Алисента. Матерь драконов

      Вернуться домой так быстро, как ему хотелось, не получилось. Ступени требовали хорошей чистки: они разгромили Драхара с его войсками, но оставалось множество крыс, что попрятались по пещерам, и от них стоило избавиться. И раны, да. Его изрядно потрепало в той битве, да и в предыдущих… доставалось периодически. А так как он постоянно срывался в новый бой, то заживали они не слишком хорошо.       Раны от стрел заживали не слишком хорошо — больно уж активно Деймон бегал с ними, да ещё и падал. Ожоги от горящих стрел, полученные практически полгода назад тоже не слишком радовали и заживали с переменным успехом, всё ещё раздражая его и причиняя боль. В какой-то степени это было почти позорно — иметь столь обширные ожоги, будучи всадником дракона, но — они были не столь восприимчивы к жару, а не неопалимы.       Удержало ли это его от того, чтобы закончить чистку островов? О, конечно же нет. После того, как Корлис короновал его Королём Узкого Моря, Деймон взялся за дело с удвоенным энтузиазмом. Он представлял как вернётся домой, склонит колено перед братом и протянет ему эту чёртову корону… и бросит меч Драхара, который тому не помог, однако он станет славным дополнением их трона. Меч врага, сраженного его рукой, станет частью трона королей.       Конечно же, Визерис примет его обратно и признает его подвиг, его победу! Деймон вернётся победителем, что завоевал для трона Ступени, самостоятельно, без помощи короны!       Он до сих пор помнит, с каким удовольствием смотрел в лицо посланному королём лорду, что прибыл с воинами и припасами. Плевать было, как болели раны в тот момент и как возмущался мейстер Веларионов — он обязан был лично сказать людям короля, что их помощь не требуется. Ступени уже захвачены, а Кормилец Крабов убит им, с чисткой они справятся и сами, а господа… что ж, совершенно напрасно сюда плыли и могут отправляться обратно.       Возмущения Веймонда о том, что им не помешали бы припасы он проигнорировал на пару с Корлисом — они продержатся до поставок из Дрифтмарка, путь для кораблей теперь практически безопасен, а принимать милостыню короля после победы? Они так не унизятся. Корлис был с ним полностью согласен — он мог бы принять помощь в отчаянной ситуации — в отличии от Деймона, — но когда победа уже в руках? Никогда, лорд Приливов был слишком горд для этого.       Несколько месяцев им пришлось ещё проторчать на островах — вычищая остатки Триархии. А потом они прибивали их трупы на колья и устанавливали по всему периметру островов, как острастку для тех, кто будет плыть мимо и допустит даже мысль о том, чтобы попытаться повторить путь Кормильца. Их люди были слишком истощены и всем требовалась передышка, да и никому не хотелось оставаться на Ступенях, оттого они решили обойтись подобным — едва ли кто-то рискнёт захватить острова после того, как знаменитый Кормилец Крабов потерпел столь разгромное поражение, а колья с трупами станут весомым предупреждением.       Но теперь он собирался вернуться домой, а Корлис — отбыть к себе в Дрифтмарк. Друг не собирался преклонять колено перед королём после того, как тот оскорбил его и отказал в помощи на Ступенях.       Уже завтра он седлает Караксеса и отправится в путь, а сегодня лишь последний день сборов.       Деймон зашел в палатку Корлиса, где уже практически ничего не было, кровать — и ту утащили, оставив лишь матрас. Велариону действительно не терпелось вернуться домой.       — Уже готов плыть? — с усмешкой спросил, проходя внутрь и садясь на один из двух оставшихся стульев. Скорее всего, их просто ещё не успели унести.       — После четырёх лет торчания на этом солевом куске земли? Готов ещё вчера, — ухмыльнулся в ответ лорд Дрифтмарка, выглядя крайне довольным.       — А главное — с победой и сувенирами, — кивнул понимающе принц.       — Не тебе вспоминать про мои сувениры — у тебя их не меньше, — мужчина сел на другой стул напротив, перед этим разлив вина в два кубка и протягивая один ему.       Деймон в ответ лишь оскалился чуть шире, принимая кубок. Да, некогда принц без ничего теперь был крайне богат — у пиратов всегда было чем поживиться, а уж сколько всего они вынесли после поражения Драхара… Триархия никогда не бедствовала, а теперь почти половина их состояния принадлежит ему, как убийце Кормильца Крабов.       — Есть новости из Гавани? — задал вопрос, ради которого и пришел сюда. Последние пару лет он специально не интересовался Гаванью и, в особенности, двором, чтобы не бередить себе душу недостижимым домом и тем, как там успешно обживаются Хайтауэры.       — Кроме того, что четыре месяца назад королева родила дочь? — весело хмыкнул Корлис, потешаясь над ним. Деймон мог лишь закатить глаза — шлюха Отто, ожидаемо, оказалась плодовитой. — Несколько дней назад был праздник в честь помолвки принцессы, а через месяц будет её свадьба.       — Рейнира? — искренне изумился принц. Конечно, ей уже семнадцать, самый возраст… но в его памяти она всё ещё двенадцатилетняя девочка в трауре по матери, какой он запомнил её в последний раз. — И за кого же наш добрый король сосватал свою дочь?       Он искренне сомневается, что это может быть кто-то достойный. Ланнистер, может быть? Лорд Джейсон всегда слыл самовлюблённым дураком, такой едва ли поддержал бы претензии на трон его племянницы, скорее уж увёз ту на свою скалу. Пизда-десница вполне мог подсуетиться и сосватать кого-то столь же недостойного Рейниры, чтобы освободить путь к трону для своего отродья.       — Не сказал бы, что король сосватал… — всё так же весело продолжал говорить Веларион, не обращая внимание на настроение принца. — Скорее уж принцесса решила взять себе мужа, — а вот тут Деймон удивился. Рейнира? Его девочка, которая кривилась при одном упоминании замужества последние годы, что он её знал? — Да-да, насколько я слышал, она даже сама сделала ему предложение, а потом заявилась к его милости со словами, что нашла себе мужа.       Если это было правдой… то веселье Корлиса становилось понятно. Кузина в своё время так же выбрала его, позвала замуж и заявила и своему отцу, и деду-королю, что нашла себе мужа, и стоит поскорее устраивать свадьбу, не слушая никого.       — Вот за что люблю женщин драконьей крови, так это за их решительность и огненный темперамент, — мечтательно вздохнул Корлис, а Деймон фыркнул. Было понятно, что сейчас он мечтает о его кузине, с которой давно не виделся.       — Так кто же тот бедолага, в которого вцепилась моя племянница? — поторопил друга принц.       — Сир Харвин Стронг, наследник своего отца и несколько дней как новый командующий Городской стражей, — он тут же попытался вспомнить этого Стронга, что занял его место и претендовал на принцессу.       Кажется, этот парень даже поступил ещё к нему на службу, незадолго до злополучного турнира и проявлял себя вполне недурно в качестве капитана врат, за то время, что он там был. Да и о Стронгах он не мог сказать ничего дурного — его, конечно, изрядно бесил одно время Лионель, которого назначили на пост мастера над законами взамен ему, за что он потом немного отыгрался на его сыне, но, в целом, Стронг был правильным занудой и ничего более. Неужели тоже примкнул к Хайтауэрам?..       Хотя, Рейнира могла и правда сама выбрать себе мужа, Визерис позволил бы такую вольность своей любимой дочери, если ничего не поменялось кардинально с былых лет.       — Что ж, значит, я прибуду как раз к королевской свадьбе, — ухмыльнулся Деймон, понимая, что его никто даже не думал приглашать. Но, можно подумать, он не явится так. — Твой Дом, полагаю, являться не собирается?       — Обойдутся, — скривил лицо Корлис, всё ещё не готовый забывать обиду.       Возможно, выбери Рейнира Лейнора… но мальчик совершенно не интересовался женщинами, так что хорошо, что племянница выбрала кого-то более склонного к женским прелестям, чем юный Веларион, что бы там ни думал Корлис о «перерастёт».       А он оценит этого Стронга: достоин ли он его племянницы или является очередной подстилкой пиявок Хайтауэров.

***

      Караксес радостно рассекал облака, издавая счастливую трель, чувствуя возбуждение своего всадника. Когда вдалеке показалась Королевская Гавань, чувства предвкушения и радости наполнили принца — это был его дом. Каким бы он ни был, но это был его дом, где он родился и вырос, где жили его родители. Вернуться сюда после четырёх лет на проклятых Ступенях — ощущалось настоящим счастьем.       С ухмылкой он посадил Караксеса прямо во дворе замка, а не в Логове, заставляя слуг и стражников разбегаться в стороны — всё, как в старые добрые времена.       Вот только он сам словно изменился — идя по безлюдным коридорам замка, с короной на голове и мечом Драхара в руке, он чувствовал себя… странно. Он был дома, в тех самых коридорах, где когда-то гонялся наперегонки с Визерисом под хныканье Гейль, которая никогда за ними не успевала; где бегал хвостом за дядей Эймоном, упрашивая того прокатить его на Караксесе; и шел вместе с отцом после тренировки на мечах, гордясь своей только полученной Тёмной Сестрой.       И по этим же коридорам тащили его — пьяного и полураздетого в септу, чтобы женить на Бронзовой Суке, пока он пытался вырваться. А потом шел по ним, когда его брат лишил его статуса наследника, который никогда и не принадлежал официально, и выгнал прочь, не пожелав выслушать или понять.       Раньше он всегда возвращался в замок более… легко. Несмотря на все ссоры с Визерисом, это место оставалось для него домом, в который хотелось вернуться.       Но раньше была кузина Эймма, не зарезанная заживо ради наследника. Раньше не было шлюхи-королевы, что заняла место его кузины едва тело той успело остыть. Не было убийства его ребёнка.       Странное дело — он привык разочаровывать брата, но не привык разочаровываться в нём.       Деймон вошел в тронный зал, наполненный людьми, которые смолкли, стоило только ему показаться. Молчали, смотрели на него, не отрывая глаз… трусы. Но он видел перед собой лишь брата, что стоял у трона, положив руку на Чёрное Пламя. Стоило ему приблизиться к трону и в грудь уткнулся клинок сира Гаррольда.       Принц задумчиво посмотрел на меч и подумал о том, бывало ли такое, чтобы гвардейцы тыкали мечами в его отца, когда тот, не важно в каком настроении, шел к своему отцу?.. Едва ли. Принц Бейлон не был спокойным человеком и ему доводилось слышать, как тот спорил со своим отцом-королём, но каким бы ни был Джейхейрис — никогда и никто не смел направлять клинки на его семью, особенно по королевскому приказу. Даже когда он сам пытался сбежать со своей свадьбы и его удерживали гвардейцы — ни один из них не смел достать меч из ножен.       А теперь уже второй раз гвардия короля направляет клинки против него, принца Таргариена.       Деймон вновь взглянул на брата, не делая и шага назад, и за лезвие протянул меч Кормильца Крабов. Король не спешил подходить к опальному принцу и он просто отпустил клинок, дабы тот упал на пол.       — Добавьте к трону, — сказал, не отрывая взгляда от брата, и всё же отступил.       По залу раздался шепот, пока сир Гаррольд прятал свой меч и поднимал с пола другой. Но они оба игнорировали всё и всех в зале, кроме друг друга.       — На тебе корона, — дёрнул щекой король. — Хочешь сказать, ты тоже король?       О, сразу видно, как скучал по нему его венценосный брат. Очаровательное приветствие и внимательность к деталям.       — Когда мы разгромили Триархию, меня нарекли королём Узкого Моря, — просветил брата, наслаждаясь тем напряжением, что царило во взгляде и позе Визериса.       «Да, брат, я мог бы быть королём. Мог бы править сам, я способен это сделать, способен стать королём,» — мысленно сказал ему Деймон. — «Но ты мой брат. И моя верность принадлежит тебе с тех самых пор, как я выбрал тебя своим королём, а не нашу кузину, и защищал твоё право. Твой трон.»       — Но я знаю, что истинный король только один, ваша милость, — и он, опустив голову, немного неловко преклонил колено. Нога, в которую попала проклятая стрела, всё ещё не зажила до конца из-за того, что он несколько… пренебрегал советами мейстера о постельном режиме. — Моя корона и Ступени — ваши, — Деймон снял корону, протягивая её в сторону короля.       Он смотрел на брата и видел, как тот начинает улыбаться. Но всё же не торопился спускаться к нему.       — Где лорд Корлис?       — Уплыл на Дрифтмарк, — и послал тебя куда подальше, Визерис. Но это брат должен был и сам понимать.       — А кто сторожит Ступени?       — Приливы, крабы… и пара тысяч мёртвых пиратов Триархии, прибитых к кольям, для острастки другим, — взволнованный, почти напуганный шепот по сторонам принёс принцу удовольствие. Это была именно та реакция, на которую он рассчитывал — пусть знают и боятся того, что он может сделать со своими врагами.       Наконец-то король двинулся с места, приближаясь к нему. Визерис взял его корону и повертел в руках — не то чтобы она была красива или величественна, но целиком олицетворяла сами Ступени, которые ему довелось завоевать.       В этот момент он заметил змею-Отто, что стоял в стороне и сверлил его взглядом. Ни радости, ни ликования на лице пиздолиза не было, одно сплошное напряжение — Хайтауэр, видимо, верно уловил его намёки. Деймон не даст ни ему, ни его дочурке, ни их отродью навредить его семье — брату и племяннице. Он вернулся, и их раздолье при дворе и его слабом брате закончилось.       Визерис же успел рассмотреть корону и передать её одному из своих гвардейцев, когда Деймон вновь посмотрел на него       — Встань, — приказал брат и он, с некоторым трудом из-за клятой ноги, но встал.       Он смотрел Визерису в глаза, а потом брат похлопал его медленно по плечу притягивая к себе и он с удовольствием расслабился, роняя голову ему на плечо. Что бы там ни было, он был рад вернуться домой и к своей семье, своему брату. Снова ощутить объятие Визериса, как раньше, и его близость, ведь они были вместе и на этот раз Деймон планировал задержаться подольше.       Под аплодисменты толпы он отстранился от Визериса и снова посмотрел тому в лицо.       — Королевство в долгу перед тобой, брат, — это были те самые слова, которых он ждал годами. — Пойдём, — Визерис повёл его прочь из тронного зала, потому что, очевидно, у них было много того, о чём стоило поговорить.       Однако Деймон знал, что ни о чём из этого они так и не заговорят.

***

      С братом они, как он и ожидал, говорили ни о чём — Визерис хвастался двумя своими хайтауэрскими отродьями, да замужеством Рейниры и как ожидает увидеть вскоре внуков от любимой дочери и наследницы. Деймон в основном молчал и лениво потягивал вино, зная, что сейчас не время что-либо говорить в сторону ёбанных Хайтауэров. Он только вернулся и у них с братом был мир, так что… пока стоило молчать.       Это даст возможность ему действовать потом, пускай даже за спиной короля, если придётся.       За пару часов был организован небольшой пир в честь его внезапного прибытия, и они направились туда. Деймон предвкушал встречу с племянницей и её будущим мужем — он собирался проверить последнего. Не хватало только допустить ещё больше сторонников этой крысы к принцессе, хватает и одной дочурки.       Впрочем, возможно, за прошедшие годы отношение Рейниры к её «обожаемой подруге и родственной душе» изменились. Девочка не могла не слышать того, как лорды хотят видеть наследником отродье Хайтауэров, да и власть вскрывает истинную суть людей. Тогда всё может быть гораздо проще.       В богороще устроили фуршет и собрались все присутствующие лорды и леди, для праздника. Королевская шлюха, конечно, тоже была там и выглядела совершенно цветуще, несмотря на то, что только недавно родила. Стояла рядом с его братом, слушая вместе с ним старые воспоминания об их детстве. Когда Визерис вспомнил их мать, Деймон отвлёкся от девки — сколько бы раз брат не повторял одно и то же, он никогда не мог перестать слушать истории о принцессе Алиссе.       Он плохо помнил её, а отец не слишком любил рассказывать о ней — ему было слишком больно говорить о погибшей жене, поэтому практически всё, что он знал о матери, он знал от брата. И ему всегда нравилось слышать то, что он был её любимчиком, потому что был собой — хаотичным и шумным разбойником, и его мать любила в нём это, а не видела проблему, как остальные члены семьи.       И Визерис вновь говорил о ней, смеясь и улыбаясь, хлопая его по спине, и сейчас Деймон действительно ощущал себя дома. Так, будто не было этих лет разлуки и отчуждения, словно… словно ничего не было из того, что разделило их.       — Наша мать обожала нарушать порядки и традиции, а почти всё свободное время проводила на драконе, в небе, куда постоянно брала с собой нас, своих детей. Отец иногда пытался успокоить её, но у него никогда не получалось!.. — рассмеялся брат.       — Принцесса Алисса была великолепна, — улыбнулась Хайтауэр, и Деймон едва сдержал желание поморщиться. Он не желал, чтобы эта сука даже упоминала имя его матери. — А ты помнишь, как она впервые подняла принца Деймона в небо, муж мой?       — О, мне было всего четыре года, поэтому не особо, но я помню какой переполох был тогда в замке, — как ни странно, но принц был почти благодарен ей за этот вопрос — это была одна из его самых любимых историй. — Мне потом рассказывали, что наша бабушка буквально бежала за ней, чтобы остановить, но не получилось. Мама считала, что детей надо брать в небо как можно раньше.       — Не могу с ней не согласится, — как-то замученно вздохнула Хайтауэр, и Деймон заинтересованно посмотрел на неё. С чего бы андальской подстилке считать хорошей идеей поднимать детей в небо после рождения? Или она так к королю подлизывается, берёт пример с пизды-отца? — С тех пор, как Рейнира стала брать в полёты на Сиракс мою дочь, Хелейну, я наконец-то узнала как выглядит мой ребёнок, когда не плачет, — она поймала его взгляд и ответила с усталой улыбкой. Ну надо же, одно из хайтауэрских отродий спокойней спит в небе, на драконе, чем на земле.       — Моя сестра просто настоящий дракон и точно знает, где ей спится лучше всего, — внезапно показалась его племянница, подходя к ним. За её спиной шагал сир Харвин Стронг, с которым так желал познакомится принц.       Но слова племянницы его задели — отродье хайтауэров не может быть драконом! И ей не стоит считать их братьями или сёстрами, не с их гнилой кровью староместских крыс.       — Приветствую, дядя, и поздравляю тебя с победой, — улыбнулась ему племянница и Деймон слегка улыбнулся в ответ. Рейнира сильно выросла и похорошела — настоящая валирийская принцесса.       — Благодарю, племянница, а тебя поздравляю с помолвкой, — он кивнул на Стронга.       — Спасибо, я рада, что успела сделать предложение сиру Харвину прежде, чем кто-то попытался бы увести его, — хитро прищурилась принцесса, и он рассмеялся. Что ж, судя по лукавству и довольству племянницы, это однозначно был её выбор. Раз уж она ему даже сама предложение сделала, храбрая маленькая всадница.       — У меня не было ни шанса устоять, — хохотнул Стронг. — Рад видеть вас вновь, мой принц. По вам скучали, — и он понял несказанное «в городской страже». Это слегка согрело его сердце — его люди помнят о нём и ждали.       — И я рад видеть вас, сир Харвин, — кивнул принц. — Надеюсь, дела в страже идут хорошо.       — Поначалу было не очень, но понемногу исправляемся, мой принц, — ухмыльнулся мужчина, и Деймон почувствовал к нему некоторую симпатию. Он, конечно, проверит его более качественно и через свои старые связи, но было не похоже на то, что Стронг как-либо связан с десницей. Особенно если судить по тем взглядам, которыми он обменивался с принцессой.       — Вы скромничаете, сир Харвин, в последнее время стража справляется более чем образцово — вы и сир Лютор прекрасно соблюдаете строгость и дисциплину в своих рядах, — внезапно вмешалась Хайтауэр.       — А вы разбираетесь в делах стражи? — поднял на неё бровь Деймон. Откуда бы этой шлюхе вообще что-либо знать о состоянии его детища?       — Я возродила традицию Доброй Королевы Алисанны — Встречи Королевы и поначалу мне приходилось выслушивать некоторых женщин, с которыми дурно обошлись и запугали своим авторитетом члены Плащей, — пожала та плечами.       Принц сначала изумился тому, что ничего об этом не знал. Потом вспомнил, что сам же и не хотел ничего слышать о новой сучьей королеве и её выродках, оттого никогда и не спрашивал, и не узнавал. А следом разозлился — какого пекла в рядах его стражей появились насильники?! Он с ними однажды разобрался и следил, чтобы более не появлялись!       — К сожалению, одной из первых пострадавших, с которыми мне довелось иметь дело, была и вовсе беременная девочка двенадцати лет, — поморщилась Хайтауэр и вот тут Деймон тщательно и очень внимательно посмотрел на Стронга.       До какой степени они себя распустили, что в их рядах появились не просто насильники, но любители детей?! Золотые Плащи были его гордостью, его достижением, и он за два года сделал всё, чтобы они воплощали в себе то, что, по его мнению, должны представлять из себя стражи города!       — Я устраивал праздник не для того, чтобы слушать о делах!.. — возмутился Визерис. — Алисента, я же просил тебя не говорить о подобном, тем более не при Рейнире и точно не на празднике! Ты делаешь благое дело, дорогая, но это не для ушей юной девушки.       — Зато для ушей будущей королевы, муж мой, ведь эти женщины и девочки — одни из тех, кого однажды Рейнире придётся защищать от беззакония, — возразила королю девица и Деймон, к собственному отвращению, был целиком на её стороне.       — Но не в семнадцать лет, Алисент! — развёл руками его брат.       «А когда?!» — хотелось спросить принцу, потому что они-то в её возрасте и по борделям гуляли, и мечи обнажали.       — А когда, муж мой? — повторила его мысли Хайтауэр, и он вновь вспомнил то жуткое чувство, что и много лет назад, когда эта девка Отто буквально озвучивала его мысли. Ведьма. — Королеве Алисанне было шестнадцать, когда она собрала свою первую Встречу и стала вершить суд. Рейнира же твоя наследница, наша будущая королева, а скоро она выйдет замуж и даже станет матерью, — она накрыла руку Визериса своей. — Я понимаю, что для тебя она всегда будет маленькой девочкой, но ей пора вникать в проблемы народа и учиться исполнять свой долг.       — Знаю, знаю, — поморщился король и в ответ похлопал другой рукой ладонь своей жены. — Может, ты и права, — в какой-то надежде на отказ брат посмотрел на свою дочь, но та лишь серьёзно кивнула. — Что ж, раз вы обе с этим согласны, то хорошо, пускай Рейнира присутствует на следующей твоей Встрече Королевы.       — Благодарю, муж мой, — улыбнулась Хайтауэр, и Деймон немного впечатлённо понял, как манипулирует им эта девица, которая зашла даже дальше своего пизды-папаши.       Его брату, видимо, несколько испортили настроение и он покинул их, чтобы поговорить с лордом Лионелем насчёт грядущих свадебных торжеств и турнира.       — Обожаю, когда ты так делаешь, — ухмыльнулась его племянница своей мачехе, подходя к той ближе и цепляясь за её локоть.       — Сегодня вечером ты минимум два часа летаешь с Хелейной, — фыркнула Хайтауэр. — Я за бесплатно нынче не работаю.       — Только за здоровый сон, — хихикнула Рейнира.       — Я ужасно меркантильная, знаю, — покивала дочь Отто, и они обе переглянулись с улыбками.       Это было… странно. И очень напоминало общение этих двоих ещё до смерти Эйммы, когда они были принцессой и фрейлиной, а не мачехой и падчерицей. Деймон был уверен в том, что сейчас между ними должно было быть как минимум напряжение — едва ли его племянница спокойно отнеслась к тому, что подруга, которой она так доверяла, соблазнила её отца и раздвинула перед ним ноги.       Но сейчас он видел вполне мирную картину, которую лицезрел и пять лет назад — Рейнира виснет на своей подруге, они вместе шутят и перекидываются остротами, словно ничего между ними и не происходило, всё было по-прежнему. Неужели эта подстилка успела настолько промыть мозг его племяннице, что та благостно отнеслась ко всему этому? К тому, что Хайтауэры хотят отнять у неё трон?       И какая выгода была им продвигать подобным образом Рейниру? Им наоборот стоит держать принцессу как можно дальше от народа, чтобы те были больше расположены к принцу и его матери, чем к законной наследнице трона. Хайтауэр хочет выставить его племянницу в невыгодном свете? Воспользоваться неопытностью принцессы, чтобы Визерис потом узнал об этом и разочаровался в дочери, как в будущей королеве, особенно на фоне жены, и решил изменить наследника?       Да уж, какой бы сукой Алисента Хайтауэр ни была, дурой её назвать было нельзя. А значит, ему требовалось поговорить с племянницей и выяснить всё у неё, попытавшись открыть Рейнире глаза на её подколодную подругу, пока не стало слишком поздно, как с его братом.