Поход по мирам: Три мира обмана

                           Небольшой городок вольготно раскинулся на холмах у самого края дремучего леса, опоясывающего горный хребет пушистым одеялом. Множество просторных домов собирались опрятными кварталами вокруг широких улиц. У стен вдоль крупных улиц выстроились лотки под навесами из цветной ткани, а мелкие лоточники расхаживали и предлагали свой товар жителям и гостям города. Правил этим преуспевающим поселением мелкий клан Мо. Некогда пусть и небольшой, но клан заклинателей к нынешнему дню окончательно потерял этот достопочтимый статус, поскольку в главной ветви не родились дети с задатками заклинателя, а единственный одаренный мальчик был внебрачным ребенком сестры нынешней главы клана Мо и слыл местным дурачком.       Жители поселка относились к чернявому юноше по-разному. Кто-то отворачивался, брезгуя его славой «отрезанного рукава», кто-то мальчишку жалел, а кто-то просто привык к нему и к его странным выходкам. Пацан слыл местным блаженным, и многие жители с неодобрением относились к правящей семье клана, ведь ходили слухи, что мальчишку унижали и били родственники. Чего уж удивляться, что юный господин тронулся умом? Хотя от отца он вернулся относительно нормальным. Разве что несколько чудным был, да истово пытался заниматься заклинательскими делами, хоть и жил в лачуге на окраине, выставленный родней с глаз долой из главного дома. Но юноша был весьма красив, и не будь он «отрезанным рукавом», кто знает, возможно, нашлась бы какая-то девушка из перестарков, которая решилась бы поклониться с ним Небу и Земле, ведь ребенок от парня мог бы быть заклинателем. А какая мать не желает своим детям судьбы бессмертного?       Но юный господин сильно тронулся рассудком, на женщин не смотрел, полностью поглощенный своими заклинательскими штуками. И горожане со вздохом провожали обезображенного ужасающим макияжем юношу, бесцельно шатающегося по городку. Зла на него не держали: мальчишка не причинял проблем обычному люду, был тихим и скромным. Только иногда дурно кричал, когда его били. Но кто ж не будет голосить коли ногами бьют? Да ещё и брат двоюродный.       Вот и сейчас юношу провожали взглядами. Один лоточник, торгующий булочками на пару, тяжко вздохнул, покачал головой, окликнул мальчишку. А когда на него посмотрели яркие и ясные серые глаза, кинул булочку. Пацан ловко поймал её, растерянно посмотрел то на угощение, то на мужчину, а потом широко и обаятельно улыбнулся, помахал рукой в благодарность. Мужчина вновь покачал головой. Отец троих детей, он не одобрял отношение старосты к сыну сестры. Пусть мальчонка и был «отрезанным рукавом», но он был почти заклинатель и мог бы сам защищать город от напасти, что завелась по лесам. Простых мертвяков даже плохо обученный заклинатель мог убить. Не то что простые люди… Да и сам по себе парень был беспроблемный и вежливый. Вон как поклонился искренне старику, подавшему ему пиалу с чаем. Пока родни не было рядом, пацан даже помогал коли просили. А вот как оно вышло… Совсем староста племянника с ума свела. Невзлюбила.       Мужик ещё раз тяжко вздохнул и направился по улице, не заметив две тени, промелькнувшие по земле. В небе над крышами города два юноши, облаченные в белые одежды, скользили по воздуху на мечах. В поселок Мо прибыли заклинатели из известного клана, откликнувшись на просьбы о помощи простых людей.       Зато две тени заметил Вэй Усянь, топающий по улице и жующий подаренный пирожок. Чужая жалость и доброта оказались неожиданностью, ведь он всё так же был в ужасающем макияже, доставшимся ему от призвавшего его мальчишки. Под слоем белил он даже не мог толком рассмотреть собственное лицо, насколько был густо нанесен макияж мертвеца, а красные круги с подтеками полностью искажали черты. Но это, к его огромному удивлению, никого из горожан не удивляло. От него даже особо не шарахались. Только смотрели с жалостью, сочувствием или негодованием вслед, а чуткий слух доносил разговор:       – Это же дурачок из дома Мо!       – Говорят, семья дурно с ним обходится. Неудивительно, что бедняжка лишился рассудка.       – Да, жаль его.       Подслушанные слова прояснили некоторые странности, ведь «братец» с воплями убежал, толком ничего не сказав после того, как Вэй Ин его попросту ударил, чтобы тот перестал его пинать и поливать помоями.       С момента пробуждения он потратил немало времени, чтобы узнать, что произошло и в кого он попал. Кто сумел его призвать? Зачем он это сделал? Что призвавшему надо от него и что надо сделать, чтобы ритуальные шрамы затянулись? Шрамов было четыре, но один из них — самый глубокий и напитанный особой ненавистью и болью. Видимо, эта личность больше всего приложила руку к гибели мальчишки.       Вэй Ин не питал никаких иллюзий относительно пожелания призывателя. С такой жертвой просят только об одной мести: о смерти обидчиков. Никакое иное возмездие не сможет быть равноценным погибшей душе и добровольно отданной жизни. И неважно, нравится ему это или нет, но волю погибшего пацана выполнить придется, иначе уже он сам погибнет. Совсем. Так, что более не будет иметь ни шанса на возрождение и будущую жизнь. Вот и придется ему начать жизнь с убийства. Хочет он того или нет, но такова воля того, кто подарил ему эту жизнь.       Занятый невеселыми мыслями, Вэй Ин шатался по городу в поисках главного дома. От мальчишки-Мо ничего в нём не осталось: ни памяти, ни каких-то подсказок. Вообще ничего! Хотя призыватель должен был духом задержаться, чтобы высказать свои пожелания призываемому. Но то ли мальчишка где-то ошибся, то ли что-то случилось, но Вэй Ин до сих пор оставался в неведении относительно четырех порезов. Он уже успел узнать, что в семействе Мо только три человека: старший господин, госпожа Мо и их сын. Тот самый, который его пнул. Но кто же заслужил четвертый порез?       Помимо тяжелых размышлений не давал покоя и голод. Хотелось есть всё сильнее, и одинокий маньтоу, брошенный ему пекарем, только чуть-чуть унял острую голодную боль в желудке. Сильно болела голова, порой путались мысли и появлялись какие-то другие странности в себе. С каждым часом в нем крепли сомнения, что ритуал прошел как положено, а не сделал с ним что-то странное. Но ведь никто раньше не пытался узнавать у призванного духа, как он себя чувствует! Никто раньше не спрашивал, как меняет духа ритуал. Но теперь таким духом стал он, Вэй Ин, и узнавать о последствиях такого воскрешения придется на собственном опыте.       Это немного пугало, ведь он не узнавал себя!       Проходя мимо лавки торговца вином, он жадно втянул носом воздух, ловя аромат благородного напитка, вот только вместо вкусного запаха ощутил на языке привкус кислятины. Он всегда любил вино, но сейчас от одной только мысли отпить из привлекательного кувшина его замутило. А вот воспоминания о той крохотной пиале чая будоражили желудок.       Могло ли такое передаться от возродившего его мальчишки? Что если этот Мо Сюань Юй терпеть не мог вино, и теперь он, Вэй Ин, тоже не сможет пить вино?       Уныло вздохнув, некогда самый страшный человек в глазах заклинателей понуро отвернулся от лотка винодела и поплелся дальше, размышляя о неприятном сюрпризе, подкинутом новым телом. Но, говоря откровенно, тепло золотого ядра, мягко греющее его изнутри, перевешивало все неудобства. Только за одно это он был благодарен неизвестному ему мальчишке. За то, что тот сделал его заклинателем, вернув то, от чего он когда-то сам отказался ради своего неблагодарного шиди!       Ядро было неразвито, видимо, пацан или вовсе не занимался самосовершенствованием, или занялся им слишком поздно. Но это поправимо. Осталось только закрыть долг перед мертвым, и можно куда-то податься, спрятаться ото всех и заняться самосовершенствованием.       Под такие размышления он свернул на другую широкую улицу и наконец увидел большой дом, ещё хранящий следы былого богатства.       – Наверное, это и есть дом Мо… — протянул он под нос, заинтересованно глазея на нездоровый ажиотаж вокруг здания.       Как-то буянить и привлекать лишнее внимание Вэй Ин не спешил. Он далеко не в лучшей форме, чтобы нарываться на тумаки от стражи или слуг, которые есть у любого, даже совсем мелкого крестьянского клана, в роду которых когда-то рождались заклинатели. Так что, подумав и здраво прикинув свои шансы, он под шумок протолкался между любопытными горожанами, беззастенчиво подслушивая разговоры и шепотки сплетен.       Спустя некоторое время он узнал, что в городок прибыли молодые заклинатели, дабы решить проблемы жителей с оживившимися последние дни мертвяками. Уже были жертвы: несколько мужчин не вернулось из леса, да девушки, ходившие за ягодами, пропали. Вот глава клана Мо и обратилась за помощью, на которую отозвался один из известнейших кланов. О ком речь, он не понял, поскольку описания прекрасных юношей было крайне сумбурным, но решил, что спешить ему некуда, а заклинатели пойдут на охоту ночью. На то она и называется ночной, потому как днем редко какие темные силы нападают. Всего-то осталось подождать немного: полдень давно минул. Так что, потолкавшись в толпе, он выбрался из толкучки, свернул в проулок и с некоторой натугой забрался на крышу соседнего с хозяйским дома и устроился ждать хоть каких-то событий.              Время тянулось медленно. Гости не появлялись, и Вэй Ин быстро заскучал. Маяться он не привык, но заняться сейчас было нечем. Кроме как собой. И если ранее деятельная и непоседливая натура быстро бы нашла себе проблемы, то сейчас Вэй Усянь, подумав, занялся тем, чего ранее избегал всеми возможными путями: он сел медитировать.       Когда-то давно, в прошлой жизни, он часто засыпал на медитациях, особенно, когда учился в Гусу Лань: ранние подъемы его убивали, непривычный к такому режиму юноша никак не мог приспособиться, и на уроках или во время медитации просто отсыпался. Или скучал, занимая мозги придумыванием мелких пакостей Лань Чжаню. Ему тогда не сиделось в покое от вида этого ходячего совершенства с каменным лицом статуи. Всё хотелось его выковырять из этой его легендарной невозмутимости и заставить нарушить правила. Тогда это даже удавалось. Улыбнувшись ярким воспоминаниям Вэй Ин устроился удобнее на черепице и занялся столь скучным, но полезным делом, как медитация. На удивление, сейчас его разум удивительно быстро очистился от лишних мыслей, и юноша легко погрузился в зыбкую реальность медитации.       Казалось, он только-только смог настроиться на свое тело, увидеть текущие по силовым каналам потоки энергии, как непонятное копошение неподалеку резко выбило его из умиротворения, возвращая под свет гаснущего дня. Копошились юноши в белоснежных одеждах, споро устанавливающие на крышах флаги. Знакомые флаги!       – Флаг, притягивающий духов. — иронично прошептал Вэй Ин, разминая плечи. — Заклинатели всех кланов жаждали моей смерти, а теперь используют мои же изобретения…       Лицемерие кланов несколько возмутило, хоть и было в чем-то иронично. Особенно в том, что ставили их мальчики из самого праведного клана! Неужели в Гусу Лань начали практиковать Темный Путь? Ведь эти флаги кто-то же начертил и раздал этим светлым мальчикам. Больше всего возмутила привычка, с которой пацаны споро расставляли черно-алые флаги по крышам отдельно стоящего здания, построенного у самой стены общего дома.       Покачав головой, Вэй Ин потер занывшую с непривычки поясницу, потянулся, широко зевнув, потер щеку, размазав толстый слой белил.       – Но, чтобы приманить демонов, этим флагам нужны живые люди. — проворчал он, неприязненно глядя на испачканную руку. — Похоже, ребятишки из клана Лань сами собрались стать приманкой для мертвяков. А когда те на них клюнут — покончить с ними за раз… — он покачал головой, качнув не особо-то и длинным хвостом грязных волос. — Умно.       Удобнее устроившись, чернявый пацан с удовольствием глазел, как двое чистеньких и милых юношей сновали по крышам и расставляли темные флаги. Закончив возню с привлекающими духов флагами, мальчишки, разобрав пачку обережных печатей, разошлись обклеивать ими другие дома и ворота, дабы исключить возможность прорыва мертвецов в спящий город. Но словно этого было им мало, парни прошлись по окрестным домам. Соседи, выслушав слова красивых юношей в белоснежных одеяниях, прониклись риском и с радостью впускали их внутрь, позволяя разместить листики с защитными печатями на стенах и воротах жилищ. Орден Гусу Лань всегда был тщателен в работе, и подобная предосторожность не показалась молодому наблюдателю чем-то чрезмерным и ненужным. Ведь несмотря на свою некоторую безалаберность и безответственность, Вэй Ин отлично понимал, насколько опасны мертвые для живых. И действия пареньков одобрил.       На город неспешно опускалась тьма со странно темнеющего неба, разливая яркие краски заката немного не так, как он привык. Что было неправильно в закате, он не понял, но решил не забивать себе голову лишними мыслями: вот что могло сломаться в обычном солнце? Да ничего! Да и копошение во дворе как-то сошло на нет. Люди попрятались, серьезно восприняв предупреждение заклинателей сидеть за защитой домов и ни при каких условиях не выходить наружу. Покачавшись на коньке крыши, Вэй Ин спрыгнул на землю, чуть не упав, с досадой подумав, что надо себя развивать быстрее, а то вообще позорно! Ядро-то сильное, совсем как раньше, а он едва посильнее обычного человека! Или это он такой голодный и потому — ослабший?       Не найдя ответа на вопрос, Вэй Ин пошел вдоль домов на поиски чего-то съестного. Есть хотелось очень сильно! А пока пацаны из клана Лань усмиряют и упокаивают разномастных мертвецов на западном дворе, можно не опасаться излишнего внимания и разжиться чем-то поесть.              Ночной мрак сковал городок. Яркая полная луна желтела в небе, едва поднявшись над черными кронами близкого леса, тонула в пышных тяжелых облаках, которые вскоре снова прольются ливнями. Мягко стрекотали цикады, перебранивалось зверье, дополняя многоголосый хор ночи. Где-то всхрапнула лошадь в конюшне, недовольно взревел осел в стойле. На другом краю поселения заливисто брехали собаки, но их лай едва доносился до хозяйского дома, тоня в посвистах ночных птиц.       Тьму во дворе хозяйского дома едва-едва разгоняли большие светильники, подвешенные под крышей, но их мягкий желтый свет едва лишь освещал узкие крытые дорожки, тогда как сам двор был погружен в темень. Да яркие магические зеленые фонари у главного входа давали больше света, привлекая ночных мотыльков и мошкару. Крупные бабочки бились о тонкое стекло, отлетали и возвращались снова к манящему ровному свету.       По одной из таких дорожек сонно и вяло шел молодой слуга, чуть шоркая ногами от усталости. В руке покачивался переносной фонарь, подвешенный на недлинную ручку. Свеча мерцала при каждом шаге, но тонкие стенки бумажного фонарика защищали её от порывов прохладного ночного воздуха, не давая тому задуть огонь. Слуга широко зевнул, фонарь клюнул в его руке, сильно просев, но молодой парень встрепенулся, поднял его выше и пошел дальше, недовольно ворча под нос:       – Ах, господин, ну и зачем вы послали меня в стойло к ослам в этот час?       Вопрос был исполнен уныния и смирения. С детства приставленный к молодому господину Цзыюань, пацан давно привык к выходкам своего хозяина и относился к ним с положенным смирением, выполнял все приказы, хоть и позволял себе поябедничать на вздорный нрав младшего господина Мо, пока тот его не слышит. Ещё не хватало получить пинка или пару тумаков! У молодого господина характер резкий и склочный, чего таить, а после той выходки дурачка так господин Цзыюань и вовсе осерчал! Вон, выгнал ночью ослов проверять. Точно наказать хотел.       Медленно бредущий слуга и вовсе забыл про предупреждение заклинателей не выходить ночью под свет луны и не ходить в западный двор. Он не сильно верил во всю это магию, в странные надписи на бумажках и в разрисованные куски рваных тряпок, расставленных по крышам. Уж сколько раз сталкивался с зачарованным барахлом дурачка, а поди ж ничего не сталось.       Вновь широко зевнув, пацан свернул с дорожки и пошел вдоль дома к темнеющим вдалеке стойлам. Животные сидели тихо, не буянили, не беспокоились. Чего ему переживать? Звери первые почуют плохое и поднимут крик. Особенно, ослы и кони. А потому слуга шел не боясь.       Громко стрекотали цикады, забивая шумом даже шаркающий шаг человека, шелестел ветер в кронах деревьев и садовых кустов. Колыхалась волнами невысокая трава, недавно остриженная слугами. Как вдруг что-то шевельнулось в темноте, словно упало что-то тяжелое за кустами. Слуга испуганно отшатнулся, заполошно взмахнул руками, отчего фонарь нервно задергался на ручке, разбрасывая трепещущие живые тени.       – Кто… Кто там?!!       Во дворе царила тишина. Шелестел ветер в листьях, бились мотыльки о стенки фонарей, но цикады чуть поутихли и только вдалеке они всё так же трещали во всю силу.       Слуга потер лицо, прогоняя сонливость и усталость. Страх тонкими коготками сжал сердце: молчание цикад пугало всё сильнее, но и животные молчали, не поднимая крику. Может… просто что-то упало в саду?       Парень выставил вперед фонарь, мучительно вглядываясь в ночную прозрачную темноту, едва-едва разгоняемую желтым гнойным светом полускрытой тучами луны.       Во дворе было тихо. Ничего не шевелилось. Только трава под ветром колебалась, покачивались фонари на крюках, поскрипывая металлическими кольцами, шелестели листья. Бились бабочки о стекло и бумагу.       Может, показалось?       Парень осторожно спустился по лестнице и ступил на мощеную дорожку. Вдалеке пронзительно заухала птица, отчего слуга мелко вздрогнул. Острые когти страха сжимались всё сильнее. Пустынное подворье чуть заметно затягивало легким туманом, на той стороне ровно светились фонари у дверей в дома, темнели кусты и камни в саду. Но ничего больше не шевелилось и не падало! Далекий собачий лай чуть подутих, и редкий брех доносился в шелесте травы.       Сглотнув, он пошел вперед, настороженно оглядываясь по сторонам, вскидывая фонарь на любой шорох и шелест, словно тот мог защитить его. Глаза — широко раскрыты, но темнота была почти непрозрачна для его взгляда: свет свечи за расписной бумагой мешал видеть в призрачном мраке.       Постояв немного, слуга набрался смелости и осторожно сошел с дорожки на траву. Надо посмотреть, что там упало. Он не будет заходить в кусты и заросли бамбука у стены, но просто осветит кусок травы, чтобы убедиться: там ничего нет, и ему просто привиделось. Или птица какая пришла поживиться в ночи.       Шаг за шагом юноша приближался к темной стене кустов, выхватывая светом фонаря чистую траву, сочные листья и декоративные камни. Ничего страшного не происходило. Даже цикады вновь начали свистеть. Может, и правда ничего не случилось?       Страх чуть отступил: звуки насекомых успокаивали и умиротворяли, как и посвист далекой птицы. Но он все равно с настороженностью всматривался в темноту, разгоняемую фонарем неподалеку от него. Трава и трава. Вот показался красивой необычной формы стоячий камень, когда-то давно установленный одним из хозяев в этом саду. Рядом — пышный куст, покачивающий ветками на ветру и шелестящий листвой. А тут, подле него…       Ноги.       Слуга растерянно заморгал, наклоняясь, чтобы рассмотреть какое-то темное цветастое пятно, притаившееся в траве под сенью пышного куста. Кто-то там лежал: в свет фонаря попали ноги в дорогой опрятной и чистой обуви, штаны из плотного сукна, яркие одежды. Это кто там лежит под кустом? Неужто снова кто-то из слуг напился втихую и спит у стены под кустом, дабы на глаза хозяевам не попадаться до утра? Пацан аккуратно отодвинул пышную ветку, дабы рассмотреть пьяницу, наклонил фонарь, освещая лежащее на спине тело и… с криком отшатнулся.       Под кустом лежал мертвец!!! Лицо серое, усохшее, рот широко распахнут, шея вывернута!       Задыхаясь от ужаса и пятясь, он споткнулся и упал на траву, вскрикнул вновь, боясь увидеть движение мертвого. Фонарь выпал из рук, упал в траву, высветив труп и… сидящего на корточках по другую сторону тела человека.       От ужаса юноша даже не сразу смог разобрать, кто там сидит и задумчиво смотрит на распростёртое перед ним тело. Страх застилал глаза, сердце колотилось о ребра так, что гудело в ушах! Но он смог увидеть, рассмотреть, узнать!       – Ты…! Это ты!!!       Сидящий на корточках взъерошенный пацан удивленно и растерянно вскинул голову на звук, выдохнув недоуменное:       – А? — увидел полное ужаса лицо слуги. — Что?       Потом до взъерошенного парня дошло, что случилось и как он выглядит в полных паники глазах.       – Нет, нет… Стой!       Но слуга вскочил на ноги, задыхаясь от страха, гнева и паники и умчался, голося на всю округу:       – Госпожа!!! Дурак — убийца! Спасите!!! Убийца!!!       Упавший в траву фонарик мучительно замигал свечой и погас, погружая двор во всё тот же мрак. Только крики испуганного слуги разносились в ночной темноте, да в домах началось оживление. Чернявый пацан, застуканный возле трупа, растерянно прогрёб грязные волосы и едва слышно уныло вздохнул.       Шума поднялось!       Забегали слуги, подскочила охрана. Люди выбегали из домов на истошные крики, неся с собой фонарики и сжимая оружие в руках. Прибежали ученики-заклинатели на шум и занялись изучением найденного тела. Перепуганного мальчишку кое-как успокоили, слушая, как он, захлебываясь словами и безразборчиво тыкая пальцем куда-то к стене, голосил об убийце-дураке.       На шум проснулось и хозяйское семейство. Двери главного дома отодвинулись, во двор вышла статная женщина средних лет, недовольно поджимая губы.       – Что это за шум среди ночи?       Словно воспрянув, испуганный мальчишка-слуга метнулся к женщине.       – Госпожа! Госпожа, беда! — захлебываясь словами затараторил он. — Молодой господин… он…       Женщина тут же нахмурилась и тревожно всполошилась.       – Что с ай-Юанем?       – Там… там… — слуга заикался.       – Говори!       Слуга всхлипнул и заголосил пуще прежнего:       – Дурачок! Дурачок убил молодого господина!       Женщина ахнула, прикрыв рот рукой, а потом побежала к собравшейся толпе, едва не спотыкаясь и не наступая на подол длинной юбки, в шоке и ужасе шепча имя любимого сына.       – Нет, только не это! — выкрикнула она, подбегая к сгрудившейся толпе. — Прочь с дороги! — раздвигая и расталкивая слуг она стремилась увидеть сына.       Люди расступались в молчании, не смея заступить дорогу госпоже. Её муж бежал следом, стараясь хоть как-то удержать достоинство на чужих глазах. Но страшные вести гнали его вперед.       – Нет… Это неправда… — женщина рухнула на колени подле бездыханного тела, в котором едва ли можно было опознать некогда весьма упитанного юношу. — Неправда… Это не мой ай-Юань…       Люди молчали, глядя то на тело, то на безутешную шокированную мать. Ни слова не произнесли, не шелохнулись. Люди смотрели в ужасе на иссушенное тело.       – Неправда… Ай-Юань!!!       Женщина захлебывалась слезами, рыдая у тела сына.       – Ай-Юань…       Госпожа Мо доползла до тела, приподняла его, обнимая и рыдая в уже холодную шею.       – Мальчик мой… Кто это с тобой сделал?… — слова захлебывались в рыданиях, женщина была безутешна, баюкая труп. — На кого ты меня оставил?… Как мне теперь жить без тебя… Сыночек любимый…       Старший господин Мо хмурился, но молчал, шаря взглядом по мрачным лицам слуг и растерянным — юношей-заклинателей, для которых эта смерть оказалась неожиданностью. Никто не должен был пострадать. Никто не должен был умереть. Но… Труп молодого господина покоился в траве.       Но вот взгляд безутешной матери, бесцельно шарящий, зацепился за молчаливую фигуру равнодушно привалившегося к белой стене юноши. Глаза женщины сузились, горе подстегнуло ярость и давнюю ненависть.       – Ты…       Госпожа Мо положила тело сына в траву, встала и, сбиваясь в шаге, побрела к безразличному пацану, жующему травинку.       – Ты… Это всё ты! Это ты убил его!!!       Пацан на это только выплюнул травинку и помрачнел.       – Мерзкое отродье… Как ты посмел!!! Это ты убил его! — женщина протягивала к юноше руки. Скрюченные пальцы с длинными ногтями подобно когтям хищной птицы, подрагивали в ярости. На приближающуюся тетю он смотрел с явной опаской, но пока не двигался с места.       – Ведь… ведь он был ещё ребенком!!! — сквозь слезы и ненависть прорычала женщина. — Почему ты сам не сдох никчемный дурак!!!       С последними словами женщина кинулась к юноше, вытягивая руки в желании его задушить лично, выдавить жизнь из мерзкого выблядка сестры, смеющего маячить перед ней со своим дурацким макияжем мертвеца.       – Госпожа, не надо! — юноша из клана Лань едва успел перехватить обезумевшую от боли и ненависти женщину.       – Пустите меня!!! — она вырывалась все сильнее, пытаясь дотянуться до вжавшегося в стену ненавистного пацана. — Я отомщу за своего сына!!!       Вэй Ин ускользнул из-под рук женщины, отшатнулся, чуть не споткнувшись о труп.       – Я не убивал его! — искренне воскликнул он.       Пацан он и правда не трогал, уже найдя его таким.       – Ты… Что ты сказал?!! — господа Мо почти рычала от ненависти, сама сейчас напоминая поднявшегося мертвеца. Растрепанная, с горящими ненавистью глазами, с размазанным слезами макияжем, тянущая вперед руки в попытке поймать мерзкого мальчишку и удавить его.       Один из юношей присел подле трупа, провел над ним сложенными пальцами, подсветив голубоватым светом серое пергаментное лицо.       – Тело вашего сына иссохло, лишившись жизненных соков. — произнес он. — Такое мог сотворить только злой дух!       Но женщина его не желала слышать. Она твердила своё:       – Его убил этот дурачок! Я убью тебя! Я отомщу за своего сына!!!       Женщина рванула к жертву с удивительной силой, почти вырвавшись из крепких рук молодого заклинателя. Вэй Ин всполошился, метнулся вперед, голося как тот дурачок, которым его назвали:       – Нет! Не убивайте меня! Я не…       Заигравшись, он споткнулся о тело, зацепился ногой об одежду мертвого и, заполошно махая руками, чуть ли не кубарем покатился под ноги едва успевшему отскочить заклинателю. Тело дернулось, перевернулось, разворошенная одежда чуть съехала, а из-под слоев ханьфу показался край черно-алого флага. Вэй Ин отскочил от взбешенной тетки, чуть снова не врезался в ученика клана Лань, но удержался на ногах, махая руками, и грузно плюхнулся на задницу. И только тогда он тоже увидел кусок предательской черной ткани.       – Это что? — тут же тыкнул он пальцем. — Это же похоже на ваши флажки!       Иногда косить под блаженного удобно: с дурака спроса нет. Всё, что бы он ни сделал, никого не удивит. А потому можно было делать что хочешь, не сильно заботясь о репутации. Какая может быть репутация у сумасшедшего?       – Смотрите-смотрите! — он метнулся к телу и ловко вытянул из-за пазухи флаг и помахал им в воздухе. — Это флаг для духов!!! Госпожа Мо! Ваш сын снова что-то украл!!!       – Да как ты смеешь!!! — тут же взвизгнула мать. — Как ты посмел такое сказать о моем сыне?!!       Слуги переглядывались и по-мелкому шептались. Ситуация приняла неожиданный поворот. И, говоря откровенно, мало кто верил, что забитый слабый мальчишка реально смог бы убить рослого и тяжелого молодого господина. Потому как если бы мог — давно б убил за те побои, которые приходилось терпеть от кузена.       – Он крал мои вещи! — тут же выдал Вэй Ин. — Он украл все мои заклинательские вещи! А теперь он украл флаг у заклинателей! Это злой флаг!!!       – Этот флаг приманивает духов. — сумрачно произнес юноша с длинными волосами, склоняясь над телом.       – Что? Как он оказался у моего сына? — прошептала ошеломленная госпожа Мо.       – Он его украл! — радостно заявил Вэй Ин, отдавая флаг мрачному заклинателю. — Он его украл!       – Кажется я знаю, отчего умер ваш сын. — хмуро произнес заклинатель, выпрямляясь. — Этот флаг, — он показал полотнище людям, — притягивает различных духов и демонов. Он каким-то образом оказался у вашего сына. — юноша стрельнул глазами на радостно скалящегося чернявого пацана в грязных обносках, изучающего свою руку, словно впервые увидел. — И демоны, которых приманил этот флаг, убили его.       – Вздор! — госпожа Мо резким рывком выдернула флаг из рук юноши. — Это всего лишь дурацкая тряпка!!!       Женщина швырнула флаг на землю, с ненавистью топча его ногой.       – Она не могла… — её плечи дрожали от накатывающих рыданий. — Не могла…       Слова сбылись в слезы и рыдания, сквозь которые имя её сына прозвучало особо жалобно.       – Вы!!! — слезы сменились гневом и яростью так быстро, что люди растерянно вздрогнули. — Кучка никчемных болванов!       Женщина нашла нового виновного.       – Что толку с ваших заклинаний и охоты на демонов, если вы ребенка не смогли защитить?!! — схватив малолетнего пацана за ворот, она трясла его с такой силой, что будь он простым человеком, голова бы болталась подобно фонарю. — Зачем я вас вообще позвала?!! Из-за вашей дурацкой тряпки погиб мой любимый сыночек!!!       Женщину мало волновала, что она кричит на мальчишку, куда младшего чем её погибший по собственной дурости и жажде мести сын. Она нашла новую жертву и высказывала ей претензии, не видя, как окаменело красивое лицо, а руки сжались в кулаки.       – Вы должны заплатить за это своей жизнью!!!       Вэй Усянь закатил глаза и устало выдохнул. Вопли гневливой и склочной женщины раздражали и бесили, а уж припомнив слова горожан о мерзком обращении с мальчишкой-Мо, так и вовсе…       – Сколько лет прошло, а клан Лань всё не меняется… — проворчал он под нос, вставая с травы. — Что толку от вашей учтивости? На них орут, обвиняют во всем, а они молча терпят… Смотреть противно…       Отряхнув и без того грязные штаны, громко сказал:       – О чем ты, тётя?       Женщина перестала трясти пацана и перевела опухшие покрасневшие глаза на новую жертву.       – Какой ребенок? Ему лет семнадцать было, не меньше! — Вэй Ин развел руками. Добавлять, что заклинателям едва ли пятнадцать будет старшему, он не стал. — Вымахал здоровенным, а слов понимать не научился. — продолжил вещать он, видя, как десятки глаз устремились на него: люди слушали хоть и молча, но внимательно, а каков был молодой господин слуги знали лучше его матери. — Сколько говорили, чтобы все сидели по домам, ночью не выходили и к флагам не подходили? Весь вечер напоминали, как для дурных. А твой сын ночью по двору шатался. Кто в этом виноват? Я? Или он сам?       Но убедить госпожу Мо в том, что её сын помер по собственной вине было невозможно. Она готова была винить кого угодно:       – Ты… Этот флаг… Откуда он взялся у моего мальчика?!!       – Да он его сам украл! — выкрикнул Вэй Ин. — Он постоянно крал мои заклинательские вещи! И у заклинателей из клана Лань украл!       Юноши в белых одеждах облачного клана только растерянно переглянулись, волей случайности оказавшись посреди разгорающегося скандала между родственниками. Встревать между тётей и племянником они не собирались, как и участвовать в споре. На их счастье, госпожа Мо вновь перенесла свой гнев на ненавистного подростка, раздражавшего её с самого своего детства.       – Это ты! Это все ты!!! Ты убил моего сына! Ты засунул ему флаг в карман! Ты нарочно это подстроил!!!       С каждым словом голос женщины всё повышался и становился громче с громче, доходя на пике до крика. И за её словами скрылся предательский шелест травы, порой, замирающий и таящийся, но приближающийся к людям, столь беспечно глазеющим на мертвое тело и жадно следящим за чужим скандалом. Но вот приближающееся нечто как-то неудачно хрустнуло тонкой веточкой, зашелестело особо громко, и тот самый слуга, заметивший труп, встревоженно встрепенулся. А потом — обернулся на резкий шум. Но его приглушенный, задушенный и задавленный крик потонул в последний словах женщины. Как и его булькающие возгласы.       – Верни мне моего сына, грязный выродок!!! — заорала госпожа Мо, вцепившись племяннику в ворот и вновь трепля не особо высокого парня как тонкое деревце.       Тело преображалось на глазах. Стремительно серела кожа, западали щеки, радужка выцвела и побледнела, став словно слепое бельмо. Стоящие рядом слуги обернулись на бульканье и с криками отшатнулись от поглощенного духом парня.       – Ты…       Вэй Ин неожиданно напрягся, вслушиваясь в едва уловимый отблеск чутья, коснувшийся разума. Словно здесь, совсем рядом, творится что-то знакомое. Но новый вопль госпожи Мо ввинтился в его мозг, сбивая мысли:       – Ты такая же мерзкая крыса, как и твоя мамаша!!!       Он нахмурился.       – Тихо! — властно и четко приказал он, хмурясь и всматриваясь в странные движения за спинами людей.       – Что?!! — громкий женский голос дошел до визга. — Да кем ты себя возомнил?!! Указывать мне вздумал?!! — ярость женщины достигла апогея.       Но за спинами слуг в небо взвилась темная стремительная тень в едином мощном прыжке перемахнув охнувших людей. Слуги с криками бросились врассыпную, разбегаясь по домам, защищенным печатями заклинателей.       Вэй Ин едва успел оттолкнуть доставшую его бабу, и новая нежить рухнула между ними. Серое тело словно сложилось наоборот, переламываясь в коленях и опрокидываясь на спину подобно уродливому пауку, вывернув руки и глядя слепыми бельмами в ночное небо.       А потом он встал. Рывками, вздернув мощную руку в небо, словно схватился за гнойно-желтую луну и поднял себя, с трудом, мучительно, рыча и постанывая хриплым сиплым голосом. Госпожа Мо в ужасе глядела на восставшего слугу её сына, на мертвяка, бывшего ещё совсем недавно живым человеком.       – К-к-как… — прохрипела она.       К женщине подскочил её супруг, оттаскивая от мёртвого. Но Вэй Ин не шелохнулся. Он смотрел на это существо чуть сузив глаза и… едва заметно улыбаясь самыми кончиками губ.       Мертвец потянулся к ближайшей жертве. Не глядя на копошащихся в ужасе супругов, он потянул мощную руку со вздувшимися буграми венами, пытаясь схватить такую близкую жертву. Такую молодую. Такую сильную. Но жертва ускользнула, чуть отступив назад. Ещё и ещё, шаг за шагом, отводя от паникующего мужчины и онемевшей от ужаса женщины. Мертвец замахнулся, стремительно рубанул ладонью, но жертва вновь ускользнула с громкими криками:       – Спасите… Помогите!!!       В задорном юношеском голосе не было ни капли страха. Не было и зова о помощи. Но громкие звуки привлекали мертвеца, вынуждая следовать за ним. Он и следовал. Стремительными рывками, перепрыгивая несколько метров за раз в попытке догнать вертлявого пацана, сдвигаясь всё дальше от дома и ближе к глухой стене хозяйского подворья, отделяющей сад от городской улицы. Туда, где царит густая мгла за деревьями. Туда, где никого нет, и никто не заметит его за применением запретного Пути.       – Кто-нибудь, помогите!!!       Громкий хитрый голос приманивал мертвяка как его флейта, вынуждая следовать за проворной жертвой, до которой всё никак не достать. Прыжок, ещё прыжок, вот уже они отошли за массивный камень. Юноша качнулся к белой стене, за спиной складывая указательный и средний палец и указывая ими на мертвеца, спиной заслоняя от случайных взглядов предательское алое свечение…       – Ну давай… — предвкушение плеснуло в голосе.       Неожиданно слабый блик скользнул по глазам за мгновение до того, как тонкий прямой меч подбил жадно тянущуюся руку и воткнулся в стену. Вэй Усянь растерянно акнул, чуть отшатнулся, глянул на клинок и на простую голубую кисточку, покачивающуюся на плетеном шнурке. На его неискренние крики о помощи отозвались… И кто? Мальчишки из клана Лань!!!       – Как не вовремя… — проворчал он, развеивая готовое сорваться с пальца заклинание.       Юноша взлетел белой птицей, легко, подобно облаку на своих одеяниях, мелькнул тенью, оттолкнулся от собственного меча, выбивая его из кладки, и вновь взвился в воздух, призывая покорное его воле оружие. Мертвец метнулся за новой целью. Забыв про замершего в негодовании пацана в обносках. Новая жертва была ярче, быстрее, опаснее и желаннее. Одним прыжком он перемахнул камень и кусты и рухнул в центре сада на мощеную дорожку, хрипя и рыча.       Стремительно метнулся светлый клинок, метя демону в голову, стремительно взметнулась мощная серая жилистая рука, небрежно отбивая зачарованный меч. Удар, скрежет когтей, удар, голубой взблеск магии. Юноша в белых одеждах атаковал как молния, сильно, отбивая удары нежити и оттесняя её от сжавшихся в ужасе людей. Удар, рывок, удар, когти отбивали лезвие меча с лязгом стали, словно то не иссушенная плоть была, а стальные латы. Юноша двигался со скоростью, недоступной обычному человеку, бил с силой, способной срубить крепкое дерево. Но мертвец двигался проворно, как и заклинатель, обходя мальчишку, отпрыгивая и атакуя лишь одной левой рукой. Но сколько же мощи в ней было!!!       Вэй Усянь выбрался из-за кустов и глазел на скоротечный бой, вспышками магии и искрами освещающий ночной мрак, когда юноша пытался поставить печать на проворную тварь и отбивал удары когтистой лапы. Но вот ему удалось сблизиться, и два пальца на излете коснулись лба мертвеца, закрепляя на нем проявившийся золотистый листик печати.       Мертвец замер, хрипло рыча и крича, задирая руки к безразличной луне, а и его рта на волю рвалась тьма. Пылала черной дымкой мощная рука, дикий хриплый крик сотрясал фонари под коньками крыш. Люди в доме жались по теням и боялись даже выглянуть на вспышки и свет, пока орет пойманная тварь.       – Почти. — едва слышно выдохнул второй пацан в белых одеждах.       Но старший в паре хмурился. Что-то с этим мертвым не так… тело изогнулось, словно от сильной боли, рот твари распахнулся, и под свет печати черная дымка начала исторгаться из захваченного тела, черным столбом взметаясь в небо.       – Что..? — растерянно выдохнул он, видя, как уходит зло из иссушенного тела.       Печать сгорела золотыми искрами и истаяла, а лишившееся ярости управлявшего им духа, тело слуги грузно упало на брусчатку дорожки. Тварь сбежала, покинув изжившее себя тело.       На двор упала тишина. Густая и тяжелая, лишенная звуков затаившихся цикад и голосов замерших в лесу животных и птиц. Даже собаки, до того лаявшие где-то на другой стороне посёлка, и те молчали.       Едва слышно всхлипнула госпожа Мо, с ужасом глядя на рухнувшего совсем рядом мертвеца. Она давила плач в ужасе, глядя на труп. Ещё один. Второй. Упавший совсем рядом с телом её мертвого сына. Она молчала, и только сдавленные, полные шока и ужаса всхлипы вырывались из её рта.       Подошли оба юноши из клана Лань, остановились возле мертвого.       – Из него тоже вытянули все жизненные силы. — мрачно произнес младший. — Один в один!       – Да. Всё в точности как с молодым господином Мо. — тихо подтвердил старший, Лань Сычжуй.       Оба юноши ощутимо нервничали, озираясь по сторонам и оглядываясь. Мертвого они обезвредили, но дух-то всё ещё на свободе! И печать его не остановила! Кто знает, кто станет его следующей жертвой?       Налетел резкий порыв ветра, качая фонари под крышей. Сильный, резкий, холодный, он словно тянул жизнь из тела и гасил трепещущее пламя свеч в простых фонарях. Только магические светильники за прочным зеленым стеклом остались глухи к попыткам ветра их погасить.       – Духи… Демоны… — истерично прошептала женщина, отползая от замершего супруга дальше и дальше, стремясь спрятаться от незримого врага, прижаться к чему-то крепкому и надежному, вроде массивного камня в саду. — Они здесь!!!       Если раньше она не верила в магию, то теперь, натерпевшись страху, она искала врага под любой тенью.       Мальчишки вздрогнули, покосились на женщину, жмущуюся к камню.       – Госпожа Мо. Вам лучше спрятаться в доме.       Но женщина их не слышала, как не обращал внимания на уговоры господин Мо, тупо глядящий перед собой на труп слуги.              Вэй Ин стоял в тени навеса и мрачно глядел в белые спины. Мальчишки в силу возраста юны и неопытны, но в Гусу Лань обучают хорошо, и даже в пятнадцать выходцы из этого клана вполне в силах справиться с мертвецами и духами. Но этот дух был не такой, каким казался на первый взгляд. Тварь оказалась сильнее. Намного сильнее!       Когда-то давно он вывел довольно простую классификацию демонов и духов, разделив их на три большие группы, дав чёткие определения каждой из них с примерным описанием уровня опасности. Сперва он предполагал, что они имеют дело со злым духом. Для обычных людей злые духи — опасны смертельно. Они возникают, когда дух начинает убивать живых. Хотя бы раз в месяц по одному человеку на протяжении хотя бы трех месяцев. Такой критерий вывел сам Вэй Усянь. Но даже убийство одного человека раз в неделю он также посчитал бы деянием злого духа, но того типа, который нападает чаще и прогрессирует быстрее. Эта же тварь погубила уже двоих за столь короткий промежуток времени! Не вмешайся заклинатели, кто знает, скольких бы она убила?       Это уже не злой дух, а как минимум свирепый. Но даже свирепые духи не могут так сражаться с заклинателями!       Вэй Ин хмурился, вспоминая скоростной бой. Мертвец двигался стремительно, удары мощные и по-настоящему опасные. Если бы он не знал, как обучают воспитанников, да ещё и кровных родственников в клане Лань, он мог бы ещё решить, что перед ним сильный свирепый. Но. Во-первых, как учат в Гусу Лань он знал, как знал, на что способны кровные воины с фамилией Лань. Они очень сильные в силу особенностей тренировок и родовых особенностей! Но хуже было то, что дух ушел из-под печати!       Или это очень сильный свирепый, или… или где-то совсем рядом таится полноценный лютый дух! Ситуация складывалась не очень. Если свирепый для него никакой опасности не представлял и был даже более удобным в подчинении, то с лютым могли возникнуть сложности даже у него. Сейчас при нём не было его верной флейты, он сам — ослаб, только-только хоть как-то очухавшись после воскрешения, а тут — лютый!       Чем больше он думал, тем больше склонялся к выводу, что странный дух и правда лютый. Но… это в общем-то ничего не меняет. Ему надо закрыть долг перед возродившим его мальчишкой, ну и по возможности не дать двоим пацанам убиться об смертельно опасного духа.       Мальчишки Лань тоже что-то почуяли недоброе: разойдясь, они быстро раскидали печати, формируя защитный покров. Огромная печать поднялась над домом, тускло сияя в темноте.       – Магический круг, отталкивающий духов? — Вэй Ин удивленно приподнял бровь. — Надо же… Такие юные и такие смышленые…       Решение было бы хорошим, если бы люди ещё были живы. Но…       – Мы ведь уже устанавливали этот круг. — нервно сказал младший юноша. — Но он остался нетронутым! Неужели это не дух?       Старший пацан хмурился, мрачнея на глазах.       – Или эта тварь сильнее, чем наши печати. — мягкий голос чуть охрип от навалившегося осознания. — Это существо убило уже двоих. Сразу. Значит, это что-то посерьезней обычного злого духа!       Лань Цзинъи пару раз моргнул, помрачнел.       – И что же нам делать?       Лань Сычжуй покопался за пазухой и достал небольшой патрон.       – Подать сигнал.       – И что толку? Всё равно поблизости нет никого из старших!       Вэй Усянь выбрался из-под защиты кустов и направился к белой парочке, сияющей в ночи под лунным светом как призраки. Он не сильно видел, о чем там болтают пацаны, но вот старший из них отошел от напарника, вышел на середину двора. Там, где сходились крест-накрест дорожки.       – Как представители клана Лань, мы не можем допустить гибели простых людей. Этот дух нам не по силам. Но мы должны продержаться до подмоги. Даже если это будет стоить нам жизни.       Он вскинул руку, а в небо взлетела голубая сияющая капля сигнального патрона. Хлопнул взрыв, а над затаившимся городом голубым солнцем засиял символ клана Лань.       Вэй Ин едва не споткнулся, когда яркий свет сигнальной печати осветил двор, разом разогнав ночной мрак. Эту печать видно за много ли, она провисит несколько минут, и её точно кто-то заметит. Если этот «кто-то» сам не сможет прийти на помощь юным заклинателям, то он доложит в Гусу Лань, и помощь отправится немедленно!       Кто-то точно сюда прибудет!       – Что же мне так не везёт, а… — уныло прошептал чернявый пацан, глазея на яркую облачную печать, прогреб грязные волосы. — Вот же…       На такой зов прибудет кто-то из старших наставников, если не сам…       На имени он запнулся.       – Ещё старых друзей не хватало! — в сердцах сплюнул в траву, вновь прогреб волосы.       На такой зов точно прибудет именно он! Ну или кто-то ещё, кого бы он, Вэй Ин, точно не хотел бы увидеть сразу после возрождения.       – Давай-ка ещё раз осмотримся. — тихий голос старшего пацана-Лань отвлек Вэй Усяна от личных переживаний и досады от предстоящей не самой приятной встречи.       – Хорошо. — младший кивнул и побежал вдоль стены дома, проверяя каждый угол и каждый куст.       Старший из парней направился к людям. Нечего живым оставаться под небом! Ему надо срочно убрать господина и госпожу Мо со двора и спрятать в защищенном доме.       – Пора с этим заканчивать. — проворчал Вэй Ин, хмуро глядя на белоснежных мальчиков.       Левая рука Вэй Ина странно зазудела, отвлекая от мыслей, словно ритуальные порезы разом зачесались. Подтянул рукав, он глянул на предплечье, и… растерянно замер: все шрамы исчезли! Даже самый глубокий, исполненный самой сильной ненавистью, затянулся.       – Неужели… — прошептал он, вскидывая голову и судорожно выискивая взглядом женщину. — Неужели они мертвы?       Дух убил господина и госпожу Мо у них на глазах! Да так, что даже он не заметил, когда умерли люди! Четыре убийства за всего лишь час!!! Это точно не свирепый!       Скосив взгляд, он покосился на сидящую у камня женщину. Она сидела как-то странно, словно сломанная кукла. Не жалась, как ещё совсем недавно, не тряслась от страха, а расслабленно сидела, свесив руки до земли. Глянул на мужчину. Сидит так же. Сгорбившись, свесив голову на грудь и опустив руки на траву. Живые так не сидят!!!       Мальчишки тем временем осматривали тела. У первого убитого не было руки. Только пустой рукав загибался под тело. То же и у погибшего слуги: левая рука словно была оторвана, но так аккуратно, что плечо не было повреждено. Мальчики оголили плечо и пялились на иссушенный труп. Ранее они никогда с таким не сталкивались, чтобы при вселении духа исчезала часть тела, словно ее что-то пожрало.       – Левая рука… — Лань Цзинъи.       – Но на меня он нападал именно левой рукой…       Мальчишки переглянулись. Ответ стал очевидным: дух, с которым они имеют дело, вселяется в левую руку жертв, поглощает её, занимая место, и использует тело для своих нужд, становясь его частью.       Движение за спиной прервало разговор: пошатываясь, с кажущейся неловкостью и медлительностью на ноги поднялась женщина. Чуть растрепанная, глядящая под ноги, едва слышно хрипя.       – Госпожа Мо? — осторожно спросил Лань Сычжуй, не спеша подходить.       Женщина не ответила, странно, дергано качнувшись вперед.       – Госпожа Мо! — ахнул младший заклинатель, разглядев предательский темный дымок, окутывающий фигуру.       – Левая рука! Её надо схватить и удержать! — выкрикнул старший, срываясь с места.       У них совсем немного времени, пока демон не напал на них первым. Они могут успеть повалить его и опечатать!       Вэй Ин отступил в тень под крышу, скрываясь и стараясь не маячить лишний раз на глазах учеников Гусу Лань с характерными облачками, вышитыми на их лентах. Кровные родственники клана… это не те люди, в памяти которых он хотел бы остаться достаточно ярко, чтобы его решили искать. Пусть работают сами. А он потом по-тихому исчезнет, не привлекая к себе опасного внимания. Мальчики вроде бы даже справляются: успели скрутить одержимое демоном мертвое тело, даже налепили сдерживающие печати. Так что, можно уже уходить.       Он уже собрался было нырнуть в дом, как демон взревел, мощным ударом отшвырнул одного из пацанов к дому, а ко второму потянулась курящаяся темной энергией мощная, бугрящаяся мышцами и вздутыми венами когтистая серая рука…                     Таллис              Спуск из Небесных Чертогов был процессом хитрым и экстремальным… для тех, кто любит пощекотать свои нервы или не располагает лишними магическими силами. Самый простой и очевидный способ, о котором нам поведал во время коротких сборов Пэй Мин — это бесхитростно спрыгнуть вниз. Однако, этим способом… не пользовался никто, кто хоть немного обладал магией. Чуть более усовершенствованной версией прыжков с Небесной столицы пользовались Небожители, которые могли призывать Стихии себе в помощь. Как, к примеру, были случаи, когда небожители призывали ураган или облака, которые мягко спускали их в людской мир. Или Боги Войны иногда, в случае крайней необходимости прилетали вниз на своих зачарованных мечах.       Однако, самый распространенный способ вернуться на землю был всё-таки прост и милосерден к обделенным военными навыками и грацией Небожителям. А именно, всего-то надо было начертить на ближайшей двери печать «сжатия тысячи ли» и шагнуть через дверь, как через обычный портал.       Всё гениальное просто.       Но печать перемещения была сложной, и даже умелая рука чертила бы её несколько минут. Поэтому у всех Небожителей, кто регулярно отправлялся на землю, для этого случая в своих дворцах была особая дверь, которая хранила на себе базовые штрихи печати. И перед отправкой достаточно было нанести лишь последние символы, уточняющие, где Небожителю нужно выйти.       Поэтому, когда мы объяснили Генералу Пэю, в какой регион мы хотим отправиться, он провел короткие расчеты, деликатно предупредил, что из-за изменившегося размера мира могут случиться накладки и… пригласил нас пройти за ним.       И когда мы шагнули в новое место, нас тут же окутал аромат благовоний. Ну конечно же! Стоило ли гадать, где мы выйдем, как не в одном из храмов! На улице царила глубокая ночь, и потому в храме сейчас не было ни одного лишнего звука. Ни одного посетителя. В то время как запах сандаловых благовоний, казалось, пропитал в помещении каждую легкую ткань и деревянную резьбу.       Генерал уверенным шагом повел нас к выходу, минуя алтарь подношений и высокую каменную статую. Ночная темнота полностью скрадывала мелкие узоры на статуе, и голова, уходящая под потолок, оставалась целиком в тени. Даже лунного света не падало на узоры, отчего только знающий мог понять по специфическим деталям чей это храм.       Хотя, стал бы Пэй Мин приходить в чужой?..       С другой стороны, что его остановит?       В общем, этот вопрос я посчитала пока излишним. Зато, оказавшись на улице, я не постеснялась задать более важный вопрос:       – А как будем добираться отсюда? И… куда?       – Я бы предложил отправиться в полет на мечах, — деловито предложил Пэй Мин. — Но не уверен, что всем здесь знакома такая техника.       С этими словами он вопросительно глянул на нас с Хийерри, как-то само собой не сомневаясь в Лань Ванцзы.       – Да я-то могу и на мече… — несколько неловко произнес рыжий мужчина, приглаживая всклокоченные волосы. — Но лучше сделаю что-то поудобнее для полета, чем моя сабля.       – И я бы смогла на мече, — задумчиво изрекла я. — Если, конечно, грозы и урагана впереди не предвидится.       Наставник покосился на небо, сощурился.       – По идее, основной штормовой фронт уже прошел и в крайнем случае немного потошнит мелким дождем. Так что можно и лётом. Только сделаю себе доску. Делов на пару минут.       – Замечательно, — удовлетворился Генерал Пэй. — Что насчет точного направления?       Вместо ответа Лань Чжань молчаливо указал куда-то на юго-запад.       – Тогда я сделаю себе транспорт… — Хийерри вопросительно осмотрел нашу группу, но не найдя возражений, повернулся, поглазел по сторонам. — Сейчас всё будет…       Отойдя чуть в сторону, Наставник хлопнул в ладони, словно давая мелкую силовую волну, взлетевшую выше крыш. Зашелестели кроны ближних деревьев, посыпались листья, стягиваемые в единую кучу силовыми потоками.       – Лис, тебе сделать доску? — спросил мужчина, формируя чуть заметно светящийся контур небольшой доски, чем-то схожей по обводам на доску для серфинга.       Я подумала, посмотрела на остальных, а потом всё же кивнула. Клинку я, конечно, доверяю больше, чем доске. Но вот доска в плане баланса будет лучше, чем узкое лезвие прямого меча. Особенно для первого раза.       – Меч может всегда понадобиться по назначению, — ответила я.       Еще один хлопок сбил листья с кустарников и деревьев, и ещё один шар из сора, веток и листвы завис в воздухе.       – Пожелания есть? Или на свое усмотрение? Цвет, декор, бортики?       Не дожидаясь ответа, Наставник упаковывал первый лиственно-мусорный шар в иллюзорный каркас, плотно забивая рабочую массу. Листья закончились, но ему показалось недостаточным наполнение, и в будущую доску потек сор с улицы и комки земли, заполняя просветы и добавляя необходимую массу. Даже несколько камней покатились по брусчатке, подпрыгивая на неровностях, пока не взлетели по взмаху руки и не втекли в общую массу. И лишь после, когда иллюзия наполнилась, Наставник небрежным взмахом очертил глиф призыва чертежа, запуская процесс принудительной трансмутации набранной массы в прочный и гибкий полимер. Мелкая рябь, волной прокатившаяся по завершившей формирования доске, была единственным эффектом отработавшей магии.       – Готово. — Хийерри повертел в руке доску, отчего она завращалась, опираясь на камень брусчатки. — Последнее только…       Последним по доске выжигался чертеж ходовой системы, контур рун по периметру и небольшое кольцо для подачи энергии. Что там будет: сам хозяин доски или силовой кристалл — не важно. Через этот блок будет напитываться вся система, и даже не сильно опытный и сильный заклинатель сможет поднять этот транспорт в воздух.       – Лис? Так что с пожеланиями? — на черной доске разбежался тонкий ало-золотой геометрический узор, скрывая под собой рабочие руны.       Подумав, что всё-таки надо оправдывать своё звание мага, я махнула рукой, а потом взялась ваять себе доску самостоятельно. Могла б, конечно, не делать, потому что и меч сгодиться. Или могла бы додуматься сама до доски. Но раз уж согласилась, то поздно отказываться.       Подхватив объемный чертеж, махнула пальцами, и ворох листьев с подлеска начал заполнять объем. Можно было набрать массу и с земли, но тогда в почве остался бы вырезанный след. А убыль листьев вокруг никто не заметит.       Так что вскоре у меня появилась своя воздушная доска, только уже светлого цвета. Смысла нет шифроваться под ночь, если шмотки белые. Поэтому доска у меня стала канонично в моей любимой гамме — белое с лазурью.       Терпеливо дожидаясь спутников, Пэй Мин всё же не удержался от любопытства и небрежно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:       – Техника полета на мече была довольно редкой и уникальной даже среди Небожителей… Удивительно, что у нас так много общего, несмотря на различия.       Лань Чжань лишь едва заметно дрогнул уголками губ, но не нарушил привычного молчания. Возможно, Генерал узнает причины столь странной схожести несколько позже…       Пэй Мин же не стал настаивать, а молча наблюдал за всем процессом изготовления досок, стараясь максимально не показывать свои эмоции. Что означает, что в скором времени у него накопится новая череда сложных вопросов, отвечать на которые придется, по-видимому, опять мне.       Хотя, я только за.       Хийерри тем временем обкатывал новый транспорт, немного корректируя что-то в его работе. Доска после доработки перестала поленом падать на почву, а зависала в двадцати сантиметрах над ней, словно имела гравитационную опору, она перестала прогибаться под весом хозяина и приобрела большую устойчивость. Но корректировки быстро закончились, а рыжий всё ещё игрался с новой игрушкой, когда небо вдали осветило голубым светом.       – А-Ванцзы! — Хийерри резко остановился. — Это же…       Вдали на черном бархате грозового ночного неба ослепительно ярко сиял облачный круг — символ клана Лань. Кто-то звал на помощь.       – Весть? — спросил Генерал, вздернув брови, явно впервые видя такой стойкий магический фейерверк.       – Сигнал бедствия. — поправил его резко помрачневший Наставник. — Кто-то из клана Лань зовет на помощь.       – Ну вот и направление, — добавила я, вскакивая на доску, которая мягко спружинила на гравитационной подушке.       Мечи Генерала и Лань Чжань с тихим коротким свистом покинули ножны и зависли над землей, в ожидании хозяев. Как они ими управляли, для меня оставалось загадкой даже во время чтения. И если в кланах технику управляемого меча применяли и в бою, считая незазорным иногда пырнуть врага вдогонку, то вот за Небожителями я такого расширенного использования оружия не замечала. Может у Богов Войны кредо не позволяло выпускать оружие из рук в бою? Не знаю. Но когда дело доходило до стычек с противников, все почему-то считали, что их мышцы конечностей работают быстрее, чем скорость мысленного управления оружием.       Загадка века.       Мы рванули с места вверх, пока в небе всё ещё горела яркая вспышка сигнала. Деревья стремительно остались позади, а вместе с ними за спиной быстро исчезал городок, которому принадлежал храм. Просторы холмистой местности пролетали вокруг, сменяясь внизу то тонкой речкой, то небольшими полянами, то вновь пестрея пышным лесом.       Насколько я всё же не боялась полетов, но смотреть на спутников, балансирующих на своих клинках, мне было страшно. Доска все-таки придавала хоть немного уверенности и её ширина скрывала под собой часть далекой и страшной земли внизу. Но меч… он же ничего не скрывал. Даже сидеть на метле, вероятно, не так страшно, как стоять на лезвии. Вот уж поистине лишенные страха люди. И ладно небожители — они бессмертны и лишь отряхнутся в случае падения. Но заклинатели из мира Лань Чжань вроде претендуют на людей, и переломы у них не менее болезненные.       Но ведь летают же!       Сигнал в небе успел погаснуть, и последние сверкающие искры развеялись по ветру, когда вскоре вдалеке показались крыши домов. Довольно крупный поселок удобно расположился между низкими холмами. Несмотря на ночь, в домах начинали вспыхивать бледные огоньки масляных фонарей. Люди тревожно просыпались на шум, который развел злобный дух. А сигнал о помощи от мальчиков-заклинателей пробудил страх даже у самых ленивых. Если уж двум уважаемым заклинателям потребовалась помощь старших, то, значит, в город пришла серьёзная беда.       И хотя от вспышки сигнала не осталось следа, вычислить во дворе какого дома проходит яростное сражение с нежитью не составило труда. Вспышки света мерцали как пороховые искры. К ним добавлялся и рёв самих тварей. Да к тому же уже не одной. Мы успели заметить, как двое юрких парней скакали вокруг одной верткой нежити. Вспышки света были ни чем иным как искрами, которые высекали их клинки, когда те встречались с когтями. Тварь наносила свирепые и грубые удары и за этим боем никто не заметил, как с воем в гущу ринулись ещё трое мертвецов.       Мальчишки только и успели отпрыгнуть, когда нежить смешалась в кучу. Трое пытались рвать центральную на клочья. Вгрызались зубами, пытались вцепиться в неё правой рукой, но все тщетно. Мощная тварь раскидывала напавших как куклы, с треском ломая костяки об землю.       – Их руки… — только и успел зорко заметить Генерал, как последнего мертвяка с силой отшвырнуло к стене дома, едва не сотрясая всю конструкцию.       Мощный дух, завладевший телом женщины, за несколько мгновений взял верх над всеми. А потом, вспыхнув густой черной дымкой по левой руке, вновь обратил свой гневный взор на последних в округе живых и таких приметных парней.       Я в последний момент успела подать Генералу Пэю знак остановиться. Он всерьез готов был ринуться и помочь. Как вдруг в следующий миг тварь внизу ринулась через весь двор к двоим мальчикам-заклинателям.       Но Лань Чжаня с нами уже не было…              Мертвец несся вперед, беспорядочно загребая руками и рыча. Это существо мало напоминало женщину, которую подняло и иссушило. Оживленный темной энергией ненависти и жажды мести, иссушенный труп с серой кожей был поразительно проворен и силен. Мальчишки, замершие на другой стороне двора, с естественным страхом, но без паники глядели на приближающуюся смерть, ведь против этой твари у них не осталось сил. Мертвец забежал на мощеную камнем центральную дорожку, как вдруг раздался резкий гул струн гуциня.       Словно гравитационный удар точечно вбил нежить в просевшую мощеную дорожку, подняв в воздух камни, почву и траву. Но обломки не упали, они зависли! Как будто в этом месте само направление гравитации изменилось!       Новый резкий удар по струнам, новая волна ударила в хрипящую тварь, прижимая её к почве надежнее любой печати и любой тяжести. Сам воздух, казалось, гудел и рябил под звуки резкого перебора струн. Подростки взбодрились, радость, облегчение и счастье осветило красивые лица, и они чуть вразнобой выдохнули:       – Хангуан-цзюнь!       У изгиба конька крыши на мече парил Лань Чжань, удерживая ладонью узкий черный гуцинь и поддерживая неспешным перебором струн гул мелодии.