Панацея

30 октября 2024 год, квартира А. Арджент, Парк-Слоуп авеню, 12; боро Бруклин, Нью-Йорк, США. Виниловая пластинка группы «Лорна Ву и Коралловый берег» медленно вращалась на диске патефона, а глубокое контральто знаменитой певицы разливалось по гостиной чарующей мелодией: — «Урок по всему скверному и прекрасному усвоен. Наша любовь ковалась в огне, воде, земле и воздухе. Заклинание наложено. Сколько оно протянет? Я не могу предсказать. Дорога там, Поэтому я готова рискнуть своим сердцем. По Дороге, по Дороге, по Дороге Ведьм»… — По Дороге, по Дороге, по Дороге Ведьм… — вторила ей Адалин, кружась по квартире, и готовясь к приходу гостьи. Каспер забавно поводил ушами, чутко прислушиваясь к приятным звукам, и блондинка ласково огладила пушистую спинку. — «Следуй за мной, друг мой, навстречу славе, что ждет нас в конце. Я познала силу полночи в лесу, Я танцевала внутри круга добра и зла. Большая опасность и испытания ждут ищущих приз, Укроти свои страхи и явится дверь от любви, что не умрет. Пока мы идем по Дороге, по Дороге, по Дороге Ведьм»… — По Дороге, по Дороге, по Дороге Ведьм… — мурлыкала Ада, доставая закуски и десерт из холодильника, хрустальные бокалы для вина — из буфета, и заодно ставя чайник. — «Кровь, слезы и кости. Вместе и в одиночку. Если я не могу достучаться до тебя, Позволь моей песне научить тебя. Все, что нужно, чтобы поддерживать нашу любовь живой, Если я не могу держать тебя, помни мои слова. Только так мы выживем. Мы выживем, Пока мы идем по Дороге, по Дороге, по Дороге Ведьм. Куда бы она ни повернула, мы встретимся в конце. Мы встретимся в конце, мы встретимся в конце, мы встретимся в конце»*… — Мы встретимся в конце, — закончила целительница, удовлетворенно оглядывая стол. Тарелка с несколькими видами сыров и оливками, чей вкус прекрасно оттенит белое полусладкое «Мюллер-Тургау» со сладким персиковым ароматом. Кофе для Мэй, чай для нее, и восхитительный торт. Свежайшие взбитые сливки, сочная начинка из вишни, сдобренная вишневым ликером и нежный заварной крем с ванилью, пропитавший шоколадные коржи. Идеально — во всяком случае, для женских посиделок. Сержант отправился вместе с Сэмом на последний в этом сезоне матч «Доджерс» против «Янкис», оставив квартиру в полное ее распоряжение, и Ада была несказанно рада, что Сокол составит ему компанию. Особенно учитывая то, что нью-йоркских «Янкис» Джейми терпеть не мог, а некогда бруклинские «Доджерс» переехали в Лос-Анджелес в 1958 году, и погрузили всех своих преданных фанатов, к коим относился и Барнс, в вечный траур. Об этой вопиющей несправедливости ее солдат был способен ворчать часами, и Арджент, так и не выучившая всех правил этой запутанной игры, могла лишь безмолвно кивать, как китайская статуэтка. Проницательный шатен быстро просек, что из спортивного монолога его девушка понимает лишь предлоги, но обижаться не стал, сообразив присесть на уши Уилсону… который как раз таки болел за «Янкис». И вот, два преданных фаната разных команд ушли на решающую игру, обещающую эпическую битву стенка на стенку, а эмпатка загладила свою вину тем, что преподнесла в подарок Джею бейсболку «Бруклин Доджерс», с трудом найденную на eBay. Мужчина аж просиял, когда увидел знакомый с детства лейбл, поцеловал ее на прощание и умчался доводить поклонников «Янкис» до исступления. Адалин даже и не спорила, всецело полагая, что парни отлично отдохнут и без нее на этом празднике жизни с хот-догами, кричалками-оскорблялками и обязательной дракой болельщиков в конце игры. Ну а пока мужчины выпускают пар, дамы посвятят вечер наведению красоты и спа-процедурам на дому, тем более, что завтра предстоит важное мероприятие — а именно, юбилей ЩИТа. Их агентству исполняется семьдесят пять лет, а значит, будет множество высокопоставленных гостей, пресса, и даже визит президента, поэтому нужно выглядеть идеально... Звонок в дверь прервал ее размышления, и Ада поспешила открыть, а проходя мимо стойки с патефоном, вновь включила любимую песню. — Привет, Мэй! Выглядишь… — Как будто я побывала в заднице Дьявола, и только вылезла обратно? Поверь, я знаю. Привет, — выпалила Мелинда, проходя внутрь. — Теперь ты понимаешь, почему я позвонила тебе? Не успели прилететь из Бахрейна, как нас огорошили участием в завтрашнем торжестве, хотя обычно от боевиков туда зовут только командиров и их замов! — Джеймс сказал, что Страйк будет присутствовать полным составом в качестве поощрения — лучший и самый результативный отряд агентства, как-никак. Или ты не успеешь найти наряд? — Радость-то какая — с надутыми индюками из ЦРУ и АНБ общаться!.. Платье есть, но у него открытая спина, а у меня сейчас там здоровенный синяк, да и лицо… Сама видишь, — пожала плечами брюнетка, очень осторожно нагибаясь, чтобы снять обувь. Даже не обладая рентгеновским взглядом становилось понятно, что страйковцам явно приходилось пробираться с боем, и Мэй поучаствовала как бы не побольше прочих. Разбитые губы, посеченное мелкими осколками лицо, скованные движения… Целительница прищурилась, смотря внутрь. Ну да. Ушиб спины, трещина в ребрах и куча синяков — с таким набором отлеживаться надо, а не на вечер с танцами идти. — …Хреново без подрывников, — тем временем вещала Мэй, повесив куртку на крючок, и вкратце рассказывая об их миссии на Среднем Востоке, куда Страйк отправили в гордом одиночестве. — С тех пор как Рико заперли в больничном блоке, Хорхе побоялся, что очешуевшие халаты раздерут брата на запчасти, и взял отпуск за свой счет, составляя ему компанию в соседней палате. Так и тусуются в госпитале. А нас сегодня чуть не прижали. — Их разве не собираются выпускать? Тестирование не должно быть таким долгим, — нахмурилась Арджент, взмахом руки снимая боль агентессы. Вздох облегчения и волна благодарности стали наградой чуткой эмпатке. — Воскрешение — случай нерядовой, так что до сих пор там торчат. Командир виделся с парнями, а нас не пускают. Может, ты смогла бы узнать больше? — Как же! — фыркнула Ада, тотчас поясняя: — Меня тоже не пустили, можешь себе представить? — заметив удивленно приподнятые брови брюнетки, она не отказала себе в удовольствии пожаловаться на медицинский произвол: — Меня, главу отделения, не пустили к пациенту! Безобразие! Видите ли, я могу помешать чистоте эксперимента и точности результатов анализов. И позвонить тоже нельзя. Может, хоть завтра выпустят? — Хорошо бы, — задумчиво отозвалась Мэй, проходя в квартиру и шокированно присвистывая. — Смотрю, сержант у тебя совсем освоился! Адалин окинула помещение новым взглядом, только сейчас замечая множество мелочей, выдающих присутствие другого человека в ее жилище. Пепельница на журнальном столике, и стопки спортивных журналов. Томики братьев Стругацких в оригинале и «Марсианские хроники» Брэдбери, потеснившие собрание Энн Райс и «Волшебника Земноморья» Урсулы Ле Гуин на полках. Аккуратно сложенный на диване темно-вишневый плед из шерсти мериноса — целительница связала его сержанту, и он обожал закутываться в него вместе с блондинкой, когда они смотрели кино по вечерам. Пальцы живой руки нежно скользили по мягчайшей ткани, а с четко очерченных губ не сходила довольная улыбка. Джейми стойко переносил самые лютые холода, но он любил тепло, и внимание своей девушки было ему очень приятно. А еще были ножи, спрятанные между диванных подушек, оружие, приклеенное скотчем под каждым столом (и как же она удивлялась после первой уборки!), одежда мужчины, постепенно перебравшаяся в ее шкаф, а принадлежности для бритья — на полку в ванной… Любимое пиво сержанта в холодильнике, лакричные палочки в конфетнице (которые она терпеть не могла, но покупала для Джейми), кондиционер для белья без отдушки (Барнс ненавидел чересчур химический запах), куча всяких инструментов в кладовке, половине из которых она и названия-то не знала, но рукастый солдат любил заниматься мелким ремонтом самостоятельно… Как-то очень незаметно, Джеймс практически полностью переселился к ней, и в свою квартиру ходил разве что убираться, да еще за оружием — и то, часть его перебазировалась к Адалин. Да уж. Полный захват территории. На ум приходила лишь одна аналогия: «Лягушка в кипятке» — так назывался этот научный эксперимент XIX века. Земноводное сажали в кастрюлю с холодной водой и постепенно повышали ее температуру, пока ничего не замечающая лягушка, не варилась заживо, медленно погибая. Символично-то как, правда она погибает от любви. И что Ада могла сказать на слова Мэй при виде этого натюрморта? Ну, разве что... — Видела бы ты, как он моет бионику в моей посудомойке!* Брови Мелинды полезли на лоб, и эмпатка поведала ей, как давеча присоединившийся к лепке пельменей сержант угваздал руки липким тестом. И если правая конечность отмывалась обычной водой с легкостью, то металлические детали левой не желали сдаваться просто так. Тогда Барнс привычно, в пару движений, отстегнул протез от крепления в плече, засунул свою лапку вместе с грязными тарелками в посудомойку, и через двадцать минут подсоединил сверкающую бионику обратно, благоухая морской свежестью на всю кухню. Практичный котик. Удивленной Адалин скромно поведали, что шатен уже делал так пару раз… пару-тройку десятков раз, и это оказалось гораздо удобнее, чем мучиться с тряпками и ёршиками, вычищая протез по старинке. Ухохатывающаяся Мэй лишь всхлипнула: — Не раздражает? — и стало очевидно, что она имеет в виду не только ту ситуацию, а спрашивает в целом. — Ты знаешь… нет, — пожала плечами белокурая женщина, и это было чистой правдой. На чем спотыкаются отношения девяти из десяти пар? На личном пространстве и быте, разумеется! Ежесекундное присутствие в личной зоне чужого человека может неимоверно бесить, но в том-то и дело, что Джеймс не был ей чужим. Он настолько естественно вписался в жизнь целительницы, что сейчас ей становится уже некомфортно без него, особенно, если Барнса нет рядом долгое время. Они могут молчать или шутливо спорить, тихо читать рядом или смотреть телевизор, спокойно чередуя мелодрамы с боевиками, которые хихикающий солдат считает первоклассными комедиями... Могут вязать и заниматься расчетами (Ада) или перебирать пистолеты и затачивать ножи (Джей), и, в сущности, могут делать что угодно, делясь своими интересами и уважая чужие, даже если не понимают в них ровным счетом ничего... Они не раздражают друг друга, а скорее дополняют, так что быть вместе очень приятно, отчего возникает странное ощущение, будто они знакомы всю жизнь, успев увидеть партнера со всех сторон, привыкнув и притеревшись так, словно у них за плечами годы брака, а не считанные месяцы совместного партнерства. И тоже самое касается быта. Да, что женщины, что мужчины могут написать целую оду разбросанным вещам, не сделанным вовремя домашним делам, чрезмерным тратам и тому, чья сегодня очередь идти выбрасывать мусор... Вот только в отношении их пары все это не работает. Потому что Ада предпочитает возвращать вещи на место, а у Джеймса везде армейский порядок, так что даже носки отправляются в корзину, а то и стираются сразу, а не заныкиваются под кровать в надежде, что те сами собой рассосутся или исчезнут, отправившись в параллельный мир. Аналогично и с домашними делами — если выполнять их каждый день, не откладывая на потом/понедельник/когда руки дойдут или рак на горе свистнет, то это занимает совсем немного времени, а жить в убранном доме гораздо приятнее, чем судорожно выискивать чистую чашку или ругаться, что нужная вот прямо сейчас блузка находится в стирке... три недели как. Деньги? Они оба хорошо зарабатывали, но постоянному бездумному шоппингу предпочитали редкие, но объемные закупки всего необходимого, зато после можно было не дергаться на льющуюся со всех сторон рекламу о распродажах, скидках и акциях, благополучно пропуская эту потребительскую истерию мимо ушей. К тому же, сержант частенько баловал Адалин подарками, и явно испытывал удовольствие от возможности порадовать ее, а также от своей состоятельности как мужчины и добытчика, так что у эмпатки и в мыслях не было обижать его отказом или упрекать в мотовстве. В свою очередь, женщине было приятно заботиться о нем, и, обладая должным уровнем проницательности и житейской мудрости, их совместное проживание обходилось без серьезных ссор, бурных споров и взаимных претензий. Ведь с годами приходит понимание компромисса и тактичности, характер сглаживается (а вспыльчивыми подростками они оба не были уже давно), и два человека совпадают друг с другом, словно детали одного пазла. Это и был их случай. Мелинда поняла ее с полуслова, и молча порадовалась, что хоть у кого-то в личной жизни все хорошо. А то насмотришься на окружающих жмотов/абьюзеров/лентяев/эгоистов, и мысли об одиночестве уже не кажутся такими ужасными. Не зря же Омар Хайям еще в ХI веке писал: «...И лучше будь один, чем вместе с кем попало». Мужик явно знал, о чем толкует. — Угощайся, — кивнула на стол целительница, и прежде, чем ей укажут на недопустимость подобной диеты для военных, добавила: — Бо́льшая часть калорий уйдет в качестве топлива для твоего лечения, так что ни в чем себе не отказывай. — Спасибо, — прищурилась брюнетка, с удовольствием дегустируя тарелку сыров, и наслаждаясь вином. Обоняние дразнили вкусные запахи, в квартире было уютно, а когда Ада взяла ее за руку, залечивая все травмы — самочувствие стремительно приблизилось к отметке «превосходно». Женщины болтали о знакомых, доктор поделилась последними новостями ЩИТа, раз уж Мэй отсутствовала последнюю неделю, и время летело совсем незаметно. Сытая и разморенная агентесса сама не заметила, как переместилась в гостиную и согласилась на косметические процедуры, к которым сроду была равнодушна. Но Ада легким движением пальцев залечила все мелкие ранки, чередовала пилинг с масками для лица, убрала круги под глазами, неравномерный загар и шрамы, полученные за все годы службы, так что девушка окончательно сдалась на милость целительницы, небезосновательно подозревая, что ей волшебным образом подняли уровень эндорфинов. А иначе с чего она подписалась еще и на маникюр, вечную депиляцию, отрастила волосы до плеч («Это всего на один вечер!») и растеклась довольным желе по дивану, когда ей убрали боль в перенапряженных мышцах?.. Но сейчас брюнетке было так хорошо и лениво, что даже спорить не хотелось. Лишь расслабленно лежать, вслушиваясь в переливы шикарного сопрано, когда Арджент подпевала «Балладе о Дороге Ведьм», звучащей из патефона. — У тебя красивый голос, — заметила Мэй, концентрируя внимание на лукаво усмехнувшейся блондинке. — Пела в школьном хоре. В нашей школе необходимо было выбрать хоть один обязательный кружок или заниматься спортом, по понятным причинам недоступный мне. Поэтому когда на выбор предложили шахматы, театральный кружок, рисование и хор, я выбрала последний, и очень быстро стала звездой, исполняющей все ведущие партии. Моя преподавательница говорила, что меня ждет блестящее будущее в Метрополитен-опере, и даже была готова подготовить меня к поступлению, но я отказалась. Миссис Карнелли очень расстроилась, сказала, что я зарываю талант в землю. — Из-за медицины отказалась? — Да. И еще потому, что это было бы жульничеством, — дернула уголком губ Ада, продолжая превращать Мэй в богиню. — Что так? — недоуменно нахмурилась та, борясь со страстным желанием почесать нос, покрытый маской с экстрактом водорослей. Пахло жутко, но «красота требует жертв», а потому ей плюхнули еще порцию этой склизкой пакости, и положили ломтики огурца на веки. — Потому что произошло то же самое, что и с танцами позднее: я непроизвольно улучшала свое тело, а точнее — связки гортани. В детстве у меня был приятный тембр, но когда я стала петь в хоре, где от нас требовали брать высокие ноты и расширять диапазон голоса, я непроизвольно воздействовала на саму себя, и мой голос постепенно становился идеальным, хрустальным, как сейчас. К тому же, я горела желанием стать первоклассным хирургом, поэтому и не стала пробоваться в Джуллиард. Это было бы нечестно по отношению к прочим студентам, которые занимались годами. Мелинда приподняла голову и сняла кружок огурца с глаза: — Ада, пользоваться своими преимуществами — не жульничество. Сейчас модно говорить о всеобщем равенстве, но это все полная туфта. Люди не равны изначально: кто-то талантлив, а кто-то — нет, одни родились с золотой ложкой во рту, другие — едва наскребут на коммуналку, а их дети вынуждены обеспечивать себя с малолетства, подрабатывая после уроков. Умные и глупые, трудолюбивые и ленивые, сильные и слабые… Но суть в том, что мы все разные, и каждый крутится как умеет, чтобы занять свое место под солнцем, и не просто выживать, а жить, и жить хорошо. Разве твоя мутация не помогала тебе во врачебной деятельности? — Помогала, и не раз, — кивнула белокурая женщина. — Но знания о медицине не пришли ко мне просто так и не свалились с неба — я постоянно училась и много практиковалась, став хорошим врачом. Даже если мои способности внезапно исчезнут, все мои знания и навыки останутся при мне, так что я не пропаду. А теперь представь, что я все же стала бы оперной певицей, а затем мой улучшенный голос внезапно исчез, разрушив карьеру и уничтожив репутацию… — эмпатка умолкла, оборвав себя, но Мэй и так сумела сложить два плюс два. — Ты думала о том, что мутация может пропасть? — Да, такой вариант приходил мне в голову, — грустно улыбнулась целительница, вытирая руки о влажное полотенце. — Я получила способности в результате активации генов при несчастном случае, и чисто гипотетически, нельзя было отрицать вероятности того, что они могли бы «заснуть» при схожих обстоятельствах. Теперь-то, после плена у Ларсена, я знаю, что это не так, но раньше подобные мысли частенько приходили на ум. В юности я была ужасно мнительной особой, да и сейчас не лучше, — пожала плечами Арджент, и продолжила: — А когда ты привыкаешь к силе, и во всем полагаешься на нее — а затем та пропадает… Можно и не выдержать такого потрясения. Я бы не выдержала. — Нифига себе! Кто бы мог подумать, что желание подстраховаться вместе с другими факторами может так повернуть судьбу? — агентесса задумалась, пытаясь приподнять брови, но зацементировавшаяся маска на лице не давала толком выразить чувства. — И все же, думаю что хреналлион спасенных тобой пациентов определенно рады, что когда-то давно ты поступила на медицинский. — Я тоже рада, Мэй. Ведь этот путь привел меня сюда, — аметистовые глаза обвели комнату, надолго задержавшись на вишневом пледе. — А петь я могу и в узком кругу, ведь слава меня и в молодости не прельщала. Брюнетка коротко улыбнулась, и задумчиво захрустела огурцом, окидывая обстановку внимательным взглядом. Каспер прыгнул на диван, принюхиваясь к новому запаху, и просясь на ручки к Мелинде. Почесывая замурчавшего флеркена, подставляющего ей бока, Мэй поинтересовалась, глядя на беспробудно дрыхнущую Гусю, даже не отреагировавшую на появление в доме гостьи: — Рыжая нечисть, часом, не заболела? Как-то она подозрительно притихла. Адалин лишь вздохнула: — Гуся хандрит. — На инопланетных кошек ведь не действует осень? — обе женщины непроизвольно покосились на затянутое свинцовыми тучами небо в окошке — вот-вот ливень хлынет. — Не действует, тут другое. Если раньше она мучилась от недоедания и инстинктов, желающих во что бы то ни стало закончить Деление, то сейчас она полностью свободна. Настолько я сумела понять, после продолжения рода флеркены находят себе пару, участвуют в жизни клана, сражаются за новые территории, общаются с сородичами… — А их у нас тут дефицит. — Именно. Поэтому Гуся в последнее время только спит да ест, изредка проявляя активность. Она безумно скучает по родине, но я так и не придумала, как ей можно помочь, — девушка погладила мягкую шерстку, вливая энергию. Рыжуля даже не проснулась, впитывая силу, лишь прикрыла розовый нос пушистым хвостом, и продолжила дремать дальше. — Теперь можно смывать, — дала отмашку целительница, и Мэй мгновенно исчезла в ванной комнате. Полчаса и еще пару-тройку процедур спустя, свежеумытая брюнетка все никак не могла наглядеться на себя в зеркальце, оценив внешний вид на одиннадцать баллов по десятибалльной шкале. Нет, правда! Ее словно на курорте пролечили, ежедневно устраивая день спа-процедур и наводя внешний лоск. Буквально светящаяся здоровьем нежная кожа, густые блестящие локоны будто только из-под руки дорогого парикмахера, ладони мягкие, без единой мозоли, с аккуратным маникюром… Такой красоткой Мэл давно уже себя не видела. Но шуточек от парней на тему неистребимого бабьего эго будет не избежать, да и черт с ними!.. Отметив новый облик кофе и тортиком, дамы сплетничали о начальстве, и о том, кого следует опасаться на грядущем празднике: — ...Обещает прибыть генерал Росс, глава Минздрава и Валентина Фонтейн, причем если мотивы первых двух не являются для меня секретом, то о последней известно преступно мало. Даже слухов почти не ходит! — выразительно приподняла брови эмпатка, смакуя шоколадный десерт. — Неудивительно, — поморщилась Мэй, втягивая аромат кардамона и корицы из фарфоровой чашки. — Бывшая жена нашего директора — редкостная стерва, а уж после эпической подставы для Росса, тот не жалует разговоры о ней в агентстве, так что народ благоразумно помалкивает, — видя интерес в глазах Адалин, она продолжила: — Не секрет, что раньше Эверетт Росс служил в ЦРУ, причем начал с самых низов. Вначале — обычный пилот ВВС, затем оперативник в разведывательной конторе, но его ум и управленческий талант быстро разглядели, так что уже относительно скоро он возглавил спецотдел по борьбе с терроризмом, и был на хорошем счету у начальства. Там же, в ЦРУ, он познакомился с Фонтейн, которая усердно делала карьеру, но в отличие от Росса, шла по головам не гнушаясь шантажа, подстав и угроз. — И у нее были возможности их исполнить? — недоверчиво спросила Ада. — Еще какие! Валентина, ах простите, графиня Валентина Аллегра де Фонтейн родилась в колыбели дворянской семьи, эмигрировавшей в США, и с самого детства могла творить все, что душа пожелает. Захотела — и пошла в военную сферу, хотя их семья издавна занимается горнодобывающей промышленностью, и имеет заводы по всему миру. Пожелала — и папочка-бизнесмен оплатил Вест-Пойнт, и плевать, что туда только дети офицеров попадают. Ходили шепотки, что она использует СБ отцовской компании и его многочисленные связи в правительстве, чтобы добывать компромат на своих противников, но, разумеется, доказать ничего не смогли. — Крупная рыба, — обронила целительница. — Плотоядная пиранья, если уж быть точной, — добавила агентесса. — Учеба, задания, работа в разведке. В ЦРУ она лихо карабкалась наверх, но после какой-то мутной истории перебралась из оперативного в отдел по связям с общественностью, надолго там не задержалась, и, в конце концов, осела в администрации, став аж заместителем директора. Предыдущий глава, генерал Бёрнс, ценил ее как специалиста, но не собирался уступать пост ей. Скорее держал при себе, следуя постулатам Сунь Цзы. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе? — Именно. Разумеется, как глава спецотдела и замдиректора Росс и Фонтейн часто общались, и не знаю уж, что такого необыкновенного нашел в ней Эверетт, но довольно скоро они поженились, — Мэй чуть помолчала и добавила: — Он ее по-настоящему любил, а она… Многие считали, что ей нужна была чистенькая ширма и надежный союзник под боком — Россу много кто обязан был, да и репутация у него была идеальной, в отличие от Валентины, вокруг которой постоянно ходили какие-то нехорошие слухи, скандалы, таинственные исчезновения и внезапные увольнения. Вэл оказалась прекрасным манипулятором, так что Росс искренне верил, что это все вранье и наветы завистников, хотя запах дерьма, тянущийся за женушкой шлейфом, было уже ничем не перебить. — Фу, Мэй! — поморщилась блондинка, отпивая глоток чая. — Что? Если назвать дерьмо конфеткой, дурнопахнущей субстанцией оно от этого быть не перестанет, — хладнокровно пожала плечами ее собеседница, невозмутимо смакуя десерт. — И когда Бёрнс начал задумываться об уходе на пенсию, было лишь два кандидата на его место, причем Эверетт казался ему лучшим вариантом, и его поддерживал Совет. Все уже было оговорено, готово, только документы подписать, и в Геншатбе заверить, да и сам Росс, говорят, присматривал дом побольше, намекал супруге на детей, был серьезно настроен. А затем... Росса внезапно прокатывают с повышением, и назначают его женушку, при том, что супруг даже и не подозревал о ее телодвижениях в эту сторону. Официальной причиной было должностное несоответствие, хотя знаний, стажа и опыта, что боевой, что административной работы у Эверетта было больше. И то ли Вэл не сумела скрыть торжество, то ли притворяться дурочкой в данной ситуации было не лучшей идеей, но директор заподозрил, что жена не откровенна с ним. Военные, сидящие на высоких должностях — это весьма тесное общество, где все про всех знают. И когда знакомые из администрации Президента поведали ему о настоящих методах работы миссис Росс, а также тех, кого она подкупала, шантажировала и спала… — Даже так? — Ага, — гадливо дернула губами агентесса. — Женщинам тяжело делать карьеру в армии, это факт. И одна сучка, раздвигающая ноги за привилегии и посты, дискредитирует всех тех, кто годами честно трудится и проливает кровь наравне с мужчинами. Попробуй потом докажи, что ты не такая! Презумпция невиновности в этом смысле у военных не работает. Валентина не брезговала и этими способами, вот только самоуверенно полагала, что заняв должность главы разведорганизации, никто не посмеет открыть на нее рот. Ха-ха три раза. Недоброжелателей у нее накопилось пруд пруди, так что Росс получил весомые доказательства и измены, и подсиживания, и много чего еще. Был скандал за закрытыми дверьми, но, как это часто и бывает у шпионов, все всё знали. Фонтейн перестала притворяться невинной овечкой, призналась в нечистоплотных методах и наличии развесистых рогов у дорогого муженька. Но у нее и выбора не было — Эверетт ткнул ее носом в факты. После чего, не моргнув и глазом, Вэл предложила ему место заместителя в обмен на репутацию и связи Росса, а иначе она уволит его с волчьим билетом, после чего о карьере в военной сфере можно забыть. — Ты серьезно? Меня даже не угрозы удивили, а предложение пользоваться его репутацией, крутя свои дела, и, полагаю, от прежнего образа жизни и методов она отказываться не пожелала бы?.. — обтекаемо полюбопытствовала Адалин, но прямолинейная Мэл не стала крутить. — Абсолютно серьезно. Она продолжала бы творить все, что ее левая пятка пожелает и спать с высокопоставленными мужиками за услуги и для удовольствия, а Эверетт должен был прикрывать ее грязные делишки, и, по сути, работать ширмой. — Смотрю, наглости ей не занимать, — пораженно обронила эмпатка, представляя, как униженно чувствовал себя Росс. Мальчик на побегушках, уборщик и ширма — три в одном. Ах да, еще его знакомства и связи, как она могла забыть. — Не то слово. Вот только Росс пользовался заслуженным уважением у военных даже после этой феерической истории, и честь мундира для многих — не была пустым звуком. Эверетт обратился к боевым товарищам, и вскоре ему предложили даже не перевод в другую контору, а место директора ЩИТа, благо, что дело происходило год спустя Озарения, и кресло руководителя было вакантно. Правительству требовался надежный человек, который не будет, подобно Фьюри, крутить махинации за их спинами и подносить хвост гидровским недобиткам, так что многократно проверенный Росс, прекрасно подошел под эти критерии. И когда в ЦРУ стало известно об этом — грянул второй скандал, куда как масштабнее первого. — Фонтейн не захотела отпускать мужа? — Бывшего мужа — рапорт о переводе и новом назначении лег на стол вместе с документами о разводе. Ор стоял на весь этаж, потому что мадам конкретно сорвало — и не столько из-за развода, сколько из-за кресла директора. Валентина-то шла к этой цели годами, гадила всем и каждому, подставляла, подличала, ночей не спала, новые интриги придумывая, а тут на тебе! Кому-то дают вожделенную должность и контроль над ресурсами ЩИТа за просто так, именно потому, что там требуется честный человек и хороший управленец. Она не принимала в счет, что репутация организации изрядно подмочена всплывшей Гидрой, что здесь нужно проводить миллион проверок и перестановок, вычищая авгиевы конюшни, оставшиеся после Фьюри, нет. И это назначение взбесило Фонтейн так, что маска треснула окончательно, демонстрируя откровенно гнилое нутро. Росс узнал много нового о себе, как о мужчине, и фразочки про бесхарактерного слабака и пассивную тряпку были еще самыми приличными. После чего только укрепился в своем желании оказаться от Вэл подальше, поражаясь тому, как мог пригреть такую змею на груди. — «Любовь слепа и нас лишает глаз. Не видим мы того, что видно ясно. Я видел красоту, но каждый раз Понять не мог, что дурно, что прекрасно. И если взгляды сердце завели И якорь бросили в такие воды, Где многие проходят корабли, - Зачем ему ты не даешь свободы? Как сердцу моему проезжий двор Казаться мог усадьбою счастливой? Но все, что видел, отрицал мой взор, Подкрашивая правдой облик лживый. Правдивый свет мне заслонила тьма, И ложь меня объяла, как чума», — печально закончила Ада, искренне сочувствуя директору, полюбившему такую недостойную женщину*. — Да, Шекспир тут очень в тему, тем более что страсти после перевода Росса разгорелись нешуточные, — кивнула Мелинда, сыто откидываясь на спинку стула. — Это еще не все? — Нет. Фонтейн не собиралась сдаваться без боя, так что при любом удобном случае ставила своему бывшему палки в колеса. С помощью семейных адвокатов она отсудила у Росса все имущество, машину и счета, кроме полутора тысяч долларов, и того, что было на нем надето. — Прожиточный минимум? — Он самый. Отсудила бы все, вплоть до трусов, но к счастью, детей у них не было. Росс махнул рукой на дурную бабу, довольный уже тем, что больше она не будет отравлять ему жизнь, и два года жил в казарме ЩИТа, пока не накопил на квартиру. Оставлять Валентину безнаказанной он не собирался, так что сделал ход конем: переманил кучу ценных специалистов из ЦРУ, в том числе и своего друга Фроста, на свободные места в ЩИТе, тем более что после чисток и проверок вакансий было достаточно. Фонтейн рвала и метала, но сделать ничего не могла. Потом сообразила подсовывать своих кротов, которых вычисляла наша служба безопасности, и скармливала им дезу. Затем были мелкие и крупные подлянки, общение исключительно через заместителей, перехватывание интересных дел — мы ведь тоже разведкой занимаемся… И такая веселуха продолжалась вплоть до Щелчка, пока общая беда не заставила принять вооруженный нейтралитет. — Но теперь-то все нормально? — Как же. Время взаимных пакостей закончилось, началась гонка вооружений, — проницательно посмотрела на нее Мэй, и детали происходящего сложились в единое целое. — Да, ты все верно понимаешь. Теперь мы меряемся, кто круче. У ЩИТа на балансе есть мутанты и всякие внеземные артефакты, так что ЦРУ не стремится отставать, гребя под себя всех, кого можно и нельзя. — Так вот почему наше с сержантом присутствие на вечере обязательно! — воскликнула Арджент, вспоминая сообщение-напоминание от агента Фроста. — Даже не удивлена, — усмехнулась брюнетка. — У ЩИТа были суперсолдат и мутант — Барнс и Беннер, у ЦРУ появились суперсолдат и мутант — Уокер и Белова. Теперь ты сместила чашу весов в нашу сторону, вылечила кучу народу из разных ведомств и омолодила Росса, а Фонтейн осталась сушеной селедкой, ведь прийти к нам на поклон для нее смерти подобно… О-о-о-о! Только представь, как у Вэл теперь пригорает! Готовься к агрессивной вербовке. Ада поежилась — теперь понятно, отчего так помрачнел Джеймс, узнав об обязательном присутствии, и попросил не отходить от него далеко. Но тут до мозга дошел весь смысл предложения: — Мутант? Кто такая Белова, ни разу о ней не слышала? — Елена Белова, еще одна Черная Вдова, — пояснила девушка. — Она в ЦРУ недавно, Фонтейн опять что-то крутит. Ну как мутант? Сыворотка Вдов много хуже сыворотки суперсолдата, а в России пока так и не придумали, как повторить успех Эрскина и Золы. Так что стандартное улучшение физических параметров в треть от суперсолдатских, ну и стареть будет чуть медленнее — не зря же Романофф до последнего сверкала юной мордашкой и виляла упругой задницей. Насколько мне известно, Елена не «медовая ловушка», хотя и прошла обучение в Красной Комнате, а снайпер, хакер и диверсант. Полезная специализация для разведки, то-то Валентина засуетилась. Вот только ты гораздо круче и ценнее, так что наверняка будут переманивать. — Сомневаюсь, что она сможет чем-то меня заинтересовать, — пожала плечами целительница, подхватывая крутящегося рядом Каспера, тут же развалившегося на руках любимой хозяйки, и делая галочку в уме — просмотреть все имеющиеся материалы по Беловой и Фонтейн. Да и с Уокером пора познакомиться, пускай и опосредованно. А завтра увидятся вживую. Кстати об этом… — А почему празднование будет завтра, если во всех учебниках четко стоит дата основания — 30 октября 1949 года? Нас и отпустили сегодня пораньше, в честь юбилея. — А, старый прикол, — поморщилась Мэй. — ЩИТ действительно основан 30 октября и начал работать с этого числа, но полковник Филлипс умудрился поругаться с кем-то из администрации Генштаба, так что часть документов завизировали 31 октября, и в результате возникла небольшая путаница. В учебниках одна дата, во всех госбазах — другая. И некоторые бумаги нужно подавать именно в Хэллоуин, когда большинство служащих отпускают пораньше в честь праздника, из-за чего уже нашим офисникам приходится носиться как наскипидаренным, чтобы все успеть. А ЦРУ и иже с ними не устают скалиться и травить бородатые анекдоты, про профессиональный праздник и ловлю нечисти — ведь ЩИТ единственная контора, которая с большинством паранормальщины работает. Так что готовься, завтра опять будем хиханьки да хаханьки слушать. И ведь даже не огрызнешься — начальство будет бдеть, да и журналистов никто не отменял. — Прорвемся, Мэй! Это не первая ярмарка тщеславия в моей жизни, так что на один вечер нашего терпения хватит. Вот только брюнетка не выглядела слишком убежденной: — Оптимизм — это хорошо. Завтра он тебе пригодится. И ведь как в воду глядела. * * * 31 октября 2024 год, квартира А. Арджент, Парк-Слоуп авеню, 12; боро Бруклин, Нью-Йорк, США. Адалин поправила подол пышного дымчато-синего платья, и вновь оглядела себя в зеркале. Восхитительно. Ткань многослойной юбки мерцает крохотными искрами, темный лиф с неглубоким вырезом плотно облегает грудь и кожа кажется совершенно фарфоровой на таком контрасте*. Ансамбль завершают атласные перчатки до локтя в тон наряду, и фамильные сапфиры — колье, длинные серьги и шпильки, украшающие высокую прическу. Темная подводка придавала глазам космическую глубину, а бледно-розовая помада смягчала облик, делая эмпатку не роковой красоткой, а сбежавшей из сказки принцессой. Интересно, что на это скажет сержант? Выходя из спальни, она сделала лишь пару шагов, после чего замерла, попав под мгновенно почерневший взгляд Джеймса, терпеливо ждущего ее в гостиной. Элегантный смокинг шел ему необычайно, подчеркивая широкий разворот плеч и просто бесконечные ноги, но даже очаровательный галстук-бабочка не мог скрыть ауру силы и опасности, идущую от мужчины. Пока целительница разглядывала своего кавалера, тот молча поедал ее глазами, словно будучи не в силах оторвать от нее завороженный взгляд. — Чудесно выглядишь. — Ты ослепительна, — одновременно произнесли они, когда пауза слишком затянулась. Ада чуть смутилась, опуская ресницы, и шатен мгновенно оказался рядом с ней, опаляя скулу жарким дыханием, и проводя кончиками пальцев по силуэту дивной красоты. Эмоции, захлестывающие солдата, однозначно поясняли, как тяжело ему дается держать себя в руках, и стоять на месте, вместо того, чтобы действовать, подчиняясь чувствам и желаниям, сжигающим дотла. Барнс был ошеломлен этим сказочным видением, прекрасной феей, такой хрупкой и словно неземной в своем летящем наряде. Адалин прекрасна всегда, но сейчас она была божественно красива, настолько, что сердце сжималось до боли, а все слова, подходящие случаю, просто испарялись из его головы. В эту минуту Джеймс чувствовал себя совершенно покоренным, и при этом счастливым как никогда раньше. От этих противоположных ощущений кружилась голова, а в груди разливалось искристое чувство любви и восхищения. — Давай никуда не пойдем, — само собой вырвалось у сержанта, и желание послать разряженных чинуш из СовБеза стало поистине нестерпимым. — Джей! Мы же обещали, что будем! — округлила ирисовые глаза блондинка, мгновенно вскинув голову. Тяжелый вздох солдата разнесся на всю комнату, а в буфете наверняка задрожали бокалы. — Ладно. Но вечером, я сниму это платье сам. Ада порозовела. — Но до этого радостного момента, ты будешь вести себя прилично, и станешь галантным джентльменом, позволив мне выгулять платье, и поглядеть на наряд Мэй. Когда я еще ее на шпильках увижу? — Ну, раз Мэй... — иронично улыбнулся мужчина, борясь с желанием прикоснуться к этой обольстительнице, и опасением что-то помять или испортить. Это определенно будет очень долгий вечер. С мучительным сожалением скользнув по тонкой коже обнаженных плеч, манивших его словно магнитом, он вышел в прихожую, и открыл шкаф, доставая небольшой сюрприз. Черно-серебристый палантин опустился на точеные плечи пушистым меховым облаком, и Арджент даже ахнуть не успела, когда возлюбленный прижался к ней сзади, любуясь их совместным отражением в зеркале. — Это тебе. — Джейми!.. — Бриллианту нужна подходящая оправа, — лукаво ухмыльнулся Барнс, чувствуя, что его ответный подарок пришелся по душе. Выглядел палантин так же, как и стоил — шикарно, но солдат довольно блестел серебряными глазами, видя, как девичьи пальчики тонут в густом мехе. — Это, конечно, не викунья, но баргузинский соболь считается лучшим в мире. И очень теплым. Не хочу, чтобы ты замерзла. Адалин прикусила губу, чувствуя себя очень польщенной. И смущенной. Особенно ценой подарка — она прекрасно понимает, сколько стоит такой соболь, и зная сержанта, стоило ожидать чего-то подобного после ее недавнего презента. Но мех оказался таким шелковистым, что перестать гладить эту прелесть было очень трудно, и все возражения таяли, как снег под весенним солнцем. — Куда же я буду выгуливать такую роскошную вещь? — слабая попытка сопротивления была решительно задавлена шатеном, что откровенно любовался ей, бережно сжимая в объятиях. — На торжественные вечера. В театр или в оперу, мы же ходили недавно? Ты в стократ прекрасней всех тех дамочек в бархате и мехах, и достойна самого лучшего, — абсолютно искренне ответил Джей, в их предыдущие культпоходы неоднократно замечавший колкие взгляды, сыпящиеся на его Адалин со всех сторон. Презрительно-завистливые от женщин, пускай не таких красивых, но щеголяющих дорогими нарядами и украшениями, и жадно-похотливыми от мужчин, что игнорировали своих спутниц, едва ли не капая слюной на гибкую фигурку целительницы. В такие моменты, Барнсу до жути хотелось закутать свою избранницу и рявкнуть на весь этот бомонд, чтобы прекратили пялиться, пока он им не помог. На паранджу Ада точно не согласится, но вот в плотный и объемный палантин можно завернуться по уши, скрыв от чужих глаз пленяющие воображение формы. Нечего тут. — Ты меня балуешь, — расцвела широкой улыбкой блондинка, не подозревая о темных мыслях мужчины, но догадываясь, благодаря океану чувств, и волнам ревности, периодически пробегающих по нему. — Большое спасибо, это замечательный подарок, — легкий поцелуй в скулу, и многообещающий взгляд заставили предвкушать то, что произойдет после мероприятия, но сейчас солдат мог лишь сожалеюще огладить изящную шею, зацепившись взглядом за таинственно мерцающие сапфиры. — Красивое колье. Подарок? — невинный и вежливый вопрос скрывал вовсе не невинный подтекст, но чуткая девушка тотчас уловила смысл несказанной фразы порой чересчур мнительного шатена. — Это гарнитур бабушки Беатрис. Я захватила несколько футляров из Бостона, на случай выхода в свет. Как знала, что пригодится. Успокоившийся сержант сделал себе галочку в уме, и, захватив ключи, открыл дверь перед Адалин, выпуская ее из квартиры и выходя следом. Вечер обещал быть незабываемым — а вот в каком смысле, хорошем или плохом, им предстояло узнать на собственном опыте. Впрочем, отпускать от себя целительницу на этом сборище важных шишек, мужчина и не собирался. Вместе, они точно справятся. * * * 31 октября 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США Актовый зал сиял, и свет отражался мириадами искр в наградах присутствующих здесь кавалеров и драгоценностях дам, которых было много меньше, чем степенно перемещающихся мужчин. Даже несмотря на представителей прессы, постепенно просачивающихся в зал после проверки у охраны, почетные гости и члены делегаций в большинстве своем были представителями сильного пола. Слегка потерявшись взглядом в этой толпе высоких-статных-мускулистых, Ада почувствовала прикосновение к локтю. Джеймс молча кивнул ей на угол справа, и женщина с облегчением заметила знакомые лица. Страйк организованно собрался рядом со своим командиром, и эмпатка поспешила к ним, решив отложить беседу с директором на потом, тем более что ему сейчас было точно не до них — делегации из ФБР и АНБ окружили их с Россом плотным кольцом. Чем ближе целительница подходила к ребятам, тем ярче становилась ее улыбка. Как она и предполагала, Мелинда выглядела просто потрясающе*. Закрытое алое платье облегало ее фигуру словно перчатка, демонстрируя безупречную талию и шикарные бедра. Еще бы! Особенно учитывая, сколько девушке приходиться заниматься, чтобы быть в составе лучшей боевой группы ЩИТа: нормативы для женщин там — просто закачаешься, и лишь единицы могут уверенно держать высокую планку, преодолевая себя снова и снова. Брюнетка повернулась боком, и Адалин едва не присвистнула. Закрытый спереди наряд почти полностью обнажал спину, держась лишь на тонких цепочках и честном слове. Короткие кудри были уложены в стильную прическу, а неброский макияж подчеркивал кошачий разрез глаз и чувственные губы, в данный момент строго поджатые. Как это часто и бывает, увидев Мэй не в облике солдата Джейн, а броской сексапильной красотки, страйковцы внезапно вспомнили, что она все же женщина, и потому вокруг агентессы сейчас увивались Дэниелс, Трой и близнецы Гарсиа, сыпящие задорными шутками, от которых посмеивалась вся компания. — Добрый вечер! — начала Ада, и пока притихшие парни подвисали вторично, оценивая ее стати, девушка с явным удовольствием оглядела Мэй. — Выглядишь сногсшибательно! — Добрый, — с явственным облегчением подошла к ней брюнетка, не видя как Рамлоу скользнул полыхнувшими золотом глазами по ее голым лопаткам. О как! — Ты тоже красотка, как и всегда, зато мой прикид успели оценить и парни из аналитического, облившиеся шампанским, и айтишники, совершенно случайно запутавшиеся в собственных конечностях. Мелинда окинула убийственным взглядом своих сокомандничков, даже не скрывающих наглых ухмылок, и отвернулась, выразительно закатывая глаза. Эмпатка с пониманием кивнула — мужчины порой бывают невыносимыми собственниками, и неважно, что Мэй ни с кем из Страйка не встречается. Подпускать к ней чванливых хмырей-аналитиков или задротов-компьютерщиков они уж точно не собирались. Белокурая женщина лишь вздохнула — можно подумать, от приятной беседы или пары танцев с кем-то кроме команды, небо на землю рухнет. Надо потом будет помочь подруге сбежать от этих церберов, неожиданно узревших, что в их маскулинных рядах вообще-то затесалась хорошенькая девушка. — Хочу сфотографироваться с тобой, но чуть позже, — прищурилась она, и агентесса только хмыкнула, решив воспользоваться моментом. Когда она еще так вырядится?.. Затем в их тихую беседу влезли очнувшиеся близнецы, едва не заработавшие косоглазие, то поглядывая на непривычно-шикарную Мэй, то на ослепительно-прекрасную докторшу. Парни эмоционально благодарили, подхватывая фразы друг за другом, и Ада в очередной раз уверилась в правильности своего решения вытащить Энрико из лап смерти. Обследовав преждевременно погибшего и воскрешенного сапера вдоль и поперек, врачи, наконец, выпустили его из своих цепких лапок, предсказуемо не обнаружив абсолютно ничего. Ни смертельной раны, ни следов прежних ранений и переломов, да что там — даже шрамы растворились и зубы вылечились. Как и говорила Адалин — полное исцеление при возврате с того света. От цветистых комплиментов щеки начало припекать, а взгляд двух пар темных глаз был чересчур пылким, чтобы оставаться полностью спокойной. Но тут, словно почувствовав ее дискомфорт, прохладная бионика и теплая рука ободряюще сжали плечи. И, вероятно, одним лишь выражением лица, сержант окоротил распустивших хвосты парней — те мигом притихли и шустро свинтили к столу с закусками. Эмпатка облегченно вздохнула. Не успел к ним присоединиться Сэм, пробравшийся через перемещающихся броуновским движением гостей, как началась торжественная часть, включающая речи начальства, глав отделов и почетных гостей. Ада пропускала половину слов мимо ушей, так как все это ей было до боли знакомо, будто пафосные речи копировались и зачитывались вышестоящими из года в год, путешествуя сквозь время и пространство. Оживление внес разве что президент, при котором воцарилась безупречная тишина, да члены Совета Безопасности, напряженно вглядывающиеся в толпу. Блондинка незаметно укрылась за своим широкоплечим солдатом и почувствовала себя гораздо спокойнее. Но счастье было недолгим. Их присутствие потребовалось рядом с директором Россом, так что пришлось оставить ребят, и в компании Барнса и Уилсона переместиться к центру помещения, по дороге раскланиваясь с генералами, министрами и главами департаментов. Небольшой оркестр на угловой сцене негромко играл лирическую композицию, и мутантка приказала себе собраться. Сейчас начнется та часть вечера, которую она не любила больше всего — торговля лицом. (Не)приятные знакомства, фальшивые улыбки, лживые заявления — но сколько же пользы это приносит! Вот, ее недавняя знакомая — миссис Хог, директор Департамента по контролю последствий. Постройневшая и похорошевшая, в присутствии прочих директоров и членов СовБеза заверяющая, что никаких проблем с недавним инцидентом в старом центре лечения психологических расстройств под Кэмденом не было. Ну, здесь хотя бы, правда. После устранения жутких гибридов человекоскорпионов страйковцами, ее департамент прибрал тела этих гибридов, все вычистил и изъял, дабы какой-нибудь доморощенный Томас Морган не начал экспериментировать у себя дома, выращивая земной аналог Чужого. — Известны ли имена виновников этого чудовищного эксперимента, погубившего пациентов больницы, и едва не стоившего жизни мирным жителям близ Кэмдена? — мгновенно влезла с вопросом Кристин Эверхарт, журналистка «WHiH Мировые новости». Эта дамочка некогда сделала себе карьеру благодаря десятку эксклюзивных интервью со знаменитым миллиардером Тони Старком, который обычно не баловал прессу подробностями своей личной жизни, но вот против Кристин не устоял. Глядя на смазливое личико, ноги от ушей и грудь третьего размера, едва не выпадающую из глубокого декольте, Ада мгновенно поняла, каким таким чудесным образом она получила заветные подробности, обойдя прочих акул пера, и поднявшись от рядовой журналистки «Vanity Fair» до ведущей центрального новостного канала. Бойкая мадемуазель. — Следствие ведется, хотя причастность бывшего владельца клиники — Хенрика Миллера, не подлежит сомнению, — ровным баритоном отозвался директор Росс, и фотографы мгновенно сделали несколько снимков. Росс и Хог, Барнс и Уилсон, как участники, даже краткое интервью у лейтенанта Рамлоу взяли. Если тот и соблазнился внешними данными мисс Эверхарт, то виду не подал, на каждый сторонний (или личный) вопрос, отговариваясь подписками и с тоской глядя в сторону угла, облюбованного его отрядом. Роллинз и Таузиг там тарталетками с икрой обжираются, а он тут среди высокопоставленных гостей даже блядских скорпионов не может блядскими назвать — ибо субординация и регламент. И моральный облик государственной организации, представителем которой он сейчас является. Тяжела доля командира лучшего отряда… Беседа шла своим чередом, ЩИТ зарабатывал очки перед обществом, живописуя свои подвиги на ниве борьбы с террористами и монстрами, не забыв упомянуть лечение пострадавших ветеранов и детей (Ада отрепетированно улыбнулась, даже не сощурившись на вспышку), мисс Эверхарт задавала каверзные вопросы, многоопытные политики привычно уворачивались… Беседа с президентом, лично поблагодарившим ЩИТ в целом, и троицу Арджент-Барнс-Уилсон в частности, стала очередным витком этого мероприятия (а Рамлоу слинял под шумок, воспользовавшись активизировавшимися борзописцами, следующими за первым лицом государства хвостом). — Рад познакомиться с вами лично, доктор Арджент, — пожилой мужчина вежливо улыбался, пожимая ей руку, но цепкие серо-голубые глаза следили за каждым ее движением. По-видимому, читал полное досье девушки, но внезапной остановки сердца не боится, пальцы не дрожат, сердцебиение ровное. Стержень есть, уже хорошо. — Наш народ благодарен вам за то, что вы делаете для спасения жизней американцев и лечения пострадавших в военных операциях. Ваши же действия, направленные на оздоровление членов нашего общества не имеют равных в мире, и необычайно полезны стране, — журналисты строчили как заведенные, впитывая эту банальщину, а доброжелательная улыбка словно приклеилась к лицу целительницы. Но она помалкивала и послушно внимала — ведь сейчас глава государства задавал тон по обращению с мутантами, и было бы величайшей глупостью испортить отношения с ним. Ожидание оправдалось. — ...Отрадно видеть, что одаренные индивидуумы понимают свой долг перед социумом, и могут добровольно сотрудничать с правительством, принося благо всем заинтересованным сторонам… — мед и елей текли рекой, карнавал самовосхваления шел своим чередом, все молча кивали, внимая речи выхолощенной настолько, что разум просто не воспринимал ее, не позволяя зацепиться за какое-нибудь некорректное или нетолерантное слово, благодаря чему ощущение легкого гипнотического эффекта появлялось само собой. Адалин едва смогла сосредоточиться, подумав, что президентский спичрайтер явно знаком с техникой НЛП и манипулятивными приемами вовлечения электората в доверительную беседу. Энное количество гостей благожелательно слушали, хотя были и те, кто пропускал такие слова мимо ушей, ухватывая самую суть. Собранный взгляд Джеймса четко демонстрировал, что на него такие штучки не действуют, Сэм поплыл, как и журналисты, а вот Росс и Фрост радовали глаз ясным взором. Ну да, они и сами мастера в составлении таких речей, и подобным словоблудием их не удивить. — ...Это доказывает, что внесенные поправки к Заковианскому договору, были разумным и дальновидным шагом, позволившим людям и мутантам мирно сосуществовать друг с другом. Доктор Арджент, ваш вклад в здравоохранение США бесценен, и мы никогда не забудем оказанной помощи... — вещал президент, и каких усилий целительнице стоило удержать лицо, знала только она сама. Бесценен — не то слово. Особенно с учетом записи мистера Байдена на сеанс омоложения в конце ноября, а также секретного контракта на воскрешение, заключенного именно на должность главы государства Соединенных Штатов, а не на конкретного человека. Никто не хочет повторения трагедии с Джоном Кеннеди, так что теперь, в случае преждевременной гибели президента, он отправится не на кладбище, а в ее заботливые руки, для возвращения к жизни. А уж что сказать прессе всегда найдется. Так что отныне, первому лицу государства может грозить разве что добровольная отставка, уход на пенсию или импичмент, если не оправдает доверия избирателей. Поэтому неудивительно, что Аду нахваливают так, что расположение высшего руководства становится очевидно даже взмыленным официантам, не то, что прочим гостям, метафорически уже облизывающихся на такой аппетитный кусочек. Эмпатке даже дар использовать не нужно было, чтобы видеть волны зависти, льющиеся на невозмутимого директора Росса со всех сторон, и Роберта Фроста, столь же метафорически демонстрирующего средний палец всем опоздавшим. Еще бы! Находиться в фаворе у начальства сулит и прибыль, и услуги, и множество бонусов, которые ЩИТ определенно найдет куда пристроить и как потратить. — ...Поэтому, если вам что-то потребуется, вы всегда можете рассчитывать на нас, — мужчина сделал выразительную паузу, ожидая ответа или просьбы, все внимание присутствующих обратилось на блондинку, а в голове доктора Арджент взвыла тревожная сирена. Время словно застыло. Хотя конечно, не время, а просто мозг целительницы начал обрабатывать поступившее предложение с бешеной скоростью и трехсотпроцентной продуктивностью, позволяя рассмотреть все варианты в ту же секунду. Вариант первый — раз уж Адалин признали такой полезной и нужной, она соглашается на награду и может высказать просьбу. Понятное дело, не что-то мелкое и нужное лично для нее — гвозди микроскопом не забивают, а возможности президента практически безграничны в их стране, но что-то глобальное… И что же такое глобальное она может попросить? Упразднить Рафт? Добавить бо́льшее количество смягчающих поправок в Заковианский договор? Отменить воинскую повинность для мутантов? Так дела не делают, и правительство ни за что не согласится на подобный прецедент — Сенат и Генштаб костьми лягут, но не позволят мутантам вновь разгуливать без какого-либо контроля. События в Йоханнесбурге и Заковии еще слишком свежи, да и если вспомнить Лагос… Нет, точно нет. Аметистовые глаза пересеклись с серо-голубым выжидательным взглядом, и Ада внезапно подумала, что политику не вершат на пышных приемах. Это делают в тиши кабинетов, вдали от прессы и камер, с папкой компромата на своих собеседников и правом говорить без купюр, не шокируя нежные души обывателей жесткими методами и сделками с совестью. Это проверка. И сейчас целительница, словно наяву слышала шепот Воланда-Сатаны: «Никогда ничего не просите, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами все предложат и сами всё дадут». Но это точно произойдет не здесь и не сейчас. Поэтому она ослепительно улыбнулась, тотчас возвращаясь в реальность, и ответила самыми верными словами: — Благодарю, господин президент. Служить свое стране — высшая честь для меня. Глава государства зеркально улыбнулся, пожимая доктору руку под вспышки фотокамер, и понимание в его глазах сказало женщине более тысяч слов. Проверка пройдена. То же самое Адалин увидела во взглядах Росса и Фроста, министра обороны Маршалла, генерала Брауна — председателя Генштаба, и многих-многих других мужчин, обличенных властью и играющих в политические игры долгие годы. Она все сделала правильно, а просьбы, если и будут, то озвучиваться станут не здесь. * * * Попрощавшийся с ними президент увел за собой большинство высокопоставленных гостей и представителей прессы, так что дальнейшая часть торжества шла несколько свободнее и менее формально, раз уж можно было не следить за каждым своим словом… А, нет, эмпатка поняла, что погорячилась, наблюдая как к ним целеустремленно приближается делегация из ЦРУ. Краткие досье с фотографиями из базы позволили идентифицировать Валентину Фонтейн, ее заместителя (и по слухам любовника) Генри Сандерленда, Джона Уокера с симпатичной мулаткой, и белокурую Елену Белову в дизайнерском платье, демонстрирующую прекрасную фигуру*. Пока главы двух конкурирующих агентств оттачивали остроту языка друг на друге, а их заместители явно привычно скрестили воображаемые шпаги, на долю Адалин, сержанта и Сэма досталась супергеройская часть ЦРУ. Пожав руки мужчинам и отпустив дурацкую шутку о профессиональном празднике и ловле ведьм (а ведь Мэй предупреждала!), пытливый взгляд агента Уокера остановился на ней: — Меня зовут Джонатан Уокер, а это — моя супруга, Оливия. Рад познакомиться с вами, доктор Арджент. — Адалин Арджент, взаимно, — пожав руки (а блондинчик-то дрогнул), ровно отозвалась целительница, не став врать о радости при знакомстве. Интерес — да, но не более. При ближайшем рассмотрении Джонатан Уокер казался плохой карикатурой на Стива Роджерса. Он тоже был высоким голубоглазым блондином, но на этом их сходство с капитаном заканчивалось, и эмпатка вновь задалась вопросом, о чем же думал Сенат, желая возвести на пьедестал легендарного героя этот заменитель, даже близко не идентичный натуральному. Мало быть успешным военным и удобным для правительства человеком, чтобы принять пост Капитана Америки. Роджерс обладал несомненными лидерскими качествами, твердым характером и не умел сдаваться там, где пасовали другие, что делало его необыкновенно цельной личностью. Сыворотка Эрскина не добавила ему новых черт характера — лишь огранила имеющиеся, и подогнала внешнюю оболочку под внутреннее содержание: душу, сияющую ослепительной звездой, которой явно было тесно в теле худосочного астматика. Стивен умел ценить силу, натерпевшись за то время, пока он был слаб, а во взгляде Уокера не было ни тени осознания своих возможностей и ответственности, которые те налагают. Он родился в благополучной семье, и ни в чем не знал нужды: отец — военный офицер, мать-домохозяйка, дом в престижном районе, успехи в учебе и спорте — Джон был капитаном футбольной команды, и пользовался популярностью у одноклассников. Рядом — лучший друг Лемар Хоскинс, и красивая девушка, впоследствии ставшая его женой. Став старше, Уокер вместе с Хоскинсом вступил в ряды армии США. Окончив военную академию, Джон сделал успешную военную карьеру и совершил множество подвигов, стал первым человеком в истории США, получившим три почётные медали. Успешная жизнь успешного человека. У него было все, что нужно для счастья, не было необходимости выживать, преодолевать, искать и бороться... И как это часто бывает, он не ценил свою замечательную жизнь, раз ввязался в эпопею с капитанством. Джон захотел славы и всемирного признания, но пошел к этой цели неверным путем. Уокер ввел себе экспериментальную сыворотку не для того, чтобы дожить до завтра, не выхаркивая свои легкие, не для того, чтобы бороться за правое дело, защищая страну и ее жителей, а лишь затем, чтобы сравняться силой и возможностями со Стивом Роджерсом. Ведь, как мужчина скоро осознал, он банально не тянет против Флагодробителей, обколотых той же сывороткой, и не в состоянии выдержать тяжесть щита, давление общественности и правительства. Сэм, поняв это, отступился, а Джон упрямо шел вперед, видя заветную славу и почет, даже не замечая, что он теряет больше, чем приобретает. После введения сыворотки, его организм изменился, и хочет он того или нет, теперь мужчина переживет всех своих родных и близких. Он лишил себя прекрасной возможности состариться с любимой женой, которую отныне ждет участь неинициированной Беллы Свон. Со временем, она превратится в старушку, а он так и останется молодым здоровым мужчиной, и откровенно говоря, не всякие отношения выдержат подобное испытание, разумеется, если Джон не страдает геронтофилией. Интересно, Оливия Уокер знает, что она теперь и забеременеть от супруга не сможет? Ведь если бы это было возможно, то имеющие биоматериалы суперсолдат что ЩИТ, что Гидра уже давным-давно вывели бы в лаборатории армию модификантов с промытыми с детства мозгами. Но этого не произошло. И это еще не все. В погоне за славой, Джон потерял лучшего друга в драке с мутантами, и Ада не думает, что его родителей утешила посмертная награда и строчка в учебнике новейшей истории, куда Лемар Хоскинс вошел в роли верного напарника нового Капитана Америка. Дальнейшие события нарастали, как снежный ком, но Уокера было уже не остановить. Он забил преступника до смерти, хотя тот даже не нападал, а убегал — и вот этого грубого нарушения Конституции военный трибунал ему и не простил. Этого, а также публичного убийства на камеру, и очевидцев, среди которых были и женщины, и дети. Зрелище отрубленной головы в луже крови наверняка запомнилось впечатлительным гражданским надолго. Ну и что в итоге? На что Джонатан променял нормальную человеческую жизнь и успешную карьеру? На силу, позволяющую поднять мотоцикл с тремя девицами? На скорость, превышающую скорость автомобиля? На молодость, и возможность жить, наблюдая за медленным угасанием родителей и супруги, которой он уже никогда не подарит ребенка, оставив пустоцветом?.. А взамен — гибель друга, скандал в прессе и разбирательство на высших уровнях, позорное увольнение из армии с лишением всех льгот для военного, поста Капитана и возвращение щита. После — перевод в ЦРУ, где Уокер теперь числится спецагентом, но — забавный факт — чин ему никто не вернул. И не нужно обольщаться, если бы не кое-как прижившаяся сыворотка, никто не предложил бы ему работу — наоборот, вытурили из военной сферы с волчьим билетом, чтобы не пятнал честь мундира. Ему еще повезло, что жена стойко выдержала весь произошедший кошмар, да и самого Уокера умудрялась поддерживать, хотя после травли журналистов, не каждая осталась бы рядом. Видимо, действительно любит. Но Адалин по-прежнему не видела в Уокере ничего особенного, что позволило бы ему закалиться и справиться со всеми испытаниями, что подкинет ему судьба. Обыкновенный золотой мальчик, которого слегка потрепало жизнью, ведь мистер Лидс был абсолютно прав — у супергероев, и проблемы соответствующего масштаба. Так что Джону не стоит расслабляться — ведь за все нужно платить, и Арджент не знала ни одного мутанта, на которого способности свалились бы просто так. Сила дорогого стоит, о чем никогда не стоит забывать. Тем временем Уокер, несколько разочарованный молчанием целительницы и отсутствием какой-либо реакции на свою персону, заливался соловьем, расписывая свои подвиги на ниве борьбы с терроризмом. Попутно, он припомнил несколько совместно проведенных операций со ЩИТом, заставив вступить в диалог и Сэма, но даже так оставил и Адалин, и сержанта совершенно безучастными. Особенно сержанта. Казалось, тому все равно, есть рядом Джон, нет его — на бывшего Кэпа тот обращал внимания не более чем на муху, и мужчину подобное игнорирование явно бесило. Пока Уилсон занимал дам беседой, блондин пытался дразнить Барнса реакцией мирных жителей, которые поначалу изрядно дергались при виде Зимнего Солдата, с ног до головы упакованного в свой черный тактический костюм. Учитывая, что дело происходило еще весной, да и Джеймс, по словам Сокола тогда был пугающе-молчалив и угрюм, немудрено, что особо впечатлительные дамочки, начитавшиеся желтой прессы, визжали, едва завидев легендарного гидровского ассасина. — А вам костюм сержанта не кажется мрачноватым? — не преминул спросить Уокер, видя абсолютное равнодушие женщины к пугающей славе Зимнего Солдата. — Ничуть, — чуть пожала плечами Адалин, и, ощущая желание агента развить тему продолжила, не давая ему вставить ни слова. — Практичный темный цвет позволяет затеряться в темноте, что существенно затрудняет работу вражеским снайперам, а кевларовая ткань и щитки прикрывают все жизненно-важные органы. Все вполне разумно. В конце концов, у них тут не фэнтези-роман, а реальная жизнь, где можно запросто словить пулю, так что бронелифчики и бронетрусы среди военных не котируются от слова совсем. У агентов — что мужчин, что женщин — тело закрыто полностью, вплоть до головы в плексигласовом шлеме, а в Гидре, как ни крути, дураков не было. Поэтому о сохранности самого ценного ее Актива они позаботились, разработав отличную и весьма прочную форму, стиль который Джеймс не стал менять, даже перейдя в ЩИТ. Представив реакцию дамочек, увидевших обнаженный торс ее солдата, Ада только укрепилась в своем мнении касательно закрытого костюма. Обойдутся. И дамочки, и Уокер. А Джон тем временем продолжал: — Очки выглядят довольно пугающе... — Главное, что они справляются со своей работой — фильтруют свет, а пуленепробиваемые стекла защищают глаза. — Маска вызывает ассоциации с намор... — все еще не сдавался бывший Кэп, желающий хоть как-то уколоть Барнса, пренебрегшего его компанией в деле Флагодробителей. Они вполне бы могли расследовать его вместе, поделив славу на двоих (и оставить примазавшегося Сокола за бортом), но сержант настолько явно игнорировал его, что это изрядно выбешивало. И даже сейчас — стоит, молчит, гостей разглядывает. Словно Джон — пустое место. И это было обиднее всего. — С хорошей защитной маской, — мгновенно отозвалась Ада, не желая слушать оскорбления, и окончательно портить вечер. — Которая прикроет лицо от ударов средней тяжести, а фильтры не позволят надышаться отравляющими веществами. Со всех сторон замечательный костюм, а яркие цвета стоит приберечь для маскарадных вечеринок, — блондинка тонко улыбнулась, чувствуя, что этот индюк все же задел ее своими нападками на Джеймса. — К слову, я видела фотографии вашей бывшей экипировки. Синий цвет, шлем, звезды и полосы — весьма патриотично, — как бы одобрительно покивала Адалин и, чуть наклонившись вперед, добавила громким заговорщицким шепотом, заставляя прислушаться к себе даже изначально незаинтересованных: — Я тоже в детстве обожала комиксы про Капитана Америка! Из груди раздосадованно покрасневшего Уокера вырвался какой-то булькающий звук, Джей, судя по эмоциям, сдерживал гомерический хохот, Сэм поперхнулся шампанским и безуспешно пытался замаскировать смех под кашель, и только прислушивающиеся к ним Эверетт, Роберт и Валентина старательно держали лица, не моргнув и глазом. Вот что значит шпионская выучка! Ада ведь чувствует, что мужчины с удовольствием присоединились бы к хихикающему Уилсону, но держатся несмотря ни на что. Да, дорогие мои, поговорка «не рой другому яму» актуальна во все времена. Адалин безмятежно улыбнулась и сделала глоток из своего бокала, краем глаза отмечая, как шепчутся окружающие, и слухи постепенно расходятся по всему залу. Через полчаса о любви Уокера к косплею не будет знать только ленивый и глухой, а сколько шуточек на эту тему ему предстоит выслушать, м-м-м-м… Шалость удалась! Уйти сейчас было бы верхом невоспитанности, тем более что Фонтейн явно никуда не собиралась, поэтому Джонатану пришлось проглотить этот выпад, старательно делая вид, что женская болтовня ничуть его не задела. Директриса ЦРУ тем временем познакомилась с целительницей и весьма фамильярно пыталась влезть к ней в душу и личное пространство, из-за чего приходилось отгораживаться статным сержантом, вставшим между ними стеной, и веселить окружающих беготней вокруг мужчины. Беспрестанно кружащая в двух шагах от нее Валентина ужасно напоминала акулу, решившую подзакусить шустрым тунцом, и в голове эмпатки то и дело звенело — «Нас не догонят!» Честное слово, эдак никаких нервов не хватит! Вместе с похвалами ее деятельности на ниве излечения и омоложения военных ЩИТа отчетливо ощущалась зависть (признаки увядания уже коснулись лица этой некогда эффектной брюнетки, особенно заметные на фоне помолодевшего бывшего мужа); в замечаниях о дружелюбном коллективе ясно виделись намеки на то, что этот самый коллектив ей специально подобрали (вот же стерва! Никто к ней Страйк не подсылал, и Джея в постель не подкладывал!); а в вопросах о буднях в госпитале ясно слышалось нечто вроде «Какая тебе разница где работать — пациенты везде одинаковые?», и желание запрятать ее в ЦРУ, заставив трудиться до изнеможения, лишь бы агентство получило бо́льшую выгоду и расположение правительства для себя в целом, и Валентины в частности. Честное слово, Ада почувствовала себя золотой антилопой из индийской сказки. Той самой, которая бегала и прыгала по дворцу жадного раджи, и с каждым стуком копыт пол устилали полновесные золотые монеты. Их было уже очень много, целые горы золота, но алчный правитель кричал «Еще! Еще!», до тех самых пор, пока его не похоронило под этим золотом с головой. Валентина Фонтейн ужасно напоминала этого раджу, то ли нетерпеливым блеском в глазах, то ли липким маревом эмоций, окружающих ее удушливым облаком. Эта, пожалуй, не остановится, даже когда ее буквально засыплет подарками и благами, и выжмет из Адалин все до последней капли. Поэтому белокурая целительница ловко увиливала от ее намеков и предложений, тем не менее, твердо отказываясь менять работу в ЩИТе на работу в ЦРУ, ведь пациенты-военные же везде одинаковые?.. С трудом удерживаясь от дразнилок в духе «близок локоток, да не укусишь», Ада била противника его же оружием и цепкие пальчики с длинным маникюром хищно сжимались с каждым отказом. Росс помалкивал, довольно прикрыв глаза, и наблюдал за этим представлением из первого ряда, Фросту и Уилсону явно не хватало попкорна и шарфиков болельщиков, а прочая компания весьма напоминала зрителей теннисного турнира — головы так и вертелись туда и сюда. И только Джейми оказывал молчаливую поддержку, ободряюще положив ладонь на ее поясницу, и разглядывая Фонтейн, как Ленин — буржуазию. Тетка ёжилась, но так просто не отступала — упорства ей не занимать. Но даже она решила взять перерыв, когда диалог пошел по десятому кругу, и вновь переключилась на обработку Росса. Дамочку интересовала возможность пролечить своих агентов (и себя, очевидно), но Эверетт и Роберт на два голоса отговаривались необычайной занятостью доктора Арджент, что, в некоторой мере, было чистой правдой — расписание девушки было плотно забито в последнее время. — Кроме того, на докторе лежат еще и обязанности лечения нашего геройского резерва, — добавил Фрост, откровенно провоцируя директрису наличием у них бо́льшего количества мутантов, что явно было больной темой для Фонтейн, желающей подгрести под себя всех выдающихся бойцов, собрав полную коллекцию, так сказать. Дурацкая реклама «Kinder Сюрприза», и странная ассоциация с ребенком, ставящим на полку очередную фигурку, заставила озадаченно дернуть головой. Почудится же. Глянув на алчное выражение лица Фонтейн, Ада поняла, что увы — не почудилось. — Но уж суперсолдаты-то редко болеют, верно? — вклинился Уокер, не замечая скрипнувшей зубами Валентины, досадующей, что ее перебили, и тут же обратился к эмпатке. — Что скажете про меня, док? Здоров? — нахально подмигнул ей этот умник, думая, что выдал отличную шутку. В глазах Адалин сверкнули золотые искорки. Уокер действительно был суперсолдатом — отчеты ЩИТа не солгали ни словом, хотя его модификация и отличалась от таковой же у сержанта, а этому парню сказочно повезло при трансформации, о чем он даже и не догадывается, болван. Но вместо лекции о фатальных последствиях, она кротко улыбнулась и ответила: — Физически вы абсолютно здоровы, хоть в космос запускай, — «без скафандра», мельком подумал стоящий рядом Джеймс, заметивший легкий мужской интерес к его спутнице со стороны этого эрзац-Кэпа, не потерявшего своего любопытства даже после недавней импровизации блондинки. — Что же касается остального... Сыворотка ломает слабых. Надеюсь, вы хорошо подумали, прежде чем колоть себе вещество, способное изменить всю вашу жизнь. И жизнь ваших близких, — добавила целительница, с жалостью посмотрев на притихшую Оливию, держащую агента Уокера под руку. Повисла неловкая пауза. — Кхм... Что же, если передумаете, вы всегда можете обрести дружный коллектив и обширную практику в наших стенах, — как ни в чем не бывало, вновь защебетала Валентина Фонтейн, протягивая ей визитку. Переманивать ценного специалиста прямо под носом у директора Росса — нужно обладать порядочной наглостью. И уверенностью. Адалин даже не посмотрела на белый бумажный прямоугольник, насмешливо глядя на брюнетку, едва ли не из шкуры вон лезущей, чтобы во всем превзойти бывшего супруга. Напрасно — либо ты хороший человек, либо удачно притворяешься, но себя-то не обмануть, верно?.. — Не передумаю. Приняв решение, я его не меняю, — решительно отрезала мутантка. — Ах, какая восхитительная порядочность, дорогуша, — на слове «порядочность» глава ЦРУ едва заметно поморщилась, и Ада, в который раз ощутила непередаваемое желание подарить Фонтейн коробку с ирисками, чтобы ее белоснежные зубки слиплись намертво — манера называть ее милочкой, душечкой и дорогушей ужасно раздражала. — Но, в любом случае, помните, что всегда есть варианты, — с намеком добавила она, словно фокусник, пряча невостребованную бумажку в дорогой клатч. — Отказываюсь, голубушка, — флегматично отозвалась доктор Арджент, с легкой скукой в глазах. Вот ведь назойливая мадам. Эверетт Росс настоящий герой, раз терпел эту даму столько лет. Помнится, Коровьев в «Мастере и Маргарите» говорил, что предпочел бы колоть дрова, а не встречать гостей. В чем-то он был, безусловно, прав. Когда эта процессия наконец отчалила, оставляя компанию наедине, Адалин выдохнула с облегчением, а директор Росс спросил с небольшой заминкой: — Доктор Арджент, вы сказали про изменение жизни близких Джона Уокера. Что вы имели в виду? — а он молодец, сразу почуял суть. Не зря же столько лет проработал во славу разведки. Что же, Уокер и его жена не являются ее пациентами, так что Ада совершенно не обязана блюсти врачебную тайну. А некоторым будет полезно понять, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Суперсолдат не может зачать ребенка обычной человеческой женщине, — прямо ответила Адалин, зная, что военные терпеть не могут велеречивости медиков и кучи научных терминов, в которых понимают только предлоги. Что поделать, специфика профессии — мозг приучен быстро реагировать на приказы, поэтому не стоит растекаться мыслью по древу. — Слишком... генетически активный материал. Произвести потомство может либо женщина-суперсолдат, либо женщина-мутант, а, насколько я вижу, Оливия Уокер не является ни тем, ни другим. Это жестоко — стать жертвой амбиций своего собственного мужа. Бедная девочка, — с сочувствием покачала головой блондинка, а Барнс отчего-то крепко задумался. Росс и Фрост переводят озадаченные взгляды с целительницы на спины уходящей четы Уокер и графини Фонтейн, а Уилсон жалостливо глядит вслед красавице-мулатке. Неужели приглянулась?.. — Доктор, а откуда у вас такие сведения? — не в силах унять любопытство, косится на нее Эверетт, крутя в ладонях бокал с вином. — Скажите, директор, вы будете принимать незнакомое лекарство, не ознакомившись прежде с инструкцией? — вопросом на вопрос отвечает Ада. — Нет, разумеется. — А вот мистер Уокер, обладающий интеллектом инфузории-туфельки, сделал именно это. Будь он чуть поумнее, прежде чем проводить эксперимент на себе, для начала прочел бы инструкцию к сыворотке. И я сейчас не про три параграфа в учебнике истории говорю. — Разве она есть в открытом доступе? — Самого рецепта и точного состава нет, а вот предупреждения и противопоказания — есть. Четыре научных труда Авраама Эрскина плюс его докторская диссертация. Если изучать их параллельно, обладая навыком чтения между строк, можно узнать много нового и интересного. Я ознакомилась с ними, еще будучи студенткой Гарварда, после чего мне все стало понятно, в том числе и побочные действия для тех, кто обладает спящей мутацией. Быть может, однажды эта мысль посетит голову Джона Уокера, но будучи реалистом, я бы на это не надеялась, — честно отозвалась Адалин, иронически глядя на распускающего хвост перед гостями суперсолдата. — Сила, это ведь еще не все. Ум тоже неплохо применять хотя бы изредка. Мозги ржавеют, если ими не пользоваться. Попрощавшись с директором и его замом, сержант и доктор поспешили улизнуть, пока еще кого-нибудь не принесло. Перемещаясь по залу под руку с Джеймсом, что подобно ледоколу заставлял людское море огибать себя по сторонам, целительница не могла перестать думать о мисс Беловой. Эта светловолосая агентесса не сказала ей ни слова, но лукаво сощуренные глаза глядели на нее с нескрываемым интересом. Учитывая то, что Ада прочитала о специфике подготовке Вдов в Красной Комнате, кажется, она догадывалась о причинах любопытства Елены к ее персоне. Пожалуй, Белова единственный человек из ЦРУ, которому женщина действительно хотела бы помочь. Кто знает, может и получится?.. * * * Можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как ревнивый сержант отгоняет от нее кавалеров. Джейми решил дать Адалин небольшую передышку перед танцами, поэтому уверенно проводил к столам с закусками, позаботившись о том, чтобы она подкрепилась после выматывающего общения с генералами и чиновниками всех мастей. Вручив бокал сладкого «Dom Perignon» и тарелку с нежнейшими канапе, слоеными рулетиками и аппетитными тарталетками, мужчина встал рядом с ее диванчиком с видом «Ты не пройдешь!» и пошла потеха. Оживившиеся поначалу чинуши и офисные умники быстро завяли, когда на них смотрели леденящим сердце взглядом сурового Зимнего Солдата, попутно устраивая мини-допрос на тему «Что тут забыл?», и спроваживали обратно, рекомендуя попить валерьяночки вместо вина/записаться на прием согласно очереди — да, в XXI веке это можно сделать через компьютер/поискать компании в другом месте — нужное подчеркнуть. Ада смаковала угощение, наслаждаясь представлением (и круглой задницей солдата в облегающих брюках) и коварно соблазняла шатена присоединиться к ней на диванчике, благо, место позволяло. Барнс не соблазнялся, предусмотрительно наевшись дома, и отыгрывал телохранителя важной особы, грозным цербером охраняя ее покой и даруя возможность спокойно поесть, пока имеется удобный случай. Когда зазвучали первые ноты венского вальса, хитрый диверсант оказался первым (и единственным) мужчиной, пригласившим ее на танец. Целительница только головой покачала, дивясь продуманности своего возлюбленного, и вложила пальчики в его ладонь, выходя к кружащимся на паркете парам. Плавная мелодия текла рекой, и с каждым поворотом Адалин открывался вид на все новые пары, входящие в круг. Директор Росс чинно вел в танце Клариссу Нойманн (правильно, хорошие отношения с бухгалтерией никогда не помешают), агент Фрост пригласил даму из администрации президента, любуясь ее откровенным вырезом, доктор Беннер что-то увлеченно обсуждал с изящной кореянкой… Да это же Хелен Чо, в лиловом платье, похожем на национальный ханбок! Обязательно нужно будет познакомиться. Вновь повернувшись, подчиняясь уверенно ведущему Джеймсу, эмпатка заметила Брока с симпатичной барышней из аналитического, Мэй в паре с незнакомым майором (умница, улизнула-таки от парней!), кивнувшего ей Гарри с супругой (Флоренс была обворожительна в бирюзовом атласе), и доктора Селвига, трепетно придерживающего руку Джейн Фостер в зеленом шифоновом платье, чья юбка развевалась с каждым шагом. Арджент едва не сбилась с такта, глядя на эту парочку. — Что-то случилось? — прошептал шатен ей на ухо, внимательным взглядом окидывая зал. — Селвиг и Фостер встречаются! — шокированно отозвалась Ада, понизив голос и вновь разглядывая эмоциональный фон этих двух, что говорил ярче любых слов. Уважение, нежность, привязанность — и хрупкие ростки расцветающей любви, столь поразившей женщину. Летом этого еще не было — лишь уважение и дружелюбие, легко объяснимые тем, что Эрик был другом отца Джейн и наставником девушки, под чьим началом она и заявила о себе в научном мире. — Неделю как, — подтвердил Джей, чутко отслеживающий настроения местных сплетников. — Я не знала, только сейчас заметила! Хотя, это многое объясняет… — замолчала целительница, чей мозг спешно искал точки соприкосновения между этими двумя, и ведь находил их. После лечения у нее, Эрик выглядел моложавым сорокалетним красавцем, высоким голубоглазым блондином — все, как Джейн любит. Учитывая возраст царевича Тора — она явно предпочитает мужчин постарше, а с Селвигом еще и поговорить есть о чем. Они оба страстные фанаты науки, оба очень умны и если Эрик благодаря возрасту и опыту преподавания еще может скрывать скуку с собеседником, чей ай-кью меньше ста десяти, то Джейн так пока не умеет, откровенно изнывая среди посредственностей. Освежив в памяти ходящие среди коллег слухи, Ада припомнила, что Селвиг вдовец, детей нет, зато имеется докторская степень, присужденная Нобелевская премия (как и у Джейн!), а также множество работ по астрофизике и теории порталов. М-да. Они определенно друг другу подходят, да и знакомы уже давно. Оба свободны, здоровы (Фостер), молоды (Эрик), так почему бы и не сливаться в экстазе над физикой астрочастиц и теорией струн? Тандем из них выйдет превосходный. Уж точно лучше, чем с инопланетным принцем, с которым у Джейн не было ничего общего — во всех смыслах этого слова. И все же, кто бы мог подумать?.. Танцы сменялись один за другим, и только после четвертого, Джейми позволил ей пройтись по паркету вместе с веселящимся Сэмом, бесконечно подкалывающим блондинку, и убеждающим ее дать сержанту Отелло пару-тройку новых, почти безобидных прозвищ. Бокал шампанского и еще пара танцев с Барнсом, а затем медленный вальс с Брюсом, который представил-таки ее доктору Чо. Терпеливо дождавшись, пока их научный кружок испишет все салфетки генетическими формулами (ибо блокнот никто с собой не взял), солдат вновь утащил ее на танцпол, откуда она вернулась уже с Рамлоу, где-то потерявшим свою даму. Желтоглазый командир вел плавно и уверенно, глаз не опускал, рукам воли не давал, но даже так, Летний Капрал наградил его предупреждающим взглядом, так что на второй танец лейтенант не остался, ловко выцепив из толпы пытающуюся скрыться от страйковцев Мэй. После их фиаско с майором из ФБР, парни лихо шуганули всяких хмырей, увивающихся вокруг их красавицы-медика, и никакие ее уверения в том, что позволивших себе лишнее Мелинда сама в бараний рог скрутит, не действовали. Оказавшись рядом в танце: Мэй с командиром, а Ада с сержантом, дамы лишь скорчили друг другу понимающие гримасы — ох уж эти мужчины-ревнивцы! В целом, вечер был вполне неплох. Его не портили даже представители всевозможных ведомств, то и дело оказывающиеся рядом с доктором Арджент, и пытающиеся прощупать ее на предмет пролечиться на халяву/переманить к себе/узнать поближе. На неотступно следующего за ней Барнса они глядели с необычайно понимающими лицами, и эмпатка уже не раз услышала шепотки о том, что Росс приказал суперсолдату охрану имеющегося у них сокровища. Ада себя сокровищем не считала, но переубеждать людей было бесполезно, да и Джеймс за спиной этому благому делу не способствовал, поглядывая на любого человека, подходящего к ним, словно на опасного террориста или потенциального гидровца. Но глядя на министра здравоохранения, господина Бесерру, Джей явно подумывал отнести его к последним, поскольку на нервы тот действовал просто виртуозно, слова «нет» не слышал вовсе, и будь его воля — увязал бы строптивую целительницу как колбасу, обколов транквилизаторами, и спрятал где-нибудь в подвалах департамента, доставая исключительно для торжественных случаев. Девушке казалось, что агент Фрост подробно разъяснил ему все минусы ее деятельности в их стенах — но нет! Бесерра явно считал, что мутант со способностями к исцелению — это собственность Минздрава, которой нечего делать среди грубых вояк, совершенно не ценящих ни свои, ни чужие жизни. — …Улучшенный социальный пакет, служебное жилье и машина, высокая зарплата и регулярные премии, научные конференции и интеллектуальное общество… — упорно бухтел мистер Бесерра, явно не считая боевиков подходящей компанией, о чем свидетельствовал его холодный взгляд, направленный за спину Адалин — именно там, насмешливо улыбаясь, обретался сержант, в любое мгновение готовый увести свою даму от этого надоеды, стоит ей только дать знак. Но Ада лишь смотрела в переносицу своего собеседника, решив наконец дать ему выговориться, и жалея о том, что не обладает необычайно полезным навыком спать с открытыми глазами. Пусть в стопятьсотый раз проговорит все это вслух, и, быть может, тогда перестанет обрывать ей служебный телефон своими настойчивыми звонками, засорять почту е-мейлами и пытаться устроить типа случайную встречу во время лечения ветеранов или детей в больницах. — Благодарю за ваше щедрое предложение, но я не заинтересована в том, чтобы менять место работы, — дождавшись конца речи, вежливо, но вполне категорично отказалась эмпатка, стараясь приглушить откровенную скуку в голосе. — Но почему, доктор Арджент? — буквально возопил Хавьер, метнув поистине убийственный взгляд на модификанта рядом с ней. — Не из-за коллектива же?! — если на язык министра и просилось менее корректное слово, то он благоразумно придержал его при себе. — В том числе, и из-за коллектива, — абсолютно невозмутимо кивнула белокурая женщина, краем глаза замечая, как прохаживающиеся мимо них гости навострили уши, якобы случайно подбираясь поближе. — Вы не находите, что мои способности могут быть наиболее полезны именно в военном агентстве, исцеляя фатально пострадавших на заданиях солдат? Что люди, каждый день рискующие своей жизнью, имеют приоритетное право на получение медицинской помощи? В конце концов, что пользы для государства, вкладывающего существенную часть годового бюджета на содержание армии, будет больше, когда наших ветеранов не придется отправлять в отставку по инвалидности после очередной миссии? — Допустим. Но разве обычные граждане, пострадавшие в результате несчастных случаев и природных катастроф, преступлений и врожденных заболеваний, этого права не имеют? — не сдавался мужчина, оживленно жестикулируя и едва не облив вином какую-то чрезмерно любопытную мисс, подобравшуюся к ним слишком близко. — Вы ведь посещаете онкологические центры и знаете, что эта проблема является одной из важнейших для современного общества... — Именно поэтому нужно активно развивать данное направление медицины, изыскивая новые способы лечения в науке и совершенствуя аппаратуру, ведь в XXI веке подобные заболевания стали повсеместным явлением, и вы не можете не понимать, что одного специалиста на всю страну банально не хватит. — А для военных хватит? Вот уж кто зачастую не ценит усилия врачей, не соблюдает предписаний и сбегает из палат, едва наложат швы! Здесь никогда не оценят ваших усилий по достоинству, всякий раз пуская весь труд насмарку! — яростно зашипел Бесерра, разочарованный тем, куда ведет их диалог. — Ошибаетесь, — строгий фиалковый взгляд заставил его умолкнуть на полуслове. — Как раз таки солдаты прекрасно знают, что жизнь может в любую минуту оборваться. И учатся ценить её очень быстро. Именно здесь, среди военных, я могу принести максимальное благо для нашей страны, обеспечивая Соединенные Штаты преимуществом, которого лишены другие государства. Знаете, мое детство пришлось на сложный период Второй мировой войны, а юность — на Корейскую войну, так что лечить ветеранов я начала задолго до того, как стала работать на ЩИТ. В послевоенные годы госпитали были переполнены покалеченными мужчинами, которые считали высшей честью служение своей Родине, но судьба обошлась с ними весьма жестоко, отняв отцов, братьев и друзей, а их самих — оставив на обочине жизни, поскольку работодатели всегда предпочитали здоровых людей — инвалидам. И от того мне особенно горько слышать ваше пренебрежение к этой достойной профессии. Ведь что может быть почетнее, чем защищать свою страну и мирных жителей? — А свою профессию вы почетной не считаете? — гораздо спокойнее возразил Хавьер, несколько сбавив обороты. — Разумеется, считаю. Спасать жизни можно по-разному, и мой способ ничуть не хуже прочих. Но кто-то же должен лечить героев в тылу? И я очень рада, что у нас есть люди, которые обладают достаточной степенью отваги и волевым характером, изо дня в день позволяющим им смотреть в лицо смерти и делать свой работу несмотря ни на что. Разве это — не высшая степень доблести: дать присягу и быть верным своему Отечеству до самого конца, каким бы он ни был? — Это так, — чуть нехотя согласился Бесерра, уступая перед железными аргументами. — Именно поэтому, я считаю свою работу в военном ведомстве необходимостью и благом. И потому мое место — здесь, — заключила целительница, только сейчас замечая необыкновенную тишину вокруг них. Майоры, капитаны и полковники стояли рядом с невозмутимыми лицами, но Ада отчетливо ощущала их гордость и польщенность. Ну еще бы. Отчего-то сейчас многие вещи не принято называть своими именами, и слова о долге, чести и служению своей стране кажутся слишком пафосными и используются разве что во время принесения военной присяги. Но смысла своего они не меняют — и доктор Арджент была вполне искренна, отмечая заслуги присутствующих здесь людей. И ведь они действительно есть — Адалин прекрасно помнит, как в 1943 году люди страшились войны, охватившей весь мир. Как простые граждане боялись, что нацисты придут и на их землю, сея тот ужас, разрушения и смерть, что прокатился по раздираемой на части Европе, и повторится уже в Штатах. Что это их города будут полыхать, женщин — убивать, а дети — станут умирать от голода. Что концентрационные лагеря возникнут на месте тех же индейских резерваций, и американцам придется организовывать движение Сопротивления как в многострадальной Франции, где юг отделился, приняв коллаборационистский режим и сотрудничество с Гитлером, а север оказался оккупирован немецкими войсками, с отчаянием смертника пытаясь вырваться из западни. Поэтому солдаты, добровольно отправляющиеся на фронт, в глазах юной мисс Арджент были настоящими героями. Ведь они прекрасно понимали, что там их могут ранить, взять в плен, убить — и все равно шли в самое пекло, чтобы помочь союзникам, и чтобы кровавая вакханалия не творилась в их городах и с их близкими — один Пёрл-Харбор чего стоил. Но современные люди, в большинстве своем, не имели того почтения к военным, что испытывала Ада, и это казалось ужасно неправильным и несправедливым. Сейчас общество беспокоили какие-то пустячные вещи — бездумное потребительство, собственные блоги и количество подписчиков, скандальные ток-шоу и азиатские поп-группы, кавайная внешность и навороченные гаджеты теперь-уж-точно-последней-модели, а такое понятие как «мир», даже после событий предыдущего десятка лет, казалось неизменной константой, чем-то само собой разумеющимся. Словно люди не осознавали опасности, которая чудилась им чем-то далеким и нереальным, не имеющим к ним ни малейшего отношения, ведь обсудить пластику Дженнифер Энистон и новый роман Тимоти Шаламе гораздо актуальнее и важнее. Будто у всех внезапно случилась массовая амнезия, и человечество забыло, что их история — это постоянные и непрекращающиеся войны всех против всех. А теперь добавилась еще и угроза со стороны космоса, и рано или поздно, гости из далеких галактик навестят Землю отнюдь не с предложением мира и торговли. Обыватели уже не помнят о страхе, битве не на жизнь, а на смерть, о чувстве опасности, буквально витающем в воздухе. Мирное поколение, иначе и не назовешь. К счастью, военные всегда оставались настороже, и в полной мере осознавали все риски, поэтому с ними Адалин чувствовала себя на одной волне. И с Джеймсом, который видел войну без прикрас, и отлично знал цену миру. Все люди в этом зале ее знали, потому и система ценностей у них изрядно отличалась от таковой же у гражданского населения. И присутствующие здесь солдаты безмолвно поддерживали решение целительницы остаться в военном ведомстве, повышая их шанс вернуться домой живыми. Министр Бесерра тоже это понял, наконец откланявшись с кривой улыбкой и упрямым огнем, горящим в черных глазах. Сегодня, доктор Арджент выиграла эту битву, но она наверняка не последняя. Он еще поборется. * * * Решившая чуть передохнуть после этой напряженной дискуссии целительница, была совершенно не готова к новому визиту, но отказывать этому человеку было опасно для жизни. Пускай он и потерял часть своего влияния в последние годы, но даже сейчас мог устроить множество неприятностей не угодившему ему человеку, что уж говорить о мутанте. — Добрый вечер. Таддеус Росс, наверняка вы обо мне наслышаны, — хриплый, но не потерявший своей силы голос звучно раскатился по залу, а безапелляционные ноты в нем при всем желании не дали бы не заметить его обладателя. Высокий и прямой, как палка, старик с совершенно белыми волосами, старомодно зачесанными назад, и густой щеткой усов пронзительно смотрел на нее практически не потускневшими от времени синими глазами, непринужденно игнорируя сержанта, хотя не приходилось сомневаться — он его прекрасно видел. На широких плечах ладно сидел темный китель с погонами генерал-лейтенанта, многочисленные боевые награды усеивали левую сторону груди, и было заметно, что форма старому вояке гораздо привычнее костюмов, в которые были облачены другие мужчины. — Добрый вечер, Адалин Арджент. Разумеется, слышала, ведь еще со времен Вьетнамской войны ваше имя широко известно в военных кругах, — чуть польстила генералу эмпатка, вовремя прикусив язык и не став перечислять прочие «подвиги». Например, кураторство проекта «Суперсолдат» — биотехнического увеличения силы, результатом которого стало появление Халка; создание Мерзости и гонение несчастного Беннера; Заковианский договор — как госсекретарь, представляющий США в ООН, Росс был одним из авторов этого документа в 2016 году; проектирование тюрьмы Рафт — он отдал приказ построить ее для мутантов, но всем отлично известно, что первым ее постояльцем должен был стать Брюс, а иначе, почему она подводная? Да, о нелюбви Халка к открытой воде генералу тоже прекрасно известно. Росс тихо хмыкнул, оценив ее дипломатичность, но явно догадался, о чем подумала блондинка, хотя девушка стойко держала нейтрально-вежливую маску на лице. Недовольно покосившись на греющих уши гостей, он неожиданно подал ей руку, услышав заигравшую мелодию: — Приглашаю вас на танец, — и тон мужчины больше звучал как приказ, заставив толпу мурашек промаршировать по спине. Мысли заметались вспугнутыми птицами. Это заявление, что он не боится ее как мутанта? Хочет поговорить наедине? Угрожать? Завербовать? Хотя нет, для генерала завербованный мутант — это тот, кто сидит на цепи и лает по команде. Локоть эмпатки сжали металлические пальцы, и она оглянулась на встревоженного Барнса, прожигающего Росса яростными серыми глазами, в этот момент необычайно похожими на грозовое небо в разгар шторма. Одно ее слово — и Джеймс даст целительнице уйти, но тогда у них точно будут проблемы, да и агентство подставлять не хотелось. Это ведь просто разговор, на виду у всех, что может случиться плохого? Одним взглядом попросив шатена не делать глупостей, Ада чуть улыбнулась и легко погладила пальцы возлюбленного, чтобы в следующий момент прервать затянувшуюся паузу, и молча принять мозолистую ладонь генерала. Каждый шаг рядом с этим человеком казался приближением к собственному эшафоту, а обеспокоенный взгляд суперсолдата жег ей лопатки, пока они с Россом шли на паркет, якобы не замечая шустро расступающихся и шепчущих им вслед людей. Старик был спокоен с виду, но буквально генерировал напряжение и ауру власти вокруг себя, так что Адалин постаралась не отвлекаться, читая его, а направила все силы на то, чтобы успокоить саму себя и сконцентрироваться на предстоящем диалоге. Резкий разворот, и вот — пара замерла в первой позиции, лицом друг к другу, и Ада ощутила себя фехтовальщиком, вышедшим на поединок. Ледяные и жестокие глаза впились в ее лицо, и Росс сделал первый шаг. — Должен отметить, что я поражен тем, как из бывшей лабораторной крысы вы за столь короткий срок успели стать неоценимым сотрудником армии США, — безыскусным тоном произнес генерал, припоминая слова президента, но явно не собираясь церемониться, чтобы «прощупать» мутанта, и выяснить степень ее самообладания. — Видимо, это талант. Рада быть полезной нашей стране, — столь же любезно отозвалась целительница, невинно хлопая глазами и не ведясь на подначку. — Что же мешало вам быть полезной раньше? Та же война во Вьетнаме могла пройти с гораздо меньшими потерями для Америки, если бы вы в это время не отсиживались в Бостоне, а лечили наших солдат на поле боя. — Полагаю, отношение к мутантам. Пример Исайи Брэдли весьма показателен, не так ли? — тонко улыбнулась Арджент, неторопливо кружась по паркету. — Доктор Дикольз так и не сумел стабилизировать его сыворотку, суперсолдат постарел… и вот так удача! Появление мутанта с исцеляющим фактором на горизонте! Думаю, что до фронта я бы банально не добралась — по пути на запчасти разобрали, в надежде сделать мою кровь закрепителем. — Но в семидесятых вы не могли знать об этом проекте — лишь нынешний доступ к базе данных ЩИТа позволил вам найти достойные аргументы, — Таддеус с легкостью отбил подачу, сурово сжав бледные губы в нитку. — Вот только о Капитане Америка было слышно и во времена моего детства, — приподняла брови женщина, краем глаза замечая напряженного сержанта, которого удерживал Уилсон. — Несмотря на исчезновение единственного суперсолдата в Арктике, идея была слишком привлекательна, чтобы правительство отказалось от ее реализации. Так и вышло. Сыворотку Эрскина неоднократно пытались воссоздать, и результаты многих были весьма близки к оригиналу. Зола, Дикольз, Говард Старк, Беннер, Киллиан, Уилфред Нагель — о Флагодробителях недавно весь мир узнал... И я больше чем уверена — ради науки, любой из этих джентльменов, кроме разве что Брюса, без малейших сомнений пустил бы меня под нож. А мне, знаете ли, жить хочется. Генерал язвительно ухмыльнулся: — Тем не менее, ножа вам избежать не удалось. Но эмпатка не дрогнула, в очередной раз вспоминая боль от изуверских экспериментов Ларсена, сопровождавшую ее в течение двадцати пяти лет. — Это так. Но за это время мир изменился, а я — выучила урок. И, как видите, примкнула к сильнейшим, найдя вполне вменяемого «хозяина», — иронично заключила Адалин, при новом повороте скользнув взглядом по директору Россу, бросавшего на целительницу беспокойные взгляды, и беспрестанно косящуюся на нее Дарси Льюис, вальсирующую с Троем неподалеку. — Эверетт... — с некоторым презрением протянул Росс, крепко сжимающий руку белокурой женщины. — Защитник всех угнетенных, вечно собирающий под своим крылом всякий сброд, — синие глаза сверкнули чистейшей яростью при виде Брюса Беннера, мирно пьющего вино у стены, и заметно возвышающегося над толпой, благодаря недавнему лечению, позволившему ему принять вторую сущность. Слова старика несколько разозлили мутантку, поскольку под сбродом он вполне четко подразумевал не только бывшего Халка, но и Джеймса, запятнанного Гидрой, и ее, чья кровь долгие годы продлевала жизни толстосумов со всего мира. И Ада не обманывалась их личностями: главы наркокартелей и преступных синдикатов, держатели борделей и работорговцы — Ларсен продавал «П7-169» любому, лишь бы были деньги и толковое прикрытие, позволяющее не засветиться на радаре у федералов. Да, никто из них не был невинным агнцем, но все они стали лишь жертвами в руках тех, кто желал большей власти. Они не работали на преступников добровольно, как та же Максимофф, и контроль над ситуацией от них совершенно не зависел. Брюс, всякий раз теряющий собственное «Я», и больше напоминающий разрушительную стихию в обличии Халка. Зимний Солдат, чей разум контролировали болезненными процедурами и убойной химией, а стоило лишь вспомнить что-то — стирание памяти и кодировка надежно гарантировали, что Железный Кулак Гидры никогда не осознает себя человеком, и всегда будет возвращаться домой. Вот только дом для Солдата — это нацистская база, ведь ничего иного он не знал. И Арджент, годами прикованная к столу и служащая бесконечно регенерирующей подопытной мышью для пытливого ума Йоргена Ларсена, одержимого созданием легендарной Панацеи. Все это с ними сделали люди, и винить мутантов в произошедшем — чудовищно несправедливо. Поэтому Адалин сладко улыбнулась и почти промурлыкала: — Знаете, у русских есть чудная поговорка. Каков поп, таков и приход. Под чутким руководством Эверетта Росса, я имею возможность спасать множество жизней, сержант Барнс проводит сложнейшие военные операции, а доктор Беннер теперь полностью контролирует Другого парня, и может двигать науку вперед, вместо того, чтобы громить города или кочевать по всему миру, опасаясь преследования. Сильно сомневаюсь, что подобное взаимодействие людей и мутантов было бы возможным с Николасом Фьюри... — «или вами», — проглотила эмпатка, чувствуя, как мужские ладони на ее плечах сжимаются точно клещи. Сильнее, еще сильнее... Любая другая девушка уже вскрикнула бы от боли, но Адалин просто приглушила нервные окончания в конечностях, а регенерация сделала свое дело, не позволяя черным синякам проступить на светлой коже. Она сомневалась, что Росс плохо контролирует себя, а вот на провокацию это было очень похоже — вон, Джеймс едва ли не вибрирует от злости неподалеку, а Сэм и Брок на два голоса что-то бурно ему говорят, прихватив за плечи. Ада не отводила прямого взгляда от глаз генерала, и спустя минуты, показавшиеся вечностью, тот недовольно поморщился, ослабляя хватку. И чего, спрашивается, так удивляется? Можно подумать, что он не читал ее личное дело, где регенерация идет едва ли не первым пунктом. Но противостояние продолжалось, поэтому безмятежно улыбаясь, Арджент добавила: — Я необычайно рада, что могу отплатить доктору Беннеру ответной услугой в виде его полного исцеления. Вы ведь наверняка слышали, как он пожертвовал собой, чтобы вернуть половину населения Земли обратно. Настоящий герой! — едва ли не пропела Адалин, наслаждаясь безмолвной яростью Таддеуса против самой упрямой вещи в мире — факта. А факт заключался в том, что с той самой половиной Вселенной, была возвращена и Элизабет Росс, единственная дочь старого генерала, что многократно пытался либо уничтожить Халка, либо взять его под полный контроль. Какую же дивную смесь радости и унижения одновременно Росс должен был чувствовать, сжимая в объятиях свою дочурку, что вновь могла жить и дышать, исключительно благодаря Беннеру. Но даже тогда, упрямый мужчина не отказался от нападок на доктора, хотя бы из благодарности, если он вообще был на нее способен, в чем Ада сильно сомневалась. Немудрено, что дочь с ним толком не общается, все так же продолжая преподавать клеточную биологию в Кальверском университете, и не выезжая даже на симпозиумы. Одинокая, несчастная, так и не вышедшая замуж — тиран-отец распугал всех претендентов на ее руку. И не смог переступить через свой мерзкий характер ни ради нее, ни ради памяти покойной супруги. Закосневший, жалкий и нелюдимый старик, что мог быть кремнем на поле боя, и камнем на шее в своей собственной семье. Кажется, какие-то из этих мыслей четко отразились в глазах целительницы, потому что генерал побледнел, нервно дергая шеей, будто китель его душил, и все оставшееся время танца молчал, глядя поверх ее головы. Музыка затихла, но он не отпустил Арджент, продолжая стоять посреди толпы, словно утес в бушующем человеческом море. Наконец, на что-то решившись, Таддеус опустил глаза к ней, и посмотрел так, будто стремился увидеть хоть малейшие признаки лжи: — Вы знаете, сколько... — Меньше года. — Я не договорил вопрос, — даже сейчас, привычка повелевать прорезалась металлом в голосе. — Но я уже знаю ответ. Вам восемьдесят четыре года, и два тройных шунтирования сердца не прибавляют вам здоровья, — абсолютно честно и равнодушно отметила Адалин, глядя на вновь кружащиеся вокруг них пары, образовавшие настоящую зону отчуждения рядом с генералом и мутантом. — Вы не применяли ко мне силу, — нахмурил кустистые брови Росс. — Нет. Но чтобы почувствовать состояние вашего организма, мне и не нужно делать этого. Достаточно лишь находиться рядом, да и сжимали вы меня весьма крепко, — не преминула уколоть этого грубияна блондинка, намекая на недавние события. Спустя минуту молчания и яростный поединок взглядов, генерал все же продолжает: — Я скорее сдохну, чем доверюсь мутанту для лечения, — категорично заявил Таддеус, и Арджент едва не рассмеялась. Можно подумать, что она стала бы надрываться ради человека, с радостью закрывшего эмпатку в особо прочном бункере. Но говорить подобное вслух было бы слишком опрометчиво, поэтому она ограничилась лишь полным иронии взглядом и нейтральным замечанием: — Полагаю, наша страна многое потеряет с вашим уходом... — «и еще больше приобретет», — девушка придержала язвительное окончание фразы при себе, но Росс был умен, и явно додумал все недостающее. Затвердев скулами, он коротко, по-военному, кивнул ей, и сухо попрощавшись, развернулся, покидая паркет. Глядя в идеально прямую спину, Адалин не могла не задумываться над его последними словами. Мутанту он не доверится, а кому тогда?.. От генерала тянулось сильное ощущение решительности, упрямства, затаенного страха и опаски. Он что-то задумал. Что-то серьезное, ведь Таддеус Росс еще не готов оставить этот бренный мир, когда по нему разгуливают мутанты. — Как ты? Что он сказал? — тотчас выпалил Джеймс, обеспокоено сканируя ее с головы до ног, стоило лишь целительнице подойти к их уголку. — Гораздо интереснее, о чем он умолчал, — задумчиво обронила Ада, в сердце которой закралось предчувствие беды. Окидывая ярко освещенный зал с танцующими парами невидящим взглядом, она тихо спросила: — Мы можем поехать домой? Кажется, с меня достаточно знакомств на сегодня. — Конечно, как хочешь. Все равно, обязательную программу мы уже перевыполнили, — сержант взял ее ладонь, кивнул веселящимся страйковцам на прощание, и повел женщину к выходу, следя, чтобы не нарваться на кого-нибудь еще. Действительно, достаточно на сегодня. А о мотивах генерала Росса они вполне могут побеседовать и завтра — как ни крути, на свежую голову всегда приходят хорошие идеи. * * * 31 октября 2024 год, квартира А. Арджент, Парк-Слоуп авеню, 12; боро Бруклин, Нью-Йорк, США. К счастью, обратная поездка развеяла все гнетущие мысли, так что в квартиру они поднялись, подшучивая друг над другом, обсуждая Сэма, танцевавшего с Оливией Уокер, пока ее супруг предпочитал развлекать гостей; Валентину Фонтейн, с кислым видом наблюдавшей за помолодевшим бывшим мужем, который был нарасхват у симпатичных сотрудниц, открывших сезон охоты; и одной из самых красивый пар этого мероприятия — Брока Рамлоу и Кармен Феретти, на которого знойная испанка явно положила глаз. Но стоило двери захлопнуться, как веселье сержанта будто ножом отрезало. Чувственные губы растянула тягучая усмешка, а серебряные глаза блеснули особенно ярко. Адалин замерла посреди прихожей, чувствуя, как у нее ускоряется сердце. Барнс, кружащий вокруг нее голодным тигром, способствовал этому как никогда. Подтолкнув девушку к зеркалу, он обнял ее сзади, проводя кончиком носа по мягким кудрям, забранным в высокую прическу. Ада потянула было свой палантин вниз, как на ее ладони властно легли руки Джеймса. — Я же говорил, что сам хочу раздеть тебя вечером, — горячий шепот обжег нежное ушко, и целительница покорно опустила кисти, ощущая пульс, отдающийся в горле. Шатен не меньше минуты любовался их отражением в зеркале, и у эмпатки закрались подозрения о формате их сегодняшнего рандеву. Когда Джей начал выцеловывать ее шею, не позволяя повернуть голову — мысли Адалин подтвердились. Сегодня она будет непосредственным зрителем. Участником тоже, но главная задача белокурой женщины — смотреть. Смотреть, как пушистый мех соскальзывает с точеных плеч, а обнаженную кожу накрывают требовательные губы, оставляя на ней мгновенно исчезающие засосы. Смотреть, как длинные пальцы ловко избавляют ее от шпилек, разметав светлые локоны по плечам, а застежки платья сдаются под натиском суперсолдата. Смотреть, как тяжелая ткань падает вниз, оставляя ее лишь в откровенном белье и чулках, пристегнутых к кружевному поясу. — Ты меня с ума сведешь, — прохрипел сержант, прослеживая пальцами тонкую ткань столь восхитившей его вещицы. На сияющем в полумраке женском теле она смотрелась особенно порочно, заставляя постоянно облизывать пересохшие губы. Крупные ладони — живая и металлическая — жадно оглаживали упругую грудь, чувственно выкручивали соски, спускались ниже, с затаенным удовольствием замечая подрагивающий живот… Сжимали аппетитные ягодицы, хулигански срывая невесомые трусики — Ада тихо вскрикнула, и если бы Барнс не был чертовски возбужден, то от этого сладкого звука у него бы точно встал, причем мгновенно. Насладившись видом своей любовницы, оставшейся лишь в чулках и поясе, в то время как сам солдат был полностью одет — шатен вновь провел руками по вожделенной женщине, упиваясь ее смущением и открывшимся в зеркале видом. Высокий мужчина в черном костюме и его совсем неодетая дама — это выглядело весьма горячо. И от происходящего между ними кровь закипала в венах. — Такая красивая, — тихий шепот был отчетливо слышен в помещении, хотя за грохочущим пульсом Адалин едва угадывала смысл слов, зачарованно наблюдая за выражением лица Джеймса. Темное удовольствие в его глазах и порочный изгиб губ делали шатена невероятно привлекательным, и эмпатка едва могла дышать от бурлящего потока его чувств, с каждым мгновением теряясь в этом водовороте, растворяясь в нем. Солдат вел, и Ада подчинялась каждому его движению, эмоции, казалось, даже мысли — запросто угадывая все потаенные желания своего любовника. И это заводило мужчину еще сильнее. — Обопрись на зеркало, — пальцы холодила стеклянная поверхность, создавая контраст с разгоряченным телом, а ирисовый взгляд не отрывался от сержанта, раздевшегося едва ли не мгновенно. Когда к голой спине вновь прижалась широкая грудь Барнса, блондинка с трудом сдержала стон, прикусив губу от вида этой восхитительной картины. На фоне высокого и статного Джеймса она выглядела особенно тонкой и хрупкой, а разница в росте позволяла чувствовать себя миниатюрной и беззащитной, способной укрыться за телом своего избранника полностью. Какое-то чисто женское удовольствие заставляло млеть от близости такого потрясающего мужчины, и совершенно терять голову в его присутствии. Особенно тогда, когда эмоции солдата полностью отражали ее собственные, заставляя их сердца стучать в унисон, и понимать друг друга на каком-то глубинном уровне, словно они были единым целым. Не теряющий времени зря сержант вовсю пользовался преимуществами своего положения, и нахальные руки беззастенчиво исследовали тело Адалин, заставляя ее ёрзать, беззвучно ахать и все сильнее прогибаться в пояснице, чувствуя длинные пальцы солдата, вытворяющие с ней абсолютно непристойные вещи. Пока левая рука мужчины ласкала ее грудь, плотно прижимая девушку к себе, и не позволяя отстраниться ни на миллиметр, правая ладонь уверенно спустилась по животу, огладив безупречно гладкий и нежный лобок, отчего-то особенно нравящийся Барнсу — не зря же он обожал его вылизывать, всякий раз доводя блондинку до исступления и сорванного голоса. Указательный и средний палец прошлись по влажным складкам, плавно погружаясь в пульсирующую вагину, а большой начал ритмично массировать клитор, заставляя шумно выдыхать и извиваться в руках опытного любовника. Ада то запрокидывала голову на плечо Джеймса, искусав себе губы в кровь, то сводила колени, желая усилить ощущения, и прижималась к твердому члену, пачкающему ее задницу смазкой. И все это происходило под полным понимания горящим серебряным взглядом и откровенными комментариями мужчины, придающими их близости особую пикантность: — Тебе нравится, милая? — чуткие пальцы вошли особенно глубоко, вырывая умоляющий стон из груди целительницы. — Нравится, — улыбнулся Джей, добавляя третий палец, и целуя покрытый испариной висок. — Посмотри на себя — обнаженная, жаждущая, бесстыдно наслаждающаяся нашей прелюдией. Я обожаю видеть тебя такой, — бионика сжала горошину соска, а пальцы вновь вошли во влагалище с пошлым хлюпаньем. Адалин вскрикнула, и вновь потерлась об упругий член, упирающийся между половинками ягодиц. — И я не позволю никому смотреть на тебя в таком виде, — пальцы разошлись ножницами, вновь заставляя стонать, но разум отметил, что последняя фраза звучала с нажимом, и несла в себе двойной смысл. — Только ты, Джейми, — язык повиновался с трудом, но Ада нашла в себе силы заверить шатена, чья ревность кольнула иголкой и тут же скрылась за маревом желания. — Меня радует твой настрой, — почти проурчал Барнс, прикусывая мочку женского ушка. — Потому что на сегодняшнем вечере, половина присутствующих хотела тебя, а вторая половина — хотела твою силу. Я заметил их липкие взгляды и учуял вонь похоти в твою сторону... — Они безразличны мне, — выдохнула белокурая женщина, вздрогнув от укуса в плечо, и чувствуя прохладу металлической ладони, властно сжавшей попку. Солдат оттянул половинку в сторону, раскрывая Адалин для любых своих действий, и его зеркальное отражение поймало ее расфокусированный взгляд, держа крепче любого каната. — И только поэтому я не свернул их шеи, и не взял тебя в ближайшем кабинете, — ровным тоном отозвался любовник, и крупная головка медленно скользнула по чувствительному анусу, перемещаясь ниже, в преддверие пульсирующего лона. Ада едва дышала в таком положении, необычайно остро чувствуя размер органа вторгавшегося в нее сержанта. Нежная плоть поддавалась под его напором, стенки влагалища неумолимо растягивались, пропуская толстый член, и казалось, что эмпатка чувствует каждую венку на длинном стволе, распирающего ее так сильно, что ноги бесславно подкосились, предавая свою хозяйку. Джеймса наоборот, такая реакция только порадовала — губы дрогнули в довольной улыбке, а руки обвили тонкий стан, позволяя опереться на себя, и тем самым насаживая желанную девушку на член еще глубже. Пальцы погладили открытое горло, прошлись по приоткрытым губам, и шатен сделал первый толчок, наслаждаясь мелодичным криком, рвущимся из женской груди. Не давая Адалин опомниться, он брал ее снова и снова, смакуя будоражащий образ, отражающийся в зеркале. Целительница стонала на каждый толчок, загоняющий член глубоко внутрь, и не могла оторвать взгляд от развратной картины, которую ее заставил смотреть Барнс. Женщина, напрасно бьющаяся в крепких мужских объятиях, его руки, стальным кольцом сомкнувшиеся вокруг нее, и жадно ласкающие каждый дюйм белеющего в полумраке тела. Бесстыдно расставленные стройные ноги, открывающие вид на промежность, блестящую капельками смазки и покрасневший клитор, который усердно дразнили чуткие пальцы снайпера. Взгляд сам собой прикипел к твердому органу, ритмично исчезающему в глубине девичьего тела, тяжелой мошонке, шлепающей по заднице с пошлым звуком… Ада ощущала как каждая клеточка содрогается в такт уверенным и бескомпромиссным движениям шатена, как нежная плоть всякий раз поддается напору мужчины, пропуская горячий ствол максимально глубоко, да так, что очертания члена виднелись сквозь низ живота невооруженным взглядом… И этого было слишком много. Чувствовать, ощущать, видеть — Джеймс определенно знал, что делал, взяв ее у зеркала. Голова бессильно откинулась на широкое плечо, грудь упруго подпрыгивала с каждым движением бедер солдата, жар в терзаемом лоне нарастал лавиной, и целительница абсолютно перестала себя контролировать, принимая страсть своего мужчины целиком и полностью. Глаза закрылись, не в силах смотреть на это сумасшествие, но чувствительный укус в шею мгновенно привел в сознание. — Смотри! — приказал сержант, и очередной взгляд на порочную картину, переплюнувшую любое, самое бесстыдное порно, заставил сорваться вниз и кончить с протяжным криком, рассыпаясь на миллионы осколков. Спустя некоторое время Адалин открыла глаза, с трудом понимая, где она находится, и вновь ощущая крепнущий член, распирающий ее натруженную дырочку. — Мы только начали, сладкая, — усмехнулся Джеймс с совершенно шальными глазами, очевидно собирающийся доказывать принадлежность целительницы — ему, всю оставшуюся ночь. Тихий смешок только раззадорил шатена пуще прежнего, и блондинка застонала, не способная противостоять силе модифицированных рук, и очевидному возбуждению, накрывающему их обоих с головой. Женщина вновь посмотрела на их отражение, оценив свой расхристанный и откровенно затраханный вид, на пять с плюсом. Глаза, затуманенные недавним оргазмом, встрепанные волосы, по дрожащим ногам текут белые ручейки спермы, но член Барнса продолжает вбиваться в ее припухшую киску с усердием парового молота. Ну, или Зимнего Солдата, впервые открывшего для себя радости секса. — Я никогда не отпущу тебя, Ада. И никому не отдам, — хриплый шепот Джеймса звучал весомее тысячи клятв, и Арджент с легкостью верила мужчине, чьи эмоции (и некоторые части тела) пронзали ее насквозь. Поэтому она вновь откинула голову на металлическое плечо, откровенно наслаждаясь жаром, разливающимся тягучей волной, и удовлетворенно выдохнула: — Не отпускай. Мне так хорошо с тобой. Сверкнувший глазами сержант заработал бедрами еще усердней, и эмпатка поняла, что эта ночь будет крайне насыщенной. Впрочем, девушку все полностью устраивало. И рычавшего от страсти мужчину позади нее — тоже.