Deals With Devils

Кто-то должен был умереть этой ночью, в этом Эндрю был уверен, просто он еще не решил, кто будет избранным. За последние 24 часа было много претендентов на звание следующей главной жертвы убийства в Америке, почти всех, кого он действительно знал. Был Ники, который совершил ошибку, разбудив его ни свет ни заря. В Сети было полно совершенно невыносимых идиотов, которые, казалось, считали, что их дерьмовое мнение о нем, его друзьях и его семье имеет хоть какое-то значение. Там была фанатка экси, маскировавшаяся под стажера шоу Кэти, которая проводила больше времени, пытаясь выпросить автограф у Кевина или разговорить Нила, чем за приготовлением кофе или выполнением поручений, которыми они должны были заниматься. Были люди, которые включали слишком яркий свет, или зрители в студии, которые, на его вкус, были слишком оживленными. И еще были люди, чьи преступления были немного более непростительными, чем это. Например, Кэти Фердинанд, за то, что она устроила такую подлянку, обозвав им интервью, только ради своих драгоценных рейтингов. И Рико Морияма, за то, что он родился, и за все, что сделал до этого момента. Или Бойда, Ваймака и Рене за то, что они сдерживали его, когда этот сукин сын лапал Нила и Кевина прямо у него на глазах. Или даже Аарона, за то, что в конце концов убедил остальных отпустить его, просто положив руку ему на плечо в качестве напоминания о том, что нельзя совершать убийства перед камерами. По общему признанию, последнее само по себе не было преступлением, но его раздражало, что Аарон наконец-то обрел твердость характера, чтобы использовать это против него. И он думал о том, что его близнец говорил что-то вроде: «Все в порядке, он ничего не собирается делать, он знает, что так даже лучше. А ты нет?». Или шептал: «Это всего лишь я». Когда Эндрю вздрагивал после того, как Аарон сжимал его плечо, предостерегая от того, что его брат слишком часто использует свою твердость характера против него. Аарон развивал в себе склонность защищать, а это никогда не входило в его обязанности. Он бы сказал, что Жан Моро попал в его потенциальный список подозреваемых за то, что, по-видимому, выслеживал его и провел достаточно раскопок, чтобы найти несколько скелетов, висящих в его шкафу… Но на этот раз он миновал свою участь только на том основании, что они оба явно были солдатами, сражавшимися на одной линии фронта и пытавшимися сохранить жизнь своим идиотам. Он многое открыл ему в той небольшой речи о том, как ломать кости и делать все, что потребуется, ему не нужно было дохрена ему говорить, но он это сделал, и это кое-что значило в его книге. Главным образом, это дало ему возможность понять, почему Нил Джостен, казалось, был так готов сделать то же самое для Жана. Это было нечто большее, чем просто связь после травмы, нечто большее, чем просто быть «партнерами», это был долг, который становился все больше и сложнее по мере того, как они бросались друг за другом под пули. Он может уважать это в некотором смысле, точно так же, как он не уверен, что понял бы это иначе. Они были знакомы совсем недолго, но ему уже казалось, что Жан Моро — это то, что получается, когда смешиваешь природный комплекс мученика Нила Джостена и абсолютную преданность Эндрю выполнению своих обещаний. Это было смертельное сочетание. Если бы Эндрю когда-нибудь решил убить этого человека, ему даже не пришлось бы ничего делать, кроме как ждать, ведь при таком мышлении его так или иначе убили бы в таком месте, как «гнездо». И да, он признает, что Жан, возможно, получил несколько дополнительных очков за то, что сразу же доказал, что он достаточно интересен, чтобы вызвать у Эндрю желание узнать его больше. Очень немногие люди раньше привлекали его внимание так быстро, как он; и он явно был предан и Нилу, и Кевину, так что Эндрю мог не обращать внимания на фатальные недостатки жалкого французского придурка, чьи руки слишком долго задерживались на людях, к которым он предпочел бы, чтобы никто другой никогда не прикасался. Ему не нравилось, когда люди трогали его вещи. Но он чувствовал, что Жан думал также, и первее они принадлежали ему, так что, если он был готов поделиться, Эндрю по крайней мере мог вести себя хорошо… на сегодняшний день… Но это означало, что он все еще не знал, на кого направить свой гнев. И хотя большая часть его души действительно хотела заполучить этого хмыря из якудзы, выдающего себя за телохранителя, более логичная часть его мозга понимала, что начинать войну с такими полномасштабными преступными организациями, как семья Морияма, возможно, было не лучшим решением. Так трагично, что и он, и Рико покинули бы сцену без единой царапины, хотя каждый из них действительно заслуживал того, чтобы его бросили в блендер. И хотя реактивная часть его мозга в очередной раз подумала о братоубийстве, когда Аарон ворвался к ним на крышу, инстинкт Каина быстро сменился новым желанием подвесить Кевина Дэя за ногти на ногах за то, что он вот так бродяжничал. Единственным человеком, которого он не собирался убивать в тот день, был Нил Джостен. Что на самом деле было своего рода аномалией, учитывая тот факт, что он хотел придушить его в 87 процентов случаев. Но так получилось, что сегодняшний день был частью тех оставшихся тринадцати, когда Эндрю либо хотел сделать что-то глупое (например, попытаться поцеловать его), либо сделать что-то еще глупее (например, попытаться убедить его, что это хорошая идея — вернуться в тот океанариум, только вдвоем, чтобы он мог взять его за руку и потащить осматривать остальные экспонаты… а потом, может быть, купить еще курицы и вафель). Именно эти тринадцать процентов представляли собой импульсы, которые были гораздо менее жестокими и, как это ни парадоксально, более опасными для него. А еще тринадцать процентов, которые угрожали расти с головокружительной скоростью теперь, когда он знает, что эти «желания», возможно, не были такими глупыми и односторонними, как он думал изначально. Если Нил, наконец, сложил два и два вместе и понял, что Эндрю хочет отсосать ему, и, в свою очередь, решил, что, хотя он, возможно, и не интересуется, но, по крайней мере, его «влечет», то он с нетерпением ждет возможности узнать, что именно это означает для него по одному «да» за раз. Но он не мог ничего предпринять, пока они не нашли последнюю жертву убийственной ярости Эндрю и не убедились, что в настоящее время он не является чьей-то еще целью. Единственным человеком, которому было позволено задушить Кевина Дэя, была принцесса. Поэтому Эндрю нажал кнопку громкой связи на телефоне Нила, и вокруг них раздался рев двигателя, давая понять, что он разочарован и беспокоится за своего подопечного. — Куда ты, блять, пропал? На пару мгновений воцарилась тишина, сменившаяся отдаленной болтовней, прежде чем Кевин ответил сбивчивым шепотом: — Эндрю? — Нет, это Санта Клаус, — сказал он с максимальным сарказмом и закатил глаза, выезжая со стоянки. — Конечно, это Эндрю. Ну и куда ты, блять, пропал? — Я думал, я… — начал было Кевин, но вместо этого спросил: — Я… Нил с тобой? — Я здесь. — Вмешался Нил, и его голос звучал гораздо терпеливее и милосерднее, чем у Эндрю. — Все нормально? Что случилось? — Я в порядке… — Ответил он так убедительно, как это всегда делал Нил, когда говорил это. — Мне просто нужно было… Они все ждали, что Кевин скажет что-нибудь еще, но, поскольку молчание затянулось, Нил, очевидно, решил, что этот разговор нуждается в большем руководстве. — Немного воздуха? — Догадался Нил. — Немного смелости. — Поправил Кевин тоном, что был какой-то смесью стыда и страдания, икнул, подавив сдавленный всхлип, который он быстро попытался скрыть, прочистив горло. Аарон с заднего сиденья тихонько вздохнул, очевидно, получив от этого ответа больше, чем Эндрю (и ему это ни в малейшей степени не понравилось). Но прежде чем у него появился шанс спросить об этом, Кевин начал что-то бессвязно говорить со своей стороны, и ярость Эндрю постепенно сменилась жалостью и отвращением. — Я не нашел ее. Мою смелость. Я не смог этого сделать. Теперь я просто… здесь… Как думаешь, кто-нибудь из них все еще любил бы меня, если бы знал, кто я такой? Иногда я думаю, что они… Они, вероятно, ненавидели бы меня вдвое больше, а? Я даже сам себе не нравлюсь, с чего бы я нравился бы им? Нил слегка покачал головой, отвечая: — Все хорошо, просто скажи нам, где ты, и мы заедем за тобой. — Я не думаю, что вам стоит выходить из общежития сегодня вечером. — В голосе Кевина внезапно появились тревога и серьезность. — Никому из вас. Я без понятия, что еще планирует Рико, но сомневаюсь, что на этом все закончится. И потом, есть… Наверное, безопаснее просто пересидеть дома. — Я согласен, но… — начал было Нил, но Эндрю перебил его: — Ты уже ушел, глупец, просто скажи нам, куда, чтобы мы все могли убраться в свои пещеры, где твои бугимены не смогут до нас добраться. Кевин помолчал еще пару секунд, прежде чем загадочно повторил: — Я не нашел ее… Я в баре. — И повесил трубку, прежде чем кто-либо из них успел спросить, что, черт возьми, он имел в виду. — Дерьмо. — Пробормотал Нил себе под нос, прежде чем спросить Эндрю. — Сколько баров находится в нескольких минутах ходьбы от кампуса? — В маленьком университетском городке на юге? Где-то пять. Не считая ресторанов, бильярдных и прочего дерьма, к которым просто прикреплен бар. — Он в том, что на пятой улице. — Невозмутимо ответил Аарон с заднего сиденья, выглядывая в окно с раздраженным видом. Эндрю ломал голову в поисках каких-либо подсказок, которые он мог упустить, прежде чем просто спросить: — Откуда, блять, ты это знаешь? Аарон встретился с ним взглядом в зеркале заднего вида, прежде чем слегка пожать плечами и объяснить. — В углу зала стоит древнее потрепанное пианино. Однажды он сказал мне, что очень надеется, что когда-нибудь кто-нибудь наберется смелости просто подойти и сыграть на нем, но никто и никогда не подходил… Если он чувствует себя дерьмово и пытается найти свою «смелость» на дне бутылки, то так оно и будет. Мне следовало подумать об этом раньше, но… Незаконченное мнение о том, что Кевин Дэй теперь должен был быть трезвым, так что такие вещи, как дневная пьянка в дерьмовом баре, больше не должны были его волновать, осталось невысказанным, но все равно были услышаны. Общее настроение в машине стало мрачным, но Эндрю не был готов так быстро избавиться от своего гнева, поэтому вместо того, чтобы обратиться к этому конкретному слону в машине, он придумал новую причину, расспросив своего близнеца еще немного, пока он пробирался сквозь поток машин. — И когда именно вы двое так мило поболтали о том, в каких унылых дырах тебе нравилось хандрить? — Не знаю, кажется, где-то в прошлом году? — И ты это запомнил? — У меня может быть только один ебаный друг, Эндрю. К лучшему это или к худшему, но тебе придется простить меня за то, что я внимательно слушаю, когда он говорит. — Его мгновенное отношение быстро сменилось апатией, когда он добавил: — Даже если половина из того, что он говорит — хуйня про экси или бессвязные рассказы о случайных документалках. — Хм. Запомню. — Первым сказал Эндрю, сворачивая на последнюю улицу. — Есть еще какие-нибудь полезные сведения, которые ты от меня утаил? — Я не узнаю, что из этого полезно, пока не найду применение. — Съязвил в ответ Аарон. — Думаю, тебе просто придется начать держать меня в курсе, если хочешь, чтобы я делал то же самое. Укреплять нашу связь и все то, чему тебя там учат на курсах уголовного права. — Ты специализируешься в области уголовного права? — С любопытством вмешался Нил. — Да, — подтвердил Эндрю, пожав плечами. Он ожидал, что Нил спросит почему, как спрашивали почти все, когда узнавали об этом. Это давало ему повод пошутить про то, что он должен «знать своего врага», чтобы скрыть тот факт, что он выбрал ее совершенно случайно, потому что в реальности для него не имело значения, в какой области он отучится. На самом деле он не ожидал, что пробудет здесь достаточно долго после окончания универа, чтобы это имело значение. Но теперь, когда Аарон сказал свое мнение о том, что нельзя вот так «оставлять его позади», так что… Может, ему стоит поговорить с Би о смене специальности. Или просто начать уделять достаточно внимания занятиям, чтобы понять, какие, на хрен, вообще есть варианты со степенью «уголовного права», кроме работы на федералов или на свиней. В любом случае, если Аарон решит возобновить их сделку после окончания университета, ему, возможно, в конце-то концов придется начать строить планы на последипломную жизнь… Нил не спрашивал. На самом деле он почти ничего не сказал. Просто немного поразмыслил на пассажирском сиденье, прежде чем что-то похожее на беспокойство отразилось на его лице, и вместо этого он спросил: — Пятая улица, это примерно в двух кварталах от квартиры тренера, верно? — Да, около него, — подтвердил Эндрю, указывая на небольшой угол здания, который был виден отсюда. — А что? Нил открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем взглянул на Аарона в зеркало заднего вида и изменил тему. — Не беспокойся об этом, Миньярд, я просто пытаюсь разобраться в местной географии. У меня еще не было возможности осмотреть окрестности кампуса. Эндрю обратил внимание на то, что была названа его фамилия, и решил, что кролик расскажет ему о том, к каким выводам он пришел позже, когда они останутся наедине. Никто из них больше не терял времени даром, они подъехали к обочине и выскочили, как только заглушили двигатель. Они нашли пьяницу, ранее известного как Кевин Дэй, именно там, где и сказал Аарон, — в противоположном конце зала, но на прекрасном виду у пианино, которое продолжало собирать пыль и грязь, в то время как другие посетители делали вид, что не замечают его существования. Он явно еще не заметил их. Вероятно, он ожидал, что им потребуется гораздо больше времени, чтобы выследить его. И когда они подошли ближе, Эндрю заметил, что Кевин склонился над своим телефоном, уставившись на фотографию, где они с Жаном Моро запечатлены вместе. Француз закатывал глаза в притворном раздражении, тогда как Кевин подошел к нему вплотную и прижал их щеки друг к другу, показывая камере ту «журнальную» улыбку, которая придала бы всему этому подлинность, она могла бы показаться фальшивой, если бы не тот факт, что фотография вообще существовала. Потому что это не было частью какой-либо фотосессии, о которой он знал, и ни один из них никогда не публиковал ее в своих социальных сетях, а это означало, что это должно было быть частью того «тайного хранилища» фотографий, которые ему не полагалось хранить и которые мог украсть Рико, чтобы расшевелить какой-то скандал. Его теория в значительной степени подтвердилась, когда Кевин перешел к следующему снимку в своей фотопленке, и Эндрю уловил небольшой проблеск того, что, как он знал, больше никому не суждено было увидеть. Та же одежда, то же освещение, вероятно, это произошло всего через несколько секунд после того, как был сделан первый снимок, только на этот раз вместо того, чтобы прижать их лица друг к другу, Жан, очевидно, отомстил за вторжение в его личное пространство, небрежно поцеловав Кевина в щеку. И вместо того, чтобы выглядеть шокированным появлением микробов или испуганным последствиями, Кевин просто смеялся над этим, выглядя в миллион раз счастливее и непринужденнее, чем, по его мнению, он когда-либо видел. Эндрю за долю секунды принял решение спасти этого идиота от него самого, выхватил телефон у него из рук и спрятал его, прежде чем кто-либо еще смог увидеть, на что он смотрит. — Нет! — Закричал Кевин и что-то невнятно пробормотал, слабо пытаясь вернуть свою украденную собственность, прежде чем, по-видимому, понял, кто ее украл. — Эндрю? — Нет, на этот раз это пасхальный кролик. — Слова Эндрю были и шуткой и насмешкой одновременно, а затем он встретил горячий взгляд широко раскрытых глаз Кевина. — Какого хрена ты делаешь, Дэй? Кевин оглядел их троих, а затем перевел взгляд на небольшое кладбище пустых бутылок и стаканов из-под водки на столе. Если бы он был чуть трезвее, ему, возможно, было бы еще больше стыдно, но сейчас он выглядел просто усталым, когда давал неполные объяснения. — Я пытался… удалить несколько старых фотографий. — Для этого тебе нужно было уйти и снизить стоимость своей печени на черном рынке? Я уверен, что ты мог просто нажать на маленькую кнопку «удалить» в углу экрана. — Это не так-то просто. — Возразил Кевин, покачав головой, о чем, должно быть, тут же пожалел, потому что вцепился в стол, как будто ему грозила опасность упасть или расшибиться, если он этого не сделает. Как только комната перестала вращаться, он шепотом добавил: — Они — все, что у меня осталось… Если я избавлюсь от них, я… — Тебе не обязательно избавляться от всех. — Нил попытался поторговаться с ним. — Нет смысла удалять те, которые они уже опубликовали. Так что остались только те, которых у них нет… те, которые, как ты думаешь, они могут использовать против нас. Все остальное, что у тебя еще есть, ты можешь сохранить. Кевин немного посмеялся над этим, но в этом не было и намека на веселье, только усилившийся запах водки и депрессивности в его дыхании. — Да, ну… — Кевин замолчал, а затем потер переносицу, прежде чем пробормотать. — Думаю, в конце концов, это так просто. На самом деле не имеет значения, что… Я просто должен это сделать. Верно? Кевин поднял свой бокал, чтобы сделать еще глоток, но Аарон протянул руку и остановил его, направив ее обратно на стол, покачав головой и окинув понимающим взглядом. Кевин уставился на него в ответ и, по-видимому, все еще достаточно хорошо соображал, чтобы выглядеть немного виноватым за все это, когда он отдал стакан Аарону (который быстро осушил его вместо него, чтобы больше не было соблазна). Кевин уставился на свои руки, затем перевел взгляд на Нила и, наконец, протянул руку в направлении Эндрю. — Отдай его обратно… Теперь я готов. — А готов ли? Или тебе нужно, чтобы я сделал это за тебя? — Спросил Эндрю, приподняв бровь. — Нет! — Прикрикнул Кевин с достаточной настойчивостью в голосе, чтобы у Эндрю создалось впечатление, что у него есть что-то более пикантное, чем просто невинный поцелуй в щеку, сохраненный на его телефоне. Он решил, что спросит его об этом позже, и вернул ему телефон, расположившись таким образом, чтобы остальным в баре было не видно того, что скрывала второстепенная знаменитость. И после множества глубоких вздохов и глотков слюны Кевин, похоже, сумел избавиться от всех необходимых улик, со стоном удалив последнюю из них, прежде чем засунуть телефон обратно в карман и стукнуться головой о стол с такой силой, что задребезжали стекла. — Ты разговаривал с Ваймаком? — Спросил Нил через пару секунд. Кевин простонал что-то еще, прежде чем ответить: — Не смог. Пытался. В итоге оказался здесь. — Ты, по крайней мере, сначала добрался до его квартиры? — Спросил Нил, поморщившись. — Входные двери считаются? — Спросил Кевин, склонив голову набок, чтобы посмотреть на него снизу вверх, не отрываясь полностью от стола. — Поговорить с ним о чем? — Спросил Аарон с ноткой подозрения. Кевин посмотрел на него и, казалось, тщательно обдумал все варианты, прежде чем решил проигнорировать Аарона и вместо этого сказать Нилу: — Я не могу. Я подумал, что, может быть, это поможет… Или, даже если не поможет, я подумал, что, по крайней мере, если я скажу ему до того… Но я не могу… Не сейчас… Не так, как сейчас. Нил вздохнул и кивнул, давая свой ответ. — Это нормально. У нас еще много времени. — Не думаю… — У нас есть время. — Сказал Нил с особым нажимом и суровым взглядом. — Но у нас могло бы быть больше времени, если бы ты не пытался тонуть на публике без спасательного жилета. Кевин нахмурил брови и снова посмотрел на все эти стоящие бутылки и стаканы, выглядя еще более удрученным, проговаривая: — Жан был прав… Он всегда прав… Я не смогу бросить. — Может, один и нет, — сказал Нил, покачав головой. — Но ты это знал; вот почему ты улизнул один, вместо того чтобы просто поговорить с кем-нибудь из нас. — Вы, парни, были заняты. — Надув губы, возразил Кевин, указывая на Нила и Эндрю. — Я не хотел вас беспокоить. Я даже не знал, куда вы пошли. Краем глаза он заметил, что поза и язык тела Аарона чуть-чуть изменились, прежде чем он встал и ушел. Очевидно, ему было немного обидно, что его «единственный друг» не видит его в том же свете. Кевин проводил его взглядом, снова выглядя растерянным и виноватым, но вскоре его внимание вернулось к их столику, когда Нил попытался поднять настроение шуткой. — Ты всегда хочешь побеспокоить нас. Но на самом деле ты никогда этого не делаешь… Или, по крайней мере, ты меня не беспокоишь, я не могу говорить за Эндрю, но я знаю, что лучше бы ты позвонил мне и сказал, что тебе нужно поговорить, чем мне пришлось бы звонить тебе 36 раз, разыскивая твою задницу по всему городу. — И я бы предпочел, чтобы ты не усложнял мою работу почти ежедневно в геометрической прогрессии. — Добавил Эндрю. — Ты мог бы выбрать время намного лучше. Но если ты собираешься сорваться, то, по крайней мере, имей приличие сделать это в общежитии, где я смогу за тобой присмотреть. Кевин фыркнул на это, прежде чем объяснить: — Не мог бы. Аарон давным-давно выбросил всю нашу выпивку. Эндрю отметил это как еще одну вещь, на которую он уже должен был обратить внимание, но почему-то не обратил, замаскировав свое невежество под безразличие. — Тогда, наверное, ты просто больше не сможешь срываться, да? Потому что ты охуеть как уверен, что больше никогда не выкинешь такого трюка. Да? — Я… — Кевин, казалось, понял, что на самом деле это был не спор, он вздохнул и кивнул в ответ. Звук слабого гудка заставил Нила вытащить свой телефон, чтобы проверить его, его лицо было непроницаемой маской, а поза не изменилась ни на йоту, пока он читал только что отправленное сообщение. Любопытство Эндрю даже не успело разгореться, как Нил сунул телефон обратно в карман и объяснил, в чем дело. — Я пойду догоню Аарона и прогуляюсь с ним до Ваймака. Ты доставь Кева домой как можно незаметнее, пока он не оказался на заднем плане чьего-нибудь сторис и не вызвал еще один скандал. Я попрошу тренера отвезти нас обратно, когда Аарон немного остынет. Нил отошел на полшага, а затем Кевин потянулся к нему и схватил за рукав, как испуганный малыш. — Он правда разозлился, да? — Спросил Кевин с явным беспокойством в голосе. Но Нил лишь одарил его уверенной полуулыбкой и сказал в ответ: — Я разберусь с этим. Все будет хорошо. Просто возвращайся домой и отдохни. Следующие слова Нила были адресованы Эндрю, но это были скорее инструкции, чем настоящее прощание. — Убедись, что он пьет много воды, и не позволяй ему ничего публиковать в течение следующих 12 часов. Если ничего не поможет, просто завари ему чай для сна и включи какие-нибудь ролики с акцентом на экси, пока он не заснет. Я постараюсь вернуться примерно через несколько часов. И с этими словами Нил ушел, а Эндрю остался присматривать за ребенком. Он убедился, что счет Кевина оплачен, и оставил солидные чаевые бармену, чтобы попытаться подкупить его молчание, затем затаил дыхание и стиснул зубы, пытаясь переварить ощущение чьей-то руки, обнимающей его за плечи, когда он помогал пьяному ребенку дойти до машины. Дэй плюхнулся на пассажирское сиденье (и проворчал что-то себе под нос по поводу нехватки места для ног теперь, когда у Нила были привилегии на переднее сиденье вместо него), и Эндрю решил, что человек, которого он хотел бы убить сегодня вечером, на самом деле был Нил Джостен. Потому что то, что они были в нескольких секундах от заключения сделки на той крыше (снова), а затем столкнулись со случайным кризисом (снова), можно объяснить только тем, что он был проклят. И лучшее, что можно сделать с проклятием, — это избавиться от него любой ценой… И все же проклятие Нила Джостена заключалось в том, что Эндрю не хотел от него избавляться. Ни капельки. Его проклятием было то, что он так сильно хотел его, что начал задумываться, не пытается ли его вызывающая привыкания натура заменить никотиновую зависимость на зависимость от каштановых волос и бледно-голубых глаз. Предполагалось, что Эндрю больше ничего не должен «хотеть». Но, с другой стороны, Кевину Дэю тоже не полагалось больше пить, и тут они оба почувствовали симптомы того, что не смогли остаться трезвы. — Ты не мог бы отложить этот свой небольшой срыв еще на несколько минут, а? — Спросил Эндрю, перегибаясь через Кевина, чтобы пристегнуть его. — Я бы предпочел, по крайней мере, еще на час, но меня бы и пять минут устроили. — М? — Он что-то проворчал в ответ, выглядя опасно близким к тому, чтобы потерять сознание прямо здесь и сейчас. — Ничего, — Проворчал он в ответ, прежде чем раздраженно оттолкнуть голову Кевина в сторону и хлопнуть дверью. Они проехали примерно половину пути до общежития, когда Эндрю заметил Аарона, который шел в ту же сторону, засунув руки в карманы и опустив голову. Эндрю просигналил, чтобы привлечь его внимание, и, остановившись, Аарон, задумчиво посмотрев на небо, сдался и забрался на заднее сиденье. Аарон посмотрел на Кевина, сидевшего на переднем сиденье и, пропустив приветствие, сразу перешел к предупреждению: — Я был, блять, прямо там. Меня не было всего пять минут. Кевин, казалось, был сбит с толку этим на полминуты, но потом начал отстаивать свою позицию, немного запинаясь: — Я не… Тебе уже приходилось иметь дело с… со своей собственной трезвостью. Я не думал, что тебе следует иметь дело с моей. — Что, ты думаешь, я не справлюсь с этим? — Аарон выплюнул в ответ: — Только потому, что ты ломкий, ты думаешь, что края твоего бокала могут порезать и меня тоже? Я сильнее этого. — Нет, я… Я не хотел, чтобы ты… Я знаю, ты сильнее меня, я просто… не хотел, чтобы ты видел, насколько. — Я видел тебя в гораздо худшем состоянии, чем это, Дэй. Черт возьми, я бывал и в худшем. Я знаю, ты, блять, это знаешь. Тебе не удастся меня отпугнуть, или заставить меня пожалеть тебя, или вынести гребаное суждение. Если кто-то из твоего ближайшего окружения и знает, каково это — пытаться побороть подобное желание, то это я. Я мог бы помочь тебе, по крайней мере, мог бы выслушать и отвлечь тебя. Но вместо этого ты посмотрел прямо на меня и просто… — Аарон, казалось, мгновенно передумал и снова отвернулся к окну, продолжая ворчать. — Знаешь что? Просто забудь об этом. — Аарон? — Позвал Кевин с легкой нервной дрожью в голосе. Но он был полностью проигнорирован, так как Аарон просто продолжал смотреть в окно. Эндрю подождал почти целую минуту, прежде чем сменить тему. Он знает, что его маленький кролик был достаточно быстр, чтобы догнать любого, независимо от его форы, поэтому тот факт, что его здесь не было, в сочетании с тем фактом, что Аарон шел в неправильном направлении, означал: — Значит, в последнюю минуту ты решил не идти к Ваймаку? Аарон слегка нахмурился, а затем спросил: — Кто сказал, что я собирался пойти к Ваймаку? — А потом он провел мысленные подсчеты и понял, кого не хватает на картинке. Каждый из них одновременно пришел к одному и тому же выводу. Нил солгал ему. Не Аарон отправил ему это сообщение. Так кто же это был? Сто процентов. Он собирался убить Нила Джостена.

***

Нил поправил пуговицы на рубашке, которую кто-то оставил для него на кровати. На этот раз это был не полный костюм, а просто рубашка и широкие брюки; он не был уверен, было ли это из-за жары или потому, что Ичиро не видел смысла тратить деньги на то, что в ближайшем будущем обагрится кровью, но он обдумывал более оптимистичный вариант на тот случай, если вся эта история с «манифестом», о которой на днях болтала Элисон, имела какой-то реальный смысл. Он выключил свой телефон уже где-то после пятого отклоненного вызова, даже вытащил сим-карту на случай, если Эндрю взбредет в голову попытаться отследить его с ее помощью. Он был уверен, что у его подружки нашлось бы для него больше, чем несколько отборных слов по этому поводу, но он бы счел, что это того стоило, если бы в конце дня все были в достаточной безопасности, чтобы на него все равно накричали. Потому что на данный момент он был уверен, что Кевин был прав, так беспокоясь о слухах, распространяющихся о них с Жаном в сети. Время для этой спонтанной «встречи» было слишком подходящим, чтобы это могло быть связано с чем-то другим. Он разгладил последнюю складочку на брюках как раз вовремя, чтобы услышать стук в дверь мотеля, и вскоре после этого его провели по коридору в другой (гораздо более просторный и привлекательный на вид) номер. Нил наклонился почти под углом в 90 градусов, демонстрируя свое уважение, и даже не осмеливался поднять взгляд от ковра, пока Ичиро не окликнул его по имени. — Натаниэль, как всегда, прибыл быстро… подойди ближе. Он выровнялся, но все еще держал голову опущенной, делая то, что ему было сказано, внутренне готовясь к любому насилию, которое, как он был уверен, последует дальше. Но вместо того, чтобы дать ему пощечину, вытащить пистолет или что-то в этом роде, Ичиро просто схватил его за подбородок и заставил поднять глаза, чтобы встретиться со своим взглядом. Затем маленький лорд бросил на него оценивающий взгляд, а затем посмотрел на него чем-то средним между ухмылкой и хмурым взглядом. — У тебя были секреты от меня, — обвинил Ичиро. — Если бы я знал, что твоя привязанность к Жану Моро была… такого рода, я бы принял это во внимание при заключении нашей сделки. Он еще не был уверен, как ему лучше поступить, и в последний момент, поддавшись панике, решил просто притвориться, что ничего не знает. — Какого рода, Господин? Выражение лица Ичиро слегка изменилось и стало еще более настороженным и подозрительным, и Нил решил, что это означает, что он сделал неправильный выбор, и попытался немного исправить свое невежество. — Если вы имеете в виду слухи, которые сейчас распространяются в сети, уверяю вас, они беспочвенны и не соответствуют действительности. Мы как раз планировали наш ответ, чтобы опровергнуть эти слухи, когда я получил ваше сообщение. И мы, конечно, сделаем все, что в наших силах, чтобы убедиться, что это ни в малейшей степени не повлияет на наши спонсорские возможности или шансы на привлечение рекрутеров. Ичиро, выглядевший одновременно и довольным, и озадаченным, сообщил ему: — Это уже возымело эффект. Возымело? Как? Интервью было этим утром. Кевин предупреждал его, что ситуация ужасна, но, услышав, как быстро это, по-видимому, подорвало его едва существующую карьеру, он почувствовал себя так, словно у него выбили почву из-под ног. И он почувствовал себя еще более потерянным, когда Ичиро начал объяснять. — Как ты знаешь, мы получили все возможные одобрения и тому подобное, которые были направлены в первую очередь в наши офисы в качестве твоей официальной управленческой команды, и после твоего интервью с мисс Фердинанд сегодня утром реакция от брендов и тех, кто работает в профессиональной сфере, была незамедлительной. Некоторый интерес проявился уже после твоего выступления на первой игре, но после интервью и тех фотографий, что начали распространяться как лесной пожар, ну… Нил снова поймал себя на том, что готовится к удару, когда Ичиро отпустил его подбородок и отступил на шаг, чтобы взять что-то у одного из своих лакеев, но это был всего лишь стакан виски, из которого он сделал несколько щедрых глотков, прежде чем продолжить. — Знаешь ли ты, что с момента основания спорта в этой области не было ни одного профессионала, которого обвиняли бы в гомосексуальности?.. Конечно, было несколько человек на уровне университета и ниже, но ни один из них не надеялся стать профессионалом. И уж точно никогда не высказывал никаких надежд на то, что дело дойдет до корта. После этого он молчал достаточно долго, чтобы предположить, что ему нужен реальный ответ, и Нил дал ему его. — Я в курсе статистики, Господин. И я уверяю вас… — В курсе? — Ичиро остановил его пристальным взглядом, прежде чем жестом приказал одному из своих охранников принести ему такой же стакан. Все инстинкты его тела подсказывали ему, что в него, скорее всего, что-то подмешали (или, что еще хуже, отравили), но отказ от предложения только усугубил бы ситуацию, и он предположил, что есть и худшие способы умереть, поэтому Натаниэль взял стакан и отпил вместе с Ичиро, поддерживая зрительный контакт поверх края, чтобы тот мог, по крайней мере, сказать себе, что не дрогнул перед лицом мрачного жнеца в свои последние минуты. — Сейчас ты, в глазах публики, по-прежнему остаешься безымянным игроком; ты участвовал только в одной игре, и, хотя ты и твоя команда выступили лучше, чем ожидалось… если бы ты сам стал мишенью для этих претензий на данном этапе, ты, скорее всего, просто отошел бы на второй план, предыстория как еще одного педика, который пытался и потерпел неудачу, чтобы осквернить раздевалки… Жан Моро, однако, теперь стал кем-то значимым. Нил никак не отреагировал на скрытую угрозу, просто не сводил глаз с ключицы маленького лорда, ожидая, когда то, что было подмешано в напиток, начнет действовать. — Потенциал и талант Жана Моро уже отмечены всеми авторитетными представителями этого вида спорта. И его место в национальной сборной уже определено, в то время как почти все крупные команды ясно заявили о своих намерениях по набору игроков. Не говоря уже о множестве журналов и спортивных брендов, которые интересовались, готов ли он участвовать в фотосессиях и тому подобном… Ты был прав, по крайней мере, в этом, похоже, мой дядя действительно удерживал довольно много спонсоров от Жана и Кевина в попытке успокоить эго Рико. И тебе уже было сделано несколько предварительных предложений, в том числе из-за твоей связи с ним… Но все это было до сегодняшнего утра. До того, как стало известно о предполагаемых отношениях между вами двумя. Ичиро жестом предложил ему сделать еще глоток и подождал, пока он проглотит, прежде чем сообщить новость. — Тринадцать из пятнадцати первоначально предложенных тебе сделок по поддержке уже отменены… — Нил боролся с собой, чтобы не поперхнуться виски и не закашляться во время вещания, но именно следующая часть заставила его слегка сбрызнуть алкоголь изо рта. — И с тех пор на их место пришло еще тридцать семь. Он едва удержался, чтобы не выплюнуть что-нибудь на свою новую одежду, и вместо этого проглотил все, прежде чем обнаружил, что произносит смущенное: — Господин? — Многие из этих предложений, конечно, зависят от твоего одновременного бронирования с Жаном, Кевином или с ними обоими, но пока что не только для тебя одного; было даже предложено несколько фотосессий или интервью с вами четырьмя, учитывая вирусный успех шоу Кэти… Должен признать, я не был уверен, что весь этот бизнес с «дружеским соперничеством», что ты предложил, будет продаваться так хорошо, как ты предполагал, но, похоже, этот дополнительный поворот в повествовании все-таки принес свои плоды в твою пользу. — Это… Вы хотите сказать, что рекламодателям интересна идея представить нас с Жаном как… пару? — Я говорю, что такая возможность достаточно нова, чтобы заинтересовать нужных людей. Как я уже сказал, раньше никогда не было ни одного признанного гомосексуалиста на таком высоком уровне в этом виде спорта, и мысль о том, что вы двое можете быть первыми… Это повествование о том, что многие из наиболее… как бы это сказать… «прогрессивных» брендов стремятся занять первое место. Я полагаю, что какая-то обувная компания надеялась, что ты смоделируешь для них что-нибудь… — Ичиро глубоко вздохнул, а затем выдохнул, с отвращением закатив глаза, — одежду в радужной тематике. — Итак, вы… значит, вы хотите, чтобы мы подтвердили эти слухи? — Нил высказал свое обоснованное предположение. — Склоняться к мысли о нас как о… — «Ромео и Джульетта из экси»? — Ичиро перефразировал фразу, которая весь день крутилась у него в голове, прежде чем опровергнуть ее. — Не совсем так… По тем же причинам, по которым такая возможность вызвала интерес, подтверждение этого только пресекло бы любопытство на корню. И все еще существует подавляющее большинство спонсоров и тех, кто работает на профессиональном или исполнительном уровне, которые, скорее всего, по-прежнему внесли бы тебя в черный список, если бы посчитали, что ты можешь быть… развращающей силой, препятствующей тому, каким, по их мнению, должен быть имидж спорта. И учитывая, что они представляют большинство тех, кто имеет какое-либо влияние на твою карьеру на корте, а не только в публичной сфере, мы не можем позволить себе полностью оттолкнуть их. Ты не можешь позиционироваться как первый «возможный, гей, занимающийся профессиональным экси», если на самом деле ты все еще не предназначен для профессионального экси. Нил уже не был уверен, о чем его просят — не был уверен, помогли ли эти слухи его карьере или разрушили ее еще до того, как она смогла по-настоящему начаться; и его неуверенность, должно быть, каким-то образом отразилась на его лице, потому что Ичиро, не теряя времени, перешел сразу к делу. — Что я предлагаю сделать на данном этапе… ничего… Ни в коем случае не подтверждайте это, но и не отрицайте. Пусть такая возможность существует, чтобы те, кто увлечен фантазиями и новизной всего этого, могли спроецировать свои собственные надежды и теории на вас двоих. Фанаты будут продвигать повествование за вас, как они уже начали это делать, а более прогрессивные лейблы, которые хотят сделать вас своими новыми «образцами квир-атлетизма», будут продолжать видеть в вас таковых. Но придумайте достаточно правдоподобное опровержение, чтобы у тех, кто придерживается более традиционных ценностей и этики, не было причин исключать вас из списка своих потенциальных кандидатов. Ичиро начал ходить по небольшому кругу вокруг Натаниэля, продолжая вслух теоретизировать и отдавать ему новые приказы. — Смейтесь вместе над шутками, намекайте на своего рода «союзнические отношения» или «броманс» между вами, но не говорите ничего определенного ни одному из лагерей. Если это кажется шуткой тем, кто выступает против, и намеком тем, кто не согласен, это позволяет каждому поверить, что он «замешан» в чем-то, чего другая сторона просто не понимает. Даже те, кто категорически против гомосексуальности в спорте, не смогут сказать об этом прямо, столкнувшись со странным потоком поддержки, которую это дело уже получило, по крайней мере, никто из тех, кто обладает хоть какой-то степенью авторитета и имеет отдел кадров, не сможет ответить, если их обвинят в фанатизме. Так что, если ты представишься как поддерживающий идею геев, не обязательно сообщая, что ты один из них, это должно удовлетворить большинство слушателей. В идеале, те, кто хочет, чтобы у тебя были какие-то отношения, будут считать, что это плохо охраняемый секрет. А те, кто не хочет, чтобы в их спорте было какое-либо влияние геев, сочтут этих фанатов сумасшедшими за то, что они так думают без каких-либо реальных доказательств или подтверждения от вас двоих. Таким образом, мы по-прежнему сможем предлагать вас обеим сторонам спора и продолжать максимизировать вашу прибыль. Таким образом, он должен был заставить людей думать, что он «тайно встречается» со своим лучшим другом, но в то же время создать впечатление, что это определенно не так? Как именно он должен был это сделать? Это казалось невозможным. Но, с другой стороны, люди уже поверили в обе эти вещи, если верить аргументам, которые он ранее приводил в Твиттере. И он не сделал ничего необычного для себя и Жана, чтобы заставить людей говорить о них что-то подобное… Ну и как? Просто заниматься своими делами, как обычно, и провести несколько дополнительных интервью и фотосессий с Жаном? Он мог бы это сделать. Участие Рико в некоторых из этих мероприятий было менее желанным, чем участие Кевина, но они ввязались во всю эту заварушку, исходя из предположения, что все четверо будут объявлены друзьями детства, превратившимися в соперников, так что им все равно придется несколько раз пообщаться с ним. Шоу Кэти застало их врасплох, потому что они этого не ожидали, но если бы они просто предположили, что с этого момента он будет участвовать в этих мероприятиях (и позаботились о том, чтобы Эндрю и телохранитель Жана всегда были рядом на случай, если что-то пойдет не так), тогда… Это был гораздо, гораздо лучший поворот событий, чем он ожидал, когда вошел в комнату. И он настолько не привык к тому, что у него все шло хорошо, что Нил обнаружил, что просто находится там, ошеломленный всем этим. В конце концов, никто не был в опасности? Он не собирался умирать? Ему даже не нужно было отдаляться от Жана, ему просто нужно было… ничего не делать? — Это будет проблемой для тебя, Натаниэль? — Что? — Он слегка покачал головой и напомнил себе о том, где он находится и какую опасность представляет его нынешняя компания, поэтому слегка склонил голову в знак извинения и проговорил: — Нет, конечно, нет, Господин. Если такова ваша маркетинговая стратегия для нас с Жаном, мы, конечно, будем придерживаться ее. Я ценю вашу мудрость и рекомендации во всем этом. Я знаю, что вы занятой человек, и в мои намерения никогда не входило заставлять вас заниматься всем этим. Я просто рад, что таким образом мы сможем и дальше быть полезными вам и вашей семье. — Отлично. Ичиро подошел ближе и выхватил стакан из его рук, а затем допил остатки виски и передал его кому-то позади него. У Нила было не так много времени, чтобы осознать, что в напиток, в конце концов, ничего не подмешивали, прежде чем Ичиро приложил руку к его щеке и он поднял глаза вверх, чтобы встретиться с ним взглядом. У него также не было возможности рассмотреть этот странно неформальный контакт до того как Ичиро отдернул руку и снова замахнулся, а на лице Натаниэля расцвел жар пощечины. Он моргнул. Дважды. Его лицо исказилось от удара и застыло на месте от шока, в то время как его разум изо всех сил пытался осознать ситуацию в полной мере. Он перешел от мысли, что его убьют или покалечат из-за этих слухов, к осознанию того, что в конце концов он был вне подозрений, и очень внезапно и, казалось бы, случайно стал мишенью. И получить такую пощечину (даже настолько сильную, как эта, и с учетом тяжелых металлических колец), возможно, было гораздо менее экстремальной формой телесного наказания, чем он ожидал изначально, но то, что это произошло в тот момент, когда он почти перестал этого ожидать, застало его в врасплох тем, что на долю секунды он перенесся обратно в тот мавзолей, который его отец называл особняком, и был наказан за то, что снова существовал. — Я не одобряю, когда мою личную собственность пытаются скрыть от меня или принимают решения по своему усмотрению, не посоветовавшись со мной, — объяснил Ичиро в качестве основного объяснения, прежде чем наклониться и прошептать ему на ухо. — Ты не рассказал мне правду о себе и Жане, потому что знал, как это повлияет на наши переговоры. В этом есть благоразумие… но я держу тебя не за твою благоразумность, я держу тебя за твое послушание и верность. И я не потерплю подобного обмана во второй раз… Испытай меня еще раз, и ответ будет дан кровью. Я ясно выразился? — Д-да, Господин. — Едва слышным шепотом пообещал Натаниэль. Отрицание того, что между ним и Жаном что-то происходило в данный момент, привело бы к тому, что он обвинил бы его в дальнейшей лжи. Лучше было просто позволить мужчине сделать собственные выводы и наказать его соответствующим образом, чем рисковать расстроить его еще больше. Когда более старший мужчина откинулся назад, в его глазах появился собственнический и раздраженный блеск, когда он оглядел его с головы до ног, но затем отпустил. — Через несколько недель ты будешь в Нью-Йорке для участия в ряде мероприятий. Проинформируй Кевина Дэя о новом направлении нашей маркетинговой стратегии и убедись, что он готов поехать с тобой. Это не должно повлиять на ваш игровой график, но убедись, что вы оба принимаете адекватные меры для того, чтобы все потерянное время на тренировках было учтено. — Да, Господин. — Повторил он, все еще не отрывая взгляда от ковра, и на его лице все еще полыхал огонь. — Теперь ты можешь идти, — отмахнулся рукой, и повернулся, чтобы уйти. Но Натаниэль сделал всего два шага к двери, когда Ичиро окликнул его: — И Натаниэль? — Да, мой Господин? — Убедись, что я больше никогда не увижу тебя с таким лаком на ногтях. — Он с отвращением покосился на облупившийся черный лак на его руках. — Это неприлично. Он сжал руки в кулаки, чтобы скрыть оскорбительный румянец, отвесил еще один глубокий и извиняющийся поклон и повторил: — Да, Господин, конечно, этого больше не повторится. Он проделал весь путь до своего номера в мотеле, засунув руки поглубже в карманы и ощущая, как призрачное пятно крови все глубже проникает в его сознание, а когда закрыл за собой дверь, то, наконец, позволил себе сделать полный вдох, который быстро перешел в учащенное дыхание, когда все вокруг начало сразу же накаляться. Хорошо. Все хорошо. Все в порядке. Он не умер. Жану, Кевину и остальным ничего не угрожает. Если только он снова не проебется. Он даже в первый раз не собирался проебываться. А Ичиро пригрозил ему, если он когда-нибудь попытается сохранить еще один секрет, о котором он даже не подозревал. Но все в порядке. Кевин удалил фотографии, и ничего не должно было измениться, и все будет в порядке. Все в порядке. Он быстро подошел к раковине, чтобы плеснуть на себя немного воды, стараясь как можно реже встречаться взглядом со своим отражением в зеркале, и схватил полотенце для рук, чтобы промокнуть небольшой порез на щеке от одного из колец Ичиро. Вся сторона его лица была красной и кровоточила, и на ней грозил появиться синяк, но это было ничто по сравнению с некоторыми побоями, которые он получал в прошлом. Синяк, вероятно, продержится всего несколько дней, и он сомневался, что от пореза останется хотя бы шрам. Оценив ущерб и сочтя его незначительным, он начал механически избавляться от подаренной одежды в решительном стремлении вернуться к тому, что было на нем до этого, чтобы снова почувствовать себя немного похожим на Нила. Он нашел маленькую бутылочку со спиртом, оставленную на столешнице, и окунул в нее кончики пальцев, чтобы размягчить лак, прежде чем с помощью ключей соскрести остатки старого лака с ногтей. Он был не уверен в том, хотел ли Ичиро подвезти его или не отвозить вообще, но он не хотел рисковать, когда и так был на таком тонком льду. А это означало, что он не мог ждать, пока краска исчезнет сама по себе или у него будет доступ к настоящему средству для снятия лака, он должен был сделать это сейчас. Он не хотел этого делать, но его действия были настолько безумными и отчаянными, что зубцы впились ему в кожу по краям и заставили кровоточить кутикулу; поэтому он вылил остатки спирта на руки и тряпку, чтобы обработать мелкие ранки на них и на лице. Он выглянул из-за двери и понял, что Ичиро и его люди уже ушли, предоставив ему идти обратно одному, поскольку их дела на сегодня завершились. Возможно, на этот раз он отделался предупреждением, поскольку у него все еще были деньги, и он пообещал больше заработать для семьи. Но он не питал иллюзий по поводу того, что Ичиро на самом деле доволен тем, как все прошло. И отсутствие лимузина, который мог бы отвезти его обратно, и минимализм его последнего наряда для встречи были лучшим доказательством этого, чем пощечина. Возможно, в бизнесе все и наладилось, но Ичиро разозлился из-за того, что его «обманули». И если бы он дал ему малейший повод навредить ему или его окружению, он сомневался, что Ичиро стал бы проявлять больше сдержанности. Он снова поймал свое отражение и увидел, что его волосы растрепались от постоянного дерганья, а глаза слегка покраснели от напряжения. Поэтому он заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, пока сердцебиение не успокоилось, и он выглядел немного менее… безумным. А потом он засунул руки обратно в карманы (которые каким-то образом все еще были покрыты коркой несуществующей крови), чтобы достать свой телефон, вставить сим-карту обратно и нажать «набрать». Он вышел из комнаты и был уже на полпути к выходу из мотеля, когда наконец сняли трубку. — Привет, это я. Где ты? Мне нужно с тобой увидеться.