Поход по мирам: Три мира обмана

      Сэнхас              В Цитадель я вернулся с четким ощущением, что я попросту сбежал с этого милого разговора. Немного меня пожевала вина за то, что я там оставил Лань Чжань, но я в него верю: он или ответит по делу, или отмолчится, а генерал — не тот человек, который будет лишний раз настаивать на ответах.       Идя по коридору в сторону жилой зоны, где я оставил мальчишку отсыпаться, я лениво гонял в голове дальнейшие планы на мелкого поганца. Не то, чтобы я как-то проникся его судьбой, но… по какой-то причине я посчитал, что автор и жизнь к пацану были вообще несправедливы. По сути, самая большая претензия к пацану — это его тяга к мужикам и некоторое попустительство в учебе, но, учитывая основную направленность канонной истории, ну это вообще несерьезно и бесчестно.       Ну, надо же было как-то оправдать возрождение Старейшины И Лин? Чем не повод. Ну, или так было задумано оправдание, как чисто гетеро-мужик неожиданно запал на другого мужика, да ещё и на того, кого даже другом-то и не считал?       Ну да это такое.       Подключившись к системе безопасности Цитадели, я навелся на нужные мне покои в надежде, что комплекс чар отработал, и пацан уже более-менее пришел в себя, и… к своему удивлению, никого в них не обнаружил! Мальчишка уже очухался и куда-то сдымил.       – Надо же, какой шустрый! И бесстрашный. — я аж умилился. — Ладно. Где ты там уже шастаешь?       Поиск чужака на моей территории занял едва ли минуту: ровно столько потребовалось, чтобы отсканировать всю Цитадель до последнего угла, найти нужную мне сигнатуру и выгрузить результат поиска мне в мозги. Перед глазами развернулся объёмный план Цитадели, имплантат обработал полученный информационный пакет и дал мне наводку на бредущего по совершенно пустынному коридору испуганного и уставшего пацана.       – Ну надо же… В техническую зону понесло…       Мо Сюаньюй умудрился пройти всё жилое крыло и каким-то образом спуститься на технический этаж, на котором, закономерно, он и заблудился. Как именно он туда попал мне сейчас наглядно демонстрировала система слежения: поганец пролез по вент-туннелю, но испугался вентилятора, нагнетающего воздух по широким каналам, выбил решетку и спрыгнул в просторный коридор, предназначенный для провода защитной техники.       – Интересно, а как ты собрался отсюда выбираться? — проворчал я под нос, ступая на Тропу: до места назначения было больше трех километров коридоров, а мальчишка шарахался каждой тени и передвигался пуганой рысью.       Гонять его по коридорам мне было впадлу, педагогика должна быть педагогичной, а потому на систему управления пошли две короткие команды. В трех метрах от бегущего мальчишки бесшумно захлопнулась дверь: три секции сошлись в центре, запираясь замком. Так же захлопнулась дверь в конце десятиметровой секции коридора. Пацан тихонько вспискнул, метнулся к двери, заелозил руками в бессмысленных попытках хоть как-то сдвинуть монолитную плиту.       Вот теперь он испугался по-настоящему! Пока был открыт коридор, страх тихо тлел в душе тревогой, но сейчас… Паника поднялась такая, что мне даже как-то неловко стало, отчего я прибавил скорости Тропе. Мало ли как треснет от ужаса нестабильный рассудок.       Вышел я в запертый коридор за его спиной. Но мальчишка то ли что-то услышал, то ли почуял, но стоило мне ступить на камень пола, как Мо Сюаньюй подскочил и обернулся, вжимаясь в запертую дверь.       – Далеко собрался? — ровно спросил я, сходя с Тропы и закрывая проход во избежание отчаянной попытки бегства.       Пацан полыхнул страхом ещё сильнее.       Глядя в круглые от ужаса глаза подростка, я только вздохнул, прогреб волосы.       – Да успокойся ты. Не для того я вмешался в ритуал и спас тебя, чтобы ты тут от страха помер.       Мальчишка дышал очень быстро, мелкими вздохами, влипал спиной в закрытые двери и глядел на меня с настороженностью забитого щенка. Вот на что я терпеть собак не могу, но Юй напоминал именно мелкого, задроченного детьми щенка.       – Когда я оставлял тебя в твоих покоях, я надеялся найти тебя отдохнувшим и чистым. — в голосе сама собой промелькнула укоризна. — Но, наверное, мне надо было быть рядом, когда ты проснулся, чтобы сразу успокоить и не позволять тебе надумать всякого говна. — покачав головой, я подошел ближе и остановился всего в метре от мальчишки. — Пошли назад. — я протянул руку пацану. — А-Юй, ты забежал в техническую зону моей Цитадели, и здесь пустынные коридоры ещё на много ли. Потом, если захочешь, мы сюда вернемся, и ты сам всё посмотришь.       Я говорил с ним, не повышая голоса, не ругая его и не обижая, я обратился к нему по довольно домашнему и ласковому сокращению как старший к младшему. Так, как к нему никто отродясь не обращался.       – Идем-идем. Тут нечего делать.       Пацан смотрел на протянутую руку, прикусывал испачканную белилами и расплывшейся киноварью губу и судорожно соображал. Никакого сумасшествия или безумия в нём не было и в помине. Пацан полностью адекватный, ну разве что самую чуточку психика треснула, и он просто сильно забитый и задроченный тёткой и двоюродным братом. Но тут ему предоставили выбор.       – А-Юй?       Юноша поджал губы, принимая волевое решение, отлип от дверей и бочком подошел ко мне, пытливо всматриваясь в лицо. Иронично, что этот пиздюк оказался чуточку выше меня. Всего на два сантиметра, но тем не менее! И, что самое забавное, именно этот факт отчего-то придал ему смелости достаточной, чтобы он вложил мне в ладонь дрожащие пальцы.       – Назад мы вернемся магией. Пешком идти отсюда далеко, а я хочу жрать. — проворчал я, взмахнув свободной рукой. Обе двери ушли в пазы, открывая коридор. — Не обижайся, что я тебя так запер: не хотелось тебя ловить по всей Цитадели.       Пацан чуть опустил взгляд в неловкости, но, когда я его потянул за собой, заводя на Тропу, снова всполошился.       – Я потом научу тебя так ходить. — я улыбнулся снова испугавшемуся мальчишке. — А пока просто помни: с Тропы сходить нельзя, иначе можно заблудиться между мирами.       Страх потеряться в странной пустоте подействовал: Мо Сюаньюй перестал дико глазеть по сторонам, хватка стала цепче, и он пошел строго за мной, боясь даже на шажок ступить в сторону.       – Сейчас мы выйдем в твоих покоях.       Тропа истаивала на глазах, темное ничто по сторонам сменилось пока ещё блеклой уже знакомой ему обстановкой, но через пару шагов мы ступили на гладкий камень пола прихожей.       – Так. Раз ты не воспользовался купальней, то… — взмахнул рукой, я кинул на испуганно зажмурившегося пацана очищающее. — Почищу пока так.       Мой будущий падаван широко распахнул глаза и в шоке уставился сперва на меня, а потом на свои руки, ещё буквально пару секунд назад измазанные в белилах и киновари.       – Новые вещи лежат на скамье в твоей спальне. Иди, переоденься и выходи сюда. Пойдем кушать.       От предложения поесть у пацана голодно завыл желудок, отчего тот чуть опустил глаза от стыда. За всё время он не сказал ни слова, но голова у него уже звенела от мыслей, которые вскоре найдут выход в куче вопросов. А пока, постоянно оглядываясь, довольно красивый, хоть и ужасающе тощий пацан, потопал в свою новую комнату переодеваться и приводить себя в приличествующий нормальному заклинателю вид.              Ждать пришлось недолго: какие-то минут семь, и мальчишка выскочил из комнаты, на ходу завязывая высокий хвост длинной алой лентой. Я смерил его взглядом, одобрительно кивнул.       – Хорошо выглядишь.       Пацан помялся, но, всё же, поклонился и едва слышно выдавил благодарность за спасение.       – Немного откормить и привести в порядок, и вообще красавец будешь. — я снова смерил его взглядом. — Ну и тренировки, куда ж без них… А то мышцы вообще на теле почти нет.       Спорить он не стал, но отчего-то прогрузился и был в несколько странном настроении. Но хоть уже не пытается сдрапнуть в первую же открытую дверь.       – Мое имя Хийерри. Если сложно произносить, можешь звать меня по местному имени Сэнь Ху. По этому же имени зови за пределами нашей Цитадели.       Мо Сюаньюй слушал меня очень внимательно и не пропускал ни слова. В его ползучий склероз вообще не верю: он запомнил ритуал, разок увидев его в книжке в закрытой библиотеке и смог воспроизвести в работоспособном виде.       – С этого дня ты — мой подопечный и воспитанник, и твоим дальнейшим обучением буду заниматься я.       Мо Сюаньюй смотрел очень пристально и настороженно, словно он пытался понять, что я от него хочу. До доверия, понятное дело, далеко: жизнь отучила мальчишку верить на слово, но пацан довольно робкий по натуре и чувствительный, оттого так быстро и сломался под побоями и унижениями. А ещё он дико привязчивый к любому, кто его погладит.       – Запомни: я не твоя родня, я не твой отец и вообще никоим образом не родственник по крови. Но ты мне понравился, и я решил, что к тебе жизнь и родня были несправедливы.       Если на начале фразы он понурился, то на последнем слове вскинул голову, растерянно хлопая большими жёлтыми глазами.       – Я решил, что ты талантливый и довольно способный юноша.       Что бы ни говорил его отец, мальчишка хочет быть заклинателем. Что там было во время его обучения у белых пионов ещё предстоит узнать, но он с остервенением цеплялся за свой нехитрый заклинательский скарб.       – Я не знаю, что было во время твоего обучения в клане отца, но слышал слухи.       Пацан тут же помрачнел, словно тучи набежали на его лицо, а характерные клановые золотистые глаза потемнели от обиды и гнева.       – Насколько они правдивы — расскажешь сам.       – Но… — вскинулся пацан.       – Лучше ты, чем они.       Мое замечание заткнуло его возмущение, но легче мальчишке не стало.       – Пойми, сплетни я могу услышать в любой момент от кого угодно, и будут они, я так полагаю, весьма нелицеприятными.       Мо Сюаньюй стал совсем мрачный, настолько, что лицо посерело от гнева и черной ненависти. Могу только предполагать, сколько ушатов помоев он выслушал за свою короткую жизнь и чего натерпелся от добрых родственников со всех сторон. Конечно, такое не остается без последствий, но есть у меня несколько серьезных причин сомневаться в полной бесталанности пацана.       – Я хочу узнать, как это было с твоей стороны. Что произошло на самом деле. Без чужих догадок. Без попытки что-то додумать по кускам сплетен. Без приплетенной морали и прочего дерьма, которое меня вообще не волнует. Только ты, как непосредственный участник событий, можешь мне рассказать правду. А пока я не услышу, что там у вас произошло у белых пионов, я не буду делать никаких выводов. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу тебе сказать, а-Юй?       – Я понимаю.., Сэнь-сюн.       Короткая заминка перед моим именем не прошла незаметно, как и настороженный взгляд, который он не сводил с меня в ожидании реакции на такую вольность, как добавление суффикса «сюн». Но… я позволил ему такую вежливую вольность, и, увидев одобрительную мою улыбку, мальчишка чуть-чуть расслабился.       – Вот и отлично, что ты понимаешь. — я улыбнулся чуть теплее. — Запомни, а-Юй, ты теперь — мой воспитанник и в некотором роде — ученик. Почему в некотором роде? Потому что учить буду не только я.       Ему это было вообще неважно! В каком именно роде он будет ученик заклинателя — ему плевать! Сам факт, что кто-то вроде меня, человека, который умеет вот так ходить на большие расстояния, взял его, выродка и признанного дурачка в ученики и назвал воспитанником — это для него колоссальная удача и счастье, ведь всю жизнь от него только и делали, что отказывались.       – Ну что, согласен быть моим учеником и воспитанником? — я улыбался с теплотой без тени высокомерия и властности, от которых он уже порядком натерпелся.       Чего удивляться, что он повелся всей душой?       – Да!!! — выкрикнул пацан, сжимая кулаки от накала чувств.       – Прекрасно. А пока пошли поедим. — я приглашающе махнул рукой, открывая дверь в коридор.       Если он ждал ещё одного магического перехода, то его ждало суровое разочарование, ведь идти тут недалеко. Но мальчишка быстро собрался духом и, стараясь не горбиться, подошел ко мне, вопросительно заглянул в глаза и, получив согласный кивок, вышел за дверь. Он шел рядом со мной и старался не горбится, не вжимать голову в плечи и вообще вспомнить про собственное достоинство, про которое он давно уже позабыл.       – А-Юй.       Пацан повернул голову.       – Сколько правды в сплетнях о причинах твоего изгнания из клана твоего отца?       Он едва не споткнулся на гладком полу.       – Два вопроса: насколько ты не занимался, как утверждают, и правда ли в определении «отрезанного рукава»?       Хорошее настроение испарилось подобно золоту в руках чиновника. Он помрачнел, полыхнул обидой и горьким разочарованием.       – Мне надо знать, насколько ты хочешь стать заклинателем и готов ли ты по-настоящему трудиться для достижения этой цели. — мягко произнес я с укоризной.       – Я готов! Я хочу! — голос дрожал от жгучей обиды и негодования.       – Правильно ли я понял, что тобой не занимались до твоего прибытия в клан?       Он мелко кивнул и опустил взгляд.       – Сколько ты там пробыл? — я продолжил идти, вынуждая пацана меня догонять.       – Два года и три месяца. — едва слышно ответил он.       Срок — ничтожный. За это время полноценно развить силовые каналы или что-то сделать с силовым ядром невозможно технически без вдумчивой работы грамотного и увлеченного наставника.       – Тобой занимались лично, тебя поставили в общие занятия, на тебя мало обращали внимания или тебя там обижали, считая кем-то недостойным? Какое утверждение более верное?       Такая постановка вопросов несколько сбивала его с мысли, ведь я не вытягивал из него подробности неприглядного прошлого, а спрашивал спокойно, словно делился своими выводами.       – Три последних. — помявшись, произнес мальчишка, зыркая на меня из-под неровной челки.       – Ну как-то так я и думал. — проворчал я. — Чего ждать от тебя великих свершений, если тобой нормально не занимались? Ладно, это поправимо, просто потребуется немного больше времени.       Мальчишка явно взбодрился: если я сказал, что его состояние поправимо, то… он получит шанс на что-то хорошее в жизни!       – А что со сплетнями, что ты запал на брата?       От такого вопроса он вновь споткнулся и покраснел.       – Я не буду тебя ругать или как-то громко возмущаться, всем видом показывая, как это недостойно, мерзко и все такое. — я фыркнул. — Мне ли тебе трахать мозг за это, если у меня в Цитадели два супруга?       Рожа у Мо Сюаньюй была просто бесценна!       – Что? — деланно удивился я.       Уточнить он просто не набрался смелости, но я по глазам видел, какой вопрос споткнулся у него о захлопнувшиеся зубы.       – Идем, не замирай пуганным зайцем. — я хохотнул, хлопнул пацана по плечу. — Я мог бы сказать, что если тебе так нравится эта золотая погань, то ты сможешь его получить себе, но… я это не скажу.       – Почему? — тихо спросил он.       – Лучше найдешь! — отбрил я. — Влюбленность в этого интригана и махинатора у тебя и так не сильная, а скоро и вовсе улетучится. Когда познакомишься с другими, куда более интересными личностями.       От осознания сказанного он густо покраснел, но таки решился на вопрос:       – Сэнь-сюн, а… — у него даже голос петуха дал на нервяке. — Вы… Вы не… будете меня… ругать…       Пацан выдавливал из себя слова как какашки при запоре. Так же мучительно и уныло.       – А ты уже успел где-то напакостить больше, чем просто сбежать из собственных покоев и потеряться в Цитадели? — скептично спросил я.       – Нет. — оторопело выдавил Мо Сюаньюй.       – Тогда за что мне тебя ругать?       О, эти глаза! Такие круглые и обалдевшие, как у разбуженной посреди ночи совы!       – За то, что… мне не нравятся девушки. — наконец, родил он свою Главную Проблему.       – Ну не нравятся и ладно. — пожав плечами я отмахнулся от этой великой беды. — Найди себе пацана или кого-то ещё.       – Кого-то ещё?       – А это уже другая тема разговора. — я улыбнулся. — Не только люди есть в мире, но и другие виды, у которых есть не только самец и самка, но и средний пол. Есть просто однополые. А есть те, кому пол поменять, как одежду переодеть. Потом познакомлю с главным любителем таких фокусов. Тебе понравится: Ветерок вообще позитивный парень, а уж когда он девушка, то вообще милашка.       Кажется, я немного поломал пацану логику, вон как замер с кризисом мысли в глазах. Но зато его обида и личные трагедии на тему собственной тяги к мужикам несколько поутихли.       – Пошли уже! У меня была бессонная ночь и из завтрака — только пиалка невкусного чая. Еще и несладкого! Жрать хочу — сил уже нет! — цапнув пацана за руку, я просто портанулся в зону отдыха, решив не топать ещё полкилометра коридора.       Мо Сюаньюй растерянно моргал от шоковой смены обстановки, но пасть захлопнул и таращился по сторонам. Всё вокруг было настолько для него странным, что он даже не сразу заметил, что помимо нас в просторном зале есть ещё двое.       – Я вернулся! — радостно заявил я, таща за руку растерянного мальчишку, снова спрятавшегося в свою раковину страха.       Лорас удивленно приподнял бровь, скептично смерил взглядом зажатого тощего долговязого подростка и велеречиво выдал:       – И кто сей испуганный комок неловкости?       – Мой нынешний воспитанник и немного ученик. — радостно заявил я, показывая пересратого юношу царственному Тайши и вальяжно развалившемуся на диване Лорасу. — Будущий заклинатель с задатками ритуалиста и некроманта. Ну или как тут бы сказали — адепта Темного Пути.       Лорас тут же подобрался, уже совсем иначе глядя на тощего подростка.       – Он самостоятельно провел жертвенный ритуал. Притом, успешно. — я усадил испуганного мальчишку на свободный диван. — Правда, в него вмешался я и не позволил пацану самоубиться в процессе, ведь жертва там предполагалась добровольная самого заклинателя, однако, факт есть факт: Вэй Усянь был призван и воплощен в живом теле руками этого пацана. — я улыбнулся, подвинул прикрытый тканевым куполом поднос со жратвой. — Все заклинатели этого мира тринадцать лет безуспешно пытались призвать дух Старейшины И Лин, а вот у него это получилось с первого раза. Ещё и дух при этом собрало из кусков, притом, собрало качественно и без повреждений.       Лорас одобрительно осмотрел мальчишку, хмыкнул. Тайши же понимал несколько больше нашего юного рыцаря и сумел оценить то, что было под этими словами скрыто.       Насрать на то, что это — воля канона. Воплощенная реальность — страшная штука. Она создает все условия для того, чтобы прописанное в эгрегоре могло случиться естественным путем без роялей и прочего оркестра, которые существуют только в инструментарии авторов. В реальном мире, а воплощенная реальность, всё же, мир вполне реальный, должны сойтись факты, случайности и дары так, чтобы заменить собой сей авторский музыкальный хор.       Так и с Мо Сюаньюй. Он — это то, что должно было заменить рояль в кустах. Да, он бы по канону погиб, так и не сумев раскрыться, но… раз он выжил, то я теперь имею рядом мальчишку, который на одной чуйке, дырявой памяти и собственной силе веры сумел сделать то, что не смогли все остальные заклинатели оптом и по отдельности: он смог выдрать осколки духа Вэй Усяня у небытия, собрать их в единое целое, которое к тому же лишено безумия и прочих прелестей разрыва, и воплотить этот дух в живое тело. Даже если в своё! Он сумел! И это учитывая, что Старейшина И Лин возрождаться не хотел, а хотел сдохнуть с концами, и потому на контакт добровольно бы не пошел, даже если бы его не порвало на куски в посмертии.       Мальчишка Мо в потенциале может сравняться по силе с самим Вэй Усяном. А проблему с обучением решит само обучение и внимательные учителя. Развить золотое ядро поможет Лань Чжань, с боёвкой тоже подсобит, а остальное — дело времени, старания и правильного стимула.       Я могу сделать из мальчишки конфетку. Мы вместе сможет очистить его от грязи и огранить в очень опасный самоцвет. А он нам будет благодарен, потому как он уже цепляется всеми мысленными руками за меня.       – А-Юй. — я снял защитный покров с тарелок, поставил одну из пустых перед пацаном и приглашающе указал на общее блюдо с мясом, овощами и мелкими булочками. — Выбирай что нравится. Но не объедайся: ты долго голодал, и желудок с непривычки тебя подведет. Поешь немного, а через пару часиков покушаешь ещё. За пару дней ты привыкнешь к нормальному питанию, и запретов никаких не будет. Понял?       Он закивал, скомкано поблагодарил меня, подхватил палочки из моих рук и потянулся к еде. Потом — замер, растерянно глядя на меня.       – Бери-бери. Не стесняйся и на меня не оглядывайся. — я ободрительно улыбнулся. — Кстати, Вэй Усянь выполнил твое пожелание, и ты теперь полноценный сирота. Без живых родственников по матери.       Обычно такое говорить за столом — не лучшее решение, но… пацан просиял подобно солнцу, мелочно и жестко улыбнувшись. Но аромат запеченной птицы передавил даже радость от смерти тетки и её семейства. Даже счастье от того, что они больше никогда не появятся на его глазах, не могло перевесить желание есть.       – А где сейчас Старейшина И Лин? — тихо спросил Мо Сюаньюй, проглотив первый кусочек нежной курицы.       – Спёр у тебя осла и сейчас едет на этой капризной скотине где-то в лесах по направлению горы Дафань. — пожав плечами, ответил я, выбирая себе куриную голяшку.       Пацан растерянно поморгал.       – Моего осла? У меня же нет осла…       – Ну, теперь у тебя и правда нет того осла. Раз его украли. — я улыбнулся. — Ты же последний из клана Мо. Так что теперь всё там твоё вместе с городком. И после еды я приведу тебя в порядок, и мы отправимся получать твоё наследство.       И вот тут он испугался по-настоящему! Лицо резко побелело, кровь отхлынула от губ, глаза распахнулись в ужасе, а руки затряслись так, что палочки заходили ходуном.       – А-Юй! — протянув руку, я положил ладонь ему на макушку и чуть взъерошил волосы. — Это будет справедливо, если всё, что ранее принадлежало твоей тетке, станет твоим. Это хоть как-то компенсирует тебе всё зло, причиненное и тебе, и твоей матери. А ещё людям будет проще, если вернется кто-то знакомый, чем если их город достанется какому-то чужаку.       Первый всплеск паники и ужаса чуть схлынул, пацан начал соображать. В общем-то, против самого факта получения наследства он не возражал и был со мной согласен, что это — справедливо. Но он дико боялся того, что останется со всем этим наедине в резко чужом городе.       – Я не предлагаю тебе там поселиться. — успокоил я мальчишку. — Я найду того, кто присмотрит за хозяйством в твое отсутствие. Ну или попрошу Лань Сичэня, и он, думаю, пришлет кого-то из Гусу Лань, кто сможет присмотреть за городом в твое отсутствие.       Упоминание Главы клана Лань резко все поменяло.       – Вы… вы знакомы с господином Лань? — едва слышно и с каким-то благоговением выдохнул пацан.       Я улыбнулся.       – Знаком. И ты с ним познакомишься, когда мы прибудем в Гусу Лань.       Наверное, если бы я пообещал ему покои в Башне Кои, он бы не был так рад, как от обещания увидеть своими глазами Главу одного из самых известных Кланов. Что забавно, Мо Сюаньюй истово бы желал учиться в Гусу Лань! Но по статусу и по уровню ему это вообще не светило никаким образом. И тут, внезапно!       Но я и правда думал в какой-то момент сдать пацана в Гусу Лань, чтобы его там приучили к медитациям и помогли-таки сформировать золотое ядро. Лучшего места с вежливыми учителями я б и не нашел. А бородатого козла я предупрежу заранее, чтобы к моему воспитаннику не совался. Он мне шкуру свою должен, так что сглотнет темную направленность мальчишки и не мявкнет лишнего. Хотя рожа у него будет… словно я ему в пиалу с чаем насрал.       Ну и хер бы с ним!              Обед тёк лениво. Мальчишка быстро наелся и теперь растекся на непривычно-удобной мебели и потягивал сладковатый компот из фруктов, глазея на нас и внимательно прислушиваясь к разговорам о делах Цитадели. Половину он не понимал, часть понимал не совсем верно, но то, что он сумел осознать резко подняло нашу значимость до невиданных высот, а собственное везение — вообще до стратосферы, если бы он знал такое понятие. Но всё хорошее заканчивается, и я решил, что пора бы нам возвращаться в городок Мо.       – Мо Сюаньюй, ты отдохнул?       Юноша поставил стакан на стол, выпрямился и вежливо ответил:       – Да, благодарю вас, Сэнь-сюн.       Вот нравится ему, что я позволяю себя так называть. Он прямо смакует это вежливое обращение, словно я даже не знаю, что ему разрешил. Видать, раньше его не сильно баловали доброжелательностью.       – Пошли, приведем тебя в достойный твоему новому статусу вид и будем возвращаться.       Тут он снова напрягся и осторожно переспросил:       – А какой у меня новый статус?       – Помимо того, что ты теперь господин Мо, единственный представитель этого клана, так ты теперь мой воспитанник, помощник и ученик. — я коварно улыбнулся. — И если в пределах территории заклинателей у тебя есть сомнительная слава и сложности с некоторыми личностями, то, когда ты вместе со мной поднимешься на Небеса как мой помощник…       Пацан издал какой-то невнятный сдавленный булькающий возглас, словно подавился воздухом и не может его из себя выдавить. Но… это он так глубоко был шокирован моими словами.       – А, я тебе не сказал, да… — в своей досаде я был совершенно неискренен. — Вчера мы вознеслись на Небеса как Боги Войны. — с кем именно это «мы» я решил не уточнять. Пока.       Наверное, если бы я сказал, что мы назвались Императорами всея земель, его бы это шокировало меньше. Я мог бы об этом умолчать, но… это было бы ошибкой. Достаточно, что рядом с нами уже есть Пэй Мин. Но, когда нам с Лань Чжань понадобится вернуться на Небеса, я прихвачу пацана с собой… это уже требует совсем другого поведения от него.       Легенды про Небожителей в среде заклинателей ходили, как и в среде местного люда, но если местные просто знали о своих богах и небожителях, то для заклинателей они были чудом. Мо Сюаньюй быстро узнает, что мы — боги, и тогда могут быть лишние сложности. А так… сказка продолжается и захватывает подростка в свои сети.       Он никогда нас не предаст и не отвернется от меня.       Никто не сможет предложить ему больше. Никто не даст ему то, что я дал: внимание, заботу, уважение и понимание его личных загонов. А Мо Сюаньюй за баблом и властью не гонится. Ему важнее другое. То, что никто из местных ему не даст. Ну и он просто способен на благодарность и верность, другое дело, что это всё раньше никому было не надо.       – С-сэнь-с-сюн… — пацан начал заикаться что младший Пэй после змеиного супчика. — Вы… Вы…       – Да? — я улыбался совершенно искренне и весело.       – Вы… Н-небожит-тель?       Рассмеявшись, я вновь встрепал волосы шокированному подростку.       – Представь себе, да. Вчера днем нас настигла так званая Небесная Кара. И мы вознеслись в столицу небожителей. Так что мы с моим другом очень… молодые небожители.       Ему было всё равно! Мы — Небожители! Этого достаточно. Это даже как-то странно успокоило его, правда, я так и не понял, что именно подействовало столь благостно и по какой причине: слишком уж в голове у подростка было сумбурно, чтобы хоть немного его читать. Видимо, он решил, что раз я — Небожитель, что мне всё можно, мне не надо оглядываться на Кланы и их мнение и вообще. Что там входит в «вообще» я пока не понял, но парень явно взбодрился и впервые ощутил что-то вроде гордости. Надо будет проследить, чтобы эти проблески гордости не превратились в гордыню и не дошли до маразма.       – Ладно, а-Юй, вознесение — это было занятно, но сильно не обольщайся. На Небесах я нищий как птица на заборе, потому что у меня нет последователей и мне никто не молится.       Лорас улыбнулся и протянул с непередаваемой ехидцей:       – Не совсем так.       Я вопросительно приподнял бровь.       – Мы с Тайши и Лань Сичэнем обсудили ситуацию и нашли некоторый выход из этой ситуации вам в помощь. Да и ваши демоны весьма активны стали. — улыбочка Лораса была весьма коварна. — У тебя теперь есть свой храм в Цитадели. Скоро появятся и другие, как только выбранный торговец выдвинется в путь. Боле того, храм для триады божеств куда удобнее, чем для одного… Охват больше.       Я хмыкнул. В умении Лораса решать хозяйственные проблемы я не сомневался и раньше, но сегодня он меня прямо поразил.       – Вопрос ведь в благодарности, верно? — уточнил он.       Я кивнул.       – Пустить пару сплетен нам не составило труда.       Действенность слухов и сплетен Лорас знал отлично, хорошо увидев их влияние на Вестеросе, когда мы там гуляли. Теперь он начал использовать наши же наработки в новом мире, а тут народ посудачить горазд не меньше, если не больше, чем в той же Королевской Гавани.       – Я даже стесняюсь спросить, что за слухи вы начали распускать. — мрачно буркнул я. — И, главное, когда успели? И кто это «вы», если Тайши точно пирамиду не покидал, а кроме тебя есть только моя стража.       Рыцарь мило улыбнулся.       – Ходуны передвигаются быстро, особенно, по Тропам. Наши воины успели побывать в нескольких окрестных торговых городах и в перевалочных караванных пунктах. Мы начали показываться.       – Рановато.       Лорас улыбнулся ироничнее.       – Я верю в твоё умение строить цивилизацию с нуля и в одиночку, но… Норо скучно.       А вот это для меня оказалось неожиданностью. Причем здесь Норо?       – Лорас, радость моя золотая… Что я не знаю?       Улыбка пацана была настолько коварна и так ярка, что я даже начал что-то подозревать. Однако, его следующие слова показали, что ничего я не знаю, как тот Джон Сноу:       – Главная транспортная магистраль Цитадели Черного Солнца работает без остановки уже шестнадцать часов.       Признаюсь, я даже не сразу понял, о каком масштабе проблем он говорит. Шестнадцать часов… главная портальная плита, расположенная в мостовой главной внутренней площади Цитадели… Она способна за раз перенести сто двадцать человек или сорок всадников. Чисто из-за ограничения по диаметру рабочей зоны. Переход занимает в среднем около полутора-двух минут плюс техническая пауза на дозарядку в половину минуты. Итого один цикл — две с половиной минуты при полной нагрузке…       – Сколько прибыло? — севшим голосом спросил я.       – Примерно тысяч пятнадцать всадников. — Лорас улыбался так, что я чуть не схватился не то что за голову, а за почки.       Пятнадцать. Тысяч. Всадников… Нет. Пятнадцать тысяч дотракийцев! Да они даже живыми были проблемой в таком количестве, а эти же…       – Но почему? — слабо простонал я, мысленно бегая по потолку.       – Потому что нам нет места ни в одном из миров. — раздался за спиной вкрадчивый низкий баритон.       Я резко вскочил на ноги, обернулся, а потом меня сгребли в охапку сильные руки и просто вынули из-за дивана. Мо Сюаньюй только сжался компактным комочком и боялся даже дышать, глазея, как меня радостно тискает соскучившийся… Норо. Рослый мощный молодой мужик почти под два метра ростом! Он был несколько пониже и поменьше Дрого, но…       Но!       – Мы оставили наши равнины и степи живым. — улыбнулся мой кхал. — Нам нет там дела. Нет никого в мире, кто был бы нам равен. Нет нам нужды там быть. Мы оставили отряд в тысячу всадников и ушли.       Всего тысяча? А как же остальные?       – Мы пришли на твой зов, кхал-ла.       Норо поставил меня на пол, улыбнулся, радостно блестя нереально-яркими, почти светящимися золотыми глазами немертви. Его прибытие с его людьми было полной неожиданностью, но… я рад.       – А Дрого?       – Руководит сборами и разделением кхаласара на три. Один уйдет на Равнины Теней, второй — на равнины Трех Лун. Третий же пришел сюда в помощь вам.       Отказываться от помощи я вот вообще не собирался. Я не настолько гордый, да и цель у нас в этом походе не доказать всем вокруг, что мы может сделать из песка и энергии новый народ, а просто создать новый великий мир и запустить его развитие по угодному нам пути. Ну и вмешаться в судьбы интересных нам разумных.       – Сколько прибудет в итоге?       – Шестьдесят тысяч воинов и сорок тысяч живых.       Признаюсь, немного отвык от подобного их исчисления, но быстро вспомнил, что после поднятия Великого Кхаласара, народ дотракийцев разделился на большие группы. Не только на живых и неживых, но и на оседлых, на тех, кто остался верен кочевью, и на тех, кто следует за немертвыми воинами. Это их женщины, дети и подростки, ещё непригодные к обращению или не оставившие живого потомства. Женщины могли присоединиться к воинам только после рождения двоих дочерей, чтобы те могли и дальше продолжить род великого народа.       С недавних пор дотракийцы начали ценить дочерей и своих живых женщин, ревностно следя за ними и их комфортом.       – Видели ходуны?       Норо кивнул.       – Думаю, подобные машины могут вам пригодиться для ваших детей и женщин.       – Мы уже осмотрели их. — согласился молодой кхал. — Они станут нашим домом в пути и отдыхом для женщин и детей.       Мы уже не раз предлагали им разного рода технику, но Норо отказывался от того, что нельзя было починить «на трассе» на просторах степи или дикого мира подручными средствами. Ходуны в этом плане были куда удобнее чисто из-за простоты своей конструкции и её примитивности.       – Тогда, выберите себе модели и можете начать с ними работы. Мои воины покажут вам мастерские.       Норо улыбнулся, согласно склонил голову, а потом перевел взгляд на Тайши. Оценив его расположение подле Лораса, улыбнулся чуть шире и довольнее. Чуть позже он познакомится с тем, кого его Золотая Роза держит так близко подле себя, а пока взгляд кочевника перетек на Мо Сюаньюя, который и дышал через раз.       – Кто этот полный страха юноша? — голос Норо был исполнен некоторого недоумения, однако и хищности, ведь пацан… очень красив. Притом красив экзотичной внешностью.       Дотракийцы… Вот падки они на экзотику и чужую красоту!       – Этот пацана я взял как воспитанника и ученика. — честно ответил я. — Только утром сегодня.       Вопросы у Норо ненадолго закрылись, однако взгляд был полон живого интереса и дикого любопытства, которое он будет удовлетворять постепенно, чтобы не портить себе удовольствие.       – Хорошо. В твоё отсутствие мы займемся обеспечением защиты дома. — Норо говорил так, словно моё мнение и вовсе было ни к чему. Хотя… так оно и было в общем-то… — Пока у тебя в пирамиде пустого места больше, чем обжитого, мы будем здесь.       – А потом? — осторожно спросил я.       В ответ — новая обаятельная и жизнерадостная улыбка немертви.       – Потом ты найдешь новый мир, куда мы сможем прийти вслед за тобой. — подумав, разумно добавил: — Мы оставим здесь часть кхаласара, и дотракийский народ будет жить в песках и на равнинах нового дома. Этот мир будет достаточно большим для нас.       Да уж… Вот сделал я когда-то всем проблему. Поднял кхаласар… И теперь эта военная машина не могла найти себе места и равного противника, медленно дробясь на более мелкие группы для защиты живых потомков. Но стоит хоть одной из этих групп попасть в настоящую беду, и Великий Кхаласар придет на помощь своему живому народу.       Видимо, Норо решил, что каждый мир, в котором мы делаем что-то своё или создаём своей народ, должен быть и их миром. Пусть. Я не возражаю. Плохо, что узнал я об этом только сейчас, когда четверть от его части Кхаласара уже здесь.              Из-за неожиданного прибытия Норо, я задержался несколько дольше, чем намеревался, но всё же разговоры и первичные договоренности мы уладили довольно быстро и отправились обратно в город клана Мо к одиннадцати часам дня в компании самого Норо и пяти его бойцов в сопровождении четверых дотракиек из живых. А ещё Норо привел мою Зарю, так что из леса на дорогу мы выехали верхами. А Мо Сюаньюю досталась довольно флегматичная живая лошадка красивой темно-шоколадной масти.                     Таллис              Приятный утренний ветерок оглаживал густую траву на противоположном берегу реки, аккомпанируя шепотом листьев истории Небожителя. Я сидела на скамье рядом, слушая и улыбаясь своим мыслям, позволяя взгляду расслабиться и смотреть на текущую воду. Перед моим внутренним взором, следом за устными сказаниями, проносились битвы и празднества, которые сплачивали народы, зажигая в них единение.       – …А затем, когда столкнулись два войска, земля содрогнулась, и взвыли сотнями голосов леса, заглушив даже звон клинков. Должно быть, противник выпустил тучу стрел — подумала каждая из сторон, и воззрилась в дымное небо. Но вдруг из леса взвилась пернатая черная туча. Словно стальные ножи шелестели крылья тех тварей. Будто голоса младенцев смеялись и каркали они прямо в полете. Две армии замерли, едва не роняя клинки. Молитвы беззвучным шепотом понеслись по полям. А потом… земля утробно затрещала, а твари в небе будто сошли с ума, взвизгнули и ринулись на бравых солдат. В миг на поле воцарился хаос. Воины смешались, защищая друг друга от неистовых тварей. И только редкие генералы, которые видели, как вспыхнул кровавый горизонт на востоке, и слышали сказания древних народов, поняли, что свело с ума тварей леса. Не догорела еще палочка благовоний, как поле сражения огласили барабаны и трубы, и две армии, плечом к плечу отражали волны голодных духов. А потом, не прошло и декады, как эти люди стеной встали вместе на защиту столиц от демонов, текущих на кровавый восток. И спустя месяц все войны между людьми были забыты. Ни единый демон не прошел через их государства. А те, что прошли не принесли людям вреда, но сгинули по пути, не дойдя до горизонта. Но люди с тех пор больше не подняли на соседа оружия. Помнят ещё визг тварей, которым не было числа. С тех лет два государства слились воедино, собрали вместе силы, старые свитки, вместе учат прекрасных бойцов и даже не верят, но знают, что однажды пройдут годы, и земля вновь содрогнется. Нальется огненной кровью восточное небо, и твари, которым за сотни лет уже нет числа, вновь…       Словно подыгрывая рассказу, ветер, как дирижёр природного оркестра привнес звуки далекой встревоженной стаи птиц, и Генерал Пэй сделал короткую паузу. Я так глубоко погрузилась в это повествование, что почти наяву видела те события и даже немного наперед в недалекое будущее. Я слышала, как вновь взвоет нечисть и закаркают птицы, когда восточная гора расцветет огненным цветком. По инерции от рассказа, в моей голове по-прежнему звучали людские голоса, которые добавили красок к общей картине, вливаясь яркими эмоциями тревожности. Как в той истории они что-то неразборчиво говорили друг другу. Изредка звучали громкие охи, которые прерывал надрывистый лай, а потом и вовсе испуганный скулеж собак.       Пэй Мин напрягся, а потом неторопливо обернулся. На это движение и я всплыла из глубины увиденных живых образов и вдруг поняла, что голоса вокруг вовсе не моё воображение, а реальный факт.       Люди в городке куда-то нервно спешили, зазывали друг друга и сбегались к центральной улице. И если бы не собачий скулеж и испуганный визг разномастной и редкой скотины, можно было бы решить, что в городок прибыли заклинатели. Но животные на заклинателей так не реагируют! Да и люди обычно более сдержанны.       Генерал встал со скамьи, но за домами отсюда ничего не было видно. Переглянувшись, нам даже не нужно было вслух подтверждать очевидное. В городе творилось нечто ненормальное. Такое, на что мы в числе всех тут же отправились посмотреть. Наверное, если бы не моё искреннее недоумение, Генерал держался бы проще. Но чем ближе мы быстрым шагом подходили к главной улице и чем громче до нас доносились голоса и тревога жителей, тем крепче и увереннее левая ладонь Генерала сжимала меч в ножнах на поясе.       Хуже то, что вскоре до нас донеслось цоканье копыт нескольких лошадей. А я вообще не припоминаю всадников в истории как одного мира, так и другого! И если общественная тревога Небожителя вообще не волновала, то моё недоумение для него имело значительный вес.       Но, даже обойдя дома, мы уткнулись в тесную толпу народа, которая мялась и суетливо толкалась у дороги. Задние ряды пытались протиснуться вперед, а передние с бледными лицами, наоборот, отступали назад.       Да что за…       Пэй Мин просто схватил подряд нескольких зевак за шиворот и переставил как щенят, расчистив дорогу в первые ряды. Я, не заморачиваясь, отодвинула кого-то вновь напирающего сзади телекинезом, выглянула вперед, куда таращился народ и… обомлела.       Я увидела всадников!       Характерных степных брутальных и дикарских всадников, на холёных и стройных скакунах. И насколько изящными и грациозными были их копытные напарники, настолько же дерзкими на вид казались сами наездники. С синими как небо татуировками на смуглой загорелой коже. С длинными тугими косами, спускающимися до поясниц и сёдел. Диковатая для местных броня скрывала грудь воинов, но словно в насмешку оставляла на виду часть оголенных рук и плечи. Широкие кожаные пояса были расшиты небесно-голубыми узорами и украшены мелкими косточками и клыками. На ногах — прочные брюки и ботинки на высокой шнуровке. А из амуниции у всех — компактные луки, колчаны со стрелами и изогнутые сабли, признанные главной любовью кочевников.       И если бы не знакомый всадник, ехавший в авангарде, а также Хийерри на своей Заре, сейчас поблекший на фоне чужеземцев, то я бы, наверное, тоже нервно схватилась за оружие.       Но вместо этого я сделала шаг вперед из людской толпы и, раскинув руки в недоумении, поприветствовала дотракийца:       – Норо?!       Даже представить не могу как должно быть вытянулось лицо Пэй Мина, когда он услышал, что лидер всадников мне знаком.       – Кхалиси! — рослый всадник соскочил единым слитным движением, подошел ко мне и радостно сгреб в объятия. — Моя радость от встречи подобна небу.       Молодой кхал отступил на шаг, грозно зыркнул на затаившуюся толпу горожан, и понятливые жители быстренько отступили на несколько шажков, образовывая почтительную зону отчуждения. Единственный, кто не сдвинулся ни на шаг — Генерал. Мужчина глядел на неожиданных визитеров сузив глаза и с непонятными чувствами.       – Как так?! — невольно просияла я от столь неожиданной встречи и крепких объятий, в которых я, несмотря на весь свой созданный образ, ощутила себя как мелкая девчонка в руках добродушного защитника. — Вернее… почему?! Мне не сказали, что вы прибудете!       – Потому что он никому ничего не сказал. — проворчал Хийерри, соскакивая с Зари. — Я сам только что узнал, когда Лорас изволил сообщить, что у меня уже шестнадцатый час работает главная портальная плита.       Шестнадцатый… что?       Я даже не пыталась провести беглый расчет того, сколько за это время можно перетащить народа и куда. Просто поняла для себя — почти полсуток пирамида переправляет дотракийцев сюда в этот мир.       – И сколько вас… прибыло? — спросила я уже у Норо, помиловав Хийерри за молчание, которое оказалось просто незнанием.       – Четверть от моего кхаласара. — искренне ответил молодой кочевник, широко и довольно улыбаясь.       – Почти шестнадцать тысяч… — проворчал наставник, помогая какому-то мальчишке спешиться.       Мне икнулось в душе. Смутно помню, что в Пристани Лотоса у местных заклинателей набралось почти две тысячи единиц магического оружия. Что в теории означает наличие двух тысяч пар рук способных это оружие взять. И это считался древний и большой клан! Не самый крупный, но один из лучших в дрессуре своих бойцов.       А тут шестнадцать тысяч всадников… И ладно бы живых как люди! Но так ведь Хийерри, добрая душа, их доработал и усовершенствовал, сделав бессмертными.       – У меня просто… — я всплеснула руками, давя широкую улыбку. — Нет слов…       – У меня тоже. — проворчал сам рыжий. — Но Лорас решил, что сотня моей гвардии и будущий народ через месяц — этого мало для защиты Цитадели и втихую договорился с Норо и Дрого, которым просто нечего делать в родном мире…       И тут позади меня раздалось характерное вежливое покашливание, которое привлекло наше внимание.       Норо просто поднял взгляд поверх моей головы. Я же обернулась и увидела Генерала Пэя, который натянуто улыбался, никак не выражая своё понимание происходящего.       – Позвольте полюбопытствовать, о чем вы говорите? — сказал он, и мне потребовалась секундная заминка, чтоб вспомнить… что он нихрена не понял по-дотракийски.       Ой. Да, в этом есть один нюанс…       Мы с Норо понимаем друг друга с помощью автопереводчика. А вот для местных чуждый язык слышится в естественном звучании. Да ещё с их говором и тембром вообще каждая фраза звучит как диковатое ругательство заморской нечисти.       Я нервно потерла переносицу, пытаясь придумать, как все объяснить.       – О том, что нам на помощь в Пирамиду прибыло несколько тысяч наших знакомых всадников, — мучительно выдавила из себя я. — И даже для Сэнь-сюна это стало сюрпризом.       Лицо Генерала не дрогнуло ни единым мускулом, глаза так и остались прищуренными, но пальцы на рукояти меча нервно и чуть судорожно сжались. Несколько. Тысяч. Всадников. В мире, где конница — очень дорогостоящий вид войск… Всадники, которые в глазах мужчины словно родились со своими конями, настолько непринужденно и естественно они на них держались, а характерный короткий лук ему говорил куда больше, чем остальным глазеющим людям.       Кочевники… Бич оседлых соседей…       Северный Бог Войны с такими народами знаком лучше, чем ему б того хотелось.       – Госпожа Таи, возможно, у вас найдется способ… научить меня их понимать… быстро. — с короткими мучительными паузами произнес Генерал, едва сдерживая свистящее рычание.       По ироничному взгляду Норо легко можно понять, что для него слова незнакомца вообще не были тайной, и кочевник Генерала понимал отлично. Всё благодаря простому лингвистическому артефакту, небесно-синим камнем украшающему мочку левого уха.       – Кто это? — не сильно страдая культурностью, спросил Норо, изучающе скользя взглядом по статному красивому мужику и оценивая, как породистого скакуна.       Я немного нервно и быстро перевела взгляд на Норо и успела заметить его оценивающий взгляд. Зародившуюся мысль о переводчике я пока отложила в сторону. Пока я ещё могу рассказать Норо всё на непонятном дотракийском!       – Бог Войны с Севера. Ваш сосед, — сухо сказала я на чуждом языке, а потом покосилась через плечо на Генерала. — И мой интерес.       И когда взгляд Норо на вроде бы обычного человека стал ещё более заинтересованным и требовательным, я заманчиво добавила:       – Это не настоящий его вид.       – А настоящий лучше? — тут же поинтересовался кочевник, но какой стал у него взгляд… как на скрытого в тени жеребца, от которого пока видна только стать и нрав.       – Намного… — ответила я, чуть вздернув брови и наслаждаясь выражением лица кочевника.       Норо хмыкнул, широко улыбнулся, осмотрел генерала с ног до головы долгим оценивающим и придирчивым взглядом, вовсе не скрывая своего интереса, истинная суть которого пока ускользнула от понимания мужчины на его моральное благополучие и спокойствие, а потом снял с пальца кольцо и протянул его Пэй Мину.       – Это переводчик. — мрачно добавил Хийерри, до того лишь наблюдавший за творящимися аукционными торгами.       Генерал молчаливо взял массивное золотое кольцо и надел на средний палец. Магическая вещица села как влитая, руку чуть кольнуло.       – Теперь должно быть понятно. — доброжелательно произнес Норо, скрывая свой покупательский интерес и хищный оценивающий взгляд.       – Так лучше, — сухо согласился Генерал, до сих пор нервно стискивая меч. — Благодарю.       Жители не расходились и всё это время с живым интересом и настороженностью топтались на улице. Только дети, что были бесстрашными, пытались подойти поближе к красивым коням, но родители в страхе оттягивали их обратно. Большинство псин где-то уже затихли в своих дворах и сбежали подальше. А общий гул обсуждений угасал, когда строгий взор всадников обрывал болтовню.       Но никто не пытался поднять волну лишней тревоги, видя, что в числе прибывших есть знакомый юный господин Мо Сюаньюй. Да к тому же отмытый от грима, богато одетый и опрятный. И пусть его заметили в числе всадников не сразу, но жители городка быстро разнесли эту весть, и вот уже многие решили, что юноша не просто сбежал ночью в лес, а привел подмогу!       Может, зашептались все, он не такой уж дурачок, каким казался?       – Вы ведь направляетесь к хозяйскому дому? — само собой разумеющееся спросила я, разрывая сложившуюся паузу.       – Да. — ответил мне Хийерри, подводя молчаливого пацана лет пятнадцати. — Знакомьтесь. Мо Сюаньюй. Единственный живой представитель клана Мо, потенциально весьма неплохой или даже сильный заклинатель. После того, как завершит обучение как полагается, а не как было. Но это дело будущего, а пока надо разобраться с тем, что осталось от его родни и что он теперь имеет как единственный выживший.       Подросток вежливо поклонился, как полагает младшему к старшим. В глазах — полно страха и неуверенности, но держится стойко и старается следить за каждым своим жестом. И благоразумно помалкивает, пока в его словах нет надобности.       Мы ответно представились для молодого заклинателя, а Генерал бегло познакомился с Норо, после чего общим мнением было решено продолжить общение в более приватной обстановке. А не на улице, на виду у горожан, которые и без того увидели достаточно, чтобы занять себя на остаток дня разговорами.       

***

             Бесстрашный Генерал Мингуан впервые за свою карьеру Небожителя чувствовал неприятный холодок по спине.       И причина тому были не просто кочевники, коих внезапно образовалось где-то в степях несколько тысяч. А тот взгляд нескольких всадников, который неприятно жег спину. Сколько бы Генерал ни пытался понять дикарский настрой, он не успевал обернуться и понять, что у этого странного народа на уме. Но чутье на неприятности подсказывало, что отгадка крылась где-то в диалоге девушки и вожака, который ускользнул бесследно без перевода.       Однако, как бы Генерал ни силился разгадать причину свой нервозности, вскоре он всё же бросил бесполезное дело. А спустя ещё сгоревшую палочку благовоний даже стал наслаждаться позабытым чувством азарта. Все последние двое суток его эмоции пестрели различными красками как богатый витраж. Естественно, с непривычки есть с чего насторожиться. Но если подумать, то кровь давно не кипела так в жилах. И чужеземцы, не привнеся хаоса, уже завладели его интересом.       Конечно, Небожитель не терял в азарте рассудок и ко всему странному относился с подозрительностью, готовый выполнять свой долг. Но жалобы от своих последователей с севера на странных соседей пока не поступали. Небесный Владыка не созывал срочный совет. Линвэнь не трубила панику на всю Сеть духовного общения. И даже в персональном диалоге не предупреждала, что нужно быть начеку.       В мире появились новые воины и земли, но люди словно при этом оставались спокойны, и никто не испытывал бед. По крайней мере Пэй Мин строго наказал своим помощникам отслеживать все подозрительные просьбы последователей, и о малейшей странности докладывать ему лично. В случае проблемы, Генерал Пэй готов был даже оставить своих новых знакомых и отправиться к людям, но… На его счастье людям нужны были все те же «здоровье детям», «трезвость отцам», «долголетие внукам», «мужская сила новобрачному» и прочая рутинная ерунда, которую все почему-то считали обязанными просить у Бога Войны, а не у знахаря.       Поэтому сейчас с чистой совестью Пэй Мин по настоящему отсутствовал для всех Небесных Чертогов, наблюдая, как всего лишь малая группа всадников проводит рейдовый налет на хозяйский дом, помогая юному господину Мо избавиться от рухляди и хлама, оставшегося от родни.       За время прогулок Генерал уже понял, что из себя представляла семья Мо. И потому у него не было ни малейшего сострадания к хозяйским вещам. Мальчишка-заклинатель вызывал у него больше уважения. Особенно своей скромностью. Правда, иногда скромность переходила черту зажатости, как бывает, когда на юноше ещё не пропали синяки ежедневных побоев. Но если у молодого господина на время поселятся такие всадники, то парень сможет быстро окрепнуть.       Правда, методы работы всадников Генерала Пэя поражали и вводили в ступор. Повидав за свои века много народностей, Небожитель уже не кривился как девица на чужие манеры. И сейчас, оценивая, как споро кочевники построили бывших хозяйских слуг, заставив их одним взглядом и парой слов уважать и достойно обходиться с Мо Сюаньюем, Небожитель был в тихом восторге. На какое-то мгновение он даже позволил себе помечтать о таких всадниках. Его наметанному глазу не надо было видеть, как лихо они сражаются в бою, чтобы оценить легкость руки и слаженность группы.       Но грубоватые манеры с непривычки всё равно заставляли иногда сердце Небожителя сжиматься в тиски, когда он слышал неподалеку в хозяйском доме слишком громкие голоса или смех, которому не понимал причин. Иногда Пэй Мин вновь ощущал на себе холодный и пристальный взгляд вожака, но не позволял себе нервничать по пустякам.       Ведь это были всего лишь кочевники.       Пусть и немного странные.       И пока вся эта группа после знакомства с облачными заклинателями распределилась по дому, а госпожа Таи отправилась вслед за наставником решать некие свои дела, Генерал предпочел остаться во дворе и понаблюдать со стороны за общей работой.       Слуги нервозно бегали следом за загорелыми воинами, помогая в работе. Господин Мо неохотно отправился вершить судьбу вещей в хозяйских покоях. Юные заклинатели, давно закончив снимать магические флаги и талисманы, собрались белой парочкой под тенью в саду и тоже с азартом глазели на чужеземцев. Лань Ванцзы растворился в глубине дома следом за господином Мо. Рыжий сосед-Небожитель как раз знакомил этих двоих и о чем-то договаривался, покровительственно держа руку на плече у юноши. Даже девушка была внезапно занята, о чем-то довольно общаясь с вождем кочевником, будто он был для неё дороже родного брата. Хотя, казалось бы, что могло связать таких, как они. Если дева была явно богатых кровей, но не воинственной сути, а рослый всадник прямо-таки вырос в степи в седле, с малых лет пробуя молоко и кровь.       Сам того не подмечая, Генерал Пэй настойчиво отвернулся и отправился гулять по двору. Жадное до впечатлений внимание тут же зацепилось за ближайшую лошадь, которая, скучая, копалась копытом в земле. Останавливать её от порчи сада никто не решался. Слуги обходили стороной высоких скакунов, чья шкура блестела на солнце, как драгоценный металл.       Пэй Мин неспешно подошел к животному спереди и некоторое время постоял рядом, дожидаясь, пока лошадь обратит на него внимание. Но та, опустив шею, ни к чему не привязанная, мало того, что не пыталась приставать к остальным скакунам, так ещё флегматично рылась в земле. Будто ей запах там нравился.       Недолго думая, Генерал неспешно протянул руку, желая погладить животное. Но стоило ему приблизиться, как лошадь замерла, чуть повела головой, скосив на него бледно-голубой глаз с вертикальным зрачком и… оскалилась.       Небожитель замер, вновь ощутив холодок по спине, а потом так же медленно убрал руку. Лошадь скалиться перестала и продолжила копать землю. А потом и вовсе потопталась, наклонилась к земле и съела какого-то крупного черного паука.       Пэй Мин постоял рядом с животным, подумал, а затем предпочел отойти подальше от странной твари, которая довольно сощурилась, когда паук в её пасти издох.       И если до сей поры Генерал считал, что ночью он уже повидал самое жуткое воплощение темной Ци за последние годы, то, глянув на такую лошадь внимательнее, он изменил своё суждение. Поистине, темные твари для него теперь были не те, что бегали по лесам. А те, что свободно обитают среди живых.              Сэнхас              По прибытию в городок события завертелись бешеным маховиком, раскручивая новый вал истории и новое будущее для десятков людей и одного конкретного пацана. И если жителей городка это ещё не коснулось в полной мере, то слуги хозяйского дома на себе ощутили властную хватку тех, кто всю жизнь грабил, захватывал, завоевывал и уводил в рабство. Иными словами, изнеженные горожане столкнулись с властными сильными мужиками, которые хоть и жестами, но вполне доступно умели изъяснять свою волю. А что было непонятно, то переводил малой, таскающийся за Норо подобно утёнку за мамкой.       Норо было плевать, что там случилось у пацана в прошлом. Весьма вольные нравом и полностью лишенные морали дотракийцы с иронией отнеслись к сплетням о пацане, прослушанным чутким ухом немертви. Но то, что мальчишка не сломался под побоями и унижениями и даже сохранил достоинство и гордость, они оценили, а Сюаньюй в качестве милостивого одобрения был потрепан по голове широкой смуглой ладонью. От искренней похвалы непонятно за что пацан расцвёл и даже перестал зажиматься в общении со слугами. А когда мои кочевники начали потрошить хозяйский дом, так и вовсе оторопел, и теперь почтительно внимал, проникаясь процессом скоростного грабежа.       По четким и простым командам слуги выносили из дома вообще всё и расставляли по неким критериям по дворам. Я поглядывал за этим вполглаза, уже примерно понимая, что происходит: мебель делилась на годную и негодную, все чужие вещи собирались единой кучей для сортировки и продажи — в плане ношения с чужого плеча Норо был весьма брезглив. Особенно после того, как начал чуять фон и энергетику. Дальше выносилось всё более-менее ценное, а что-то спереть под глазами главных грабителей другого мира у слуг не было ни шанса. Так что, немногочисленные драгоценности, старое оружие, ценные вещи и поделки из нефрита и других полудрагоценных или поделочных камней откладывались отдельно. Еще отдельно шли ткани, драпировки и прочее полезное в хозяйстве. Но… Из дома выносилось всё, даже ширмы и тяжелые кровати. Дом готовится к полной очистке и проверке на всякую ненужную энергетическую срань. А потому дома пустели, дворы — захламлялись, а слуги медленно выдыхались.       Наблюдать за этим филиалом переезда я перестал, когда в доме начали снимать занавеси для очистки и выносить ширмы. В Норо и его парней я верил и знал, что они не пропустят ни малейшего гвоздя, а потому пошел искать Генерала, раз Лань Чжань занят со своими подопечными. Белые мальчики из Гусу Лань так же были растеряны и так же жались к наставнику, как котята к мамке, хоть и пытались держать лицо. Но творящийся организованный хаос их глубоко шокировал.       Генерала я нашел неподалеку от лошадей. Мужчина задумчиво смотрел на наших красавиц и красавцев и был зело мрачен.       – Генерал. — негромко позвал я его, подходя к Заре с подхалимажем в виде мелко-птичьей тушки какой-то местной пернатой дичи.       На мой голос Небожитель обернулся, заметил в руке птичку и лишь удивленно приподнял бровь. Но когда я подошел к заерзавшей Заре и продемонстрировал ей подгон, как-то странно моргнул. Ну да… к лошадям обычно с яблоками подкатывают, а не с дохлой птичкой. Но Заря радостно взбодрилась, цапнула у меня из рук тушку и на глазах оторопевшего мужчины с кайфом сожрала, хрустя мелкими косточками.       – Я встречал травоядных котов. Но не встречал пока хищных коней, — выдавил из себя Генерал Пэй.       Пожав плечами, я погладил Зарю по носу и пошел раздавать кусочки мяса поменьше другим животным, уже заводившим носом на вкусный аромат.       – Ну, да, они плотоядные. — скармливая самый крупный кусок кобыле Норо, пробормотал я. — Очень удобно, между прочим, особенно для боевых животных. Кормить сподручнее во время войн.       Генерал явно представил, чем можно кормить таких красавцев в бою и чутка сбледнул.       – А с кем они так постоянно воюют? — осторожно спросил Небожитель, едва ли представляя сколько нужно таким животным жрать.       – Когда-то они воевали вообще со всеми, кто на глаза попадался. — я улыбнулся. — Но потом с Норо случился я, мы… пришли к взаимопониманию, и теперь он и его кхаласар воюют с моими врагами. И с врагами моей семьи.       – Они не просто лошади, — кивнув на скотину, сказал Пэй Мин. — Да и кочевники… не просто люди. Ведь так? Однако, они не демоны и не нежить, вроде той, которая была ночью.       – Вы проницательны, Генерал. — я улыбнулся, гладя крупного коня по бархатному носу. — Это уже не лошади, да и кочевники уже не те, какими были в нашу встречу. — глянув на настороженного мужчину, покачал головой. — Ваши слова — это результат логики или чутья?       – Практики, — отрезал Небожитель. — Но и логических размышлений тоже. Которые дополняются чутьем.       – Как интересно… Что вы видите в этих прекрасных скакунах? Какие они в ваших глазах?       – Я не могу сказать, что я именно вижу нечто особое. Они красивы, но слишком красивы для обычных животных. Они грациозны, но слишком для породистых скакунов. При этом быстры. Но и слишком быстры, как хищные твари. Так выглядят демоны оборотни, прикидывающиеся людьми. В них всё слишком правильно. Но лошади не такие как оборотни. Их темная сила… практически отсутствует. Но они ею питаются. С большой охотой. Это не нормально. Для живых.       Слушая несколько сумбурный поток слов мужчины, я чуть улыбался, иногда кивая на его словах.       – Интересные наблюдения, Генерал Пэй. Вы не правы только в их внешности — она природная. Так эта порода выглядела при жизни.       – При жизни? — подозрительно уточнил Небожитель.       – Эти кони — не мёртвые. В вашем языке нет понятия для определения таких существ. У вас есть нежить. Не-живые. Мертвяки наподобие тех, кого сегодня упаковали в опечатанные заклятиями гробы. Но эти существа не-мертвые. Но и назвать их живыми нельзя. Скорее, это оборотная сторона нежити. Их природные убийцы и охотники на таких тварей, как демоны, духи и призраки. Обычные люди для них куда менее питательны, чем духи. А уж такие вкусные как та рука… Другое дело, что столь сильную добычу получить сложно и опасно, но, если они её получат, счастью лошадок не будет предела.       Я снова улыбнулся, гладя подошедшую Зарю по мелко-пушистому лбу. Моя красавица подставлялась под руку и блаженно закатывала хитрые глаза. Она меня уже почти простила за такой долгий простой. Ещё немного почешу и простит совсем.       – Заметьте, Генерал, я не скрываю от вас природу этих созданий.       – А я только хотел было спросить: зачем вы мне о них рассказываете… — проворчал мужчина.       – А почему нет? — просто спросил я, склоняя голову набок как птица. — Вы не побежите рассказывать о новом знании. Вы не будете делиться этой информацией с другими Небожителями, предпочтя оставить её при себе.       – С чего такая уверенность? — подозрительно спросил он.       О, началось самое интересное…       – Потому что вам… скучно. — сухо и жестко припечатал я.       Небожитель оторопел, а потом опомнился и фыркнул, привычно откинув длинную челку с лица.       – С чего мне скучать.       – С чего? — я фыркнул. — Скажите, Пэй Мин, генерал Мингуан, что за последние пять веков случилось такого нового и волнительного, чтобы вы не могли выкинуть это событие из головы аж целые… двое суток, полностью посвящая свой ум и всё своё личное бесценное время этому происшествию?       Генерал собрался было что-то ответить, но память его мелочно покинула, и он предпочел гордо промолчать.       – Что, всё настолько одинаково, что вы даже не можете вот так навскидку припомнить хоть что-то интересное? — цинично спросил я. — А вы хотя бы ощутили эти пять веков? Или они слились для вас в одинаковую жвачку одинаковых лет, наполненных одинаковыми молитвами одинаковых людей? Ну или периодами разбавляемые одинаковыми войнами с подобными последствиями, причинами и итогом? Или, может, ваши коллеги-Небожители хоть чем-то вас развлекли? Или они были предсказуемы, как движение солнца по небу? Или, может, какая-то прелестница оставила след в вашей памяти дольше, чем потребовалось вам закрыть за собой дверь? Они даже красивы одинаково… Как цветки с одного куста.       – Я нахожу ваши вопросы несколько… бескультурными, — холодно ответил Генерал.       Я хохотнул.       – Пэй Мин, если я их выскажу культурнее, приятнее они от этого не станут. Как и ваша жизнь не станет веселее и интереснее. Что поделать, если такова окружающая бытность?       – Чего вы добиваетесь? — сухо спросил он, мрачнея и замыкаясь на глазах.       Обижать или дергать за живое Генерала мне не хотелось, а вот как-то взбодрить — вполне.       – Наверное… я хочу, чтобы мы стали друзьями. — в лоб ответил я. — Заметьте, я от вас не скрываю ни моего интереса к окружающим, ни интересную вам информацию. Хотя мог бы. Но… я ценю ваше доверие и время, которое вы тратите на нас.       Мужчина молчал, но только чуть изогнул бровь в немом скепсисе.       – Ну согласитесь, мы же прогнали вашу скуку. — коварно произнес я, улыбаясь. — Только не надо мне рассказывать сказки, что вам не скучно. Чисто по давности лет вы видели уже если не всё, то почти всё, что может вам показать мир смертных или Небожителей. И вашей деятельной натуре становится скучно естественным путем.       Пэй Мин смотрел с терпеливым скепсисом, который иногда сменялся задумчивостью и мимолетным согласием. А потом вдруг ровным голосом задал неожиданный вопрос:       – К слову, откуда у вас мнение о моём возрасте?       – Ваша аура. — так же ровно ответил я. — Чем моложе живое существо, тем легче и прозрачнее этот энергетический покров. Ваша аура плотная, тяжелая, насыщенная и содержит следы давних ранений. Поскольку я могу понять по состоянию таких повреждений примерный срок, то могу прикинуть, что ваш возраст колеблется от полутысячи до тысячи лет в диапазоне восьми-девяти веков. Если бы я знал, как выглядит отпечаток от Кары Небесной, можно было бы понять точнее.       Небожитель вдумчиво согласился.       – Очень точная оценка. Позвольте узнать ваш возраст.       – В моем случае вопрос некорректный: я не теряю память после смерти. Технически мне в этой жизни меньше ста лет, реально — куда больше.       – Это многое в вас объясняет, — сказал Генерал, заложив руки за спину.       Я развел руками.       – Не вижу смысла это скрывать: всё равно быстро станет явным, да и по некоторым причинам я предпочитаю не лгать.       – Во избежание желающих расправиться с вами навсегда? — с колкой иронией спросил он.       Хохотнув, я покачал головой.       – Таких желающих достаточно было, есть и будет в будущем. Дело не в этом. Зная и умея, поймав на лжи, можно сделать с жертвой очень много плохого и выкатить ей такую претензию, что вовек не рассчитается или вообще в рабство попадет. Так что прямо лучше никогда не лгать. Если на то есть желание, Генерал, можно сказать правду так, что все вокруг прекрасно обманутся сами неправильным или превратным толкованием. Вам ли не знать, как люди искажают вроде бы простые действия или безобидные слова.       С последним заключением Генерал молча согласился и понимающе кивнул.       – Что насчет вашей ученицы? С ней вы давно знакомы?       А, вот и самое любопытное подоспело.       – Генерал, полагаю, вам стоит этот вопрос задать ей, а не мне. — с легкой укоризной ответил я. — Тем более, вы вроде как довольно неплохо общаетесь.       Пэй Мин на это едва заметно подозрительно сощурился, а потом сделал вид, что его заинтересовали очередные звуки в доме, и он повернулся на шум, посмотреть, что там происходит.       Из хозяйского дома, страдая и потея, слуги выносили тяжелую крепкую кровать. В то время как дотракийцы лишь как погонщики смотрели на это и громогласно мотивировали нерасторопных слуг.       – Зачем столь тщательно вычищать дом от всего содержимого? — уточнил Генерал, удобно переведя тему.       – Скажите, Пэй Мин, что вы знаете об энергетике живых и о том осадке, который оставляют эмоции, мысли и желания людей? Иными словами, об ауре места, дома или предмета? — вопросом на вопрос ответил я.       Генерал помрачнел, явно поднимая воспоминания.       – Став Небожителем мне пришлось узнать всё возможное и доступное, чтобы с этим иметь дело и бороться.       – Мальчишку ненавидели и презирали в этом доме, вместе с его матерью. Вы можете себе представить, с какими проблемами он может столкнуться, если оставить всё как есть? — я склонил голову. — А уж если тётка винила его в произошедшем, в смерти её сына или ещё в чем-либо, то… дешевле для здоровья всё здесь или очистить, или выкинуть. Я достаточно богат, чтобы позволить себе всё это барахло попросту распродать на рынке, предварительно хоть немного очистив следы чужой ауры с вещей, и купить полностью новые вещи для моего ученика. Мне хватит средств нанять местных мастеров, и за пару месяцев они сделают всё заново персонально для него и его будущей семьи. Это, — я указал на горы барахла, — тот случай, когда жадность наказуема.       Генерал хмурился, слушал и что-то явно недоброе вспоминал.       – Вы сталкивались с подобными ситуациями? — тихо задал я вопрос, глядя, как мои парни погнали слуг на кухню жрать и отдыхать, чтобы под ногами не копошились и уши не грели.       – Да. Приходилось, — коротко ответил Пэй Мин, но потом, помолчав и поглядев вслед ушедшим слугам, продолжил. — Я сталкивался с проклятыми вещами, а также с вещами, которые впитали в себя эмоции убитого человека. Или даже его дух. Попадались проклятые земли. Проклятые города. Города с ужасным фэншуем. Мне приходилось сталкиваться с историями людей, которые были сложены из неудач. Потому что кто-то другой их проклял.       Мужчина вновь сделал паузу, а потом тяжело признался:       – Не люблю такие проблемы.       – Не любите, или не знаете, что делать в этих случаях? — без улыбки спросил я. — Описанные вами случаи могут иметь в своем истоке разные причины. Все — и разные. В этом и проблема подобных случаев: не имея определенного опыта и знаний, никто никогда проклятие не снимет. А расхожая байка, что снять проклятие можно, если убить того, кто его наслал — верх глупости, ведь тогда проклятие становится посмертным и вот в этом случае его снять практически нереально.       Изначально первые слова резанули Небожителя по гордости. Но чем больше он слушал дальше, тем сильнее у него деревенела спина. Без того светлая кожа на лице стала ещё белее.       – Но это возможно, верно? Снять посмертные проклятия.       А… какой живой интерес. Прямо-таки аж голос дрогнул на мгновение.       – Всё можно снять. Всё можно разрушить. Вопрос времени, знаний, ситуации и запущенности. — я поморщился. — Работать с посмертными проклятиями очень сложно. С ними всегда есть подводные течения, есть недоговоренности и нюансы, о которых не знает даже сам проклятый. Но… да, теоретически это возможно.       – Я не забыл. Что вы мне говорили, — разборчиво и сухо произнес он.       – Вы про собственный цветник на ауре и душе?       Небожитель мелко кивнул.       – Для работы необходимо спокойное место, спокойное время и крепко закрытые двери. — я начал расхаживать из стороны в сторону. — Лис может довольно быстро счистить весь основной ворох. Потом уже, когда аура стабилизируется, обнажится то, что на первый взгляд не видно и что просто так не снять. Там уже будем смотреть, что останется из по-настоящему серьезного. Лис с этим дерьмом хорошо знакома…       – Я понял, — тихо сказал Пэй Мин, провожая взглядом Норо, который раздал указания своим воинам и направился неспешной походкой к нам.       – Мы закончили. — коротко отчитался он, скользнув странным взглядом по напрягшемуся Генералу. — В доме остались только стены и то, что уже придется демонтировать.       – Отлично. Рассортируй барахло и договорись с кем-то из местных, кто будет готов это всё где-то продать. Мне без разницы, кто это купит, но всё это барахло должно исчезнуть из города. На ночь поставлю под негатор, и к утру все вещи станут девственно-чистыми, словно только что были сделаны.       Норо согласно кивнул, крикнул приказ одному из бойцов, и молодой парень бегом покинул поместье ловить будущего торгового магната.       – Отправь ещё кого-то в город, пусть принесут завтра новые столики и стулья для обустройства хотя бы одного помещения, чтобы в нём можно было хоть пожрать сесть не на пол. А, ещё пусть притащат чаю и что-то пожрать.       Норо согласно кивнул и… пошел сам выполнять мою просьбу. И по городу пошатается, и присмотрит полезных людей, потому как слуги ему не понравились все поголовно, и будь ситуация другая, мертвых в этом доме было бы больше. Единственное, что спасло жизнь слугам — это нежелание моего кхала портить шаткую репутацию мальчишки Мо и ухудшать к нему отношение горожан.       Генерал Пэй проводил его взглядом, чуть хмурясь.       – У меня есть несколько вопросов, но боюсь, их тоже нужно обсуждать за закрытыми дверьми, — сумрачно сказал Пэй Мин. — Но, говоря о Норо, где его родина?       – Говорить можно спокойно: нас никто не услышит уже на расстоянии метра. — успокоил я мужчину. — Даже по губам не прочитают: полог молчания огораживает нас с начала разговора. Мне бы не хотелось, чтобы слуги грели уши на том, что их не касается.       Немного помолчав, я решил ответить на заданный вопрос:       – Родина Норо — бескрайние степи, названные его народом как Море. Дотракийское море на восточном континенте на юге.       Ответ Генерала… удовлетворил. Он понял, что это честный ответ, но самое главное от него пока умолчали. Что радовало, Пэй Мин не намеревался узнавать больше, чем считал достаточным для настоящего времени. Словно он, как читатель, получил в руки книгу и мог бы пролистать сразу до конца, чтобы узнать финал, но не делал этого. С живым интересом довольствуясь той толикой фактов, которые у него есть сейчас из всей головоломки.       А ещё он понимал, что незнание некоторых важных ответов пока невольно защищает его от необходимости исполнять важный долг. К примеру, доложить о случившемся Императору, и как-то выносить эти странности на его суд.       Пэй Мин пользовался моментом в настоящем и пока никуда не спешил. В кои-то веки разгоняя скуку и растягивая удовольствие от загадочного процесса.              Из дома показался Лань Чжань и идущие чуть позади трое подростков: двое из клана Лань и Мо Сюаньюй. Генерал изучающе смотрел на группу заклинателей, чуть хмурился, но вскоре дурные и тяжелые мысли покинули его, лицо разгладилось и вернуло уверенную благожелательность и спокойствие.       Наблюдать за поведением подростков было занятно: времени уже прошло достаточно с нашего прибытия, чтобы парни начали хоть как-то общаться, а Мо Сюаньюй всё же был известен, пусть и не лучшим образом. Да и мальчики-облачка уже успели услышать все сплетни, даже самые неприличные и неприглядные, которые им бодро, щедро и радостно рассказали горожане днём на торговых улицах, где парни искали чего б пожрать. И пока они питались маньтоу и чаем, тогда же и понаслушались всякого о стеснительном подростке в довольно дорогих черно-красных одеждах, скованно идущего рядом с ними.       Они лично его ранее не видели. Сперва они ошиблись, ведь на Вэй Усяне была частичная иллюзия облика его призывателя, но эта иллюзия распалась, когда он удрал в лес. Макияж остался, иллюзия распалась. Но засада в том, что Мо Сюаньюй и Вэй Усянь оказались… поразительно похожи. Очень похожее красивое породистое лицо, в этом возрасте отличающееся лишь незначительными нюансами линии скул и челюсти, нос — один-в-один, глаза — похожи неимоверно, но у а-Юй глаза золотые, тогда как Вэй Усянь мог похвастаться глазами цвета грозового неба. Телосложение, рост, общая статура — всё одинаковое! Разница только в том, что на момент смерти Вэй Усянь был старше, крепче и более физически развит, тогда как Мо Сюаньюй — подросток, и ему ещё предстоит вытянуться в росте и в стати.       В общем, пацаны сперва ошиблись в сравнении, но быстро поняли разницу, и теперь гадали, с кем же они столкнулись ночью. Расспрашивать чернявого скрытного парня не спешили, так что мелкие облачка мучились непонятками, Лань Чжань облегчать им жизнь не собирался, как и сдавать старого почти друга, и сейчас вся эта милая компания выдвинулась к нам. Потому как время стремительно приближалось к вечеру, а там и до ночи недалеко, и пацанам стоит выдвинуться на ночную охоту.       – Я связался с Цзэу-цзюнь. Он согласился принять Мо Сюаньюя на обучение в Гусу Лань. — ровно произнес Лань Чжань. — Через месяц прибудут ученики из других кланов на трехмесячное обучение.       – Прекрасно. — я тепло улыбнулся. — Я подготовлю его к обучению и привезу в Гусу Лань.       Мой облачный принц чуть заметно прикрыл глаза, давая понять, что понял, согласен и поможет при необходимости.       – Когда ученики отправляются на ночную охоту? — спросил я.       – Сейчас. — ровно ответил Лань Чжань.       Как раз парни закончили мелкие проверки, распихали новые листики-печати по своим безразмерным рукавам, а, точнее, пряча их в пространственные мешочки цянькунь вместе с полезными мелочами, которые пригодятся им при охоте на такую сильную нежить.       Интересно, они догадались взять с собой новую сигнальную ракету или таки забыли? Потому как если забыли, надо будет вставить приемному сыночке пистон за рассеянность.       Но вот подростки почтительно поклонились, получили разрешающий кивок от своего обожаемого Хангуан-цзюня, вскочили на мечи и упылили куда-то в сторону вечернего леса. А вот Мо Сюаньюй остался: у него ещё неоформившееся золотое ядро, он едва ли чуть живучее обычного человека, и делать ему на ночной охоте на свирепого духа нечего.       – Каковы наши дальнейшие действия и перемещения? — по-деловому осведомился Пэй Мин, до сей поры просто наблюдавший за всеми сборами со стороны.       – Я ставлю печать негатора на всё подворье, а мы уходим в постоялый двор и будем ждать, пока в лесу не начнутся основные разборки. — ответил я. — А там уже посмотрим.       Повернувшись к Лань Чжань, уточнил:       – А пацаны новую сигнальную ракету взяли?       По глазам Облачка понял, что у него не просили замену.       – Ладно. Если что — на вспышки придем. Там темно, любую магию будет видно. — подумав, решил признаться сразу: — Я на Лань Сычжуя маяк повесил…       Лань Чжань мелко вздохнул: со следящими печатями он знаком не понаслышке как с моей стороны, так и в исполнении Вэй Усяня. Но против слежки за приемным сыном ничего не имел и даже одобрил: не придется петлять по лесу в случае нужды.       – Дождемся возвращения Лис и уходим. — подвел я черту под разговором.       Долго ждать не пришлось: видимо, заметив отбывающих в лес пацанов, Лис поспешила в дом. Я как раз закончил чертить печать, которая активируется с нашим уходом и закрытием ворот, блокируя это место, когда створка главных ворот приоткрылась, пропуская изящную девичью фигуру.       – Норо нашел подходящих торговцев, — сказала Лис, подойдя к нам. — Когда я уходила, он как раз торговался с мастерами об изготовлении новой мебели.       – Прекрасно! — честно, я ожидал, что это займет больше времени. — Возвращаемся в постоялый двор. Как раз поужинаем и можно устраиваться в ожидании.       – Представления? — уточнила Лис ехидно.       – Ну, надеюсь, не лесного пожара… — поморщился я, припоминая, как полыхал весь склон горы в анимэхе.       На этой сомнительной ноте мы свернули разговор и покинули опустевший дом. Когда за нашими спинами закрылись двойные створки ворот, по красному дереву расползлась блокирующая печать: никто не войдет в этот дом и не выйдет из него, пока не погаснет разворачивающаяся в небе круглая золотистая печать. Золотой я её сделал принудительно, потому как в оригинале печати негаторов черные… Но народ я решил не пугать, всё же, золотистая непонятная магическая хрень выглядит добрее, чем та же самая, но черная или красная.              На постоялом дворе нас снова радостно встретил хозяин заведения, рассыпавшийся в милых и радушных словах. Правда, его велеречивость немного споткнулась, когда он опознал в красивом и богато одетом юноше местного дурачка, но гибкий язык только чутка зацепился за зубы, но речь вновь полилась аки мед по хлебу.       Забавно, как резко этот народ переключает свое отношение. Еще вчера о пацана вытирали ноги и относились как полуразумного зверьку. Кто-то жалел, кто-то гнобил, кто-то презирал. Но стоило мне его отмыть, богато одеть и привести в порядок, как отношение резко и радикально изменилось до вежливости и даже лебезящей учтивости. Но Сюаньюй ничего не забыл. С памятью и мозгами у него всё прекрасно: вон как хозяин постоялого двора потом обливается под тяжелым и холодным взглядом золотых глаз подростка. Видит, что никакого безумия там нет, а получивший поддержку щенок резко может стать волком.       Мстить пацан не будет. Достаточно того, что они под него прогнутся. А они уже прогнулись. Потом мы на какое-то время покинем это место, и новые воспоминания затрут болезненность прошлого. Когда дом переделают, и малой Мо сможет в него вернуться, пусть и набегами, он уже станет совсем другим человеком.       С такими мыслями я устроился за столом в ожидании обещанной кормежки. Время у нас ещё есть. Поедим, а потом я буду смотреть, что там второй болезный делает верхом на спизженном осле.                     Альвин              В Теневом городе который день царила праздничная атмосфера.       Демоны и люди, украсив торжественными фонарями улицы, утратили покой, то и дело придумывая новые идеи о строительстве храма вознесшейся Богине и о том, как порадовать своего Градоначальника. К тому же всеобщий ажиотаж подпитывался новыми землями, которые объявились на вторые сутки. И после одиночной вброшенной сплетни, все без исключения демоны и люди поняли, что это дело рук огненно-рыжего господина. А значит, тоже семьи Градоначальника.       Эссанда с холодным настроем дирижёра руководил настроением в городе и деятельностью жителей, как оркестром. Это он был главным распространителем слухов, и он же следил за тем, как массовые идеи воплощаются в жизнь.       Асуна, будучи командиром старой гвардии, лишь следил за порядком и пока с настороженностью принимал новые правила мира. За постоянно хмурое выражение на лице, а также острые взгляды на Эссанду, который хоть и улыбался, но делал это подобно коварному дракону, Асуна быстро заработал себе неофициальное имя в среде демонов. После нескольких метаморфоз непривычной для местных транскрипции, а также с легкого словца какого-то бесстрашного духа имя Асуна превратилось в Я Сы Нань. А уже это имя раздробилось на фамилию и обросло званием, отчего получился Генерал Ясы. Что, по всеобщему мнению, Асуна очень подошло и быстро прилипло. Правда хитрые демоны в глаза Генералу говорили, что корнем «Си» они увековечили его значимую «четвертую» роль в управлении городом после двух градоначальников и Эссанды. А на деле всех демонов охватывал бодрящий холодок, когда они упоминали имя Генерала Ясы между собой, с отчетливым произношением корня «Сы». Что целиком иносказательно понималось и их языка примерно как «вторая смерть» или, говоря красиво, «младший палач».       Командир гвардии подвох заподозрил быстро, и спустя сутки разобрался в странном языке, но было уже поздно. Благоговейный трепет, который разлетелся по городу с волной слухов, как аромат благовоний, было уже не изменить. Подумав, Асуна смирился с этим и не стал ничего отрицать. Только вновь заметил, что Эссанда загадочно улыбается и не упускает случая задумчиво посмотреть ему вслед.       Сами же жители Теневого города не теряли времени даром. Как только у всех на глазах случилось Вознесение, так они мигом самоорганизовались на то, кто займется стройкой храма, а кто — добычей палочек благовоний. Самые находчивые и голосистые, хлопая крыльями и раздуваясь от важности вещали, что свежему божеству обязательно нужны палочки. Много палочек! Потому что где-то в одной деревне подслушали от людей, что палочки — это божественная валюта.       Тут же нашлись и те, кто предлагал эти палочки просто делать, а не покупать. Несколько оборотней даже поругались с духом леса, который перепугался, что излишне деятельные оборотни начнут вырубать его деревья. Бардак чуть было не достиг апогея, когда ретивые демоны предложили даже свои перья или клейкую слюну, чтобы делать палочки, но спасли положение торговцы. Разняв всех, они сказали, что направляются в ближайший человеческий город, и там добудут на всех нормальные палочки.       На следующий день ближайший к Теневому городу поселок испытал на себе засилье нежити и буйных духов, которые ворвались не только в торговые лавки, но даже в храмы двух Генералов. По обыкновению поставленные через дорогу, храмы содрогнулись от померших хулиганов. Последователи, которые в этот момент принесли подношения, вскрикнули и кинулись врассыпную, боясь, что нечисть явилась, чтобы их ограбить и высосать души. Но темные твари лишь пощекотали людей за нервы, обмолвились о новой богине, а потом с хихиканьем выспросили у людей, где те добыли палочки и… растворились во тьме.       Люди городка не скоро оправились от потрясения. Принялись даже жаловаться прибывшим торговцам. Дескать, совсем нечисть с ума посходила. Не видели ли уважаемые господа купцы по дороге сюда ничего странного?       Неживые торговцы, артистично играя, сознались, что причина такого поведения духов очень проста — у них и правда появилась Богиня. Да не такая, которая натравит всех духов досаждать людям. А наоборот, такая, которая погладит их, как малых детей, отчитает за глупость, а потом в строгости обучит уму и наградит за порядочность.       Люди хмуро покивали со скепсисом и чему-то поверили. А что-то ещё больше вызвало у них вопросов.       – А эта новая Богиня только для духов? — спрашивали подозрительно люди.       – Нет! Духи лишь малая часть её подопечных. Она Богиня людей! Только людей, как живых, так и мертвых, — отвечали торговцы.       – А если ей помолиться, это принесет нам удачу?       – Удачей ведает её старший брат! Рыжий, как солнце, — сказали торговцы, как велел им перед отъездом Эссанда.       – Брат? Да еще и рыжий? А может ли Богиня принести нам здоровья?       Опять же купцы отвечали как им сказали:       – Богиня не раздает здоровья. Но вот снадобья для здоровья можно купить по соседству. Просто езжайте на юг по дороге, а потом на развилке, где в окружении пышного куста сирени растет слива, сверните налево.       – А что же тогда может ваша Богиня? Кому из людей ей молиться?       – Пусть молятся всякие о долголетии, — сказали купцы. — Или о счастливом посмертии, если страшатся вскоре покинуть живых. Пусть и живые, и мертвые молятся о защите от зла. А так же пусть невесты молятся о женском благополучии, а новобрачные молятся о любви.       – Но у нас уже есть один Бог Любви, — переглядываясь меж собой, сказали люди.       – Так что же это за Бог Любви, если он одинокий! — хохотнул купец, чем озадачил собравшихся в круг людей.       – И правда… Как-то странно выходит…       – Что-то мы не подумали…       – Да ведь тот Бог Любви каждый раз с новой красавицей! Какой же он одинокий? — спрашивали преданные последователи.       Над ними смеялись.       – Вот именно что каждый раз с новой! Какая же это любовь?       – Такая, что на всех хватает!       – Так это не любовь, а сюжет желтых книжек! Только картинки бесконечные рисовать!       Кто со смешками, а кто с гневом едва ли не готовили кулаки для драки.       – А сам-то! Будто знаток Настоящей Любви! Жена у него дома и пара наложниц!       – Так ведь любимые! И дома. А не по публичным домам.       Приехавшие купцы поохали, схватились за головы, а потом не стали мешать глупым людям. Поехали дальше рассказывать про новых Богов юга и севера. А также первого заклинателя, который Вознесся.       – …Если будете строить храм, то стройте на троих новых богов сразу, — говорили торговцы, показывая нарисованные легкой рукой образы. — Один как огонь и ветер — яркий, коварный и такой же непостоянный. Вторая как земля и вода — щедра, мягка и разнообразна.       – А третий? Кто же третий? — пытливо спрашивал любопытный люд.       Из широкого рукава торговец достал последний свиток и показал рисунок молодого мужчины. Легкие росчерки неизвестного художника изобразили фигуру, сидящую в позе медитации, на пышных облаках. Над коленями мужчины парил гуцинь, и изящные пальцы едва прикасались к струнам. А меч покоился в ножнах на поясе, что было неожиданно, ведь все Боги Войны, так или иначе, держали оружие оголенным.       – Облачный принц, — трактовали купцы. — Его образ поможет тем, кто пожелает встать на путь самосовершенствования. Его дух не дрогнул под тяжестью бед. Не сломился от гнета. А также сохранился чист, несмотря на окружившую тьму.       Восторженные люди смотрели на показанные образы и восхищенно кивали, слушая короткие истории. А потом спрашивали, где можно еще раздобыть таких прекрасных картин.       – В соседнем городе, по южной дороге. Доедете до развилки, где цветет слива с сиренью и….       Прогуливаясь по небольшому людскому городку, юноша в черно-синих одеждах, которому едва ли можно было дать четырнадцать лет от роду, решил немного отдохнуть в тени деревьев с видом на торговую площадь. Устроившись подальше от людей на раскидистой коряге, подобрав под себя одну ногу, парень достал из дорожной сумки через плечо небольшую дощечку. Потом из той же сумки достал несколько листков бумаги и странную кисть с колпачком из узорного серебра.       Поерзав по коряге, юноша устроился удобнее, прислонился к стволу дерева, зубами снял колпачок с кисти и начал рисовать, положив дощечку с листками бумаги себе на колени. Тонкие линии оставались за кистью, которую даже не надо было макать в тушечницу. Сама тушь была в стеклянной полости кисти, защищенной серебряным каркасом.       Парень рисовал неторопливо, иногда убирая за ухо непослушную челку, выбившуюся от ветра из высокого простого пучка. Линия за линией, и вот уже гибкий ствол цветущего дерева появился на бумаге. Полукруглый почти ровный росчерк создал на картине луну. И только потом юноша взялся за рисунок воздушного платья.       – Какая интересная кисть… — прозвучал вдруг мальчишеский голос у него за плечом.       Художник встрепенулся и обернулся. За ним и правда, наблюдал любознательный зритель. Видать заметил издалека, специально подошел тихо и долго смотрел за работой.       – Я как давно ты подкрался? — с обиженными нотками в голосе проворчал художник.       – Подкрался? — хохотнул второй подросток. — Нет! Я лишь проходил мимо, а потом увидел интересное и не смог не спросить.       Подросток на вид был тоже не старше первого. Озорная улыбка, довольный и хитрый взгляд. Непослушные черные волосы выбивались из небрежной прически, а красные одежды говорили о нем, как о сыне из богатой семьи.       – Ты об этом? — спросил парень в черном, приподнимая серебряную кисть, чтобы собеседник разглядел получше.       – Да, — бойко согласился юноша в алом. — Где такую достать?       – В соседнем городе на юге, — охотно ответил художник. — Ты явно сможешь купить подобную.       Парень в черном ему не польстил. Даже если у собеседника в красном не было при себе много денег, то за камешки в его браслетах или в дерзкой сережке в левом ухе уж точно можно было совершить покупку.       – Подобную? — переспросил собеседник. — А если я хочу такую же? С серебром.       Художник неуверенно помялся.       – Такая только одна… Я отлил ее сам.       Мальчишка в красном расстроенно поджал губы. Но тот, что сидел на дереве воспрянул духом и спросил:       – А тебе для каллиграфии или для рисования?       При словах о каллиграфии второй скорчил рожицу, словно это отродясь было ему наказанием.       – Для рисования.       – Покажешь, что ты умеешь? — оживился подросток, протягивая дощечку с бумагой.       Мальчишка улыбнулся и кивнул на рисунок.       – Сперва хочу досмотреть, что ты рисуешь. А потом покажу сам, так и быть.       Тогда юноша в черном кивнул и вернулся к работе. Молчаливый зритель, затаив дыхание наблюдал за движением кисти и за тем, как рождался на бумаге красивый образ девушки. Ее меч был опущен и почти спрятан за полами ткани, а с художественной кисти во второй руке стекали краски, которые превращались в цветущие ветви сливы.       – У тебя талант! — похвалил тот, что в красном, когда парень закончил рисунок.       На эти слова второй смущенно опустил голову вниз. А потом подвинулся, уступая место на коряге, протянул дощечку с чистой бумагой и странную кисть.       – Теперь ты!       Юноша с сережкой хмыкнул и принялся за рисунок. Первые штрихи непривычной кисти легки неуверенно, пробуя на бумаге дуновения ветра. Но потом из-под умелой руки начал проявляться контур воздушной фигуры, будто пойманной в момент красивого танца. Прямой меч невесомо лежал в изящной руке, в то время как вторая ладонь поддерживала хрупкий цветок. А лицо безымянной фигуры было скрыто под маской.       – У тебя тоже талант! — восторженно сказал парень в черном, вновь зачесывая непослушные пряди за уши. — Возьми кисть себе. Это подарок.       – Подарок? — спросил даже как-то неуверенно мальчишка. — А ты?       – Я сделаю себе еще, — счастливо щуря голубые глаза, ответил второй и протянул ему колпачок.       – Хм… — юноша задумчиво покрутил в пальцах кисть, а потом запоздало улыбнулся.       – А кто это? — спросил черный, кивнув на рисунок воина в маске.       Красный ответил почти без заминки.       – Мой единственный Бог.       После чего подумал и тоже спросил в ответ:       – А кто у тебя?       – Моя единственная Богиня.       Взгляды мальчишек встретились, меж ними зависла короткая пауза, а потом оба заулыбались, прыснули и вскоре вовсе счастливо расхохотались.       – Ладно, мне пора идти! — ловко спрыгнув с коряги, ответил парень в красном и помахал рукой, в другой зажимая подаренную кисть.       – Удачи в пути, — пожелал вслед тот, что в черном и помахал в ответ.       Случайный недавний собеседник хохотнул и симметрично ответил:       – И тебе!       А потом, несмотря на яркие вещи, довольно быстро растворился в толпе горожан.       Юноша в черном проводил его ребяческим взглядом, а потом прикрыл сияющие голубым демонические глаза и тонко улыбнулся в траву.       Еще одна серия знакомства прошла безупречно.