Поход по мирам: Три мира обмана

                    Сэнхас              Ночная пустыня завораживает подобно застывшему в свете луны морю. По замершим волнам стекают блики лунного света, переливаются на мельчайших кристаллах кварца как на острых гранях снежинок. Но до подножия барханов свет не достает, и там царит истинная Тьма. Можно вечность смотреть в эту застывшую безмятежность. Успокоив метущиеся мысли и освободив разум от тревог, чтобы сквозь черный омут разума всплыло то, что по-настоящему важно, но что забивается блеском ярких мимолетных мыслей и образов.       Вот и я смотрел в завораживающую пустыню и пытался понять, что не дает мне покоя. Вроде бы я сделал всё правильно. Вклейка прошла прекрасно, без накладок и недочетов. Энергия мира полностью стабильна, а питающие нити эгрегора мелко подрагивают в немой угрозе, но они стабильны. Пространство внешней оболочки мира поднялось уже выше середины запланированной первичной каверны, и пусть пока материальной части в виде океанов и континентов ещё не существует, но важно именно замкнуть каверну, запустить все энергетические потоки, проложить меридианы и расставить правильно силовые центры.       Вроде бы всё отлично. Формирование мира по моим прикидкам завершиться ещё когда мы будем в районе Баньюэ и гробниц мечей. И тогда уже обрыв питающей нити не будет критичен: при замкнутом мире силовая магистраль Доминиона прекрасно выдержит нагрузку. Это если Звэн по какой-то блажи лишит нас подпитки.       Но я всё равно чувствую, что что-то упустил. Что-то очевидное.       Но что?       Взгляд всё так же скользил по барханам, а в голове незримо тикал таймер чуйки, отсчитывающий оставшееся мне совсем уж недолгое время.       – Что я забыл… — едва слышно прошептал я в ночную звонкую тишину.       – Возможно, ты забыл подумать?       Вкрадчивый, полный мягкой укоризны и иронии, бархатный баритон с непередаваемыми рокочущими нотками прозвучал у меня совсем рядом. Практически за спиной. Над головой.       – Возможно. — легко согласился я, не поворачиваясь к моему неожиданному собеседнику.       – Ну так подумай, Хийерри. — мягкость испарилась, а укоризна звякнула сталью приказа.       – Я и думаю…       – Ты не думаешь. — на плечи опустились тяжелые теплые руки.       Спорить я не стал. Со Звэном спорить — себя не ценить. Это я уже хорошо усвоил.       – Я хотел сделать многополярный мир, вечно качающийся на гранях неутихающих конфликтов. — начал я размышлять вслух. — Потому что я хочу получить сильных. Небожителей. Людей. Заклинателей. Но всех — сильных.       – Продолжай. — по стали в его голосе прошелестела чешуя ядовитой змеи.       – Но… я не вижу сути конфликта. — сумрачно высказал я свои тревоги. — Небожители не являются проблемой ни для людей, ни для заклинателей.       – По какой причине?       – Потому как Небожителям нужны люди для выживания. — убито отозвался я. — Без людей не будет Небожителей. И людей будут защищать. Их уже защищают Боги Войны. И их защищают заклинатели…       Скотство, а… Я, мало того, что тепличку сделал, так помимо толстых стен я ещё и стражу к ней подсадил. А нападать-то некому на всю эту красоту. Демоны — ну это вообще не смешно. Хуа мутить воду не будет, как не будет устраивать резню — Лянь не поймет. А против своего принца он никогда не пойдет. Черновод… Да он сидит в своей пучине и выползает на Небеса вкусно пожрать на все их праздники. А ещё он Хуа денег должен. Остается только Ци Жун. Но Лазурный слишком слаб, и даже один Хуа Чэн его дрочит как хочет.       Не вариант.       – У них нет врагов. — ровно высказал я итог своих размышлений.       Меня поцеловали в макушку, словно поощряя мою голову за наличие в ней мозгов.       – Но мне негде взять столько врагов такого качества. — уныло проворчал я. — Нежить — слаба, и с ней отлично справляются заклинатели. Сами заклинатели врагов не имеют после гибели Вэнь Жоханя.       Устало вздохнув, я буркнул:       – Может, его для них воскресить?       – Заслужили. — ирония в голосе была лишена юмора, зато в бархатной стали отчетливо прозвучало его милостивое дозволение.       Даже так…       – А что с Кланом Солнца? — уныло спросил я. — Там же одни руины.       Тихий хрипловатый циничный смешок щекотнул мне волосы теплым воздухом. А я аж замер.       – Звэн…       – Да? — с милой невинностью протянуло это древнейшее зло.       – Так там до сих пор руины или уже не совсем?       – Ты сходи и проверь. — мурлыкнул мне томный голос на ухо.       Проверю. Обязательно проверю. Потому как у меня появились серьезные опасения, что Безночный Город цел и невредим, словно не было никакой войны. Вот только душа их лидера у меня на столе хранится, тогда как тело — в стазисном блоке.       Я тогда много важных трупов приныкал. Зря я, что ли, там на все эти года задержался?       – Но этого всё равно мало.       – Мало. — тут же согласился Звэн.       Мне нужна вечная точка конфликта. Какой-то народ, сила или те же демоны, настоящие демоны, а не нежить, которые будут взбадривать заклинателей подобно удару кнута по спине. Те, кто будут вечно строить планы на верхний мир. Мне нужно…       Мне нужно по-настоящему три мира!       Небеса. Они у меня есть. Качество, конечно, так себе, но это поправимо прибытием лучшего контингента. Дальше. Мир людей и заклинателей. Этот тоже есть, притом, интереснее, чем Небеса. И ещё мне нужен мир демонов. Которого у меня нет.       – Где мне взять мир демонов, который идеально сядет на эти два канона? — ровно произнес я, тупо глядя в пустыню. — Четко. Красиво. С идентичными системами развития, магии и…       Я замер, едва не прикусив себе язык.       – Да? — вкрадчиво прошептал мне ласковый голос.       – Звэн… я — тупой. — уныло выдал я, прикрывая глаза.       Тихий, но исполненный искреннего веселья смех пронесся по спине колкой щекоткой.       – Если бы ты был тупым, ты не стал бы одним из моих избранников.       – Но я не подумал… не просчитал до конца…       – Если бы ты не просчитывал свою работу до конца, ты не получил бы моего благоволения и не был бы любимцем. А если бы ты её не завершал без ошибок, я не позволял бы тебе подобные… вольности и авантюры.       Слова Звэна меня радовали. Как и невысказанный намек, что мне пора поработать головой ещё чуть более изобретательно.       – Спасибо.       – Обращайся.       Меня слова поцеловали в макушку, и ощущение его присутствия исчезло.       Какое-то время я безобразно тупил, пялясь в барханы без единой внятной мысли в голове. После ухода Звэна, с ним, казалось, ушли и мои вроде как хваленые мозги, и изобретательность, а я сам себе напоминал голубя на крыше. Только и есть в башке, что вакуум и желание пожрать с горя.       Решение моей проблемы было очевидно.       Ведь перед отправкой сюда я мельком просмотрел все творчество автора, зацепившись за тематические картинки, фанарты, комменты и прочее, так что в общем сюжет всех трех историй я знал. Даже видел картинки из манги, видел куски из тематичных анимэх. Но если «Благословение Небожителей» и «Мастера темного пути» я таки прочитал, поскольку мне с ними выдалось работать, то до «Системы» я толком так и не дошел, сломавшись на описании и на анимэхе с сомнительным 3D, тупыми репликами героев, увиденных в первом же случайно открытом моменте, да и в общем на сути истории. Зато я смог прочитать начало и часть истории до начала всего этого сопливого дерьма.       Но там точно были демоны как главная точка конфликта. Там было много демонов. Именно демонов. Тварей. Монстров. Чужаков. Иной расы, способной скрещиваться с людьми.       – Ну пиздец, а… — уныло простонал я, прикрывая лицо ладонями.       — Так-так… — мягко донесся приятный голос из тени, откуда вскоре на свету показалась мужская фигура. — У кого-то в плотном графике добавилось новой работы?       Я мелко вздрогнул и повернулся на этот мягкий хищный голос, текучий подобно шелку удавки по шее.       — Я говорил, что я сам себе злобный гоблин? — уныло поинтересовался я у демона.       — При чем тут ты? — певуче сказал он, обходя меня сзади как акула. — Или ты получил персональное задание?       – Я получил персональное задание и мне указали на грандиозный провал всей затеи. — мрачно проворчал я.       – Я слышал, — остановившись рядом, ласково сказал демон и сложил руки за спиной. — Недаром я уже начинаю немного скучать с тех пор, как у меня в городе больше не появлялось редких гостей.       Я чуть поморщился.       – В этом и проблема. Мир безопасный. А с тем количеством выдающихся личностей, которые завязаны в единый узел, у них нет конкурентов. Нет проблем. И нет даже того, кто может хоть чутка их взбодрить, не говоря про то, чтобы стать врагом.       Повернувшись к мужчине, я мрачно выдал:       – Альвин. У нас всё ещё нет врагов. Нет того, кто будет своими когтями и мечами щекотать нежное вымя заклинателей и небожителей, вынуждая их идти к совершенству и развитию.       Демон в черно-синих одеяниях тонко улыбнулся.       – Верно. Таких врагов нет. А знаешь, что будет, если вдруг их не появится?       – Мы загубим этот мир ещё до завершения его формирования.       – Нет, — иронично отказал он.       Я поморщился.       – Альвин, я сейчас как тот голубь. Давай проще. Как для тупой птицы с мозгом-горошиной.       На это определение Альвин тихо посмеялся, а потом серьезно пояснил:       – Канон может взять своё. Либо один, либо второй. Либо один вулкан извергнет из себя пламя, либо яркое солнце взойдет над вторым. Враги найдутся. Только уже среди тех, кого мы Не поддержим. Людей. Или заклинателей любой из сторон. На выбор. Ну или на земле просто начнется новая междоусобная война, которая утопит в себе часть бесполезного Небесного пантеона и затянет в себя заклинателей. Точка напряжения возникнет неконтролируема сама собой. И ты даже знаешь, какому главному организатору местных конкурсов это будет выгодно.       – Даже это меня бы устроило. Но это — краткосрочные конкурсы. — я вздохнул. — Разовые акции, которые могут закончиться в любой момент, как закончилось всё в каноне «Выстрелом в Солнце». И потом настанет стагнация в сонном царстве бюрократии, чинуш и моральных мразей, годных только ставки делать на чужих проблемах. Я говорю о стабильном напряжении.       – Правильно. И его сейчас нет. Особенно с тем, сколько сильных личностей вы хотите сохранить на одной стороне доски.       Я согласно кивнул.       – Так что я пойду и буду проникаться третьей историй по-настоящему, а не поверхностно. — покачав головой, мрачно добавил: — Ведь самая устойчивая табуретка на трех ногах… но не на двух. А уж если сам на этой табуретке стоишь…       Я хмыкнул.       – Ты про эту парочку? — спросил Альвин, показывая на ладони иллюзию главных героев третьей истории.       – Угу… — я поморщился, а потом пальцами раздвинул парочку на разные концы изящной ладони. — Так будет правильнее. Их история ещё более херовая, чем у А-Чжаня и Вэй Ина. Но если у этих двоих хотя бы какие-то крохи симпатии были, на которых даже пусть и притянуто, но можно говорить о совместной привязанности, то в случае этого неудачника-попаданца речь идет о страхе и смирении, когда выбор был или постель, или мучительная смерть. Так себе история.       – Как печально. Как неудобно, — наигранно запричитал Альвин. — Ты хочешь оставить бедного одинокого демона без опоры в жизни, лишь с подножием гарема под его престолом… Несчастный мальчик. Как я ему не завидую и понимаю.       Я фыркнул.       – Альвин, радость моя. Ну я же не тот попаданец, чтобы попутать пафосный гаремник с яойной романтикой.       – Тебя послушай, так ты сам в гаремнике… Только в яойном.       На это я взоржал.       – А разве нет? — улыбаясь, обвел руками наш новый мир. — В каком ещё мы сейчас «гаремнике», если все три истории у автора — это обыкновенный и неприкрытый слэш? Ну а если серьезно, то с такими бабами, как тут, только и остается, что мужиков любить. Ты ещё не видел, какие голубки в третьей истории… Красивы как нежные розы, умны как бутоны.       Альвин цинично фыркнул.       – Даже такие девы лучше, чем собственная рука.       – Категорично… не соглашусь. Рука хотя бы не подставит в ответственный момент и не пизданет какую-то охуитительную тупость, хлопая большими глазками.       – Думаю, с главным героем-попаданцем вы легко найдете общий язык и подружитесь, — заключил он.       – К пацану нема претензий. — я развел руками. — Я бегло тогда просмотрел историю, благо, она довольно короткая, и пацан сделал что мог. Правда… допустил две самые грандиозные ошибки. Но их легко поправить. Как достаточно просто сделать так, чтобы тот малолетний монстр продолжил его обожать как Учителя, но перестал желать его положить под себя.       – Жаль только, что времени и внимания это займет у тебя очень и очень много… — без жалости в голосе покачал он головой.       – Два часа на ритуальном кольце. — оскалился я. — Особенно, если кто-то будет столь мил и любезен, что проявит заинтересованность к юному таланту и сопроводит его в «магистратуру», чтобы дурных идей в уши не насовали милому юноше… другие личности.       Альвин позволил себе демонстративно облизнуться и мечтательно промурлыкать:       – Обожаю юных демонят…       Мы рассмеялись почти синхронно.       – Альвин… вот скажи. Я когда-нибудь достигну пределов собственного цинизма и беспринципности? — со вздохом спросил я. — Или с каждым разом я и дальше буду… расширять горизонты?       Мужчина жизнерадостно рассмеялся, показывая свою осведомленность почти в каждом диалоге.       – Когда будешь начинать? — уже серьезным тоном спросил он.       – Сейчас. Утром я хочу уже спать в Облачных Глубинах.       – Годится, — утвердительно кивнул Альвин, но потом добавил. — Но через пару дней я напомню тебе об ещё одной своей просьбе.       Я покосился на это улыбчивое сытое лицо.       – Напомнишь? Или сообщишь о ней? — въедливо уточнил я.       – Сообщу, — поправился он. — Пока не бери лишнего в голову.       Мысленно поязвив на тему «брать в голову» и того, куда лучше брать, чтобы проще было сплюнуть, я прогреб волосы, убирая пряди с лица, а потом махнул рукой.       – Я пойду подготовлю ритуальный круг. И проверю, нет ли какого-то зачаточного ядра нужного мне мира. Мог случайно инициировать, пока это всё говно читал и ужасался. — тяжко вздохнул, ворчливо добавил: — Пиздец, а… воплощенка воплощенки…       – С попаданцем и… дамами, — подытожил Альвин, намереваясь увязаться следом.       – Пока я буду работать, просмотри канон. Там немного надо знать. Захвати включительно возвращение мальчишки и начальные этапы истории, потому как там дальше начинается бессмысленная мудотня просто во имя сюжета, когда у вроде бы умного попаданца разом отказывает мозг, словно уже на нём включился упрощенный режим. И он начинает творить ахинею, чтобы растянуть эту ссаную метательно-мучительную срань с соплями, кровью и кончёй ещё на пятьдесят глав.       – Как скажешь, командир, — клыкасто улыбнулся демон, довольный новой авантюрой. — Значит, теперь у нас будут настоящие три мира под одним солнцем?       – Да… У нас будут три мира, полные обмана…              Оставив Альвина наслаждаться видами ночной пустыни, я вернулся в рабочее помещение, которое изначально предполагалось как одна из личных зон отдыха в этом мире. Но чем больше собиралось проблем, тем активнее я превращал дальнюю ото входа часть просторного помещения в полноценный тактический зал. Я даже притащил сегодня со склада Таллараша второй экземпляр моего рабочего стола, подключил его к энергоцентрали пирамиды и перевел на него слежение за миром и за состоянием воплощенки. Информация ко мне поступала с систем Доминиона, которые и контролировали развитие мира. Как раз только-только закончил, подстегиваемый чувством тревоги, и вышел подышать свежим ночным воздухом, когда случился визит моей кольчатой радости.       В помещении всё так же мелко позванивали металлические и стеклянные колокольчики на огромных окнах, всё так же мягко светили декоративные лампы, оформленные под цветы. На диванах чайного уголка засел Тайши, с интересом что-то читающий с планшета. Но, заметив мое возвращение, закрыл кожаную обложку и встал.       – Ты нашел ответы.       Мой Император подошел мягкой плавной походкой, изучающе скользя по мне темными грозовыми глазами.       – Нашел. — уныло ответил я, растерянно потирая лоб.       Тайши подошел, испытывающе заглянул мне в глаза.       – Что-то случилось?       – Звэн приходил. — честно признался я.       Сиф мелко дрогнул: уже успел узнать, кто он такой.       – Он дал мне подсказку. — притянув сифа к себе, я закопался носом ему в волосы у виска. — Что я делаю, а? Зачем я склеиваю три мира, созданные пером одной женщины?       – Ты собираешься вклеить ещё один мир? — тихий голос раздался ото входа: Лорас пришел на шум, выйдя из соседнего помещения.       – Да… Я собираюсь вклеить воплощенку воплощенки… только её надо очень сильно доработать и доделать. И, боюсь, никакой канон не выдержит то, что я планирую сделать. Так что питающая нить оборвется быстро. Как только я вмешаюсь полноценно.       – Мир выдержит?       – Да мир-то выдержит. Там не так-то много есть территорий в той воплощенке. — я вздохнул, отстранился от Тайши. — Но пару тысяч миль, если не пару десятков тысяч я смогу там выиграть. В масштабе мира — сущая ерунда, но…       – Но это — новые души. — укорил меня Лорас, подходя. — Новые народы. Люди.       Я покачал головой.       – Народ тот же. Практически один-в-один как Кланы заклинателей, только чуть другая школа и система их формирования. Скорее, это гибрид местных Небес и орденов заклинателей, больше сосредоточенные на магии. Они — реально сильны. Пожалуй, даже сильнее местных Кланов. Что заставит их расти активнее. Однако, лидеры Кланов…       Я покачал головой. С главами школ «Системы» могут сравниться единицы. Вроде Вэнь Жоханя, Вэй Усяня, Лань Чжаня и… и все. Больше равных нет. Но и тут есть некий баланс: одна мелодия от Клана Лань, и все заклинатели резко становятся людьми на некоторое время. Ну а против звуков флейты и вовсе нет защиты.       Проклятье… что я делаю?       Ладно. Воскрешу Вэнь Жоханя и тряхну его на зажиленные клановые техники. Но его надо будет сперва допилить круче, чем я обстрогал Вэй Ина. Там пилить и пилить. Как минимум подправить тягу к садизму в простую жестокость вкупе с психопатией обыкновенной. Но ломать его я не буду: слишком мужик роскошный на месте Верховного Заклинателя. На этом посту должен быть кто-то такой. Другое дело, что к нему для баланса не хватает своей версии Облачка. Но такие как А-Чжань — редкость неимоверная. И надо, чтобы солнечный монстр любил без памяти. Тогда будет прислушиваться. Но тут только вкручивать это обожание насильно, потому как Вэнь Жохань — психопат эталонный. Он никого не любил, не любит и не полюбит по техническим причинам. Но это — врожденное свойство, которое я могу подправить в новом теле тупо поправив ему генетику.       Не то, чтобы меня смущало подобное насилие над личностью, вот только кого?       Кого можно выбрать как жертву?       М-да…       Мелькнула коварная мысль, что если бы не Лань Чжань, то на место такой жертвы встал бы Лань Сичэнь как самый идеальный кандидат. Женщины не рассматриваются вообще. И тут не вопрос моего шовинизма, а вопрос шовинизма Вэнь Жоханя, который женщин ни во что не ставит и ровней себе считать не будет. Но подставлять брата своего облачного принца я не буду.       Мысленно выкинув этот отлично складывающийся тетрис из дурной башки, я решил-таки заняться делами. Ибо нехер даже думать на эту тему, а то с меня станется явиться к Сичэню и вывалить ему эту идею на рассмотрение. И сдать, что его безнадёжно любит нынешний глава Ланьлин Цзинь.       Почесав башку, я встряхнулся всем телом, чмокнул Тайши в нос и потопал к тактическому столу. Про Вэнь Жоханя я потом подумаю. Пока мне надо думать про мальчишку-Ло и его припадочного Учителя. Ну и про попаданца, безобразно сдохшего от ссаной булки.       Пиздец… Я собираюсь дать жизнь истории, написанной как сраный стёб на всё подряд…       На рабочем столе поднялась схема размещения мира в строительной зоне Доминиона, условно-наглядно демонстрируя мне своё заполнение и силовой потенциал, доступный мне для работы. Место есть. А вот с энергией чутка сложнее.       Впрочем, даже это можно обойти. У меня есть энергия. Достаточно, чтобы не доить Доминион. Достаточная, чтобы даже удержать все три мира, если они отвалятся от эгрегора.       – Я ушел работать на ритуальную площадку. — произнес я, выставляя стол на поточное отображение ситуации в строительной зоне. — Ко мне не ходить, не беспокоить и не беспокоиться за меня.       Парни мелко кивнули, а я порталом ушел в соседнее с нужным мне залом помещение.       – Альвин. — вслух позвал я, зная, что он меня услышит.       Слова действительно дошли до чуткого слуха, и мужчина шагнул из тени так, будто всегда там стоял. Только слегка повеяло запахом грозы.       – Смотрю, последние частички недостающего встали на свои места в эксперименте.       Я повернулся на голос.       – Почти. Ещё есть вопрос с возрождением мертвых, но это может подождать. — я устало прогреб волосы, хмуро и испытывающе глядя на древнего демона. — Альвин… Наверное, мне нужна сейчас твоя помощь… как Творца.       Демон задумчиво вздернул подбородок. По выражению его лица он даже передумал мелко язвить. Настолько его удивило и порадовало желание.       – Как неожиданно… Что именно?       Простой, ожидаемый вопрос. Но как на него ответить словами, внятно, понятно, не скатываясь в набор потоков словесного и образного поноса, в котором потеряется последний смысл?       – В общем-то меня полностью устраивает мир «Системы». Но не мне нужна сама Система вообще, в принципе и как само явление. Ее необходимо будет прописать в голове попаданца как ментальный конструкт, чтобы эффект был без самой проблемы. Возможно, её работу поддержит или кто-то из нас, или какой-то ВИ. Это — первая сложность.       Я принялся расхаживать по нерабочей части ритуального зала, не приближаясь к защитной колоннаде.       – Второе. Мне нужны большие территории, о которых есть лишь скользкое упоминание или его вообще нет, но их наличие предполагается. За визуальный ряд можно частично взять анимэху. Там, в принципе, пейзажи красивые, да и тебе эти горы понравятся. И тут мне нужна твоя помощь, чтобы спроектировать и создать этот мир. — я поднял на Альвина глаза. — У меня много талантов, но я никогда не был Творцом полноценно. Я могу работать как вы, у меня это даже получается, я даже имею подобный Дар. Но…       – Но тебе тоже не помешает элемент неожиданности с некими тварями, которые существуют в том мире для баланса, — заключил Альвин, по-птичьи склонив голову набок. — Помимо расы демонов. Да и не одной. Одна раса стала бы монолитна, но её разделяют «князья». А на тварях, которые идеально пригодны не для планеты, но для объемного кластерного мира все эти маги устраивают… соревнования, и могут себе позволить их отлавливать тысячами. Значит, для всего этого нужно место. Особенно для больших тварей. Ползучих змей, подводных червей, размером с пару десятков метров. Такой биом требует больших площадей. А также не забывай, что демоны обитают не на поверхности земли. И не отнимают у людей их холмы под города. — демон замолчал, остро глянув на собеседника. — Ты просишь помочь. А как много даешь доработать на свое усмотрение, чтобы заполнить… пищевую цепочку?       – Столько, сколько потребуется. Сотни тысяч ли к твоим услугам. Даже миллионы ли! В глубину — вообще никаких ограничений. Хоть кластер дави. — я всмотрелся в чуть светящиеся голубые глаза. — Альвин, я хочу инициировать фокусное кольцо в своём убежище и перенаправить на время работы энергию с Истока. Частично. Не весь поток. Но этого должно хватить на любые эксперименты. Вот только работать предстоит наживую на этом мире. Под временной локус. Мне кажется так правильным. — чуть неловко помявшись, я добавил: — Считай, это чутьем, но надо достраивать территории напрямую. Наживую. Сразу отсюда. Дорабатывать точки выхода из подземного мира, врезать новые горные массивы, прокладывать реки, развивать силовые магистрали и формировать полноценные потоки магии. Чтобы души, которые нам щедро выдаст Звэн, уже были в этом мире. Чтобы все местные маги-заклинатели «всплыли» во временной фазировке в этом мире.       Это будет грандиозная по своей авантюрности и сложности работа. Ведь фактически я не запускаю развитие отдельной воплощенки, как было с миром А-Чжаня, чтобы потом спокойно вклеить её территории в этот мир, а мы будем создавать его на месте, наживую, в уже готовом мире, но используя зарожденную моим интересом живую искру неразвернувшегося мира.       – Альвин, это возможно сделать. Я в этом уверен. Знаю, как это сделать. Но я, боюсь, один под этим крякну. — честно признался я. — Я могу проработать ландшафт. Я предлагаю работать на ментальной спарке, когда не будет нужды в словах и объяснениях, а одна мысль будет продолжением другой. Это единственный способ работать в паре при таких условиях.       Глаза демона сверкнули от предвкушения предстоящей работы. Сощурившись, он посмотрел на меня очень острым и испытующим взглядом, с коварной и немного беспощадной ноткой о будущем проекте. Как бы напоминая, ещё раз, что с такими пожеланиями и с такими задачами он не будет создавать тепличных созданий, которые приручатся людьми как милый скот. Да и баланс системы и всех заклинателей с Небожителями вместе должен иногда чуточку проседать в разных направлениях. Чтобы они не застаивались, а развивались дальше. А он, как демон, ещё и сам за этим развитием проследит. Да так, что и личные создания не разочаруют его ролью тупого мяса. А старшие и разумные — не расстроят отсутствием мозгов.       Шагнув ближе и посмотрев на меня с высоты своего роста, Альвин медленно провел когтистым пальцем по моим ключицам. И пока его рука шла от правого плеча к левому, за ней оставалась легкая темная дымка.       – Значит… в ментальной спарке?       Я улыбнулся столь интимному жесту, каким не предлагают работать, а зовут в постель. Но работа на единении разумов куда более интимна чем простой секс.       – Именно так.       – Согласен.       А голос, словно он ответил мне «да» на магической свадьбе…       – Но тогда я точно привлеку особое внимание белого чуда, — с фальшивым опасением произнес он.       – Ну, разве ты не желал, чтобы твой редкий гость стал чуточку менее редким в твоих землях?       В ответ Альвин только задумчиво хмыкнул, а потом спросил.       – А как же твой ученик?       – А мой замечательный ученик присоединиться к нам завтра, чтобы помочь нам с тем, что больше всего по его части: с живыми. — я улыбнулся. — Ей пора вспомнить, каково это — щедрой рукой населять новые земли живыми душами, воплощая их в население деревенек и городов с многовековой историей. Эта работа — достаточно объемная и утомительная, чтобы нагружать Лис еще и территорией. Что скажешь?       – Значит, на тебе часть каноничных элементов, — подытожил он. — А на мне…       – А на тебе — подхватить эти земли и гармонично продолжить их настолько, насколько хватит твоей богатой фантазии. — продолжил я. — Я же пойду второй волной, рассаживая магические растения, включая уникальные цветы с потрясающими свойствами. — я чуть уныло и устало улыбнулся. — Это будет долгая работа… Но да, на себя я возьму слежку за каноном и выведение событий до нужной мне точки — возвращения талантливого мальчика из демонической магистратуры. Но ты же присмотришь за ним, да? — я улыбался, вообще не веря в его отказ. — А финальные штрихи мы нанесем вдвоем. В общем, на то и ментальная спарка, чтобы не забивать себе голову ненужными обсуждениями.       Альвин улыбнулся и кивнул без слов, потому что иные фразы здесь были уже бесполезны. Только рукой повел, приглашая к ритуальному залу, как к совместному ложу.                     Альвин              Просьба поработать Творцом.       Какое заманчивое приглашение.       Редкое. Приятное. Заключительное. Когда остальные методы работы бессильны или могут несвоевременно принести много сложностей.       Творец.       Такое простое слово, за которым кроется в их языке огромный смысл.       Его давно не просили работать в таких условиях. И уж тем более давно не приглашали поучаствовать в создании вместе.       Привыкший почти всегда скрывать свою ауру демон не мог отказаться от такого приглашения. И сейчас, за минуты до работы под крышей пирамиды, глубоко в ритуальном зале, он разворачивал свою силу и ауру подобно цветочному бутону. Потому как его напарник должен почувствовать его на ментальной связи. Должен привыкнуть. А не встретиться на объединении с ним, как с плотно набитой стеной.       Эфемерные, невидимые, но ощутимые слои ауры приоткрылись так, что Хийерри даже без ментальной спарки мог уже чувствовать его и слышать, словно его сила прочесывала и пронизывала его как воздух. Альвин и сам ощутил, как его собственный фон сливается и смешивается с чужим, и как гурман с удовольствием втянул и испробовал этот новый непривычный оттенок, чувствуя, как его партнер по работе и сам раскрывает плотно свернутую ауру, впервые за долгие года раскрываясь по-настоящему.       Он не торопился садиться за чертеж, привыкая, оглаживая своего напарника со спины по рукам и груди, смешивая свою энергию и пока что заполняя собой все его мысли. Альвин не спешил с ритуалом, зная, сколько он займет времени. И потому «знакомству» с Хийерри уделил особое внимание.       Они уже давно были супругами. Привыкли друг к другу. Многое прошли вместе. Но никогда ещё по-настоящему не работали так тесно, не находя подходящего случая. И как два инструмента в будущем оркестре, им нужна была предварительная настройка. Синхронизация. Привычка, чтобы чувство новизны ощущений не сбивало будущий труд.       Это знакомство было сродни интиму, но балансировало на грани. Податливое и открытое на чужие прикосновения тело охотно открывало свою ауру, позволяя демону проникать в неё, и погружаться, где-то подхватывая контроль, а где-то сам становясь на роль ведомого. Встраиваться тонкими нитями аурных щупов в развернувшиеся вуали чужой ауры. Плотной, сильной, давно залечившей основные травмы, но еще хрупкой в некоторых участках.       Эти тонкие невидимые качели продолжались недолго, погружая нового напарника Альвина в состояние легкого транса, не доходящего до физического возбуждения. Но спустя какое-то время Хийерри чувствовал себя будто бы двойственно, с легким головокружением от спаренных чувств. Но демон без слов унял его спокойствие своей аурой, словно на резонансе умиротворяя чувства и самую малость подхватил контроль.       Это было доверие.       Высшая форма доверия, какую он мог получить, и какая лежала в основе их будущей работы.       Альвин, понимая из сознания Хийерри, что нужно делать, подвел его и себя к ритуальному чертежу. И уже оба они синхронно сели на гладкий пол по разные стороны круглого чертежа. Их пальцы легли на плиты перед узором, а глаза закрылись, потому как зрение сейчас будет мешать.       Два разума как один. Два тела как одно.       Две души, поющие в унисон.       И затем как право ведущего в парном танце, контроль мягко перетек к Хийерри.       Мысль острой стрелой пронзила пространство, уходя к далекому миру, где из масляных черных вод одна за другой поднимались гладкие черные плиты, собирая единый неразрывный чертеж. Резкий взмах двух рук поднял над гладким черным полом ритуального зала сияющий чертеж. Как отражение того, что очертила сияющая нить энергии в замкнутом, закрытом от любого воздействия зале. Ломанный, казалось — искореженный и неправильный, но безупречно-выверенный рисунок, окруженный утекающими от взгляда партнера глифами, что лишь на время единения отчетливы и понятны. Взметнулась вверх когтистая ладонь, поддерживая призыв со своей стороны, покорно и послушно вплетая свою силу в простой запрос.       Где-то бесконечно-далеко в древнем, лишенном населения мире, заработал механизм, подчиняясь приказу, что впервые пришел за бесконечные эоны. Отошли защелки, освобождая груз противовесов и запуская примитивный механизм. Массивные плиты одна за другой лишались якорей, придавливающих их к полу-негатору. Они взлетали ввысь, собираясь в выверенный порядок и формируя фокусировочное кольцо. И вот последняя из плит заняла свое место в беззвучном хороводе, а пол, словно диафрагма шлюза, разошелся, открывая сокрытое в нём сокровище…       Столб энергии рухнул на ритуальный чертеж подобно удару молота бога. Сияющая спица, пронзившая мир от Небес до клокочущей, ещё нестабильной области основания. Мир вздрогнул, вскрикнул в агонии удара, принимая в себя мощь Истока. Всколыхнулось окружающее его пространство, зазвенели питающие магистрали, до того накачивающие мир энергией для его развития и поддержания существования. Два удара сердца. Столько потребовалось, чтобы восполнить то, что сутками уходило в мир. Два удара сердца. А после — сияющий столб энергии рухнул в мир по Воле единого разума и таланта.       Туман края мира словно сдуло массой новорожденной атмосферы, очерчивая белесой дымкой призрачные равнины и холмы, поднимающиеся уступами и пеной диких лесов к первой горной гряде. На западе мира, за девственным лесом, наполненным мглой и тайной, в набегающую тьму ночи взметались пологие, обточенные ветрами и водами скалы. Густо разрастались сосны, цепляясь корнями за отвесные склоны, пышной кроной ли за ли смыкался лес, поднимая кряжистые стволы древних деревьев от новорождённой почвы, присыпанной палой прошлогодней листвой. Раскрывали бутоны цветы, не имеющие ни названия, ни прообраза, созданные извивом мысли в рыжей голове. Мерцающими искрами закружились насекомые причудливых форм, выступили из тьмы настороженные существа, чей нечистый лик испугал бы величайших магов, но пока они — лишь отблеск воображения в сияющих голубых глазах. Переплетались корни, рождая сокрытые норы для спящего зверья, чьи чудодейственные свойства уступали лишь их опасности. А туман края мира нёсся дальше и дальше, искрясь мощью древнего Истока, лишь на миг работы принесшего частицу своего сияния в формирующийся мир.       Вот ночной мрак всколыхнул свет бумажных фонарей под коньками крыш домов первой деревеньки. Забрехали собаки, зашипели коты, забеспокоился скот да загомонили гуси, когда к забору подошла первая тень, жадно принюхиваясь к аромату спящих смертных. Заискрился защитный оберег, проявляясь вместе с уходящей в облака горой Школы Заклинателей, чей ученик начертал его своей рукой для защиты крестьян от нечисти и демонов. Взлетели в небеса пагоды храмов боевых искусств. Качнулись флаги на крышах да протер устало глаза на мгновение рождения приснувший юноша из дозора. Где-то в неприступной горной долине раскрыл мерцающие лепестки белоснежный цветок, цветущий раз на тысячелетие, а где-то алыми брызгами соцветий бурно зацвели пышные целебные соцветия, вплетая краски в заповедный лес.       Пейзаж проявлялся из белого тумана края мира подобно рисунку на бумаге под движением отточенной кисти разума красками воображении и фантазии. Десятки тысяч искристых душ обретали плоть и разум, тревожно всматриваясь во тьму, всхрапывая во сне или растерянно озираясь от странного предчувствия. Разлетелась полотном бескрайней равнины горная долина, усеянная реками, мелкими лесочками и заплатками полей, на которых уже вовсю колосились злаки, пестрели овощи, а на ветках в садах зрели фрукты. Но вот вновь взметнулись в небеса горы. Мощные, острые, молодые, таящие под собой проходы в царство ярости и силы, где никогда не спали исполненные гордыни и мощи существа, чей лик как прекрасен, так и ужасен, а силы не поддаются измерению или не стоят и упоминания. Зашевелили лапками человекоголовые пауки, взбурлила вода от движения голодных тел червей. Осторожно ступил на землю смертных настороженный монстр, а где-то над облаками открыл глаза Глава Школы.       Мир развивался стремительно.       Тысячи ли гористой местности проявлялись из нестабильного пространства астральных планов, обретая материальность и скользя по реке времени, давшей в этом месте скоростную стремнину в угодную Творцам сторону. Описанный или хоть мельком упомянутый в эгрегоре мир гармонично вплетался в уже живые территории, подхватывая силовые потоки, встраивая собственную магию и ноосферный багаж в знания других разумных. Где-то вспыхивали таланты, где-то изменялся спящий дар. Волны изменений катились по всему миру, не ведая границ новообразовавшейся территории и той, что уже стабильна: таланты распределялись щедро, восстанавливая баланс, но сохраняя уникальность.       Но вот туман огладил края равнины, в которую перетек огромный горный массив, облизал восточные берега моря на западе и северное побережье океана на юге, что ограничивал расширяющийся континент по естественной линии. А незримое право власти перешло на второй разум, до того лишь подправляющий работу партнера и щедро вносящий яркие краски в созданные земли.       Сознание Альвина, подобно стремительному росчерку кисти устремилось вдаль, заполняя неминуемые пустоты и пробелы канона. Словно остатки тумана рассеивались между лесов, насыщая земли недостающим ландшафтом и вылепливая новые горы, озера и даже подземные каверны. Послушная воле энергия сплеталась как белый дым в неповторяющиеся территории, выстреливая вверх огромные деревья и разбрызгивая водопады со скал. А потом этот энергетический дым будто бы обретал краски, насыщался плотностью и проявлялся из тумана, раздвигая собой сформированные окрестности.       Будто бы только одного взора Творца хватало, чтобы свежий участок мира населили существа и дикие звери. Сами как тот ландшафт, они сплетались будто бы из звездной пыли, обретая формы, забытые с годами, и привычки, взаимодополняющие друг друга. Слой за слоем поверх мира накладывались насекомые и птицы, грызуны и мелкие хищники, дикие стада и одинокие монстры, созидание которых у Альвина не нуждалось в расчетах. Как художник, который интуитивно понимает пропорции, как музыкант, который слышит дисгармонию, также и он заполнял пустоты, объединяя города и деревни дорогами, а леса — насыщая биомом.       Но помимо существ, что служили балансиром для заклинателей, демонов, которых они применяли ради охоты, мир вспыхивал яркими красками новых тварей, посильных как магам, так и только Богам. Единичными голосами оглашали пустынные горы монстры, а к ним добавлялись россыпью и стаями звери поменьше. В глубоких недрах пещер пролуплялись огромные яйца, и следы на крепкой земле обретали форму того, кто их оставил.       Редкие твари были поистине велики и несокрушимы. Спасала от них только глубина и пассивность. Другие были быстры и ловки, а магия заклинателей не пробивала бы шкуры. Появились и те, кого кого-то могут окрестить «бедствием с неба», но, как и любым тварям в облаках, для них вскоре взмахнули перепонками свои крупные хищники.       А потом яркими люминесцентными тонами вспыхнули опасные и ядовитые склоны пещер. Среди прекрасных цветов затерялись целительные сокровища. Но пещеры уходили все глубже, раздвигаясь ущельями и пустотами туда, где поселился огонь и настоящая тьма. Именно там, в недрах подземного мира, объятого и защищенного лавой и мраком, опасностями и благословенной тьмой рождались источники чужой силы, которые как подземные воды протекли по невидимым руслам, насыщая землю демонической Ци.       Словно Альвин сам спустился туда, в земли без времени и с гибким пространством. Его сознание оборачивало часть недр, насыщая их природу иной формой энергии. Той, которая будет рождать души настоящих, а не обращенных из людей демонов, как в кокон заворачивая их в оболочку сочной энергии.       И только затем настал черед подземных городов. Вырастали из скальных пород крепости и подземные башни. Отвесные скалы чернели пещерами неисчислимых домов. Народы и виды, которые хоть раз мелькнули как прообраз на экранной картинке, увеличивали численность и от них, как от камня, брошенного в воду, волнами расходились в подземелье города. С хрустом камня и тяжелым монолитным гонгом металла пробуждались кузницы, как достояние мощного и высокого народа. Грубые дома со скрежетом вырезались из лавовых скал. Существа, что могучими генералами служили при армии демонов, обретали сестер, дома, наложниц и малых детей. А в глазах, подобно спадающей пелене, пробуждалось сознание. Словно бессмысленный сон опадал с рассудка, являя жизнь в привычной красе.       Как обещал, Альвин балансировал систему на самой грани. Ещё немного, и конфликт мог бы поднять любую сторону к бою. Ещё чуть-чуть, и твари, привычные веками питаться в отчужденных землях, могут учуять сочный аромат притягательной энергии и спуститься с гор. Малейшие качели энергии — это повод отрядов проверить. Всего лишь немного поддать больше темных сил, и мир готов будет познать существ, ради которых даже Князья демонов утратят покой и выйдут из своих теплых нор. А за ними особая нужда вынудит заклинателей забыть междоусобные распри и восстановить часть похороненных в библиотеках солнечного Клана знаний.       На пике вдохновения Альвин работал, не задумываясь о времени, стараясь вложить в первое воздействие то, что кажется очевидным. Потом начнутся доработки и балансировка системы. Потом края континента омоют бездонные воды мирового океана. И потом мощь, вложенная Истоком, хлынет на закрытие каверны мира, которая вознесет свои земли на втором континенте и там, среди земли, отданной бессмертным всадникам, родятся еще более опасные твари.       Эти действия были подобны танцу разума, когда внимание устремлялось от края до края, охватывая всю общую картину в целом. Но даже за этим безумством информации и красок, за игрой, подобной строительству и лепке целого мира, Альвин ощутил, как постепенно гаснет сосредоточенность и внимание напарника. Даже с его умениями и усилиями живой мозг нуждается в перерыве. Альвин, будучи просто иным существом, работал с информацией по-другому. Он черпал силу из эмоций, что рождались в умах новых созданий. Из ярости, которая вспыхивала в монстрах в мгновения их рождения. И чувствуя этот новый мир, он, будучи демоном, наделенным даром Творца, дышал им и жил им, не ощущая усталости. Что нельзя было сказать о его компаньоне.       Медленно и неспешно тяжи контроля за миром отпускали спаренное сознание. Аккуратно, проверяя последние элементы стабильности, Альвин выводил их обоих из рабочего транса и возвращал сознания к оси пирамиды.       Домой. Пора домой… Всё самое важное сделано. Всё что должно было ожить — обрело свое тело и пополнило личной мыслью общий эфир.       Два сознания вскоре вернулись к залу, откуда всё было начало. И тесно сплетенные ауры сворачивались, прибирая тончайшие связи и лепестки. Пускай это тоже заняло время, но, когда две мысли уже растеклись, как отдельные реки, а пальцы сошли с рабочего чертежа, Альвин уже оказался рядом и подхватил под спину уставшего напарника.       – Ощущение, что меня этот мир трахнул в каждую извилину… — вяло пробормотал Хийерри, мучительно и медленно моргая.       Альвин лишь улыбнулся на эту фразу, пусть и бескультурно опошлившую всю волшебность момента. Сам он мысленно еще пребывал где-то в далеких краях, будто кончиками нервов ощущая колебания от рождения нового мира.       – К кому тебя сейчас отнести? — заботливо спросил демон, немного отчужденным и потусторонне странным тембром.       – Ну… я не настолько же сейчас развалюха… — вяло возмутился рыжий. — Но можешь высадить перед дверями цзинши в Облачных Глубинах. — покосившись на Альвина, добавил: — Фокусное кольцо будет работать до самого утра. Этой энергии должно хватить на полное формирование мира. А потом я его призову ещё раз и оформлю Источники. Ну или ты сделаешь это сам, пока я буду отсыпаться телом, а разумом прослежу канон и проведу его до нужной ключевой точки.       Энергии Истока, бьющей сейчас в мир, хватит не только для завершения работы над пространственной геометрией мира, но и на прокладку всех нужных магистралей. Даже на полноценный запуск силового ядра.       – Знаешь, Альвин… сделай основы для мировых Источников, а потом я могу дать полный поток для их формирования. Или это сделаешь ты, если снова до меня дотянешься.       – Я всё подготовлю, — сказал демон, без труда, как невесомого, поднимая Хийерри на руки. — А потом ты откроешь мне доступ.       – Как скажешь…       Альвин улыбнулся и затем легко навелся на указанный цзинши, словно с вершины холма увидел нужную крышу. Пространство даже не дрогнуло, пропуская его за периметр защиты, который просто не охватывал слой реальности, через который он шагнул.       После чего он поставил Хийерри перед раздвижной дверью. После чего позволил отчетливым шагам шаркнуть по деревянному порогу, и когда дверь домика открылась, и за ней показался обескураженный Облачный принц, Альвин мягко подтолкнул Хийерри к нему в руки. Лань Ванцзы, уже не спящий в раннее утро, подхватил уставшего друга, удивленно уставился на Альвина, не узнавая его, но демон не дал ему ничего сказать, дружелюбно помахал ладонью и исчез. Словно его вовсе не было на пороге.                     Таллис              Всю ночь я провела в Теневом городе, работая с накопившимися за время моего отсутствия задачами. В целом эти мелкие труды не были сложными, и большую часть времени я провела, наверстывая свое общение с Асуной, пока Альвин вновь отправился куда-то в мир.       Асуна был мужчиной толковым. И в своем типаже он напоминал мне многих военных управляющих, которых я бережно культивировал раньше в своих городах, налаживая с ними дружбу и никогда не сомневаясь в качестве их работы и не вмешиваясь. Так уж вышло, что несмотря на большое прошлое, знакомиться мне с ним приходилось заново, отчего общение мне казалось натянутым. Правда, может, это общение напрягало только меня, а сам мужчина вовсе не видел сложностей. Но лично я не помнила, в какой степени дружелюбности мы находились, и оттого терялась в манерах и в том, кем мне с ним быть. Другом, госпожой, приятелем или вообще вести себя как мать родная…?       Ладно, матерью ему если я и была, то не единокровной. Как-то так сложилось, что в той жизни дети у меня были только магически и лабораторно созданные, но не рожденные. Вроде бы. Наверное… Хотя мне ничего не мешало…. Если здраво подумать…. Вот же гадство! Я теперь во всем сомневаюсь.       А спрашивать у него в лоб как-то неловко. Вот что я за человек такой, а? Если банальную вещь узнать не могу.       Но поборов стеснение и подгадав удобный момент между работой я все же рискнула.       – Асуна? Я вижу, что ты чем-то озадачен или о чем-то грустишь. В чем причина?       В тот момент я как раз рассаживала особый вид белых цветов на закрытой от общего вида грядке в недрах пещеры в ближайших горах. Территория города еще захватывала эту область, но народ здесь уже не кружил.       Естественно, отвечать сразу мужчина не хотел. Однако и оставлять меня без ответа тоже не мог. Я полагала, он заговорит про нас с Альвином и про то, как мы изменились или забыли все прошлое, но…       – Я… не знаю, как сказать об этом госпожа. Я боюсь напомнить и либо вызвать у вас боль, либо… самое худшее, что я боюсь вызвать непонимание.       Ох, как у меня все прихватило от этих слов. Как я не люблю такое начало. Что ж я упустила-то?       – Давай все же попробуем поговорить, — сдержанно сказала я, начиная бояться худшего. А именно того, что мы поняли Асуна неправильно. И сейчас своей холодностью в отношении него вгоняем его в апатию и уныние. — Иначе своим молчанием мы сделаем друг другу только хуже. Ты не забудешь то, что хочешь спросить. А я… буду мучаться, не зная, что тебя тревожит.       Я даже попыталась улыбнуться ему. Мужчина пользовался тем, что в пещере почти не было света, и единственный источник был у него на ладони в виде сверкающего камня, который он достал из подсумка. Да и белые бутоны, которые усыпали собой стены мелкой каверны едва давали призрачный белый свет. Когда они распустятся, то будут сиять чуточку ярче.       Наконец, Асуна решился.       – Вы с Альвином… — сказал он, крепко стискивая рукоять меча на поясе. — Вы не помните, что… вы были не одни?       Мое сердце будто заледенело, упало и разбилось осколками. Так мне вмиг стало больно и страшно одновременно. Больно за нашу вероятную слепоту к воину. И страшно за то, что мы чуть не совершили ошибки.       Но все же я поборола себя и заставила привести чувство в порядок. Может, мы просто друг друга не поняли?       – Мы помним… Что у нас был еще третий, — аккуратно ответила я.       – Правда? — тут же слегка просиял воин.       – Да. Мы этого не забывали, — ответила я, внимательно изучая его поведение.       Не знаю, как еще сказать в лоб, чтобы не было тупо и не вышло неловко.       – И вы даже знаете где он? — почти счастливо спросил Асуна.       Я чуть было поспешно не ляпнула лишнего. Как же не люблю я моменты, когда приходится столь быстро и судорожно соображать!       – Да. Знаем…       – Он жив? Он может прийти?! — с истовой верой в чудо спросил Асуна, вмиг потеряв свою холодность и воинскую отстраненность.       А я как-то внезапно впала в ступор, потому что я поняла, что ничего не поняла.       В смысле жив? То есть как прийти?!       Значит, всё это время мы говорили не о нем? Не о самом Асуна?       Гребаный стыд! Вот что значит в хлам всё забыть. Даже то, с кем и в каких мы были отношениях. Мало ли что мы тогда делали и с кем когда под настроение переспали?! Альвин вообще однажды, оставшись в одиночку без меня и всё позабыв, с горя пропустил через свою постель половину личной гвардии! И похер, что в гвардии всего было полтинник морд.       У меня аж разом отлегло от души, когда до меня дошел смысл сего вопроса. Осталось только понять о ком речь. Хотя, чего тут понимать, если альтернативы как бы вообще нет! А еще я ж смотрю и думаю, кого мне вся эта братия и гвардия в городе напоминает. И думаю, не мой же типаж! Да и на мальчиков Альвина не очень похоже. Вот же срань. Как можно было так забыть все к херам.       – Ты про Арияра, верно? — уточнила я, и словесный ответ мне не понадобился. Асуна был так рад слышать это имя и видеть, что я его помню и не в трауре по погибшему и безвозвратно утерянному.       – Вы нашли его?.. — голос воина полнился надежды, как у верного сына. Даже если приемного.       – Да, нашли, — согласилась я, а потом мысленно связалась сразу с супругом, которого, к общему стыду, мы даже не оповестили лично о нашем походе.       – «Лаки… Тебя хотят видеть твои старые воины».       Пинг ушел мгновенно и очень далеко, как в глубину бездонных вод. Ни эмоций в ответ сразу не было. Ни слов. Сообщение будто нырнуло в пучину безвременья.       – «А я всё гадал, когда же вы скажете», — полный ироничного укора в мягком тоне ответ вкрадчиво прозвучал за затылком.       Я даже испытала желание обернуться. Настолько явно прозвучал этот ментальный тон у меня за спиной. И если голос Альвина всегда воспринимался текучим и шелковистым как бархат, то голос этого мужчины был подобен невесомому шелку, который мог ласково стечь по сознанию, или острой нитью рассечь до боли.       Но укоризна в словах была не так страшна, как его укор в молчании. И я была искренне рада ответу несмотря на то, что… проштрафилась.       Видимо мне судьба собрать здесь всех своих Учителей…       – «Ты сможешь зайти?» — спросила я стойко, решив не убиваться чрезмерным чувством вины, потому что мой собеседник не любит лишних и затянутых раскаяний. Достаточно того, что я осознала вину и пропустила ее через себя.       – Я здесь, — сказал вслух его по-отчески мягкий голос, и Асуна резко обернулся к невысокому мужчине, который внезапно оказался здесь в пещере, будто всегда был.       – Мастер Арияр!       Воин испытывал сомнения лишь кратчайший миг. Как будто он просто опознал его по голосу или ауре или еще по неведомым признакам. Сделав шаг к нему, Асуна буквально рухнул на колено и прижал сжатый кулак к груди.       Мой… второй Учитель, выбранный в этой последней жизни, недоуменно растерялся от такого жеста, но лишь едва показал эмоции на лице. Его Императорское Величество, Аллиет-Лэ и «Обсидиановая змея под ликом Белого журавля» просто не знал, как реагировать на столь спонтанный выпад некогда очень близкого помощника.       Но собравшись, мужчина в белоснежной сегментной броне чуть склонился, протянул к Асуна руку и мягко потянул его встать. Воин легко послушался и вскоре он смотрел ему прямо в глаза, сияя от радости и не скрывая улыбку.       – Вы живы… Мастер Арияр… Это чудо для нас. Мы… мы ждали! Мы надеялись! Вы не представляете, какое счастье эта весть для нас!       Эмоции новоприбывший контролировал безупречно. Я сама не смогла разобрать, узнает ли он Асуна или нет. Мужчина довольно положил ладонь на плечо воину и улыбнулся, сказав несколько приятных и успокаивающих слов. Хотя его фиолетовые глаза потеплели от неожиданной и приятной встречи, а поза вскоре расслабилась, став непринужденной, а не просто царственной. Он еще обменялся несколькими ободряющими словами с Асуна и, склонив голову, с улыбкой уронил на глаза короткую челку черных волос, которые сегодня просто длинной и тугой косой лежали за спиной.       – Позвольте доложить о вашем здравии, — попросил Асуна, едва не срываясь с места.       – Конечно, можешь идти. Я останусь здесь на время и сам сопровожу Аларис по городу, — мягко ответил он.       – Благодарю, — чуть скомкано кивнул вмиг преобразившийся Асуна и выскользнул из пещеры в город.       Я так и осталась внутри рядом с Лаки, с нескрываемым изумлением глядя ему вслед.       – А я-то думала, что он такой подмороженный был… — невольно вырвалось у меня, когда я подошла к мужчине, который в отличие от высоких Альвина, Пэй Мина и Лань Чжаня был ненамного выше меня сейчас в женском виде. — А он, оказывается, про тебя не знал как спросить.       Аллиет-Лэ многозначительно вздохнул и потер переносицу двумя пальцами. Именно с него этот жест потом подхватила половина семейства.       – Видимо, на какое-то время тебе придется остаться, — добавила я, проведя пальцем по ребрышкам его брони на плече, отчего щелкающий звук вывел супруга из ступора.       – Да. Придется… — эхом отозвался он со стеклянным взором уже на привычном родном и мелодичном языке.       Задумчивость в его голосе от меня не укрылась.       – Лаки, — позвала я, внимательно заглядывая этой царственной роскоши, будто бы сошедшей с корабельного мостика, в глаза. — Если честно… Ты хоть что-нибудь о нем вспомнил?       Аллиет-Лэ покосился на меня и едва заметно склонил голову. Великой радости озарения в его облике не было. Как и чудесного прозрения.       – Я подниму архивы, — ответил он деликатно.       – Ебать мы склеротики хреновы… — шепнула я, закрывая лицо ладонью и втягивая голову в плечи.       Мой собеседник укоризненно нахмурился и прикрыл глаза.       – Еще скажи, что это бескультурно, — проворчала я в ответ на немое неодобрение.       – Подобные выражения тебе ни к лицу, — напомнил он.       Я драматично подняла ладони.       – Как скажешь, при тебе выражаться не стану. — выдала я. — Но от вежливого слога у меня уже скоро оскомина на зубах возникнет. Могу же я хотя бы в своем городе побыть собой!       Лаки сменил меня еще одним молчаливым взором, как бы поясняя, что город — это, наоборот, место повышенного контроля за собой и за своей репутацией.       Я же говорю, что ему даже слов не требуется, чтоб его понимали по одному только взгляду. Вот уж тоже у кого манеры и царственное поведение врожденное. И из всех супругов, пожалуй, только он один с братом-близнецом может похвастаться многотысячелетней правящей династией, которая продолжается по сей день, сохранив и наследство, и свое государство.       Я уже открыла было рот, чтобы пригласить его в город, как странное чувство зудящей связки отчетливо потянуло мое внимание куда-то к северу, а потом на запад.       Мы с Лаки переглянулись одновременно и оба поняли, что ощутили похожее. Более того, это чувство начало перерастать в напряжение и тревожность, которое испытывал организм уже от магии. Тревожность, сродни чувству невидимого воздействия. Как сильное электричество или воздействие неслышимых звуковых частот.       – Этого не было в каноне! — предупредила я.       Аллиет-Лэ покрутил головой, словно пытаясь распознать, откуда идет воздействие. После чего безошибочно развернулся на северо-восток, провел рукой перед собой, словно смазывая пар со стекла. Но вслед за этим жестом размылись очертания пещеры, растворились пятна лесов, сгладился бескрайний ландшафт, оголяя слой за слоем города, реки и будто раздвигая для узкого обзора пески со стоящей на них черной пирамидой. Это был не открытый портал. Даже не тропа. А словно маленькая червоточина, на короткий миг пропускающая для обзора в далекие земли.       Где из пирамиды в ночное небо выстрелил жгучий и концентрированный исходящий поток энергомагистрали… Истока.       От одного только вида на этот сверкнувший столб волосы на спине вставали дыбом.       – Он что творит?... — вырвалось у меня.       Я тут же попыталась связаться с Альвином, но и демон оказался вне доступа.       – Он тоже там, — шепнул Лаки, не разделяя мою тревогу за такие спецэффекты.       – Что они там творят!? — развела я руки. — Куда столько энергии?!       Это ж… ну уже никак не скрыть и не оправдать.       Хотелось громко и красочно ругаться грязным матом, но только присутствие Аллиет-Лэ сдерживало от сопровождения эпичного зрелища эпичными словами.       – Думаю, мы узнаем это только, когда всё завершится, — философски ответил Лаки, складывая руки за спину.       Что характерно, переживаний у него не было ни на миг. Правильно, не ему же потом смотреть в глаза Небожителям и заклинателям и объясняться, отчего по миру стегнуло энергией, будто в него строительную пену изнутри накачали, и он вот-вот начнет трещать по швам.       Одно было мне понятно однозначно — это они хотя бы не новый Исток там пробили. Если б пробили, я бы вкрай ахренела. И да простят мне мой язык. Но Исток этот был мне знаком и привычен. И его фон я хорошо помнила со времен обучения в древнем мире на правах юного ученика у Сэнхаса.       Мелочно радовало и то, что этот водопад энергии куда-то разом ухнул и отправился в дело. И мир не треснул. Небо на голову не упало. А землетрясение не раскололо почву. Так лишь чуть-чуть всех осенило энергией, будто приложило божественным невидимым сиянием. Подумаешь, действительно… всякое бывает. Может Небожители шабаш устроили. Может заклинатели какой-то артефакт дружно ебнули. Ну типичные же мировые колебания обычного магического мира. Всё. Расходимся. Смотреть тут не на что. Можно спокойно спать.       Самоирония из меня так и пёрла.       Аллиет-Лэ вскоре закрыл червоточину, и пространство вернулось к своей стабильности.       – Мы ничем не поможем, — сказал Лаки, приобнимая меня за плечо и разворачивая к выходу из пещеры. — И пока нам лучше не мешать их работе.       В конце концов было даже мелочно обидно, что меня не предупредили и не позвали. Или это немедленное наказание за то, что мы не предупредили половину семейства о своей авантюре и смотались, кому-то даже не сказав ни слова?       Да вот как-то тупо вышло. Многие видели, что мы готовимся. Многие слышали наше обсуждение. Пред отбытием звучали разговоры за ужином. Но додуматься подойти и предупредить персонально некоторых супругов мы не догадались. Вот и получаем теперь симметричный привет от некоторых.       Понуро выходя из пещеры бок о бок с Лаки, я молчала и думала, что наверстать общение с семьей, пусть и дистанционно, всё-таки стоит. Для личного спокойствия и просто, чтобы не терять ход новостей. Лучшей уж домашний «чатик», чем это скопление базарных и скандальных Небожителей.