Больше, чем политика

Утро Жордана началось с резкого телефонного звонка, возвращающего к реальности. Еле открыв затуманенные сном глаза, он ощутил, как усталость последних дней давит на него. Воспоминания вчерашнего дня начали медленно всплывать на поверхность. Марин была с ним почти до самого вечера, оставаясь рядом в тот момент, когда он находился на грани. После долгого, трудного разговора они решили отвлечься и посмотрели пару фильмов, но Жордан так и не смог сосредоточиться на экране. Незаметно для себя он уснул, положив голову ей на колени, чувствуя её ровное дыхание и лёгкие движения её руки, которая поглаживала его по волосам. Теперь же, проснувшись, он обнаружил, что на нём лежит мягкий плед. Марин, похоже, заботливо укрыла его перед уходом. Телефон настойчиво продолжал звонить, требуя его внимания. Жордан, недовольно поморщившись, потянулся к столу, вслепую нащупывая аппарат, и, чувствуя ноющую усталость во всём теле, ответил хриплым голосом: — Слушаю. Тут же он услышал знакомый, раздражённый голос Габриэля, перекрывающий гул неясных звуков на фоне. — Барделла! Какого хрена ты не отвечаешь сразу?! — Жордан вскочил с дивана, не заметив, как плед сполз на пол. — Спецоперация завершилась удачно, и Стефан с командой уже летят домой. Эти слова эхом пронеслись в его голове, пробуждая надежду, которую он едва осмеливался подпитывать последние дни.Он распахнул глаза, и в этот момент воздух вокруг словно замер. Реальность сменилась внезапным приливом облегчения, которое ещё не успело полностью осесть в его сознании. — Ты не шутишь? Атталь! А Стефан… Он боялся спросить то, что мучило его больше всего, но не мог сдержаться. Страх услышать плохие новости ещё жил в нём, страх, что счастье было лишь мимолётной иллюзией. Жордан застыл, не дыша, но голос Габриэля смягчился, становясь спокойнее, и он уверенно произнёс: — Стефан в порядке. Сердце Жордана, бешено колотившееся в груди, внезапно обрело покой. Он выдохнул резко и шумно, словно удерживал дыхание целую вечность. Казалось, время остановилось, и, охваченный неожиданным облегчением, он инстинктивно оперся на спинку дивана, чтобы сохранить равновесие. Габриэль продолжал говорить, теперь уже более спокойно, но Жордан с трудом различал его слова. Однако следующее замечание Габриэля вновь вернуло его внимание: — Как я и думал, Стефан не был в плену. Жордан уже собирался спросить, когда они прибудут, но Габриэль опередил его. — Но у него перелом руки, — уточнил он. — Некоторые из команды, кто был в плену, отделались ушибами и шоком. Сейчас всех везут в больницу. Эти слова заставили Жордана замереть. Мысли хаотично заметались в голове, взгляд его был устремлен в одну точку. — Как… перелом? — выдавил он, чувствуя, как предательски дрожит его голос. — Вот так, Барделла, — ответил Габриэль, резким, но спокойным тоном. — Он был целью террористов. Во время нападения его успели прикрыть, но он неудачно упал. Первую помощь оказали на месте, но потребуется обследование и лечение. Жордан почувствовал, как в груди поднимается новая волна тревоги, хотя он изо всех сил пытался её подавить. Но прежде чем он успел что-то сказать, Габриэль заговорил снова, с той твердой уверенностью, словно знал, что Жордану важно это услышать: — Как только я узнал, сразу позвонил тебе. Команда прибудет через два часа, прямо в больницу. Я буду ждать тебя там. Эти слова словно вывели Жордана из оцепенения. Два часа казались вечностью, но главное было одно: Стефан жив, и совсем скоро они снова встретятся. Габриэль назвал Жордану больницу, куда привезут Стефана с командой, и, не дождавшись ответа, отключился. Жордан медленно опустил руку с телефоном. Он смотрел в окно, где солнечные лучи уже ярко заливали комнату, наполняя её теплом и светом. Но все его мысли были о предстоящей встрече со Стефаном после долгих, мучительных дней ожидания. Не теряя времени, Жордан быстро написал Марин: «Стефана везут в больницу. Я сегодня не приеду в офис». Сообщив ей это, он, не дожидаясь ответа, бросил телефон на диван. Мысли метались, и задерживаться было некогда. Он сразу зашагал в свою комнату, где наугад выхватил из шкафа первую попавшуюся одежду. В голове звучала только одна мысль: «Быстрее к нему». Проходя мимо зеркала в коридоре, он на мгновение увидел свое отражение: опухшее лицо, заспанные глаза, красные от недавних слез. Это зрелище вызвало у него раздражение, и он рванул в ванную, плеснул холодной водой в лицо и, быстро вытершись, вышел из ванной, не думая ни о прическе, ни о внешнем виде. Он выбежал в прихожую, стремительно обулся, схватил телефон, ключи от квартиры и машины, и, не оглядываясь, выскочил за дверь. Добежав до парковки, он почувствовал, как сердце с каждым шагом бьется всё сильнее. Лишь добравшись до машины, он наконец сосредоточился на действиях, открыл водительскую дверь, сел и, быстро пристегнувшись, выехал. Указанный Габриэлем адрес больницы стоял перед глазами, и, стиснув зубы, он помчался туда. Несмотря на то, что время позволяло не спешить, Жордан добрался до больницы за рекордные полчаса. Припарковавшись, он вышел из машины и быстрыми шагами направился к главному входу. Он пытался сохранить спокойствие и ясность мыслей, но сердце уже распускалось первыми лепестками радости при мысли о том, что Стефан в безопасности и они вскоре снова увидятся. Но тень сомнения омрачала это облегчение. Жордан не мог избавиться от тревожной мысли, что Стефан, возможно, не захочет его видеть. Это беспокойство жгло изнутри, но решимость всё же оставалась непоколебимой — он обязан поговорить с ним. Он не может позволить этому непониманию окончательно разрушить их отношения. Когда Жордан наконец добрался до отделения скорой помощи, он сразу заметил Габриэля Атталя, сидящего в зале ожидания со скрещёнными на груди руками. Атталь выглядел совершенно спокойно. Увидев Жордана, он коротко кивнул в знак приветствия. Жордан сбавил шаг и подошёл, заглядывая ему в глаза с немым вопросом. — Они ещё в пути, — сдержанно сказал Атталь, слегка качнув головой. Жордан вздохнул и сел рядом. Тишина в коридоре казалась особенно угнетающей, доносились лишь отдалённые звуки работы больницы: шаги, звон капельниц, приглушённые голоса. Напряжение нарастало с каждым мгновением ожидания. Наконец, не выдержав тягостной тишины и собственных сомнений, Жордан тихо спросил: — Как думаешь, он всё ещё не хочет нас видеть? Жордан уже думал, что Атталь проигнорирует вопрос, но тот, наконец, ответил, его голос звучал устало и приглушённо: — Я не знаю, что думать… После этих слов тишина вновь повисла между ними. Оба погрузились в свои мысли, и Жордан, сжав губы, терпеливо ждал, прислушиваясь к каждому звуку.