещё надежнее, чем ранее.       Я позволил себе ненадолго прикрыть глаза, наслаждаясь ощущением этого места. Удивительного в своей тишине, исполненного умиротворения и безграничного покоя, в недрах пологих, густо поросших лесами невысоких гор. Казалось, даже воздух здесь звенит от силы, сочный и вкусный, с неуловимым и непередаваемым ароматом далеких снегов, что искрятся под солнцем на вершинах самых высоких пиков, с привкусом кристально-чистых рек, стекающих по склонам звонкими водопадами, и с тягучей мощью древней настоянной магии.       Место силы. Место покоя и пути к самосовершенствованию. Место, которое я могу назвать домом, ведь меня здесь любят и ждут. Не только правящие братья, но и те, в чью судьбу я вмешался когда-то давно. Подростки, пережившие нападение из-за моего вмешательства, взрослые, оценившие по достоинству мой вклад в выживание их Клана, парни и девушки, которых я когда-то видел детьми. Все они меня помнят. Кто-то просто смирился с моим присутствием, кто-то со мной подружился ещё тогда, кто-то просто хорошо относится, а для кого-то я стал чуть ли не одним из наставников в те тяжелые времена. Все они — часть Облачных Глубин. Этого города на склонах лесистых холмов, на удивление сильно засевшего в моем сердце.       – Наверное, я буду глубоко предвзят, но это — самое красивое и исполненное умиротворением место в мире. — тихо произнес я.       Я и правда сильно предвзят, тогда как мои спутники смотрят чистым взором, не замутненным прошедшими событиями.       Генерал смотрел на окружение пока молча, но во взгляде читалась очень внимательная и оценивающая реакция. Без улыбки, но с каким-то промелькнувшим холодком на лице он заметил мощный щит, ограждающий территорию Облачных Глубин, после чего у него пропала малейшая ирония и блаженное умиротворение.       Лис тоже с любопытством озиралась по сторонам, глубоко со счастливой улыбкой вдохнув свежий и прохладный воздух. Ученица выглядела так, будто наконец прибыла в давно наслышанное место, и сравнивала свои представления с увиденным. Не знаю, какими она представляла Глубины по моим рассказам и по книжной истории, но реальность ещё в прошлом разнилась, если суметь заглянуть за праведный фасад.       – Хорошо запряталась, — сказала, наконец, Лис. — А, главное, уютно.       Пэй Мин тоже не остался молчать, однако выразил свое мнение по наиболее озадачившему его факту:       – Даже у нас не применялся никогда такой огромный щит.       Я только улыбнулся. Кто о чем и что заметил. Но да, фортификационный щит, который, к тому же, стоит напостоянку поколениями — это реально сильно.       – Такие щиты — редкость и в среде заклинателей. — признал я. — На моей памяти постоянный щит такой мощности держат только в Ордене Гусу Лань.       Мальчишки из стражи подошли к границе щита и пристально нас изучали. Один помладше, совсем ещё подросток, едва ли четырнадцати лет, а вот второй старше — лет девятнадцати. Практика разновозрастной пары дозорных хорошо себя показала в военное время: так и молодняк под присмотром, и старшие подростки заняты делом, оттачивают на младших свои же знания, и общая польза куда выше, чем от погодок в паре. Принцип «пока другому объяснишь, сам всё поймешь» нашел глубокое понимание у старшего поколения Клана Лань, и сейчас я вижу итоговый результат некогда вкинутой идеи. А потом старший из стражей просиял лицом, видимо, опознав меня. Но всё равно защитный барьер не пересек. Зато я видел, как куда-то вглубь территории упорхнула бабочка-вестник. Видимо, пареньки вызвали старшего. А ещё это простое заклинание стало изучаться повсеместно для быстрой передачи сообщений. Вот только сама по себе бабочка-вестник довольно энергозатратна, и обучают ею пользоваться после двадцати лет, когда силовое ядро стабилизируется. Ну или используют заклинания с листков, как это сделал пацан из стражи на воротах.       Дожидаться встречающего я не стал, благо, я внесен в число доверенных лиц и имею пропуск сквозь барьер на достаточном уровне, чтобы с собой провести кого-то еще.       – Идем. — жестом пригласив следовать за мной, я подошел к строгим воротам, венчающим проход на широкую каменную лестницу.       Эти ворота казались странностью, ведь у них не было стен. Они просто стояли на скальной тропе, пропуская её сквозь себя. Вокруг — кустарники и коренастые софоры, у мелких горных цветов жужжат насекомые и, казалось бы, высокое деревянное строение без створок, просто арка под крышей, лишена смысла и практической пользы. Однако, это был единственный проход сквозь барьер. В этом месте магическое поле можно преодолеть живому человеку без травм и закономерного обморока от срабатывания защитных систем, часть из которых в свое время прикрутил лично я. Всё ради защиты полюбившегося мне места.       – Ворота Облачных Глубин. — широким жестом, словно экскурсовод, я обвел изящную конструкцию с характерной крышей с загнутыми уголками.       На синей черепице поблескивала влага от утреннего легкого дождика, а небо было сокрыто под облаками, предвещая вероятные дожди к вечеру или в ночи. Мы вступали в сезон дождей, и скоро в этом регионе зачастят ливни, грозы и мелкая морось на долгие два месяца. А потом воздушные массы сместятся дальше по миру, разнося накопившуюся влагу в другие области. Климатический баланс в мирах — отдельная боль, и мне остается надеяться, что мы всё просчитали верно, и с добавлением новых земель климат удастся сохранить без значительных доработок ландшафта.       Генерал изучал незнакомое место очень внимательно, буквально ощупывая каждый метр гористого пейзажа. Я верю, что он заметил скрытые в зарослях вездесущих софор дозорные посты, в которых дежурят заклинатели Клана из тех, кто уже завершил обучение. Ещё я видел, как его взгляд скользнул по щиту: видимо, для Небожителя силовая завеса заметна визуально. Он изучающе скользнул по молодняку, настороженно изучающих его из безопасности широкой лестницы, а ещё он услышал едва слышный посвист меча: к нам спешили двое старших воинов, которые смогут подтвердить догадки подростков или решить вопросы неожиданных гостей.       Я же прошел в ворота и приложил ладонь на исписанный иероглифами камень. Этот контрольный узел позволял обладателю пропуска открыть проход для гостей, но расположен камень за защитным барьером. Чисто так, на всякий случай, чтобы не было ситуации, когда кого-то пленят и его руку наложат на такой камень.       – Проходите. — я приглашающе кивнул.       Пэй Мин и Лис прошли ворота и вышли на округлую каменную площадку, с которой наверх поднимался единственный проход: широкая лестница, очерченная каменными столбиками-фонарями. По правую руку бурлила широкая и быстрая горная река, срывающаяся серией водопадов и уходящая дальше к городку Гусу и от него — к великой реке.       Из-за крутого поворота вырубленной на склоне лестницы вышли двое мужчин. Одного я знал хорошо, поскольку когда-то он помогал нам с Лань Чжанем в общем лагере во время войны, а вот второй был мне неизвестен. Но мальчишкам в дозоре хватило легкой улыбки от моего знакомого, и пацаны вернулись на свой каменный насест-беседку, с которого отлично просматриваются и сами Ворота, и подъем к ним. А пара воинов Клана подошли к нам, приветственно поклонились.       – Второй господин Лань ожидает вас. — вежливо произнес Лань Юйсинь.       Лань Чжаня я предупредил незадолго до того, как мы отправились сюда. Видимо, он успел отдать нужные указания, и теперь нас намерены сопроводить в главное здание. Я согласился, предоставив мужикам выполнять свою работу, а двое воинов Клана повели нас по удобной лестнице к учебному городку.       Мы поднимались медленно. Мужчины не спешили, да и шаг придерживали, ведь обычно передвигаются они довольно быстро. Полагаю, причина в Лис. Ради неё мужики придерживались комфортного женщинам темпа и замедлялись, если гости начинали изучающе глазеть по сторонам на величественный пейзаж. Ну или как Пэй Мин, сам того не заметивший, как засмотрелся на относительно недавно отстроенный форт на том берегу реки на обрывистой скале. С того форта любой мало-мальски не косой лучник может пристрелить незваного гостя, идущего по этой лестницы. А сам форт прикрывает другой форт на склоне повыше и подальше. Притом, для обычных людей, неспособных встать на меч, такие форты полностью недостижимы без навыков альпиниста, потому как проходов к нему нет, и все припасы поставляются заклинателями по воздуху.       Генерала не столько вдохновляли красоты и духовная составляющая этих гор, сколько то, как крепко и глубоко засел здесь местный Клан. Он смотрел на обитель с позиции защитника и основателя, и явно восхищался тем, насколько неудобное для вторжений, захватов и любых осад выбрано это место. Но Пэй Мина также глубоко озадачило и то, что вынудило древний Клан так тщательно окопаться на сложной местности.       Паранойя Лань Сичэня после едва не удавшейся резни родного Клана приобрела воистину устрашающие масштабы, а военная подготовка юношей и девушек в Клане ещё больше усилилась и дополнилась как минимум стрельбой из лука, чтобы в случае нападения те, кто не способен оказать отпор мечом, могли утыкать противника стрелами из защищенных фортов. Введено было много новшеств, мягко изменились некоторые правила и запреты: что-то добавилось, что-то откорректировалось, а что-то было беспощадно вычеркнуто недрогнувшей рукой молодого главы Клана вопреки всем возражениям старейшин и дяди. Я застал часть изменений, но, полагаю, после моего ухода, царствующий старший брат Лань закрутил все вентили ещё сильнее. Вопрос, правда, на ком и как, если даже за первые сутки после возвращения я заметил много… неочевидных изменений в поведении членов Ордена.       Всё это — последствия моей паранойи, а также парного увлечения правящими братьями этим же полезным для выживания недугом. Из-за него же в Клане Лань на порядок увеличилось количество воинов и просто их количество за счет принятых и воспитанных сирот, собранных нами во время недавней войны: мы принимали всех, кого могли найти и по-тихому отправить в горы. Эти дети пока ещё подростки, но вскоре они вырастут окончательно, и Орден Гусу Лань приблизится по численности и военной силе к Клану Вэнь. Вот только об этом никто не узнает: воины и воспитанники жили в отстроенных городах в недрах горного массива и особо на глазах не маячили. Братья проделали колоссальную работу после того, как я был вынужден их покинуть, и теперь наши гости могли увидеть тень нового могущества полюбившегося мне Клана.       Пока же мы могли наблюдать видимые изменения. Форты, дозорные вышки, растянутые в самых неудобных местах сигнальные завесы. Полагаю, большинство изменений я пока и сам не заметил, ведь Клан Лань весьма искусен в материальных защитных иллюзиях, и кто знает, какая из окружающих нас скал не совсем материальна. Но даже резкая милитаризация территории не сильно влияла на пейзаж: красивые здания с голубыми и синими черепичными крышами настолько гармонично вписывались в ландшафт, что были почти незаметны и не выпадали из общего фона. Не зная, что именно ищешь, их не сразу можно обнаружить, что даст защитникам бесценные мгновения.       Мы прошли реку, которая вскоре ушла высоким водопадом вверх по скалам, а тропа повернула вглубь бамбуковой чащи, вытеснившей горный лес. Эту чащу, насколько я помню, пацаны прореживают чуть ли не каждый день: с неё добывается весь бамбук, используемый городом, но в месте сил эта и без того быстрорастущая трава заполоняла территорию с устрашающей скоростью, наливаясь силой, крепостью и достигая невероятных высот.       Тропа цепляла бамбуковые заросли по самому краю, и вскоре мы вышли в своеобразный пригород Облачных Глубин: мы вошли в зону административных зданий, рабочих площадок заклинателей, перевалочных складов и прочих строений, повреждение которых при захвате некритично. Дальше, на уровне выше, располагался учебный городок, в котором жили на протяжении трех месяцев ученики из других Кланов.       А ещё дальше и сильно выше по склону, через ещё одни Ворота и ещё один барьер, начинались сами Облачные Глубины — главный город-резиденция ордена Гусу Лань. Тогда как города именно Клана Лань вольготно расстилались в горных долинах далеко отсюда. И чужаки ни разу в них не приходили. Даже с войной, потому как о них никому толком не известно… если не задаваться вопросом, откуда приходят все те продукты, которые тоннами проедают ученики и жители Облачных Глубин.       Мы уже вошли в черту города, когда умиротворенную тишину разбил резкий колокольный звон. Тяжелый, гулкий, какой-то мрачный и низкий, он вбивался в голову набатом тревоги, не оставляя сомнений: что-то случилось. Что-то плохое! Заклинатели тут же всполошились, а меня от первых звуков тяжелого гулкого колокола окатило льдом. Неужели они начали так рано?!!       – Это колокол минши? — резко спросил я у Лань Юйсиня.       – Да, господин Сэнь. — мужчина встревоженно глянул куда-то в сторону реки. — Второй господин Лань и господин Лань Цижень с утра закрылись в минши.       – Веди! — я всунул рыбу в защитных кристаллах в руки второго сопровождающего, а аквариум просто поставили на землю.       Лань Юйсинь без вопросов и проволочек повёл нас за собой. Но искомая башня-минши стояла довольно далеко, за жилой чертой, и нам потребовалось несколько минут, чтобы до неё добраться.       Такие строения всегда располагаются на отшибе в центре защитных печатей, призванных уберечь расположенный рядом город от того, что происходит в защищенном зале. Насколько я знаю, в Гусу Лань шесть минши, расположенных на расстоянии в два-три ли друг от друга, чтобы случайности в работе одной группы заклинателей не повлияли на соседей и не привели к катастрофе.       Все минши построены по одному проекту: монументальное шестигранное здание-башня высотой в восемь метров, с одним залом внутри. Никаких коридоров, отнорков и всего прочего, где может спрятаться призванный или захваченный дух. Стены и снаружи, и изнутри исписаны защитными заклинаниями. Крыша опечатана отдельно и особо-тщательно, чтобы избежать риск прорыва духа через слабое место. Фундамент вообще сложен на стационарных защитных амулетах. А двери зачарованы так, чтобы при проведении ритуала их невозможно было взломать снаружи, но можно было легко открыть изнутри. Только когда заклинателям внутри угрожала опасность, колокол подавал тревожный сигнал, а дверь могла пропустить исключительно выносливых помощников. Минши — настоящая тюрьма для духов и демонов, войти в которую могут только избранные.       Лань Юйсинь привел нас на юго-восточную башню, стоящую в отдалении на ровной обтесанной площадке за мостом, через реку и небольшие заросли бамбука, щедро увешанные защитными печатями: видно, что к происходящему в минши готовились заранее и расставили на площади курильницы с благовониями, разместили дополнительные защитные печати, сияющие сейчас мягким золотистым светом. Но будь ночь, и золотой свет казался бы ослепительным.       – Что происходит?!! — донесся до нас встревоженный голос с другой стороны площади.       К минши выбежал Вэй Усянь, сжимая в руке свою черную флейту. Звон колокола был слышен по всему Гусу Лань, неудивительно, что он примчался.       – Второй господин Лань и мастер Цижень проводили ритуал умиротворения духа. — отозвался испуганный пацанячий голос, а потом вся компания обошла мрачную черную башню и показалась нам на глаза.       – Ты вовремя. — голос Вэй Усяня звенел от тревоги.       Я ничего не ответил.       – Долго они там? — спросил я у мнущихся в страхе пацанов.       – Только начали…       – И уже тревога?!! — чернявый парень стиснул пальцы на флейте.       Но тут двойные двери минши распахнулись, и на площадь вывалился молодой заклинатель. Лицо в крови, едва идет, пошатываясь, на грани обморока от творящегося внутри. Двери минши захлопнулись за его спиной с грохотом, словно они из мореного дерева.       – Не должны были… не должны были призывать… — прохрипел он, едва ли в силах говорить.       – Чей дух вы призвали? — Вэй Усянь подскочил к полуобморочному заклинателю, придерживая его от падения. — Кто ещё внутри? Где Хангуан-цзюнь?       На последний титул заклинатель очнулся, едва ли выплывая из накатывающего беспамятства.       – Хангуан-цзюнь приказал мне спасаться…       Заклинатель захлебнулся словами и кровью, щедро плеснувшей изо рта, и сполз в спасительное беспамятство.       – Лис! Проверь, что с ним. — я глянул на Вэй Усяня, стискивающего флейту, кивнул ему, и парень метнулся к минши. — Пэй Мин, помоги вынести тех, кто ещё жив.       Небожитель должен быть более устойчивым, чем люди, даже если они заклинатели. Если там всё происходит, как и должно, то я не могу позволить другим заходить в минши.       Вэй Усянь в один прыжок перемахнул лестницу, замер перед закрытыми дверьми.       – Откройся! — короткий хлесткий приказ рубанул воздух, поддержанный личной силой.       Двери резко распахнулись, словно их высадило с пинка. Чернявый пацан влетел в просторный зал, следом за ним — мы с Пэй Мином. Приказ двери пришлось повторить, чтобы она не захлопнулась перед нашим носом, дав возможность войти внутрь. Но стоило нам пересечь защищенный порог, как дверь закрылась, словно отсекая пространство внутри от всего мира.       И на нас навалилась злоба.       Настоянная, черная, концентрированная злоба, ненависть, гордыня и высокомерие. Эти эмоции были настолько сильны, что порождаемое ими зло и темная мощь была почти видима глазом. Подобно теням, она текла вдоль стен, но не могла пересечь налившиеся светом защитные барьеры. Вот только люди, ставшие ее жертвой, находились внутри. Там, где до них было несложно достать.       Расстановка ритуала допроса проста: двое проводящих по обе стороны от места призыва и кольцо вокруг них с заменой на случай накладок. Итого — восемь заклинателей в деле и хотя бы четверо на случай, если кому-то станет плохо. Но сейчас всё пошло по самому плохому пути: от мощи распечатанного духа заклинателей внешнего круга вырубило всех, их замену — тоже. Из проводящих ритуал один лежал на боку спиной к нам и лишь один остался в сознании.       Лань Чжань.       Он сидел белой статуей в восточной части минши во главе обряда. Глаза прикрыты, на коленях — гуцинь, но руки лежат на краях инструмента и не касаются струн, однако они трепещут сами по себе, наигрывая сдерживающую духа мелодию усмирения. Но, услышав наши шаги, он открыл глаза и поднял голову.       Мы не говорили вслух, достаточно было жестов. Вэй Усянь прошел к западной части минши и встал напротив Лань Чжаня, занимая на ритуале место обморочного Лань Цижэня. А мы с Пэй Мином, подхватив бессознательные тела на руки, принялись выносить людей из башни. Если они останутся здесь, они могут погибнуть или остаться энергетическими калеками.       Звонкая хлесткая мелодия флейты прорезала воздух, вплетаясь в перебор струн гуциня: Лань Чжань положил руки на свой инструмент, вплетая мелодию «Призыва»: обряд должен завершиться, чтобы они могли продолжить работу с духом. Дуэт флейты и гуциня сплетался чистыми звуками за нашими спинами, пока мы выносили пострадавших. Они вылетали на улицу проблесками парной работы двух сильнейших заклинателей этого поколения, а столпившиеся на площади ученики и молодняк Клана, подобно птенцам жадно следили за происходящим, не мешая, не болтая, не привлекая внимание работающих старших, выполняя любое полученное поручение, мимоходом высказанное вслух. Самые крепкие забирали у нас обморочные тела, пока мы стояли в дверях минши, но не пересекая порога. Мальчишки даже не пытались заглядывать внутрь, зная, насколько это опасно. Они забирали людей и уносили их к Лис и прибежавшим на тревогу клановым целителям, пока последним из минши не был вынесен Лань Цижэнь. Выносил его Пэй Мин, потому как я не был уверен, что удержусь от соблазна уронить это склочное тело на ступеньки. Правда, Генерал явно что-то в моем отношении заподозрил по тому, как я упорно его обступал и предоставил ему выносить его напоследок.       Мы успели вынести людей до того, как «Призыв» завершился… неудачей, и гнев взъярившейся руки полыхнул черной волной ненависти. Но двери минши успели закрыться, и темная мощь духа лишь бессильно облизала стены. Что характерно, внутри башни её колокола слышно не было. Внутри царила глухая тишина, и только песнь гуциня и флейты разбивала её.       Лань Чжань хмурился, но молчал. Мелодия изменилась, приобрела мягкость и нежность, словно колыбельная, убаюкивающая беспокойного рассерженного ребенка. «Покой» тек подобно ручью в прохладе лесной чащи, тягучая песнь флейты, что звучала без ноты фальши, поддерживала струнную мелодию, усиливала её, ощутимо сплетая энергию вокруг центральной печати, в которой бесновалась стоящая на срезе рука.       Этот дух родился из части погибшего, но впитал всю его ярость и ненависть. Это — отдельное существо, возможно, лишенное памяти и даже зачатков разума, каким обладал бы цельный дух. Но рука агрессивна и зла, она как дикое озлобленное животное кидалась на любого, кто на неё покусился. Со всей своей мощью, не сдерживаясь, не пытаясь щадить, она била по окружившим её врагам, не вдаваясь в мотивы и частности. Но… её ярость медленно утихала под переливы чарующей мелодии. Бешенство и злоба гасли, а темная мощь проминалась под алой энергией заклинателя духов и под лазурные переливы магии музыки, сплетающихся в единый поток.       Наконец, рука поддалась. Смирилась и уняла свою ярость, покоряясь мелодии, вновь изменившейся на коварную тему «Подчинения». Флейта подхватила новый мотив, опутывая подчинившегося духа тонкой сетью принуждения. Звучащая в унисон музыка коварно покоряла заклинателям поверженного духа, делала его безопасным и послушным, готовым отвечать и принимать приказы. Вот только допросить его не получится: «Призыв» не дал результатов, и дух изначальный не прибыл. Остается работать с тем, что есть.       «Подчинение» отработало безупречно, и рука чуть поникла, словно её выключили. Но следом заиграл «Допрос». Мягко, вкрадчиво, приказывая духу дать ответ. Рука не могла отвечать подобно другим духам, но даже такое существо способно дать ответ: подергавшись, рука сложила пальцы и уверенно указала указательным пальцем в одну конкретную сторону. То, что ей нужно, находится там.       Лань Чжань бросил короткий взгляд в указанном направлении, а мелодия вновь сменилась: он опечатывал существо в защитный барьер. А Вэй Ин, встрепенувшись, подбежал, подхватил оброненный кем-то мешочек, и быстро затянул в него несопротивляющегося духа.       И лишь когда завязки стянулись, двери минши изволили распахнуться, позволяя свету дня разогнать тьму и пропустить внутрь собравшихся заклинателей, чтобы они убрали следы работы с духом и очистили зал от остатков темной энергии.       Гуцинь растаял искрами с колен Лань Чжаня. Вэй Усянь, оглянувшись на распахнувшиеся двери, спешно сунул флейту за шиворот, пряча слишком хорошо знакомую «призрачную флейту Чэньцин» от чужих взглядов, а потом уверенно направился ко встающему на ноги Лань Чжаню. Мы же с Генералом стояли у дверей и никак не мешались.       Зато, когда началось лишнее мельтешение, а к А-Чжаню подбежали клановые воины, я был вынужден вмешаться и отправить всю эту сердобольную, искренне встревоженную стайку заниматься работой и не маячить на глазах. И не приставать к проведшим обряд заклинателям.       – Идем. — я тронул Вэй Ина за плечо.       Парень сперва вздрогнул, но увидев меня, искренне обрадовался и расслабился, потому как Лань Чжань после ритуала, в какой-то момент навалившегося на него одного всей тяжестью, был слегка заторможен.       Минши мы покинули под шумок и кудахтанье врачей, быстро распределивших пострадавших по тяжести повреждений. Кого-то просто отложили в сторону с наказом отнести в дом проспаться и отдохнуть, кого-то быстро подлатали и отправили по тому же адресу на чужих руках, а вот пятеро пострадали больше всего. В числе их был и Лань Цижэнь, жалости и сочувствия к которому у меня всё равно не было ни на гран.       – Лис. — я подошел к ученице, работающей над одним из заклинателей из внешнего круга. — Что с ними?       – Приложило их знатно, но жить будут, — ответила Лис, заканчивая работу. — Сказала бы, по-местному, что передозировка темной энергии, но по факту, их как некрополем огрело и злобой изрешетило. Но на местном воздухе поправятся быстро.       А после короткой паузы, ученица ещё добавила:       – Хорош был владелец, если таков дух…       – Ну, на счет «хорош» — не уверен, но сильный однозначно. — проворчал я.       От злобы духа до сих пор чуть щемило под диафрагмой, да и Пэй Мин выглядел прогружено и задумчиво.       – Мы отведем Лань Чжаня в цзинши. Пусть отдохнет немного, всё же, в какой-то момент весь обряд на него рухнул, но скоро выберемся в общий зал.       – Ладно. Найдемся если что, — ответила Лис. — Здесь ещё немало работы.       – Думаю, соберемся в одном из домиков на поесть и поговорить. Я зайду за тобой или кто-то из местных пусть проведет до цзинши.       Лис махнула рукой, соглашаясь и отправляя меня куда-то дальше не мешать ей работать с раздроченной энергетикой жертв лютого духа, а я с Пэй Мином догнал Вэй Усяня.              До цзинши мы дошли в молчании, огибая учебную зону по обходным тропинкам, чтобы не идти через глазеющих малолеток, гораздых лясы поточить. Колокольный звон слышали все, слухов и теорий сейчас ходить должно — насколько фантазии им хватит, а показывать А-Чжаня в таком состоянии жадным глазам не хотелось. Так дорога была чутка длиннее, зато ни на кого из чужих не нарвались: стража дело свое знала и учеников держала в загоне из большого учебного дома. Эту зону перестроили уже после войны, вывели под отдельный защитный купол и под автономные стены с замыкающимся периметром. А потому сейчас воинам достаточно было лишь закрыть ворота учебного дома, и вся стая из пяти десятков учеников из других Кланов резко перестала быть проблемой, жаждущей сунуть нос на звон.       Лань Чжань начал подавать признаки самостоятельной активности уже на подходе к цзинши: походка приобрела уверенность, шаг стал легче, а сам он перестал наваливаться на Вэй Усяня. Так что мы свернули в небольшой дом, не доходя до цзинши: это помещение было предназначено для разного рода встреч и общения с малознакомым народом, которому в личном цзинши делать нечего. Поскольку за нами молчаливой тенью следовал Пэй Мин, А-Чжань мудро направил нас в соседний домик, о чем я предупредил Лис, кинув ей мелкий пакет с нашим местоположением.       В этой части Гусу Лань было очень тихо и безлюдно. Небольшой комплекс помещений, ограниченных единой стеной — это как личная резиденция А-Чжаня. У его брата была такая же, только покрупнее и располагалась от нас через забор. Ещё дальше — дом их отца, вышедшего из своего добровольного отшельничества после нападения на Орден, но выжившего благодаря нашему вмешательству, и ещё дальше — дом Лань Цижэня, прилегающий к учебному загону. И каждый из домов мог быть закрыт силовым барьером.       Пэй Мин изучающе скользил взглядом по домам, что-то подмечал и увиденное ему явно говорило больше, чем любые слова. Полагаю, он вполне оценил уровень параноидальности, болезненно развившейся у главы Клана Лань за это время и вылившейся в перестройку жилой части учебного городка. А перед раздвижными дверями он на несколько секунд завис, изучающе скользя взглядом по защитным заклинаниям, ненавязчиво вписанным между нарисованными облаками. Заклинания заметил и Вэй Усянь, но мнение об этом он пока оставил при себе: во время его обучения ничего подобного не было и близко.       Внутри домик был вдвое просторнее цзинши, но обстановка оказалась столь же строгой и минималистичной, лишь вазочка с букетом горных цветов скромно украшала собой черный низкий стол для гуциня, стоящий в стороне у дальней стены, а на дальнем довольно длинном столе стояли писчие принадлежности, несколько свитков лежали в сетчатой подставочке тут же на столе да рядом стояла подпорка под деревянные книги из плоских палочек. Треть домика слева отделяла задвинутая ширма с облаками, возле которой на небольшом низком табурете из того же темного дерева стояла ещё одна вазочка с цветущей ветвью и круглый чайный столик, чей размер и расположение позволяли за ним с комфортом устроиться четверым.       Возле этого столика мы и расселись на довольно плотных и мягких матрасиках, получивших широкое распространение в Гусу Лань: из-за довольно холодной погоды, особенно, вечерами, здесь на ровном полу никто не сидел, и все кровати и места для сидения были приподняты над полом. Всё же, мы находимся в горах.       Лань Ванцзы ещё ощутимо вело, но понять это можно было только по чуть затуманивающемуся взгляду. Его мы дружно решили пощадить после произошедшего, и чаем занялись мы с Вэй Усяном: он набрал воды в роднике во дворе, я разжег небольшую жаровню, стоящую тут же на специальной подставочке. Такие «чайные уголки» были в каждом доме в Облачных Глубинах, поскольку чай здесь очень уважали, а что может быть лучше горячего ароматного напитка в горном городе?       Пока мы возились и бегали, между Лань Ванцзы и Пэй Мином завязался короткий разговор, но начало мы с Вэй Усяном пропустили. Зато во дворе, куда я вышел вслед за чернявым пацаном, меня поймали с сакраментальным вопросом:       – Это кто?       Больше всего парня задело то, что этого непонятного красавчика знаем все мы, но не он.       – Пэй Мин. Генерал Мингуан. Бог Войны Севера. — тихо и четко ответил я. — На Небесах мы сильно нищие, а он был столь любезен, что пригласил нас всех на постой в свой Дворец.       И если я думал, что это чернявое зло мой ответ успокоил — хер бы там! Наоборот, он напрягся, каким-то звериным чутьем вычислив в роскошном мужике главную проблядь всея Небес. Наверное, увидел знакомые повадки, не иначе…       – Вы у него живете? — мрачно спросил Вэй Усянь, покачивая в руке керамический чайничек с чистой водой.       – Да. — я улыбнулся. — Как раз спрошу, что надо делать, чтобы кого-то поднять на Небеса, и там же будешь жить и ты.       Вэй Усянь не вознесся потому, что по сути являлся фактически демоном, а демоны вроде как не возносятся. Но, как показала практика других демонов, ничто не помешает им попасть в небесную столицу обходными путями.       – Ты ему веришь? — мрачно проворчал Вэй Ин, зыркнув на двери.       Я хохотнул, хлопнул его по плечу.       – Наверное, он пока единственный наш союзник, который реально хочет стать другом.       – Другом? — а в подрагивающем от бушующих эмоций — концентрированный скепсис.       – Типа того. — я улыбнулся шире на эту незамутненную и неприкрытую… ревность.       – Друзья смотрят иначе. — вздохнув, проворчал парень.       Но в нас и, особенно, в Лань Чжане он не сомневался, а потому потопал в домик с водой и пучком ароматных трав, которые А-Чжань постоянно добавляет в чай. И выращивает сам на клумбах в доме.       Открывшаяся дверь на мгновение разомкнула полог тишины, и до нас донеслась сакраментальная фраза, разом повысившая градус подозрительной паранойи у парня:       – … если хотите что-то особое, сообщите.       Это я понял, что речь идет про обустройство выделенных нам покоев, а вот Вэй Усянь в силу некоторых причин, воспринимает сказанное… несколько излишне эмоционально. Что ж поделать: гормональный взрыв нового тела, скоростной переходной возраст, подхваченный у донора, перебалансировка энергетики в новосозданном теле, которое по башке дает ещё хуже, чем взбесившаяся на недотрахе подростковая гормоналка. Не важно, сколько там лет в голове, важно, что тело проходит все прелести гормонального созревания, наложившегося на энергетическое вызревание и первый трах. Вообще огонь! И ревность к любому стеблю бамбука в зарослях — это меньшее, что мы можем поиметь.       – Генерал Пэй, за всем произошедшим в минши мне не представилась возможность познакомить вас с моим другом. — мягко произнес я, пока Вэй Ин устанавливал чайник на жаровню.       Пэй Мин вежливо склонил голову, приветствуя хорошо знакомого ему юношу, которого он впервые нормально рассмотрел без той боевой раскраски призрака.       – Вэй Усянь. Старейшина И Лин. — я был вежлив и спокоен в тоне.       Означенный Старейшина мило улыбнулся и вежливо поклонился мужчине, решив, что сперва он допросит меня приватно, а потом будет портить себе репутацию сомнительными выходками, на которые его толкала ревность, а здравый смысл хватался за голову и напоминал, насколько А-Чжань этого не любит.       – Рад познакомиться с вами лично. — искренне ответил Генерал, чем несколько сбил говнистый настрой парня.       – Вы обо мне слышали? — нехотя уточнил он, усаживаясь возле Лань Чжаня.       – Исключительно то, что рассказал ваш друг, — ответил Пэй Мин.       Вэй Усянь чуть расслабился, а то он уже успел представить, чего мог наслушаться Генерал про него от неблагодарных сплетников.       – Не стану скрывать, я прибыл сюда ещё и для того, чтобы с вами познакомиться, — так же добавил Генерал.       – Это… неожиданно. — Вэй Ин растерянно моргнул, а потом настороженно глянул на мужчину.       Поерзав, парень мелко дернул щекой, запустил руку за пазуху и вытащил флейту: смысл прятать её, если о нём всем присутствующим известно. Но Чэньцин он на стол не положил, а принялся задумчиво и по привычке вертеть в руках.       – Пэй Мин, подскажи. Насколько необходимо иметь собственный Дворец, чтобы кого-то поднять на Небеса? — задал я важный для нас всех вопрос. — Или это очередное правило, придуманное чиновниками?       Генерал сразу догадался о сути вопроса и бросил взгляд на Вэй Ина.       – По своей природе Вэй Усянь больше близок к демонам, поскольку является возрожденным духом, не проходившим через повторное рождение. — пояснил я главный затык. — Насколько я помню, Кара Небесная не настигает демонов, особенно, их Князей, а по своей сути А-Сянь от них отличается только живым телом и отсутствием праха. И, полагаю, его путь развития будет схожим с путями Князей демонов.       Однако, изначальный ответ, который хотел было дать Пэй Мин разбился после такого уточнения, и мужчина задумчиво потер подбородок.       – Демонов на моей памяти Небеса ещё не возносили. Однако, я совру, если скажу, что демоны на Небеса не поднимались. Случаи их… визита были. Да и приведенные в Небесную столицу под стражей демоны не испытывали там какого-либо дискомфорта от небесного сияния. Так что… попытаться призвать его как младшего вознесшегося можно. В худшем случае о нем донесут Владыке. Если узнают. Потому как именно демона в нем я не ощущаю.       – И не ощутишь, потому как он живой. — со вздохом произнес я. — Вы ощущаете мертвеца и духа. Когда такие захватывают живое тело, его тоже почти невозможно вычислить. А тут даже захвата не было, никакое изгнание не поможет, доказано ударом Цзядыня.       При упоминании клановой плети, Вэй Усянь поморщился.       – Так что со Дворцом? Обязательно его иметь, чтобы кого-то поднять, или достаточно собственной силы и какого-то количества добродетелей?       Генерал мучительно вздохнул.       – Вам сказали, что таково правило?       – Притом, обязательное. — въедливо добавил я и тут же сдал главбуха всея Небес: — Линвэнь сказала.       – У Линвэнь работа не разводить лишних голодных ртов, которых придется кормить за общий счет Небесных Чертогов.       Я на это фыркнул.       – Как только вы призовете кого-то на Небеса, он попадает в статус вашего младшего служащего или помощника. Не имеет значения, кем этот Небожитель будет вам приходиться, но вы будете обязаны содержать его за свой счет. Соответственно, если вы не можете обеспечить даже сами себя, то…       Пэй Мин сделал многозначительную паузу.       – То я со своим помощником сяду на шею другу. — ворчливо закончил я.       Генерал сперва подавился от неожиданного окончания собственных слов, а потом искренне рассмеялся.       – Надеюсь, ещё один голодный рот вас не сильно напряжет? — иронично полюбопытствовал я, помня, какие хоромы нам от щедрот выделили. — Иначе мне придется снова ловить рыбу и… — я запнулся. — Мои кои! Проклятье, я забыл о своих кои!!! Хотя ладно. Ничего с ними не станется. Думаю, те, кому я их пообещал, уже нашли рыбу и могли уже пристроить в нужное озеро или пруд.       Пэй Мин тихо посмеялся над воплем души о рыбах, но видя, что ни Лань Чжань, ни Вэй Усянь не понимают толком о чем речь, решил поделиться:       – Ваш друг был так озабочен просьбой местных, что истово добывал небесную рыбу из общественного пруда у всех на глазах.       Вэй Усянь растерянно моргнул, рывком повернулся и уставился на меня.       – Ты ловил рыбу последи столицы Небожителей?       – Да. — лаконично ответил я. — Мне нравится слушать их возмущенное бульканье в сети. Прямо на говно исходились.       Лань Чжань чуть заметно вздохнул.       – Я слышал этот скандал… — тихо произнес он.       – Зато я почти подружился с Западным Богом Войны. — с усмешкой сообщил я. — Для понимания: сильно вежливая и окультуренная версия твоего, А-Сянь, племянника. Но такое же отбитое на голову и кидающееся в драку без раздумий. Зато способен услышать слова и вовремя остановиться.       Вэй Усянь, вспомнив о племяннике, поморщился.       – Ты с ним подружился…       – Почти. — поправил я, поднимая руку. — Немного позанимаюсь рукопашкой и стану другом окончательно к вящему ужасу чиновников. А пацан наивен как котенок, чистосердечен и открыт, верит всему, что льют ему в уши, и прост как дубина. Надо будет познакомить его с Лань Сычжуем и Лань Цзинъи. Они быстро станут друзьями. Кстати, у пацана этих друзей нет, и изгоем на Небесах не стал только потому, что ему боятся сказать об этом в лицо.       Закипел чайник, мелко подбулькивая, и Вэй Усянь прикрыл жаровню. Скоро кипяток чуть остынет и можно будет залить молодые листья, цветы жасмина и ароматные травы, к которым пристрастился Лань Чжань за время наших совместных походов. Сейчас чай был вкусным и из молодого листа, но в дороге мы сталкивались с разным, и некоторый чай напоминал пареный веник. Ароматные травы спасали даже такие запущенные случаи, а со временем просто вошли в привычку.       Пока мы готовили чай, ждали, когда он настоится, и после — разливали его по милым чашечкам из почти прозрачного белого фарфора, в домике царила умиротворенная тишина. Даже Вэй Ин перестал психовать и придумывать нам проблемы на почве ревности и чувства личной… неполноценности. Как же так, он один просто заклинатель среди собравшихся Небожителей. Его сей факт дико уязвил, а уж сравнение с демоном… Успокаивало только уважение, промелькнувшее в голосе Генерала, когда зашло о тех из призрачного мира, кто сумел подняться на Небеса иными путями.       Но вот чай разлит, пиалы — в руках, я выставил мелкие шоколадные конфетки-драже на стол, и после первого глотка разговор сделал новый виток:       – И кто из нас троих возьмет на себя его вознесение в мой Дворец? — задал щекотливый вопрос Пэй Мин, с двусмысленным прищуром косясь то на Лань Чжаня, застуканного, по мнению самого Генерала, в собственнических замашках, то на меня.       Рожа Вэй Усяня вытянулось, когда до него в полной мере дошла ирония вопроса Небожителя, а я… едва не расхохотался в голос от этой завуалированной попытки наложить лапу. Ведь дай только возможность, и за Генералом вообще не заржавеет, глядя нам в глаза честными фиолетовыми глазками, отжать себе «помощника» в лице глубоко впечатлившего его парня. Зная, что мы все пойдем бонусом и комплектом.       Хитрая же стерва, а…       – Думаю, будет справедливо, если сие действо возьмет на себя… Лань Ванцзы. — мило улыбнулся я. — А вы, Генерал Мингуан, научите, как это сделать правильно.       – Научу, — с многозначительной вкрадчивостью ответил Пэй Мин, отчего паранойя и мнительность Вэй Усяня взлетели до тех Небес.       Наверное, только тихие шаги не позволили Вэй Усяню задать в лоб прямой и совершенно бескультурный вопрос из серии «Какого хера?», а когда двери открылись, пропуская в нашу милую мужскую компанию очаровательную девушку, он нахохлился мрачным воробьем, всем видом показывая, как жаждет получить более развернутые пояснения.       – Лис! — я тепло улыбнулся. — Мы заждались.       Вэй Ин сделал на роже улыбку.       – Привет, мальчики! — жизнерадостно подыграла Лис, хотя выглядела уставшей.       Я приглашающе указал на место со своей стороной стола между мной и Пэй Мином, сидящим по узкой стороне прямоугольного низкого стола.       – Присаживайся. Чай как раз заварился. — подняв взгляд на мрачного пацана напротив меня, ровно представил: — А-Сянь, познакомься с моим первым Учеником. Таи Лицзы. — я поднял взгляд на Таллис. — Лис, знакомься. Вэй Усянь.       Девушка вежливо поприветствовала его, аккуратно присела за столик на выделенное место и, как раз глядя напротив на Вэй Усяня, дружелюбно сказала:       – Давно ждала нашего знакомства.       От такого парень растерялся, не понимая, как долго это «давно», о чем и решил уточнить:       – Давно? — голос полон настороженности и непонимания, ведь раньше мы не сильно ладили как он считал.       У Вэй Ина определенно появились вопросы, которые он нам с Лань Чжанем и мне лично задаст в ближайшую удобную минуту уединения.       – С момента как мой наставник проявил к вам свой интерес, — не моргнув глазом, ответила Лис, имея в виду и его и Лань Чжаня.       В этот момент мордаха у парня была бесподобна! Настолько ярко на ней отразилось понимание сказанного и того, насколько сильно он ошибался ранее в трактовке нашего и, особенно, моего отношения к нему. Я поймал растерянный взгляд и улыбнулся, вгоняя парня в ещё большее смятение. А то придумал себе, понимаете ли, кучу всякого говна, обижал нас… Ладно, обижал он Лань Чжаня, меня обидеть у него так и не получилось, но он старался.       – А ты думал, я просто так прикрывал тебя перед Кланами? — цинично проворчал я. — Они, конечно, неправы были, но об этом я поговорю с ними потом. А вообще, Лис, как там жертвы той руки?       Пэй Мин царственно подхватил чайник за бамбуковую ручку и вежливо налил чаю девушке с умиротворенным и вдохновенным лицом ловеласа, обхаживающего долгожданную жертву.       – К общей радости, жертвы, которые сдались в первую очередь, отделались лишь легким испугом, небольшой кровопотерей и мигренью на пару дней, — ответила Лис, жестом поблагодарив за чай. — А уже к твоей радости, особо почитаемая жертва с заглаженной бородкой не будет досаждать вам ещё неделю.       Я расплылся в безобразно-довольной улыбке, радостно тиснул Лис.       – Ну ты прямо порадовала!       Девушка тонко и коварно улыбнулась, смущенно принимая пиалочку из рук генерала. Лань Чжань только укоризненно на меня покосился, правда, укоризна была привычной, но неискренней, а Вэй Усянь сперва не понял, о ком речь, но я характерным жестом огладил несуществующую козлиную бородку, и его темные грозовые глаза засияли в озарении. Праведного козла он терпеть не мог не меньше, чем я. И только уважение к Лань Чжаню не позволяло нам откровенно радоваться дням покоя: всё же, его родственник, как-никак, а родственников не выбирают. Да и воспитал дядя обоих братьев хорошо. Не без перегибов, со своими заебами, но всё же некий запас нашего терпения это давало.       – Это воистину… вдохновляющие слова. — искренне ляпнул поганец, а потом спохватился и поправился: — Что все остались живы.       – А что я пропустила столь же… вдохновляющего? — спросила Лис и охотно с наслаждением глотнула приятный напиток       – Мы остановились в обсуждении, кто возьмет на себя подъем Вэй Усяня на Небеса. Я решил, что это сделает Лань Ванцзы под чутким руководством Пэй Мина.       – Звучит так, будто процесс требует особого обучения и подхода… — заметила Лис с умиротворенным выражением на лице.       – В некотором роде так оно и есть, — охотно отозвался Пэй Мин.       Как это двусмысленно звучало… Но мы улыбались, глядя, как нервно бегают глаза обсуждаемого парня по нашим рожам, и только безмятежное лицо Лань Чжаня было подобно островку мелкой укоризны в нашем царстве иронии.       – Ладно, шутки шутками, но этот вопрос надо будет решить при следующем подъеме наверх, чтобы А-Сянь получил доступ в эту словесную помойку и в саму столицу.       – В какую помойку? — подозрительно переспросил Вэй Ин.       – В Сеть божественного общения, где собираются на поболтать все местные сплетники. — пояснил я. — Общаются мыслеречью. Привыкаешь быстро, но от этих моральных уродов быстро начинает болеть голова. Зато можно настроить приватную связь с кем-то.       Таллис демонстративно посидела, приложив два пальца к виску и, пространно глядя в потолок, произнесла:       – К примеру, сейчас они обсасывают сегодняшний свежий скандал с Западным Богом Войны. А именно… как он побил троих чиновников. Видимо после нашей ловли рыб.       – Он таки набил рожу тем троим, кто подговорил его вмешаться в наш лов. — цинично добавил я. — Жаль парня, если честно. Его вообще ни во что не ставят. А ведь если его как следует обучить, внести в его светлую голову немного дисциплины и анализа, он станет страшным противником и полностью, беззаветно верным… другом.       Генерал Мингуан от моих слов мелко дрогнул и скосил на меня полный задумчивой тревоги фиолетовый глаз.       – А ещё… — с интонацией заядлого сплетника заявила Лис, прислушиваясь к чату, — они ноют, что внезапно некому было его остановить. Все Боги Войны куда-то резко… удалились с Небесных чертогов.       – Печаль-то какая. — протянул я. — С мальчишкой не справились всем чиновничьим стадом, ай-ай-яй.       – Да, — грустно подыграла и запричитала девушка. — Сильнейшего Бога Войны до сих пор нет. Юго-западный сказался с травмой и не отвечает. Юго-восточный, когда нужно, наоборот, смолчал, и его не слышат в Небесных Чертогах. Восточный и вовсе не прибывает пока, слишком занятый. И даже Северный отлучился по неотложным делам… верно, Генерал?       Пэй Мин усмехнулся и согласно склонил голову.       – И в самом деле, какова печать… — ядовитая ирония плескала в тягучем голосе.       – Они даже вспомнили, что у них был когда-то ещё один Бог Войны и погрустили, что сейчас его как раз не хватает, — добавила Лис.       – Ты про Се Ляня? — уточнил я.       – Нет! — цинично сказала ученица. — Про принца они даже не вспомнили. Речь шла про второго западного. Но имени они его не называли. Кто-то и вовсе забыл.       – Генерал? — я перевел взгляд на Пэй Мина. — Вы знаете, о ком речь?       – Да, знаю, — тут уже мрачно отозвался Генерал. — Если захотите, я расскажу вам эту историю позже, по возвращении на Небеса       – Хотим. Но и правда об этом поговорим в другое время. — устало потерев лоб, я скосил взгляд на Пэй Мина. — Генерал. Можно я задам вам несколько вопросов?       От такой постановки фразы мужчина невольно напрягся, но вида почти не подал.       – Мне уже стало весьма интересно. Прошу.       – Насколько население Небесных чертогов внимательно к другим Небожителям? — ровно спросил я, глядя в настороженные глаза. — Я говорю о внимании к душевному состоянии, к чаяниям, к проблемам в голове, к накапливающимся обидам и прочему подобному.       Пэй Мин, слушая вопрос, явно ожидал одного, но услышал совсем иное. Нахмурившись, он ответил:       – Если бы речь шла о том, что может Небожителя скомпрометировать или послужить значительными громкими сплетнями, я бы сказал, что население Небесных чертогов ловит каждую случайность. Однако, поскольку вас интересует именно душевное состояние, то… Обычно это мало кого волнует.       Я улыбнулся ему улыбкой людоеда.       – Это… замечательно.       Генерал удивленно вскинул брови.       – Для кого?!       – Для меня. Для вас, Генерал, раз уж вы выбрали сторону в будущем конфликте. Я не говорю про Владыку: его личность — отдельная тема для разговора, и мне бы хотелось сперва кое-что уточнить и лишь потом выдвигать теории. Но оставим Императора пока в покое и обратим внимание на более приземленную часть Небес.       Я сделал небольшую паузу, откровенно наслаждаясь тревогой и настороженностью, ярко полыхнувшими в глазах мужчины.       – Возьмем для примера Богов Войны. Я знаю, что вас пятеро действующих: вы, как северный, два склочника, делящие юг, тигровый мальчик и та милая кудряшка.       От таких прозвищ Пэй Мин прикрыл глаза и старательно подавил улыбку.       – Кудряшка — совершенно очаровательный не повзрослевший социофоб, который полностью изолирован от небесного сообщества и воспринимает их на уровне говорящих птичек, которые, порой, срут на его территории, клюют за руку и разводят гвалт со скандалами, но в общем-то проблем не доставляют, вреда не причиняют, да и сделать с ним ничего не могут. Его главная проблема — одиночество, которое в силу его открытости и яркого характера несколько его гнетет, но он не видит никого, кто мог бы эту его проблему решить. Но, как показало первое же общение, он легко приручается. Полагаю, при правильном подходе легко можно заработать авторитет, дружбу, верность и, как итог, искреннее обожание в нужных рамках.       Генерал задумчиво посмотрел в потолок, но в целом со всем согласился.       – Какие ещё вопросы?       Я улыбнулся.       – Вопросы… вопрос в том, как быстро прочешут ситуацию Небожители, если кто-то начнет планомерно приручать никому не нужных Богов Войны. Как минимум кудряшку и тигрового мальчика. Что по двоим полуюжным — я ещё не решил. Надо посмотреть на них внимательнее. Так сказать, в естественной среде обитания. И узнать характер. К примеру, от того же Се Ляня. Мне не надо знать характеристику. Хватит просто исторических сводок и пересказа событий с их участием. Ну а когда они поймут, что происходит, то что они вообще способны сделать?       – Худшее, что с вами могут попытаться сделать, — мрачно признал Генерал, — это попытаться медленно и планомерно изжить с Небесных Чертогов. Либо попросту вынудить спуститься на землю, либо начнут уничтожать ваши Храмы, чтобы лишить силы. На большее никто не в состоянии. Не считая подстав, внутренних интриг, или попыток натравить на вас Князей Демонов.       – Вот оно как. — я снова улыбнулся. — С Князями я сам решу вопрос. В конце концов, это лишь повод подумать, что им можно предложить и чем заинтересовать. Полагаю, демонам плевать на пожелания чиновников с Небес, особенно, Князьям. Уничтожить храмы… ну пусть пробуют. А вот про два первых пункта хотелось бы узнать подробнее. Как они могут, допустим, меня изжить с Небес, не привлекая к помощи Владыку?       – Сплетни, — опустил глаза к пиалке Пэй Мин. — Слухи. Бесконечные разговоры. Насмешки. Обвинения. Разговоры за спиной. Дистанциирование. Попытки настроить людей против вас. Пустить среди людей насмешливые высказывания.       – Вроде «мусорного божества»? — не удержался я и перебил мужчину.       Генерал на мгновение запнулся, после чего продолжил сумрачно, как со знанием дела:       – Да, вроде этого. Они могут придумать про вас массу сплетен, нашептать уродливые сказки и всем этим сломить вашу репутацию. Они обязательно очернят вашу характерную особенность.       Я хмыкнул. Как знакомо… Как мелочно. Но… даже в таком можно работать. Особенно — с таким контингентом.       – Скажите, Генерал, как быстро на Небожителях заживают травмы? — легко поинтересовался я.       Пэй Мин странно покосился на меня.       – Медленно. Почти так же, как на обычных людях, если не применять эликсиров или магии.       – Это так… чудесно. — я снова улыбнулся. — Но о рукоприкладстве я поговорю с Генералом Циином, когда мы будем обсуждать навыки боя, во главу которых поставлена видимая случайность травм у жертвы. Думаю, у нас будет много объектов для тренировок, ведь в моем народе клевета — это повод как минимум для удара в морду, а как максимум — это наказуемое преступление. Кстати, как быстро они обучаются на чужих ошибках?       – Может, вы неправильно задали вопрос? — иронично спросил Генерал.       Я вопросительно склонил голову набок.       – Как быстро они попытаются донести о рукоприкладстве Императору, — поправил Пэй Мин.       – Не докажут. — ровно сказал я. — Со стороны они сами упадут мне на кулак, споткнувшись в собственных ногах. Даже если пять раз подряд одним глазом. Но даже если донесут… то я, наконец-то, получу возможность увидеться с этой неоднозначной и неординарной личностью.       Мужчина потер лоб и устало спросил:       – Никак не пойму, почему вы так истово оба жаждите встречи с Владыкой… Вы вообще знаете, что во Дворец Шэньу имеют доступ только малое число Небожителей?       – Конечно. И я хочу стать одним из этого числа. — ровно ответил я. — А каким образом обо мне донесут Владыке — мне без разницы. На волне сплетен и говна они быстрее начнут ныть ему в мозг, что послужит, возможно, причиной нашего вызова к нему. А уж что делать дальше и что говорить Императору — это вопрос совсем другого плана. И поверьте, Генерал, моя репутация — не корзина с яйцами, чтобы её можно было уронить, разбить, испачкать или ещё что-то с ней сделать. Всё, что они скажут, все их сплетни и слухи лишь дополнят её… по итогу. Ведь мало кто в состоянии выдержать волну говна от тех, кого обычно ни о чем не спрашивают. Вопрос в том, смогут ли они выдержать, если я реально начну делать то, на что они напросятся своей бурной, но несколько больной фантазией?       Пэй Мин обезоружено поднял ладони.       – Вы вольны делать всё, что хотите, — чуть улыбнулся он. — Я могу вас лишь предупредить о последствиях. Или попросить чего-то не делать. Однако… решать вам.       Наш Небожитель как-то сильно сдулся и приуныл, видать, отчетливо осознавая некоторую… беспомощность. Но я не собираюсь реально творить беспредел на Небесах: это почетное деяние я оставлю для братца Ляня. Вот уж кто знает толк в этом деле…       – Генерал, не переживайте. Если вы попросите что-то не делать, или если какие-то мои действия могут ударить по вам, я прислушаюсь к вашим словам. Но, говоря откровенно, мне противно видеть, что за контингент собрался на Небесах. Потому как они оскверняют саму суть слова «Вознесение» и «Избранник Небес». — я вздохнул. — Беда в том, что Небеса глухи к морали, зато чутки к силе. Простая проверка это прояснила. Нижнюю планку пройти можно при выполнении определенных условий… по энергетике. Но не по морали, добродетели, праведности и прочему. Результат вы видите каждый день в Сети.       Пэй Мин слушал внимательно, но в какой-то момент что-то зацепило его, и он задумался, а потом все же решил переспросить:       – Вы сказали… проверка? Хотите сказать, что вы смогли разгадать механизм природного Вознесения?       – Три слова: точка кристаллизации энергии. — так же ровно ответил я. — Если в какой-то момент происходит пиковая силовая нагрузка на конкретную личность — срабатывает механизм Вознесения, поскольку эта личность начинает ярко пылать, становится энергетически-тяжелой, и Небеса воспринимают эту личность как обладателя тяжелой души. Чем более развитая и сильная душа, тем она тяжелее. Чем больше на ней испытаний, чем больше она выдержала и окрепла, чем больше развилась, тем она тяжелее. И так далее. Но есть эффект мнимого развития, когда в какой-то момент, при каком-то событии или действии внимание сотен или тысяч людей сходится в единый разовый момент на одной личности. К примеру. Человек сделал что-то выдающееся и на него устремилось внимание тысяч, мощные эмоции любого окраса оказались направлены на эту личность, подсвечивая её в общем фоне. На время из-за такой «подсветки» аура стала значительно более яркая и тяжелая. Как от сонма проклятий или благословений, зацепившихся и утяжелявших личность мощью вложенных эмоций. Естественно, на ярко вспыхнувший маяк срабатывает Кара, подсвечивая избранника. И если избранник переживает процесс Вознесения, а это несложно, если окутывает защитный покров чужой энергии, то появляется новый Небожитель. Всё довольно банально.       Генерал слушал с сомнением, но не со скепсисом. Будто проверяя, сравнивая и делая какие-то свои выводы из услышанного.       – А если не было ничего выдающегося? Что если это был ремесленник? Писатель?       – Сколько людей пользуются трудами этого ремесленника? Как долго? — я улыбнулся. — Эффект накопления. Если труды ремесленника выдающиеся, их нахваливают, или пользуются с любовью, радостью, ими могут восторгаться. Так же, как и текстами. В какой-то момент сумма накопившейся энергии доходит критического момента, и человек возносится.       – Но почему же тогда Небесная Кара по такому правилу не срабатывает на правителях? — голос Генерала наполнялся экспрессией. — На многих выдающихся людях? На лекарях, которые изобрели снадобья от чумы? На героях, которые спасли свой отряд в бою? На артистов в момент представлений, когда их смотрят десятки тысяч? В то время как кто-то может вознестись в присутствии скажем… сотни.       – Есть два параметра: общее состояние среды и разница в потенциалах. Правителей в большинстве своем народ настолько не любит. Всегда есть за что ворчать на правительство. А если любит — они возносятся. Обычно вся любовь достается принцам, а не главам государства, если они не сделали нечто выдающееся. Многие выдающиеся люди… в чем они выдающиеся? Как сильно отличаются от своих конкурентов? Тут важна разница. Как важна она при войнах: во время конфликтов гранится много сильных личностей, появляются герои, и чтобы кто-то на общем фоне засиял подобно маяку в ночи — надо сделать что-то слишком заметное. Артистов просто не уважают, и потому никто из них не вознесся. Разве что были особые исключения. А вообще, Пэй Мин, достаточно кого-то одного рядом, если этот кто-то сам сильный и подсветит своим искренним и бескорыстным обожанием и восторгом кумира настолько, что тот засияет рядом с ним.       – И даже если эмоции окружающих пылают чистой ненавистью? — с недоверием переспросил Генерал.       Я кривовато усмехнулся.       – Запомни навсегда, Пэй Мин. Самые сильные чувства — самые темные. И самые могущественные… магические вещи делаются на крови, на жертвах, на боли и на ненависти. Потому как вызвать что-то светлое, соразмерное по мощи исступленной ненависти — практически невозможно. Предельно редко встречается настолько же сильная истовая любовь, сродни одержимости. Но это — редчайший случай.       И тут в короткой тишине застолья прозвучал задумчивый женский голос:       – Это выходит, что Вэнь Жохань мог бы вознестись…       Я на мгновение запнулся, а Вэй Усянь аж поперхнулся чаем и надсадно закашлялся.       – Ну… вообще… да. Мог бы. Если бы был живым, а не декором в стазисном кристалле.       Девушка прикрыла рот ладонью и тихо пробубнила что-то экспрессивно неразборчивое, но потом всё же сказала громче:       – Получается, если найдется кто-то достаточно больной на голову, кто прознает об этом механизме, то он может специально устроить показательную массовую резню, завершить эпичным жертвоприношением с гекатомбами трупов, и на этом лифте взлететь на Небеса.       Я пожал плечами.       – Да. Как может вознестись любой военачальник, который вырежет разово целый город или страну в короткие сроки при живых свидетелях или под восторженный ор собственной армии.       – Но военачальник это делает за идею, а я говорю про тех, кто может устроить процесс ради процесса, чтобы потом отравлять всем жизнь на Небесах.       Пэй Мин деликатно молчал, переводя взгляд между нами.       – Лис. Это тоже сделают за идею. Просто идея будет в самом процессе вознесения. — флегматично проворчал я. — Ну вот я вознесся и тоже буду отравлять жизнь всем Небесам за редким исключением. Но я хотя бы эксперимент провел бескровно.       – То есть ваше вознесение было… экспериментом? — даже уточнил Генерал.       Я пожал плечами.       – Да. Хотя, в свое время я хорошо так погулял во время войны. Но у меня просто душа тяжелая чисто по давности жизни и набранного количества… багажа. Ну и много личной энергии, а, учитывая, что я был в пустыне в практически пустой пирамиде, то как бы сложно не Вознестись при таких раскладах. Лань Чжань заработал свое Вознесение совершенно честно: народ его уважает, любит и искренне ждет, особенно, простой люд. Потому как он в помощи никому не отказывает.       С Вознесением облачного принца я совершенно честен: Лань Ванцзы заработал свой лифт наверх своими действиями как во время войны, так и после неё. Не зря фиолетовый так ревнует и злится: слишком велика разница в отношениях даже между ним, главой Клана, и каким-то вторым господином в другом Клане… которого люди любят больше.       Генерал перевел задумчивый и вопросительный взгляд на Лис.       – А вы?       – Я предполагала, что механизм должен сработать подобным образом и работала с городом и жителями, — сказала девушка. — Сперва помогала по мелочи. Потом были нападения. Но вознесение случилось, как и сказал наставник во время накала общего настроения и на магическом всплеске.       – Какие нападения? — чуть растерянно спросил я.       Не помню, чтобы Лис что-то говорила про нападения на ее город. Про встречу с гостем — помню. А вот про нападения… Или это я такой склеротик и просто забыл за навалом событий, или… я забыл спросить, что было у Лис и Альвина в городе.       – Да к нам несколько свирепых демонов подошли к стенам города, — небрежно сказала Лис. — Пришлось отбиваться, помогать страже. Ну и затем, когда они были на издыхании, скормили этих тварей юной местной демонятине, чтоб подросла быстрее в силе.       – Вот оно как… — протянул я.       Бесспорно, я знаю, что у Альвина не будет проблем с местной демонятиной, всё же, по классу слишком велика разница, но тем не менее. Надо было спросить, что случилось перед вознесением. Но я так прогрузился событиями, что за прошедшие в локусе второго мира года я как-то совсем подрастерял последние мозги и память.       – Видимо, подарок на новоселье был, — сказала без иронии ученица.       Спрашивать, от кого, я не стал. А то как-то не сильно будет хорошо упоминать о характерной фигуре в белом. А кроме него послать срань было некому. Мы и так поломали Генерала своими выходками, рассказами, вопросами и драконом. Не все сразу и не так бодро, а то треснет… от радости.       – Да уж наверное… Прощупали новеньких. — проворчал я, обтекая скользкую тему. — Зато у меня спокойно. Разве что парни Норо вышли к караванным тропам и теперь следят за торговцами. Скоро начнут распускать слуху. Ну и первые партии моих кубиков со сплетнями пошли по миру.       Вэй Усянь молча слушал нашу занятную беседу, предпочитая не вмешиваться, но с интересом всматривался в лицо представленного незнакомца. Зато потом, когда Пэй свалит на Небеса, меня ждет грандиозный допрос.       – Что за кубики? — с легким интересом спросил Генерал.       Я достал образец своего магического кубика и кинул на стол. Ожидаемо выпала пустая грань, поскольку запроса не было.       – Это — основа моей силы как бога. — чуть флегматично пояснил я. — Уже разошлись в среде заклинателей Гусу Лань. Используют для определения дороги, игры в «правильно-неправильно», определения самого безопасного пути и для прочих таких вещей. Первые пару десятков таких артефактов я сделал сам. Если верить в меня, кубики работают и дают ответы на вопросы. Если вопрос не задать, выпадает пустая грань как сейчас. Гадать на судьбу — бессмысленно, гарантированно покажут смерть, потому как все рано или поздно сдохнут.       – Но при чем здесь ваша репутация как Бога Войны? — изумился Пэй Мин.       Я улыбнулся.       – Ну так я не столько Бог Войны, сколько бог знаний и удачи, покровитель авантюристов, смелых и наглецов. А любой желающий развязать войну, выжить в ней или достичь успеха на военном поприще, должен иметь знания, мозги, удачу, определенную наглость, быть в душе авантюристом, притом — смелым. Иначе это гарантированный труп без вариантов. Или просто неудачник, который рано или поздно всё равно сдохнет.       Мужчина тихо хмыкнул и явно оценил такой продуманный подход.       – Вы ведь продумали это заранее? До Вознесения?       Я пожал плечами и кивнул.       – Глупо было бы не подумать. Я, конечно, наглый и авантюрный, но, смею надеяться, не совсем тупой, чтобы верить в удачу без подготовки. Хотя я встречал невероятно удачливых людей. Но они всё равно плохо кончили.       – По какому принципу тогда работает такой кубик? — спросил мужчина, взяв в руки мелкий артефакт и повертев перед глазами.       – Ничего волшебного или божественного, на самом деле. Кубик — точка выдачи информации, принимаемой управляющим контуром в моей пирамиде. Информация считывается из ноосферного слоя мира, обрабатывается и распределяется через мой тактический комплекс по абонентам. Технически, как ответ на запрос в автоматическом режиме без моего прямого участия, но вся система создана, откалибрована, проверена и налажена мной.       На такой ответ только Лис укоризненно покосилась и покачала головой.       – Это — честный и точный ответ, пусть и упрощенный. — не менее укоризненно ответил я на это покачивание и укоризну, а то, что генерал половину определений не понял — не моя проблема, зато повод для будущих разговоров.       Пэй Мин на это специфическое объяснение только мелко поморщился, но всё равно кинул кубик на стол. Прокатившись по столешнице, кубик кувыркнулся и остановился, чем ввел Генерала в легкий ступор. Верхняя грань показала череп.       – Можно узнать, что спросил? — поинтересовался я. — Раз выпала или смерть, или максимально… насыщенный вариант событий.       – Мм… Думаю, это не существенно, — отшутился Пэй Мин.       Ога, как же… вон как сбледнул. Я покосился на Генерала, хмыкнул.       – Самая большая подстава этого кубика в том, что его надо научиться трактовать. Символы — не однозначны и не всегда их вид дает точное понимание ответа. Запомни это, Пэй Мин. Бери. Кубик — мой подарок. Погоняй на досуге и проверь, как выпадают результаты. И помни, что чем точнее формулировка запроса, тем четче результат. И ответы — комбинация противоположностей, как, например, череп-пустота. При запросе об уровне опасности и при запросе об интересности события они лишь показывают градацию от полностью никакого эффекта до максимально возможного. Как и остальные пары лист-глаз и вода-солнце. К примеру, если на вопрос «Что случится с моим домом?» тебе выпадет солнце, то дом твой сгорит, если вода — затопит, пустота — ничего, череп — будет максимальный эффект. Чего именно — узнавай наводящими вопросами. И так далее.       – Допустим, — примирительно согласился Генерал. — Тогда… что будет с моим домом?       После чего кинул кубик вновь на стол.       Кубик подскочил и вновь с иронией и насмешкой посмотрел на Пэя резным черепом.       – Дворец Мингуан будет разрушен? — дрогнув голосом вновь задал вопрос мужчина.       Кубик вновь покатился по столу и… выпала пустота.       Мужчина нервно хохотнул, как будто выиграл в лотерею.       – Кубик — образный. — я чуть улыбнулся. — Но, думаю, вскоре я поправлю немного систему выдачи информации, когда бойцы принесут мне пожелания разграничения выдачи ответов по парам, и будет проще. А то череп многих пугает и градацию воспринимают не совсем корректно.       – Может добавить к комплекту второй кубик? — предложила Лис. — С некой аналогией положительной интерпретацией черепа.       – Я думал на эту тему, но решил остановиться на одном — меньше шансов, что потеряют половину. — я поморщился. — Возможно, выведу ответы «да» и «нет» на волну и солнце. А череп оставлю только как опасность… Но изначально череп отвечает и за перемены в жизни.       – Такие, которые отправляют прямиком на новый круг перерождения? — захохотала девушка.       Я хмыкнул.       – Ну, если будешь идиотом, то да. В переменах большая часть народу тонет. Или, может, реально на солнце-воду вывести? Как грится, или в небо, или на дно. А на дне и до черепа недалеко…       Лис покачала головой.       – Будь я в пустыне с голой… головой, я б молилась на воду, а не на солнце.       – Ну, потому оно и образное. — флегматично отозвался я. — Череп и башку олицетворяет, не только смерть. Бойцы уже поняли систему, и многих устраивает черепушка на грани. Хуже, когда волна выпадает при поисках. Как говорится, гребите дальше, здесь ничего нет.       – А может, это означает, что надо копать глубже? — дотошно спросила девушка.       – И это тоже. Ну или что у них разжижение мозгов, и спрашивать надо точнее и другие вещи.       – Твоему коварству даже Бог Обмана позавидует, — ворчнула Лис. — Даром, что тоже рыжий. По идее.       Похвала Таллиса была приятна. Всё же, я сломал себе все мозги, когда программировал эту вещицу. К сожалению, любая работа на ноосферном слое полна недоговорок, неточностей, требует корректировок и даже если учесть всё, риск получить неверный результат или интерпретацию этого результата никуда не девается. Это как работать с диким животным: вроде бы приручил, но риск быть сожранным остается всегда. Так что я выбирал максимально неоднозначные символы и вкладывал в них весь возможный потенциал трактовок, как завязал кубики на личный ноосферный оттиск пользователя, по которому и выбираются соответствия символов запросам.       – Я старался. — довольная улыбка сама собой расплывалась на лице. — Мужики же придрочились гонять на кубиках ответы. Пока, говорят, работает точно и четко, если правильно задавать вопросы, у которых нет ответов кроме «да», «нет», «несущественно».       Меж тем Пэй Мин продолжил подкидывать кубик. И вновь он выдал ему закономерный череп. Послышалось, что он даже тихо выругался. Но в одном случае кубик трижды подряд выдал пустоту. Но почему-то это Генерала вообще не обрадовало и сильно встревожило. Вот не поймешь его, что ему больше нравится видеть — череп или пустоту.       – Генерал. — я положил на стол небольшой мешочек и еще тремя такими кубиками. Больше у меня с собой не было и замену придется брать в пирамиде. — Это вам. Мои последние три кубика. Потом ещё сделаю. Может, кому пригодится.       Пэй Мин даже слегка оторопел от такого мелкого подарка. Хотя видно было, что такая мелкая полезная игрушка ему явно зашла.       – Весьма благодарен… — ответил Генерал, кажется, вообще не сомневаясь и не долго размышляя, кому они достанутся из его помощников.       – Это меньшее, чем я могу отблагодарить за помощь. — я снова улыбнулся. — Только предупредите будущих владельцев об особенностях вещицы.       – Обязательно расскажу, как их понимать, — согласился он, а потом ненадолго задумался, будто прислушиваясь к ментальной сети. Не прошло и минуты, как мужчина вновь обратился к нам и звучал весьма серьезно. — К сожалению, сейчас я должен вас покинуть. Появилось несколько неотложных дел. Но я надеюсь, вечером мы снова встретимся.       – Конечно. — я развел руками. — Как появится желание и возможность — связывайтесь. — подумав, осторожно спросил: — Я вам давал пароль от личной связи?       – Нет. Не давали.       – Оборотная сторона страха. — назвал я свой пароль.       Мужчина придирчиво сощурился, словно пытаясь одновременно и разгадать загадку и достучаться по такому паролю. Но, видимо, помня чувство юмора принца Сяньлэ сложностей с моим паролем у него тоже не возникло.       Запрос на подключение к личной связи был забавным, словно легкая щекотка в мозгу. Немного напоминало наши первые попытки ментальной связи, но, в общем, никаких сложной не появилось, и в голове зазвучал голос Генерала:       – «Вас ждать сегодня к ужину?»       – «Скорее, нас можно будет ждать к обеду на следующий день.» — с сожалением отклонил я щедрое приглашение. — «Работа с духом была утомительной, и Лань Ванцзы стоит отдохнуть перед возвращением. Да и у меня есть дела.»       – «В таком случае, я свяжусь с вами завтра», — вежливо прозвучал ответ, после чего Генерал встал, попрощался со всеми присутствующими, а потом без лишних спецэффектов исчез, вернувшись на Небеса.       И вот стоило статной фигуре исчезнуть, как неловкую паузу разорвал по-деловому заинтересованный голос Вэй Усяня:       – Ученик? — с непередаваемой подозрительностью уточнил чернявый поганец, изучающе глядя на Лис. — Первый?       – Долгое время — единственный. — усмехнулся я. — Учил я многих, но ритуально закрепил за Лис. Недавно появился ещё Ученик, но долгое время Таллис был единственным.       Сама Лис тоже вопросительно посмотрела на Вэй Усяня и спросила:       – Что именно тебя удивило?       – Не знал, что Сэнь Ху является наставником. — парень обаятельно улыбнулся. — А чему он учит?       Вот засранец, а… Нет, чтобы у меня спросить, так он любопытствовал конкретно у Лис и хотел услышать её ответ. Потому как ему стало интересно, чему я так долго обучаю это очаровательное и вежливое создание, столь разительно от меня отличающееся.       Лис иронию поняла и, покосившись на меня, сложила руки на коленях и задала с хитрой миной на лице встречный вопрос:       – Прежде чем я отвечу, скажи, тебе комфортнее общаться со мной в женском виде или в мужском?       Вэй Усянь на мгновение замер, но потом покосился на меня, вспомнил некоторые мои слова и приколы с моим организмом, испытывающе глянул на Лис, и потом уверенно произнес:       – В мужском.       – Как скажешь!       Облик девушки чуть поплыл, раздался в плечах и вот уже рядом сидела не милая красотка, а Таллис, каким он был во время обучения. Разве что вещи тоже видоизменились магией на мужской фасон, и волосы остались длинными, так же собранными в местный характерный пучок с палочкой.       – Думаю, так нам всем будет проще, — поведя плечами, ответил Ученик.       – Да. Так будет лучше. — протянул Вэй Усянь, глазея и заново изучая Лис. — Так чему он тебя учит?       Лань Чжань по привычке в непонятной ситуации промолчал, но изучающий взгляд был довольно острым. Потом он задаст дополнительные вопросы, потом поделится своими тревогами и только наедине рискнет спросить щекотливые вопросы о нашем прошлом. Вот с А-Сянем всё проще: если что интересует, спрашивает напрямую и в лоб, иногда довольно… бескультурно. Хотя недавняя смерть несколько научила его осторожности, а война Кланов и вскипевшие после смерти Вэнь Жоханя интриги выучили внимательности к словам. Особенно, чужим.       – Всему плохому, — с иронией ответил Таллис, чуть ли не скалясь в улыбке. — Как порталами превратить врагов в фарш, как не попасть на ритуалы, как снимать проклятия и насылать их в ответ. Как общаться, соблюдать сложный этикет,.. ругаться, не проклиная. Благословлять так, чтоб убить. Ну и, конечно же, как сдохнуть, но потом переродиться, вернуться и наказать обидчиков.       После чего Лис подумал, посмотрел в потолок, и добавил уже чуточку серьезнее:       – Но вообще мы просто достаточно долго жили, чтобы половину я невольно нахватался у него сам. Однако, Сэнхас прекрасный наставник, — Таллис покосился на меня многозначительным взглядом. — Когда не геройствует. В одиночку.       – Вот ты никогда не упускаешь возможности меня за это тыкнуть… — проворчал я.       Вэй Усянь молчаливо хлопал глазами, осмысливая этот поток сомнительных признаний и странного набора изучаемых… дисциплин. Но, видать, решил, что Лис немного его подстебнул. В чем-то. Наверное… Вон рожа какая полная сомнений и скепсиса, но и осторожности. Потому как кое-какие мои выходки даже его больную фантазию подвешивали. Во время войны. И это он ещё не знает про то, что я на самом деле творю на Небесах и что собираюсь дальше делать.       – М-мм… во время войны я не замечал за ним тяги к геройству…       – Да, конечно, — согласился Лис. — Он не геройствовал, он просто отправился к вам на войну в одиночку. Без меня, помощников, друзей.       Я на это пожал плечами.       – В этом походе не было ничего для меня реально опасного. — проворчал я, покосившись на Таллиса. — Худшее, что могли бы мне сделать, пока я сидел на чертеже, так это выбить из потока, и мне пришлось бы подключаться каким-то образом заново. Ну болела бы голова, ну помяло бы внешние слои ауры. И все дела. Другое дело, будь я в то время физически, а не аватаром. Так что это не было ни авантюрой, ни, тем более, геройством.       – А знаешь, А-Сянь,.. Кстати, можно тебя так звать? — небрежно спросил Таллис, показывая на меня ладонью. Хотя по роже было понятно, что он не случайно оговорился.       Он сперва растерялся, смешно заморгал, но потом подозрительно покосился на меня. Видать, всплывший в башке сакраментальный вопрос он задаст чуть позже.       – Можно… — а какая у него была странная интонация…       Ну да, его назвали так по-домашнему, так естественно, словно Лис привык именно к такой форме его имени.       – Так вот, А-Сянь, знаешь, как понять всё, что наставник имел в виду? — тоном ябеды, сказал ученик. — Что ничего ему в той войне не угрожало. А вот если бы пришлось совершать героические подвиги, то, значит, что-то о заклинателях Солнечного Клана мы бы дружно упустили.       – Я просто не лез к Вэнь Жоханю. — поморщившись, признался я. — Пожалуй, после твоей флейты и гуциня А-Чжаня, он был сильнейшим в вашем мире. А на тот момент — просто сильнейшим. Поймай он любого из вас, да даже если бы вдвоем, и он бы вас убил. Но на ваше счастье, ваши техники дальнобойные и площадные. Ну и Жохань погиб от удара в спину, а то, кто знает, чем бы реально могла закончиться та стычка у Дворца Солнца и Пламени.       Лань Чжань помрачнел: он лучше других тогда понял настоящую опасность главы солнечного Клана, но в то время он смолчал, как промолчал, когда я спёр труп этого главы прям из-под носа у радующихся победе заклинателей. И если все вокруг считали, что я тело врага просто расщепил на кусочки, то Лань Чжань отлично знает, где на самом деле это тело и в каком состоянии.       – Жаль даже, что Вэнь Жохань всё, — признался ученик, видимо устав от красноречия. — Такой был сильный… экземпляр. Стремный, правда, но с чего он стал таким сильным… Ладно, понимаю, как демоны становятся Непревзойденными. А заклинатели..?       – Потому что психопат обыкновенный, эталонный. — проворчал я. — Потому и поднялся так хорошо. А ещё он талантливый, реально сильный, много знает и… он не совсем «всё»...       – Правда? — воспылал радостью Таллис.       Я покосился на Ученика.       – Я, вроде, никогда не имел привычки просто так убивать врагов, которые имеют все шансы припереться ко мне в разной степени мёртвости. Вот оно мне надо, чтобы Вэнь Жохань встал лютым духом или демоном? Или, что ещё веселее, сел бы на поезд в Тунлу?       Ученик несколько секунд дико тупил, после чего, наконец, до него дошло, и он нервно хохотнул.       – Если бы он пришел в Тунлу, то его судьбу решали бы уже не мы.       Я пожал плечами.       – Не готов так рискнуть. А вдруг он переродиться Князем Демонов? Чисто по дурной силе? И произойдет это по его собственному почину, а не по нашему договору и по наводке, после которой он мне должен останется? И вообще, живым он безопаснее.       Вэй Усянь потряс головой. Смешно так, растерянно и обалдело, а потом задал закономерный вопрос:       – Вы можете его оживить?       – Можем. — проворчал я. — Даже сразу планировал, исходя из вышеперечисленных соображений безопасности. Да и ваши неблагодарные уроды политические заслужили его возвращение. — вздохнув, решил сразу признаться: — Клан Вэнь восстановлен почти в полном составе руками того, кто поддерживает… всю систему. Но об этой личности поговорим в другое время.       Лань Чжань мелко дрогнул.       – Клан Вэнь вновь жив? — тихий голос был едва слышен.       Я коротко кивнул. Наш облачный принц какое-то время что-то обдумывал, сосредоточенно, чуть хмурясь и поджимая губы, а потом так же тихо и спокойно произнес:       – Хорошо…       Вэй Усянь на это встрепенулся.       – Хорошо?       – Да. — так же спокойно и уже с уверенностью подтвердил свой вывод. — В Клане Вэнь было много знаний. Их нельзя терять.       – Прекрасно, — с готовностью потер руки Ученик. — А где сейчас Безночный город?       – На северо-востоке на вулканической гряде в тысяче ли, примерно, от горы Тунлу. — устало отозвался я.       – Так от горы это же… рядом, — оторопело сказал Лис, разом растеряв боевой настрой.       – В масштабах мира — да. Рядом. — я пожал плечами. — А ещё там через забор — И Лин. Севернее Безночного Города. Захочешь — посмотришь карту в моей пирамиде.       Ученик тихо выругался и спросил:       – Это специально, чтобы призракам прошлого было легче друг к другу на шабаш ходить?       Я пожал плечами.       – Не вижу ничего плохого. С территории И Лин еще ни один дух не вышел… да и ни один заклинатель живым не выбирался. И мертвым тоже. Кроме Вэй Усяня.       А-Сянь всполошился, заполошно взмахнул руками.       – Эй, но я же живой!!!       На этот вопль души я тихо фыркнул. Живой он… Да конечно!       – Уверен? Что ты был совсем живым, когда оттуда выбрался? Спустя три месяца. Без воды. Без еды. Без сна. Без золотого ядра. Будучи просто человеком. — глядя в глаза сбледнувшего парня, я грустно покачал головой. — Ты не стал мертвяком, но ты не был живым полноценно. Ты стал первым в своем роде представителем нового подвида живой нежити. И это свойство в полной мере вскоре начнет проявляться и в этой твоей жизни. Вон, уже кожа становится очень и очень светлой… хотя ещё совсем недавно на твоем лице было что-то вроде загара… Вернее, твоя кожа была смуглее.       С каждым моим словом парень бледнел на глазах. Остро вспоминались его странности. Ярко припоминались некоторые неувязочки и легкость в работе с духами. Комфортность в присутствии нежити и сильных духов. А его особенность? Чем злее и сильнее дух, тем проще ему с ним работать. Фон же… а что такое «фон мертвеца»? Ну право дело, чистый пустяк.       – Да не бойся ты так, А-Сянь! — подбодрил Таллис. — По крайней мере не добавляй бледности своему лицу.       Парень только растерянно заморгал.       – Мы потом с тобой поговорим о твоих особенностях. — я мягко улыбнулся А-Сяню. — Пока знай, что твое состояние не уникально, хоть и невероятно редко. А уж естественное изменение, как это случилось у тебя, — величайшая ценность. По крайней мере, в наших глазах.       Почему-то это его несколько успокоило, и на бледное до вампирской белизны лицо медленно начали возвращаться теплые оттенки.       – Но как мы лихо-то с темы съехали. — умилился я, закрывая вопросы странности нашего чернявого поганца.       Но Вэй Усяню потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после новостей о собственной природе, а Лань Чжань просто сам по себе стеснительный. Однако, занятный вопрос задал именно наше Облачко:       – Почему женский облик? — привычно-тихо спросил он. И после короткой паузы посчитал нужным уточнить: — Мужской кажется тебе более привычным.       Таллис собрался было ответить, потом будто задумался над уточнением и тихо посмеялся. В мужском виде, вел он себя однозначно более раскованно. Хотя привычны ему оба вида равноценно.       – Ради Генерала, — признался он. — Сейчас уже точно.       Парень сперва вскинул бровь, изумленно и с долей некоторого… даже не знаю, как обозвать выражение его живой и выразительной мордахи. Наверное, это был гармоничный гибрид подозрительного озарения и некоторого восхищения величиной цинизма и наглости.       – Ради него или… из-за него? — аккуратно уточнил пацан, чуть сощурив глаза.       Таллис задумался над выражением, а потом тонко и коварно улыбнулся.       – Ради него.       Вэй Усянь чуть улыбнулся, но всё же, уточнил:       – Только ради него?       – Нет, — Таллис вновь улыбнулся. — Не только ради него. Ещё ради одного прекрасного демона.       Я вздернул бровь в немом вопросе. Ради демона? Это ради которого? Не синеглазого ли красавца, сейчас с упоением рисующего нам ландшафт нашего же мира? Или он так обтекаемо назвал совсем другого демона? Всмотревшись в хитрые глаза Ученика, я отмел теорию о втором «демоне». Так Лис говорит только об одном-единственном демоне…       – Демона? — Вэй Усянь покосился то на меня, то на Таллиса. — Местного?       – Какой любопытный вопрос, — покачал он головой. — А ты веришь, что существуют демоны… извне?       Парень пожал плечами и ответил вполне искренне:       – Я ничего не знаю о демонах. Но если вы пришли извне, то почему они не могут?       Вопрос весьма закономерный, ведь про нашу чужеродность он отлично знает: я не стал скрывать, что я не из его мира. Смысл скрывать, раз уж я вижу его ночью и поутру в общей постели? Я могу утаивать от чужих, но я никогда не вру тем, кого выбрал как того, кто станет частью семьи. По этой же причине парень знает про слияние миров, правда, на тот момент я решил пощадить его нервы и не сказал, что это — наших рук дело. И без подобных новостей слишком много всего на него навалилось. А при таком потоке новостей, сейчас его мало что уже удивит: все пойдет под общую канву чуждой магии и божественной силы. Для него эти два определения поясняют любые странности.       – Тут в этой мире говорят, что демоны — это умершие люди, — сказал Таллис. — И что каждый демон — мертв, потому что у него не бьется сердце. Однако, это не совсем корректно. И не все демоны — бывшие люди. А те, что не люди, так вовсе такими родились. Что же до пришлых демонов — такие бывают. И, пожалуй, именно демоны чаще всего путешествуют между мирами.       – Ты не ответил. — обаятельно улыбнулся парень, но улыбка вообще легко появляется на его лице независимо от реального настроения и состояния.       – Ради пришлого, — любезно ответил ученик, с любопытством наблюдая за реакцией.       По глазам было видно, что вопросов у него много, но Вэй Усянь решил, что они уж совсем личные и, наверное, его не касаются. При своем довольно задиристом характере, некоторая тактичность у него была всегда, и есть границы, которые он в своем любопытстве не пересекал ни в прошлой жизни, ни в этой. Один из этих вопросов прямо горел на всю его рожу, но он решил задать его мне лично. Тут даже менталистом быть не надо: слишком уж активно он стрелял глазами то на меня, то на Таллиса, но так и не решился задать простой вопрос о наших взаимоотношениях.       – Как там? На Небесах? — вместо этого тихо спросил Вэй Усянь, вновь по-тихому взгрустнув, что легендарное Вознесение обойдет его стороной из-за избранного им Темного Пути.       – Золота как у Ланьлин Цзинь, — отвечает Таллис наугад. — Только зависти друг к другу больше. Чиновничий серпентарий.       Вэй Усянь оторопел. Растерянность и какое-то детское разочарование так явно и искренне отразились на его выразительном лице, что… мне даже как-то неловко стало. За разрушенную легенду и веру в нечто лучшее, что есть в мире. В Небеса, куда должны попадать лучшие.       Я поправлю этот… нюанс. Внесу некоторую избирательность. Вот только я пока еще сам не понял, как именно сузить критерии отбора, чтобы в Небесные Чертоги не попадал подобный чиновничий отстой. Но… пока я не придумаю, как сделать выборку, я ни во что не буду вмешиваться.       – Небеса глухи к морали. — я развел руками. — Но мораль, она глуха к справедливости. Сам знаешь.       Он это узнал на собственном опыте. После войны. После того, как в нем отпала нужда, зато появился страх перед его силой, зависть к могуществу и алчность к знаниям. Всё то, что в итоге и привело его к падению. Не его личные ошибки, а чужая алчность и жажда власти. Наверное, он верил, что на Небесах как-то иначе, но… на них возносятся люди. К сожалению, не самые лучшие.       – Если не считать многих обитателей Небесных Чертогов, — добавил Ученик, — то там просто красиво. Как может быть в любом летучем городе, окруженным облаками и летающими скалами с пышной зеленью. И, конечно же, дворцы…       Красота в глазах Вэй Ина не перевешивала моральное говно, из-за которого в свое время он сам пострадал. Слишком часто видел его во время войны. Красиво-то легко построить, но вот как сделать красоту в душах…       – Я думал, возносятся великие… — прошептал он.       – Великие — возносятся. — согласился я. Протянув руку, я взъерошил волосы на макушке. — Поверь, на Небесах есть Великие. Особенно, один из них. Великий воин, великий демон, принц, правитель. Правда, проклят он тоже велико, но это уже мои заботы. Не спеши хоронить легенду о великих Небесах. — я улыбнулся парню. — Возможно, с нашей помощью они… несколько очиститься от чиновничьей копоти. Ну ты сам знаешь, любую вещь надо периодически чистить. Даже самую красивую и величественную. С Небесными Чертогами та же ситуация. Просто пришло время их снова… почистить.       Наверное, услышь меня сейчас эти склочники и сплетники, вою бы и хаю поднялось бы… Ну или воцарилась бы в чатике тишина. Они весьма чувствительные на личные проблемы.       – Второй великий вознесся третий раз на днях, — дополнил Таллис. — Ты просто представь, А-Сянь, третий раз! Смог.       Я вздохнул, решив промолчать про то, как его встретили. Но… видать, Вэй Усянь успел навестить главную обитель сплетен и жратвы…       – Слышал, говорили, его… не любят. — увильнул от откровенного и бескультурного вопроса парень.       – Большинство его не знают, — сказал Таллис. — Но относятся пренебрежительно, потому что считают, что не достоин бывший Небожитель, который когда-то находился почти на вершине славы, ныне жить, собирая хлам.       – Им это мешает? — тихо проворчал А-Сянь, проглотив вопрос из серии «Им-то какое дело до того, как кто-то там живет?». — Когда я ушел с остатками Клана Вэнь… нам тоже приходилось собирать хлам, чтобы было из чего деревню поставить. Денег ни у кого из нас не было.       Эк он культурно высказался. Но я помню, как они уходили: под ливнем, ночью, только с ручной кладью и детьми. Никаких лошадей там не было и в помине. Даже самого завалящего и капризного осла. Люди уходили на своих ногах, неся раненных, ослабших и малых детей, которые не могли выдержать утомительный переход. Тогда мы ему помогли. Не сразу, но потом, когда привозили в нищую убогую деревушку еду, бамбук и бытовые мелочи, без которых жизнь весьма схожа с обитанием первобытного племени. Да о чем говорить, если у выживших из Клана Вэнь не было даже котелков, чтобы приготовить пищу. Всё это привезли со временем мы. Помню, тогда Лань Чжань впервые обратился за помощью к брату. Потому как… сам нищий.       У облачного принца нет ни монеты. До сих пор. Всё, что ему надо, оплачивает старший брат, не задавая лишних вопросов и не ставя младшего в неудобное положение. Разве что у Лань Чжаня с собой небольшой кошель с монетами во время долгих путешествий. Чтобы можно было оплатить хотя бы постоялый двор.       – Они просто зажрались, — пробормотал ученик, не вдаваясь в подробности, понял ли Вэй Усянь это выражение или нет.       – Вы говорили, что я могу попасть на Небеса. — помявшись, парень перевел взгляд на меня. — Но как тогда отнесутся ко мне?       – Как к любому новичку, — ответил Таллис. — С легким любопытством и ожидая, когда ты, да и мы тоже… изволим зайти к каждому из них познакомиться лично, а лучше с подарком.       – Мне надо к ним всем зайти с подарками? — голос парня резко просел.       Перспектива пройтись по всем чиновникам, да ещё и с подарками, чтобы лично с каждым познакомиться, его ужаснула. Мысленно представив себе их количество, Вэй Усянь рассчитал время на посещение каждого и… схватился за голову, прижав пальцами резко разнывшиеся виски.       Таллис расхохотался.       – Конечно же, нет! Но они очень будут этого ждать! И от нас в том числе. А мы, бескультурные сволочи, про это даже бы не узнали.       Парень облегченно выдохнул.       – А-Чжань… можно, я буду бескультурной сволочью?       Облачко только прикрыл глаза, давая свое дозволение игнорировать правила, которые нигде не написаны, и о которых невозможно узнать. А сам Вэй Усянь уточнение «мы» понял вполне правильно: никто из нас, включая нашего облачного принца, не соизволил потратить месяцы личного времени и тонны золота, чтобы ублажить всю эту чиновничью ораву.       – Ты будешь бескультурной сволочью. — я улыбнулся, подмигнул Таллису. — Ну а ты, моя красивая, вежливая и культурная Ученица, станешь последним гласом вежливости в нашем царстве циничного и меркантильного жмотства. Пусть они тебя пытаются направить на путь истинный. Мне уже терять нечего: я и так Бескультурщина Трех Миров. Куда уж дальше-то… — стрельнув взглядом на моего принца, не удержался от мелкой кляузы: — Меня, значит, бескультурщиной назвали, а его — нет. Вот что творит благообразный внешний вид.       Лань Чжань мелко-мелко улыбнулся, но взгляд таки отвел: он уже научился пользоваться своей привычной внешностью. Вернее, принял, как на него реагируют окружающие. Его привычную опрятность, молчаливость, манеру себя вести и держать безмятежное лицо. Небесные чиновники не стали исключением, обманувшись, как и другие.       Другое дело, насколько реальный характер соответствует внешности. С удивительным пониманием справедливости, ослиным упрямством, целеустремленностью боевого дрона и упёртостью, Лань Чжань в душе кто угодно, но не отрада дисциплины. Не зря он словил свои плети. Да и дисциплинарными линейками познакомился задолго до первой драки с А-Сянем. Другое дело, что он привык к порядкам в родном Ордене, считал их во многом закономерными, пока не попал под моё тлетворное влияние. Да и порядки на Небесах его шокировали своей грязью и говнистостью, а прогибаться он не привык даже под порядки собственного Клана, что уж говорить про чиновников никому неизвестных и давно развалившихся стран.       – В задницу их негласные правила. — проворчал я. — Пока Владыка не возражает, делаем как хотим. А когда Император изволит вызвать нас на разговор… тогда мы увидим Небеса совсем с другого ракурса.       Как только Владыка соизволит удовлетворить своё любопытство и вызовет нас к себе на поговорить, вот тогда начнется настоящая работа на Небесах, и чиновники уже перестанут быть для нас проблемой. Так смысл страдать и тратить своё время на тех, кто ценит подхалимаж и исполнен чванливости по самые золотые крыши собственных дворцов?       – Предлагаю отвлечься на обед. — я решил закрыть этот сомнительный разговор на более приятной ноте, чем чужая меркантильности и чванство. — Я сгоняю на кухню за едой.       Со мной вызвался идти А-Сянь: мы дружно решили, что Лань Чжаню не стоит шататься по городку после проведенного ритуала. Всё же, выдержать лютого духа и почти сорвавшийся обряд в одиночку не так просто, да и без последствий не проходит. Это мы с А-Сянем бронебойные, пусть и по разным причинам. Но не наш облачный принц.       Так что, мы покинули дом вдвоем, оставив Лань Чжаня и Лис тихо обсуждать накопившиеся дела, а сами направились на кухню. Заодно узнаю судьбу моих несчастных кои. Если рыбок ещё не выпустили в пруд, надо срочно ими заняться, пока они не померли. А то будет ну совсем как-то неловко.