Больше, чем политика

Неделя прошла в тёплом и размеренном ритме, наполненном заботой и тихой поддержкой. Жордан почти ни на минуту не оставлял Стефана одного. Но порой, несмотря на всю эту заботу, Стефан чувствовал себя уязвимым и ненужным. Тем не менее, сдерживая внутреннее беспокойство, он следовал своему обещанию отдыхать, держась за ту слабую уверенность, которую ему помогал сохранять Жордан. Каждое утро Жордан просыпался немного раньше, чтобы тихо покинуть постель, давая Стефану возможность поспать ещё немного. Он двигался бесшумно, стараясь не разбудить его, и направлялся на кухню. Жордан стремился быть рядом с ним каждую минуту, и в моменты, когда приходилось отвлекаться на работу, он чувствовал раздражение и сожаление. Ему не давала покоя мысль, что он не может отложить все свои дела ради Стефана, не может всё бросить и быть с ним каждую минуту. Были дни, когда он уезжал, оставляя Стефана одного, и это его огорчало. Он хотел быть для Стефана тем якорем, который принесёт ему успокоение и веру в быстрое выздоровление, но рабочие обязательства не позволяли ему это. Совещания, интервью, встречи — всё это требовало его присутствия. Марин, понимая его состояние, пошла ему навстречу, разрешив работать из дома, когда это было возможно. Это позволило Жордану приходить на работу позже и уходить раньше, чем обычно. Он настолько посвятил себя заботе о Стефане, что практически перестал появляться в собственной квартире, предпочитая любое свободное мгновение проводить с ним. Работая за ноутбуком на диване или за маленьким столом, Жордан был полностью поглощён делами, но его взгляд время от времени поднимался к Стефану, проверяя, всё ли с ним в порядке. Стефан ценил это постоянное присутствие, и, стараясь не мешать, тихо садился рядом. Он включал телевизор на минимальную громкость, наслаждаясь спокойствием и удовлетворением просто от того, что был рядом. Иногда он украдкой смотрел на Жордана, отмечая в его сосредоточенном выражении лица ту заботу и нежность, которые так его согревали. Когда Жордан откладывал дела в сторону, они с удовольствием переключались на что-то легкое и веселое. Они смотрели фильмы, обсуждали сюжеты и любимые сцены, обмениваясь взглядами и улыбками. Иногда, решив попробовать что-то новое, они отправлялись на кухню готовить простые блюда, что часто превращалось в настоящий хаос. Стефан, стараясь помочь одной рукой, порой забывал, что не всё получается так ловко, как хотелось бы. Жордан с улыбкой подхватывал падающие продукты, убирал разлившуюся воду и смеялся, убирая беспорядок, который неизменно оставался после их готовки. Он был благодарен этим моментам: несмотря на трудности, Стефан всегда был рядом, и этого было достаточно для Жордана. Особенно уютными становились вечера, когда, устроившись на диване, они вместе смотрели фильмы. В такие моменты, уставший от забот, Жордан мог расслабиться и отдохнуть. Он с удовольствием клал голову на колени Стефана, закрывая глаза и чувствуя тепло его рук. Стефан мягко массировал его голову, осторожно перебирая пряди волос. На лице Жордана возникала умиротворенная, почти детская улыбка, которая каждый раз вызывала у Стефана щемящую нежность. Однажды вечером Жордан устроил для Стефана маленькое приключение. Они отправились в парк неподалеку, прогулялись по тропинкам и через заросли кустарников добрались до уединённого уголка. Жордан разложил плед, помог Стефану устроиться поудобнее и достал заранее приготовленные угощения. За эту неделю Жордан был рядом, помогая Стефану справляться с бытовыми трудностями, от переодевания до купания. Он никогда не нарушал личных границ, но Стефан замечал, как порой Жордан задерживал на нём взгляд, как его рука невольно касалась его кожи. Стефан, иногда случайно, а иногда и намеренно, заставлял Жордан напрягаться ещё больше: он будто бы случайно обнажал больше участков кожи или дольше обычного держал руку на его плече, незаметно прижимаясь и ловя на себе пристальный, жадный взгляд Жордана. Смущение Стефана было заметным, но, несмотря на это, ему было только интереснее наблюдать, как Жордан, с трудом сдерживая свои порывы, боролся с собой. По ночам Жордан часто просыпался, проверяя, всё ли в порядке с Стефаном, не испытывает ли он дискомфорта. Если замечал, что Стефан ворочается или сбрасывает простыню, Жордан аккуратно укрывал его, стараясь не нарушить его сон. Когда Жордану приходилось уезжать по работе, к Стефану иногда заходил Габриэль. Стефан, не любивший активные прогулки, часто пытался избежать выходов на свежий воздух, но Габриэль неизменно находил способ убедить его. Даже на улице, он внимательно следил за состоянием Стефана и, заметив малейшие признаки усталости или дискомфорта, сразу предлагал завершить прогулку, чтобы не переутомить его. Однажды Габриэль решил, что Стефану нужно не только встряхнуть тело, но и ум. Он принёс с собой коробку с настольной игрой, о которой Стефан никогда не слышал. Габриэль, загадочно улыбаясь, с энтузиазмом начал раскладывать всё на столе. Стефан скептически поднял бровь, но, поддавшись на уговоры, согласился сыграть «только один раз». Игра за игрой, Стефан постепенно начал увлекаться игрой, изредка кидая хитрые взгляды на Габриэля, который возмущенно ругался стратегическим навыкам Стефана и постоянно вставлял свои комментарии. После нескольких партий, когда Стефан сосредоточенно думал над следующим ходом, его рука с повязкой случайно задела игровое поле, и все фигурки с шумом рассыпались по столу. Вдруг наступила тишина, и Стефан, не сдержавшись, громко рассмеялся, так искренне, что по его щекам потекли слёзы. Габриэль не смог удержаться и тоже расхохотался, подхватив его, а затем с радостью воскликнул: — Ну вот, теперь Жордану придётся спасать тебя не только от работы, но и от твоей собственной повязки! Эти слова вызвали у Стефана новый приступ смеха, и, едва успев вытереть слёзы, он продолжал смеяться, стараясь взять себя в руки. Однажды вечером, когда Жордан был занят и Габриэль остался с Стефаном, они устроились на диване и включили фильм, который, несмотря на свои многообещающие рецензии, оказался скучноватым. Сюжет развивался медленно, и вскоре они начали отвлекаться от экрана, общаясь между собой. Они негромко обсуждали дела и последние новости, вставляя шутки и подшучивая друг над другом. Неожиданно раздался звонок в дверь, и оба на мгновение замерли, переглянувшись. Габриэль, всё ещё удивлённый, повернулся к Стефану и спросил: — Ты кого-то ждешь? Стефан отрицательно покачал головой, с лёгким беспокойством встал и направился к двери. Открыв её, он был ошеломлён, увидев на пороге Манон Обри. Она стояла, широко улыбаясь, и весело помахала ему рукой, как старому другу. Её энергия сразу наполнила всё пространство, словно она приносила с собой какой-то особый заряд. — Привет, принц-министр моего лучшего друга! — весело произнесла она, с едва заметной игривой ноткой в голосе. Стефан, ошеломленный её внезапным появлением, замер на месте и, прежде чем успел обдумать свои слова, выпалил первое, что пришло на ум: — Ты… не пьяная… Манон застыла на мгновение, округлив глаза, а потом громко рассмеялась, весело и искренне. Её смех был настолько заразителен, что Стефан едва сдержал свою улыбку, чувствуя лёгкое смущение из-за своей реплики. Вдохнув, Манон, всё ещё смеясь, проговорила: — Вот это первое впечатление! — Она с удовольствием наблюдала за тем, как Стефан краснеет, но затем добавила уже спокойнее: — Можно я войду? Она подняла руку, в которой держала небольшую сумку, и, помахав ею перед Стефаном, пояснила: — Я с гостиницами! Стефан, всё ещё растерянный, отступил в сторону, позволяя ей войти. Манон, лучезарно улыбнувшись ему, легко вошла в квартиру, сняв босоножки у порога. Стефан указал ей на гостиную, где сидел Габриэль, и, следуя за ней, обогнал, мельком взглянув на друга. Манон, заметив Габриэля, на мгновение приподняла бровь, но сразу же её лицо расплылось в лукавой, чуть вызывающей улыбке. — Вы знакомы? — спросил Стефан с беспокойством, чувствуя легкое напряжение в воздухе. Манон слегка наклонила голову и, насмешливо улыбнувшись, ответила: — Кто не знает нашего драгоценного премьер-министра? Габриэль, приподнявшись с дивана, окинул её взглядом с едва заметной усмешкой и произнёс: — Значит, с левыми вам стало скучно, мадам Обри, раз вы решили наведаться к макронисту домой? От его слов воздух в комнате казался наполненным мелкими электрическими искрами — невидимыми, но ощущаемыми. Манон, прищурив глаза, не сводила взгляда с Габриэля, слегка качнув головой, как бы принимая вызов, скрытый в его словах. Стефан, стоя рядом, почувствовал себя неловко. Он быстро перевёл взгляд с Манон на Габриэля, надеясь предотвратить возможную ссору. Он вовсе не хотел просить гостью уйти, но не знал, как успокоить Габриэля, если тот вдруг выйдет из себя. Манон, улыбаясь с наигранной невинностью, прошла к столу, не спеша поставила свою сумку и повернулась к Габриэлю с легким вызовом в глазах. Её губы чуть приподнялись в едва заметной усмешке, и она язвительно произнесла: — Наш принц-министр встречается с моим лучшим другом, так что я считаю, что имею полное право проведать его, пока он на больничном. — Она прищурилась и добавила с усмешкой: — А у господина премьер-министра закончилась работа? Или… — Она сделала вид, будто неодобрительно качает головой и тихо цокнула языком, как будто по-настоящему была разочарована. — Вы прогуливаете ее? Как нехорошо. Габриэль едва заметно сжал зубы от раздражения, но сдерживал эмоции, сохраняя внешнее спокойствие. На его лице появилась натянутая улыбка, и он тихо, сквозь сжатые зубы, ответил: — У меня хотя бы есть работа. Манон мгновенно потеряла свою легкость. Её взгляд потемнел, и улыбка исчезла, уступив место выражению холодного спокойствия.Она заговорила тихо и жестко, не отрывая взгляда от Габриэля: — Не играйте с огнём, господин премьер-министр. Габриэль, не моргнув, ответил с тем же оттенком насмешки, спокойно и почти снисходительно: — Не разжигайте этот огонь, мадам Обри, и все останутся довольны. В комнате воцарилась тяжёлая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов. Стефан, стоявший у дверного проёма, с тревогой наблюдал за затаённой злостью, горевшей в глазах Манон и Габриэля. Наконец, собравшись с силами, он шагнул вперёд, подняв здоровую руку в успокаивающем жесте, и с мягкой улыбкой предложил: — Давайте все успокоимся и выпьем чаю? Или ты, Манон, предпочитаешь кофе? Манон, словно выйдя из транса, моргнула, стряхивая остатки злости, и её губы расползлись в лукавой улыбке. Взгляд стал заметно мягче, а тон игривее, когда она, слегка наклонив голову, ответила: — Всё нормально, принцесса. Если позволишь, я займу твою кухню. Стефан немного замешкался, смущённый её словами, и молча кивнул. Манон удовлетворённо улыбнулась, развернулась и уверенно направилась к кухне. Но её шаг замедлился, когда Габриэль, едва сдерживая любопытство, спросил: — «Принцесса»? Откуда это? Манон обернулась через плечо, её глаза заискрились хитрым огоньком. — Длинная история. Сейчас я всё тебе расскажу. И прежде чем Габриэль успел ответить, Манон, не торопясь, скрылась на кухне.