Алисента. Матерь драконов

      Она додавила своего мужа, а заодно и бедного лорда Бисбери, который, едва только заметив её — входящую в зал Совета, с улыбкой и стопкой документов в руках, так мученически вздохнул и тоскливо посмотрел на дверь, что ей стало его почти по-настоящему жаль. Но только почти. Это средневековое общество нуждалось в реформах и переменах и она, как молодая королева, при поддержке, непосредственно, короля и лорда-десницы могла это сделать.       И она будет, так что… пожалуй, она не удивится, если через ещё пару таких раз мастер над монетой, только лишь увидев её, будет имитировать приступ какой-то болезни, чтобы на законных основаниях покинуть любое помещение, в котором будет её милость. Главное, чтобы до настоящего приступа не дошло — Бисбери был хорошим казначеем, а главное — верным закону и Рейнире в будущем. Так что пусть терпит, мужается и живёт долго-долго. Алис даже готова искренне помолиться за его здоровье.       Когда она представляла свой проект со снисходительной поддержкой супруга — мол, на что только не пойдёшь, чтобы беременная жена была счастлива и не выедала мозг жалобным хныканьем, о тех «бедных женщинах» и «а сколько может быть различных хворей!» — и уверенным покровительством отца. Алисенте было жаль, что он так сильно хочет посадить внука на трон — он действительно был незаменим во многих вопросах и без него она бы многое потеряла… и потеряет, пусть и через пару лет, если его продвижение Эйгона станет более агрессивным.       Нет-нет, её мальчик не сядет на трон. Он, Алис была совершенно убеждена, будет много счастливее без него. За власть приходится платить и платить много, кому как не ей знать, а своим крохам — на таких мыслях она всегда накрывала защитным жестом свой пока ещё плоский живот — она желала всего только самого лучшего в этом, и так говняном, мире. Да простит её Рейнира, выпихнутая на амбразуру. В конце концов, толкнула туда её не Алисента, а Визерис, вот пусть и мучается совестью.       Когда-нибудь, если до него вообще дойдёт, что он натворил своим решением и как поступил с родной дочерью. Что было весьма сомнительным, будем честны.       Без Отто будет тяжело, очень, — она это заранее предвещала сейчас, всё ещё морально отходя от недавнего «конфликта» с Визерисом. Её главной силой были муж и отец, но положиться она могла только на одного из, увы — с оговорками, лишь до того момента, пока их пути пересекаются и не расходятся слишком сильно.       Но самым главным сейчас было то, что её проект одобрили, смету она, путём предварительного согласия Визериса и вопиющего преследования лорда Бисбери, выбила для себя приличную и приступила к работе, начав активно подключать к этому своих дам. Девочки должны начинать серьёзно работать, а не просто носиться по проторенной колее в делах замка да редких Встреч Королевы.       Фрейлины, ожидаемо, встретили известие без восторга — они были леди, а это были шлюхи. Добропорядочная леди никогда не опуститься даже не то что до общения с подобными женщинами, но даже до того, чтобы находится в одном помещении!.. Что ж, у них была диктатура королевы, пусть и присыпанная лёгким флёром демократии, а потому она качественно растоптала мировоззрение девчонок, рассказав о том, что маленьких девочек в бордели продают собственные родители, как они идут туда от нищеты и голода, как страдают там — мужчины с ними никогда не ласковы и не добры. Даже если на деле всё было не до конца так мрачно — были и те женщины, которые добровольно выбирали эту долю, как та же принцесса Сейра или рождались и росли в таких домах, не зная другой жизни и не собираясь ничего менять.       И добила это благотворительной поездкой в трущобы Гавани, где они всем составом раздавали еду и простую одёжку самым бедным слоям населения.       О том, какие споры насчёт её безопасности царили меж нею, королём и десницей, она умолчит. Она королева и не будет боятся собственного народа. Сейчас безопасное время, с ней куча стражи, никому особо дорогу она пока не перешла, чтобы дошло до смертоубийства, а простой люд должен знать королеву в лицо, чтобы любить её и быть ей верными. Что и доказала в своё время Алисанна, которую до сих пор, спустя столько лет с её активных реформ, вспоминают добрым словом во всех королевствах. Добрая Королева могла быть не лучшей матерью или бабушкой, но как правительница?.. Она была превосходна, равно как и её супруг.       Благородные дамы, в своём большинстве, остались глубоко впечатлены — Джоханна, Минара и Марель даже искренне расплакались, подавая хлеб маленьким, тощим детям. Ожидаемо равнодушной осталась Галия, которой жалость была не слишком ведома и другие, более старшие девочки. Амара с Талией глядели с искренним сочувствием, Лизабет тоже, пусть и слабее, а вот Карла изо всех сил сдерживала брезгливость несмотря ни на что. Не всем быть чувствительными к подобному, Алис признавала за ней такое право, хотя и не понимала как это возможно.       Лично она знала об этой ситуации, не питала никаких иллюзий, но… её сердце разрывалось от этого зрелища, особенно с осознанием того факта, что у неё самой есть дети, такие же маленькие и беспомощные… это сделало её ещё более чувствительной к горю простого люда.       Более того, она настолько этим прониклась, что напрочь забыла о своей брезгливости, беря на руки детей, общаясь с ними, даже посадила на колени маленькую, худенькую, ужасно большеглазую девочку лет пяти. Она была слаба, ясно?.. И имела на это полное право! Даже в той жизни она никогда не могла спокойно смотреть на всякие документальные фильмы о Голодоморе или племенах Африки.       Словом, эффект был произведён, а даже если на кого-то нет — то было сказано слово королевы — читай, приказ — и они начали работать. Делать это надо было быстро, потому что она была беременна, а у неё были планы на бордель и Рейниру, которые она хотела воплотить до того, как Визерис додавит свою линию с замужеством, чтоб Нира не так боялась брака и понимала, что там может быть что-то хорошее, даже если роды оставались безусловно страшным событием для девочки.       Иногда даже самой Алисенте было трудно напоминать себе о том, что брак — это не всегда о плохом, постоянно находясь рядом с королём и в его постели — уже нет, слава всем Богам, — но это было то, что она должна была дать Рейнире. Кусочек уверенности и душевного спокойствия, которого её принцесса, безусловно, заслуживала.       Экстренно были разосланы письма во все доступные регионы — кроме Железных Островов по понятным причинам — с просьбой предоставить всех акушерок и травниц, которые пожелают перебраться в столицу на жалование короны, с обеспечением рабочего места, зарплаты и жилья. Для последнего было выкуплено несколько домов в относительно неплохих — торговых — районах столицы, проводился ремонт, одно здание, ближе к трущобам, переоформляли совсем, под Акушерский Дом для рожениц любых сословий.       А чего терять время и возможность? Это был прекрасный шанс провести две реформы под видом одной, отец насмешливо косил на неё взглядом, но одобрил, Визерис, кажется, даже особо не заметил этого нюанса — он желал поскорее отмахнуться от нервной супруги после длительных уговоров на бордельные дела и просто махнул рукой с согласием. Единственный, кого провести не удалось совсем был всё тот же мастер над монетой, который был в ужасе от сумм, но… Алисента и правда умела быть настойчивой, когда это было нужно. И лорд Бисбери был немного обречён, да.       А то как спускать деньги на турниры да балы по одному желанию короля — это сразу, а на благое дело — шиш!       Они не бедствовали, Джейхейрис оставил полную казну после себя, а Визерис её спокойно приумножал, несмотря на все развлечения. Он и правда не был совсем идиотом, вполне себе умел думать, но только тогда, когда хотел. Не стоило забывать и о лорде-деснице, который, несмотря на шкурные интересы, всегда ратовал и за благо государства в целом.       Так что она по-тихому — или не совсем — начала обустройство и достройку Акушерского Дома имени Алисенты Хайтауэр. Собственно, такое название было одним из главных моментов, почему отец был совершенно не против «маленькой» инициативы своей дочери. На очереди из очень нужного был ещё детский приют, но с этим она тоже надеется успеть.       На её стройки в Гавани внимания почти не обращали, ничего масштабней чертовой канализации всё равно не было, а на её фоне терялось просто всё. Проклинала ли Алисента свою затею с этой безусловно нужной хренью? Несомненно! Но на волне своей неприязни ко всему процессу она умудрялась намертво вцепляться зубами во всех мастеров и ответственных, считая, что если треплют нервы ей, то и она потреплет их остальным.       Как она находила столько времени вопросом было даже для неё самой, но ранние сроки беременности никогда не были ей в тягость, даже наоборот, она становилась довольно деятельной. Особенно сейчас, когда точно знала, как невыносимо скучно восстанавливаться после них.       В течении трёх месяцев стали прибывать различные акушерки и травницы, из разных регионов, по которым были отправлены не только письма, но и глашатаи, а так же парочка уже рекомендованных мастериц, о которых она узнала через свою акушерку, что принимала роды Эйгона. Бездельники и тунеядцы, что надеялись на лёгкую жизнь в Королевской Гавани им были ни к чему, а вот, что такие ушлые мадамы попадутся, Алис даже не сомневалась — люди они и есть люди, везде и всегда.       И не успел даже живот полезть ей на нос, как предварительно всё было готово. Не до конца, конечно, было ещё много шероховатостей, но самое главное — она смогла немного улучшить жизнь самого угнетённого слоя населения, лично пообщаться с некоторыми из них и вызнать парочку ходов в более-менее приличный и безопасный Дом Удовольствий на Улице Шёлка.       Самыми полезными оказались бывшие девочки-рабыни, привезённые сюда из Эсосса. Конечно, официально рабство было в Семи Королевствах категорически запрещено. Неофициально? Привезли девочек из какого-то Лиса или Тироша, продали в бордель и шлюхи продолжали работать так же, как раньше, лишь с той разницей, что со временем, когда их стоимость отбивалась, начинали получать деньги на руки. Ей очень, очень повезло встретить одну девочку шестнадцати лет из Пентоса, где рабства официально нет, но оно таки есть, которая не была потомственной рабыней, а потому своё положение воспринимала с протестом и благодарно восприняла помощь королевы.       Шлюхи продажны, им нельзя верить, за гроши и мать родную продадут… да-да, если так к ним относится, то так оно и будет. Но все эти женщины были в первую очередь людьми — без прав, в самых суровых реалиях мира, в самой его грязи и они были недоверчивы, но — могли быть благодарны. Алисента была в этом уверенна, хотя и понимала, что стоило быть весьма осторожной и ради своей репутации, и ради своей жизни.       Прежде покровителем Шелковых Улиц был принц Деймон и хотя тот сейчас весь был в своей не слишком удачной и затянувшейся кампании, не следовало сбрасывать со счетов возможную опасность от его верных последователей и прихлебателей.       Что, конечно, ни разу не удержало её от очевидной, давно задуманной и спланированной глупости.       Ночь, бордель, принцесса с королевой… что может быть «безопасней» этого, не так ли?.. Алис была однозначно в ужасе от собственных идей — а ведь зарекалась в прошлый раз, зарекалась! — но это было то, что действительно нужно было сделать. Ради Рейниры и её грядущей супружеской жизни, которой девочке не избежать.       И нет, ей самой нисколько не хочется какого-то совершенно дурацкого, опасного авантюризма в жизни. Она же не адреналиновая маньячка, в самом деле!..

***

      Сказать, что Рейнира была в шоке, когда её ночью, путями слуг, привела в покои королевы её же верная служанка — это ничего не сказать. Что вообще могло быть такого важного, чтобы Алис велела поднять её посреди ночи?.. Но служанка молчала, глядя большими, тревожными глазами и тревожно становилось уже принцессе.       — Что случилось? — сходу недовольно спросила она, увидев активную и явно довольную жизнью Алисенту. Ничего ужасного, очевидно, не происходит, так что зачем вообще надо было выдёргивать её из покоев, когда она уже приготовилась ко сну, разогнав всех слуг и даже легла в постель?       — Буду исполнять своё давнее обещание, — весело улыбнулась ей королева, пакостливо подмигивая.       От такой картины Нира как-то сразу расслабилась и потеряла всё своё недовольство с раздражением. Она так давно не видела подругу такой, какой она была раньше, до смерти матушки!.. Сразу как-то вспомнилось их знакомство и «уёбки членоносцы»! Это была та самая Алис, которая стала Рейнире ближе всех и которую она так любила, но которую видела всё реже и реже.       Но что за обещание сходу вспомнить принцесса не смогла.       — Ты о чём?.. — с улыбкой поинтересовалась, заранее готовая к любой авантюре. Она знала это выражение лица Хайтауэр, когда она решилась на какую-то безумную глупость, в которой Нира её с радостью поддержит. Хотя это было даже немного странно — раньше, когда они частенько такое проделывали, инициатором была всегда она сама, а Алис бурчала и продумывала всё так, чтобы было безопасно и их точно не поймали.       — О, вспоминай, моя прекрасная принцесса, — Рейнира против воли совсем довольно заулыбалась на такое обращение. — Ночь, подобная этой, известие о том, что у тебя будет брат… — таинственно протянула королева, пока она изо всех сил напрягала память.       Да, тогда она так же пришла к Алис и была несколько… расстроена перспективой стать старшей сестрой, а потом Алисента радовалась тому, что не будет делить ложе с королём, а когда Нира расстроилась ещё больше из-за того, что и ей придётся так однажды страдать, пообещала…       — О, Боги, — это было всё, что могла в восторге выдохнуть принцесса, глядя большими, восторженными глазами на подругу.       Она даже не верила в то, что Алис однажды исполнит это обещание! Оно было немного глупым, очень, очень рисковым, совершенно не в духе её серьёзной королевы, да и вообще!..       — Боги, нет, — всё ещё шокировано протянула Таргариен, но таким тоном, который буквально кричал «Да! Да!», что сразу просекла Алисента.       — Боги, да, — с лукавой улыбкой медленно покивала королева.       — Я на всё согласна! — поспешила воскликнуть принцесса, подскакивая к Хайтауэр и вцепляясь той в ладони. — Что делать?!..       Делать оказалось много — каким-то порошком тщательно промазали её брови и волосы, отчего те приобрели рыжеватый оттенок, но смывалось оно с помощью какого-то специального снадобья. Всё это было доставлено из Лиса, что делало очевидным то, что Алис, как обычно, долго и щепетильно готовилась к авантюре, сводя на нет все возможные риски. Сначала они опробовали это средство на одной прядке волос, чтобы точно знать, что оно не будет оставаться на руках и легко смоется потом, после чего уверенно перекрасили её на одну ночь.       Смотреть на себя такую в зеркале было очень забавно — это словно сразу стала и не она, совсем другая девушка смотрела на неё, пусть и с похожим лицом! Но и это Алис поправила, нарисовав ей родинку над губой. Зачем — принцесса и не поняла.       — Такие элементы внешности обычно привлекают внимание, дорогая, а нам очень надо, чтобы никто не обратил внимания на цвет твоих глаз, — чуть занудно, как обычно, просветила её подруга, вызывая смешок. Если однажды Алис перестанет занудствовать — значит, её подменили!       После они оделись в платья, но на этот раз не поварят, как в прошлый, а гораздо более нарядные, чего Нира, опять-таки, не поняла. Разве они не скрывают своё положение?       — Мы идём на улицу Шёлка, дорогая, в хороший и дорогой бордель, мы не можем выглядеть оборванками, таких туда просто не пускают, — фыркнула королева, одевая пёстрое платье, пусть и из более простых материалов, чем те, что они обычно носят, свободное на талии и с лентой под грудью. Так её округлившийся живот был совсем незаметен. — поэтому мы одеваемся как вполне себе состоятельные дочери торговца. Если что, то мы подруги, чьи отцы имеют совместное дело. Я, конечно, уже замужем, — рука Алис скользнула по животу. — Но тебя отец только собирается кому-то пристроить, вот мы и решили… развлечься на последок. Тебя зовут Рина, меня — Лисса.       — Не то чтобы это далеко от правды, — горько хмыкнула принцесса, поправляя воротник своего красно-зелёного платья.       — В этом залог хорошей легенды — она недалека от правды, но при этом никак не намекает на истинное положение дел, — Алисента вздохнула, обернулась к ней и положила руки на плечи Нире. — Я понимаю, как тебе этого не хочется, Нира, как страшно, но ты не сможешь избежать замужества, к сожалению. Поэтому тебе стоит выбрать лучший из возможных вариантов, кого-то, кто придётся тебе по душе и ты должна знать, что ты можешь и должна получать от супруга помимо уважения. И сегодня ты, как минимум, узнаешь о том, что ты должна испытывать в постели.       — Но этого нет у тебя, — аккуратно сказала принцесса, кладя ладони на руки Алис, заглядывая той в лицо.       — Не всем везёт, — пожала плечами подруга. — Да и за власть и возможности приходится платить. Я делаю это так, но тебе — не обязательно повторять мой путь. Ты уже родилась принцессой и путь к королеве будет нелёгким со всех сторон, так что хотя бы мира в семье ты, однозначно, заслуживаешь.       Рейнира не выдержала и рванула к Хайтауэр, крепко ту обнимая и пряча лицо в шее Алисенты. Ей было искренне жаль подругу, она чувствовала вину за то, что Алис терпит это ради неё, но она была искренне благодарна. Алисента была рядом, пусть даже сейчас и не так часто, как раньше, пусть между ними теперь есть какие-то свои тайны и недосказанности, но… она была рядом и не бросала.       — Как мы туда попадём? — отстранилась от подруги принцесса, возвращаясь в норму.       — Выйдем через пути слуг, Лила нас проведёт, — кивнула в сторону неприметной дверцы, где жила личная служанка королевы. — Там будет ждать экипаж, который отвезёт нас на улицу Ткачей, там мы пересядем на другую карету, которая и отвезёт нас к Шёлковой Улице. Там мы уже пройдём безопасным путём до Дома Цветов — так называется тот бордель.       Слушая план, переполненный предосторожностями, Нира не могла не улыбнуться. О, эта паникёрская осторожность Алис — что-то, достойное войти в анналы истории.       Алисента накрасила собственные глаза, нанесла как-то так румяна, что скулы у неё стали острее, накрасила розовым цветом губы и стала, если честно, почти неузнаваема, особенно когда так же нарисовала себе родинку, но — под глазом. И они отправились в путь.       В пути до Улицы Шёлка всё прошло хорошо — они были в плащах, их сопровождала служанка Алис и они мирно высадились на улице, на которой было достаточно пустынно, пусть и временами сновали люди. Всё выглядело… гораздо более прилично и чисто, чем то, что она видела в прошлый раз в Блошином Конце. Возможно, им и правда не надо было сразу, в первый раз, соваться именно туда.       Пройдя какую-то улочку и завернув за угол, они увидели простой экипаж, в который и сели, оставив служанку и добравшись до Улицы Шёлка. Уже там они стали идти по каким-то резко сворачивающим переулкам и во время прохода Алис не отпускала её руку. Впрочем, сама Рейнира тоже крепко за неё цеплялась — она прекрасно помнила, чем закончилась её глупость в прошлый раз.       Около яркого здания, освещённого факелами и свечами они притормозили и зашли через небольшую, почти неприметную дверь, занавешенную пёстрыми тканями. В нос сразу ударил странный, специфический запах — каких-то благовоний, вина и чего-то терпкого, странного. Слышался шум людских голосов, мужской и женский хохот.       Алисента отловила какого-то мальчишку у входа, прошептала ему что-то на ухо и сунула в руку монету, а тот и ускакал сразу. Нира посмотрела на неё вопросительно.       — Сейчас он приведёт какую-то девушку и нас проводят в отдельный кабинет. Тут есть такие — небольшие комнатки с диванчиками и столиком, где гости могут уединиться, не беспокоясь, что их увидят или побеспокоят, — пояснила Алис, оглядываясь.       — Откуда ты вообще это знаешь? — прошептала принцесса. А потом вспомнила об их «именах». — Лисса, — хихикнула, проникаясь всей этой таинственной атмосферой.       — Помнишь мою последнюю работу? Вот оттуда, — фыркнула подруга. — Связи — наше всё.       В ответ на это Рейнира могла лишь вздохнуть, потому что она не думала, что вся эта благотворительность и проекты Алис могут дать такие связи. Да, она занялась тем, что помогла борделям, ввела обязательным, что в каждом публичном доме должен быть мейстер или акушерка, а ещё работала над тем, чтобы Золотые Плащи следили за тем, как ведут себя посетители и выгоняли тех, кому не рады — оказывается, и такое бывает, — да продавливала, через сопротивление, тот факт, что девушкам в таких заведениях не должны наносить тяжкий вред — не бить намеренно, не резать, всё такое.       Нира слышала это всё краем уха, с трудом вообще представляя, что такое возможно и зачем так из-за этого напрягаться, в конце концов, это были просто шлюхи, но Алис была упорна и не сдавалась. Теперь она лучше начинала понимать для чего — видимо, через шлюх Алис могла узнавать не только о том, что и как устроено в таких домах, но и о чём-то большем. В конце концов, тут постоянно собираются кучи разных мужчин, которые обсуждают разное и местные девки, наверняка, всё это слышат. И могут рассказывать королеве, которая помогает им.       Принцесса мгновенно отвлеклась от своих мыслей, когда к ним вышла девушка, одетая в полупрозрачное платье, покачивая бёдрами. Она даже покраснела от такого зрелища, это было… смущающе. Более чем.       — Приветствую прекрасных леди, — обольстительно улыбнулась она им. — Леди чего-то желают в нашем доме?       — Леди, — тут Алис глуповато хихикнула, будто засмущалась от такого обращение и Нира попыталась её поддержать, улыбнувшись, но всё же слишком нервничала для этого. — Желают того же, что и прочие… гости вашего дома. Только… — словно засмущалась, отвела глаза. — Так, чтобы нас никто не видел и не знал, что мы тут. Сами понимаете… леди, — снова глуповато хихикнула Алисента. — Не стоит здесь быть, — и вручила девушки полный звякающий мешочек, который та быстро приняла.       — Конечно, всё для наших прелестных гостий, прошу за мной, — и они пошли.       По каким-то странным, тоже всюду занавешенным тканями лестницам и проходам, так, что никого даже по пути не повстречали, пока не вошли в небольшую комнатку с двумя полукруглыми диванами и столиком между ними. Стоило им только зайти, как к Алис, которую, очевидно, приняли за главную, прильнула ближе путана.       — Чего именно желают прекрасные леди? Мы постараемся предоставить вам всё, что только будет в наших силах, — с придыханием, не отводя взгляда от подруги, говорила шлюха.       Алис не растерялась, лишь улыбнулась девице, после чего прошла и села. А так как руки принцессы она так и не отпустила, то Нира опустилась рядом с ней, растерянная и, самую малость, напуганная незнакомой обстановкой.       — Мы желаем девушку — ещё молодую, красивую, смешливую и достаточно опытную, чтобы научить другую юную девушку удовольствию, которое можно получить в постели с мужем, — спокойно перечислила Алисента. Рейнира искренне не понимала, как она вообще может быть такой спокойной в такой ситуации. Кому молиться и что делать, чтобы заиметь такой же уровень владения собой и ситуацией?..       — Для вашей подруги? — уточнила шлюха. Алис в ответ лишь кивнула. — А желает ли чего-нибудь… другая леди? — она соблазнительно изогнулась, глядя на Алисенту из-под тяжелых век томным взглядом. Возмущение, напополам со смущением, мигом вскипело в Таргариен. Никто не смел так соблазнять её Алисенту!       — Что ж, я бы желала в таком случае беседы, фруктов и чая, никакого вина, прошу, — путана поклонилась им, ничуть не выдав какого-либо расстройства и покинула комнату, видимо, уйдя выполнять «заказ».       — Кажется, я передумала, — шепотом сказала Рейнира, не в силах взять нервы под контроль.       — Не бойся, давай ещё немного подождём? — Алис сжала её руку, смотря обеспокоенно. — Познакомишься, пообщаешься с той девушкой, а потом и решим, м?       — Мгм, — нервно согласилась принцесса, расслабляясь и сползая вниз по дивану, кладя голову на плечо подруги. С ней в любом случае было спокойней.       Через минут десять к ним вошли уже две девушки — та же, что и в прошлый раз и новая — гораздо моложе, где-то возраста самой Ниры, со светлыми волосами и симпатичным круглым личиком. Рейнира немедленно впилась в неё взглядом, потому что ей и правда было очень, очень интересно посмотреть и познакомиться с той, с которой она может уже этой ночью… ну, познать плотские утехи.       Девушка так же с любопытным интересом смотрела на неё и улыбалась. Это было… не отталкивающе. Что-то внутри неё волнительно сжалось, живот будто судорогой свело от чувства предвкушения, которое пробежало по ней. Уходить она, кажется, передумала.       — Миледи, это Аника, она с радостью проведёт время с вашей подругой, — улыбнулась старшая. — И, если вы не против, то я могла бы составить компанию вам.       — Хорошо, давайте для начала познакомимся, — Алис дружелюбно кивнула на противоположный диван, на который шлюхи и сели.       И они начали… знакомится. Старшую девушку звали Лайза и она, судя по всему, напропалую заигрывала с Алисентой, но та никак на это не реагировала. Рейнира даже позлорадствовала мысленно — королеву девушки не привлекают никак, тут даже опытной куртизанке ничего не поделать. От этой мысли она ощутила странное облегчение, но предпочла выкинуть его из своей головы куда подальше. Какая, в сущности, ей разница?..       Зато с Аникой оказалось… интересно. Поначалу принцесса не знала, что и сказать — это было очень, очень неловко, но девушка была разговорчивой и довольно дружелюбной, и улыбалась приветливо, и ненавязчиво то коснулась руки, то предплечья, то ласкающе пробежалась по пальцам… через полчаса Нира уже открыто с ней смеялась, а живот продолжало сводить — было уже не страшно, а волнительно и она хотела узнать то, что могла ей дать эта девица.       Когда Аника ненавязчиво предложила им пойти полюбоваться гобеленами в одной из спален, Рейнира неуверенно посмотрела на Алисенту, та — немного грозно на Анику, которая склонила голову под таким взглядом, а потом повернулась к ней, положив руку на щёку принцессы.       — Иди, — шепнула тихонько королева с улыбкой. — И ничего не бойся, и не стесняйся.       И она пошла. Аника аккуратно взяла её за руку и вела по бесчисленным коридорам, везде была эта почти раздражающая ткань, но когда они оказались в спальне, которая была в красный и золотых цветах с ужасно развратными гобеленами, а дверь за ними захлопнулась, Нира снова оробела. Она не знала, что делать, не знала, как себя вести. Поэтому поступала так, как привыкла — пошла в атаку на то, что выбивало её из колеи, резко приближаясь к девушке и целуя её.       — Моя госпожа, вам не стоит так спешить, — ласково говорит путана, слегка отстраняясь от принцессы, но при это оставаясь близко — Нира чувствовала её дыхание. — Позвольте мне показать вам, какое удовольствие можно получить на ложе. Позвольте открыть ваши самые чувственные и нежные места.       Нира, как завороженная кивает и послушно отступает к большой и широкой кровати, пока не садится на неё. Аника изящно приземляется рядом, беря её руку в свою.       — Моя госпожа, вы когда-нибудь доставляли себе удовольствие? — шлюха наклоняется, чтобы нежно поцеловать Рейниру в щёку и скользит губами вниз, к шее. Тихий стон вырывается из принцессы — это приятно, это блядски приятно, в животе всё скрутилось узлом и тянет.       — Что?.. О чём ты?.. — потерянно пытается держать нить разговора.       — Касались ли вы себя, госпожа? Проводили ли руками по своему прекрасному телу, желая получить удовольствие, — тихо говорит, ведя руками по её плечам, груди, опускаясь к животу и это так мало. Она хочет больше!       — Опускались ли ваши нежные руки, — Аника целует каждые её палец, проводя языком между ними и это ни разу не противно, как должно было бы быть, а приятно. Очень, слишком приятно. — Ниже, по вашим чудесным бёдрам, — тонки руки повторяют слова девушки, а Рейнира невольно раздвигает ноги в стороны. Она горит, пылает, как настоящий дракон. — К самому сокровенному вашему месту, чтобы получить не сравнимое ни с чем удовольствие?..       — Нет… нет, я… — Рейнира хотела бы говорить связно, хотела бы осознавать происходящее, но это выше неё — от запаха благовоний и трояндового масла, которым пахнет кожа девушки, ей хочется лишь больше, никаких осознанных мыслей, для них просто нет места.       — Тогда я открою вам эту маленькую тайну, моя госпожа, — Аника целует и прикусывает кожу за ухо и принцесса тонко всхлипывает. Это слишком, Боги, слишком!.. — Я научу вас, как вы могли бы доставить себе удовольствие. А потом покажу, как должен ласкать вас ваш будущий супруг, — упоминание гипотетического мужа на секунду выбивает её из сладкого плена, возвращая в жестокую реальность.       — Разве мужчины… проявляют такое внимание к своим женам? Разве они не просто получают удовольствие и детей, изводя женщин?! — злость прорывается сквозь дурман и принцесса зло кривится. Она вспоминает рыдания Алисенты в первую брачную ночь, вспоминает, как та была счастлива от того, что не будет никакого секса.       — Тогда это плохой муж, — уверенно говорит путана. — Плохой муж, плохой любовник… мелочный мужчина, госпожа, поверьте мне. Я шлюха, мне доводилось обслуживать разных мужчин и среди них всегда найдётся тот, что будет ласков и внимателен даже к такой, как я. А вы истинная драгоценность, госпожа, как вас можно не любить, как вами можно не восхищаться?.. Как можно не боготворить ваше прекрасное тело, не желать доставить вам удовольствие?.. Мужчины разные, госпожа, и будут Боги милостивы — вам достанется хороший муж. А если нет… вы всегда сможете доставить себе удовольствие сами или завести очень, очень близкую подругу, — всё это девушка шепчет ей почти на ухо, близко-близко, а Рейнира слушает внимательно, что-то понимает, что-то запоминает… — А пока не думайте об этом, моя госпожа. Позвольте мне погрузить вас в мир самых прекрасных удовольствий, которые только существуют в этом мире.       И Рейнира позволяет, ложась на кровать.