Больше, чем политика

После ужина со Стефаном, Жордан буквально светился от счастья. Он никогда не чувствовал себя таким окрыленным, и это удивительное чувство не покидало его. Проблемы, которые еще недавно занимали его мысли, сейчас казались менее значительными. Даже завал на работе и напряженное расписание, где почти не было места отдыху, не могли омрачить его настроение. Каждое утро, приходя в свой офис, Жордан с улыбкой приветствовал коллег. Его энергия и радость были настолько ощутимыми, что казалось, будто он излучал внутренний свет. Его шаги были легкими, глаза сияли, а на лице практически всегда играла довольная улыбка. Члены команды Жордана, которые привыкли видеть его сосредоточенным и иногда даже немного жестким, начали с любопытством посматривать на своего лидера. Некоторые тайно переглядывались между собой во время совещаний, не зная, что стало причиной столь явной перемены в его настроении. Они привыкли к тому, что работа в политике часто сопряжена со стрессом, а сейчас их лидер выглядел как человек, которому ничто не может испортить день. Коллеги Жордана, хотя и ценили это новое настроение президента, начали строить предположения о том, что же произошло. Никто не осмеливался обсуждать это при нем, но в кулуарах и коридорах начались разговоры. Кто-то предполагал, что дело в новой романтической связи, кто-то думал, что это связано с неожиданным успехом в чем-то личном. В любом случае, команда только радовалась тому, что их лидер пребывает в таком хорошем настроении, каким бы ни был источник этого счастья. Жордан, ощущая взгляды на себе, понимал, что люди вокруг заметили его перемены, но это его не беспокоило. Ему было забавно наблюдать за их реакцией, но он не торопился раскрывать секрет своего отличного настроения. Его мысли были заняты недавним вечером со Стефаном, и каждый раз, когда он вспоминал их разговоры, взгляды, прикосновения, сердце Жордана начинало стучать быстрее. За полчаса до обеденного перерыва в дверь кабинета постучали. Жордан отвел взгляд от документов, разбросанных по столу, и, коротко разрешив войти, поднял глаза, когда в кабинет вошла Марин Ле Пен. Женщина, как всегда, выглядела уверенно, но при этом ее лицо смягчила едва заметная улыбка. Она тихо приветствовала Жордана и, не дожидаясь приглашения, уселась напротив него, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Жордан откинулся на спинку стула, встретившись с ней взглядом. Его губы тронула небольшая улыбка. В кабинете повисла тишина, пока Марин осматривала его рабочее место. Она заметила разложенные по столу документы и слегка кивнула в знак одобрения. — Усердно работаешь, как всегда, — сказала она. Жордан слегка кивнул. — Спасибо, Марин, — ответил он. После небольшой паузы он спросил: — Все в порядке? Марин на секунду прищурилась, внимательно изучая его лицо, словно пытаясь прочитать его мысли. Она всегда умела анализировать собеседника, и этот её проницательный взгляд сейчас заставлял Жордана слегка нервничать. — Ты знаешь, — начала она спокойно, но её глаза не отрывались от него, — ты выглядишь подозрительно счастливым. Она сделала паузу, наблюдая за реакцией Жордана. Тот замер, но сохранил спокойствие, и лишь по его губам промелькнула неуверенная улыбка. — Да, я слышала слухи, — продолжила она. Её тон был спокойным, но скрывал интерес. — Все рады видеть тебя в таком настроении, — она снова улыбнулась, — но ты знаешь, слухи ползут быстрее, чем кажется. И многие интересуются, что стало причиной такого резкого изменения твоего настроения. Её голос был успокаивающим, но в то же время настойчивым. Марин не просто интересовалась; она как будто знала, что есть что-то, что он скрывает. Жордан нервно усмехнулся, пытаясь отмахнуться от ее слов. — Да ну, что за разговоры такие? Просто… стараюсь сохранять позитивный настрой, — сказал он с легкой неуверенностью в голосе, почувствовав, что его слова не звучат убедительно даже для него самого. Он заметил, как Марин слегка прищурила глаза, не поверив ему до конца, но не желая давить. Она улыбнулась тепло и сказала: — Ты можешь мне довериться, Жордан. Если что-то тебя беспокоит или напрягает, я всегда готова выслушать. Ты знаешь, что я поддержу тебя в любом случае. Эти слова прозвучали так искренне, что Жордан на мгновение задумался, стоит ли ему действительно рассказать ей о своих мыслях и чувствах. И сейчас, когда Марин сидела напротив, предлагая свою поддержку, в нем возникло острое желание поделиться. Но что он мог ей сказать? Что его сердце стучит быстрее всякий раз, когда он думает о своем политическом оппоненте? Это казалось безумным. — Марин, — начал он, нервно поправив манжет рубашки, — я ценю твои слова. Правда, все хорошо, я просто… нашел кое-что, что делает меня счастливым. — Эти слова прозвучали почти как признание, и сам Жордан понял это лишь после того, как они слетели с его губ. Марин не перебивала его. Она понимала, что Жордан нуждается в том, чтобы выговориться, но не спешила вытягивать из него информацию. — Главное, чтобы это приносило тебе радость, — сказала она мягко. Некоторое время Жордан и Марин сидели в тишине. Атмосфера в кабинете была непринужденной, но напряжение внутри Жордана нарастало. Марин, как всегда, сидела спокойно, терпеливо ожидая и не торопя его. Её взгляд был полон понимания, и это лишь усложнило задачу. Она поддерживала его на протяжении всей его политической карьеры, была рядом в трудные моменты, помогала пережить разочарования. Она всегда знала, когда и что сказать, чтобы вернуть ему уверенность. Но вот этого, подумал Жордан, она может не понять. Он опустил глаза на бумаги, разбросанные по столу, как будто в них можно было найти ответы на его вопросы. В голове прозвучала только одна фраза: «Скажи ей полуправду». Это было самым безопасным решением, особенно когда на кону стояли не только его чувства, но и репутация. Жордан поймал её внимательный взгляд и смущенно улыбнулся, не желая казаться слишком замкнутым или таинственным. — Марин, — начал он, не отводя взгляда, — дело в том, что я… — он замялся, подбирая правильные слова. — У меня… есть чувства к одному человеку и я сам до конца не понимаю, как с этим справиться. — Он быстро отвел глаза, как будто признаваясь в чём-то постыдном. Марин удивленно подняла бровь, но в её взгляде не было осуждения, только мягкое любопытство и забота. — Продолжай, Жордан, — сказала она мягко, подбадривая его. Он нервно сглотнул и покачал головой, пытаясь собраться с мыслями. Это было сложнее, чем он думал. Признаться в своих чувствах — это одно, но сделать это перед человеком, который был для него почти как семья, совсем другое. — Я не хочу вдаваться в подробности, — сказал он, избегая называть имя Стефана, — но этот человек… он меняет всё… Это нечто большее, чем просто интерес. Это всё так сложно. — Он снова взглянул на Марин, и в её глазах не было осуждения, только заинтересованность. Женщина улыбнулась. Её взгляд был по-матерински добрым. — Жордан, любовь — это всегда сложно. Тем более, когда это кто-то особенный. Я верю, что ты найдешь правильный путь. Ты всегда был человеком, который знает, чего хочет. И я вижу, что это для тебя важно. Но только помни: в нашем мире, особенно в таких делах, нужно быть вдвойне осторожным. Любовь… она может как вознести, так и разрушить. Он кивнул, чувствуя облегчение. Он не упомянул ни имени, ни политической принадлежности Стефана, и эта тайна не давала ему покоя. Но с другой стороны, он не мог сейчас рисковать, раскрывая правду полностью. Марин поддерживала его всегда, но её мнение могло измениться, если бы она узнала, что этот человек — Стефан Сежурне. Марин тепло посмотрела на Жордана. Не произнося ни слова, она медленно поднялась со своего места. Жордан следил за ней, ощущая, как внутри нарастает волна беспокойства. Он не был уверен, чего ожидать, но Марин, обойдя его стол, неожиданно встала рядом с ним. Это застало его врасплох. Он поднял на нее тревожный взгляд, но прежде чем он успел что-то сказать, Марин нежно обхватила его голову руками и осторожно прижала к себе. Он замер. Это было настолько неожиданно, что на миг он не знал, как реагировать. В этих объятиях не было ни капли осуждения, ни давления, только спокойная, глубокая поддержка. Она словно говорила ему этим жестом: «Всё в порядке. Я рядом». Жордан заморгал, стараясь удержаться от того, чтобы не дать волю эмоциям, которые начали подниматься в его груди. Его дыхание стало прерывистым, и он вдруг почувствовал, как в нём растёт сильное желание разрыдаться. Он ощущал, как его тело расслабляется, а мысли постепенно утихают. Он уткнулся лбом в мягкую ткань её блузки, а затем невольно прижался лицом к её животу, словно ребенок, ищущий утешения у матери. Тепло и покой, исходящие от Марин, укутывали его, словно мягкое одеяло в холодный вечер. Он чувствовал себя маленьким и уязвимым, но в то же время защищенным и принятым. Но вместе с этим пришло и чувство вины. Он чувствовал себя виноватым за то, что не был с ней полностью честен, скрыв важную часть своей жизни, но понимал, что пока не готов к полной откровенности. Он глубоко вздохнул, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями, чувствуя как блузка Марин становится влажной. Даже так, несмотря на неполную правду, в этих объятиях он ощущал себя лучше. Марин, как всегда, смогла найти правильный способ поддержать его, даже не требуя от него слов. Она просто стояла рядом, обнимая его, давая ему понять, что он не одинок, что он может быть слабым и уязвимым. Женщина продолжала нежно поглаживать волосы Жордана. Её пальцы проходили по прядям, успокаивая его, как мать успокаивает своего ребенка. Её голос прозвучал тихо, но с доброй иронией, когда она тихо заметила: — Этот человек, должно быть, действительно особенный, раз смог растопить сердце моего маленького принца. Жордан невольно захихикал сквозь слёзы при этих словах. Было что-то невероятно утешающее в том, как Марин умела обращаться с ним — с ласковой строгостью и мудростью, которую он всегда так ценил. Эти слова отозвались в его сердце, заставив его улыбнуться, несмотря на бурю эмоций внутри. Марин продолжила спокойно и уверенно: — Ты на правильном пути, мой храбрый львенок, — её голос был мягким, но в нём ощущалась решительность. — В поисках своего счастья. И ты знаешь, я всегда буду на твоей стороне. Эти слова проникли глубоко в его сердце, давая Жордану необходимое разрешение — разрешение быть уязвимым, быть собой и не бояться следовать своему сердцу. Её слова о счастье звучали не как абстрактный совет, а как обещание: что бы ни случилось, он не будет одинок в своих стремлениях. Это осознание принесло ему такую внутреннюю лёгкость, что Жордан инстинктивно прижался еще сильнее к животу Марин, обхватив её руками. Они простояли так некоторое время, не произнося больше ни слова. В кабинете царила тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием Жордана и едва уловимыми звуками, исходящими с улицы за окнами. Он чувствовал, как его пульс постепенно замедляется, возвращаясь к привычному ритму. Наконец, Жордан осторожно отстранился, поднимая взгляд на женщину, которая всё ещё держала его голову в своих руках. Их глаза встретились, и в ее взгляде было столько тепла и понимания, что Жордан едва не расплакался снова. Он видел в её глазах не осуждение, не попытку навязать своё мнение, а чистую поддержку и заботу. Затем, осторожно, большими пальцами рук она начала вытирать дорожки слёз, что оставались на его щеках. Жордан прикрыл глаза, позволив ей сделать это. Марин отстранилась от Жордана и вернулась на своё место напротив него. Как только она села в кресло, её взгляд невольно упал на настенные часы, которые тихо отсчитывали время в уголке кабинета. — О, уже почти время обеда, — её голос стал более веселым и оживленным. — Как насчёт того, чтобы пообедать вместе? — Давай. Хорошая идея. Он встал со своего места и начал собирать разбросанные по столу документы, аккуратно складывая их в стопку. Затем он убрал их в ящик стола, взял в руки телефон и уже с лёгкой улыбкой направился к двери. Жордан открыл дверь для Марин, проявляя вежливость, которая казалась естественной в этой ситуации, и вышел следом за ней.