Deals With Devils

Сакавич Нора «Все ради игры»
Слэш
Перевод
В процессе
NC-17
Deals With Devils
переводчик
Автор оригинала
Оригинал
Описание
Нил был в бегах со своей матерью на протяжении трех лет, а затем его отец настиг их. И после того, как его, в конце концов, передали Воронам, его жизнь уже никогда не была прежней. После еще трех лет жестоких тренировок и издевательств со стороны Рико и Тэцудзи его жизнь снова меняется в тот день, когда Кевин Дэй убегает к Лисам, оставляя их с Жаном Моро страдать от последствий.
Примечания
Дополнительно к описанию: Еще через шесть отвратительных месяцев после этого, летом перед его давно обещанным дебютом, ему, наконец, разрешают покинуть гнездо... но он все еще далеко не свободен. По мере того как растет список друзей и союзников, растет и список его проблем. Какую часть себя он готов отдать, чтобы обезопасить важных для него людей? И сколько лжи и секретов он сможет нагромоздить друг на друга, прежде чем его карточный домик рухнет? Дополнительно: этот фик написан под настоящее время/современное. Здесь нет телефонов-раскладушек, но есть смартфоны Жесткий слоуберн, где вы будете материть буквально всех и вся, так что будьте готовы (слоуберн оооочень длинный) также скажу сразу, здесь описывается психология и психологические реакции, которые случаются в реальности отношения будут строиться методом проб и ошибок, это не мелодрама, здесь жандрилы НИКОГДА не были в отношениях (они не профи в отношения и они явно не читали сотни фф, чтобы знать, что правильно, а что нет), они поломаны жизнью про будущие вопросы: автор консультируются со своими друзьями, состоящими в полиаморных отношениях, поэтому здесь живой пример тому, как могут развиваться полиаморные отношения в моем тгк (https://t.me/moorerory) есть арты от автора истории
Содержание Вперед

Глава 64

На следующее утро Нил так и не вышел к завтраку. Эндрю не сводил глаз с двери, отправляя в рот ложку за ложкой уже размякшие хлопья, но, насколько он мог судить, Нил даже не вставал с постели. Ники избегал встречаться взглядом со всеми в течение двадцати минут, которые он провел, возясь на кухне, но затем он ушел в класс, не сказав ни слова. Они все могли сказать, что он хотел о чем-то поговорить, возможно, о многом, но все попытки открыть рот заканчивались тем, что он снова закрывал его и вздыхал, пока не ушел. Он ожидал, что Кевин последует за ним, этот ботан никогда раньше не прогуливал занятия, и они обычно гуляли вместе по утрам, но вместо этого он просто наполнил свою кружку знакомой смесью «не совсем черного» и вернулся в комнату. Эндрю подождал еще пятнадцать минут, прежде чем решил, что если кролик не собирается есть сам, то ему придется взять дело в свои руки, и, достав из холодильника банан и горсть сыра «babybel», взять их на обозрение Нила. Он был примерно на полпути к двери, когда его шаги замедлились, и он остановился, услышав расстроенный голос Нила. — Я думаю, что со мной что-то серьезно не так, Кев. Кевин тихонько вздохнул и поудобнее устроился на кровати, прежде чем ответить: — С тобой все так, Нил, просто в мире много чего не так. Нил издал невеселый смешок, прежде чем сказать: — Да, я правда не думаю, что остальной мир настолько проебан. Уверен, что это моя проблема. — Что ты…? — спросил Кевин, заметно поморщившись и вздохнув. — Ты когда-нибудь проводил какие-нибудь исследования, которые я предлагал какое-то время назад? — Да, я пытался, но от всех видео, что я посмотрел в сети, меня просто подташнивало. Я не… — Это… э-э… не то, что я имел в виду, когда говорил «исследовать». — Кевин прервал Нила с намеком на смущение, вызванное разговором о подобном. — Я имел в виду, ну, знаешь, изучить терминологию и посмотреть, какие ярлыки подходят? — О… Ну и как я должен искать определения для вещей, если я даже не знаю, что именно я пытаюсь определить? Как я должен искать «терминологию» для понятия, которое для меня просто не имеет смысла? Я даже не… Я имею в виду, что я знаю медицинские термины, обозначающие анатомию и все такое, но я не… — Хорошо, конечно. — Кевин заглушил нарастающее раздражение в голосе Нила своими собственными успокаивающими интонациями, прежде чем сделать глубокий вдох и дать более прямой намек. — Тогда давай попробуем так. Ты знаешь, что значит «асексуал», Нил? Нил немного помолчал, прежде чем спросить с явным замешательством: — Ты имеешь в виду, как слизняк? — Что? Нет. Ну… может быть? Я правда не знаю, если… Нет. Не так… Это значит, что кто-то по-настоящему не испытывает сексуального влечения и не испытывает никакого желания заниматься сексом? — Ну, это… Фух… Но этого не может быть. Я имею в виду, что я… Эндрю меня «привлекает» или что-то в этом роде, и я… Дело не в этом. — Да, ну, это не так просто, как с соглашениями типа «всегда да» или «всегда нет». Есть, знаешь ли, градиенты, спектры и «исключения из каждого правила», но, эм… Ну, это скорее обобщающий термин для многих вещей, которые ты мог бы попробовать изучить, если бы захотел. Но лично я думаю, что начал бы с изучения «демисексуальности», для меня это звучит как… Просто мне кажется, что это название могло бы подойти тебе больше всего, если бы ты этого хотел? — …откуда ты так много об этом знаешь? — Спросил Нил с изрядной долей любопытства. Кевин сглотнул, прежде чем нервно ответить. — …ты все время говоришь о лингвистической теории, согласно которой язык необходим для понимания концепции… Когда-то давно у меня тоже были вопросы… — Об этом? — …нет. Не совсем. Но я всегда был из тех, кто попадает в кроличьи норы, когда начинает что-то исследовать. Нил немного поразмыслил над этими словами, а Эндрю рискнул подкрасться поближе, чтобы действительно увидеть, что происходит. Нил лежал на кровати, отвернувшись от него, свернувшись калачиком у бока Кевина в частичном объятии, и потягивал кофе свободной рукой, выглядя задумчивым и расстроенным. Тем временем Кевин, слегка нахмурившись, обнял Нила за плечи и гладил его по затылку, словно пытаясь успокоить ребенка. — Ты хочешь поговорить об этом? — Спросил Нил через некоторое время. — Какие бы вопросы у тебя ни были, или… ответы, которые ты на них нашел? Кевин на секунду выглядел еще более расстроенным, прежде чем выражение его лица изменилось. — Не совсем так… Я бы предпочел помочь тебе найти ответы на твои… По крайней мере, у тебя есть шанс что-то с этим сделать. — Ты тоже мог бы. — Нет. Нет, я правда не могу. — Сказал Кевин с еще одним легким вздохом и притянул Нила чуть ближе. — Но, эм… Демисексуалы, представители «ас-спектра», это, хм… Тебе следует на это обратить внимание. — …тогда, пожалуй, я посмотрю, — сказал Нил после еще одной паузы. — спасибо. — Не за что. — ответил Кевин и слегка прикусил нижнюю губу, видимо, переняв эту нервную привычку у Нила. — На самом деле, вчера вечером тебя вывело из себя не это, а… другое, о чем ты упомянул. Нил крепче прижал к себе кружку и ответил скорее кивком, чем какими-либо словами. Кевин тоже слегка кивнул, прежде чем взглянуть поверх головы Нила, он встретился взглядом с Эндрю в дверном проеме, но никак иначе не показал, что заметил его. Ни на секунду не прерывая зрительного контакта с Эндрю, Кев продолжал гладить Нила по кудрям, чтобы успокоить и отвлечь его, одновременно давая следующий совет. — Я думаю, тебе, наверное, тоже стоит поговорить об этом с Жаном. Он смог бы дать немного больше информации и понимания происходящего, чем я. — Ха, да, и что сказать? — Нил усмехнулся, когда горечь и ненависть к себе сменились его обычной дерзостью: — «Эй, Жан, помнишь, как я полностью разрушил твое доверие и чуть не разрушил нашу дружбу, обманом заставив тебя заняться со мной сексом, чтобы успокоить толпу невменяемых психопатов? Что ж, оказывается, я такой же ебнутый, как и они, и мне это даже понравилось. Не мог бы ты дать нам с Эндрю несколько советов, как меня расшевелить?» Да, я уверен, что этот разговор пройдет очень хорошо. — Ну… Я бы не стал говорить так, но… — Кевин отвел от него взгляд, чтобы посмотреть на своего партнера, и ответил: — Нил, ты не такой плохой, как они, ты ведь это знаешь, верно? — Я домогался своего лучшего друга, и это было приятно, Кев. Я даже не могу представить себе все это без того, чтобы не чувствовать себя отвратительно и тревожно из-за случившегося, но я причинил ему боль, и мне это понравилось. Как я могу быть в таком случае не плохим парнем? — Это не… Тебе не хотелось причинять ему боль, тебе вообще ничего не нравилось в этой ситуации, никому из вас не нравилось. Но ты ничего не можешь поделать с тем, как твое… твое тело естественным образом отреагировало на происходящее. Ты человек, Нил, это биология, ты не можешь просто отключить эти реакции. — Да, могу. — отрицал Нил. — Я раньше даже не знал, что их можно включить. Такого никогда не случалось, когда я… — Это были совершенно разные ситуации, Нил. — А что же тогда было такого необычного? — Спросил Нил с явным разочарованием. — Если ты прав, и я действительно ничего не мог с собой поделать, тогда почему это случилось только с Жаном, а не… Кевин глубоко вздохнул, он и сам выглядел немного расстроенным, но все равно старался сохранять терпение. — Ну, для начала, другие ублюдки не хотели, чтобы тебе было хорошо; им было по боку, пострадаешь ли ты, неудивительно, что ты не отреагировал так же. — Что, по-твоему, Жан пытался сделать так, чтобы мне было «хорошо»? — Спросил Нил, как будто сама мысль об этом была невозможна. — Это было насилием для нас обоих, мы просто пытались покончить с этим. Я имею в виду, что Жану это совсем не нравилось, он плакал из-за половины происходящего, а я… Я тот монстр, который получал от этого хоть какое-то удовольствие, хотя это был один из худших дней в нашей жизни… Я гарантирую, что он не пытался сделать мне… Это просто случилось, и я был слишком занят диссоциацией и заставлял его проходить через все это в одиночку, чтобы понять или вспомнить почему. Кевин снова посмотрел ему в глаза, а затем перевел взгляд примерно на середине рассказа Нила, прежде чем закрыть глаза и сделать еще один глубокий вдох; когда он снова открыл их, он выглядел абсолютно несчастным, но сумел не выдать этого в своем голосе, продолжая успокаивать Нила. — Поговори с ним, Нил… Вы, ребята, слишком долго избегали разговоров на эту тему. Это действительно не… Не мое дело рассказывать тебе, что он думает по этому поводу, но если ты ищешь ответы на вопросы о том, что изменило ситуацию, если ты хочешь знать, как достичь тех же результатов… Просто проведи исследование и обратись к первоисточнику — это действительно лучший совет, который я могу дать. Нил снова замолчал, неловко отпил из своей кружки, а затем, слегка покраснев, спросил: — Когда вы, ребята, трахались, Жан когда-нибудь… Кевин густо покраснел, снова встретившись взволнованным и испуганным взглядом с Эндрю, и поспешно прервал вопрос Нила: — Ахаха, мы говорим не об этом! Это не… я имею в виду, это… — Эндрю приподнял бровь и не смог сдержать легкой ухмылки, которая расползлась по его лицу, за что Кев наградил его сердитым взглядом, когда он прочистил горло и попытался снова. — Это не совсем уместно сейчас… — …но разве не уместно? — Спросил Нил с явной неуверенностью. — Я имею в виду, если предположить, что тебе тоже понравилось то, что он с тобой делал, большое значение имеет в том, что Жану понравилось с тобой, так что… — Господи, ебанный свет… — Кевин снова прикрыл глаза, на этот раз чуть крепче, и, не разжимая их, проговорил сквозь зубы: — Не мое дело рассказывать тебе, что чувствует Жан… И если ты спрашиваешь, что чувствую я, то я… Нил почти извиняющимся жестом слегка сжал Кевина, прежде чем спросить: — …все еще больно, да? Кевин сначала ничего не ответил, просто какое-то время смотрел куда-то вдаль, прежде чем сказать: — Да… Больно… Но я больше не хочу об этом говорить, не хочу об этом думать. Можем мы просто… Ты можешь поговорить с Жаном? Я правда, правда думаю… — Кевин сглотнул и вздохнул, прежде чем повторить, — Просто поговори с ним. Теперь Нил выглядел немного виноватым, он еще крепче обнял Кевина и сказал: — Я… Я не понимал, что ты все еще… Мне не следовало ничего говорить об этом. Кевин поднял глаза к потолку, как будто что-то там, наверху, могло придать ему сил, но он все отрицал: — Нет, это… Все в порядке. Я рад, что ты спросил. Теперь я твой партнер, и я… Помочь тебе с этим — самое малое, что я могу сделать… Я бы хотел помочь тебе больше, я просто… Не могу… Но Жан… — Я подумаю об этом, — ответил Нил тоном, подразумевающий, что он не сделает ничего подобного, прежде чем добавить больше искренности в свой голос, — Спасибо, Кев… — …да… Без проблем. — Кевин ответил с отсутствующим выражением лица, как будто это действительно было проблемой… Затем, видимо, вспомнив, что Эндрю все еще стоит рядом, он сказал: — Я, пожалуй, закажу что-нибудь на завтрак или что-то из доставки. Ты что-нибудь хочешь? — …может быть, немного фруктов? Кевин вытащил свой телефон, бросив взгляд на банан и сыр в руках Эндрю, прежде чем спросить: — Что насчет банана и немного сыра? Нил нахмурил брови, как будто это был странный заказ на доставку (потому что так оно и есть), но все равно согласился: — На самом деле, звучит довольно аппетитно… В кондитерской такое есть? — Да, иногда. — Кевин подтвердил эту ложь, когда закончил набирать текст в своем телефоне и отбросил его в сторону. Полсекунды спустя Эндрю почувствовал, как его собственный телефон тихонько зажужжал в кармане, и ему пришлось нырнуть обратно за угол, надеясь, что звук был недостаточно громким, чтобы Нил его заметил. Он поставил «заказанную» еду обратно на столешницу (чтобы Кевин мог забрать ее позже, когда ему «доставят» второй завтрак) и как можно тише выскользнул за дверь, прежде чем проверить сообщение. Оно было от Кевина, как он и предполагал, с прикрепленным номером телефона и небольшим пояснением. Примерно за месяц до того, как покинуть гнездо, я купил Жану устройство для экстренных случаев. Мы никогда им не пользовались, но, если предположить, что он все еще у него и заряжен, семья Морияма не сможет отследить его. После того, как Нил посмотрел Жану в глаза, инструкции были довольно четкими. Если Нил не мог заставить себя поговорить об этом с Жаном, Эндрю должен был сделать это за него… Эндрю провел большую часть дня, споря сам с собой о том, стоит ли ему это делать. С одной стороны, это было серьезным вторжением в личную жизнь и означало бы копаться в метафорическом грязном белье Нила и Жана таким образом, что всем троим почти гарантированно было бы некомфортно. С другой стороны… Кевин, казалось, был вполне убежден, что в этой истории есть нечто большее и что из разговора с французиком об этом дерьме можно почерпнуть какую-то ценную информацию. К тому же, Нил, должно быть, все еще отчаянно пытается разобраться во всем этом, если обратился за советом к Кевину Дэю. Эндрю пообещал, что поможет разобраться, но потерпел серьезную неудачу на этом фронте. Если простая попытка обсудить это с Нилом приведет к еще большему количеству панических атак и прочего дерьма, то, возможно, более безопасным способом было бы передать этот самоанализ на время другим людям, пока Нил сосредоточится на поиске правильных ярлыков и словарного запаса для себя. В конце концов, причины, по которым он хотел хотя бы попробовать, перевесили любое легкое смущение или дискомфорт, к которым мог привести разговор. Поэтому он пошел на компромисс с самим собой и решил просто отправить простое безобидное сообщение на номер, который ему прислал Кевин. Если французик ответит, то он сочтет это знаком Свыше, что нужно продолжать, а если он этого не сделает, то… он хотя бы попытался.

Привет

Это все, что он смог придумать, поэтому отправил сообщение, почти не надеясь получить ответ. Пятнадцать минут спустя он уже почти отмахнулся от этого как от очередной неудачи, когда его телефон загудел от входящего вызова. Эндрю тихо выругался, ему никогда не нравились телефонные звонки, он предпочитал барьер безличности, который создавали текстовые сообщения, но он полагал, что ответ на звонок, по крайней мере, даст ему возможность быть уверенным, что он действительно разговаривает с Жаном, а не с каким-то случайным прихвостнем Мориямы или еще с каким-нибудь хуесосом. Он принял вызов и сразу же был поражен явным отчаянием в тоне Жана, когда тот пропустил приветствия и также вскочил с места: — Что случилось? Что-то плохое? — И тебе привет, Жан Вальжан. Последовала пауза, прежде чем к тревоге в его голосе добавилось подозрение. — Кто это? — Ты хочешь сказать, что не помнишь меня? Как обидно. А я-то подумал, что наши два пятисекундных разговора что-то да значат. — …Миньярд? — Отчасти так и есть. — Эндрю пожал плечами. — Не так-то просто угадать имя, у которого в два раза больше шансов оказаться верным. — Тогда Эндрю. Твой брат не такой раздражающий, когда что-то говорит. — Говоришь так, будто никогда с ним не разговаривал. — Хватит. — Отчеканил Жан, закатив глаза, и в его голосе прозвучало то, что можно было бы назвать упрекающей обидой. — Прекрати мучить меня и просто скажи, что случилось. Они мертвы? — Кто? — Эндрю задал этот вопрос просто чтобы подколоть. — У тебя не было бы этого номера, если бы с Нилом или Кевином что-то не случилось. А теперь ответь на вопрос, они мертвы? — Нет. — Госпитализированы? — Нет. — Тогда ты зря тратишь время, которого ни у кого из нас нет. Просто скажи мне, что… — Прошлой ночью Нил снова впал в диссоциативное состояние. — Эндрю погасил его раздражение одной фразой. После короткой паузы Жан начал перечислять приемы со смесью явной озабоченности и клинической резкости. — Тебе нужно сделать так, чтобы ему было комфортно. Убедись, что он чувствует себя в безопасности. Положи его лицом к двери, а кто-нибудь, кому он доверяет, будет присматривать за ним, скорее всего, ты или Кевин. Иногда помогает давление: положи руку ему на грудь или затылок и надави на них, но не слишком сильно и ни в коем случае не так, чтобы он упал на колени. Когда он очнется, ему захочется попить, но он не будет ничего пить, тебе нужно будет доказать ему, что это безопасно, сначала выпив из стакана самому. Если тебе удастся разговорить его или, по крайней мере, пожать ему руку в ответ на «да» или «нет», это хороший знак. Плохие признаки должны быть понятны сами по себе; но если он начнет слишком широко улыбаться абсолютно по пустякам, это на самом деле худший признак. Позвони мне, если это случится, мне все равно, чего это мне будет стоить, я так или иначе доберусь до него. — Хм, приятно слышать… Хотя на самом деле он уже очнулся. — Он что, паникует? — спросил Жан. — Больше нет, но… Прошлой ночью у него случилась паническая атака, прежде чем он отключился. — Из-за чего? — На самом деле, из-за тебя. — Ответил Эндрю, хотя это было не совсем точно. Затем он исправился через полминуты, не ходя вокруг да около дальше, чем он уже сделал. — Он был в шоке из-за того, что произошло между вами в прошлом году, вы оба изнасиловали друг друга на прошлой «ночи выпускников»… вот почему я хотел с тобой поговорить. Жан молчал так долго, что Эндрю пришлось еще раз проверить свой телефон, чтобы убедиться, что его не сбросили, но в конце концов в динамике снова раздался напряженный и хриплый голос: — …он так сказал?.. Нил назвал это… Эндрю слегка сжал челюсти, прежде чем объяснить: — Не так кратко… Но, основываясь на его объяснении событий, я не могу придумать для этого лучшего названия… Ты хочешь сказать, что у тебя другая точка зрения? Жан помолчал немного, но все же достаточно долго, чтобы стало ясно, что найти и озвучить жесткое было непросто. — Нет… — Признался он с явной горечью и желчью. — Нет, она верная, просто я никогда… Он никогда раньше в этом не признавался… Не думал, что когда-нибудь признается… Эндрю промычал и пожалел, что по-прежнему не может курить, и если когда-нибудь разговор требовал немного никотина, то это был он, вместо этого он сердито набрал несколько цифр в торговом автомате и открыл самую сладкую на вид газировку, какую только смог найти. Сделав несколько глотков для храбрости, он надавил еще немного. — Мне нужно, чтобы ты кое-что объяснил мне, Жан Вальжан, потому что у Нила, похоже, довольно большие пробелы в памяти, и нам нужны подробности. — Зачем? — Спросил Жан с оттенком гнева и отвращения. — Если он не хочет этого помнить, тогда… — Потому что ты точно знаешь, как отвести его от края пропасти. Ты годами присматривал за ним и замечал все мелочи. Ты знаешь, что делать, когда он замыкается в себе, паникует или рискует впасть в это… И я готов поспорить, что ты знаешь, как сделать для него и другие вещи… Например, как заставить его улыбнуться, или рассмеяться, или заплакать, или застонать… — Эндрю сделал еще глоток и пожалел, что в университетских автоматах нет ничего алкогольного. — Мне нужен совет по последнему вопросу. Кажется, у нас «проблемы с интимом», как сказал бы мой психиатр, и… — Если ты прикоснешься к нему, я убью тебя. — оборвал его Жан с такой кусачей злобой в голосе, что Эндрю представил себе гадюку, готовую ужалить его по телефону. — …собственник? — Обвинил Эндрю. — Он не объект, а я не полтергейст. — Тогда зачем эти угрозы убийством? Я думал, мы все здесь друзья. — Если бы ты действительно был его другом, ты бы не замышлял причинить ему такой вред. — Вообще-то, я рассчитываю на обратное. — Поправил Эндрю, придав своему тону некоторую резкость. — Нилу уже больно, потому что он, кажется, считает себя каким-то монстром из-за того, что испытывал хоть какое-то удовольствие, когда находился с тобой. Он не думал, что способен на это, и теперь, когда он пытается понять, во что он «ввязался», у него начинаются приступы паники и он на несколько часов отключается от реальности, потому что понимает, что тебе удалось сделать с ним что-то, что его левая рука, похоже, не может повторить… Он чувствует себя виноватым из-за этого… И я еще раз повторю, если ты заполнишь пробелы за нас, это избавит нас от нескольких приступов посттравматического стрессового расстройства и счетов за терапию; так что, может быть, перестанешь обвинять меня в том дерьме, которого я не совершал, и начнешь объяснять то дерьмо, которое совершил ты. Ну, знаешь, в качестве одолжения между «подружками» или кем-то еще. Жан снова замолчал на раздражающе долгое время, прежде чем трижды безуспешно попытался возобновить разговор. — Я… Он… Ты хочешь сказать, что он… — …подробности — это его дело, рассказывать или не рассказывать. Но если говорить в общих чертах, то у Нила небольшой кризис, потому что он понял, что может хотеть, а может и не хотеть, чтобы я ему отсосал. А потом, когда я попросил его разобраться в деталях того, чего он хочет, он понял, что даже не знает, как это понять. И когда я попросил его подумать о том, что ему нравилось в прошлом, единственным положительным примером, который он привел для меня, был ты… Потом паническая атака и отключка от своего тела. Теперь ты все понял или мне нужно объяснить это немного медленнее? — …ты врешь, — обвинил Жан. — Нил не… — Что? Качается? — Эндрю предположил: — Я знаю. Оказывается, он может «качаться», что бы это, черт возьми, ни значило. И прямо сейчас он, кажется, качается в мою сторону в такт твоему ритму, так что… — Ты лжешь. — Снова повторил Жан, как будто пытаясь убедить самого себя в той же степени, в которой был уверен Эндрю. — Ты выуживаешь подробности, чтобы снова бередить ту же травму, что и у него. Просто как… — Сравни меня с этим садистским ублюдком, которого ты называешь королем, и я буду тем, кто выполнит свои угрозы расправой. — Прошипел Эндрю в трубку. — Ты же сам сказал, что у нас мало времени, так что не трать его впустую. Я тебе не нравлюсь, ладно. Ты мне не доверяешь, это понятно, я бы тоже себе не доверял. Но тебе следует доверять Нилу. Он никогда бы не рассказал мне ничего из этого без причины, даже если бы я пытался вытянуть это из него пытками, так что тот факт, что я знаю о том, что произошло в прошлом году, должен быть достаточным доказательством того, что я говорю правду. Но если тебе этого недостаточно, как насчет того, что у меня есть этот номер? Как думаешь, Кевин Дэй отказался бы от этого номера, если бы не был согласен с тем, что нам нужно поговорить об этом? Жану потребовалось еще целых три секунды, чтобы обдумать все до того как задать уточняющий вопрос со всей болью, с какой вырывают зубы. — Нил попросил тебя спросить меня об этом? Он хочет, чтобы я рассказал тебе о вещах, которые, как я подозреваю, могли бы ему так понравиться, чтобы… чтобы вы двое смогли воссоздать это? — Или чтобы он мог сам поэкспериментировать с этим и сначала проверить, верны ли его подозрения. — Эндрю ответил на второй вопрос вместо первого. — Сейчас… Ты собираешься быть паинькой и подыграть мне или нет, французик? — Жан. — Он поправил с еще большей злобой: — Мое имя — Жан. Жан Моро. Не Вальжан и уж точно не «французик». Если ты собираешься вот так всадить мне нож, то ты хотя бы можешь называть меня по имени, когда делаешь это. Эндрю потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать сто возможных значений этих слов, прежде чем, наконец, вложить в свой тон хоть каплю сочувствия и уважения, сказав: — Хорошо… Тогда Жан Моро… Это то, что Кев хотел, чтобы он узнал прямо из первоисточника? Намек на то, что Жан испытывал к Нилу не совсем платонические чувства? Какое это имеет значение, если, по словам Нила, у него ничего не было и никогда не будет? С другой стороны, зная его рассеянного маленького кролика, если бы Нил, в свою очередь, запал на Жана, он, вероятно, был бы последним, кто узнал бы об этом… Все еще. Это было не важно. Нил пришел к нему, сказал, что хочет его, и теперь их единственным правилом было всегда быть абсолютно честными в своих желаниях и потребностях. Так что, пока Джостен не убедил его в обратном, он собирался продолжать действовать, полагая, что Жан — тот самый человек, у которого есть ответы на все вопросы, и делать все возможное, чтобы получить их для него. — Ты просил меня присматривать за ним, — напомнил ему Эндрю, — не останавливаться ни перед чем, чтобы он был в безопасности и счастлив… Ты собираешься помочь мне в этом, рассказав, как это сделать? Или нам нужно продолжать использовать метод проб и ошибок, делая акцент на ошибках? Он слышал напряжение и неуверенность, которые сквозили в каждом все более глубоком и прерывистом вздохе на другом конце провода, и на мгновение ему показалось, что он, возможно, вызвал у Жана ту же цепную реакцию паники, что и у Нила прошлой ночью; но затем Моро, казалось, сосредоточился достаточно хорошо, чтобы снова говорить ровным тоном, пока объяснял. — Мне нужно время… Я не могу дать тебе всего сейчас. Я не… Мне нужно больше времени… И сначала я должен быть уверен, что могу тебе доверять… Но кое-что я могу тебе дать… Это не то, чего ты хочешь, но это… Это то, что ему нужно, чтобы ты знал прямо сейчас, чтобы ты мог помочь ему оправиться от… Эндрю кивнул в знак согласия, прежде чем сказать: — Я приму это… Все, что ты готов мне дать, в любом темпе, который тебе нужен… Я хочу помочь ему, но не ценой причинения тебе боли. Он слишком сильно заботится о тебе для этого, вы оба заботитесь; я не могу сдержать своих обещаний, не защитив и тебя тоже. Жан издал негромкий смешок, который быстро перерос в еще более невеселый. — Я думаю, для этого уже поздновато. — Что это должно означать? — Ромашковый чай. — Сказал Жан вместо ответа на его новый вопрос. — Или английский завтрак, если у тебя все для этого есть. Он утверждает, что больше всего любит кофе, но если у него плохой день, то чайная ложка меда и несколько капель лаванды помогут ему немного расслабиться. Эндрю на мгновение задумался, прежде чем ответить. — Значит, не «почти черный», как его кофе. — …отвлеки его разговорами о жизни или языках… И поиграй с его волосами, ему это нравится, но будь осторожен со шрамом у него на затылке. И с этими словами Жан повесил трубку, оставив Эндрю наедине с гудками и осознанием того, что он, вероятно, какое-то время не будет отвечать на звонки по этому номеру. Но это было уже что-то. Поэтому Эндрю отправил Нилу сообщение, в котором сообщил, что берет машину, а сам поехал в ближайший супермаркет за чаем, медом и лавандой. А потом он отправил Би сообщение, спрашивая, есть ли у нее свободное окошко. У него было неприятное предчувствие, что это был еще один его оплошный шаг, и ему действительно, действительно не помешало бы услышать мнение профессионала о том, как перестать делать «маленькие шажочки», упираясь головой в кирпичную стену.

***

Нил жевал банан и «babybells», когда Кевин внезапно выпрямился и показал ему свой телефон. Вчера вечером, очевидно, произошла утечка информации о журнале, и теперь в сети повсюду пестрила худшая из возможных обложек вместе со всеми рекламными объявлениями и интервью, которые, несомненно, больше всего раздраконили Рико. Остаток дня они провели в напряжении по совершенно новой причине — просто ждали, когда же пойдут ягодки, но этого так и не произошло. На самом деле, остаток недели прошел подозрительно хорошо… Он подумал, что Эндрю, возможно, по понятным причинам был взволнован из-за событий той ночи, будь то из-за его поломанной психики или из-за откровения, которое вдохновило его на это в тот раз, но, похоже, он был намерен пока просто спустить все на тормозах, если Нила нервирует это. В тот вечер он заварил ему чай перед сном, притянул Нила к себе, чтобы поиграться с его волосами, постепенно превращая его бурлящие мысли в унылую статику, точно так же, как Кев делал для него тем утром, а Жан — миллионом плохих ночей до этой… Они вели свои ночные разговоры на более безопасные темы, например, о том, что Рико может предпринять в ответ, или о следующей волне файлов, которые Ичиро отправит ему переводить для главной ветви. Но в глазах Эндрю мелькнул нерешительный огонек, как будто было что-то еще, что он отчаянно хотел сказать или о чем-то спросить, но не решался произнести вслух, пока не убедится, что они вновь стоят на твердой почве. Нил немного нервничал, просто зная, что есть что-то, о чем не говорится, но он доверял Эндрю, который расскажет ему, когда это станет актуальным или он будет готов об этом поговорить. Тем временем Жан тоже довел его до легкого сердечного приступа в ту первую ночь. Хотя прошел уже почти час после обычного времени, он все еще не напечатал «хорошо», которого Нил ожидал так же, как ожидал восхода или захода солнца каждый день; но как раз в тот момент, когда он обдумывал очередную попытку спасения своего партнера от той жестокости, которую тот на себя взвалил, ему тут же пришло сообщение, словно никакой задержки вообще не было. Хорошо Нил завис большим пальцем над кнопкой вызова. Потребность услышать его голос и убедиться, что это действительно он, — убедиться, что с ним правда все «хорошо», как он утверждает, — вызывала у него на языке ощутимую горечь… Но он не мог исключить возможность того, что его сообщение задержалось сегодня вечером из-за того, что Рико все еще находился с ним, и если это так, то тайком отправлять сообщение было достаточно рискованно, а звонок стал бы последним гвоздем в крышку его гроба. Так хотелось, чтобы было что-то еще, что он мог бы сделать или сказать, чтобы убедиться, вместо этого Нил нажал «отправить» свое собственное «хорошо» и смирился с возможностью того, что их обычный второй раунд никогда не состоится. Он увидел, как по экрану замелькали маленькие танцующие точки, когда Жан начал печатать что-то гораздо более длинное, чем простое «хорошо»… а затем они пропали… Они загорались еще дважды, поскольку его партнер, по-видимому, не знал, что сказать, так как набор текста не совпадал ни с одной известной ему азбукой Морзе, а затем, наконец… Хорошо. Было ужасно много такого, чего Жан не сказал, прежде чем получил тот же ответ из шести букв, что и всегда, и он был более чем когда-либо убежден, что в гнезде должно было произойти что-то такое, от чего его партнер решил избавить его. Может быть, это из-за его и без того расшатанных нервов он стал более агрессивным, чем обычно, или, может быть, он просто пытался поднять настроение и развеселить друга шуткой, но, каковы бы ни были его причины, в тот вечер Нил обнаружил, что печатает в ответ другое слово из шести букв:

Врушка

Было предпринято еще шесть неудачных попыток что-то напечатать, прежде чем Жан, наконец, прислал ответ со своим поддразнивающим: Я мог бы сказать то же самое о тебе. Но что-то в этом было такое — что-то, от чего у него кольнуло в сердце и скрутило желудок, — что он сказал ему, что на самом деле вовсе не дразнил его. Что-то в этом говорило о том, что Жан не обвинял его в том, что он не «в порядке» в традиционном смысле, после того как он поступил с ним и это говорило о том, что Нил лгал обо всем остальном, что означало для них это слово. И его поразило ужасающее открытие, что Жан каким-то образом почувствовал сквозь вселенную то, что Нил обнаружил прошлой ночью. Что каким-то образом его лучший друг теперь знает, что полное предательство Нила по отношению к нему в прошлом году было еще глубже и коварнее, чем они оба изначально предполагали. Нил набросал около миллиона несущественных извинений и отговорок, которые он не мог заставить себя нажать «отправить», когда Жан прекратил его мучения и заверил, что он все это время слишком много думал, отправив еще одно сообщение. Эта наша фотография хорошая, я имею в виду ту, что на обложке, мы хорошо смотримся вместе. Нил вздохнул с облегчением и написал в ответ:

По крайней мере, ты выглядишь хорошо, а мне удалось выглядеть не слишком ужасно.

А затем, поскольку он все еще чувствовал себя виноватым и чувствовал, что задолжал Жану больше благодарности, чем он ему уже сказал, он продолжил.

Ты был прав, мне просто нужно было перестать притворяться и позволить камере самой найти ракурс.

Жан никак на это не отреагировал. Нил и не ожидал от него этого. Этот разговор уже был чем-то гораздо большим, чем просто обмен репликами, которые они повторяли каждую ночь в течение последних нескольких месяцев, и он знал, что не стоит жадничать, надеясь на большее. Конечно же, на следующий вечер и все последующие вечера, они вернулись к своим традиционным заверениям и напоминаниям о том, что все «хорошо», как будто этого небольшого нарушения правил вообще не существовало. С каждым днем Нил все больше нервничал. Он знал, что Рико, должно быть, уже увидел обложку и, вероятнее всего, был возмущен тем, что все внимание к тому, что они делали в Нью-Йорке, было направлено на Нила и Жана, а не на него, но он все еще никак не отреагировал. Это было и благословением, и проклятием, что «дискуссия» об их с Жаном статусе отношений продолжала набирать обороты и привлекать еще больших подписчиков в социальные сети (а также запросы на интервью и фотосессии на их почту). Рико не стал бы вот так просто сыпать соль на раны, он просто знал это, но, если не считать репостов его собственных фотографий в попытке привлечь к ним внимание, все было так тихо и мирно, что Нил весь покрывался мурашками. К тому времени, когда двенадцатого числа состоялся поддерживающий митинг, Нил убедил себя, что Рико просто выжидает подходящего момента для игры. Главная ветвь, должно быть, удержала его от чего-то слишком очевидного и публичного, и теперь он планировал отомстить на корту в пятницу. Он все равно не смог бы быть таким жестоким или порочным, каким, несомненно, хотел бы быть, но нескольких грубых толчков и слов, сказанных шепотом не теми людьми, было бы достаточно, чтобы вывести его и Кева из игры и обеспечить победу, на которую все так или иначе надеялись. Митинг оказался посмешищем. Нил никогда по-настоящему не понимал его смысла. Это было время, потраченное впустую на воспитание командного духа и гордости за кампус, которое лучше потратить на подготовку к одной из самых важных игр сезона. Но администрация ясно дала понять, что их присутствие не было обязательным, как и само участие. Единственным человеком, не участвовавшим в нем, был Эндрю, и то только потому, что он запланировал дополнительный сеанс с Би на то же время, что и митинг. Нил отчетливо подозревал, что он сделал это нарочно, ведь если бы он был азартником, то поставил бы на то, что он и Би просто пьют какао и болтают ни о чем, лишь бы избежать необходимости надевать оранжевую форму вне игры. Но он не собирался говорить ему об этом, когда Нил на самом деле тоже не хотел здесь находиться. Поэтому он решил просто смириться и покончить как можно быстрее и безболезненнее. Вот так он и обнаружил, что ни свет ни заря стоит за зрительным залом вместе с остальными лисами и лисичками, ожидая начала «празднества». Каждая из лисичек вытащила из шляпы имена, чтобы выбрать конкретного спортсмена, за которого они могли бы поболеть в нелепых играх, в которых они должны были участвовать во время митинга. Что-то насчет подбрасывания мешков с фасолью и эстафеты? Но Нил лишь частично обратил внимание на объяснения тренера, потому что был слишком занят, прокручивая в голове упражнения и пытаясь предугадать любую коварную тактику, которую Вороны могут применить к ним завтра. Он все еще терялся в догадках (и подозревал, что Кевин делает то же самое), когда Кейтлин и Марриса подбежали к ним слишком бодрыми для столь раннего часа шагами. — Привет, Кеви, — отозвалась Кейтлин с широкой улыбкой и взмахнула своим «конским хвостом» за спиной. — Каковы шансы, что я выбрала твое имя? Кев дважды моргнул, выглядя застигнутым врасплох и немного озадаченным, прежде чем слегка покачать головой и спросить: — К-как ты меня только что назвала? — Кеви? — Повторила Кейтлин с улыбкой, которая начала угасать, когда несильно сократила его имя. — Тебе не нравится? Наверное, это немного жеманно, звучит так, будто я называю тебя Келли, или Кейли, или… — Мне нравится, — перебил ее Кевин, почти слишком поспешно заверив, и на кончиках его ушей появились розовые разводы. Улыбка Кейтлин вернулась с удвоенной силой, когда она ответила: — Хорошо, потому что, по-моему, тебе оно действительно идет. — Еще через пару секунд она оглянулась через плечо на Аарона, прежде чем проговорить: — Я сейчас вернусь, мне нужно спросить Аарона о функционировании надпочечников, проект, над которым мы работали. Нил наблюдал за Кевом, и слегка вздохнул, когда узнал это выражение на лице своего лучшего друга. Переходя на французский, чтобы другие не поняли, он обвинил: — Реально? Из всех чирлидерш, на которых ты мог словить краш, ты выбрал девушку Аарона? Кевин ответил категоричным отказом: — Я не вкрашился в нее. Увидев возможность и не в силах сопротивляться, Нил наклонился еще немного, чтобы подразнить. — Ах да, потому что ты все еще тайно имеешь краш на одного из Лисов, который затмевает ее. — Заткнись, — огрызнулся Кевин, наконец-то поворачиваясь к нему лицом, вместо того чтобы пялиться на Кейтлин и Аарона через площадь. — Ты когда-нибудь скажешь мне, кто это?Нет. — Кевин практически рявкнул, защищаясь. — Я же сказал тебе, из этого ничего не выйдет. Лучше нам обоим просто постараться забыть об этом. Ммм, конечно, именно поэтому. — В его голосе было столько сарказма, что это показалось мелочным даже ему самому. — Это совершенно не имеет отношения к тому, что ты слишком напуган, чтобы… Все поддразнивания и подстрекательства, которыми наслаждался Нил, внезапно прекратились, когда с расстояния трех метров Марриса внезапно ответила на телефонный звонок на языке, одновременно знакомом ему и совершенно неожиданном прямо сейчас. — Что случилось на этот раз? — Спросила она на беглом чешском наречии со слишком знакомым акцентом. — В этом нет никакого смысла, как они вообще это нашли?.. Ладно, я мало что могу… Я понимаю… Да… Я перезвоню тебе позже, я собираюсь отправиться на митинг поддержки… Да, правда. — Сказала она, закатив глаза. — Хорошо, мы поговорим позже. Она повесила трубку, покачав головой и нежно улыбнувшись, прежде чем поднять глаза и заметить, что Нил пристально смотрит на нее. — Да? — Спросила она на сбивчивом, но столь же беглом английском. — Ты говоришь по-чешски. — Нил сказал на том языке, о котором шла речь, чтобы донести свою мысль еще яснее. Марриса дважды удивленно моргнула, прежде чем слегка улыбнуться и сказать в ответ: — И ты тоже. — Снова перейдя на английский, она скрестила руки на груди и почти дразнящим тоном обвинила: — Я полагаю, это раскрывает тайну того, кто продолжает таскать все учебники по иностранному языку раньше меня в университетской библиотеке. — Так и есть. — Нил был немного ошеломлен, придя к такому же выводу. — Ты свободно говоришь, для тебя это родной язык. — Второй. — Она слегка пожала плечами. — Первый для моих родителей и бабушки с дедушкой, но они решили, что после переезда сюда для меня и моих братьев и сестер важнее знать английский, поэтому сначала они не учили нас. Я начала самостоятельно изучать его в начальной школе, и мои бабушка с дедушкой решили помочь и с тех пор говорили на нем вместе со мной. — С кем тогда ты разговаривала? С бабушкой и дедушкой? Марриса открыла рот, чтобы что-то сказать, но в последнюю секунду передумала и ответил простым: — Да. Нил собирался продолжить, посмотреть, на какой лжи он сможет ее уличить, и попытаться докопаться до сути этой новой тайны, но в этот момент мужчина с мегафоном у двери приказал всем построиться, и Кейтлин, подпрыгивая, вернулась к ним, чтобы отвести их на свои места. Это не могло быть ничем особенным. Простое совпадение. Здесь большой кампус, и тут наверняка были люди со всего мира, они, вероятно, тоже много узнали из этого региона, в противном случае университет не стал бы утруждать себя хранением такого количества книг, написанных на этом языке. Но… Но какова вероятность того, что главная ветвь будет пытаться искоренить остатки конкурирующей организации, работающей в основном на чешском и русском языках, а затем за ним и Кевином будет шпионить чирлидерша, занимающая выгодную позицию, просто случайно будет свободно говорить на чешском и русском? …но нет. В последнее время все было подозрительно спокойно, а беспокойство и паранойя Нила просто заставляли его видеть угрозу в каждой мелочи. Вероятно, это просто пустяк. Он отбросил эти мысли на время, отложил в сторону, у них впереди было слишком много реальных и неотложных угроз, чтобы тратить слишком много времени на размышления о том, что будет, если. Хотелось бы поскорее закончить этот митинг поддержки, чтобы вернуться на корт. Или сразиться с Воронами в завтрашнем матче. Или мысленно подготовиться к любым интеллектуальным играм, в которые Рико наверняка втравит их, чтобы попытаться вырваться вперед. До сих пор им везло всю неделю, но завтра будет пятница, 13-е, и у него возникло ощущение, что удача на исходе.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.