Алисента. Матерь драконов

      На Совет Деймон, вопреки собственной привычке, пришел одним из первых, заняв своё место без шара, которое бы показывало, что должности у него никакой нет и права голоса — в том числе. На это принц лишь криво ухмыльнулся, располагаясь с комфортом — там, чтобы было удобно наблюдать за всеми в комнате, а в особенности — за местом короля, королевы и десницы. Рядом с ним пришла и села Рейнира, которая показательно на него не смотрела.       Не то чтобы он собирался это так оставлять.       — Как себя чувствует маленький интриган? — тихо поинтересовался, наклоняясь к уху племянницы.       Принцесса кинула на него раздраженный взгляд, поджимая губы и складывая руки на груди. Деймон старательно сдерживал улыбку от такого показательного недовольства девочки.       — Как тот, кого попытались удавить в смердючке, — буркнула Нира.       — В этот раз я даже не возражаю против мер твоей… мачехи, принцесса, — хмыкнул принц. — Идея была крайне сомнительной.       — Не будь ты такой упрямой задницей, то вполне могла бы сработать, дядя, — зашипела на него племянница, переходя на валирийский и заставляя всё же улыбаться шире. — Алис проблем не создаёт, в отличии от тебя и конфликта не ищет! А тебе всего-то и надо было, что не проявлять враждебность. Там был Караксес, в конце концов! Это залог счастливой и немного невменяемой Алисенты!       Это заявление заставило его поднять брови, с интересом глядя на Рейниру. Значит, она это прекрасно предвидела и просчитала… интересно, до какой степени? Он предпочёл не думать о том, что Нира считает его проблемой.       — То есть ты знала, что твоя подружка полезет в пасть Караксесу, чтобы полюбоваться его клыками и языком, при этом расточая комплименты? — иронично поинтересовался принц, на самом деле уверенный, что вот этого племянница не могла даже предположить. Она-то считает Хайтауэр нормальной.       — Около того, — совершенно спокойно пожала плечами. — Алис обожает драконов, а отдельное место в её сердце с давних пор, почему-то, занимает твой Караксес — она мечтала увидеть его вблизи лет пять, — раздраженно закатила глаза Рейнира. — Хотя всем очевидно, что Сиракс в разы прекрасней!       Деймон замер осмысливая то, что, во-первых, племянница была прекрасно в курсе самоубийственных порывов королевы и относится к ним совершенно нормально, а, во-вторых, дочь Отто мечтала увидеть его дракона вблизи не один год. Что было более странным — он пока не решил.       — И по твоему это нормально? — забавляясь от всего этого, поинтересовался принц.       Рейнира посмотрела на него с искренним непониманием.       — Конечно! — фыркнула. — Это Харвин, несмотря на то, что он бравый сир, боялся первые пару раз близости Сиракс, а уж видел бы ты, как он вцепился в меня, когда мы в первый раз летали. А Алис понимает, что драконы — это не какие-то опасные примитивные звери, а величественные и умные создания, — легкомысленно отмахнулась принцесса.       Он мысленно даже посочувствовал Стронгу, которого судят по ненормальной женщине, что при встрече лезет драконам в пасть. Заодно осознал, что восприятие реальности у его племянницы явно… искаженно. И всё из-за проклятых Хайтауэров, конечно.       — Нормальные люди драконов обычно боятся, Рейнира, — сказал он, а после они были вынуждены прерваться — вошли вместе оба Стронга, один в качестве мастера над законами, а другой как новый командующий Городской стражи. Обоих принц смерил не самыми приязненными взглядами, но промолчал, лишь наблюдая за тем, как рыцарь переглядывается с его племянницей, улыбаясь.       Так что остаток времени до прихода Визериса, принц просто сидел, наблюдая за окружающими. Совет несколько переменился с последнего раза, когда он тут был — место Корлиса занял младший Ланнистер, немного менее тупой, чем его брат-близнец, но такой же раздражающий. Место мастера над шептунами всё так же пустовало — король всё никак не соберётся назначить кого-то на должность, считая, что ему мастер над шпионажем и разведкой ни к чему.       Его брат временами был до отвратительного наивен и идеалистичен.       Старый мейстер был всё тем же, хотя видят Боги, Деймон с удовольствием бы прикончил этого старикашку, что надоумил Визериса зарезать их кузину. Лорд Бисбери так же был на месте — к мастеру над монетой у принца, как ни странно, не было никаких претензий: Лиман Бисбери был на своём месте ещё при его деде а потом просто вернулся на свою должность, в которой был хорош. Впрочем, при взгляде на старика ухмылка сама наползла на его лицо — он уже наслушался о том, что бедняга страдает от чрезмерного внимания новой королевы, которой вечно нужны деньги на очередной проект. Хоть кого-то ещё, кроме него, успела достать эта пиявка.       Когда в Зал Совета вошел Отто они мгновенно пересеклись глазами. И, о, сколько ненависти и злости было во взгляде десницы до сих пор — умей пиздолиз убивать взглядом и Деймон умер бы мгновенно. Но так как Хайтауэр был бессилен, то всё, что сделал Порочный Принц — это нахально ухмыльнулся, не разрывая контакта. Какую бы ловушку не задумала староместская сука, но о своей выходке принц не жалел ни на миг. Оно того стоило.       Последним явился Визерис, жизнерадостно войдя в зал, улыбаясь. Его брат, очевидно, был рад видеть, что они тут все мирно и «дружно» собрались, наивный глупец.       — Всем доброго дня, милорды, — поприветствовал их король, отдельно улыбнувшись Рейнире. — Я рад видеть вас всех здесь, вместе. Правда, нам придётся немного подождать — моя королева опаздывает, прихорашиваясь, — рассмеялся, садясь за своё место.       Не следи Деймон так тщательно за десницей и не заметил бы как тот напрягся. Это заставило его заинтересованно склонить голову на бок, видимо, Отто что-то знал о планах дочери и теперь напрягался из-за того, что та отсутствовала? Любопытство переполняло его изнутри — интрига мелкой сучки вызывала в нём азарт, желание узнать наконец-то, что за ловушку та расставила для него при помощи своего пизды-папаши. Отчасти, это напоминало его состояние перед битвой, пускай поле боя и сменилось дворцовыми интригами.       В ожидании Алисенты Хайтауэр король завёл неспешный разговор о грядущем турнире в честь свадьбы Рейниры, согласовывая расходы, уже разосланные приглашения и призы победителям. Деймон не вмешивался, просто слушая и наблюдая, в том числе и за молчаливым, напряженным десницей, которого его взгляд, видимо, нервировал ещё больше, отчего принц всё больше смотрел на проклятого выродка.       Когда дверь наконец-то распахнулась, то все обратили своё внимание на вошедшую в двери королеву, одетую в цвета их Дома. С первого взгляда Деймона что-то напрягло, но он не сразу сумел понять, что именно — сучка зашла, прижимая к себе бумаги, с распущенными волосами, закрывающими лицо, лишь слегка собранными и опущенной головой. Именно последнее было тем, что заставило принца напрячься. Сколько он знал и видел Хайтауэр — та никогда не была с опущенной головой, всегда гордо держала её поднятой, прямо смотря на окружающих.       А сейчас она производила впечатление не гордой высокородной леди, но жертвы.       В качестве обидчика, видимо, выступал он.       — Алисента, ну наконец-то! Мы уж тебя заждались, — радостно воскликнул Визерис, видимо, не замечая «необычного» поведения своей жены.       — Прошу прощения, муж мой, я была вынуждена… задержаться.       — Что ж, понимаю, женщины иногда любят прихорашиваться подольше, — рассмеялся король. — Проходи, я помню, что сегодня ты желала презентовать свой новый, — фыркнул на этих словах Визерис, а Деймон краем глаза успел заметить как мученически поморщился лорд Бисбери, сползая вниз на стуле, — проект. Что-то о доме для сирот, насколько помню?       — Да, муж мой, — согласилась Хайтауэр, не поднимая головы и делая шаг к столу Совета, а принц ощутил напряжение в каждой мышце, готовый ко всему, ощущая, что вот сейчас должно начаться представление.       Предчувствие его не подвело — сделав ещё шаг королева положила бумаги на стол и подняла голову. Кажется, все члены Совета замерли, потому что на хорошеньком личике виднелась гематома на пол лица в купе с разбитой губой. Было видно, что след пытались замазать и скрыть, но он был слишком большим и заметным, отчего все попытки были обречены на провал.       «Удар ниже пояса,» — зло мысленно ухмыльнулся Деймон, понимая, что его ждёт новое изгнание. Неважно, что он сейчас скажет — его слово против слова блядской королевы, а там ещё может встрять и Отто, которому он, получается, сыграл на пользу со своей провокацией. Его выставят насильником, что покушался на честь жены брата, — понял быстро принц. Можно было бы задаться вопросом как сука умудрилась это просчитать… но она умудрялась практически читать его мысли, проклятая ведьма.       — Алис?! — тишину зала разрушила Рейнира, что резко вскочила со своего места, большими, почти испуганными глазами смотря на подругу.       Тут Деймон так же осознал и то, что в этом противостоянии даже племянница поверит не ему — столько волнения, страха за проклятую шлюху… умно. Интересно даже, кому эта сучка рискнула доверить так подрихтовать своё личико?       — Алисента, Боги! — со своего места следующим вскочил и Визерис, стремительно приближаясь к жене и беря ту за руку, с ужасом смотря на её лицо. — Кто?.. Кто посмел, Алисента?! — практически взревел его брат, касаясь лица шлюхи, приподнимая то за подбородок и демонстрируя свой характер, который демонстрировал не так уж часто.       Надо же, ради этой пиявки Визерис даже вспомнил о том, что был драконом.       Мысленно Деймон был уже готов к тому, что сейчас прозвучит имя и — да здравствуй, новое изгнание. Побыл дома, да, пообщался с семьёй — с братом, с племянницей…       — Муж мой, прошу тебя… — попыталась «успокоить» короля сучка, жалобно заглядывая тому в глаза. Принц ухмыльнулся от такого спектакля.       — Это он?! — снова вмешалась Рейнира, тоже резко подскакивая к подруге и хватая её за другую руку. — Снова?! — весь вид принцессы выражал злость, бешенство и готовность скормить виновного Сиракс, но… «он»? И «снова»? Деймон мысленно даже перебрал все свои встречи с Алисентой и племянницей, но он, во-первых, ни разу не поднимал руки на дочь проклятого десницы, а во-вторых…       Свою мысль принц не додумал, споткнувшись на предыдущей, резко поворачивая голову к Отто, который сидел напряженный, бледный, судорожно сжимая кулаки и, не отрываясь, смотрел на дочь. Взгляд Деймона быстро метнулся от небольшой, почти незаметной под краской царапиной на лице королевы к правой руке десницы, на которой было всего одно кольцо, слегка специфической формы, которое как раз могло оставить такую, если бы от удара слегка съехало на бок.       — Что?.. Кто, Рейнира?! И что значит «снова»? — вмешался в его мысли брат и принц гораздо серьёзнее стал следить за разворачивающейся перед ним сценой, уже не делая никаких поспешных выводов и даже отложив мысленное прощание с Гаванью.       — Рейнира… — слабо попыталась остановить принцессу королева, но это было совершенно бесполезно — принцесса была на эмоциях, а кровь Таргариенов горяча.       — Он! — племянница резко ткнула пальцем в десницу, сверля того ненавидящем взглядом. — Никто другой никогда не посмел бы даже подумать о том, чтобы поднять руку на королеву! На мать моих брата и сестры!..       — Рейнира, естественно, Отто бы никогда не стал… — голос его брата, такой уверенный вначале, почти осел в конце, стоило тому увидеть напряженного ублюдка Хайтауэра и то, как его жена опустила голову, закрывая лицо волосами. — Отто?! — требовательный взгляд короля буквально впился в лорда-десницу, пока лицо Визериса искажали гнев и неверие.       — Ваша милость, боюсь, это было недоразумение… — начал блеять десница, но кто бы ему дал? Его племянница действительно сильно любит свою подругу и готова защищать её не только от него, своего дяди, но и тем более от прочих… личностей.       — Недоразумение?! Вы называете недоразумением тот факт, что посмели поднять руку и ударить свою королеву?! Жену короля, мать принца и принцессы?! — Деймон был готов аплодировать, видя как от слов Рейниры всё сильнее искажается лицо Визериса и как всё сильнее бледнеет пизда-Отто.       — Алисента, это правда? Тебя посмел ударить лорд-десница? — требовательно спросил Визерис, смотря на королеву.       — Муж мой, — всё, что выдавила из себя эта артистка со вздохом, но кивнула. Король побагровел от ярости на глазах, а принц снова был в шаге от аплодисментов. Он решительно перестал понимать, чего действительно хочет добиться Алисента Хайтауэр, но наблюдать за тем, как против Отто обернулась его собственная дочь — было великолепно.       Хотя нельзя сказать, что он не был изумлён — десница трясся над своей покойной женой и дочерью, в голове у Деймона не укладывалось, как при этом он мог поднять на неё руку. При том, что это явно было не в первый раз — и Рейнира сказала «снова», да и сама королева действовала с чётким расчётом, зная, какой будет реакция её отца.       Едва ли он мог назвать себя любимчиком отца — Бейлон не разделял своих сыновей, однако до такого никогда не опускался, а его брат трясся над Рейнирой и представить, что Визерис когда-либо поднимет на неё руку?.. Бред. Но это был Отто Хайтауэр — блядская пиявка и стоило ожидать от него того, что мерзостью он будет во всех отношениях, а не только в каком-то одном.       — Отто, как ты посмел поднять руку на мою жену?! Свою королеву! — взъярился король. — Она не просто твоя дочь, она моя королева! Кем ты себя возомнил тогда?!       — Ваша милость, я приношу свои извинения вам и её милости… — Хайтауэр встал со своего места стоя со сжатыми на животе руками и опустив голову. Деймон мысленно ликовал, но встревать не спешил. Он бы, конечно, напомнил, что за такое полагается как минимум отрезать руку, что поднялась на члена королевской семьи, а как максимум — казнь, но принц вполне осознавал, что его вмешательство может дать обратный результат, как-то бывало множество раз с этим пиздолизом.       — Извинения?! За такое полагается казнь! — зато всегда оставалась Рейнира, в которой текла та же кровь, что и в нём. — Отец, никто не смеет поднимать руку на королеву! За подобное должно платить жизнью, а моя Сиракс с удовольствием поможет с этим делом.       Деймон определённо любовался своей племянницей в этот момент — страстная, решительная, с горящими глазами, она была настоящим драконом. Пожалуй, не будь та столь очевидно счастлива в своей взаимной влюблённости в Харвина Стронга, то он мог бы попытаться жениться на ней. Впрочем, проклятая Бронзовая Сука всё ещё оставалась его женой, так что вариант был по-прежнему сомнительным. Остаётся только присматривать за Стронгом, чтобы тот и не подумал обидеть его дракончика.       — Рейнира!.. — тут уж вмешалась Алисента, дёргая принцессу за руку на себя, а после посмотрела на Визериса. — Муж мой, я молю тебя о снисхождении — он мой отец. Я… я не совсем понимаю, чем подобное заслужила, я лишь зашла посоветоваться с лордом-десницей о своём проекте, но… возможно, у него просто выдался сложный день и я прошу тебя быть к нему милосердным.       Просто зашла спросить? И этого хватило для удара? Деймон признаёт, что до того знатно выбесил десницу, но едва ли это могло стать поводом бить свою дочь, когда ты просто не в духе. Но, судя по молчаливо сжимающему кулаки ублюдку, который лишь отвёл взгляд — всё, сказанное Алисентой было правдой. Это заставило принца задумчиво посмотреть на последнюю — судя по словам принцессы это было не в первый раз и она знала, что будет если просто невовремя подойти к злому родителю.       Он искренне сомневался в том, что брат казнил бы своего пизду-десницу, даже при таких обстоятельствах, но, с другой стороны, так королева выглядела ещё более милосердной, невинной жертвой, что просит за своего отца. Несмотря ни на что, принц был вынужден признать, что артисткой и манипуляторшей та была превосходной.       — Ты слишком добра, Алисент, — вздохнул его брат, целуя ту в лоб. — Хорошо, в память о всех прошлых годах службы мне и королевству сир Отто не понесёт полагающегося наказания, — Деймон с трудом сдержал фырканье — можно подумать, что брат решился бы отдать своего драгоценного десницу на съедение дракону. А то он бы с радостью предложил кандидатуру Караксеса. — Но человек, что поднимает руку на мою жену и мать моих детей более не может оставаться ни в Совете, ни в Королевской Гавани.       Затаив дыхание, Деймон наблюдал за тем, как Визерис лично подошел к посеревшему выблядку, а после снял с него булавку десницы. Это был один из лучших моментов в его жизни — проклятый Хайтауэр, что почти двадцать лет занимал место десницы после смерти их отца, наконец-то лишался должности, более того — изгонялся из Гавани!       А самым лучшим, самым ироничным в этом было то, что сделала это его собственная дочь, которую Отто подложил под короля и в сговоре с ним — самым главным врагом бывшего десницы!.. В этот момент принц был близок к тому, чтобы поверить, что мирская справедливость или божественная, но существует.       Всё, что сделал в ответ на действия короля Отто — это покорно склонил голову и, поклонившись, вышел из зала лишь посмотрев напоследок на свою дочь. Видимо, пытался сохранить остатки своего невеликого достоинства. Весь путь принц не отрывал от него взгляда — нельзя было упустить ни минуты поражения давнего недруга, которого он столько ждал!       Зато Визерис, стоило только бывшему деснице выйти разом ссутулился и выглядеть стал не грозно, но разбито и Деймон подавил в себе желание брезгливо поморщиться — откуда столько страдания, брат?.. Этот пиздолиз посмел поднять руку на твою женщину, мать твоих детей — за такое должно казнить, а не изгонять какого-то Хайтауэра, когда его — принца Таргариена — изгоняли и за гораздо меньшее и едва ли король после очередного указа о изгнании младшего брата выглядел столь несчастно.       — Благодарю тебя за милосердие, муж мой, — нежно сказала Алисента и Визерис обернулся к ней, улыбнувшись.       — Как всегда, ты столь добра, Алисент, — покачал головой с улыбкой король, а принц мысленно скалился, потому что да, эта «сама доброта» только что целенаправленно изжила своего отца из замка, продумав всю эту интригу. Его брат, как всегда, был совершенно слеп. — Думаю, тебе стоит пойти отдохнуть после подобного и пусть великий мейстер осмотрит тебя.       — Я не могу пренебрегать своими обязанностями, как королевы из-за синяка, Визерис, — слегка улыбнулась сучка. — рана уже есть и мой отдых не поможет быстрее ей зажить, но каждый день, что я буду откладывать свой проект будут гибнуть невинные дети и это недопустимо. Потому, прошу тебя, позволь мне всё же присутствовать на этом Совете.       — Если таково твоё желание, дорогая, — брат лично провёл свою жену к её стулу, помогая сесть, а Рейнира сгребла в руки бумаги и принесла их к месту подруге, после чего взволнованно посмотрела на Хайтауэр, но та в ответ глянула с улыбкой пожав руку принцессы и племянница вернулась на своё место.       — Надо было его отдать Сиракс, — проворчала, садясь, Рейнира.       — Становись в очередь, принцесса, первый — Караксес, — шепнул тихо Деймон и принцесса закатила глаза.       На том они замолчали, зато слово взяла королева, доставая все свои книги и пергаменты, разворачивая их на столе, демонстрируя окружающим и рассказывая о том, как много сейчас на улицах беспризорников и сирот, у которых есть всего три пути — в преступники, в шлюхи или на тот свет. Деймон лишь молчаливо слушал, потому что такова была правда — мелких воришек было много, как и шлюх не достигших даже вступления в зрелость и сколько с этим не борись — лучше особо не становится. Он пробовал.       — …эту проблему всегда пытались решить силой — запретить владельцам борделей принимать тех, кто не расцвёл и не достиг хотя бы четырнадцати лет, рубили воришкам руки, устраивали показательные казни… но это всё — борьба с последствиями, а не самой проблемой. Я же предлагаю начать решать её кардинально — построить Дом Детей, куда собирали бы всех беспризорников, сирот, детей от которых отказались родители — от новорождённых, которых подкидывают под чужие дома или оставляют в канавах умирать, до более взрослых детей, что выживают на улицах учась воровать, — вполне складно говорила Хайтауэр и принц даже внимательно её слушал, подтянув к себе поближе небольшую книжку раскрытую на подсчётах того, сколько сейчас в среднем сирот в Гавани.       Только пробежав взглядом, принц фыркнул, потому что цифра была сильно уменьшена — он был готов ручаться, что их там минимум в два раза больше бегает.       — Что-то не так, принц Деймон? — обратила на него внимание королева.       — Число смехотворно, — он показательно поднял книжку за одну сторону, как бы демонстрируя её остальным.       — Да, их наверняка меньше, — присмотревшись, покивал старый мейстер и в этот момент они оба — и Деймон, и Алисента наградили его одинаково презрительными взглядами, при этом поймав друг друга на этой гримасе.       — Вы правы, мой принц, детей на улицах гораздо больше, но здесь я предоставляю официальные данные — то есть те, которые удалось точно высчитать и подтвердить. На деле же? Раза в два, а то и в три больше, что будет приниматься во внимание при строительстве Дома, — покивала Хайтауэр, показательно игнорируя Меллоса, который неловко скис от своей ошибки. — Эти данные я получила от стражей, о тех, кого они смогли именно что подсчитать, и от септонов, к которым в септы захаживают беспризорники, которых они подкармливают. Но реальное положение дел в том же Блошином Конце нам неизвестно.       Деймон на это лишь согласно кивнул, вновь беря книжку в руки и пролистывая — дальше и правда приводились источники данных и предположения о том, сколько действительно их должно быть.       — Оптимальным решением я вижу покупку короной земли недалеко от холма Рейнис — там есть достаточно свободного места и несколько домов купеческих семей, которые вполне реально выкупить за не слишком большие суммы. Снести их и построить новый дом — большой, разделённый на несколько зон, но обязательно оставить место под сад и детскую площадку, где дети смогли бы выплёскивать излишек энергии без вреда окружению.       Тяжелый осуждающий взгляд лорда Бисбери ощутил даже принц, но мастер над монетой молчал, а потому Хайтауэр игнорировала его упорно, лишь улыбнувшись в ответ. Лорд скривился так, будто у него болели все зубы разом.       — Так же, в Доме Детей обязательно должны быть учителя — нет смысла просто создавать «передержку» для сирот, чтобы они выросли ничего не умеющими и всё равно пошли грабить и убивать — их должно научить азам грамоты: чтению и письму; и более полезным навыкам для простого люда — кузнечное ремесло, пекарское, скотоводство, шитье, воинское искусство — это даст им возможность в будущем устроится в жизни, зарабатывать на жизнь честным трудом и платить налоги короне, помня при этом, кто дал им такую возможность. Проект будет затратен в начале — это бесспорно, и окупится он отнюдь не сразу, а лишь спустя десятилетия, но к затратам можно так же привлекать не только королевскую казну, но и лордов. Помощь обездоленным детям — это богоугодное дело, я уже связалась с верховным септоном и он готов оказать всестороннюю поддержку этому, как и многие леди из королевских и не только земель. Со временем, когда быт будет налажен, а схема станет ясна, можно будет начать распространять практику Детских Домов и по другим регионам Вестероса.       Деймон внимательно слушал мысли Хайтауэр и был вынужден признать, что понимает, как она так быстро завоевала любовь народа и влияние среди знати — женщина излагала свои мысли чётко, уверенно, а сам план был продуман и более чем реален. Если его воплотят в жизнь — то это решит немалую долю проблем, в первую очередь безопасности, в Гавани. Не сейчас, да, но спустя десять-двадцать лет это будет явно заметно.       Не просто «богоугодные» подаяния, которыми баловались многие леди, чтобы кичиться своей помощью малому народцу, но то, что действительно способно помочь людям и, чего уж там, увековечить имя королевы в веках, как это произошло с его бабкой.       — Ваша милость, правильно ли я понимаю, что часть расходов готова покрыть септа и аристократия? — вцепился в самый интересующий его вопрос лорд Бисбери, даже немного воспрянув духом.       — По моим подсчётам — около тридцати процентов, — кивнула Хайтауэр. — Большая часть расходов всё ещё со стороны короны, однако…       — Однако и это станет хорошим подспорьем, — согласно покивал мастер над монетой, что-то записывая. — А это будет единоразовое вложение или?..       — Или, лорд Бисбери, мы ни к чему никого не принуждаем, конечно, однако дело это и впрямь богоугодное, праведное, а при дворе всегда рады людям, что чтят Веру и поддерживают королевство в истинно благих начинаниях, — тонко улыбнулась королева, отчего её разбитая губа треснула и вновь закровила.       Лорды Совета неловко отвели глаза, Алисента же лишь прикоснулась пальцами к губе, пока Визерис, до того довольно понуро сидящий, стал хлопать себя по груди — видимо, в поиске платка.       Ну, это была не та ситуация, в которой принц мог сдержаться. Он протянул ей свой платок — весьма побитый жизнью, но это был единственный, который он вообще таскал с собой.       — Прошу, ваша милость, — ухмыльнулся.       — Благодарю… — начала говорить королева, беря в руки платок, пока его брат благодарно улыбнулся ему, отчего пропустил резко ставшие большими глаза своей жены. То, какой шокированный взгляд послала ему сучка, заставило Деймона ухмыльнутся ещё шире, но та быстро взяла себя в руки и невозмутимо поднесла платок к губе. — Вы очень добры, мой принц, — мило сказала Хайтауэр, прожигая его взглядом, а после кинула такой же в сторону Рейниры, которая в ответ недоумённо подняла брови.       Кажется, его племянницу снова будут пытаться утопить в смердючке. В ответ на взгляд принцессы он лишь продолжил ухмыляться.       Когда кровь свернулась и королева намеревалась по-тихому умыкнуть его законный трофей, Деймон требовательно протянул руку, ехидно глядя на Хайтауэр. Сучка лишь слегка дёрнула бровью, но с приторной улыбочкой вернула ему платок. Так-то, позволит он ещё забирать его уникальный платочек с посылом.       — Так, значит, все согласны с новым проектом королевы, не так ли? — разбил неловкую тишину Визерис и прочие лорды, даже Бисбери, согласно закивали. — Чудесно. Как же он будет называться? Дом Детей?       — Да, муж мой, Дом Детей имени Эйммы Аррен, если ты позволишь, — все вновь замерли. В том числе и король, и принцесса, и сам Деймон.       Сейчас принц пребывал во вполне благостном настроении — когда ещё ему быть в хорошем настроении, как не в день краха пизды-бывшего-десницы, но подобное манипулирование именем его покойной кузины…       — Королева Эймма отдала свою жизнь пытаясь подарить королевству наследника и пускай её больше нет с нами… но чьё имя, как не её, должен носить приют для обездоленных детей? Я прошу позволить мне это, ваша милость, — на удивление серьёзно и даже без своей улыбки сказала королева.       — Да… да, конечно, Дом Детей имени Эйммы звучит… прекрасно, Алисент, — растроганно, с влажными глазами, согласился его брат, похлопав свою новую жену по руке.       Его племянница едва слышно всхлипнула и так тепло и благодарно посмотрела на свою подружку, что Деймону стало почти противно. Он тут же стал искать подвох, второе дно в этой выходке, кроме очевидного манипулирования Визерисом, но, стоило подумать, и очевидным становилось то, что больше всего от этого выигрывают двое — сама Алисента, как вся такая добренькая королева, и Рейнира. Ведь слыша имя его кузины все, в первую очередь, будут вспоминать её дочь, наследную принцессу… прежде чем искать дальнейший подвох, принц заставил себя выдохнуть и успокоится.       Хайтауэр только что доказала, что он не может читать и предугадывать её так легко, как её отца. Не может читать так, как она читает его самого. И если допустить возможность, только допустить, что слова, сказанные в Логове — были правдой, то… то всё становилось на свои места. Рейнира получит свой плюс как наследница короля, а Алисента — как королева, что чтит память предшественницы.       Поверить Хайтауэр было чем-то… почти невозможным. Но… взгляд Деймона скользнул по всё больше наливающейся фиолетовым щеке, по разбитой губе с засохшей коркой крови… если это было чем-то естественным в поведении Отто, если вспомнить слова о том, что, если верить словам королевы, её папаша-пиздолиз её особо и не спрашивал о замужестве… если так же вспомнить слова Рейниры о выборе и это проклятое «снова»… и замок его племянника со всеми членами семьи, который ему подарила мать, замок с его куклой… может, не столь слепа и подвержена влиянию его племянница, как он думал.       Рейнира никогда не была столь наивна и легковерна, как её отец, его дракончик, что научился принимать решения, плевать огнём и устраивать интриги — она могла оказаться более проницательной, чем он. Эту возможность принц мог допустить.       Но он всё равно будет бдительно следить за этой королевой и ещё раз попытается вывести её на чистую воду в разговоре после всего этого. Только надо будет раздобыть где-то проклятый миеринский шоколад.

***

      Отто Хайтауэр не понимал, каким образом он оказался в подобной ситуации. Всё шло прекрасно, даже лучше, чем он планировал — его дочь стала королевой, быстро и с первой попытки родила королю долгожданного сына, проявила себя настоящей королевой получая всё больше власти и любви как среди народа, так и среди высокородных лордов и леди.       Да, была проблема с тем, что его милость всё ещё не желал называть наследником сына, как положено по закону, но время ещё было и они могли изменить мнение короля… по крайней мере, Отто на это надеялся, прекрасно зная, что в случае Визериса всё не так просто — его милость мог быть сколь угодно восприимчив и покладист, но ровно до тех пор, пока не принимал решение по поводу которого становился насмерть. Тогда короля было практически невозможно заставить поменять решение.       Но всегда оставался вариант со смещением принцессы после смерти короля, главное — сделать так, чтобы к тому моменту симпатии лордов были на стороне его внука, что прекрасно получалось до сих пор — его дочь была умницей, что активно взялась исполнять роль королевы, справляясь с ней гораздо лучше Эйммы Аррен.       Его Алисента уже родила королю двоих детей — сына и дочь, спустя всего четыре года брака и, он был уверен, родит ещё — запасной принц был необходим для стабильности династии и укрепления их позиций. И его дочь стремительно навела свои порядки в замке, участвовала в Совете, начинала благотворительные проекты, регулярно собиралась с леди разных Домов и регионов — Алисента могла стать королевой равной Алисанне, что навсегда войдёт в историю.       А теперь он стоит посреди своего кабинета, пока слуги суетятся вокруг, собирая его вещи для отправки обратно в Старомест.       Отто признавал, что это была его ошибка — да, спровоцировал его принц Деймон, проклятие всей королевской династии, а дочери не следовало лезть к нему, когда он сказал ей «не сейчас», но… это была его несдержанность, за которую пришлось платить.       В порыве эмоций он забыл о том, что Алисента теперь не просто его дочь, а жена короля и воспитывать её он более права не имеет — не так явно, по крайней мере. Конечно, дочери не следовало бы приходить на этот совет… но такую отметину просто не скрыть и король бы всё равно увидел и результат, скорее всего, был бы тем же.       Алисента немного сглупила, но его дочь была ещё молода, только начиная свой политический путь и, естественно, совершала ошибки, несмотря на то, сколь умна была его девочка. Виновником же всех бед Хайтауэр видел проклятого Деймона Таргариена — чума всего Дома Дракона, чьё появление всегда сулило хаос и разрушение.       Принц был жесток, импульсивен, разрушителен и имел совершенно деструктивное влияние на своего брата-короля, который не мог совладать с подобным, раз за разом прощая и привечая Деймона. Второй Мейгор — вот кем видел давнего неприятеля бывший лорд-десница, совершенно уверенный в том, что подобному человеку не место при власти. Деймон Таргариен несёт с собой хаос и анархию, а король неспособен сдерживать эти порывы — и это не пойдёт на пользу королевству.       Отто всё своё бытие десницей старался как можно дальше держать принца от трона и короля, потому что он был угрозой — в первую очередь, угрозой Семи Королевствам. Дай ему волю и Хайтауэр был уверен — Деймон будет начинать войны по поводу и без, не считаясь с последствиями, что накроют после, провоцировать конфликты между лордами Совета и живущими при дворе.       Отто Хайтауэр был сторонником порядка, мира и последовательности, в то время как Деймон Таргариен — был совершенным хаосом, разрушением и импульсом. Им было не ужиться вместе, не разделить политическое поле деятельности — остаться у трона мог лишь один и он оправданно считал, что это место его. Того, кто стремится не только возвыситься над прочими, но и принести мир и стабильность в королевство.       Естественно, он имел и личные амбиции — Отто был вторым сыном лорда, родившимся без ничего кроме имени «Хайтауэр» и добился всего сам — своей службой, своим умом, своей преданностью. Он стал десницей и держался на этом посту почти двадцать лет — сначала наставляя Молодого Короля, после помогая удержать мир и процветание, что принёс в Вестерос Джейхейрис Миротворец. Именно Отто был тем, кто вкладывал так много в государство и он заслуживал того, чтобы его имя вошло в историю не просто как имя десницы — но и как деда короля, отца королевы, того, кто внёс свой вклад в династию и чья кровь однажды сядет на трон.       Не просто кровь Хайтауэров из Староместа, но наследие самого Отто Хайтауэра — второго сына лорда, десницы, что в истории будет стоять наравне с септоном Бартом.       Тем более, что он дал королю не просто очередную девицу, что сможет хотя бы родить ему сына или нескольких, он сделал его женой свою дочь, свою Алисенту, которая была его гордостью.       Алисента была лучшей королевой из всех, что мог получить Визерис и всё королевство. Его дочь была умной, амбициозной, образованной, она родила королю детей и она занималась их воспитанием так, как не делал этого никто — Отто, возможно, не разделял такой зацикленности на этом дочери, но он видел результаты — Эйгону не было и трёх лет, а он уже умел читать. Хайтауэр знает взрослых мужчин, лордов, которые не умеют читать — не говоря уж о том, что даже самые разумные дети обычно начинали делать это в шесть-восемь лет.       Его же внук уже умел читать и считать до десяти в свои-то два с половиной года — и это дала ему Алисента, которая знает о том, что воспитывает будущего короля и подходит к этому с должной ответственностью, несмотря на свои прочие обязанности.       Боги даровали ему двоих детей, но в отличии от прочих лордов, сам Отто никогда не желал иметь множество сыновей — к чему они ему? Он был вторым сыном, за ним было нечего наследовать, а свой ум ребёнку не вложишь — множество мужей служили тому доказательством — будучи выдающимися людьми, они имели глупых сыновей, оттого и передать должность он не мог.       Совершенно другим разговором были девочки — выгодный, правильный брак мог дать очень много. Да, не он сам, но его внуки могли бы стать лордами — и для этого требовалось от дочери не столь уж многого — быть достаточно симпатичной, ухоженной и правильно воспитанной в кротости. Для него, как для второго сына, именно дочь стала бы куда лучшим вложением и наследием, нежели сын, что станет очередным рыцарем и младшим родственником лорда Староместа.       Жизнь его прогнозы полностью оправдала — его первенец, сын, стал… разочарованием для него. Гвейн с самого детства был ребёнком ленивым, неамбициозным, витающим в облаках и никогда не блистал умом. Сын не стал бы ни мейстером, ни септоном — ни для чего из этого ему не доставало характера и ума, отчего практической пользы тот не мог принести никакой. Единственное, на что Гвейн сгодился, так это на бытие рыцарем, а там уж Отто сумел продвинуть его в Городскую стражу, сразу капитаном, где тот мог приносить пользу имея влияние на город и докладывая ему о настроениях главного логова принца-изгоя.       Зато дочь была много большим, чем он надеялся — Алисента, родившись женщиной и имея доброе сердце своей матери с её красотой, унаследовала его ум и характер. Алисента была всем, о чём он мог мечтать в качестве его дочери — и она получила своё место по праву, место королевы, матери будущего короля.       Не умри королева Эймма, то он скорее всего смог бы сделать дочь женой Верховного лорда — тот же Джейсон Ланнистер был холост, влиятелен и богат, или и вовсе выдать её за Лейнора Велариона — наследника самого богатого лорда королевства, да к тому же королевского племянника. Но смерть первой королевы, пускай и была печальна, однако сыграла как никогда на руку — Визерис не мог не оценить доброту его Алисенты, что утешала короля в смутный час.       Отто знал, что его дочь так же добра, как и её мать — Алерия в своё время практически очаровала его своей улыбкой и заботой об окружающих — от слуг до калечных котов, у неё находилась доля участия и милосердия для каждого, а так же острый ум и самая красивая улыбка, что он когда-либо видел. Он был вторым сыном и обычно это было недостатком в его жизни, но именно тогда обернулось большим преимуществом — он смог взять в жены третью дочь Флорентов, не ища в этом ни выгоды, ни влияния. Тогда чувства возобладали над его разумом и он ни разу об этом не пожалел — Алерия была самым светлым и лучшим, что было в его жизни.       Стоило вспомнить о супруге, как кулаки непроизвольно сжались — в голове всплыла мерзкая ложь принца-изгоя, что посмел говорить подобное о его жене и дочери. Правды там, конечно, не было ни на грамм, но сам факт того, что этот мерзавец осмелился сказать такое о них, как до того смел распускать подобные слухи по своим борделям в компании шлюх — доводило до бешенства, что и сыграло с ним злую шутку в купе с глупой настойчивостью Алисенты.       Сейчас же, когда он покидал замок, принц Деймон наверняка ликует, празднуя победу… что ж, несмотря на всю злость Отто от этого, он вполне мог себе это позволить. Пускай принц ликует сейчас, пока может, но Алисента наверняка вскоре уговорит короля сначала на его визиты, а после — и на возвращение к должности. Сейчас Визерис может злиться и стоять неуклонно за то, что его десница посмел поднять руку на королеву, но пройдёт время и печаль супруги размягчит сердце короля, который наверняка соскучится по своему старому другу.       Так что покидал Королевскую Гавань он ненадолго, с осознанием своей ошибки, но уверенностью, что вскоре он сможет её исправить. Главное, чтобы за время его отсутствия дочь смогла продержаться без поддержки и не потерять своих позиций… впрочем, его девочка была умницей — она справится.       Когда вещи были собраны и отправлены по каретам, на прощание он зашел в королевские покои, но дочь там не застал — только Гвейна с детьми. Сын привычно кинул на него враждебный, напряженный взгляд и отвёл глаза.       — Я временно покидаю Красный замок и свою должность, в то время, как принц Деймон теперь здесь — тебе придётся быть настороже, Гвейн, — спокойно предупредил сына, подходя ближе и смотря на внука, что любопытно уставился на него, сжимая в руках игрушечного дракона. — И следить за тем, что происходит в страже — пускай принц более не командир, однако его влияние нельзя недооценивать.       — Буду, — кивнул Гвейн и на том замолчал.       Отто ещё раз окинул его взглядом и решил оставить сына в покое — сейчас нет ни желания, ни времени для очередных капризов мальчишки. Потому он сосредоточил внимание на внуке, присев перед ним на корточки и обхватив голову мальчика ладонью.       — Я сейчас уезжаю в Старомест, Эйгон, но скоро вернусь, — сказал Хайтауэр, видя, как сосредоточенно нахмурился ребёнок. — Усердно учись пока меня не будет и слушайся маму. Помни, что ты будущий король и тебе должно быть лучшим, — наставлял внука.       Он не был уверен в том, что имеет смысл разговаривать как со взрослым с таким маленьким ребёнком, но так делала его дочь и Отто видел результат её воспитания. В конце концов, матерям лучше знать, как воспитывать их детей, а потому он старался подражать Алисенте при общении с внуком.       — Кор-роль — папа, — Эйгон непонимающе наклонил голову, продолжая хмуриться. На это Отто лишь криво улыбнулся, мальчик пока не осознавал концепт смерти и преемственности, но пусть знает уже сейчас, кем он однажды станет.       — Но однажды им станешь ты, когда вырастешь, — он поцеловал мальчика в лоб и поднялся, чтобы кивнуть Гвейну и повернуться на выход — внучка пока слишком мала, чтобы прощаться с нею.       — Ты не имел права, — уже когда он взялся за дверь, в спину донёсся голос сына.       — Я ваш отец, — не оборачиваясь ответил и всё же вышел из королевских покоев.       Гвейн был глупым мальчишкой, который с годами так и не научился здраво воспринимать жизнь, а всё ещё живёт своими мечтами, как и в пять лет, когда отправлялся на поиски единорогов. Алерия называла его летним дитя, всегда безмерно любящая, Отто же считает его глупым мечтательным мальчишкой, что повзрослел телом, но не умом.       Покидая замок, Отто сожалел о том, что так и не увидел напоследок дочь — она наверняка переживала из-за отбытия отца, к тому же, стоило дать ей последние указания — Алисента остаётся совсем одна при дворе, да ещё с принцем Деймоном… но он верил в свою дочь и был убеждён, что она справится.       Поэтому уходил бывший лорд-десница относительно спокойно и с уверенностью в том, что менее чем через год-другой он вернётся на свою законную должность.