Больше, чем политика

Следующая неделя превратилась в непрерывный рабочий марафон как для Жордана, так и для Стефана. Каждый был полностью погружен в свои дела. Стефан уехал в командировку, и, несмотря на частые переписки, Жордан не мог избавиться от чувства пустоты. Они обсуждали все, но даже эти разговоры, ставшие для Жордана глотком свежего воздуха, не заменяли живого присутствия Стефана. Он скучал по его мягкой улыбке, по теплому прикосновению, по тому, как его тело идеально вписывалось в объятия. Воспоминания о вкусе его губ оставались яркими в памяти, вызывая всё более острую тоску. Он скучал по Стефану с такой силой, что иногда это ощущение становилось буквально болезненным. Временами, когда тоска становилась невыносимой, Жордан звонил Манон, жалуясь на жизнь. Он не мог удержаться от долгих рассказов о том, как ему не хватает Стефана, как пусты его дни без него. Манон терпеливо слушала, тяжело вздыхая, понимая, что это говорит влюблённый Жордан, но всё же не могла удержаться от комментариев. — Наберись терпения, Жордан. Ты точно не умрешь от этой разлуки. Однако для Жордана это было больше, чем просто разлука. Он не переставал вспоминать прикосновения, вкус его губ и даже едва уловимый запах его кожи. Эти воспоминания стали бесценными, усиливая его тоску с каждым днём. Тем не менее, тоска по Стефану и периодическая хандра не отвлекали Жордана от работы. В его графике были запланированы различные телепрограммы и мероприятия, на которых ему предстояло выступать в роли президента Национального объединения, где рассказывал о планах партии, делая акцент на их политических приоритетах. Он старался говорить ясно и уверенно, излагая мысли о том, как они намерены влиять на законодательные решения, но внимание аудитории было сосредоточено не на его словах, а на собственных ожиданиях и мыслях. Эти интервью были утомительными, особенно когда ведущие задавали вопросы, но не слушали ответы. Его тщательно подобранные фразы воспринимались многими как фоновый шум, не вызывая должной реакции. После телевизионных выступлений, когда он больше не был под прицелами камер, его часто охватывала усталость. Он пытался отдышаться, проанализировать, как прошла передача, размышляя о том, что можно было бы улучшить в своем выступлении. Кроме участия в телепередачах, Жордан также активно принимал участие в различных мероприятиях. Он встречался с людьми, которые поддерживали их инициативы, обменивался с ними мнениями и идеями. Это были неформальные встречи, на которых он старался наладить контакт и создать атмосферу доверия. Каждое такое событие требовало от него максимальной концентрации и энергии. Несмотря на насыщенный рабочий график, мысль о Стефане оставалась с ним, как нежный, но настойчивый шепот. Жордан изо всех сил старался не позволять своим чувствам вмешиваться в профессиональную жизнь, но иногда они прорывались на поверхность, заставляя его чувствовать себя уязвимым и одиноким даже среди толпы. За несколько дней до возвращения Стефана домой помощница Жордана вошла в его кабинет с важной новостью. Аккуратно закрыв дверь, она остановилась рядом со столом, заваленным документами и папками. — Завтра у вас запланировано очередное интервью, — сообщила она с нейтральным выражением лица. Жордан, не отрываясь от бумаг, кивнул, принимая новость спокойно. Однако помощница продолжила: — Габриэль Атталь тоже приглашен. Его интервью пройдет сразу перед вашим. На этих словах Жордан поднял взгляд, собравшись с мыслями. — Есть ли шанс, что мы столкнемся там? — спросил он ровным голосом, но в нем ощущалась легкая напряженность. Встреча с премьер-министром могла привести к различным последствиям, а Жордан не любил непредсказуемость, особенно когда это касалось его репутации. Помощница молча кивнула, подтверждая его опасения. Это была новость, которую он предпочел бы не слышать. Жордан молчал несколько мгновений, погружаясь в раздумья. Если их пути действительно пересекутся, это вполне может привести к конфликту. Их отношения никогда не были простыми, и в воздухе уже витала напряженность, которую трудно было игнорировать. — Спасибо, — произнес он, стараясь вернуть контроль над своими эмоциями. После ее ухода он откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в окно. Он вертел ручку в руке, как будто это помогало сосредоточиться на мыслях. Внешний мир казался ему размытым и далеким, словно он находился в пузыре, защищенном от всего, что происходило за его пределами. Он размышлял о том, как было бы лучше избежать скандалов. Конфликт с Атталем в этот момент мог негативно отразиться не только на его репутации, но и на всей партии. Жордан вздохнул, пытаясь успокоиться. На следующий день, когда Жордан прибыл в здание телеканала, он уверенно направился ко входу, на ходу вежливо здороваясь и пожимая руки сотрудникам. К его счастью, Атталь уже находился на съемочной площадке. От одной только мысли о том, что они не встретятся, Жордан невольно выдохнул с облегчением. Внутренний голос подсказывал ему, что это хорошо — меньше шансов на встречу с Атталем, что позволит сосредоточиться на своей программе, не отвлекаясь на возможные споры или провокации. Расправив плечи, Жордан направился в свою гримерку. Он открыл дверь, снял пиджак и сел перед зеркалом, внимательно изучая своё отражение. Он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании, позволяя мыслям успокоиться. В голове крутились слова, которые он собирался произнести, и темы, которые требовалось обсудить. Ему было необходимо донести до зрителей свои идеи, показать уверенность и не поддаваться на провокации. Жордан понимал, что должен выглядеть сосредоточенным и спокойным, чтобы произвести хорошее впечатление и поддержать свой имидж. Через 15 минут в дверь гримерки Жордана постучал один из сотрудников телеканала. Войдя с планшетом в руках и деловым выражением на лице, он сообщил: — Месье Атталь уже почти закончил. Жордан кивнул в ответ. Шаги по коридору звучали четко и уверенно, когда он шел рядом с сотрудником, который провел его к студии. Каждое слово, произнесенное мужчиной, казалось фоном, так как мысли Жордана были сосредоточены на другом. Он активно перебирал в голове главные темы для обсуждения, готовясь к возможным вопросам и потенциально неудобным ситуациям. Важно было не только говорить, но и внимательно слушать, реагируя на вопросы, которые могли возникнуть в непростой обстановке. Когда они подошли к студии, Жордан вошел внутрь и заметил, что команда Атталя уже ушла — остались лишь несколько операторов, занятых настройкой оборудования. Это немного успокоило его. Жордан осмотрелся. Студия была ярко освещена, камеры были направлены на пустое место, где вскоре должен был появиться он. Мысль о том, что его снова будут постоянно перебивать, вызывала у него раздражение, но он старался сохранять спокойствие, вырабатывая невозмутимость, которую уже успел отточить за годы своей карьеры. Глубоко вдохнув, он напомнил себе, что, несмотря на предстоящие трудности, он не должен позволять эмоциям взять верх. Он не хотел, чтобы миллионы зрителей стали свидетелями его злости. Интервью прошло в стремительном темпе. С каждым вопросом, который задавала журналистка, Жордан ощущал, как его терпение подвергается испытанию. Как и ожидалось, её стиль общения заключался в постоянных перебиваниях, прерывающих его мысли и ответы. Он старался оставаться вежливым, удерживая натянутую улыбку, хотя внутри него нарастала злость. Он понимал, что вежливость — это его единственное оружие в такой ситуации. Холодный взгляд, который он бросал в ответ, выдавал его недовольство, несмотря на внешнее спокойствие. После завершения интервью, когда камера остановила запись, он сохранил вежливый, но холодный тон и попрощался с журналисткой. В гримерной он начал смывать макияж, избегая смотреть на отражение, чтобы не увидеть следы усталости и разочарования. Каждое движение было механическим, как будто он пытался очиститься не только от косметики, но и от всей негативной энергии, накопленной за время интервью. Время близилось к вечеру, и в его расписании все еще оставалось несколько дел, которые необходимо было завершить перед тем, как он сможет наконец поехать домой и отдохнуть. Водитель должен был ждать его у черного выхода, чтобы избежать толпы. Жордан предпочитал уединение, избегая лишнего внимания и не желая подвергать себя напряжению, которое часто сопровождало его выходы. Он направился к черному выходу, уверенный, что вскоре сможет расслабиться. Однако, когда он открыл дверь, его ожидал неожиданный сюрприз. На улице, окруженный клубами дыма, стоял Габриэль Атталь. Сигарета между его пальцами медленно тлела, а дым обвивал его фигуру, создавая атмосферу непринужденности. В этот момент Жордан вновь ощутил, как напряжение нарастает в его груди. Он осознал, что рядом нет ни одной машины. Атталь, кажется, заметил его напряжение, и на его лице появилось выражение, которое Жордан не мог точно расшифровать. Это было что-то между ухмылкой и вызовом, и Жордан не мог предугадать, что произойдет дальше.