Больше, чем политика

Когда Жордан и Стефан вошли в ресторан, их сразу окутала теплая, домашняя атмосфера. Небольшое пространство, хоть и тесное, мгновенно наполнило Жордана чувством уюта. Помещение с низкими потолками, деревянными балками и старинными светильниками излучало очарование провинциальной Франции. В интерьере всё было продумано до мелочей: резные деревянные стулья, белоснежные скатерти с красным орнаментом и множество маленьких сувениров, расставленных на полках, создавали вид кухни гостеприимной французской бабушки. Почти все столики были заняты, и легкий гул разговоров смешивался с приятными запахами домашней кухни, доносившимися из небольшого открытого зала. На миг Жордан почувствовал тревогу — казалось, что свободных мест не осталось. В его голове мелькали тревожные мысли о том, что им, возможно, придется искать другое место для ужина, разрушая тщательно созданную им идиллию. Его ладони невольно вспотели, и он чуть сжал кулаки, стараясь скрыть волнение. Ему не хотелось, чтобы Стефан заметил его замешательство. Этот вечер должен был закончиться идеально, а не обернуться хаотичными поисками другого ресторана или неловкими извинениями. Но как только Жордан начал паниковать, к ним подошла улыбчивая официантка. Её голос был мягким и мелодичным, когда она предложила провести их к единственному свободному столику, который оказался в самом углу зала, почти у окна, украшенного тяжёлыми занавесками с цветочным узором. Напряжение в Жордане ослабло, и он облегчённо выдохнул. Бросив короткий взгляд на Стефана, он старался убедиться, что тот ничего не заметил. Стефан был погружён в атмосферу ресторана и, похоже, не обратил внимания на его внутреннее смятение. Поправив рубашку и изобразив дежурную улыбку, Жордан кивнул официантке, показывая, что они готовы следовать за ней. Когда она повернулась, Жордан ненавязчиво коснулся поясницы Стефана, его пальцы мягко скользнули по ткани рубашки. Этот тонкий, почти незаметный жест был тонким сигналом, легким, но ощутимым знаком, подталкивающим Стефана вперед. Стефан мгновенно почувствовал это прикосновение. Он вздрогнул, но не из-за страха или дискомфорта, а от неожиданности и тепла, который словно волной пробежал по его телу. На миг он бросил взгляд через плечо на Жордана — в его глазах мелькнули смущение и лёгкое замешательство. Но, стараясь не выдать своих чувств, Стефан быстро отвел взгляд и поспешил за официанткой. Жордан, заметив его реакцию, не смог скрыть удовлетворённую улыбку, мелькнувшую на его лице. Он внутренне ликовал, радуясь тому, как легко ему удалось смутить Стефана одним касанием. Это ощущение маленькой победы согревало его изнутри, и он наслаждался мгновением, шагая позади, не отрывая взгляда от Стефана. Темные, слегка взъерошенные непослушные пряди на затылке ловили свет ламп, играя бликами, и в этот момент Жордан не мог оторвать от них глаз. Когда они уселись за столик, едва освещённый мягким светом, официантка с приветливой улыбкой подала меню и, оставив их вдвоём, пообещала вернуться позже. Тишина вновь окружила их, нарушаемая лишь негромкими разговорами других гостей. Стефан сразу сосредоточился на меню, погружаясь в изучение блюд, как будто решал важнейшие государственные дела. Его брови слегка нахмурились, а взгляд сосредоточенно пробегал по строчкам, как если бы требовалась максимальная концентрация. Жордан, наблюдая за ним, не мог отвести глаз. Стефан казался удивительно серьёзным, и Жордан находил это трогательным. Жордан, наблюдая за ним, не мог отвести глаз. Стефан казался удивительно серьёзным, и это трогало Жордана. В воображении он нарисовал сцену, где Стефан с таким же выражением подписывает важные документы. Эта мысль вызвала у него невольный смешок, который он тут же попытался скрыть. Хотя это был едва заметный звук, Стефан мгновенно поднял глаза от меню, сбитый с толку и растерянный. — Что? Жордан встретил этот взгляд с мягкой улыбкой, слегка покачивая головой. В его глазах мелькнула озорная искра, но он предпочел оставить свои мысли при себе. — Просто в голову пришла одна забавная мысль, — сказал он, стараясь говорить беззаботно, — ничего важного. Но Стефан не собирался оставлять это без внимания. Приподняв одну бровь и слегка нахмурившись, он спросил: — И что за мысль, если не секрет? На мгновение Жордан замолчал, словно обдумывая, что сказать. Его взгляд вновь задержался на Стефане: на слегка нахмуренных бровях и губах, которые тот невольно покусывал от сосредоточенности. Внутри него что-то щелкнуло, и, не сводя глаз со Стефана, он тихо, с лукавой нежностью произнёс: — Ты очарователен. Стефан застыл, не сразу осознавая, что услышал. Его щеки внезапно залились румянцем, и Жордан с удовольствием наблюдал за этой переменой. Стефан быстро опустил взгляд обратно в меню, будто пытаясь спрятать смущение. Жордан с трудом сдерживал тихий смех, заметив, как покраснели уши Стефана. — Ты несешь ерунду, — пробормотал Стефан, едва разжимая губы, — и вообще… Я уже выбрал, что буду заказывать. Жордан мог часами наблюдать за тем, как этот серьёзный и порой неуверенный Стефан так легко смущается от простого комплимента. Это было бесконечно трогательно. В его глазах засверкала озорная искорка, и, будто невзначай, он добавил: — А я своё уже давно выбрал. Жордан наблюдал, как Стефан поджимает губы, стараясь скрыть их едва заметную дрожь, как его взгляд беспокойно скользит по строчкам меню, хотя он явно не читал ни слова. Жордан не мог перестать думать о том, насколько милым и ранимым выглядит Стефан в такие моменты, когда теряется в своих собственных эмоциях. В этой кажущейся скромности и застенчивости Стефана скрывалась удивительная искренность, которая трогала Жордана до глубины души. После того как они сделали заказ, наступила тихая пауза, нарушаемая лишь отдалённым гулом голосов и звоном посуды. Жордан, оглядев детали интерьера — мягкое освещение, цветочные композиции на столах, декоративные элементы, — полностью сосредоточился на Стефане. Тот, казалось, погрузился в свои мысли, его взгляд был прикован к картине на стене, изображающей пейзаж с зелёными холмами и ярким небом. — Знаешь, — внезапно начал Стефан, не отрывая глаз от картины, — когда-то в подростковом возрасте я увлекался искусством. Думал, что стану художником. Жордан внимательно слушал, видя, как в глазах Стефана мелькают воспоминания, унося его мыслями далеко в прошлое. На лице старшего мужчины отразилось непередаваемое чувство ностальгии, и Жордан, не желая нарушать этот момент, просто молчал, позволяя Стефану говорить. — В школе я всегда участвовал в художественных конкурсах и рисовал плакаты для всех мероприятий, — продолжил Стефан, его голос наполнился лёгкостью, а на лице засияла нежная улыбка, которая делала его ещё более притягательным. — Это было весело, и мне действительно нравилось творить. Легкий, непринужденный смех сопровождал слова Стефана, но затем на его лице появилась тень. Улыбка исчезла, и в глазах появилось тяжелое, задумчивое выражение. — Но потом… — продолжил он уже без прежней радости, — пришлось забыть об искусстве на фоне политических и экономических кризисов. Я осознал, что нужно сделать выбор, и посвятил себя борьбе за демократию, свободу и равенство. Это стало для меня главным. После этих слов наступила тишина. Стефан продолжал смотреть на картину, но его взгляд был затуманен воспоминаниями, в которых он казался потерянным. Глаза поблескивали, а губы были слегка поджаты. Жордан не сводил с него глаз, внимательно следя за его лицом. Он размышлял о стойкости и преданности принципам Стефана — человека, который, несмотря на трудные времена, оставался верен своим убеждениям. Это был его Стефан, тот, кто, несмотря на жизненные сложности, протянул руку помощи и отдал частичку своего сердца чужому ребенку. Эта мысль наполнила Жордана трепетом. Он осознавал, что поддержка, которую Стефан оказал ему в самые трудные моменты, шла от его искреннего стремления сделать мир лучше. Это была не просто доброта — это была настоящая, бескорыстная любовь, выраженная в поступках. Именно она вдохновила Жордана на собственные усилия, которые помогали ему справляться с жизненными трудностями. Жордан осторожно протянул руку и коснулся кончиков пальцев Стефана, сложенных на столе. Прикосновение было легким, почти невесомым, но сразу дало почувствовать напряжение, скрытое в том, как Стефан сжимал руки, словно в них сосредоточились его неуверенность и внутренние тревоги. Постепенно Жордан начал мягко поглаживать кончиками своих пальцев запястья Стефана, стараясь успокоить его. Каждый его жест излучал тепло и заботу — он хотел показать, что рядом и понимает. Погружённый в свои мысли, Стефан вдруг отвлёкся и удивлённо посмотрел на Жордана. В его взгляде мелькнули растерянность и неожиданная искра, но он не отнял руки. Через мгновение на его лице появилась мягкая, теплая улыбка, и, поддавшись моменту, Стефан перевернул руку, переплетая их пальцы. Это движение было полным доверия. Стефан слегка покраснел, продолжая смотреть на их руки, как будто боялся потерять эту связь, если отвлечется. Жордан, наблюдая за этим, ощутил, как его сердце наполнилось радостью, и ободряюще улыбнулся в ответ. Когда их заказ наконец принесли, Жордан не смог скрыть удивления от щедрых порций. Перед Стефаном оказался аппетитный луковый пирог, утка с квашеной капустой и бокал местного пино нуар — завершение образа истинного гурмана. Жордан мысленно присвистнул, удивляясь аппетиту Стефана. Этот человек, которого он привык видеть сдержанным и элегантным, без стеснения заказал себе сытное блюдо, и это слегка развеселило Жордана. Он поймал себя на мысли, что, возможно, знает Стефана не так хорошо, как ему казалось. Сам Жордан выбрал более легкий вариант: фуагра, хрустящая жареная картошка и бокал красного вина, название которого он уже забыл. Вино было не так важно, когда рядом сидит Стефан. Порции выглядели настолько внушительно, что Жордан, сдерживая смех, не смог удержаться: — Хорошо, что мы не взяли десерт. Стефан, не отводя взгляда от своей тарелки, негромко рассмеялся. Его смех прозвучал так естественно и непринуждённо, что Жордан ощутил тепло и уют, словно они наконец позволили себе расслабиться и просто наслаждаться моментом. Они принялись за еду, молча наслаждаясь каждым кусочком. Жордан неторопливо ел фуагру, наслаждаясь её богатым вкусом, и время от времени поднимал глаза на Стефана, который был полностью сосредоточен на своей утке. Нежная фуагра буквально таяла во рту, а хрустящая картошка добавляла идеальную текстуру. Каждый глоток вина усиливал ощущение удовлетворения. Тишина между ними не была неловкой; наоборот, она казалась естественной и комфортной. Каждый наслаждался моментом — как едой, так и компанией друг друга.