
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Повседневность
Психология
Романтика
AU
Нецензурная лексика
Пропущенная сцена
Частичный ООС
Фэнтези
Неторопливое повествование
Обоснованный ООС
Отклонения от канона
Серая мораль
Согласование с каноном
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
Жестокость
ОЖП
ОМП
Fix-it
Психические расстройства
Психологические травмы
Воскрешение
Характерная для канона жестокость
Описание
Каков может быть подвох у романтической истории, завершившейся победой героя и его закономерным счастьем с любимым? Почему с каждой строкой всё больше возникает сомнений и вопросов, а из-под сладкой пудры слов всё отчетливее проступают кровь, трупы и переломанные судьбы? Воплощенный в реальность мир диктует свои условия, авторский произвол и оркестр в кустах не прикроют трещащую психику и рассудок, не закроют глаза умному человеку, а там кто знает каким станет финал... при должном толчке извне.
Примечания
Седьмой фанфик из серии "Поход по Мирам"
Персонажи и смешанные пейринги в списке будут добавляться по мере раскрытия запланированных интриг =)
Глава 15: Последствия слов
13 февраля 2024, 01:00
Таллис
Увиденное оставило у Генерала Пэй Мина неизгладимые впечатления. После того как я закрыла односторонний портал, и комната в постоялом дворе вновь погрузилась в тишину, Небожитель ещё какое-то время задумчиво сидел молча, глядя в пустоту. Я не спешила нарушать молчание и уж тем более никуда не торопилась. Ясно дело, что Хийерри отбыл на некоторое время. Минимум на день. Так что, пока мы вновь получили время побыть наедине.
Наконец, Генерал слабо мотнул головой, видимо, прогоняя некие мысли. После наблюдения за ночной охотой, казалось, что с него сошел весь игривый лоск, и мужчина стал по-настоящему серьёзен. Не уверена, что именно оказало на него такой эффект. Но после звуков флейты и прибытия Вэнь Нина он уже не вернулся к своей прежней легкости поведения и приветливой романтичной улыбке.
Я даже немного запереживала, с трудом представляя, что у него сейчас в голове. Могу лишь предположить, что явление такой сильной нежити резко заставило его пересмотреть свои силы. Как и силы других Небожителей. Конечно, Боги Войны крепкие. Их не просто сломать, как заклинателей. Они могут друг другом ломать стены зданий и оставлять вмятины на земле, после которых им достаточно всего лишь отряхнуться. И если такое создание как Вэнь Нин огреет их тяжелыми цепями, то они не хрустнут как людские «соломинки».
Но, видимо, фантазия Генерала пошла дальше, и он ярко представил, что подобная нежить может сотворить, если увидит, что Небожитель не получил вреда. Он бы сам сменил тактику на месте Призрачного Генерала. И если противник так крепок, что удары ему нипочем, значит, у противника слишком много лишних конечностей и свободы действий.
Пэй Мин нервно сжимал пальцы в кулаке правой руки и напряженно думал. Между его бровей залегли складки от хмурости. А в остальном он не показывал признаков своего состояния. Хотя, зная его, даже такие мелкие детали — это признак потери контроля с его стороны.
– Генерал Пэй? — тихо позвала я, всё-таки озаботившись его состоянием.
Мужчина мелко вздрогнул и попытался тут же собраться. Но осознав, что я уже долго наблюдаю за ним, бросил бесполезное занятие, и напряжение в улыбке пропало.
– Что вас тревожит? — спросила я, всецело отдавая ему своё внимание.
Он ответил не сразу. Посмотрел задумчиво в пустоту, где ещё недавно был растянут портал с видом на ночной лес. Какие-то секунды он ещё колебался, будто не решаясь заговорить. Но, видимо, слишком долгое нахождение в собственных «доспехах» эмоциональной неприступности всё же дало своё, и ему просто хотелось с кем-нибудь поделиться. Правда, осложнял признания тот факт, что собеседником у него являлась женщина. А Генерал Пэй из тех мужчин, которые даже под расстрелом не признаются даме в лицо о своих слабостях.
– Тревожит… неверно. Заставляет пересмотреть наши силы, — наконец, тихо ответил он.
Вот оно что. Значит, я почти права.
– Вы о таких созданиях, как Призрачный Генерал? — уточнила я.
– Верно, — признался он, выдохнув. — Но и не только о них.
Я вопросительно вздернула бровь, ожидая продолжения. Главное было не подгонять. И не спугнуть.
Пэй Мин мучительно выдавливал слова из себя, ощутимо фильтруя трактовку:
– Эта… музыка, — заговорил он вновь, — оставила странные ощущения.
Я по-прежнему молчала, позволяя ему не торопиться. Взгляд Генерала гулял по комнате, словно в попытках ухватиться за надежную опору, когда, наконец, встретился с моим и застыл. В фиолетовых глазах сверкала тревога и вместе с тем буря других образов, которые он не мог описать словами.
– Война и бои в частности часто сопровождались музыкой, — заговорил Генерал Пэй. — Будь то барабаны или звуки рога. Но даже сотни барабанов, которые бьют в такт наступлению и заводят биение сердца, не будоражили так, как эти… ноты флейты.
Он смотрел мне в глаза, но видел не их, а волны людей, под раскаты ритмичных ударов идущих в атаку. Генерал вспоминал пламя своих и чужих войн, в отражениях рек крови, но ужас у него по-прежнему вызывала флейта. Фальшивая, свистящая, отвратительная для чуткого музыкального слуха флейта, которая наигрывала страшную мелодию приказа, от которой кровь стыла в жилах даже у живых.
– Я… могу представить подобные звуки в бою, — сказал Пэй Мин, посерев лицом.
«…и от них становится жутко», — хотел бы он сказать вслух, но не смог.
– Могу понять… что значит «человек, принесший победу в войне», — сказал вместо этого Генерал, почти не моргая. — Если он был первым. Если был единственным… Одна флейта в разгар боя смогла принести победу…
Он будто видел это своими глазами, отчего часть фраз почти теряла свой смысл. Словно он понимал или хорошо представлял месиво сражений, где уже не звучат ни барабаны, ни рожки, а звуки гуциня глохнут за тысячами звонов мечей, которые рассекают эти волны, как острый камыш — речные потоки. А потом гущу боя прорезают пронзительные как стрелы ноты флейты. И под эти звуки мертвые под ногами бойцов начинают оживать и впадать в ярость.
Пэй Мин будто наяву слышал это, и его пробирал холодок. Как тот, который испытывали потом люди, которые уже знали, что ждать от этих мотивов. Которые привыкли и поняли, что флейта предшествует… смерти.
Генерал мелко мотнул головой и проморгался, отвернувшись к двери. Даже в свете тусклых свечей его лицо побледнело. Не совсем понятно, правда, как он смог такое увидеть. И либо у него очень хорошая фантазия и богатый опыт на жуткие вещи, либо… Небожитель сам того не понимая подсел на запоздало прилетевший в его голову ноосферный слой приклеенного мира. Вопрос о том, как он это сделал, остается открытым. Как, впрочем, и то, как Небожители в принципе слышат молитвы последователей. И может, это мы пока не до конца понимаем работу и возможности небесных обитателей.
Однако, и для Генерала такие образы, похоже, были в новинку. Слабо поморщившись, он потер пальцами виски, будто заглядывание в прошлое сказалось на нём непривычной головной болью.
– Вам увиделось это, не так ли? — спросила я, склоняя голову набок.
Пэй Мин на миг замер, как пойманный с поличным, а потом тяжело вздохнул и скрипя, сознался.
– Да…
Я кивнула, соображая, как ещё подколупнуть его на откровенность, когда он продолжил дальше сам:
– …И это странно.
Массируя виски, он прикрыл глаза, внешне изображая расслабленность, но в его прямую осанку будто вколотили кол.
– Странно всё, что началось с вашего появления, — сказал сухо и спокойно Пэй Мин, как просто выкладывая набор фактов. — Соседи, всплывшие из ниоткуда. Города демонов, о которых не разнеслось ни слуха. Новые земли, выросшие за ночь. Ваш наставник, который о них заранее знал. И вместе с тем общий язык, который мы с вами вместе понимаем. Чужаки, которые неизвестны даже новой земле. Я не слеп, госпожа Таи. Ваша с наставником магия выходит за рамки как известных мне народов, так и за рамки заклинателей. Я понимаю, что вам известно намного больше, чем вы говорите…
Небожитель открыл фиолетовые глаза и устало посмотрел на меня. У меня же внутри всё в ожидании сжалось.
– Но прошу, будьте сдержанней в магии и на словах с другими. Не вынуждайте их задавать вам ненужные вопросы.
Где-то мысленно меж нами только что со звоном сломалась очередная стеклянная стена.
Я выдохнула с облечением.
– Если, конечно, вы не ставите за цель привлечь к себе ещё чей-либо интерес, — продолжил Пэй Мин, внимательно изучая мою реакцию.
И тут я очень вовремя вспомнила, что помимо опытного военного взгляда у Генерала очень наметанный и чуткий глаз на женское поведение. Настолько, что казалось, он сейчас пристально ловил каждую мою ужимку и бегающий взгляд.
Врать или не врать? А я вообще умею врать в женском виде? Казалось бы, какая разница, мальчик или девочка — все врут одинаково. Да вот нифига! Гребанная физиология.
Если врать — расстроится потом. Не врать — расстроится сейчас. Удивительный выбор. Хоть монетку кидай. Взревнует в любом случае.
Я постаралась успокоиться и устало признать:
– Рано или поздно всё, так или иначе, станет явным, — выкрутилась я, обреченно. — А от большинства Небожителей у меня создалось впечатление, что даже если при них применять странную магию, они не заметят очевидных странностей.
Ответ не оставил Пэй Мина равнодушным. Он расстроился. Но не от того, что я указала ему на вероятного конкурента, а, наоборот оттого, что его пробный «выпад» ушел в никуда. А ещё он расстроился от неизбежного факта, что наши личности всё равно вызовут массовый ажиотаж, только не сразу, а потом. Когда проведутся пристальные расследования, и весь пантеон Небожителей скопом сведёт все те данные, которые Генерал в одиночку собрал за пару суток.
Резануло его и то, что после этих разборок нам с Хийерри, и мне в частности могут подписать сомнительный вердикт. И он потеряет контроль за ситуацией, а также лишится своего уникального шанса с нами подружиться. В какой-то момент у Пэй Мина вовсе образно защелкал внутренний таймер, который подсказал, что времени у него мало. На что мало, как долго мало — не совсем понятно. Но по его хмурому взгляду я поняла, что одной фразой заставила его резко ужать все сроки.
После чего положив руку на столик, Пэй Мин сидя повернулся ко мне всем корпусом и серьезно заявил:
– Я хочу, чтобы вы знали, госпожа Таи, я очень рад встрече и дорожу нашим общением. А потому двери моего Дворца для вас и вашего наставника с Хангуан-цзюнем будут открыты. Более того, я буду рад, если вы пока не будете спешить с постройкой собственной резиденции, а погостите во Дворце Мингуан.
Каждое слово он высекал как собственный приговор на камне. Знал, что в случае проблем он может навлечь всеобщее внимание и на свою голову, но всё равно предлагал помощь.
– …Это меньшее, чем я могу помочь вам, как друг.
И не сказал, поганец, про то, что его жаба давит отпускать нас куда-то ещё. Видно же, что интерес его так и распирает. Делиться нами он ни с кем не хочет. Но вежливость заставляет держать лицо.
– Благодарю, Генерал Пэй, — я искренне просияла в ответ, не сдерживая своего облегчения.
В особенности от того, что так к нему не придется каждый раз искусно напрашиваться.
– Оставьте церемонии, — коротко и тепло улыбнулся он. — Зовите без титулов.
Еще один маленький шажок навстречу?
– Тогда и вы обращайтесь ко мне без титулов, — симметрично предложила я, все равно оставляя нотку вежливости.
– Я буду стараться, — иронично ответил мужчина, соглашаясь с новыми правилами увлекательной «игры».
Забавно было отслеживать, как постепенно сокращалась дистанция. Как планка на наших качелях, которая сейчас самую малость укоротилась, но оттого на ней стало сложнее удерживать баланс.
– Что ж… Пэй Мин, — я попробовала имя на слух и с хитрым прищуром дождалась его открытой вопросительной реакции. — Каковы ваши дальнейшие планы? Сэнь Ху будет отсутствовать день, может быть дольше, а может и меньше. В постоялом дворе задерживать больше нет нужды. Они с Хангуан-цзюнем сюда не вернутся. А я пока в вашем распоряжении. Можем остаться пока здесь и продолжить общение. А можем вернуться в Небесную столицу, если вас ждут дела.
Показалось, на последних словах веки Генерала дрогнули, а губы тонко поджались.
– У меня есть другое предложение, Таи Лицзы, — сказал он, слегка опираясь на стол, словно собрался вставать. — Вы обещали мне сеансы очищения от проклятий. Как насчет того, чтобы воспользоваться случаем и провести первый из них у меня во Дворце?
Хоть сказано это было почти без тени иронии, с искренней честностью и серьезностью, всё равно я не могла удержаться от мысли, насколько двусмысленно это прозвучало. А потому тихо рассмеявшись, я не могла не оценить тонкую грань.
– Мой скромный опыт в малефицизме к вашим услугам! Только верните нас обратно наверх.
Мужчина с довольным выражением на лице пружинисто встал с напольной подушки, после чего вежливо помог подняться мне, легко поддержав под локоть.
– Всегда рад вам помочь! — отозвался Генерал, не вдаваясь в подробности того, что и кого он имел в виду в эту секунду.
Нашего возвращения в Небесные Чертоги никто не заметил: все Небожители были погружены в новости о появившихся новых землях. Кипиш и бардак стоял такой, что горы свитков во Дворце Линвэнь складировались уже на улице. Младшие подчиненные только и успевали вносить в здание высокие стопки, как свежие донесения прилетали вновь на порог.
Галдёж на главной улице напоминал ярмарочную распродажу. И даже стройка разрушенных Дворцов временно приостановилась: Небожителям и служащим было не до того. Многие ныряли вниз к людям, чтобы проверить ландшафт и нарисовать новые карты, и так же многие возвращались со срочными донесениями.
Свидетелями этого ажиотажа мы стали, банально выглянув поверх стен Дворца и на мгновение войдя в Сеть Духовного Общения. Благодаря своему положению, статусу и возрасту Пэй Мин обитал на одном из верхних ярусов Небесной обители, и помимо Дворца Шэньу, а также непосредственных соседей по ярусу, весь остальной город было видно, как на ладони.
Но если остальные Небожители никак не заметили нашего возвращения и мимолетного появления в чатике, то служащие Дворца Мингуан при виде Пэй Мина едва воздержались от того, чтобы бегом кинуться к нему с докладом.
Правда один из бравых мальчиков всё же опередил остальных. Высокий, стройный, в серебристом доспехе и с характерной челкой, закрывающей лоб, юноша бодро поймал Генерала, выйдя к нему наперерез.
– Генерал Пэй… — стрельнув в меня взглядом, обратился младший. — Несколько дел требуют вашего вни…
– Я сейчас занят, — отрезал Пэй Мин, вероятно чересчур резко, отчего юноша захлопнул рот, нахмурился и недобро покосился на меня.
Гадство… Гребанные флешбэки. Видела я уже похожие взгляды. И ничем хорошим это не кончилось. Что мне так везёт на вежливых папочек и их невпопад старательных и ревнивых до внимания детишек.
Незаметно скрипнув зубами, я судорожно соображала, как лучше поступить, чтоб и юношу не обидеть, и статус Генерала при этом не уронить. Но Пэй Мин уже уверенным шагом прошел ко Дворцу, отчего младшему пришлось посторониться с дороги. Но судя по шагам он не ушел далеко, так и глядя нам вслед.
– Пэй Мин, — тихо обратилась я, когда мы отошли уже на десяток шагов. — Не хочу настаивать на вашей занятости, но, прежде чем мы начнем нашу работу, лично мне не помешает короткий отдых. Магия отнимает силы и внимательность, в то время как от вас потребуется спокойствие.
Приостановившись, Генерал, который уже вернул себе изначальный облик холеного красавца, быстро смекнул ситуацию и деликатный намек. Я понимаю, что работа прямо сейчас в его планы не входила. В мои, впрочем, тоже. Однако, если его так жаждут потомки, а мне предстоит не языком чесать, то разойтись по делам — это святая необходимость. Ну да, немного не в тему. Но так его хотя бы не с постели… простите, больничной койки сняли.
– Хорошо, — и все равно он выглядел и плескал эмоциями как кот, которого вчесали против шерсти. — Отдыхайте.
Работа ему сейчас явно стояла поперек горла.
– Свяжитесь со мной, когда освободитесь, — тихо сказала я, после чего ещё чуть понизив голос шепнула ему свой личный пароль от местной менталки.
Изящная бровь Генерала чуть взлетела вверх, когда он обдумал и осознал мой пароль, после чего кивнул и поделился своим. И если бы не подспудная убеждённость, что Пэй Мин не стал бы использовать какое-то расхожее певучее выражение, то можно было бы решить, что строчка взята из лиричной поэмы. Вот только чьего авторства?
Потом проверив связь, мы всё же разошлись, и Генерал вернулся к своему помощнику, который обрадовался нашей заминке и терпеливо ждал под тенью крыши. А я отправилась по уже знакомому маршруту в выделенные мне покои. Всё-таки отдохнуть за последние сутки не помешало бы. Тем более, что на Небесную столицу тоже опускалась ночная тьма. К моему удивлению, она тут все-таки была. Может, на самом деле нет никакого расхождения во времени между Небесами и миром людей? А все пропущенные годы, месяцы и недели, которые умудрился куда-то слить Се Лянь во время своего первого вознесения, лишь его субъективные ощущения?
Если жизнь однообразна и скучна, то каждый день будет пролетать, как несколько часов. В то время как насыщенные событиями сутки будут тянуться словно неделя. Кажется, сейчас мы попали как раз в такое время. И лишь некоторые Небожители по-настоящему будут рады пришедшей эпохе перемен. Но даже из них лишь единицы смогут воспользоваться ее возможностями.
Сэнхас
Как бы нам ни хотелось добраться до Облачных Глубин к утру, это было физически невозможной задачей. Расстояние слишком большое для разового перелета, лететь приходилось медленно и осторожно, поскольку мы везли двоих бессознательных парней. Лань Цзинъи честно старался тащить на себе пассажира, но в его возрасте мало кто был в состоянии поднять на мече помимо себя ещё кого-то. Да и Вэй Усянь быстро начал приходить в себя. Пришлось спускаться.
Время приближалось к рассвету, и небо ощутимо посветлело. Колкие искорки «звезд» истаивали в лучах разгорающегося светила, но лес под нами был полон мрака, зато вдоль небольшой речушки из тех, которые образовались во время склейки двоих миров, уже было достаточно светло.
– Хангуан-цзюнь! — встревоженно произнес Лань Сычжуй, осматривая вероятное место привала. — Я не помню этой реки!
В голосе пацан звучала настоящая тревога: не зная про изменения географии родного мира, он решил, что мы сбились с пути, ведь в городишко Клана Мо они летели из Облачных Глубин практически по прямой.
Лань Ванцзы бросил на меня вопросительный взгляд.
– Эта река из новых. — с некоторой заминкой произнес я, начиная снижаться. — Мир изменился, пока вы были в городке Мо.
Мальчишки переглянулись, а потом спохватились и принялись опускаться вслед за мной и А-Чжанем.
– Но как это возможно?!!
– Вот так. — я улыбнулся. — Когда один мир врастает в другой, раздвигая его земли своими и становится неотделимой его частью.
Доска снизилась до нулевой высоты, зависнув в полуметре от гальки, я спрыгнул на землю, потянулся, разминая тело. Рядом мягко приземлился Лань Чжань и Лань Сычжуй, а Лань Цзинъи сперва аккуратно уложил на травку свою ношу и лишь потом со скрипом потянулся, разминая затекшее плечо.
– Что с ним? — к моей доске подошел Лань Сычжуй и с тревогой всмотрелся в лицо золотка.
Я покосился на проблемного подростка, вздохнул, тронул один из глифов, разворачивая иллюзию состояния пациента.
– Сломанные ребра, трещины в позвонках, раздробление остистого отростка нескольких позвонков в районе грудной части позвоночника, перелом левой лопатки, трещины в плечевой кости, повреждение органов от удара, внутреннее кровотечение и ещё по мелочи.
На каждом слове я показывал на нужное место на иллюзии, а мальчишки мрачнели.
– Это не считая того, что у него едва душу не сожрали. Но отделался легким испугом и повреждением верхних вуалей. Это всё поправимо, но на какое-то время он не сможет пользоваться духовными силами, а золотое ядро потребует некоторого… ремонта.
Вот это уже было серьёзнее. Мальчишки ощутимо напряглись и встревожились, всё же, золотое ядро — это основа их существования. Заслушавшись и засмотревшись, они не заметили, как очнулся Вэй Усянь. Но хитрый пацан молча лежал и слушал мои слова, мелко полыхая тревогой. Всё же, каким бы невоспитанным и борзым ни был Цзинь Лин, это был сын любимой сестры.
– Это всё можно вылечить? — тихо спросил Лань Сычжуй.
– Можно. — успокоил я мальчишек. — Не сразу и даже не быстро, но за неделю встанет на ноги. Последствия воздействия голодного духа будут проявляться ещё недельки две, а там и вовсе всё пройдет. — я сделал трагичную паузу и добавил: — При условии, если этот малолетний говнюк будет делать, что ему скажут. Во что я вообще не верю.
Вэй Ин встал на ноги, едва сдержав придушенный стон в отдавленных ребрах. Парни повернулись на звук, Лань Чжань только взгляд поднял, но не пошевелился.
– Очухался? — с лживым сочувствием поинтересовался я.
Вэй Усянь поднял на меня взгляд и помрачнел. Мы с ним были отлично знакомы во время войны, так что мою наглую рожу он признал мгновенно, но от этого стал ещё более осторожным.
– Где мы? — проворчал он, вполне искренне морщась и потирая бок.
– Где-то в трети пути до Облачных Глубин. — ответил я. Перехватив его быстрый взгляд в сторону кустарника, честно предупредил: — Даже не думай. На поводок посажу.
Что такое силовой поводок он знал отлично: пару раз я его на нём тестировал, подсмотрев эту милую штуку в тематичной дораме. Заклинание оказалось зело полезным, вот я им и злоупотреблял при надобности. Скривившись, Вэй Усянь недобро покосился на меня, на Лань Ванцзы, голодно буркнул желудком и вовсе уныло поджал губы.
– Лови.
Автоматически он поймал мешочек, кинутый мною, и вопросительно вскинул голову.
– Мыло. Иди умойся. Потом поедим и продолжим путь.
Мрачно зыркая на нас, он всё же потопал к реке: косметика начала ощутимо жечь кожу и её стоило смыть как можно скорее, чтобы потом проблем по всей роже не было. Провожаемый пристальными взглядами двоих подростков, Старейшина И Лин утопал драить морду, как бы невзначай отойдя от нас подальше.
– А это и правда… — едва слышно прошептал Лань Сычжуй, глядя в спину могущественного оборванца.
Вопрос был вполне закономерным, ведь он отлично знает, где находится настоящий Мо Сюаньюй. Но, видя наше с А-Чжанем полное спокойствие, глазел на легендарную личность с долей… скепсиса.
– Правда. Но кое-что от Мо Сюаньюй в нём есть в полной мере, всё же, хоть мне удалось сохранить обе жизни, ритуал отработал как положено, по сути, создав два равноценных тела для двух душ из одного материала.
В некотором роде это было и правда так, поскольку образцы для создания тела я брал у мальчишки-Мо, по сути, создав дубликат тушки с небольшой доработкой по силовой системе. Да и для Мо Сюаньюя это прошло с пользой: он стал ощутимо сильнее, и ядро вскоре будет сформировано как положено. Чисто мой подарок за отчаянную смелость, решимость и то, как он воспринял новые вводные в его жизни.
Сказанное пацанов прогрузило, и они разошлись: младший ушел следить за Вэй Усянем, а старший занялся мелким костром. Пусть вскипятят воду, сделаем чай, поедим купленными в городке маньтоу и отправимся в путь. А я пока поработаю с мальчишкой. Надо остановить внутреннее кровотечение и убрать кровь из брюшной полости.
Пока я работал, Лань Сычжуй быстро развел костер и поставил небольшой котелок. Лань Чжань просто стоял рядом и наблюдал за моей работой, изредка поглядывая на старого знакомого и обдумывая наш недавний молчаливый разговор по дороге.
Разговор был полон неловкости и сомнений, и касался он судьбы Вэй Ина. Что с ним делать и как выстраивать взаимоотношения. Я ведь не скрывал от Лань Чжаня, какова должна была быть на самом деле его судьба и откуда вообще растут ноги моих знаний. Его это тогда шокировало до глубины души, и даже сейчас по прошествии суток он едва ли мог переварить услышанное. Он принял, поверил, даже смирился с правдой, но… но всё равно было тяжело ему принять, что он всего лишь герой женской книжки. Тогда же он начал задавать неудобные вопросы и обо мне, о моем к нему интересе и обо всём остальном, на что я ответил абсолютно честно и искренне. Как и высказал своё мнение относительно Вэй Усяня: его судьбу должен решить сам Лань Чжань. Именно от его решения зависит, какими станут наши отношения, а я соглашусь с любым вариантом, неважно, захочет он оставить этого парня другом, сделать врагом, убить своими руками или уложить в постель — я приму и поддержу любое его решение. И сейчас мой облачный принц сильно прогружен именно этой мыслью.
Канон — суров, и даже несмотря на моё вмешательство Лань Чжань довольно тепло относится к этому поганцу. Насколько именно — сложно сказать. Но его смерть никого из нас не обрадовала.
Наверное, та самая любовь, прописанная автором как данность, своей тенью всё равно проявилась в его душе. Но зато в этой темной и таинственной душе нашлось место и для меня. В первую очередь — для меня. И только потом, в моё отсутствие, проявилась привязанность и к чернявому поганцу, с которым мы оба прошли очень и очень многое. И то, что я тогда увидел своими глазами, заставило меня изменить собственное решение и дать парню шанс на счастье.
Под моей рукой мягко струилось золотистое свечение, залечивая разрыв селезёнки. На ростовой иллюзии обозначались изменения состояния мальчишки: диагност работал постоянно, считывая малейшие колебания состояния пациента и немедленно отражая их на иллюзии. Вот и темное пятно скопившейся крови тревожно багровело, ожидая своего часа. Скоро я сделаю точечный надрез и уберу всю скопившуюся кровь. А там уже проще будет. Хорошо ещё, что мальчишка — сильный заклинатель, иначе от такого удара куском одержимого камня у обычного человека вместо тела осталась бы просто кровавая каша.
Глянув на молчаливого Лань Чжаня, мысленно щекотнул его, отвлекая от мыслей. Прозрачные глаза подняли на меня вопросительный взгляд.
– Есть хочешь?
Подумав, он медленно кивнул. Легко может потерпеть, но у меня достаточный запас булочек, чтобы разок покормить нашу компанию до Гусу Лань.
– Я закончу с этим этапом лечения, и сядем на завтрак.
Он мелко кивнул, всё так же молчаливо присутствуя рядом. Кого-то это бы раздражало, бесило или нервировало, но меня присутствие Лань Чжаня успокаивало и было приятно. Мало с кем можно просто помолчать и провести время вместе, не мешая друг другу заниматься своими делами.
Улыбнувшись своему принцу, я вернулся к работе, лишь краем глаза поглядывая за Вэй Усянем, а тот, словно специально, особо долго копался на реке, видимо, решив, всё же, хоть немного отмыться. Насколько я помню, он всегда был довольно чистоплотным. Конечно, не настолько как выходцы из Гусу Лань, у которых со временем развивалась буквально маниакальная чистоплотность, как у А-Чжаня, к примеру, но тем не менее, собственный вид был Вэй Ину неприятен. Только раньше, посреди глухого леса, у него не было возможности привести себя в порядок.
Когда от костра потянул приятный аромат травяного чая, а на палочках принялись подрумяниваться купленные вчера вечером маньтоу с мясной начинкой, Вэй Усянь отчаялся отдраить въевшиеся в лицо белила и уныло потопал обратно. Я же закончил ремонтировать пацану ливер, и теперь сцеживал кровь через небольшой разрез на боку. Раздевать сопляка я не стал, так что золотой шелк на глазах пропитывался темной кровью.
– Что с ним? — встревоженный голос Вэй Усяня прозвучал над головой.
Я поднял глаза на его пятнистую мордаху, чуть улыбнулся: киноварь въелась в нежную кожу век, белила пятнами остались на довольно красивом лице, отчего он напоминал плохо отстиранную панду-вампира.
– Ты же сам всё слышал.
Он тряхнул мокрой головой.
– Кровь.
– Убираю последствия внутреннего кровоизлияния. Брюшину надо очистить, сам знаешь.
Это он, как и любой человек, участвовавший в войне, отлично знал. Как и знал, чем чреваты такие ранения.
– Мне жаль. — тихо произнес он, глядя на бледного мальчишку.
– Да чего его жалеть? — залечивая крохотный порез, спросил я. — Всё с ним будет хорошо.
– Он — сирота.
«Из-за меня» добавить он не смог физически, споткнувшись на этих словах даже мысленно. Всё же, он винит себя в смерти сестры и в гибели её супруга. Даже зная, что он этого не желал. Даже понимая, что ничего не мог сделать, он всё равно винит себя в смерти что сестры, что её супруга, что всего своего Клана.
– Ну так и ты не при живых родителях. — я пожал плечами. — В мире много сирот, потерявших родителей в малолетстве. Он хотя бы никогда не жил на улице.
Вэй Усянь мелко дрогнул и вскинул на меня растерянный и испуганный взгляд. А я смотрел на него без улыбки и без желания его подъебать. Не за что. Всё же, я хорошо над ним поработал, убрав его говнистое чувство юмора и привычку глумить других. Теперь передо мною несколько другой человек. Тот, которого я сам сделал и теперь буду гранить под нас с Лань Чжанем.
– Не смотри так на меня. Даже Лань Сычжуй — сирота. Лань Ванцзы нашел его посреди вырезанной деревни его Клана и принес в Гусу Лань, когда мальчишке было всего года три от роду.
Названный мальчишка пожал плечами и согласно кивнул, подтверждая мои слова. Он прекрасно знал, что является приемным сыном Лань Ванцзы и безмерно этим дорожил, считая, что Небеса были милостивы к нему и подарили лучшего отца из возможных. Но говорить Вэй Ину про усыновление я пока не спешил: пусть об этом он узнает сам.
– Так что не надо его жалеть. Он вырос в роскоши, а те насмешки и глум, который он выгреб от других детей… Ну так не он один через это прошел.
– Его родители погибли из-за Старейшины И Лин. — глухо произнес он.
Я поморщился. Свернув иллюзию и обновив печать со внесением новых параметров, я встал, потянулся, разминая плечи. Глянул на мрачного и понурого Вэй Усяня.
– Его отец погиб из-за предательства родственника, а мать — из-за недосмотра брата, потому как девушке нечего было делать на поле боя. — ровно произнес я. — А если бы кое-кто вовремя выливал вино из ушей и думал башкой, то не было бы нападения на Безночный город и много жизней было бы сохранено. Но чужая жадность и страх породили эту волну, а винят того, на кого указали.
Вэй Усянь не знал, что на это сказать, только растерянно моргал, стреляя взглядом на Лань Ванцзы.
– Но об этом поговорим как-нибудь в другой раз. — я ухмыльнулся. — Когда доберемся до Облачных Глубин.
Он тут же всполошился.
– Но я не хочу туда!
Этот крик души был всеми проигнорирован.
– А Хангуан-цзюнь хочет, чтобы ты туда был доставлен. — цинично пропел я. — Как я могу не помочь ему в такой мелочи, м?
Парень скривился и надулся. Знаю, что он будет искать любой повод свалить из Гусу Лань, порог которого когда-то поклялся никогда более впредь не переступать. Вот пусть и занимает свою светлую голову планированием бегства, чем думает о чём-то лишнем.
Ели мы в молчании. Ученики поглядывали на легендарного Старейшину И Лин с живым интересом, а тот мрачно жрал булочку и зыркал на нас с Лань Чжанем. Но потом мы снова разошлись по мечам, я стал на доску, жестом приглашая Вэй Усяня встать на её нос на пассажирский круг. А золотого мальчишку я поднял на руки. Поскольку выбор был или в виде бесчувственного бревна у кого-то на плече, или в сознании, но на моей доске, он, скрипя и тошня нытьем, покорно взобрался на транспорт, всем видом показывая, как ему страшно и всё такое. Однако, раскачивать доску или как-то мешать мне в полете не рискнул, ведь если он нарушит баланс, и доска перевернется, вниз упадем не только я и он, но и раненный племянник, а этого он никогда не допустит.
Это был подлый прием. Я знал, что подставлять мальчонку он не станет и всю дорогу будет послушным.
Так оно и вышло. Хоть он и тошнил мне в мозг нытьем, но стоял ровно, равновесие держал отлично, и никак не мешал мне везти нас троих к далеким поросшим густым лесом горным вершинам. Но когда знакомые ворота показались в зарослях, а мы начали снижаться, Вэй Усянь вновь распсиховался и начал возмущаться уже вслух и совершенно непотребно. Но мы все были глухи к его воплям, уверенно снижаясь к единственному проходу через барьер.
***
Нежные утренние лучи щедро заливали небольшой опрятный городок, уютно раскинувший свои подворья и улочки на низких холмах у края леса. Пока ещё ночная прохлада приятно обволакивала вышедших на работу лавочников легким ветерком, рыбаки возвращались с ночного лова на близкой реке, а те, кто набрался смелости на заре уйти в лес по грибы и ягоды, возвращался с собранными дарами природы. Однако, несмотря на внешнюю негу и благополучие, люди ходили с оглядкой, в темные часы нервно теребя белые листки с красивыми золотыми печатями, которые они втайне поснимали с собственных и соседских домов: слава юных заклинателей из известного Клана дозволяла надеяться, что эти красивые полоски бумаги смогут защитить их от затаившегося в ночи мертвяка или злого духа. Потрясения прошлых дней всё еще были крепки в памяти горожан, слухами полнились постоялые дворы, люди перешептывались с оглядкой на рослых диковатых воинов, но не отказывали себе в обсуждении своего юного господина. Всего-то день минул со смерти всей семьи Мо и возвращения молодого господина, до недавнего времени бывшего городским дурачком и изгоем, но в людских умах мальчишка, с которого ещё даже не сошли синяки после тумаков старшего брата, уже окончательно стал «молодым господином» и никак иначе. На тех же, кто ещё поминал «дурачка», грозно шикали, пугано оглядываясь по сторонам. Но людским языкам неведом отдых, настроения в городке резко сменились, как и отношение к новому хозяину и последнему из защищающего простой люд Клана, вот и сплетни поменяли толк. Теперь горожане без устали обсуждали невиданных воинов и прибытие самого Хангуан-Цзюня в их городок. Репутация мальчишки стремительно росла на волне слухов и сплетен. Меркла в глазах горожан прошлая нищета и убогое существование мальчишки, ведь теперь парень живет в хозяйском доме, в который закупается всё новое. На памяти людей мало кто мог позволить себе вот так щедро выкинуть хозяйское добро и купить новое. Даже больше, заказать у мастеров самое лучшее, не скупясь на щедрую оплату и на выбор материалов. Сандаловое дерево, лучшие шелка, наполнители из птичьего пуха и остатков коконов шелкопрядов, новая резьба и полная замена даже напольного покрытия на свежие доски из ароматных благородных пород. Дом нового господина не просто становился самым богатым на глазах, он приобретал черты откровенной роскоши. Но важнее дорогих тканей и открыто демонстрируемого богатства для горожан было совсем иное: слухи о том, что молодой господин Мо — заклинатель. Неважно, насколько он сильный. Важно, что у парня есть золотое ядро! Потому как свой заклинатель в городке поднимал статус этого города на совсем другой уровень. Как два мира — города, даже крупные без собственного Клана заклинателей и даже самая мелкая деревня с одним-единственным, но своим заклинателем. Уважения и веса больше будет у деревни, тогда как ничейный город — просто точка на карте. Пареньки из Ордена Гусу Лань подтвердили, что господин Мо — заклинатель. Большего счастливым горожанам и не надо было. Однако, обсудив столь значимую новость, люди жадно потянулись за новыми сплетнями, аккуратно подкатывая с вежливыми вопросами к диковатым всадникам. Рослые смуглые воины новостями делились, пусть и неохотно, но жадные уши уловили все оговорки и вскоре перед восторженными горожанами собралась приятная их глазу красивая картина будущего благоденствия их города: у молодого господина появился наставник-заклинатель. Известный заклинатель, пусть и со странной, часто — страшной славой, которой таинственный рыжеволосый мужчина оброс во времена прошедшей крупной войны. Но сплетен о нем было много, люди вытаскивали из памяти всё, что помнили, и красивая картинка их будущего стала ещё красивее, ведь сей таинственный господин был вхож в общество Нефритов Клана Лань. Вестимо, не просто так на помощь юному господину прибыл аж сам Хангуан-цзюнь! Надежда на союз с одним из величайших и сильнейших Кланов заклинателей несказанно грела мелочные души людей, а репутация ничего не подозревающего парня роста и росла. Как-то внезапно люди припомнили, что отцом молодого господина был аж сам прошлый глава Ордена Ланьлин Цзинь, а то, что мальчишку выгнали с позором из Башни Кои… ну так повздорил парень с братом, житейское же дело. То, что он — «отрезанный рукав», ну раз Императору было незазорно разделить ложе с мужчиной, то им, мелким людям, не пристало осуждать господ за любовные дела. Лишь бы молодой господин жену в дом привел, да сыновья-заклинатели родились. А прочее — не их дело. К полуденной жаре хитрые темноокие воины вбросили в котел людских сплетен пару оговорок о… Небожителях. Тут же в умах забурлили мысли, и новые смельчаки отправились к рослым всадникам за сплетнями. Мужчины же с гордостью поведали жадным до их слов горожанам, как их любимый вождь, кхал — так они его назвали, вознесся на Небеса под яростный солнечный ураган вместе со вторым Нефритом Клана Лань на глазах Главы Ордена Гусу Лань. Воины рассказывали с восторгом в жестоких глазах, с улыбками на обветренных степным воздухом лицах, а о своем вожде и личном боге говорили с величайшим почтением. Репутация молодого господина взлетела выше горных пиков: стать учеником Небожителя… это величайшая честь! В то, что всем известный и глубокоуважаемый второй Нефрит Клана Лань смог вознестись и стал Богом Войны, у простого люда не возникло ни тени сомнения: о ратных подвигах тогда ещё юноши знали все. Как и о том, что сквозь ту войну он прошел вместе со своим бессменным рыжим напарником. Так что парное вознесение их не только не удивило, но и привело в восторг. Будущее города Клана Мо сияло всё более яркими и полными богатства красками. Даже если расцвет их города случится не на их веку, они удостоились чести увидеть истоки будущего благоденствия их сыновей и дочерей, а разве надо большего почтенным отцам и матерям? Может, раз их молодой господин так приближен к второму Нефриту Клана Лань, им можно надеяться на большую помощь Клана, чьи богатства едва ли уступают богатству Орденов Ланьлин Цзинь и Юньмэн Цзян? Городок Мо слишком невелик, чтобы сии новости не стали к полудню всеобщим достоянием. Люди радостно обсуждали узнанное и радовались, словно в их дома пришел невиданный праздник, сулящий более выгодные свадебные контракты их детям и торговые — им самим, а потому прибытие нежданных гостей прошло незамеченным. И лишь когда заклинатели в характерных фиолетовых одеяниях начали снижаться перед воротами хозяйского дома, в городе мелкой волной пронеслась паника и тревога: от прибытия воинов Клана Цзян традиционно не ждали хорошего. Слишком вспыльчив его Глава.***
Вэй Усянь был мрачен подобно грозовой туче. По мере приближения знакомых до тошноты простых ворот, поставленных над широкой каменной лестницей, уходящей вверх по крутому склону, настроение падало всё сильнее и сильнее, а любые попытки достать его конвоиров заканчивались заклятием молчания или попросту игнорированием. А поскольку летели они по небу, то шанса сбежать у него так и не предоставилось. Не прыгать же с широкой доски прямо в глухой лес? Он-то сильный, но не настолько, как раньше, а упасть с такой высоты… Передернув плечами, Вэй Усянь терпеливо ждал снижения и мрачно обдумывал произошедшее. Причин для мрачности хватало. Неожиданное воскрешение привело его в смятение. Резоны призвавшего его мальчишки он понял: тут всё было просто. Но странно то, что подросток смог его призвать ритуалом, раз он настолько слабый и бестолковый, как о нем говорят. Ритуал добровольной жертвы — сложный и опасный. Мало кто его был в силах провести, хотя много кто желал отомстить обидчикам. Но чаще всего поутру находили остывший труп на кровавом чертеже, а не призванного духа мщения. Потому этот ритуал и не пользовался популярностью, шли на него совсем уж отчаянные заклинатели. Только заклинатели! Для инициации его работы нужно золотое ядро. Обычный человек или слабосилок не справится и просто помрет от потери крови, что чаще всего и происходило. Но у Мо Сюаньюя всё получилось. Значит, пацан не настолько бесталанный и он совсем не слабый: золотое ядро очень сильное. Но могло ли оно сформироваться уже когда в тело вселился он, Вэй Усянь? Ответа на этот вопрос у него не было: ритуал слишком древний, а никто таких проверок и исследований не проводил. Сомнительная слава мальчишки сильно усложнила ему жизнь, но, с другой стороны, открывала возможности для спекуляции всеобщим презрением. Этим тоже можно пользоваться. Возможно, сыграв на славе «отрезанного рукава», он сможет заставить Лань Ванцзы вышвырнуть его с позором из Облачных Глубин? Насколько он помнил, второй господин Лань не терпел, когда до него дотрагиваются. А если ещё и добавить мерзкое поведение и приставания… Может, его-таки выгонят? И он сможет спокойно вернуться на гору Дафань и снова призвать Вэнь Нина. Вэй Усяня очень беспокоило, что его друг оказался в полном беспамятстве, хотя когда-то давно при Призрачном Генерале была его память и личность. Что с ним случилось за время его… отсутствия? Почему он вообще вернулся в этот мир? Что произошло за эти года? Но пока он в Гусу Лань, ответов он не получит. Надо отсюда сбежать. Но если он пересечет защитный барьер, то всё. Выбраться будет почти невозможно, ведь для этого понадобится где-то украсть нефритовую табличку-пропуск. Отсюда и раньше было невозможно сбежать, а сейчас, после прошедшей войны, защита и охрана могли только усилиться. И что ему теперь делать? Силой выбраться не получится: стоит потревожить защитный барьер, явится Лань Ванцзы и на этом его попытка бегства закончится. Украсть пропуск? Но у кого? Хотя, вроде как старшие из Клана часто бывают на холодном источнике, и можно будет покопаться в вещах… Может, удастся добыть пропуск. Если нет, останется только своим отвратительным поведением достать Лань Ванцзы, чтобы тот попросту выкинул его из Облачных Глубин. Доставать кого-то ещё или устраивать дебош с драками и склоками среди учеников Вэй Усянь здраво не решался, помня про дисциплинарные линейки, которые не стесняются использовать для наказания особо ретивых нарушителей порядка. Стоит ему устроить драку с кем-то другим или ещё как-то нарушить покой этого места, и его накажут. От воспоминаний о подобном наказании у него заныла спина. Быть многократно и сильно битым Вэй Усянь не хотел, так что оставалось только мотать нервы Лань Ванцзы, притом, так, чтобы тот постыдился кому-то рассказать за что собирается наказать чужака. Ну и чтобы не потащил молчаливо на наказание, рискуя, что Вэй Усянь радостно растреплет о его позоре даже сквозь заклинание молчания: ради свободы он даже губы не пощадит. План оформлялся в голове, быстро обрастая деталями и мелкими дополнительными возможностями. Так что ко времени, когда ему пришлось соскочить с доски, он чутка успокоился, но всё равно решил поныть перед входом: – Я не хочу туда… — заныл он, упираясь и зыркая на вход. Пробное нытье не дало никакого результата: ученики только покосились на него, убирая оружие в ножны, рыжий странный мужчина, о котором он почти ничего не знал, улыбнулся, поднимая доску с Цзинь Лином выше, а Хангуан-цзюнь остался глух к его нытью. – Вы тут развлекайтесь, а я пойду отнесу мальчишку к целителям. — хохотнул Сэнь Ху. — И предупрежу Лань Сичэня о… госте. С этими словами он опустил ладонь на светящийся круг на доске и повел её подле себя, поднимаясь по широким ступеням. Защитный барьер пропустил его без сопротивления, а стоящие на страже чуть впереди подростки лишь вежливо поклонились, бросая растерянные взгляды на окровавленное тело в характерной клановой одежде. – Ну отпустите меня! — Вэй Усянь поднял полные скорби глаза на равнодушного Лань Ванцзы. — Я не хочу туда! Ну зачем я вам дался? Что там делать такому как я? А? Хангуан-цзюнь, ну отпустите меня-я-а… Но нытье не принесло результата: Хангуан-цзюнь вместо ответа равнодушно приказал: – Пусть поноет, если ему так хочется. Как надоест — затащите его внутрь. И Лань Ванцзы просто… отвернулся, оставив его с двумя мальчишками перед входом в Облачные Глубины. Вэй Усянь перевел острый взгляд на пацанов. Старший тут же нахмурился, младший — всполошился. – Даже не думай сбежать! — грозно выкрикнул Лань Цзинъи. – Да не хочу я туда! Ты знаешь, сколько там правил и запретов? Я же там помру! Парни переглянулись: правила собственного Клана они отлично знали и привыкли к ним с детства, не считая чем-то зазорным вести себя тихо, прилежно учиться и быть вежливыми. А вот тот бардак, что творится в других Кланах, они не понимали, как не понимали, как можно было воспитать настолько невежливого и горделивого юношу, как Цзинь Лин. – Ты же сам сказал, что тебе нравится Хангуан-цзюнь. — с долей скепсиса осторожно произнес Лань Сычжуй, по-мелкому зыркнув на рослую фигуру в белом. — А теперь, когда он привез тебя к себе домой, ты вдруг хочешь сбежать. Вэй Усянь поморщился. – Ну да, я говорил, что он мне нравится. — у самого язык от таких слов колом ставал во рту, но свобода была дороже гордости, а с его разрушенной что одной, что второй репутацией… куда уж дальше падать-то. — Но я не говорил, что мне нравится Гусу Лань! Я туда не пойду! Последние слова он выкликнул особенно громко, да так, что вздрогнули пацаны на дозоре. Но Лань Ванцзы даже не повернул головы. – Хватит орать! В Облачных Глубинах запрещен шум. — прошипел теряющий терпение Лань Цзинъи. Это он и сам знал: на то и орал, зная, что это запрещено. Но сильно скабрезничать и пошлить прилюдно при Лань Ванцзы он, всё же, не смог: совесть не позволяла так портить репутацию единственного человека, заступившегося за него. – Ну отпустите меня! Вы же знаете, мне нравятся мужчины. А у вас так много красивых мужчин… — последнее он сказал с особо многозначительным тоном. Лицо младшего ученика потемнело от гнева, кулаки крепко сжались, но приказ наставника был прост и ясен. Да и понимал пацан, что этот человек их осознанно бесит, чтобы воспользоваться моментом и сбежать. Но старший решил попробовать достучаться до разума и здравого смысла: – Молодой господин, Хангуан-цзюнь привез вас сюда для вашего же блага. Глава Ордена Цзян не оставит вас в покое. За эти годы он многих забрал в Пристань Лотоса и ещё никто оттуда не вышел на свободу. От сказанного по спине Вэй Усяня прошел колкий холодок, но сдаваться он был не намерен. От брата как-нибудь да сбежит, а вот от Лань Ванцзы сбежать будет куда сложнее. – Хангуан-цзюнь! — проныл Вэй Ин, отлично помня, как старого знакомого бесит такой тон. Но за прошедшие годы Лань Ванцзы очень сильно изменился. Настолько, что… его ничего не трогало и не задевало. Или он достиг особого совершенства в своей отрешенности. На лестнице появилось какое-то движение, и вскоре из-за ворот вышли пятеро мужчин в характерных бело-голубых одеждах Клана. Лань Ванцзы слегка склонил голову в знак уважения, мужчина во главе процессии ответил тем же. Потом — перевел взгляд ярких голубых глаз на мрачного Вэй Усяня и улыбнулся. – А-Ванцзы, ты так редко приводишь гостей. — голос незнакомца был полон доброжелательности и скрытой улыбки, звуча подобно мелодии сяо, висящей у него на поясе подле меча. — Это тот молодой господин, о котором меня предупредил Сэнь Ху? Лань Ванцзы коротко кивнул, подтверждая эту догадку. Вэй Усяню потребовалось преступно много времени, чтобы узнать этого человека. Пусть прошли годы, и он повзрослел, но всё же не признать Главу Ордена Гусу Лань Цзэу-цзюня, Лань Сичэня, Вэй Ин не мог. Слишком похожи оказались братья. Как отражения в зеркале, они были подобно близнецам, однако отличия были настолько яркими, что братьев невозможно было спутать даже при схожести на лицо. Если Цзэу-цзюнь был исполнен доброжелательности, его лицо и глаза словно таили в себе улыбку, то Хангуан-цзюнь как его противоположность — замкнут, суров и отрешен, словно статуя изо льда. На мгновение в дурной голове промелькнула мысль, что если сделать что-то этакое перед старшим братом, то… то ему просто зашьют рот. И уже не заклинанием, а нитками и сверху заклеят клеем. Да и позориться перед этим добродушным и жизнерадостным человеком, в прошлом весьма хорошо к нему относившимся, Вэй Усянь попросту не мог себе позволить. Даже желание свободы не перевешивало риск потерять расположение и хорошее отношение, наверное, одного из последних людей в мире, кто в него ещё хоть как-то может верить. Неловко помявшись, Вэй Ин отвел глаза и мрачно нахохлился под испытывающим взглядом холодных прозрачных глаз. – Брат, ты вновь к Ляньфан-цзюню? — спокойный голос Лань Ванцзы вынудил прислушаться. – Да. Нам необходимо обсудить следующий Совет Кланов. — мужчина тепло улыбнулся брату. — Пошли слухи о твоем Вознесении. Про непонятное «вознесение» Вэй Ин ничего не знал, как и ученики, а потому все трое слушали очень внимательно, глазея на братьев. Но объяснений не последовало: Лань Ванцзы только коротко кивнул, смиряясь с ситуацией. – Помимо этого, недавние изменения в территориях коснулись всех Кланов. Люди в панике, им нужны объяснения, которых у Глав Кланов нет. Этот Совет будет очень… напряженный. — Лань Сичэнь вздохнул. — Боюсь, может потребоваться ваше присутствие в Башне Кои. Лань Ванцзы вновь коротко кивнул. – Я отправлю вестницу и сообщу, когда будут определены сроки проведения Совета Кланов. У тебя будет немного спокойного времени решить свои… дела. — Цзэу-цзюнь покосился на Вэй Усяня. — О вашем конфликте с Цзян Чэном мне уже рассказал Сэнь Ху. Пусть это тебя не тревожит: я вынесу на Совет Кланов вопрос о правомерности подобного необоснованного обращения с адептами Темного Пути. От такого Вэй Усянь и вовсе оторопел. Раньше никто и никогда не пытался защищать тех, кто следует по сомнительной тропинке заклинателя духов. А уж чтобы вынести этот вопрос на Совет Кланов… – Разработки Старейшины И Лин были признаны полезными и повсеместно используются Кланами. При подобном широком использовании темных артефактов слова о недопустимости изучения Темного Пути выглядят двуличными. — Лань Сичэнь перевел взгляд на Вэй Усяня. — Я слышал, этот молодой господин был неплох в использовании техник Темного Пути. Тот чуть не икнул под ироничным и несколько странным взглядом Главы Ордена. На какое-то мгновение Вэй Ину показалось, что на него смотрят как на ценную книгу, достойную пополнить собой библиотеку. – А… я… Ну… — от растерянности и шока все красноречие предательски покинуло некогда бойкого на язык парня. – Я слышал, ты призвал Призрачного Генерала. — улыбка Цзэу-цзюня была полна доброжелательности. — Это так? – А… Я сам был удивлен… что отозвался именно он… — в растерянности ляпнул Вэй Ин. Доброжелательность на лице одного из самых могущественных Глав Кланов, казалось, засияла только ярче. Милостиво улыбнувшись оторопевшему оборванцу, мужчина величественно кивнул брату, вежливо попрощался, сославшись на ожидающих, и царственно отбыл на мече в сопровождении молчаливых воинов Клана Лань. Проводив Лань Сичэня взглядом, Лань Ванцзы приказал: – Втащите его внутрь. Мальчишки действительно легко втащили пацана за ворота места, чей порог он поклялся не переступать никогда в жизни. Но в этот раз у него не осталось даже сил громко возмущаться, настолько его выбило из равновесия поведение Главы Клана и его слова. – Хангуан-цзюнь, куда его отвести? — спросил Лань Сычжуй. – В цзинши. — ровно ответил Лань Ванцзы, даже не глядя на оторопевших учеников. Мальчишки переспрашивать не рискнули, просто молча цапнули растерявшегося Вэй Усяня под руки и повели за собой. А тот только хлопал глазами, послушно перебирая ногами, чтобы совсем уж не позориться: собственное достоинство после встречи с Лань Сичэнем неожиданно подняло голову вместе с, казалось бы, давно растоптанной гордостью. Почему-то теперь отчаянно не хотелось выглядеть совсем уж позорным пятном на теле истории. Почему-то захотелось очистить своё имя и как-то оправдаться. Избавиться от всего того потока говна и проклятий, которыми обросло в устах народа имя Старейшины И Лин. Но это никак не примирило его с необходимостью сидеть в Гусу Лань, так что планы побега вновь воспряли в его голове, и когда пацаны втолкнули его в небольшой, стоящий чуть в отдалении дом, Вэй Усянь практически сразу выскочил обратно. Но все его планы разбились от одного взгляда на мерцающую и видимую даже обычным взглядом пленку защитного барьера. Раньше он был не настолько сильным! А теперь… Видимо, после нападения на Клан, братья приняли меры, сделав защиту Облачных Глубин воистину параноидальной. Скривившись и нахохлившись, он драной обиженной птицей вернулся в цзинши, злобно задвинул дверь с демонстративным хлопком, чтобы не видеть веселья на смазливой роже Лань Сычжуя, видевшего всю величину его разочарования. Обстановка в цзинши была простой и строгой, лишенной излишеств. От домика веяло какой-то отчужденностью и необжитостью, словно Лань Ванцзы не останавливался надолго в этом месте. Центральная часть, отделенная двумя ширмами-гармошками с дух сторон, была практически пуста. Только низкий столик для гуциня в центре да столик с чайным сервизом чуть в стороне — вот и всё убранство. Пара простых белых циновок, подставка для благовоний. За ширмами, наверное, жилые части домика. Поскольку никаких запретов ему не было дано, любопытство взыграло каким-то болезненным интересом, и Вэй Ин уверенно направился к правой ширме. Но… его ждало разочарование: за ширмой была только простая кровать, узкий высокий шкафчик для вещей и столик. Поглазев на эту обитель скромности, Вэй Ин тяжело вздохнул и поплелся глазеть за другую ширму. Там было уже интереснее и явно обжитее. Кровать была значительно шире, шкафчиков больше, да и сама отгороженная зона по размерам превышала центральную часть. Во всём этом была некая странность, но что именно было не так, Вэй Усянь разглядеть и понять не успел: едва слышный шорох открывающейся двери спугнул его, и он отскочил от ширмы подобно пуганной курице, даже не успев её задвинуть. В цзинши вошел Лань Ванцзы. Глянув на отодвинутую ширму и виновато переминающегося с ноги на ногу парня, он ничего не сказал. Просто поставил небольшую корзинку с едой на чайный столик. Время уже было позднее, и вскоре начнет темнеть, а там и до ночного колокола, знаменующего начало отбоя, недалеко. Утренние маньтоу давно были съедены, и сильно хотелось есть. – Ешь. — Лань Ванцзы указал на корзинку. — Ты спишь там. — сильная рука указала направо. – Да-да, я понял. — проворчал Вэй Усянь в широкую спину, а потом ширма задвинулась, оставляя его одного. — А ты сам есть не будешь? В ответ — уже привычное молчание. Только тихий шорох ткани едва доносился из-за ширмы, показывая, что там кто-то есть. Вздохнув, Вэй Ин только покачал головой. Распаковывая корзинку и доставая простую и привычную по обучению в этом месте еду, он вяло размышлял о том, как так получилось, что, не успев даже нормально умыться и рассмотреть собственное новое лицо в ближайшей реке, он уже попал на глаза всем старым знакомым и успел оказаться в Облачных Глубинах. Вроде бы, как так могло случиться? Как должны были сойтись случайности, чтобы первой же ночью он столкнулся с Лань Ванцзы, а ещё на следующую ночь — с племянником и братом, которые его ненавидят настолько люто, что… он ощущал лишь растерянность. Молчаливо жуя рисовые шарики, Вэй Усянь тупо смотрел на гладкий черный пустой стол и… в голове царила унылая пустота. Все планы, все желания и даже мысли о побеге как-то сами собой покинули его, погребенные под усталостью. Может, он просто устал за утомительный дневной перелет? Может, сказалась напряженная ночь и прошлый день без сна? И он просто устал? Наверное да… Он просто устал за почти двое суток без сна. Кое-как запихнув в себя еду, он вяло болтался по цзинши, не зная, чем себя занять. Было скучно. В пустом помещении было поразительно нечего делать, разве что сидеть и медитировать, чтобы хоть как-то протянуть время до сна. Или пойти и начать приставать к Лань Ванцзы? Ведь если он таки вышвырнет его из Облачных Глубин, ему хотя бы не придется скучать. Но стоило ему подняться на ноги и сделать пару шагов к расписанной облаками ширме, как в тишине цзинши зазвучал чистый перелив струн гуциня. Вэй Ин замер, растерянно глядя на задвинутую ширму. Никогда раньше он не слышал, чтобы Лань Ванцзы просто играл на своем гуцине. Он слышал боевые мелодии, атакующие всплески, но просто музыку — никогда. Впервые при нём Лань Чжань играл. Ту самую мелодию, которую он впервые услышал в пещере черепахи-убийцы, которую наигрывал на флейте, успокаивая Вэйн Нина. Теперь он услышал её в звуках гуциня. Под текучую мягкую музыку он замер, завороженно слушая и даже не замечая, как сел на чистый пол и задумчиво уставился в нарисованные облака. Время летело мимо него в реке знакомой мелодии, пока низкий протяжный звон не всполошил мысли своей неуместностью. Ночной колокол! Время отбоя и сна в Гусу Лань. За ширмой вновь раздался шелест ткани, мягкие приглушенные стуки и шаги, но Лань Ванцзы так и не вышел к нему и более не произнес ни слова. Отчего-то это резко выбесило. Это молчание и отношение как к пустому месту раздражало и раньше, но сейчас выглядело как откровенная насмешка. Он поймал его, притащил силой в это место, закинул в собственный дом как бездомного щенка, а теперь просто игнорирует? Или подкормил и хватит? Да лучше пусть выкинут отсюда с позором и окончательно растоптанной репутацией, чем терпеть такое отношение! Резко вскочив на ноги, Вэй Усянь решительно направился к задвинутой ширме, но уже схватившись за её край, замер. Сердце колотилось в груди, в голове стучал пульс, обида кипела ядовитым облаком, но здравые опасения вновь подняли голову. Лань Ванцзы был странным… Но… Что он с ним сделает? Скандалить не будет. Он никогда не опускается до ругани. Изобьет? Так не впервые получать наказания. Что он может ему сделать больше, чем просто наказать этими паскудными линейками? Стиснув зубы, он аккуратно отодвинул ширму и с интересом заглянул в помещение. На первый взгляд в комнате ничего не поменялось. Только одежда идеально-ровной белоснежной стопкой покоилась на низком столике, меч занял свою подставочку, да на кровати, лицом к нему, спал Лань Ванцзы. Дыхание ровное, тело расслаблено, глаза закрыты. Неужели заснул так быстро? Или настолько сильна привычка к распорядку? Покачав головой, Вэй Усянь вновь огляделся, скользя взглядом по комнате. Насколько он помнил, раньше нефритовые пластинки-пропуска были у всех, кому надо было пересекать защитный барьер. Такой же должен быть и у Лань Ванцзы. Осталось только его найти. Но где? На одежде на первый взгляд нет. На столике? Тоже нет. Вэй Усянь аккуратно вошел в комнату, глазея по сторонам. Куда же Хангуан-цзюнь может класть на ночь свой пропуск? Оставалось надеяться, что этот пропуск не убирался в мешочек или не прятался куда-то. Но пропуска нигде не было. Отчаиваться Вэй Ин не спешил, внимательно изучая комнату и не шевелясь, чтобы не разбудить спящего мужчину. Но вот взгляд зацепился за мягкий блик на простыне: возле подушки мягко блестела совсем небольшая резная пластинка нефрита, настолько белого цвета, что она терялась на постели. Пропуск… Но стоило ему подойти и протянуть руку, как длинные черные ресницы дрогнули, и мужчина открыл глаза, в упор глядя на него. Неужели, не спал? Ждал, что он сделает? Слышал? Вэй Усянь сжал губы, уперто вскинул подбородок, не отводя взгляда от холодных льдисто-прозрачных глаз. Лань Ванцзы молчал, смотрел на него и… не шевелился. Не прогонял, не вставал, просто — смотрел, словно ждал его действий. Страх полыхнул яростью. Да сколько можно! Смотрит как на паршивого пса, вечно молчит, рожа — да у статуи той богини эмоций было больше! Да даже та рука ему понятнее этого человека! Его вообще хоть что-то может вывести из себя? Или за эти годы он потерял последние чувства? Психанув, Вэй Усянь в пару шагов пересек комнатку, наступил коленом в грязных штанах на белоснежную простыню, не отводя взгляда. Раньше Лань Ванцзы терпеть не мог, когда его касались: в лучшем случае отбивал случайные прикосновения. А сейчас что? Стерпит и это? Промолчит? Или, всё же, не выдержит и хоть что-то сделает?!! Но Лань Ванцзы… даже не шевельнулся! – Так и будешь молчать? — голос дрогнул от злости. Вэй Усянь нависал над мужчиной, кипя от злости, но сомнения вкрадывались в голову осторожным шепотком чувства самосохранения. – Лань Ванцзы! — упершись в сильное плечо обеими руками он с трудом перевернул мужчину на спину и злобно уставился в безмятежное лицо. Никакой реакции на прикосновение и такую наглость! Вообще никакой! Даже ресницы не дрогнули! – Что с тобой надо сделать, чтобы ты хоть что-то сказал?!! — зло прошипел парень, поднимаясь на кровать и… просто усевшись сверху тому на живот. Верх неприличия! Это попросту недопустимо! Никто этого терпеть не будет! Но… снова никакой реакции. Только прозрачно-голубые глаза чуть сузились. Наклонившись, он оперся руками по обе стороны от мужчины, накрывая пропуск ладонью. Теперь, даже если его скинут, он хотя бы сможет отсюда уйти. – Скажи хоть что-то! — прямо в лишенное выражения лицо прошипел Вэй Ин, наклоняясь всё ниже и ниже. Еще немного, и он коснется его носом. Ситуация складывалась дико и странно, и уже неловкость начал ощущать сам Вэй Усянь. Вот так сидеть на ком-то… Да ещё и почти нос к носу… Казалось бы отсутствующая стыдливость подняла голову, и теперь он не знал, что делать. Расчёт на то, что его попросту мгновенно скинут и прогонят, не оправдался: Лань Ванцзы был так же молчалив и невозмутим… на первый взгляд. Только глаза опасно сузились, недобро поблескивая. – …Слезай. Тихий голос был холоден подобно льду. – Не слезу. — прошипел парень, упёрто глядя в глаза мужчине, хотя по телу сыпануло предупреждающим морозцем. – …Слезай. — вновь ровный спокойный голос, только едва-едва уловимая дрожь и странный низковатый тембр впервые вкрался в его тона. – Если притащил меня в свой цзинши и заставил здесь сидеть, должен же был предполагать, что произойдет что-то подобное. Лань Ванцзы едва слышно хмыкнул, как-то непонятно на него посмотрел. На мгновение показалось, что в этих непроницаемых глазах подобно дракону в морской пучине плеснула ирония. – Ты уверен, что хочешь именно этого? От странной вкрадчивости в холодном безмятежном голосе по спине парня пронесся холодок, намекая, что ему надо быть осторожнее в ответах, но гнев и привычное чувство безнаказанности заглушали робкую осторожность. – А если уверен? — дерзко произнес он прямо в это холодное лицо. – Хорошо. В мгновение его перевернули, буквально уронив на кровать и выбив слова и возражения вместе с воздухом. Нефритовая пластинка вылетела из руки и со звоном упала на пол, проскользив по тонкой циновке к самой ширме. Вэй Усянь открыл было рот, чтобы хоть что-то сказать, но слова заткнул властный и жесткий поцелуй, выметя последние мысли из дурной головы. Казалось, он потерял способность думать, тупо глядя расширенными глазами в лицо целующего его мужчины. Он не мог поверить в происходящее. Лань Ванцзы, это воплощение аскетизма и праведности… он не мог… Это… Это не он! Это не может быть он! Мужчина чуть отстранился, пытливо глядя в шокированное лицо и в распахнутые темные грозовые глаза. Но Вэй Ин молчал, только растерянно моргал и тупо пялился на него, не находя слов, не зная, что делать и как быть в такой ситуации. А Лань Ванцзы, не видя сопротивления или желания немедленно сбежать, чуть кривовато усмехнулся и вновь поцеловал ошеломленного парня. Но в этот раз мягче, чуть бережнее и нежнее. Не так жестко и властно, словно наказывал за упёртую глупость и самонадеянность. – Всё ещё уверен? — едва слышный шепот на ухо заставил Вэй Ина мелко дрогнуть. Впервые в знакомом голосе не звенел лёд, что крепче стали. Впервые появилось что-то ещё. Не гнев. Не раздражение и не презрение. Не угрозы. Что-то иное. Моргнув, он всмотрелся в прозрачные глаза, ловя напряженный взгляд. Его решение. Да или нет. Оно развернёт все их отношения либо в сторону полного отчуждения, если он ответит «нет», и тогда его попросту… отпустят. Выкинут из постели, отпустят из этого дома, из обители и из жизни, окончательно и бесповоротно разрывая последние связи, которые ещё хоть как-то между ними сохранились. И он окончательно превратится в чужака без шанса что-либо изменить в будущем. Потому что такие предложения делают только один-единственный раз. Когда надо, мозги у него работали очень быстро. Как сейчас, за те мгновения, которые ему дали на принятие окончательного решения. Очень ярко и болезненно-отчетливо он представил последствия отказа. Свобода… которая хуже жизни изгоя. Свобода, от которой останется только самому прийти к брату в понимании, что он потерял и от чего отказался своим же словом, неуверенностью и страхом. Готов ли он окончательно остаться один? Готов ли он оттолкнуть от себя того единственного, кто протянул ему руку в попытках спасти вопреки всему миру? Готов ли нести последствия своего выбора до конца существования? Готов ли? Сглотнув, он нервно облизал резко пересохшие губы, решаясь. Светлые глаза снова чуть сузились, сильное тело окаменело, напряглось и напружинилось, словно отведенное ему время истаивало на глазах. Но слов у Вэй Усяня не нашлось. Не мог он заставить себя выдавить простой ответ. Зато смог мелко дернуть головой, словно этим жестом окончательно обрывая все прошлые обиды и дрязги, пролегшие между ними пропастью непонимания, и открывая новую страницу в книге своей новой жизни, закрывая старый том на замок. Таллис Не знаю, сколько продлился мой отдых, но над Небесной столицей разливался свежий рассвет. Вчера перед сном я решила бесхитростно почистить себя и свои вещи от пыли привычной магией, здраво решив, что мне не охота устраивать заплыв в купальне в сонном виде. С утра я поборола в себе желание первым делом связаться с Генералом и вместо этого уделила время вдумчивому приведению себя в порядок. Не могу оценить, сколько часов я проспала, но энергетика и фэн-шуй Дворца явно влияли на меня лучшим образом. В теле ощущалась легкая бодрость. В голове ясность. А стоило из любопытства заглянуть в купальню и увидеть искусно вырезанный нефритовый круглый бассейн для омовения и мелкую мыльно-мочалочную утварь по полочкам, как и настроение в целом поднялось. Да ещё настолько, что я решила не отказать себе в принятии ванных процедур. Уже сидя в мелком бассейне, а эту емкость именно так хотелось назвать, потому как в местном мире есть либо бочки, либо купальни, я вспоминала и проматывала в голове все события последних нескольких суток. А именно, глядя назад, я обдумывала, как вообще выглядят мои действия по отношению к Пэй Мину. Да, именно так. Этот второстепенный Небожитель уже несколько суток целиком занимал мою голову и, что самое отчетливое, я не хотела свою голову от него освобождать. Ещё раньше, читая историю, он вызывал у меня симпатию. Потом сострадание. Потом интерес и внимание. Был момент, когда я просто листала страницы книжки в поиске знакомого имени после четкого финала. В груди характерно тянула связка, которая вела к Альвину. Родной демон жаждал внимания, когда почувствовал, что я свободна для разговора. С легким угрызением совести, я позволила связке отозваться, и тут же вкрадчивый голос хищника зазвучал в моем сознании минуя все местные чатики: – «Ты ведь приведешь его к нам?» Я с улыбкой откинула голову на край бассейна. Один только его бархатистый тембр огладил меня как змея под водой. – «А ты уже успел рассмотреть?» — спросила я, не противясь ощущениям. – «Только услышать. Но ты же поделишься видами, не так ли?» — шепнул томный голос, казалось, почти на ухо, вызывая мурашки по телу. – «Видами?» — изумилась я, уловив скользкую интонацию в этом слове. — «Тогда это не скоро». – «Твоя уверенность дрожит как твой голос», — иронично заметил демон, скользнув почти отчетливым вниманием по моей фигуре под водой. Отчего казалось, что этот невидимый взгляд прошелся по самым нежным местам. – «Моя уверенность…» — я запнулась, когда Альвин даже издалека щекотнул мои нервы, словно когтем скользнув по позвоночнику и вызвав краску на лице. – «Да?... Продолжай», — интимно шепнул он, издевательски напоминая о своём вездесущем внимании, от которого не скроет ни вода, ни пена, вообще ничто. – «Альвин…» –предупредила я, чувствуя, как жар подкатывает не только к лицу. – «Да, дорогая», — ласково как деликатес облизнул он мои нервы, но всё же слегка приглушил свое жадное внимание. — «Помни, я буду вас ждать…» Да только какой толк от приглушенного внимания, если теперь из-за него я не могу просто так взять и выключиться! – «Альвин, ты специально…» — нервно поёрзала я под водой. Но демон не ответил, отойдя вглубь сознания и оставив после себя игривое ощущение невидимого присутствия. Ну, вот и что теперь делать?! Ладно, я уже давно на него не обижаюсь, но всё же. Одна радость, что я сейчас не мужик, и все мои мысли на теле не видно. Вот и как мне теперь идти спокойно общаться с Генералом? Если я подумать о нем трезво теперь не могу! Будь я парень, то может и решил бы все быстрее, взяв инициативу. Но я девка! Мне не пристало жаловаться на желание кого-то… Ладно, возмущаться я могу сколько угодно, но успокаивало то, что фактически своё разрешение от спутника я получила. А остальное — это вопрос подвешенного языка и ситуации. Ещё вчера я считала, что нам с Хийерри придется упражняться в словоблудии и изобретать, как осесть у Пэя на постой. Наставнику он тоже понравился ещё во время чтения. Я глаз положила на него под конец истории. Так что съезжать в ближайшее время мы по любому не хотели. Но вот радость — он сам, внезапно, предложил поселиться! Так есть ли смысл загадывать, что будет и заниматься долгим планирование и готовиться к осаде, если всё меняется буквально на ходу? Разгрузить шальную голову от красивых и длинноволосых мыслей я решила, просто зайдя в божественный чатик. В мой мозг тут же посыпался вал голосов. «Вы видели крепость!? А людей?! Когда там появилось столько людей?!» «Господа! Вы не ответили мне насчет прибрежных зон! Что там с морями?» «…Тысячи людей на мечах! Откуда они взялись?» «Кто-нибудь ещё будет делать ставки?» «С меня ставка! Десять тысяч добродетелей на то, что Его Высочество вылетит через неделю». «Ещё ставки?» «Но люди на мечах летят к вулкану!!!» «От меня двадцать тысяч добродетелей. Ставлю на пять дней». «Кто-нибудь! ОСУШИТЕ РУСЛО!» «Повелитель Вод не справляется с нагрузкой». «Мне плевать! ГДЕ ПОВЕЛИТЕЛЬ ЗЕМЛИ?!» «…Лучше жди Повелителя Вод…» «Пятьдесят тысяч добродетелей. Голосую за три дня». Я отключилась через полминуты прослушанного, чувствуя, что у меня готова разболеться голова. Давно выбравшись из купальни, просушившись, и облачившись в свои идеально чистые после магии одежды, я вышла в спальню с гребешком в руке, как вдруг на кровати увидела… новые вещи. Когда и кто их успел занести, я бессовестно пропустила, пока плескалась или утонула в эфире радио «Небожижа». Посмотрев по сторонам и не найдя ни тени чьего-либо присутствия, я придирчиво осмотрела новую одежду. Шмотки, как шмотки. Ни магии, ни зачаровки. Просто одежда. Красивая. Дорогая. Новая. С остаточным флером ауры создателей-портных, которые любили и уважали свой труд. Если напрячься, могу даже с точностью до лавки определить, где этот товар был куплен. В общем-то, почему бы нет! В конце концов, это просто подарок! Заглушив остатки собственной мнительности, я переоделась в новые одеяния, по фасону напоминающие те, что были на мне. Это было не классическое женское платье в пол, а такой же удобный в ходьбе и работе наряд, который не сковывал движений. Признаться совсем откровенно, мне было даже приятно. Обычно, по-девчачьи приятно. Но сам факт смены одежды мне напомнил о другой важной необходимости, которую нужно предусмотреть. А именно, если я впредь намереваюсь радикально менять облик, то мне нужно зачаровать свои собственные вещи под пластичность. Ничего сложного, но на заметку я себе это всё же взяла. Только закончив весь утренний марафет и приведя прическу в порядок, я решилась связаться с Генералом. Правда, от намеков Альвина мне мысленно пришлось сдержаться, чтоб опять не краснеть. Собравшись с духом, я шепнула кодовую фразу и… растерялась, что сказать. – «Пэй Мин?» — наконец, позвала я и зажмурилась, чувствуя дикую неловкость, как когда-то при любом телефонном звонке по новому номеру. – «А… Госпожа Таи,» — послышался с другой стороны теплеющий буквально с каждой фразой голос. — «Рад, вас слышать. Вы хорошо отдохнули?» – «Да, всё великолепно. И я рада вас слышать. Когда мы сможем встретиться?» По старой, въевшейся с прошлой жизни привычке я старалась не грузить собеседника, которого отрывала разговором от дела. А потому без лишних словесных кружев максимально просто переходила сразу к сути «созвона». – «Давайте…» — на несколько секунд задумался он. — За ужином…» Ужином? Ещё бы понять, когда тут ужин. – «Точнее за вашим завтраком», — сам же поправился Генерал, тихо и нервно хохотнув. Его ужин, мой завтрак… Как-то неловко вышло. Уж не собирается ли он под предлогом «ужина» сбежать от всей работы? – «Хорошо,» — я постаралась не придавать в голос лишних эмоций, хотя от такого общения все равно создавалось впечатление, что мы нашептывали друг другу на ухо. — «И… Пэй Мин… зовите меня по имени». – «Простите, Таи Лицзы,» — его голос вновь потеплел, как от усталой улыбки. — «Запамятовал». На этом содержательная часть нашего разговора закончилась, и я неспешно выбралась из покоев, прихватив в пространственный карман свои старые вещи. Зачем? По привычке. Карман у меня не треснет, а если и треснет, то там и без одежды барахла на целый шкаф… Во Дворце я ещё ориентировалась плохо. Но помня, где мы завтракали в прошлый раз, я направилась туда же по коридору. Видимо, какие-то распоряжения местный народ от Генерала получил. Потому что взгляды на меня у местных деточек стали чуть более оценивающие, нежели прохладные, как в первый день. Если Пэй Мин успел сказать всем, что он намерен поселить меня, Хийерри и Лань Ванцзы в своем Дворце, то теперь нас будут оценивать, как потенциальных соседей. Даже как потенциальных друзей Генерала, что вообще дело невиданное! Правда, завтракать я начала всё же в одиночестве. Сидя за большим секционным круглым столом, куда выставили красочные и разнообразные угощения, я набиралась сил и терпения, погрузившись в размеренные мысли о бытие. Ладно, говоря по-честному, я ни о чем не думала, слушая переливы колокольчиков и чириканье птиц во внутреннем саду. Сейчас на улице не было громкой возни подчиненных. Все были строго пристроены к делу. И Дворец Мингуан погрузился в привычную отлаженную работу, как маленькая самодостаточная крепость. Я как раз потянулась палочками за очередным мелким рулетом, когда двери обеденного зала открылись, и в помещение, объятый аурой усталости, зашел Пэй Мин. Ещё мгновение на его лице держалась холодная отрешенность, но, завидев меня в подаренных вещах, он словно сбросил с плеч тяжкий груз и оставил за порогом ворох проблем. Несмотря на утренний ментальный диалог, мы вновь друг друга поприветствовали при встрече. Подойдя к круглому столу, Генерал, бессменно облаченный в черный наряд с доспехами, устало рухнул на соседнее место и несколько раз медленно моргнул. Видимо, прогоняя остатки рабочих отчетов. Глядя на его состояние сейчас, извиняться за то, что я оторвала его от работы, было бы изощренным издевательством. Как и спрашивать, что его так умотало. Это я, можно сказать, бездельник. У меня Альвин пашет на территории города и в округе! Позволяя мне самозабвенно заниматься моральным онанизмом. Пэй Мин еще какое-то время смурно сидел за столом, глядя перед собой, то ли не в силах успокоиться, то ли тяжело освобождаясь от общения в Сети. Его даже стало немного жаль. Особенно после того, что он в полной мере осознавал величину накрывшей их проблемы. Подумав, я протянула руку и накрыла ею его запястье. Мужчина вздрогнул и будто очнулся, с всполошенным недоумением глянув на свое запястье, а потом мне в глаза. В то время как от моей руки к нему потекло немного тепла. – Всё хорошо, — не спрашивая, но утверждая, мягко сказала я. — Вы тоже заслуживаете отдых. Генерал коротко улыбнулся, немного прибодрился и потянулся за палочками, разрывая контакт и свою неловкость. Занятно… За ужином и моим завтраком мы не общались. Пэй Мин откровенно отдыхал в тишине, даже будто сам стараясь не создавать лишних звуков. Двигался плавно и медленно, так что одежда почти не издавала шороха. Палочки даже кончиками не касались тарелки. И даже на подставку он вернул их мягко, словно весь этот обеденный ритуал помог ему привести нервы в порядок своей сдержанной аккуратностью. Я не спешила задавать вопросы и тем более куда-либо подгонять. Только обменявшись несколькими словами про вино я приняла у него из рук бокал и похвалила напиток. Вино действительно было роскошным. Как, впрочем, и все блюда на столе, собранные прислугой на двоих без царского излишества, но с хозяйской щедростью. Вообще в целом обстановка во Дворце Генерала Пэя соответствовала каким-то критериям приятной роскоши, когда эта роскошь не блещет и не кидается в глаза чрезмерным количеством. Но состоит в достаточных мелочах, которые как раз и украшают житейский быт, лишая его чувства нехватки и потребности. В чем потребности? Да хоть в тех же мягких стульях со спинками за столом. Это не типичная мебель для местного народа. Но она у него есть. Почему? Да потому что это удобно, а у него здесь не ода аскетизму. И хотя тарелки перед нами вскоре опустели, вставать из-за стола мы не спешили. Генерал откинулся на спинку стула, покачивая бокалом вина на столе. А я задумчиво изучала его уставшую версию, без налета самцовой холёности и мысленно договаривалась сама с собой. Но один нейтральный вопрос у меня всё же был. С него я решила начать: – Кстати, кто был тот юноша, который вас тогда остановил? Его доспехи сильно отличаются от остальных. Пэй Мин поднял взгляд и в голове его даже не сразу собрались все мысли. – Генерал Пэй Су, — ответил Небожитель. — Мой далекий непрямой потомок. Мое лицо вытянулось в легком изумлении. Вот так взял и сказал? – Непрямой потомок? — переспросила я, не совсем понимая, что под этим тут понимается. – Да, вы можете услышать от других Небожителей такую… сплетню, что мы с Младшим Генералом Пэй разделяем обязанности и сам Дворец. В то время как у других нет ни поднятых на Небеса родственников, ни однофамильцев, ни тем более самостоятельно вознесшихся. Как-то я не услышала в этих словах гордости. Только мрачный скепсис, направленный на всеобщие слухи. – А как на самом деле? — уточнила я. — Что вы скажете о нем? Пэй Мин слегка подобрел. – Сейчас он выполняет обязанности моего заместителя, и я им горжусь. В настоящий момент он является служащим моего дворца. Но впоследствии, я рассчитываю, что он сможет закрепиться и вырасти самостоятельно. – Так это прекрасно, — заявила я к удивлению Генерала. — Что же остальным не нравится, раз им сплетни покоя не дают? Пэй Мин странно посмотрел на меня. – Или только то, что он ваш потомок? — уточнила я, а потом пригубила вина. — Им-то никто так поступать не мешает. – Хотите сказать, что вас такая ситуация не удивляет? — слегка напрягся Генерал. Я даже не уточняла Вознесся Пэй Су сам или его поднял старший. Какая разница? Факт есть факт. И наличие двух Генералов с одной фамилией мозолит глаза общественности. – Я знаю, что есть правители, которые доверяют управление своей армией детям и внукам, считая, что более верных Командующих им не найти. А также знаю, что есть правитель, который на равных с сыном управляет страной. Притом отец руководит мирной и внутренней жизнью страны, а сын — военной жизнью и внешней политикой. Так что… Пэй Мин, наличие у вас такого заместителя я более чем одобряю. Генерал долго и внимательно смотрел на меня, а потом, будто не найдя подвоха, сдался. Вот что ему с того пацана, который на лицо едва ли совершеннолетие прошел? Или он всех так горазд проверять, интересуясь отношением к своему родственному покровительству? Ладно, знаю я, отчего он за пацана так печётся. Но лезть дальше с вопросами пока рано. Иначе можно сболнуть лишнего и дать понять Генералу, что я подозрительно много знаю. – Раз уж мы заговорили о деликатных темах, не могли бы и вы придать мне немного ясности? — спросил Пэй Мин, поднося свой бокал к груди. — Касательно вашего наставника и Хангуан-Цзюня. Я чуть не подавилась глотком вина. – Спрашивайте, — смело предложила я, отчего, правда, Генерал что-то заподозрил и заколебался. – Я боюсь ошибиться в вопросе их взаимоотношений. У меня непроизвольно вырвался смешок. – Вы боитесь ошибиться в том, что поняли или в том, что увидели? Генерал деликатно смолчал, чуть вздернув подбородок. – Пэй Мин, давайте проще, — предложила я. – Они друзья или любовники? — решительно подвел он черту. Я тихо хмыкнула. – И то, и другое, — спокойно ответила я. Генерал вздернул брови, хотел что-то сказать, но потом молча глотнул вина, словно перед его стеклянным взглядом у него разыгралось настоящее бурное действо. – Как интересно… — наконец, тихо выдал он. – Интересно? — мелко подколола я, пряча за кромкой бокала хитрый оскал. – Да… — эхом отозвался Генерал, а потом спохватился и, глянув на меня, спешно перефразировал. — Я имел в виду, неожиданно. – Что именно? – … И это разговор вроде бы двух искушенных любовными делами людей. – Неожиданно, что у Хангуан-Цзюня есть любовник, — справился с собой Генерал и таки продолжил эту откровенную и деликатную тему с дамой. – То есть, наличие любовника у моего наставника вас не удивляет? Наверное, Генерал считал, что за восемьсот лет жизнь его ко всему подготовила. Но от такого вопроса он всё-таки подавился. – Сэнь Ху выглядит более… открытым, — нашелся мужчина. – Ну, вот потому он и смог завязать настолько тесную дружбу с Облачным принцем, — обезоруживающе припечатала я. Пэй Мин поставил бокал и потер переносицу. Неправда, что смутить его нельзя. Можно. Только в особых случаях, и он это тщательно скрывает. Например, как сейчас. Когда девушка пристойно общается с ним о любовных делах между мужчинами, будто для неё это нормальное дело. А его мозг с маниакальным упорством и живым любопытством мучается вопросами в духе: «как ему это удалось?» и «что он с ним сделал?» Притом, вопросы о моих взаимоотношениях с Хийерри он не задавал. Специально или не считал необходимым — не знаю. Не могу точно определить. Хотя, вероятно, у него сложилось свое понимание наших отношений, и сейчас, если уж мой наставник получил себе Облачко, то я не являюсь объектом его личного интереса? Вероятно, по той же причине Пэй Мин не спрашивал меня про мой город. Если я не кричу на каждом углу, что мне нужно срочно вернуться к семье, то может… мне не нужно вернуться срочно? Или там нет семьи? Или я не хочу возвращаться. Пока же я с интересом наблюдала, как Генерал намеренно ограждает себя от ненужных ответов. Ценное вообще-то качество. Генерал улыбался своим мыслям, а я опять задумчиво гоняла вино в глубоком бокале и вновь придумывала, что спросить. Я не Хийерри, и коммуникабельность — моя слабая сторона. Поэтому иногда выходит так, что поддержание беседы превращается для меня в работу. Особенно с малознакомым человеком. Поэтому я очень ценю тех, с кем можно спокойно и долго молчать, или кто может долго рассказывать, нуждаясь лишь в слушателе. Молчать с Пэй Мином мне нравилось. Но пока отношения ещё плавающие, я не чувствую той свободной легкости, когда я уверена, что собеседник тоже рад тишине. В итоге, когда я придумала, что спросить, я повернулась, ожидая увидеть его все так же задумчиво смотрящим в бокал, но… мой взгляд запнулся о мечтательные глаза Генерала, которые смотрели прямиком на меня. И одни только эти фиолетовые глаза как-то разом вогнали меня в смущение, заставив вспомнить, что сейчас я в первую очередь красивая хрупкая девушка, и только глубоко в душе — мрачный мужик-социофоб. Пэй Мин явно насладился произведенным эффектом, как приливом магических сил, но все же решил разбить мою неловкость внезапным вопросом: – Как это будет происходить? Работа с проклятиями. И если бы не его ставшее серьезным выражение лица я бы решила, что это повод сменить обстановку. – Скучно, — призналась я, ставя бокал на стол. – Какие-нибудь особые условия требуются? — он тоже перестал теребить бокал и убрал руку от стола. – Нет, — ответила я, постепенно включаясь в рабочий настрой и мысленно откладывая в сторону весь юморок. – Долго? – Не очень, — без подробностей сказала я. – Последствия? Хороший вопрос. – Я посоветую потом вам вздремнуть. Не потому, что будут какие-то последствия, но мне на него смотреть грустно. Генерал кивнул, приняв во внимание всю серьезность, а потом повел рукой к выходу. – Диван, кресла?... – На свой вкус, — мягко прервала я, позволяя собеседнику самому строить свою «сказку». Иногда людям действительно нужно немного спецэффектов и особой обстановки ради погружения в таинство момента. Как сам процесс чайной церемонии, где важность не только и не столько в том, чтобы напиться. А в том, чтобы получить удовольствие от процесса. Церемонии, чайный, ритуальные, магические — это в первую очередь единение духа всех участников. И уже потом — непосредственно сам итог. Да, я могу снять с Генерала всё наслоение чужого говна по щелчку пальцев. Но зачем? Зачем опошлять чистку чужого организма и души спешкой? К тому же, если я хочу и дальше развивать с ним отношения и сближаться. Попади мне для работы особь неинтересная, я бы не церемонилась. Были бы мы ограниченны во времени, я бы поспешила. Но пока у нас есть и время, и желание, и редкое, эфемерно призрачное чувство некого таинства — его надо поддерживать. Такие моменты нельзя упускать. И как любой «первый раз», такие вещи не забываются.