Алисента. Матерь драконов

      Алисента предпочитала не вспоминать о принце Деймоне и их позорной встрече. К сожалению, сам Порочный Принц придерживался иного мнения. Ничем иным объяснить встречу на следующий день в коридорах дворца она объяснить не может. Не случайностью же, право. По крайней мере, лицо принца явственно отрицало сию вероятность.       — Мой принц, — почтительно поклонилась Алисента, держа подмышкой книгу, с которой как раз шла к Рейнире.       — Прекрасно выглядите, леди Алисента, — с ухмылкой приветствовала её эта скотина, так же по-скотски улыбаясь.       «Подъёб засчитан,» — мысленно признала Алисента, прекрасно понимая отсылку к её прошлому внешнему виду. Но на лице держала исключительно вежливую, скромную улыбку истинной леди. Ибо хрен этому принцу, а не её красное лицо!       — Благодарю, принц Деймон, — вежливость и только вежливость! Никакого смущения! Только ебло вежливым кирпичом! — Для меня большая честь лицезреть вас лично, — да-да, они видятся впервые, потому что она всё ещё отрицает то позорище в богороще.       — О, а мне-то показалось, что мы уже встречались, — на лице принца была такая паскудная ухмылочка, явно выдававшая его желание смутить дочь ненавистного десницы. Но, пардон, Алисента с этим десницей видится гораздо чаще, отыгрывая милую, покорную дочурку до такой степени хорошо, что ей ещё даже ни разу не прилетало! Что, кстати, достижение, с учётом того, что Отто не делал полового различия между детьми в плане физического наказания и в детстве той-Алисенте точно так же прилетало по лицу, когда она капризничала или слишком много/громко плакала. Мудак, чего уж там.       — Что вы, мой принц, несомненно я бы не смогла забыть встречу с вами, — «улыбаемся и машем, ребята, улыбаемся и машем!». — Возможно вы видели девушку похожую на меня, всё же моя внешность, — она дёрнула кудрявую прядь, что как раз лежала на плече, показывая, на что намекала. — Не является столь редкой, как у вас. Легко перепутать, — легкомысленно взмахнула ресницами в конце. Потому что да, она отказывается палиться в лицо, что принц видел её всю в земле, да ещё и хрюкающую на пару с его племянницей.       «Пить надо меньше, дядя, вот и не будет всяких разных глюков!» — мысленно вопила опоссумом Алисента проклиная этого мужика, который вёл себя истинно как Порочный Принц и наплевал на такт, согласно которому должен был точно так же сделать вид, что нифига не видел.       — О, возможно так и было, — хмыкнул всё такой же ухмыляющийся принц и Алисента своими полупопицами ощутила, что сейчас будет гадость. — Мне видимо просто показалось, что я видел парочку… свинок, — мудак. Вот просто натуральный мудак, но её этим было не пронять.       Алисенту буквально разрывало между маской милой, кроткой леди, которую она носила всегда и везде, и своим истинным ехидным «я», которое она демонстрировала только Нире, Гвейну, да своей служанке. Но в какой-то момент она поняла, что маска и так вся в трещинах в глазах Деймона, потому что, ну, он всё-таки видел её грязную и хрюкающую, что уже не вяжется. Так что… почему бы не позволить ей потрескаться ещё чуть-чуть?.. Не до конца, конечно, но достаточно, чтоб плюнуть ядом в эту наглую сексуальную харю.       — О, мой принц, мне так жаль! — с искренним переживаем на лице она поднесла руки ко рту. Увидела, как на лице мужчины расползается превосходство того, кто думает, что переиграл наивную девчонку. Ага, щаз-з. — Видимо, какие-то недобросовестные люди налили вам некачественное вино, раз вы… перепутали свинарник с королевским замком, — шах и мат, сука.       «Переиграла и уничтожила,» — ликовала внутренне Хайтауэр, видя, как шок расползается по лицу Таргариена. Но тут самое главное — вовремя свалить, чтоб не прилетело драконьей злостью. Не первый год она с Рейнирой дружит, чтоб не знать темперамент этих драконов.       Поэтому она шустро кланяется и по-быстрому уносит ноги к Рейнире. Нафиг-нафиг такие встречи! Как бы ни был сексуален мужик, это не отменяет того факта, что ей четырнадцать, ему — тридцать, он мудак и знатный псих. Дрочить можно, трахать — нет!

***

      Король Визерис устраивал очередной турнир, на этот раз в честь своего тридцатитрёхлетия. Пир обещал быть пышным, красивым, богатым. А ещё должны были быть рыцарские состязания — Алисента на таких уже бывала, король действительно любит устраивать пышные пиры и турниры, а благодаря обширной казне, стабильной обстановке в стране, оставленной ещё Джейхейрисом, он мог себе это позволить.       «Лучше бы город облагородил», — ворчливо думает Алисента, садясь на трибуну, на переднем ряду, рядом с Рейнирой и юными Веларионами, которые прибыли сюда вместе с матерью из Дрифтмарка по такому случаю.       Нира знакомит её со своими кузенами, Алисента приветливо улыбается двум милым детям и садится на своё место. Чует спинным мозгом взгляд Отто и готова поспорить, что тот переводит задумчивый взгляд с неё на Лейнора Велариона — молодой, привлекательный, очень родовитый и очень богатый, а его отец — довольно пожилой человек. На этой мысли она улыбается, потому что она-то знает, что Корлис переживёт тут буквально всех!        На самом деле, Лейнор действительно отличная партия, лучшая даже, ведь король пока женат, а Отто не желает смерти королеве — хотя и не замешкается в случае чего. Можно было бы вспомнить про нынешнего наследника — принца Деймона, но там у них холодная война, так что его кандидатуру отец, скорее всего, даже не рассматривает.       Алисента решила мужественно не реагировать на взгляды отца, переведя взгляд на поле будущих боев, заставляя себя не морщиться. Она не любила подобных развлечений — и дело не столько в самой физической борьбе, право, она помнит бокс или борьбу, но вот тот факт, что никакими правилами не запрещено потом брать и добивать противника, её отвращает. Потому что это уже бессмысленная жестокость, убивать на потеху публике. А королю, всему такому «за мир во всём мире», это нравится. Впрочем, возможно, она просто субъективна, всё-таки она не продукт воспитания этого мира.       Она сидит, оглядывается вокруг, королева Эймма сидит на своём законном месте рядом с супругом — в кои-то веке, даже не беременная, не уставшая, а красивая и сияющая. Вот, король поднимается, оглашает всем, как рад их тут видеть на празднике своих именин и велит начать турнир.       — Дядя должен на этот раз участвовать, он наверняка победит, — шепчет ей на ухо Рейнира.       — Не упоминай его при мне, — злобно шипит Алисента, конечно же, рассказавшая подруге об их «эпичной» встрече. Принцесса в ответ лишь сдавленно хихикает, роняя голову на её плечо. — И ничего смешного! Не дайте Боги, он это при отце припомнит, — Алисента даже передёргивает плечами, представляя выволочку от десницы. Она лишь надеется, что в случае чего, по лицу она таки не получит.       — Конечно, он не станет!.. — начинает Нира уверенно, но под конец сдувается под скептическим взглядом фрейлины.       — Нира, у них с отцом многолетняя вражда и ненависть. Конечно же он станет, особенно если знает, что это заденет или опозорит его оппонента. В идеале — так вообще на собрании Малого Совета об этом заявить, в высших кругах, так сказать, — тихим уверенным шепотом поясняет Алисента.       — Но он бы не стал портить твою репутацию! Ты ведь ни при чём…       — Я никто, Рейнира, — жестко обрывает её Алисента. — Для твоего дяди я — никто. Дочь ненавистного ему человека, такая же пиявка, как и мой отец. Только он присосался к твоему отцу-королю, а я — к тебе, — качает головой. Может, слишком жестко, но Алисента бы не хотела, чтобы Нира питала иллюзии относительно отношения её любимого дяди к подруге.       Рейнира лишь сжимает губы и руку Хайтауэр, смотря на трибуну знакомым упёртым взглядом. Алисента давит в себе желание мученически застонать — она знает этот чёртов взгляд! Вот точно так же она смотрела перед их эпичным походом в Блошиный Конец. И это не сулит нихрена хорошего! Остаётся лишь надеяться, что маленький дракончик не будет сильно упорствовать в, видимо возникшей в ней, идее «подружить» их с дядей.       Но она отмахивается от этой мысли, когда на ристалище появляются рыцари. Гвейн, увы и ах, тоже вызвался участвовать, чего она горячо не одобряет — в конце концов, ему ещё и семнадцати нет! Но он же рыцарь, слабоумие и отвага — вот и весь девиз. К сожалению, с этим она тоже вынуждена просто мириться и надеяться, что брат просто тихо-мирно вылетит из седла в самом начале, не доходя до серьёзных и кровожадных соперников. Её братец всем хорош, конечно, но он ещё очень молод и в число «гениев» меча явно не входит, в чём и признаётся.       К счастью, так и происходит — первые бои обычно довольно быстрые и бескровные, Гвейна выбивают из седла во втором раунде и он спокойно принимает поражение, не выказывая желания помахать мечом. Видимо, ощущал костным мозгом её пристальный, недобрый взгляд, который сулил ему множество неприятностей в случае другого выбора.       Только после этого Алисента выдыхает и расслабляется, чтобы в полной мере, если не насладиться, то хотя бы внимательно понаблюдать за происходящим, трезво оценивая возможности разных рыцарей.       — Ты не слишком болела за брата, — подмечает Рейнира.       — Я очень болела за то, чтобы он остался жив, цел и невредим, — невозмутимо отрезает Алисента и принцесса улыбается.       — А как же быть коронованной королевой любви и красоты? — лукаво поблескивает на неё глазами, в ответ на что Алисента фырчит. — Ладно-ладно, — поднимает руки вверх. — Я поняла, что здоровье брата тебе дороже короны. Но всё же… ты хотела бы получить венок?       — А кто бы не хотел? — пожимает плечами. — Это довольно приятно, я думаю, стоять тут, наверху, пока какой-нибудь рыцарь, победивший остальных, подаёт тебе венок королевы любви и красоты, а все вокруг смотрят на это — завистливо или восхищённо. Я человек и исключением не являюсь, — закатывает глаза в конце, признавая, что и в ней присутствует доля тщеславия, чего и не скрывает.       И, к сожалению, за этим своим закатыванием глаз она пропускает хитрую усмешку принцессы.       Сир Тиланд Ланнистер попросил у Рейниры о знаке внимания, в чём принцесса ему милостиво не отказала, повязав на копьё свой платок. Алисента чуть удивлённым взглядом проследила за всем этим, так же подойдя к балкончику вместе с принцессой.       — С каких пор ты столь мила с Ланнистером? Мне казалось, что в прошлый раз он был… ах да, точно, напыщенным золотым индюком! — делает вид, что вспомнила важный факт, хмурясь, Алисента. — Да и мне казалось, что ты отдашь предпочтение своему дяде.       — Ну, я просто подумала, что надо вносить в эту жизнь разнообразие, — легкомысленно отмахнулась Рейнира, но Алисента чуяла всей душою подвох исходящий от подруги, её позы и хитрого выражения лица.       «Она точно готовит какую-то гадость», — убеждённо думает Алисента, сощурившись смотря на Ниру, которая упорно игнорирует её взгляд. Чем вызывает только ещё большие подозрения. Но высказать свои подозрения или пригрозить чем-то Хайтауэр не успевает — пока они играли в «гляделки и игнор», прошёл ещё один тур и к их лоджии подъехал сам Порочный Принц.       — Неужели моя милая племянница уже кого-то одарила своим вниманием? Я думал, ты прибережёшь его для меня, — нахально заявляет принц, поднимая голову и смотря на них. Лицо Рейниры становится совсем, слишком, довольным и Алисента понимает, что за «гадость» задумала эта поганка. Но помешать ей в этом как-нибудь просто снова не успевает.       — Увы, дядя, принцессы иногда бывают та-акими ветренными! — смеётся Рейнира, пока Алисента искренне пытается тихо слинять обратно к сиденьям. Не тут-то было, конечно, ведь принцесса хватает её за локоть и уверенно притягивает к себе. — Зато Алисента готова даровать тебе свою благосклонность! Уж с ней-то ты наверняка победишь!       «Падлюка! Засранка! Скотина-а!..» — мысленно орёт Алисента, пока изо всех сил пытается держать на лице нейтрально-улыбчивое выражение. Потому что это совершенно не входило в планы! Нет-нет-нет, ей потом голову открутят — сначала сам принц, а потом отец! Или наоборот!       — О, боюсь, что я забыла свой платок в покоях, так что не смогу одарить вас своей благосклонностью, принц Деймон, — извиняющейся неловко улыбается, чуть разводя руками, как бы показывает, что не-а, нету платка. Вообще. Он, конечно, есть, но разумно оставлен на месте, где не бросается никому в глаза — всё же, считается невежливым идти на турнир без «знака внимания». А попросить у неё что-то другое нельзя, ибо просто нечего — никаких перчаток или ленточек в волосах, так что облом принцессе.       — Какая… — начинает едко говорить принц, при этом недовольно щурясь, однако его резво перебивает Рейнира, которая недовольно оглядывала подругу, пока не засияла от довольства.       — Ну что ты, Алисента! Вот же платок! — и, абсолютно счастливая, внаглую достала платок из её декольте и тут же повязала его на копьё принца Деймона, игнорируя застывшую от шока Алисенту. Достала! Платок! Прямо из декольте! Прилюдно! Она уже чувствует свой конец от руки отца.       — Чудесно, — ухмыляется Деймон. — Надеюсь, моя леди пожелает мне удачи?       — Сомневаюсь, что она вам нужна, — всё ещё в ступоре говорит Алисента, не успевая проследить за собственным языком, но принц лишь смеётся.       — Истинно так! Когда есть опыт и мастерство удача ни к чему, — и, довольный, двигает лошадь.       Рейнира рядом хихикает, очевидно, довольная выходкой. А вот Алисента медленно и с полным осознанием всей задницы ситуации, осознаёт произошедшее. И дело уже не в задумке подруги. И в грядущем недовольстве этим отца. И даже не в том, что та на глазах толпы достала у неё платок из декольте. Дело в том, какой платок она достала.       — Я тебя скину поплавать в Смердючку, — ровным голосом сообщила Алисента принцессе. С учётом того, что плавать она не умеет, звучало угрозой смертоубийства. — Но перед этим я тебя придушу, — звучит уже прямая угроза, за которую может и влететь, но ей всё равно — она просто кровожадно смотрит на тоненькую шейку Рейниры и предвкушающе сжимает и разжимает кулаки.       — Ты чего?.. Подумаешь, дала дяде благословение от твоего лица! Я люблю вас обоих и хочу, чтобы дядя смог оценить и полюбить тебя так же сильно, как я! — искренне возмущается Рейнира, поворачиваясь к Алисенте и хмуря брови. Но на ту это не производит никакого впечатления.       — Как ты думаешь, моя дорогая, моя любимая, моя милая подруга… — тихо, ровно, спокойно говорит Хайтауэр, не отрывая взгляда от королевской шейки. — Какой платок я могла носить в декольте?.. Там, где точно не искали бы и не обнаружили ничего, если бы не одна… принцесса?       И пару секунд Рейнира всё так непонимающе смотрит на неё. Буквально пару секунд, потому что Рейнира была умной девочкой и ни на память, ни на интеллект, по большей части, не жаловалась. Тогда, когда её импульсивность не брала верх, конечно. И вот, когда осознание доходит до принцессы, она молча бледнеет и широко-широко распахивает глаза, поворачиваясь к ристалищу и вперяя свой взгляд в дядю, а если точнее — то в его копьё, с которого как раз в этот момент тот снял платок и небрежно засунул его под латы доспеха.       — Ой, — это было всё, что смогла выдавить Рейнира, пока Алисента тоже стала смотреть на принца Деймона.       — Утоплю, — чистосердечно пообещала. — Сначала тебя, а потом утоплюсь сама. Спишут на внезапное помутнение рассудка.       — Алис… — жалобно пробормотала Рейнира, не отрывая глаз от принца, что уже вскочил на коня, чтобы вновь принять участие в битве. — Я… я заберу его, Алисента! Ты же видела, дядя даже не глянул! А я сразу после турнира заберу его! — тут же зачастила принцесса, схватив подругу за руку, просительно заглядывая в глаза.       — Ты сделаешь это, — Алисента посмотрела в ответ и в глазах её явно сиял смертный приговор. — Или можешь начинать молиться. Всем, кому знаешь и всем, кого нет.       Рейнира, явно впечатлившись, активно закивала в ответ, после чего обе девочки внимательно уставились на Деймона Таргариена.