Deals With Devils

Его кролик, шаркая ногами, вернулся в их логово, выглядя измученным и погруженным в свои мысли; он был явно раздосадован тем, что подбадривающий митинг отнял время и энергию у последней тренировки, которую он надеялся провести перед завтрашней встречей с Воронами, но, к счастью, у Эндрю было несколько идей, как отвлечь его и улучшить настроение. Он выглянул за дверь спальни, чтобы убедиться, что Ники уже направился обратно за ужином, а Кевин со вздохом плюхнулся на диван и надел наушники. Эндрю закрыл и запер за собой дверь и, обернувшись, увидел, что Нил уже чувствует себя как дома на кровати Эндрю, когда он снял ботинки и плюхнулся боком на матрас с шипением и стоном. Эндрю медленно приблизился, его глаза блуждали вверх и вниз в поисках синяков, которые могли бы объяснить нынешнюю гримасу Нила. — Ты что, поломался на этом митинге? Нил издал негромкий смешок, выпрямился и объяснил: — Баскетбольная площадка немного более скользкая, чем наша, я врезался в стену во время этой дурацкой эстафеты… Кажется, я ушиб плечо или что-то вроде того. — Дай посмотрю. — Эндрю одновременно попросил и приказал, присаживаясь на край кровати рядом с ним. Нил послушно повернулся и задрал футболку на спине, стягивая излишки ткани через голову, так что остались прикрыты только грудь и бицепсы. Эндрю придвинулся чуть ближе и нежно провел кончиками пальцев по этой области, озвучивая свое наблюдение вслух. — Кожа немного покраснела, к завтрашнему дню может появиться синяк, но сейчас выглядит не так уж плохо… Мы можем позже приложить лед, если хочешь. Нил промычал в ответ на его оценку, но не стал задавать вопросов или спорить. — Это хорошо. Эндрю изучил его лицо, насколько это было возможно с такого ракурса, и придвинулся еще немного, прежде чем медленно наклониться и запечатлеть на его лопатке легкий исследовательский поцелуй. Нил застыл всего на долю секунды, а затем со вздохом снял все свое напряжение. Восприняв это как хороший знак, Эндрю отодвинулся меньше чем на сантиметр в сторону и снова поцеловал его в плечо. Он был вознагражден легкой заминкой в дыхании Нила, которая стала еще более многообещающей, когда Эндрю поцеловал его там вновь, с чуть большей настойчивостью. — Это хорошо. — Повторил Нил, слегка задыхаясь. Эндрю в свою очередь промычал, прежде чем нерешительно дотронуться до бедра Нила и изменить его положение, чтобы было более удобно продолжать покрывать легкими поцелуями его лопатки вверх и вниз. Эндрю медленно убрал руку с его бедра, чтобы вместо этого полностью обхватить его за талию и притянуть ближе к своей груди, и Нил удовлетворенно вздохнул, прижимаясь к нему. Изменение угла наклона дало Эндрю лучший доступ к мышцам на плече Нила, когда он продолжил пробовать его на вкус, и Джостен издал тихий стон благодарности, а его веки затрепетали, закрываясь от внимания, поэтому Эндрю постепенно продвигал свое исследование немного выше по шее. — Дрю, — Нил со вздохом произнес его имя, когда Эндрю ткнулся носом ему в подбородок. — Да? — Спросил он с ухмылкой, целуя его и там тоже. — Да… — Нил вздохнул, как будто это был ответ на его вопрос, после добавляя с еще большим отчаянием и бессмысленностью. — Да. Эндрю подавил желание съязвить или посмеяться над тем, как далеко зашла его подружка, и сделал мысленную пометку купить Жану Моро какую-нибудь подарочную корзину в знак благодарности за совет. — «Да» на что? — Эндрю наполовину поддразнивал, наполовину просил подтвердить, о чем именно просил его кролик. — Ты… — начал Нил и замолчал, сглотнув, потому что Эндрю продолжал покрывать свой путь легкими поцелуями, а рука, обхватившая Нила за талию, выводила мизинцем легкие, как перышко, круги на его боку. — Прошлой ночью ты сказал, что хочешь… кое-что попробовать. — Да? — Эндрю продвинулся еще немного, прежде чем слегка прикусить плечо Нила, изображая насмешливое подобие укуса. Джостен проглотил остатки слюны и снова попытался донести свою точку зрения. — Я думаю, я… Я хочу попробовать это прямо сейчас. Эндрю издал еще один стон и снова притянул Нила ближе, а затем медленно повел другой рукой вверх, проводя линию от пупка к грудине, прежде чем снова опуститься на нижнюю часть его груди. — Здесь? — поддразнил Эндрю и уточнил еще немного. — Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к ним для тебя? — Дрю, — почти проскулил Нил в ответ. — Мне нужно «да», Нил. — Оно у тебя есть. — Первым делом сказал Нил, а затем добавил: — С тобой всегда «да». — Не нужно мне твое «всегда», — слегка упрекнул Эндрю, но не отстранился. — Не спрашивай правды, если не хочешь слышать ее полностью. — Тут же осудил Нил. — Это всегда «да». Я скажу тебе, если ответ изменится. Эндрю промычал в знак, что это его не убедило, и он прояснил свою точку зрения, отодвинувшись достаточно, чтобы лучше видеть лицо Нила, снова задавая вопрос. — Да или нет, Нил? Нил закатил глаза, но его улыбка казалась скорее ласковой, чем по-настоящему раздраженной, когда он снова сказал: — Да… И продолжи… Это все, что он успел проговорить, прежде чем Эндрю понял, о чем он хотел сказать, и вернулся к поцелуям и мазкам языка каждого сантиметра шеи и плеча, до которых мог дотянуться. Нил издал звук, похожий на что-то среднее между стоном и повизгиванием, и снова прижался к нему, позволяя футболке соскользнуть с его рук, после легко отбросив ее на матрас и убрав с дороги. При первом же прикосновении подушечки большого пальца Эндрю к соску, Нил ахнул и быстро попытался подавить свою реакцию, прикрыв рот ладонью; но Эндрю не мог этого допустить, так что убрал руку с груди Нила достаточно далеко, чтобы схватить его за запястье, шепча ему на ухо. — Я хочу слышать тебя. — Я-я, — Нил слегка покраснел, заикаясь, — я не хочу, чтобы другие слышали. — Кевин в наушниках, а Ники здесь даже нет. — Заметил Эндрю, отводя руку Нила, а затем указательным пальцем обвел несколько сантиметров кожи на другой щеке. — Мне нужно знать твою реакцию на это. Он двигался медленно и целеустремленно, фиксируя каждый тихий звук и прерывистое дыхание Нила, наслаждаясь тем, как его зубы прикусывали нижнюю губу, а веки открывались и закрывались, совершенно очарованный тем, как он постепенно превращался в пластилин между коленей Эндрю. Учитывая, насколько восприимчивым и отзывчивым он был, можно было подумать, что Эндрю делает что-то гораздо более сложное, чем просто целует его шею и трогает грудь, но он мог сказать, что Нил тоже не просто притворялся ради него; это было именно то, о чем он мечтал, и даже лучше; он действительно был просто таким чувствительным и открытым. Почувствовав себя ободренным всем этим, Эндрю рискнул и легонько ущипнул своего кролика, отчего тот еще раз тихонько ахнул, прежде чем его голова откинулась назад и легла на плечо Эндрю. — Тебе нравится? — Спросил Эндрю, чувствуя, что у него и самого сбилось дыхание в этот момент. Нил лениво кивнул, не поднимая головы полностью, прежде чем издать еще один тихий стон. — Дрю. Эндрю ущипнул его еще раз, чуть сильнее, прежде чем проявить немного милосердия и прервать исследование груди Нила, чтобы обнять Джостена за талию обеими руками и еще раз поцеловать его в верхнюю часть плеча. Нил издал тихий довольный вздох и еще больше прижался к его груди с улыбкой на лице. — Это приятно. — Да? — Спросил Эндрю, хотя Нил уже подтвердил это своими реакциями за последние пять минут или около того. — Хочешь еще? Джостен снова прикусил нижнюю губу и, казалось, проиграл какой-то внутренний спор с самим собой, прежде чем признать: — Да… Эндрю наградил за честность еще одним поцелуем, прежде чем проинструктировать его: — Тогда приляг для меня, я хочу попробовать кое-что еще. Нилу потребовалась секунда, чтобы оплакать потерю их нынешнего удобного положения, и с энтузиазмом выполнить то, что ему было сказано. Теперь, когда Эндрю посмотрел на него сверху вниз, на его лице отразилась нервная нерешительность, руки Нила то сжимались, то разжимались в явном порыве попытаться прикрыться, как будто он не был уверен, что то, что они сейчас смотрят друг на друга, как-то изменит ситуацию, или, как будто он ожидал, что Эндрю перестанет испытывать к нему влечение с большим количеством его шрамов, выставленных на всеобщее обозрение. С губ Эндрю сорвалось бы около миллиона слишком слащавых заверений, чтобы донести до него, что это не так, сказать, что он красив и сексуален и настолько совершенен, что это сводит его с ума. Но Эндрю сумел не озвучить ни одну из этих полусырых мыслей и вместо этого попытался высказать их на языке, который они оба могли бы понять немного лучше. Он забрался на него сверху и начал с нескольких глубоких поцелуев, теперь ему было легче дотянуться до его губ, а затем, как только Нил снова начал расслабляться, он отправился в очередную экспедицию. Сотня нежных и чувственных поцелуев прошлась по его подбородку, вниз по шее, по плечам, обратно по ключице и прямо по центру груди, прежде чем Эндрю, наконец, мысленно поиграл в камень-ножницы-бумага и решил сначала свернуть налево. Он поцеловал чуть ниже намеченной цели, слегка коснувшись кончиком носа, и поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с широко раскрытыми чувственными глазами Нила Джостена, когда просил еще раз подтвердить его согласие. — Да или нет? Нил кивнул, как будто на полсекунды забыл, как говорить, затем тряхнул головой, чтобы прояснить ее, и повторил. — Да. Так что Эндрю вцепился в него и был немедленно вознагражден всеми теми тихими звуками, которые издавал его кролик при каждом движении языка или полсекунды всасывания. И затем, так же быстро, как все началось, все замерло, когда Нил сначала издал тихий стон и судорожный вздох, а после внезапно запаниковал и, слегка ударив Эндрю по плечу, протараторил: — Стой-стой-стой… Эндрю отстранился и принял вертикальное положение, испытывая прилив беспокойства о том, что он мог сделать не так, чтобы вызвать панику и нервозность на бледном лице, которые он сейчас наблюдал в глазах Нила. — Что-то не так? — Сначала Эндрю спросил, а затем добавил: — Что тебе нужно? — Я… — начал было Нил, но потом издал стон и от стыда закрыл лицо руками. Эндрю оглядел его с ног до головы, наполовину ожидая увидеть какие-то признаки неприятности, но ничего не обнаружил; решив, что это означает обратное, и Нила каким-то образом стриггерило, Эндрю осторожно поднялся с его ног, чтобы встать на колени между ними, и провел (надеясь) успокаивающе рукой вверх и вниз по голени и попытался заглянуть ему в лицо сквозь пальцы. Нил сначала расслабил одну руку и начал легонько колотить себя по лбу, издав еще один жалкий стон и спросив: — Что, блять, со мной не так? Эндрю попытался немного разрядить обстановку шуткой и тут же пожалел об этом, поддразнив: — Ты бывший наркоман, который даже не любит сахар и видеоигры. Нил бросил на него недовольный взгляд, который ясно дал понять, что он не оценил шутку, прежде чем вздохнул и откинул голову на спинку кровати. — Я больной. — Нил прошептал это признание наполовину шепотом, наполовину подавившись, с явным напряжением в горле. — Глубоко внутри меня что-то ублюдски сломано, это единственное объяснение. — Сомневаюсь. — Эндрю слегка пожал плечами и легонько сжал лодыжку Нила для большего удобства. — Но у меня есть изолента и время, так что, может, ты скажешь мне, что не так, и я посмотрю, смогу ли я это исправить. Нил, казалось, оценил эту шутку немного больше, так как одарил его робкой полуулыбкой, прежде чем снова выдохнуть. — Это… Это было приятно… — Нил начал объяснять, очевидно, теряя терпение, прежде чем перейти к сути дела. Эндрю снова провел рукой вверх и вниз по ноге Нила, прежде чем спросить: — Пока? Нил уставился в потолок, чтобы не смотреть Эндрю в глаза, и сделал два глубоких вдоха, прежде чем признаться шепотом. — Никаких «пока», все было хорошо, все было правда хорошо, но потом я… Догадываясь, к чему все это клонится, судя по виноватому и смущенному выражению лица Нила, Эндрю спросил: — А потом ты начал вспоминать то, о чем жалел? Нил открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыл лицо руками, кивнув и застонав; его следующее признание было заглушено руками, когда он выругался: — Это был Жан, я, блять, начал думать о Жане, я самая что ни на есть ебнутая тварь, что, сука, со мной не так? Эндрю понял и глубоко вздохнул, прежде чем спросить. — «Думаешь о нем» — это когда ты вспоминаешь что-то, что тебе не понравилось? Или «думаешь о нем», представляя, как он сейчас делает с тобой что-то вроде того, что только что делал я, и это тебе слишком понравилось? Нил снова попытался заговорить, но безуспешно, три раза подряд, поскольку его лицо становилось все краснее и краснее, а видимый стыд и смущение в его позе становились все сильнее. — Хм, тогда второе. — Догадался Эндрю. — Блять, я просто… — Нил еще несколько раз ударил себя по голове тыльной стороной ладони, злясь на себя за то, что поспешил произнести совершенно ненужное подобие извинения. — Я не хотел. Я имею в виду, что я не пытался думать ни о ком другом. Я был… я был сосредоточен на тебе и на том, что делал ты, и я был… Ты действительно хорошо справлялся, и все это было… Черт, все шло так хорошо, а я, блять, все заруинил. Это был ты, и это было так хорошо, и я закрыл глаза, и вдруг все было… было… Блядство. Нил снова спрятал лицо в ладонях и, казалось, был опасно близок к тому, чтобы либо разрыдаться, либо впасть в очередную паническую атаку, поэтому Эндрю сделал все возможное, чтобы предотвратить что-либо из этого, задав свой вопрос. — …с ним ты чувствуешь себя в безопасности. Нил нахмурился, как будто был сбит с толку, а затем слегка пожал плечами и сказал: — Ну да, но это… Раньше мы чувствовали себя друг с другом в безопасности, но теперь я… — …теперь, когда все становится слишком хорошо, ты всегда вспоминаешь о нем? Нижняя губа Нила чуть заметно дрогнула, когда он открыл и закрыл рот, произнося очередной набор невнятных слов, но его челюсти сомкнулись, а взгляд стал жестким, прежде чем это успело перерасти в настоящую печаль, когда он отвел взгляд от Эндрю и затем снова кивнул. — …потому что с ним ты чувствуешь себя в безопасности и комфорте… И потому что только в тот раз тебе было также хорошо только с ним, — предположил Эндрю. Нил слегка вздрогнул от неуверенности, пожал плечами и ответил: — Может быть? Эндрю промычал, на секунду задумавшись, прежде чем ответить. — Что ж, хорошая новость в том, что ты не поломан. Это даже не та проблема, которую нужно решать, если ты этого не хочешь. — Ч-что ты имеешь в виду? — Если мысли о нем помогают тебе чувствовать себя в безопасности, если это помогает тебе подсластить свои фантазии, то в этом нет ничего плохого. — Что? — Спросил его Нил в явном замешательстве и тревоге. — Но я… Я не могу просто… просто так думать о нем, это… — Это что? — Неправильно. — Кто сказал? Нил открыл и снова закрыл рот, выглядя все более недовольным собой, пока пытался подобрать слова. — Он мой друг. И он не… он не может сказать «да» на это… и… Я с тобой. Я хочу тебя. Я не могу просто… Эндрю сделал глубокий вдох и попытался опровергнуть каждый из этих аргументов так деликатно, но прямолинейно, как только мог, чтобы Нил не понял ни одно из них превратно. — Ну, для начала, все это на самом деле не имеет значения. — Чт… — Это фантазия, Нил. Это в твоем воображении. Это нереально. Ты не можешь обидеть кого-то своим сознанием, нет, если только у тебя нет какой-нибудь сверхсилы и ты не сказал мне об этом, но даже тогда, — Эндрю постучал по виску два раза указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, — что происходит здесь, не имеет влияния ни на кого, кроме тебя. Главное, чтобы то, о чем ты думаешь, доставляло тебе удовольствие, и это в некотором роде все, что имеет значение. А вот попытаешься ли ты когда-нибудь претворить в жизнь то, о чем думаешь, и как это сделаешь, — это уже другой вопрос. Но тебе не нужно ничье разрешение или замечание, чтобы просто подумать о них. — Но… Но я не просто «думаю» о нем, я… я использую его… Это не «только в моей голове», если это влияет на… на другие вещи… — Нил стал ярко-красным, а затем снова белым, как полотно, и добавил: — Он мой лучший друг, и я причинил ему боль, и я… я даже не… Эндрю глубоко вздохнул и задумался, стоит ли ставить себя в неловкое положение, признаваясь в чем-то, если это поможет Нилу понять, к чему он клонит. — Помнишь, я говорил, что раньше мне было трудно выдержать дрочку, не доведя себя до нервного срыва? — Д-да? — Ладно, хорошо… Хочешь знать, о чем я думал в подростковом возрасте, когда впервые успешно справился с тем, что не взорвал ни одну из ментальных мин на поле и не сбежал? Нил нахмурился и прищурил глаза, словно не был уверен, хочет ли он знать, прежде чем, в конце концов, покраснев, кивнул. — Кову. Нил выглядел еще более смущенным от этого, поэтому Эндрю потянулся за своим телефоном и начал что-то набирать, прежде чем повернуть экран к Джостену и объяснить. — Это мультяшный лев из «Короля Льва 2». Он был главным героем, немного плохим мальчиком, и у него были «проблемы с поведением»… И аниматоры явно пытались дать целому поколению детей еще больше поводов для сексуального замешательства, потому что они не имели права рисовать его таким, если это не было их целью. — Я… не понимаю. — Я тоже, — признался Эндрю, прежде чем убрать телефон. — Но несколько лет самоанализа, психотерапии и чтения некоторых мемов в инете, которые подтвердили, что я был в этом не одинок, научили меня тому, что на самом деле я не хочу трахаться с мультяшным львом. Начнем с того, что это невозможно, потому что Кову ненастоящий. Но даже если бы он был таким, я бы все равно никогда не захотел попробовать что-то с ним в реальной жизни. — Но… Но ты все равно думал о нем, когда тебе было… — Да, потому что в моем представлении он был идеальным сочетанием достаточной привлекательности, чтобы вызвать нужные химические реакции в моем пронизанном гормонами теле, и правильных черт характера, чтобы я чувствовал, что он может бороться с моими демонами и обеспечить мою безопасность. Он был именно тем, в ком я нуждался в то время, чтобы чувствовать себя в безопасности и быть готовым кончить. Но это не значит, что я действительно хочу его. Мне просто нужно было то, что он олицетворял в тот момент, чтобы преодолеть свои собственные психологические барьеры и позволить своим гормонам ненадолго одержать победу в войне с моими эмоциями. — Я… Я все еще не… — Тот факт, что он был ненастоящим, что фантазии о нем могли существовать только в моей голове, — вот что сделало его идеальной отдушиной для меня. Потому что чертов мультяшный лев не может причинить мне вреда, а я не могу причинить ему, все это было полностью воображаемым. Понимаешь? И вот я смог представить себе его глупую ухмылочку и держаться за нее, а не за свои прошлые травмы, достаточно долго, чтобы впервые отступиться от ПТСР… Возможно, я все еще немного переживал из-за этого, потому что я и так чувствовал себя хреново из-за того, что меня привлекали обычные мужчины, и мне казалось не совсем «нормальным» или «правильным» испытывать определенные чувства к анимированному камышовому коту. Но опять же, некоторые исследования, проведенные позже, показали мне, что «непонятное чувство вожделения» на самом деле было «средней» реакцией многих людей после просмотра этого фильма, так что это не может быть настолько ненормальным. — Значит… Значит, поскольку лев ненастоящий… — Потому что никакая фантазия не является правдой, — внес небольшую поправку Эндрю. — То, что Жан — реальный человек, не означает, что его версия в твоей голове менее фальшива или более способна каким-то образом телепатически передавать ему любые мысли или чувства через космос. Он никогда не узнает, пока ты ему не скажешь. И он никогда не почувствует себя оскорбленным или преданным из-за сценариев, которые ты придумываешь в своем подсознании, потому что он таким не был… Если это поможет, ты можешь сказать себе, что абсолютно фальшивое представление о нем в твоей голове, по-видимому, дало фальшивой идее о тебе в твоей голове восторженное согласие «за кадром» или что-то в этом роде. Но это всего лишь твое воображение, Нил, реальность и этика здесь тебя не ограничивают. Тебе не нужно беспокоиться о таких вещах, как гравитация, или о том, как долго человек может задерживать дыхание, или о том, совместима ли анатомия мультяшного льва с человеческой, или о том, согласится ли кто-нибудь на это в реальном мире. Потому что это ненастоящее. Понимаешь? — Значит, это… Это не то, чтобы… Это ничего не значит, и я… я не… То есть, это не значит, что я пытаюсь снова мысленно изнасиловать его? Это не значит, что я… Эндрю сжал челюсти и выдохнул через нос, прежде чем решил, что ему тоже стоит признаться в этом. — Я раньше представлял тебя. Глаза Нила стали немного шире, но он не прерывал Эндрю, пока тот объяснял немного подробнее. — Ты знаешь, что ты мне снился, мы говорили об этом, но я также представлял тебя пока не спал… Мысль о тебе была гораздо лучшей отдушиной, чем о каком-то глупом льве или о любых других людях и вещах, за которые мой мозг цеплялся в прошлом. На самом деле, за последние… я хочу сказать, месяц, может быть, полтора?.. Кажется, ни одна из моих проверенных фантазий больше не работает. Теперь есть только ты… Я никогда не спрашивал твоего разрешения на то, чтобы представить что-то подобное в душе. Это делает меня каким-то чудовищем? Я «неправильный», «больной» или «сломанный», думая о тебе? Может быть, я каким-то образом насиловал тебя на подсознательном духовном уровне, потому что перестал думать о тебе и никогда не говорил об этом раньше? — Н-нет? — Ответил Нил, сглотнув и покраснев. — Хорошо, тогда я не понимаю, почему ты представляешь его в другом свете. — Потому что я… Я с тобой, Эндрю. Мы, знаешь ли, вместе занимаемся всякой всячиной. А Жан — мой лучший друг, и я не должен так о нем думать. — Да, и поскольку вы такие хорошие друзья, он олицетворяет ту безопасность и комфорт, которые тебе нужны, чтобы позволить себе наслаждаться этим. Точно так же, как в детстве мне представлялись персонажи некоторых детских мультфильмов или главные герои видеоигр… К тому же, твой список людей, которыми ты «интересуешься», пока что состоит всего из одного человека. И список людей, которым удалось «добиться успеха» в прошлом, тоже состоит всего из одного человека. Это не такой уж большой сюрприз или загадка, почему в твоем мозгу могут начать скрещиваться эти проводки в тот момент, когда кровоснабжение начинает немного ухудшаться… Это ничего не значит, Нил. — …но это… Даже зная, что это нереально и не означает, что я на самом деле хочу… Разве это не похоже на… Странность? Или… или оскорбительно — вот так отвлекаться, когда я должен быть… — Я выгляжу по-твоему странным или обиженным? Нил оглядел его с ног до головы, подозрительно прищурившись, как будто пытался найти какие-нибудь доказательства, но ничего не нашел. — Значит, все… в порядке? Я могу… Я могу вот так «отвлечься», и это… Эндрю еще раз слегка сжал икру Нила, прежде чем подтвердить свои слова. — Моя цель — доставить тебе удовольствие, Нил, мне все равно, ты можешь представлять хоть королеву Англии в балетной пачке. Пока тебе это доставляет удовольствие и ты все еще знаешь, что это я делаю в реальности все это с тобой, остальное не имеет значения. — …о… — Да-а… Поэтому, имея это в виду, — Эндрю позволил своим ладоням подняться чуть выше по ногам Нила, придавая своему взгляду немного целеустремленности и направления, когда спросил: — Ты готов на большее? Или хочешь закончить на сегодня и попробовать еще раз в другой раз? Нил прикусил нижнюю губу, все еще испытывая глубокое противоречие, прежде чем сказать: — Я думаю… Я все еще хочу большего, но мне кажется, что, может быть… Можем ли мы начать все сначала? Возможно, мы просто… может быть, ты подползешь сюда, и мы просто поцелуемся, чтобы я мог прийти в себя и напомнить себе, что это ты, а потом… Может быть, мы продолжим дальше? — Да. Я могу так сделать. — Подтвердил Эндрю, прежде чем сделать именно это. И их вторая попытка прошла еще лучше, чем первая. Они продержались около часа, прежде чем оба немного разгорячились и им пришлось разойтись, чтобы остыть на ночь. Но когда он наконец опустил голову обратно на подушку и погрузился в сон, ему стали ясны две вещи. Во-первых, здесь они, возможно, были ближе к разгадке проблем Джостена. Если бы они могли просто понемногу устранять проблемы, то, возможно, смогли бы заставить Нила чувствовать себя «в безопасности» настолько, чтобы он позволил Эндрю отсосать себе уже на следующей неделе. (Плюс-минус несколько недель, если они столкнутся с еще одной серьезной проблемой на дороге). Но, конечно, к тому времени, когда наступит Хэллоуин, они смогут насладиться всевозможным «хитростям и сладостям» в безопасности его дома в Колумбии… Чего он действительно ждал с нетерпением. А во-вторых, он определенно задолжал Моро подарочную корзину в качестве признания за совет о «плечах».

***

Нил уставился на маленький черный вихрь, вырезанный на оранжевых трибунах, напоминающие глаза у светящейся тыквы. В этом сезоне Лисы играли достаточно хорошо, и все их домашние матчи оказывались относительно переполнены, но это был первый раз, когда весь стадион был заполнен до отказа, и люди также толпились на стоянке. Все ждали этого решающего поединка между Лисами и Воронами еще до начала сезона, и теперь, когда он состоялся, казалось, что каждый фанат экси в округе приехал сюда, чтобы насладиться им. Из-за чего отсутствие одного из фанатов особенно сильно бросалось ему в глаза. Нил оглядел толпу Лисичек, взбудораживающих публику (Мэтт, Сет, Дэн и Ники присоединились к скандированию и вскидывали руки через определенные промежутки времени, чтобы заслужить еще несколько одобрительных возгласов), но не увидел Мариссу. Она не только была чирлидершей и бывшим игроком Лисов, но и вела подкаст о спорте в кампусе, так что мысль о том, что она просто пропустит одну из самых важных игр года, не имела ни малейшего смысла. И осознание того, что Нил только накануне утром на митинге обнаружил, что она почти свободно говорит по-чешски, а сразу после на следующий день она исчезла, казалось еще одним косвенным доказательством того, что он был прав, считая ее потенциально опасной. Желая получить больше фактов, прежде чем выносить решение, Нил толкнул Кевина локтем в бок, чтобы привлечь его внимание, спрашивая: — Эй, а где Марисса? Сначала Кев выглядел сбитым с толку этим вопросом, но, внимательно оглядев толпу, он пробрался через них вокруг внутреннего двора к скамейкам Лисичек, чтобы разобраться. — Привет, Кеви! — Поприветствовала Кейтлин, широко улыбаясь и встряхивая помпонами. — Ты здесь, чтобы услышать персональное пожелание удачи? — Нет, я… Ч-что конкретно подразумевает «персональное пожелание»? — Нил снова толкнул его локтем, чтобы он не отвлекался, и, покачав головой, вспомнил о миссии, прежде чем повторить свой предыдущий вопрос. — Где Марисса? — О, она плохо себя чувствовала, поэтому осталась дома. — Ответила Кейтлин, слегка притупив свою улыбку «для толпы и камер», чтобы показать свою озабоченность. — Вчера на митинге она казалась здоровой. — Нил вмешался, нахмурившись. Кейтлин чуть было не сказала что-то, но оглянулась по сторонам и понизила голос настолько близким к шепоту, насколько это было возможно, чтобы ее услышали в толпе. — Я почти уверена, что у нее снова пищевое отравление. Бедная девочка так чувствительна к еде, что называет это «у горячей сучки проблемы с животиком». Я все время советовала ей обратиться к врачу за более формальным диагнозом, но она клянется, что все в порядке… Она казалась очень расстроенной из-за того, что пропустит большую игру, но я сказала ей, что мы вместе посмотрим основные эпизоды завтра, когда она почувствует себя лучше. Эти ее «недомогания» редко длятся дольше одного дня. Кейтлин снова огляделась по сторонам, повысила голос и улыбнулась до обычного уровня, покачав помпонами перед их лицами, и добавила: — Очень мило с вашей стороны, что вы беспокоитесь. Нил неодобрительно хмыкнул и развернулся на пятках, чтобы уйти, заметив, что его партнер задержался, а с губ Кева сорвался робкий ответ: — Да… Так что насчет того пожелания на удачу? Когда он вышел за пределы слышимости и направился обратно к скамейке Лисов, он почти ожидал увидеть, как Аарон свирепо смотрит на них за то, что они пошли поговорить с Кейтлин, когда сам он не смог, но выражение его лица было больше похоже на любопытство, когда он краем глаза наблюдал за Кевом и Кейтлин. У Аарона, по-видимому, не было таких острых порывов ревности на то, что другие мужчины разговаривали с его «не девушкой», как у Сета. Слава богу. И, по крайней мере, он не так откровенно пялился на него, когда Эндрю мог это заметить, как это было на последней домашней игре. Он предположил, что на данный момент потенциальные кризисы предотвращены. Решив, что растущая загадка о том, что за чертовщина происходит с Мариссой, тоже может подождать, он переключил свое внимание на «чужую» часть стадиона как раз в тот момент, когда Вороны вышли из раздевалки, словно стая, опускающаяся на кладбище. У Нила было время разглядеть несколько знакомых номеров на джерси и перевести дух, но не более того, прежде чем Ваймак своими криками и хлопками в ладоши произвел достаточно шума, чтобы отвлечь его внимание. — Хорошо, Лисы! Собрались в кучку! Нил изо всех сил сопротивлялся желанию продолжить оглядываться через плечо и смотреть на корт, у Кевина, похоже, дела шли не намного лучше, но Эндрю положил ладонь ему на затылок и заставил его сосредоточиться на круге, в то же время Аарон легонько пнул Кевина по кроссовку, чтобы он смотрел в ту же сторону. — Хорошо, вот что мы собираемся сделать… — начал Ваймак, как только привлек всеобщее внимание, а затем сообщил им, что они пробегут круги по внутренней части поля, в то время как Вороны выйдут на внешнюю, а после выполнят несколько разминочных упражнений. Нил попытался сосредоточиться, он действительно пытался, но, окруженный таким количеством призраков своего прошлого, он чувствовал, как голова начинает кружиться, а сердце бьется с бешеной скоростью, выискивая угрозы. И тут он увидел Жана. Он ожидал некоторого остаточного чувства вины и смущения из-за образов, которые его мозг создал против его воли накануне вечером, или же ожидал такого же мгновенного облегчения и удовлетворенности, которые обычно приходили, когда он смотрел в глаза своему лучшему другу. К чему он не был готов, так это к ощущению, что его только что ударили под дых при виде абсолютного страдания и изнеможения, проглядывающих сквозь маску безразличия на лице Жана. Легкий слой косметики скрывал темные круги под глазами достаточно хорошо, чтобы камеры не могли их заснять и еще сложнее их увидеть из-под шлема, но за долю секунды, пока они смотрели друг другу в глаза, бегая в противоположных направлениях по корту, казалось, что Жан вообще не спал около недели. Это был не первый случай, когда жестокость Рико или бессонница Жана в прошлом приводили к такому уровню недосыпания, но обычно у Рико, хотя бы, хватало здравого смысла и чувства самосохранения, чтобы не делать ничего, что могло бы поставить под угрозу работоспособность Жана перед такой важной игрой. Но дело было не только в этом, это было нечто большее, чем просто свидетельство его физической усталости, в его глазах была какая-то тусклость, в которой отсутствовал их обычный блеск. Бывали моменты, когда свет падал на него как раз вовремя, когда его партнер улыбался ему с правильным сочетанием радости и веселья, и на долю секунды глаза Жана немного напоминали ему полную луну или серебряную пулю своим сиянием. Но сейчас они казались темнее, даже более плоскими, он больше походил на грозовую тучу, в которой Жан обвинил его много лет назад, когда спросил, какой у него любимый цвет. Человек, медленно каменеющий изнутри под тяжестью того, что привело его в такую депрессию… Это произошло так быстро, всего лишь мимолетные взгляды, когда они то сближались, то отдалялись друг от друга, но для Нила это было достаточным потрясением, что он почувствовал, как его ноги внезапно приросли к месту. — Вот дерьмо, — выругался Мэтт себе под нос, когда налетел на спину Нила, а затем попытался поднять их обоих до того как они могли упасть. Мэтт отвесил Нилу два быстрых шлепка по спине, наклонился, чтобы заглянуть ему в лицо и спросить: — Все хорошо, чувак? — Я… Да. Я в порядке. — Сказал Нил, пытаясь разглядеть за Мэттом удаляющуюся спину Жана в черном море. — Джостен, — сказал Эндрю достаточно громко и властно, чтобы его нельзя было проигнорировать, когда он подбежал к ним, — за мной. Нил кивнул в знак согласия и, развернувшись на пятках, пристроился рядом с Эндрю, когда они продолжили свой бег, а остальные Лисы обгоняли их. Некоторое время они бежали молча, но как раз в тот момент, когда они заканчивали свой последний круг, Эндрю повернулся к нему и сказал: — Выбери цифру. Нил не был уверен, для чего именно он «выбрал цифру», но он перевел взгляд с одной футболки на другую, прежде чем сказать «13». Эндрю не стал ничего объяснять, просто коротко кивнул ему, прежде чем оторваться от него и занять свое место в воротах. Они выполнили несколько основных упражнений для разминки, а затем Ваймак выгнал их всех с корта, чтобы подготовиться к жеребьевке и объявлению стартовых составов на день. Нил еще раз попытался встретиться взглядом с Жаном через корт, когда Дэн и Рико встретились в центре поля, но его партнер, казалось, намеренно смотрел в другую сторону. Его голова слегка покачивалась вверх-вниз, достаточно небрежно, чтобы любой другой подумал, что он либо просто успокаивает нервы, либо слушает какую-то музыку у себя в голове, но Нил мгновенно распознал этот ритм. Три длинных взмаха. Затем длинный, короткий, длинный. Последовала короткая пауза, прежде чем все началось сначала. Хорошо. Все нормально. Со мной все хорошо. Я люблю тебя. Давай сыграем. Хорошо. Нил почувствовал ком в груди и горле, которое он с усилием пробил долгими вдохами и выдохами, прежде чем начал покачивать головой вверх и вниз в том же воображаемом ритме, отводя взгляд. А потом все выстроились в очередь у ворот и стучали клюшками друг о друга на удачу. Он хотел выйти на поле прямо сейчас, хотел провести на площадке всю игру, чтобы не пропустить ни секунды, но Сет превосходил его по старшинству, так что позиция стартового нападающего принадлежала ему по праву. Его бывший сосед по комнате знал, что эта игра особенно много значит для него, поэтому он предложил сыграть с ним в «камень-ножницы-бумага», но Нил честно проиграл, поэтому ему все равно пришлось остаться на скамейке запасных, наблюдая, как другие Лисы играют в «камень-ножницы-бумага». То, как весь стадион взорвался хором одобрительных криков болельщиков (и свистом из маленькой темной пропасти на дальней стороне трибун) при упоминании имени Кевина, было похоже на титульную волну звука. Но вместо того, чтобы быть пораженным этим, Кев просто поднял голову чуть выше и расправил плечи, когда вышел на поле так, словно достойный монарх, наблюдающий за своим народом на параде. Сет не сильно отставал, за ним следовали Дэн, Мэтт, Аарон и Эндрю. В первом тайме Нил, Элисон, Ники и Рене остались на замене. Гимн Воронов был похоронной песней, призванной вселить чувство страха в их противников, когда Рико вышел на корт при звуке своего имени, но вместо того, чтобы занять свою позицию, как предполагалось, Рико подошел к Кевину, чья поза с каждым разом становилась все более напряженной. Нил уверен, что все лисы тоже немного напряглись, когда увидели, что Рико поднял руку, но вместо того, чтобы ударить его, как он ожидал, Рико просто притянул его к себе для короткого объятия и что-то прошептал Кевину на ухо. Что бы он ни сказал, этого было достаточно, чтобы Кевин на мгновение застыл на месте, когда остальной стартовый состав Воронов вышел на площадку и занял свои места. Кулак Нила врезался в плексиглас, пытаясь привлечь его внимание и отвлечь от происходящего, в то же самое время ракетка Эндрю проделала то же самое вдоль стены зоны ворот. Ваймак цыкнул на него за грубое обращение с составляющей корта и его рукой, но громкие звуки вернули Кеву бодрость духа, и, взглянув на него (а затем кивнув всем остальным на корте), Кевин крутанул ракетку один раз и принял боевую стойку. И тут раздался свисток. Матч с самого начала был напряженным. Защитники Воронов отличались безжалостностью и едва ли законной тактикой, из-за чего их было трудно обойти. А их нападающие обладали отработанной скоростью и точностью, из-за чего защитники их соперников с трудом поспевали за ними или предугадывали их действия. Но они были готовы к этому. К этому моменту почти все Лисы посетили как минимум одну или две дополнительные тренировки с ним и Кевом, и Нил позаботился о том, чтобы каждый, кто прислушается к предупреждению, точно знал, чего ожидать от его коварных и сверхталантливых бывших товарищей по команде. Тем не менее, знать, что произойдет, и обладать необходимыми навыками и стойкостью духа, чтобы преодолеть это, — не одно и то же. Таким образом, даже с учетом предупреждений и дополнительных тренировок, все равно наблюдалась заметная разница в общей компетентности и уровне таланта двух команд. Лисы были хороши, у них была добросердечность, но у Воронов были ресурсы и культовое стремление к совершенству с первого дня. Они не собирались волшебным образом становиться достаточно хорошими, чтобы превзойти их всего за несколько коротких месяцев напряженной работы. Они знали, что… Это не значит, что они все равно собирались пытаться победить, используя все, что у них было. Напряжение было высоким, и нарушений на обеих сторонах площадки было много. Не прошло и двадцати минут, как Лисы уже заработали три желтые карточки, а Вороны — шесть. Эбби и медперсонал соперников тоже уже были вызваны несколько раз (всякий раз, когда кто-то получал особенно грубый удар), но только после того, как Джонсон тайком слишком сильно провернул ракетку Кева в обратную сторону, кому-то действительно пришлось покинуть корт. Эбби и Аарон оба осмотрели его руки с разной степенью озабоченности и гнева на лицах, но после нескольких коротких протестов со стороны Кева он согласился сесть на скамейку и пошел обратно с опущенной головой и трясущимися руками. Нил спрыгнул со скамейки, чтобы занять его место, встретив его на полпути и заменив их обычный стук палкой на ободряющее пожатие плеча и кивок, когда он проходил мимо. А затем Нил занял свое место в строю только для того, чтобы поднять глаза и увидеть, что Вороны перестроились, поставив Жана на позицию защитника вместо Джонсона. Их взгляды встретились, и на полсекунды Нил увидел ту же самую пустоту, которую он заметил мельком раньше, но затем в глазах его партнера появилось что-то похожее на вызов, и Нил почувствовал, как на его лице появилась легкая улыбка, когда он посмотрел на него с таким же выражением. Прошло так много времени с тех пор, как они играли вместе, с тех пор, как они были товарищами по команде или соперниками в схватке; Нил предпочел бы, чтобы они с Жаном по-прежнему носили одинаковые цвета, но он с нетерпением ждал настоящего испытания всех навыков, которые приобрел за последние несколько месяцев как нападающий. Он был новичком на этой позиции, но ему посчастливилось тренироваться бок о бок с лучшими нападающими, вратарями и защитниками на разных этапах своего развития. Он знал, что пока недостаточно хорош, чтобы обыграть Жана, но по блеску в его глазах и ухмылке на лице он понял, что его партнер верит в то, что он все равно покажет хорошее шоу и лучший бой. И, может быть, только может быть, к концу года он будет достаточно хорош, чтобы победить… при наличии достаточной решимости, руководства и выдержки, конечно. Свисток прозвучал снова, и Нил рванул с места, как торпеда, готовый ринуться в игру на полной скорости. Но они не успели далеко продвинуться в своей первой игре, как снова прозвучал свисток судьи, сигнализирующий о красной карточке. Нил повернул голову, чтобы посмотреть, что произошло, и был лишь слегка шокирован, увидев кипящего от злости Аарона, стоящего над поверженным Джонсоном на полу. Предполагалось, что Миньярд будет отметать другого нападающего Воронов, а не ввязываться в драки с их защитником… но, учитывая идиотский ход Джонсона за мгновение до того, как Кев оказался на скамейке запасных, было логично, что Аарон захочет немного отомстить. Ваймак, вероятно, позже отчитал бы его за это, и это означало, что Аарон пропустит не только вторую половину игры, но и всю следующую, но у него возникло ощущение, что Аарону было наплевать, поскольку он направился к штрафной с высоко поднятой головой, а затем начал что-то говорить Кеву, применяя несколько методов физиотерапии для его руки через стекло. — Ты вообще помнишь об этом? — Жан отвлек Нила от его размышлений внезапным шепотом на французском, раздавшимся рядом с ним. — Помню что? — Спросил Нил в ответ, тряхнув головой, чтобы прийти в себя. У Жана не было возможности ответить ему, судьи подали сигнал всем вернуться в строй и возобновить игру, как только их запасные выйдут на площадку, чтобы заменить Аарона и Джонсона. Прошло еще пятнадцать минут, два нарушения и по три очка с обеих сторон, прежде чем он смог прояснить этот вопрос. Нил поймал отскок от Сета и сделал два шага, прежде чем столкнулся с Жаном, пытаясь выбить мяч из сетки. — То, что сказал мне, — прошипел Жан сквозь стиснутые от напряжения зубы, — в тот день, когда ты покинул гнездо. Жан перехватил контроль и отправил мяч на половину площадки, а затем, не дожидаясь ответа, погнался за ним. Но он все равно получил мяч примерно через четыре минуты, когда Нил обошел его, чтобы нанести удар по воротам. — Конечно, помню. Прошло еще три минуты, после чего Жан впечатал его в стену с такой силой, что у него на секунду зазвенело в ушах. — Значит, ты передумал? И на этом все? Нил слегка покачал головой в замешательстве и гневе, когда вырвался из его хватки с грубым толчком. — Нет. Никогда. До перерыва у них было мало времени, но в перерыве между еще несколькими грубыми схватками и хитроумными маневрами на пространствах друг друга им удалось перекинуться парой фраз. — Ты уверен в этом? — Жан слегка усмехнулся. — На все сто, — подтвердил Нил, забросив мяч через торс Жан в сетку Гордона. — Откуда неуверенность? — А Миньярд? — Спросил Жан с неуверенностью и некоторой обидой в глазах. — Как он смотрит на это? — Он не знает. — Нил ответил, не зная, как ему поступить. — Мы друзья и товарищи по команде, а не партнеры. — Ты мог бы рассказать мне о нем. — Жан говорил одновременно уверенно и обвиняющее. И тогда Нил начал понимать. Кевин, должно быть, рассказал Жану о его отношениях с Эндрю, либо из-за беспокойства по поводу проблем, о которых он рассказал ему ранее, либо из какой-то пассивно-агрессивной мести за поддразнивания Нила по поводу его прошлых отношений с Жаном и его нынешнего краша. Он сделал мысленную пометку позже отругать Кева за это и вместо этого сосредоточил свои усилия на том, чтобы попытаться еще немного сравнять счет перед перерывом и подбодрить своего лучшего друга, как только они оказывались в пределах досягаемости перешептываний на площадке. — Ты расстроен. — Заметил Нил, точно так же, как заметил Жан это на банкете, когда Нил отчитал его за то, что он все это время держал в секрете свою интрижку с Кевином. — Ты ожидал, что я не расстроюсь? Справедливо. Нил немного повздорил с ним из-за того, что он ничего не сказал о Кеве, но потом отвернулся и не стал говорить ничего об Эндрю. Он мог понять, что лицемерие еще больше подпитывало ощущение предательства их дружбы. Нил все еще мысленно формулировал какие-то извинения, когда снова завладел мячом и совершил безумный рывок, чтобы занять позицию для удара по воротам. Сразу произошло несколько событий. Во-первых, мяч вылетел из сетки и полетел по воздуху к воротам. Второй момент заключался в том, что другой защитник Воронов внезапно оказался прямо перед ним, взмахнув ракеткой на долю секунды позже, чем требовалось, чтобы сбить Нила с курса. В-третьих, упомянутая ракетка попала под решетку шлема Нила и вызвала влажный хруст хрящей, как в моменте сломанного носа. Четвертым был двойной звуковой сигнал и свисток, когда первый тайм подошел к концу со счетом 7:5 в пользу Воронов. И пятым было то, что, когда Нил, спотыкаясь, сделал несколько шагов назад и попытался зажать свой кровоточащий нос, у него, наконец, появилась возможность прочитать имя на футболке придурка, который, по сути, просто ударил его, и почувствовал, что его бьют снова и снова, когда увидел фамилию «Мартин» написанную у него на спине, и он узнал его по письму, которое Даки написала ему в день своей смерти. Нил даже не помнит, как ушел с корта. У него мелькают воспоминания о том, как он окружен оранжевым и белым, когда его команда подбегает к нему, и он почти уверен, что помнит, как оба брата Миньярда и Эбби суетились над его носом, пытаясь вправить его и остановить кровотечение, но в остальном ему показалось, что он моргнул и внезапно он лежал на диване в комнате отдыха с пакетом льда на лице, пока Ваймак произносил речь о том, что им следует предпринять во втором тайме. — Мы заставили их попотеть. — Ваймак похвалил их, кивнув. — Я не думаю, что кто-то там ожидал, что мы сможем противостоять им так хорошо, и, очевидно, это их разозлило. Тренер сделал неопределенный жест в сторону разбитого носа Нила и руки Кевина в качестве примера, а затем бросил быстрый взгляд на Аарона из-за его красной карточки, что еще больше сократил их состав. — Похоже, что во втором тайме нам понадобится, чтобы Дэн вышла на поле в качестве временного второго нападающего, так что… — Я все еще могу играть, тренер. — Нил фыркнул с металлическим привкусом и его глаза слегка увлажились. — Точно нет. — Ваймак и Кевин ответили хором, бросив на него одинаковые взгляды. Но именно Кев объяснил, почему. — Судьи не выпустят тебя обратно, пока у тебя все еще идет кровь. Это опасно. Нил закатил глаза и постарался, чтобы его голос не звучал слишком гнусаво и сдавленно, как он и предлагал. — Поэтому мы приложим сюда несколько салфеток, пока кровотечение не остановится. — Забудь об этом, наркоман. — Сказал Эндрю со строгим выражением лица и крепко сжал его плечо. — Возьми перерыв. Нил нахмурился, выражая раздраженное неодобрение, но опасается, что это могло быть воспринято скорее как недовольство, поскольку Ваймак надеялся вернуться к разговору, чтобы закончить изложение своего плана. Из-за отсутствия трех игроков им придется перетасовать несколько человек, чтобы убедиться, что все позиции закреплены. А поскольку Дэн играла за нападающего, а Рене заменяла и защитника, и пасующего, чтобы Элисон могла перевести дух, это означало, что Эндрю будет в воротах и во втором тайме. Нил искоса взглянул на него, ожидая увидеть, что тот выглядит немного изможденным как из-за усилий, приложенных в первом тайме, так и из-за отмены лекарств, но вместо этого он увидел в его глазах непоколебимую решимость, которая с самого начала заставила Нила довериться ему. Эндрю пообещал ему, что приложит все усилия к этим играм. И у него был свой собственный постоянно растущий список причин, по которым он хотел бы поставить Воронов на место. У Нила не было ни малейших сомнений в том, что Эндрю сделает все возможное, чтобы не пропустить голов, даже если для этого придется выложиться по полной. Они закончили перерыв и вернулись, под бурные аплодисменты зрителей, на скамейки запасных на второй тайм. Нил все равно засунул в нос несколько салфеток, на всякий случай, если ему удастся остановить кровотечение достаточно быстро, чтобы убедить Эбби и судей выпустить его обратно, поэтому он чувствовал себя немного нелепо, когда камеры сфокусировались на его лице, как только они вышли из туннеля. Но он игнорировал их достаточно долго, чтобы операторам стало скучно и они перешли к другим вещам, а он уселся на свое место и досмотрел оставшуюся часть игры. Если первый тайм показался ему жестоким, то второй был еще хуже. У Воронов было численное превосходство, и казалось, что негласная стратегия просто уничтожить всю команду Лисов распространилась на всю команду. Учитывая агрессивную тактику защиты и нападения, заставлявшую защитников Лисов гоняться за ними туда-сюда по корту, было удивительно, что кто-то еще мог чувствовать свои ноги. Не помогало и то, что они действительно не могли позволить себе больше зарабатывать красные или желтые карточки, а Вороны все равно продолжали насмехаться над ними и затевать драки. Нил не мог расслышать, какими именно оскорблениями они обменивались, но он достаточно хорошо знал Воронов, чтобы понимать, что их слова могут быть резкими и хлесткими. Он также достаточно хорошо знал Лисов, чтобы понимать, что они не привыкли держать язык за зубами и не отвечать ударом на удар. Так что уровень сдержанности, который они проявляли прямо сейчас, действительно должен был принести им всем какой-то второстепенный приз. По крайней мере, этот день должен быть назван в честь Эндрю Миньярда за то, что он в буквальном смысле побил мировой рекорд по забитым мячам. За пять минут до конца матча счет был 13:9. Лисам было бы почти невозможно набрать достаточно очков в этом последнем рывке, чтобы даже сравнять счет в матче, не говоря уже о победе, но это вряд ли имело значение на фоне всего остального. В прошлом году мысль о том, что Лисы университета Пальметто забьют хотя бы один или два гола в ворота Воронов Эдгара Алана, показалась бы смехотворной. Так что девятый гол стал таким ярким свидетельством их улучшения как команды, что Нил, сидя на скамейке запасных, не мог не сиять от гордости по этому поводу. Не говоря уже о том, что во второй половине игры его и Кева даже не было на поле, чтобы заработать эти очки, Сет и Дэн (которая даже не должна была быть нападающей) заработали эти последние четыре очка сами. Если бы Гордон после этого не начал получать предложения от профессиональных скаутов, Нил бы съел свою шляпу. И мысль о том, что, возможно, только возможно, если бы Нил и Кев вышли на поле во втором тайме, они могли бы сравнять счет еще больше, заставляла его нервничать в ожидании матча-реванша ближе к концу года. Но настоящей звездой шоу, настоящим самым важным игроком из всех самых важных игроков, несомненно, был Эндрю. Нил наблюдал за всем происходящим и все еще в шоке смотрел на табло, когда понял, что Вороны нанесли 150 ударов по воротам, а Миньярд отразил все, кроме тринадцати из них. Сами по себе цифры были поистине безумными, даже если подумать об этом, но сердце Нила радостно забилось в груди от осознания того, что более 30 из этих бросков были нанесены после того, как Вороны заработали свое 13-е очко, и с тех пор Эндрю не пропустил ни одного из них. Это могло быть простым совпадением. Но это было не так. Эндрю попросил у него цифру, и Нил назвал тринадцать. Его непоколебимый вратарь был абсолютно уверен, что это окончательный счет Воронов. Это почти заставило его задуматься, что могло бы произойти, если бы Нил назвал ему меньшее число. Смог бы Эндрю каким-то образом провернуть что-то еще более невозможное, чем эта игра, чтобы команда с самым высоким рейтингом в истории этого вида спорта вообще не забила бы, если бы он сказал ему «ноль»? Нил был настолько захвачен адреналином от игры и безграничным восхищением, которое он испытывал ко всей своей команде, что поначалу даже не заметил этого — пульсирующей ударной волны, которая неуклонно прокатывалась по толпе, когда все мобильные телефоны людей одновременно начинали сигналить о входящем сообщении… Энергия изменилась. Одобрительные возгласы и свист толпы сначала стихли, а затем сменились смесью возмущения и совершенно нового вида возбуждения; небольшие толпы людей издавали крики удивления или отвращения, в то время как другие быстро приходили в ярость, а в некоторых участках даже раздавались негромкие волчьи свистки и улюлюканье. Но Нил был по большей части глух к этому, пока Ники, сидевший в дальнем конце скамейки, не зажал рот рукой и не прошептал почти травмированное: — О, боже мой… Нил повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и, наконец, уловил переменчивую и хаотичную атмосферу в толпе, заметив, что все взгляды уже устремлены на него, на телефоны или на площадку, в сторону Жана. Эбби быстро подошла к нему с серьезным выражением на лице, что-то прошептала ему и протянула руку, чтобы помочь подняться. — Давай. Пойдем со мной, нам нужно вытащить тебя отсюда. — Чт?.. — Нил начал задавать вопросы, но его голос был прерван кем-то на трибунах, кто плеснул своим напитком в стакане прямо у него над головой, словно пытаясь окатить его этим напитком, и разразился потоком гневных оскорблений. Нил огляделся, повернув голову, и заметил, что игра резко остановилась, когда судьи дали свистки и ворвались на площадку. Мужчина, который бросил свой напиток, похоже, спровоцировал волну других зрителей, присоединившихся к импровизированной кулинарной битве, причем большая часть попкорна и сладостей, похоже, была направлена либо в Нила, либо в Жана, поскольку они продолжали освистывать или подбадривать их. Тем временем Жан выглядел таким же растерянным и встревоженным, как и он сам, когда стоял посреди площадки, выглядя потрясенным, а судьи бежали к нему со злыми усмешками. Все еще не понимая, что, черт возьми, происходит, Нил посмотрел на Кевина и увидел, что тот смотрит на свой телефон с бледным и затравленным выражением лица, его руки дрожали, а дыхание с каждой секундой становилось все более частым и поверхностным. И Нил знал почему. На его экране появилось уведомление о сброшенном по аир-дропу сообщении, которое, по-видимому, было отправлено всем присутствующим на стадионе, у кого был подходящий смартфон. Ссылка на темное и размытое видео, которое Нил мгновенно узнал с какой-то ошеломляющей четкостью, несмотря на то, что никогда раньше не видел его с этой стороны камеры. Очевидно, что это ответная атака от Рико который, как и всегда, настоял на съемке, несмотря на то, что в то время там уже собралось достаточно людей, чтобы посмотреть на это вживую. И вместе с этим простое сообщение, которое больше походило на угрозу. «С годовщиной, любовь моя». Надпись сопровождалась сердечком. Отправлено с айфона Жана Моро.