Дьявольское искусство

Сновидение представлялось весьма необычным. Чрезмерно неоднозначным, чересчур правдоподобным. От того и мурашки по коже, слишком живым и осязаемым Мо Сюин себя ощущал. Пробуждение стало настоящим испытанием: веки, тяжело смыкающиеся, упорно отказывались поддаваться. Головная боль разрывала виски, а тело не слушалось. В конце концов, мужчина приоткрыл глаза и, с великим трудом сосредоточив взгляд, попытался осознать окружающий мир, который предстал перед ним в размытых очертаниях. Мо Сюаньюй не мог определить, где именно находится. — Юный Господин Мо? Его кто-то звал, голос исполненный беспокойства. Мо Сюин заморгал, медленно возвращается к зрению чёткость картины. Он плавно повернул голову и встретил взгляд пожилого мужчины с короткой ухоженной бородой, склонившегося над ним с выражением нескрываемой тревоги на почтенном лице. Молодой Мо хмуро моргнул, смутно ощущая что-то знакомое в этом седом незнакомце. В довершение к странности, чуткий взгляд привлекла традиционная одежда древней китайской эпохи. Не успела расформироваться однозначная мысль, как вдалеке раздался беспокойный стук шагов, ярко резонирующий в тишине. Внезапно входная дверь распахнулась, и в комнату стремительно вбежала неизвестная. Сквозь проем, украшенный экзотической архитектурой, вломилась молодая дама, чьи неуверенные движения и выраженный испуг, запечатлённый в сверкающих глазах, озаряли обстановку настигнувшей её бури ожиданий и мучительного нетерпения. Глаза Мо Сюина потрясённо распахнулись, не веря увиденному. Вошедшая в комнату дева являлась его кровной матерью в предыдущем воплощении! Повернулся в сторону проёма старец, сложил руки в знак глубочайшего уважения и почтения, и поприветствовал пришедшую: — Вторая госпожа Мо. А женщина и вскользь не взглянула на звавшего, всецело обратив внимание на маленького, единственного сына. — Мой мальчик… — дрогнул ласковый голосок. Всхлипнула, прикрывая ладошкой дрожащие губы. С мгновенной скоростью она пронеслась от входа до постели, где покоился юный господин. Молоденькая мать с трепетом и осторожностью, опустилась на колени, её нежные руки ласково прикасались к щёчкам мальчика. В тот миг их взгляды пересеклись, и в уголках глаз юной женщины заблестели жемчужины слёз, отражающих безмерную любовь и нежность. Ах, этот чистый взгляд и мягкие прикосновения… всё верно, именно такой запомнилась она ему в детстве: чуткой и нежной. Голос приятный прервал момент редких воспоминаний: — Зачем же ты, сынок, на то дерево полез, опасности свою хрупкую жизнь подверг? — Испуг отражался неспокойными волнами в больших глазах, преисполненную расстройствам дочери хозяина усадьбы. «Полез на дерево? — Мужчина умело скрыл за маской невинности эмоции, честно изумившись обращённым к нему вопросам. — Матушке тоже больно, сыночек мой… — В глазах матери печаль притаилась, а в душе — осадок горький. Но вскоре она снова взглянула на него с нежной улыбкой. — Но вериться мне, что отец за тобой непременно вернётся и настанет будущее, когда станешь ты превосходным заклинателем. Бережно она охватила крошечную ладошку в свои объятья и преподнесла к своим губам, Мо Сюин едва успел скрыть своё потрясение. Пожалуй, с момента своего перерождения, мужчина выработал один весьма полезный навык: поразительную невозмутимость. Взглядом оценив состояние тела сильно поразился, новые телесные ощущения окутывали его, мировосприятие существенно изменилось в момент. С удивлением он уставился вниз, где предполагал видеть свои мужественные, длинные ноги, обнаружил щуплые, короткие ноги ребёнка. Осознание, наконец, молнией пронеслось в голове. — Вторая леди Мо, удар по голове значительно ухудшил состояние маленького господина. — Лекарь семьи Мо покорным тоном обратился ко второй дочери хозяина. Старик был вежлив и краток, для него не имело значение какому роду и положению принадлежал пациент, наиболее важное — лечение и покой. — Он нуждается в полноценном отдыхе. — Ах, да, вы правы. — Как же хотела девушка остаться с маленьким раненым ангелочком, однако силы ему нужно набираться через сон и еду, о которой уже озаботиться она. — Отдыхай, мой мальчик, матушка скоро вернётся. — Ещё раз погладив его по пухлой щёчке, обнадёживающее проговорила: — Всё будет хорошо. А затем встала, медленно отпуская мальчика, у проёма двери оглянулась любовно на сына и покинула вместе с целителем комнату. Всё, что Мо Сюаньюй мог — рассеяно глядеть им в след. Сон или реальность? вопрос непростой, впрочем, во сне боли невозможно ощутить. А голова нещадно болела. «Абсолютно точно требуется разобраться в происходящем.» Мальчик окинул медленным взглядом окружающую обстановку, старый интерьер. Складывалось смутное впечатление, что он, каким-то неведомым и необъяснимым путём вернулся обратно в прошлое. Но возможно ли нечто подобное? «Коль мне, грешнику, довелось попасть в круг перерождения и прожить жизнь вполне достойную, путешествие назад во времени вряд ли покажется чем-то непостижимым…» Он замер поудобнее, напряжённо задумываясь, перебирал в уме различные варианты, могущие привести к логическому обоснованию увиденного. Время шло, головная боль становилась всё сильнее и невыносимее. Мо Сюин попытался расслабиться, но насторожился. На просторах памяти мелькают образы, где маленький Сюаньюй забрался на дерево, вызвав недовольство и озабоченности ухоженной девушки. В какой-то момент непослушный мальчик попробовал схватиться за соседнюю ветку, однако короткие ручонки не достигли желаемого, соскользнули, таки, не дотянувшись до неё. Испуганная мать не успела среагировать вовремя и поймать мальчика. Тот упал, приложившись головой об землю. Причина капризного поведения мальчика объяснялась просто: ветреный отец, потерявший интерес к семье на стороне, прекратил их навещать. Внебрачный сын, желая вновь завладеть отцовским вниманием, принялся безобразничать и доставлять неприятности матери и окружающим. К счастью, обошлось без последствий для здоровья для маленького Мо, ибо он умер тут же, а его место заняла более зрелая личность, о чём никто не знал, за исключением самого вселившегося. Только душа, попавшая в тело ребёнка, понимала, что подобного случая, — неожиданного падения — в прошлом с ним определённо не происходило. Оптимизму матери оставалось лишь поражаться и завидовать, но в её случае возрождённому следовало посочувствовать, ведь он прекрасно знал, что возвращение блудного отца произойдёт много лет спустя. Оставалось перерождённому свыкнуться и представить перед собой чёткий план. На данный период возраст Мо составлял четыре года. Маленькому ребёнку не характерно привлекать внимание странным поведением, а единственные, кто точно заметить необычное поведение, являются культиваторы и даосы, имеющие достаточный опыт. «И всё-таки, простота сельского народа часто может обернуться неприятностью, когда нет повод для сплетен…» Чтобы не привлекать к себе подозрений, лучшей стратегией оставалось симулировать потерю памяти либо постепенно задавать наводящие вопросы, на большинство которых могли бы ответить окружающие. Мо Сюин с трудом приподнялся на локтях и уселся. Подобное простое движение отозвалось болью в маленьком и худеньком тельце. Оставшись в одиночестве, мужчина воспользовался случаем неторопливо и внимательнее присмотреться в своей комнате, при этом не возбуждая подозрений. Маленькая и светлая, скромно обставленная; чистая и прибранная, всё лежало на своих местах. Эта картина не вязалась с тем, что царило в ней в последние годы его жизни. Порядок и уют… Сюаньюй снова оглядел помещение. Она выглядела в точности как та, в которой он проживал раньше, но расположение окон и полок отличалось. А при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что комната значительно просторнее. «А ведь точно… до моего отправления в Ланьлин Цзинь, я обитал в главном доме, а не в хижине…» Мо Сюин поднёс руки к лицу: маленькие, пухленькие, кожа белоснежная и нежная. Ни одного шрама или багрового синяка, хотя упавшего с дерева должны были остаться следы. Пальцы перебирали короткие пряди волос ниже плеч, собранные в небольшой хвостик, успевший растрепаться. «Я и правда вернулся.» Он улёгся на кровать, вдыхая свежесть белья. Древний, родной запах места, коего никогда не мог именовать родным. Ни один из проживающих на этом участке земли ни разу не относился к нему с человеческим отношением. «И как мне действовать дальше?» Мо Сюаньюй, возродившись в оптимальном мироздании с современными техническими достижениями имел дружную семью, питался разнообразными яствами, нежился в уютной постели и наслаждался прочими благами цивилизации… вернулся в позабытую эпоху древней Азии, где он влачил жалкое существование в захолустной деревушке; нежданно для себя очнулся в старой детской комнате, когда ему исполнилось четыре года… Мо Сюин не понимал одного: «Ежели уж возвращаться вовремя вспять, не разумнее произойди сие за пару мгновении до смерти?» Он вспоминает о всех тех повестях, перечитывая их раз за разом, считал клишированными и откровенно надоевшими: злодеи, погибшие в первой жизни или наречённые ублюдками, возвращались обратно в прошлое, наделяя властью самостоятельно вершить правосудие или менять хронологию событий по своему усмотрению, пусть и отрицали очевидного. Получается, отныне ему неизбежно суждено сыграть роль самого себя? Звучит немного глупо, впрочем, вариантов у него, вероятнее всего, остаётся немного: пройти через немыслимые страдания по повторному кругу или, как и всякий рассудочный индивид из XXI века, попытать счастье, уповая на благоприятный исход. Больше похоже на правду современного человека. «Я жив, и это главное», — решил для себя Мо Сюин. Об остальном можно будет позаботиться позже. Закрыв ненадолго глаза, человек не заметил, как погрузился в сон, очнувшись спустя несколько часов. Помещение заливало лишь слабое уличное освещение, достаточное для различения очертаний предметов внутри. Всё его тело вновь ужасно болело и отказывалось слушаться. Падение оказалось довольно сильным, а золотое ядро у ребёнка не сформировано; не имеется необходимая способность для скорейшего восстановления телесных ран или дурного самочувствия. «Золотое ядро…» — Мо Сюаньюй задумался. В прошлом, хоть ему и удалось развить духовную силу, отнюдь это ему не принесло ощутимой пользы. Своим самостоятельным трудом юный Мо Сюаньюй, за исключением презрения и изгнания, не сумел достичь высот. Парня оставили практически все, от напоминания становилось на душе безмерно грустно. Кому и зачем понадобилось возвращать его в данный отрезок времени? Какой прок именно от него изъять в этой истории? У Мо Сюина существовало сомнительное преимущество: он владел знаниями о грядущих событиях, но поможет ли это четырёхлетнему ребёнку, зависимому от окружающего мира? Эта мысль снова отдавала горечью. Внезапно нечто отвлекло мальчика от мрачных рассуждений. Покалывающее ощущение… чужого пристального взгляда. Неторопливо присаживаясь, перерождённый сонно огляделся по сторонам. Потребовалось чуть больше мгновения, прежде чем зрение приспособилось к темноте и сумел обозреть комнату, в каковой, помимо него, не было никого. Почти никого. Мо Сюаньюй бросил беглый взор в угол, куда не достигал ранний лунный свет. Промеж стенным шкафом и тумбой царила кромешная мгла. По какой-то неведомой причине ему почудилось, что из темноты некто наблюдает непосредственно за ним. По спине Мо проступил холодный пот. — Я знаю, что ты меня заметил, — с другой стороны донёсся сиплый мужской голос. Мальчика парализовало. — Не остерегайся меня, я никак не причиню тебе вреда… — продолжало шептать чудное нечто, не внушающее доверие. В темноте мелькнули два багряных огонька, Мо Сюин содрогнулся всем телом. Он всеми фибрами души осознавал, что сия тьма содержит огромное количество беспросветной ци. Однако ж оно въявь не выпрастывало полную силу. Стоило освободить эту мощь, и Мо, бесспорно, утерял бы рассудок, а то и погубил всех обитателей нескромного жилища. Пусть Мо Сюаньюй обретался в плену детского организма, в любом возрасте человек может познать неподдельный ужас, и тому нечего стыдиться. Он даже затаил дыхание, не двигаясь с места. Прошло несколько минут, но чёрная дымка по-прежнему не выпускала своих щупалец. Мо Сюин настороженно вглядывался в пустоту и понемногу расслаблялся, уверившись, что опасность не грозит. — Кто ты? — негромко прозвучал детский голосок, продолжая опасливо держатся. — Я — доля твоей мстительной личности, овладевшей тобой во время ритуала. Я — олицетворение порочных желаний, побудившие тебя к отмщению. Я — оставленная тобою боль. Я — это ты. Сказанное взволновало Мо, и он затрепетал маленьким тельцем. Потрясённый, вслушался к хриплому, безотрадному гласу, звучащему словно внутри себя. — Как… разве такое осуществимо, тень, отделённая от тела? — Несомненно, он не мог вплоть до конца уверовать в подобное, несмотря на прозвучавшую искренность и свидетельство прямо перед ним. Его единокровный старший брат из первой жизни, Цзинь Гуанъяо, также мастерски манипулировал людскими умами. Сюаньюй отвёл глаза. — Ты умирал уже дважды, и в двух случаях вящее прочего грезил о блаженной жизни. После смерти нас насильно разделили. Я обернулся в того, кому надлежало осуществить наше давнишнее чаяние. — Но я стал счастливым… — голос непроизвольно дрогнул, различив неуверенность. — Разве? — В бездонном баритоне зазвучала насмешка. Пылающие искры пыхнули в темноте. — Предположим, в обеих жизнях у тебя водились люди, готовые принять любые твои недостатки. В первой: дорогая и единственная матушка, а во второй: родители и братья. Несмотря на семейный и материальный достаток, ты по-прежнему ощущал себя одиноким, и впоследствии уныние то не покидало тебя. Мо Сюин задумался. Согласно словам диковинной сути, оно является его частью и осведомлено о многообразном и скорбном прошлом. О новом будущем. И о столь малом, но значимом желании… — Какая тебе будет выгода? — мрачно поинтересовался настороженный Мо Сюаньюй. Ничто не бывает безвозмездным, и безоговорочно доверять странной тёмной субстанции, наполненной потусторонней силой царства мёртвых — крайне опрометчиво. — Я — это ты, — снова повторила тьма. — Твоя боль — моя боль. Будешь счастлив ты, буду и я. Мо Сюин плотно сжал уста и уставился на две алые всполохи, умышленно скрывая замешательство и боязнь. — Раз так, — сказал Мо, откинувшись на мягкие подушки. — Скажи мне, как я исполню своё заветное желание? — А мне почём знать? — Чернота в воздухе якобы усмехнулась. К маленькому телу, неспособному сдвинуться с места, потянулись щупальца. Мо Сюин дёрнулся и напрягся, наблюдая за их приближением. Однако они чуть легонько шлёпнули его по макушке, точно нерадивого чадо. — Порассуждай сам. Тут же Сюаньюй готов был завыть и разразиться гневом. Что за игры затеяло с ним создание? Только казалось, что ему дали некую систему, аналогичную описанной в романах, коя отдавала указания и подсобляла, а на деле тёмное существо, говорящее загадками. Прекрасно, просто чудесно! Мо шумно выдохнул. Он был действительно озадачен навалившимся проблемами. Раз уж так получилось, что у парня, точнее мальчика, появился второй шанс, то в этот раз всё должно сложится совсем по-другому. По крайней мере, он на это надеется. — Как намереваешься поступить? — мгла нарочито не отпускает, напоминая о себе. Чужое присутствие напрягает и меж тем, заставляет задуматься о другом: несомненно, в этом мире обязательно наступят печальные последствия с появлением тех, кого здесь быть не должно. Как поступить в дальнейшем, Сюаньюй и сам пока не ведает. Единственное, в чём нуждается он, — это в безмятежной жизни да в изменении первоначальной развязки трагической фортуны. Удалиться вдаль от всех туземных интриг и тайн, опасаясь хоть на миг повернуться спиной, как предательский нож вонзится в неё. Рано или поздно он столкнётся со всеми, кого знал, боялся, любил либо ненавидел. По сути, деревенский дурачок требовался для продвижения сюжета, дабы у Вэй Усяня появился сосуд, который магистр заполучил бы без кровопролития и насильственного захвата. Ради обличения человека, коего все считают злодеем… В таком случае, остаётся одно — избежать ситуации, где он точно окажется притеснённым; не допустить промаха и не поддаться ловушке, расставленной братом, жаждущим избавиться от него; не позволить обмануть себя ложными надеждами, когда появится отец и без лишних вопросов просто увезёт его. Сбежать… пока о нём не вспомнили. Начать с чистого листа, самостоятельно выживать, используя притом навыки хорошего заклинателя и владение мечом. «Да, именно так… я притихну, но прилежно стану учиться, а дальше, покуда отец не объявится, тихонько сбегу.» — План в глазах оптимиста лёгкий, но полон скепсиса. Откуда достать нужную сумму для оплаты достойного учения, где найти мудрого наставника, да и осуществить весь план, сохраняя истину в тайне? Этот мир для него обширен и практически незнаком. Кроме отцовского ордена и маленькой деревушки, в которой Мо Сюаньюй прожил детство и последующую смерть, иного не видывал. А для сей возможности ему потребуется немало времени и средств, пока не сформируются соответствующие навыки выживания в незнакомой среде. На устах маленького ребёнка расцвела улыбка. — Для начала, сформирую духовное ядро.