Панацея

14 ноября 2024 год, закусочная «Wendy's» близ города Вествью, Нью-Джерси, США. Удивительно, но на следующий день все происходящее не выглядело безрадостным тоннелем, уходящим в степень минус бесконечности. Да, потеря людей откликалась в сердце Адалин незаживающей раной, но чем дальше они находились от Вествью, тем спокойнее эмпатка ощущала себя. То ли дело в том, что теперь между ними протянулись тринадцать километров дороги, то ли в том, что воздействие аномалии снизилось до нуля, а Ванда под боком не генерировала напряжение, действуя на нервы всем причастным. Вчера вечером, Джеймс довез их до мотеля «У Барни», находящегося рядом с трассой. Вокруг него расположилась заправка, закусочная и небольшой круглосуточный супермаркет, где можно было купить недостающие мелочи, что было весьма кстати — ведь все их вещи пропали за алой пеленой Гекса. К счастью, Адалин не выложила из карманов жилета заветные блокноты с данными по пациентам, смартфон и паспорт, что помогло им при оформлении в мотеле. Остальные члены спасшейся пятерки щеголяли примерно тем же набором, разве что у агентов было оружие, а Дарси не выпускала из рук заветный ноутбук, благодаря которому они по-прежнему могли отслеживать все происходящее в заколдованном городке. Набрав в магазине корзинку вещей первой необходимости, включая сменную пару белья, носки, расческу и зубную щетку (Дарси хихикнула, когда Ада не глядя брала все в двойном размере — на себя и сержанта, невозмутимо следующего рядом), целительница растерянно замерла возле полок с кошачьим кормом. — Ты чего? — шепнула брюнетка, остановившаяся рядом. — Каспер был в мониторной, как и страйковцы, которые охраняли палатку. Я знаю, что глупо переживать из-за питомца, когда пострадало столько наших людей, но... Он мне очень дорог, как и ребята, — печально вздохнула девушка, слыша эхо согласного вздоха в ответ — мисс Льюис явно переживала из-за Троя, к которому была весьма неравнодушна. — Мы ведь их, фактически, бросили, — Адалин, наконец, высказала наболевшее, прикусив губу, и беспомощно глядя на Джеймса. — Мы их не бросили, — ровно возразил Барнс, спокойствию которого могли позавидовать все буддийские монахи скопом, и прислонился к боковому стеллажу, инстинктивно избегая камер. — Это было тактическое отступление для передислокации, с дальнейшей выработкой новой стратегии для спасения заложников в черте города. Ада и Дарси моргнули, после чего брюнетка несмело улыбнулась: — Звучит гораздо лучше, чем «драпали, сверкая пятками, изо всех сил». — А то, — насмешливо фыркнул солдат, чуть снисходительно глядя на женщин. — Сами подумайте, что мы могли бы противопоставить взбесившейся аномалии? Оружие? Свою божественную харизму? На самом деле, ничего. И если мы поддержали бы коллектив, оставшись вместе со всеми, кто тогда вытаскивал бы уже нас? Так что, выше нос — мы еще поборемся! — Джей подмигнул чуть расслабившейся возлюбленной, и уверенность мужчины затопила ее с головой, вселяя робкую надежду, что еще ничего не потеряно. Тем временем, Фрост успел снять себе номер, из-за дверей которого доносилась тихая и неразборчивая речь — явно докладывал о произошедшем начальству; Моника — обладательница железных нервов — уже преспокойно спала, и троица разошлась по своим комнатам, чтобы отдохнуть, и разбираться с проблемой на свежую голову. Доктор и сержант сняли себе один номер на двоих, и хотя он был более чем приличен для придорожного мотеля, а после недели ночевок в палатке и тяжелого дня, Адалин должна была бы спать сном младенца, но увы. Блондинка вертелась, снова и снова переживая за всех людей, оставшихся узниками барьера, и лишь Джеймс помог ей хоть немного обрести душевное равновесие. Тихим, но глубоким баритоном шатен рассказывал ей различные истории из детства и юности, удивлял любопытными фактами, которые узнавал из путешествий по различным странам, или умудрялся рассмешить забавной байкой, которых у военных всегда было с избытком. С теплом вспоминал потрясающе вкусный песочный пирог со сливовой начинкой, который ему пекла мама — и Ада пообещала себе приготовить не хуже, чтобы порадовать любимого; говорил про бабушку Бригитту, которая обожала баловать внука и варила ему ароматное какао с молоком, не забивая ущипнуть за щечку, ласково называя «пухликом» — оказывается, до восьми лет юный Баки был очаровательным и довольно упитанным мальчиком, который похудел и вытянулся много позднее; хвастался большущим полосатым окунем, которого поймал в бухте Лоуэр-Бей, когда дедушка впервые взял Джеймса с собой на рыбалку в нижнем районе Бруклина... Еще Джей весьма выразительно и смешно рассказывал Адалин о буднях Ревущих Коммандос. Как капитан Роджерс учился ставить офицерскую палатку, но та всякий раз складывалась, накрывая невезучего Стива с головой и вызывая хохот парней; как этот бруклинский паршивец с лицом невинного ангела умудрялся обыгрывать парней в карты, забирая себе весь шоколад и эрзац-кофе из пайков, а также жизненно необходимые каждому солдату сигареты, хотя он даже не курил, умник!.. Как Жак Дернир, не знавший ни слова по-английски, отвешивал лондонским девицам пылкие комплименты на французском, а Гейб Джонс переводил их совершеннейшей непотребщиной, заставляя дам негодовать и разбегаться с визгом, отчего Жак только в затылке чесал, ведь он искренне восхищался прекрасными барышнями... Вспоминал, как под польским городом с невыговариваемым для американцев названием Грудзёндз, они минировали завод гидровцев, а фашисты тем временем успели перехватить присланные им припасы, отчего вся команда осталась без еды и консервов. И не став обирать почти прозрачных местных жителей, Ревущие учились варить кашу из топора и похлебку из ремней, многозначительно поглядывая на Дугана, признав его самым упитанным из всей команды... Спас Дум-Дума добрый Стивен, отправившийся глушить рыбу в ближайшем озерце своим бесценным вибраниумным щитом, и узнай об этом полковник Филиппс, старого вояку точно хватил бы удар... Барнс мечтательно описывал густые сибирские леса, где на сотни километров не встретить ни одного человека, зато бурых медведей и росомах — видимо-невидимо; говорил про удивительный солончак Уюни — огромную пустынную равнину из белоснежной соли, во время сезона дождей покрывающуюся тонким слоем воды, отчего небо отражалось в ней, как в зеркале, и казалось, будто ты шагаешь по голубой бездне, задевая облака ногами... Упомянул про Кеймада-Гранди — остров, прозванный Змеиным, за то, что он является местом обитания одной из опаснейших змей мира — островного ботропса, чей укус вызывает мучительную смерть. Там не селятся люди и змеи расплодились просто неимоверно, покрывая землю густым шевелящимся ковром, готовым цапнуть какое-нибудь неосторожное животное в любое мгновение. Рыболовство, дайвинг и посещение туристами острова запрещено бразильскими властями на законодательном уровне, но именно туда, хитроумный Александр Пирс отправил своего верного Призрака устраивать тайник, полный золота, оружия, компромата и всевозможных полезных документов. Получив приказ куратора, Зимний Солдат мог пройти по волоску над пропастью, так что и с хладнокровными гадами у него не возникло ни малейших затруднений. Модификант прекрасно видел и слышал этих чешуйчатых созданий, поэтому виртуозно перемещался между змеями, не потревожив ни одного ботропса, сделал тайник, перетаскал туда все сокровища и тщательно замаскировал, не забыв оставить ловушки на всякий случай, после чего вернулся на базу. Вот только мистер Пирс забыл, что человек не просто смертен, но порой и внезапно смертен, поэтому, когда господин госсекретарь преставился с легкой руки Ника Фьюри, знание о тайнике стало единолично принадлежать сержанту. Окончательно придя в себя после реабилитации в Ваканде, Джеймс практично решил не отдавать ценности ЩИТу или государству, оставив все себе. Он разумно посчитал, что зарплату за семьдесят лет безупречной службы в Гидре или компенсацию за моральные и физические страдания никто ему не выплатит, поэтому ловко перепрятал документы, а золото и драгоценные камни перевел в швейцарские банки, став обладателем солидного счета. К слову, Барнс оказался абсолютно прав: несмотря на статус военнопленного, оправдание перед судом и полное восстановление в правах, вопрос о деньгах ловко замолчали, посчитав, что бывший гидровский ассасин должен радоваться уже тому, что не остался в Рафте навечно. Сержант хмыкнул, вежливо покивал, пожал руки, и тоже замолчал вопрос о хранящемся у него компромате, припрятав его на черный день. Эверетту Россу же хватило ума глядеть сквозь пальцы на имущество запасливого агента, чьи траты существенно превышали официальную зарплату: несколько машин, дорогие мотоциклы, парочка квартир, домик в Италии, и еще кое-что по мелочи. Для директора ЩИТа лояльность суперсолдата была важнее пары-тройки счетов, так что все в результате остались довольны. Таким нехитрым образом, мужчина заставлял эмпатку отвлекаться от происходящего все то время, что они находились под Вествью, и эта тактика прекрасно работала. Ада внимательно слушала необыкновенные истории, лежа на широкой груди шатена, чьим уровнем владения собой несказанно восхищалась, и постепенно расслаблялась, переставая накручивать себя, и мучиться почем зря. Целительница даже полюбила эти вечерние разговоры, находя в них особенную прелесть, и не могла не отметить того, что они сблизили их с Джейми, как бы ни сильнее, чем все предыдущие месяцы, что пара встречалась вместе. * * * На удивление отлично выспавшись, доктор Арджент встала весьма бодрой, и, совершив все утренние процедуры, вместе с сержантом направилась в закусочную, где уже собрались все остальные члены их небольшой компании. Роберт был хмур и бледен, цедя третью чашку кофе — сержант, обладающий суперслухом, еще утром шепнул ей, что мужчине нагорело за потерю людей и лагеря, но Генштаб все же признал, что человеку трудно противостоять на равных могущественной мутантке, так что обошлось без крайних мер. Моника с явным удовольствием ела яичницу с беконом, лучась нездоровым энтузиазмом. Небось, надеялась, что за неимением иных вариантов, Фрост отправит именно ее на исследование барьера, но здравый смысл подсказывал Адалин, что ЩИТ не будет так рисковать, посылая мутантку, откровенно симпатизирующую Максимофф, прямиком к ней в лапы. Дарси же мучила ноутбук, который позволял видеть и ситком, и жилые кварталы. Вот только для того, чтобы направить дроны к границе, и разузнать о судьбе пропавших агентов, его было откровенно мало, хотя девушка не сдавалась, все пытаясь настроиться на нужную частоту. — Доктор Льюис, оставьте технику в покое, — обронил Фрост, спешно проглядывая сообщения в телефоне. — Через час-полтора, нам пришлют людей и необходимую аппаратуру. А до тех пор, этот канал связи — единственное, что позволяет нам хоть как-то наблюдать за происходящим в Вествью. — Это отличная новость, — брюнетка чуть воспрянула духом, и все же решилась произнести то, что вертелось на языке у каждого: — Но я беспокоюсь за людей. Вдруг, после вчерашнего побега Вижена за границу Гекса, Ванда решила отыграться на наших ребятах? И... расправилась с ними, — едва слышно добавила Дарси. Вилка в руке Адалин дрогнула, громко звякнув о тарелку, и женщина начала стремительно бледнеть. Джеймс ободряюще сжал ее ладонь, а громко фыркнувшая Моника категорично отрезала: — Ванда бы никогда так не поступила! — Даже в состоянии аффекта? — иезуитски протянул Фрост. — Если вы не забыли, то из-за недавнего умопомрачения Максимофф, аномалия разрослась на 24%, поглотив наш лагерь, агентов ФБР, а также множество людей, банально едущих по шоссе мимо. — Она просто испугалась за Вижена! — не сдавалась Рамбо, упрямо задрав подбородок. — Вы ведь не помогли ему! — Это каким же образом? Если даже металлический андроид не смог преодолеть барьер, то у людей тем более бы не вышло. Или предлагаете совать руки в радиоактивную аномалию, как это проделали вы? — издевательски вопросил брюнет, и глаза мутантки сверкнули голубыми искрами, а губы сжались в прямую линию. Ноутбук Дарси пошел помехами, а свет в зале тревожно замерцал. — Агент Рамбо, держите себя в руках, — хладнокровно посоветовал ей Барнс, и Ада тотчас вкатила буйной агентессе дозу «успокоина». Та мгновенно обмякла на стуле, ощущая себя как минимум Далай-ламой, познавшим дзен. Спор завял сам собой, посредством выбывания одной из сторон по техническим причинам, и компания из четырех человек мирно завершила завтрак, пока Моника разглядывала потолок, пребывая в нирване. Слегка очухавшись под конец, она выпрямилась и сердито заявила, бросая целительнице гневный взгляд: — Весьма невежливо применять силу направо и налево, стоит мне лишь высказать свою точку зрения! — Весьма невежливо применять свою силу к начальству, и уж тем более, лишать нас последнего окошка в Вествью, — парировала эмпатка, указывая на технику, с трудом спасенную усилиями мисс Льюис. — Теперь вы мутант, агент Рамбо, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вам напомнить, что применение сверхспособностей к людям за исключением самозащиты карается Заковианским договором, под который вы теперь попадаете? Тем самым договором, который был принят после катастрофических действий Ванды Максимофф в Йоханнесбурге, Заковии и Лагосе, в том числе. Она весьма... ярко проявила себя во всех трех случаях, и везде были многочисленные жертвы, — хлестко продолжала Арджент, чуть наклонившись вперед. — И если вы не научитесь контролировать свою силу и дисциплинировать разум, то вполне можете закончить как Ванда — обвинениями в терроризме, грозящими заключением в Рафте. Моника шумно вздохнула, но — удивительное дело — промолчала, в кои-то веки, оставив свое ценное мнение при себе. — Как вы можете видеть, Алая Ведьма не слишком-то изменилась с тех пор. Захваченный город, вновь — человеческие жертвы... Если хотите стать ее подражателем — валяйте, используйте способности направо и налево. Но не удивляйтесь тогда, когда закончите свою жизнь полоумной психопаткой, которая не может выстроить нормальные отношения с людьми, и всякий раз применяет силу, чтобы ее мир стал идеальным, — после слов Адалин повисла звонкая тишина, и все присутствующие одновременно вспомнили любимый Максимофф способ решения проблем. Угрозы, крики, применение силы — еще ни разу Ванда не решила какой-либо конфликт мирным путем, компромиссом или уступками. Либо все будет по ее, либо — привет, промытые мозги и сломанные кости. Рамбо скрестила руки на груди, не находя подходящих аргументов, а со стороны что Дарси, что агента Фроста, Ада ощутила тонкие лучики уважения к себе. Да что там, уважением пополам с гордостью веяло и от Барнса, что весьма повышало самооценку и придавало здоровой уверенности в себе. Но тут дверной колокольчик зазвенел, выпуская такого же раннего, как и их компания, посетителя, и все мысли вымело из головы начисто. Потому что по черно-белой плитке к ней пулей несся... — Каспер! — ахнула доктор Арджент, когда пушистый комок прыгнул на стол, едва не задев тарелки, и мгновенно перебрался к ней на руки, громко и жалобно мяукая. — Животных на стол не сажать! — тотчас очнулась сонная кассирша, чтобы сделать замечание, и вновь засыпая, подперев голову рукой. — Простите, мэм! — извинилась блондинка, неверяще ощупывая флеркена, который мало того, что спасся, выбравшись из барьера, так еще и ее нашел, пробежав на своих четырех целых тринадцать километров! — Мау! Мыр-мау-мау! Мяв-мур-няу! — выразительно транслировал возмущение вслух котище, и эмпатка не могла наглядеться на свою пропажу. Мех всклокоченный, словно живность шибанули током, белоснежная шубка посерела от пыли и грязи, на хвост прицепилась колючка, а пушистые ушки печально поникли. — Я уж думала, что барьер проглотил тебя безвозвратно! Как ты выбрался, чудо мое? — голубые глаза пересеклись с аметистовыми, и поток эмоций-воспоминаний полился в разум женщины. Через некоторое время, Ада прервала сеанс с полным погружением, устроив герою настоящий пир. Сливки, бекон, вкусный тунец — за те сведения, что получила целительница, котик определенно заслужил и поощрение, и отдых. — Адалин? — привлек ее внимание шатен, пытливо поглядывая на девушку. — Наши люди живы. То ли Ванде было не до них, то ли она сильно потратилась на расширение Гекса, но все целы и невредимы... — Я же говорила! — ликующе выпалила Моника, и Ада мгновенно пригасила ее восторги, наградив строгим взглядом. — ...Что не отменяет того, что все агенты ЩИТа и ФБР потеряли свои личности и память, играя безмозглых болванчиков мисс Максимофф. Рамбо тотчас надулась, Дарси хихикнула, а Роберт спрятал скупую улыбку в чашке кофе. — Так что с ними произошло? — отпив глоток, поинтересовался замдиректора. — Ванда превратила весь палаточный городок в передвижной цирк-шапито, — глядя на приподнятые брови мужчины и лишившихся дара речи ребят, Адалин продолжила с тихим вздохом: — Именно так. Палатки стали куполами цирка, машины — автобусами мороженщиков, вертолет — воздушным шаром, а люди — артистами, акробатами и шутами. Все произошло очень быстро, и агенты не успели сбежать от взбесившегося барьера, попав под влияние переписанной реальности. На Каспера Гекс подействовал скорее оглушающе — и мой флеркен пролежал пару часов в мониторной, которая стала вольером для животных. Он очнулся, когда бывшие страйковцы пришли кормить дрессированных пуделей, которые то и дело мерцали, пропадали и вообще, то становились целой стаей собачек, то одним флегматичным пони. — Хм... Похоже, реальность сильно проседает, что логично, если учесть, что Ванде пришлось охватить гораздо большую площадь чем прежде. — А со Страйком что? — не выдержала пытки неизвестностью мисс Льюис, облокотившись на стол, и едва не попав локтем в тарелку. — Больше нет группы огневой поддержки Страйк, есть цирковая труппа «Сolpo»... — «Удар», — быстро перевел солдат-полиглот, под выразительным взглядом эмпатки закрывая рот на замок, и выбрасывая ключик за плечо. — Ее бессменный глава — Алви Кулина, старший дрессировщик и укротитель волков, — блондинка вспомнила подкинутую картинку, и надо сказать, было от чего опешить. Брок, с золотой серьгой в ухе, которой явно стала гарнитура, в алой шелковой рубахе, черных брюках и высоких сапогах, постукивающий по бедру кнутом (бывшим шокером), смотрелся весьма опасно и горячо. Не то дерзкий разбойник, не то отчаянный цыган с итальянскими корнями... Как же их называют? Точно, синто. Словно поняв, о чем она думает, Барнс многообещающе оскалился, а в глазах зажегся мрачный огонек. — Только не говори, что парни Рамлоу стали волками, — тягучим голосом протянул Джеймс, властно сжимая бионикой девичью ладонь. — Нет, они все обычные люди — боюсь, на полное превращение человека в животное даже сил Алой Ведьмы не хватило бы. Есть силачи Джонни и Бобби — они же Джек Роллинз и Боб Таузиг, воздушная гимнастка Мэйлинн, глотатели огня Ринто и Хавьер, индийский йог и метатель ножей Виней, а также фокусник... ой, простите — магистр черной и белой магии, Теобальд Великолепный, — вспомнила Ада красочную афишу у входа в цирковой городок. — Терри! — от избытка чувств всхлипнула Дарси, чьи переживания за Терренса Троя, хакера Страйка, были очевидны всем окружающим. — Гимнастка — Мелинда, глотатели огня — подрывники Рико и Хорхе, индеец Вэйго, ставший индийцем, а ножей у него в любом воплощении предостаточно, — мгновенно проводил параллели солдат. — А что остальные? — Эквилибристы, иллюзионисты, наездники, жонглеры — и это парням еще повезло. Группа Хэйуорда стала клоунами и мимами, и надо сказать, что под гримом и с круглым красным носом я с трудом узнала главу ФБР, а рыжий парик ему совсем не идет. Мистер Форгетт стал шпрехшталмейстером, а мистер Кросби — бухгалтером, но последнего Каспер не видел, эта информация была указана на афише, — добавила доктор Арджент, понимая беспокойство Фроста за главу аналитического отдела и главного программиста. — Флеркен умеет читать? — удивилась Моника. — Разумеется, нет. Зато у него прекрасное зрение, и когда я вижу образы, что мне передает Каспер, то прекрасно могу различить даже самый мелкий шрифт в полной темноте. Именно так я увидела надпись на пробирке с вашей кровью, которую украл Гэвин Сомс, а иначе, как бы я отличила, чья она? — хмыкнула блондинка, нервно сворачивая и разворачивая салфетку. — Так вот, очнувшись и обследовав лагерь, мой котик покрутился тут и там, не нашел нас нигде, а затем его потянуло на восток. Каспер бежал и сумел продраться сквозь барьер, хотя тот вновь его ударил, отправив в отключку. Опять очнулся, и шел без отдыха всю ночь, словно в него был встроен компас. И нашел меня. Голос Адалин чуть дрогнул, и она спрятала глаза, поглаживая пушистое тельце флеркена, что на мгновение оторвался от еды, боднув ее головой, и вновь опустил мордочку в блюдце, жадно лакая сливки, капающие с усов. — Итак, то, что все живы — хорошо. Не в себе — плохо, но это поправимо, как только мы выведем наших людей через барьер, — задумчиво сощурился Фрост, сложив пальцы рук домиком. — Каким образом? — Кроме прочей спецтехники от ЩИТа, НАСА предоставит нам бронированный вездеход, в котором будет место и для водителя, и для парочки пассажиров. Нужно попробовать вывести Форгетта и Кросби, а затем найти Вижена — он поможет нам открыть Гекс изнутри. Через час можем выезжать, неподалеку есть отличный пустырь для лагеря — разобьем его подальше от Вествью, на случай новых происшествий. Если кому-то что-то нужно, воспользуйтесь благами цивилизации сейчас, — Роберт кивнул за виднеющийся за окном супермаркет, и все разошлись по своим делам. У Адалин же была не менее важная миссия, и раз уж под рукой есть приличный душ и целый час времени... — Мау! — выразил свое возмущение объевшийся Каспер, решивший прикорнуть на коленях целительницы, когда его зажали под мышкой и куда-то понесли. — Сон подождет, а прежде — я тебя хорошенько искупаю. Учитывая твою серую от пыли шубу и регулярные ночевки в моем спальнике, я не собираюсь терпеть грязнулю под боком. Поэтому — мыться! — Мя!!! — заголосил флеркен, беспомощно извиваясь, но было поздно. Пускай Каспер и был инопланетным котом, но воду не любил точно так же, как и его земные сородичи. * * * 14 ноября 2024 год, мобильная база ЩИТа на землях близ города Вествью, Нью-Джерси, США. Пока солдаты разворачивали лагерь, ставя палатки и настраивая технику, у Адалин и Джеймса было минут тридцать, прежде чем ноутбук Дарси настроят на нужную частоту, дав связь со всеми дронами, проверят состояние их людей в цирке-шапито, и закончат все приготовления. И это время эмпатка решила потратить на решение давнего вопроса, не дающего ей покоя. Нырнув в их палатку (рукастый сержант сам все быстро поставил), она выгрузила недовольно пыхтящего Каспера, тут же забравшегося в гнездо из термоодеяла, и начала рыться в выданном приехавшим интендантом рюкзаке с вещами. — Ищешь что-то конкретное? — не выдержал Барнс, наблюдающий за активными поисками. — Да. Вот она подойдет, — кивнула блондинка, доставая новую рацию. — Ты можешь сломать ее так, чтобы она не работала, но при этом все детали были на месте? Шатен заинтересованно выгнул левую бровь, но молча взял рацию, ловко сняв верхнюю панель и что-то сосредоточенно выкручивая внутри. Ада ощутила прилив нежности к своему любимому человеку. Вот совершенно ему все это не сдалось, но вместо глупых расспросов «зачем тебе это надо?», тяжких вздохов «давай пото-о-ом» или раздраженного замечания «что за бабская дурь?», он просто возьмет и сделает. Настоящий мужчина. Получив абсолютно целую с виду рацию, но при том — нерабочую, о чем свидетельствовал погасший экран, Адалин внимательно вгляделась в гаджет светящимися глазами. Исследуя технику и так и эдак, она не обнаружила ничего. Дар четко указывал, что в ее руках неживая материя. Пластик, металлические детальки и резиновые кнопки. Но доктор не сдавалась. Представив, что перед ней живое существо, она ощутила силу, бурлящую пузырьками шампанского в груди, затем искренне пожелала, чтобы предмет в ее сияющих пальцах заработал и... пусто. Целительница раздосадованно выдохнула: — Осталось только побрить голову, как тому лысому мальчику из «Матрицы» и провыть загробным голосом: «Ложка е-есть! Ложки не-е-ет!», чтобы сходство стало полным. — Ты пыталась ее починить? — Что-то вроде того, — девушка задумчиво крутила рацию в руках, прикусив губу. — Помнишь тот момент, когда после нападения на Ванду, у нас погасли все экраны в мониторной? А потом... внезапно зажглись? — Когда ты приложила к ним свою очаровательную ручку, хочешь сказать? — насмешливо улыбнулся ей шатен, поймав хрупкие пальчики и оставляя на них обжигающий поцелуй. — Да. Фрост еще смотрел на меня так, словно не знал, съесть меня на обед или на ужин, а ты прикрыл собой, — розовые губы тронула теплая улыбка, и Адалин нежно погладила чуть колючую скулу Джейми, посылая благодарный взгляд. — На секунду, всего на секунду мне показалось, что я как-то могу быть к этому причастна... но видимо, это не более, чем игра воображения и удачное совпадение. Должно быть, сбой прошел сам собой, а я — просто выдумщица, — эмпатка обескураженно пожала плечами, чуть наморщив носик. — Может, дело в эмоциях? Поначалу, ты ведь свою силу с их помощью вызывала? — спокойно предположил солдат, не став высмеивать фантазерку. — Пока была маленькой — да. Я искренне сочувствовала раненым животным и больным пациентам, всей душой хотела помочь, и сила послушно отзывалась на это желание. Шли годы, я обретала все больший самоконтроль, и теперь могу лечить даже откровенно омерзительных людей, не вызывающих во мне ничего, кроме ненависти, или наоборот, оперировать с максимально ясной головой, не отвлекаясь на любые сторонние мысли... Но. Когда мы потеряли связь с Вествью, я испугалась за людей, паниковала, и страстно желала, чтобы техника заработала. — Так может, этого и не хватило сейчас? — Барнс кивком головы указал на рацию. — Логическая неувязка. Ты думаешь, я не испытывала подобных чувств в плену у Ларсена? Еще как испытывала, и всей душой желала! Да если бы я только могла управлять техникой, я бы еще в первый год там замкнула все камеры, разблокировала замки и заперла Ларсена в лаборатории, а охрану — в каком-нибудь коридоре. После чего вырвалась наружу и бежала так быстро, что меня не догнал бы даже Усэйн Болт! Уж в горах бы я как-нибудь выжила, а там и до людей добралась бы... — белокурая женщина небрежно махнула рукой, и сержант в который уже раз пожалел, что добросердечная Адалин отказалась от его помощи по устранению того вивисектора в халате. Уж Джеймс-то устроил бы ему действительно незабываемый конец!.. — Поэтому придется признать — это было лишь стечением обстоятельств, и перестать думать о глупостях. Пойдем, посмотрим, что там новенького происходит у Ванды? Программисты уже должны были закончить все настраивать. Доктор засунула неисправную рацию в свой рюкзак, выкинув этот странный случай из головы, и направилась к выходу из палатки. Джей шагнул за ней, но тут необычайно острый слух суперсолдата уловил едва слышный щелчок. Внимательно оглядев маленькую комнатку, мужчина тряхнул головой, и отправился за своей дамой, не желая оставлять ее ни на секунду, следуя за тонкой фигуркой молчаливой, но очень внимательной тенью. Сержант не мог этого видеть, но в кармане рюкзака Адалин засветилось маленькое окошко-экран рации. Нарочно сломанная техника заработала. * * * В новой мониторной работа кипела вовсю. Фрост раздавал указания, техники носились как наскипидаренные, аналитики и психологи строчили в блокнотах... На мгновение, женщину пробрал легкий озноб — все выглядело так, будто ничего не случилось, и они вовсе не потеряли своих людей за алой стеной аномалии. Конечно, хорошо, что новый лагерь развернули так быстро и прислали других специалистов взамен пропавших, но... Чувство, будто они были лишь винтиками в огромной машине ЩИТа, которые очень легко заменить, не желало покидать разум целительницы. Едва слышно шепнув об этом Джеймсу в темном уголке, она удостоилась лишь печального вздоха и поцелуя в лоб: — Это истина, которую рано или поздно постигает любой солдат. Незаменимых нет. Машина государства всегда будет существовать, и вместо исчезнувших, постаревших и сломавшихся винтиков на их места всегда будут вставать новые. Ты и представить себе не можешь, скольких начальников, высочайших кураторов и групп огневой поддержки я повидал на своем веку — и каждый считал себя уникальным, бессмертным и незаменимым, но жизнь всегда доказывала обратное. И даже я, вроде как лучший и единственный выживший суперсолдат Золы, тоже прекрасно заменим. — Не говори так! — шепотом возмутилась Ада, помотав головой, чтобы отогнать кошмарные мысли. — Заменим, — упрямо повторил Зимний Солдат, тем не менее, жалостливо глядя на нее. — С Экстремисом у Киллиана почти получилось повторить успех Эрскина, у Нагеля получилось без почти — Флагодробители и Уокер тому яркие примеры... Мир не стоит на месте, и прогресс тоже. — Для меня — ты незаменим. Единственный и неповторимый, — абсолютно серьезно сказала эмпатка, и от этих слов веяло такой уверенностью, такой правдивой искренностью, что некогда ледяное сердце суперсолдата больно сжалось в груди. — Ты для меня — тоже, — признался Джей, коротко, но крепко обняв свое сокровище, не переставая удивляться, что же такая девушка как Адалин могла найти в нем. И каждый день ведь находит, раз остается, просыпается, заботится и любит. Все-таки, ему очень с ней повезло. Обследовав всю палатку, целительница наткнулась на Дарси, поочередно глядящую то в старый экран, то на современный монитор, где Джимми Ву ловко освобождался от цепей, очевидно отыгрывая роль «мастера замков» в цирке. — Смотрю, ты нашла агента Ву, — коротко улыбнулась Ада, присаживаясь рядом. — А что происходит в ситкоме? Как-то у них подозрительно тихо. — Да, у Джимми новая профессия, — качнула головой мисс Льюис, оторвавшись от картинки на экране и переводя взгляд на дом четы Максимофф. — А у Ванды ничего особенно пока и не было. Она хандрит из-за того, что Вижен не оценил ее методы управления горожанами и решил сбежать, добравшись до нас. Поэтому Ванда «решила посвятить день себе». Долго валяется в кровати, ходит по дому в пижаме, отмахивается от проблем детей, не желая с ними разговаривать... — Ненадолго же ее материнского пыла хватило, — усмехнулась доктор, но затем смысл сказанного дошел до нее полностью. — Стоп, что? Посвятить день себе? А до этого, она вот уже почти десять дней, чем занималась? Или одурманенные жители Вествью, забросившие свою жизнь, детей и дела, ради того, чтобы играть в ее спектакле, не считаются? Дарси только развела руками: — Это цитата. И присланные психологи тоже тут офигевают от подобных заявлений, но факт остается фактом — Ванда решила взять перерыв. Пока еще есть полчасика, чтобы посмотреть серию, а потом подгонят вездеход. Останешься? — Останусь, — решительно кивнула эмпатка, поворачивая один из мониторов к себе. — Нужно же понять, что творится в безумной голове этой Червонной Королевы. Дальнейший сюжет ситкома тянулся словно жвачка, полностью подтвердив слова брюнетки, и не вызывая ничего кроме отвращения. Максимофф слонялась без дела, впервые забив на готовку-уборку-приличный внешний вид, затем и вовсе, сплавила детей соседке Агнес, чтобы вдоволь пожалеть себя, сидя перед телевизором и поедая хлопья. Вещи в доме Ванды бесконтрольно превращались, удивляя постоянной сменой стилей и эпох, мебель и стены постоянно мерцали и шли помехами. Глянув другие камеры, Арджент обнаружила, что по всему городу происходит то же самое — очевидно, из-за расширения барьера Алой Ведьме уже не хватает энергии на статичную иллюзию, так что они были абсолютно правы в своих догадках. — Я не понимаю, что происходит. Почему все разваливается и почему мне не исправить это, — тем временем жаловалась Ванда зрителям, теребя свой неряшливый хвост. — Вы не думаете, что как-то это заслужили? — раздался закадровый голос с отчётливой интонацией психоаналитика. — Неужели совесть проснулась? — бледно улыбнулась Адалин, всей душой желая приблизить развязку этой сопливой драмы. — Что? — поразилась Максимофф, едва не навернувшись из кресла. — Вы не должны были этого говорить! — А, нет, показалось, — иронично отозвалась Ада, глядя на вытянутое от удивления лицо Алой Ведьмы в телевизоре. Добро пожаловать в реальную жизнь, детка! Здесь не всегда приходится слышать приятные вещи и понятие «ответственность» для нормального взрослого человека — нечто само собой разумеющееся. Вот только Ванда, похоже, навсегда застряла в десятилетнем возрасте, когда эту самую ответственность за них еще несли родители. — Синдром Питера Пэна — согласно вторил мыслям блондинки присланный психолог, с немыслимой скоростью заполняя строчками записную книжку*. — Мисс Максимофф не хочет взрослеть, она социально незрела. Бывает такое, что человек достиг взрослого возраста, но не может справиться со своими взрослыми ощущениями и ответственностью — это как раз случай Ванды. А когда такая сила находится в руках у ребенка — жди беды. Серия прервалась рекламой антидепрессантов «Нексус», и целительница решила проверить другие камеры, тотчас находя Вижена, выглядящего гораздо живее, чем вчера. Иллюзия восстановилась, так что робот вновь дышал, двигался и соображал, разве что человеческая внешность более ему была недоступна, так что андроид щеголял алой кожей и металлическими полосами на лице, но никто не обращал на это внимание. Придя в себя посреди циркового лагеря, он сумел освободить Джимми из-под контроля. Вместе они угнали автобус, и поехали в город, то и дело тормозя перед различными препятствиями на пути. Такое чувство, будто Ванда не хочет, чтобы ее супруг возвращался в город. Отчего так? Ведь она же хотела поговорить с ним, убедив в своей точке зрения? Или Максимофф уже не так уверена в правильности своего решения «жить идеальной жизнью с Виженом», как она не так давно убеждала их у барьера? Пока женщина задавалась этими вопросами, агент Ву успел рассказать о происходящем за чертой Гекса... и о том, что Вижен год как мертв для всего большого мира, который отделяет алый купол. И андроида настиг кризис самоопределения: — Если я правильно понял, мой изначальный код основан на программе Джарвис. Но моя физическая форма была частью плана глобального геноцида Альтрона? — Верненько, — протянул Джимми, ощущая предельную неловкость. — А что я теперь?.. Но этот вопрос остался без ответа, что у героев ситкома, что у людей, находящихся в мобильной базе ЩИТа близ Вествью. Ведь за палаткой раздалось громкое рычание мотора, отрывистые команды солдат, и Ада с Джеймсом направились туда. Огромный грузовик выгружал не менее большой вездеход, неподалеку стоял Фрост, что-то поясняя новоприбывшим военным, а Моника крутилась у них под ногами, что-то бурно восклицая. — Фрост объяснил ей, что не собирается направлять мутанта в логово к ведьме, и Рамбо негодует, — тотчас прислушавшись, вполголоса пояснил целительнице Барнс, подходя к компании. Раздраженно выдохнув, Моника что-то процедила начальству и пулей унеслась в мониторную, едва не задев Адалин плечом. Глаза агентессы начали светиться, и разнервничавшиеся программисты, у которых засбоила вся техника, мигом выставили нестабильный элемент вон, галдя, как стая ворон. Прочувственно выматерившись в небо, отчего солдаты на постах восхищенно присвистнули, Рамбо круто развернулась и исчезла где-то между рядами палаток. * * * Пока агенты настраивали и перепроверяли технику, доктор и сержант подобрались ближе, познакомившись с майором Гуднер из НАСА, которая и доставила вездеход. Агент Торн, вызвавшийся добровольцем, облачился в защитный скафандр, и исчез в недрах шестиколесной машины. — Это самый бронированный вездеход — такие космические роверы используют на Марсе, так что наши научники считают, что и вам подойдет, — тем временем пояснила им майор, и Фрост молча кивнул, сжимая рацию в руке. — Он пройдет сквозь барьер, как по маслу. — Было бы неплохо, — дернул уголком губ Роберт, уже не представляя как подступаться к аномалии Максимофф, если и этот план провалится. Агент Торн плотно закрыл люк и завел машину, включая датчики. Все напряженно замерли, настраиваясь на любой исход. Техника готова, ноутбуки транслируют кадры ситкома, Вижена и горожан. Джипы на низком старте, и все солдаты укомплектованы оружием до ушей. — Проверка связи, — майор поднесла рацию к губам. — Вас слышу, — мотор зарычал громче. — Поехали. Техника разгонялась, направляясь прямиком в мерцающий барьер, Ада затаила дыхание, и все люди на пустыре тоже. — Контакт через пять, четыре, три, два, один! С грохотом вездеход врезался в алую стену, и завяз в барьере, чудовищно медленно погружаясь в него. Мотор надсадно ревел, машина стремилась попасть внутрь, но проклятая аномалия не сдавалась. — Что случилось с «как по маслу»? — плотно сжал бледные губы Фрост. Взгляд мужчины был мрачен. — Плотность корректируется под него, — Гуднер наклонилась к мигающему экрану с графиками, и увидела, что датчики сходят с ума, выдавая самые разнообразные результаты. — Я близко! Он поддастся! — раздался голос Торна, но тут барьер заискрил пуще прежнего, а многотонная машина встала на дыбы. — Структурная целостность нарушена. Она распадается! — нахмурилась Гуднер, не веря своим глазам. — Нет, ее переписывает, — бросил Фрост и схватился за рацию. — Агент Торн, вылезайте оттуда! Вы слышите? Вылезайте оттуда, это приказ! — кабина светилась красными всполохами, и казалось, что мужчина не успеет, но в последнюю секунду Торн смог открыть люк и прыгнуть, перекатившись по земле. Вездеход наполовину засосало в Гекс, приподняв над землей. Кабина тряслась, охваченная алыми искрами, а затем, барьер буквально выплюнул многотонную машину обратно, откидывая на десять метров и опрокидывая на бок с ужасным грохотом. — Берегись!!! — люди бросились врассыпную, но к счастью, никого не придавило. Ровно половина белоснежного вездехода стала кузовом автомобиля образца двухтысячных годов, приятного карамельного цвета. Неудачливый агент-первопроходец отползал от мерцающего барьера, ошарашенно пялясь на перемолотую машину. И только сейчас все заметили Монику Рамбо, которая воспользовалась суматохой и подобралась к барьеру, обойдя их сзади. — Рамбо! Уходите оттуда, вам нельзя пересекать барьер! — крикнула Адалин, уже понимая, что все усилия тщетны — ослиное упрямство на лице женщины было заметно даже отсюда, и никто не успевал добежать до нее. Парализовать брюнетку тоже не вышло бы — слишком далеко; но целительница сделала несколько шагов вперед, и Барнс тотчас схватил ее за руку, словно боясь, что Ада отправится вслед за этой безрассудной девчонкой. — Я смогу! — Моника, не надо! — но агентесса уже побежала, врезавшись в Гекс, и продавливая его с помощью недавно обретенных сил. — Агент Фрост, сделайте что-нибудь! — беспомощно выдохнула эмпатка, оглядываясь на начальство. Но тот, на мгновение помедлив, лишь покачал головой, видя, как мутантка окончательно исчезает в вязком поле аномалии, идя вперед на одном упорстве и силе воли. — Пусть идет, — замдиректора потер виски, и едва слышно добавил: — Если человек так хочет сигануть в неизвестное, кто же ему доктор? Направьте дрона с той стороны к Рамбо! Все молчали, и эти несколько минут тянулись, будто резиновые. Джей незаметно уводил белокурую женщину подальше от хищно мигающего красным барьера, и та покорно шла, то и дело оглядываясь на Гекс, и страшно переживая. Выживет или нет? Останется в сознании или воля Моники вновь будет подавлена? Почувствует ли Ванда ее возвращение и что предпримет?.. Ожидание просто убивало. — Она жива, сэр! — неверяще выпалил программист, чей дрон достиг нужной точки. Агентесса стояла на четвереньках, упираясь ладонями в землю. Смуглое лицо побледнело и покрылось бисеринками пота, из носа капала кровь, а все ее тело тряслось, словно от лихорадки. Моника распахнула сияющие голубым неоном глаза, и жадно глотнула воздуха, садясь на пятки. — Рамбо, как слышно? — микрофон дрона мгновенно ожил. — Все в порядке, агент Фрост! — но глаза женщины все еще светились, и она явно видела энергию. Моника широко, и немного безумно улыбнулась, оглядываясь на барьер. — Я же говорила, что у меня получится! Говорила!!! И я в сознании, слышите, доктор Арджент? — Слышу-слышу. Поверьте, Рамбо, я рада этому как бы ни больше вас, — пробормотала Адалин, перестав держаться за сердце. — Только полоумной Джеральдины, мутировавшей черт знает во что, нам и не хватало для полного счастья... — Господь хранит детей и дураков, — согласно хмыкнул сержант, и агенты подавили ухмылки. Встряхнувшийся Фрост спешно прикинул новые вводные, глянул на карты и продиктовал: — Найдите Вижена и агента Ву — они пришли в себя, и станут вашими союзниками на время миссии в Вествью. Они находятся неподалеку от Эллис-авеню... — Сначала я должна найти Ванду! — мотнула головой Рамбо, заводя старую шарманку, и, не слушая прорычавшего что-то сквозь зубы Роберта, побежала на Шервуд-драйв, 2800. Дрон полетел следом, держась чуть поодаль. Джеймс закатил глаза и издевательски цокнул языком: — Такое чувство, что получив суперсилу, Моника обменяла ее на мозги. Вот только Гудвина, который исправил бы этот недостаток, нынче днем с огнем не сыщешь. Целительница обреченно кивнула, агенты промолчали, а тоскливый взгляд Роберта Фроста говорил громче любых слов. Мужчина явно был согласен с каждым словом суперсолдата, который четко подчинялся приказам и следовал плану, в отличие от новоявленной супергероини, творящей лютую хрень. * * * 14 ноября 2024 год, город Вествью, Нью-Джерси, США. Добравшись до Шервуд-драйв, и не утруждая себя ни стратегией, ни даже банальным стуком в дверь, Моника влетела в дом Ванды, словно торпеда, чуть притормозив в гостиной. Дрон заглядывал в проем, и голоса двух женщин были прекрасно слышны всем собравшимся, успевшим переместиться обратно в мониторную. — Ванда! — Что ты здесь делаешь? Как ты пробралась сюда? — Максимофф явно не обрадовалась незваной гостье, проникнувшей в ее дом. Ведьма поспешно выпуталась из пледа, вставая с дивана, и демонстрируя агентам перекошенное гневом лицо. — Все дело в Вижене... — Прочь из моего дома! — Он мертв, Ванда! Его не вернуть! — Роберт держался за голову, явно мечтая выпить чего покрепче, и в кои-то веки, Адалин захотелось того же самого. Ну разве можно так в лоб? Хитрость, тактичность, умение думать на два шага вперед? Нет, не слышали. Алая Ведьма вспыхнула мгновенно. — Не говори со мной об этом! — подхватив Монику чарами, она отлевитировала ее во двор, широко шагая следом. Дрон едва успел спрятаться в полуоблетевшей кроне раскидистого дуба, и, несмотря на стелс-режим, все опасались даже дышать — вдруг заметит? — Не хочу это слышать!!! Дроны, транквилизаторы, Пьетро... — Стой-стой-стой, Пьетро — это не мы! — едва вставила Рамбо, болтаясь в воздухе на высоте тридцати метров. — Ты все время лжешь! — заорала Максимофф, и что есть силы, швырнула агентессу об землю. От обычного человека осталась бы кровавая лепешка с костями, но тело Моники засветилось голубым светом, и поглотило энергию при приземлении. — Вы видели это?! — зашептались агенты. — Она изменилась, — эмпатка повернулась к замдиректору, отмечая его сильную бледность, и судорожно сведенные пальцы рук, едва ли не крошащие пластик рации. — Если раньше, Моника поглощала только электромагнитную энергию, то теперь еще и кинетическую, — добавила Арджент, глядя на прикусившего щеку Фроста. И того можно понять — единственный человек, сумевший попасть за барьер и остаться в своем уме, а вытворяет не пойми что, вместо нормальной операции. Теперь понятно, отчего Рамбо до сих пор ходила в рядовых агентах ЩИТа. Тем временем, Ванда отшатнулась, глядя на нового мутанта в своем окружении, а терпение брюнетки дало знатную трещину — и неудивительно: «запутавшаяся» Ванда вот уже второй раз пытается ее убить. Может, от близости смерти, наконец, мозги прочистятся? — Единственную мою ложь ты сама вложила в мои уста! — гаркнула Моника, которую от волнения пробило на высокий стиль. — Осторожнее... со словами, — прошипела Ванда, в чьих руках уже формировались энергошары, потрескивающие силой. Ситуация явно накалялась, а подход «вот приду и всех спасу!» не работал так, как представлялось в радужных мечтах агентессе. — Ну, давай, — Рамбо развела руки, демонстрируя открытые ладони. — Убей меня. Максимофф запнулась, явно впервые сталкиваясь с таким слабоумием и отвагой в одном флаконе. Кто-то из агентов громко шлепнул себя по лицу. Пауза затягивалась. — Вот видишь! — торжествующе улыбнулась Моника. — Этим ты и отличаешься от психопатов, готовых сжечь все дотла для своей цели! Не позволяй им превращать себя в злодейку! — Моника мотнула головой куда-то в сторону границы Вествью, и, глядя на это представление, Фрост тяжело вздохнул, ставя новый рекорд среди всех своих вздохов. Мужчина явно жалел, что лишь один их дрон успели оснастить оружием, да и тот был сломан. Вкатить успокоительного дурехе, возомнившей себя супергероиней, хотелось просто нестерпимо. И не ему одному. — Может, я уже ей стала? — издевательски приподняла брови Ванда, насмешливо ухмыляясь. Ты смотри-ка, уже даже не скрывается! — Я не боюсь тебя, Ванда, — чуть сбавила обороты агентесса, подходя к мутантке ближе. — Я тоже потеряла самого дорогого человека. Худшее, что могло случиться — уже случилось со мной, и это не изменить. Я не могу сдерживать свою боль, но я и не хочу. Потому, что это моя правда. Максимофф молчала, и на секунду показалось, что еще можно все изменить, но их беседу прервали, и лицо Ванды вновь стало замкнутым и отстраненным. — Юная леди, — вклинилась между женщинами так и не опознанная «соседка Агнес». — Мне кажется, вам тут не рады. Ванда достаточно натерпелась, — Агнес приобняла Максимофф, потянув ее назад. — Мне кажется, это вас не касается, — грубо отрезала прямолинейная Моника, и в глазах Ванды вновь мелькнули жестокие алые огоньки. — Ванда? — Уходи, дорогуша, — ласково послала ее Агнес, и повела Алую Ведьму к себе в дом. — Ванда, ты должна снять барьер! — крикнула ей в спину Рамбо, и рыжая женщина мгновенно встрепенулась, остро реагируя не то на слово «должна», не то на слово «барьер». — Нет! Не провоцируй меня! — яростно воскликнула Максимофф, тыкая в брюнетку пальцем. Моника вздохнула и плотно сжала губы, глядя как соседка уводит Ванду. Рядом завис дрон, который Рамбо чувствовала благодаря энергии. Голос Фроста, в котором яд можно было бы сцеживать и продавать на развес, раздался из микрофона: — Теперь-то, агент Рамбо, вы готовы выполнять приказы? Или вас нужно поуговаривать как Ванду, которая не желает слышать ни ваши душеспасительные речи, ни здравый смысл? Даже сквозь смуглую кожу был заметен проступивший румянец досады, заливавший скулы. Моника смотрела себе под ноги, искренне не понимая, почему ничего не получается. Она же старается, хочет как лучше!.. Наконец, женщина выдавила: — Я слушаю, сэр. — Вам нужно направиться к Эллис-авеню, и встретиться с Виженом, осознавшим себя — он может помочь вам в борьбе против Максимофф... Закончив выслушивать указания, Моника чуть помедлила, но двинулась к Эллис-авеню, и агенты ЩИТа вздохнули с облегчением. Дрон же стремительно полетел в сторону дома Агаты — оставлять Ванду без присмотра было опасно. Кто знает, что эта затейница в следующую секунду придумает?.. * * * Лишь оказавшись в доме Агнес, куда дрон сумел заглянуть через окно, Ванда, наконец, вспомнила о своих детях, увидев в гостиной две тарелки с недоеденными сэндвичами и мультфильм, идущий по телевизору. — А где близнецы? — крикнула она соседке. — Наверное, играют в подвале, — небрежно пожала плечами Агнес, заваривая чай на кухне. Ванда нахмурилась и отправилась вниз, забыв запереть дверь, а бесшумная техника в режиме невидимки, осторожно протиснулась в распахнутое окно, и направилась следом, стараясь держать дистанцию и не попадаться на глаза мутантке. Агент Олсен — программист, управляющий консолью, аж вспотел от напряжения, и взглядов всех собравшихся в палатке, но даже не дрогнул, продолжая создавать трансляцию для ЩИТа. Никто не шевелился, боясь отвлечь мужчину. В захламленном подвале, подозрительно огромном для довольно небольшого дома, послышался голос Ванды, отдающийся эхом от каменных стен: — Томми? Билли? За поворотом картинка сменилась. Просторный каменный зал с высокими овальными сводами, корни деревьев, стелющиеся по земле, и шкаф с какими-то ингредиентами, распиханными по банкам. У северной стены расположился стол из темного дерева, на котором лежала антрацитово-черная книга, жутковато светящаяся багровым светом. Больше всего ее страницы напоминали каменные скрижали, а глядя на странные закорючки, не имеющие ничего общего с человеческой письменностью, отчего-то начинала болеть голова, и подташнивало, хотя они даже не присутствовали там. Внезапно, дверь захлопнулась с громким щелчком, и взглядам собравшихся предстала чуть встрепанная Агнес, наглаживающая своего кролика, которая ласково пропела: — Ванда, Ванда... Ты же не думаешь, что ты единственная волшебница в городе? У агентов отвисли челюсти, услыхав подобное заявление, Ада и Джеймс обменялись изумленными взглядами, а агент Олсен удачно пристроил дрон за одной из колонн, пока не уронил случайно, и все продолжили молча внимать этой дурной пародии на фэнтези-фильм. — Меня зовут Агата Харкнесс. Рада, наконец, с тобой познакомиться, дорогуша, — от интенсивных поглаживаний синьор Царапка покряхтывал, но терпел, а на лице Ванды отразилось полнейшее недоумение. Глаза соседки сверкнули фиолетовым отблеском, и Максимофф, коснувшаяся собеседницы ментальным щупальцем, воскликнула: — Так это всё была ты! Странное поведение соседей, «воскресший» Пьетро... — И Спарки тоже я убила! — в полном восторге призналась Агата, которая, оказывается, прикончила псинку Билли и Томми*. После чего рассмеялась самым злодейским смехом, что Адалин когда-либо слышала в жизни, и торжествующе закончила: — Это всегда была я! * * * Довольно быстро отойдя от шока, Ванда встряхнулась, и ее глаза вспыхнули алым, но, судя по обиженно-растерянному выражению лица, ничего у нее не вышло. Агата довольно кивнула. — Мои мысли тебе недоступны, детка. И никогда не были, — лукаво усмехнулась ведьма, откровенно намекая на свое пустоголовое альтер-эго соседки Агнес. — Так что не зарабатывай себе мигрень. — Где мои дети? — Гтде мои детти? — передразнила ее Агата, обходя кругом. — Ух ты! У тебя акцент то появляется, то исчезает! — Где они? — Ванда потеряла терпение и атаковала... но вместо привычного огня и энергии вышел лишь пшик. В глазах Максимофф промелькнул страх. — Твоя магия здесь бесполезна, — любезно уведомила ее мисс Харкнесс, сковав энергетическими веревками, туго затянувшими руки и ноги мутантки фиолетовой дымкой, и подтащив к себе телекинезом. Ванда громко вскрикнула, впервые оказавшись на месте своих жертв. — Ты их не заметила? Простейшие защитные заклинания на каждой стене? — ведьма ткнула пальцем в каменную резьбу, и дрон тотчас увеличил изображение, позволив увидеть незнакомые руны, вспыхивающие лиловым светом. Знаки чем-то напоминали древнескандинавскую письменность. Затаившие дыхание агенты завороженно следили за происходящим, и, судя по их лицам — Ванду никто не жалел. Она ведь тоже никого не жалела. — Ты не в курсе, Ванда? В таких местах, может колдовать только ведьма, наложившая руны. Как ты можешь не знать азов? — Кто ты такая?! — А кто ты такая? Столько костюмов и причесок... — Агата шумно выдохнула, пытливо вглядываясь в глаза своей визави. — Я была так терпелива. Ждала, пока ты покажешь свое истинное лицо. Все почти получилось с фейковым Пьетро, но увы... — Это была ты... — Не в буквальном смысле, — тут же открестилась брюнетка. — Он был моими глазами и ушами — «кристаллическая одержимость», знаешь ли. Сделать зомби под иллюзией не прокатило бы, ведь тело настоящего Пьетро аж на другом континенте, да и за столько лет оно весьма потрепано. А истинное воскрешение — удел лишь одного ведьмовского рода, ныне, увы, угасшего. Печалька. Мы, ведьмы, вымирающий вид. Щитомордники странно покосились на Адалин, которая и сама с трудом сохраняла невозмутимое выражение лица, от той шокирующей информации, что пролилась на нее потоком. Как бы не захлебнуться. Но о коллегах-воскресителях целительница подумает позже, стоит послушать Агату, раз уж она так говорлива. — ...ты так хотела поверить в Пьетро, что «признала» его своим братом, хотя Ральф на него даже не похож. Бедняжка! Ты знаешь, когда я почувствовала это место, со следами стольких заклинаний, наложенных одновременно... я была совершенно растеряна. И заинтригована. Вествью сиял, словно маяк в ночи — и я не смогла устоять, решив разузнать все самой, — схватив крупную цикаду, ползущую по стене, Агата шепнула, накладывая чары: — Mentem imperium. Малый контроль разума, классика, — пояснила она напрасно трепыхающейся в путах Максимофф. — Но для тебя это мелочи, не так ли? Под твоим контролем тысячи людей, все взаимодействуют друг с другом по сложному сценарию... И я хочу узнать, как, — насекомое, послушное воле, выделывало кульбиты, пока Агата вновь не схватила его, но на лице Ванды все еще читалась растерянность. — И трансмутация, конечно, — взмах рукой, и вместо цикады настоящий соловей воспарил к потолку, мелодично посвистывая. — Уходят годы обучения, чтобы создать хоть немного правдоподобную иллюзию... Но под твоими чарами Вествью, Ванда! Столько деталей, и ты управляешь иллюзиями далеко за пределами города! Магия на автопилоте! В чем твой секрет, сестра? Но Максимофф по-прежнему молчала. — Расскажи, как ты это сделала? — с нажимом повторила Харкнесс. — Я ничего не делала, — глупо отнекивалась рыжеволосая женщина, и Агата начала терять терпение, послав строптивицу здороваться со стенами для стимуляции памяти. Бух! Шмяк! Мутантка глухо застонала. Да, это больно — людей швырять. Адалин вспомнила переломанную Монику, выдворенную из города с ускорением, и не ощутила ни капли сочувствия к Максимофф, хотя всегда сострадала людям — иначе бы и не стала врачом. — Я пыталась быть мягкой. Осторожно пробудить от этой глупой фантазии. Но ты скорее распадешься на части, чем примешь правду. У меня нет выбора, — Харкнесс подошла поближе, почти шепча. — Что ты там говорила своему не-брату? Чувство пустоты, одиночества, бесконечной опустошенности... С этого и начнем! — жизнерадостно заключила Агата, хлопнув в ладони. Выдернув у Ванды волосок, ведьма зашептала-запела заклятие, и мутантка обмякла, распластавшись на каменных плитах, невидяще глядя в потолок, но руки так и сжимались в кулаки — она боролась. Агата склонилась над ней. — Не советую сопротивляться. Ты ведь помнишь, кто держит твоих детей в заколдованном подвале? Как по команде, голоса Билли и Томми прорезали тишину, и Максимофф покорилась обстоятельствам. — Молодец, суперзвездочка, — Харкнесс потрепала ее по голове, как собачку, и устроилась рядом, наколдовав себе кресло, обитое фиолетовым плюшем. — Слушаю тебя очень, очень, очень внимательно. Мерным и глухим голосом Ванда начала рассказывать о своем детстве. Крохотная, бедно обставленная квартирка, где и пауку тесно, мать-домохозяйка, отец-коммивояжер. Он продавал диски с иностранными фильмами и сериалами, но разрешал Ванде и Пьетро смотреть их, попутно тренируя английский язык. — Итак, то, что я вижу здесь — это маленькая ведьма, одержимая ситкомами. Оу, шоу Дика Ван Дайка, твое любимое! А у тебя есть вкус! — улыбнулась Агата, затуманенными глазами наблюдая те же картины, что проносились в голове Ванды, а та все говорила и говорила, словно впав в транс. — В отличие от бедной, раздираемой войной Заковии, жизнь в Америке, показанная в телевизоре, была чудесной, восхитительной... просто идеальной, если честно. Уютный и просторный дом вместо многоквартирной конуры, где слышно каждый чих соседей, скандалы местных пьяниц или подробности сексуальной жизни Данки-шалавы, живущей напротив, и обеспечивающей себя проституцией — кто только к ней не таскался... Мелькающее в кадрах сериалов благополучие, вместо неуверенности в завтрашнем дне и вечных подработок отца, не способного найти хорошую, высокооплачиваемую работу... И красивые платья: в каждой серии — новые, которыми можно хвастаться перед подругами, а не носить перешитые блузки матери, купленные на барахолке, которые и до нее кто-то успел поносить... — подробности жизни Ванды Олеговны лились рекой, и становилось очевидно, как истово Максимофф желала быть хоть как-то причастной к этому миру; как отчаянно завидовала тем, кто принадлежит к нему с рождения, получает все, что пожелает, просто по умолчанию. Эти семена были посеяны еще в детстве, знатно удобрены мечтами и фантазиями девочки, что видела себя принцессой, а не свинаркой, и взошли много, много позднее. В Вествью, если уж быть точным. — 10 октября 1999 года, очередной семейный киновечер прервался ракетой, влетевшей в нашу квартиру, но не разорвавшейся при этом. Родители погибли сразу, мы с Пьетро спрятались под кроватью, глядя на огонек, мерцающей на снаряде с надписью Старк Индастриз, а в груде каменных обломков валялся перевернутый телевизор, который даже не прекратил работать, показывая совершенно иной мир. Слева — идиллия в ситкоме, справа — война и смерть. Тогда я и сделала свой выбор, ведь в конце серии оказывается, что все это был кошмар. Это был сон. Я протянула руку в сторону ракеты, а в груди сильно запекло... — Ты обезвредила бомбу, — перебила ее Агата, мгновенно отбросив скуку, навеянную жалостливым нытьем обиженной девчонки. — Ты использовала чары вероятности! — Нет, я... Она просто не сработала. Она была дефектной, мы этого не знали. Мы были в ловушке. — Как долго? — Два дня. — О, Ванда!.. Тебе ли не знать, что оружие Старка не дает осечек, это же не поделки Джастина Хаммера! — многие агенты ухмыльнулись, услышав это. — А вот Заковия всегда славилась своими чаровницами, владеющими Магией Хаоса. Еще с древних времен, когда старший Бог Хаоса, перводемон Хтон, создал Даркхолд на вершине горы Вундагор, местные ведьмочки, жаждавшие силы, охотно шли к нему в услужение. И становились сосудами для его воплощения — так, истинно божественная сила закрепилась в их потомках, пускай и не у всех проявилась. У вас же есть куча легенд о заковианских гадалках! — Да, есть... Но это же бабушкины сказки! — вяло протестовала Ванда, все еще пребывающая во власти чар Агаты. — А Вундагор — это самая высокая точка в Заковии, только там никто не селится, слишком опасный рельеф. Постоянные обвалы и оползни... — Всего лишь защитные заклятья от особо любопытных людишек, — фыркнула Харкнесс. — Хтон построил храм на вершине горы и начертал в его стенах первую Книгу Грехов. Он также поставил чудовищных демонов-охранников, чтобы защитить храм от нежелательных вторжений, и добавил чары, чтобы его покой никто не тревожил. Очень предусмотрительно. Но мы отвлеклись. Чары вероятности — это лишь вершина твоих возможностей, и не объясняет произошедшее в Вествью. Где ты научилась большим фокусам, Ванда? — Я не хочу туда возвращаться. — Я знаю, что не хочешь. Но это полезно, мой ангел. Дорога к твоему будущему — в прошлом, — фиолетовый отблеск мелькнул на пальцах Агаты, и Максимофф обмякла, вновь начиная жаловаться на жизнь. Отвратительный приют, где домашних деток быстро обломали, отнимая то еду, то подаренные редкими благотворителями вещи. Вечно замотанные, усталые воспитатели с серыми лицами, которых не хватало на всех, и сколько не говори мадам Воронцофф, что ты не виновата в драке с противными соседками, накажут обеих, выпоров линейкой по рукам, лишив ужина и заперев в карцере на всю ночь... Жажда иной, лучшей жизни, о которой близнецы грезили, изредка смотря телевизор и листая модные журналы, украденные вместе с кошельками из сумочек зазнавшихся богатеньких девчонок, которые гуляли в парке Нови-Града... — Что, опять? — возмутилась Агата, но и ей, и агентам пришлось по второму кругу терпеть поток сетований о маленьких, холодных комнатках, скудной еде и одинаковой для всех детдомовских серой форме из колючей ткани. Слушая это, Адалин с трудом давила скуку, и взгляд эмпатки упал на Джеймса, едва ли не спящего с открытыми глазами во время этого душещипательного повествования. Вот уж кто действительно знал о настоящих трудностях жизни — так это он. Юность мужчины пришлась на сложный период Великой Депрессии, а семья Барнсов выглядела зажиточной только на фоне других бруклинских эмигрантов. Так что всем им приходилось трудиться, чтобы жить, не пресекая черту бедности. Джордж Барнс прошел путь от простого помощника бухгалтера до заведующего продуктового склада. Мать Джеймса — Вайолет, шила на дому не хуже чем в ателье, бабуля Бригитта вязала потрясающее кружево на коклюшках и вела хозяйство с невесткой, а дед Джошуа работал на консервном заводе, по выходным рыбача в порту, и принося свежую рыбу к столу. Ну а если же улова было много, то его можно было и продать. Близняшки Рейчел и Ребекка помогали матери и бабушке, а вот сержанта, как и прочих соседских мальчишек, с самого детства приставляли к делу, а то и находили работу. Помогать отцам и дедам, бегать курьером по поручениям, разносить газеты, чистить ваксой ботинки прохожих, убираться в магазинчиках, намывая полы, красить заборы, расклеивать объявления, чинить сети в порту, помогать трубочистам — для такой работы годились лишь самые худенькие и ловкие ребята... И да, Джей во всем этом поучаствовал, ну кроме разве что чистки труб — ведь Баки с детства был крепышом, и для такой работы не годился. Это было нормально и естественно — пытаться улучшить свою жизнь, поэтому маленькие работники в тридцатых годах прошлого века никого не удивляли. Став старше, Джеймс совмещал школу с постоянными подработками, а после выпуска работал на двух, а то и трех работах, не чураясь самого простого и тяжелого труда. Грузчик в доках Ред-Хука, помощник механика в мастерской мистера Брэйди, тренер в боксерском зале «Голди» — Барнс был трехкратным чемпионом по боксу в полусреднем весе YMCA и не раз брал призовые места, за которые неплохо платили... Он работал спасателем на пляже Статен-Айленда в летнее время, помогал отцу с бухучетом на продуктовом складе, покрывал лаком мебель у столяра Фрэнка... Все это Джей делал, чтобы помочь своим родным, внося вклад в семейный бюджет. Порадовать мать красивой тканью на платье, баловать сестер нарядными туфлями и ленточками для волос, удостоиться одобрительного кивка отца, прячущего сигареты в новый портсигар... Носить пальто из хорошей шерсти и ладно скроенные костюмы, угощаться настоящим кофе вместо заменителя из цикория, водить симпатичных барышень в кино и кафе... Позволить себе снять отдельное жилье, чтобы не стеснять близких и помочь болезненному другу, который из-за постоянных простуд, приступов астмы и драк мог отлеживаться дома неделями, не имея возможности даже наскрести себе на лекарства... Да, сержанту тоже хотелось хорошей жизни. Молодой Баки был щеголем и весельчаком, желал удовольствий и новых впечатлений, но в отличие от близнецов Максимофф, он не витал в облаках и не сидел на попе ровно, ожидая, что блага свалятся на него прямиком с неба. Из прохудившегося кармана боженьки, ага. Нетушки, молодой мужчина шел и усердно работал, крутясь как белка в колесе, а на честно полученную зарплату, претворял все свои желания в жизнь. Покупал приличную одежду и лаковые ботинки, ходил на научные выставки и в кинотеатр, посещал танцы и парк развлечений, мог угостить понравившуюся девушку мороженым, а затем и ухаживать за ней, даря цветы и подарки... В этом и было их огромное отличие — Максимофф тоже хотели всего и сразу, но не собирались делать ничего для улучшения своего бедственного положения. Вместо того, чтобы подобно многим другим предприимчивым приютским детишкам, найти хоть какую-нибудь подработку и разжиться деньгами... Ванда и Пьетро ходили на демонстрации и пикеты. Видела Адалин эти кадры — и не один-два, а целую подборку в архивах ЩИТа. Два здоровых семнадцатилетних лба, на которых пахать можно, в свое свободное время таскаются на всевозможные митинги и протесты, словно на работу, громко требуя у государства различных льгот и благ. Просто на основании того, что это замечательные они — и они хотят всего и побольше. Ну не прелесть ли? Эдгар Арджент всегда смеялся над такими «крикунами», и иронично говорил, что занятые люди подобные мероприятия не посещают. У нормального человека есть работа, которую никто за него не сделает, семья, которую нужно навестить, дом, где имеется куча дел — обед сам себя не приготовит, а полы — не помоют... Да в конце концов, личное время можно потратить на хобби или увлечение, выучиться чему-то новому и полезному, но не спускать его бездарно в унитаз, мотаясь на манифестации и нарываясь на проблемы с полицией, которая всегда ставит таких умников на карандаш. Идиотизм в высшей степени, а не борьба за светлое будущее — и Ада еще ни разу не слышала, чтобы государство шло на уступки этим бездельникам и тунеядцам. А вот то, что их разгоняли водой из брандспойта, шугали акустическими пушками и били полицейскими дубинками, когда толпа переходила все границы, и превращалась в обезумевшее чудовище, громя магазины, кидая горючие вещества и набрасываясь на служителей правопорядка: наоборот — и слышала, и читала регулярно. — Мы ненавидели Тони Старка, этого эксцентричного выскочку, сорящего деньгами направо и налево, который творил всё что пожелает, и все только аплодировали его выходкам! В то время как мы прозябали в Заковии, лишенные всего по его милости, Старк менял дома и машины как перчатки, закатывал шикарные вечеринки, и на каждом приеме появлялся в дорогущих костюмах от известных модельеров... — тем временем вещала Ванда, едва ли не захлебываясь завистливой злобой. Тьфу, аж слушать противно! Ну так что им мешало пойти и поработать, хоть как-то устроив свое будущее, вместо того, чтобы таскаться на пикеты и демонстрации в толпе таких же горластых лентяев, проедающих казенные деньги, и не приносящих никакой пользы — ни себе, ни другим? Ничем хорошим, к слову, их стремление к «свободе, правде и возможности быть услышанными» не закончилось. Именно там, на очередном митинге, близнецы Максимофф и познакомились с вербовщиками из Гидры, которых привлекла их непримиримая позиция и чрезмерная политическая активность. — А-а-а, Ванда, бунтарские годы, — ухмыльнулась несколько оживившаяся Агата, и агенты тотчас встрепенулись. — Дай-ка уточню: после бомбардировки, уничтожения вашего дома и гибели родителей, вы решили примкнуть к террористам — противникам свободы? — Мы хотели изменить мир, — даже лежа, мутантка умудрилась с вызовом вздернуть подбородок, до сих пор считая себя борцом за справедливость. — Поэтому мы с братом добровольно вступили в Гидру. Мы ненавидели Старка и Мстителей — ведь у них было все, о чем только можно мечтать и мы с братом довольно быстро поняли, что нам нужно делать, чтобы получить возможность отомстить... Пять лет мы терпели болезненные процедуры, испытания и эксперименты доктора Листа, который являлся правой рукой герра Штрукера — но результата все не было. Пьетро уже не раз возмущался пустой тратой времени, но я чувствовала, что скоро все изменится, и мы дождались. Ведьма молчала, едва ли не вибрируя от напряжения, и Ванда продолжила: — Однажды, доктор Лист направил меня в экранированную комнату, где на подставке стоял скипетр с камнем, светящимся голубым светом. Никто из других добровольцев не выжил, но мы с братом демонстрировали отличные показатели, и серия тестов завершилась прямым контактом с Камнем Разума. Меня попросили прикоснуться к нему, но стоило мне сделать шаг, как скипетр задрожал, и камень вылетел из него, зависнув в воздухе. Он парил перед моим лицом, и когда я дотронулась до него, то оболочка взорвалась, явив золотое сияние Камня Разума. В нем было все: сила, власть, могущество, неуязвимость. Он сиял, как Солнце, он шептал мое имя и звал к себе, и это было невероятно, потрясающе, немыслимо хорошо!.. Казалось, я могла смотреть на него вечно, желая запечатлеть этот образ в своих глазах, лишь бы он был со мной всегда... — из глаз Ванды выкатились две слезинки, но выражение полного счастья и экстатического удовольствия разгладило ее лицо, делая его необычайно молодым и умиротворенным. — А затем, я увидела саму себя, но в каком виде!.. В видении, я была одаренной и всесильной, способной творить и разрушать миры. Я парила над землей, окутанная в величие, словно в королевский плащ, алое кожаное платье развевалось с каждым дуновением воздуха, а на лбу сияла тиара, удерживающая волосы. Я была богиней... Ванда на мгновение замолкла, но затем продолжила: — Но человеческое тело не могло вместить всю эту силу, поэтому спустя какое-то время я потеряла сознание. Когда я очнулась в изоляторе, то чувствовала себя иначе. Я была иной, более сильной, более цельной. Словно получившей возможность дышать полной грудью, видеть тысячи цветов вместо монохромных оттенков. И когда я сидела там, привыкая к своим новым силам, то вновь смотрела сериалы, уже точно зная, что теперь, наконец-то, я смогу воплотить все свои мечты в жизнь, сделав ее такой, какой она и должна была быть всегда, — с нажимом закончила Ванда, и в глазах мелькнули алые огоньки. Агата задумчиво потерла подбородок, глядя на нее. — Итак... Маленькая сиротка-Ванда близко познакомилась с Камнем Бесконечности, который усилил то, что при другом раскладе умерло бы в зародыше. Занятно. Твои осколки начинают собираться, цветик, — выдохнула ведьма, вытянув губы в трубочку. — У меня есть теория. Но нужны доказательства. Щелчок пальцев, и Максимофф вновь послушно проваливается в воспоминания. — О, Ванда, какой прогресс! Где это мы? — нетерпеливо спрашивает Агата, разглядывая образы чужого подсознания. Просторная комната, удобная мебель, современная плазма, демонстрирующая все те же ситкомы… — В комплексе Мстителей. Это был первый дом, который мы разделили с Виженом, — мечтательная полуулыбка кривит губы женщины, но голос Харкнесс мгновенно разгоняет романтически-ностальгические бредни. — В комплексе, построенном Тони Старком, которого ты ненавидишь, в комнате, обставленной на его средства, в одежде, купленной на его деньги, и поедая ужин из продуктов, заказанных его искином... Я ничего не упустила? — Нет. — Ах, какое восхитительное лицемерие! Ну-ну, дорогуша, не хмурься! Мы, ведьмы, можем позволить себе маленькие слабости, не так ли? Продолжай, прошу!.. — ...Пьетро был мертв, а я — в другой стране, совсем одна... И мы сошлись с Виженом, живущим рядом со мной. Я смотрела сериалы, а он изучал мир, пытаясь разобраться в людях. Рядом с ним было тепло... — ...А во лбу сиял Камень Разума, неодолимо манивший тебя еще в Гидре, — подхватила Агата, довольно улыбаясь. — Не думай, я не осуждаю. Каждый имеет право на маленькие фетиши, — брюнетка кокетливо подмигнула, картинно поводя плечиком, и парочка агентов в мониторной хихикнули, невольно симпатизируя женщине, но тотчас умолкли под ледяным взглядом Фроста. — ...Мы много говорили, я научила Вижена смеяться над ситкомами, а он читал мне книги по психологии, чтобы я смогла смириться со смертью брата. Но я все равно хотела снова его увидеть. — Можешь не благодарить, лапочка! Фея Агата исполняет желания даже самых плохих девочек! — развела руками ведьма, и милая улыбка стремительно стекла с ее лица. — Подведем итог. Родители мертвы, брат умер, Вижен... умер, — Агата немного засомневалась в последней формулировке — все же робот не был живым, чтобы умирать, но решила не придираться по пустякам. — Что случилось, когда его не стало, чтобы вытащить тебя из тьмы, Ванда? — Я больше так не могу, — прохныкала она. — Давай, Ванда! Ты почти у цели! Как ты это сделала? — Харкнесс вскочила, опрокинув кресло, и закружила акулой вокруг упрямой девчонки, цепляющейся за свои фантазии до последнего. — Вижен исчез. Но ты хотела его вернуть... или то ощущение настоящей силы? — Его! — тут же крикнула Максимофф, но фальшивая нотка резанула слух. Агата поощрительно улыбнулась, и мутантка продолжила: — Я хотела вернуть его. Похоронить по-человечески, как минимум. И я этого заслуживала. Я — его семья. Но эти изверги, распилили и разобрали его на запчасти! Тогда они узнали мою ярость, и я забрала Вижена из ЩИТа, где ему не место!.. — А где оно? — Рядом со мной, конечно же! — в забытьи усмехнулась Максимофф, даже не видя других вариантов. — Затем мы отправилась в Вествью, где Вижен купил для нас участок земли. Он хотел построить там дом, чтобы мы могли состариться вместе... — То есть, ты могла? — иронично добавила ведьма. — Вижен-то не изменился бы ни на йоту — вибраниум не стареет. Но Ванда ее не услышала. — ...И там, стоя на фундаменте нашего дома, держа Вижена за руку, я всем сердцем пожелала, чтобы мы были вместе. Чтобы все было идеально. Дом, муж, дети, наряды и посиделки с соседями — та жизнь, которую я заслуживаю. И которую могу создать. Сила распирала меня изнутри, обжигала кипятком вены, пузырилась под кожей — и выплескивалась наружу, создавая новый мир. Алый вихрь раскручивался гигантской воронкой, создавая стены и крышу из пустоты, а затем волна энергии рванула по всему городу, меняя его так, как я пожелаю. И Вижен стоял рядом со мной. Он сказал: «Ванда, теперь ты дома. Хочешь провести вечер вместе?» Я кивнула и мы поцеловались, а потом сели на диван, чтобы смотреть телевизор... Громкие хлопки разрезали воздух, заставляя Ванду очнуться от ментальных чар и вернуться в реальный мир. Агата смотрела на нее с брезгливой жалостью, как на занятное насекомое, и все продолжала хлопать. — Браво! Знаешь, с каждым годом я все больше убеждаюсь, что хороший психиатр в нашей среде порой просто необходим, — судя по взгляду Фроста в телевизор, он был солидарен с мисс Харкнесс целиком и полностью. — Обычные люди в последний век преуспели в этом начинании, а у нас — целителей душ днем с огнем не найти. Но шоу должно продолжаться! — ведьма щёлкнула пальцами, и исчезла из подвала. Ванда тотчас вскочила, а услышав крики близнецов, поспешила наружу — благо, дверь была открыта нараспашку. Не дожидаясь указаний замдиректора, агент Олсен вывел дрон вслед за Максимофф, которая не заметила технику поблизости, пребывая в растрепанных чувствах. — Мама! Мама! Пожалуйста, помоги нам! — кричали Томми и Билли, чьи шеи обвивали энергетические удавки. Агата в длинном старинном наряде парила над ними в мареве фиолетовых искр, и удерживала детей, с какой-то гадливостью разглядывая растрепанную Ванду. — Я знаю, что ты такое, — женщина разомкнула губы. — Ты даже не понимаешь, насколько ты опасна. Все думали, что ты миф. Ты способна на высшую магию, спонтанное создание — и вот, ты здесь. Тратишь великую силу на готовку завтраков и ужинов, — глаза Харкнесс наполнились глубоким разочарованием, но Ванде было плевать на это. — Отпусти моих детей! — потребовала Максимофф. — Ах, да. Твои выдуманные дети. И не-живой Вижен. И вся жизнь, которую ты создала. Это магия Хаоса, Ванда, доступная лишь прямым потомкам Хтона! И она разрушает реальность, поскольку силы темного божества слишком велики для Земли! Ты — Алая Ведьма. — Это лишь глупая кличка, которую дали мне журналисты, — процедила Ванда и Агата истерически расхохоталась. — Это — констатация факта! «Разрушит мир, презрев оковы, и люди поклонятся ей! С тиарой алой в час суровый, затмит она лже-королей...» — процитировала Харкнесс некий отрывок. — Это пророчество об Алой Ведьме — тебе посвящена целая глава в Даркхолде. Увы, я догадалась о твоей сущности не сразу... — Не желаю слушать твои бредни! — ладони женщины загорелись огнем. — Ты не забыла, что здесь мои силы работают? — Нет, дорогуша. Я на это рассчитываю, — Агата приземлилась и удлинила удавку, позволив мальчикам отбежать от нее, и тут же дернула их обратно, словно непослушных щенков. Пацаны упали с воплями, а взбесившаяся Ванда ударила в ведьму огромным энергошаром, заставив брюнетку отлететь на двадцать метров и покатиться кубарем по асфальту. — Бегите в свою комнату! — крикнула сыновьям мутантка. — Мы можем помочь! — заканючили Билли и Томми, а позади них Агата встала, как ни в чем не бывало, без единой царапины. Казалось, она даже чуть помолодела, и легкий румянец окрасил бледные щеки. — Слушайтесь маму, мальчики! — усмехнулась женщина, и близнецы тотчас бросились бежать. Ванда вновь ударила Агату шаром из чистой энергии, даже большим, чем первый, и та опять рухнула на землю. — Она что, специально подставляется? — шепнула Ада сержанту, и тот кивнул, подобравшись, и не отрывая взгляд от происходящего на экране. Встав, Агата широко улыбнулась, довольно блестя глазами, и в ее руке, с угольно-черными кончиками пальцев, сформировался шар из алой энергии. Ванда шокированно замерла, и Харкнесс пояснила: — Я забираю энергию у недостойных. Это моя фишка, — хитро сощурившись, протянула Агата. Максимофф приглушенно охнула, заметив, что ее рука сморщилась и покрылась старческими пятнами, будто у древней старухи. Но Харкнесс не теряла времени даром, и клубок фиолетово-красной энергии буквально снес Ванду в другой конец улицы. — Очевидно, ты прыгаешь выше своей рыжей головушки, — издевательски улыбнувшись, заметила ведьма, подходя ближе. — Почему бы тебе не отдать свою магию той, кто знает, что с ней делать? А я позволю тебе оставить этот несчастный клочок Вселенной. Мутантка встала на дрожащие ноги, с ненавистью оглядев противницу, вновь взмывшую в воздух. — Ну, что скажешь? Вместо ответа, Ванда использовала телекинез, и заставила красный Рено влететь прямо в спину Агаты, буквально проломив ею стены соседнего дома. — Красноречиво, — шепнула себе под нос Адалин, глядя, как Алая Ведьма с перекошенным лицом следует к месту падения Харкнесс, желая разобраться с ней раз и навсегда. Но Агата исчезла без следа, а вместо нее за спиной Максимофф приземлился Вижен, вынудив женщину отвлечься. — Вижен? Это действительно ты? При этом камеры демонстрировали двух Виженов в разных концах города — один улыбался Ванде, а другой — спешил к дому, летя на всех парах. — Отвлекающий маневр, — тихо произнес Джеймс. — Может, какая-то материальная иллюзия. И действительно, лже-Вижен, ласково погладив свою супругу по лицу, внезапно до хруста сдавил ей череп, поднимая мутантку в воздух. Та дергала ногами и неистово извивалась, в то время как фантом нахально улыбнулся и процедил голосом Агаты: — А мне говорили, что ты будешь сильной. Никому нельзя верить! — А-а-а-а! — закричала от боли Ванда, и настоящий Вижен снес свою копию, пропахав им асфальт и зашвырнув в чей-то взорвавшийся грузовик, пока Максимофф пыталась встать и прийти в себя. — Где мальчики? — встревоженно спросил настоящий андроид у жены. — Они дома, в безопасности. Прости, нужно было сразу все тебе рассказать! Когда я поняла, что наделала... — рыжая женщина прикусила губу. — Я понимаю, Ванда. Я знаю, почему ты создала этот мир, но... — Я могу все исправить! — запальчиво воскликнула Алая Ведьма. — Уверена? — недоверчиво спросил ее Вижен, но тут из пламени вышел его двойник, и внимание робота переключилось на чрезвычайно правдоподобную иллюзию. — Ой, как неловко! — цокнула языком материализовавшаяся над одним из домов Агата, состроив забавную гримаску и прикрыв рот ладонью. — Бывший и нынешний парни пришли на одну вечеринку. Кого же ты выберешь, Ванда? Максимофф оглянулась на Вижена: — Вижен, это наш дом, — упрямо повторила Максимофф, окутываясь всполохами силы. — Так давай бороться за него! — кивнул ей андроид, тут же столкнувшись со своим магическим подобием, и вступив в бой. Агент Фрост отдал команду готовиться к проникновению в город, на случай если Ванда погибнет и барьер падет, и люди стали спешно грузиться по машинам. Компьютерщики тем временем переводили видео с дрона на ноутбуки, и отдавали их солдатам, чтобы те были в курсе происходящего. — Рамбо, прием! Где вы? — то и дело спрашивал в рацию Роберт, но агентесса не отзывалась, хотя уже давно была должна достичь края города, но и с Виженом ее тоже не было. — Отследите ее! * * * — Можем ли мы решить все мирно? — Вижен решил дать шанс своему двойнику, но тот был настроен идти до конца. — Ванду Максимофф нужно нейтрализовать. А тебя — уничтожить, — лязгнул лже-Вижен. — Значит — нет, — совершенно по-человечески вздохнул андроид, вновь взлетая и нанося удары один за другим. Садясь в машину с Фростом, Дарси и Барнсом за рулем, целительница слышала гулкие звуки от ударов металла и крошащегося камня. — Вижен закопал фантома в асфальт, но тот выбрался, — комментировала мисс Льюис, падая на заднее сиденье рядом с ней, и не выпуская технику из рук. — А что с Вандой? — повернулся к ним Роберт, пока сержант выруливал на дорогу. Джипы с военными направлялись следом за ними. — Агата полетела в центр города и спряталась, а Ванда последовала за ней. О, ведьма ударила ее в спину! — Ведьма, — будто пробуя это слово на вкус, протянул агент Фрост. — Мало нам было Стрэнджа с его пафосными выпендрежниками! Теперь еще и эти вещие сестрички подтянулись! — недоверчиво фыркнул мужчина, чья картина мира переживала серьезное изменение. — Если завтра лепреконы пойдут грабить банки, а Санта-Клаус явится, чтобы потребовать столетний отпуск, я уже ничему не удивлюсь! Джеймс лишь согласно кивнул, выруливая на шоссе, хотя чего только ему не доводилось увидеть за всю свою долгую жизнь, что в Гидре, что в ЩИТе. Внезапно ожила рация замдиректора: — Сэр, агент Рамбо находится в доме Ральфа Боунера, на Шервуд-драйв, 2804. — Это который фейковый Пьетро? Стоп, это же дом Харкнесс! — Да, сэр. — Р-р-рамбо, да кого же тебя туда понесло, ... — прорычал Фрост, и дамы предпочли не услышать последнее слово, которым охарактеризовали идиотку-Монику. Ей четко и ясно приказали найти Вижена, но она решила поиграть в Нэнси Дрю — и вот он, результат. Наверняка ведь влипла в какую-нибудь магическую ловушку, проникнув в жилище ведьмы, когда дрон направился в подвал. Ну что тут сказать? Сама дура виновата, шансов ей давали предостаточно. — Сообщите мне, если она ответит или переместится, мы не можем сейчас выручать ее, — подтвердил мысли эмпатки агент, и отключился, устало потирая виски пальцами рук. Тут Дарси прибавила звук, и мужчины услышали голос Агаты с экрана ноутбука: — Тебе ведь не доводилось сталкиваться с другой ведьмой, Ванда? — в руках брюнетки появился Даркхолд, словно соткавшийся из теней. Зрение Адалин расплылось, и вместо странной книги она внезапно увидела жирную черную пиявку, размером с голову человека. Она лоснилась и дрожала, словно присасываясь к почерневшим рукам Харкнесс, и выглядела столь омерзительно, что эмпатку замутило. Моргнув, и глубоко вздыхая, Ада вновь посмотрела на экран, но увидела лишь Агату с черной книгой — никакой пиявки. Показалось, наверное. Тем временем, события развивались стремительно. — У Алой Ведьмы нет Ковена, нет необходимости накладывать заклятья... — Агата кружила вокруг Максимофф, словно примериваясь, куда лучше нанести удар. — Я не ведьма! — отрезала Ванда. — Я не использую заклинания, никто не учил меня магии! — Твои силы превосходят по мощи Верховного Мага... — Слышал бы это Стрэндж, — буркнул Фрост и Ада, успевшая недавно прошерстить файлы ЩИТа по теме «колдуны-чародеи», добавила: — Так у них же теперь Вонг за главного? — Его избрали лишь потому, что Стрэндж отсутствовал пять лет, будучи пеплом. Агата же приземлилась на крышу какого-то магазинчика на главной площади, и торжественно-мрачно заключила, поглядывая на стоящую внизу Ванду: — Твоя судьба — уничтожить мир. — Я не та, кем ты меня называешь! — окончательно вышла из себя Максимофф, и чем злее она становилась, тем невозмутимее была Харкнесс. — Да что ты? — изогнула Агата тонкую черную бровь и сняла чары с гуляющей поблизости Дотти Джонс, которая сплетничала с подругой, но тотчас замерла, выронив пакеты с покупками. Улыбка стекла с ее лица как вода, в глазах мелькнул испуг. — Ванда? — тихо прошептала она. — Дотти? Женщина слабо, болезненно улыбнулась: — Меня зовут Сара. У меня есть дочка, ей восемь. Возможно, она сможет подружиться с твоими мальчиками, если тебе такое понравится, — она побледнела до синевы, но говорила и говорила, захлебываясь словами, словно намолчавшись за все предыдущие дни. Впрочем, почему словно? До этого, все ее реплики режиссировала Ванда. — Я на все согласна, если ты просто выпустишь ее из комнаты! Позволь мне только обнять ее, прошу!!! — слезы Сары закапали на блузку, губы дрожали. — Что ты с ней делаешь? — Максимофф зашипела на Агату, но та и глазом не моргнула. — Зачем заставляешь говорить это? — Она твоя марионетка, я лишь обрезала ниточки, — ведьма пожала плечами и сняла чары со всех людей, находящихся неподалеку. Горожане застывали, разом осознавая себя, у многих в глазах плескался ужас и страх, кто-то паниковал, кто-то бросился бежать, но многие повернулись к Ванде, находя замершую фигурку взглядами, не обещавшими ничего хорошего. — Такое чувство, что сейчас они закричат: «Сжечь ведьму!», — шепотом вставила Дарси, сдув упавшую на глаза кудрявую прядь, и не отрываясь от экрана. — Ах, если бы! — недоверчиво покачала головой Адалин. — Сила не на их стороне, и Ванда не даст им это забыть. Жители Вествью медленно, но целеустремленно шли к растерянно озирающейся Максимофф, смыкая плотный круг. Здесь был и Гейб, и миссис Харт, почтальон Деннис, и коллега Вижена, Норм, что страшно переживал за своих родных. Люди негодовали и хотели получить ответы на вопросы. — Я не узнаю самого себя в зеркале! — рычал обычно добродушный сосед-Гейб. — Говорю не своим голосом! Раньше я пытался сопротивляться, но теперь — я не помню почему... — Мой муж в командировке, — обеспокоенно частила Беверли-Изабель. — Скажи ему, что я люблю его! И чтобы он не возвращался сюда. Никогда. Хоть кто-то спасется!.. — Я так устал! — хрипел Деннис-Амос, чьи трясущиеся руки то и дело растирали грудь, и Адалин тотчас вспомнила диагноз из его медкарты — у мужчины были проблемы с сердцем, ему нужны таблетки и покой, а не бесконечно разносить письма, наматывая километры по городу. — Вы в порядке! — нервно озиралась Ванда, замечая, как кольцо горожан неумолимо смыкается вокруг нее все теснее. — Вы в порядке! С вами со всеми все будет хорошо! — Когда ты даешь нам спать, мы видим твои кошмары, — размеренно произнес Норм-Абилаш, мрачный, как гробовщик. — Нет, это неправда! — гулко сглотнула Максимофф, бегая глазами по толпе людей, которых едва не погубила своими действиями. — Я... Я держала вас всех в безопасности! Вы чувствуете покой! — Мы чувствуем твою боль, — бросила ей Сара, вытирая слезы с глаз и безумно переживая за дочь, запертую в комнате вот уже который день. Как там ее малышка-Линда?.. — Твоя скорбь нас отравляет, — тихо вторила ей Шэрон Девис, чей муж, «мистер Харт», уже второй день не мог встать с постели, чтобы ходить на работу, как ему велела Ванда. — Нет, хватит! — бормотала мутантка, а лица людей кружились водоворотом, сливаясь в одно пятно. — Прошу, отпусти нас! — почти умолял Норм, едва ли не теряющий сознание от беспокойства за сестру и пожилых родителей. — Я хочу вернуться домой! — повысил голос Гейб, впервые в жизни захотевший ударить женщину — лишь бы она прекратила их мучить. — Прошу, отпусти нас, Ванда! Пожалуйста, отпусти! — крики людей звучали многоголосым хором. — За что ты так поступаешь с нами? У нас дети! Моя жена беременна, ей нужно к врачу! Отпусти нас! У моей бабушки плохо с сердцем! Отпусти нас! Отпусти! — наседали на Максимофф жители Вествью, пока мутантка задыхалась от их напора. — Как думаешь, она отпустит их? — прошептала Дарси, украдкой вытирая глаза дрожащими пальцами — видимо представила себя на месте этих несчастных, и ужаснулась. Целительница молча смотрела на Ванду, что впервые столкнулась лицом к лицу с последствиями своих поступков, ведь сейчас не было рядом ни капитана Роджерса, что прикроет от разгневанной общественности, ни Тони Старка, безропотно оплачивающего любой ущерб. Смотри, чего ты добилась своими действиями! Руководствуясь эгоистичными желаниями, самообманом и грёзами, ты губишь невинных людей, мучаешь детей, кто-то уже умер, пока ты играла в куклы и строила воздушные замки. Всей душой желая создать счастливую утопию, ты походя разрушаешь все, к чему прикасаешься, уничтожаешь мирное население, которому просто не повезло жить в городке, который для вас некогда выбрал Вижен. Вот только эти люди — живые, у них есть свои жизни и семьи, они не обязаны все бросать и прислуживать тебе, Ванда! Хоть раз в жизни, подумай о других!.. Но тщетно. Для этого ей бы пришлось меньше любить саму себя. И это подтвердилось, когда Алая Ведьма, окруженная толпой, закричала, и волна энергии разошлась от нее по всему кварталу, заставляя людей умолкнуть и затягивая на их шеях красные удавки. Горожане падали, хрипели, кашляли — но послушно молчали, задыхаясь от нехватки воздуха. — Нет, нет, простите, я не хотела этого! — лепетала Ванда, глядя на покрасневшие, залитые слезами лица. — Если ты не отпустишь нас, позволь нам умереть, — умоляюще попросила ее миссис Дэвис, с трудом поднимаясь на колени. Она обреченно смотрела на свою мучительницу, готовая принять смерть — лишь бы этот кошмар закончился уже наконец. — Я отпущу! Отпущу, да, отпущу! — мелко кивала Максимофф, но огонь в руках все не гас. — Что тебе мешает? Отпусти их сейчас? — резонно предложила Агата, мгновенно оказавшаяся за ее спиной. — Герои не мучают людей! — Вот только Ванда Максимофф — не герой, — наконец обронила Адалин, уместив все слова и характеристики об Алой Ведьме в одно предложение. Их джип притормозил неподалеку от искрящего барьера, то и дело идущего помехами, а сержант, Фрост и Дарси лишь молчаливо кивнули, соглашаясь с каждым словом. Не в силах терпеть презрение в глазах Агаты, и обреченные взгляды жалобно стонущих людей, Ванда порывисто воздела руки вверх, отправляя столб энергии в небо, и Гекс, окрасившийся алым, начал истаивать. Люди кричали и бежали, стремясь спастись, улицы, вывески и магазины мерцали, а в барьере открылся проход. — Это наш шанс! Едем! — скомандовал Фрост, и цепочка машин проникла внутрь, кружа по улицам заколдованного городка. — Вижен распадается! — вставила Дарси, глядя в экран, и замечая, как иллюзия жизни покидает вибраниумное тело. — Мама! — кричали примчавшиеся на выручку близнецы, которые то и дело шли помехами, демонстрирующими пустоту. — Теперь поняла? — почти ласково, словно говоря с душевнобольной, спросила Агата, парящая в воздухе. — Ты привязала свою семью к этому миру, и теперь одно не может существовать без другого! Вижен уже хрипел, стоя на коленях, иллюзии Билли и Томми мерцали, и Харкнесс добавила: — Или Вествью, или твоя семья. И Ванда в очередной раз выбрала свои фантазии, предав людей, и восстановила барьер. Дарси приглушенно охнула, видя алый экран, окружающий их со всех сторон, но перевела дыхание, когда поняла, что осталась в своем уме. Рядом точно также выдохнули остальные, а бегущие по улицам люди ничем не напоминали до омерзения счастливых и довольных болванчиков Ванды, стремясь лишь оказаться подальше от этой сумасшедшей. — Сэр, агент Рамбо стремительно перемещается к центру города! — ожила рация в кармане Фроста. — С ней получилось связаться? — Никак нет, вероятно, поврежден передатчик. — Дьявол! — ругнулся мужчина, понимая что ситуация выходит из-под контроля, а ведьмы начали бой. Агата обрушила волну чернильно-фиолетового пламени на Ванду, прикрывшуюся щитом, и стремительно высасывала из нее силу. Увернувшись от энерголуча подоспевшего Вижена, ведьма решила занять группу поддержки Максимофф другим делом. — Veram revela tuam formam, Tenebrarum creaturam! — выпалила Агата, наставив руку на своего кролика, шмякнувшегося на асфальт из кармана ее длинного темного плаща. — Что она сказала? — требовательно спросил Фрост. — Яви истинное обличье, тварь Тьмы! — послушно перевела латынь Адалин, глядя на чудовищную трансформацию некогда белого и пушистого зверька. — Только тварей Тьмы нам и не хватало — Ванды и Агаты более чем достаточно, — сквозь зубы процедил Джеймс, резко сворачивая на Далтон-стрит. Милая мордочка зверька вытягивалась, мех темнел, а мышцы ходили ходуном и увеличивались в размерах. Пару мгновений спустя, асфальт заскребли острые когти, чешуйчатый хвост погнул фонарный столб, а с оскаленной пасти капала тягучая слюна, шипя и разъедая камень. Больше всего, бывший кролик сейчас напоминал черно-серую крысу-переростка, размером с теленка, с мощными лапами и хвостом, будто приделанными от гигантской ящерицы*. Желтые глаза горели неистовым огнем, на горбатой холке топорщились острые иглы, словно у дикобраза, и от демонической твари веяло первобытной жутью даже через экран. — Какой ужас! — дрогнула Ада, видя, как демон прыгнул на Вижена, едва не отхватив ему руку, а подоспевший лже-Вижен добавил проблем андроиду, стреляя в него лазером. Дети отбежали в сторону, глядя на драку и громко вопя, а ведьмы тем временем сцепились в схватке не на жизнь, а на смерть. — Барнс, в багажнике гранатомет. Уничтожь тварь, а после займемся ведьмами, — скомандовал Фрост, когда машины въехали на площадь. — Группа Браво, открыть огонь по Максимофф и Харкнесс! Арджент и Льюис, спрячьтесь. Женщины не стали спорить, мгновенно исчезая за грудой каменных обломков у разрушенной закусочной, где-то в стороне Вижен и его двойник громили здание банка, а сержант, со скоростью света снявший оружие с предохранителя, и агент Фрост взяли на прицел огромную крысу-мутанта, поливая ее огнем. — Другой век, но тот же сюжет! — протянула Агата, и бойцы группы Браво взмыли в воздух, роняя винтовки. Взмах рукой — и парни улетели куда-то в сторону, откуда раздался глухой звук. — На таких женщин как мы, всегда будут охотиться с факелами и вилами, Ванда. Ведьмы бились, кружась над зданиями и поливая их магическим огнем, Джеймс выстрелил прямо в глаз твари, заставив ее низко зарычать, мотая косматой башкой, и тут прямо на нее выбежала Моника, подоспевшая к шапочному разбору. Демон окрысился, вздыбив иглы, и начал стрелять ими во все живое, пробивая пятидюймовый камень насквозь. Барнс тут же утянул Фроста в укрытие, а Моника внезапно стала прозрачной, пропуская иглы через себя. Целительница охнула, заметив, что несколько штук попали в ребят из группы огневой поддержки, оглушенных падением, после того как Агата жестко приземлила их об асфальт. — Помоги мне вытащить их! — шепнула блондинка Дарси, и поползла по-пластунски, перетаскивая парней за обломки, тут же начиная лечить тех, кому прилетело иглами. Раны гадко воняли и пузырились чем-то зеленым, отчего становилось ясно, что монстр был крайне ядовит. Пока Ада вытягивала самых тяжелых, мисс Льюис умудрилась приволочь еще трех человек, не говоря ни слова, но сильно побледнев и часто-часто моргая. Джимми Ву на автобусе влетел в бок демонической крысе, сбив ее на три метра и оглушив на мгновение, после чего уже ему пришлось выпрыгивать в окно и прятаться за машинами, когда тварь нашпиговала иглами место водителя и прыгнула на капот, сминая его в труху. — Рамбо, займись гражданскими! — крикнул Монике Фрост, и та побежала, вытаскивая и уводя подальше тех людей, кто не успел или не сумел убежать от этого побоища. Джеймс поливал живучую и крайне верткую крысу выстрелами, и если бы не скорость суперсолдата, позволяющая ему перемещаться между развороченными автомобилями и обломками зданий — демон бы его непременно цапнул. Оглянувшись, Адалин заметила, как у сержанта закончились снаряды, и не было времени перезарядить обойму. Когда тварь прыгнула, у девушки едва не остановилось сердце. Немыслимо извернувшись, мужчина вонзил обломок столба в грудь, словно насаживая демона на копье, но даже тогда тот не перестал лязгать пастью и хрипло реветь. — Гр-р-р-а-а-ау! — вой перешел в ультразвуковой визг, когда вытянувшая в их сторону руку целительница, перемкнула нервные окончания этого странного создания, а затем еще и приложила чувством агонии сверху. Барнс не растерялся, выхватив свою Беретту и разряжая ее то в глаза, то прямо в пасть, и Фрост вторил ему, стреляя из укрытия. — Спасибо, родная! — крикнул шатен, отходя от крысы, что, доказывая свою живучесть, снова встала, перекусив обломок столба, застрявшего в ее груди. Она кидалась на уворачивающихся мужчин, но было видно, что демон стал гораздо медлительнее, а рана на груди то и дело сочилась черной кровью. * * * Над головами Ады и Дарси, оказывающих первую помощь раненым солдатам и обессилевшим гражданским, то и дело мелькали ведьмы, и слышался хохот Агаты, которую не вышло запереть в ее собственных воспоминаниях: — Ты — Вестница Хаоса, смирись с этим, Ванда! У тебя великая сила, но мало знаний, и там где достаточно капли, ты льешь целый галлон! Отдай мне свою силу, и я исправлю недочеты в твоем заклинании, — вкрадчиво добавила она, видя, как на лбу Ванды появляется корона из энергии — яркого признака Верховной ведьмы. Женщина молчала, и Харкнесс забила последний гвоздь в крышку гроба мутантки: — Тогда и ты, и твоя семья, и жители Вествью сможете спокойно жить вместе. Никому больше не придется ощущать эту боль, — шептала Агата, видя, как разгораются силой глаза Ванды. — Включая тебя. Волна алой энергии разлилась по небу, и брюнетка довольно улыбнулась, впитывая чужую силу: — Забирай! Мне она не нужна! — кричала Ванда, посылая один энергошар за другим прямиком в Агату. Вижен, наконец разобравшийся со своим двойником, хотел было ей помочь, но Алая Ведьма остановила его щитом, не позволяя подлететь ближе. Тогда андроид отправился вниз, помогая добивать демоническую крысу, которой Джеймс уже успел оторвать переднюю лапу, намотав металлическую цепь и резко дернув бионикой — подобным ударом он мог и автомобиль на ходу остановить, но тварь все еще трепыхалась. Робот велел близнецам не путаться под ногами — мальчишки хотели опробовать свои суперсилы в настоящем бою — и обхватил крысу сзади, дав сержанту возможность для удара в подбрюшье. Мощные челюсти демонического создания громко лязгали, пытаясь ухватить мужчину, но Барнс прицельно выстрелил из гранатомета прямиком в глотку, ловко уворачиваясь от острых клыков. Крыса заревела в агонии, судорожно извиваясь и хлеща хвостом по земле. Гремел гром, небо затянуло клубами серого дыма и алого тумана, а от смеха Харкнесс кровь стыла в жилах. — Давай, Ванда! Измени свою судьбу! Клубок чистой энергии влетел в ведьму, впитавшую его, а второй прошел мимо, растекаясь по куполу Гекса. Небеса содрогнулись, вновь окрашиваясь красным цветом. — Это не все, мне нужно больше! — прокричала женщина, а Максимофф вновь ударила, и тотчас побледнела, становясь похожей не то на старуху, не то на мертвеца. Еще один шар, второй, третий, пятый — и алая волна потекла рекой в задыхающуюся от силы Агату. Ванда замерла, выглядя иссушенной мумией, и Харкнесс, едва дыша от океана энергии, коварно добавила: — Насчет нашей сделки: наложенное заклятье нельзя изменить. Созданный тобой мир всегда будет сломанным. Совсем как ты, — добила ее ведьма, и попыталась ударить чарами, чтобы закончить этот затянувшийся фарс, но с почерневших пальцев не сорвалось ни искорки. Бледное лицо Агаты недоуменно замерло. Раскат грома словно заставил содрогнуться всю землю. С лица Ванды медленно сползала иллюзия морщин и пигментных пятен. Она торжествующе улыбалась. Гигантские алые знаки, такие же, как и в экранированном подвале Харкнесс, медленно проступали на стенах Гекса. В глазах ведьмы мелькнуло чудовищное осознание. Барьер, созданный Вандой, стал огромным экранирующим подвалом для Харкнесс, как только Максимофф завершила заклятие: не зря же мутантка так часто «промахивалась» по сопернице, тем самым нанося знаки на свою энергостену?.. — Руны? — дрогнул голос Агаты. — «В таких местах может колдовать лишь ведьма, наложившая руны». Спасибо за урок, — издевательски поблагодарила ее Ванда, на лбу которой вновь проступили очертания алой тиары. — Но не тебе говорить, кто я такая! — Нет! Нет! Не-е-ет! — закричала Агата, но было поздно. Вокруг Алой Ведьмы, чьему становлению невольно поспособствовала Харкнесс, раскручивался мерцающий водоворот силы. Густая, плотная, такая насыщенная, что и люди внизу ощутили ее отголоски. Из Агаты потоком выливалась энергия, причем не только принадлежащая Максимофф, но и ее собственная — фиолетовые искры мелькали тут и там. Еще, еще, еще сильнее — марево накрыло Ванду с головой, окончательно сбрасывая оковы человечности, и пробуждая скрытые резервы души, а все окружающие ощутили чудовищное давление, пригибающее их к земле. Демоническая тварь Агаты совсем ослабла, и сержант прикончил ее отточенным движением, профессионально перерезав глотку, ловко уворачиваясь от фонтана крови, пахнущей гноем и бензином. Голову полоснуло острой болью — и горожане падали на колени, скрючиваясь и стараясь не дышать. В небесах раздался взрыв невероятной силы, заложивший уши, люди прикрыли глаза от слепящего света цвета артериальной крови, и все закончилось. Ванда парила над землей в облаке чистой энергии — кудрявые рыжие волосы развевались на ветру, удерживаясь багровой тиарой, а сама ведьма была облачена в красное кожаное платье, охватывающее ее фигуру словно перчатка. Ее глаза светились как адское пламя, а с пальцев то и дело срывались искры силы. — Алая Ведьма! — прошептала Дарси, запрокинув голову. — Все как в видении Ванды, что показал ей Камень Разума! — О, Боже! — выдохнула Агата, глядя на Вестницу Хаоса, что обрела полную силу. — Ты не представляешь, что натворила! Максимофф спустила их обеих вниз, и Харкнесс рухнула мешком, чувствуя, что ее не держат колени. Выражение лица за спутанной гривой черных кудрей было совсем не видно. Алые облака медленно истаивали, и голубое небо робко выглянуло из-за серых туч. Все — Вижен с детьми, встревоженная Адалин с ранеными людьми, Джеймс, не выпускающий оружия из рук, и запыхавшаяся Моника замерли. Казалось, если пошевелиться — Ванда кинется на них, словно больная бешенством собака. — Ну и что теперь? — обреченно выдохнула Агата, стоя на коленях. — Запрешь меня где-нибудь? — Не где-нибудь, — разбила ее надежды Ванда. — А здесь, в твоей голове. Выбирай: роль любопытной соседки или сожжение от твоего бывшего Ковена? Ощущения будут весьма реалистичными. — Нет! — ужас отразился в глазах ведьмы, но Максимофф была неумолима: — Выбирай, или я сделаю это за тебя. Лицо брюнетки болезненно скривилось, и Ванда впитывала эмоции ужаса и страха всем своим существом — из-за расширенных зрачков, ее глаза казались двумя бездонными провалами. — Пусть будет Агнес, — едва слышно прошептала Агата, не желая умирать от руки матери и сестер снова, снова и снова. — Как пожелаешь, — совсем по-девчоночьи хихикнула Алая Ведьма, подходя ближе. Ее руки загорелись красным сиянием. — Мне жаль. — Тебе не жаль, ты жестока, — оборвала ее лживые оправдания Харкнесс, пускай и любившая играть с людьми, но никогда не лицемерившая с самой собой. — Ты не представляешь, что выпустила на свободу, — взгляд Агаты упал на Даркхолд, пристегнутый к ее поясу, и такая алчность промелькнула в глазах Ванды, что всем сделалось не по себе. — Я могу тебе пригодиться! — Если ты мне пригодишься, я буду знать, где тебя найти, — холодно улыбнулась Максимофф, и алые всполохи проникли в мозг ведьмы. Резкие черты лица Агаты разглаживались на глазах, личность стремительно погибала, задавленная мощной иллюзией пополам с внушением, и вот, уже соседка Агнес легкомысленно прочирикала: — Приветик, дорогуша! Ого, вот это у тебя прикид!.. — тонкие брови приподнялись, окидывая пораженным взглядом наряд Ванды, и та с явственным удовольствием смотрела на дело рук своих, слушая щебетание о тряпках, и обещание непременно прийти в гости в ближайшее время. — Я еще зайду к тебе, Агнес, — отозвалась мутантка, и людей передернуло от сладких ноток обещания в этом голосе. Подрагивающими руками Ванда схватила Даркхолд, который Агнес, потерявшая сознание, даже не заметила, и с жадностью вгляделась в незнакомые символы, манящие ее, словно магнитом. Тем временем Адалин, спешно окутывала всех людей в пределах ее досягаемости плотным флером равнодушия, не желая привлекать к ним внимание Алой Ведьмы. Она и Джеймс, Фрост и Дарси, группа Браво и Джимми Ву, и даже горожане, которые прятались за хлипкими укрытиями. Подбежавшие близнецы что-то наперебой говорили матери, Вижен гордо улыбался Ванде, но она едва ли слушала их, беспрестанно косясь на книгу, и упоенно поглаживая обложку в таинственных знаках. И когда андроид попросил вернуть людям их жизни, сняв чары, Максимофф согласилась мгновенно, словно не желала больше тратить времени на свою фальшивую семью. Круг замкнулся — Ванда и ее жажда силы снова вместе. Под рукой нет Камня Разума, но быть может, Книга Грехов станет достойной заменой?.. — Ванда, я знаю, что мы не можем жить здесь. Но прежде, чем уйти, я должен это узнать. Что я такое? — спросил андроид, даже на пороге смерти не теряющий желания к познанию. Мутантка, уже не желая играть, ответила предельно честно, в кои-то веки, перестав кормить некогда любимого не-человека ложью: — Ты — Вижен. Ты — тот осколок Камня Разума, что живет во мне. Ты — тело из проводов, синтетической крови и вибраниумных костей, которое я создала и оживила своей магией. Робот горько вздохнул: — Мне довелось быть голосом без тела. Телом, но не человеком, а теперь... и одушевленным воспоминанием. Кто знает, чем я еще могу быть? Спасибо за честность, Ванда. Алое сияние стремительно отпускало город, возвращая людям, домам и машинам привычный, современный вид. Вижен, в последний раз посмотрев на супругу, упал лицом вниз, и иллюзия обнажила вибраниумный скелет, рассыпавшийся на запчасти — ведь больше его каркас ничто не держало. — Прощайте, мальчики, — слабо улыбнулась сыновьям повернувшаяся к ним Ванда. — Однажды, я найду вас. Настоящих вас, я точно знаю, что вы существуете... пускай и не здесь. — Мама! О чем ты говоришь?.. — Билли и Томми испуганно вскрикнули, но их тотчас стерло из реальности, оставив лишь пустоту. Сила всасывалась в тело довольно выдохнувшей Ванды, и ее лицо приобретало все более пугающий, демонический вид. Она смотрела на книгу, и такая страстная одержимость каменными страничками проступала на нем, что делалось дурно. Пальцы, уже начавшие чернеть, любовно проводили по вырезанным символам, от которых веяло первозданной Тьмой. Глаза, сияющие двумя угольками, не могли оторваться от обложки, мерцающей черными и алыми искрами. Книга Грехов нашла новую жертву. Желчь подкатила к горлу, и доктор Арджент отвернулась, не в силах смотреть, как пульсирующая пиявка обвивается вокруг женских рук, развращая тревожно мерцающую звездочку души в груди мисс Максимофф. Целительница закрыла лицо руками и сквозь грохочущий пульс едва услышала слова Моники, как всегда вылезшей некстати: — Ванда, они никогда не поймут, чем ты пожертвовала ради них, — даже сейчас, женщина глядела на гидровку с сочувствием, которого не было во взгляде ни единого человека здесь, и эмпатка невольно поразилась вывертам чужого сознания. — Это бы не изменило то, какой они меня видят, — небрежно обронила Максимофф, рассеянно озираясь по сторонам. «Настоящей, Ванда, они видят тебя настоящей», — безмолвно добавила Ада, видя, как Джеймс плавно перемещается к ней. — А ты? Ты не... ненавидишь меня? — с каким-то детским любопытством поинтересовалась Ванда, из-за способностей к чтению мыслей очевидно слышащая, какими эпитетами ее награждает ни разу не благодарная общественность. — Будь у меня возможность и твои силы, я бы воскресила свою мать, — ляпнула эта жалостливая кретинка, и Адалин почти перестала дышать, стараясь сжаться в комок и окутывая себя столь сильным равнодушием, что даже Джей недоуменно замер, потеряв ее из виду. Не хватало еще, чтобы Ванда ее заметила! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, уходи уже скорее! И гадость свою пиявочную прихвати!.. — Мне жаль, что я причинила так много боли. — Я знаю, — понимающе кивнула ей Моника, сочувствуя и переживая совсем не за того, за кого следовало бы. Сколько Ада с ней не говорила, сколько не увещевала, сколько не тыкала лицом в фото истощенных жителей — все, как об стенку горох. Рамбо жалела только бедняжку-Ванду, а не действительно пострадавших от ее действий людей. — Я не понимаю свою силу. Но пойму, — алый взгляд упал на крепко прижатую к груди книгу, и Ванда окончательно потеряла интерес к собеседнице, обходя ее словно столб, и оставив Монику обескураженно глядеть ей вслед. * * * Жители Вествью провожали Алую Ведьму молча. Их взгляды были горькими, печальными, испуганными и ненавидящими. Что бы ни совершила Ванда Максимофф в прошлом и будущем, для них она навсегда останется монстром, одержимым своими желаниями, и едва не уничтожившей их всех. Вдалеке завыли сирены — очевидно, Фрост вызвал подмогу, спасателей и медиков, и Ванда ускорилась. Она окутала себя красным сиянием и взлетела над городом, исчезая по направлению к Эллис-авеню и Восточному шоссе, словно злая колдунья Гингема. Это сравнение становилось особенно ироничным, если вспомнить, что Гингема окружила свою Волшебную страну цепью чёрных магических камней. Они притягивали к себе путников и удерживали около себя, пока путешественники не погибали от голода и жажды в пустыне, прямо как жители Вествью, застрявшие в бесконечном Дне сурка на потеху местной ведьме. Хватит рассуждать о душевных качествах мерзавки-Ванды — нужно позаботиться о пострадавших людях. Адалин тряхнула головой и сбросила флер безразличия. Джеймс тотчас нашел ее взглядом и обеспокоенно взял за руку, помогая подняться с земли: — Как ты? — Гораздо лучше, после того, как Максимофф покинула наше общество, а Рамбо — закрыла свой болтливый рот, — хмыкнула целительница, подходя к Фросту, и полностью игнорируя дернувшуюся Монику, которая только сейчас осознала, какую глупость сделала, дав врагу крайне любопытную информацию. Но общаться с этой женщиной желания не было вовсе, поэтому блондинка поспешила к начальству. — Агент Фрост, я могу приступить к лечению пострадавших? — полуутвердительно спросила Ада, с нетерпением поглядывая на изможденных жителей Вествью, но Фрост качнул головой. — Сначала продиагностируйте ведьму, и при необходимости — введите ее в кому. Если Агата сбросит чары Ванды и очнется, то мы окажемся заперты здесь с разозленной колдуньей, и как думаете, на кого вначале падет ее гнев? — Да, вы правы, сэр. Приступаю, — коротко выдохнула доктор Арджент, осторожно подходя к брюнетке, пребывающей в беспамятстве. Сержант держал ведьму на прицеле, и не приходилось сомневаться — чуть что, и он выпустит всю обойму без сожалений. Положив сияющие золотом ладони на лоб и грудь Агаты, отчего ближайшие пострадавшие люди шарахнулись с воплем, Адалин вгляделась в энергоструктуру женщины, озадаченно хмурясь. Обследовав мисс Харкнесс вдоль и поперек, эмпатка ввела ее в глубокую кому, и вернулась к агенту, уже успевшему организовать спасательную операцию. Роберт спешно договорил указания в телефон, и вопросительно посмотрел на девушку. — Вообще ничего. Если бы я не видела своими глазами, как Агата противостояла Ванде и разбрасывалась файерболами направо и налево, то решила бы, что она — обычная женщина средних лет, здоровая и крепкая, с хорошим иммунитетом. Магия вообще не ощущается в ее теле, нет никаких отклонений, особенностей или патологий. На улице я бы спокойно прошла мимо нее. Физически — мозговая деятельность в норме, но мы же видели, что она стала «соседкой Агнес», так что не знаю, что и думать, — целительница неловко пожала плечами. — То есть ведьмы ничем не отличаются от людей физиологически, — задумчиво резюмировал Фрост. — А ее обморок? — Легкое переутомление, она очнулась бы минут через десять. Но я ввела ее в глубокую кому, на всякий случай — при необходимости, обратно можно вывести медикаментозно, сама она не очнется. Что теперь будет с Агатой? — чуть встревоженно поинтересовалась Адалин, нервно сплетая пальцы. — Оставлять ее здесь никто не будет — так что Ванда зря понадеялась на нашу небрежность, — дернул уголком губ замдиректора. — Харкнесс может перебороть иллюзию личности с помощью своего... ведьмовского дара, может устроить бойню, может вновь подчиниться вернувшейся Максимофф, которая получит все ее знания, став в сотню раз опаснее... Мы не можем так рисковать. Тем более, что Агата применила свою силу, по крайней мере, к одному человеку — ментально подчинив Ральфа Боунера, который играл лже-Пьетро, и заставляя его помогать ей, а это уже статья. — Рафт? — обронил Барнс, отстраненно поглядывая на словно спящую брюнетку у их ног. — Да. Агата Харкнесс будет содержаться в Рафте, — кивнул Роберт, и мужчины обменялись непонятными взглядами, значение которых эмпатка решила уточнить позднее у шатена, но мгновенно выкинула все догадки из головы, стоило ей лишь заслышать долгожданные слова о пациентах. — Город свободен, и Центральная больница Вествью — тоже. Поезжайте туда, в операционных вам будет удобнее оказывать помощь пострадавшим, а спасательным бригадам — доставлять людей. К вам направят самых тяжелых больных с окраин и детей, а часть менее пострадавших будут госпитализированы в больницы Аннендейла и Трентона. Распоряжения я отдал, у вас широкие полномочия — действуйте. Роберт коротко им кивнул и отошел, тут же замерев подле мисс Харкнесс, и приказал солдатам: — Забирайте! Садясь в машину, Адалин увидела, как женщине сковали руки, нацепили ошейник-электрошокер — некогда Максимофф носила такой, когда недолго сидела в Рафте, после чего погрузили на носилки и в бронированный грузовик. Лицо Агаты было спокойным и умиротворенным. Ведь у соседки Агнес нет никаких проблем, кроме запутавшегося макраме и выбора наряда на чаепитие у Дотти Джонс, не так ли?.. * * * 14-18 ноября 2024 год, Центральная больница города Вествью, Нью-Джерси, США. Следующие четыре дня растянулись для целительницы в одно долгое-предолгое дежурство. Бо́льшей части персонала больницы самим нужно было помогать, так что ЩИТ прислал своих врачей и медсестер, потеснив людей в палатах. Едва вымыв руки и одев белый халат, Адалин погрузилась в бесконечные операции-исцеления-восстановления. Непрекращающаяся череда мужчин-женщин-стариков-подростков с истощением, обезвоживанием, переохлаждением, и кризисным состоянием из-за отсутствия вовремя принятых лекарств, наложившееся на депривацию сна, сменялась в операционной безумным хороводом. Особенно жалко было детей. Глядя на маленькие скрюченные фигурки с больными глазами, лихорадочным румянцем на щеках, ослабевших настолько, что они даже плакать не могли, Ада чувствовала практически физическую боль. Сердце, во всяком случае, болело по-настоящему за бедных малышей, пострадавших от чужой жестокости и эгоизма. Из-за хотелок Ванды, играющей с живыми людьми как с куклами, множество девочек и мальчиков были на грани смерти, а некоторые, увы, эту грань пресекли. Эмпатка никогда не забудет, как страшно кричала Аманда Харрис, когда она очнулась в приемном покое и поняла, что ее сына больше нет. Долгое лечение с мужем, чтобы суметь зачать ребенка, непростая беременность, тяжелые роды — и как приговор: порок сердца. Но Джош, ее ясное солнышко, стойко перенес две операции, никогда не плакал, когда брали анализы и терпел неприятные процедуры, держась за переживающую маму ладошкой. Ее мальчику нужен был особый уход, регулярное наблюдение у врачей, питание по часам и четко дозированные нагрузки. Но десятидневный кошмар, случившийся по милости Максимофф, сюда не вписывался никоим образом. Чета Харрисов жила на окраине Вествью, и пока Аманда бесконечно мыла посуду, а ее муж забирал почту, их сын все это время лежал в детской. Сначала Джош ждал маму, но та все не приходила, потом тихо агукал и кряхтел, вертясь в мокрых пеленках, и только потом начал плакать, все громче и громче. Миссис Харрис слышала, как ее мальчик кричит и зовет ее, но не могла сделать ни шага, ведь она должна была мыть посуду. А Гектор Харрис — забирать почту. И жутко было представить себя на месте отчаявшейся матери, которая не могла прийти на помощь своему ребенку, ведь Ванда всем уготовила свои роли. Когда барьер с города исчез, а спасатели добрались до их дома, было уже поздно. Согласно заключению патологоанатома, полуторагодовалый Джош Харрис, был мертв вот уже три дня. И когда почерневший от горя Гектор сообщил своей жене, что им нужно забрать тело... Аманда не смогла это вынести. Принять эту ужасную реальность, в которой ее сынок, еще совсем недавно улыбающийся ей из колыбели, лепечущий что-то на своем детском языке и теребящий цепкими пальчиками пуговицы на материнской блузке, мертв... нет, этого просто не могло быть. Не должно случиться. Это было неправильно и несправедливо в высшей степени. Глядя на обезумевшую женщину, которая на глазах целительницы теряла рассудок и умирала на руках удерживающего ее мужа, тщетно пытавшегося успокоить Аманду, и самому цепляющемуся лишь за мысль о том, что он не может подвести еще и супругу, Ада уже знала, что сделает — попытается исправить вред, нанесенный Вандой всем этим людям. Не потому, что она хотела получить хорошую репутацию в глазах общества, обелить мутантов или вновь доказать свою полезность и незаменимость... Нет. Эмпатка делала это потому, что подобное было единственно верным решением. И потому, что три дня назад, впервые встретившись и сразившись в ментальном поединке с Алой Ведьмой у злополучного барьера, она проиграла. Защитила их, но не сумела спасти горожан, за что будет корить себя вечно. Но может, помогая этим людям, Адалин сумеет хоть сколько-то облегчить груз своей вины?.. Поэтому доктор шагнула к невменяемой Аманде, одним касанием успокоив вздрогнувшую женщину и прямо спросила: — Миссис Харрис, вы хотите вернуть своего сына? Звонкая тишина воцарилась мгновенно. Онемевшие пациенты смотрели на целительницу, как на ненормальную, Гектор Харрис явно хотел ударить ту, что посмела глумиться над их утратой, после всего, что они пережили, но в глазах Аманды разгорался огонек надежды. — Да. Что нужно сделать? Продать душу? Я отдам ее не колеблясь, — низким, хриплым от плача голосом произнесла она, замерев, и казалось даже не дыша. — Ваша душа мне без надобности. А вот разрешение на медицинские манипуляции с телом Джоша нужно подписать. У нас еще есть время, чтобы вернуть его, но лучше поспешить, — отозвалась Ада, без колебаний и сожалений расставаясь со своим секретом, поведав его широкой общественности. Сделать это во второй раз было легче, причина — более чем достойная, и доктор Арджент уже не боялась последствий, реакции людей и преступников, что пожелают наложить руку на ее дар. Преступники — они там, где-то далеко, а воспрянувшая духом Аманда Харрис — вот здесь, прямо перед ней, и белокурая целительница даже не сомневалась, кого выбрать, направляясь с женщиной вниз, к телу ее сына. С поры заявления целительницы, работы только прибавилось. Теперь Ада делила свои часы между живыми и обессилевшими пациентами в операционной, и соседней с прозекторской комнаткой, где слепящий звездный свет, сопровождающий возвращение души с того света, не стихал ни ночью, ни днем. Ведь Джош Харрис, который радостно улыбнулся плачущей от счастья матери, был не единственным погибшим ребенком в Вествью. Для города с населением в четыре тысячи человек их было немного, но Адалин хватало. Она бесконечно вычерпывала себя до дна, проводя в операционной до двадцати часов в сутки, но не опускала руки, борясь за жизни людей снова и снова. Сержант буквально насильно выставлял ее из больничных палат, заставляя поесть и поспать хоть пару часов, но чуть восстановив энергию, женщина вновь возвращалась, продолжая лечить пострадавших на чистом упрямстве и уже своих жизненных силах. Прошло чуть более трех суток, но мельком бросившая взгляд в зеркало Ада, с трудом могла себя узнать. Из-за огромного количества пациентов пришлось потратить целый океан силы, а регулярное воскрешение погибших горожан, не могло не сказаться на самой женщине. Она чудовищно похудела, истаяла, будто свечка. О заострившиеся скулы можно было порезаться, прежде стройная фигура стала откровенно костлявой, а потускневшие аметистовые глаза казались слишком большими на мертвенно-белом лице, потерявшим даже намек на румянец. Ребра можно было пересчитать, не особо напрягаясь, брюки удерживались на талии только благодаря туго затянутому ремню, и крепыш из Бухенвальда смотрелся бы на ее фоне упитанным мальчиком. Ручки-палочки, ноги-веточки, да и те уже толком не держат. Медленно шагая по коридору в операционную, Адалин тяжело опиралась на руку Джеймса, который помогал ей дойти до нужной комнаты, не шатаясь все стороны сразу и не падая. Шатен глядел на нее больными глазами, но девушка не могла остановиться, пока не вылечит всех пострадавших в Вествью, и они оба это прекрасно понимали, даже не тратя силы на споры и пререкания. Люди молча и даже слегка почтительно расступались перед колоритной парой «Красавец и Чудовище», и Ада только усмехнулась про себя. Всего пара дней, а какой результат! В первые сутки были и крики, и угрозы, и истерики — очнувшиеся люди с ума сходили, понимая, что их лечит мутант, такой же, как трижды проклятая Максимофф. Те, кто поздоровее, шарахались и даже пытались напасть, лишь бы не оказаться вновь в ловушке своего подсознания и самом страшном кошмаре любого человека — и вот их эмпатке приходилось успокаивать, тратя совсем не лишние капли силы, пока Барнс стоял между ними, сопровождая ее повсюду. Тот же Ральф Боунер, что был под контролем Агаты, орал благим матом и чуть вконец не обезумел, когда поступил к доктору Арджент — пришлось погружать его в глубокий сон, прежде чем вылечить и тело, и существенно расшатанную нервную систему. Но даже после этого, парню явно потребуется помощь специалиста и долгая психологическая реабилитация. К счастью, люди привыкают ко всему, и спустя энное количество спасенных жизней и возвращенных с того света людей, жители чуть успокоились и уже даже не вздрагивали, завидев сияющий золотом свет, льющийся с истончившихся пальцев. Дойдя до операционной, Джеймс аккуратно подвел ее к столу, пододвигая высокий стул, похожий на барный — целительница уже не могла долго стоять. Глядя на свои трясущиеся крупной дрожью руки, Ада только порадовалась, что сейчас ей не нужно оперировать — лишь вливать силу в изможденные тела людей, удерживая их от перехода за грань. Некоторые пациенты отводили взгляды от фигуры эмпатки, угасающей буквально у них на глазах, некоторые — смотрели прямо, не таясь; но и те, и другие упорно шли в ее кабинет колоссальным потоком, стремясь прикоснуться к источнику здоровья, пока он не иссяк окончательно. Сержант тоже этого боялся. В редкие минуты, когда они оставались одни — например, пока девушка ложилась спать, буквально на пару часов — Джей обнимал ставшую невероятно хрупкой фигурку, и тихо шептал Адалин на ухо: — Родная, они не перестанут идти к тебе, снова и снова. Одни, как Харрисы, будут счастливы чуду и искренне благодарны. Другие, увидят в тебе последний шанс на спасение. А третьи, уже законно посчитают, что раз они пострадали от мутанта, то ты просто обязана все исправить, исцеляя их всех. — И все будут по-своему правы, — печально выдохнув, она повернулась к своему мужчине, прижимаясь к крепкой груди и грея озябшие ладони в его руках. Последнее время Адалин ужасно мерзла, чувствуя стылый холод, идущий изнутри. — Но ты отдаешь слишком много! — яростно воскликнул Барнс, отчаянно пытаясь придумать, как остановить это безумие. — Ты едва ходишь, почти падаешь от усталости, в чем душа держится — вообще непонятно. Но ты вновь лечишь их всех, и я боюсь, что однажды ты рухнешь прямо в операционной, и уже не встанешь! — Встану, — эхом вторила блондинка, пригревшись под теплым боком суперсолдата. — Как же я могу тебя оставить? Я ведь обещала быть вместе, всегда... Ты такой теплый, — доверительно шепнула она, почти проваливаясь в тревожную дремоту, и с трудом удерживаясь на грани сна и яви. — Возьми силу у меня! — обеспокоенно сказал Джеймс. — У меня много жизненной энергии, а тебе хоть немного полегчает — ты же буквально выгораешь! Пожалуйста, Ада!.. — Не могу. — Ну почему?! — закусив щеку, спрашивал сержант ее раз за разом, все эти дни, а страх за нее был очевиден безо всякой эмпатии. Арджент помолчала, потеревшись щекой о колючую скулу Джея, и, наконец, призналась: — Потому что сейчас, ты — моя единственная защита, — шатен закаменел, но целительница продолжила, шепча куда-то в его ключицу: — Я уже не могу даже защитить себя — исчерпала все ресурсы. И на поддержание функционирования своего организма сил тоже нет — не зря же я стала похожа на скелет. И если кто-то попытается напасть на нас... — женщина замолкла, давя панику от подобной беззащитности, какой она со времен плена не испытывала, но затем все же договорила: — Я доверяю тебе, как никому другому. Доверяю свою жизнь, свободу и безопасность. Поэтому ты должен быть сильным за нас обоих, раз уж я так тебя подвела... Она подняла голову, и увидела, что в серых глазах напротив мерцала тревога, отчего они казались двумя озерами под тонким ноябрьским ледком. Джеймс обнял Адалин, так сильно, словно она была последним человеком на Земле, и охрипшим от волнения голосом произнес: — Не говори глупости, ты меня никогда не подводила, — затем гулко сглотнул и добавил: — И я тебя никогда не подведу. Клянусь. Я могу защитить тебя от кого угодно... — Кроме меня самой, — горько добавила целительница, и провалилась в беспокойный сон. Сержант сжимал свою возлюбленную в руках, и боялся не то, что пошевелиться, но даже дышать. Пусть Ада отдыхает, сколько может. А он будет хранить сон девушки, со страхом прислушиваясь к ее сердечку, которое стучало все тише с каждым днем, словно смертельно устав. У него тоже был свой предел, и целительница была опасно близка к этой тонкой грани. Оставалось совсем немного. * * * Исцеление людей шло своим чередом, прошел час, минул второй и третий, больные сменяли друг друга словно на конвейере, и белокурая женщина уже даже не запоминала имен — все сливалось в пеструю вереницу, заставляя голову кружиться... Или это от усталости? Ада вынырнула из воспоминаний, ожидая пока медсестры устроят на столе очередного маленького пациента, Джеффри Керна. Касание силой — и вот, человек весь как на ладони. Практически стандартный для жителей окраин Вествью набор: истощение, обезвоживание, слабость, перенапряженные мышцы ног... — Ванда заставляла меня все время гулять, — доверительно поделился с доктором восьмилетний пацан, а его старший брат, стоящий рядом, которого она лечила буквально накануне, буркнул себе под нос что-то явно нецензурное о психованных ведьмах, место которым — подальше от нормальных людей. — Кажется, я нагулялся на всю оставшуюся жизнь. Мама будет рада, она сто раз говорила, что будь моя воля — я бы и жил в парке. Правда, теперь она так не говорит — только плачет, когда на нас смотрит... — Это пройдет, мистер Керн. Время лечит даже самые тяжелые раны, а детская память милосердна, и не любит хранить плохие воспоминания, — бледно улыбнулась эмпатка, привычно обращаясь к источнику своих сил. Она даже не поморщилась, чувствуя боль в натруженных каналах с едва теплящимся огоньком дара внутри, и уверенно влила энергию в изможденное тело светловолосого мальчишки. Постепенно, все более оживающий пацан начинал вертеться, и только брат мог угомонить его, и не мешать лечению, напряженно глядя на чудо-доктора. Джеффри же зачарованно рассматривал золотые крапинки в аметистовых глазах, яркий свет, льющийся с дрожащих пальцев, чувствовал тепло и полнейшую расслабленность во всем теле, получившем долгожданное исцеление, отдых и покой. Наконец, мальчик не выдержал, и, несмотря на предупреждающий взгляд брата, задал вопрос: — Скажите, вы можете лечить и воскрешать людей, а животными управляете, как Айла? Робкий интерес шевельнулся внутри словно закаменевшего тела, и, не прерывая лечение, Адалин ответила: — Только лечу. Кто такая Айла? — Мы с папой посмотрели фильм в конце августа, «Остров бессмертных». По его сюжету, молодая пара, живущая на острове, потеряла ребенка. А затем прилив принес им пустую лодку, в которой чудом уцелел младенец — Айла, и та пара взяла девочку себе, — затарахтел Джеффри, стремясь поделиться необычайно схожей ситуацией. — Очень быстро люди заметили, что все их раны и болезни исчезают, стоит им просто оказаться рядом с Айлой, и это определило ее жизнь, да и всех островитян тоже. Со временем, люди начали небрежно относиться к своему здоровью — взрослые устраивали бои без правил и напивались, а на следующий день Айла лечила их травмы, и можно было вновь драться и пить. Дети и вовсе, придумали рискованную игру — ели волчьи ягоды, а затем бежали к дому Айлы, где все последствия отравления быстро проходили, и можно было пробовать еще что-то, не менее опасное и увлекательное. Сержант перевел внимательный взгляд на парнишку, а медсестры притихли, внимая рассказу юного пациента: — Но однажды произошел несчастный случай: отец взял Айлу в море, чтобы та призвала им рыбу в сети, а дети этого не знали, и один мальчик вновь наелся ядовитых ягод. Когда он прибежал к дому целительницы, то ему не стало лучше. Пока позвали взрослых и сделали промывание, было уже поздно — мальчик умер. Айла не смогла его оживить, хотя родители того пацана очень на это надеялись. — А что Айла? — Ада всерьез заинтересовалась судьбой выдуманной героини, обладающей способностями к исцелению. — Она была в шоке, и впервые столкнулась со смертью человека — ведь на острове вот уже десять лет как никто не умирал, а старики так даже помолодели... И тогда, девочка утратила свой дар, а на острове воцарился хаос. Папа потом сказал, что люди перестали видеть в маленькой целительнице человека — только функцию. Ведь зачем быть осторожными и ценить свою жизнь, если Айла все вылечит?.. Скажите, вы именно поэтому работаете не в обычном госпитале, а с военными — потому что они и без того ценят свою жизнь, и не станут рисковать просто так? — карие глаза смотрели пытливо, ожидая ее реакции. Тем временем, Адалин замерла, не зная, что тут можно сказать. Вопрос этого ребенка попал прямо в точку, а над историей об Айле определенно стоило подумать, как следует. Со всех сторон женщина ощущала чужие взгляды, а любопытства у окружающих было столько, что его можно было собирать и продавать на развес. Небось, скоро эта история станет достоянием гласности благодаря болтливым медсестричкам, так что стоило быть осторожной со словами. Поэтому Ада прервала повисшее молчание и ответила, непринужденно игнорируя последний вопрос: — Я посмотрю этот фильм. Что же касается слов твоего отца... Полагаю, любой человек хочет, чтобы в нем видели личность, а не блага, что он приносит. Вот и все, вы здоровы, мистер Керн. Одевайтесь. Уже полностью здоровый мальчишка подскочил, радуя глаз ярким румянцем и бодростью движений, а целительница чуть покачнулась, стремясь скрыть накатившую слабость. В глазах на мгновение потемнело, уши заложило, а дезориентация едва не заставила упасть со стула. Сильные руки тотчас подхватили ее, и прижали к крепкой груди. — ...Достаточно, Ада. Тебе нужно сделать перерыв и поесть, пока ты совсем себя не загнала, — слух вернулся первым, и голос Джеймса, с легкостью сдернувшего ее со стула, звучал твердо и непреклонно. Зрение прояснилось и, моргнув, эмпатка успела увидеть, как мужчина кивнул медсестрам и братьям Керн, после чего стремительно подхватил блондинку на руки, широкими шагами выходя из помещения. — Джей, что ты делаешь? — слабо запротестовала девушка, не имея сил даже на спор, не то, что слезть с рук сержанта. Тот даже не заметил ее вялые трепыхания, быстро спускаясь по лестнице в больничный буфет. — Помогаю тебе, разумеется, — невозмутимо отозвался бесцеремонный шатен, с горечью отмечая, что весит целительница не больше перышка. — Сама ты будешь идти три часа, но ты ведь торопишься спасти всех невинных? Вот поешь, передохнешь и продолжишь, добросердечная моя девочка. Арджент лишь тихо вздохнула, и покорилась обстоятельствам. Буфет встретил их вкусными запахами, диетическими блюдами (но Адалин сейчас и нельзя ничего тяжелого было — ослабший организм просто не переварил бы калорийную еду), и радостными улыбками пациентов, приветствующих свою спасительницу. Спокойно усадив Аду на своих коленях, Барнс расставил бульон, салат и мелко порезанные фрукты, после чего зачерпнул ложкой суп, и поднес ее к удивленно распахнутому рту. От неожиданности, доктор проглотила бульон, но тут же отстранилась, одним лишь взглядом передавая всю бездну возмущения: — Джеймс, я могу есть самостоятельно! Это ужасно неприлично — кормить меня с рук при всех! — любопытные взгляды окружающих ощущались всем телом. Но солдат лишь молча зачерпнул еще одну ложку бульона, вновь оправляя ее в рот Адалин, которая опять его проглотила. — Я же не ребенок! — Ты хуже — дети хотя бы слушаются, — буркнул Джей, застыв с новой ложкой и излучая упрямство, что посветлевшими глазами, что строго поджатыми полными губами. — И неприлично — это если ты всю еду на себя уронишь, потому что у тебя руки дрожат, будто ты от тремора мучаешься. Девушка бросила взгляд на свои трясущиеся пальцы, и поспешно спрятала их за спиной. Перед носом вновь замаячила ложка с ароматным супом, есть захотелось сильнее — никак, аппетит проснулся, и Ада, оглянувшись вокруг (все мгновенно отвернулись, уткнувшись в свои тарелки), чуть поколебалась и съела еще одну ложку. — Спасибо, хоть уговаривать не пришлось, — ухмыльнулся Барнс, посылая своей любимой строптивице теплый и насмешливый взгляд. — Или надо? Ложечку за Каспера, обожравшего местных поваров и ставшего звездой детского отделения... — Об этом я слышала, — вклинилась целительница, проглотив бульон и педантично уточняя: — О втором, не первом. И действительно: просочившегося в больницу флеркена нельзя было изгнать никакими способами, хотя медсестры и неоднократно пытались. Белопушистое вредное создание отиралось то тут, то там, вызывая восхищение маленьких детей, желающих потискать «котю», нагло дрыхло прямо на стойке регистрации, и грело эмпатке ноги по ночам, вздыхая даже громче, чем сержант. Еще бы — поскольку энергия в теле Адалин стремилась к минусовому уровню, кормить инопланетного кошака было нечем, поэтому ему приходилось довольствоваться обычной пищей, и тем, чем его подкармливали детишки и сердобольные бабушки, ласково почесывающие это урчащее создание, ставшее местным любимцем. — ...Ложечку за Страйк, который очухался, и активно помогает спасателям, благо, что цирковой труппой они были недолго — меньше дня, — продолжал кормить ее новостями (и супом) солдат, не отлучавшийся от нее ни днем, ни ночью, но умудряющийся знать все и обо всем. Магия, не иначе. «Опыт не пропьешь», — по-русски отвечал ей шатен, горделиво улыбаясь. — Бедные ребята, дважды за миссию оказаться под ментальным влиянием, — сочувственно покачала головой женщина, перед носом которой вновь замаячила ложка. — Парни крепкие, такой фигней их не прошибешь, — пожал плечами мужчина, уже успевший убедиться в приличном состоянии своей группы, кроющей Максимофф отборным матом, на чем свет стоит. А уж какими эпитетами ее награждали пришедшие в себя федералы-клоуны — при детях и беременных дамах даже и упоминать не стоит: нервный срыв обеспечен. — Джеймс Бьюкенен Барнс, ты что же, заговариваешь мне зубы? — прищурилась Ада, игнорируя суп, и, наконец, расшифровав эмоции сержанта. От истощения, голова совсем не работала, а раскаянием на лице шатена даже и пахло. — ...Ложечку за меня, — невинно протянул Зимний Махинатор, и притворно-обиженно добавил, склонив голову на бок: — Ты не хочешь есть за меня? — лицо грустного котика и скорбно опущенные уголки губ могли растрогать даже самое черствое сердце, и Адалин прекрасно видела, как умилительно смотрят на него жалостливые дамочки вокруг. Взглядом показав все, что она думает об этом представлении имени одного актера, целительница проглотила суп так, что зубы клацнули о ложку, едва не задев пальцы солдата, даже не дернувшегося на этот выпад. — Умница! — одобрительно покивал Джей, демонстрируя пустую тарелку. — Можешь ведь, когда хочешь. Ада бы высказала, чего она действительно хочет — например, покусать заботливого засранца, так и не спускающего ее со своих коленей перед толпой любопытных пациентов, но их тет-а-тет прервала подошедшая Аманда Харрис, держащая малыша-Джоша на руках, который усердно тряс погремушкой, очаровательно улыбаясь. — Доктор Арджент, добрый день! — несмело начала она, совершенно не обращая внимание на положение эмпатки, в мыслях уже похоронившей свой авторитет перед всеми этими людьми. — Мы только что были у нашего кардиолога, доктора Рокуэлла. Он сказал... что мой мальчик совершенно здоров, — дрогнув на последнем слове, почти прошептала брюнетка, часто-часто заморгав, чтобы не расплакаться от счастья. Джеймс молча пододвинул ей стул, и миссис Харрис присела, благодарно улыбнувшись мужчине, но тут возвращая свое внимание целительнице, в ее глазах прочно занявшей ранг святой. — Я ведь упоминала, что воскрешение исцеляет все предшествующие травмы? — вопросительно изогнула бровь блондинка, окончательно махнувшая рукой на приличия, и пододвигая к себе тарелку с салатом. — Да, но я до последнего сомневалась, что врожденный порок сердца удастся вылечить! А теперь все анализы в норме, и прослушивание грудной клетки, и ЭКГ — мы его три раза сделали!.. И мой Джош совершенно, абсолютно, стопроцентно здоров!!! Он активно играет, может глубоко дышать, у него румянец не щечках, которого я не видела на лице сына ни разу в жизни! Это... — Аманда захлебнулась словами, не зная, как выразить все те чувства, захлестывающие ее волной с того самого момента, как в холодное и мертвое тельце ее малыша вернулась жизнь. Жизнь и здоровье, которым он был несправедливо обделен с самого рождения. — Ни одни слова не передадут того, как я признательна за все, что вы для нас сделали. И продолжаете делать, для всех этих людей. Миссис Харрис обвела рукой притихших пациентов, не смевших прерывать их диалог, но глядящих столь благодарными и красноречивыми взглядами, что не приходилось сомневаться: ради доктора Арджент, спасшей их жизни, вытянувшей родных и близких, и продолжающей делать это день за днем, даже в ущерб самой себе — они готовы на все. Абсолютно на все. — Если мы только можем что-то сделать для вас... — Вообще-то можете, — коротко обронила Адалин, и внимание людей стало всеобъемлющим. Они ловили каждое ее слово. — Не спешите судить — это все, о чем я вас прошу. — Доктор? — недоуменно нахмурилась Аманда. Эмпатка горько дернула уголком губ, тихо вздохнула и пояснила: — Не спешите судить мутантов, ведь они, как и люди, бывают разные. Есть те, кто хочет мира, желает вписаться в общество, и спокойно существовать в нем, не устраивая никаких катаклизмов и потрясений. А есть... опасные сумасшедшие, чьи поступки непредсказуемы, а из-за силы, которой они обладают — разрушительны не только для них самих, но и для окружающих тоже, — до целительницы доносились обрывки слухов о версии тронувшейся от горя Ванды, и она посчитала разумнее поддержать в глазах людей именно ее. Потому что от правды, что колоссальная сила оказалась сосредоточена в руках истеричной девчонки, живущей в своих розовых мечтах и готовой пожертвовать населением целого города, лишь бы ее жизнь стала идеальной — будет хуже кому угодно, кроме самой Алой Ведьмы. Поэтому доктор веско добавила, закрепляя свои выводы: — Одна паршивая овца портит все стадо. В глазах пациентов появлялось понимание, они кивали, соглашаясь с ней, и словно круги от брошенного в воду камня расходились шепотки, слухи и мнения. Аманда долго смотрела в глаза Адалин, пожалуй, единственная осознавшая всю подоплеку сказанного и того, о чем умолчали, но все же кивнула, поддерживая версию блондинки. — Вы правы. Ванда Максимофф — опасная сумасшедшая. Словно больная бешенством собака, которую лучше пристрелить, чтобы не мучилась, — не удержалась-таки миссис Харрис, но никто и не думал ее осуждать. Не после всего, что этой женщине пришлось пережить. Всем жителям Вествью пришлось. — Но лучше бы ей никогда не возвращаться в наш город. — Полагаю, ей сейчас не до нас, — кротко улыбнулась девушка, глядя на лепечущего Джоша на коленях у матери, и впервые мысль о том, что душу Ванды прямо сейчас пожирает Даркхолд, не показалась ей такой ужасной. Ведь если душа будет съедена, она никогда не сможет возродиться, правда? А значит, хотя бы в одной Вселенной, на одну Алую Ведьму станет меньше. Какой-то версии Земли крупно повезет. Но, увы, не им. * * * 19 ноября 2024 год, Центральная больница города Вествью, Нью-Джерси, США. Пятый день в больнице шел своим чередом, время подбиралось к полудню, и когда перед Адалин не положили очередного пациента, она даже не сразу поняла причину задержки. — Мисс Фрэй, приведите больного, — поторопила целительница медсестру, замешкавшуюся за дверью. — Никого нет, — спустя пару мгновений отозвалась миловидная девушка, удивленная не меньше нее. Этот факт доходил до мозга эмпатки целый десять секунд. — Что, простите? — Тяжелые пациенты закончились, — повторила медсестра, возвращаясь обратно в операционную и неверяще улыбаясь. — Вы всех вылечили. Доктор Арджент даже не поверила поначалу. Джеймс помог ей дойти до двери и выглянуть за нее. Действительно, никого. То есть, пациенты, конечно, были, но уже не с критичным состоянием, не умирающие от истощения вот прямо сейчас, и ни одного ребенка. Обычные врачи вполне справятся с реабилитацией оставшихся людей, и это значило, что работа Адалин закончена. За эти дни весь ее мир сосредоточился в этой больнице, а теперь — целительница свободна. Все закончилось — и вот это казалось чрезвычайно странным, слегка неестественным и вызывающим чувство какой-то пустоты внутри. Ада ощущала себя механической игрушкой, у которой кончился завод, отчего она неподвижно замерла, глядя в стену. Пока девушка выпадала из реальности, сержант развил сумасшедшую деятельность: позвонил Фросту и Страйку, поговорил с руководством больницы, забрал их вещи и укутал блондинку в куртку, вручив ей выуженного из буфета кота. Недовольно мявкнувший Каспер облизывал мордочку, испачканную, кажется, в сметане, и крутился на женских коленях, заглядывая эмпатке в лицо, но она по-прежнему пребывала в прострации — словно потеряла цель, и не знала, что ей делать дальше. — Дальше — домой, — логично предложил Барнс, с легкостью поднял ее на руки, проходя холлы и коридоры больницы, мимо собравшихся пациентов и персонала, которые явно вышли их проводить. Мужчины, женщины, старики, множество детей, посетители, доктора, медсестры, санитарки — все высыпали в коридор и провожали их взглядами. Люди прощались, говорили теплые слова благодарности, смотрели растроганными глазами, благоговейно касаясь руки целительницы, свисающей плетью, даже тихо плакали — но никто не остался равнодушным к подвигу доброго ангела, которая спасла множество жизней за эти тяжелые дни. Адалин едва ли их слышала. В ушах нарастал тихий звон, лица горожан сливались в одно пятно, голова кружилась — если бы не свежий воздух на улице, после больничных запахов показавшийся удивительно вкусным — она бы точно потеряла сознание. Солнце на холодном ярко-голубом небе резануло глаза, заставляя прикрыть веки и успеть заметить знакомые темные силуэты. В мыслях, словно заезженная пластинка, крутился вопрос: «Неужели все и вправду закончилось?», а полнейшая растерянность только усугубляла душевный раздрай. Страйковцы окружили их плотным кольцом и вовремя — тихие щелчки, словно шелест крыльев тысячи бабочек, раздались одновременно со всех сторон. Вспышки фотокамер следовали одна за другой, а уши с трудом улавливали обрывки экспрессивных фраз журналистов, караулящих у стен госпиталя, и кинувшихся к ним галдящей стаей сорок, стоило лишь завидеть «героев дня»: — Доктор Арджент, количество спасенных превышает... — Мисс Арджент, что вы можете сказать по поводу террористических действий Ванды Макси... — «The New York Times». Прокомментируйте заявления пострадавших о так называемом «воскрешении», совершенном вами... — Максимофф — преступница или сумасшедшая? Как вы думаете, как отреагирует правительство на захват заложников членом группы «Мстители»?.. — Какие отношения связывают вас с сержантом Барнсом?.. Громкие голоса перекрикивали друг друга, пресса азартно рвалась к едва соображающей женщине за интервью, тыкая микрофонами в лицо, но парни сработали оперативно, оттесняя акул пера в сторону, и позволяя Зимнему усадить эмпатку на заднее сиденье джипа. Шатен сел рядом, чутко отслеживая пульс своей девушки, на место водителя отправился Брок, а верный Джек устроился справа от него. Прочие страйковцы шустро распределились по оставшимся машинам, и командир завел звучно зарычавший мотор, ловко выезжая от больницы, и огибая едва ли не лезущих под колеса папарацци. — Налетели, стервятники... — проворчал Рамлоу, сворачивая на проспект и на мгновение оглядываясь назад. — ЩИТ приструнил самые одиозные новостные издания, но ситуация с Вествью все равно попала в прессу, вызвав жуткий общественный резонанс. Росс и Фрост постепенно выворачивают произошедшее в нужную нам сторону, но когда борзописцы сумели взять интервью у вылеченных людей, и уж тем более — у воскрешенных, грянул эпический звездец. Корреспонденты, телевизионщики и блогеры буквально устроили истерику в Сети и активно осаждали больницу, а уж твоего появления ждали как манны небесной... — Все плохо? — глубоко вздохнула Ада, постепенно приходя в себя и сосредотачиваясь на окружающем мире. Рядом с облегчением выдохнул Джеймс, легко целуя ее в висок. — С Вандой — да, ее полощут со всех сторон и склоняют на все лады, — обернулся к ним Джек, с привычным покерфейсом на лице. — С тобой — скорее... шокированно. Народ дружно офигевает от новой грани твоих способностей, подозревая мистификацию, но живые люди-то — вот они, бегают бодрячком, и всех не заткнешь, так что общественность пытается переварить новость о путешествии на тот свет и втором шансе, полученном горожанами Вествью. — Как на это отреагировал директор Росс? — тихо поинтересовалась Арджент, глядя в окно на мелькающие мимо пейзажи, покрытые первым белым снегом, выпавшим в этом году. — Не шибко в восторге, что все знают, но и не сердится, — дернул плечом Брок, гипнотизируя целительницу янтарными глазами в отражении салонного зеркала. — Если бы не возвращенные обратно дети, то ситуация была бы гораздо хуже — уж убитые горем родители точно не пожалели бы хлестких слов ни для Максимофф, ни для всех мутантов в целом, пожелав призвать паранормалов к ответственности. Благодаря тебе получилось обойтись малой кровью, хотя произошедшее еще долго будут муссировать и в верхах, и в новостях... — Останови здесь, пожалуйста, — попросила доктор, заметив приметную вывеску, и характерные ограды. Командир укоризненно цокнул языком, но притормозил, прижавшись к обочине. — Ада, не стоит, — нахмурился Барнс, проследив ее долгий взгляд. — Ты сделала все, что могла, и теперь должна отдохнуть. — Но для этих людей было уже слишком поздно, — аметистовые глаза мрачно оглядели чуть потемневшую от времени табличку: «Кладбище Вествью-Плезант». — Помоги мне выйти. На мгновение помедлив, солдат бесшумно выскользнул из автомобиля, и открыл дверь с ее стороны, тотчас поднимая упрямую женщину на руки, и уже через пару широких шагов проходя через скрипнувшие металлические ворота. Джеймс молча шел по белым тропинкам, мелкие снежинки путались у него в волосах, а твердо сжатые губы свидетельствовали, что мужчина не согласен с ее решением, и уж точно не считает прогулку на продуваемый всеми ветрами погост полезной для ее пошатнувшегося здоровья. Ада прижалась виском к плечу сержанта, глядя то на прозрачно-серебряные глаза, то на проплывающие мимо деревья, надгробия и склепы. Вдалеке виднелось несколько процессий, собравшихся в северном секторе. — Спасибо, что делаешь это для меня, — прошептала эмпатка, даже отсюда улавливая эмоции горя, тянущиеся от собравшихся людей, облаченных в черное с ног до головы. — Я не смогла вылечить этих пациентов, и хочу хотя бы проводить их в последний путь. Это мой долг. Солдат несогласно качнул головой, бросая сочувствующий взгляд на свою возлюбленную: — Ты берешь на себя слишком много ответственности, и смерть этих людей не лежит на твоей совести, что бы ты по этому поводу не думала, — наконец разомкнул губы шатен, останавливаясь чуть поодаль, и безо всяких просьб спуская целительницу на землю. Ноги Адалин не держали, так что мужчина встал сзади, и обнял ее со спины, придерживая в вертикальном положении. Чуткий слух улавливал практически беззвучно сопровождающих их страйковцев, и обрывки речей священника, ведущего погребальную церемонию. Доктор Арджент помнила всех людей, прошедших через ее руки. Их лица и диагнозы, всех вылеченных и воскрешенных до единого. А также тех, помочь которым была не в состоянии, несмотря на всю свою невероятную силу. Глубоким старикам. Тем, чьи волосы выбелило временем, согнуло некогда прямые спины, заставило дрожать руки, а глубокие морщины — избороздить кожу. Тем, кто прошел долгий, удивительный и непростой путь, полный войн, испытаний и лишений. Тем, в ком едва теплилась жизнь, но пожилые люди упрямо вставали каждое утро, бодро ковыляли в магазин и аптеку, приветственно кивая своим таким же немолодым друзьям, что скрипели несмотря ни на что, давно не обращая внимания на цифры в паспорте и боли, мучающие их каждый божий день. Эти старички и старушки были для Ванды лишь второстепенными персонажами, а то и вовсе декорациями. Но для их родных, они были бабушками и дедушками, любимыми отцами и матерями. Мистер Кёрк, орденоносный герой Корейской войны, и мистер Бреннан, ветеран войны во Вьетнаме. Миссис Труман, воспитательница на пенсии, и мистер Пратт, заслуженный педагог, автор множества учебных пособий для школьников. Миссис Гловер, выращивающая лучшие цветы во всем Вествью, участница местного клуба садоводов, активно озеленяющего город, и мистер Нордлинг, пожизненный член Международной шахматной федерации... Все они были пожилыми людьми. Всем им ежедневно требовались лекарства и покой. Вот только современные таблетки и инъекции не вписывались в идеальный мир Максимофф, с атмосферой пятидесятых. Когда Ванда начала жить в двухтысячных, и медикаменты могли принять более-менее похожий вид, было уже поздно. Старики совсем ослабели без них, а голод, жажда и депривация сна просто добили этих людей, до последнего цепляющихся за жизнь. Ведь зачем им отдыхать? Нужно же изображать добропорядочных соседей для ведьмочки, не наигравшейся в кукол в детстве. Все эти люди умерли, и из-за полнейшего истощения, вернуть их не представлялось возможным. Каково им было встретить такой ужасный и несправедливый конец? А их родным, каково было узнать, что их близкие закончили жизнь марионетками гидровской психопатки? И ничего уже не исправить. Глядя на их плачущих близких, печального священника, стоящего рядом со свежими могилами и ровные ряды гробов, Ада чувствовала, как в ней поднимается гневная ледяная волна, а злость застилает глаза алой пеленой. — Док, ты в порядке? — тихо прошептала подобравшаяся Мэй. — Я — да. Они, — кивок на гробы, — нет. На всякую силу, найдется большая сила. Однажды, Максимофф нарвется так, что не соберет костей, — низким мерным голосом говорила целительница, и это гулкое пожелание отчего-то здорово походило на проклятье. — Я лишь надеюсь, что смерть ее будет такой же долгой и мучительной, как и у этих стариков, медленно умирающих от голода и не оказанной вовремя медицинской помощи. Внутри ее груди что-то словно лопнуло, сильно заболело сердце и кажется, даже сама душа. Хватанувшая ртом холодный воздух женщина ощутила, как волны боли распространялись по всему организму, но ненавистное лицо Ванды по-прежнему маячило перед глазами, концентрируя на нем все внимание. Адалин казалось, что за последние дни энергии в ней не осталось вовсе, но сейчас она чувствовала что-то древнее и мощное, бьющееся в унисон с грохочущим пульсом в ушах. «Пускай Ванда получит то, что заслужила!» — было последней мыслью эмпатки, прежде чем она потеряла сознание, падая в бездонный темный колодец. Свет померк, и она уже не видела обеспокоенных лиц, не слышала взволнованных голосов и не осязала надежных рук, прижимающих к себе чересчур хрупкое тело. * * * 20 ноября 2024 год, госпиталь базы ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Вокруг находилась первозданная Тьма. Целый океан темноты, имеющей сотни тысяч оттенков. Разум Адалин словно дрейфовал в толще воды Марианской впадины, не в силах зацепиться за что-либо. Мысли текли вяло и лениво, ноги не чувствовали опоры, да и самого тела не ощущалось совершенно. Больше всего на свете хотелось перестать думать вовсе и пойти на дно, как разбитый и потрепанный штормом корабль, мирно упокоившись среди водорослей и рыб. Но что-то едва заметно царапало сознание. — ...Ада, прошу тебя, умоляю — возвращайся к нам! Я тут с ума схожу, и совсем загонял твоих медсестер — бедняжки уже дышать в мою сторону боятся, и едва ли не трясутся, наверняка кидая жребий, кого будут жертвоприносить следующей... Ты не приходишь в сознание слишком долго, хотя миссис Мэтьюз колола тебе такую химию, какой меня не пичкали даже в Гидре! Милая, пожалуйста, открой глаза — она сказала, что если ты не очнешься в течении двух часов после... прости, название зубодробительное, даже суперсолдатская память не выручает... В общем, если ты не придешь в себя в скором времени, то можешь впасть в коматозное состояние, и как выводить тебя из него — никто не знает! Мысли Адалин слегка шевельнулись, чернильная темнота стала менее густой, а где-то наверху забрезжил лучик света. И подрагивающий мужской голос тоже раздавался оттуда: — Душа моя, возьми мою энергию, если надо — только не оставляй меня, прошу! Ты очень бледная и хрупкая, кажется, стоит отвести от тебя взгляд — как ты растаешь рассветным туманом... А хочешь, я спою? Сестры говорили, что моим голосом только ирландские частушки петь — оживят даже мер... Прости-прости, несу чушь, совсем заговариваюсь, дурак... Свет стал ярче, и Ада потянулась к нему, медленно и плавно поднимаясь на поверхность. Тем временем, приятный баритон робко, чуть срываясь, запел: — Пожалуйста, не умирай Или мне придётся тоже. Ты, конечно, сразу в рай А я не думаю, что тоже. Хочешь сладких апельсинов? Хочешь вслух рассказов длинных? Хочешь, я взорву все звёзды Что мешают спать? Целительница поднималась все выше и выше, ощущая легкое покалывание в пальцах, запах чистого белья и цветов, слыша тихий писк медицинских приборов и окрепнувший голос, что звучал почти над ухом: — Пожалуйста, только живи Ты же видишь: я живу тобою. Моей огромной любви Хватит нам двоим с головою. Хочешь в море с парусами? Хочешь музык новых самых? Хочешь, я убью соседей Что мешают спать? Приглушенный свет слегка резанул распахнувшиеся глаза, и глубоко вздохнув, эмпатка скользнула чуть затуманенным взглядом по палате ее собственного паллиативного отделения. Светлые стены, закрытые жалюзи, апельсины на тумбочке и любимые белые тюльпаны в вазе. Адалин увидела склоненную темную макушку сержанта, стоящего на коленях, прямо на полу у постели девушки, и слабо улыбнулась: — Миссис Катченс конечно зануда, но зачем так жестоко? И не наговаривай на себя — у тебя приятный тембр. Хотя репертуар меня удивил*. Барнс мгновенно поднял голову, неверяще глядя на нее. Облегчение и радость на лице мужчины были заметны невооруженным взглядом, а в серых глазах плескался целый океан чувств, вырвавшихся в одном коротком восклицании: — Ты очнулась! — Только благодаря тебе, — блондинка дернула уголком губ, при этом ничуть не лукавя. Если бы не Джейми — она бы с радостью дрейфовала в глубинах своего подсознания, не чувствуя страшной слабости во всем теле, леденящую пустоту в груди, на том месте, где обычно ощущался дар... и проваливаясь все глубже и глубже, вплоть до комы, выйти из которой и впрямь было бы крайне затруднительно. — Как ты себя чувствуешь? — Обессилевшей и почти перешагнувшей свой предел, — честно ответила эмпатка, признательно принимая воду из поильника с носиком, который протянул солдат, бережно придерживая ей голову. Утолив жажду, целительница оценила внешний вид любимого человека, и сердце болезненно сжалось. Джеймс был очень бледным и словно похудевшим, встрепанным и крайне несчастным. На впалых щеках темнела щетина, под лихорадочно блестящими глазами залегли глубокие тени, а горестные складки у прежде улыбчивых губ обозначились четче, как и тревожная морщинка, прорезавшая высокий лоб. — Сколько прошло времени? Ты хоть спал? Ел? — Сутки, с тех пор, как ты потеряла сознание на кладбище. Я же говорил, не нужно было туда идти — ты себя совсем загнала! Нервная неделя под Вествью и энергозатратная встреча с Вандой, а затем еще пять дней бесконечного лечения потока пациентов, с краткими перерывами на сон и еду, которую я в тебя буквально впихивал, — Джей прижался щекой к ее ладони, и продолжил горько шептать, задевая губами тонкие пальцы. — Я не мог спать, Ада. Не тогда, когда ты едва дышала, часами лежа без сознания, какие бы лекарства тебе не вводили! Твое сердце билось очень тихо, и казалось, что стоит мне отвернуться — оно замрет навсегда. И мое тоже, потому что я жить без тебя не смогу!.. Глаза сержанта слишком ярко блеснули, но он даже не обратил на это внимание, выплескивая стылый холод, поселившийся в груди мужчины с тех самых пор, как его личное Солнце погасло, казалось, навсегда: — Твой пульс был пугающе слабым, руки — ледяными, а из-за полного истощения организма, ты могла не просто выгореть, потеряв дар, а умереть, Ада! Умереть, за всех тех людей, которые никогда не поймут, какую жертву ради них ты принесла! И я тоже, потому что ты — мой свет. Единственный смысл моего существования, когда я не просто двигаюсь по инерции, словно механический робот, а по-настоящему живу, дышу и люблю тебя всем сердцем. Сердцем, бьющимся только ради тебя. Ровный, размеренный голос шатена словно вколачивал каждое слово прямиком в душу Адалин, по скуле которой скатилась слезинка. Чуть мозолистые пальцы осторожно стерли ее, и женщина ощутила бездну вины и раскаяния от того, что довела своего возлюбленного до такого состояния. Он был вынужден смотреть, как она угасает с каждым днем, отдавая всю себя, но даже не смел спорить — знал, что не имея возможности помочь людям, Ада или сломается, или съест себя живьем, но вместо этого она едва не погубила их обоих. — Прости меня. Пожалуйста, прошу, прости меня, Джейми! Обещаю, впредь я не доведу себя до такого, и не подведу тебя к крайней черте. Ты же знаешь, что если бы я не попыталась спасти их хотя бы во второй раз, то потом корила бы себя каждый день. Тяжелый вздох солдата заставил дрогнуть сердце, но смягчившаяся линия губ отозвалась всполохом радости в ее душе. — Прощаю. Просто постарайся больше так не рисковать — очень тебя прошу, — горячие губы обожгли и впрямь, слишком холодную кисть, а устроивший голову на ее животе сержант лукаво протянул, обнимая девушку через одеяло: — И насчет моря я не шутил. Тебе нужно отдыхать и отъедаться. Мы едем в отпуск. Только чудовищная слабость не позволила доктору подскочить в кровати: — Какой еще отпуск? — Заслуженный, двухнедельный, — ни капли не смущаясь пояснил шатен. — Помнишь, я говорил о своем домике в Италии? Там сейчас тепло. А еще есть полезный морской воздух и весьма вкусная калорийная кухня. Тебе понравится. — Джей, я даже года в ЩИТе не проработала — никто меня не отпустит!.. — Отпустят, никуда не денутся, — уверенно хмыкнул Барнс. — Ты фактически в одиночку спасла жителей целого города, и только благодаря тебе удалось избежать скандала до небес и многочисленных жертв, особенно среди детей. Поверь, все разумные люди это прекрасно понимают, и не смей умалять свою роль в произошедшем. Скромные герои давно не в моде, родная! А при необходимости, я самолично напомню всем и каждому о твоем вкладе в разрешение ситуации в Вествью. Так что подпишут, не сомневайся. Тем более что тебе нужно как следует восстановиться. — Ты же знаешь, я быстро поправляюсь и уже через пару дней смогу лечить пациентов... — робко возразила блондинка, но Джеймс, захваченный идеей, напоминал бронетанк, несущийся на всех парах. — Очень сомневаюсь. Ты сейчас даже... стройнее, чем в нашу первую встречу, — деликатно заменил нелицеприятную правду солдат, с жалостью огладив почти потерявшуюся под большим одеялом фигурку Адалин. — За две недели как раз и отъешься, и силы вернешь — уж я-то проконтролирую. А агентство без нас не развалится, не переживай. — Но как же... — растерянно закусила губу целительница, нервно теребя пододеяльник. — Если не согласишься — придется тебя похищать, — вроде бы шутливо, но с абсолютно серьезными глазами обронил сержант. — Поверь, я смогу сделать это даже отсюда — не зря же изучал на досуге протоколы безопасности ЩИТа. Эмпатка не могла не улыбнуться такой решительности: — Стесняюсь спросить, где же ты набирался опыта похищения девиц? Шатен забавно приподнял брови, самодовольно блестя глазами: — Доводилось мне бывать на Северном Кавказе, так там, уверяю тебя, подобные обычаи вполне себе имеют место быть. И когда я тащил важные документы для Карпова через аулы под Казбеком, замотав их в узорчатый ширванский ковер, все только подмигивали и похабные советы давали, думая, что я умыкнул юную красавицу, — ухмыльнулся ни капли не бывший Зимний Солдат, преувеличенно плотоядно оглядывая Адалин. — Так что уверен — проблем не возникнет. Если что, скажу, что краду невесту. — Вот только мы не на Кавказе. И я не невеста, — неуступчиво фыркнула эмпатка, глядя в спину поднявшегося мужчины. — Поживем-увидим, — пробурчал себе под нос шатен. — Что-что? Джеймс, схватившийся за ручку двери, оглянулся с подозрительно невинным выражением лица: — Говорю: пошел договариваться с Россом. И попрошу посидеть с тобой миссис Мэтьюз, а то медсестрички у вас какие-то нервные... Ада тотчас прищурилась: — Мне показалось, или ты упоминал, что запугал моих девочек? — Тебе показалось! — выпалил Барнс, которого уже и след простыл — даже дверь не скрипнула. Девушка тихо засмеялась, и устало откинулась на подушки. Этот важный разговор лишил ее последних крох силы, нужно отдохнуть. Может, идея об отпуске — не так уж плоха? Разумеется, если Джей сумеет договориться с начальством — вариант с похищением Адалин даже не рассматривала. Ее возлюбленному тоже не помещает отдохнуть — может, и переживать поменьше станет. А уж если вспомнить, какой ажиотаж будет одолевать журналистов, жаждущих сенсации, то получить политическое убежище в Италии на ближайшие дни — даже к лучшему. Целительница провалилась в сон, слыша шелест бирюзового Тирренского моря и видя очертания зеленых холмов, покрывающих остров Панарея, куда ее отвезет нахальный сержант. Отчего-то, в руках он держал огромный ковер, и уверял, что без него их не пустят, а потому — надо заматываться. — Заматываюсь я, заматываюсь, — сонно бурчала Ада, по самый нос укрывшись одеялом, когда миссис Мэтьюз пришла сменить буквально окрыленного мужчину, попросившего посидеть с доктором Арджент. ___________________________________________________________ Примечание: 1. * Выражение «Кто сеет ветер, пожнет бурю» сегодня употребляется в значении: тот, кто делает зло другим или желает зла, сам будет наказан. По мне, так Ванда получит по заслугам, когда Даркхолд поглотит ее душу, и от Максимофф не останется ничего, кроме дурных воспоминаний. Ну правда, вспомните хоть одного человека, которому бы она помогла?.. Я вот не могу. 2. Ванда — https://www.youtube.com/watch?v=6z0QapneuYs https://www.youtube.com/watch?v=-xU5l_rYvGI https://www.youtube.com/watch?v=SG5yy6H9Hn0 3. * Синдром Питера Пэна — здесь есть любопытный момент. Интересно, заметил ли кто, что Ванда вообще не умеет решать свои проблемы, не прибегая к насилию? Как только что-то идет не по ее желанию, она а)угрожает, б)кричит, в)применяет силу (едва не убитые Моника и Пьетро не дадут солгать). Я не вижу у нее поведения взрослого разумного человека, а вот поведение ребенка, который кидается в драку, когда не может доказать свою точку зрения — очень даже наблюдаю. 4. * «Это все Агата» — https://www.youtube.com/watch?v=wmWbgCEqRlA. Казалось бы, злодейка — но до того обаятельная, что глаз не оторвать, куда там Ванде... Может потому, что она не лицемерит, прикидываясь добренькой героиней? 5. * Тварь Тьмы, призванная Агатой (он же синьор Царапка, демон под видом кролика) — https://papik.pro/uploads/posts/2023-01/1674191869_papik-pro-p-risunok-khimera-44.jpg Между прочим, сцена с демоном была отснята Марвел, но почему-то не вошла в сериал — а я исправила данное упущение))). 6. Красавец-сержант, на фоне первого снега — https://vk.com/album629804431_303065099?z=photo629804431_456239117%2Falbum629804431_303065099%2Frev 7. * https://www.youtube.com/watch?v=xpJ_fYyAeYk — и да, Барнс пел лучше Земфиры, разбудив свою Спящую Красавицу. Очень, очень разносторонний человек))). 8. Ну что, навестим итальянские хоромы гидровских пенсионеров?.. А заодно узнаем парочку семейных тайн Барнса и Арджент.