Больше, чем политика

После напряженного завершения дебатов, студия постепенно пустела. Жордан, уже поддавшись усталости, сдержанно произнес слова благодарности ведущим и своим оппонентам. Его голос был равен, но взгляд выдавал усталость. Он обошел всех, сдержанно пожал руки, вежливо улыбаясь, и направился к выходу. Как только он оказался в коридоре, его терпение лопнуло. Жордан быстро направился к туалету, где позволил себе на мгновение расслабиться. Он посмотрел в зеркало, его лицо было бледным. Холодная вода из крана струилась на его руки, и он тщетно пытался охладить раскалённое от напряжения лицо. Внутри разрывались эмоции — облегчение от завершения дебатов и огорчение от того, что всё прошло не идеально. Собравшись с силами, он направился в свою гардеробную. Жордан сдержанно кивнул и поблагодарил свою команду. Он собрал свои вещи, стараясь не позволить усталости овладеть собой. Он больше не хотел разбирать детали прошедших дебатов или анализировать свои ошибки. Все, что ему сейчас нужно было — это тишина и возможность восстановить свои силы. Он представлял, как ложится в постель, погружается в тишину и покой, полностью избавляясь от давления и стресса, которые сжимали его в течение последних дней. Проходя по коридору, Жордан автоматически ускорил шаг, стремясь как можно скорее оказаться на свежем воздухе. Его мысли были сосредоточены на одном — добраться до машины и наконец отдохнуть. Но внезапно его внимание привлекли две фигуры, выходящие из комнаты немного впереди. Жордан невольно замедлил шаг. В свете тусклых ламп коридора трудно было не заметить знакомую осанку премьер-министра. Но спутник Атталя, идущий рядом с ним, привлек его внимание даже больше. Этот человек был заметно ниже. Жордан прищурился, пытаясь узнать фигуру — лицо было скрыто, и угадывать по силуэту было бесполезно. Тем не менее, ему показалось, что они общаются на каком-то личном уровне, а не как обычные коллеги. Кто этот человек? Почему он с Атталем так поздно, после дебатов? И почему сам Атталь выглядит таким расслабленным, почти дружелюбным, в то время как совсем недавно их словесная дуэль сверкала остротой? Жордан замер, когда кто-то стремительно пронесся мимо него, крикнув: «Месье Сежурне!» Это имя заставило его удивиться, но именно реакция спутника Атталя вызвала настоящую бурю в его душе. Мужчина обернулся, и в ту же секунду весь мир словно остановился. Жордан почувствовал, как воздух исчез из его легких, как будто невидимая рука сжала его грудь. Его Стефан. Его ангел-хранитель. Он был здесь, перед ним. Сквозь гул собственных мыслей и грохот своего сердца Жордан не мог разобрать слов, которые произносил Стефан, но его взгляд был прикован к тонким, привычным движениями губ, к мягкому выражению лица, которое он помнил с детства. Вокруг глаз Стефана виднелись небольшие морщинки. Но тот самый тёплый, родной взгляд, который всегда успокаивал его в трудные моменты, остался прежним. Он пытался осознать, что это реальность, что он нашёл Стефана, которого искал так долго, ради которого трудился, преодолевал трудности и стремился быть лучше. Но в то же время он не знал, что делать дальше. Это невероятное ощущение нахлынувшей памяти, тоски и радости наполнило его душу. «Я нашёл его» — мысленно повторял он. Жордан ощутил, как его сердце сжалось в груди, когда увидел, как чужая рука обвивает плечи его Стефана. Внутри него, как вспышка огня, мгновенно проснулось что-то темное, глубокое, почти собственническое. Его сердце забилось чаще, а в груди появилось тягучее ощущение ревности. Кто-то посмел прикоснуться к тому, кого Жордан всю свою жизнь считал только своим. Это был его Стефан, его ангел-хранитель. И видеть, как кто-то другой так близко к нему, казалось чем-то невыносимо болезненным. Затем, словно холодный душ, его накрыла волна осознания. Сежурне. Стефан Сежурне. Министр иностранных дел. Бывший муж Габриэля Атталя, его главного противника. Как он мог не догадаться раньше? Как мог не проверить, не собрать больше информации, если всё это время искал его? Жордан мысленно чертыхнулся, укоряя себя за такую недальновидность. Но в то же время эта информация ничего не меняла. Ни его чувств, ни его решимость. Вся его карьера, каждая борьба, каждая политическая победа — всё это было построено на его твердом желании стать достойным его Стефана и найти его. И вот теперь он здесь, совсем рядом. Жордан осознал природу своих чувств к Стефану ещё в подростковом возрасте. Это было больше, чем просто восхищение, больше, чем привязанность. И ему было абсолютно всё равно, что Стефан мужчина. Он не считал себя геем, его никогда не интересовали другие мужчины. Только Стефан. Только этот человек был тем, кто зажигал в нём всё — стремление, страсть, силу воли. Это не смущало его. Это не было чем-то, что могло быть объяснено обычными рамками. В тот момент, когда их взгляды встретились, Жордан почувствовал, будто весь мир остановился. Его ангел смотрел на него несколько мгновений, слегка прищурившись, будто пытаясь вспомнить. В эти секунды Жордан перестал дышать. Но ничего не произошло. Ни тени узнавания, ни признака того, что они когда-либо пересекались. Стефан слегка кивнул, его губы чуть дрогнули в вежливой улыбке, будто перед ним стоял совершенно посторонний человек. Это разочарование ударило по Жордану с такой силой, что ему пришлось сдержать судорогу, прокатившуюся по телу. Он пытался удержать контроль, его лицо оставалось непроницаемым, но внутри всё сжималось. Когда Стефан вернул внимание Атталю, стоящему рядом, Жордан почувствовал холодную волну отчаяния. Атталь, всё это время наблюдавший за странной сценой, напряженно следил за их обменом взглядами, но Жордан не обратил на него внимания. Он вдруг ощутил тупую ярость, но не к Стефану. Он злился на себя — за то, что позволил себе думать, что всё будет так просто. Жордан, не сводя глаз, наблюдал, как его Стефан мягко улыбается Атталю, произнося что-то. Эта улыбка, та самая теплая, спокойная, искренняя улыбка, с помощью которой когда-то этот ангел подарил маленькому Жордану надежду, теперь принадлежала кому-то другому. Челюсти Жордана сжались так сильно, что он едва не услышал хруст своих зубов. Его внутри распирало от тягучего чувства собственничества, которое едва ли можно было назвать рациональным. Стефан легко и непринужденно попрощался с премьер-министром, бросив последний взгляд на Жордана, и, не задерживаясь ни на мгновение, направился к выходу с девушкой, которая к нему подбежала. Жордан провожал его взглядом, не в силах оторваться. Каждый шаг Стефана, каждая деталь его походки врезались в его сознание, пока фигура не исчезла за поворотом коридора. Тень разочарования смешивалась с отголосками эйфории от самой встречи. Вдруг Жордан почувствовал на себе пристальный взгляд, и, поднимая голову, встретился с суровым, почти исследовательским взглядом премьер-министра Атталя. Габриэль Атталь смотрел на него с напряжением. Жордан понял, что Атталь заметил тот странный обмен взглядами между ним и Стефаном. Возможно, премьер-министр уже догадывался, что здесь что-то не так. Но Жордан не собирался уступать. Он не отводил взгляда, не моргнул ни разу, словно бросая немой вызов. Их молчаливая дуэль длилась всего несколько секунд, но для Жордана это было больше чем борьба за влияние и власть. В его сознании это была битва за сердце Стефана, битва, в которой он не собирался проигрывать. Атталь выпрямился, бросив последний, презрительный взгляд, а затем развернулся и ушёл, оставив Жордана стоять в одиночестве посреди пустого коридора.